Бессердечный принц. Раскол

Глава 30. Ольга

В больничных палатах всегда пахло чем-то горьким, а от белого цвета сильно рябило в глазах. Единственным ярким пятном в них обычно были сами люди. Пациенты, такие как Оксана Мечихина и ее дочь. Маленькая Лада в розовом костюмчике единорога из мягкого плюша невольно притягивала взгляд каждый раз, когда я общалась с ее матерью.

«Ты бы подарила нашему ребенку подобную игрушку?»

Я невольно усмехнулась воспоминаниям о разговоре в театре. Глядя на Ладу, стало ясно, что вряд ли бы зубастая кукла Щелкунчика вызвала бы у нее восторг. А вот фарфоровая красавица в кружевном платье с настоящими волосами и глазами на поллица привели малышку в восторг. Присланный накануне подарок с короткой запиской для самой Оксаны до сих пор будоражил сознание Лады.

Покосившись в сторону коробки с развязанными желто-белыми лентами, я прикусила от досады губу. Совсем не догадалась купить что-нибудь, кроме гостинцев. Ведь знала, что еду к ребенку и даже не додумалась до магазина игрушек.

— Я вам так благодарна, ваше сиятельство! — шмыгнула носом Оксана в сотый раз и с щенячьей преданностью посмотрела на меня.

— Ерунда, ничего особенного я не сделала.

— Вы заступились за нас с Ладушкой, иначе я бы давно отправилась в застенки. Но благодаря вашей протекции, его императорское высочество выписал помилование, которое прислал с подарком.

— Подарком? — я изумленно вскинула брови, затем опять посмотрела на коробку. — Куклу?

— Да, — с жаром закивала Оксана.

Мой короткий вдох наполнил легкие запахом трав и лекарств. От мысли, что Алексей лично отдал приказ на покупку игрушки, почему-то выбил из колеи. Голова закружилась, приятное тепло распространилось в груди там, где отчаянно затрепетало сердце. Глядя на то, с каким восторгом Лада возилась с куклой, я сморгнула жгучую слезу.

Ах, Алекс, ты будешь замечательным отцом. Щедрым и внимательным, вне всяких сомнений.

— Я думала, что больше не увижу Ладу. После задержания мне сказали, что ее отправят в приют.

Прислонившись к подоконнику, я внимательно следила за каждым движением Оксаны, улавливая ее эмоции буквально на ходу. Всю комнату пропитали страх и какая-то животная радость — эмоции совершенно не сочетаемые друг с другом, зато понятные любому нормально человеку. Еще несколько дней назад Мечихиной грозил расстрел за нападение на наследника престола, а сегодня она лежала под строгим наблюдением врачей, и рядом была дочь.

Я отцепила изумрудную брошь, затем коснулась браслета на запястье. Тихий щелчок замка потонул в бессвязном признании Оксаны, изредка прерываемом из-за болей в горле. Не до конца зажившие ткани мешали нормально проговаривать слова и строить длинные конструкции. Приглушенные чувства очнулись, дар будто очнулся от долгой спячки. Я потянула прозрачные нити, после чего задала провокационный вопрос:

— Ты по-прежнему ненавидишь цесаревича?

— Что?

Испуг естественный, ни капли фальши в голосе я не услышала. Как и не ощутила в самой Оксане. Воспользовавшись заминкой, я чуть надавила, воспользовавшись всего толикой магии. На лбу моей собеседницы сразу же собрались складки морщин, нижняя губа побледнела под острыми краями зубов.

— Нет, нет! Никогда, — она замотала головой так, что рыжие волосы рассыпались по плечам, а Лада оторвалась от своего подарка. Огромные глаза непонимающе посмотрели на мать, тонкие пальчики увязли в густой шевелюре куклы.

— Хорошо, — я незаметно сбросила нити с пальцев, — значит, я могу тебе доверять и взять на работу. Твоя служба в качестве моей помощницы — обязательный пункт помилования.

Какой смысл ходить вокруг да около? Я просто огласила факты, а получила даже больше, чем рассчитывала. В глазах Оксаны вспыхнули огоньки счастья: громко засмеявшись, она снова подскочила с постели и рухнула на колени.

