Бессердечный принц. Раскол

Глава 59. Ольга

Мерный стук настенных часов умиротворял. Ночная тишина в доме, изредка прерываемая завываниями метели за окном, приятно убаюкивала после тяжелого и нервного дня. Не первого, к слову, за последнее время.

Я повернула голову на свет от экрана ноутбука, над которым склонился Алексей. Он выбрал максимально неудобную позу: сел в крохотное антикварное кресло с деревянными подлокотниками, весь скрючился в три погибели и что-то быстро печатал. Сонно поморщившись, я села в постели и разгладила складки распотрошённого одеяла.

— Три часа ночи. Спи, — бросил он, не отрывая взор от документа.

— Как уснуть, когда ты долбишь по клавишам, как дятел по дереву?

Алексей замер, затем выпрямился с хрустом и бессвязной руганью сквозь зубы. Я же с удовольствием подперла ладонью голову и уставилась на него. Весь вид как бы кричал ему: «А я говорила, что нужно заботиться о спине!»

— Молчи, — в мою сторону полетела волна истинно мужского недовольства.

— Я ничего не говорю, — фыркнула весело в ответ.

— Ты громко думаешь.

— И спорю, конечно, всегда тоже я.

Алексей стал еще недовольнее, чем минуту назад. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Не желая ссориться по пустякам, я похлопала по постели и услышала, как он завозился в кресле. Спустя несколько минут матрас прогнулся под тяжестью его тела, а мои ладони заскользили по прохладной коже груди и плечи.

Я перебралась выше, уткнулась носом в изгиб шеи, прижалась к ней губами и вдохнула аромат уда. Его терпкость напоминала о деревянном доме в таежных лесах, травяном чае и треске дров в камине, а крепкие мужские объятия дарили ощущение всестороннего тепла.

Единственное, что никак не давало полностью погрузиться в созданную воображением фантазию — сердце. Точнее, его отсутствие. Ни привычного стука, ни глухих ударов — я ничего не слышала, кроме шума собственной крови в ушах.

— Леша.

Он вздрогнул от непривычного обращения. Но не зашипел в ответ, как делал всегда, когда ему что-то не нравилось. Наоборот. Обхватив руками покрепче, Алексей притянул меня выше и зарылся пальцами в спутанных волосах.

— Что, Оль? — спросил спустя пару минут бесконечного молчания.

— Ты слышишь их?

— Кого?

— Голоса жнецов. Говорят, они приходят к тем, кого Смерть ждет в своей обители.

От приятных поглаживаний по телу пробегали жалящие искорки удовольствия. Каждый раз, когда Алексей прикасался случайно к оголенной коже, они подпрыгивали, кусали и неслись дальше. Прямо к низу живота и нервным окончаниям.

— Слышу, — откликнулся он коротко и чуть повернул голову, чтобы прижаться губами к моему виску. — Это Романовы.

Я вздрогнула и моргнула, затем приподнялась, чтобы посмотреть на него. Понять, шутит он или говорит серьезно. Но Алексей не пошутил. Его лицо оставалось хоть и в тени, но сосредоточенным.

— Мы, так или иначе, становимся жнецами Смерти после кончины. Такова плата за сына Марии Мнишек, казненного первым Романовым. Об этом меня предупреждала мать, о том же часто упоминала прабабушка. Просто до близкой встречи с настоящим жнецом Смерти я не задумывался о корне проблем нашего рода, — продолжил Алексей, пока я, затаив дыхание, слушала его.

— Только мужская линия? — осторожно спросила.

— Да. Она прокляла именно мужскую часть семьи. Первонаследников, в частности.

— А Андрей? Влад?

— Их тоже ждет незавидная участь, если не придумать, как избежать договора со Смертью и разрушить проклятие.

Я нахмурилась и покачала головой.

— Четыре сотни лет, Леш. Неужели никто не пытался?

