Лайза Бингхем Бенгальские рубины

Пролог

Корнуэлл, Англия,

весна 1751 года


— Пожалуйста, Мэтью, пожалуйста.

Слова таяли в ужасающей тишине, заполнившей гостиную. Изящные тонкие пальцы дотронулись до запястья Мэтью Уотертона, но тот хранил молчание.

Так и не услышав ответа, она подошла ближе.

— Если вы хотите, чтобы я умоляла… я умоляю!

Она встала на колени, опустившись на ковер.

— Я не могу больше жить с этим человеком. Он не любит меня и никогда не любил. — Ее речь прерывали рыдания. — Я получила известие, что он прибудет на этой неделе. Помогите мне увезти Элоис сегодня вечером! Я могу нанять лодку, чтобы нас переправили в Юдифон-Си, а оттуда — на корабле во Францию. У меня есть две незамужние тетушки, они дадут нам приют. Оливер Кроуфорд никогда не найдет нас!

— Джин, не делайте этого, — Мэтью попытался поднять ее с колен. Не в силах стоять на ногах, она упала в его объятия. Уотертон гладил Джин по голове, стараясь успокоить ее. Рождение и смерть второй дочери несколько дней назад истощили жизненные силы Джин и ввергли ее в бездну отчаяния.

— Вы еще не совсем здоровы. Через месяц-другой, вы окрепнете, и жизнь не будет казаться такой уж мрачной.

Джин вцепилась в его жилет, в отчаянии теребя материю.

— Нет!

Она так неистово мотала головой, что выпали шпильки и красивые каштановые пряди рассыпались по плечам.

— Как вы не понимаете! Я не родила ему сына!

— Кроуфорд не должен винить вас за это.

— Но он будет! Ему нужен наследник. Он не успокоится, пока не получит его. Несколько лет назад он с трудом признал свою дочь Элоис — вашу нареченную!

Мэтью до сих пор не мог поверить, что он — простолюдин, сын местного учителя — был помолвлен с девочкой гораздо выше его по положению. Джин настояла, чтобы замужество ее дочери не преследовало никаких политических или денежных интересов. Потому-то она и выбрала Мэтью Уотертона. Своего друга. Своего наперсника. Человека, которому она могла доверить судьбу Элоис.

— Но у вас могут быть и другие дети.

— Нет. — Как бы сообщая ему страшную тайну, она прошептала: — Акушерка Мэки сказала, что у меня больше не будет… детей.

Сердце Мэтью сжалось от боли. Он знал, как страстно Джин желала, чтобы ее дом был наполнен детьми.

— Пожалуйста, Мэтью, помогите мне.

Он бы охотно помог ей, если бы был уверен, что Джин поступает обдуманно, не под влиянием материнского горя и страданий, вызванных тяжелыми родами. Но в предложении Джин было несколько серьезных затруднений. Оливер Кроуфорд могущественный и опасный человек, наводящий страх на многих местных жителей. Он не принадлежал к аристократам, но имел влиятельные связи в правительстве и был очень богат. Кроме того, Кроуфорд обладал фанатическим чувством собственника по отношению к своим лошадям, своему поместью и своей жене. Вмешательство в его семейную жизнь не сулило ничего хорошего, тем более Мэтью, у которого не было ни больших денег, ни влиятельных покровителей, а был только небольшой дом, доставшийся ему после смерти отца, огромная библиотека и несколько драгоценностей, которые невозможно было обменять на деньги. Иначе дух отца преследовал бы его до самой смерти.

— Мой план надежен. Я обещаю вам!

Мэтью не ответил. Да и что он мог сказать? Она думает, что сможет убежать от мужа, как только переплывет канал! Будучи близким другом Джин уже около года, с тех пор, как она забеременела и Оливер Кроуфорд отослал ее из Лондона в свое поместье в Корнуэлл, Мэтью хорошо понял, что за человек был ее муж. В повседневной жизни Кроуфорд мог легко обходиться без жены, но он никогда не позволит Джин оставить его навсегда. И если она попытается освободиться от его власти, Кроуфорд найдет ее на другом конце света.