«И все-таки с колепреклонством надо что-то делать», — устало подумала я и потерла переносицу.

— Спасибо! Спасибо, ваше сиятельство! — Оксана бросилась обнимать пискнувшую дочь. — Ты слышала, Ладушка? Теперь все будет хорошо!

«Не уверена», — опять брякнул внутренний голос, а вслух я сказала:

— Сначала вылечитесь, потом поговорим о жаловании и проживании.

Где-то в подсознании недовольно шипел воображаемый Алекс. Его и раньше мое решение не устраивало, теперь и подавно. Поди считал, что я Оксану засуну на кухню или в горничные. Но нет, людьми разбрасываться я не собиралась. Тем более, когда в порыве чувств они клялись мне чуть не в магической верности.

На прощание я пообещала навестить Оксану еще раз, затем потрепала по коротким волосикам Ладу. Прикосновение к девочке заставило что-то внутри резко перевернуться, а в груди неприятно укололо сердце. Коснувшись ладонью солнечного сплетения, я на минуту прижалась к закрытой двери палаты и считала до двадцати. Зажмурила до прыгающих огоньков веки, после чего стиснула мягкую ткань костюма. Рука нырнула на дно сумочки за смартфоном, и дрожащие пальцы сжали пластиковый корпус.

— Господа, пройдите, не мешайте на дороге, — знакомая медсестра отогнала в сторону странных охранников. Как по команде они резко отпрянули от тележки с перевязочным материалом и прижались к соседней спине.

Ни один из них не дрогнул, когда я повернулась в их сторону и прижала к уху телефон. Пока шли короткие гудки, темноволосый охранник одернул манжет. Вышитый знак оказался в зоне видимости, и я убедилась в собственной правоте. Там действительно был Георгий Победоносец.

— Да?

Низкий голос Якова Николаевича вырвал меня из дум. Отвернувшись, я зашагала по светлому коридору, кивая сотрудникам больницы и спеша побыстрее покинуть ее застенки. Вид этих однообразных цветов навевал печальные мысли.

— Добрый день, Яков Николаевич, — поприветствовала я лекаря-гинеколога, — вы заняты?

— Минут через пятнадцать у меня пациентка, но я с радостью выслушаю вас.

В интонациях поляка послышался акцент, смешанный с удивлением. Оно и понятно. Когда мы виделись чуть больше года назад, я вылетала из его кабинета с яростным желанием никогда не возвращаться. Это произошло незадолго до смерти Дмитрия: муж периодически поднимал тему наследника и страстно желал сына. Увы, ему в тот день пришлось узнать неприятную правду, как и мне.

Но даже тогда я надеялась, что дело в отнюдь не богатырском здоровье супруга.

— Я бы хотела записаться на консультацию. Вне очереди.

Наступила тишина. Отодвинув руку, я посмотрела на экран, убедившись, что звонок не сбросился. Яков Николаевич молчал, наверное, с минуту переваривал мою просьбу и подбирал вежливые формы отказа. Только не мог, поскольку его клиника строилась на деньги из фонда князей Репнинов-Волконских. С моей подачи, кстати. И он мне должен, как земля фермеру.

— К-конечно, — запнувшись, пробормотал Яков Николаевич и зашуршал бумагами. — Просто я уже не надеялся. После того, что вы сказали…

— Давайте не будем возвращаться к прошлому разговору. У меня случился срыв из-за неприятных новостей.

— Ваше сиятельство…

— Неурядицы в семье, финансовые проблемы, потом болезнь Дмитрия.

— Ольга! — я вздрогнула и застыла посреди просторного холла. Взгляд уперся в зеленую пальму, что расположилась точно в центре.

Разлапистые листья покачивались от малейших колебаний воздух, несколько посетителей расселись по лавкам и понуро изучали цветные буклеты. На всякий случай я оглянулась, но никого позади себя не увидела.

— Послушайте, ваше сиятельство, — терпеливо продолжил Яков Николаевич, пока я медленно набирала в грудь воздух, затем выпускала его. — Вы понимаете, что вам придется заново пройти обследование? Анализы, другие лекари, консультации. Если вопрос именно в…

Он снова замолчал, а я выполнила дыхательную гимнастику и подавила эмоциональный всплеск. Дурацкий порыв, вызванный встречей с дочерью Оксаны и словами Алексея, теперь аукался мне беседой с лекарем. С тем, кого я избегала последний год, даже на стандартные проверки не ходила и не отвечала на звонки.

