Бессмертный Герберт

Друри Д. Шарп Бессмертный Герберт

Эта история, возможно, является лучшим научно-фантастическим рассказом года. Если бы его написал Герберт Уэллс или Эдгар Аллан По, никто бы не сомневался в её величии, но она написана новым для мира научной фантастики писателем, и мы думаем она всё равно будет тепло встречена истинными ценителями историй такого рода. Редакторы поймали себя на том, что читают и перечитывают эту маленькую литературную жемчужину по нескольку раз — так она хороша.

Это произведение, которое вызовет много споров среди читателей. Но если редакция имеет хоть какое-то представление о том, что нравится и что не нравится читателям, можно с уверенностью ожидать одного — а именно, что эта история понравится всем.

«Science Wonder Stories», August 1929

Герберт Цюлерих был крупным мужчиной плотного телосложения со спутанной копной лохматых волос, которые он откидывал назад с покатого лба, и они ниспадали сзади на воротник темного пальто. Нос у него был большой и вытянутый, как гора, а рот представлял собой глубокую впадину между кончиком носа и торчащим подбородком.

Привычки Цюлериха были такими же странными, как и его лицо, и неуклюжими, как его большое тело. Никто не знал, как он жил, и никто не знал, как ему удавалось содержать в порядке огромное количество пробирок и колб. В его лаборатории были все мыслимые виды химических сосудов, в которых хранились жидкости всех цветов радуги.

В своё время Цюлерих имел определённую известность, как химик, но в последние годы он стал отшельником, большую часть времени проводя в одиночестве в своем большом каменном доме недалеко от шоссе, где постоянный поток автомобилей, казалось, почти не беспокоил его.

По правде говоря, они его очень беспокоили. Иногда он смотрел, как машины торопливо едут по прямой асфальтированной дороге, и лицо его становилось мрачным, с оттенком меланхолии. А в его больших голубых глазах появлялся жалостливый взгляд — чувство сочувствия к тем, кто казался таким полным жизни, таким веселым, таким бездумным.

— Смерть! Смерть! — шептал старик. — Человек проходит через долгие годы жизни к тем нескольким дням, когда он упокоится.

Он меланхолично глядел вдаль и продолжал:

— Столько трудов, — шептал он, качая своей большой головой. — Столько блестящих умов, воссиявших в течение часа, подобно розам, выращенным и срезанным для вечернего цветения.

Все, кто его знал, давным-давно подозревали, что он ищет какую-то великую тайну. Но в чём она заключалась, никто не знал, и мало кто мог даже догадываться.

Правда заключалась в том, что разум Цюлериха был одержим одной единственной мыслью: «Как ужасно расточительна смерть». И поскольку наука и изобретения победили других врагов человеческого существования, Цюлерих решил, по примеру Понсе де Леона[1], отправиться искать элементы, сочетание которых могло бы дать вечную жизнь.

Как ни странно, Цюлерих добился определенного прогресса. Он узнал кое-что, что поразило его самого. Некоторые из его экспериментов вызывали у него благоговейный трепет и изумление, а затем он сделал открытие, которое его сильно напугало.

Он экспериментировал с одноклеточными организмами и обнаружил, что они ведут себя не так, как неорганические химические вещества. Он знал, что реакция этих животных была явно физиологической, а не просто физической; органической, а не чисто химической. Они не походили ни на одно из известных химических веществ, поскольку реагировали как индивидуумы. Это открытие, как он позже обнаружил, было подтверждено Дженнингсом в его книге "Поведение одноклеточных организмов".

Старый учёный изучал сложные процессы клеточного деления и размножения, надеясь проникнуть в законы природы и узнать что-то о жизни, которую они создают и поддерживают. Он хотел выяснить, что именно на пике роста предотвращает дальнейшее деление клеток. Короче говоря, он хотел найти принцип, который ограничивал пределы размеров и дальнейшего роста. Найти, что именно заставляло клетки живого организма увеличиваться и размножаться по достижению зрелости, а затем прекращать рост, за исключением случаев, когда это было вызвано несчастным случаем с тканью. Почему клетка активизируется, чтобы заменить поврежденную часть, но при этом организм отказываться восстанавливать жизненно важные ткани, такие как легкие; или отказываться заменять потерянный зуб более одного раза?