— Пытались, — он внимательно посмотрел на меня. — Часть записей, сделанных моей прабабкой после изучения всех документов, есть в ее дневнике. Он хранится в сейфе в моем кабинете. В Зимнем дворце. Там же ключ от тайника. Копии есть в личной ячейке Романовых в Государственном банке. Доступ туда ты получишь в ближайшее время.

— Какого тайника?

— Под Кремлем в катакомбах, Оля. Все, что Анастасия и другие Романовы собрали про проклятие, природу хаоса, многочисленные магические книги, артефакты, хранится там.

Алексей приподнялся, и мы сели друг напротив друга. Он обхватил мое лицо ладонями, а я с трудом удержала себя от того, чтобы не прижаться к его губам и не прервать ненавистные речи. Потому что он говорил о вещах, с которыми я не желала мириться.

— Леша…

— Если все станет плохо и начнется переворот, ты заберешь документы и ключ. А потом уедешь из России. Ясно? — твердо сказал Алексей, но я упрямо мотнула головой.

Слез не было, лишь злость. На него, поскольку опять решал за меня, и на себя. Потому что ничего не делала с неизбежным. Есть вещи, которые просто невозможно изменить одному человеку. Как бы сильно тот ни старался.

Обхватив его запястья, я крепко стиснула пальцы и посмотрела в серые глаза.

— Я останусь здесь, — произнесла четко и жестко, чтобы у него не возникло сомнений. — Выгонишь — все равно останусь. Во всем грёбаном мире не существует силы, способной напугать меня и подтолкнуть к побегу, Алекс.

Он опустил веки, скрыв от меня выражение глаз.

— Глупое решение. И весьма недальновидное.

Собрав в грудь побольше воздуха, я на мгновение зажмурилась и мысленно подтолкнула себя к неизбежному откровению. Пора что-то решать, куда-то двигаться. Тайн меньше не становится. Их количество только множится и порождает целую кучу проблем, недомолвок и бед.

Я прикусила кончик языка, затем все-таки проговорила:

— Мое настоящее имя — Колчак Агния Александровна. Я правнучка адмирала Колчака и внучка казнённого Ростислава Колчака, бывшего лейтенанта военно-морского флота.

Алексей медленно отнял руки, а я поежилась и обнял себя в попытке защититься от внезапного холодного потока. Поворачивать я не собиралась. Раз уж открыла рот, то следовало довести разговор до финальной точки.

— Спустя несколько дней после ареста семьи меня оформили в детский дом по поддельным документам. Директор одного из них была близкой маминой подругой. Она уничтожила все личные вещи, которые я имела при себе, и дала мне имя девочки, которая умерла от воспаления легких незадолго до прибытия императорских ищеек в наш дом.

— Как ты выжила?

Голос такой отстраненный и колючий, что я сбилась на полпути к финишу. Подняв голову, я внимательно посмотрела на Алексея и выдохнула:

— Чудом. Какой-то молодой черносотенец затолкал меня под кровать и заставил сидеть тихо, чтобы остальные не заметили. Я не знаю ни его имени, ни звания. Помню только голос и последние слова: «Молчи, что бы ни услышала, а потом беги отсюда как можно дальше». Когда я выбралась, родителей и дедушку с бабушкой уже увезли.

Я ждала приговора, крика, обвинений. Да хотя бы банального вопроса! Почему лгала весь последний год? Почему именно сейчас решилась на подобное откровение?

Но Алексей молчал, а наше время с ним медленно уходило. В какой-то момент воздух в комнате сделался настолько спертым, что мне стало нечем дышать. Попытавшись встать, я вдруг поняла, что не в состоянии подняться на ноги.

Алексей перехватил мою руку и сжал с такой силой, что короткий крик боли сорвался с губ. Его хватка напоминала змеиную, а судорожный блеск в серебристых радужках — смертельный взгляд питона перед нападением на жертву. В голове появилась четкая картинка, как он обматывает длинный хвост вокруг моего тела и сжимает до треска ломающихся костей.