— Просто скажите, что не все потерянно, — прошептала я, надеясь, что никто не услышит. Слишком много непролитых слез прозвенело в голосе.

— Ольга, — Яков Николаевич смягчился, вновь обратившись ко мне по имени, — шанс есть всегда. Мизерные и не очень. Даже обходные пути. Мы попробуем, клянусь.

— Спасибо.

Я стерла дорожку слез, совсем забыв про косметику, и непроизвольно покосилась на зеркальную стену. В динамике что-то пискнуло, на второй линии прорывался другой человек. Подойдя к гардеробной, я протянула номерок и пробормотала:

— Яков Николаевич, я позже перезвоню. Или пришлите мне свободные даты на почтовый ящик, выберу любую ближайшую.

— Конечно, сейчас же попрошу помощницу. И ваше сиятельство, — он замялся на мгновение, а я стиснула искусственную ткань пальто, — соболезную утрате.

До меня только после прощания дошло, что речь шла о смерти Дмитрия. Хотя на похоронах Яков Николаевич присутствовал, мы с ним ни разу не пообщались. Позже мне пришла записка, но я куда-то бросила ее к другим похожим письмам.

Каким бы ни был Дмитрий, благодаря ему я выбралась в высший свет, заняла теплое место. Со мной начали считаться, и страх узнаваемости ушел в небытие. До встречи с цесаревичем я едва ли назвала бы свою жизнь неудачной. Пусть брак наш продлился недолго, князь никак и ничем не обидел меня.

Ну разве что оставил в наследство долги и двух бестолковых дочек. Но короткий миг счастья всегда требовалась плата.

— Ты заперла меня дома!

Обвинения Софии чуть не оглушили, когда я переключила вызовы. Вздохнув, я ненадолго отложила телефон, оделась, а «любимая» падчерица продолжала кричать. И с каждой минутой децибелы росли, отчего две посетителя больницы покосились на меня с любопытством. Закатив глаза, я скрипнула зубами и процедила:

— Софи, будь добра, закрой рот.

— Да как ты смеешь!

— Еще один вопль и отправлю в дальнюю губернию до самого замужества, — прошипела я, одергивая полы пальто.

Печаль смыло волной раздражения. Поведение Софии переходило допустимые границы, маленькая паршивка становилась все капризнее с каждым днем.

— Не посмеешь.

А вот это ты зря, милая.

— Давай проверим, дорогая, насколько далеко я зайду в попытках вырастить из тебя приличную девицу? — холодно поинтересовалась я, выходя на улицу. — Раз отец не удосужился.

Парковка пустовала. Если не считать несколько карет скорой помощи рядом с кучкой иномарок, территория буквально превратилась в безжизненный асфальт с остатками примятого снега. Ни машины, ни Володи не видать.

Я покосилась на экран и поняла, что вышла на пятнадцать минут раньше указанного времени. Видимо, водитель укатил в ближайший магазин за обедом, подобное не возбранялось. Хотя в идеале отлучаться им не разрешалось.

Дойдя до открытых ворот, я вышла на оживленную улицу. Ноги сами понесли вперед, поскольку тело, наполненное холодной яростью, требовало движений. Любых. Софи даже по телефону умудрилась вывести меня из себя. Сейчас она снова сорвалась на крик, отчего несколько случайных прохожих обернулись.

— Ты не можешь так с нами поступать!

Я закатила глаза, вспоминая, как передала через охранника приказ, не выпускать падчериц из дома. Случилось это скорее в порыве страха, после выхода из театра. Погорячилась, бывает. Кричать-то зачем?

— Могу, Софи, — процедила я. — Все могу, пока вы обе живете за мой счет. Не нравится? Берешь вещи, затем убираешься из дома без карточек и содержания!

Люди рядом занервничали, я уловила чью-то острую панику. Она цепко ухватила за руку, затем ледяным дыханием коснулась затылка. По другую сторону дороги закричала женщина, тыча пальцем мне за спину. По ее распахнувшимся глазам и безмолвному крику я осознала, что на улице произошло нечто страшное. Обернувшись, я застыла, а Софи все кричала и кричала в трубку, постепенно повышая голос.

