Без права на развод

Глава 21

Вопрос мужа сбивает меня с толку. То есть… Он настолько плохо думает о своём друге?

Я едва не выпаливаю категоричный отказ. Если бы Никита распускал руки, то уже бы получил удар по своёму нижнему другу.

И мужу я бы рассказала. Я всегда всё рассказывала. Поэтому такой вопрос — бессмысленный!

Но я прикусываю губу вовремя. Молчу, отвожу взгляд. Не знаю, что ответить? Да? Нет? Аррр, как сложно.

Я не собиралась портить отношения Ромы с кем-то ещё. А могла.

Я не жаловалась свекрови, хотя она бы прочистила сыну голову. Утешала Киру, чтобы она плохо не подумала про папу.

Даже когда притащила дочь на работу к Роме — я знала, что он справится. И не потеряет должность из-за этого.

Неправильно впутывать ещё как-то. Его измены между нами двумя. Я только ему мщу.

Но Никита ведь действительно соучастник. Он прикрывал мужа, сам гулял от своей жены. И обсуждал меня с Ромой как…

— Юля, — муж сжимает мой подбородок, разворачивает к себе. Ловит мой взгляд. — Малышка, если он хоть как-то намекнул — скажи мне. Я разберусь.

— Почему ты так подумал? — юлю, пока не приняла решение. — Он ведь твой друг.

— Друг, — выплёвывает. — Да. А ты жена. Иначе с чего ты заговорила, что он распутный и развязный? Значит, что-то знаешь.

— Ну…

— Насколько я помню, когда мы встречались — он вёл себя прилично. Явно ни к какой другой девушке не подкатывал. Так?

— Так.

— Значит, два варианта. Либо ты случайно его засекла где-то, чтобы убедиться в его «развратности».

— Либо?

— Либо он приставал к тебе. Намекал на что-то, да? Юль, не молчи.

А я не знаю, что ответить. Если смотреть на ситуацию глазами мужа… То всё складывается довольно логично.

Я даже не думала о таком, когда говорила. А как попала по больной мозоли. Иначе почему муж так встрепенулся?

Всё ещё думаю, что делать.

Блин, и Никиту подставлять не хочется.

Но он заслужил!

Тоже изменщик. И раз его жена ничего не делает, то я сама могу чуточку отомстить. В счёт женской солидарности.

— Малышка, — муж так редко меня называет, когда на грани. — Что случилось? Если он хоть пальцем тебя тронул…

— Нет, не тронул, — качаю головой. Добиваю: — Он не трогал меня.

— Сказал что-то? Мудак. Я его закопаю нахрен.

Пальцы сильнее сжимаются в мои плечи. Взгляд горит. Муж выглядит так, словно сейчас отправиться убивать Никиту.

Меня удивляет такая реакция Ромы. Правда. Всё ещё не могу осознать. Они ведь друзья.

Неужели муж настолько не доверяет Никите?

Тем более что мы же редко встречались втроём. А ещё реже — вчетвером, с его женой.

Хм. Это для того, чтобы правда не всплывала? А то не сойдутся показания, и мы обе узнали бы правду.

Неважно.

Важно — поведение мужа!

Никита ведь… Ну, правда, вёл себя почти прилично. Шутил немного дебильно, иногда слишком нагло. А так ничего особенно.

Пару комплиментов, шуток и объятия на прощение.

В рамках пристойности.

А Рома вон как взбесился, быковать начал.

— Ром, там Кира одна, — спохватываюсь. — Её нельзя оставлять без присмотра.

— Справиться. У неё есть раскраски и еда. Пару минут проживёт одна.

— А если упадёт или побьёт что-то? Ты не знаешь, какая она бывает…

— Знаю. Может, не идеально, но знаю. И если даже что-то случится, то мы с этим разберёмся. Если упадёт, то будет уроком, что так делать нельзя.

— Ей три, Ром!

— Знаю. И в три уже память работает. Нельзя её оберегать всё время. Пусть немного учится. А мы с тобой не договорили.

Договорили. Я пока ничего не придумала больше. Закапывать Никиту или не спешить.

Пусть Рома побудет в подвешенном состоянии. Ему полезно. А я хочу вернуться к дочери.

— Прости, — вдруг произносит муж. — Прости меня, Юльчик.

— За что? — горло сдавливает волнением. Неужели он сейчас во всём признаётся? — Ром?

— Я наблюдал за тем, как ты с Кирой справлялась. Со мной бы она уже убилась.

— Ах. Ясно. Пытаешься спихнуть дочь обратно на меня, чтобы я больше не оставляла вас вдвоём?

Я выкручиваюсь из объятий мужа. До чего же наглый и самоуверенный. А взгляд какой!

Почти купилась, что сожалеет о чём-то. А это просто попытка вернуть меня в «рабство».

— Нет, — Рома крепко прижимает меня к себе. Упирается лбом в моё плечо. — Не заводись, Юльчик. Это признание моего промаха. Я понимаю, что был хреновым отцом. Я это изменю.

— Надеюсь, — фыркаю. Не особо верю в это. Но мужу придётся научиться.

— Правда. Я знаю, что наделал много ошибок. Осознаю это. Буду исправляться. Да?

— Да.

Киваю, чуть улыбаюсь мужу.

Будешь исправляться, милый.

Просто без меня.

Я веду плечом, пытаясь отстранить мужа от себя. Хватит с меня его прикосновений. И так придётся в душе тереться мочалкой до покраснения.

Рома отступает. Эмоции на его лице такие яркие, что в этот раз я могу их прочитать. Сожаление и злость.

Сожалеет, что разрушил нашу семью?

Злится, что на меня вдруг его друг посмотрел?

