Безудержная страсть

Юлия Кузьминых Безудержная страсть

– Давай, Шен. Ты сможешь!

– Я не могу. – Упираясь носильному напору мужчины, провозгласила темноволосая девушка. – Не могу…

– Да что с тобой? – Недовольно сведя брови, спросил стоящий позади нее блондин. – Хочешь нам все дело испортить?!

– Нет, но…

– Никаких но! Придерживайся стандартного плана: твоя главная цель – попасть ему под колеса, а все остальное пойдет, как по маслу.

– Но, Джеф, – немного растерянно начала брюнетка, – ты видел, как он водит? Что если он вообще не заметит, что сбил человека?

– Не неси чушь, Шеннон. – Похотливо оглядев, казалось бы, миниатюрную фигуру своей спутницы, сдавленно отозвался мужчина. – Тебя невозможно не заметить.

Одетая в белоснежное летнее платье, игриво развевающее свои складки на теплом ветру, да легкую соломенную шляпку, Шеннон была великолепна. А сколько наивности и простодушия можно было прочесть в этих прекрасных янтарных глазах?! Казалось, вся подноготная столь лживого мира готова вмиг расступиться перед этой совершенной красотой. Да, Шеннон была поистине прекрасной актрисой. Она умело манипулировала людьми, играючи обводила жертву вокруг пальца, а в самые рискованные моменты смело прикрывалась своей невинной улыбкой. И ещё никто так и не смог заподозрить ее истинную натуру. Натуру циничной мошенницы. Мошенницы, не знающей истинную суть невинности и добродушия.

Раздраженно убрав со лба непокорную прядь, выбившуюся ветром из-под широких полей шляпки, девушка внимательно посмотрела на стоящий поодаль спортивный автомобиль. Всё было как и всегда. С четкой, так несвойственной итальянцам, пунктуальностью, он снова приехал в свой банк, в котором любой член персонала, да и даже сам директор готов был собственноручно выполнить любую прихоть своего самого излюбленного клиента. Так, например, стоящий у стеклянных дверей черный «Ламборджини» уже ни у кого не вызывал удивления. Ведь всем было известно, что каждую среду ровно в час дня в этот банк приезжает самый богатый человек, проживающий на этом острове – Мануэль Конте, непреступный аристократ в седьмом поколении. Многие пытались подобрать ключик к его несметному богатству. Но провести Мануэля оказывалось далеко непросто. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня. Но сегодня все изменится. Сегодня они наконец-то встретятся, и ее четко спланированная афера начнет набирать свои обороты.

Предвкушено улыбнувшись, Шеннон, наконец-то заметила, как за стеклянными дверьми появилась высокая фигура. Одетый в изысканный белый костюм, этот мужчина не знал себе равных. В сиянии его серебряных глаз, в свободной непринужденной походке, да и во всей его натуре без труда читалось надменность и независимость. О, да, он был птицей высокого полета! Высокого и, увы, такого же недосягаемого для обычных смертных. Но сегодня Шеннон внесет некоторую перемену в его привычную жизнь, чтобы уже завтра этот надменный толстосум хоть немного понял, что значит упасть с высоты своего полета. Конечно, удар будет не столь уж сильным – вряд ли пара миллионов для столь породистого жеребца являются огромным капиталом, но вот для Шеннон эта сумма имела достаточно веское значение.

– Вот он! – Возбужденно произнес Джеф, так же заприметив выходящего из здания мужчину. – Костюм с иголочки, как и всегда. – Презренно добавил он. – Давай, Шен. Мне уже не терпится лишить этого самовлюбленного графа хотя бы скромной части его капитала.

Увидев, как широкоплечий брюнет стремительно приближается к своему «Ламборджини», Шеннон сделала глубокий вздох, после чего решительно шагнула на проезжую часть.

Все произошло, как они и предполагали.

Покинув двухэтажное здание, Мануэль поспешно сел за руль и, отвлеченный собственными мыслями, не сразу заметил, как прямо перед его капотом оказалась это создание. Резко нажав по тормозам, мужчина отвел руль, но было уже слишком поздно. Облаченная в белоснежную одежду неприметная фигурка слишком быстро скрылась из вида. Остановив машину прямо на поребрике, широкоплечий брюнет стремглав выскочил из открытого салона и поспешил навстречу пострадавшей.

Стройная фигурка неподвижно лежала посреди пустынной дороги. Подбежав к девушке, Мануэль осторожно отвел с ее лица спутавшиеся темные локоны и, наконец, смог рассмотреть свою жертву. Белая, фарфоровая кожа светилась словно изнутри. Такие столь правильные черты лица встречаются редко. А она была само совершенство. Словно ангел, сошедший с небес. Боже, как же она была прекрасна.

С легкостью приподняв ее на одной руке, Мануэль всерьез испугался, что причинил вред девушке. И хоть скорость его автомобиля ещё не успела превысить общедоступных норм, все же он умудрился сбить пешехода… да ещё такого обворожительного!

– Синьора, – слабо тряся ее за плечи, тревожно позвал он. – Синьора!

Но никакого ответа не последовало. Обездвижено лежа на его руках, девушка выглядела словно мертвой.

– Вот, черт! – Злясь на самого себя, резко воскликнул брюнет.

Вокруг них уже начала собираться толпа прохожих. Ещё бы, столь небывалое событие для столь небольшого островка, затерянного посреди Тирренского моря.

Да он просто звезда – сбил пешехода посреди пустынной дороги!

Резко подняв голову, Мануэль принялся искать хотя бы одно знакомое лицо, посреди столпившихся вокруг людей. Наконец, заметив в толпе одного из служащих банка, он громко обратился к молодому юноше:

– Немедленно вызови врача! Этой синьоре срочно нужен… – Но договорить он не успел.

Ангел в его объятиях едва заметно пошевелился, издал слабых вздох и сквозь прищуренные веки недоуменно посмотрел на обнимающего его мужчину.

– Кто вы? – Хрипло спросила она.

В послышавшемся нежном голосе присутствовал едва уловимый акцент, но вот к какому языку он относился Мануэль так и не смог определить.

Видя, как ее голова постепенно отклоняется назад, мужчина снова встряхнул пострадавшую, стараясь вложить в свои действия как можно больше холодной самоуверенности.

– Синьора… Синьора!

– Синьорина. – Тихим шепотом поправила она, после чего вновь впала в тягучее забытье.

Медленно перевернувшись на правый бок, Шеннон сонно открыла глаза. После «случайного» столкновения с капотом механического монстра все ее тело ломило и буквально распадалось по кусочкам.

«За это, – вновь обессилено сомкнув веки, подумала брюнетка, – Джеф мне должен будет накинуть лишний процент. Бесплатно ломать себе кости я не намеривалась»

– Вам лучше? – Послышался со стороны женский голос.

«Черт возьми, а это ещё кто?» – Недовольно спросила саму себя девушка, тут же мысленно перепроверив разведанные пару дней назад данные. Мануэль Конте – приверженный холостяк тридцати четырех лет. Детей нет. И, насколько ей было известно, постоянно проживающей в его доме любовницы тоже.

– Синьорина? – Вновь прозвучал встревоженный голос, отчего Шеннон все же пришлось открыть глаза.

Перевернувшись на спину, она сконцентрировала взгляд на зеркальном потолке и мысленно ахнула от изумления. Такие навороченные прибамбасы она видела лишь в кино. Едва не растянув губы в довольной улыбке, девушка вовремя спохватилась и с напущенными вздохами медленно повернула голову в бок. Однако, чем дальше ее глазам открывалась представленная картина, тем все труднее было сохранить на лице болезненную гримасу. Столь богатых апартаментов ей видеть ещё не приходилось. Такое ощущение, что она попала в прошлый век. Огромная кровать, заправленная черными шелковыми простынями, словно проглатывала ее целиком. Переведя взгляд немного вперед, она сразу же заметила камин совершенно невероятных размеров. Расположившись едва ли не в половину стены, он величественно взирал на нее своими до блеска начищенными мраморными плитами. Сверху, на специальной широкой полке стояла коллекция золотых статуэток, изображающих танцующих балерин. В том, что в этой комнате даже эти изысканные скульптурки были вылиты из чистого золота, Шеннон совсем не сомневалась. Казалось, по-другому и быть не могло. Боже, так сколько же денег у этого Конте?

– Синьорина, вам лучше?

Повернув голову на звук, Шеннон наконец-то увидела обращающуюся к ней женщину.

Стоя у окна, немного полноватая темнокожая синьора взирала на нее с явным интересом. Однако заметив, как очнувшаяся девушка обратила на нее свой туманный взгляд, женщина поспешно посмотрела на плотно зашторенные занавески.

Привыкшая к темноте, Шеннон без труда смогла разглядеть свою надзирательницу. Но после тщательного осмотра, наконец, поняла, что это вовсе не властная хозяйка роскошного особняка, а всего лишь обычная темнокожая служанка.

Расслабленно выдохнув, она опустила голову на мягкие подушки.

– Могу я раскрыть окна? – Так и не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос, вновь поинтересовалась женщина.

Недовольно скривив губы, Шеннон все же заставила себя принять простодушное выражение лица и, вложив в свой голос как можно больше миловидности, тихо произнесла:

– Да, пожалуйста.

В ту же секунду тяжелые, плотные гардины распахнулись, и сквозь широкие стекла комнату заполонил яркий дневной свет.

Немного поморщившись от столь ярких лучей, Шеннон прикрыла ладонью глаза.

– Вам лучше, синьорина? – Подойдя к ее постели, снова обратилась к ней служанка.

Убрав ладонь от своего лица, Шеннон, наконец-то, привыкла к дневному свету.

Посмотрев на добродушно улыбающуюся ей негритянку, она и сама развела губы в смущенной улыбке.

– Спасибо. Я хорошо себя чувствую.

Согласно кивнув, словно собеседница и не нуждалась в ее ответе, полноватая женщина поспешила сообщить:

– Меня зовут Роза. Я уже много лет работаю в этом доме. А вас совсем недавно посещал врач. Он сказал, что у вас всего лишь пара незначительных ушибов, но синьор Мануэль попросил меня лично узнать ваше самочувствие.

Вложив в свою улыбку как можно больше благодарности и искреннего признания, Шеннон терпеливо повторила свой ответ:

– Все в порядке. Как сказал врач, это и, правда, всего лишь слабые ушибы. Через день-другой пройдут.

И вновь переведя взгляд на царственное убранство комнаты, с легким изумлением в голосе спросила:

– Где я?

– Вы в хозяйских апартаментах. – Продолжая скромно улыбаться, ответила женщина. – Все произошло настолько быстро, что синьор решил сразу же отнести вас в свою спальню. Остальные комнаты нуждались в подготовке.

Слабо улыбнувшись в ответ, Шеннон ещё внимательнее принялась изучать царящую вокруг обстановку.

«Интересно, где он прячет сейф?»

– Ваше платье в полном порядке. Хотите его надеть?

Вскользь оглядев бардовую шелковую сорочку, которую на нее, видимо, надели, пока она была без сознания, Шеннон согласно кивнула.

– Да, было бы неплохо.

Превозмогая резкое головокружение, девушка свесила ноги с кровати.

Да, похоже, от недавнего столкновения она пострадала немного больше, чем ожидала.

Пока пострадавшая боролась с подступившим недугом, Роза помогла ей сменить одежду. Служанка действовала с такой ловкостью и проворством, что Шеннон даже не заметила, как она вновь очутилась в своем белом платье.

Немного смутившись от того, что ее переодели, словно пятилетнюю девочку, брюнетка растерянно улыбнулась.

Конечно, у богатых свои причуды. Не в ее положении разыгрывать из себя ущемленную гордыню.

Прибрав ее волосы в порядок, негритянка довольно осмотрела свою работу, после чего помогла Шеннон окончательно подняться с постели.

– Синьор ожидает вас в оранжерее. – Сообщила она, распахивая перед гостьей широкую дверь из спальни. – Спуститесь вниз по главной лестнице и сразу же увидите вход в ботанический сад – это настоящая гордость нашего синьора.

Вновь согласно кивнув, Шеннон в последний раз внимательно оглядела комнату. Наконец, ее взгляд наткнулся на большую масляную картину, висящую над камином.

«Тайник!« – Немедленно решила она, внутренне ликуя своей слепой удаче.

– Что ж, синьор Конте, – едва слышно прошептала спускающаяся по мраморной лестнице девушка, – кажется, настало время для нашего знакомства.

Спустившись в просторный холл первого этажа, Шеннон прошла немного вдоль узкого коридора и сразу же увидела декоративную арку, колонны которой так надежно заключил в свои прочные объятия зеленый плющ. Преодолев необычные «врата», девушка, наконец, покинула холодные стены огромного особняка и, казалось, в мгновение ока переместилась в самый настоящий Эдем. Вокруг все благоухало первозданной красотой. Столько необычных растений она никогда не видела в своей жизни. И каждый из них поражал своей красотой. Утопая в радужном цвете столь поразительной экзотики, девушка с истинным интересом подходила то к одному цветку, полной грудью вдыхая его чудесный аромат, то к другому.

«Да, чтобы содержать такую великолепную оранжерею нужно вложить в это дело очень большие деньги!… Деньги и любовь» – Принюхиваясь к очередному неизвестному ей цветку, расслабленно подумала она.

– Вы любите цветы? – Внезапно раздался четкий мужской голос за ее спиной.

Едва не подпрыгнув от неожиданности, Шеннон мысленно упрекнула себя за столь халатное отношение к собственному делу. Немедленно собравшись, она не спеша отодвинулась от алого цветка и плавно повернулась к обладателю этого рая.

Сняв с себя лишь пиджак, он по-прежнему оставался в своем белом облачении. Лениво облокотившись об округлый бортик небольшого фонтана, стоящего ровно посреди оранжереи, Мануэль Конте медленно смерил ее своим оценивающим взглядом.

Преодолев внезапную дрожь в коленях, Шеннон мягко улыбнулась мужчине, смотря на его атлетическую фигуру с не меньшим интересом. Сейчас, в легкой рубашке без пиджака, то и дело скрывающего достоинства накаченных бицепсов, он выглядел неотразимо. Невольно залюбовавшись смуглой от загара кожей, Шеннон затаив дыхание, встретилась с его серебристыми глазами.

Сравнение пришло незамедлительно.

Бог. Самый настоящий Бог!

Нет, конечно, она и раньше видела его издали, но все же ещё ни разу он не казался ей таким соблазнительным и манящим. Его черные зачесанные назад волосы игриво резвились в витающем в воздухе легком сквозняке. Ей даже захотелось подойти и убрать с его лба шальную прядь. Но все же вовремя вспомнив о выученных на зубок приличиях, девушка слегка встряхнула головой, будто стараясь навсегда избавиться от постигшего ее наваждения, и сдержанно улыбнулась хозяину столь роскошного имения.

– Ваши цветы прекрасны. Могу поспорить, что еще ни одна девушка, хоть раз побывавшая здесь, не осталась равнодушной к такому великолепию.

Польщено улыбнувшись, Мануэль слегка склонил голову, переводя взгляд на небольшой предмет, хранящийся в своих руках. Последовав его примеру, Шеннон наконец-то заметила свою соломенную шляпку и, машинально сделав шаг навстречу, потянулась к своей пропаже.

– О, вы нашли мою шляпку. – Останавливаясь на полпути, растерянно проговорила она. Ее словно магнитом тянуло к этому мужчине, что было весьма странно. Обычно мужчины на нее так никогда не действовали.

Словно поняв все ее желания, Мануэль добродушно усмехнулся и сам преодолел остаток разъединяющего их расстояния.

– Позвольте вернуть вам вашу вещь. – Тихо проговорил он, отдавая шляпку своей законной обладательнице. – А так же извиниться за ранее причиненные вам… неудобства.

Улыбнувшись его последнему подобранному слову, Шеннон слегка склонила голову, делая вид, что ее несколько смущает сложившаяся ситуация.

– Все в порядке. – В очередной раз за минувший час пролепетала она. – За меня не волнуйтесь.

– Вы, должно быть, ангел? – Прозвучал его чувственный шепот прямо над ее головой. Почувствовав, как его рука мягко приподнимает ее голову за подбородок, Шеннон постаралась как можно нагляднее продемонстрировать свою искусную застенчивость. Вспыхнув, она намеренно отвела взгляд в сторону.

Заметив легкий румянец у нее на щеках, мужчина довольно улыбнулся, после чего плавно провел костяшками пальцев вдоль покрасневшего участка.

– И как же зовут столь прекрасного ангела, что решил спуститься на эту грешную землю?

Казалось, его голос звучал вполне искренне.

Странно, но Шеннон совсем не так представляла себе этого напыщенного аристократа. Он должен быть властным, жестоким и циничным. По крайней мере, так говорили о нем в округе. Но на самом же деле этот человек оказался полной противоположностью ее ошибочно сложившемуся прототипу. Хотя, какое это имеет значение? Каким бы он ни был: добрым или злым – он все равно останется для нее лишь богатой добычей. Добычей, ради которой она сегодня рисковала собственной жизнью. Вовремя вспомнив о цели своего визита, Шеннон попыталась собрать остатки здравого смысла и наконец-то войти в свою так тщательно изученную роль наивной простушки.

– Меня зовут Лаура Дель Дука. – Улыбнулась она, протягивая мужчине свою руку.

– Что ж, – запечатлев легкий поцелуй на внешней стороне ее ладошки, галантно отозвался брюнет, – Мануэль Конте рад приветствовать вас на своей резиденции.

– А вы и, правда, граф? [1]– Озорно блеснув глазами, вдруг спросила его молодая синьорина. – Ваша фамилия и впрямь отвечает вашему аристократическому титулу?

– Правда. – Едва заметно изогнув губы в улыбке, согласно отозвался широкоплечий брюнет.

– Хм… Это так необычно. – Словно не замечая на себе его пристального взгляда, как можно беспечнее продолжила девушка. – Хотя, для одного дня со мной случилось слишком много необычностей. Например, я ещё ни разу в жизни не разговаривала с настоящим графом. Да и вообще, я думала, что в наше время все эти титулы давно в прошлом, но… – Приподняв голову, Шеннон вновь встретилась с его одурманивающими глазами. Откровенно задержав свой прямой взгляд на его лице, она лишь глубоко вздохнула и, облизнув краешком языка свои пересохшие губы, томно продолжила. – Но тут появились вы и…

Медленно переведя взор с его серебристых глаз на манящие губы, Шеннон постаралась вложить в свой взгляд всю страсть, какая была только возможна между мужчиной и женщиной. И то, как на нее реагировал граф, лишний раз доказывало, что она отличная актриса. Ведь, что такое настоящая страсть она как раз и не знала. Обычно Шеннон не получала особого удовольствия от мужских объятий и даже считала себя несколько фригидной по этому поводу, но сейчас, забыв обо всем на свете, ей добровольно хотелось прикоснуться к этим жестким губам.

– И? – Поддавшись немного вперед, прошептал мужчина.

– И все пошло наперекосяк… – Так же придвигая свою голову к нему, тихо отозвалась девушка.

Уже приготовившись к его объятиям, Шеннон прикрыла веки, мысленно предвкушая предстоящий поцелуй, но внезапно раздавшийся посторонний голос вдруг резко вывел их обоих из сладостного забвения.

– Простите, что отвлекаю, синьор Конте. Но у ворот вас требует один молодой господин. Говорит, он брат пострадавшей синьорины.

Поспешно отклонившись от столь обаятельного брюнета, Шеннон с легким испугом воззрилась на стоящего поодаль слугу.

– Сильвио?! – Словно самой себе, растерянно проговорила она. – О Боже, синьор Конте, – резко оборачиваясь к своему прежнему собеседнику, взволнованно начала девушка, – там мой брат. Он должно быть ужасно волнуется! Я должна немедленно сказать ему, что со мной все в порядке. Я должна…

Ловко поймав ее за руку, Мануэль ещё ненадолго придержал так отчаянно вырывающуюся из его объятий райскую птицу, и наконец, нехотя посмотрел в сторону выхода из оранжереи.

– Конечно, синьорина Дель Дука. Мы сейчас же спустимся к воротам и успокоим волнения вашего брата.

Благодарно улыбнувшись в ответ, Шеннон заставила себя сбавить темп своего актерского мастерства, и, вложив свою руку в его согнутый локоть, последовала вслед за этим сказочно красивым аристократом. Покидая этот сказочный Эдем, Шен не могла не возгордиться собой. Такой наивной дурочки, какую она только что здесь разыграла, свет ещё не видывал. Да и ее величественный кавалер, похоже, полностью очарован милой простушкой Лаурой.

Не спеша прогуливаясь по широкой гравийной дорожке, Шеннон в очередной раз звонко рассмеялась веселой шутке Мануэля.

– И откуда вы все это знаете? – Приглушив смех, спросила она. – Столько вещей один человек просто не в состоянии знать.

– Вы ошибаетесь, синьорина, – ответив на ее взгляд, тут же отозвался собеседник, – границы знаний человеческого мозга не установлены. Политика, цветы и лошади – далеко не единственные знания, которыми я владею в совершенстве.

– И чем же ещё помимо этого вы владеете в совершенстве?

Лукаво улыбнувшись, Мануэль слегка сжал покоившуюся в своей руке женскую ладошку.

– А вы и, правда, хотите это знать?

Стеснительно улыбнувшись в ответ, Шеннон слегка замедлила шаг и оглянулась назад.

Отстав от щебечущей парочки шагов на десять, Джеф внимательно разглядывал представшее перед ним огромное поместье.

Ещё вчера о такой удаче можно было только мечтать. Сегодня же они были как никогда близки к своей цели. Заветные бриллианты семейства Конте почти у них в руках. Осталось только проникнуть в дом и найти тайник.

– Синьору Дель Дука понравился вид моего особняка?

– Да, архитектура просто поражает. – Быстро нашелся Джеф, поворачиваясь в сторону гостеприимного хозяина. – Я уверен, внешне ваш дом с легкостью затмит любую виллу на этом острове.

– Могу вас заверить, что не только внешне. – Самоуверенно произнес Мануэль.

Сдержанно улыбнувшись, блондин кратко кивнул и обратился к стоящей поблизости «сестре».

– Как же я рад, что с тобой все в порядке, – переводя тему, начал он, – я так беспокоился.

Когда Джеф поравнялся с, казалось бы, неразлучной парой, Шеннон вложила свою свободную ладонь и под его локоть, после чего их небольшая группа, наконец-то, продолжила свой путь.

– Я ещё раз хочу выразить вам, синьорина, и вам, синьор Дель Дука, свои глубочайшие извинения за предоставленные волнения и проблемы. – Сочувственно произнес брюнет.

Приподняв голову, чтобы широкие поля шляпки не мешали ей рассматривать лицо своего собеседника, Шеннон лучезарно улыбнулась.

– Произошедший инцидент, конечно, не такой уж приятный, но все же, не стоит теперь вам извиняться за него каждые пять минут. К тому же, я тоже в этом виновата. Не нужно быть такой рассеянной.

– Но вы вовсе не… – Хотел было опровергнуть Мануэль, однако, резко вмешавшийся брат девушки заставил его вновь замолчать.

– Это правда! – Поспешно вставил Джеф. – Лаура с детства страдала чрезмерной рассеянностью. Обычно я всегда приглядываю за ней, но, признаться, на этот раз не уследил. Красота этого острова ослепляет. Мы с сестрой даже не заметили, как разошлись в разные стороны.

– О, да. – Тут же поддержала брата положительным кивком кареглазая красавица. – Мы здесь проездом. Через два дня вновь возвращаемся в Неаполь. Поэтому мне так хотелось посмотреть и то, и это, что я совершенно забыла о хоть каких-то мерах предосторожности… От этого и не заметила вас.

Улыбнувшись легкому смущению своей гостьи, Мануэль разочарованно вздохнул. Через пару дней она уезжает в Неаполь, а ему так хотелось узнать ее хоть немного ближе.

Резко раздавшаяся мелодия сотового телефона заставила его прервать свои размышления. Кратко извинившись перед гостями, брюнет вытащил небольшой мобильник из кармана брюк и, отойдя на несколько шагов в сторону, приглушенно заговорил в трубку.

– Честное слово, Джеф, здесь у меня складывается такое ощущение, будто я попала в прошлый век, – сварливо прошептала Шеннон, украдкой наблюдая за широкоплечей фигурой стоящего поодаль Мануэля, – и только некоторые детали современности постоянно опровергают столь безрассудную мысль.

– А что ты хочешь? Богатые живут в своем мире. Это для тебя на дворе наступил двадцать первый век, а вот такому самовлюбленному толстосуму, как этот, как раз впору эпоха Возрождения. Но, по-моему, это все же лучше, чем склоняться по дешевым отелям, рискуя там каждый раз подцепить неизлечимую болезнь.

Мгновенно вспомнив о том убогом захолустье, где им пришлось провести прошлую ночь, лежа в грязной постели с тараканами и Бог знает чем еще, Шеннон омерзительно скривила губы.

– Хорошо бы, все это побыстрее закончить. Не нравится мне этот случай. Да и к тому же, меня угнетает, что свои последние деньги я потратила на эту кучу кружев и неудобную шляпку, из-под полей которой ни черта не видно. Господи, как люди вообще могут ходить в этом?

– Вот станешь миллионершей, и сразу же полюбишь все эти шмотки. – Предвкушая их победу, уверенно отозвался Джеф. – Не волнуйся. Дело осталось за малым: нам только нужно вежливо напроситься в дом нашего милого синьора и найти тайник с его семейными ценностями.

Шумно выдохнув, взгляд Шеннон обратился к двухэтажному особняку.

– Сейф у него в спальне. – Тихо сообщила она. – Я заметила его перед самым уходом.

Изумленно посмотрев на сообщницу, Джеф весело хмыкнул.

– Ты уже и до его спальни добралась? Ну, ты молодец, Шен. Вот это скорость!

Раздраженно закатив глаза, Шеннон устало покачала головой.

– Ты в своем уме? Если ты забыл, я попала под машину и лишилась сознания. Так что извини, но в тот момент мне действительно было без разницы, в чьей постели я нахожусь.

– Но ведь ещё не всё потеряно. – Продолжал гнуть свое ухмыляющийся блондин. – Ты заметила, как он на тебя смотрит? Он хочет тебя, это же ясно, как Божий день.

– Послушай, быть шлюхой я не нанималась! – Начиная закипать, прошипела она в ответ.

– Да, ладно тебе, Шен, – якобы случайно проведя рукой вдоль ее бедра, произнес мужчина, – что такое одна ночь в объятиях жгучего олигарха ради пары миллионов евро?

– Убери от меня руки! – Предупреждающе сверкнув глазами, бросила брюнетка. – Я не стану с ним спать. Это уже слишком далеко заходит.

– Я, конечно, понимаю твою неприязнь к этим напыщенным богатеям, – не унимаясь, продолжил собеседник, – но все же, не будь дурой. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать уже сегодня?

– Сегодня? – Потрясенно округлив глаза, повторила Шеннон. – Но ведь по плану, я должна завтра…

– К черту наш прошлый план. Нужно ловить момент пока не поздно. И пока этот аристократишка сходит по тебе с ума, он и не заметит, как из его сейфа исчезнет пара семейных реликвий.

– Но…

– Да тебе вовсе не обязательно с ним спать. – Вновь затараторил блондин. – Тебе нужно всего лишь пробраться в его спальню. Давай, Шен. Это же редкостная удача!

– Это если мы ещё попадем в его дом. – Устав спорить, вяло буркнула девушка. – Кто знает, может быть, сейчас ему взбредет в голову избавиться от своих гостей?

Вновь оглядев свою напарницу похотливым взглядом, Джеф довольно ухмыльнулся.

– Будь уверена, он не захочет тебя отпускать.

Вновь проигнорировав его намек о постели с хозяином этой обширной плантации, Шеннон раздраженно бросила:

– Если во всех аспектах играю только одна я, тогда скажи на милость: а зачем же мне нужен ты, Джеф?

– Я – мозг этой операции. – Самодовольно хмыкнул парень. – А ты – мои руки. Это я узнал о бесценных реликвиях семейства Конте. Я раздобыл всю подробную информацию об их хозяине и о том, где хранятся его бриллианты. Я узнал адрес, купил билеты на паром. Все это сделал я – не ты!

Подавив в себе новую волну негодования, Шеннон нехотя смирилась со словами партнера.

Действительно, до сегодняшнего дня всеми делами занимался только Джеф. Она лишь спокойно дождалась полученных сведений. И вот теперь, когда до манящей победы осталось совсем чуть-чуть, ее вдруг стали интересовать такие несвойственные ей ранее вещи, как элементарная мораль и нравственность. Господи, да кого вообще будут интересовать такие вещи, когда на кону стоят миллионы?!

Сделав глубокий вздох, Шеннон нехотя согласилась с Джефом.

– Да, ты прав. Если синьор Конте и дальше будет столь гостеприимным хозяином, то я сегодня же завладею его бриллиантами. И можешь не сомневаться, – резко вскинув голову, она со всей решимостью заглянула ему в глаза, – меня ничто не остановит!

– Вот и умница. – Довольно улыбнувшись, отозвался напарник. – Умница!

Краем глаза обратив внимание на приближающегося к ним Мануэля, Шеннон тотчас стерла со своего лица враждебное выражение.

– Простите меня. Но это был важный звонок. – Встав перед ней, извинился брюнет.

Обворожительно улыбнувшись в ответ, Шеннон мельком взглянула на нетерпеливое лицо «брата».

– Ну что вы, это вы нас простите. Мы, наверное, отвлекаем вас от срочных дел?

– Ну что вы. – Немедленно возразил мужчина. – Наоборот, только одно ваше присутствие наполняет этот день небывалой свежестью и непревзойденностью.

«Интересно, он всегда такой романтик?» – Насмешливо подумала Шеннон, однако сияющую улыбку со своего лица так и не стерла.

– Вы мне льстите.

– Ничуть. – Вполне серьезно ответил собеседник, вложив ее руку в свою ладонь. – И более того, я не хочу, чтобы вы покидали меня так скоро. Что скажете насчет легкого ужина, прогулки под луной и более близкого знакомства? Я так же обещаю, что завтра самолично устрою вам одну из самых интереснейших экскурсий по острову.

Намеренно проигнорировав его двусмысленное выражение о более близком знакомстве, Шеннон сдержанно улыбнулась.

– Смотря, что на это скажет мой брат. – Скромно напомнив этому красавцу о том, что они здесь не одни, девушка с легким самодовольством посмотрела в счастливое лицо Джефа.

Словно только что вспомнив о стоящем поблизости Сильвио Дель Дука, Мануэль нехотя отвел взгляд от очаровательного личика брюнетки, посмотрев на ее брата.

– Разве вы против, синьор Дель Дука? Я не знаю, где вы остановились, но поверьте, вас и вашу сестру будут ждать самые лучшие апартаменты, какие вы только смогли бы найти на этом острове.

Едва сдержав рвущееся наружу ликование, Джеф сдержанно кивнул в ответ.

– Ну как же я могу отказать столь гостеприимному хозяину? Мы с сестрой с удовольствием принимаем ваше приглашение.

– Вот и хорошо. – Вновь забывая об этом малом, довольно проронил Мануэль. – Синьорина Дель Дука, позвольте проводить вас до моего дома.

– Конечно. – Привычно вложив свою ладонь в подставленный локоть, согласилась девушка.

Уже разворачиваясь к белоснежным стенам двухэтажного особняка, Шеннон вдруг заметила широкую улыбку Джефа. Предвкушая огромный куш, он нетерпеливо последовал вслед удаляющейся паре.

Ужин был отменный.

Пока его гости наполняли свои желудки изысканными блюдами, томящимися на длинном прямоугольном столе, Мануэль с каким-то неведомым ему доселе наваждением рассматривал темноволосую девушку, скромно улыбающуюся на протяжении всей трапезы. Его привлекало в ней абсолютно всё: от ее стеснительной, почти что детской улыбки до кокетливого взмаха пышных ресниц. Она была совершенна. Ангел небесной красоты. И оттого, какие грешные желания вызывала в нём одна ее улыбка, Мануэлю становилось стыдно за свои похотливые мысли. Будь она немного дерзче, более смелее, возможно, он бы и позволил себе забыться. Но сейчас, глядя в эти невинные глаза, он проклинал собственную похоть и в тоже время как никогда взывал к ней.

Но вот его темноволосый ангел отложил столовые приборы и, приподняв голову, робко взглянул на него.

– Ужин получился выше всяких похвал. У вас превосходный повар. Никогда прежде не ела подобной вкуснятины.

Тут же получив острый толчок коленом под столом, Шеннон недоуменно посмотрела на недовольное лицо Джефа. Его глаза так и сверили ее своим негодованием. Но тут же взяв себя в руки, он забыл о напарнице и перевел взгляд на хозяина этого роскошного особняка.

– Простите невежество моей сестры, синьор. Порой ее язык не успевает за собственными мыслями. – Усмехнулся блондин. – Уверяю вас, она только хотела сказать, что ещё никогда не пробовала более восхитительных блюд, чем эти.

– Я понял. – Даже не одарив своим взглядом чересчур воспитанного юношу, отозвался Мануэль.

Продолжая следить, как щеки девушки заливает стеснительный румянец, брюнет преподнес к своим губам полупустой фужер красного вина. Но прежде чем опустошить божественный напиток, все-таки дождался прямого взгляда своей гостьи.

– За вас. – Едва слышно прошептал он, опорожняя бокал.

С легкой улыбкой оценив столь изящный жест, Шеннон вновь метнула взгляд в сторону Джефа. Одно то, что он поправил ее при посторонних – уже напрочь испортило ей и без того неидеальный настрой перед их тщательно спланированным делом.

Прочитав строгий укор в глазах своей напарницы, блондин плотно сжал губы и как можно скорее отвернулся. Не хватало ещё, чтобы этот циничный болван заметил их небольшую перепалку.

Но Мануэлю было совсем не до этого.

Да, он, конечно, заметил, как от столь нелепого замечания брата в глазах его невинного ангела полыхнуло самое настоящее адское пламя. И, о Боже, кажется, это ему понравилось даже намного больше ее стеснительных улыбок. Этот гордо поднятый подбородок, этот вызывающий блеск в янтарных глазах – всё это лишь взбудоражило его горячую кровь. Казалось, чем больше он смотрел на нее, тем всё сильнее взывала к чреслам его мужская природа.

Почувствовав легкое напряжение в районе паха, Мануэль сделал глубокий вдох, после чего, не подавая знак прислуге, сам наполнил свой фужер изысканным вином тридцатилетней выдержки.

– Так, что вы скажете насчет небольшой прогулки под луной? – Обобщенно посмотрев на своих гостей, вдруг произнёс радушный хозяин.

Мгновенно позабыв о небывалой дерзости Джефа, Шеннон вновь налепила на лицо маску робкой сестрицы и, склонив голову, с преувеличенным вниманием начала рассматривать лежащую перед ней тарелку.

– Я с радостью присоединюсь к вам. – Взяв инициативу в свои руки, вставил Джеф. – Но сначала, я бы хотел отойти в предоставленную мне комнату за своими лекарствами. Видите ли, я с детства страдаю сильными головными болями.

Сконфуженно улыбнувшись, блондин закончил ужин и, сняв с колен широкую салфетку, вновь посмотрел в лицо Мануэля.

– Но я вас догоню. А пока, я просто уверен, что Лаура с легкостью заполнит моё отсутствие своим нежным щебетанием. – С едва заметным сарказмом добавил он. – Моя сестра с радостью примет ваше приглашение. Она обожает ночные прогулки.

Переведя взгляд с лица Сильвио на его сестру, Мануэль неодобрительно свёл брови. Со стороны казалось, что старший брат Лауры подавлял ее, вынуждал делать то, что девушка вовсе не хочет.

С тяжелой горечью вздохнув, брюнет в упор посмотрел в лицо своей кроткой гостьи. Ему нужен был правдивый ответ и если вдруг он окажется отрицательным, что ж, он отпустит ее. Отпустит и забудет.

– Это правда, синьорина? Вы действительно не прочь составить мне компанию?

Тотчас ее лицо озарилось мягкой улыбкой. Приподняв голову, Шеннон смело встретилась с чарующей красотой серебристых глаз.

– Да. – Согласно прошептали ее губы в ответ.

Он ждал ее ответа, словно заключенный своего смертного приговора. И вот, всего лишь от ее кроткого «да», ему вдруг неистово захотелось смеяться, парить в воздухе, словно неопытному юнцу, никогда прежде не постигшего сладость женского тела.

Чёрт, да что с ним вообще происходит?!

Дождавшись пока дама первая поднимется со своего места, мужчины, наконец, сделали то же самое.

Извинившись, Джеф поспешно скрылся за широкими дверьми, ворчливо бормоча себе под нос что-то насчет ужасной головной боли.

Радуясь такому стечению обстоятельств, Мануэль не спеша подошел к замершей на месте девушке и, взяв ее ладонь в свои руки, постарался вложить в свой голос как можно больше истинных чувств, что с такой легкостью вызывала в нем эта особа.

– Вы, кажется, упоминали, что любите лошадей? Хотите посмотреть мою конюшню?

– С удовольствием. – Вновь согласилась Шеннон, позволяя своему кавалеру вывести себя из столовой.

Пройдясь вокруг обширного имения, Шеннон с истинным восторгом оценила всю прелесть окружающей ее красоты. Мануэль действительно знал цену всему прекрасному, иначе не стал бы вкладывать столько средств в дизайн своего дома.

– Так откуда вы? – Прервав затянувшуюся тишину, спросил собеседник.

– Из Неаполя. – Вспомнив заранее выученную историю, улыбнулась Шеннон. – Жизнь в огромном городе слишком суетна. Порой я устаю от всего этого и тогда мы вместе с Сильвио решаем выбраться куда-нибудь подальше от тягучих недр шумного мегаполиса. И вот, на этот раз мы выбрали этот остров. Я всегда хотела побывать на Капри. Здесь так красиво.

В свои тридцать четыре Мануэль не раз объездил мир и видел немало столь же живописных, а порой и более восхитительных мест, чем это. Но, все же, услышав столь лестный отзыв о своем родном острове, он не смог не улыбнуться.

– Вы всегда хотели посетить именно остров Капри? – Он удивленно приподнял бровь. – Но отчего? Вокруг лежит не менее десятка столь же прекрасных островов. Одна Сардиния чего стоит. А Капри скалист и…

– Но здесь есть вы. – Улыбнувшись, возразила она.

Невольно приостановившись от такого известия, Мануэль чуть нахмурился. Смотря в это ангельское личико, он пытался понять: говорит ли она правду или же это всего лишь очередное девичье кокетство?

Его размышления прервало тихое фырчанье одной из кобыл, стоящей в своем стойле.

– Ну вот, кажется, мы и пришли к вашей конюшне. – Высказав вслух и так очевидный факт, Шеннон с любопытством оглядела просторный загон, в котором лишь изредка встречались зажженные лампочки.

Ее никогда не интересовали лошади, наверное, из-за того, что она в жизни ни разу не сидела верхом. Это прерогатива богатых, а не беспризорных девчонок, выросших в грязных трущобах.

Зайдя внутрь тускло освещенного помещения, Шеннон старательно избегала взгляда Мануэля. Она чувствовала его желание. Знала, что лишь стоит ей выразить хоть малейший жест согласия, как ее галантный кавалер тут же повалит ее наземь, совершенно не заботясь о былых принципах и аристократических нравах. И совершенно неважно из какой он среды. Мужчина – есть мужчина. Они все одинаковы. Сначала обещают тебе золотые горы, а потом выбрасывают из своей жизни, словно ненужную, надоедливую вещицу с уже солидно истекшим сроком своего действия.

– Почему вы хмуритесь? – Положив свои ладони поверх ее плеч, вдруг ласковым голосом спросил Мануэль.

Вздрогнув от этого прикосновения, Шеннон резко подняла голову и тут же встретилась с его пронзительным взглядом.

Сейчас, озаренный слабым сиянием эклектических ламп, он был настолько притягателен, настолько красив, что впервые забыв о своей жгучей неприязни ко всем толстосумам, Шеннон сама сделала первый шаг. Медленно приблизив к нему свое лицо, она ещё мгновение задержала взгляд на его глазах, после чего, забыв обо всем на свете, тихо прошептала:

– Ну поцелуйте же меня.

Не став противиться столь взаимному желанию, Мануэль лишь крепче обхватил податливое тело и решительно притянул девушку к себе.

Его поражало, как же быстро он воспламенился всего только от одного ее томного взгляда, ведь они знали друг друга каких-то пару часов. Где-то в уголку его сознания мелькнула мысль о холодном самоконтроле. Но стоило лишь пышным ресницам этого неземного ангела вновь встрепенуться, как весь былой холодный самоконтроль тут же полетел в тартарары. Перестав сдерживаться, мужчина наконец-то наклонил голову и нежно прикоснулся к ее губам. Слегка сухие, но такие мягкие они словно были созданы для поцелуев.

Шеннон застыла. Впервые она не понимала собственные ощущения. С одной стороны ей хотелось вырваться, прекратить его прикосновения. Но с другой… Она впервые добровольно позволила мужчине прикоснуться к своим губам. Ощущения были самые разные: от легкого смущения до нарастающего любопытства о том, что же будет дальше.

Мануэля же слегка озадачил тот факт, что девушка по-прежнему не разжимала губ. Решив, что она своего рода так преодолевает врожденную стеснительность, он не хотел ещё больше смущать ее своим вопросом. Медленно проведя своими губами вдоль ее полных губ, он втянул аромат ее соблазнительного тела и вдруг остановился.

Услышав его частое дыхание, Шеннон приоткрыла глаза.

– Я сделала что-то не так? – Взволнованно прошептали ее губы. – Почему вы остановились?

Ей на самом деле было интересно знать, что прошло не так. Конечно, представление о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной она имела достаточно подробное, но вот совершенно не думала, что ее первый поцелуй закончится, не успев даже толком начаться. К тому же, она хотела всего лишь поцелуя. Одного маленького, ничего не значащего поцелуя, а не чего-то большего. Про постель даже не могло быть и речи. Но в какой-то момент ей по-настоящему захотелось узнать всю истинную силу мужского тела. Путь даже и его…

И сейчас, стоя пред ним растерянная и слегка обиженная, она пыталась понять, что же ее больше угнетает: то, что он толком так и не поцеловал ее или же то, о чем она думала, находясь в его объятиях?

У нее были достаточно резкие причины не любить таких, как он. Однако это ещё не повод, чтобы не дарить свой первый поцелуй столь красивому мужчине, затронувшему ее душу. А то, что он каким-то образом и впрямь смог задеть ее сердце, она больше не отвергала. Конечно, она не его поля ягода, но почему бы ей хоть раз в жизни не забыться и всего лишь на пару минут отступить от своих принципов?

– Вы не хотите меня поцеловать? – Вновь спросила она, с волнением смотря в его слегка затуманенные глаза.

Шумно переведя дыхание, Мануэль на секунду сомкнул веки, стараясь обуять так внезапно нахлынувшую на него слепую страсть. Улыбнувшись сквозь пронзающую все тело томную боль, он хрипло прошептал в ответ:

– А у вас весьма тонкое чувство юмора.

Встретившись с ее непонимающим взглядом, мужчина мучительно сглотнул.

– Лаура, вы уверенны, что хотите это продолжить?

Ей бы стоило получше задуматься о значении слова «это». Однако в эту секунду здравый смысл отказывался подчиняться неусыпному контролю над ситуацией и вместо рассудительных соображений, она лишь едва слышно прошептала в ответ:

– Я хочу…

Ее спасло лишь громкое ржание кобылы, находящейся в нескольких загонах от них. Встав на дыбы, лошадь со всей силы ударила копытами по деревянным воротам, пытаясь их распахнуть.

Резко обернувшись на шум, Шеннон испуганно отступила назад и присмотрелась.

Рядом с разъярившейся лошадью показалась высокая фигура Джефа. Подбежав к ним, он взволнованно посмотрел на Мануэля.

– Не понимаю, что случилось. Я… я всего лишь проходил мимо и вдруг эта лошадь…

Перестав слушать сбивчивую тираду молодого человека, Мануэль резко сорвался с места.

Оставшись наедине с напарницей, блондин мгновенно стер испуганное выражение со своего лица, заменив его чрезвычайно коварной улыбкой.

– Что ты сделал с лошадью? – Отнюдь не довольным шепотом спросила его Шеннон.

– Расслабься. Всего лишь небольшой фокус со спрейем для освежения дыхания. – Мельком показав ей небольшой алюминиевый баллончик, Джеф ухмыльнулся. – Кто же знал, что лошадям не нравится, когда это вещество попадает им в глаза.

Пораженно раскрыв рот, девушка едва нашлась с ответом.

– Да ты вообще в своем уме? Ты хоть примерно знаешь, сколько может стоить одна их этих кобыл?

– Зато, я вижу, ты достаточно много узнала, тискаясь с ним здесь. – Холодно парировал напарник.

Сверкнув глазами, Шеннон возмущенно скрестила руки на груди.

– А что я ещё должна была делать, чтобы отвлечь его? Рассказывать ему дворовые пошлые анекдоты?

Поняв, что ссора никуда их не приведет, брюнетка протяжно вздохнула и посмотрела на отдаленный загон с мечущейся в нем лошадью. Мануэль смело вошел в стойло и теперь как мог старался укротить норов одичавшего животного.

– Я не смог пробраться в спальню. – Меж тем послышалось досадное ворчание напарника. – Слуги, как назло, заполонили весь дом. Но я захватил твои инструменты.

Вложив в ее ладонь небольшой мешочек с различными отмычками, Джеф слегка сжал ее руку, насильно заставляя девушку вновь переключить свое внимание на него.

– Ты должна пробраться в спальню и открыть сейф.

Ошеломленно моргнув, Шеннон озадаченно свела брови.

– Сейчас?

– Именно. Это отличный момент. Думаю, лошадь ещё не скоро успокоится. К тому же, я прослежу за Конте.