— Это деньги нашего папы! Ты их украла, присвоила себе, а теперь шантажируешь нас с Натали, — какая-то чушь и глупые обвинения прерывались громким стуком сердца. Я сглотнула ком, затем отступила.

Прямо на меня неслась толпа, за которой медленно двигалась конструкция. Металлические цепи обвивали прикованное тело с явными следами разложения. Горящие голубым пламенем пустые глазницы приковывали взор. Грохот, создаваемый адской колесницей, оглушил меня на несколько долгих секунд. Их я и потеряла, отчего чуть не стала жертвой визжащей массы.

Меня оттолкнули к забору, и я врезалась спиной в прутья. Смартфон выпал, покатился по дорожке и хрустнул под ногами какой-то девушки. Запнувшись, она полетела на оживленную дорогу. Визг тормозов, крики воителей, столкновения автомобилей смешались с жутким скрипом. Когда я подняла голову и пришла в чувство, то увидела за этой машиной — вторую и третью.

Прямо ко мне двигались Призванные. На сей раз не живые, отдавшие душу хаосу. Мертвые. Выдернутые из блаженного сна покойники, которых вернули на землю насильно через ритуал. Их души бились в агонии, чьи болезненные укусы я ощущала буквально кожей. Каждую эмоцию, каждый стон отражался в сознании.

Раскинув тяжелые цепи, они собирались наказать всех в округе за причиненные страдания.

***

Худший враг человека в чрезвычайной ситуации — страх. Его оковы настолько же крепки, сколь и безжалостны. Схватив жертву, он уже не отпускал ее. До тех пор, пока не становилось слишком поздно.

Зловоние этой эмоции я ощутила сразу, как только немного пришла в себя. Горький миндаль и тошнотворная гниль распространились по воздуху за какие-то жалкие секунды. Чужие крики оглушали, паника превращала людей в бестолковую массу. В поисках спасения они пихали друг друга, пинали, топтали — дрались и бились за право выжить.

Из-за происходящего мне пришлось прижаться к забору и вцепиться в ледяные прутья. Холод металла прожигал кожу, давление в груди усилилось. А звон цепей неумолимо приближался.

Первый удар пришелся хаотично в пустой автомобиль. Второй попал в человека. Случайного прохожего, который не увернулся вовремя. Тяжелые звенья опутали хрупкое тело, вопль оборвался и превратился в неясный булькающий звук. С русой макушки слетела вязаная шапка, и кто-то из убегающих случайно пнул ее.

Мозг отчаянно фиксировал каждую картинку происходящего. Вот мужчина рухнул на колени, словно подстреленный полицаем. Лицо посерело, черные вены извилистыми ручейками потекли к вискам. Цепь оказалась рядом с девочкой: малышка поскользнулась и рухнула на колени. Ладошка вырвалась из руки матери, которую уже тащила вперед неистовая толпа.

— Маша! Машенька!

Крик исчез в грохоте столкнувшихся машин, когда очередной удар пришелся на капот внедорожника. Медленно и противным повизгиванием железных деталей один из призванных развернулся к месту аварии. Убегающие водители и пассажиры были легкой жертвой, а всеобщая паника только помогала гостям с того света.

— Маша!

Нити хаоса сплелись на пальцах в настоящий морской узел. Зашипев от боли, я заставила себя успокоиться. Перебороть чужие страхи вышло не с первой попытки, даже не со второй. Никогда раньше я не попадала в такую какофонию чувств. Будто меня подхватила волна и понесла к берегу, снося все преграды. Любое промедление или отклонение от маршрута грозило смертью.

— Давай же, — прошипела я, чувствуя, как лопается невидимый сосуд. Теплая кровь потекла из носа, но пришедший в себя парень подхватил на руки Машу и оттащил подальше.

Мысли замерли, люди тоже. Кто-то поддерживал раненных, другие брали на себя роль провожатых. Послышались первые внятные приказы, а за ними появились и знакомые люди в форме. Жандармы, околоточники и несколько стражников спешили к призванным. Трое магов развернули воздушные щиты раньше, чем цепь достигла очередной цели. На полупрозрачной поверхности появились первые трещины, и призванный взвыл от гнева.