Однако Мэтью не мог сказать этого Джин. Сейчас она не сможет вынести жестокую правду.

— Идите домой и отдохните, Джин.

— Но…

— Элоис перепугается, увидев вас в таком состоянии, — вы должны думать о ней.

— Но вы поможете нам?

Мэтью колебался. Он дотронулся до завитка на ее щеке.

— Мы поговорим об этом, когда вы будете чувствовать себя лучше.

Джин медленно поднялась:

— Хорошо. — Она слегка споткнулась, проходя через комнату, но лишь махнула рукой, когда Мэтью предложил свою помощь.

Подойдя к дверям, она остановилась.

— До свидания, Мэтью.

В ее голосе звучали незнакомые нотки. Глубокая, неизмеримая печаль.

— Поклянитесь, что ничего не будете предпринимать.

Последовала тишина, обжигающая и пронзительная.

— Вы были хорошим другом. И помните — что бы ни случилось, вы обещали жениться на мой дочери, вы должны сделать ее счастливой.

— Джина, если вы попытаетесь сделать какую-нибудь глупость, я…

— Нет. — Горечь поражения светилась в ее глазах. Я последую вашему совету и посплю перед ужином.

Она скрылась за дверью. Мэтью чувствовал себя предателем. Но что они могли сейчас предпринять, ведь Джина еще очень слаба. У нее не хватит сил даже для такого короткого плаванья.

— Джина, подождите!

Он выбежал из дома, но Джин уже не было. Лишь облачко пыли кружилось на дороге.

— Проклятье.

Войдя в дом, он с силой захлопнул за собой дверь и хмуро оглядел свою тесную комнатку, заваленную книгами и картами. Сгущались сумерки. Далекие раскаты грома будто укоряли Мэтью за его бессилие. Пытаясь подавить беспокойство, он пообещал себе, что навестит Джин завтра утром. Сейчас ей нужно как следует выспаться.

Прошло более часа, а он все еще нервно шагал по комнате. Ночь опустилась на землю и полуденный шквальный ветер принес сильную грозу.

— Мастер Мэтью?

Мэтью удивленно оглянулся. Он давно отвык от своего детского имени. Последние несколько лет он провел в университете, вернувшись домой после смерти отца, занял его должность школьного учителя. Теперь к нему обращались «мистер Уотертон» или «сэр», и никто не называл его «мастер».

— Да, мисс Ниббс.

Старушка, более десяти лет служившая у его отца экономкой, стояла на пороге, не решаясь заговорить.

— Что вам нужно? — крикнул Мэтью, но затем поспешно извинился. В самом деле, никто не виноват в том, что у него плохое настроение.

— Там огни… на старой дороге, что ведет к морю.

— Огни?

— Как будто от фонарей, — она тщательно подбирала слова. — Мне показалось, я слышала женские крики.

Кровь отхлынула от лица Мэтью.

— Джин!

Мэтью проскочил мимо мисс Ниббс и выбежал наружу. В соседскую конюшню как раз заводили лошадь. Мэтью вырвал повод из рук фермера. Не обращая внимания на его рассерженные крики, он вскочил на широкую спину животного и ударил пятками в бока.

Как и сказала мисс Ниббс, огни мигали на старой дороге, ведущей к морю. На расстоянии полумили от него мелькающие яркие точки свидетельствовали о явной панике. Может быть, даже драке.

Проклятье! Почему она не осталась дома? Не было сомнений, что Джина не послушалась его и попыталась убежать. Безуспешно. Слабеющие женские крики говорили о многом.

Он обогнул утес и очутился на том месте, где загорались огни. Его взору открылись лишь истоптанная земля и полоска моря внизу. Мэтью развернул коня, поднял голову и прислушался, стараясь уловить, откуда доносятся крики. Джина была где-то рядом. Он чувствовал ее присутствие, ее ужас.

— Джина! — его крик прорезал ночную тьму. В ожидании ответа сердце Мэтью бешено колотилось. Но как он ни напрягал слух, сильные порывы ветра делали напрасными все попытки что-нибудь расслышать.