Он проводил многочисленные эксперименты, чтобы спровоцировать рост клеток, пытаясь угадать, обладают ли они собственной индивидуальностью или же они ограничены индивидуальностью целого. Он хотел выяснить, обладают ли клетки интеллектом, который заставляет их делать удивительные вещи, необходимые для координации их работы в организме.

Цюлерих узнал много удивительных вещей. Им были сделаны потрясающие и загадочные открытия, которые, возможно, не смогла бы объяснить никакая научная теория. Он приготовил зелье, которое, будучи нанесено на голову кролика, заставляло его шерсть отрастать настолько длинной, что приходилось её подвязывать. А когда её вес стал настолько велик, что кролик больше не мог тащить свою ношу, он убил животное из милосердия. А шерсть все росла и росла… Вскоре в его огороженном высокими стенами дворе появилось несколько чудовищных уродцев. Это были собаки с громадными головами и обычными телами, и крысы с огромными телами и крошечными головами, размером с арахис. А однажды, когда он применил химический препарат к глазам лошади, они выпали из глазниц и на белых сухожилиях волочились по земле. Этот последний эксперимент настолько ранил добрую душу Цюлерих, что он убил чудовище и решил прекратить свои опыты. Но, затем он снова смотрел из своего окна на огромный мир, который опустошала смерть, вздыхал, поджимая губы, и снова брался за работу.

Рост был для него не важен, его вполне устраивало существующее положение дел. Чего он желал, так это увеличить продолжительность жизни человека.

И он нашёл средство! Ему не нужно было проверять полученный результат, ожидая и наблюдая до конца времён, чтобы узнать — умрут ли клетки в конце концов или нет? Он знал, что клетки не умрут. Несколько капель бледно-зелёной жидкости в градуированной мензурке в его руке могли поддерживать жизнь любого человека вечно. Это было возможно, потому что он наконец нашел комбинацию, которую искал, — химическое вещество, способное поддерживать жизнь, не давая телу разлагаться.

После года экспериментов со своими клетками он решил попробовать препарат на крысе. Он взял крысу одной рукой, а в другой держал пипетку с бледно-зеленой жидкостью. Но когда он был готов, крыса повернула голову, и капля попала ей на морду сбоку, потекла вниз и растеклась по шее. Это оставило своеобразный шрам, похожий на вопросительный знак. Цюлерих предпринял еще одну попытку, и на этот раз крыса проглотила эликсир.

Учёный внимательно наблюдал. Сердце животного перестало биться. Легкие стали неподвижными, и все же крыса жила, а в её розовых глазах горел огонь жизни. Она продолжал жить, день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, без малейшей потери веса, без признаков голода или жажды. Но даже тогда Цюлерих не осмелился выпить свой эликсир, хотя работа истощила его силы, а сердце было очень слабым и временами пугало его своим трепыханием. В его эликсире был маленький изъян. Животное жило без дыхания, пищи и воды, но оно было совершенно неспособно двигаться! Увидев его, можно было бы подумать, что оно мертво, если бы не огонёк жизни в свирепых маленьких глазах и отсутствие признаков разложения. Необходимо было устранить этот маленький недостаток. Химик работал лихорадочно, потому что был очень стар, и его сердце могло остановиться в любую минуту. Он не хотел умирать, когда успех был в пределах досягаемости. Он не хотел так близко подойти к тому, чтобы предложить человечеству единственное благо, которого оно жаждало, а затем отступить.

Прошло ещё два года, прежде чем Цюлерих обнаружил, какого ингредиента не хватает в его бледно-зелёных каплях. Всё было так просто, что он совершенно упустил это из виду. Это обнаружилось совершенно случайно. Однажды у него возле окна стояло ведро с раствором стиральной соды, и он мыл пыльные стекла, чтобы посмотреть на окружающий мир и набраться сил от вида обречённых людей, для продолжения своей работы. Он давно уже никого не пускал в свою лабораторию и мыл окна сам. Несколько капель упали в неподвижную и открытую пасть крысы, лежавшей на подоконнике. Её рот был открыт в том же положении, в каком оставил его учёный, когда дал ей капли, сохраняющие жизнь. Животное, словно маленькая живая статуя пролежало в одной и той же позе долгих два года. Вообще-то Цюлерих намеревался убрать крысу с окна, прежде чем приступить к его чистке. Однако с возрастом он становился все более рассеянным и уже не мог быть таким осторожным и внимательным, как раньше; но на этот раз его оплошность привела к великому открытию.

