Без лишних слов

ГЛАВА 3

Поцелуй был подобен затмению. Я отдавалась вся в объятиях Борзого, сминала его крепкие плечи, ощущая под ладонями холодную кожу мотоциклетной куртки. Федя ласково водил широкой ладонью мне по спине, прижимая к себе ближе, насколько это было возможным. Почувствовав его вкус на своих губах, словно вновь вернулась в прошлое – в миг оказалась в комнате мужчины и теперь готова была отдаться всей душой и телом, как когда-то. Но холодный ветерок, что обдувал нас, вернул меня в реальность, будто сумел унести за собой мои вспыхнувшие чувства к Борзому, напоминая, что я не должна так легко принимать его ласку к себе. Не должна показывать, как мне его не хватает. Нет. Об этом он никогда не узнает. С закрытыми глазами я хмурю брови, и перестаю отвечать на пылкий поцелуй Феди. Он замер на месте, но все еще сжимает мою талию в своих руках, и кажется опаляет кожу своим теплом, электризуя каждый участочек тела. Дышит прерывисто, набирая желанный кислород в легкие. Я отпрянула, опустив голову вниз, не в силах посмотреть в глаза мужчине, который так легко отпустил меня, а теперь вновь заявляется, встряхивая до дрожи.

– Зачем? – едва шепчу, спрашивая. Я положила свою ладонь на его грудь, будто смахиваю невидимую пылинку, которая осела на черную ткань. Шумно выдохнув, Федя приподнял мое лицо за подбородок, чтобы встретиться глазами. Чтобы смотреть только в них и видеть, как собираются непрошенные слезы. Сжав в тонкую полоску налитые кровью губы, он сощурил взгляд. И теперь изумруды сканировали меня, прожигая насквозь душу.

– Ты бы предпочла своего Рейна? – грубит, намеренно заводит, чтобы прочувствовать почву под ногами. Я дернулась в его объятиях, желая навсегда забыть его крепкую хватку рук на своей пояснице. Вздернув головой, я все-таки приняла его попытку позлить меня, и, косо глянув на Борзого, залепила пощечину. Руку саднит, но я крепко стою на ногах, терпя боль, которую пыталась причинить ему, но получила сама – вновь. Федя отпустил меня, но, кажется, был готов к подобной реакции. И вот моя догадка оправдалась – мужчина рассмеялся, злобно оскалившись.

Отойдя от него на пару метров, я скрестила руки на груди. Ветер продолжал развивать вихри пыли, набирая силу дуновения. Пусть летние дни были жаркими, но ночи все-таки брали свое; я продрогла, находясь в тонкой футболке. И то, вспотевшей после танцев в жарком клубе. Опять от глаз Федора ничего не утаилось, он тут же снял с себя мотоциклетку и резким взмахом, накинул ее на меня. Куртка все еще хранила свое тепло, а я даже не успела возразить, напротив – я с благодарностью кивнула в ответ, пряча довольную улыбку.

– Ты не ответила на мой вопрос, – Борзый отошел на приличное расстояние. Облокотился о бампер моей машины, выразительно приподнял свою правую бровь и стал ждать. Мужчина откровенно наслаждался тем, как легко мог поставить меня в неловкое положение, и признаться ему – это было бы подобно поражению в битве.

– Конечно, предпочла бы своего жениха, – возмутительно мотнула головой, и каскад волос вуалью укутал мои плечи поверх куртки Борзого. Я демонстративно сняла ее и кинула ему в руки. – Не хочу провонять твоими духами, – специально бросаю в его адрес колкость. Федя ловит куртку на лету, и, недовольный, кладет рядом с собой на капот. Наступила гнетущая тишина, и только наши взгляды по-прежнему не упускали друг друга из видимости.

– Ты изменилась, – замечает он, щелкнув языком, цыкая. – Где та Варя, которая хотела свободы. Свободы рядом со мной, – тихо добавляет низким тоном голоса, от которого мне стало не по себе. Так Федя признавался мне в любви, шепча, как змей искуситель, слова, о которых было трудно отказаться после. Продрогнув до костей, я не стала отвечать ему, а просто прошла мимо и остановилась у дверей своей машины.