— Джина! Ответьте мне, ради бога!

И вот, когда он почти потерял надежду, истошный крик раздался где-то поблизости. Голос был гораздо выше женского, это кричал ребенок. Элоис!

Мэтью ударил коня и помчался по каменистой дороге. Ветер развевал его одежду. Тяжелые капли дождя уже падали на пыльную землю, сначала медленно и лениво, затем все быстрее, жалили его руки, лицо.

Теряя последние силы, конь взбирался на вершину крутого утеса. Картина, открывшаяся его глазам, заставила его сердце похолодеть.

— Джинни!

При свете фонаря Мэтью увидел ее хрупкую фигурку, балансирующую на узком уступе между двумя валунами. Какой-то человек крепко держал ее за руку, не давая двинуться с места. Она сопротивлялась изо всех сил, пытаясь заслонить своим телом пятилетнюю девочку, но силы были неравными.

— Мэээтьюю!

Человек, схвативший ее, обернулся, и Уотертон узнал его. Это был Роберт Брэнниген, деревенский кузнец. Головорез с выбитыми зубами, он пользовался дурной славой в деревне из-за своей подлости и жадности.

Его помощник стоял рядом и держал два фонаря, свет которых переполошил мисс Ниббс. Сверкнула молния, и сразу же ледяным потоком хлынул дождь. Джин рыдала и, загораживая собой Элоис, старалась отодвинуть ее подальше в валуны. Брэнниген, усмехаясь, грубо тянул ее вниз, явно не собираясь отпускать своих пленниц.

Мэтью спрыгнул с коня. Но едва он успел сделать несколько шагов, как Брэнниген резко развернулся, быстро вытащил из сапога нож и направил его на непрошенного защитника, продолжая в то же время крепко держать руку Джинн.

— Убирайся отсюда, щенок! Лучше не лезь не в свое дело!

— Отпусти ее!

Брэнниген отвернулся, не обращая больше внимания на Мэтью, как будто тот был надоедливой мухой. Он обратился к Джин:

— Пойдемте, хозяйка. Хозяин велел привести вас домой. Он обещал нам пару гиней, если мы сделаем это без лишнего шума и не перебудим всю деревню.

— Нет!

Ее тонкие пальцы побелели от напряжения, так сильно она вцепилась в маленькую Элоис. Девочка была совершенно перепугана и громко плакала, не понимая что происходит.

Мэтью сделал шаг вперед:

— Женщина больна, разве ты не видишь? Отпусти ее. Я позабочусь, чтобы она вернулась в усадьбу.

Он сознавал, что его слова звучат довольно рискованно, но Джин немного успокоилась. На этот раз он сможет помочь ей.

Но Брэнниген покачал головой:

— Она пойдет с нами. Сейчас же. Иначе мы не получим монету. — Он помахал ножом перед лицом Джин. — Делай, как я говорю! Забирай свое отродье и иди вперед!

Снова сверкнула молния, и лезвие ножа заблестело в руках Брэннигена. Выглянув из-за юбок матери, маленькая Элоис увидела страшное оружие и с громким криком бросилась к Мэтью. Оторопевший Брэнниген едва успел схватить ее одной рукой.

— Элоис! — Джин рванулась вперед, пытаясь защитить дочь. Мэтью видел, как Брэнниген моментально среагировал на это движение, но не в силах был помешать ему. Казалось, все его тело будто налилось свинцом, когда Брэнниген взмахнул ножом. Джин отшатнулась назад — слишком поздно, холодное лезвие вонзилось ей в живот.

Элоис закричала. Помощник Брэннигена бросил фонари и, бормоча молитву, постарался увести ребенка подальше.

Мэтью бросился к своей подруге.

— Джинни?!

Она смотрела на него. Ее глаза были удивленно расширены, боль и недоумение светились в них.

— Мэтью?

Его имя сорвалось с ее губ мучительным шепотом, словно грустное прощание. Шатаясь, Джин оказалась на самом краю утеса.