Нерешительно кивнув в ответ, Шеннон в последний раз посмотрела на Мануэля.

– Хорошо. – Отстранено проговорила она. – Мне потребуется минут пятнадцать. Надеюсь, вы провозитесь с кобылой намного дольше.

– Отлично. – Потирая ладоши, довольно отозвался блондин. – Если что, встретимся у ворот.

Ещё раз согласно кивнув, Шеннон поспешно отступила во тьму, мысленно настраиваясь на рабочий процесс.

– Я помогу вам. – Побежав к злополучному загону, выкрикнул Джеф.

Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, девушка тоже поспешила на встречу своей задаче.

Спокойно войдя в пустой дом, она без остановки поднялась по широкой лестнице на второй этаж и, мило улыбнувшись одной из проходящих мимо служанок, случайно остановилась напротив хозяйских апартаментов. Делая вид, будто поправляет туфлю, девушка дождалась пока останется совершенно одна, после чего быстро юркнула за широкую дверь.

Оказавшись в спальне Мануэля, она перевела дыхание. В комнате было темно, однако яркие лучи полной луны достаточно хорошо освещали помещение.

Решив не рисковать, она так и не вытащила из отданного ей напарником мешка небольшой фонарик, а просто тихо подошла к камину.

Вот он ее триумф. Ее мечты и надежды. Всего через пару секунд они с Джефом станут миллионерами, и плевать она хотела на отчего-то так некстати разыгравшееся чувство совести. Она заслуживала этих денег. Заслуживала по рождению.

– И все-таки не понимаю, как вам так быстро удалось усмирить эту лошадь? – Внезапно послышался достаточно громкий голос Джефа за закрытой дверью.

Замерев на месте, Шеннон в панике огляделась по сторонам.

Быстро укрывшись за широкой занавеской, она, казалось, перестала дышать.

В открывшейся двери показалась крепкая фигура Мануэля.

– У меня большая практика. – Сквозь легкую улыбку ответил он. – Что ж, добрых снов, синьор Дель Дука.

– И вам добрых снов, синьор.

Попрощавшись с гостем, Мануэль плотно закрыл за собой двери и, включив ночную лампу, прошел в смежную комнату. Послышавшееся журчание воды подсказало Шеннон, что это была ванная. Не зная как быть, она продолжала неподвижно стоять на месте.

Сердце отплясывало чечетку. Его частый ритм настолько сильно проник в ее сознание, что ей едва хватало сил, чтобы всем телом не рухнуть на пол.

Выйдя из ванной, Мануэль стал не спеша расстегивать рубашку.

Решив, что он уже готовится ко сну, Шеннон облегченно вздохнула.

Ей осталось ждать не так-то долго. По крайней мере, она надеялась, что сон у синьора Конте здоровый и довольно быстро приходящий.

Однако, так и не сняв с себя сорочку, мужчина вдруг направился в сторону камина. Сняв широкий портрет со стены, он аккуратно поставил его на пол. В глаза сразу бросился встроенный в стену черный сейф, от чего дыхание Шеннон заметно участилось.

Беспрерывно следя за тем, как Мануэль набирает код, она прикусила нижнюю губу в томящемся ожидании. Но вот замок едва слышно щелкнул и тяжелая металлическая дверца с легкостью приоткрылась.

Теперь лишь осталось, чтобы беспечный хозяин как можно быстрее забыл о своем тайнике.

Мысли менялись со скоростью света. Сейчас, когда их изначальный план потерпел крах, нужно было срочно придумать что-то ещё. Конечно, можно было дождаться, пока Мануэль заснет, тихо выбраться из комнаты и ещё раз попытать удачи завтра. Но вся беда в том, что силы сдерживаться у Шеннон уже не было. Она всегда была нетерпеливой. Вот и теперь, видя заветную цель, девушка уже просто не могла остановиться. Нужно что-то делать. Нужно на что-то решиться. И что бы это ни было, она была уверенна, что сделает это профессионально.

Решение пришло внезапно. Не успев даже толком испугаться от задуманной идеи, девушка вдруг решительно отодвинула занавеску и вышла на свет.

«Ну что ж, синьор Конте, игра начинается!«

Заметив слабое движение позади себя, Мануэль резко обернулся.

– Лаура? – Изумленно проронил он. – Что вы здесь делаете?

Остановившись в паре шагов от него, Шеннон смущенно улыбнулась.

– Вы так и не ответили на мой вопрос относительно поцелуя. – Тихо напомнила она.

Пораженно усмехнувшись, мужчина не поверил собственным ушам.

Как только мог этот стеснительный полуребенок решиться на столь безрассудную мысль – пробраться в его спальню? И для чего? Только лишь для того, чтобы продолжить начатый поцелуй! Неужели, она хотела его так же сильно, как и он хотел ее? Неужели, у столь робкого ангела могут возникнуть те же грешные желания, от которых в венах закипала кровь?!

Медленно подойдя к ней, Мануэль слегка прикоснулся к ее подбородку.

– А вы так и не ответили мне: действительно ли вы хотите это продолжить?

Почувствовав, как его пальцы заскользили вдоль ее щеки, Шеннон блаженно прикрыла глаза.

Кажется, ей и впрямь начинали нравиться его прикосновения. Кажется, она и правда ждала его поцелуя.

– Да. – Тихо выдохнула она. – Хочу.

Его рот резко накрыл ее губы. Но поведение Шеннон ни сколько не отличалось от первого раза. Нежно проведя кончиком языка вдоль ее сомкнутых губ, Мануэль слегка отклонился. Увидев перед собой ещё совсем юное, немного наивное лицо с плотно закрытыми глазами, он слегка усмехнулся. Ему ещё не приходилось рассматривать женщин во время поцелуя. Кто же знал, что это, оказывается, бывает так забавно.

– Лаура. – Тихо позвал он.

Однако никакой реакции так и не последовало. Девушка по-прежнему продолжала неподвижно стоять, словно напрочь забыла свое собственное имя.

– Лаура. – Вновь повторил мужчина.

На этот раз она услышала его зов и, слегка затрепетав ресницами, вопросительно посмотрела на него.

– Раскройте рот. – Улыбнувшись, сказал он.

Не совсем поняв его желание, девушка недоуменно моргнула.

– Что…

Но, так и не успев закончить начатую речь, она увидела склоняющееся к ней лицо Мануэля и уже через секунду почувствовала, как его язык вторгся в ее рот, даря совершенно немыслимые ощущения. От столь интимного прикосновения она прижалась к нему всем телом, отдаленно понимая, что ничем хорошим для нее это не закончится. Однако сейчас ее здравый смысл дремал крепким, беспробудным сном и, решив узнать всю истинную цену столь пикантных объятий, она лишь молча позволяла ему творить с собой все, что он только пожелает. Чувствуя нежное трение его языка о свой, Шеннон на секунду забылась и непроизвольно простонала в ответ. Ощущения были настоль острые, настолько новые и непривычные, что от внезапного головокружения ее ноги начали медленно подгибаться, грозя вот-вот свалить ее на пол.

Почувствовав, как девушка начала медленно оседать вниз, Мануэль поплотнее обхватил ее талию руками. Ему не хотелось прерывать столь сладостный поцелуй, но здесь явно было что-то не так.

С трудом оторвавшись от ее губ, он сделал глубокий вдох и ещё раз внимательно посмотрел на нее.

Она открыла глаза. В их янтарном отражении без труда читалось безумное желание продлить их жаркие объятия, что, несомненно, порадовало его самомнение.

– Вы не умеете целоваться. – С тихим смешком заключил он.

Все ещё одурманенная новыми ощущениями, Шеннон и не думала лгать.

– Я никогда прежде не целовалась. – Откровенно призналась она, вновь потянувшись к нему всем телом. – Научите меня.

Столь невероятное признание повергло его в шок. Ему казалось, что в этом мире уже давно перевелись целомудренные красивые женщины, которые даже ни разу не познали сладость обычного поцелуя.

Продолжая недоверчиво смотреть на темноволосую девушку в своих объятиях, Мануэль хрипло произнес:

– Лаура, сколько вам лет?

Немного сконфуженная таким вопросом, она стыдливо опустила глаза.

– Совсем скоро будет двадцать четыре.

Его ошеломление продолжало нарастать бешеными темпами.

– И за все это время вы даже ни разу не поцеловались?

– Добровольно – нет.

Ему хотелось было спросить о недобровольных случаях, но решив не ставить девушку в ещё более стеснительное положение, он задал несколько другой вопрос:

– И теперь вы хотите…?

Слыша колеблющиеся нотки в его голосе, Шеннон решила сама подтолкнуть его к вполне логичному ответу.

– Попрощаться с детством. – Лукаво улыбнулась она. – По-моему, я уже достаточно выросла, чтобы научится хоть чему-то взрослому. Вы разве не находите?

Медленно проведя своей ладонью вдоль его груди, ее пальчики проскользнули под оттопырившуюся ткань сорочки и коснулись обнаженного тела. На ощупь оно было такое горячее, такое крепкое, что стремившийся наружу выдох вдруг невольно остановился и застрял где-то в голе, так и не найдя должного выхода.

– С этим трудно не согласиться. – Чувствуя, как стремительно садиться его голос, едва выговорил он.

Наконец, вняв ее молитвам, Мануэль вновь наклонил к ней голову и жадно завладел ее ртом. На этот раз ее губы послушно приоткрылись, впуская в себя его язык. И даже более того, не смело, она все же ответила на его буйные ласки, проделав те же самые манипуляции своим пока ещё робким, но таким искусным язычком.

Обычно его не привлекали неопытные девушки. В своей постели он привык видеть только раскрепощенных тигриц, абсолютно не знающих чувства стыда. Но то, что творилось с ним сейчас – не поддавалось никакому объяснению. Казалось, ее неопытность лишь наоборот усиливала его влечение. Желание стать первым настолько сильно обуяло им, что позабыв обо всем на свете, он лишь ещё сильнее прижал податливый девичий стан к своему телу, неистово продолжая терзать ее рот своими губами.

Их поцелуи становились все более горячими, все более интенсивными и беспощадными.

Шеннон вполне удовлетворила свое любопытство, но и для того, чтобы остановиться сил пока ещё не находилось.

Переведя свои губы с ее рта на более пространственные участки кожи, Мануэль не спеша поцеловал мягкую девичью щеку, дразняще прошелся кончиком языка вдоль ушной раковины, слегка укусил за мочку уха и совсем медленно завладел ее шеей.

Почувствовав пламенный след от его поцелуев на своей коже, Шеннон приоткрыла рот. Дыхание сбилось и теперь воздух, казалось, совсем не проникал в легкие.

Ей стало так жарко, так невыносимо горячо, что когда его руки потянули за тесемки ее белого платья, она лишь облегченно улыбнулась в ответ. Слабое давление вниз и легкие кружева соскользнули к ее ногам. Обнаженную кожу слегка обдул теплый ветерок, блуждающий по комнате из-за приоткрытого окна. Но от этого ей не стало легче. Ей казалось, будто она горит изнутри. И пожар этот может затушить нечто весьма отдаленное от простого ветра.

Почувствовав мимолетное касание мужской руки к своей груди, Шеннон сдавленно охнула. Под платьем на ней не было бюстгальтера. Как сказала ей продавщица: «эта модель, знаете ли, не предназначается для подобных вещей». Поэтому оставшись в одних лишь тонких трусиках, девушка смущенно прикрыла грудь рукой.

Но Мануэль, казалось, вовсе не замечал ее стеснений. Продолжая ласкать ее шею, он медленно передвинул ладони на ее плоский живот, погладил его, затем перенес руки на спину. От таких нежных прикосновений у Шеннон перехватило дыхание.

Когда же его губы начали медленно пробираться к полуприкрытой груди, она хрипло выговорила:

– Свет… Прошу, выключите свет.

Едва различая слова, брюнет настойчиво потянул ее руку вниз, чтобы, наконец, увидеть это великолепие, но девушка была неумолима.

– Свет… – Вновь послышался ее просящий шепот. – Прошу вас…

Едва не зарычав от разочарования, мужчина все же нашел в себе силы оторваться от столь притягательного тела. Резко скинув с себя рубашку, он поспешно подошел к широкому письменному столу и выключил настольную лампу.

Комната тут же окуталась мягким полумраком. Почувствовав себя более уверенно, Шеннон с радостью ощутила, как сильные мужские руки вновь прикоснулись к ее телу. Однако, на этот раз Мануэль почему-то не спешил с поцелуями. Вместо жгучих объятий он с легкостью подхватил ее на руки и отнес на постель. Прохлада шелковых простыней несколько остудила разум девушки. Слегка сведя брови, Шеннон попыталась понять, что же она делает. Но все ещё кружащаяся от жгучих поцелуев голова никак не отпускала ее затуманенное сознание. Ей лишь невыносимо хотелось вновь погрузиться в ту сказочную эйфорию прозрачной невесомости.

Поблизости послышалось тихое бряцанье металлической пряжки ремня, затем легкое шелушение одежды и вот, наконец-то, огромный матрас слегка прогнулся у ее ног.

Почувствовав, как сильные руки нежно дотронулись до ее стопы, Шеннон прикрыла глаза, вновь погружаясь в мир новых ощущений. Затем, к тем местам, где только что прошлись умелые пальцы, прикоснулись и его горячие губы. Казалось, что мелкие поцелуи начали покрывать каждый миллиметр ее тела. Сначала они не спеша проделали свою огненную дорожку вдоль ее правой голени, затем ещё медленнее прошлись по бедру, оттуда плавно перешли на правый бок и немного задержались на животе. Ощутив его влажный язык у себя в пупке, девушка непроизвольно улыбнулась и выгнулась ему навстречу. Но вот его губы двинулись выше. Дойдя до основания груди, Мануэль приостановился. Больше всего на свете ему хотелось видеть происходящее, а не теряться в догадках. Но раз его стеснительная партнерша настаивает на темноте, что ж, он уступит… на первый раз. Ласково дотронувшись до одной из полных грудей, Мануэль обхватил ее и довольно улыбнулся. Ее грудь едва помещалась в его ладони, отчего одурманенная голова и вовсе пошла кругом. Слегка размяв ее, он немного потеребил сосок, и, дождавшись, когда этот бугорок стал достаточно твердым, нежно припал к нему губами, жадно втягивая в рот.

Боже, как же горячо было это девичье тело. Как желанно и невыносимо сладостно. Он хотел ее все сильнее и сильнее. Хотел упиться ею. Впитать в себя всю ее неопытность, чтобы от прошлой стыдливости не осталось и следа. Испить всю без остатка. Показать всю свою страсть. Подарить те ощущения, которые она ещё ни разу не испытывала…

Жар нарастал. Не помня себя, Шеннон зарыла свои длинные пальцы в густые волосы любовника и слегка потянула их на себя. Ей нужны были его поцелуи. Нужно было вновь почувствовать вкус его губ у себя во рту. Нужно было, чтобы он как-то унял тот костер, что так непрерывно полыхал в нижней части ее живота.

Поддавшись ее зову, Мануэль приподнялся чуть выше и, пройдя поцелуями вдоль нежной девичьей шеи, наконец-то добрался до ее лица. Почувствовав непередаваемое наслаждение, Шеннон первая примкнула к его жестким губам. И снова этот пленительный танец языков поверг ее в тягучую пелену неистовых страстей. Обхватив его спину руками, она прижала к себе его широкую грудь, инстинктивно стараясь быть к нему как можно ближе.

Разум отступил окончательно. Перестав сдерживать себя, Мануэль одной рукой потянулся вниз, чтобы снять с нее единственную часть белья. Неосознанно помогая ему ногами, Шеннон лишь упивалась происходящим. Но вот, когда его ноги оказались посреди ее бедер, а во влагалище уперлось что-то твердое, она нехотя прервала поцелуй. Давление несколько усилилось, принося с собой режущую боль. Слегка приподняв голову поверх его плеча, девушка сдавленно вдохнула.

– Все будет хорошо. – Послышалось у ее уха.

Но хорошо все не было.

Чувствуя, как боль завладевает ее телом все сильнее и сильнее, Шеннон попыталась сомкнуть ноги и вырваться, однако столкнуть с себя огромное мужское тело оказалось не так-то просто.

– Не надо. – Жалобно вырвалось из ее горла. – Прошу вас…

Но было уже поздно.

Почувствовав, как нечто тугое все сильнее входит в ее лоно, она обессилено уронила голову обратно на подушку и с силой зажмурилась, едва сдерживая слезы.

Она столько лет берегла свою девственность. Столько лет тщательно защищалась от подобных выходок дворовых мальчишек, что просто не могла поверить, что отдалась малознакомому мужчине в первый же день их знакомства. Да ещё кому? Этому самовлюбленному богачу, которому и так-то в жизни никто не отказывал. А чем он лучше? Только тем, что его родители оставили ему огромное состояние, а не кучу долгов после смерти? Жизнь несправедлива и часто бьет ниже пояса, но что бы так? Господи, да как же она могла дойти до всего этого? Почему не остановила Мануэля, пока у нее ещё был шанс?

Ощутив новый укол боли, Шеннон сдавленно вскрикнула, но властные губы любовника тотчас завладели ее ртом. На этот раз поцелуй уже не доставлял ей тех райских ощущений, что наполняли ее раньше. Наоборот, ей хотелось выплюнуть его язык и как следует прополоскать рот.

Но это было только начало.

Почувствовав, как его тело начало не спеша двигаться взад-вперед, все больше и больше принося с собой ощущения новой адской боли, девушка с силой отклонила голову в бок, резко прерывая их поцелуй.

– Сейчас боль пройдет. – Тихо прошептал Мануэль, вновь начав ласкать ладонью ее правую грудь. – Сейчас станет лучше…

С силой стиснув зубы, чтобы не заорать на него во всю глотку, Шеннон постаралась привыкнуть к болевым ощущениям. Молча глотая слезы, она лишь хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Однако толчки Мануэля становились всё резче и интенсивнее. Полностью переключившись на ее грудь, мужчина ласково теребил затвердевший сосок своими губами, облизывал, посасывал, и даже слегка покусывал, заставляя Шеннон в очередной раз скривиться от брезгливости к нему, к самой себе, к тому, чем они оба занимаются.

Но вот постепенно боль и правда начала понемногу отступать, принося на свое место немного странные ощущения. Ей не было так уж приятно, но в тоже время и сильно плохо уже тоже не было. Стараясь лежать неподвижно, она стала прислушиваться к собственным ощущениям. Но все же, единственное, что ее сейчас радовало, так это то, что наконец-то она снова могла вздохнуть без боли.

Слегка привстав, Мануэль уперся руками о матрас по обе стороны от ее лица и с ещё большим жаром начал продолжать свои проникновения.

Чувствуя, как его член с неистовой силой скользит внутри нее, Шеннон прикрыла веки, стараясь разобраться в новых ощущениях. Было в этом нечто противное, нечто щекотное и нечто томящееся. Словно в ненастроенной скрипке ее внутренние струны натягивать под четкими действиями своего мастера.

Услышав громкое дыхание Мануэля, Шеннон вновь открыла глаза.

Как же хорошо, что в этот момент ее лицо закрывала темнота. Ей бы вовсе не хотелось расстроить весь свой план всего лишь из-за одного убийственного взгляда, коим она сейчас и смотрела на своего любовника. Но и на фальшивую улыбку у нее сейчас вряд ли бы хватило сил. Вцепившись ногтями в простыню, она молча ожидала завершения.

От его беспощадных вторжений мышцы живота, таза и бедер начали слегка ломить и покалывать. Но стараясь не обращать на это особого внимания, девушка понемногу стала привыкать к его ритму. Постепенно, в те моменты, когда его член входил в нее до своего основания, в ней словно что-то размыкалось, раздразнивая ее внутреннюю плоть своими непотными ощущениями. И вроде ей хотелось утолить этот зуд, но в тоже время она пока ещё толком не ощутила весь его истинный жар. Сосредоточившись на этих ощущениях, она не сразу заметила, что ритм Мануэля слегка изменился. Его движения уже не были столь быстрыми как прежде, но зато они стали намного резче, намного глубже и проникновенней. Непонимающе сведя брови, девушка вдруг заметила, как тело любовника начали покрывать волны легкой дрожи, после чего, в последний раз растянув ее лоно до предела, он обессилено рухнул ей на грудь. Следя за его вздымающейся спиной, Шеннон продолжала хранить молчание.

Они пролежали так с минуту. Долгую, длинную, тягучую минуту, в течение которой он все ещё находился в ней. Постепенно ее мышцы стали оживать и сокращаться, пытаясь избавиться от инородного тела.

– Не сжимай его. – Хрипло проговорил он, подняв к ней свое лицо. – От этого я захочу тебя только ещё быстрее.

Ошеломленно распахнув глаза, девушка едва не потеряла дар речи.

– Но ведь мы только что…

Не дав ей договорить, Мануэль не сдержался и вновь приник к ее губам. На этот раз поцелуй получился мягкий, нежный, совсем трепетный. И ей бы это даже понравилось, не будь того, что он только что с ней вытворял. Но все волшебство прошло и, видя перед собой лишь ненавистную фигуру богатого олигарха, Шеннон сквозь силу поддалась его натиску и ответила на поцелуй.

Медленно выйдя из нее, Мануэль перекатился на правый бок и, утянув девушку за собой, положил ее голову к себе на грудь.

– Прости. В следующий раз все будет по-другому. – Совсем тихо произнес он, после чего в комнате наступило очень длительное немое молчание.

От слов «в следующий раз» ее аж передернуло. Ну уж нет, ей достаточно сегодня досталось. Лучше уж она и дальше будет обчищать простых прохожих, чем мучиться таким вот способом. Она не шлюха. Не шлюха! И все же, стараясь не шевелиться, Шеннон с горечью вспоминала прошедшие минуты. Жизнь беспризорницы не так уж проста. Но она научилась выживать. Научилась постоять за себя и не даваться в обиду. Если бы она только сникла и опустила руки, вероятное изнасилование в двенадцать лет послужило бы прекрасным началом никчемной жизни. Но она не такая. Она сильная и независимая. Она не станет проливать слезы из-за утраченной девственности. По крайней мере, она потеряла ее не в сточной канаве под каким-нибудь вонючим пьяницей, а в одном из самых роскошных особняков Италии, на дорогих простынях хоть и под ужасно богатым, но зато очень красивым мужчиной. Но что самое главное – она не потеряла свою девственность, а почти что продала за четыре миллиона евро! Неплохая плата для столь ценного товара.

Но вот, дыхание любовника выровнялась, и медленно высвободившись из-под его руки, Шеннон тихонько привстала.

По всему было заметно, что Мануэль наконец-то уснул. Стянув сбившуюся в ногах верхнюю простыню, Шеннон обязала ей свое тело и незаметно слезла с кровати.

Ее глаза уже порядком привыкли к темноте. Поэтому без труда различив в комнате встречающуюся по пути мебель, девушка бесшумно обошла ее и на цыпочках подошла к сейфу. Приоткрыв так и не запертую хозяином дверцу, она заглянула внутрь.

– Что вы делаете? – Как гром среди ясного неба раздался за спиной голос Мануэля.

Подпрыгнув на месте, Шеннон не спеша обернулась.

– Я… я… – Судорожно пытаясь найти хоть какой-то ответ, она оглянулась по сторонам.

Резко включившийся свет ослепил глаза. Зажмурившись, девушка отклонила голову в бок, тем временем стараясь подыскать правдоподобный ответ.

– Я спрашиваю, что вы делаете, Лаура? – Вновь послышался его строгий голос.

Вновь посмотрев в его сторону, Шеннон вскользь осмотрела его тело.

Стоя перед ней совсем нагой, он выглядел совсем не смущенным или глупым. Отнюдь. Таким телом можно было гордиться. Вот только сейчас его излюбленное самолюбие заметно уступало свое место нарастающему негодованию.

– Я просто хотела…

От волнения ее акцент усиливался с каждой новой секундой. Казалось, ещё минута и она напрочь перестанет владеть итальянским. Заметив это, Мануэль нахмурился.

– …хотела…

– Мы всего лишь хотим вас обокрасть. – Внезапно послышался у дверей насмешливый голос Джефа. – И будьте уверены, синьор Конте, нам это удастся.

Обернувшись к двери, Мануэль нахмурил брови.

– Обокрасть? – Словно не расслышав с первого раза, переспросил он. – Меня?

– Вот именно. – Подтвердил Джеф. – И поверьте, даже вы нас не остановите.

Вытащив из кармана своего пиджака небольшой черный револьвер, он наставил его на хозяина имения.

Заметив в руках напарника столь опасную вещицу, Шеннон пораженно вскрикнула.

– Джеф, – обратившись к блондину реальным именем, взволнованно проговорила она, – что ты делаешь? Откуда у тебя пистолет?

– У меня все под контролем. – Довольно улыбнулся ей напарник. – Ты лучше займись сейфом.

Но Шеннон не двинулась с места. Вид пистолета настолько поразил ее, что, казалось, она просто оцепенела.

Однако сам Мануэль воспринял сложившуюся ситуацию намного спокойнее. Безмятежно посмотрев в дуло наставленного на него револьвера, он лишь цинично усмехнулся.

– Да ты хоть знаешь, как из него стрелять? – Насмешливо поинтересовался он. – У тебя смелости не хватит, чтобы выстрелить в человека.

– Мы это ещё посмотрим. – Самоуверенно заверил его блондин.

Проигнорировав слова глупого мальчишки, Мануэль повернул голову к Шеннон.

– Значит, с самого начала все это была лишь игра? – Тихо спросил он. – И ты лгала мне, только чтобы добраться до моего сейфа?

Презренно усмехнувшись, Мануэль смерил девушку ничтожным взглядом и вновь повернулся к ее напарнику.

– Даже если вы что-то и украдете из этого дома, будьте уверены, далеко вам не уйти. – Холодно проговорил он.

– Не умничай. – Разозлившись на то, что этот напыщенный аристократишка так и не потерял самоконтроль, вымаливая на коленях у него пощады, Джеф предостерегающе взвел курок.

Шеннон знала, что он не шутит. Знала, до чего может довести оружие, но все же решила не вмешиваться в их перебранку. Ей было безразлично, что именно подумает о ней Мануэль, как на нее посмотрит и что скажет, однако сейчас, услышав тихий щелчок, девушка не на шутку испугалась за жизнь этого толстосума и сделала первое, что пришло в голову. Схватив с гранитной каминной полки одну из золотых балерин, она со всей силы стукнула ей по голове Конте.

Не ожидав удара из-за спины, мужчина упал навзничь. Заглушив подступающий к горлу крик ладонью, Шеннон смотрела то на неподвижно лежащего Мануэля, то на покоящуюся в своих руках статуэтку, край который был покрыт алой кровью.

– Я убила его? – Хрипло выдавила она. – О, Боже, я убила его!

– Кончай причитать, Шен! – Засунув револьвер обратно в карман, недовольно бросил Джеф. – Лучше займись сейфом.

– Я убила его… – Вновь испуганно проговорила брюнетка, не обращая внимания на напарника. – Но я… я не хотела. Ты взвел курок и я испугалась, что ты выстрелишь… Я просто хотела оглушить его. Просто оглушить, а не убивать!

Едва сдерживаясь от женских соплей, Джеф переступил через лежащее на полу тело и подошел к напарнице.

– Соберись! – Встряхнув ее, строго приказал он. – Соберись сейчас же!

Отстраненно переведя взгляд с неподвижного тела брюнета на раздраженное лицо Джефа, Шеннон молча сглотнула.

– Собери свою одежду и карауль дверь. Тебе ясно? – Ещё раз встряхнув все ещё ошеломленную девушку, он вновь повторил. – Ясно?

Слегка кивнув головой, Шеннон огляделась по сторонам в поисках своей разбросанной одежды. Наспех собрав ее одной рукой, она кинулась к дверям. Слава Богу, прислуга не слышала их перебранки, и в доме по-прежнему всё было тихо. Но вот надолго ли?

– Черт! Черт! Черт! – Послышался разъяренный голос Джефа с другой стороны комнаты.

Оглянувшись, Шеннон увидела, как напарник выбрасывает из сейфа какие-то толстые тетради, конверты и прочие бумаги.

– Их здесь нет! Здесь нет бриллиантов! – Взбешенно проговорил парень. – Должно быть, этот сукин сын вывез их ещё до того, как мы пришли! Черт!

Похолодев внутри, Шеннон перевела взгляд на разбросанные листы.

– А что это за бумаги?

– Какие-то векселя, документы… – Заглянув в один из конвертов, ответил блондин. – Но какой нам от них прок?

Значит все впустую? Значит, все это было зря. И она убила человека из-за какой-то ненужной кучи бумаг?

Горестно прикрыв глаза, Шеннон вновь и вновь представляла перед глазами ту картину, когда она ударяет Мануэля по голове. Господи Боже, зачем она это сделала? Зачем?

– Пошли. – Взяв ее под локоть, Джеф первый выглянул за дверь. – Нужно скорее выбираться отсюда.

– А как же он? – Оглянувшись в сторону распростертого на полу тела, тихо спросила она.

– Да забудь ты о нем. С каких это пор ты начала жалеть олигархов? С тех пор, как раздвинула одному из них ноги?

Ее словно опалили изнутри.

– Какой же ты идиот! – Яростно прошипела она, желая как можно скорее остаться в одиночестве. Но все же лежащий посреди комнаты мужчина никак не выходил из ее головы. – А что, если он все же жив?

– Значит, прислуга ему и поможет. Будь уверена, за ним есть кому присмотреть, а вот, что будет с нами, если мы попадемся?

Сглотнув, Шеннон наконец-то сдалась.

Действительно, Мануэль никогда не останется один, а вот ее в тюрьме будут жрать крысы и всем ровным счетом будет попросту на это плевать. Поэтому, чтобы избежать дальнейшей расправы, молодые люди поспешно выбежали в коридор, бесшумно спустились в холл первого этажа и тайком выбрались на улицу.

– Я оставил машину недалеко от ворот. – Шепнул ей на ухо напарник.

Кивнув в знак того, что услышала, девушка поплотнее прижала к себе черную шелковую простынь. Конечно, бегать так по улице ей вовсе не хотелось, но на переодевания у нее времени тоже не было.

Центральная дорога к воротом была освещена, но так же находилась и под видеонаблюдением. Поэтому, держась лишь темных мест, они наконец-то подобрались к невысокой железной ограде.

Джеф первым преодолел барьер. Спрыгнув прямо напротив черного автомобиля, он поспешно подбежал к нему и завел мотор. Заметив, что Шеннон по-прежнему сидит на пике ограды, запутавшись в складках своей простыни, парень поспешил к ней на выручку.

– Давай помогу. – Предложил он и помог ей спуститься на землю.

Подбежав к машине, Джеф открыл для нее переднюю дверцу и, ещё раз осмотрев ее с головы до ног, решительно приказал:

– Кидай всю одежду на заднее сидение. Потом переоденешься.

Послушно кивнув, Шеннон закинула вещи назад, как вдруг заметила, что по-прежнему сжимает в своей ладони ту злосчастную золотую балерину. Брезгливо откинув ее от себя, она отошла от статуэтки на пару шагов.

– Ты что делаешь? – Заметив этот поступок, вмешался Джеф. – Деньги нам сейчас нужны, как никогда, а эта вещица, между прочим, очень дорогая. Возьмем ее с собой.

– Нет. – Резко запротестовала напарница. – Я не могу.

– Зато я могу. – Прекратив бессмысленный спор, решительно проговорил блондин и поднял с земли балерину.

Сев в машину, Джеф дождался, пока Шеннон устроится рядом, и со всей силы надавил на педаль газа, оставляя роскошный особняк далеко позади.

По дороге никто из них не проронил ни слова. Джеф уже стал размышлять над новой операцией. А в голове Шеннон мысли кружились спутанным роем. Она думала обо всем сразу: о том, что так и не разбогатела. О том, что столько усилий было возложено впустую, о своем первом поцелуе, о том как впервые переспала с мужчиной, которого сама же и убила.

Видит Бог, ей есть за что не любить толстосумов, но такого она не хотела. Не хотела брать такой грех на душу…

« – Прости…» – Вдруг вспомнились ей ранние слова Мануэля.

– И ты прости. – Тихо прошептала она в темноту.

Яркие лучи просыпающегося солнца лениво растянулись вдоль бескрайней глади Неаполитанского залива. Стоя босиком на мокром песке, девушка с легкой грустью в глазах встречала рассвет.

В своей жизни она привыкла к горю и одиночеству. Привыкла быть никем в глазах большинства людей, чей доход мог сравниться хотя бы со средним достатком. Вот и сейчас она, словно невидимка, стола на краю песчаного побережья полная грусти, разочарования и глубокого отчуждения от всего мира. Зачем он ей? Она в нем лишняя. Ведь если с ней что-то и случится, никому не будет до этого дела. Совершенно никому. Так уж сложилась ее судьба. Судьба беспризорной девчонки, чью беременную мать выгнал из дома знатный синьор, решивший, что признать ребенка от обычной служанки ниже его достоинства.

Шеннон усмехнулась и не спеша побрела вдоль пустынного пляжа.

Ее лютая неприязнь к толстосумам началась именно с Леонардо Пасквитти – ее биологического отца.

Когда ее молодая мать – София Медичи забеременела от своего хозяина, она в панике рассказала ему об этом, надеясь получить хоть какую-то помощь. Но вместо ожидаемой поддержки он всего лишь вышвырнул ее на улицу, ни дав с собой ни единой лиры. Узнав о ее позоре, близкие родственники тоже отвернулись от нее. Лишь пожилая мать втайне от всех отдала небольшую сумму денег своей непутевой дочери, на которые она и эмигрировала в Северную Америку, надеясь найти за океаном хоть каплю справедливости. Но как оказалась, жизнь в Соединенных Штатах была отнюдь не столь беззаботной, как о ней рассказывали дома. С трудоустройством ничего не получалось. Да и кто бы взял на работу итальяноговорящую женщину на шестом месяце беременности? На счастье, ее мать приютила у себя одна пожилая женщина-американка Шеннон Корвел, в честь которой и было названо ее имя. Именно так маленькой Шеннон удалось родиться на сухих и чистых простынях в тепле просторной чикагской квартиры. Выделив своей гостье небольшую свободную комнату, пожилая мисс Корвел была не против хоть какого-то общения и с радостью нянчилась с ребенком. Оправившись от родов ее мать начала прислуживать в квартире пожилой старушки. Они ладили друг с другом, хоть и разговаривали на двух совершенно разных языках. До шести лет жизнь Шеннон можно было назвать беззаботной. Она с легкостью выучила два языка и вместо переводчика переводила двум женщинам их вечные стычки, либо задушевные беседы. Мать научила ее писать и читать по-итальянски. Мисс Корвел же сделала тоже самое и с другой стороны. Отлично подготовленная в начальных знаниях, Шеннон собиралась поступить в школу. Но ее мечте так и не суждено было осуществиться. За три месяца до начала занятий мисс Корвел умерла.

Именно с того момента безмятежное детство Шеннон закончилось.

Им пришлось выехать из трехкомнатной квартиры и искать жилья в другом, более дешевом месте. Денег категорически не хватало. Вынужденная работать на трех работах, София часто уходила ранним утром и приходила лишь через два дня. Часто оставляемая на попечение самой себе маленькая Шеннон с детства привыкла быть самостоятельной.

И вот, с трудом накопив небольшую сумму денег, ее мать вновь попыталась отдать дочь в школу, но тут возникли новые проблемы, о которых она раньше и не задумывалась. У Шеннон не было абсолютно никаких документов. Расстроенная и подавленная София вновь и вновь пыталась выпросить у властей дать ее ребенку права, но каждый раз задуманное дело оборачивалось полным крахом. Видя расстройства матери, Шеннон перестала тянуться к книгам и знаниям. Вместо этого она заявила о том, что тоже хочет найти себе работу. Отчитав дочь за такие мысли, София вновь ушла на два дня, а когда вернулась, ее лицо невозможно было узнать. Многочисленные ссадины и синяки заполонили все тело. В панике семилетний ребенок выбежал на улицу, прося посторонних прохожих о помощи. Казалось, никто не обращал на нее внимания. Но вот несколько сострадальцев все же откликнулись на жалобные крики маленькой девочки и вызвали врачей. Приехавшая к дому скорая помощь забрала бесчувственное тело Софии в больницу. А через два часа в дверь их крохотной квартирки постучали незнакомые люди и, не говоря ни слова, забрали Шеннон с собой.

Так она оказалась в детском доме.

По чистой случайности Шеннон удалось взять с собой старую тетрадь матери – ее дневник, из которого она и узнала все свое прошлое. Ни разговаривая ни с кем в течение полугода девочка лишь молча кивала в знак согласия того или иного вопроса. Узнав от соседей лишь имя ребенка, комитет детского дома решил выписать ей документы удостоверяющие, что она Шеннон Пэкстоун.

Отныне юная Шеннон Пэкстоун больше не вспоминала свою прошлую жизнь. Постепенно привыкнув к грязному белью и ужасно твердой постели, она с легкостью осваивала новые навыки. Навыки лжи, притворства и прочих хулиганских привычек, царивших в ее новом доме. Она никогда не забудет те суровые дни, наполнившие ее новую жизнь инстинктом самосохранения. Дни, благодаря которым она смело вошла во взрослую среду обитания, покинув в восемнадцать лет ненавистный приют.

С тех пор и началась ее привычная жизнь. Жизнь мошенницы и интриганки. С легкостью обворовывая прохожих на улице, Шеннон перебивалась, как могла. В свое время она даже пыталась устроиться на хорошую работу с целью быть такой же, как и все. Но стоило лишь нанимателю узнать, что она обычная беспризорная сирота из детского дома, как все хорошие вакансии сразу же исчезали перед ее носом и на их место ей предлагали самую тяжелую работу за сущие гроши. Смирившись с тем, что она другая, девушка вернулась к привычным для нее вещам.

Жизнь текла равномерно, пока на ее пути не появился Джеф. Случайно встретив высокого блондина у стойки одного из самых отвратных баров Чикаго, Шеннон уловила в его голосе едва заметный акцент. Итальянский акцент! Познакомившись с ним поближе, она выяснила, что отец Джефа был итальянцем, от кого он и перенял язык.

Впечатленный ее внешностью и отточенным умениям, Джеф предложил ей работать вместе. Обчищая состоятельных людей в кинотеатрах, операх и прочих культурных заведениях, они неплохо преуспели. Правда, не всегда их афера удавалась на славу. Пару раз их все же ловила полиция, но, не имея улик, вынужденно отпускала бандитскую парочку через пару дней заточения.

Шеннон привыкла к такой жизни и о другой даже не мечтала. Ей вполне хватало того, что они с Джефом «зарабатывали», но вот, похоже, самому Джефу этого было явно мало. Однажды он пришел к ней с сумасшедшей идеей уехать на время в Италию, чтобы почистить карманы слащавых олигархов. Зная ее судьбу, парень умело убедил девушку в том, что она достойна хоть и небольшого, но все же своего состояния. Слушая его речь, Шеннон прекрасно понимала, что Джеф манипулирует событиями ее прошлого, но в то же время она и, правда, начала так думать. В конце концов, она всегда мечтала приехать на Италию, чтобы воочию увидеть родину ее предков, а так же посмотреть в глаза своему отцу.

Так она и очутились здесь, стоящей у кромки Тирренского моря, в котором ей пришлось искупать свое тело после бурных ночных приключений. Вспомнив с какой горечью она оттирала присохшую к бедрам кровь, Шеннон с силой прикусила губу. Ей не хотелось больше вспоминать о событиях прошедшей ночи. Не хотелось думать о том, что могло бы быть, а чего нет. Ей нужно двигаться вперед. Нужно думать о будущем. Поэтому слегка отряхнув свое белое платье от песка, она лишь глубоко вздохнула и поспешно зашагала прочь с песчаного пляжа.

Вернувшись обратно в небольшой бедный квартал, где они с Джефом и расстались, девушка мельком осмотрела проезжую часть. Машины напарника ещё не было, а значит, он все ещё занят продажей золотой статуэтки.

Вздохнув, Шеннон поспешила в номер небольшой дешевой гостиницы подальше от посторонних глаз, где любой прохожий мог запомнить темноволосую девушку в белоснежном платье, кружева которого игриво развивались на ветру. К черту такой наряд. Уж слишком он бросался в глаза. Но другого у нее не было. Быстро поднимаясь по узкой деревянной лестнице мимо распахнутых дверей в соседние комнаты, Шеннон старалась никак не реагировать на детский плач не в меру грязного ребенка, ругань супругов и выворачивающего на изнанку зловония от испражнившегося себе же в штаны старика. Конечно, этот мир не был для нее шокированным открытием. Она выросла в нем. Но все же, даже за столько лет она так и не смогла примириться с такой средой. Возможно, виной ее надменности были аристократические корни, перешедшие ей от отца. Но как бы то ни было, она никогда не позволит себе опуститься до подобного уровня.

Вбежав к себе в номер, Шеннон закрыла дверь на ключ и осмотрела помещение. Своим внезапным приходом она спугнула крысу, ползавшую по пустому столу. Увидав убегающего грызуна, брюнетка брезгливо скривила губы. Она не боялась крыс. За долгие годы они стали для нее почти что домашними питомцами. Но в то же время, каждый раз встречая на пути этих длиннохвостых тварей, к горлу тут же подступал испуганный вскрик. Вот и сейчас, стоя спиной к двери, она невольно проследила за тем, как небольшая крыса скрылась из вида, и облегченно вздохнула.

Вновь без особого интереса осмотрев небольшую комнату, Шеннон подошла к одной из двух имеющихся узких кроватей, присев на самый краешек. Кроме этого в их номере с обшарпанной голубой краской так же находился стол, один стул и небольшой умывальник у окна. Не зная, что лучше: тюремная камера или этот «люкс», девушка иронично усмехнулась. Уж лучше бы она вообще никогда не попадала в светские особняки. Возможно, жизнь была бы проще и она не сравнивала бы роскошную обстановку особняка Мануэля с этой помойной дырой. Господи, да у него даже лошади живут в лучших условиях! Но что толку сравнивать. Ведь даже те же самые кобылы Мануэля принадлежали другому сословию, куда выше ее собственного. А раз так, стало быть, нечего горевать. Крыши над головой ей вполне хватало, а уж с остальным она как-нибудь справится. Единственное, что она решила точно и окончательно, так это покончить с крупными аферами. Сегодня она расскажет о своем решении Джефу и если он будет против, что ж, пускай остается. А она уезжает обратно домой. Хватит с нее этого райского климата тропических островов. Надоело смотреть на то, как богатые то и дело разъезжают на своих дорогих кабриолетах, решая в каком же бутике им сегодня потратить свои деньги. На Капри было мало бедных. И от этого ей становилось совсем тягостно. В Чикаго же все было по-другому. Бедные кишели везде и всюду, и никто не останавливался, засматриваясь на них, словно на заморские диковинки.

Решено. Она забирает половину своей доли и едет домой.

Взбив подушку, девушка устало прилегла на кровать. При резком движении мышцы паха слегка напомнили о себе и, непроизвольно скривившись от легкой боли, Шеннон в очередной раз прокляла прошлую ночь.

Под кроватью лежала небольшая серая сумка, в которой были все необходимые ей вещи, как например, набор первоклассных отмычек, предметы женской гигиены, паспорт и дневник ее матери.

Достав старую черную тетрадь, Шеннон, пожалуй, в тысячный раз в своей жизни открыла первую страницу и незаметно погрузилась в чтение. Ей казалось, что только так она может быть ближе к матери. Сможет больше о ней узнать, понять ее мысли и переживания.

Резкий стук в дверь внезапно потревожил тишину и, отложив дневник, девушка настороженно посмотрела на дверь. Джеф не стал бы стучать. У него есть ключ. К тому же, он бы уже давно подал голос.

Тогда кто же это? Мануэль? Вполне возможно. На Капри – это был единственный район, где обитали бедные. Так что при желании он бы мог найти ее без особых проблем… но чтобы так быстро?!

Затаив дыхание, Шеннон достала из сумки небольшой нож и, убрав его под подушку, бесшумно слезла с кровати.

– Джеф? – Раздался грубый мужской голос за дверью. – Джеф, ты там? Это Батт.

Облегченно вздохнув, брюнетка подошла к двери, но замок так и не открыла.

– Его сейчас нет. – Тихо проговорила она.

– Тогда открой ты. – Тут же рявкнул в ответ прежний мужчина. – Мне нужно ему кое-что передать.

Замешкавшись на секунду, девушка все же отперла дверь.

На пороге стоял высокий рыжий громила с зажатой в зубах сигаретой. Нагловато усмехнувшись в ответ на ее вопросительный взгляд, он по-хозяйски захлопнул за собой дверь и, пройдя внутрь комнаты, бросил на стол небольшой черный пакет.

– Стало быть, ты и есть Шеннон. – Уверенно проговорил незнакомец, дымя своей сигаретой. – Вот. Держи.

Кинув на ее кровать какие-то вещи, вытащенные из принесенного с собой пакета, он деловито присел на стул и, не отрывая глаз от темноволосой девушки, продолжал усмехаться.

Враждебно скрестив руки на груди, Шеннон указала взглядом на брошенную им одежду.

– Что это?

Мужчина слегка передернул плечами.

– Джинсы и рубашка. Джеф сказал, ты мечтаешь избавиться от этого платья, так что я принес тебе замену.

Недоверчиво сведя брови, девушка все же подошла к кровати и с любопытством посмотрела на потрепанную одежду.

– Ты мне платье, а я тебе современный цивилизованный вид.

Усмехнувшись услышанному, Шеннон обернулась, швырнув старые тряпки обратно в их владельца.

– Сделка отменяется. – Резко сказала она. – Это платье стоит намного дороже того барахла, что ты мне подсовываешь. Можешь забирать его обратно и проваливать.