– Слезь с капота, и поваливай, – грубо начала, не глядя ему в глаза. В этот момент мимо нас проехали знакомые машины – друзья Рейна. Они просигналили нам, но останавливаться не стали, и где-то через пару-тройку, я заметила самого Мишу. На пассажирском сидении находилась Лида, и как-то странно мило улыбалась моему жениху. Борзый снова хохотнул, привлекая к себе мое внимание.

– Может еще передумаешь замуж выходить? – ехидно цепляется вопросом, ударив по больному. Я отрицательно мотнула головой, сощурившись. Я пыталась понять мужчину и цель его появления, но пока пазлы не желали складываться в единую картину. Некоторое время после расставания я честно искала с ним встреч, но он будто сквозь землю провалился, и все телефоны стали несуществующими. Ругалась с родителями, догадываясь, что они запросто могли приложить усилия, лишь бы он ушел и разорвал любую связь со мной. Мне было больно – очень, но я смогла оправиться, и вроде снова жить, занимаясь танцами. Ударяясь в музыку и ритмы, которые поддерживали во мне желание продолжать дышать. А теперь, когда я пересмотрела свою жизнь, некоторые приоритеты сами собой вышли на первое место. Особенно важный – моя семилетняя дочка, с зелеными глазами, как у ее отца. Но Борзый ни за что не узнает о ней, потому что я не подпущу его даже на шаг к ней. Моя Лика – мой лучик света в том мраке. Подарок свыше, который спас меня от самых печальных последствий.

– Сваливай, – почти прокричала, а в крови вдруг почувствовала прилив адреналина. Ярость охватила меня, и понять бы ее причину. Рейн припарковался сзади моего авто, преграждая выезд. Идиот, будто специально. Затем Лида и он сам вышли, встретив нас не в самом радушном настроении. Рейн вовсе озлобленно подлетел ко мне беря под локоть. Борзый сначала дернулся, желая защитить меня, но я вовремя выставила ладонь, останавливая его порыв.

– Какого хера ты творишь, дура?! – завопил он, тряхнув меня. Недолго думая, я толкнула мужчину в грудь, наставив указательный палец на него. Меня всю трясет от злости, и того, что я не могу послать к чертям этого идиота. Всему виной родительское условие, или светлое будущее для моей девочки, или нас обеих выкинут на улицу. Но, стоило мне выбрать второй вариант, так нашлась еще куча всего прочего, что могло меня остановить от поспешного решения жить самостоятельно.

– Не трогай меня, Миша, – сквозь зубы рычу, уставившись на него злобным взглядом. Рейн прекрасно знал все обо мне, и в любую минуту мог сказать Феде о Лике. На самом деле, я бы и сама призналась, но что-то подсказывало мне, что сейчас лучше умолчать об этом. Глубоко выдохнув, искоса посмотрела на Лиду. Подруга, съежившись, стояла около пассажирской двери моей машины и, кивнув голов, чтобы садилась, я снова посмотрела на Рейна, а потом на Федю, и снова на первого. – Я еду домой. И только посмей заявиться в таком состоянии. Ты знаешь, на что я способна.

Рейн психанул, сдерживая тираду нелестных слов, и, развернувшись на пятках, рванул к своей машине. Напряжение сошло, а вот последствия еще будут, почувствовала нутром, когда обернулась лицом к Борзому. Мужчина стоял темнее тучи, и, кажется, уже все решил. Он резко схватил куртку и шлем, фыркнул, а потом рванул к мотоциклу. Без каких-либо слов. Только глаза выражали ярость и гнев по отношению ко мне и на всю ситуацию в целом. К черту, я тоже плюхнулась за руль, но потом закричала.

– А-а-а! – пару раз ударила по баранке руля, испугав до чертиков Лиду. Подруга вжалась в сидение и смотрела на меня, будто я окончательно тронулась умом.