Безобразная Эльза

Глава 7 Элла

Звонка от мамы я ждала целый день и нервничала. Но, когда она позвонила, выяснилось, что мама и сама вернётся домой только завтра. И в первую очередь её интересовало, почему майор не может мне дозвониться. Почему-почему – дурак потому что! В чёрном списке он у меня!

– Плохо, наверное, пытался, – ответила я беззаботно, чтобы мама себя не накручивала.

– Элиза, ты разве ещё не дома? Поздно ведь уже! – растревожилась она, а я даже поморщилась от того, как резанула слух эта «Элиза». Мама упрямо отказывается принимать моё новое имя.

– Я Элла, мам, – уже привычно её исправила и попыталась отвлечь расспросами о бабушке.

Отвлечь получилось ненадолго.

– Дочь, чем ты там нашего Яшку-то кормишь? У него ведь режим.

Хотелось бы крысиным ядом, но мама не одобрит. Режим у него! Он даже свою ритуальную ежемесячную пьянку с друзьями впихнул в график. Всё по плану и для здоровья. Какое же счастье сбежать, наконец, из этой тюрьмы строгого режима!

– Прости, но мне некогда его кормить. Я сегодня танцую и останусь в городе, – бессовестно вру, утешая себя тем, что это ложь во благо.

– Это ведь не опасно? Ты у Витюши? – мамино беспокойство заставляет меня ещё больше нервничать из-за собственного вранья.

Знал бы майор о моих танцах – придушил бы неизбежно. Он-то думает, что я балетом занимаюсь! И то постоянно дует маме в уши, что все балерины – проститутки. А видел бы он меня на пилоне!..

– У Витюши, мам, – скрещиваю пальцы на обеих руках, мысленно делая пометку предупредить Виктора, что сегодня я у него танцую.

Предупредила!.. Лучше бы я ему не звонила.

– Эл, ты куда пропала? Ты ж у меня так форму потеряешь! Давай уже, приобщайся, а то народ скучает. Кстати, тут твои друзья недавно снова тобой интересовались.

– Какие друзья? – спрашиваю Виктора, но ответ уже формируется где-то в солнечном сплетении.

– А то ты не знаешь, какие! Ох, коварная искусительница! Что ж ты сотворила с парнем, что он уже целый год мается?!

Больше года, Витюш…

А вот мается – это вряд ли! Просто у Евгения Ланевского включился охотничий инстинкт. А ещё мужское эго задето. Ему нужен реванш.

И это не я – это он со мной сотворил…

Год назад

Ноябрь

В тот вечер я впервые танцевала на пилоне перед публикой. Замечание Дианы не пропало даром – я стала старательно оттачивать свою сексуальность. Но тогда перестаралась…

Я знала, что был день рождения Жени и не ожидала встретить его в клубе. Но всё же очень надеялась. И он там появился. Только совершенно не в праздничном настроении. Методично и угрюмо Женечка напивался в компании своего неизменного друга Геннадия. Я же ликовала оттого, что рядом с ними не было девушек. Свой первый публичный смелый танец я посвятила ему – любимому и первому мужчине. И он меня заметил.

Я видела заинтересованность в его взгляде и танцевала, как в последний раз – манила, играла, соблазняла. И среди всех девчонок он выбрал меня. Выбрал взглядом. Конечно, он не мог меня узнать – чёрный парик, широкая полумаска, скрывающая мой шрам, и вызывающе алые губы. А ещё мое гибкое соблазнительное тело. Всё это настолько сильно контрастировало с той испуганной и зажатой девственницей в его спальне… И лишь я знала, что это всё та же влюблённая девочка, отчаянно мечтающая быть красивой и желанной для него.

А потом началась бойня. Я видела, что зачинщиком был Женя, и не понимала, почему Виктор не прекратит эту драку. Но он будто наслаждался происходящим, а я сходила с ума от страха и совершенно забыла, что должна продолжать свой танец. К счастью, никому из посетителей уже не было дела до полуголых девчонок на пилонах – люди кровожадно следили за исходом боя.