Осмотрев дикую тигрицу своим долгим прищуренным взглядом, незнакомец, наконец, вынул изо рта сигарету и, потушив ее прямо об стол, повелительно произнес.

– Снимай платье.

– Я же сказала, что не стану меняться! – Вновь четко повторила брюнетка, упирая руки в бока.

Мужчина медленно приподнялся со стула.

– Мне плевать, будешь ли ты носить эти шмотки или нет. Да и платье оставь при себе. – Широко улыбнулся Батт, обнажая свои пожелтевшие зубы. – Я принес Джефу кое-какую информацию, за которую он обещал мне очень хорошо заплатить. И, кажется, я уже знаю способ этой оплаты.

Заметив бросившийся к прикрытой двери девичий взгляд, мужчина слегка покачал головой.

– Ну-ну, красотка, не торопись. Давай-ка сначала немного развлечемся.

Не ожидав такой прыткости, Шеннон не успела отбежать в сторону и, поймавшись в руки этому отвратному верзиле, упала вместе с ним на кровать. Оказавшись придавленной к матрасу, девушка со всей силы уперлась руками в грудь огромного нахала.

– Отпусти. – Яростно прошипела она, сверля шатена своим ненавистным взглядом. – Отпусти, иначе хуже будет!

Рассмеявшись в ответ на ее угрозу, Батт просунул руку под складки платья, ощупывая гладкую кожу девичьего бедра.

– Люблю строптивых кошечек. – Довольно проговорил он. – Давай, вопи во все горло. Зови на помощь. Меня это только заводит.

Стиснув зубы, Шеннон пыталась не обращать внимания на его мерзкие прикосновения у себя под платьем. Однако, чем выше они становились, тем все труднее было сдерживать нарастающую внутри себя панику.

Наконец, здраво рассудив ситуацию, девушка вдруг резко перестала отбрыкиваться, и вместо этого ловким движением стремительно вынула из-под своей подушки спрятанный нож. Уперев острие в живот шатена, она холодно улыбнулась.

– Я сказала: отпусти меня! – Сквозь зубы четко повторила лежащая под ним брюнетка.

Почувствовав укол холодной стали, мужчина изменился в лице. Мгновенно подчинившись, он сполз с нее и встал на ноги.

– Хм, – сдавленно усмехнулся шатен, – а ты боевая баба.

Никак не расценив столь красноречивый комплимент, Шеннон указала кивком на дверь.

– Пошел вон. – Оборонительно держа нож перед собой, строго выпалила она. – А насчет своей оплаты разберешься с Джефом позже. – Вновь посмотрев на валяющуюся на полу одежду, она быстро добавила. – И забери с собой свои вещи.

Покорно подобрав с пола штаны и рубашку, громила гневно сузил глаза.

– Ты ещё пожалеешь, что так со мной обошлась. Клянусь, пожалеешь.

– Проваливай! – В последний раз выкрикнула ему вслед строптивая девчонка и тут же заперла дверь.

Поспешно справившись с легким ознобом после короткой стычки с Баттом, Шеннон поправила руками растрепавшиеся волосы и вновь вернулась на кровать.

Она старалась никогда не зацикливаться на подобных случаях время от времени встречающихся в ее жизни. Слишком много их было. И если бы она помнила каждый из них, то, пожалуй, ее слезы могли бы превзойти весь Неаполитанский залив.

Вернув нож под подушку, девушка вновь достала дневник и, как ни в чем не бывало, продолжила чтение.

Джеф появился лишь после обеда. Открыв дверь своим ключом, он молча посмотрел на лежащую в своей кровати напарницу и не спеша зашел в комнату.

Ему нравилась Шеннон. Очень нравилась. И он хотел ее так, как ещё никогда не хотел ни одну женщину. Возможно, всему виной было то обстоятельство, что он просто никогда не встречал женщин красивее своей напарницы. Но от этого ему не было легче. Сколько раз он пытался уговорить ее, сколько раз заставить, но все безрезультатно. Хоть и мягко, но Шеннон всегда давала ему отпор. Ущемленному и злому ему оставалось лишь развлекаться в обществе дешевых шлюх, которые с удовольствием готовы были приласкать такого красавчика на своей груди. Вот только Джефу этого было мало. Стоило ему лишь посмотреть на Шеннон, на изящные части ее стройного тела, скрытые тесной одеждой, как неукротимое желание просыпалось в нем вновь и вновь. Вот и сейчас, заметив обнажившуюся голень своей напарницы, Джеф протяжно вздохнул и строго отвел глаза.

– Опять читаешь эту тетрадь? – Глухо спросил он, сбросив шляпу на стол. – Шен, сколько можно? Ты ее уже скоро на зубок выучишь.

– А тебе какое дело? – Не отрываясь от чтения, лениво буркнула она.

Перевернув страницу, девушка, как бы между делом, вспомнила об их недавнем посетителе.

– Знаешь, к тебе приходил некий Батт. Оставил какой-то пакет на столе и сказал, что ты якобы обещал ему за это очень хорошую оплату.

– Угу. – Тут же направившись к столу, согласно кивнул мужчина.

– И знаешь, какую же оплату он выбрал? – По-прежнему не отрываясь от чтения, продолжила Шеннон. – Меня.

Изумленно взглянув в усмехающееся лицо брюнетки, Джеф остановился.

– Мне пришлось достать нож из-под подушки и пригрозить ему. Крайне неприятный тип.

Изменив направление, парень медленно подошел к своей, казалось бы, беспечной напарнице и присел на ее кровать.

– Ты не пострадала? – Вполне искренне спросил он.

– Нет. – Так и не высунув лицо из-под широких страниц тетради, отвлеченно ответила та.

Облегченно вздохнув, блондин вновь посмотрел на оголившуюся часть ноги девушки и слегка дотронулся до обнаженного участка ладонью.

Почувствовав на своей коже новое лобзание, Шеннон устало вздохнула. Похоже, у всех мужиков на уме лишь одно. Но грубо оттолкнуть от себя Джефа она не могла. За два года совместной работы между ними сложились весьма сложные отношения. В некотором роде Джеф ей нравился. Нравился как брат, приятель, дальний друг, но отнюдь не как любовник. И все же, каждый раз попадая с ним в похожую ситуацию, она не могла себя заставить резко оттолкнуть его. Возможно оттого, что каким-то шестым чувством знала, что именно из-за этого слепого влечения Джеф никогда не предаст ее; станет переживать за нее окажись она в тюрьме и, возможно, будет единственным, кто постарается хоть что-то сделать, чтобы выволочь ее оттуда.

Медленно проведя ладонью до колена, Джефа вдруг наклонился к ней и уперся лбом в ее плечо.

– Ты все обещаешь мне, – послышался его сдавленный шепот, сбиваемый учащенным дыханием, – но все время гонишь от себя, как дворового пса.

Улыбнувшись такому сравнению, Шеннон так же тихо прошептала в ответ:

– Но ты и есть дворовый пес.

Чувствуя, как его пальцы все сильнее ощупывают ее колено, грозя вот-вот двинуться выше, Шеннон напряглась, готовясь в любой момент применить силу. Но вот его рука не спеша покинула прежнюю часть ее тела и теперь более жестко легла ей на живот.

– Шен, – продолжая бороться с наступившей на него похотью, простонал блондин. – Ты же знаешь, как я тебя хочу.

Его пальцы продвигались все выше и выше. И вот когда они уже почти достигли ее груди, рука Шеннон резко перехватила его ладонь.

Она никогда не обещала Джефу свою постель. Не собиралась уступать и впредь.

– Джеф, мы же с тобой это уже обсуждали. – Как можно строже прошептала она. – Нас может связывать только работа.

Отстранившись от ее плеча, парень заглянул в ее серьезное лицо.

– Даешь только богачам? – Вдруг со злостью произнес он. – Возомнила себя благородной аристократкой?

Девушка печально улыбнулась в ответ.

– Ну ты же знаешь, как я всю жизнь к этому стремлюсь. – С сарказмом проговорила она, резко захлопнув толстую тетрадь. – Так что будь хорошим мальчиком и не заставляй меня вытаскивать из-под подушки нож.

Холодно усмехнувшись в ответ, Джеф нехотя отвел руку и отклонился.

В своей жизни он был способен на многое: на грабеж, безумные авантюры и даже на убийство. Но лишь стоило делу коснуться Шеннон, как вся его былая бравость напрочь отступала и вместо крутого бандита он превращался в сопливую размазню. Он ненавидел себя за это. Ненавидел и как только мог боролся с самим собой.

– Кого ты пугаешь? – Насмешливо поддел ее парень. – Я же знаю, что все это просто блеф.

– После прошедшей ночи я уже не считаю это простым блефом. – Довольно серьезно проговорила напарница. – Не буди во мне зверя. Я не стану с тобой спать.

– А ведь я могу и заставить. – Вновь наклонившись к ней, угрожающе прошептал блондин.

Однако Шеннон это вовсе не напугало. Она изучила все слабости Джефа. Знала, что он не поднимет на нее руку. Просто не сможет. А вот отчего – ей было и, правда, невдомек.

Улыбнувшись ещё шире, брюнетка лишь медленно покачала головой.

– Разве я понравлюсь тебе искалеченная? – Ласково прошептала она. – К тому же, сломанные руки заметно ухудшат мое мастерство – а нам это вовсе не к чему.

Поняв, что здесь он явно в проигрыше, голова парня вновь обессилено упала ей на плечо.

– Ше-ен, прошу. – Протяжно простонал он, ощущая себя самым несчастным созданием в мире. Да, он готов быть тряпкой, готов быть для нее хоть кем, лишь бы только она посмотрела не него таким же взглядом, каким постоянно одаривала того самовлюбленного аристократа. – Ну неужели тебя смог завести лишь этот надменный Конте? Поверь, тебе со мной понравится.

Вспомнив объятия Мануэля, Шеннон искусно скрыла взволнованную дрожь в своем теле и, нежно теребя светлые волосы напарника, слегка усмехнулась.

– И как долго ты простоял вчера у двери? – Словно между делом поинтересовалась она.

– Вы уже закончили. – Немного расстроено отозвался блондин. – Но стоит мне представить как вы… – Резко приподняв голову, он сглотнул. – Дай мне хотя бы посмотреть на тебя. Поласкай себя у меня глазах. Я не стану тебя трогать. Обещаю.

Едва открыто не засмеявшись такой просьбе, Шеннон насмешливо покачала головой. Конечно, даже во времена своей былой девственности таким уж целомудренным ангелом она вовсе не была и многими порочными вещами занималась в одиночестве. Но все же это было лишь ее личное дело.

– Нет. – Решительно сказала она, присев в кровати. – Забудь об этом.

– Но я не могу…

– А раз не можешь, значит, нам придется расстаться. – Вдруг резко перебила она, решив рассказать напарнику о своих намерениях. – И сделаем мы это сегодня же. Я хочу уехать обратно в Чикаго, Джеф. Так что отдай мне половину денег от той статуэтки и мы в расчете.

Недоверчиво смотря в ее решительное лицо, Джеф медленно поднялся на ноги.

– Хочешь уехать? – Все ещё не веря ее словам, изумленно переспросил он. – А как же наше следующее дело?

Протяжно вздохнув, Шеннон молча убрала дневник обратно в сумку.

– Прости, но это уже не наше дело, а только твое. Я не хочу больше подвергать себя такой опасности. Обворовывать олигархов не так-то просто. Это слишком рискованно.

Усмехнувшись ее словам, Джеф подошел к лежащему на столе пакету и, заглянув в него, вытащил оттуда какие-то бумаги.

– Знаешь, что это? – Как бы между делом поинтересовался он.

Посмотрев в его сторону, Шеннон неопределенно пожала плечами.

– Нет.

– Это вакансия на работу.

Взмахнув бровями, девушка едва заметно улыбнулась.

– Решил податься в обычные рабочие? Здорово. Удачи на новом поприще.

– Эта вакансия не для меня. – Интригующе улыбнулся блондин. – А для тебя.

Вновь приподняв брови, Шеннон усмехнулась.

– Для меня? Что-то я не припомню, как подавала заявку на биржу труда. И кем же я пойду работать?

Медленно перелистывая страницы, Джеф бесцветно ответил.

– Обычной служанкой.

– Обычной служанкой. – Насмешливо повторила девушка. – Прекрасно. Я всю жизнь мечтала уподобиться собственной матери.

– И ты даже не представляешь, насколько ты оказалась права. – Согласно кивнул парень. – Думаю, семейство Пасквитти охотно примет в свой дом столь трудолюбивую работницу.

Замерев, Шеннон недоверчиво покосилась на собеседника.

– Ты сказал семейство Пасквитти? Я… Я не ослышалась?

– Угу. – Вновь кивнул блондин. – Собеседование завтра в девять.

От внезапно нахлынувших мыслей, Шеннон почувствовала слабое головокружение. Завтра утром она сможет войти в дом самого Леонарда Пасквитти. Неужели она сможет увидеть его? Заговорить с ним? Плюнуть ему в лицо?!

– Ну же, – словно извне послышался задорный голос Джефа, – разве ты не рада? Всю свою жизнь ты только и мечта отомстить этому сукину сыну. Так в чем же проблема? Сейчас твоя мечта вполне реальна.

– Но… – Вновь приподняв голову, Шеннон посмотрела в горящие глаза напарника. Единственное, что завлекало его ещё больше ее тела, так это новая безрассудная афера. – Но как?

Поняв, что дело в шляпе, Джеф расслабленно улыбнулся.

– Все как и прежде: сейф, бриллианты и мы. Ты пробудешь в доме Пасквитти всего лишь пару дней. Вдоволь насмотришься на папочку, а одним из вечеров, во время обычной уборки в кабинете, стащишь его бриллианты.

– Так просто? – Недоверчиво спросила напарница.

Вновь присев на край ее кровати, Джеф нежно коснулся девичьей щеки.

– Не так страшен черт, как его малюют. Будет все очень просто – я тебе гарантирую. – Резко поднявшись на ноги, блондин вытащил из внутреннего кармана своего пиджака небольшую пачку денежных купюр. – Так что: едешь со мной или все же ещё хочешь забрать свою половину и уехать в Чикаго?

Шеннон призадумалась. Найти того ублюдка, безжалостно бросившего ее мать двадцать четыре года назад – было и впрямь ее самое сокровенное желание. Она хотела унизить его, хотела растоптать, лишь бы он хоть немного понял, как же им было плохо без него и его помощи. Воспоминания о матери принесли с собой старые болезненные раны. У нее даже не было денег на то, чтобы заказать ей нормальное надгробие. Вместо него на ее могилу был воткнут простой деревянный крест, на котором маленькая девочка корявым почерком написала «София Медичи» и лишь дату смерти, так как год рождения мамы она просто не знала. И лишь спустя годы ей удалось заменить старый деревянный крест красивым гранитным распятием. А он… Все эти годы ему не было до них никакого дела. Никогда не было дела.

Решительно подняв свой взгляд, Шеннон четко проговорила.

– Я еду с тобой. – Увидев на лице Джефа довольную улыбку, она не менее решительно добавила. – Но это будет в последний раз!

Убрав банкноты обратно в карман, мужчина согласно кивнул.

– А следующего раза и не понадобится. Ты будешь богата, как никогда. То, что хранится в сейфе твоего папочки в три раза больше того, что обещало быть у Конте.

Не став заранее радоваться предвкушаемой победе, девушка молча свесила ноги с кровати.

– Пошли. – Вдруг резко посмотрев на время, сказал Джеф. – Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда.

Зная, что ее отец живет на одном из соседних островов, Шеннон тотчас засобиралась в дорогу.

– Я уже купил билеты на паром. – Оповестил ее Джеф. – Так что всего через час для нас откроет свои объятия сама «зеленая» Искья, а Капри навсегда останется в прошлом.

Согласно кивнув, Шеннон улыбнулась.

«Да будет так» – Мысленно подумала она и, закинув на плечо сумку, поспешно вышла за дверь.

Сидя в тесном салоне небольшой машины, Шеннон сонно моргнула. Эту старую развалюху, носившую гордое итальянское имя «Фиат», Джеф купил сразу же по приезду в Италию, потратив на нее их последние деньги. Так что теперь этот автомобиль стал для них почти всем: домом, средством передвижения и, в конце концов, отличным помощником для быстрого скрытия от преследователей.

Было уже раннее утро, когда они подъехали к величественному двухэтажному зданию, огромный двор которого был огорожен высокой железной оградой. За оградой в строгом последовательном порядке росли лимонные деревья с большими свисающими с ветвей лимонами.

Живот Шеннон громко заурчал. Первым делом по приезду на Искью Джеф принес ей бананы и прочие фрукты, росшие на этом острове. Но сколько бы она их не поглощала, ее организм требовал более плотной пищи. А мяса она не ела с того последнего ужина у Мануэля. Вспомнив о плотно накрытом столе, девушка сглотнула подступившие ко рту слюни и лишь задумчиво посмотрела на огромный особняк.

Кто бы мог подумать, что там, всего в нескольких десятках метров от нее находится ее отец. Представив себе надменного грозного тирана, брюнетка со злостью сжала кулаки.

Он ещё пожалеет о своем решении. Он узнает, что значит быть обманутым и униженным.

С боку послышалось сонное бурчание Джефа.

– Который час?

– Почти шесть. – Не отворачиваясь от окна, тихо отозвалась девушка.

– Тогда чего ты не спишь? – Зевнув, вновь спросил парень. – У нас сегодня очень важный день. Ты должна выглядеть здоровой и энергичной, а не усталой и сонной. Поспи ещё пару часов, а потом уже разглядывай имение своего папочки. Поверь, за предстоящие дни оно тебе ещё опротивит, вот увидишь.

Обернувшись в сторону лежащего на своем сидении напарника, Шеннон тихо вздохнула. Джеф прав. Ее могут не взять на работу, если ее вид окажется не подобающим их величественным стандартам. Тут уж никакие безукоризненные рекомендации не помогут. Поэтому, свернувшись калачом, она легла вдоль своего опущенного сидения и даже не заметила, как заснула.

– Шен. – Знакомый голос настойчиво прохрипел над ее ухом. – Шен, просыпайся. Уже почти девять.

Скривившись от постороннего шума, Шеннон что-то неразборчиво буркнула в ответ и посильнее спрятала свое лицо в ладонях.

– Шеннон, – вновь позвал ее Джеф, легонько тряся за плечо, – ну, ей-богу, сейчас не время капризничать. Вставай немедленно.

Никак не прореагировав на его слова, девушка лишь глубоко вздохнула, продолжая свой безмятежный сон.

Устало вздохнув, блондин почесал затылок.

Будить Шеннон было самым непростым и неблагодарным делом. Порой на это уходил не один час томительного выжидания и чрезмерного упрашивания. А времени у них сейчас как раз и не было.

Задумчиво осмотрев спящую фигуру напарницы, Джеф дьявольски усмехнулся. Положив ладонь на одну из ее округлых ягодиц, он плавно повел ей вниз, наслаждаясь каждым миллиметром своего прикосновения. Кожа под платьем была такой упругой и невыносимо манящей, что, стиснув зубы, он на секунду прикрыл глаза.

Сон Шеннон как ветром сдуло.

– Какого черта?! – Мгновенно обернувшись, она резко перехватила мужскую ладонь. – Ещё раз так сделаешь, и клянусь, останешься без зубов!

Покорно отстранив свои руки, напарник досадливо указал ей в сторону часов, встроенных в переднюю панель машины.

– Время. – Тихо проговорил он. – Тебе пора.

Тут же забыв о былом негодовании, Шеннон присела и, вытащив из бардачка расческу, начала интенсивно причесывать волосы.

Время поджимало. На улице уже вовсю бродили люди. Чувствуя в себе нарастающее раздражение от того, что не попадает в ритм, девушка отбросила расческу и настроила на себя в зеркало заднего вида.

– Почему ты меня раньше не разбудил? – Сварливо пробурчала она, поспешно приводя свое лицо в порядок. – Лучше бы я вообще не ложилась. Ты же знаешь, как я трудна на подъем.

– Однако, это все же лучше чем, если бы ты, не в меру уставшая, заявилась в свой первый рабочий день. К тому же, ты ещё пока вполне успеваешь.

Наспех накрасив губы бледно-розовой помадой, брюнетка прыснула в рот мятного спрейя и в последний раз посмотрела на Джефа.

– Помни, ты – Мария Берлускони. – Строго проговорил он, протягивая ей документы. – Здесь паспорт и твои рекомендации. Постарайся сегодня как можно больше выяснить о сейфе, а ближе к вечеру мы встретимся и все обсудим. Ну, давай, произведи на них самое неизгладимое впечатление.

– Обязательно. – Изобразив на лице широкую улыбку, тотчас отозвалась она.

Быстро выйдя из машины, Шеннон оправила слегка смявшиеся складки платья и уверенной походкой направилась к центральным воротам. Если на этом свете все же существует Бог, то сегодня он воздаст по заслугам. Сегодня день расплаты. И она сделает все возможное, лишь бы только отомстить за свою несчастную мать.

У ворот ее уже ожидал высокий пожилой дворецкий. Проводив девушку в дом через черный вход, он отвел ее на кухню и бесшумно удалился.

Оставшись одна, Шеннон перевела дыхание. Пока все шло по плану. Батт не соврал. Хозяева действительно ожидали сегодня новую служанку.

Присев на высокий стул, Шеннон осмотрелась. Ее привлекала не столь богатая обстановка, сколько то обстоятельство, что в тех же самых стенах когда-то работала ее мать. Кухня выглядела очень большой и просторной. По центру комнаты стояла огромная плита с семью керамическими конфорками. Жарочный шкаф, словно второй холодильник, возвышался на уровне кухонных шкафчиков. Повсюду блистали чистота и идеальный порядок.

– Мария Берлускони? – Внезапно послышался с порога женский голос.

Быстро оглянувшись, Шеннон соскочила со стула.

– Да. – Кротко ответила она, смотря в строгое лицо невысокой шатенки.

– Меня зовут Марчелла Бонетти. Я главная управляющая этого дома.

Плечи Шеннон расслабленно опустились вниз. Значит, перед ней стоит самая обычная служанка. Такая же, как и она.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – Продолжая говорить важным тоном, вновь обратилась к ней шатенка.

– Да-да, конечно. – Протянув в ответ свои бумаги, Шеннон дождалась ее одобрительного кивка и присела на прежний стул.

Внимательно просмотрев ее липовый паспорт, как будто синьора Бонетти знала, где искать мельчайшие детали подлинности документа, она, наконец, протянула его обратно молодой девушке и вновь погрузилась в чтение ее рекомендаций.

Наконец, закончив с бумагами, Марчелла удовлетворенно кивнула.

– У вас отличные рекомендации. – Одобрительно произнесла она, однако ее тонкие губы по-прежнему находились в своем излюбленном горизонтальном положении. – Займите свободную кровать и шкафчик в доме для прислуги. Как только Пауло выдаст вам форму, можете смело приступать к работе.

Благодарно кивнув, Шеннон вновь встала со стула.

– Спасибо. – Кротко сказала она, но не в меру строгая шатенка уже вышла за дверь. Решив, что ее оставили в полном одиночестве, Шеннон уже хотела окликнуть управляющую, как вдруг на пороге вновь появился дворецкий.

Держа в руках аккуратно сложенные розовые вещи, он мягко улыбнулся новой работнице.

– Я Пауло. – Тихо произнес он. – Пройдемте со мной, синьорина. Я покажу вам вашу комнату и отдам вещи. Они должны вам подойти.

Послушно следуя за дворецким, Шеннон вновь вышла на улицу и, пройдя через лимонный сад, вышла к небольшому домику.

Открыв для нее дверь, Пауло пропустил девушку вперед.

Перед ней возникла просторная комната с тремя кроватями и одним большим шкафом у стены. В углу виднелась ещё одна дверь, ведущая, по всей видимости, в ванную комнату.

– Ваша кровать крайняя слева. – Подсказал пожилой мужчина, отдавая ей принесенные вещи.

Благодарно улыбнувшись, Шеннон подождала, пока он закрыл за собой дверь, и облегченно присела на свою чистую и достаточно мягкую постель. Приблизив взятую одежду к носу, она вдохнула ее свежий аромат и довольно улыбнулась.

А здесь было очень даже ничего. Вполне пригодно для жизни. Вот только ее несколько смущал цвет новой униформы. Розовый.

«Почему обязательно розовый?» – Недовольно подумала она, приподнимая на руках свои новые вещи.

Однако цвет был не единственным недостатком данного наряда. Плотно прилегающая кофточка и короткая юбка-клеш настолько поразили ее, что, стоя в своей рабочей форме перед зеркалом, Шеннон почудилось, будто она видит перед собой не служанку из благородного дома, а скорее распутную актрису из дешевого порнофильма. Из-за плотно облегающей блузки грудь несколько приподнялась. Короткая юбка открыто подчеркивала ее стройные ноги. Лишь небольшой белый передник ещё кое-как напоминал ей о ее месте в доме. Если в таком виде и впрямь работают все служанки, то неудивительно, почему на них набрасываются собственные хозяева. Хотя, может, это только на ней так смотрится этот костюм? Или же она просто не привыкла к забавам богачей?

Резко открывшаяся дверь привлекла ее внимание. Отвернувшись от зеркала, Шеннон встретилась с ещё одной молодой девушкой в точно таком же наряде. Странно, но, вроде, она в нем ущемлено себя вовсе не чувствовала.

– Ты Мария? – Добродушно улыбнулась ей темноволосая девушка. – А я Франческа. Моя кровать посередине. И буду признательна, если ты не будешь складывать на нее свои вещи.

Слегка улыбнувшись в ответ, Шеннон согласно кивнула.

– Я запомню.

– Вот и отлично. – Довольно протараторила та и, вновь развернувшись к двери, поспешно договорила. – Пошли быстрее. Марчелла уже рвет и мечет. Скоро полдень, а мы ещё даже в хозяйских апартаментах не прибирали.

В последний раз мельком осмотрев себя в зеркале, Шеннон тяжко вздохнула и послушно выбежала за Франческой.

Вбежав на кухню, обе девушки остановились перед грозным взглядом домоправительницы.

– Наконец-то. – Фыркнув себе под нос, громко проронила она. – Хозяева только что позавтракали и теперь отдыхают в малой гостиной. Поэтому сейчас вы шустренько и незаметно пробираетесь в их спальни и наводите там идеальный порядок.

Поспешно кивнув в ответ, Франческа схватила стоящую позади Шеннон за руку, потянув ее за собой.

Выйдя в главный холл особняка, Шеннон едва ли не присвистнула от изумления. Такое ощущение, будто она находилась не в обычном доме, а в каком-то дворце. Кожаная коричневая мебель уютно стояла по центру просторной залы. Вокруг все заполонили высокие вазы со свежими цветами. Вазы стояли абсолютно везде: на красивых декоративных тумбочках, на столах и даже на полу, украшая вид арочных французских окон. Большая хрустальная люстра невольно притягивала взгляд. Шеннон была уверенна, что лишь она одна стоит целое состояние.

– Пошли. – Выведя новенькую служанку из ошеломленного состояния, Франческа вновь потянула ее за руку. – Что с тобой? Смотришь так, будто в первый раз оказалась в богатом доме.

– Нет. Не в первый. – Искренне призналась она, вспомнив былую роскошь в особняке Мануэля. – Просто я ещё не привыкла.

Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, Франческа всунула в руки Шеннон щетку для уборки пыли и подвела ее к закрытой двери.

– Это апартаменты синьора Леонардо Пасквитти. Уберись пока там, а я тем временем займусь спальней синьоры.

Сорвавшись с места, Франческа уже скрылась в соседней комнате, а Шеннон все еще нерешительно мялась у входа в покои синьора.

Наконец, собрав свою волю в кулак, она решительно потянула за ручку двери и шагнула за порог просторной комнаты. Решив как можно быстрее выполнить свою работу, девушка подошла к первому попавшемуся столику, намериваясь вытереть пыль, как только сейчас заметила, что в комнате она была не одна.

Медленно подняв голову, брюнетка замерла. Всего лишь в нескольких шагах от нее, сидя в инвалидном кресле, находился худой пожилой мужчина.

Отступив на шаг, Шеннон мертвой хваткой вцепилась в свою щетку. Не таким она представляла себе своего отца. Он просто не мог быть беспомощным инвалидом. Такое с богатыми людьми не случается.

Но вот, подняв голову, мужчина смерил ее грозным взглядом.

– Вы что-то потеряли? – Холодно спросил он.

Да, похоже, врожденную надменность и невыносимую заносчивость не сможет отобрать у миллионера ни один несчастный случай.

Ей даже стало легче оттого, как он с ней заговорил. Жалости он не заслуживал. А вот презрения даже очень.

Вовремя спохватившись, Шеннон уперла в пол свой враждебный взгляд и тихо пролепетала в ответ:

– Нет-нет, синьор. Я пришла сюда только для уборки.

– Эта комната не нуждается в уборке. – Гневно рявкнул в ответ хозяин. – Убирайтесь отсюда.

Мгновенно попятившись, Шеннон поспешно вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Переведя дыхание, она прикрыла глаза.

Она знала, что сегодня увидит Леонардо Пасквитти. Знала, но, наверное, так и не была до конца в этом уверенна, иначе не восприняла бы их встречу так взволнованно. Однако то, что он восседал на инвалидном кресле – и впрямь несколько озадачило ее. Ее мать не писала об этом в своем дневнике, стало быть, травма произошла после их разрыва. Стараясь не проникаться чувствами к этому бездушному чудовищу, брюнетка глубоко вздохнула и бесшумно подошла к соседним дверям. Украдкой заглянув в них, она увидела застилающую широкую кровать Франческу.

– Синьор Пасквитти выгнал меня. – Тихо сообщила она. – Сказал, что его комната не нуждается в уборке. Вот я и подумала, может, тебе помочь?

Слегка улыбнувшись, Франческа согласно кивнула.

– От помощи я никогда не откажусь. Проходи, не стесняйся. А о сеньоре даже не переживай. Он по утрам всегда в плохом настроении.

Занятая бесконечной уборкой в комнатах второго этажа Шеннон не заметила, как первая половина дня подошла к концу.

Отца она больше так и не встречала, в глубине души даже радуясь такому обстоятельству. От чрезмерно общительной Франчески она узнала, что семейство Пасквитти – это одно из самых старых и знаменитых родов во всей округе. Что ей невероятно повезло, что она оказалась в этом доме. И что таких денег, сколько платят здесь, ей вряд ли где-то ещё удастся заработать. Мысленно усмехнувшись на это заявление, Шеннон поправила ряд мягких подушек и разгладила ладонью едва заметные складки велюровой софы.

– Скажи, – меж тем словно невзначай спросила она, – а этот дом охраняется?

Поймав озадаченный взгляд собеседницы, девушка мягко улыбнулась.

– Я имею в виду, нам здесь ничего не угрожает? Ведь в особняке полно ценных вещей и вполне возможно, что сюда могут проникнуть грабители.

– Грабители?! – Едва не прыснув со смеху, Франческа покачала головой. – Боже мой, да такого здесь ещё и в помине не было. Но можешь не волноваться, дом хорошо охраняется. А если бы даже и случись что-то подобное, то, будь уверена, грабители далеко не уйдут. Остров же небольшой. Здесь все новости разлетаются со скоростью света.

Натянуто улыбнувшись в ответ, Шеннон поспешила отвернуться. Ей вовсе не хотелось, чтобы Франческа заметила ее смятение. Ведь если она права, и новости здесь и впрямь подолгу не сидят на одном и том же месте, стало быть, об их прошлой афере на соседнем крохотном островке жители Искьи узнают совсем скоро. И вот тогда, выбраться на материк им будет уже совсем сложно. Почти что невозможно. Нужно было как можно быстрее обработать сейф своего папочки и поскорее убраться отсюда.

Задумчиво прикусив губу, Шеннон не заметила, как к ней подошла Франческа.

– О чем задумалась? – Улыбнувшись, спросила ее собеседница. – Небось, о каком-нибудь кавалере, поджидающим тебя после работы? С твоей внешностью у тебя должно быть куча поклонников.

Едва заметно усмехнувшись, Шеннон отвела со лба упавшую прядь темных волос.

Уже было хотев заверить Франческу в том, что та ошибается, девушка вдруг резко передумала.

– Ну, вообще-то есть один. – Загадочно улыбнулась она. – Вот только я не знаю, можно ли мне встреться с ним после работы?

– Конечно можно. После одиннадцати ты можешь заниматься чем угодно. Хозяева уже ложатся спать, так что можно смело идти веселиться.

– И меня отпустят? – Недоверчиво спросила ее Шеннон.

– Ну конечно. Мы ж все-таки не в тюрьме живем. – Усмехнулась Франческа. – В охране у ворот стоят двое мужчин, но, как обычно, к ним всегда присоединяется Филл – наш шофер. Предупреди его, и можешь смело пускаться во все тяжкие. Только не забудь, в семь утра ты уже как штык должна находиться здесь.

– Не забуду. – Успокоила ее собеседница. – Приду даже раньше. Главное, чтобы дом не был заперт.

– А черный выход никогда и не запирается. – Вновь встретившись с недоверчивым взглядом новенькой напарницы, Франческа закатила глаза. – Ну, в самом деле, Мария, как же можно запирать дверь от своей же прислуги? А если хозяевам вдруг что-нибудь ночью понадобится? И, в конце концов, думаешь, они специально встанут ради тебя в семь утра, чтобы открыть тебе дверь? Ты так удивляешься, словно на твоем прошлом месте работы все было по-другому.

Мгновенно взяв себя в руки, Шеннон изобразила на своем лице маску полнейшей невозмутимости.

– Ничего я не удивляюсь. – Пожав плечами, отозвалась она. – Просто мои прежние хозяева были намного строже и требовательнее.

– О, погоди, ты ещё синьору Моргану не встречала. Уж поверь, с ней тебе скучать не придется.

Закончив с уборкой в длинном коридоре второго этажа, Франческа довольно оглядела их работу.

– Что ж, здесь мы почти закончили. Осталось лишь прибрать в комнате синьора Алессандро и в кабинете синьора Леонардо.

– А кто такой этот синьор Алессандро? – Крутя щетку для пыли в своих руках, с любопытством спросила брюнетка.

– Ну как же. Это единственный сын синьора. Ох, и разгильдяй же он. – Шепотом призналась ей Франческа. – Но слушаться мы его должны обязательно, не то сама синьора устроит нам сладкую жизнь. Она его ужасно любит.

Потрясенно усмехнувшись, Шеннон изогнула брови. Почему-то в своих тяжких думах об отце она никогда не задумывалась над тем, что у него есть и другие дети помимо нее.

– Ну ладно, – меж тем продолжала тараторить вторая девушка, – я пойду, приберусь в последней спальне, а ты, пожалуй, пройди в кабинет. Он в самом конце коридора. Там книжные полки просто ломятся от пыли.

Согласно кивнув, Шеннон обрадовано улыбнулась своему везению. Путь в кабинет был открыт, осталось лишь как следует рассмотреть сейф, и считай полдела сделано.

Поспешно пройдя вдоль широкого коридора, она безошибочно угадала нужную ей комнату.

Дверь в кабинет была открыта настежь. Шагнув за порог, Шеннон внимательно осмотрелась. Это была просторная комната с небольшим камином, огромным письменным столом и, конечно же, высокими книжными полками, упирающимися под самый потолок.

«Интересно, эти книги вообще хоть кто-нибудь читал?» – Скептически посмотрев на толстые тома, подумала девушка. Но тут ее взглядом завладело нечто более важное, чем все остальное в этом доме. В противоположной часте комнаты, рядом с дубовым столом стоял большой железный сейф. Ничем не заслоняемый от посторонних глаз, он словно невольно гипнотизировал ее взгляд.

– Вас так заворожила эта картина?

Услышав со стороны посторонний голос, Шеннон вздрогнула и поспешно обернулась.

В одном из дальних кожаных кресел сидел молодой мужчина. Его темные отросшие до плеч волосы были убраны в хвост. Прямой нос и широкий лоб говорили о довольно твердом характере. Но вот та, немного насмешливая искорка, горевшая в его карих глазах, отнюдь не наводила на благородные мысли. Конечно, она и раньше видела подобный взгляд у мужчин, но этот, словно обдувал ее душу морозом и сплошным недоверием.

– Простите? – Слегка улыбнувшись, переспросила она.

Его взор устремился поверх ее головы.

– Картина. – Кратко пояснил незнакомец. – Вы же на нее смотрели, да?

Вновь оглянувшись в сторону сейфа, Шеннон и впрямь увидела широкую картину, висящую прямо над ним. На картине были изображены обнаженные мужнина и женщина, да пара смеющихся ангелов, смотрящих на них с небес. Хоть ее и вовсе не привлекало искусство, но все же, приняв самый что ни на есть благоговейный вид, она медленно кивнула в ответ.

– Да. Картина просто восхитительна.

– Рубенс. – Назвав ей имя художника, отозвался темноволосый парень. – Отец говорит, что на эту картину можно смотреть часами.

Изумленно приподняв брови, девушка и впрямь призадумалась. Лично она не смогла бы просмотреть на эту картину и пяти минут.

Но вот, поднявшись с кресла, молодой мужчина направился к ней.

Оглядев его изящный черный костям, Шеннон мысленно усмехнулась.

«Интересно, помимо своих излюбленных дорогих костюмов богатые вообще хоть что-нибудь ещё носят?»

Встав напротив, брюнет осмотрел ее своим заинтересованным взглядом и, видимо оставшись довольным результатом, широко улыбнулся.

– Алессандро Пасквитти. – Протянув ей руку, произнес брюнет.

Они были примерно одного роста, отчего Шеннон с легкостью могла видеть его глаза. Единственное, что помимо искусного грабежа она выучила в совершенстве, так это способность разбираться в людях, всего лишь заглянув в их глаза. А глаза этого мужчины предвещали ей кучу неприятностей.

– Мария Берлускони. – Кротко представилась она, послушно вложив свою ладонь в руку Алессандро. – Я ваша новая служанка.

– Ах, да… Марчелла упоминала об этом. – Лениво улыбнулся парень. – Однако она ни словом не обмолвилась о вашей внешности.

Чувствуя, как его взгляд скользит по холмикам ее приподнятой груди, Шеннон торопливо отвернулась в сторону.

– Извините, я должна навести к комнате порядок. – Робким голоском пролепетала она, и тотчас принялась чересчур интенсивно размахивать щеткой по пыльным участкам книжных полок.

– Конечно. – Послышался позади слегка насмешливый ответ.

Решив, что Алессандро понял ее мотивы и оставит в кабинете одну, Шеннон облегченно вздохнула. Но не тут-то было. Отойдя на пару шагов, парень лишь вновь сел в кресло и, закинув ногу на ногу, с любопытство осматривал заднюю часть ее тела.

Спину обдало огнем. Чувствуя каждым миллиметром своего горящего тела его блудливый взгляд, девушка лишь интенсивнее взялась за дело, стараясь как можно быстрее закончить с уборкой в этой комнате. Но книжных полок было слишком много. Стерев пыль лишь с тех мест, до которых смогла дотянуться, она задумчиво прикусила нижнюю губу, решая как же быть дальше.

– А для этого, – вдруг внезапно проговорил Алессандро, поднявшись со своего места, – у нас есть специальная лестница.

Вытащив из неприметной на первый взгляд кладовки небольшую стремянку, парень поставил ее перед озадаченной брюнеткой.

– Прошу вас. – Почти добродушно улыбнулся он. – Пользуйтесь.

– Зачем? – Настороженно прищурив глаза, спросила его девушка.

– Ну как же?! Чтобы лучше убрать пыль с верхних полок.

Поняв столь прозрачное мальчишеское желание подсмотреть, что таиться у нее под юбкой, Шеннон медленно покачала голой. Ей только приставаний от собственного брата не хватало.

– Спасибо, но я вытру там пыль немного позже.

Решив уже было пройти мимо, девушка вдруг резко уткнулась в мужскую грудь.

– Нет. – Послышался тихий голос Алессандро у нее над ухом. – Вытри там пыль сейчас.

Понимая, что спорить с сыном хозяина не в ее компетенции, Шеннон подняла к нему свое лицо.

– Но я… – Слабо начала она, однако увидав загоревшиеся недобрым огнем глаза мужчины, мгновенно смолкла.

– Это приказ. – Четко проговорил он, не оставляя ей выбора.

Проклиная свою короткую юбку, проклиная себя за то, что вообще оказалась в этой ситуации, Шеннон медленно поставила ногу на первую ступеньку. Чем выше она поднималась, тем все ниже от нее становилось улыбчивое лицо Алессандро. Наконец, когда его подбородок поравнялся с краями ее розовой юбки, девушка приостановилась, переводя дыхание.

– Ещё пару ступень и ты достигнешь наивысшей полки. – Как бы между делом вежливо уточнил брюнет.

– Я ещё здесь не протирала. – Немного воинственным голосом отозвалась служанка. Но сделав вид, будто не заметил этого, Алессандро похотливо оглядел ее стройные ноги.

В столь унизительном положении Шеннон ещё никогда себя не чувствовала. Да, в ее жизни бывало всякое, но тогда, она хотя бы могла дать отпор. А что сейчас? Ей остается лишь покорно улыбаться и выполнять приказы хозяина, какими бы извращенными они не были.

Медленно протянув руку, чтобы вытереть пыль с самого крайнего тома, Шеннон вдруг почувствовала слабость и, едва не потеряв равновесие, все же дотянулась до книги, но так и не удержала ее в своих руках. Вытащенная книга упала на пол. Приготовившись к такому же падению, девушка вдруг ощутила крепкие руки у себя на ногах. Поняв, что Алессандро удержал ее от падения, она шумно выдохнула и посмотрела вниз.

Казалось, Алессандро забавляло вот так держать ее тело в непосредственной близи от себя. Встретившись с его каверзным взглядом, она настойчиво прошептала:

– Отпустите меня.

Однако в ответ его ладони лишь плавно двинулись вверх, смело достигая упругих округлостей ее ягодиц.

Не зная, как быть, пальцы Шеннон вцепились в края лестницы. Моля Бога, чтобы непутевый братец образумился и взял себя в руки, девушка уже и впрямь подумывала дать ему безжалостный отпор, например, «случайно» обрушив толстую книгу прямо на его голову.

– Алессандро! – Вдруг послышался грозный голос с порога.

Резко обернувшись к двери, Шеннон облегченно вздохнула. Мужские руки тут же соскользнули с ее тела и, слегка расслабившись, она быстро спустилась вниз.

– Отец. – Улыбнувшись, брюнет сделал шаг по направлению к пожилому человеку. – Ты уже знаком с нашей новой служанкой? Это Мария.

Одарив девушку своим непроницаемым взглядом, Леонардо едва заметно кивнул.

– Знаком.

– Да? – Немного удивившись такому ответу, молодой мужчина отступил в сторону, дав возможность коляске отца проехать вперед.

– Разве твоя мать не просила тебя отвести ее сегодня днем в ювелирный магазин? – Даже не обернувшись, все тем же строгим голосом спросил сына синьор Пасквитти.

– Да, конечно. – Поспешно кивнув, отозвался тот.

По тому, как Алессандро быстро вышел из комнаты, не трудно было понять, что он боится гнева своего отца.

«Да, видать, счастьем и идиллией в этой семье вовсе не пахнет» – Отстраненно подумала Шеннон, наклоняясь за ранее упавшей книгой.

Смущенная и униженная она вовсе не хотела встречаться с грозным взглядом отца, но, в то же время, уйти так просто она тоже не могла.

– Простите меня, синьор, – тихо начала девушка, смотря на краешки своих туфель, – я ничего такого не хотела. Я просто…

– Вам не нужно оправдываться. – Вдруг произнес Леонардо. – Я прекрасно знаю своего сына.

Рискнув приподнять лицо, Шеннон вдруг встретилась с теплым взглядом хозяина.

– Вы знаете, что у вас в руках? – Меж тем вновь заговорил он.

Посмотрев на книгу, Шеннон прочла имя автора и поспешно проронила в ответ:

– Аристотель.

Мужчина медленно кивнул.

– Вы когда-нибудь его читали?

Ей захотелось рассмеяться нервным смехом. Ведь, конечно, чем ещё сироты занимаются в детских домах, только лишь чтением Аристотеля. Но вслух она, конечно же, ничего подобного не произнесла.

– Нет. – Кратко ответила она, переложив толстый том из одной руки в другую.

Вновь кивнув, пожилой мужчина шумно вздохнул и печально посмотрел в окно.

– Сейчас его почти никто не читает. Современной молодежи не до этого. А меж тем, было бы неплохо хоть иногда прислушаться к мыслям величайших людей истории.

– Иногда неплохо бы прислушиваться и к собственным мыслям. – Не подумав, буркнула Шеннон, но тут же поняв, что высказалась достаточно громко, совестно опустила голову.

Мужчина усмехнулся.

– Что ж, – вовсе не обрушивая на нее гром и молнии, спокойно продолжил он, – вы тоже правы. А сейчас, поставьте книгу на ее место и можете идти. Я хочу побыть в кабинете один.

Поспешно выполнив приказ, Шеннон оставила стремянку на своем прежнем месте и вышла из кабинета.

Спустившись на первый этаж, она услышала веселое щебетание Франчески и, не задумываясь, пошла на ее голос.

Оказывается, в свободные минуты все слуги любили собираться на кухне, обсуждая между собой последние новости хозяйской жизни. Вот и сейчас кухня кишела людьми, которые то и дело болтали без умолку.

Зайдя в комнату, Шеннон первым делом увидела улыбающегося блондина, сидевшего за небольшим столом. Заметив ее, парень привстал и подал ей руку.

– Бернардо. – Быстро представился он.

– Мария. – Слегка пожав протянутую ладонь, с полунасмешливой улыбкой отозвалась Шеннон.

– Бернардо наш новый шофер. – Тут же пояснила ей услужливая Франческа. – Правда, он у нас пробудет всего лишь пару дней, пока Филл не вылечится.