Мэтью подбежал к ней, стараясь удержать. Она вцепилась в него, ее руки, словно железные когти, рвали его кожу, до крови царапали щеки. Мэтью попытался удержать ее за платье, но услышал звук рвущейся материи, Джин застонала и начала падать все ниже, ниже…

Мэтью охватил ужас, когда он услышал стук ее тела, рухнувшего на камни. Он склонился над обрывом.

Джин лежала совсем тихо, руки и ноги ее были неестественно подвернуты. Дождь хлестал по ее лицу и волосам, и Мэтью казалось, что она вот-вот поднимется и быстрым движением откинет назад прилипшие к щекам локоны.

Но женщина не шевелилась.

Послышался стук копыт. Мэтью поднял голову и увидел отчетливый силуэт всадника, спешащего к ним. Ему не потребовалось вспышки молнии, чтобы понять, кто это был. Хотя он видел Оливера Кроуфорда всего лишь раз и то издали, но сразу узнал его.

Кроуфорд соскочил с коня, его мрачная фигура надменно возвышалась на фоне черного неба. Он бесстрастно оглядел всех присутствующих, затем подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Лицо его было скорее раздраженным, чем опечаленным.

Последующие слова полностью подтвердили это.

— Я вижу, ты все-таки наделал много шуму и не справился с таким простым поручением, Брэнниген.

Он сердито посмотрел на кузнеца. Тот униженно заскулил:

— Я не хотел…

— Ты и твой помощник будете наказаны за это, — холодно продолжил Кроуфорд.

Брэнниген побледнел, окровавленный нож выпал из его дрожащей руки:

— Нет, пожалуйста. Я не хотел убивать ее! Я не хотел…

Кроуфорд махнул рукой, приказывая прекратить причитания.

— Хотел убить или нет — не имеет значения. Вы помогли мне отделаться от этой женщины. Она стала совершенно бесполезна для меня.

Он произнес это таким тоном, будто Джин значила для него не больше, чем перо, которое перестало писать.

— Твоя вина в том, что свидетелями ее смерти оказались несколько человек.

Он обвел стальным взглядом слугу, который все еще держал плачущую девочку, и Мэтью.

— Со своей дочерью я справлюсь сам. Что касается этого джентльмена…

Все посмотрели на Мэтью, который прижался спиной к валуну. Он похолодел, увидев дикую злобу в глазах Кроуфорда.

— Позаботься о нем, Брэнниген.

— Но, сэр…

— Этот человек — убийца, произнес Кроуфорд неумолимым тоном.

— Ты видишь кровь на его руках? И на его рубашке? Он убил мою жену. Мы все можем засвидетельствовать это, и власти никогда не осмелятся спорить со мной. Я достаточно им плачу. Убей его.

Глаза Брэннигена расширились от ужаса. Но, сэр. Я не смогу убить человека. С миссис Кроуфорд это произошло нечаянно, клянусь вам!

Кроуфорд нахмурился, взмахом заставив его замолчать.

— Прекрасно. Если ты такой слабак, — он нагнулся и поднял нож, тогда я сам покончу со всеми вами.

Мэтью отпрянул назад, в тень, его сапоги заскользили по мокрым камням. Но Кроуфорд искал другую жертву. Он взмахнул ножом и вонзил его в горло Брэннигена.

Элоис вновь громко закричала, пытаясь вырваться из рук слуги. Схватив девочку за плечо, Кроуфорд швырнул ее на землю. Мэтью услышал, как голова ребенка глухо стукнулась о булыжник. Он рванулся вперед, но тут увидел, что Кроуфорд достал из-за пояса пистолет. Через мгновение помощник Брэннигена лежал в луже собственной крови, ему не удалось пробежать и ярда.

Кроуфорд развернулся, всматриваясь в темноту.

— Остался только один, — пробормотал он, слегка прищурившись, видимо, пытаясь рассмотреть Мэтью.

— Скажите… мы встречались раньше?