– А-а, Жека, еблан ты кривоглазый! Дистанция, Жек! Отошёл, бля! – рычащим басом заорал Гена, и я лишь тогда поняла, что Женя пропустил сильный удар.

Видела, как он согнулся от боли, и помню, как стало больно мне. Захотелось забрать всю его боль… А он, глупый, снова нападал.

Помню, как блеснул нож в руке Жениного противника, и в тот же миг меня, дико визжащую, выдернули назад чьи-то руки. Я видела, как пролетел Женя, отброшенный своим другом, и как в одно мгновение Гена уложил двоих здоровых кабанов и сломал руку, держащую нож. Почему он не вмешался раньше?

Я вырвалась из удерживающих меня объятий и бросилась к Женечке. Сидя на полу и стиснув зубы, он морщится от боли. Но задеть его ножом не успели – слава богу!

– Женя, тебе очень больно? – стоя рядом с ним на коленях, я придерживала его затылок, обнимала. – Я помогу тебе, Женя, пойдём.

– Ещё скажи, – он пытался сфокусировать взгляд на моём лице.

– Что сказать?

– Моё имя…

– Женя… – Бесконечно шептала бы! – Пойдём, Женя.

Он пошёл со мной беспрекословно и только просил повторять его имя. И я повторяла, и повторяла… И обнимала его, гладила, успокаивала… Его необходимо было срочно уложить и вызвать скорую, но…

Наверное, я научилась быть сексуальной, потому что до гримерки мы так не дошли. Женя, ещё секунду назад кривившийся от боли, внезапно сжал меня очень крепко и затащил в приоткрытую тёмную подсобку. Я и не думала сопротивляться – я так долго мечтала о его поцелуях, его руках на своём теле.

Его руки были везде, вот только целовать меня он не захотел, и усмехался моим попыткам прикоснуться к нему губами.

– Нет, малышка, так не пойдёт, с поцелуями – это не ко мне.

А к кому же мне с ними?..

Он раздевал меня торопливо и грубо, лапал бесцеремонно, как шлюху. А я и была в тот момент его шлюхой. И смогла лишь отвоевать возможность смотреть ему в глаза, не позволила развернуть себя лицом к стене. В темноте я с трудом различала его черты, но помнила их наизусть.

Я хотела его и боялась его напора. Он прижимал меня к стене, обнажённую и очень уязвимую, а сам оставался полностью одетым. Только ширинку расстегнул…

Он ворвался в меня резко и больно, и я не удержалась от крика. А говорили, что больно только в первый раз.

– Не понял, ты целка, что ли?

Как грубо и зло…

– Нет, Женя, продолжай, пожалуйста…

Снова терпи, дура!

– Расслабься, детка, или ты хочешь его придушить? Не выйдет, он у меня живучий!

Он беспощадно вколачивал меня в стену, а я ждала, когда же мне станет хорошо… Неведомых бабочек хотелось…

– Женя…

– Громче! – и сорвал маску с моего лица.

– Женя, ещё! – кричала громко, со злым отчаянием. И любила так сильно… И начинала ненавидеть…

– Конечно, девочка! – и двигался во мне, как отбойник.

Это был не лучший секс в моей жизни из всех… двух сеансов. От грубого соприкосновения со стеной болела голова… и всё тело болело… А в кино подобные сцены выглядели так страстно…

Ну что, сестра милосердия, получила свою порцию счастья?!

Дверь в подсобку внезапно распахнулась, впуская свет в наше… место имения.

– Бл@дь, предупреждать же надо! – голос Гены дал команду «стоп» моему мазохизму, но вырваться из сильных рук не вышло.

Наши взгляды встретились. Женин – синий, и мой – разноцветный. Дверь с грохотом захлопнулась, снова погружая нас в темноту, а мой любимый мужчина с низким рычанием завершил свою пытку.

А через пару секунд, схватившись за бок, резко согнулся и сполз к моим ногам.