– Филл заболел? – Сделав вид, будто ей есть дело до этого самого Филла, Шеннон огорченно ахнула.

– Да-да, – кивая, отозвался блондин, – заболел бедняга. Попросил подменить его на пару дней.

– Вот же несчастный, – послышался сочувственный голос полноватой кухарки, стоящей у плиты, – болеть нехорошо.

Посмотрев в сторону Шеннон, женщина нежно улыбнулась.

– А ты, ягодка, как тебе у нас свой первый рабочий день?

Улыбнувшись в ответ, брюнетка бодро проговорила:

– Очень нравится.

– Вот и славно. – Поставив перед ней тарелку супа, вновь произнесла кухарка. – А теперь тебе нужно хорошенько подкрепиться, чтобы и дальше качественно выполнять свою работу. Кушай, ягодка, ты что-то такая худая.

Мысленно смерив их формы, Шеннон слабо усмехнулась. Однако возражать против аппетитно пахнущей еды вовсе не стала. С удовольствием орудуя ложкой, она старалась есть как можно неторопливей.

Постепенно, когда на кухне возобновился прежний галдеж, она наклонилась вперед и тихо прошептала:

– А я думала, ты будешь садовником.

– Садовника подкупить не удалось. – Криво улыбнулся Джеф. – А вот Филлипу, похоже, деньги очень нужны.

Сдавленно хмыкнув в ответ, Шеннон вновь продолжила обед.

– Ты что-нибудь разузнала о сейфе? – Послышался любопытный шепот напарника.

Вновь придвинувшись, девушка едва слышно отозвалась:

– Только то, что он стоит на самом видном месте просторного кабинета на втором этаже. Имеет кодовой замок. И по размеру очень большой.

– То, что нам нужно, не занимает много места. – Усмехнулся парень. – Ладно, начало положено. Теперь будем постепенно двигаться дальше. Кстати, – взгляд Джефа упал на ее грудь, – классный наряд.

– Это форма! – Строго отчеканила Шеннон, отложив ложку в сторону.

– Итак, все пообедали? – Послышался властный женский голос с порога кухни.

Обернувшись, Шеннон вместе со всеми посмотрела в вечно суровое лицо Марчеллы Бонетти. Одетая в строгий черный костюм, она просто внушала всем своим видом настоящего цербера из преисподней.

– Пора за работу. – Кратко объявила она. – Франческа, займись прихожей и главной гостиной. Лючелла, на ужин синьора попросила индейку с рисом. И, будь добра, на этот раз не забудь о ее любимом остро-сладком соусе. Бернардо, вы займитесь машиной. Через пять минут она должна стоять у главных ворот. А вы, синьорина Берлускони, пройдемте со мной.

Головы присутствующих вдруг резко повернулись в сторону застывшей брюнетки.

– Зачем? – Встревожено спросила Шеннон, чувствуя, как учащается ритм ее сердца.

Оглянувшись, Марчелла устало вздохнула.

– Синьор Пасквитти хочет, чтобы на сегодняшние лечебные процедуры его сопровождали именно вы.

Спустя секунду легкого замешательства, девушка вновь вернулась на грешную землю.

– Боже ты мой, какое счастье! – Послышался насмешливый шепот Джефа.

Развернувшись к нему лицом, Шеннон гневно сузила глаза.

– Заткнись. – Прошипела она, вставая со стула. – Лучше займись машиной.

Покорно проследовав за домоправительницей, девушка прошла в главный зал особняка. Остановившись вместе Марчеллой в углу комнаты, она проследила за тем, как стеклянная кабина лифта плавно спустилась со второго этажа и, раскрыв свои прозрачные двери, позволила выехать хозяину дома. Благодаря небольшому мотору, встроенному в инвалидное кресло, Леонардо Пасквитти передвигался самостоятельно и, надо сказать, довольно быстро. Но вот, уловив мимолетной жест управляющей, Шеннон поспешно подошла к синьору и, с его позволения, сама покатила большую коляску.

Молча выехав за двери особняка, Шеннон слегка зажмурилась от ярких лучей полуденного солнца. Погода была чудесная. Блаженно подумав о теплых волнах Тирренского моря, омывающего остров, она с досадой посмотрела вдаль, туда, откуда тянулась бесконечная полоса бирюзового горизонта.

– Надеюсь, я не сильно помешал вашей работе своим внезапным стремлением взять вас с собой в качестве провожатой? – Вдруг проговорил мужчина.

Слегка огорошенная тем, что хозяин сам начал беседу, Шеннон толкнула кресло вперед и не спеша направилась в сторону ворот, за которыми их уже поджидал черный джип.

– Вовсе нет. – Слабо улыбнулась она. – Я и сама рада выбраться из дома. Признаться, его роскошь меня несколько душит.

Леонардо недоверчиво свел брови.

– Вам не нравится мой дом?

– Ну что вы. – Добродушно усмехнулась девушка. – Просто он… – С секунду замолчав, брюнетка призадумалась о том, как бы лучше выразить свои чувства. – Он напоминает мне кое-что из моего прошлого, о чем я стараюсь не думать.

– А, – понятливо потянул собеседник, – у вас сложились не очень-то хорошие отношения со своими прошлыми хозяевами?

Решив не разубеждать хозяина, служанка лишь согласно кивнула.

– Что-то около того.

– Я это сразу понял. – Довольно отозвался мужчина. – С таким характером вам весьма трудно изображать из себя святую покорность.

Словно ее застали врасплох, Шеннон пораженно усмехнулась. Она-то считала, что узнать ее истинной характер за маской смиренной покорности почти что невозможно. Но, как оказалось, кое-кто умел смотреть и сквозь маски. Решив впредь быть намного осмотрительней, девушка аккуратно вела коляску вдоль широкой дороги.

– Кстати, а у каких именно людей вы работали?

Огорошенная заданным вопросом, брюнетка слегка сбавила скорость.

– Я… Я работала не на этом острове. – Быстро нашлась она, вновь заставляя себя принять беспечный вид и двигаться дальше.

– Это ничего не значит. – Отмахнулся Леонардо, не заметив ее секундного замешательства. – Я знаю всех своих соседей в радиусе ста километров.

Вновь слегка растерявшись, девушка сказала первое, что пришло в голову:

– Я работала на Капри в особняке графа Конте.

– У Мануэля? – Пораженно переспросил мужчина.

На это раз Шеннон и впрямь остановила коляску. Не ожидав того, что ее отец, похоже, знаком с синьором Конте лично, девушка встревожено вцепилась в ручки инвалидного кресла.

Обернув к ней свое лицо, Леонардо недоверчиво покосился на стоящую позади него брюнетку.

– Что же такого вы не поделили с Мануэлем, раз вам пришлось от него уйти? – С легким смешком спросил он. – Обычно, девушки так стремятся попасть к нему в дом, то и дело придумывая изощренные уловки, что, порой, я удивляюсь силе его выдержки. Но вы… – Усмехнувшись, мужчина вновь вернулся в свое исходное положение. – Да, хотел бы я посмотреть на ваши распри. Надо будет поподробнее расспросить его об этом.

Услышав подобное заявления, Шеннон похолодела.

– Не стоит. – Тут же протараторила она.

Вновь поймав на себе изумленный взгляд хозяина, брюнетка изобразила на лице свою самую миловидную улыбку.

– Синьор Конте вынужденно уехал по делам в Неаполь. – Не краснея, солгала она. – Его не будет на Капри до конца следующей недели.

Слегка кивнув, пожилой мужчина вновь развернулся вперед.

– Вечно он носиться со своей парфюмерной фабрикой, как с малым дитем, – послышалось его тихое ворчание, – нет бы уже выбрал себе достойную женщину и женился. В его-то годы бизнес можно поставить и на второе место.

Изумленно округлив брови, Шеннон, едва ли не присвистнула. Она и не знала, что у Мануэля, оказывается, есть своя фабрика по изготовлению парфюма.

Когда они уже совсем близко подошли к забору, один из охранников торопливо открыл ворота. Джеф тоже не сидел на месте. Предварительно распахнув заднюю дверцу джипа, он помог завести коляску синьора внутрь машины. Сев на небольшое одиночное сидение рядом с хозяином, Шеннон вскользь посмотрела на заводящего мотор напарника. В классическом черном костюме он выглядел очень даже неплохо. Однако было в его лице что-то такое, отчего его невозможно было перепутать с настоящим пуританином здешних мест. Джеф навсегда останется простым жуликом, обворовывающим неповинных честных граждан. Как, в принципе, и она…

Короткая дорога прошла в молчании. Остановившись возле небольшого одноэтажного здания, Джеф снова помог спустить коляску.

Вновь взявшись за ручки кресла, Шеннон поспешила к центральному входу в здание. За дверьми Леонардо Пасквитти уже ожидали. Отдав хозяина на попечение персоналу, брюнетка присела на одну из мягких скамеечек в светлом, заставленным разнообразными зелеными растениями холле. Судя по многочисленным брошюрам, лежащим на небольших столиках, девушка поняла, что это оздоровительный центр по применению термальных ванн. Как в них было заверено, вода сюда поступала из самих лечебных источников Искьи.

После часа томительного ожидания, Шеннон уже не знала куда податься. Больше всего ей не нравилось сидеть на месте. Жизнь приучила ее быть в постоянном движении. А мучительное выжидание наоборот поглощало ее силы с каждой новой минутой. Увидев, как в автоматически открывающиеся стеклянные двери зашел Джеф, девушка обрадовано вздохнула.

– Я думала, ты уехал.

– Куда? – Присаживаясь рядом, блондин удобно оперся спиной о стену.

– Не знаю. Можно подумать, ты мне когда-то это говоришь. – Усмехнулась брюнетка. – Просто у тебя было свободное время, и я решила…

– Что я тебя бросил? – Вдруг предугадав ее мысли, закончил Джеф.

Грустно улыбнувшись, Шеннон перевела взгляд на светловолосую девушку, сидящую за стойкой для записи на прием пациентов.

– Ты во мне сомневаешься? – Вновь послышался тихий мужской голос.

Ещё раз все обдумав, дневушка слабо покачала головой.

– Нет. Не в этом дело. Просто с тех пор как мы здесь, я чувствую себя не в своей тарелке.

Резко посмотрев в лицо напарника, она тихо вздохнула.

– Помнишь, кем мы были раньше? Помнишь, как складно у нас все получалось?

Улыбнувшись воспоминаниям, парень едва заметно кивнул.

– Ну да. Ты прекрасно обчищала проезжих в метро, собирая за раз около пяти портмоне. Отлично играла гардеробщицу в театре, уходя оттуда в лисьих шубах во время первого акта. Вскрывала сейфы местных сторожил Чикаго, которые до сих пор не прочь с тобой расквитаться. Да, райское было время.

– Вот именно. – Буркнула в ответ девушка. – А что теперь?

Джеф неопределенно пожал плечами.

– Теперь мы на полпути к собственному Эльдорадо.

– Нет. – Упорно возразила брюнетка. – Теперь мы на полпути к собственному уничтожению. Джеф, я чувствую, что это не наша степь, не наш уровень, не наша среда – называй, как хочешь. Просто, не может обычный вор в одночасье перейти с незначительных краж на такие огромные замашки. У меня мороз по коже пробегает, стоит мне только подумать о той сумме, какой мы пытаемся завладеть. Джеф, за это не сажают в тюрьму. За это убивают!

Сурово сузив глаза, блондин вдруг резко схватил ее за руку.

– Ты что это, решила пойти на попятную?

Встретившись с его потемневшим взглядом, Шеннон тихо вздохнула.

– Нет. Просто говорю, что у меня плохое предчувствие.

Мгновенно расслабившись, Джеф вновь прислонился спиной к стене и отпустил ее руку.

– Да брось. Все будет хорошо.

– Ты говорил то же самое, когда мы были у Конте. – Укорительно буркнула собеседница.

Вспомнив их провал, парень скривил губы.

– Ну кто ж знал, что этот кретин вывез бриллианты раньше, чем мы успели добраться до его сейфа. Однако на этот раз у меня точные сведения. Так что расслабься и дыши полной грудью.

Насмешливо усмехнувшись, Шеннон посмотрела на напарника.

– А ты знаешь, что мой отец водит дружбу с этим самым кретином? – Резко спросила она. – Ума не приложу, что будет когда, все раскроется… А вдруг я и правда его убила той статуэткой?

Вспомнив о том вечере, девушка совсем сникла.

– Не убила. – Буркнул Джеф. – Таких здоровых, как он, обычным ударом не возьмешь. Так что можешь не волноваться о своем ненаглядном Конте. Лучше думай о папочке и его бриллиантах. Сейчас главное, чтобы старик не сделал какую-нибудь глупость.

Вспомнив о недавнем разговоре с отцом, Шеннон вздохнула.

– У него сегодня возникла идея позвонить нашему общему знакомому. Слава Богу, я быстро сообразила вмешаться и сказала, что якобы Конте не будет дома до конца следующей недели.

Поперхнувшись воздухом от таких новостей, блондин слегка взъерошил свои волосы.

– Вот черт! Только этого не хватало.

– Вот именно. – Неистово продолжала брюнетка. – А ты со своим «все в порядке» до сих пор летаешь где-то в облаках. Включи уже мозги, Джеф. Мне не хочется из-за тебя лишаться жизни.

– Не думаю, что твой старик на такое способен. – Вполне уверенно проронил парень. – По нему не скажешь.

– Он выбросил мою беременную мать на улицу и дал ей умереть нищей. Все эти годы ему не было абсолютно никакого дела до ребенка Софии. Я могла сгнить в помойной канаве, а он бы только спокойно попивал дорогое вино на своей резиденции. Хотя, что я говорю, по первому взгляду на старого инвалида ведь этого не скажешь.

Понимая скопившуюся за долгие годы горечь своей напарницы, Джеф промолчал в ответ. Сжав ее пальцы в своей ладони, он растянул губы в ободряющей улыбке.

– Все будет хорошо. – Вновь повторил он. – На этот раз я тебе это обещаю. Я уже подмазался к парням из охраны. Стал для них почти что своим. Так что для меня не проблема стащить из их будки ключи от небольшой калитки на заднем дворе. Так же я уже узнал, что в домике садовника есть лестница, которая с легкостью может достать до окон второго этажа. Видишь, я не сижу без дела. Тебе осталось лишь только вникнуть в доверие Марчеллы, подобрать код от сейфа и пробраться ночью в дом под каким-нибудь предлогом, что для прислуги плевое дело.

– Марчелла – зверь. – Вспомнив строгую управляющую, тихо произнесла девушка.

– Но и ты тоже не промах. – Задорно усмехнулся парень. – Так что все в твоих руках, моя милая. Всё в твоих руках.

Устав сидеть, Шеннон поднялась на ноги и сверху вниз посмотрела в улыбчивое лицо напарника. В такие моменты Джеф ей нравился. Вот только жаль, что это бывает крайне редко…

Заприметив своим зорким взглядом золотой паркер у сидящей за столом секретарши, Шеннон решила размять руки и вспомнить былые навыки.

Подойдя к стойке, она вежливо улыбнулась работнице и вполне обычно поинтересовалась:

– Скажите, а синьор Леонардо Пасквитти ещё очень долго будет занят?

Отложив письменные дела в сторону, секретарша ввела имя пациента в компьютер.

– Синьор Леонардо Пасквитти… – Найдя произнесенное имя в длинном списке, светловолосая девушка внимательно просмотрела график его процедур.

Сделав вид не в меру любопытной особы, Шеннон преклонилась через стойку и сама заглянула в компьютер.

– Он уже сейчас выйдет. – Оповестила блондинка, быстро взяв трубку зазвонившего телефона.

Благодарно улыбнувшись, Шеннон поспешно отклонилась от компьютерного монитора и отошла от стойки.

Встав под широким листом небольшой пальмы, она лукаво улыбнулась наблюдающему за ней Джефу. Его глаза горели одобрением и гордостью. Встав со скамьи, блондин подошел к ней и, положив руки на ее талию, тихо прошептал на ухо.

– А ты плутовка.

Согласно ухмыльнувшись, девушка слегка оттопырила мужской пиджак и поспешно вложила золотую авторучку в его внутренний карман.

– Дарю. – Также тихо отозвалась она.

Но ее игривое настроение тут же подошло к концу, стоило ей только почувствовать, как шаловливые пальцы Джефа стали интенсивно подниматься вверх по ее ребрам.

– Джеф! – Предупреждающе произнесла она.

– Да перестань. – Примкнув к ней всем телом, вновь прошептал парень. – Скажи, чем я тебе так не угодил?

Сделав вид, будто раздумывает над данным вопросом, Шеннон вполне серьезно изрекла:

– Всем.

– Но ты же со мной даже не целовалась. – Надув губы, якобы обиженно произнес блондин.

Девушка не выдержала и усмехнулась.

Смотря в зеленые глаза напарника, она и действительно призадумалась, чем же он так отталкивает ее? Тем, что в минуты поглотившей его авантюры он безрассуден и готов на что угодно? Тем, что он обычный дворовый пес, не знающий чувства меры? Может быть всем этим. Но откуда она может знать другую его сторону, если она и впрямь с ним даже не целовалась.

– Только в целях эксперимента. – Тихо прошептали ее губы.

Не веря своему счастью, Джеф согласно кивнул. Накрыв рот брюнетки своими жадными губами, он старался быть нежным и неторопливым. Но на деле же все выглядело несколько иначе. Чувствуя себя закованной в его крепких объятиях, Шеннон приняла поцелуй, но лишь стоило языку партнера проникнуть в ее рот, как ей сразу же стало мерзко. Все эти лобзания, все эти скользкие прикосновения – все это лишь отталкивало ее ещё больше. Попытавшись отпихнуть от себя мужчину, она уперлась руками в его грудь. Но Джеф не отступил. Продолжая мусолить ее губы, он неосознанно приподнял правую ладонь вверх и сильно сжал ее грудь.

Это окончательно вывело девушку из себя.

Ее сопротивление стало более заметным. Отталкивая Джефа всей силой, Шеннон и впрямь поразилась собственной глупости. И зачем она только пошла на этот чертов эксперимент, ведь знала же, что мужчинам доверять нельзя! Однако сейчас было уже поздно причитать. Чувствуя, как и вторая рука Джефа начала подниматься, девушка протестующе простонала.

– Немедленно отойдите от нее! – Внезапно раздался за спиной напарника суровый голос Леонардо Пасквитти. – Что вы себе позволяете?!

Нехотя отстранившись от пленительных девичьих губ, Джеф довольно быстро принял самый раскаянный вид.

– Я… – Не найдя нужного ответа, он отошел от брюнетки на шаг в сторону. – Простите, синьор…

– Все в порядке. – Поспешно вмешалась Шеннон, быстро оправив на себе розовую кофточку.

Конечно, в данный момент она как только могла проклинала Джефа за его чрезмерную похоть, но все же они были одной командой. Плохо ему – значит, будет плохо и ей. Поэтому отбросив свои амбиции, она торопливо придумала подходящее объяснение:

– Бернардо мой парень и мы… мы просто слегка повздорили.

– Да-да, – тут же улыбнулся блондин, – так и есть. Я все пытался вымолить прощения у Марии, но она неприступна, как скала.

Смерив строгим взглядом столь странную пару, пожилой мужчина недовольно скривил свои тонкие губы.

– Не так джентльмен должен вымаливать прощения у своей дамы. По крайней мере, в мое время.

– Ну ещё бы. – Тихо усмехнулся Джеф и, обернувшись в сторону стеклянных дверей, громко спросил. – Ну так что, синьор, мне уже можно заводить машину, чтобы отвести вас домой?

– Ты езжай. – Холодно посмотрев на шофера, произнес хозяин. – А мы с Марией ещё немного прогуляемся. Вы же не против, прокатить старика до дома?

– Вовсе нет. – Мягко улыбнулась ему в ответ девушка.

Оставшись наедине с пожилым мужчиной, Шеннон не спеша выкатила его коляску из оздоровительного центра и побрела по широкому тротуару. Вокруг было очень красиво. Казалось, что природа в этих местах сохранилась с периода сотворения мира. Медленным шагом продвигаясь вперед, девушка засмотрелась на спокойные волны Тирренского моря, впадающего в бескрайний Неаполитанский залив.

– Простите меня, что заставляю вас толкать эту тележку, когда и сам могу ей управлять. – Тихо заговорил мужчина.

– Ничего. Мне не трудно. – Отозвалась Шеннон, рассматривая уже другую сторону их тротуара, усеянную пальмовыми деревьями. – Тем более, я только рада прогуляться и подышать свежим воздухом.

– Вам не подходит этот шофер. – Вдруг напрямую высказался Леонардо.

Усмехнувшись в ответ, Шеннон лишь слегка покачала головой.

– Вы имеете в виду Бернардо?

– Да. Его самого. Вы заслуживаете гораздо большего.

Кисло скривив губы, брюнетка закатила глаза.

– Ну да, обычная служанка заслуживает чего-то большего. – Иронично поддела она. – Вы что-то путаете, синьор.

– Да нет же. – Продолжая настаивать на своем, твердо отозвался мужчина. – Вы молоды и красивы, вам не место быть рядом с этим неотесанным грубияном.

– А с кем мне место? – Изогнув бровь, с любопытством спросила его Шеннон. – Думаете, служанки вольны выбирать? В жизни бывает всякое. Да, порой, и какая-то самая обычная служанка может влюбиться в нечто совершенно недосягаемое для нее. Вот только конец у этой истории всегда предсказуем и весьма драматургичен. Я – обычная служанка, синьор, и прекрасно знаю своё место. Я не верю в сказку о золушке. Не хочу верить лживым обещаниям прекрасного принца, чтобы потом беременной и нищей оказаться на улице. – Слишком бойко проговорила она.

Понимая, что так разговаривать со своим хозяином выше всякой наглости, Шеннон постаралась успокоиться. Заметив сбившийся с колен плед, она обошла коляску и, заглянув в непроницаемые глаза мужчины, слегка улыбнулась.

– Таких случаев, к сожалению, очень много. – Уже намного спокойнее договорила брюнетка.

– К сожалению. – Прозвучал едва слышный ответ Леонардо.

Они оба ушли в себя. Каждый в свои личные раздумья.

Шеннон пока так и не поняла, какие именно чувства в ней вызвал отец. Порой, в ней по-прежнему бушевала злоба и невыносимая обида за то, как он с ними обошелся. Но иногда, разговаривая с ним, смотря в его глаза, она чувствовала нечто другое. Это была не любовь. И даже не симпатия. Это чувство граничило между безразличностью и первыми зачатками искреннего интереса к человеку. Возможно, ей стоило проклинать себя за это. Возможно, она и дальше должна слепо ненавидеть этого старца, сидевшего в толкающей ей инвалидной коляске. Но вот, приостановившись у каменной лестницы, ведущей на широкий пляж, Шеннон призадумалась: а так ли сильно она его ненавидит? Возможно, самая лучшая месть была бы вовсе не кража его бриллиантов, а нечто другое. Что было бы, если б она прямо сейчас случайно оступилась и позволила б коляске самой пройтись вдоль частых каменных ступенек, унося с собой жизнь сидящего в ней человека? Смогла бы она на такое решиться и отомстить?

Внезапно девичьи ладони обхватили ручки инвалидного кресла с такой невыносимой силой, что обескровленные пальцы побелели. Резко дернув коляску вперед, Шеннон двинулась дальше, оставляя злосчастные ступени позади себя.

Она не могла. Не могла вот так просто оборвать жизнь человека, пускай которого так никогда и не простит.

Через несколько десятков шагов ее дыхание выровнялось и, вновь обратив внимание на окружающую ее красоту, она блаженно вздохнула. День оказался весьма солнечным. Запрокинув голову вверх, брюнетка подставила лицо горячим лучам палящего солнца. Жаль, что свою соломенную шляпку она оставила в особняке Конте. Кажется, излишки модной одежды у богатых ей начинали нравиться. Особенно при таком солнцепеке.

– А хотите немного проехать с ветерком? – Вдруг резко спросила она. – Хотите повеселиться?

Слегка ошеломленный столь неординарным предложением, синьор усмехнулся.

– Почему бы нет? – Пожал плечами он. – Можно и с ветерком.

– Тогда советую покрепче держать свой плед.

Толкнув посильнее инвалидное кресло вперед, Шеннон постепенно стала увеличивать скорость. Теплый ветерок бил в лицо, беспощадно трепал волосы, но бегущей по пустынному тротуару паре это, казалось, было только в радость.

Пробежав сквозь заранее открывшиеся ворота, девушка ввезла хозяина в просторные владения и, подвезя его коляску до самых главных дверей, вынужденно остановилась.

Давно ему не было так хорошо в чьем-то обществе.

Все ещё тихо посмеиваясь от восторга бывшей поездки, Леонардо задумчиво посмотрел на растрепавшиеся кудри слегка запыхавшейся брюнетки.

– И все-таки, вы заслуживаете намного большего. – Тихо сказал он.

– Я не верю в золушку. – Сохранив улыбку на лице, вновь печально повторила она.

Молча смотря друг на друга, ей показалось, что в этот момент между ними пролетела какая-то невидимая искра. Вот только жаль, что этот момент длился всего лишь крохотное мгновение.

– Леонардо, вот ты где! – Раздался незнакомый женский голос из широких дверей.

Мгновенно изменившийся взгляд синьора вновь вернул ее к реальности. Не было в нем больше той мягкости и теплоты. Теперь в его глазах сияли лишь холодность и неприступность.

Поежившись от такого взгляда, девушка поспешно отошла от хозяина и посмотрела на стоящую в паре шагов от нее коротко подстриженную блондинку. Она несомненно была моложе отца, но все же и до двадцатилетней девушки ей было уже очень далеко. По крайней мере, лет сорок пять Шеннон могла ей дать смело.

– А вы, наверняка, та самая Мария? – Вдруг обратив на нее внимание, проговорила блондинка.

Цинично осмотрев Шеннон с ног до головы, она надменно усмехнулась.

– Теперь понятно, почему мой муж выбрал именно вас для сопровождения.

Ошарашено моргнув от такого заявления, брюнетка попыталась оправдаться:

– Я всего лишь…

– Моргана! – Властно заговорил Леонардо. – Оставь девочку в покое. Вымещай на ком-нибудь другом свое скверное настроение.

Злобно сощурив глаза, женщина, казалось, вот-вот начнет плеваться ядом. Но все же сумев промолчать, блондинка с силой натянула на свои губы слабое подобие улыбки и отвернулась от мужа.

– Вот отсюда! – Напоследок бросила она новой служанке.

Решив не испытывать судьбу, Шеннон покорно удалилась с глаз хозяев.

Поспешно пройдя в кухню, девушка шумно выдохнула и присела на свободный стул.

Здесь все было, как и всегда: просто, тихо и уютно. Лючелла возилась возле плиты, готовя на ужин заказанное блюдо. Франческа открыла холодильник и после длительных поисков чего-то особого, все же достала оттуда крупное манго.

– Мне кажется или синьор Леонардо на самом деле смеялся? – Не отрывая взгляда от варящегося на сковороде соуса, вдруг спросила кухарка.

Решив, что Лючелла все же обращается к ней, Шеннон слабо кивнула.

– Да. Смеялся немного.

– Вот это да! – Радостно отозвалась Лючелла. – Давно я не слышала его смех.

Изумленно приподняв бровь, Шеннон оперлась локтями об стол.

– Да? А я-то думала, что смех – это обычное дело.

– Не обычное. – Присаживаясь у противоположной стороны стола, вмешалась Франческа. – Особенно для синьора. В последние годы он ничего кроме своего сурового взгляда не показывал.

Пожав плечами, брюнетка безразлично хмыкнула. В конце концов, какое ей дело до того смеется синьор или нет? Поэтому расслабленно отклонившись на спинку стула, она оглянулась по сторонам и снова спросила:

– А где Бернардо?

– Где-где… – Очищая манго, тихо проворчала Франческа. – Наверняка, как всегда стоит с охранниками. И почему всех наших шоферов привлекают именно они?

– А ты бы хотела, чтобы его привлекала ты? – Хмыкнув, спросила ее собеседница.

– А почему нет? – Оторвав свой взгляд от очищаемого фрукта, улыбнулась девушка. – Он, вроде, парень совсем неплохой. Такой видный с изюминкой внутри. Разве тебе он не понравился?

Скривив губы, Шеннон усмехнулась.

– Не мой тип. – Кратко сказала она. – К тому же, у меня ведь уже и так есть свой парень.

– Везет. – Франческа протяжно вздохнула. – А я вот сегодня как раз пойду на дискотеку. Надеюсь, там будут достойные кавалеры. Кстати, – посмотрев в сторону готовящей кухарки, немного громче добавила она, – Лючи, я сегодня уйду немного пораньше с работы, ладно? Прикроете меня, если что?

Поймав на себе вопросительный взгляд Франчески, Шеннон согласно кивнула.

– Главное, чтобы до ухода Марчеллы ты все ещё была здесь. – Послышался голос Лючеллы. – А потом можешь смело бежать на свои танцульки.

– Класс! – Довольно захлопав в ладоши, проронила девушка. – Оторвусь сегодня на славу. Кстати, не хочешь пойти со мной, Мария? Будет весело.

Покачав головой, Шеннон растянула губы в сожалеющей улыбке.

– Не могу. Я ведь сегодня иду на свидание. – Придерживаясь придуманного обмана, напомнила она. – Но в следующий раз сходим непременно.

Лукаво улыбнувшись в ответ, Франческа тихо хохотнула.

– А наша-то скромница – не промах. Свидание намного лучше дискотеки.

– А ты и завидуешь. – Услышав Франческу, добродушно поддела Лючелла.

– А что такого? – Наигранно накуксившись, отозвалась та. – Я тоже так хочу.

Внезапно из гостиной послышались громкие голоса.

Прислушавшись, по всей видимости, к надвигающейся ссоре, Франческа криво усмехнулась.

– Кажется, синьора Моргана сегодня не в духе.

– Интересно, а когда это она в нем была? – Тут же пробурчала себе под нос кухарка.

– Лючелла, – показавшаяся на пороге домоправительница оглядела всю тройку своим строгим взглядом, – синьора желает чай с ромашкой.

Оставив прежние дела, полноватая женщина поспешила выполнять приказ.

Налив в чашку крепко заваренный чай, она поставила его на поднос и вновь вернулась к плите.

– Мария, отнесите чай синьоре. – Остановив свой выбор на сидящей без дела Шеннон, проговорила управляющая.

Послушно поднявшись со стула, брюнетка взяла поднос двумя руками и неторопливо вышла из кухни.

Чем ближе Шеннон подходила к главной гостиной, тем все громче раздавались голоса хозяев.

Наконец, достигнув комнаты, девушка не решилась сразу же пройти в центр, мешая тем самым ссоре супругов. Вместо этого она незаметно приостановилась в углу, следя за тем, как Моргана Пасквитти, извергая гром и молнии на собственного мужа, пыталась ему что-то доказать насчет их сына. Меж тем сам Алессандро молча сидел на белом кожаном кресле, смотря на родителей своим немного скучающим взглядом.

– До двадцати семи лет он не получит ни цента из моего состояния! – Грозно изрек Леонардо, давая отпор своей жене.

– Да как ты можешь так говорить? Это же твой сын. Твой единственный ребенок!

– Этому ребенку уже двадцать четыре года, пора уже вырасти из детского возраста и наконец-то нести ответственность за свои поступки!

– А что он такого сделал? – Продолжая неистово гнуть свое, выкрикнула в ответ блондинка. – Мальчик просто развлекается в компании друзей. Но благодаря тебе, над ним уже скоро все соседи смеяться будут. Он же не может себе ничего позволить, словно какой-то нищий! – На секунду замолчав, она прикоснулась своими длинными пальцами к вискам, медленно растирая их круговыми движениями. – Боже мой, какой стыд.

– Если ему нужны деньги, пускай их заработает. – Неприступно отчеканил супруг.

Рот Морганы пораженно приоткрылся.

– Леонардо, имей совесть. Как ты можешь жалеть деньги на единственного сына?! – Ужасаясь, вновь повторила она.

– Хватит! Мне надоело это слушать. – Развернувшись в сторону лифта, холодно проронил мужчина. – Я всё сказал.

– Леонардо! – Взорвавшись от негодования, крикнула ему вслед блондинка. – Немедленно вернись! Мы не закончили.

Но пожилого человека это, казалось, уже не волновало. Словно не слыша вопли своей жены, он въехал в просторную кабину лифта и нажал на кнопку второго этажа.

– Вот видишь, мам, ему на меня просто наплевать. – Встав с кресла, брюнет оправил манжеты своей белоснежной рубашки.

Встрепенувшись от голоса сына, Моргана слегка угомонилась.

Посмотрев в его сторону, она быстро подошла к софе, и, взяв с нее свою дамскую сумочку, вытащила оттуда широкое портмоне.

– Вот, дорогой. – Достав деньги, она протянула их Алессандро. – Правда, здесь всего около тысячи…

– На вечер хватит. – Убрав банкноты в карман бежевых брюк, кратко сказал парень. – На ужин можете не ждать.

Быстро поцеловав мать в щеку, он немедля развернулся к широкой двери и вышел из дома.

В комнате тут же воцарилась блаженная тишина.

Решив, что пора подать голос, Шеннон выскользнула из тени небольшого угла.

– Ваш чай, синьора. – Тихо проронила она, ставя поднос на небольшой столик у софы.

Даже не оглянувшись в сторону долгожданного чая, Моргана по-прежнему задумчиво смотрела на закрывшуюся за сыном дверь.

Шеннон было ужасно неловко вот так стоять посреди огромной комнаты и ждать новых оплеух от радушной хозяйки, но ничего другого ей, к сожалению, не оставалось.

– Могу я ещё что-нибудь сделать для вас? – Решив ускорить процесс бичевания, все так же тихо спросила она.

– Только убраться с глаз. – Наконец-то подала голос хозяйка, оборачиваясь в ее сторону. – И немедленно позови в мою спальню Марчеллу. Нужно чтобы она сделала мне массаж головы. Кажется, у меня начинается новый приступ мигрени.

Кратко кивнув, брюнетка поспешила удалиться.

Почти вбежав в кухню, она первым делом обратилась к следящей за приготовлением ужина управляющей:

– Синьора Марчелла, вас желает видеть синьора Моргана. Кажется, она хочет, чтобы вы сделали ей массаж головы.

Мгновенно позабыв обо всем остальном, Марчелла тут же ринулась к двери.

Когда же в просторной кухне остались лишь двое человек, Шеннон расслабленно присела на свой прежний стул. Никогда бы прежде она не подумала, до чего же сложной может оказаться работа обычной служанки.

– Я думала, синьора Моргана раскрошит меня в щепки. – Устало вздохнув, тихо призналась она.

– Да, не очень-то приятно вмешиваться, когда хозяева в ссоре. – Подтвердила кухарка. – Но ты скоро привыкнешь. К сожалению, такие скандалы в этом доме не редкость.

Озадаченно изогнув бровь, Шеннон встала и подошла к холодильнику. Достав оттуда апельсиновый сок, она не спеша налила его в высокий бокал.

– И зачем же тогда синьор женился на ней, раз между ними такие отношения?

– Кто ж его знает, – пожала плечами Лючелла, – поди, пойми этих богатых.

Согласно кивнув в ответ, брюнетка молча пригубила напиток и призадумалось. Может быть, ее матери повезло, что она наконец-то выбралась из этого кошмара? Моргана вряд ли бы оставила в покое Софию, каждый день превращая жизнь молодой служанки в настоящий ад. А судя по записям в дневнике, ее мать не отличалась бойким характером. София бы сломалась, живи она и дальше в этом доме.

Слегка опечалившись, взгляд Шеннон вдруг уперся в раскрывшуюся дверь черного входа.

– Ну что, – войдя на кухню, бодро улыбнулась ей Франческа, – готова ко второму тайму? Нам ещё предстоит убрать весь первый этаж.

Допив сок, брюнетка сполоснула пустой стакан в раковине и, вытерев руки об передник, решительно кивнула головой.

– Конечно. С чего начнем?

– О, у нас ещё работы не початый край. Что выберешь: малую гостиную или комнату для гостей?

Безразлично пожав плечами, Шеннон лишь тихо вздохнула. Ей уже осточертело находиться в этом доме. Быть невольницей – не ее природа. В эту минуту она как никогда мечтала сбежать отсюда. Сбежать на волю. Туда, где ее не будут сковывать оковы безвольной служанки. Где она будет сама себе хозяйка. Но сейчас обо всем этом ей можно было только мечтать. Поэтому, по-прежнему не говоря ни слова, она лишь покорно удалилась из кухни.

Вычистив весь первый этаж вдоль и поперек, Шеннон в конец утомилась. Ей конечно и раньше приходилось пахать, как лошадь, но тогда, по крайней мере, она зарабатывала за свое ремесло приличные деньги. А что сейчас? Мало того, что она должна быть невидима, как приведение, так ещё и унижена всеми возможными способами. Отказавшись прислуживать хозяевам за столом, Шеннон выбрала себе очередную пыльную комнату, возложив ужин на плечи Франчески. И вот теперь, еле волоча ногами, она блаженно присела на свободный кухонный стул и прикрыла глаза.

На улице уже смеркалось. Июльский вечер набирал обороты, призывно зовя молодежь в свои прохладные объятия. Вздохнув полной грудью, Шеннон нехотя открыла глаза.

На кухне кроме нее и вымывающей кухонную плиту Лючеллы больше никого не было. Франческа до сих пор прислуживала за столом хозяев. Марчелла же, наверняка, словно хорошо обученный сторожевой пес следила за ее действиями.

– Устала, бедняжка. – Послышался сочувствующий голос кухарки с другой стороны комнаты. – Ну ничего, это с непривычки. Завтра будет полегче.

Шеннон усмехнулась. Как бы она хотела, чтобы этого завтра здесь уже не было. Но план – есть план. В конце концов, эта работа ей должна окупиться, как никогда.

– Все в порядке. – Тихо выдохнула она.

– Вы слышали, что Марчелла сегодня отпросилась у хозяйки?! – Вбежав в широкий арочный проход, радостно проговорила Франческа.

Бровь Шеннон изумленно поползла вверх.

– И синьора Моргана ее отпустила? – Недоверчиво спросила она.

– Конечно. – Поставив принесенную посуду в раковину, отозвалась девушка. – Марчелла ведь ее любимица.

– Ещё бы. – Усмехнулась брюнетка. – Они ведь два сапога пара.

– И какой тебе от этого прок? – Вмешалась в разговор Лючелла.

– А такой, – лукаво улыбнулась Франческа, – что как только наша синьора Бонетти закончит смену, то и за мной дело не постоит.

Поймав на себе слегка недовольный взгляд кухарки, девушка растянула губы в самой невинной улыбке.

– Ну пожалуйста, Лючи, ты ведь обещала. К тому же время уже приближается к десяти. Хозяевам вряд ли ещё что-то понадобится. А если и так, то Мария меня подменит.

– Конечно, подменю. – С готовностью подтвердила Шеннон. – В самом деле, Лючелла, отпусти сегодня Франческу пораньше.

Под взглядами обеих девушек, женщина не выдержала и согласно кивнула.

– Ну ладно, отпущу. – Уступила она. – Но только после того, как Марчелла уйдет!

Обрадовано подпрыгнув, Франческа на радостях поцеловала Лючеллу в щеку.

– Что за веселье во время работы?! – Прогремел с порога голос управляющей.

Мгновенно сникнув, Франческа вновь вернулась к посуде.

– Вы сегодня все сделали? – Обращаясь сразу к двум девушкам, строго спросила Марчелла.

Немного подумав, Франческа положительно кивнула головой.

– Да, синьора Бонетти.

Холодно улыбнувшись такому заявлению, домоправительница скрестила руки на груди.

– Тогда ответьте мне, пожалуйста, почему какая-то стремянка стоит посреди кабинета синьора Леонардо и почему пыль до сих пор оседает на столе и прочих местах той комнаты?

Увидев, как грозный взгляд управляющей заскользил по несчастному лицу Франчески, Шеннон поспешила вмешаться:

– Это моя вина. – Тихо призналась она, перенаправив все негодование Марчеллы на себя. – Во время уборки в кабинет пришел синьор и попросил меня удалиться, поэтому я была вынуждена прервать работу.

– И это вы считаете оправданием? – Изобразив на своем лице понимающее выражение, тут же спросила ее управляющая.

– Нет. – Прекрасно предугадав последующую реплику Марчеллы, проговорила Шеннон, – но у меня не было времени.

– И что же вам сейчас мешает закончить уборку?

Неопределенно пожав плечами, брюнетка покосилась в сторону окна.

– Уже поздно…

– У вас ещё есть целый час рабочего времени, синьорина, прежде чем спокойно отдыхать, сидя на стуле. Поэтому будьте добры исполнять свои обязанности!

Сцепив зубы, Шеннон молча выслушала управляющую, с силой заставив себя улыбнуться после столь любезной тирады. Наученная жизнью быть самой по себе, она не привыкла, когда ей указывали, а тем более, когда на нее кричали несколько раз за день.

– Сегодня мне нужно уйти пораньше, – как ни в чем не бывало, продолжила Марчелла, – но завтра же утром я первым делом займусь проверкой кабинета. И кстати, – задержав на девушке свой пытливый взгляд, холодно улыбнулась домоправительница, – не забудьте, каждую ночь синьор запирает кабинет на ключ, так что вам придется поспешить, пока он ещё не лег в постель.

Ничего не ответив, Шеннон лишь молча продолжала сидеть на месте.

Усмехнувшись выдержки молоденькой служанки, Марчелла насмешливо скривила губы и наконец-то вышла из кухни. Казалось, с ее уходом в комнате сразу же стало легче дышать.

– Хочешь, я тебе помогу? – Послышался все ещё хриплый от перенапряжения голос Франчески.

– Нет. – Довольно спокойно проронила брюнетка. – Не стоит. Лучше иди, готовься к дискотеке. Да, кстати, – наконец посмотрев на до сих пор взволнованную Франческу, Шеннон мягко улыбнулась. – Если увидишь Бернардо, передай ему, чтобы он зашел на кухню. Мне нужно с ним поговорить. Кажется, я кое-что обронила в машине.

– Хорошо. – Тут же кивнула девушка. – Передам.

Больше не говоря ни слова, Шеннон встала со стула и поспешила выйти из кухни, чтобы поскорее закончить уборку в кабинете. С одной стороны ей это было даже на руку. По крайней мере, так она была ближе к сейфу, а значит, быстрее сможет разобраться с замком и закончить всю эту ненавистную аферу. Единственное, что ее угнетало, так это постоянные крики каких-то там самодурошных барышень, возомнивших себя королевами мира. Была бы ее воля, она бы ответила им по подобающей программе так, чтобы они раз и навсегда запомнили, что значит самим лезть на рожон. Но, к сожалению, сейчас ей это было не по силам. Проклиная свою участь безвольной служанки, Шеннон поднялась на второй этаж и, пройдя по ярко освещенному коридору, приоткрыла дверь кабинета.

Внутри комнаты царил мрак.

Шагнув за порог, девушка на ощупь добралась до ближайшего столика с лампой и зажгла свет. Осветившись мягким светом, комната сразу же приобрела приятный уют.

Первым делом посмотрев на сейф, что так пленительно притягивал ее взор из противоположной стороны кабинета, Шеннон уже сделала шаг по направлению к заветной цели, как только сейчас заметила, что она здесь не одна. Сидя по центру стола в широком кресле, Алессандро задумчиво смотрел на стеклянный стакан в своей руке.

Приподняв голову, он, наконец, обратил внимание на вошедшую кабинет служанку.

– А, это снова ты… – Вяло проговорил он, попытавшись изобразить на губах приветливую улыбку.

Шеннон не потребовалось много усилий, чтобы понять, что сын хозяина пьян в стельку.

Посмотрев на полупустую бутылку, в которой ютилась янтарная жидкость, девушка слегка скривилась. Она не слишком-то любила пьяниц. В ее жизни их было достаточно. И каждый раз она старалась избегать подобного контакта с не слишком трезвым мужчиной. Но Алессандро был не обычным мужчиной, а сыном ее хозяина и по совместительству единокровным братом. К тому же он занял нужную ей комнату. И вновь быть обруганной из-за этого пьяного пройдохи ей вовсе не хотелось.

Подойдя ближе, девушка принюхалось. От Алессандро просто несло алкоголем и сигаретами.

– Боже, – прикрыв нос, проворчала брюнетка, – ну и вонь.

Решительно подойдя к окну, она настежь открыла его створки. Вскользь сравнив приблизительное расстояние до земли, девушка задумчиво прикусила губу. Выпрыгнуть из окна, не поломав при этом в лучшем случае пару ребер, ей не удастся. Скорее всего, Джеф прав и здесь на самом деле понадобится лестница или же крепкая веревка.

– Закрой окно. – Послышался недовольный мужской голос из-за спины. – Здесь будет холодно.

Обернувшись, брюнетка слегка усмехнулась и достала из кармана своего передника небольшое полотенце, чтобы до блеска натереть различные статуэтки, расставленные по всей комнате.

– Потерпите. – Дав себе немного воли, буркнула она. – От вас смердит хуже, чем от помойного ведра. И зачем нужно было столько пить?

– Имею право. – Подал голос брюнет. – К тому же, тебя это не касается. Что ты вообще можешь знать о моих проблемах?

Вновь усмехнувшись, Шеннон покачала головой.

– Вот уж действительно о ваших проблемах я ничего не знаю и знать не хочу. Хотя, мне кажется, что такие слова как «вы» и «проблемы» слишком далеки друг от друга.

– Что ты имеешь в виду? – Изогнув бровь, едва выговорил молодой мужчина.

Пожав плечами, служанка взяла небольшую хрустальную пепельницу, начав старательно протирать ее от скопившейся за день пыли.

– Только то, что вы не знаете, что такое настоящие проблемы. – Как бы невзначай отозвалась она. – Всю свою жизнь вы прожили, словно у Христа за пазухой, и вам просто неведомо чувство голода и нищеты – а это, между прочим, и есть самые настоящие проблемы.