Мэтью покачал головой. Прислонившись спиной к скале и цепляясь за неровный гранит, он медленно двинулся в сторону. Для Кроуфорда оставался единственный путь к спасению. Там, внизу, на скользкой тропинке, стояла его лошадь. Если бы удалось проскочить мимо Кроуфорда! Этот маленький жестокий человек стоял на пути, улыбаясь и явно догадываясь о намерениях Мэтью.

— Какая жалость, что вы не желаете представиться. Я предпочитаю знать имена тех, кого собираюсь убить.

Засунув пистолет за пояс, Кроуфорд нагнулся и вытащил нож из горла кузнеца. Убийца двинулся вперед, капли дождя и крови падали с блестящего лезвия.

Ошеломленный Мэтью с ужасом смотрел на приближающуюся смерть, за спиной Кроуфорда ждала лошадь, на земле лежал потерявший сознание ребенок.

— Вы должны подчиниться судьбе, молодой человек. У вас нет другого выхода.

Но выход был. У Кроуфорда в руках только нож. Мэтью же был моложе, сильнее, он мог убежать. Но тогда Элоис останется совершенно одна. Беспомощная, беззащитная. Его сердце разрывалось от боли, но он не мог оставаться здесь!

Он не мог оставаться!

Мэтью подобрал с земли камень и бросил его в лошадь Кроуфорда. Жеребец взвился на дыбы и заржал. Кроуфорд инстинктивно обернулся назад. Лошадь умчалась в темноту. Мэтью рванулся вперед, проскочил мимо Кроуфорда и бросился вниз по тропинке.

Вслед неслись проклятия, но Мэтью не оглядывался. Подбежав к своей лошади, он взлетел на ее спину.

Только теперь он оглянулся. Кроуфорд стоял, широко расставив ноги. Дождь насквозь промочил его одежду, но он оставался недвижим.

— Ваш побег бесполезен, вы знаете об этом! — крикнул он. Эти слова звучала как утверждение. — Я узнаю, кто вы. Это вопрос времени, только и всего. Можете рассказывать что угодно и кому угодно, но при первых признаках скандала… вы отправитесь на виселицу!

Мэтью хотелось возразить, хотелось поколебать его дерзкую уверенность. Но он знал, что Кроуфорд прав. С сегодняшней ночи Мэтью больше никогда не сможет чувствовать себя в безопасности. Это действительно только вопрос времени — как только этот человек узнает его имя, он позаботится о том, чтобы Мэтью был обвинен в убийстве и объявлен вне закона. К утру власти начнут прочесывать окрестности. И когда Кроуфорд отыщет его…

Мэтью может считать себя счастливчиком, если его только повесят!

Спазм сжал его горло, и соленая влага потекла по щекам. Будь проклят этот человек! Мэтью Уотертон должен прекратить свое существование. Он должен найти новое лицо, оставить мирную жизнь. Отныне он — человек без дома, без имени и без прошлого. Чувство вины отныне будет вечно жить в его душе. Он должен был помочь Джин, когда она пришла к нему в дом. Он мог предотвратить трагедию, но из-за своей нерешительности погубил всех.

Мэтью вытер глаза и уставился в темноту. Все пережитое сегодняшней ночью стояло у него перед глазами. Безжизненное тело Джин, распростертое на камнях у подножия утеса. Маленькая Элоис, лежавшая на земле. И среди завывания ветра и шума дождя ему слышался голос Джин:

— Помни… Что бы ни случилось, ты обещал жениться на моей дочери и позаботиться о ее счастье.

Когда-нибудь он исполнит клятву, данную Джин. Кроуфорд заплатит за свои преступления. Сейчас же он может только молиться, чтобы Элоис пережила эти годы. Пока он ничем не может помочь девочке, она будет находиться всецело во власти отца. И он будет молиться, чтобы жестокость отца не передалась ей, и Элоис не стала бы повторением Кроуфорда, его портретом.

Да поможет ей Бог.

Да поможет Бог им обоим.

Натянув поводья, он поскакал вперед, растворяясь в непроглядной ночной тьме. В неизвестности.

Загрузка...