Уже позднее я узнала, что это приключение едва не стало последним в его жизни. Из-за травмы печени у него случился запоздалый болевой шок. А наш эротический сеанс прошёл на чистом адреналине. Тогда я страшно винила себя и вспомнила все молитвы. Два дня была не в себе, пока Виктор не сообщил мне, что всё обошлось с моим Женей. И тогда же я узнала причину драки – мой любимый мужчина защищал честь дамы. Чёртовой Дианы! Даже не представляю, что могло угрожать её чести… И почему каждый раз ради чести других топчется моя?

Тогда, год назад, я сама была виновата, поэтому прощаю тебя, мой Женька. Но в наш следующий раз… тебе придётся непросто.

Одно на другое наслаиваются воспоминания, обида за прошлое, тревога за будущее… Лишь под утро я проваливаюсь в беспокойный мучительный сон…

«И вот я проститутка… Я фея из бара… Я чёрная моль… Я летучая мышь… Вино и мужчины – вот моя атмосфера…» – грубоватым развязным голосом выводит певица, аккомпанируя моему танцу.

Шест неприятный и скользкий, словно маслом облитый. Гнётся и извивается, будто живой, не позволяя мне на него взобраться.

«Уёбен зи битте, девочка! На тебя даже шест не стоит!» – Инесса хлопает чёрными крыльями и окутывает меня густым облаком сигаретного дыма.

«Я же говорила – в ней нет секса!» – насмешливо комментирует Диана, сверкая в темноте огненными янтарями глаз. – «Это же ритмы танго, дурочка!»

Она звонко щёлкает пальцами и на подиум из темноты выходит Женя. На меня даже не смотрит. Уверенной походкой он направляется к ней, расстегивая на ходу ширинку. «Будут танцевать», – понимаю я, наблюдая, как из Жениных штанов выдвигается массивный ключ. Но Диана грозит ему пальцем.

«На моём сейфе замочек с секретом, Женечка, мне подходит только уникальный ключ. Пристраивай свою отмычку к калитке попроще», – и кивает на меня.

А мне вдруг так становится обидно за свою калитку…

Открываю глаза, когда на улице ещё не рассвело и, находясь в плену недавнего сна, продолжаю лелеять свою обиду. Всё же мне стоило остаться у Инессы. Но вчера я так радовалась, что удалось снять этот недорогой номер в отеле, и очень спешила в нём укрыться от суматошного дня. Хотелось подумать в одиночестве, всё взвесить, оценить перспективы… Но, как показала практика, одиночество действует на меня удручающе. Уныние – и так-то большой грех, а унывать в сочельник вообще непростительно.

Интересно, будет ли прилично приехать к Инессе – я взглянула на часы – часиков в десять? Двух часов мне за глаза хватит, чтобы без спешки собраться, сделать необходимые покупки и доехать до центра.

Как выяснилось, это я сильно погорячилась. На покупку одних презервативов я потратила почти час – несла караул возле аптеки, ожидая, когда иссякнут посетители. В итоге – дождалась, но как назло, когда произносила заветное «XXL», в аптеку вошёл мужчина и понимающе мне подмигнул. Я не знала, куда глаза девать, и очень хотелось объяснить и покупателю, и аптекарше, что это не для меня. Но глупо же!

И, уже покупая продукты в супермаркете, я поняла, что зря страдала у аптеки – эти резиновые чехлы целыми батареями висят около кассиров. И почему я раньше их не видела?

А потом позвонила мама.

– Элиза! – её голос звучал очень взволнованно. – Яша говорит, что вы поссорились, и ты на него обиделась, поэтому ушла из дома. Это правда? Ты забрала много вещей – я проверила! Дочь, что случилось?

Пустяки! Просто твой Яша хотел меня удавить.

– Мам, с наступающим Рождеством! Прости, не хотела тебя волновать, пока ты у бабули. Мы почти и не ссорились с Яков Иванычем, просто так совпало – я нашла хорошую работу и теперь буду жить недалеко от универа. Ты рада?