— Окружай! Семенов, на поражение стреляй. Целься им в голову!

Я сжалась, слыша громкие хлопки пуль. Уйти мешала магия, я по-прежнему крепко удерживала сотни нитей эмоций разных людей. Переливаясь всеми оттенками серебра, они постепенно сплетались в вязкий клубок.

— Там некромант! Аккуратнее, он сейчас заставит их пожрать друг друга! — женский голос прозвучал буквально в двух шагах от меня.

Оглянувшись, я с удивлением уставилась на темноволосую девушку. Чересчур бледную, лишь румянец от мороза придавал красок ее лицу. В темных глазах пылала магия, на кончиках пальцев заплясали огоньки. Они перепрыгивали с золотого ободка обручального кольца на рукав расстегнутого пуховика и тянулись к призванным.

Грохот прервал мои разглядывания. Два из трех призванных обхватили друг друга цепями в смертоносном танце. Вой боли пронзил виски тошноту, аромат гнили стал просто невыносим. Жуткая конструкция со скрежетом перестраивалась в подобие костяной машины. Пара голов, четыре руки и столько же ног.

Теперь тварь не только свободно двигалась, но и защищаться от пуль. Когда две попали в корпус, шипение раздалось изнутри, а машина с заключенными в ней душами развернулась к перепуганному стражнику. Взрыв третьего призванного породил дикий всплеск ярости. Человеческое тело, слишком хрупкое и слабое, сломалось под весом металлической громадины.

— Убе-е-ей. Убе-е-ей, — выли души в унисон, хаотично разбрасывая цепи.

— Держать строй! — крикнул седовласый жандарм.

— Задница Всевышнего, я же говорила, — прорычала темноволосая некромантка и попыталась взять контроль над сущностями, однако ничего не вышло.

— Барышня, уносите ноги!

— Ноги уносят только на кладбище, красавчик! — огрызнулась девушка, затем воззрилась на меня. — Вы… — ее взгляд упал на шар в моей ладони.

Она видела хаос, переплетенный с магией. Еще до изогнувшихся бровей я поймала нотку удивления, затем раздражения и какого-то необъяснимого страха. Не за себя. За кого-то другого.

— Пригнитесь, — выдохнула некромантка, после чего обхватила меня руками.

Цепь просвистела над головой в нескольких сантиметрах. Жар опалил затылок и волосы, а от соприкосновения с забором погнулись прутья. Снова прогремели выстрелы, нам пришлось отбежать на несколько шагов.

— Перестраиваемся, загоним сволочь в ловушку, — раздавались команды издалека.

От магии трещал и раскалялся воздух, вихри гоняли снег из стороны в сторону. Четыре машины отнесло к обочине, когда маги отбили очередное нападение. За всем этим я попыталась разглядеть некроманта, управлявшего призванными, но никого не увидела. А вот таинственная незнакомка, спасшая мне жизнь, почуяла его.

Вытянув руку, она проговорила что-то на латы, и на земле зажглись руны.

— Сильный, — процедила сквозь зубы брюнетка. — Крепко держит.

— Скажи, где он, — попросила я.

Покосившись сначала на шарик, затем на меня, девушка моргнула.

— Шарахнете сгустком эмоций?

— От кошмаров приступ случится.

Я не шутила, но почему-то незнакомка нашла мои слова забавными и негромко рассмеялась. Некроманты, кажется, все странные. Открыв рот, она почти указала направление. Не хватило доли секунды. Спины пронзили тысячи игл. Чья-то невыносимая боль перекрыла даже муки несчастных душ, заключенных в металлическую конструкцию.

Оранжевые искры затанцевали перед глазами. Прогорклый запах паленой резины, ткани и плоти наполнил легкие. Сквозь дым шла мужская фигура. Один стражник безуспешно сбивал жадные язычки пламени, двое жандармов катались по земле.

— Пылай, — огонь подчинился приказу и набросился на стражей порядка.

— Всевышний, — высказала незнакомка мои мысли.

Маги воздуха и телекинетик вряд ли бы составили конкуренцию. Кислород огневик использовал в качестве топлива, силу подпитывал хаосом и амулетами.