Парень раздраженно хмыкнул и залпом опорожнил бокал.

– Я почти что нищий! – Проронил он, наливая себе ещё. – Отец не дает мне денег, словно я отребье какое-то, а не его сын.

Жалобно шмыгнув носом, Алессандро вновь перевел свой взгляд на полный стакан.

– А я, между прочим, законный и единственный наследник всего его состояния! – Вдруг стукнув кулаком по столу, гневно произнес он. – Состояния, которое он хранит в своем чертовом сейфе, прямо у меня под носом.

Вздрогнув от такого выпада, Шеннон украдкой следила за действиями молодого синьора.

– Думает, я не знаю код… Да за кого он меня принимает?

Заинтригованно подняв взгляд, девушка вдруг ласково улыбнулась.

– А вы что, и, правда, знаете код? – Изобразив на своем лице полнейшее изумление, спросила служанка.

– Конечно. Кто ж его не знает? Этот старый ублюдок специально испытывает меня. Решил поставить на сейф код даты своего рождения, лишь бы только посмотреть, как его сын мучается от безденежья, прекрасно зная вход в его хранилище. Да как он смеет?!

Шеннон была поражена. Она бы в жизни не подумала, что ей достанется ключ от заветных миллионов вот так просто. Кто же мог подумать, что в своем пьяном бреде Алессандро выдаст его с потрохами, совершенно не заботясь о последствиях. Лучшей удачи и пожелать было нельзя.

Заставив себя принять свой обычный, непринужденный вид, девушка вновь опустила голову.

– Если вам так не нравится такое обращение, так возьмите и достаньте деньги. – Каверзно улыбнулась она. – Покажите своему отцу, что вы не пустое место. Или вы его боитесь?

Прекрасно понимая, что переходит границу, Шеннон просто не могла промолчать. Ей было обидно и неприятно смотреть на избалованного сынка богатых родителей, в то время как она, мучаясь от голода и холодного, пронизывающего до костей ветра, росла в грязных подворотнях Чикаго.

Жизнь несправедлива. А уж с ней особенно.

– Я никого не боюсь! – Злобно выкрикнул Алессандро, во второй раз ударяя кулаком по столу.

От его удара бутылка пошатнулась и, грозя вот-вот слететь со стола, неустойчиво закружилась на своем месте. Вовремя подбежав, девушка поймала ее и, сердито посмотрев на сидящего возле нее парня, отодвину бутылку на край стола.

– Хватит вам на сегодня. – Решительно произнесла она. – Идите уже спать.

На секунду забыв о пьяном братце, Шеннон расправила полотенце и нагнулась, чтобы протереть стол, но почувствовав, как на ее бедра легли чужие руки, мгновенно застыла на месте.

– Если только ты сама уложишь меня в постель, киска.

Заскрипев зубами, брюнетка сжала кулаки и четко произнесла в ответ:

– Не советую вам этого делать.

– А то что? – Пьяно усмехнувшись, спросил парень. Медленно ведя свои ладони вверх, он зачарованно смотрел на то, как приподнимается ее юбка.

Шеннон стало противно. Резко выпрямившись, она попыталась оторвать мужские руки от своих ног.

– Прекратите. – Грозно прошипела она. – Не то, клянусь, ваш отец узнает об этом самым первым.

– И ты всерьез думаешь, что меня это остановит? – Ухмыльнулся брюнет. – Да мне плевать на этого старого инвалида.

Плотно прижимая свои ладони к ее коже, парень продолжал свои мерзкие прикосновения.

– Знаешь, а ты мне очень понравилась… Мы могли бы неплохо развлечься вместе.

Безрезультатно пытаясь вывернуться из его цепких рук, Шеннон чувствовала, как начинает закипать.

– Престань, Алессандро! – Гневно высказала она. – Убери от меня свои руки.

Но Алессандро уже не слышал. Резко задрав ее юбку, он грубо притянул девушку к себе на колени. Его ладонь легла на ее черные трусики и теперь пронырливо старалась избавиться от злосчастной ткани.

– Иди сюда, – послышался его шепот у ее уха, – иди ко мне…

Уже не на шутку испугавшись за себя, Шеннон со всей силы ударила парня в грудь. Это помогло ей выиграть секунду и вновь вскочить на ноги. Но не тут-то было. Алессандро озверел. Резко соскочив с кресла, он со всего размаху ударил девушку по щеке. Чувствуя, как из глаз посыпались искры, Шеннон отпрянула к столу. В глазах все плыло и кружилось. В ушах стоял непонятный гул. Проморгавшись она попыталась собраться, но так и не смогла. Зрение упорно не хотело восстанавливаться, а шум в ушах по-прежнему раздавался во всей голове.

Очнулась она только через пару минут, как раз в тот самый момент, когда грубо разорвав ее кофточку, Алессандро жадно прикоснулся к оголившейся девичьей груди. Лежа посреди широкого стола, Шеннон в панике посмотрела в сторону закрытой двери.

– Помогите! – Как можно громче выкрикнула она. – Кто-нибудь, на помощь!

– Заткнись. – Пробурчал брюнет, мусоля ее грудь своими губами.

Ощутив, как его язык скользнул по ее соску, Шеннон скривилась и с новой силой принялась колотить по его спине. Но развалившегося на ней Алессандро это, казалось, не волновало. До боли сжав ее вторую грудь, парень вдруг потянулся к ремню своих брюк.

– О, нет! – Едва ли не со слезами простонала девушка. – Только не это.

Удвоив старания, Шеннон в последний раз оглянулась на так и не открывшуюся дверь, и тут ее взгляд наткнулся на все ещё стоящую в углу стола бутылку виски.

Решение пришло незамедлительно. Дотянувшись до бутылки, Шеннон схватила ее и со всей силы обрушила на голову Алессандро. Бутылка разбилась вдребезги. В ту же секунду тело ее насильника резко расслабилось и начало медленно сползать вниз.

– Алессандро! – Вдруг раздался женский крик с порога. – Боже, мальчик мой!

Подбежав к сыну, Моргана нежно прикоснулась к его облитому алкоголем лицу.

Наконец, придя в себя, Шеннон поспешно спрыгнула со стола и, взявшись за края разорванной кофты, стянула их обеими руками, тем самым прикрывая грудь от посторонних глаз. Ее трясло и знобило, но, тем не менее, попытавшись отбросить былые переживания, она с беспокойством посмотрела на безжизненное тело Алессандро.

– Что ты с ним сделала? – Сквозь слезы прокричала ей хозяйка. – Ты убила моего сына! Убийца!

Похолодев, Шеннон оцепенела.

Нет. Она не могла его убить. Стекло бутылки было не столь толстое, да и к тому же, как ещё ей следовало обороняться?

Отрицательно покачав головой, девушка вновь посмотрела на дверь. Там, на пороге комнаты находился ее отец. Оценив всю ситуацию своим непроницаемым взглядом, он подъехал поближе к жене и сыну.

– Она убила его! – Вновь безутешно запричитала Моргана, то и дело гладя сына по щеке. – Она убила нашего мальчика!

Но тут Алессандро болезненно застонал, опровергая столь громкое обвинение.

Медленно приоткрыв глаза, он с удивлением воззрился на плачущую над ним мать.

– Что случилось? – Едва ворочая языком, вымолвил он. – И что с моей головой? Она раскалывается на части.

Облегченно улыбнувшись, Моргана пригладила мокрые волосы сына и вновь грозно посмотрела на стоящую в стороне служанку.

– Чтобы сегодня же ты навсегда покинула этот дом! Дрянь такая, да как ты посмела поднять руку на моего сына?!

Быстро переметнув взгляд на до сих пор молчащего супруга, блондинка неистово потребовала:

– Прикажи ей убраться из нашего дома. Прикажи ей, Леонардо! Ты видишь, на что она способна?! Она чуть не убила нашего мальчика. Уволь мерзавку немедля!

Протяжно вздохнув, Леонардо медленно перевел свой взгляд с пьяного стенающего сына на испуганную девушку в разорванной кофточке. Встретившись с ее карими глазами, мужчина холодно произнес:

– С завтрашнего дня вы у нас больше не работаете. Сегодня можете переночевать в доме для прислуги, но с первыми лучами солнца, я прошу вас удалиться из этого дома.

Ее словно ударили в спину. Недоверчиво покачав головой, Шеннон не верила собственным ушам.

Ее отец прекрасно понимал, что здесь произошло. Понимал, но все же встал на сторону своего непутевого сына и теперь выгоняет ее, словно во всем случившемся была виновата она. Как же так? Она надеялась на его сочувствие, надеялась на справедливую поддержку, а вместо этого надменный Леонардо Пасквитти вышвыривает ее из дома, как когда-то ее же мать!

Не выдержав, Шеннон нервно хохотнула.

– Спасибо, – сквозь горькую улыбку прошептали ее губы, – что хоть не вышвыриваете меня на ночь глядя, синьор.

Резко развернувшись к двери, Шеннон поспешила удалиться прочь. Встретившись на пороге с сочувственным взглядом Пауло, она лишь молча обошла дворецкого и вышла из кабинета.

Спускаясь вниз, Шеннон заметила, что первый этаж полностью пуст. Слава Богу, что никто из слуг не слышал эту перебранку. Пауло она в расчет не брала. За все время, что Шеннон пробыла в этом доме, он попадался ей на глаза всего лишь пару раз. Вот уж действительно призрак, а не слуга. Бойко пройдя на кухню, девушка увидела сидящего за столом Джефа. Кроме него здесь больше никого не было.

– Что случилось? – Заприметив ее на пороге, блондин резко соскочил со своего места.

Дав Джефу полностью насмотреться на свой внешний вид, Шеннон молча обошла его и присела на стул.

– Планы меняются. – Вместо должного ответа, вдруг резко сказала она. – Наш милый синьор меня только что уволил.

– Что?! – На секунду забыв о конспирации, громко переспросил Джеф.

– Только давай без истерик. – Не оборачиваясь, раздраженно бросила брюнетка. – Это делу не поможет.

Глубоко вздохнув, парень быстро подошел к столу и сел напротив напарницы.

– Шен, что произошло?

Девушка прикрыла глаза. Она до сих пор ощущала слабость. Возможно, будь она немного мягче, немного сентиментальнее, Джефу бы пришлось разбирать ее сбивчивую речь через плотный, не прекращаемый поток слез. Но Шеннон была другой. Твердо посмотрев во встревоженное лицо напарника, она лишь кисло скривила губы, отчего правая сторона лица заболела ещё сильнее.

– Пьяный Алессандро просто захотел немного развлечься в обществе служанки, принуждая ее к этому не слишком-то вежливыми действиями. – Иронично улыбнулась она. – Но служанка оказалась не из робких. Она разбила бутылку виски об голову сына хозяина, и теперь сам хозяин вместе с хозяйкой вышвырнули непутевую нахалку вон.

Выслушав столь прозаичный рассказ, Джеф тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на слегка покрасневшую часть лица напарницы.

– Да, завтра щека опухнет и приобретет куда более заметный оттенок.

– Наплевать. – Не обращая внимания на боль, решительно произнесла девушка. – Завтра это уже никого не будет волновать. На миллионеров весь мир смотрит через радужную призму, не замечая на их теле каких-либо изъянов.

– Что ты задумала? – Опустив голос еще на тон тише, спросил ее Джеф.

Раздраженно посмотрев в его сторону, Шеннон вздохнула.

– Только осуществить наш план, Джеф. Я проварилась в этом аду весь день и так просто теперь отсюда не уйду.

С секунду поразмышляв, блондин облокотился спиной о спинку своего высокого стула.

– Я могу отвлечь охранников, так что на все у тебя будет примерно минут десять, не больше. Думаешь, ты сможешь подобрать комбинацию за это время?

– Я ее знаю. – Довольно улыбнулась Шен. – Этот пьяный болван сам рассказал мне о шифре.

– И ты думаешь, информация верна?

Брюнетка безразлично пожала плечами. Чувство мести настолько поглотило ее разум, что думать о чем-то другом было выше ее сил.

– Будем надеяться. А если же нет, то ничего страшного, мне всего лишь придется подбирать шифр вручную. Как будто я раньше этим не занималась?!

– Да, но на это уйдет больше десяти минут. – Недовольно буркнул Джеф. – Поэтому я и хотел, чтобы сначала ты спокойно подобрала верный код, а уж потом бы обчистила твоего старика.

– А что ты предлагаешь? – Устав слушать недовольные сопли напарника, бойко откликнулась девушка. – С завтрашнего утра меня уже не должно быть в этом доме. Радуйся, что хоть сегодня мне разрешили переночевать здесь. Так что это наш единственный шанс!

Скрестив руки на груди, парень призадумался. Конечно же слова напарницы не были лишены смысла. К тому же она знала код сейфа, а он уже тщательно спланировал их триумфальный побег. Так что смыл рискнуть все же был. Да и, в конце концов, когда они не рисковали?

– Хорошо. – Наконец, четко произнес он. – Мы сделаем это сегодня.

Благодарно улыбнувшись, Шеннон поднялась со стула.

– Встречаемся в час ночи у черного входа. Будь готова и не особо афишируй перед прислугой свой уход. Чем меньше знают, тем крепче спят. – Усмехнулся блондин.

Согласно кивнув, Шеннон не спеша направилась к выходу.

– И ещё… – Вдруг послышалось за спиной, отчего она непроизвольно обернулась. – Мне очень жаль твою кофточку.

– Да пошел ты. – Сквозь слабую улыбку буркнула она и вышла за дверь в вечернюю прохладу.

Пройдя по узкой дорожке через лимонный сад, Шеннон вошла в домик для прислуги.

Франчески уже не было, чему она была только рада. А вот Лючелла, стоя к ней спиной, копалась в своем гардеробе, то и дело перебирая вытащенную из шкафа одержу.

– Решила навести порядок? – Бодро спросила вошедшая девушка, наспех отворачиваясь в противоположную сторону.

– Да, давно уже хотела, но все руки не доходили. – Сосредоточившись на деле, тихо отозвалась женщина.

Прямиком пройдя в ванную комнату, Шеннон прикрыла за собой дверь.

В комнатке пахло мылом и цветочным парфюмом. Посмотрев на различные полки с полотенцами, девушка вдруг громко спросила:

– Лючелла, а могу я взять какое-нибудь полотенце? Хочу принять душ перед свиданием.

– Да, конечно. Твоя полка верхняя справа. Это твои вещи. Можешь пользоваться.

Быстренько заглянув на указанную полку, Шеннон обрадовано улыбнулась, доставая оттуда большое банное полотенце и белый махровый халат.

Поспешно скинув с себя разорванные вещи, она зашла в просторную душевую кабину и включила воду. Теплые струйки начали медленно размягчать обнаженную кожу, постепенно возвращая ее прежнюю чувствительность и нежность. Намылив мочалку, Шеннон принялась интенсивно растирать свое тело, особенно те участки, которые, казалось, до сих пор горели от грубых прикосновений Алессандро. Невидимая грязь словно въелась в кожу и теперь зудела на плечах, груди, животе и бедрах. Растерев кожу докрасна, Шеннон устало уронила мочалку и, прикрыв глаза, уперлась лбом в прохладную кафельную стену. Всю свою жизнь она боролась за свою независимость. Вся ее жизнь – это сплошная борьба. Она привыкла быть сильной. Привыкла все решать за себя. Но иногда, очень-очень редко она словно смотрела на себя со стороны. Смотрела и жалела саму себя. Как бы ей хотелось, чтобы хоть кто-нибудь защитил ее. Как бы ей хотелось быть не пустым местом в этом мире, а кем-то ценным. Человеком, за которого заступятся… которого бы любили и никогда не бросили в беде. Сегодня она отчего-то решила, что до нее есть дело ее отцу. Решила, что он единственный, кто смотрит на нее как-то иначе. Но все это оказалось лишь театральным фарсом. Он не изменился… И никогда не изменится.

С силой ударив кулаком по стене, Шеннон горько усмехнулась и вновь подставила лицо под теплые струйки воды.

Что ж, сегодня она рассчитается за все. Леонардо Пасквитти ещё пожалеет о своем решении. Пожалеет о том, что вообще когда-то посмотрел в сторону ее матери. Похотливый ублюдок! Как же она ненавидела всех этих богатых лицемеров. Злость сжигала ее изнутри. Сжигала настолько, что, порой, не ведая что творит, она была готова безрассудно броситься в бой с любым из этих напыщенных мерзавцев.

Сделав глубокий вздох, Шеннон постаралась успокоиться. Выйдя из стеклянной кабины, она насухо обтерлась полотенцем и накинула на себя теплый халат. Ей не очень-то хотелось объяснять Лючелле, что случилось с ее одеждой, поэтому бросив свою форму в корзину для стирки, она с легкой улыбкой на губах вышла из ванной.

В главной комнате горел приглушенный свет. Лючелла уже лежала в своей кровати и читала какую-то книгу. Подойдя к зеркалу, Шеннон взяла с туалетного столика расческу Франчески и принялась не спеша расчесывать свои волосы.

– Так ты говоришь, синьор Леонардо довольно редко смеется? – Как бы между делом спросила она, смотря на Лючеллу через зеркальное отражение.

– Да. – Со вздохом подтвердила женщина, выглядывая из-за книги. – К сожалению, последние несколько лет жизнь не так уж часто балует хозяина.

– Так может, устроим для него праздник? – Озорно улыбнувшись, девушка оглянулась. – Когда у него день рождения?

– Семнадцатого ноября. – Почти не раздумывая, ответила собеседница.

Сделав вид легкой озадаченности, Шеннон вновь повернулась к своему отражению.

– Да, придется ещё долго ждать… Ну ничего, можно устроить какой-нибудь другой праздник. – Вновь проворковала она. – Или же как следует подготовиться к ноябрю. Сколько нашему синьору уже исполнится?

Лючелла мягко улыбнулась.

– В этом году синьору Леонардо исполнится шестьдесят.

– О, какая круглая дата! – Усмехнувшись самой себе в зеркале, согласилось брюнетка. – Нам нужно будет постараться, чтобы как следует удивить его. Сделать так, чтобы он навсегда запомнил эти непередаваемые ощущения.

– Ты такая замечательная, Мария. – Убрав книгу на свою прикроватную тумбочку, Лючелла зевнула. – Бог воздаст тебе за твою доброту.

– Не сомневаюсь. – С иронией тихо произнесла Шеннон и, отложив расческу, подошла к своей не расправленной кровати.

Повернувшись на правый бок, Лючелла отвернулась от нее, и уже через минуту в комнате послышалось тихое похрапывание.

Шеннон облегченно вздохнула. Теперь она знала шифр. Осталось лишь дождаться намеченного часа и уж тогда она позаботится о грандиозном сюрпризе для папочкиного юбилея. Такой подарок он точно не скоро забудет.

Ближе к намеченному часу Шеннон бесшумно переоделась в свое белое платье, выключила свет и выскользнула за дверь.

У черного входа в особняк ее уже поджидал Джеф.

– Вот. – Сунув ей в руки ее излюбленный набор отмычек, прошептал он. – Это на всякий случай.

Мельком осмотрев дом, Шеннон улыбнулась. Судя по темным окнам, в доме уже давно все спали.

– Осторожней внизу. – Вновь прошептал ей напарник. – На первом этаже ночует лишь Пауло, но говорят, у него очень чуткий сон.

– Хорошо. – Кивнула в ответ девушка. – Я поняла.

– Как только окажешься в кабинете, дай мне знак фонариком, а затем осторожно открой окно. Я отвлеку охрану и поставлю лестницу, чтобы ты смогла выбраться из дома. Работай как можно быстрее и тише. Из сейфа ничего кроме камней не бери. Мы не жадные. – Хмыкнул Джеф. – Ну, удачи.

В последний раз спокойно вздохнув, Шеннон наконец-то подошла к черному входу и осторожно нажала на дверную ручку.

Дверь с легкостью поддалась и немного приоткрылась. Прошмыгнув внутрь темной кухни, девушка действовала по памяти. Двигаясь очень медленно, она прошла в главную гостиную, затем не спеша преодолела лестницу и вышла в широкий коридор второго этажа. Бесшумно побежав вдоль закрытых дверей хозяйских спален, Шеннон наконец-то добралась до крайней комнаты. Провернув деревянную ручку, она тут же вспомнила слова Марчеллы о том, что кабинет запирается на ночь. Но брюнетка не растерялась. Быстро подобрав нужную ей отмычку, она вставила железный стержень в замочную скважину и уже через секунду оказалась в кабинете. Прикрыв за собой дверь, девушка тут же подбежала к окну. Внизу ее сигнала ожидал Джеф. Поспешно вынув фонарик из мешка, Шеннон включила его на секунду и тут же вновь убрала обратно.

Джеф ушел. Бесшумно открыв окно, девушка наконец-то исполнила все инструкции напарника и подошла к сейфу. Осматривая железный ящик, ей пришлось снова включить фонарик. Посветив на электронный замок, брюнетка присела на колени и нервно прикусила губу. Если знаешь комбинацию, то ничего сложного в ограблении сейфа нет. Но что, если шифр неверный? Решив испытать судьбу, пальчики Шеннон начали набирать узнанную ей комбинацию. Тихий писк, издаваемый при каждом нажатии кнопки, слегка нервировал слух. Но вот, когда до заключительного триумфа осталось всего одна цифра, девушка предвкушено улыбнулась. Стоило лишь ее пальчику нажать на последнюю небольшую кнопочку, как из сейфа тут же раздался тихий щелчок открывшегося замка.

Не веря своей легкой победе, брюнетка медленно потянула на себя железную дверцу. Однако лишь стоило ей это сделать, как во всем доме вдруг загремела оглушительная сигнализация.

Сердце остановилось. Во вскипевшую кровь тут же бросилась огромная доза адреналина.

Не ожидав такого поворота, Шеннон резко распахнула сейф. Нужно было действовать очень быстро. Но дрожащие руки никак не подавались четким указаниям головного мозга.

В доме послышался топот и крик. Стараясь не обращать на это внимания, девушка заглянула в набитый денежными купюрами отсек. Деньги ее не интересовали. Она искала нечто другое, нечто совсем маленькое, совсем неприметное. Обшарив рукой свободные места, Шеннон наконец-то нащупала бархатный мешочек в одном из углов сейфа. Достав его, она развязала шелковую ленту и высыпала часть содержимого на свою ладонь. В тусклом свете луны озарились переливающиеся камни размером с крупный горошек.

– Бинго! – На секунду забывшись, радостно прошептала она.

– Шеннон! – Послышался приглушенный голос Джефа под окном.

Подбежав к широкому окну, Шеннон выглянула на улицу. Внизу, держа в руках лестницу, стоял ее напарник.

– Кидай камни и выбирайся оттуда! – Едва сдерживая крик, велел он.

Еще раз оценив ситуацию, Шеннон вновь прислушалась к нарастающему гулу в доме.

– Сначала поставь лестницу. – Поспешно выпалила она. – Если я брошу камни, ты их не найдешь в траве.

– Кидай! – Вновь повторил Джеф. – Кидай их сейчас же.

– Вор! – Раздался со стороны голос одного из охранников. – Один из воров в саду!

В последний раз посмотрев в напряженное лицо брюнетки, Джеф отбросил лестницу и пустился наутек.

– Джеф! – Не веря своим глазам, громко окликнула его Шеннон. – Джеф, не бросай меня! Джеф!… Джеф!

Но было уже поздно. Ее напарника и след простыл. Понимая, что ей остались лишь считанные секунды, девушка в панике оглянулась по сторонам. Заприметив одинокую стремянку у книжных полок, она кинулась к лестнице. Действуя спонтанно и необдуманно, она дотянулась до верхней полки и, положив небольшой мешочек на книгу Аристотеля, поспешно спрыгнула на пол.

В ту же минуту дверь кабинета распахнулась. Вбежавшие мужчины сбили ее с ног. Падая, она ударилась головой об угол небольшого столика, отчего в голове все вдруг резко закружилось, а до сих пор работающая сигнализация утратила свой прежний громкий вопль, заменив его на более приглушенный гул. Однако, даже не смотря на притупленное восприятие ко всему происходящему, ее тело отчетливо почувствовало прямой удар чьей-то ноги по ребрам. Вскрикнув от боли, темноволосая девушка не выдержала и, закрыв глаза, впала в тягучее забытье.

Очнувшись на холодном каменном полу, Шеннон болезненно простонала. Ее тело изнывало от боли, которая при малейшем движении возрастала в стократно. Попытавшись вспомнить, что произошло, брюнетка тихо хмыкнула себе под нос.

Джеф бросил ее. Предал, как и все те, кого она только встречала в своей жизни. А она-то, наивная, надеялась на его защиту. Думала, что пока его интересует ее тело, он будет служить ей верным псом. Как же она ошиблась на это счет.

«Какая же ты дура, Шеннон, – сквозь горькую улыбку, подумала она, – жизнь ничему тебя не учит»

Медленно приоткрыв веки, девушка вскользь осмотрелась по сторонам. Первое, что бросилось ей в глаза – это высокие железные штыри, возведенные от пола и до самого потолка. Без труда догадавшись о том, что она находиться в тюремной камере, Шеннон бесстрастно продолжила свой осмотр. В царившей полутьме ее комнатка казалось ей очень сырой и маленькой с одной лишь железной кроватью в углу. Попытавшись на руках подняться с грязного пола, девушка обессилено рухнула обратно. Сил в ее теле совсем не осталось. А израненные мышцы и без того беспощадно напоминали о себе каждую секунду.

– Очнулась?! – Раздался незнакомый голос по ту сторону решетки.

Попытавшись вздохнуть полной грудью, Шеннон собрала в кулак последние силы и, приподняв голову, посмотрела вдаль.

В нескольких шагах от ее камеры стоял широкий деревянный стол, за которым сидел светловолосый мужчина в служебной форме. Смотря на нее с долей некой брезгливости, полицейский вынул изо рта незажженную сигарету и продолжил медленно крутить ее в своих руках.

– Где твой дружок? – Первым делом спросил он.

Устало прикрыв глаза, Шеннон проигнорировала этот вопрос. Ее и без того мучила адская боль во всем теле, чего уж тут говорить о разговоре. Казалось, самое обычное общение ей сейчас было абсолютно не по силам.

– Молчишь. – Продолжая разговор сам с собой, вновь проронил мужчина. – Эх, ты… Ты хоть знаешь, к кому проникла? Кого решила обворовать? Да, Леонардо Пасквитти один из самых уважаемых людей этого побережья! Не завидую я твоей дальнейшей участи.

Спокойно выслушав эту речь, Шеннон вновь приоткрыла глаза.

– У меня ничего нет. – Хрипло прошептала она в ответ, от чего все ее горло заполыхало огнем, словно в него только что влили раскаленную лаву.

– Что? – Слегка приподнявшись, переспросил охранник. – Чего ты там бормочешь себе под нос?

С болью сглотнув, девушка постаралась повторить свою попытку, только на этот раз уже несколько громче:

– У меня ничего нет.

– А, ты про это. – Присаживаясь обратно на стул, мужчина согласно кивнул. – Да знаем мы. Наши сотрудники уже облапали тебя, где только можно и нельзя. – Усмехнулся он. – Но, тем не менее, из сейфа синьора Пасквитти пропал некий небольшой бархатный мешочек с ценностью на сумму около восьми миллионов евро. Так что в твоих же интересах признаться, где сейчас твой приятель транжирит сворованные тобой камешки, иначе… Иначе, клянусь, тебе лучше сразу покончить жизнь самоубийством. Такой красотке, как ты, в тюрьме жизни не будет.

Устав смотреть в насмешливое лицо охранника, Шеннон вновь прикрыла глаза. Ей было абсолютно безразлично, о чем он говорит. Всех этих страшилок она наслышалась и в прежние годы своей жизни. Но все же сейчас шестое чувство так и кричало ей о том, что на этот раз эти слова не лишены смысла и могут на самом деле исполниться. Однако ей было уже все равно. Что сделано – то сделано. Былого не вернешь. Продолжая лежать на холодном полу, девушка чувствовала, что уже начинает впадать в бездонные объятия блаженного Морфея, как вдруг чья-то рука резко схватила ее за волосы и потянула вверх.

– Спрашиваю ещё раз: где твой приятель? – Проорал над ухом голос былого полицейского.

Нехотя раскрыв глаза, Шеннон посмотрела на него своим безразличным взглядом. Сейчас ее волновала лишь боль, все остальное было очень далеко и туманно.

– Я не знаю. – Тихо выдавила она. – Я ничего о нем не знаю.

– Твоему приятелю лучше сразу утопиться в волнах Тирренского моря. А вот тебя мне жаль, такая ещё молодая… – Отпустив ее волосы, охранник отошел на шаг к двери. – Так, где он? Может, все-таки вспомнишь?

Шеннон показалось, что она слушает заезженную пластинку.

– Не знаю. – Вновь тихо отозвалась она. – Я ничего не знаю…

Досадливо покачав головой, мужчина вышел из камеры и, заперев за собой решетчатую дверь, вновь вернулся к своему столу.

– И охота тебе тянуть лямку за двоих? – Послышалось издалека его тихое бурчание. – Вот дурёха.

Безразлично вздохнув, Шеннон вновь погрузилась в пленительные волны успокоительного забвения. Ей было абсолютно плевать, что ей грозит в дальнейшем. Главное, чтобы сейчас ее оставили в покое.

Проснувшись от громкого цоканья высоких шпилек по каменному полу, Шеннон устало приоткрыла глаза. Увидав неподалеку от своего лица красивые, дорогие босоножки, она тут же догадалась о своем первом посетителе.

– Дрянь! – Четкий голос Морганы Пасквитти раздался откуда-то сверху. – Змея! Ободранка!

– Это все слова, которые находятся в вашем словарном запасе? – Усмехнувшись сквозь боль, насмешливо поддела ее брюнетка.

Ей было не по силам повернуть голову и посмотреть на свою бывшую хозяйку. Но в одном одна была уверенна точно, лицо Морганы Пасквитти сейчас искосилось от ненависти и злобы.

Стоя по ту сторону решетки, блондинка на самом деле едва не подавилась от возмущения.

– Клянусь, – словно настоящая гадюка прошипела она, – ты расплатишься за содеянное. Ты сгниешь в тюрьме. Сгниешь!

– Ну ладно, хватит, мама. С ней разберется полиция. – Послышался тихий голос Алессандро. – Пойдем отсюда. Пойдем.

– Ты ещё пожалеешь, что пришла в наш дом! – Уже издали прокричала ей напоследок разъяренная Моргана. – Пожалеешь!

Тихо хмыкнув себе под нос, Шеннон вновь не заметила, как погрузилась в глубокий сон.

На этот раз девушку разбудил ледяной озноб, колотящий все ее тело. Вскользь обратив внимание на гусиную кожу своих рук, Шеннон не спеша приподняла голову и посмотрела на сидящего за столом охранника.

– Мне холодно. – Стуча зубами, произнесла она.

– А мне-то какое дело? – Выглянув из-за широкой страницы газеты, недовольно произнес мужчина.

– Пожалуйста, дайте мне одеяло. – Ненавидя себя за свой слабый тон, отозвалась брюнетка. – Мне холодно.

– Не положено. – Твердо проронил охранник, вновь углубляясь в чтение. – И вообще, в твоем нынешнем положении, ты ещё спасибо должна сказать за такие райские условия. Искья не приспособлена к такого рода мошенницам и аферисткам. У нас мирный островок. Эту коморку-то даже тюрьмой назвать сложно. Другое будет дело, когда ты попадешь в Неаполь. Вот там ты наконец-то почувствуешь всю сладость тюремной жизни.

– В Неаполь? – Непонимающе переспросила его Шеннон.

– Ну конечно в Неаполь. – Вновь выглянув из-за газеты, усмехнулся мужчина. – Там будут с тобой разбираться. Они быстро узнают, кто ты, откуда родом и где твой милый дружок. Хотя, мы тоже не сидим на месте. Но все же, я ж говорю, Искья не предназначена для подобного рода преступлений. Все судебные дела решаются в большом городе, а не у нас. Так что радуйся, до твоего перевода у тебя ещё есть около двух недель. Камеры, понимаешь ли, у них все забиты. А расписание в суде заполнено на несколько недель вперед. Так что скинули нам тебя ещё на некоторое время. – Протяжно вздохнув, оповестил блондин. – Как будто у меня работы больше нет, чем сидеть здесь целыми днями и тебя охранять.

Ничего на это не ответив, Шеннон лишь вновь опустила голову и прислонила горящий лоб к прохладному полу. Закрыв глаза, она попыталась сосредоточиться на чем-нибудь приятном, чтобы хоть на время забыть о боли. Но ничего не получалось. Терзаясь беспрерывной дрожью снаружи и беспощадным огнем внутри, она пролежала так несколько часов.

И вновь новые, размеренные шаги прервали ее спокойствие. Прислушиваясь к каждому тихому стуку, отчетливо передаваемым каменным полом, Шеннон с легкой тенью безразличности приоткрыла глаза. Шаги прекратились, и теперь перед ней стояла пара до блеска начищенных черных туфель. С трудом повернув голову, она прошлась взглядом по широким бежевым брюкам, такого же цвета не застегнутому пиджаку и, наконец, заглянула в лицо своего нового посетителя.

– Рада, что ты все-таки жив. – Слабо прошептала она, смотря из-за толстых прутьев решетки в серебристые глаза Мануэля. – Не хотелось бы брать такой грех на душу.

Он присел на корточки, чтобы лучше расслышать ее тихий голос.

– А разве мы уже перешли на «ты»? – Усмехнулся мужчина.

– Я больше не служанка и не благородная синьорина, – насмешливо отозвалась брюнетка, – мне надоело играть слюньтявых дурочек, так что про былую вежливость можешь забыть.

Слегка изогнув брови, Мануэль внимательно оглядел лежащую на полу девушку.

– Сильно больно? – Забыв о былом смехе, вдруг холодно спросил он.

– Тебя не касается. – Прошептала Шеннон, закрывая глаза. Она так устала от всех этих разговоров. Ей вновь захотелось поспать, так как только сон приносил с собой блаженное успокоение, помогал избавиться от боли, позволял забыть о своем заточении…

Видя, что Шеннон вот-вот потеряет сознание, Мануэль резко обернулся к охраннику.

– Откройте дверь. – Четко произнес он.

С секунду замешкавшись, светловолосый мужчина все же поспешил выполнить приказ благородного синьора. Открыв замок, он пропустил посетителя в камеру, а сам же остался стоять у двери.

Быстро пройдя внутрь, Мануэль тут же склонился над неподвижной брюнеткой и осторожно дотронулся до ее дрожащего тела.

– Лаура? – Тихо позвал он ее тем именем, которое знал. – Лаура?!

Слегка приоткрыв глаза, Шеннон едва слышно вымолвила:

– Мне так холодно… Очень холодно.

Приподняв ее одной рукой, Мануэль посмотрел на стоящего поблизости блондина.

– Принесите одеяло.

– Не положено. – Качая головой, отозвался тот.

Метнув на охранника свой разъяренный взгляд, темноволосый мужчина повторил приказ:

– Я сказал, принесите одеяло! – Строго рявкнул он, отчего полицейский, казалось, побелел в лице.

Поспешив исполнить приказ, охранник скрылся с глаз.

Переведя взгляд на закрывшиеся глаза девушки, Мануэль протяжно вздохнул. Казалось, ничто не могло омрачить его столь странного и непонятного желания к ее телу. Он примчался сюда с Капри, мечтая лишь о мести бесстыдной воровке. Однако в эту минуту, смотря на ее синяки и побои, он чувствовал, как вновь начинает терять себя. Даже такая, эта наглая, лживая и ужасно очаровательная аферистка чем-то крепко-накрепко завлекала всю его душу, не желая при этом хоть как-то ослабить свою цепкую хватку.

Ещё раз протяжно вздохнув, Мануэль переложил легкое тело девушки на железную кровать и, присев у ее ног, задумчиво посмотрел вдаль. Да, он до сих пор хотел разорвать ее на части, но вот только не сейчас, не здесь и не в таком состоянии. Он ещё отомстит этой дерзкой девчонке, осмелившейся поднять на него руку. Отомстит по-своему. Но сейчас, он просто не мог оставить ее здесь при таком самочувствии.

Не мог и не хотел…

Сквозь плотные стены одурманивающего тумана Шеннон почувствовала, как что-то легкое и немного щекотное плавно заскользило по ее левому бедру. Прикосновения были столь нежные, что ей захотелось раствориться в этой необъятной ласке, захватившей все ее тело. Лежа на правом боку, девушка лишь непроизвольно улыбнулась и как можно удобнее углубилась лицом в мягкую подушку. Ей редко нравились подобные сны, однако с этим она прощаться не хотела. Ощутив, как нечто очень влажное вновь коснулось ее бедра, девушка задрожала всем телом. Таких чувствительных снов она ещё не помнила. Ее дыхание слегка участилось, стало более глубоким. Однако, не желая раскрывать глаза, она лишь молча жаждала продолжения. Но вот горячая стена нежно примкнула ко всей ее спине, обхватила за талию и, продолжая свой медленный натиск, стала увлажнять легкими поцелуями ее шею. Улыбнувшись от столь щекочущих ощущений, Шеннон прервала дыхание. Ей было невыносимо жарко находиться в объятиях этой загадочной огненной лавы, однако ее тело, словно само отзывалось на каждое жгучее прикосновение. Изогнувшись так, чтобы как можно ближе быть к своему пламенному очагу, брюнетка вдруг смутно ощутила легкое давление чего-то весьма твердого об ее ягодицы. Стараясь расслабиться и вновь вернуться к первоначальным ощущениям, она то и дело ловила себя на невольном восприятии того, что так упорно прижималось к внутренней стороне ее бедра, пытаясь проникнуть все дальше и дальше. Почувствовав, как чья-то широкая ладонь проскользнула по ее ягодицам, накрыв всей пятерней ее женскую святая святых, Шеннон резко открыла глаза. Но прикосновения так и не исчезли.

Слыша тихое, размеренное дыхание над своим ухом, она, казалось, оцепенела. Чужая ладонь до сих пор находилась на прежнем месте. Но вдруг почувствовав, как пробираясь через густые волоски несколько пальцев ожили, начав нежно массировать ее клитор, девушка плотно сомкнула веки. Прикусив губу, она лишь неподвижно лежала на боку, невольно прислушиваясь к грохочущим ударам собственного сердца.

Движения становились все интенсивнее и быстрее. Почувствовав влагу между ног, Шеннон прерывисто вздохнула. Немного жесткие прикосновения грубых пальцев по ее чувствительной коже теперь сменились на более скользкие и нежные.

Ей бы следовало немедленно прекратить это кощунство, но, наверное, это был один из редкостных случаев, когда она хотела просто расслабиться, наслаждаясь столь грешными прикосновениями и дальше. С изумлением поняв, что сама жаждет этих ласк, брюнетка лишь глубоко вздохнула и, слегка приподняв левую ногу, позволила чужим пальцам продолжить свою неистовую игру. Чувствуя, как горошина ее клитора начинает постепенно увеличиваться, прося ещё большей разрядки, Шеннон приоткрыла рот, так как дышать через нос она уже не могла. Волна за волной по очередности хлестали ее оголившиеся нервные окончания, пока она наконец-то не дала волю своему внутреннему вулкану. Тихо вскрикнув от поглотившего ее блаженства, девушка обессилено прислонила свой лоб к шелковой наволочке подушки.

Но на этом их игра не закончилось.

Дерзкая ладонь до сих пор покоилась на ее сокровенном местечке.

Слегка выпятив ее попку назад, чужие пальцы нехотя покинули свое обитание, уступая свое место нечто совершенно новому, нечто тугому и обжигающему. Упираясь концом в ее скользкое влагалище толстый, огненный стержень стал проникать в нее все глубже и глубже.

– Расслабься. – Послышался успокаивающий шепот над ее ухом.

Не став сопротивляться, Шеннон позволила руке партнера переложить свою левую ногу на его ноги и вновь стала прислушиваться к собственному телу.

На этот раз ей было совсем не больно. Чувствуя, как мужской член проникает вглубь ее естества, девушка старалась приспособиться под его движения. Действуя молчаливым указаниям партнера, она выпятила верхнюю часть туловища немного вперед, позволяя тем самым как можно глубже внедряться в ее лоно. Руки любовника легли ей на талию, помогая притягивать ее тело в постоянно нарастающем ритме.

Шеннон все ещё было непривычно чувствовать инородный орган внутри себя, однако на этот раз это не казалось ей таким уж мерзким и отталкивающим. Наоборот, внутри нее словно начало зарождаться новое, неизведанное ранее ощущение. Оно несколько отличалось от тех оргазмов, которые она испытывала, лаская саму себя. Это чувство граничило с болью и безграничным наслаждением. Это чувство словно призывало к резкости и легкой грубости любовника. Первобытное чувство, в котором все ощущения увеличиваются троекратно.

Участив свое шумное дыхание, Шеннон схватилась за подушку. Партнер разрывал ее, натягивал, вторгался все глубже и беспощаднее. А между тем, внутри нее все ещё что-то нарастало. Все ещё что-то зудело и никак не хотело успокаиваться.

– Ещё. – Сквозь отчего-то выступившие капельки слез, простонала брюнетка. – Глубже…

Почувствовав резкий толчок, Шеннон вскрикнула, намертво вцепившись пальцами в шелковую материю подушки.

Таких диких ощущений она ещё не испытывала в своей жизни. И ей это безумно нравилось. Хотелось ещё и ещё. Хотелось, чтобы он порвал ее, добрался до тех мест, в которые ещё никто не поникал.

Рассудок отключился. Голова пошла кругом. И лишь подчиняясь своему первобытному инстинкту, Шеннон продолжала стонать и как можно сильнее раздвигать бедра, чтобы только поглубже впустить в себя твердую плоть любовника.

Наконец, когда ее оголившиеся чувства достигли своего апогея, девушка, не помня себя от нахлынувших ощущений, громко вскрикнула и непроизвольно обмякла. Резкие толчки партнера уже не накаляли ее внутреннюю атмосферу. Однако сейчас она была совсем не против столь затянувшегося вторжения в свое тело. Ей это даже нравилось. Хотя, сейчас ей нравилось абсолютно все. Устало прикрыв веки, Шеннон блаженно улыбнулась. Притуплено почувствовав, как любовник в последний раз глубоко насаживает ее на свой толстый стержень, Шеннон с шумом вдохнула. Так хорошо ей, пожалуй, ещё никогда не было. Резко вышедший член опорожнил ее ягодицы чем-то мокрым и теплым. Не став заострять на этом внимая, девушка едва заметно скривила губы и, наконец-то, свободно перевернулась на спину. Ей было лень о чем-либо размышлять. Сейчас для нее имело место лишь то полученное райское наслаждение и блаженный, расслабляющий сон, в который она и погрузилась, стоило ей только вновь закрыть свои веки.

Проснувшись от того, что ее грудь сжимает чья-то ладонь, брюнетка недоуменно свела брови. В комнате было темно. Однако то, что она находилась не в камере предварительного заключения, Шеннон знала совершенно точно. В тюрьме не бывает мягких кроватей с шелковыми простынями, да ещё и со спящими мужиками под боком. Осторожно убрав с себя мужскую руку, девушка присела в постели и непонимающе нахмурилась. Но стоило ей только почувствовать влажные простыни под собой, как она тут же вспомнила о содеянном, отчего ее чеки мгновенно приобрели довольно розовый оттенок.

Она позволила этому слащавому олигарху любить себя. Позволила, да ещё и сама при этом получила несравненное удовольствие!

Недовольная сама собой брюнетка поспешила слезть с кровати. Шеннон не знала, каким именно образом она вновь очутилась в доме Мануэля вместо того, чтобы сидеть за решеткой, но разбирательство по этому поводу решила оставить на потом. Стянув с постели верхнюю простынку, девушка укутала в нее свое обнаженное тело и на цыпочках отошла от широкой кровати. Вся сложившаяся ситуация довольно сильно напоминала ей кадр из ее недавнего прошлого. Вот только теперь вместо сейфа она украдкой пробиралась к двери. Дойдя до цели, девушка тихонько провернула ручку, но дверь так и не открылась. Понимая, что ее заперли, Шеннон яростно сузила глаза, мгновенно переменив свое направление. Бесшумно подбежав к окну, брюнетка осторожно приоткрыла штору. Яркий луч солнца на мгновение резко ослепил глаза. Но вот, проморгавшись, Шеннон посмотрела в окно. И первое, что она увидела, заставило ее едва ли не зарычать от возмущения.

Резко раздвинув плотную материю штор, она гневно выкрикнула:

– Когда это ты успел поставить решетки на окна?!

Одиноко лежащий посреди широкого матраса мужчина недовольно поморщился от заполонивших всю комнату ярких лучей и сквозь каверзную улыбку посмотрел на стоящую у окна девушку:

– Я вижу, кое-кто стал заметно лучше себя чувствовать.

– А я и не жаловалась. – Вовсе не думая поблагодарить этого напыщенного нахала, бойко выкрикнула Шеннон. – Я никогда серьезно не болела. И это бы само собой прошло.

– Ну да, конечно. – Все ещё хриплым после сна голосом отозвался брюнет.

Присев в постели, он внимательно посмотрел на обмотанную бардовой простыней девушку.

– Хотела опять своровать мою простыню? – Насмешливо усмехнувшись, поддел он. – Ты так меня всего постельного белья лишишь.

Проигнорировав столь тупую шутку, Шеннон вновь злобно посмотрела на окно.

– Решил держать меня здесь взаперти?

– Прости, но губернатор Искьи почему-то не хотел тебя отпускать под каким-либо другим предлогом. Пришлось поставить решетки и убедить его, что здесь ты в точно таком же заточении, как и в его грязной, сырой каморке.