— Больше года назад я не позволил отцу вынести приговор Василию Шумскому и сохранил ему жизнь. А спустя несколько месяцев выпустил из заключения его злейшего врага — Максима Волконского. Террориста и убийцу, который чуть не уничтожил весь Урюпинск. Человека, из-за которого мой кровный брат лишился магии.

Слова долбили шоковыми ударами по мозгам не хуже кувалды. Открыв рот, я ошарашенно уставилась на невозмутимого Алексея, пока внутри себя переваривала услышанные откровения. Настолько невероятными они казались несмотря на все открывшиеся события.

Боже, а ведь за такое светил трибунал! Только индульгенция в виде фамилии Романовых защищала его от тюрьмы и казни!

— Я знаю, в чем повинен твой дед. Пользуясь многочисленными связями в военных кругах, он помогал семьям, чьи дети родились с даром хаоса, спрятаться в разных уголках страны и за границей. Уничтожал личные дела, анкеты, многочисленные сведения, — Алексей наклонился и кончик его носа почти коснулся моего. — За последний год под моей протекцией оказалось больше двух десятков магов хаоса. Часть находится в армейском запасе, другие еще не определились со сторонами, а кто-то снова скрылся в подполье и казнен террористическую деятельность.

— Зачем? — ахнула я.

— По-другому я не решу проблему. Они должны четко понимать, что это второй шанс. Я не обещаю им полную свободу, не клянусь в вечной поддержке, не даю заверений, что закон о преследовании сразу отменится с моим приходом к власти. Я подарил им жизнь и будущее, а как распорядиться презентами — решать им.

Едва Алексей замолчал, как в голове вспыхнула догадка, и я переплела наши пальцы.

— Тебе нужна армия, — прошептала с растерянным смешком. — Ты хочешь создать из них армию. Из магов хаоса.

— Да, — не стал отпираться. — Волконский уникален, и таких, как он, очень мало. Маги, которые способны не просто управлять хаосом и усиливать с его помощью источник. Они им питаются, живут за счет него. Это фактически нулевые пациенты. Оля…

Алексей вновь зарылся пальцами в моих волосах и притянул меня за затылок. Так, что мы буквально впитывали дыхание друг друга.

— Их кровь — вероятный источник лекарства для тебя и других. Если таких Максов у нас будет не один, не два, а хотя бы сотня, мы не только заставим мир уважать нашу империю. Мы получим статус одной из самых непобедимых держав на планете. И ради будущего моей страны, моего народа, тебя, пожертвую чем угодно. Даже собственной жизнью.

Ужасно. Все прозвучавшее во мраке этой спальни граничило с чем-то жутким и бесчеловечным. Любители белых пальто, ценители святой морали, фанаты рассуждений о прекрасном и вечном сошли бы с ума, доводись им услышать часть нашей беседы.

Но я… Я просто подалась к своему бессердечному принцу и погладила его щеку. А он поймал мою руку и обжег поцелуем тыльную сторону ладони.

— Ты же не собираешься потрошить магов ради лекарства? — спросила весело и в ответ получила тихий смешок.

— Нет. Возьмем несколько анализов для изучения генома. В остальном достаточно их верности отечеству и мне.

— Тогда все не так жутко. Хотя при любом раскладе я бы поддержала тебя.

Алексей погладил меня по волосам, затем поддел подбородок и потянулся к губам.

— Мой отважный двуглавый орел, который смотрит во все стороны, — промурлыкал в приоткрытый рот. — Когда ты рядом, то мне не нужно оборачиваться.

— Твои дела на завтра очень важны?

— Подождут до обеда. Волконскому полезно посидеть за решеткой, потому что слишком долго думал. Остальные пусть работают без моей указки.

Я упала на раскуроченную постель и вздохнула от приятной тяжести, что накрыла меня горячим одеялом.

— Американец еще. Бал. Принцесса.

— Дорогая, ты много болтаешь сегодня.