Где, черт подери, краснозоревцы взяли боевые артефакты?!

Шар сорвался с руки. Понесся вперед с невероятной скоростью, после чего влетел прямо в грудь террориста. Вспышка ослепила, мужчина застыл. Я схватила нити и резко дернула, вливая часть магии вместе с хаосом.

Страх работал безотказно. От переизбытка чужих эмоций у огневика случилась контузия. Это выиграло время стражам порядка. Точный выстрел поразил цель, террорист покачнулся и упал. Оставались только призванные.

— Кристина!

Я с опаской дернулась, когда рядом выросла еще одна широкоплечая фигура. На сей раз растрепанная, немного взбешенная и очень обеспокоенная. Оглядев некромантку, темноволосый мужчина мельком взглянул на меня, затем быстро оценил происходящее. Хватило ему пяти секунд, через которые вновь посыпались удары цепей.

— Почему ты вечно влипаешь в неприятности, Кристина?

Распахнув глаза, я уставилась сначала на сгустки магии, потом на затычки в ушах молодого мага. Тут до меня дошло, что у него под курткой темная ряса. То ли священника, то ли…

— А ты почему из бутика сбежал? Небось ничего не купил… Шумский, давай без глупостей, — как-то нервно произнесла Кристина и попыталась закрыть от меня обзор.

Поздно, хаос я тоже заметила. Лишь в последний миг тот исчез.

— Крис, разломаешь печати, когда ударю. И закройте уши, барышни, — бросил через плечо Шумский, и мощная волна взрыхлила под ногами разбитый асфальт.

Голову заполонил чужеродный писк. Несколько раз содрогнувшись, я с трудом избавилась от внезапной глухоты. Кристина уже убежала к призванным, фиолетовые руны вспыхивали тут и там. В рассеявшемся дыму я увидела, как металлическая конструкция покачнулась. Последние два удара разрушились ее, после чего прогремел новый взрыв.

— Нет! Вы что наделали, придурки?! Там же души! — Кристина кричала на кого-то из магов.

Крепкие пальцы сжали руку чуть выше локтя, взор голубых глаз напомнил о глади бескрайних озер. Шумский смотрел серьезно, чуть сдвинув широкие брови. Солнце игриво дотронулось до рыжих прядей в густых волосах, и я невольно потеряла дар речи.

Никогда еще священники при мне не пользовались хаосом. Пусть и не до конца. И уж точно я не видела их свободно гуляющих по городу. С обручальным кольцом на пальце, точь-в-точь как у некромантки Кристины.

— Уходите, — тихо заговорил Шумский, — пока никто не видит. Завернете за угол и переждете.

— Но…

— Вы вся светитесь от хаоса. Проверочные амулеты у стражников быстро вычислят дар. Даже разбираться не станут.

Похлопав ресницами, я медленно кивнула.

— А вы?

Глупый вопрос. Шумский вдруг улыбнулся, как умели улыбаться лишь истинно верующие люди. Легко, свободно и с теплотой.

— Я не использовал хаос, хоть и зря. Души бы спасли, а так их просто уничтожили.

В мягком баритоне промелькнула искренняя горечь, а в эмоциях — грусть и сожаление. Отступив, я поспешила в тень домов. За спиной разгоралась ругань, Кристина костерила неуклюжих полицаев. И заодно позволила мне сбежать.

— Ваше сиятельство!

Автомобиль с императорским гербом стоял в десятке метров от места происшествия. Едва я переступила невидимую линию ограждения, Володя бросился ко мне и рассыпался в извинениях. Лишь поднятая рука заставила болотника замолчать. Нырнув в салон, я вдохнула аромат кожи и освежителя, смешанного с запахом тины.

И, наконец, почувствовала себя в безопасности.

— Ваше сиятельство, вы в порядке? — пискнул Володя, когда мы уже отъезжали от ограждения.

Стражники и околоточники носились со знаками. Кареты скорой помощи громко оповещали жителей столицы, что везут раненных. К погибшим спешила бригада первых некромантов и криминалистов, из сыскного отдела.

— Все хорошо, Володя, — пробормотала я, отворачиваясь к окну. — Теперь все хорошо.