– И зачем это губернатор отдал меня тебе? – Сощурившись, Шеннон внимательно посмотрела в ухмыляющееся лицо Мануэля.

– Все очень просто. – Вновь усмехнулся он. – Связи. Я далеко не последний человек на этом архипелаге. А растаивать меня своими отказами губернатору вовсе не хочется.

Хмыкнув, Шеннон в очередной раз обозлилась на всех «светил» этого продажного мира. Как всегда все решали лишь деньги и только оттого, что у Мануэля они были, а нее нет, он был в глазах всей общественности сам царь и бог, она же – всего лишь нищая оборванка.

– Отпусти меня. – Решительно потребовала брюнетка.

– Ну нет, милая, – покачал головой мужчина, – связи – связями, но все же я дал слово, что ты будешь находиться здесь весь отведенный срок, покуда не придет разрешение на твой перевод в Неаполь.

Злобно усмехнувшись в ответ, Шеннон посмотрела на камин. Ей так и хотелось запустить в этого самовлюбленного ублюдка чем-нибудь потяжелее. Однако на широкой гранитной полке золотых балерин уже не стояло. Резко переместив взгляд на декоративный столик, девушка подбежала к нему и, схватив хрустальную вазу, со всей силы зашвырнула ее в Мануэля. Вовремя увернувшись от снаряда, мужчина позволил дорогой безделушке пролететь мимо и разбиться на мелкие осколки об стену.

Опечалено вздохнув от таких событий, Мануэль не спеша поднялся с кровати.

– Прекрати. – Строго велел он, однако в это время в него уже летела бронзовая пепельница.

Ловко увернувшись и на этот раз, разъяренный брюнет подбежал к девушке и, резко закинув ее на плечо, вновь направился к постели.

– Пусти меня! – Колотя кулаками по его спине, взбешенно прокричала Шеннон. – Скотина, отпусти меня сейчас же!

Грубо исполнив ее пожелание, Мануэль бросил девушку на матрас и, резко перевернув на живот, содрал с нее простынь.

Тяжелый увесистый шлепок по мягким ягодицам не заставил себя долго ждать.

Едва не вскрикнув от боли, Шеннон прикусила губу. В более унизительном положении ей было трудно себя представить.

– Предупреждаю всего один раз, – залепив новый жгучий шлепок, строго проговорил мужчина, – если ты ещё хоть что-нибудь сломаешь в этом доме, то клянусь, будешь языком вычищать оставленный тобою мусор, а так же получать по своей заднице, словно маленький, негодный ребенок. Ты все поняла?

От сильной боли ягодицы обожгло огнем, но не это ее сейчас волновало больше всего. Он унизил ее. Этот негодяй унизил ее, словно она была для него и правда шаловливым ребенком, а не взрослой женщиной.

– И не думай, милая, что раз я уберег тебя от той вонючей камеры, то ты сможешь и впредь из меня веревки вить. – Послышался его злобный шепот у ее уха. – Если я не ошибаюсь, то вы, мисс Пэкстоун, прибыли к нам из Чикаго, штат Иллинойс? За что тебя там взяли? Пыталась украсть очередные драгоценности у местных простофиль?

Резко вывернувшись из его объятий, Шеннон недоуменно уставилась в торжествующее лицо Мануэля.

– Откуда тебе это известно? – Едва шевеля губами, пораженно спросила она.

– А ты думаешь, после твоего ухода я сидел сложа руки? – Усмехнулся он, покинув кровать. – Я же говорил: то, что вы заберете из того дома, рано или поздно вновь вернется ко мне. А золотая балерина была моей статуэткой.

Подойдя к широкому креслу, мужчина поднял с него темно-синий халат и, накинув его на свое обнаженное тело, не спеша направился к двери.

– Кто тебя вывел на нас? – Приподнявшись на одной руке, спросила его все ещё ошеломленная девушка.

Медленно остановившись, Мануэль вновь посмотрел в лицо взлохмаченной, но отчего-то очень притягательной брюнетки.

– Некий Батт. – Пожал плечами он. – Уж не знаю, чем ты ему насолила, но про тебя он рассказывал мне с особым удовольствием. А остальное выяснить оказалось не так-то сложно. Услужливая полиция Чикаго вмиг прислала твою фотографию с небольшой надписью ниже: «разыскивается».

Ее глаза потускнели. Упав на матрас, она посмотрела на свое отражение в зеркальном потолке. Ее не волновало то, что на ней не было одежды, не заботили взлохмаченные волосы, ей лишь хотелось выбраться из этой золотой клетки. Оказаться вновь на воле. И неважно, куда она последует дальше. Главное, быть как можно дальше отсюда.

– Я не буду больше ничего разбивать. – Скрипя зубами, тихо пообещала она. – Но не думай, что в следующий раз я дамся тебе так легко. Ты меня ещё не знаешь.

– Это что, объявление войны? – Насмешливо приподняв бровь, спросил Мануэль.

Вновь слегка приподнявшись, Шеннон осмотрела его своим самым ненавистным взглядом, на какой вообще было способно человечество.

– Называй, как хочешь. Но с этого момента ты ко мне и пальцем не притронешься!

– Ну это мы ещё посмотрим. – Простодушно усмехнулся брюнет. – Но пока Роза сменит здесь постельное белье и принесет горячую еду, советую тебе помыться. От тебя до сих пор смердит гнилью тюремной камеры.

Открыв дверь своим ключом, Мануэль уже было вышел за порог, как вдруг вновь обернулся к ней.

– И не советую тебе что-то предпринимать против Розы. – Строго произнес он. – Она будет не одна, так что ты окажешься в меньшинстве… и с новыми синяками.

В захлопнувшуюся дверь тут же полетела широкая подушка.

Проклиная все и вся, Шеннон уронила голову на согнутые колени и горько всхлипнула.

За что ей все это? Уж лучше бы она и дальше мучилась от боли в той крошечной камере. Не нужно ей всего этого. Не нужно!

Но тут, принюхавшись к собственному телу, девушка брезгливо скривилась. От нее и впрямь несло помоями. Встав с постели, она нехотя побрела в смежную комнату. Как бы она не хотела слушаться Мануэля, но терпеть от самой себя этот запах не могла даже она.

Войдя в небольшую мраморную ванную, Шеннон раздражено огляделась по сторонам. Казалось, до блеска начищенные плиты ловили мельчайшие отражения. Встав перед прямоугольным зеркалом, брюнетка внимательно осмотрела себя со всех сторон, слегка прикасаясь к все ещё посиневшим от былых ударов местам. Синяков видно почти не было, однако потревоженные ребра по-прежнему болели при нажатии.

Протяжно вздохнув, Шеннон с силой развела губы в широкой улыбке. В ее жизни бывало и намного хуже этого. Что такое пара ссадин, по сравнению с ее бывшими стычками?!

Услышав за стеной некий шум, девушка украдкой выглянула за дверь.

У постели копошилась черная служанка. Припомнив Розу с ещё прошлого посещения особняка, брюнетка осторожно покосилась в сторону выхода из спальни, но, тут же встретившись с зорким взглядом одного из верзил-охранников, поспешила нырнуть обратно и с шумом захлопнула за собой дверь.

Мануэль не солгал. Роза действительно пришла не одна.

Злобно фыркнув, Шеннон раздраженно прошла мимо круглой ванны и, зайдя в стеклянную душевую кабину, резко включила воду. Даже не почувствовав, как первые холодные капли коснулись ее обнаженной кожи, девушка лишь опустошенно смотрела перед собой. Ей не нравилось плясать под чужую дудку, пусть даже эта мелодия была самой красивой, какую она когда-либо слышала.

Взяв с одной из узких полочек обычный кусок мыла, вместо всевозможных гелей для душа, Шеннон почти что насильно заставила себя намылить свое тело. Увы, как бы она не хотела пользоваться всем шиком изысканной жизни, но даже это мыло обладало цветочным парфюмом, который, в скором времени, заполонил всю ванную комнату.

– Вот же черт! – Чуть ли не со слезами досады тихо буркнула она, смывая с себя ароматную пену.

Недовольно вздохнув от безысходности, брюнетка вымыла голову и, продолжая пребывать не в самом лучшем настроении, покинула просторную душевую кабину.

Оглянувшись по сторонам, девушка растерянно остановилась. Кроме широких банных полотенец в комнате больше ничего не было. Безрезультатно проверив все тумбочки в поисках хоть какого-нибудь халата, Шеннон сжала кулаки до такой степени, что кое-где из пораненных от ногтей мест выступили крошечные капельки крови.

– Подлец! – Яростно прошипела она, насухо вытерев свое тело.

Обмотавшись полотенцем, Шеннон украдкой выглянула за дверь и, удостоверившись, что вновь осталось в комнате одна, тихонько прошла в спальню.

Во время ее отсутствия служанка сменила простыни и теперь вместо бардового цвета вся кровать буквально светилась приятным светло-розовым оттенком. Обратив внимание на то, что на широком письменном столе стоит поднос с горячим супом, Шеннон насмешливо фыркнула и отвернула голову. Ее желудок сводило от голода, но все же неукротимая гордость была превыше всего остального.

Забравшись на середину кровати, непокорная узница приложила голову к подушке и слегка зевнула.

Ей предстоит как следует подумать о своем предстоящем побеге. Сидеть здесь и спокойно дожидаться своей участи, она была не намерена. Но в тот же момент как ей выбраться отсюда, девушка пока ещё тоже не знала. Мануэль – не дурак. Раз он поставил решетки на окна, значит, вполне мог и увеличить охрану.

В унынии прикусив губу, Шеннон готова была расплакаться. Мало того, что она провалилась на краже у собственного отца, так ее ещё и напарник бросил. До сих пор пребывая в легком смятении от того, как с ней обошелся Джеф, Шеннон печально всхлипнула. Никто в этой жизни ее не ценил. Никому она в ней не нужна…

Из раздумий ее вывел тихий звук щелкнувшего дверного замка.

Посмотрев на дверь, темноволосая девушка непроизвольно сглотнула.

На пороге спальни в одних лишь летних бежевых брюках стоял Мануэль.

Даже не смотря на разделяющее их расстояние девушка без труда смогла заметить, как прозрачные кристаллики воды медленно скользили вниз, пробираясь между короткими, вьющимися завитками на его широкой груди. Мокрые волосы на голове были зачесаны назад. Накаченные бицепсы заставляли замирать взгляд от восторга. Мануэль просто олицетворял мужество. Мужество и надменную брутальность.

Невольно залюбовавшись его телом, Шеннон не заметила, как он закрыл дверь и не спеша подошел ближе.

Его несколько обрадовала столь красноречивая реакция девушки, однако ничего не высказав по этому поводу, он посмотрел на так и не тронутую еду и, протяжно вздохнув, вновь обратил на нее свой строгий взор.

– Почему ты не ела?

Его голос подействовал на нее отрезвляюще. Мгновенно собравшись, Шеннон недовольно насупилась.

– Я не голодна.

Насмешливо взметнув бровями, Мануэль внимательно посмотрел на прикрытый банным полотенцем девичий стан.

Махровая ткань скрывала основную часть ее тела от его блудливого взгляда, но все же она не могла скрыть всего. Осмотрев ее длинные стройные ноги, мужчина едва заметно улыбнулся. Ее кожа казалась такой нежной, что буквально кричала, чтобы к ней прикоснулись.

– Зачем ты пришел? – Смутившись под его пристальным взглядом, настороженно спросила брюнетка.

Медленно убрав свой взгляд с ее дивных ног, Мануэль встретился с ярко-карими глазами.

– Мы не закончили. – По-мальчишески улыбнулся он.

Настороженность Шеннон возросла троекратно.

– Что значит, не закончили? В каком смысле?

– В таком. – Вновь весело усмехнувшись, Мануэль вдруг развернулся и направился в ванную.

Немного растерявшись от таких слов, Шеннон судорожно вцепилась в края полотенца. От этого мужчины можно было ожидать чего угодно, особенно в ее положении.

С тревогой ожидая выхода Мануэля из ванной, девушка ещё сильнее углубилась в основание кровати.

Он появился в спальне с небольшим тюбиком в одной руке и бритвенным станком во второй.

Спокойно положив принесенные вещи на прикроватную тумбочку, брюнет заглянул в настороженные глаза своей прелестной пленницы.

– Тебе лучше снять с себя полотенце. – Как ни в чем не бывало, бесцветно посоветовал он.

Карие глаза недоуменно расширились.

– И не подумаю! – Сквозь зубы прошипела девушка, ещё сильнее прижимая к себе короткий кусок материи.

– Что ж, – ничуть не удивленный таким ответом, мужчина присел на корточки и, открыв небольшую прикроватную тумбочку, заглянул внутрь, – тогда придется с тебя снять полотенце мне.

– Я же сказала, что не позволю тебе и пальцем до меня дотронуться. – Яростно выпалила она. – Только попробуй прикоснуться ко мне, и клянусь, ты пожалеешь о том, что вообще родился на свет!

– О, – вновь поднявшись, лениво усмехнулся брюнет, – многообещающая угроза, но боюсь, милая, не в этот раз.

Подбросив в воздух клубок плетеной белой веревки, мужчина растянул губы в опасной ухмылке.

Проследив за тем, как веревка вновь вернулась в широкую мужскую ладонь, Шеннон сдавленно пискнула. Без туда сообразив его дальнейшую расправу, она молниеносно двинулась в краю кровати, но действия Мануэля оказались ещё быстрее.

Поймав ее, он ловко перевернул девушку на спину, и, обхватив запястья, вновь пододвинул к изголовью широкой постели.

– Ты не посмеешь! – Изо всех сил отбиваясь, с хрипом проговорила разъяренная брюнетка. – Не посмеешь.

– Ещё как посмею, милая. – Словно вовсе не ощущая ее ярых отбиваний, беззаботно усмехнулся мужчина. – Ты не оставляешь мне выбора.

Ловко обвязав запястья веревкой, Мануэль привязал ее руки к деревянной дуге расположенной в основании кровати.

– Подлец! – Все ещё не до конца осознав, что попалась, в бешенстве выкрикнула Шеннон. – Скотина! Негодяй! Подонок! Аморальный извращенец!

Подыскивая новые ругательства, она разгневанно смотрела в его насмешливое лицо снизу вверх.

– А я говорил тебе, что когда ты злишься, я хочу тебя ещё сильнее?

Ответом на его задорный смех послужил ее яростный рык.

Резко сдернув с нее и без того сбившееся полотенце, мужчина наконец-то перестал смеяться.

Ее тело было бесподобно. В меру упитанное оно с совершенством подчеркивало все изгибы женской красоты и утонченности. Однако были в этой сокровищнице и свои изъяны. Заметив несколько незначительных шрамов в разных местах, Мануэль слегка свел брови. Его не волновало, что Шеннон оказалась не такой безупречной, как он представлял, его заботило то, при каких обстоятельствах она получила все эти повреждения. Слегка дотронувшись до едва заметного синяка на ребрах, Мануэль внимательно посмотрел в разъяренное лицо девушки.

– Больно? – Тихо спросил он.

– Очень. – Сквозь хищный оскал тотчас солгала она.

Мгновенно ухмыльнувшись в ответ, брюнет продолжил свой осмотр.

Ее влажные, растрёпанные волосы в беспорядке разметались по подушкам. Обхваченные веревкой руки были напряжены до предела. Однако приподнятая от такой позы грудь отнюдь не выглядела ущемленной. Полные, то и дело вздымающиеся от глубокого дыхания холмики словно гипнотизировали взгляд. Не сдержавшись, Мануэль нежно провел по одному из них своими пальцами, обхватил его и, легонько сжав в ладони, прикоснулся к тотчас затвердевшему соску.

– Ты ещё пожалеешь. – Сверля его своим ненавидящим взглядом, выдавила брюнетка.

Приподняв лицо, мужчина вполне серьезно произнес в ответ:

– Не сомневаюсь.

Его рука двинулась ниже. Нежно пройдясь вдоль плоского живота, она наконец-то достигла цели.

Почувствовав, как его ладонь легка меж ее бедер, Шеннон напряглась.

– Только посмей! – Дрожащим от ярости голосом проговорила она.

С легкой улыбкой на лице Мануэль незатейливо провел указательным пальцем вдоль темных, курчавых волос на ее лобке.

– Будь уверена, – игриво подмигнув ей, тихо прошептал он, – я посмею.

Но лишь стоило ему в этом признаться, как неукротимая дикая львица вновь принялась вырываться. Яростно задрыгав ногами, она начала бить ими по матрасу, стараясь как можно скорее скинуть с себя его руку.

Наконец, когда ей это удалось и Мануэль отклонился от нее, Шеннон уже было свободно вздохнула, как вдруг заметила в его руках бритвенный станок. Замерев на месте, она оторопело смотрела то на острые лезвия бритвы, то на вполне серьезное лицо своего карателя.

– Зачем это тебе? – Изменившись в голосе, хрипло спросила она.

Перебравшись к ее ногам, Мануэль развел бедра девушки и, вновь посмотрев на нее, хитро улыбнулся.

– Люблю мягких девочек.

Не совсем поняв смысл его слов, Шеннон лишь горестно посмотрела на крепкую веревку, окутавшую ее запястья, вновь рванула ее на себя, но все безрезультатно. Кроме новой боли это ей ничего не принесло. Почувствовав прохладу на своем теле, девушка вновь посмотрела вниз. Там, уютно расположившись меж ее бедер, вовсю хозяйничал Мануэль. Поражаясь тому, что вовсе не испытывает чувств неловкости и стыда, Шеннон вновь попыталась пнуть его ногой.

– Не советую. – Строго произнес мужчина, прокрутив в руках бритву. – Ты же не хочешь пораниться?

Мгновенно перестав отбиваться, Шеннон смиренно вжалась в матрас. От безысходности ей хотелось кричать во весь голос, как можно сильнее сопротивляясь этому негодяю, но один лишь вид бритвы в его руках напрочь отбивал жгучее желание.

Проследив за тем, как Мануэль обмазал нужную ему часть покорившегося тела прохладным кремом для бритья, Шеннон нехотя позволила ему согнусь ее колени.

– Вот так лучше, милая. – Улыбнувшись ей, он, наконец, принялся сбривать вьющиеся волоски.

Не вынося этого созерцания, девушка отвернула лицо к окну.

Ей казалось, что все это происходит не с ней. Что всего этого нет. А если и так, то это не больше чем часть ее не в меру разыгравшегося воображения.

Но Мануэль был. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

Ощутив, как бритва скользнула по самой потаенной части ее женского естества, Шеннон непроизвольно дернулась.

– Все хорошо, милая, – послышался успокаивающий голос ее несносного цирюльника, – осталось совсем чуть-чуть.

Ей бы следовало вспыхнуть от того унижения и стыда, что вытворял с ней этот богатый извращенец, да вот только ей уже было безразлично. Мануэль был отличным любовником. В его постели побывал ни один десяток женщин. Наверняка, он знает вещи куда более вульгарные, чем обычная анатомия женского организма. Да и, в конце концов, что она могла сделать в таком состоянии?

Почувствовав, как к коже прикоснулась мягкая материя банного полотенца, Шеннон вновь опустила взгляд.

Стерев остатки крема, Мануэль обтер полотенцем побритые участки кожи и, скинув «инструменты» на пол, внимательно осмотрел свою работу.

Медленно опустив голову, он дотронулся своими сухими губами к абсолютно избавленному от волос лобку.

– Я же говорил, что люблю мягких девочек. – Озорно улыбнувшись, прошептал он.

Едва не заскрипев зубами, Шеннон со злостью рванула прочную веревку.

– Ах, ты… Ты… – Но тут почувствовав, как его губы передвинулись немного ниже, его бойкая пленница напрочь лишилась слов.

Ласково прикоснувшись кончиком языка к розовому бутону ее раскрытого лона, Мануэль быстро отыскал бугоркок клитора, слегка втянул его в рот, после чего игриво скользнул по нему вверх-вниз.

Тело Шеннон непроизвольно выгнулось ему в ответ. Подбадриваемый такими действиями, Мануэль лишь усилил темп. Исследуя языком каждый миллиметр ее горячего лона, он не заметил, как и сам оказался на грани. В паху давило. Тесные брюки до боли сжимали его возбужденную плоть. Но все же решив сначала довести начатое до конца, брюнет лишь посильнее обхватил бедра девушки, неистово продолжая дразнить набухшую горошинку своим языком.

Шеннон обмерла. Нахлынувшие волны сладостного экстаза сотрясали ее одна за другой. До боли прикусив губу, она лишь судорожно сжимала веревку в своих кулаках. Пожалуй, этот опыт она навсегда запечатлит в своей памяти. То, что он вытворял с ней, то, что творил с ней его язык не могло передастся словами. Она и не знала, что такое возможно. Не знала тех ощущений, что мог подарить мужчина женщине при помощи обычных оральных ласк. Безвольно расслабив руки, она отдалась на суд самой судьбе и своему экстазу.

Чувствуя, как от его слаженного ритма нарастающий огонь переходит из низа живота все ближе к одурманенной голове, Шеннон не сдержалась и, громко вскрикнув, чуть ли не с болью напрягла каждую мышцу своего бренного тела. Но эта боль была сладкой. Постепенно ее дыхание выровнялась, пульс стал более умеренным, а в прояснившемся взгляде стали вновь различаться предметы бытовой деятельности.

Расслабленно выдохнув, девушка повернула голову в бок. Сил на споры больше не осталось. С легкой тенью безразличности она увидела, как абсолютно нагой Мануэль вновь очутился рядом с ней.

Его губы были влажные и, вспомнив о том, где они только что были, Шеннон блаженно улыбнулась. Ей было абсолютно плевать о том, что он о ней подумает. В данную секунду для нее были важны одни лишь ощущения. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Хотелось почувствовать его язык у себя во рту, ощутить всю его сладость, ощутить весь дурман их грешных игр. Но отнюдь недремлющая гордость не позволяла ей даже заикнуться о подобных мыслях. Вместо этого, облизнув свои пересохшие губы, она лишь молча смотрела в лицо своего карателя.

Обхватив бедрами ее талию, Мануэль чуть нагнулся к ней.

– У тебя очень красивая грудь. – Тихо признался он, с удовольствием впиваясь губами в бордовый горошек соска.

Шеннон глубоко вдохнула.

То, что творилось с ней при ласках этого мужчины, не поддавалась никакому объяснению. Всего минуту назад она его ненавидела, а сейчас готова была душу продать самому дьяволу, лишь бы он не покидал ее ни на секунду.

Неотрывно следя за тем, как жесткие губы терзают нежную кожу ее соска, Шеннон не заметила, как вновь затаила дыхание.

И кто придумал заниматься любовью в темноте? Глупцы да и только. Знай она раньше, что приносит с собой секс, знай, о всех тех райских ощущениях, осмеяла бы любого заявившее ей подобное.

Но вот он нехотя отстранился от соска, перевел свой затуманенный взгляд на ее лицо и сквозь легкую, плутовскую улыбку, слегка высунул язык, чтобы облизать ложбинку между ее грудей.

Не совсем понимая его действия, Шеннон лишь поощрено улыбнулась в ответ.

Она ненавидела его – это правда. Ненавидела, как только воровка могла ненавидеть своего жесткого карателя. Но сейчас она желала его всем своим естеством. Желала так, как только женщина может желать мужчину. Их война не окончена, она лишь только прервалась на короткое перемирие.

Когда же ложбинка стала полностью влажной, Мануэль слегка приподнялся и, опираясь коленями о матрас, вложил свою твердую плоть между ее грудей.

Так близко рассмотреть половой член Шеннон ещё никогда не удавалась. Да и раньше она не особо к этому стремилась. Но все же сейчас, словно наверстывая упущенное, она с огромным интересом взирала на все происходящее.

Член Мануэля был большой, толстый, с четко выделяющимися венами и без единого волоска даже на крупных яичках. Немного заинтригованная таким поворотом, Шеннон наконец привлекло нечто куда более занимательное. Розовая головка пениса выглядела гладкой и упругой, словно слегка отделившейся от самого ствола. Заметив, что ее ничто не прикрывает, девушка озабоченно приподняла взгляд.

– Ты еврей? – Вдруг спросила она.

Слегка ошеломленный таким вопросом, Мануэль слабо качнул головой.

– Нет.

– А я думала, обрезание проводится только у евреев.

Усмехнувшись такому утверждению, мужчина слегка прикрыл веки.

– Нет, милая, не только.

Зажав свою напряженную плоть ее грудями, Мануэль стал не спеша двигаться взад-вперед. С легкостью проскальзывая меж ее холмиков, половой орган, казалось, только увеличивался в размерах. Услышав, как участилось дыхание любовника, брюнетка приподняла голову.

Мануэль был на грани.

Почувствовав, как болезненно сжались мышцы ее лона, Шеннон вновь перевела взгляд на розовую головку и на это раз не сдержалась. Отбросив былую гордость куда подальше, она молящим голосом прошептала:

– Войди в меня…

Резко замерев на месте, мужчина открыл глаза. Под ним лежала все так же неукротимая воительница, однако на этот раз ее глаза светились не яростью и негодованием, а лишь одним сплошным желанием.

Тотчас спустившись ниже, брюнет позволил ее ногам обвиться вокруг своих бедер и более не сдерживаясь ни на секунду стремительно вошел в ее разгоряченное лоно. Она была горячая, влажная и такая тугая. Раз за разом резко насаживая ее на свой готовый вот-вот извергнуться член, Мануэль из последних сил пытался контролировать себя. Следя за ее лицом, следя за каждым жестом ее тела, он старался доставить ей как можно больше удовольствия. Его член входил в нее все быстрее и быстрее. Ощущения становились все ярче и острее. Чувствуя, как он растягивает ее, заполняет собой до предела, Шеннон судорожно вцепилась в веревку. Но вот ее пик настал. Не помня себя, девушка вдруг резко дернулась, закричала и обессилено прижалась к матрасу.

Резко выйдя из нее, Мануэль излил свое семя ей на живот, после чего измотанный и усталый прилег рядом.

Время тянулось мучительно медленно. Пролежав в молчании несколько минут, Шеннон наконец-то начала осознавать все то, что здесь только что произошло. Ее словно подменили. Будто вовсе не она только что кричала от экстаза, лежа под ним. Будто не она молила его о том, чтобы он взял ее.

Ненавидя себя за свою похотливую слабость, девушка плотно сомкнула веки и отвернула лицо. Слезы душили ее изнутри. Слезы обиды и своей глупой женской податливости.

Услышав, как Мануэль встал с кровати, она нехотя раскрыла глаза, настороженно следя за его обнаженной фигурой. Даже сейчас, смотря на его упругие ягодицы, она чувствовала свою слабость перед ним. Слабость, какую ещё не испытывала ни перед кем. Ей нравилось в нем всё. Она хотела его, но в тот же момент и ненавидела за то, что он делает с ней.

Мануэль удалился в ванную. Прислушавшись к шуму воды, Шеннон вновь устало прикрыла веки. Занятия любовью в конец опустошили ее. От ее бурных сопротивлений веревка натерла запястья и теперь чуть покрасневшие места стали саднить.

Но вот вода прекратила шуметь и, появившийся в комнате Мануэль вновь не спеша направился к постели. Заметив, как следящая за ним девушка напряглась, словно гитарная струна, брюнет слегка покачал головой. Подобрав с пола свои вещи, он спокойно проронил:

– На сегодня достаточно любовных утех, милая. – Надев брюки, мужчина подобрал ославленные на полу станок и тюбик крема. – Сегодня я больше тебя не трону, так что можешь спать спокойно.

Слабо веря его словам, Шеннон все же не стала спорить, а вместо этого лишь посмотрела на веревку.

– Отвяжи меня. – Тихо попросила она. – Рукам очень больно.

Как ни странно, Мануэль сразу же выполнил ее просьбу. Освободив ее руки от тугой веревки, он внимательно осмотрел покрасневшие места.

Принеся из ванной небольшую баночку крема, мужчина осторожно нанес его на ее запястья.

Шеннон почти не шевелилась. Сегодня он убил ее душу. Сегодня она отреклась от своих принципов, отреклась от самой себя и все ради чего? Ради того, чтобы несколько минут блаженно простонать под ним? Ненавидя себя, как только можно, она безразлично позволила Мануэлю намазать кремом свои руки.

– Тебе нужно поесть. – Вновь произнес он.

Слабо кивнув в ответ, она молись лишь о том, чтобы он поскорее ушел.

Словно услышав ее мысли, мужчина встал с кровати и, не сказав больше ни слова, открыл дверь и вышел из спальни.

Облегченно вздохнув, Шеннон присела. Она все ещё чувствовала на себе его тело. Чувствовала его запах. Его желание… Обратив внимание на свой живот, девушка ненавистно стерла полотенцем его семя и, закутавшись в простыни, легла по центру кровати.

День медленно клонился к вечеру. Так и не притронувшись к еде она, стараясь почти не моргать, беспрерывно смотрела на закрытую дверь, с ужасном представляя, что сейчас она резко откроется и на пороге вновь покажется он. Она боялась не его приставаний, не его натисков и не его угроз. Она боялась самой себя. Боялась, так как не знала себя с той другой, неизведанной ей стороны. Стороны, которая рождалась в ней лишь при его ласках. Стороны, которая добровольно подчинялась ему.

Однако он исполнил свое обещание и больше не возвращался в эту спальню. Не заметив, как задремала в сумраке просторной комнаты, Шеннон вдруг отдаленно услышала женский смех. Не став заострять на этом внимания, девушка лишь плотнее укаталась в простыню и вновь крепко заснула.

Она проснулась задолго до рассвета. В неугомонном водовороте собственных мыслей, Шеннон продумывала план побега. Она должна выбраться отсюда. Должна сбежать любым способом! И как бы жестоко с ней не обошелся ее напарник, все же она не переставала надеяться на его преданность. Где-то внутри таилась крошечная надежда, что Джеф не бросил ее, и вполне вероятно, что он уже сейчас дожидается ее у ворот. Меряя комнату размеренными шагами, Шеннон в очередной раз покосилась на зарешеченное окно.

Мануэль предусмотрел многое, но не мог же он предвидеть всего?! Метнув взгляд в сторону двери, брюнетка заломила руки. Можно попробовать открыть замок, но вот только в чем она выбежит на улицу? Этот ханжа даже халата ей не оставил.

Легкий спазм желудка заставил ее замереть на месте. Недовольно поморщившись, молодая девушка нехотя обратила внимание на широкий поднос со вчерашней едой. Конечно же, налитый в глубокую тарелку суп давно остыл, да и ее гордость не позволяла ей думать о еде, пока она находится в этом доме. Но все же взбунтовавшийся желудок напрочь был не согласен с такими выводами.

Болевой спазм резко разошелся вдоль всего живота. Не выдержав, Шеннон накинула на себя простыню и не спеша подошла к письменному столу. Присев в мягкое кресло, брюнетка придвинула к себе поднос и протяжно вздохнула. Ее молодость диктовала свои принципы, однако не по годам развитый опыт выживания твердил ей совсем другое. В свои двадцать три она прошла через многое и, конечно же, такой выход, как суицид не раз встречался на ее жизненном пути. Но неукротимый темперамент казалось бы хрупкой брюнетки был сильнее этого. Она лишь с жалостью смотрела на тех несчастных, кто решился на подобный шаг, вместо того чтобы продолжать бороться и жить дальше. Шеннон была борец от рождения. И даже теперь она не позволит какому-то надменному толстосуму сломить себя.

Решительно взяв в ладонь ложку, брюнетка наспех опустошила содержимое тарелки. Сказать по правде, в придачу она бы съела и слона, но холодный суп был единственным блюдом, которое с марафонской скоростью уместился в ее желудке. Опустошив тарелку, Шеннон с легкой тенью сожаления облизала ложку и вновь покосилась на дверь. Теперь, когда сил в ее теле значительно прибавилось, можно было бы и испробовать свой план.

Тихо подойдя к закрытой двери, девушка присела на колени и, посмотрев в пустую замочную скважину, прислушалась. Однако в столь раннем часе в доме почти ничего не происходило. После пятиминутного подслушивания, ее голову стали заполнять весьма подбадривающие мысли. Возможно, это был единственный шанс на спасение. Пока ещё все спят, она может ускользнуть из этой золотой клетки. По-крайней мере, она могла попытаться. Ещё раз внимательно изучив дверную скважину, девушка поспешно ринулась обратно к столу. Бегло просмотрев все шкафчики, она наконец-то достала то, что ей было нужно – скрепку для бумаг. Конечно, эта самодельная отмычка не могла гарантировать стопроцентный успех, но все же, она хочет открыть обычную дверь, а не взломать замок от сейфа. Согнув скрепку в нескольких местах, Шеннон аккуратно вставила ее в пустую скважину, стараясь провернуть вправо. Но скрепка не поддалась. Присмотревшись повнимательней, девушка вдруг заметила небольшое препятствие. Крошечный, слегка выпирающий штырек мешал провертыванию ее отмычки. Сосредоточенно прикусив губу, брюнетка снова бросилась к столу за новым инструментом. Ей нужно было постараться вдавить этот штырек внутрь замка, чтобы скрепка смогла с легкостью провернуться и тогда дверь бы открылась. Да, будь при ней набор ее профессиональных отмычек, мучиться бы так не пришлось. Но ей не выбирать. Что есть – то есть. Она и этому была благодарна. Новым «инструментом» оказалась золотая чернильная ручка с удлиненным пером на конце. Вновь заполонив скважину, девушка как следует надавила на ручку, как вдруг из ее задней части неожиданно брызнули чернила.

– Черт! – Мгновенно зажмурившись, Шеннон раздраженно прикоснулась к лицу рукой, стирая с глаз черную краску.

Но эта неприятность была не единственной. Внезапно послышавшийся дверной щелчок обрушился на нее, как снег на голову. Дверь резко распахнулась, отчего сбила сидящую возле нее девушку и, потеряв равновесие, Шеннон уткнулась носом в мягкий ковер.

– Вижу, ты уже проснулась, милая. – Послышался со стороны весьма насмешливый голос. – Решила проверить своим опытным глазом мои замки? Ну и как? Надеюсь, достаточно прочные? По их цене, думаю, что достаточно. Но я бы хотел узнать мнение специалиста.

Приподнявшись на ладонях, девушка наморщила свой слегка болящий нос.

– Да, пошел ты. – Глухо прошептала она в ответ на его столь «умные» намеки.

Усмехнувшись такому явному ребячеству, Мануэль зашел внутрь комнаты и, закрыв за собой дверь, поставил ещё один небольшой поднос на письменный стол. Обратив внимание на то, что его бойкая узница все же съела оставленный суп, он довольно улыбнулся.

– Рад, что ты все-таки оставила свои глупые принципы и поела. – Посмотрев на все ещё сидящую на полу девушку, серьезно изрек мужчина. – Ну а теперь, я надеюсь, ты будешь такой же умницей и съешь свой горячий завтрак.

Шеннон насмешливо усмехнулась.

Умницей? Да за кого он ее принимает?! Она всю жизнь ненавидела таких вот слабохарактерных «умниц», которые спешили исполнить любое пожелание своего мужчины. А Мануэль не был ее мужчиной. Он вообще не имел права так разговаривать с ней!

– Иди ты к черту вместе со своими завтраками, обедами и ужинами. – Грубо ответила она, продолжая рассматривать причудливые узоры толстого ковра.

Чуть недовольно нахмурив брови, брюнет оперся бедром о край стола.

– Что-то ты сегодня слишком остра на язык. – Осудительно покачал головой мужчина. – Грубость тебе не к лицу.

– Много ты обо мне знаешь. – Тотчас выплюнула в ответ Шеннон.

Устав пререкаться с этим дерзким полуребенком, Мануэль отклонился от стола и, сделав шаг навстречу, присел на корточки рядом с ней.

Лицо Шеннон было опущено вниз. Темные волосы закрывали его от любого любопытного взора. Ладонь, крепко прижимающая простынь к телу, была напряжена до предела. И хоть с первого взгляда она выглядела вполне спокойной, но все же в этот момент Шеннон была похожа на пружину, готовую вот-вот сорваться с места.

Нежно прикоснувшись к ее волосам, Мануэль в очередной раз блаженно вздохнул. Ее волосы были такие мягкие. Исходивший от них аромат тропических цветов словно манил его приблизиться к ней поближе, чтобы в полной мере насладиться этим запахом. И он бы с удовольствием так и поступил, будь их отношения хоть немного проще. Но сейчас этого можно было добиться лишь силой. И хоть он был не прочь в меру укротить эту бойкую девчонку, но все же были в его понимании и те вещи, которые брать силой он совсем не хотел.

Мануэль до сих пор не понимал, чем же именно привлекала его эта темноволосая бестия. Вся та ненависть, что так отчетливо светилась ее глазах, та неукротимая сила воли могли бы любого заставить держаться от нее подальше. Но только не его. Казалось, ее бурные сопротивления лишь только восхищали его. Ее гордость, ее спелость и желание бороться до конца заставляли его посмотреть на нее с другой стороны. Стороны, которая понимала всю тяжесть беспризорной жизни маленькой девочки, оставленной на съедение этому огромному миру. Но так же было в ее взгляде что-то такое, что влекло его к ней ещё с их самой первой встречи в оранжерее. Глупо и забавно было полагать, что его неумеренная страсть пройдет сама собой, лишь только он насытится ее телом. Но на самом же деле, все оказалось совсем не так. Чем больше времени он с ней проводил, тем все больше его тянуло к этой околдовавшей его ведьме.

Медленно проведя вдоль ее длинных волос, мужчина, наконец, тихо проронил в ответ:

– Я думал, что узнал тебя достаточно хорошо, но сейчас понимаю, что хотел бы узнать о тебе намного больше.

– И не надейся. – Грубо отозвалась она, с раздражением приподняв лицо.

Только сейчас она увидела, что присевший рядом с ней мужчина был одет в очень дорогой костюм. Золотистый галстук отлично гармонировал с кремовым пиджаком. Слегка выпирающие из рукавов манжеты добавляли ему шарма и какой-то легкой возвышенности.

– Что это? – Едва заметно нахмурившись, Мануэль недоуменно посмотрел на мелкие чернильные брызги, обрамлявшие почти все ее лицо.

– Проверяла качественность твоих замков. – Как ни в чем не бывало, улыбнулась Шеннон. – Кстати, думаю, эту ручку можно выкинуть. Надеюсь, она была очень дорогой.

Переведя взгляд на чернильный паркер со сломанным пером, брюнет протяжно вздохнул и встал в полный рост.

Стараясь ничем не выдать своего истинного одобрения за то, что она по-прежнему оставалась сильной личностью и не сломалась, он вновь подошел к столу.

– На кровать! – В приказном тоне строго изрек он.

Брови Шеннон недоуменно поползли вверх.

– Я не собака. – Сквозь зубы прошипела она, со всей силы сжимая кулаки.

Мунуэль обернулся. От его ледяного взгляда, девушка непроизвольно вжалась в стену. Такого Мануэля она ещё не видела. Привыкшая к его насмешливости, она никак не ожидала столь резкой перемены в этом красивом лице. Надменность и непоколебимая властность заполонили его всего. Теперь ей стало понятно, отчего он приобрел репутацию жесткого и циничного хозяина на этом острове. Слухи оказались правы. Мануэль на самом деле мог быть таким, и от осознания этого ей стало только хуже.

– Если ты не хочешь испробовать эту забавную игру здесь и сейчас, то в последний раз предлагаю тебе немедленно встать и сесть на кровать. – Холодно проронил он. – Иначе я обещаю, ошейник и поводок придутся на сегодня твоими самыми близкими друзьями.

Хотев уже сказать что-нибудь о больном извращенце, Шеннон поспешно прикусила язык и послушно выполнила приказ. Сев на самый краешек широкой постели, она исподлобья следила за тем, как Мануэль не спеша подошел и поставил небольшой поднос с горячей едой рядом с ней.

– Ешь. – Все ещё в приказном тоне, однако, уже несколько мягче проговорил он.

Искоса посмотрев на аппетитную глазунью с отдельно приготовленным томатным соусом, Шеннон едва не подавилась слюной. Но все же никак не утихающая гордость вновь встала превыше всего. У нее хватило сил не податься его запугиваниям. Поджав губы, она упорно покачала головой.

– Я не голодна.

Его терпению пришел конец. Спорить с этой упрямой девчонкой было весьма непросто. Черт возьми, они ведь не в детском саду и она не ребенок, которого нужно кормить из ложечки. Должна же она и сама понимать, что голод ни к чему хорошему ее не приведёт. Тем более что обвисшая кожа и выпирающие кости его отнюдь не возбуждали.

– Я сказал: ешь! – Вложив в свой голос как можно больше строгости, вновь произнес мужчина.

– Нет. – Еще напыщенней закачав головой, упорно настаивала на своем брюнетка.

Сцепив челюсти, Мануэль отвернулся от нее и глубоко вздохнул. Он никогда не имел дело с детьми. Ему намного больше нравилось обычное дамское кокетство, нежели этот цирк.

Устало потерев лоб, он вновь оглянулся на неподвижно замершую на месте брюнетку.

Что ж, если ей по душе одинокие трапезы – пускай будет так.

Подойдя к ней вплотную, Мануэль немного грубо взял ее за подбородок и более внимательно рассмотрел чернильные пятна.

Хоть сам он и был приверженцем чистоты, но обычно его не волновало отношение к этому других людей. Однако сейчас каким-то образом Шеннон умудрилась вывести его из своего привычного спокойного состояния.

– Если не хочешь есть, так хотя бы сходи, вымойся. – Позволив ей одернуть лицо, брюнет мельком взглянул на свой золотой «Ролекс». – Через пару часов тебя навестит врач. Не хотелось бы, чтобы ты встретила его в подобном виде.

– Врач? – Сведя брови, настороженно переспросила Шеннон.

– Именно врач. – Твердо кивнул Мануэль. – Он поставит тебе влагалищное кольцо или спираль, или что-нибудь ещё… Ты же не хочешь забеременеть, сладкая моя?

– Можно использовать обычные презервативы. – Резко вставила брюнетка, с ужасом представляя себе будущую процедуру. Она никогда прежде не была на приеме у гинеколога. Она даже не понимала, что означает эта «спираль» или прочие заумные методы контрацепции. Но одно она знала точно – ей этого не нужно!

– Конечно можно. – Вдруг улыбнулся мужчина. – Вот только вся беда в том, что я их не люблю. Предпочитаю более естественные ощущения.

– Да плевать мне на твои ощущения. Для мня это все равно пытка.

– Вот именно поэтому он ещё сделает тебе один небольшой укол.

– Укол? – Вновь пораженно переспросила она.

– Для чувствительности. – Широко улыбаясь, подтвердил он.

– Какой чувствительности? Я не фригидна и умею чувствовать!

– Но только не со мной. – Нарочито сухо проронил Мануэль, спрятав ладони в карманы брюк.

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я на шеею к тебе вешалась?

Сделав вид, будто всерьез раздумывает над этим вопросом, брюнет слегка свел брови.

– Для начала было бы неплохо.

– Никогда! – Едва ли не по слогам прошипела она.

– Посмотрим. – Многообещающе улыбнувшись, отозвался он. – А сейчас сделай милость, стань взрослой, рассудительной женщиной и прими душ.

Она лишь ехидно рассмеялась в ответ.

– Нет. – Четко выговорила Шеннон, протестующе скрестив руки на груди.

Чувствуя, как последние капли его ангельского терпения вот-вот окончательно покинут рассудок, Мануэль печально вздохнул.

Что ж, он хотел уговорить ее по-хорошему, но, видимо, придется действовать как и всегда.

Потянувшись к подносу, Мануэль взял фарфоровую соусницу и, вновь посмотрев на надувшиеся губки своей непокорной узницы, вытянул руку прямо над ее головой. В следующую секунду по её темным волосам начал растекаться теплый розовый соус.

Шеннон ошалела от такой выходки. Сквозь шок она почувствовала, как густая жидкость медленно сползла с ее волос, заскользила по лицу и, в конце концов, заполонила плечи и грудь.

– Ах ты…! – У нее даже не хватало слов, чтобы в полной мере высказать ему всё свое возмущение. – Подлец!

Согласно кивнув, Мануэль усмехнулся. Он не знал, что его больше веселило: вид того, как розовый соус распространяется по ее телу, или же те искорки гнева горящие ярым пламенем в ее глазах. Уверенный в том, что если б только у нее была воля, то она незамедлительно прикончила его прямо на этом месте, он лишь тихо хмыкнул в ответ на свои мысли.

– А теперь мыться! – Спрятав былую усмешку, серьезно произнес он.

Стиснув зубы, Шеннон сквозь пелену гнева смотрела на своего надменного стражника.

У нее буквально чесались ногти. Едва сдерживаясь от того, чтобы немедля не накинуться на него и не расцарапать его чудесное личико, она глубоко вздохнула и посмотрела в пол. Ей не очень-то хотелось будить в Мануэле зверя, но и молчаливо терпеть его выходки она тоже не собиралась.

Способ утешительной расплаты пришел внезапно.

Приподняв голову, она вдруг растянула губы в широкой улыбке и не спеша поднялась с кровати.

– Знаешь, – как можно чувствительней начала она, – если ты так хочешь, чтобы я висла на твоей шее, нужно было просто сказать об этом заранее, а не в панике вызывать врача. Ты же знаешь, порой я очень даже не против твоих пламенных объятий.

Слишком поздно заподозрив ее намеренья, Мануэль даже не успел дернуться с места.

Она примкнула к нему всем своим телом вместе со стекающим с него соусом.

Даже не думая о своем испорченном костюме, Мануэль лишь прикрыл глаза и простодушно усмехнулся в ответ.

Что ж, он вынужден был признать – этой бой она выиграла, но их сегодняшняя битва ещё не окончена. Притянув Шеннон ещё ближе, он намотал ее волосы на свой кулак и резко дернул вниз.

Невольно приподняв голову, Шеннон встретилась с его глазами.

– Я всего лишь хотел принести тебе завтрак и уехать по делам, – тихо оповестил мужчина, – но коль ты так отчаянно жаждешь моего внимания, то любые дела могут и подождать.