— Раз уж мы говорим честно, — иду на поводу у своих эмоций. — То у меня будет просьба. Я больше ничего не хочу слышать о Никите. Тем более, видеть его.

— Что именно он тебе сказал? — Рома снова заводится.

— Это неважно. Пойду проверю Киру.

Я сбегаю до того, как муж продолжит докапываться. Я не хочу откровенно врать. А недомолвки — мои лучшие друзья.

Пусть подумает, что там Никита натворил. Изведёт себя сомнениями. Ну, или ударит друга, как пойдёт.

Никита это заслужил.

А я? А что я? Я не сказала ни-че-го из вымысла. То, как понял мою просьбу Рома — его проблемы.

Я захожу как раз вовремя. Слышу хныканье дочери. Она стоит на стульчике. Разлитый чай капает со стола.

— Случайно, — вздыхает, надувая губки. — Я не хотела.

— Всё хорошо. Пойдём, переоденемся.

— Я сухая! И быстлая.

— Быстрая? Да.

Одежда малышки в порядке. Видимо, она быстро отскочила. Да и чай еле тёплый я делала, чтобы Кира не обожглась.

Только залила разукрашки и на тарелку попала. Не критично.

Успокаиваю себя, что ничего ужасного не произошло. Кира действительно выжила за пять минут в одиночестве.

Я быстро убираю бардак. Малышка с сожалением выбрасывает свой альбом. А вот муж куда-то пропал.

Пошёл дальше искать свою любовницу? Или пешком помчал в город, чтобы с Никитой разобраться?

Я не знаю, чем заняться, поэтому забираю Киру погулять. Ей полезно. А мне легче в одиночестве.

Уже на улице замечаю Рому. Он всё ещё пытается приготовить что-то на гриле. Резкими движениями закидывает уголь, резко захлопывает крышку.

С такой силой, словно представляет там чью-то голову.

— Мы гулять, — оповещаю на всякий случай. — Позвони, когда всё будет готово.

— Вы не останетесь?

Муж хмурится, недовольно стягивает перчатки с рук. Смотрит так, словно я его предала.

Я сглатываю, понимаю, почему Рома так реагирует. Раньше мы почти всё время проводили вместе, когда выбирались на природу.

Перед глазами всплывает картинка из прошлого, как кино крутится.

— Сбегу от тебя в лес, — шутила я, сидя на поваленном дереве. — Буду с феями дружить.

— С феями можно, главное водяного себе не найди, — смеялся Ромка, прокручивая шампур. — Скоро уже будет готово. Голодная?

— Ммм. Да. Пойду с лешими и водяными договорюсь, может они чем-то угостят.

— Куда ты там собралась?!

Притворно зарычал, бросился ко мне. Я визжала, убегала, а парень ловил меня. Перехватил, прижав к дереву. Поймал, чтобы я никуда не смогла деться.

Счастье переполняло меня. Сердце быстро билось, пульсацией разгоняло любовь по телу.

Мы мало времени встречались, а скоро Ромка должен был уйти в армию. Это жутко пугало. Казалось, я потеряю его навсегда.

Поэтому мы и выехали на природу. Последний день вместе, вдвоём. А после… Будущее было таким туманным.

— Ты меня только дождись, — просил между поцелуями. — Слышишь, Юльчик? Дождись.

— Конечно, — я улыбалась, а в горле ком стоял. Гладила его лицо, сама целовала. — Я дождусь.

— Год это ведь ничего, да? Пустяк. А потом мы всё время будем вместе. Никуда от меня не денешься. Ты только дождись, милая. И я сделаю тебя самой счастливой.

Сделал.

Так сделал, что крушить всё вокруг хочется.

Капец какая я счастливая.

И куда делись все его обещания? Куда испарилась та любовь?

— Юль? — зовёт повторно муж.

— Да, — я встряхиваю головой, возвращаясь в реальность. — Мы погуляем, а ты тут разбирайся.

Я ухожу быстрее, чем успеваю задуматься. Не хочу я лишнюю минуту с мужем проводить.

Как раньше никогда не будет.

Пусть даже не надеется.

Влюблённая дурочка, которая сидела рядом и часами слушала его рассказы, пока муж готовил — исчезла.

Я часто моргаю, сбрасывая наваждение. Сердце чуточку кровить.

Шмыгаю носом. Я сильная, знаю. И не собираюсь расклеиваться из-за разрушенного брака.

Просто так чертовски несправедливо! И грустно, конечно. И иногда хочется побыть чуточку слабой.

— Мам!

Кира тянет меня за собой к какому-то дереву, я вздыхаю. Как напоминание, что ради дочери мне нужно быть сильнее.

И ради себя.

Потому что я не позволю сломить меня.

— Мамочка! Смотли, смотли! Волк!

Кира сильно дёргает меня, а я застываю. Какой волк тут? Так близко к людям?!

На секунду меня пронзает холодом и паникой. Дёргаю дочь на себя, готовлюсь бежать.

А после выдыхаю. Между деревьев просто хаски бегает.

— Это собачка, милая, — объясняю, переводя дыхание. — Такая порода.

— Ами, ко мне!

Следом за собакой появляется девушка. Пёс тут же срывается к ней, послушно нарезает круги вокруг хозяйки.

— Простите, я не хотела вас напугать, — девушка улыбается, внимательно меня рассматривает. — Мне кажется, я вас откуда-то знаю.

Пожимаю плечами. Хоть я сказала мужу, что хочу найти себе подруг, но сейчас никакого говорить настроения нет.

Мне сегодня написал риелтор.

И мне срочно нужно придумать, что делать с квартирой.

— Ой, простите, — девушка звонко смеётся. — Забыла представиться. Я Кристина.