Сразу же, как только раствор соды попал крысе в рот она завизжала и бросилась бежать. Однако вскоре она вернулась и стала грызть печенье, которое попугай уронил на пол.

Цюлерих был в полном восторге от того, что крыса снова может двигаться, но теперь он беспокоился о её поведении — он думал, что вернувшийся голод может означать утрату бессмертия.

Размышляя об этом, он дрожал, потому что знал, что уже очень стар и у него не так много времени, чтобы наблюдать и ждать. К тому же от открытия эффекта содового раствора, его сердце тревожно затрепетало. Оно вело себя так, как никогда раньше. И он понял, что настало его время смерти. Эксперимент был почти завершен, возможно, закончен, но результаты еще не были доверены жаждущему их миру.

Это был конец. Но потом он вспомнил о своих каплях! Он выпьет их, и у него будет достаточно времени, чтобы завершить свой эксперимент. Ученый быстро подошел к столу и сел на высокий табурет. Затем, взяв флакон с бледно-зелёной жидкостью, запылившийся на полке, он отмерил необходимое количество капель. Но его рука предательски задрожала и флакон упал на пол, расплескав драгоценную жидкость. Он выпил капли из мерного стакана, а затем потянулся за газированной водой, стоявшей рядом на столе.

Он не мог пошевелиться! Он совсем забыл, что не сможет поднести газировку ко рту. В данный момент он был слишком расстроен и напуган, чтобы ясно мыслить. Он упустил из виду очень важную вещь. Делать было нечего, кроме как сидеть и ждать, пока придёт сосед. Цюлерих был неподвижен, словно высечен из камня. Он не мог пошевелить и веком…

Прошла неделя.

В течение этой недели крыса бегала по всей комнате. Однажды она запрыгнула на стол перед ним, и учёный внимательно её рассмотрел. Она не дышала.

Прошла еще неделя, но в доме никто не появлялся. За это время крыса осмелела, и у Цюлериха было много времени понаблюдать за ней. Он знал, что его эксперимент удался. Крыса потребляла пищу только для того, чтобы бегать и прыгать по комнате. Она не нуждалась в пище для поддержания своей жизни. Цюлерих понял, что открыл великую тайну. Он сотворил вечную жизнь, которая нуждалась в пище только для восполнения энергии. Потом в комнату заглянул сосед. Выражение беспокойства на его лице сменилось выражением печали. Лицо соседа стало меланхоличным, когда он увидел старого Цюлериха, чопорно сидящего на табурете в окружении своих пробирок с химикатами. Цюлерих попытался закричать, но его голосовые связки, как и конечности, были парализованы. Он попытался прохрипеть, даже прошептать, но не издал ни звука. Он вложил свой призыв в яростный и холодный огонь своих живых глаз, которые были обращены прямо к двери. Сосед, увидев его глаза — блестящие и живые, хлопнул дверью и убежал. После этого Цюлерих всё понял… Никто не знал, что с ним случилось. Они думали, что он мёртв, и предположили, что он пролил на себя какой-то таинственный состав, который забальзамировал его. Но в его глазах всё ещё теплилась жизнь.

Вскоре приехали работники похоронного бюро, чтобы исследовать его — они осмотрели учёного, изучили жидкости в бутылках и мензурках, после чего уехали. Прошли годы, а старика Цюлериха так и не похоронили, потому что считалось, что он нашёл волшебное средство для бальзамирования, и его оставили для наблюдений.

Старый учёный, ничуть не изменившийся за эти годы, знал это — теперь он сидел в стеклянной витрине, и слышал всё, что они говорили, и видел все, что происходило перед его глазами.