Недоверчиво сведя брови, Шеннон обмерла. Она-то думала, что он будет беситься, будет извергать проклятия, но вместо этого ему, казалось, даже понравился подобный поворот.

Недоуменно смотря на него, она с замиранием сердца следила, как его ухмыляющиеся губы начали постепенно приближаться к ее лицу.

С одной стороны она не хотела его объятий, но с другой все ее тело жаждало, буквально рвалось к нему. И вот сейчас, в очередной раз предавая саму себя, она ждала, безумно ждала его поцелуя…

Он прикоснулся к ее губам трепетно, почти незаметно. Однако через секунду их поцелуй стал приобретать более резкие, более ненасытные оттенки. С готовностью пропустив его язык внутрь своего рта, Шеннон блаженно поддалась к нему навстречу и постепенно сама прижалась к его телу. Его прикосновения творили чудеса. Смутно поняв, что с ее тела соскользнула простыня и теперь ее ягодицы гладят проворные мужские руки, она лишь слегка задрожала от приятных ласк. Почувствовав, как ее тело обдало огнем, а мышцы увлажнившегося лона начали свою болезненную истому, Шеннон готова была в конец потерять рассудок.

Боясь лишиться столь сладостных ощущений, боясь выпустить его крепкое тело из своих объятий, она судорожно вцепилась в Мануэля, стараясь как можно сильнее быть к нему ближе.

Несколько пораженный такой реакцией, Мануэль и сам был на грани полнейшего помешательства. Эта чертовка вытворяла с ним то, что ещё не удавалось ни одной женщине до нее. Такая страсть была безумной, и он это понимал. Понимал, но даже не желал с нею бороться. Она была его наваждением. Его безумием. Его полнейшим поражением перед самим собой.

Резко подхватив ее за ягодицы, он позволил ее ногам обвить свои бедра и, не прекращая их страстных поцелуев, отнес свою драгоценную ношу в ванную комнату. Усадив девушку на бортик глубокой круглой ванны, он одной рукой начал включать воду, другой же по-прежнему крепко прижимал ее к своему телу.

Но Шеннон не устраивала роль покорной скромницы, терпеливо дожидающейся своей участи. Вместо этого она начала поспешно срывать с любовника одежду. Освободив Мануэля сначала от пиджака, затем и от белоснежной сорочки, его искусительница блаженно приложила свои ладони к широкой мужской груди. Небольшие курчавые волосы защекотали пальцы. Не насытившись обычными поцелуями, брюнетка слегка отстранилась от его рта и, постепенно скользя губами по его гладковыбритому подбородку, широкой шее и сильным плечам, она, наконец, спустилась к его торсу. Обведя широкий сосок краешком своего языка, девушка слегка улыбнулась, заметив, как его тело тотчас отреагировало на столь легкое прикосновение. Захватив маленькую бусинку соска губами, Шеннон стала легонько посасывать его, пока, наконец, слегка не укусила зубами.

От столь безудержных ласк у Мануэля сбилось дыхание.

Наконец закончив возиться с краном, он вновь переключил все свое внимание на опьяняющую рассудок девушку в своих объятиях. Приподняв ее лицо, он с небывалой жадностью завладел мягкими девичьими губами.

Шеннон и не думала сопротивляться. Радостно приняв его поцелуй, она вновь начала нежно ласкать ладонями его широкую грудь. Постепенно ее ладони начали сползать все ниже и ниже, пока, наконец, не наткнулись на значительно выпирающую часть его тела. Нежно проведя вдоль выпирающего бугра своей ладонью, брюнетка прерывисто вздохнула.

Внизу ее живота засаднило. Не осознавая свои действия, она нетерпеливо расстегнула верхнюю пуговицу брюк, затем и молнию ширинки, после чего ее ловкие пальчики проникли внутрь открывшейся лазейки. Обхватив твердый фаллос любовника, девушка сжала его в своей руке. Он был таким горячим, таким толстым и упругим.

– Хочу… – Еле разборчиво прошептали ее губы. – Хочу тебя…

Резко стянув ее с бортика набирающейся водой ванны, Мануэль поставил девушку на ноги, быстро снял с себя брюки и, развернув партнершу к широкому зеркалу, встал позади нее. Упершись ладонями о края продолговатой раковины, Шеннон почувствовала, как его вздыбленный член упирается в нее. Раздвинув ее ягодицы, брюнет осторожно направил свой пенис в не совсем обычном направлении.

Глаза Шеннон расширились. Его фаллос упирался совсем не в то место, где она бы могла его принять.

– Нет! – С ощутимой паникой в голосе хрипло проговорила она. – Прошу, только не туда. Я не готова к такому…

Усмехнувшись в ответ, он направил свою плоть чуть ниже и одним быстрым толчком вошел в нее. Его движения были грубыми, резкими, нетерпеливыми. Освободив голову от последних мыслей о ее упорном сопротивлении, Шеннон отдалась в объятия слепой, безудержной страсти. Расставив ноги пошире, она лишь с огромным восторгом принимала его проникновения. Его резкие толчки заставляли ее содрогаться всем телом. Со смешанным выражением на лице безграничного счастья и судорожной боли брюнетка томно приоткрыла веки и посмотрела на их отражение в зеркале. Стоя за ее спиной, Мануэль был во всей красе. Его крепкое тело двигалось в такт ее собственному. Накаченные руки держали ее бедра. Мускулистые плечи блистали от пота.

«Бог» – кажется, так она назвала его когда-то. И вот сейчас, смотря через отражение в затуманенные страстью глаза любовника, она как никогда готова была подписаться под этим сравнением.

Но вот этот Бог дьявольски усмехнулся в зеркале и, убрав свою правую руку с бедра, переложил ее на более чувствительный участок кожи. Проникнув пальцем меж мягкие складочки ее тала, он стал нежно поглаживать жемчужинку клитора, постепенно ускоряя ритм движений. Шеннон прикрыла глаза. Ощущение от того, как его большой член раз за разом заполоняет ее всю без остатка и так доставляло ей несравненное удовольствие. Но то, что он делал сейчас, не подавалась никакому сравнению. Словно тысячу молний разом прошлись от низа ее живота вдоль всего тела.

Не выдержав такого разряда, Шеннон громко застонала.

– О, Боже мой… Боже…

Чувствуя, что до сладостного оргазма остаются считанные мгновения, она приоткрыла веки и, встретившись с довольным взглядом любовника, кончила, смотря ему прямо в глаза. Ей хотелось, чтобы он видел ее. Хотелось, чтобы понял тот бушующий ураган чувств, творящийся у нее внутри.

Ее тело сотрясалось в сладостной истоме.

Едва держась на ватных ногах, она блаженно вздохнула. Как же ей было сейчас хорошо.

Позволив Мануэлю придержать ее одной рукой, Шеннон облокотилась на его грудь.

Губы любовника нежно теребили мочку ее уха.

Расслабленно улыбнувшись, она вновь прикрыла глаза.

– Расслабляться рано, детка. – Вдруг послышался его бархатный шепот. – Я ещё не кончил.

Ее лицо вновь озарилось плутовской улыбкой.

Обернув к нему свою голову, девушка эротично провела кончиком языка по своим пересохшим губам.

– Отлично. – Тихо сказала она. – Только не в этой позе. Не могу стоять…

Выйдя из нее, мужчина быстро сориентировался на месте и, потянув ее вниз, уложил партнершу прямо на кафельные плиты подогреваемого пола.

Оказавшись под ним, Шеннон с готовностью развела бедра и, вновь почувствовав его огромное естество в себе, глубоко вдохнула. Было так приятно чувствовать, как он заполнил ее без остатка, пульсировал внутри. До боли прикусив губу, брюнетка старалась в полной мере ощутить его близость. Он начал двигаться. Поначалу так медленно, так мучительно дразняще. Но вот его ритм стал учащаться. Подстроившись под него, девушка лишь сильнее развела ноги, чтобы как можно глубже впустить его в себя.

Упираясь ладонями в пол, Мануэль не жалел собственных сил. Насаживая ее все сильнее на свою каменную плоть, он и сам готов был с такими же криками удовольствия завершить это сладостное соитие, но так отчаянно ласкавшие его подбородок мягкие губы все никак не давали покоя. Не выдержав, он впился в ее рот своим жгучим поцелуем. Шеннон обрадовано откликнулась. Запустив пальцы в его волосы, она крепко вцепилась в них и притянула его голову к себе. Она была ненасытна даже сейчас.

Едва осознавая, что они вот-вот взойдут на вершину блаженства, Мануэль в последнюю секунду вышел из нее. Извергнув свое семя на ее живот, брюнет обессилено уперся лбом в ложбинку между ее грудей. Все было прекрасно. И даже очень. Однако он впервые в жизни едва не потерял контроль, чтобы смочь вовремя выйти из ее тела. Его несколько пугала такая страсть. Ещё никогда прежде он не забывался настолько, чтобы забыть о столь немаловажных вещах. Но с этой девушкой все было по-другому. Былые правила были не для нее. Ей нужно было больше. Она брала больше. Она требовала не часть его существа – она требовала его всего без остатка! И что самое страшное – он хотел того же от нее.

Выровняв дыхание, мужчина приподнял голову и вновь приблизился к ее лицу.

Шеннон лежала молча. Смотря на него через полуприкрытые веки, она лишь слабо улыбнулась, почувствовав, как его язык заскользил по ее бровям, лбу, не спеша прошелся вдоль переносицы.

– Странно, – послышался его хриплый шепот, – до этого я и не знал, что этот соус может быть настолько сладким.

Тихо рассеявшись в ответ, Шеннон полностью закрыла глаза.

Ей было так хорошо, так сладко и тепло. Сейчас она лежала в объятиях ее собственного Бога и кем он окажется для нее через минуту старалась даже не думать.

Почувствовав, как крепкие руки любовника нежно подхватили ее, унося куда-то вверх, девушка, даже не открывая глаз, посильнее прижалась к его груди.

Мануэль перенес ее в заполнившуюся теплой водой ванную. Сев позади, он прислонил ее спину к своей груди и, намочив в воде мягкую губку, начал не спеша обмывать ее тело.

Пребывая в сладкой истоме, Шеннон позволяла делать с собой все, что угодно. Сейчас она походила на гулящую кошку. Такую же ненасытную, требовательную, но и такую ласковую и ручную. Усмехнувшись такому сравнению, брюнет осторожно прошелся губкой по ее лицу, тщательно смывая остатки соуса и черных чернил.

Ему бесспорно нравилась ее временная покорность, но так же он вынужден был признать, что временами его забавляло и ее сопротивление. Он всегда был охотником. И добыча, которая сразу же так охотно сама шла в его сети, его мало привлекала. Но Шеннон была другой. Она не была хищной кошкой, но и ручным котенком ее назвать было сложно. Сейчас она походила на того самого ангела, который когда-то бросился под колеса его автомобиля.

«Золотая середина» – Насмешливо подумал он.

Его золотая середина…

– Не нужно врача. – Вдруг тихо выдохнула Шеннон.

Открыв глаза, она повернула голову так, чтобы увидеть его лицо.

– Не нужны мне никакие уколы, кольца или спирали. У нас и так все неплохо получается.

Мануэль задумался.

Конечно насчет укола повышающего чувствительность точки «G» он намеренно преувеличил. Шеннон это было явно ни к чему. Уж в чем-чем, но в чувствительности она превосходила многих. А вот то, что они занимаются незащищенным сексом – его действительно мучило. Особенно после сегодняшнего.

– Вставить кольцо – совсем несложно, ты могла бы и сама это сделать… – Начал уверять он, однако протестующий взгляд карих глаз, заставил его остановиться.

– Но я этого не хочу. – Упорно возразила она, нехотя возвращаясь из сладостной эйфории в суровую реальность.

Его глаза слегка потемнели.

Понимая, что, похоже, их раю вот-вот наступит конец, Шеннон тяжело вздохнула, готовясь к новым поучениям.

– Хочешь ребенка? – Сурово спросил он.

Неопределенно поведя плечами, девушка усмехнулась.

– Я где-то слышала, что беременных женщин на время выпускают из тюрьмы. – Сквозь легкую улыбку вспомнила она.

Резко оттолкнув ее спину от себя, Мануэль смерил ее своим презренным взглядом.

– И это твой план? Ты готова забеременеть, лишь бы у тебя представился шанс избежать наказания? – Не веря собственным ушам, спросил он.

От его взгляда у нее прошелся мороз по коже. Отчего-то захотелось плакать и скрыться в углу темного чулана.

Однако, никак не выразив охвативших ее сантиментов, Шеннон лишь холодно взглянула в его раскаленные злостью глаза.

– А ты хочешь трахать меня тут каждый день, ничего не пообещав взамен? В этом мире все продается и все покупается. – Сгоряча высказала она самое первое, что пришло в голову.

– Готова стать шлюхой? – Приподняв бровь, тут же спросил он.

– Ты меня ею уже сделал!

Обомлев от такого замечания, Мануэль резко поднялся и покинул ванну.

Он злился. Злился как на нее, так и на себя. В некотором роде Шеннон была права. Она пришла к нему девственницей. Хоть и воровкой, но девственницей! И последующие разы он брал ее без ее полного согласия. Но ведь, в конце концов, она хотела его. Черт, и почему все самое легкое всегда постепенно перерождается в самое сложное?!

Чувствуя, что начинает запутываться в собственных мыслях и эмоциях, Мануэль раздраженно потянулся за широким полотенцем.

– А ты хоть подумала, что станет с ребенком? Готова выбросить его на улицу ради своей свободы? У тебя что, совсем совести нет?

На этот раз ее глаза помрачнели от негодования.

– Не говори мне о совести! – Шипяще изрекла она. – Уж мне прекрасно известно о такой жизни.

– Видать тебе она настолько нравится, что ты готова и неповинного младенца обеспечить такой же.

– А ты думаешь, что люди, живущие не в таких шикарных условиях, хуже тебя? Думаешь, что раз беспризорник – значит, недостоин вообще жить на этом свете?!

Насухо вытерев свое тело, Мануэль обернул бедра полотенцем.

– Если бы я так думал, я бы с тобой не спал. – Тихо изрек он. – Но о тебе я был лучшего мнения. По крайней мере, в этом вопросе.

Ничего не сказав в ответ, Шеннон лишь молча смотрела на то, как он собирает свои разбросанные по полу вещи.

– Мне нужно уехать на целый день по делам. Развлекай сегодня себя сама. Но не вздумай вытворить чего-нибудь из ряда вон выходящего. У дверей постоянно дежурит пара охранников. Так что не советую их злить. Обед и ужин тебе принесет Роза. И будешь ли ты это есть или нет – мне наплевать.

– Мне нужна одежда. – Вдруг бойко вставила брюнетка.

– Тебе она не нужна. К тому же, мне ты больше нравишься голой. – Усмехнувшись, заявил он. – Для врача тебе одежда тоже не понадобится. Ему все равно придется тебя раздевать.

– Я не хочу врача!

– А я не хочу детей! – Оставив последнее слово за собой, Мануэль открыл дверь и быстро вышел из ванной.

Оставшись одна, Шеннон невидящим взглядом погрузилась в пустоту. Согнув ноги в колени, она обхватила их руками и горько всхлипнула.

Только сейчас до нее начал доходить весь смысл сказанных в порыве злости слов. Господи Боже, она готова была пожелать такой же участи несчастному малышу, и не какому-нибудь, а своему собственному! Да как она вообще могла сказать такое? Такой жизни, какой жила она, она бы никому не пожелала, а тем более собственному чаду.

Ненавидя себя за произнесенные слова, девушка закрыла глаза и уронила голову на колени. Из-под сомкнутых ресниц тотчас появились две крупные слезинки.

Тихо проплакав в ванной ещё некоторое время, Шеннон постепенно вновь смогла собраться. Стерев изрядно остывшей водой слезы со щек, она тщательно вымыла голову и наконец-то полностью чистой вышла из ванны.

Обтёршись полотенцем, девушка расчесала свои влажные волосы и прошла в ярко освещенную солнечными лучами спальню.

Устало вздохнув, она, скрестив ноги, присела по центру кровати и, упершись подбородком в свою ладонь, принялась монотонно качаться из стороны в сторону. Вскоре это ей надоело и, переведя взгляд на закрытую дверь, она мысленно представляла, что та вот-вот распахнется. Но прошло больше часа, а дверь так и не открылась. Устав и от этого, Шеннон поднялась на ноги. Измеряя комнату шагами, брюнетка вновь задумалась о побеге. Если Мануэль говорит правду и снаружи ее постоянно караулят два охранника, то выбраться отсюда ей, и правда, будет весьма проблематично. Вот если бы только она была уверена, что у ворот ее поджидает Джеф, то рискнуть все же стоило бы. Но пока у нее остаются одни лишь догадки.

Больше всего в жизни Шеннон не любила неопределенность. Она привыкла четко выбирать свое направление – идти либо направо, либо налево. Но та ловушка, в которую она попалась сейчас, не давала ей подобного выхода. Ей придется смириться и ждать подходящего случая для побега. А пока она бессильна. Угнетенная подобными мыслями, девушка вернулась на кровать.

Внезапно в дверь тихо постучали. Оглянувшись, она увидела, как на порог комнаты зашла темнокожая служанка, а за ней все тот же здоровый охранник, с глазами которого она встретилась ещё в прошлый раз. Рефлекторно прижав к себе и без того плотно прижатое к телу полотенце, она посмотрела на новый поднос.

Роза оставила еду как обычно на письменном столе и, забрав так и не тронутый завтрак, удалилась из комнаты.

На этот раз Шеннон перестала разыгрывать из себя сытую героиню. Подойдя к столу, она посмотрела на содержимое подноса. От мясного рагу пахло невероятно вкусно. Присев в кресло, девушка с удовольствием опустошила широкую тарелку. Запив еду стаканом ананасового сока, взгляд Шеннон вдруг наткнулся на небольшую коробку, лежащую в стороне от тарелки. Открыв ее, она достала оттуда маленькую картонную коробочку, а так же короткую записку, написанную красивым, размашистым подчерком.

«Раз не хочешь видеть врача, значит, используй сама»

Без труда догадавшись о хозяине столько многословного письма, Шеннон критически осмотрела картонную упаковку. Как и предполагалось, в ней было то самое «колечко», о котором говорил Мануэль ранее. С виду оно чем-то напоминало обычный презерватив, только без дополнительной «шкурки» латекса. Ознакомившись с инструкцией, Шеннон вдруг едко усмехнулась и, отбросив коробку на прикроватную тумбочку, вытянулась поперек широкого матраса.

– Тоже мне, умник нашелся. Мог бы сначала инструкцию прочитать. – Потягиваясь, насмешливо съязвила она. Однако то, что врач к ней, по всей видимости, так и не придет, заметно улучшило ее настроение.

Проведя весь день на кровати, Шеннон вконец измоталась от скуки. В комнате не было даже ни одной книги. А просить чего-то у слуг Мануэля она не хотела, так же как и у хозяина. Ближе к вечеру в спальню снова пришла Роза. Заменив один поднос на другой, она вновь молча удалилась из комнаты.

Расправившись с новым блюдом, Шеннон весь вечер провела у окна. Присев на широкий подоконник, она опустошенно смотрела на ухоженный сад огромной виллы Мануэля Конте. В сумерках местность выглядела более таинственно и романтично. Осмотрев каждый темный закоулок обширного сада, Шеннон то и дело поглядывала на ворота. Она так надеялась увидеть там высокого блондина, что даже не заметила, как через центральные врата на территорию поместья въехал черный, как сама ночь, спортивный «Ламборджини». Поспешно отпрянув от окна, девушка включила ночник и в свете мягких, приглушенных лучей вернулась на кровать. Немного нервничая, она слегка прикусила нижнюю губу и, затаив дыхание начала неотрывно смотреть на закрытую дверь. Признаться в том, что она ждала Мануэля, Шеннон не могла даже самой себе. Однако это не мешало ей прислушиваться к каждому шороху издаваемому за дверью. Но после длительного часа ожидания в ее спальню так никто и не пришел. Недоуменно фыркнув себе под нос, брюнетка сонно зевнула и, все еще пребывая в смешанных чувствах, сбросила с себя полотенце, укрылась шелковой простыней и удобно расположилась посреди роскошной кровати. Смотря на свое отражение в зеркальном потолке, Шеннон недовольно надула губы.

Умом она понимала, что должна быть только благодарна судьбе за такое стечение обстоятельств, но вот что-то ещё упорно не хотело смиряться с тем, что эту ночь ей предстоит вновь провести одной.

Мысленно желая, чтобы он хотя бы приоткрыл дверь и заглянул в спальню удостовериться, что с ней все в порядке, девушка подложила руку под подушку, вновь переведя взгляд на деревянную дверь.

Но время шло, а он так и не приходил.

Когда же она, наконец, смирилась с тем, что ему, по всей видимости, в это вечер нет до нее никакого дела, Шеннон протяжно вздохнула и прикрыла глаза. Но внезапно раздавшийся женский смех заставил ее вновь приподняться с кровати. Этот смех она слышала и вчера. Правда, тогда она не обратила на него особого внимания. Встав с постели, любопытная узница подбежала к двери и, посмотрев в замочную скважину, попыталась услышать хоть какие-нибудь голоса. Увы, все было напрасно. Весь дом вновь замер в своем безмятежном спокойствии и тишине.

Простояв у двери около пятнадцати минут, Шеннон, наконец, решила вернуться в кровать и лечь спать.

Поразмышляв ещё раз над этим смехом, она лишь фыркнула и уткнулась лицом в свою подушку. В конце концов, какое ей дело до этого смеха? Будь эта одна из постоянных женщин Мануэля или даже древнее приведение особняка Конте – её это касается в последнюю очередь. Кем бы она ни была, она может смеяться здесь даже почаще. Глядишь, этот циничный толстосум навсегда забудет дорогу в эту спальню, что было бы весьма кстати.

Громко вздохнув, сонная девушка потянулась к ночнику и, выключив свет, наконец-то забылась глубоким сном.

Шеннон проснулась в весьма скверном настроении. Всю минувшую ночь ее мучили кошмары. Ей снилось, будто она сидит в тюрьме – в камере с бетонным полом, вонючими отходами в углу и полчищем тараканов, ползающих по грязным стенам. Снились ухмыляющиеся лица охранников, которые, словно коршуны кружили над нею, ища малейший повод для очередного разноса.

А она не хотела так жить! Не хотела сидеть в этих вонючих стенах. Не хотела медленно увядать в углу холодной, сырой коморки. Не хотела!

Резко поднявшись с постели, девушка обхватила себя за плечи и быстрыми шагами стала ходить из угла в угол.

Джеф. Он не мог ее предать. Ее разум отказывался в это верить. Ведь после всего того, что они преодолели, после совместных лет работы, он не смог бы вот так отдать ее волкам на съедение. Черт возьми, она ведь верила в него! Верила, что он пойдет ради нее на все, пока его рассудок одурманен жаждой ее тела. Конечно же, она манипулировала этим, старалась извлечь из этого свою собственную выгоду, но постепенно она привязалась к нему. Думала, что они в некотором роде семья. Но разве могут члены семьи так относиться друг к другу? Нет. Он не мог. Не мог так с ней поступить. Он здесь. Он рядом. Ещё немного и он вызволит ее из этой золотой клетки. Обязательно вызволит!

Остановившись возле широкого камина, Шеннон с силой поджала губы. Ей хотелось кричать от этой безысходности. Вопить во все горло. Казалось, чем дольше она остается в этом доме, тем все сильнее ее затягивает болото собственного поражения.

А она не могла смириться с тем, что должна, сложа руки, сидеть на одном месте и покорно ждать своей участи. Не могла и не хотела!

Услышав тихий стук в дверь, девушка кинулась к кровати. Поспешно обвязав тело простыней, она раздраженно обернулась, готовая во всеоружии встретить своего милого тюремщика. Но на пороге стояла Роза. Как обычно держа поднос с горячей едой, она кратко улыбнулась ей и подошла к письменному столу.

– Могу я убраться в комнате? – Тихо спросила она и, как и подобает примерной прислуге, опустила взгляд в пол.

Этот жест напомнил Шеннон о ее последнем «спектакле» в доме отца. Совсем недавно она была в точно таком же положении и думала, что хуже этого быть не могло. Но она ошиблась. Ее нынешняя участь безвольной узницы была в сто раз ужаснее.

Кратко кивнув, девушка молча направилась в ванную комнату. К чему срывать злость на прислуге, ведь это не по вине Розы она оказалась в этой ловушке.

Справив естественную нужду, Шеннон подошла к раковине и включила воду. Журчащая вода успокаивала нервы. Подставив ладони под холодные струи, девушка зачерпнула живительной влаги и сухими губами жадно пригубила ее. Вода оказалось очень вкусной, словно уже обработанной целой системой специальных фильтров. Ничуть не удивившись такому предположению, девушка нагнулась и открыла небольшой шкафчик, стоящий под раковиной. Ещё с прошлого раза, когда она искала халат, Шеннон заметила на одной из его полок несколько новых зубных щеток вместе с зубной пастой. Взяв нужные вещи, она тщательно почистила зубы, затем, отыскав в том же шкафу круглую расческу, не спеша расчесала волосы. Вот теперь она наконец-то смогла критично осмотреть свое лицо. В отражении на нее смотрела молодая девушка, чья кожа обладала красивым бежевым оттенком с выгравированными черными бровями, легким румянцем на щеках и с ярко-карими глазами. Но скоро всему этому придет конец. Её щеки побледнеют, яркий блеск глаз навсегда погаснет, брови потеряют былую выразительность, а красивую, упругую кожу заменят трухлявые морщины. В ужасе представляя свою будущую жизнь, Шеннон отпрянула от зеркала.

Ее сознание вновь охватила паника. Она не знала, как ей быть, куда спрятаться и как избежать сурового наказания. Заломив руки, брюнетка на цыпочках подошла к двери. Слегка приоткрыв ее, она выглянула наружу.

В спальне все ещё находилась Роза. Сосредоточившись на работе, она меняла шелковые простыни приятного розового оттенка на черные, такие же, на каких она когда-то впервые отдалась Мануэлю. Закончив с простынями, негритянка принялась за наволочки. Непослушная ткань случайно выскользнула из ее рук, грациозно извернулась в воздухе, и игриво спряталась между стеной и широкой, резной спинкой кровати. Пытаясь отодвинуть в сторону массивную кровать, чтобы вытащить упавшую наволочку, Роза досадливо вздохнула.

Шеннон притаилась. Ей стало интересно, что же будет делать служанка дальше.

Но вот, оставив безрезультатные попытки, Роза вдруг посмотрела на дверь и громко позвала кого-то по имени. В комнату тут же прошли двое высоких мужчин. Узнав в них собственных охранников, Шеннон проследила за тем, как эти двое верзил принялись отодвигать тяжелую кровать. Но отнюдь не их впечатляющая сила заставила ее сердце стучать в два раза быстрее. Дверь. Они не закрыли за собой дверь. И теперь, слегка распахнутая, она манила ее к себе так, словно пахучий сыр пробегающую рядом мышку. А сыр, как правило, лежит в мышеловке. Но Шеннон уже об этом не думала. В голове все перемешалось. Видя в этой небольшой расщелине лишь свой единственный выход на спасение, Шеннон забыла обо всем. Ей было наплевать на то, что сейчас она стоит практически голой в одной лишь обернутой вокруг тела простыне. Наплевать на то, что выбежав на улицу, она наверняка не сможет пробежать и ста метров. Наплевать на все. Её сознание помутнело. Дыхание участилось. Грохот собственного сердца барабанил в ушах.

Это был выход. Выход из этой комнаты, а значит выход из той западни, в которую ее хотят заключить. И там, на улице, там ее будет ждать Джеф. Ей всего лишь нужно добежать до ближайшего участка ворот и они с Джефом уедут. Навсегда уедут из этого кошмара.

В последний раз оглянувшись на занятых охранников, девушка наконец-то не выдержала и, резко распахнув дверь, стремглав побежала к двери. Удача была на ее стороне. Слуги даже не успели опомниться, а она уже со всех ног бежала по широкому коридору. Пробегая многочисленные повороты, ей казалось, что она преодолела стометровку за считанные секунды. Бесконечный коридор, словно не имеющий своего конца, монотонно тянулся все дальше и дальше. Но вот, увидев впереди заветные мраморные перила широкой лестницы, девушка облегченно улыбнулась. Ещё совсем немного и она сбежит от собственного кошмара. Ещё совсем чуть-чуть и ее вновь окутает своим теплом долгожданная свобода.

С подбадривающими мыслями она наконец-то добежала до лестницы, ступила на ее первую верхнюю ступень и вдруг увидела внизу темноволосого мужчину, одетого в серые брюки и красивую голубою рубашку. В ярких лучах полуденного солнца просторная, роскошная зала утопала с сиянии всевозможных оттенков. И там, стоя у основания этой же лестницы, Мануэль с не менее выраженным изумлением смотрел на нее.

– О, Боже… – Слабо выдохнула она.

Мгновенно переменив направление, Шеннон рванулась с места. Понимая, что Мануэль тоже пришел в себя и теперь со всех ног мчится за ней вдогонку, она, не разбирая дороги, убежала за угол и юркнула в самую первую норку, что хоть как-то могла укрыть ее от посторонних глаз.

Спрятавшись в широкой нише за огромной декоративной вазой, Шеннон притихла.

Она не ошиблась. Мануэль действительно не терял времени даром. Появившись спустя пару мгновений, он перевел дыхание и внимательно огляделся по сторонам.

– Куда-то собралась, милая? – С легкой хрипицей после бега насмешливо поинтересовался он.

Медленно продвигаясь вперед, мужчина бдительно осматривал каждый угол на своем пути.

– Разве мы с тобой сегодня собирались на прогулку? – Все ещё разговаривая с ней в игривой манере, продолжал он. – Прости, я, наверное, забыл. Не хочешь выйти и напомнить мне об этом сама?

Шеннон задрожала. Эта ситуация напоминала игру в кошки-мышки. И вот теперь, боясь своей участи, она могла лишь тихо дрожать в своем шатком укрытии, пока огромный, прожорливый кот не собьется с пути и не отступит. Только это могло бы дать ей шанс вернуться к лестнице.

– Ну же, милая, – устав от поисков, слегка раздраженно бросил Мануэль, – выходи. Обещаю злиться не очень сильно.

Простояв в тишине несколько длительных секунд, мужчина протяжно вздохнул. Похоже, его дикая бунтарка настроена весьма решительно. Вот только чего она этим добьется?

Ее нервы понемногу начали сдавать. Тело сотрясалось от дрожи. Чувствуя, что ещё немного и он ее найдет, она прикусила губу, чтобы не закричать.

– Ай-ай-ай, сладкая. – Меж тем продолжал брюнет, проходя в новую часть широкого коридора. – Как нехорошо прятаться. Или ты думаешь, что сможешь сбежать от меня? Думаешь, я не знаю своего собственного дома? Не знаю каждый его угол, в одном из которых ты сейчас и сидишь?

Его дом смело можно было назвать музеем. Однако в этом музее он вырос и знал его вдоль и поперек. Огромные комнаты, соединяющиеся между собой широким, казалось бы, нескончаемым коридором ничуть не страшили его. В его мире это было нормальным.

Остановившись возле очередного встроенного в стену старинного бра, он внимательно изучил территорию. Шеннон была где-то здесь. Он нутром это чувствовал. Пробежав глазами вдоль многочисленных декоративных столиков, тумбочек и мягким миниатюрным диванам, его взгляд вдруг наткнулся на высокую вазу, подаренную ему одним дальним другом из Индии. Заметив выпирающий краешек светло-розовой простыни, Мануэль усмехнулся.

– Что ж, мне жаль, что мы не можем придти к общему соглашению, – намеренно делая шаг назад, громко произнес брюнет, – а я так надеялся, что мы сможем договориться.

Услышав, что голос Мануэля отдаляется от нее, Шеннон облегченно вздохнула. Похоже, на этот раз мышке все же удастся выбраться. Подождав ещё несколько секунд, девушка осторожно выглянула из укрытия. Убедившись, что на этом участке коридора кроме нее никого больше нет, она наспех поблагодарила госпожу-фортуну, которая, наконец-то, изъявила обратить свой взор в ее сторону. Не став медлить, Шеннон поспешно выбралась из-за вазы и со всех ног кинулась обратно к лестнице. Мягкая красная ковровая дорожка приглушала ее быстрые шаги, что не могло не радовать и без того измотавшуюся беглянку.

Едва она обогнула угол, всеми мыслями уже пребывая на лестничной площадке, как вдруг перед глазами возникло холодно ухмыляющееся лицо Мануэля.

– Куда-то торопишься? – Резко схватив ее за талию, небрежно спросил он.

Попавшись в его руки, Шеннон испуганно вскрикнула.

– Пусти меня! – Яростно вырываясь, выкрикнула она. – Выпусти меня отсюда!

Но, не обращая внимания на бурные возгласы брюнетки, Мануэль с легкостью подхватил девичье тело и, перекинув его через плечо, не спеша направился обратно в свою спальню.

– Синьор! – Послышались встревоженные голоса подбежавших к нему охранников. – Мы только…

Ему всего лишь понадобилось метнуть на них свой суровый взгляд, как охранники молча ретировались, позволяя хозяину пройти вперед.

Со всей силы колотя кулаками по широкой мужской спине, Шеннон не переставала кричать:

– Отпусти! Отпусти меня! Я не хочу в тюрьму. Ты слышишь? Я не хочу туда! Отпусти!

Не обращая внимания на ее крики, Мануэль словно не чувствовал ударов по своей спине. Полностью игнорируя разъяренную девушку на своем плече, он, наконец, добрался до спальни, и, пройдя за порог, взглянул в лицо не на шутку испуганной Розы.

– Вон! – Кратко бросил он.

Послушная служанка тут же поспешно выбежала из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

Перестав сдерживаться, Мануэль в полной мере дал выход своим эмоциям и, не церемонясь, бросил отбрыкивающуюся девушку по центру кровати.

Подпрыгнув на мягком матрасе, разъяренная брюнетка вдруг с новой силой набросилась на него. Спрыгнув на пол, она бойко ринулась на Мануэля, сбив тем самым противника с ног. Они упали вместе. Перекатываясь по мягкому ковру, она не обратила внимания на сползшую с нее простыню, а лишь как можно сильнее молотила руками по его груди.

– Подлец. Негодяй! Зачем? Зачем ты мучаешь меня?!

Мануэль увертывался от ее ударов, как только мог. В его глазах стояла та же невыносимая злоба на эту девчонку, однако сейчас его больше всего заботили ее ногти, которые, казалось, вот-вот грозили выцарапать его глаза. Такой рассерженной женщины он ещё в жизни не видел. Боясь за ее помутневший рассудок, а так же за собственное зрение, мужчина одним рывком перевернул ее на спину и, поймав за запястья, завел руки за голову, с силой прижимая их к полу.

– Успокойся. – Тихо приказал он.

Шеннон извивалась, как раненное животное. Ее громкое дыхание раздавалось по всей комнате. Наконец, слегка угомонившись, она пронзила его своим яростным взглядом.

– Ненавижу. – Со всей внутренней злостью сказала она. – Как же я тебя ненавижу!

Его бы должны были оскорбить подобные слова от уличной девчонки. Но в эту минуту он даже не мог пошевелиться.

Она была прекрасна. Разъяренная, словно дикая львица, опасная, как шипящая гадюка, но в то же время прекрасная, как сама богиня. Плавно покачиваясь в такт глубокому дыханию, ее полная, упругая грудь сводила с ума. В эту минуту он был готов признать себя больным. Больным к ее телу. Больным к ней во всех отношениях. И это стоило бы того. Сейчас вместо того, чтобы как следует отсчитать эту несносную девчонку, он думал лишь о том, как бы поскорее погрузиться в ее райское, тугое лоно.

Шеннон прекрасно поняла этот взгляд, отчего ее негодование только усилилось. Попытавшись в очередной раз вырваться из его цепких рук, она лишь болезненно скривила губы. Мануэль держал очень крепко.

– Ненавижу! – Вновь произнесла она, стараясь выплюнуть эти слова ему в лицо.

– Я знаю. – Хрипло ответил он, и, не устояв перед своим желанием, быстро накрыл ее рот своими губами.

Жадность страстного поцелуя, раскаленный жар его тела – все это, словно эхом отдалось в самой Шеннон. Постепенно вся ее озлобленность отодвинулась на второе место. Позволяя языку Мануэля игриво извиваться у себя во рту, девушка и сама не заметила, как начала охотно отзываться на его ласки. Но ей не нужна была его нежность. Не нужны были длинные, томящиеся прелюдия. Она просто хотела его. Хотела излить всю ту горечь, что сидела глубоко внутри нее в ритме первобытного, дикого секса. Почувствовав, как он освободил ее руки, девушка крепко обхватила его спину и, постепенно ведя ладони все ниже и ниже, наконец, достигла упругих ягодиц.

Плавно отстранившись от ее рта, Мануэль легкими поцелуями оросил ее шею, после чего приник к твердому бугорку розового соска. Слегка посасывая его губами, он медленно потянул свою ладонь вниз. Дойдя пальцами до заветного местечка, брюнет слегка раздвинул потайные складки ее соблазнительной раковинки и проник внутрь блаженной теплоты. Она была готова. Такая влажная. Почти на грани полнейшего безумия. Они оба были на грани этого больного безумия.

– Сними брюки. – Тихо простонала она, извертываясь под ним от сладостных ощущений.

Ему стоило лишь немного приподняться, как ее проворные пальчики, тут же расстегнули ремень и избавили его ноги от ненужной одежды.

Едва его возбужденная плоть коснулась ее тела, как Шеннон тут же издала нетерпеливый рык. Чувствуя, что дольше она не выдержит, девушка перевернула его на спину, приподнялась и оседлала его бедра, насадив себя на его твердую плоть. Было так приятно ощущать его внутри себя. Словно он всегда был частью ее недостающего звена. Счастливо улыбнувшись, она сквозь опьяненные страстью глаза встретилась с его мутным от такого же наваждения взглядом. Слегка приподняв края его голубой шелковой рубашки, она положила свои ладони на его ребра, после чего начала медленно двигаться. Эти действия подсказывала ей сама природа. Чувствуя его настроение, чувствуя его внутренний огонь, Шеннон начала ускорять темп, яростно насаживая себя на его член вновь и вновь. Ее тело горело изнутри. Рассыпалось на миллиард осколков, чтобы затем снова собраться в единое целое. То, что творилось с ней, когда она ощущала его в себе, заставляло ее отбросить здравый смысл. Заставляло забыть обо всем. В эту минуту для нее он был самым важным. Самым желанным и самым любимым.

Мануэль едва сдерживался. Протянув руку вниз, он нашел ее бугорок ее клитора и медленными движениями начал массировать его. Ее ощущения обострились. Чувствуя, что сидит, словно на раскаленном вулкане, Шеннон вдруг почувствовала влагу на своих глазах. Но слезы эти были слезами радости, удовлетворения и блаженного счастья.

Откинув голову назад, девушка вдруг громко вскрикнула. Словно натянутая струна, она дернулась всем телом и обмерла. Она все ещё чувствовала, как горячая лава выплеснулась внутри ее лона, орошая ее своим огненным теплом.

Спустя секунду все было кончено.

– Господи Боже, что это было? – Едва слышно прошептал Мануэль свои мысли, устало прикрыв ладонью глаза.

Все ещё прибывая в сладостной эйфории, Шеннон постаралась приподняться с его бедер, но сделать это оказалась намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Ее тело не слушалось. Слишком перенапряженное от любовных утех, оно требовало отдыха и покоя. Но вот все же, кое-как пересилив себя, она наконец-то смогла отстраниться от его тела и медленно отползла к стене, не забыв прихватить валяющуюся на пути простынь. Укрывшись, она согнула ноги в колени и сквозь не высохшие слезы посмотрела на лежащего на мягком ковре мужчину.

– Что ты делаешь со мной? – Едва слышно спросила она.

Мануэль медленно отстранил ладонь от своего лица и повернул голову в ее сторону.

– Что я делаю?! – Озадаченно спросил он. – Это что ты делаешь?

– Я ничего не делаю! – Слегка обидевшись от его обвинительного тона, чуть громче изрекла девушка.

– Ну да, ты только довела меня до полнейшего безумия. – Слабо выдохнув, он одним резким движением натянул на себя свои брюки.

– Но ты все это начал первым. – Вспомнив, как это началось, в ответ буркнула брюнетка.

Не став спорить, кто прав, кто виноват, Мануэль молча встал и отошел к широкому письменному столу из красного дерева. Облокотившись ладонями о его отполированную поверхность, он отвернулся от нее и на секунду прикрыл глаза.

Ему все ещё требовалось время, чтобы придти в себя. Он слишком много отдал Шеннон. Но и взял от нее столько же.

– Надеюсь, – глубоко вздохнул мужчина, вновь оборачиваясь к ней, – ты все же использовала мой вчерашний подарок.

Ее взгляд враждебно метнулся вверх.

– А ты инструкцию читал? – Поняв по его озадаченному виду отрицательный ответ, она едко усмехнулась. – Эту штуку можно вставить лишь во время месячных, а, к моему огромному сожалению, у меня их сейчас нет. Или ты даже этого не заметил?

– Черт. – Не обращая внимания на ее детский сарказм, озадаченно проронил Мануэль.

Приятную истому как ветром сдуло. Он кончил в лоно этой дьяволице. Только этого ему не хватало.

– Вот же черт! – Уже намного импульсивнее высказал он, возвращаясь к своей изначальной злости.

Постепенно и к Шеннон вернулось плохое настроение.

Плотно сжав от обиды кулаки, она лишь ненавистно смотрела на разозленное лицо своего тюремщика.

– Если бы ты меня не остановил, этого бы не произошло!

Мануэль недобро нахмурил брови. Былая злость вернулась к нему троекратно.

– А какого черта ты вообще добивалась, позволь узнать? – Свирепо рявкнул он. – Даже если бы ты выбралась на улицу, это все равно ничего бы тебе не дало.

– У меня был бы шанс! – Упорно возразила девушка.

– О, да. – Прищурившись от негодования, согласно кивнул мужчина. – У тебя был бы прекрасный шанс попасть под пули моих охранников.

Шеннон обмерла.

Заметив ее секундное замешательство, мужчина цинично усмехнулся.

– А ты думала, я тут в шутки с тобой играю? Думала, что все так легко и просто?

– У твоей охраны есть оружие? – Недоверчиво спросила она. – Но… Но зачем?

– А затем, что всего лишь несколько дней назад в мой особняк проникли воры и едва не убили меня при попытке ограбления! Ты не находишь, что после такого любой здравомыслящий человек задумается над улучшением собственной защиты?

Шеннон не знала, что и сказать.

Мысли о том, что не помешай он ей, и она бы сейчас была на свободе, все ещё роем кружились в ее голове. Все остальное казалось не таким уж важным.

– Я бы смогла добежать до ворот. – Уверенно произнесла она. – Если бы ты меня не поймал, я бы смогла выбраться!

Пораженно взметнув бровями, Мануэль скрестил руки на груди.

– Предположим, ты добралась до ворот и что же дальше? Думаешь, мои люди не умеют бегать и за воротами?

– Меня бы спас Джеф. Мы бы уже уехали…

Ее прервал его громкий смех. Запрокинув голову, Мануэль дал волю своим изрядно потрепанным нервам. Эта, казалось бы, умная девочка до сих пор верила своему напарнику. Уму непостижимо!

– И ты веришь, что твой напарник ждал бы тебя у ворот? – Перестав смеяться, вдруг серьезно спросил он.

Шеннон промолчала, однако та неприступная твердость в ее глазах говорила сама за себя. Печально усмехнувшись, мужчина медленно покачал головой.

– Мне жаль тебя разочаровывать, но твоего дружка уже давно и след простыл. Пару дней назад его видели в Неаполе, а где он сейчас полиции пока не известно. Но одно здесь ясно наверняка, он уже давно пересек границу Италии.

Шеннон не могла поверить услышанному.

Джеф бросил ее. Он на самом деле бросил ее. Но как? Как он мог? Он ведь знал, что ей нужна его помощь! Знал… и не пришел…

Все ещё находясь в шокирующем оцепенении, девушка слабо покачала головой.

– Нет. – Наконец, выговорила она. – Ты… Ты лжешь. Ты все придумал, лишь бы заставить меня сдаться! Хочешь, чтобы я упала духом!

Ему стало жаль это доверчивое создание. Буквально ощущая ее колотящую дрожь своим телом, Мануэль печально вздохнул.

– Это правда. – Тихо сказал он. – Машину твоего напарника ещё вчера нашли на стоянке вблизи пристани Искьи, откуда он нанял катер и переплыл на материк.

В глазах Шеннон помутнело. Обхватив свои ноги руками, она уперлась подбородком о колени.

В голове крутилась лишь одна зацикленная мысль о том, что Джеф ее предал. Предал по-настоящему. А она, дура, была уверена, что держит его на коротком поводке. Считала его своей семьей. Но что лгать самой себе, семьи у нее не было с семи лет. За это время она должна бы понять, что нет в этом мире ни доброты, ни преданности. Нет и никогда не было. Каждый работает только за собственную выгоду. Каждый защищает только свою задницу. В этом мире каждый сам за себя.

Ее тело начало тряси от озноба. Но, не обращая на это внимания, Шеннон лишь опустошенным взглядом смотрела перед собой.

На смену мыслей о Джефе пришли новые, не менее угнетающие. Представление о том, что ее кошмар вот-вот исполнится, давило на ее плечи с невероятной силой. Она не сможет избежать наказания. Она попалась. Попалась в ловушку, из которой нет выхода.

Впервые поняв это со всей серьезностью, девушка резко закрыла ладонями лицо. Ей не хотелось, чтобы Мануэль видел ее окончательное поражение.