– Что моя дочь выросла эгоисткой? Нет, Элиза, я расстроена! Ты хоть знаешь, что Яша всю ночь не спал и переживал? Думал, ты из-за него ушла! Да он чуть с ума не сошёл!

Давно сошёл, мам.

– Прости, мамуль, всё вышло незапланированно…

Но короткие гудки известили меня о том, что мама в бешенстве. Встрепенувшееся было настроение снова шмякнулось под ноги – прямо в слякоть. Мама скоро успокоится, конечно… Но почему я должна чувствовать себя виноватой?

В начале одиннадцатого я остановилась у железных ворот и задумалась, как бы попасть в закрытый двор Инессы Германовны. Проще всего позвонить в домофон, но вдруг Инесса любит поспать подольше. Что я знаю о её привычках, кроме того, что она курит, матерится и слушает громкую музыку? А так – подойду к квартире, послушаю, и если тишина за дверью, то подожду ещё полчасика.

С какой-то доброй бабулькой я проскочила во двор и с ней же повезло попасть в подъезд.

В квартире Инессы стояла такая тишина, что я даже разволновалась. Не зря же меня попросили за ней приглядывать… А вдруг с сердечком неполадки? Я позвонила женщине на мобильный, но осталась без ответа. Насколько я знаю, у пожилых людей сон очень чуткий – не может же она не слышать звонка. За пять минут я успела основательно себя накрутить и решительно позвонила в дверь. А услышав торопливые шаги в квартире, облегченно выдохнула.

Да так и застыла на выдохе перед распахнутой дверью.

– Привет! – с жутким акцентом и с искренней радостью меня встретил очень симпатичный, улыбчивый… и очень голый мужчина. То есть парень.

Может, внук?

На вид ему не больше двадцати пяти. Я ведь даже не знаю, есть ли у Инессы внуки. И если он внук, то почему тогда в таком виде? Даже если убрать с его бёдер крошечное полотенце, он вряд ли станет более обнажённым, потому что эта тряпочка ничего толком и не прикрывает. Мучительно краснея и не зная куда деть глаза, я отступила на шаг назад. А в голове засела неприличная мысль, что XXL явно нужен для каких-то других целей – здесь этими напальчниками делать нечего.

– Жоржик, кто там? – из глубины квартиры послышался голос Инессы. Слава богу!

– Элиа! – не теряя широкой улыбки, крикнул в ответ Жоржик и посторонился, пропуская меня внутрь.

Похоже, ему обо мне уже известно, и мне даже понравилось, как парень меня назвал. Ещё бы отошёл от меня подальше, а лучше бы совсем спрятался. По стеночке, чтобы ничего не задеть, я просочилась в квартиру и – О, счастье! – навстречу мне выпорхнула Инесса в прозрачном пеньюаре, с идеальным макияжем и безупречно уложенными короткими волосами. Без своего тюрбана женщина оказалась брюнеткой – очень яркой и молодой брюнеткой.

– Жорик, какого хера ты выпустил перед нашей гостьей своего Георгия?! – рявкнула Инесса, забыв со мной поздороваться.

Парень выслушал её с улыбкой, но как только прозвучало «Георгий», сразу опустил глаза куда следует, хохотнул и, накрыв подглядывающего тезку большими ладонями, величественно удалился.

– Ну, что ты зависла, Элла, неужели испугалась? – рассмеялась Инесса.

– Скорее, растерялась.

– Это да, девочка, такой хер с пальцем не спутаешь! Ну, давай, проходи уже! Всё купила? Что-то вещей у тебя маловато. Так, бегом раздевайся, мой руки и давай к столу, кормить тебя буду. Голодная, небось? – Инесса раздавала команды без умолку, сама подхватила мой багаж и потащила в комнату.

– Мне кажется, Инесса, что это я Вас должна кормить, – осторожно замечаю, следуя за хозяйкой.

– Кто тебе такую ху*ню сказал? Игорь? Больше его слушай! Здесь я главная, что скажу – то и будешь делать. Сейчас приказываю устроить праздник живота. Такие роскошные сиськи не должны потеряться с голодухи.