А в темноте ночи бессмертная крыса и бескорыстный химик встречались снова. Крыса часто пробегала мимо стеклянной витрины, в которой сидел Цюлерих, неподвижный, словно изваянный из камня. Иногда она садилась на стол перед ним и смотрела на него красными злобными глазами, а потом убегала. Химик всегда узнавал её по своеобразному шраму на шее. Крыса наверняка знала, чего ему не хватает. Два долгих года она сама была парализована, прежде чем он дал ей движение и жизнь. Но она была слишком подлой, чтобы совершить столь великий поступок по отношению к нему. Она ненавидела его и никогда не приносила ему тех нескольких капель содового раствора, которых он так жаждал.

Однажды Цюлериха тщательно упаковали в ящик и перевезли куда-то, а когда ящик открыли, он оказался в высоком здании с мумией фараона по одну сторону от него и затхлыми реликвиями далёких эпох по другую. Он узнал это старое здание, потому что в прежние дни любил бродить там и позволять своим фантазиям блуждать, а мыслям искать что-то осязаемое в этих осколках исчезнувших веков.

Годами, сидя на своём табурете, защищенный стеклом, он неотрывно смотрел сквозь узкий проход в большое окно на мир.

Там он наблюдал за проходящими мимо толпами. Люди одного дня. Люди, которые вчера были младенцами на руках у матерей, сегодня борются за свои желания на длинной и трудной лестнице жизни, чтобы завтра спрыгнуть в небытие на отведённой им ступеньке.

За бесконечные годы существования на земле было неизбежно, что эти двое снова встретятся. Крыса с ее эгоистичной жадностью и химик с его бескорыстной мечтой. Крыса искала его, чтобы позлорадствовать над ним, как делала это раньше. Но когда она пробралась в музей, то смотритель увидел её и избил своей метлой, потом искалечил своим большим каблуком. Это произошло ночью, и он оставил крысу на полу, чтобы утром уборщики выкинули её на помойку.

На следующее утро, прежде чем пришли уборщики, один из ученых, изучавших Цюлериха, увидел крысу, лежащую на полу перед витриной с изуродованным телом — её глаза были такими яркими и полными боли. Он наклонился, чтобы рассмотреть их, и его интерес усилился. Она не дышала, а её сердце не билось, крыса казалась совершенно мертвой, и всё же в её глазах был тот же живой взгляд, что и у Цюлериха в стеклянной витрине. Крысу тоже поместили под стекло, как раз перед старым Цюлерихом, глядящим на большой мир через окно. Теперь у химика перед неподвижным взором лежала крыса, так что, наблюдая мир за окном, он вынужден был смотреть прямо в глаза существу, которому дал вечную жизнь. Шли годы, долгие годы. Ему казалось им не будет конца. Это было тем печальнее, что вместо того, чтобы наблюдать за страданиями людей восемьдесят лет, он должен был наблюдать за ними в течение восьмисот лет, и сколько ещё было лет впереди неизвестно..

Жизнь проносилась мимо под его пристальным взглядом, сгорая без остатка. А он продолжал хранить тайну, о которой так мечтали люди. Между ними и вечной жизнью было связующее звено — несколько капель содового раствора. Но каналы связи были оборваны, и ни у кого не хватило ни мудрости, ни сообразительности, чтобы их восстановить. У него была тайна, у них был ключ от неё — если бы они только знали.

Нетерпеливые, встревоженные, усталые, обескураженные и сломленные люди всего мира проходили мимо; бесконечные потоки в реке времени. Долгие годы бессмертный человек и бессмертная крыса с ненавистью смотрели друг на друга. Он изучал и придумывал в своем разуме средства, которые помогли бы ему преодолеть паралич тела, чтобы подарить человечеству вечную жизнь. И тут он получил великий урок от маленького ребенка.

Ребенок увидел растерзанную крысу, боль в её глазах и желание смерти. Он умолял отца убить крысу, как он убил их маленькую собачку, которую сбила машина.

В тот вечер взор Цюлериха смягчился, когда он рассматривал крысу под ярким светом электрических ламп, и в его сердце появилось чувство раскаяния. Впервые он порадовался, что не открыл человечеству свою волшебную формулу. Он понял, что нужно улучшить саму жизнь, прежде чем пытаться её продлить.

Drury Dubose Sharp, "The Eternal Man", 1929

«Science Wonder Stories», August 1929

Перевод с английского DiMiXiN, 2023