Берегись, Ангел!

Глава 56

Данияр

И снова в ушах звенит бедное и несчастное "раз, два, три" от Анны Васильевны. Как ни стараюсь, Ангелика все равно напряжена в моих руках.

Хотя стоит заметить, что за последние несколько дней мы явно преуспели и вальсе, и в уроках по самообороне. Ангелу удалось раз уложить меня на лопатки, к моему удовольствию, и к ее стеснению.

Она была мила, приветлива, позволяла довозить ее, играть с Олежкой, но…

Не больше.

Чувствовал, что между нами стена.

Ангелика установила барьер и не давала возможности пробить его.

Боялась меня.

Понимал, только…

Это бесило.

Не знал, что я должен сделать, чтобы стать ближе.

Все испробовал.

Все логичные и не очень методы.

Бесполезно.

— Вижу небольшой прогресс, но нужно заниматься. — Анна Васильевна задумчиво посмотрела на нас. — Вы — центральная пара. Ангелика, постарайся расслабиться, хоть вот настолько… — Женщина показала пальцами небольшое расстояние. — На сегодня достаточно. Данияр, задержись ненадолго. Цветкова, свободна.

Ангелика кивнула и, схватив рюкзак, покинула зал. Я же убрал руки в карманы брюк и вопросительно взглянул на учительницу.

— Данияр, я хотела поговорить с тобой о Цветковой. — Начал Анна Васильевна, и ее поучительный тон мне уже не нравился.

— И? Что не так?

— Не пойми неправильно, но… — Женщина сложила руки на груди и не сводила с меня глаз. — Уже все знают о ваших отношениях.

— Все это кто, Анна Васильевна? И даже если знают, то что? — Спрашиваю, сражаясь с учительницей взглядом.

— Мы не имеем права лезть в личную жизнь учеников, но, — продолжила с важным видом Анна Васильевна, — тут особый случай. Ангелика многое испытала, и часть твоей вины есть. Ты не можешь это отрицать.

— И?

— Данияр, не нужно играть с чувствами бедной девочки. Ей и так от жизни досталось. — Учитель повышает тон, а я усмехаюсь, отходя, поднимая сумку и перекидывая лямку через плечо.

— Вы правы в одном, Анна Васильевна, вы не имеете права лезть в личную жизнь учеников, поэтому идите к черту со своими советами. — Иду к двери, а Анна Васильевна возмущенно фыркает позади.

— Данияр, что ты себе позволяешь?!

— То же самое, что и вы, Анна Васильевна, нарушаю рамки приличий. — Открываю двери и громко хлопаю ей, потому что достали.

Ищу Ангелику глазами, но около танцевального зала ее нет. Спускаюсь к тачке, но и там пусто. Кидаю сумку в спорткар и возвращаюсь в школу. Ищу по коридорам и замираю, когда вижу ее с Кругом. Она активно жестикулирует и что-то ему говорит, а я наблюдаю, сдерживая едкое ощущение, расползающееся по грудной клетке.

Становится еще хуже, когда Ангел машет головой и обнимает его.

Черт!

Хуже нокаута.

Больнее в разы.

Я перед ней ковриком выстелаюсь, а Кругу и усилий прилагать не пришлось.

Сжимаю кулаки, но стою на месте.

Первым меня видит Макс, а потом уже Ангелочек, чтоб их!

Разворачиваюсь и ухожу.

Тупое ощущение, которое давит на легкие и не дает дышать, не проходит.

Усиливается.

Иду к тачке и сажусь за руль, борясь с собой.

Нет.

Не буду сейчас говорить.

Ни с кем.

Надо побыть одному.

Срочно.

Жду когда Цветкова выйдет из школы и открываю ей дверку изнутри.

— Дан… — Начинает она с каким-то странным выражением лица.

— Домой тебя отвезу. Тренировка сегодня. — Чеканю каждое слово, сжимая оплетку и не глядя на нее.

— Без меня? — Спрашивает тихо.

— Да, без тебя. — Завожу мотор и вжимаю газ до упора, выезжая со школьного двора.

— Данияр, мне тебе сказать нужно… — Снова говорит она, а я скриплю зубами от злости и включаю музыку громче, показывая, что беседы меня сейчас мало интересуют.

Эгоистично?

Наплевать.

Не хочу слышать что-то вроде "Макс лучший", "мы помирились", "Иди к черту, Аристов". Только не сейчас. Пусть побреет меня, но не в данный момент, а когда я настроюсь на волну пофигизма. Тогда будет проще.

— Спасибо. — Говорит, выбравшись из машины, а я киваю.

Уезжаю, не смотря в зеркала.

Просто еду. Домой, где могу побыть один.

Отца нет. Куклы его тоже. Только Валентина встречает меня улыбкой.

— Как раз вовремя. Сейчас тебе поесть принесу. — Говорит мне она, на что я лишь скупо киваю.

Бреду к себе, убивая желание бить или крушить что-либо, но оно слишком сильное.

Стены комнаты давят, как никогда.

Так сильно, что кажется, секунда, и мозг разлетится на части.

— Вот, я твое любимое приготовила. — Валентина нарушает мое одиночество и ставит поднос на тумбочку. — Все хорошо, Данияр?

— Да, отлично. Один хочу побыть. — Отвечаю, не поворачиваясь к женщине, чтобы не видеть огорчения в ее глазах.

К черту!

На сегодня хватит!

— Хорошо. — Валентина произносит это слово с тяжелым вздохом и покидает помещение, а я запускаю пальцы в волосы.

Твою мать, а! Твою мать!

Пинаю коробку, стоящую рядом, и она падает на пол. Содержимое рассыпается. Вещи Алиски. Как нельзя кстати.

Опускаюсь и беру в руки тот самый сундучок, о котором благополучно забыл.