Это конец – кричал рассудок. Конец всему, о чем она только мечтала и о чем ещё не успела подумать.

Борясь с собственными слезами, она сделала глубокий вздох и, вновь обхватив ноги, постаралась вложить в свой тихий голос как можно больше беспечности:

– Что ж, надеюсь Неапольская тюрьма лучше того свинарника, что был в Искьи. И камеры, уверенна, там попросторнее. – Сквозь истеричную усмешку, проронила она. – Думаю, мне там придется по душе… в ближайшие лет двести.

Мануэль не мог без боли смотреть на то, как блеск ее таких живых, бесстрашных глаз тускнел за считанные секунды. Да, он знал ее наказание. Знал, что виновник должен отвечать за свои поступки. Однако сейчас, невзирая на ее прошлые грехи, он хотел бы утешить ее. Сказать что-нибудь ободряющее. Но, к сожалению, таких слов для ее ситуации у него просто не было.

– Тебя не будут судить по итальянским законам. – Единственное, что мог, изрек он. – Ты подданная Соединенных Штатов. Тобой будут заниматься американские власти. Так что Неапольская тюрьма тебе нестрашна.

Шеннон истерично засмеялась.

– О, да. – Тихо проронила она. – Я уже третий день подряд не могу наговориться с американским консулом. Боже, Мануэль, не будь глупцом, никто меня отсюда не заберет. Штатам я не нужна. Кто будет нести ответственность и тратить деньги на уличную ободранку? Я для них никто. Я в этом мире для всех пустое место. Меня нет. Я никому не нужна!

В ее словах было столько непередаваемой горечи, столько обиды и гнева, что он просто не мог это не почувствовать.

Устало потерев лоб, Мануэль погрузил свои пальцы в густые волосы и задумчиво посмотрел на закрытую дверь.

С каждым днем ситуация становилась все сложнее и сложнее. А ведь он всего лишь хотел продержать у себя виновницу до ее перевода. Думал, что сможет отомстить лживой интриганке за свой подлый обман. И что в итоге? В итоге он видит перед собой беззащитную девочку, чью последнюю веру в людей убил ничтожный подонок, заботящийся лишь о своей собственной шкуре. Сжав кулаки от злости и собственной безысходности, мужчина шумно выдохнул.

– Если полиция на самом деле нашла машину Джефа, я хочу попросить тебя кое о чем. – Смотря в пустоту, вдруг едва слышно изрекла Шеннон.

Словно выйдя из замкнутого пространства, ее взгляд немного прояснился. Посмотрев в лицо Мануэля, она на секунду задумалась. В любой другой ситуации она бы никогда не обратилась к нему, но больше просить ей было некого.

Дневник ее матери. Он остался в машине. И теперь она должна решить, забыть ли ей о нем навсегда или же рискнуть и доверить этому человеку свою самую сокровенную вещь в жизни? После происшествия с Джефом ее вера в людей исчерпала себя. Но дневник она терять не хотела. Это была последняя ниточка, связывающая ее с матерью. Она берегла его столько лет и теперь просто не может потерять навсегда.

Похоже, в этой дилемме у нее не было иного выхода.

Мануэль непрерывно следил за ее постоянно меняющимся выражением лица. Было видно, что девушка борется с собой. Терпеливо дожидаясь продолжения просьбы, он подошел к ней и, присев на корточки, заглянул в ее глаза.

– Что ты хочешь?

В последний раз все обдумав, Шеннон все же пошла на риск.

– Там в машине, – тихо начала она, – в бардачке лежит черная тетрадь. Мне нужна она.

Сделав вид, что его нисколько не удивила такая просьба, мужчина слега кивнул головой.

– Что в ней?

– Мои записи. – Слабо улыбнувшись, солгала девушка. Но затем, отбросив фальшивое веселье, серьёзно договорила. – Я не хочу, чтобы ты их читал, хотя и знаю, что не имею права просить тебя об этом.

Мануэль призадумался. Вряд ли Шеннон так бы интересовали записи из своего прошлого. Хотя, кто знает? Ведь ее прошлое слишком сильно отличалось от его собственного.

Не желая обещать чего-то заранее, он тихо вздохнул.

– Полиция может не отдать мне эту тетрадь.

Шеннон насмешливо улыбнулась.

– Не смеши меня. – С легким сарказмом проговорила она. – Раз уж они отдали тебе преступницу, то какую-то тетрадь отдадут и подавно.

Не став с ней спорить, Мануэль поднялся на ноги.

Он не знал, что ещё сказать ей в этой ситуации.

Оглянувшись в сторону огромного камина, он пытался понять, как же так получилось, что он сам себя ненавидел за свое же решение? Ещё с детства его приучили нести ответственность за свои поступки. С детства он принимал и тщательно обдумывал все свои решения, не боясь отвечать за них в будущем. Но, видимо, на этот раз он ошибся. Ему не нужно было приезжать на Искью, не нужно было искать Шеннон, и не нужно было думать о своей мести. Забудь он ее, все было бы намного проще.

Но забыть ее он не мог. Слишком сильно врезался в память тот образ улыбающейся девушки в белоснежном платье. Слишком хорошо он помнил то несравненное удовольствие, подаренное ему ее телом. И слишком остро он принял ее предательство. Возможно, не опьяней его разум от ее красоты, возможно сдерживая себя всякий раз, когда он заходил в эту спальню, все могло бы быть намного легче. Все могло бы идти по его тщательному плану. Однако теперь об этом размышлять было слишком поздно.

Вновь переведя взгляд на темноволосую девушку, Мануэль глухо произнес:

– Я прикажу Розе, чтобы она принесла тебе чай с ромашкой. Думаю, это тебя немного успокоит.cc

Шеннон отрицательно покачала головой.

– Я не хочу. – Тихо выдавила она. – Не нужно мне ничего. Просто оставь меня в покое ненадолго. Просто… уходи.

В любой другой ситуации он бы разозлился на такие слова, особенно когда его просят удалиться из собственной же спальни. Но сейчас, он не стал спорить. Так для него было даже легче.

Согласно кивнув, Мануэль направился к двери.

Через пару секунд она вновь осталась одна.

Шеннон просидела в немом оцепенении около часа. Когда же она почувствовала, что ее тело начала пронзать мелкая дрожь, а мышцы устали от изрядного перенапряжения, то нехотя вернулась в реальность и безразлично осмотрелась вокруг.

Вся комната буквально тонула в бесценной роскоши. Тяжелые темно-желтые занавески гармонично сочетались с пастельными тонами огромной спальни. Мраморный камин вносил в окружающую обстановку величественного шика. Резной письменный стол всем своим гордым видом говорил о том, что за ним могут сидеть лишь очень важные персоны. Пейзажи широких картин предавали золотистым обоям утонченного лоска. Но самое главное достоинство комнаты, несомненно, занимала огромная массивная кровать, на которой с легкостью уместилось бы человек десять. На ее деревянных округлых спинках были вырезаны фигуры в виде цветов. А в завершение, все это великолепие украшал зеркальный потолок, обрамленный позолоченной каймой.

Тихо хмыкнув себе под нос, Шеннон призадумалась.

Эта комната предназначалась королевским персонам как минимум. А кто она? Нищая, уличная девчонка без документов и без дальнейшего будущего. Она даже не могла представить, сколько стоил этот особняк. В ее мире люди об этом не мечтали. Но в мире Мануэля все было иначе. Чтобы входить в круг его друзей, нужно как минимум жить в подобном доме, чтобы потом иметь возможность соревноваться друг с другом своей роскошью, стараясь затмить своего соседа.

Но разве в этом счастье?

Да, деньги решают очень многое. Но сейчас, находясь на грани между тюрьмой и свободой, она понимала, что нет в этом мире ничего дороже распахнутых крыльев. Ей не нужна вся эта роскошь. Она была в ней чужая. Ей просто нужна свобода. И, может быть, ещё совсем крошечная капелька любви. Совсем немного. Так, чтобы хоть кто-нибудь смог о ней вспомнить. Но у нее этого нет. Единственную любовь матери она потеряла ещё в семь лет. А вот свободы лишилась совсем недавно.

От тяжких мыслей, девушка горько всхлипнула. Почему с ней так сурова судьба? Почему каким-то глупым, беспечным папенькиным сынкам по жизни всегда везет, а ей, той, кто упорно с самого детства сражался за свое выживание – нет?! За что ее так не влюбил Господь? Что она сделала такого, чтобы заслужить такой участи? Да, она воровала, но воровала от нужды, а не из-за развлечений. Да, она поддалась на сладкие обещания и решилась на свой самый необдуманный шаг – уехать с Джефом в Италию в поисках новой жизни. Она ведь с самого начала знала, что вся эта авантюра с бриллиантами плохая идея. Почему же не послушала своего сердца? Почему не доверилась интуиции?

Месть – вот что послужило главной причиной. В тот вечер, когда Леонардо Пасквитти встал на сторону своего взбалмошного сына, месть затмила ей глаза. Она ничего не видела кроме нее. Но даже знай она, чем все закончится, наверняка, не поменяла бы своего решения. Ее обжигала обида на собственного отца. Она ведь почти поверила, что в нем есть хоть что-то хорошее. Почти взглянула на этого циничного инвалида с другой стороны. А оказалась, она лишь в очередной раз жестоко ошиблась в этом человеке.

И почему с ней всегда так бывает? Почему она всегда ставит не на тех?

Но ответ был очевиден. Ей просто нужен был хоть какой-нибудь друг. Нужен, чтобы не остаться совсем одной. Она боялась одиночества. Страшно боялась. И каждый раз, стоило лишь только кому-то посмотреть на нее с теплой улыбкой на губах, как сердце, казалось бы, огрубевшей беспризорницы тут же оттаивало и отчаянно цеплялось за надежду о том самом верном друге.

Так она думала и о Джефе – друге, которому она была безразлична. Представив себе, как он сейчас развлекается в одном из дешевых клубов, Шеннон почувствовала, как внутри что-то больно сжалось.

«Жизнь коротка, – когда-то давно сказала ей мать, – и нужно прожить ее так, чтобы потом было о чем вспомнить, чем гордиться и о чем рассказать». А какая память останется от ее жизни – ужасные воспоминания о тюрьме?

Не в состоянии больше размышлять о сложившемся, девушка кое-как поднялась на ноги и медленным шагом направилась к кровати. Легкая дрожь незаметно переросла в ледяной озноб. Упав на мягкий матрас, она укуталась в шелк нежных простыней, но это не помогло ей согреться. Зубы начали громко стучать. Мороз окутал тело. Но все, что ее сейчас заботило – так это внутренне состояние, а не это «детское» недомогание. Затуманенным взором она посмотрела на широкое окно. Совсем скоро всю эту роскошь заменят холодные, обшарпанные стены и железная кровать. Что ж, пускай будет так. Ей уже все равно. Она смирилась. Смирилась с неизбежным.

А пока… пока можно просто ни о чем не думать.

Шеннон закрыла глаза. Однако сон не приходил.

Ее тело колотил морозный озноб, но внутри по-прежнему буревал пожар нестерпимой боли и неугомонной обиды. Что-то в ее голове ещё пыталось бороться. Пыталось кричать, что она ещё слишком молода для такой суровой жизни. Прервав эту мысль на корню, Шеннон безразлично открыла глаза. Ее жизнь с детства не была сахарной. Она была и суровой, и несправедливой, так что лучше воспринимать грядущие перемены, как новый этап своей жизни. Да, лучше думать об этом только так и не иначе…

Лежа на боку, она обхватила свои дрожащие плечи руками и опустошенно посмотрела в окно. Несмотря на яркие лучи, заполоняющие комнату, в глазах Шеннон стоял лишь мрак. Отдаленно чувствуя, как по щекам заскользили тоненькие струйки горячих слез, она слабо усмехнулась. Хоть какое-то тепло среди глыбы окутавшего льда.

Сейчас ее можно было сравнить с живым трупом. И ее, похоже, это вполне устраивало.

Ее чувства были настолько притуплены, что она даже не услышала, как в дверь постучали. На пороге появилась невысокая негритянка. Пройдя в комнату, она мельком взглянула на неподвижно лежащую девушку и тихо подошла к постели. Поставив небольшой поднос с кружкой горячего чая на прикроватную тумбочку, Роза по привычке произнесла:

– Ваш чай, синьорина.

Но Шеннон не отвечала. Казалось, девушка вообще никак не отреагировала на ее слова.

Взволнованно приподняв взгляд, служанка вдруг изумленно ахнула.

Увидев, как сотрясается тело молодой синьорины под грудой тонких простыней, она быстро протянула к ней свою руку. Лоб Шеннон горел.

– Синьорина? – Легонько тряся ее за плечо, встревожено позвала служанка. – Синьорина?

Словно откуда-то издали до Шеннон, наконец-то, донесся испуганный голос служанки. Недовольно нахмурив брови, она лишь посильнее обхватила себя руками и зарылась лицом в подушку.

– Оставь меня. – Тихо пробормотала она. – Отставьте меня в покое!

Вновь погружаясь во тьму, брюнетка тяжело задышала.

Испугавшись за здоровье молодой синьорины, служанка со всех ног помчалась к двери.

– Синьор! – Послышался ее громкий крик из коридора. – Синьор!

Спустя пару минут в комнату влетел Мануэль. Подбежав к постели, он встревожено посмотрел на борющуюся с диким ознобом брюнетку.

– Немедленно принеси одеяло. – Велел он стоящей на пороге служанке.

Роза поспешила исполнять приказ.

Вновь обратив все внимание на темноволосую девушку, Мануэль присел на край кровати.

– Шеннон. – Обратившись к ней по имени, он медленно перевернул ее на спину.

Она не сопротивлялась. Продолжая дрожать, Шеннон открыла глаза, но так ничего и не увидела. Не понимая, где она, что с ней и с кем сейчас находится, девушка вновь непроизвольно застучала зубами. Ее лихорадило. Словно в борьбе между огнем и льдом, она отчаянно старалась вырваться из этой непомерной схватки. Но сил пока не было… как и желания.

В комнату вновь вбежала Роза, неся в руках большое свернутое одеяло. Тщательно укрыв им молодую синьорину, она кратко посмотрела во встревоженное лицо хозяина.

– Можешь идти. – Отрешенно произнес он.

Его не на шутку испугало такое состояние Шеннон. Эти широко распахнутые глаза, в которых больше не светился огонь безмерной, неукротимой жизненной тяги приводили его в отчаянье.

Но в глубине души он знал, что так будет, ведь ещё ни одна вольная птица не смогла выжить в клетке, какой бы золотой она ни была. И если жизнь в этих стенах была для нее ещё хоть как-то сносна, то, что с ней будет там, в настоящей тюрьме, он даже не мог представить.

– Милая. – Нежно произнес мужчина, вытирая своими большими пальцами ручейки ее слез.

Шеннон не отвечала.

Позволив его ладоням слегка повернуть свою голову, она лишь продолжала молча смотреть в пустоту.

Он тихо вздохнул. Отчего-то ему было невыносимо больно смотреть на ее мучения. Всего лишь за пару часов она вдруг резко изменилась. Кожа осунулась и побледнела. Взгляд потускнел. Шеннон, которую он знал ещё с утра была не такой. Она была борцом. Обладала огромной волей и неукротимым характером. Но те метаморфозы, что произошли с ней всего лишь за пару часов, разили его в самое сердце.

Не став более ничего говорить, он лишь нежно гладил ее мягкие щеки.

Внезапно взгляд Шеннон прояснился. Словно увидев его только что, она недоуменно моргнула.

– Не смотри на меня так. – Слабо прошептала она.

– Как? – Обрадованный в душе тем, что она заговорила, переспросил ее собеседник.

Шеннон вновь замолчала. Смотря в его серебристые глаза, она старалась зепечатлить в памяти четкий образ его лица.

– Небезразлично. – Наконец-то, справившись с приступом новой волны дрожи, тихо отозвалась девушка.

Ей было непривычно видеть такую нежность в его лице.

Она слабо улыбнулась.

– Тебе следовало бы оставить меня в той сырой камере на Искье, а не привозить в свои владения, купая в неземной роскоши. Ты думал, что отомстишь мне, насильно принуждая к занятиям с тобой любовью. – Приостановившись, Шеннон вновь заглянула в его глаза. Они светились теплотой, которая грела ей душу. Наконец, решив открыто во всем сознаться, она продолжила свою речь. – Но это не так. Мне было приятно быть с тобой.

Мануэль не знал, что и сказать. Ее слова поразили его. Хотя, вполне возможно, что это был всего лишь бред в приступе сильной лихорадки. Он и не думал, что Шеннон сможет высказать такое когда-либо вслух. По-крайней мере, раньше бы она себе язык откусила, чем призналась бы в этом.

Продолжая молчать, он бордо сжал ее холодную ладонь.

Почувствовав, словно излучаемую от него поддержку, Шеннон вдруг перестала улыбаться и слабо, но упорно отстранила от него свою руку. Как бы она к нему не относилась, они все равно были слишком разные. Их миры не были даже в приблизительной близи друг от друга. Ей не стоит привыкать к его теплу. Мужчины – лгуны. Она ещё могла понять предательство Джефа. Это было в ее понимании. Но она никогда не поймет предательства отца. Включать же Мануэля в этот список ей совсем не хотелось.

– Лучше бы ты оставил меня там. – Холодно проронила она, устало прикрыв глаза. – Я бы намного сильнее ощутила свое наказание и намного раньше поняла всю безвыходность моей ситуации.

Мануэль вновь поразился. Как бы он не старался понять ее, эта женщина все равно навсегда останется для него загадкой: в один момент они могли сладостно купаться в волнах безудержного экстаза, но уже через секунду запросто срывали друг на друге весь накопившийся гнев.

Вот и сейчас, он просто не знал, что ему сказать. Ещё секунду назад она говорила, что ей хорошо с ним, теперь же смотрела так холодно и отчужденно, словно они были самими смертельными врагами на всей планете.

– Все будет хорошо. – Понимая, что обещает ей невозможное, хрипло выдавил он.

Больше всего на свете ему хотелось увидеть в ее газах тот искрящийся огонек былой строптивости, что неизменно встречал его день ото дня в этой комнате.

Но, так и не услышав его, Шеннон вновь стремительно падала в бездну холодного мрака. Вокруг то и дело всплывали какие-то неясные образы людей, встречающихся в ее жизни. Увидев перед собой мрачное лицо Леонардо Пасквитти, девушка плотно сжала губы.

– Я тебя ненавижу. – Ненавистно прошептала она.

Ошибочно приняв ее слова на свой счет, Мануэль протяжно вздохнул.

Как бы ему не нравился их смысл, но он вынужден был признать, что сам добивался этого. С долей грусти посмотрев на ее вспотевшее лицо, темноволосый мужчина встал с кровати.

– Презираю тебя. – Вновь донесся до него ее тихий шепот.

Решив, что сегодня его уши исчерпали свои лимит выслушивания оскорблений и прочих пламенных чувств, он не спеша направился к двери.

– Ты мне не отец… – Вдруг особенно четко проронила она.

Мануэль остановился. Оглянувшись на лежащую в кровати девушку, он с легким любопытством ожидал продолжения ее слов.

Но Шеннон больше не произнесла ни слова. Наконец-то справившись со своим внутренним кошмаром, она мирно спала на краю широкой постели.

Тихо вздохнув, Мануэль незаметно покинул спальню.

Ее разбудил женский смех. Он был такой громкий, словно его обладательница находилась совсем рядом. Недовольно поморщившись, Шеннон окончательно проснулась и открыла глаза. Комнату окутали сумерки. Включив ночник, девушка огляделась по сторонам. На ее облегчение крепкий сон помог ее телу, но вот истерзанную душу он вылечить так и не смог. Тихо вздохнув, она удобно расположилась по центру кровати. Ее удручала сложившаяся ситуация, но ещё больше ее удручала та девушка, что смотрела на нее из отражения зеркального потолка. Осторожно прикоснувшись к щеке, Шеннон болезненно скривилась. Однако от этого стало только больнее. Вся беда была в том, что она проплакала слишком долго. И теперь покрасневшие глаза, да и некоторые участки щек неприятно болели при любом движении лицевых мышц. Обеспокоенная тем, что довела себя до такого состояния, брюнетка свесила ноги с высокой кровати. Да, ее перспективы на будущее были равны нулю, но раз до этого она как-то справлялась, то, вполне вероятно, что сможет справиться и в дальнейшем. А заранее уничтожать свое тело ей не очень-то хотелось.

Слабо веря собственным мыслям, девушка спрыгнула на пол.

Внезапно смех повторился. Правда, он был уже намного глуше первого раза.

Шеннон скривилась. Похоже, этот смех начинал действовать на нее весьма раздражающе.

– Имел бы совесть, – ворчливо произнесла она, пройдя в ванную комнату, – мог бы своих баб приучить вести себя чуток сдержаннее. Ночь все-таки.

Понимая, что начинает вести себя как насупившийся малый ребенок, девушка зашла в круглую ванну и включила кран. Ей нужно было расслабиться и успокоиться, постараться отвлечься от былых, уничтожающих разум мыслей. Пока теплая вода заполняла ванну, брюнетка с легким интересом пронюхала всевозможные гели, вылила полтюбика пены для ванны, насыпала трех разных сортов соли и теперь, в поисках нового досуга, огляделась по сторонам. Заметив неподалеку угловую нишу, Шеннон привстала. С любопытством оглядев свое открытие, она увидела небольшую стереосистему, стоящую за специальным стеклом. Рядом лежало несколько дисков с музыкой. Стоило ей только поднести к стеклу руку, как его дверки автоматически разъехались в сторону, предоставляя доступ к своему тайнику.

Внимательно перебрав диски, Шеннон скривила губы. В «ванной коллекции» преобладала лишь классическая музыка.

– Ну и вкус…

Немного задержав взгляд на Вивальди, девушка все же отложила этот диск в сторону и отдала прерогативу «местному» Лучано Паваротти.

Диск заиграл. Красивая музыка полилась откуда-то сверху. Подняв голову, она так и не увидела спрятанных в стене динамиков колонок.

Слегка пожав плечами, брюнетка снова присела в заполнившуюся ванну с пушистой, радужной пеной. Настроение практически не изменилось. Однако ее внутренний бойцовский огонь вновь каким-то образом загорелся после лечебного сна. Решив бороться до конца, решив принять вызов от самой судьбы, Шеннон дала себе слово больше никогда не впадать в отчаянье. Да, ей будет нелегко, но она больше не позволит обстоятельствам сломить себя.

Ну а Джеф… Бог ему судья.

Заслушавшись знаменитого «Карузо», девушка вновь поняла, что готова вот-вот разрыдаться. С легким раздражением стерев с лица подступившие слезы, она поднялась, чтобы выключить проигрыватель. Уж лучше тишина, чем пессимистичное настроение.

Резко потянув руку к полке с проигрывателем, Шеннон вдруг почувствовала, как ее нога заскользила под мыльной водой.

Все произошло за считанные секунды.

Пытаясь выровнять равновесие, она взмахнула руками, но все же так и не смогла удержаться на месте. Падая, девушка ударилась затылком о бортик ванны, окрасив его своей алой кровью.

Шеннон потеряла сознание мгновенно, даже не успев заметить, как начала медленно уходить под воду.

Находясь на втором этаже, Мануэль задумчиво оперся локтями о фигурные перила мраморной лестницы.

В его голове до сих пор отчетливо слышались слова Шеннон относительно ее чувств к нему… или же к ее отцу. Вполне возможно, что это был бессознательный бред, но все же, та злоба, с которой она произносила эти слова не могла возникнуть из ниоткуда. Он знал, что девушка сирота. Ему об этом сообщили в полиции. Но он никак не думал, что Шеннон так сильно не любила своих родителей.

Озадаченный этим вопросом, он отрешенно смотрел перед собой.

– Так ты идешь? – Выведя его из глубоких раздумий, произнес мелодичный женский голос.

Посмотрев вниз на яркие отблески гранитного пола, выложенного причудливыми узорами, Мануэль встретился с глазами рыжеволосой женщины. Стоя по центру широкого зала, она вопросительно посмотрела на него. Просторный холл утопал в свете лучей, исходящих от огромной хрустальной люстры, поэтому с легкостью заметив недовольный огонек в изумрудного цвета глазах, мужчина тяжко вздохнул. Хотя, судя по всему остальному, стоящая внизу красавица была вполне довольна. Ещё бы, столько денег сколько он тратил на нее, не могла себе позволить даже жена губернатора этого острова.

Растянув губы в сдержанной улыбке, он отклонился от перил и в задумчивости посмотрел вглубь коридора. Все его мысли до сих пор занимала только Шеннон. Он не хотел, чтобы она страдала. В ее жизни и без того с лихвой хватило бед и несчастий.

– Спущусь через минуту. – Все же решив напоследок проведать свою узницу, кротко сказал он.

Пройдя вдоль широкого коридора, Мануэль, наконец, достиг дверей своих апартаментов.

Из спальни лилась тихая музыка. Пройдя внутрь, мужчина мельком осмотрел пустую комнату. Похоже, Шеннон чувствовала себя намного лучше прежнего, раз смогла подняться с кровати, да ещё и включить музыку. Решив заглянуть в ванную, брюнет предварительно постучал в дверь.

– Милая? – Игриво позвал он девушку, но мгновенно бросившийся в глаза окровавленный бортик ванны заставил его сердце удвоить ритм.

На секунду пораженный шоком, Мануэль неподвижно стоял на пороге мраморной комнаты. В голову начали лезть самые разные мысли, но стараясь не обращать на них внимания, брюнет осмотрелся по сторонам.

– Шеннон?! – Громко выкрикнул он, но, похоже, ее здесь тоже не было.

Подбежав к ванной, мужчина в ужасе увидел копну темных волос, выглядывающих сквозь плотную пену.

– Боже мой… – Потеряв голос, хрипло выдавил он.

Стараясь не потерять контроль, стараясь использовать каждую последующую секунду с пользой, Мануэль быстро выволок обмявшее тело из воды.

– Энрико! – Во весь голос громко позвал он одного из охранников.

Высокий мужчина тут же появился в двери, ожидая распоряжения хозяина.

– Срочно вызови врача!

Через мгновение охранника уже не было на месте.

Плотно прижимая бесчувственное тело к себе, Мануэль только сейчас обратил внимание на то, как сильно дрожат его руки. Убрав мокрые волосы с ее лица, он с тревогой посмотрел на слегка посиневшие губы.

– Глупышка, что же ты наделала…

Шеннон приходила в себя очень медленно.

Словно в нее заново внедрили жизнь, она дышала тяжело, но равномерно. Перед глазами стояла темнота. Ее плотно сжатые веки упорно не желали подчиняться импульсам собственного мозга. Однако слух работал безотказно.

Услышав незнакомый мужской голос, девушка рефлекторно замерла, улавливая каждое произнесенное слово.

– Ей повезло. Рана на затылке незначительная. Заживет быстро. В основном она отделалась легким сотрясением. Но вполне могут возникнуть какие-нибудь незначительные осложнения в первое время. Например, рассеянность, провалы в памяти, изменение настроения, потеря аппетита… всякое. Так же не стоит исключать, что это была попытка суицида.

Словно не слыша голос врача, Мануэль неотрывно смотрел на неподвижное лицо Шеннон. Казалось, в эту минуту он не видел никого кроме нее. До сих пор шокированный произошедшим, сероглазый брюнет крепко сжимал ее руку. Только сейчас он стал понимать, что она значит для него. Мысль о том, что сегодня он ее чуть не потерял, до сих пор не давала покоя. Да, он знал, что их роман недолговечен. Знал, что как бы ему хорошо с ней не было, рано или поздно им придется расстаться. Но только не сейчас. Сейчас он не был к этому готов. И только не так!

Врач тихо кашлянул, привлекая внимание синьора.

Выйдя из легкого оцепенения, Мануэль, наконец, посмотрел на невысокого человека в строгом черном костюме.

– Это бы надо задокументировать. – Опустив взгляд, начал было доктор.

– Идите. – Вместо ожидаемого согласия, вдруг твердо сказал ему мужчина. – Спасибо за ваши услуги. Счет вышлите почтой.

Доктор протяжно вздохнул, но все же согласно кивнул головой. Молча поднявшись на ноги, он не спеша вышел из комнаты.

Услышав стук захлопнувшейся двери, девушка тотчас распахнула веки. Мягкий свет тут же ослепил глаза. Но вот, проморгавшись, она увидела возле себя задумчивое лицо Мануэля.

– Ну, привет. – Вдруг мягко улыбнулся он, заметив на себе ее взгляд.

Шеннон умиляло видеть его таким заботливым, таким переживающим и таким нежным. Все это было так нереально, что она начала всерьез беспокоиться, а не сниться ли ей это?

В любом случае, будь это сон или реальность сейчас она была счастлива находиться рядом с ним. Впервые, она смотрела на Мануэля другими глазами. Глазами обычной молодой девушки, а не озлобленной на всех толстосумов воровки. Впервые, она наконец-то смогла признаться себе, что ей будет его не хватать.

– Это не была попытка суицида. – Все ещё чувствуя во рту мыльную воду, слабым голосом произнесла она. – Я просто поскользнулась и, ударившись головой, потеряла сознание… У тебя очень глубокая ванна. – С легкой обидой в голосе тихо договорила пострадавшая. – А ещё ужасный музыкальный вкус.

Ему захотелось рассмеяться в ответ, но он сдержался. Одно то, что она уже начала привередничать, говорило, что его бунтарка в полном порядке. Или, по крайней мере, скоро будет.

– У меня классический вкус. – Улыбнулся он.

– Старьё. – Попыталась пошутить она, но тут же сделавшись серьезной, крепко сжала его ладонь. – Я бы никогда не пошла на самоубийство. Я не такая. Клянусь… Ты мне веришь?

Заглянув в ее светло-карие глаза, Мануэль вздохнул.

Он до сих пор пребывал в легком смятении. Не знал, что и думать. Особенно теперь, когда чуть не потерял ее. Но по ее напряженному взгляду, он интуитивно понял, что его ответ для нее очень важен.

– Верю. – Тихо прошептали его губы.

Расслабившись, Шеннон снова улыбнулась. Ей было так непривычно видеть, что за ней кто-то ухаживает. Это чувство было совсем новым, но таким приятным. Отчего-то захотелось смеяться и парить в воздухе. Быть счастливой от того, что о ней кто-то думает.

Почувствовав, как его большой палец нежно поглаживает ее ладонь, Шеннон не удержалась от чувств нахлынувшей на нее совести.

– Прости, что сегодня весь день доставляю тебе одни лишь хлопоты. Обещаю, больше этого не повторится.

Вновь согласно кивнув, Мануэль слабо улыбнулся. Вид этого котенка, который так отчаянно нуждался в ласке, сводил его с ума, но ещё больше приводил в замешательство. Он никогда не задумывался о собственных чувствах. Его чувства всегда были под замком. По жизни раскрывающийся лишь наполовину, он привык к образу циничного богача. Женщинам это даже нравилось. Мужчин восхищало. Но Шеннон с легкостью смогла пробудить в нем нечто такое, о чем он и не подозревал. Она смогла раскрыть его настолько, насколько это вообще было возможно. Она сдирала с него не одежду, она сдирала с него кожу, умело заглядывая в самые потаенные места его души. Его страшили такие связи. Он старался избегать подобных отношений с женщинами. Старался не привязываться, поскольку все они были лишь очередным развлечением на одну ночь.

Однако его чувства к Шеннон не поддавались никакой логике. Каждый раз, теряя с ней голову, он плевал на самоконтроль. И каждый раз, оставаясь наедине с самим собой, он вновь и вновь спрашивал себя, как же он мог так забыться?

В очередной раз не сдержав мягкой улыбки, Мануэль слегка дотронулся до ее теплой щеки.

Жаль, что жизнь несправедлива. Шеннон заслуживала намного большего, чем беспутную, беспризорную жизнь. Если бы только у нее был шанс вырасти в благополучной семье, она бы затмила всех глупых барышень в округе. Ей бы не было равных. Жаль, что судьба диктует нам свои правила…

– Давай устроим мир? – Вдруг тихо предложила она, с легкой тенью тревоги наблюдая за его лицом.

Мануэль с шумом выдохнул. Его маленькая воительница предлагала ему мир, а он… он, казалось, напрочь потерял дар речи. Слабо поверив услышанному, мужчина все же согласно кивнул головой.

– Мир.

Шеннон благодарно улыбнулась. Ей не хотелось проводить свои последние свободные дни в ссорах и постоянных распрях.

Так, молча, они просмотрели в глаза друг друга, казалось, целую вечность.

Мануэль первым пришел в себя.

Нехотя выпустив ее руку из своей ладони, он встал с кровати.

Поняв его намерения, Шеннон расстроено вздохнула.

– Ты куда?

– Мне нужно идти.

Ей хотелось замотать головой. Хотелось зарыдать во весь голос. Хотелось вновь обидеться на весь мир. Он уходит. Он опять уходит. Но ведь его взгляд, его действия – все говорило о том, что она для него хоть что-то да значит. Так почему же он не останется? Почему опять бросает ее одну в эту ночь?

– Останься. – Робко попросила она.

– У тебя и, правда, что-то с головой, раз ты просишь меня о подобном. – Усмехнувшись, Мануэль все же не смог скрыть довольных ноток в своем голосе.

Видя, как он уже развернулся к двери, Шеннон вдруг резко выпалила:

– Я не хочу этой ночью оставаться одна.

Он замер на месте. По его напрягшейся спине было ясно, что он раздумывает над своим ответом.

Наконец, Мануэль обернулся.

– Хорошо. – Твердо пообещал он.

– Что, хорошо? – Играя роль непонимающего ребенка, настойчиво переспросила она.

– Я приду. Но сначала мне нужно закончить кое-какие дела.

Вспомнив былой женский смех, Шеннон понимающе усмехнулась. С ее языка уже готово было вылететь очередное резкое слово, но вспомнив об обещании мира, она заставила себя проглотить обиду.

– Хорошо. – Хрипло прошептала она, устало прикрывая глаза.

Ей не хотелось думать о том, что он уходит к другой женщине. Ей хватит и того, что он пообещал вернуться, а все остальное придет со временем. Жаль только, что этого времени у нее почти не осталось…

Проснувшись от того, что яркий луч утреннего солнца назойливо сверлит ее лицо, Шеннон глубоко вздохнула и открыла глаза. Мягкий свет заполонил просторную комнату, призывая встретить новый день с бодростью и хорошим настроением. Однако лицо темноволосой девушки отнюдь не выражало подобного настроя.

Вспомнив минувшие сутки, она печально улыбнулась. Ее затылок все ещё немного саднил после вчерашнего падения. Но не эта притупленная боль ее сейчас беспокоила. Вчера могло произойти непоправимое. Вчера она почти утратила веру в доброту этого мира, но в самую последнюю секунду ее спас Мануэль. Именно он показал ей, что в этом мире ещё не все потеряно. Напомнил о волшебных сказках, что в детстве так часто рассказывала ей мать. И она вновь поверила. Перешагнула пропасть охватившего ее отчаянья и поверила.

Но что толку? Она снова осталась одна.

Тяжело вздохнув, девушка лишь поплотнее укрылась простыней и с отстраненным видом продолжила смотреть в широкое окно.

Внезапно, за спиной послышалось тихое шевеление.

Изумленно затаив дыхание, Шеннон оглянулась.

Рядом с ней на другой половине широкой постели спал Мануэль.

Все ещё недоумевая от своего открытия, брюнетка пару раз моргнула, но видение не исчезало. Он был здесь. Он выполнил свое обещание и всю прошедшую ночь был с ней. Он не забыл о ней. Чувствуя, что от нахлынувшего счастья ее сердце вот-вот разорвется на части, она лишь радостно улыбнулась. До чего же непривычным было ощущение того, что о тебе помнят. Помнят и заботятся…

Запрокинув правую руку под голову, Мануэль спокойно спал на спине. Его дыхание было глубоким, равномерным. Шелковая простыня сползла до живота, отчего ее взору представилась крепкая, накаченная грудь, обрамленная темнимыми волосками.

Бесшумно приблизившись, Шеннон нежно провела своим указательным пальцем по его плечу. Его кожа была такой горячей, словно под ней протекала не кровь, а сама раскаленная лава. Вскользь посмотрев на плотно закрытые глаза мужчины, девушка наклонилась к его телу и дотронулась губами до того места, где ещё совсем недавно прошлись ее пальцы. Опьяненная запахом его кожи, она стала прокладывать дорожку мелких поцелуев к его груди. Дойдя до широкого соска, Шеннон слега отстранилась, облизала свои пересохшие губы и вновь прильнула к розовому бугорку. Его тело откликалось на каждый ее зов. Оно словно жило своей собственной жизнью. Ощутив, как небольшая бусинка затвердела, девушка слегка втянула ее в рот и принялась посасывать.

Более притворяться спящим он не мог. Почувствовав, как от ее нежных ласк его чресла обдало огнем, мужчина открыл глаза. Его дыхание участилось. Остатки прошедшего сна окончательно выветрились из головы, уступая место лишь одному безудержному желанию. Наблюдая за ее действиями через зеркальный потолок, он чувствовал себя безвольной марионеткой в ее ловких руках.

Удовлетворив свой сладкий ротик, Шеннон наконец отстранилась от его крепкой груди, чтобы вновь продолжить свои анатомические исследования. Покрывая влажными поцелуями каждый участок его тела, она стала медленно продвигаться вниз. Спустившись до уровня пупка, озорная плутовка игриво улыбнулась и, слегка высунув язык, обвела им окружность небольшой впадинки.

Блаженно прикрыв глаза, Мануэль отдался своим ощущениям, так остро граничащим между невероятно сладкой истомой и резкими, почти что болевыми импульсами.

Но вот, прекратив мучить напрягшийся живот, девушка сдернула лоскут шелка с его тела и не спеша начала сползать все ниже и ниже. Дойдя до мягкой кожи лобка, Шеннон обхватила ладонью его проснувшуюся плоть и медленно начала покрывать ее легкими поцелуями. Его вздыбленное достоинство отчетливо пульсировало в ее ладони. Чувствуя свою власть над ним, она слегка усилила нажим, отчего дорожки синих вен лишь отчетливей выделились под его кожей. Направив твердый фаллос себе в рот, девушка несмело дотронулась краешком языка до его розовой головки и лизнула ее. Она была гладкой, словно шелк, упругой, будто натянутая резина и горячей, как раскаленное железо. Не заметив, как и сама вошла в фазу сильнейшего возбуждения, Шеннон задрожала всем телом. Кое-как преодолев нахлынувшее наваждение, мучительница не спеша продолжила свою сладкую пытку. Взяв головку в рот, она стала посасывать ее, медленно обводя языком.

Из его уст вырвался протяжный стон. Тяжело дыша, Мануэль вновь открыл глаза. Наблюдая через зеркало, как нежный язычок Шеннон играет с самой эрогенной частью его тела, он с силой сжал кулаки. В глазах искрилось. Голова шла кругом. Сбивчивое дыхание вот-вот грозило разорвать его легкие. Но все это была лишь ерунда по сравнению с той огромной болью, вызванной его обуревающим желанием.

Меж тем его обворожительная бесстыдница продолжала забавляться своими играми. Ее движения стали более четкими и уверенными. Вобрав по максимуму его плоть в свой ротик, она медленно заскользила губами, вновь выпуская ее наружу. Искусно овладевая новыми знаниями, Шеннон то ускоряла свой ритм, то наоборот начинала действовать очень медленно. Ненадолго отстранившись от возбужденного ствола, девушка наклонилась чуть ниже. Нежно прикоснувшись губами к крупным яичкам, она точно так же облизала их языком, поочередно втянула в рот, после чего уже пальцами начала разминать их мягкую кожу. Перекатываясь в ее ладони, они слегка набухли, вызвав тем самым довольную улыбку своей «мучительницы». Губы Шеннон вернулись обратно к головке члена. Посасывая, она едва заметно прикусила ее зубками, отчего во всей комнате тут же послышался громкий мужской стон.

– Милая… – Почти что в бессознательном состоянии позвал Мануэль. – Иди ко мне.

На мгновение оторвавшись от своего занятия, Шеннон подняла на него свой озорной взгляд.

– Скоро. – Хрипло отозвалась она. – Я хочу закончить.

И вновь ее мягкие губы обвили его большой фаллос. Они дразнили его, целовали, кусали и посасывали. Более мучительно сладкой пытки Мануэль ещё не испытывал. В одно и то же мгновение он хотел закричать на нее от той боли, что рождала в нем эта прелюдия, но в то же самое время, он готов был молить ее о продолжении, лишь бы эта пытка никогда не заканчивалась. Наконец, почувствовав приближающийся разряд, он замер. В ту же секунду в нее изверглось его горячее семя. Довольно улыбнувшись в ответ, девушка проглотила содержимое рта. Его сперма была вязкой, слегка солоноватой, но для нее этот вкус все равно казался самым сладким на свете, ведь эта была часть его. Выпив мужское семя до последней капли, Шеннон в последний раз облизнула край головки и с довольной улыбкой отстранилась от его бедер. Подползя к его голове, девушка положила руку на его то и дело вздымающуюся грудь.

– Тебе понравилось? – Прекрасно зная ответ, спросила она.

– Ты сумасшедшая. – Вместо должного ответа хрипло проронил он.

Наконец, отдышавшись, он повернул к ней свою голову.

– И чем же я заслужил такое блаженство?

Шеннон мягко улыбнулась.

Как же объяснить его такому циничному сердцу, что означает для нее один лишь его заботливый взгляд?

Медленно прикоснувшись указательным пальцем к его сомкнутым губам, она тихо прошептала:

– Вчера это были лишь слова, а сегодня я действиями скрепила наш мирный договор.

Губы Мануэля разошлись в широкой улыбке.

Перевернувшись на бок, он обхватил ее тело и резко притянул к себе.

– И что же со своей стороны должен сделать я, чтобы также подтвердить этот договор?

– Сам догадайся. – Счастливо улыбнувшись, проронила она.

Надо отдать должное его смекалке. Быстро подмяв смеющуюся девушку под себя, он положил ее колени себе на плечи, после чего резко вонзился в ее влажную пещерку.

Былой смех как ветром сдуло. Ощущая его член глубоко в себе, Шеннон протяжно простонала. Он был такой большой, что казалось, разрывал ее изнутри. Его резкие движения напрочь лишали рассудка. Помогая своим телом его глубоким толчкам, она откинула голову на мягкие подушки и посмотрела вверх. Там, в зеркальном отражении занимались любовью двое людей. Занимались пылко, дерзко и немного дико.

Схватившись за широкие плечи любовника, Шеннон посмотрела ему прямо в глаза. Ей так хотелось увидеть в них нечто, что могло бы согревать ее душу все последующие годы одиночества. И она увидела это. Сейчас, не отдавая себе отчета, Мануэль смотрел на нее особенно. Она была для него всем: его радостью, его печалью, его счастьем и неодолимым безумием.

Почувствовав приближение оргазма, Шеннон со всей силы примкнула своим лоном к его бедрам.

– Кончи в меня. – Тяжело дыша, выдавила она. – Неважно, что будет потом, я хочу ощущать всего тебя сейчас.

То, что она предлагала, было чистой воды безумие. Но это безумие распространилось на них обоих. Послав свои моральные принципы ко всем чертям, Мануэль лишь посильнее обхватил ее ягодицы и с последним глубоким толчком, наконец, излил в нее свое семя.

Им понадобилось не меньше минуты, чтобы придти в себя. Выйдя из нее, брюнет обессилено прилег рядом. Но Шеннон не осталась в стороне. Положив голову на его все ещё вздымающуюся грудь, она томно улыбнулась. Впервые она была полностью счастлива от случившегося. Впервые она сама рвалась так отчаянно сгореть в огне безудержной страсти. И это стоило того. Очень даже стоило.

Расслабленно выдохнув, она игриво чмокнула его грудь, и, подложив под подбородок свою руку, посмотрела в лицо любовника.

– Вот теперь наш мир подкреплен двумя сторонами. – Удовлетворенно улыбнулась она.

Слегка опустив голову, Мануэль усмехнулся.

Она была такой ручной. Словно и не было той гарпии, что изо дня в день вымещала на нем все проклятия ада. Теперь на него смотрел ручной котенок, который так отчаянно нуждался в ласке. Его ласке.

От осознания этой несложной истины, Мануэль почувствовал, как внутри него что-то щелкнуло. Возможно, треснул именно тот замок, что так надежно охранял его сердце. Защищал его чувства от подобного влечения. Влечения, которое грозило вот-вот переродиться во что-то намного большее. И, кажется, он был этому только рад.

Медленно протянув к ней свою руку, он нежно притронулся к ее мягким губам.

Собравшись что-то сказать, он вдруг молча сглотнул подступивший к горлу ком. В этот момент все слова, мысли, рассудок вновь отступили. Остались лишь ее янтарные глаза со святящимися искорками внутри. Приподнявшись на локтях, он медленно приблизился к ее лицу.

Шеннон ждала, а вот чего она и сама пока ещё не знала. Заметив, что его губы остановились в считанных миллиметрах от ее губ, она почти что с болью вздохнула. Ее так влекло к этому мужчине, что, порой, ей становилось страшно от такой страсти. Однако, страх, что он уйдет от нее и она вновь останется одна, был превыше всего остального. И если была возможность быть ближе к нему, она с удовольствием отдастся своим чувствам, лишь бы вновь примкнуть к его телу, захватиться его поцелуем, вновь стать с ним единым целым.

Шеннон не могла больше ждать. Первой притянувшись к его губам, она с безграничной радостью отдалась во власть пламенного поцелуя. Его язык обладал особым огнем. Нежно скользя внутри нее, он ласково терся о ее язычок, тем самым начиная будить в девичьем теле настоящий вулкан. Чувствуя, что все закручивается по новой, Шеннон обхватила его шею руками и протяжно простонала.

К ее огромному сожалению, он внезапно прервал поцелуй и вновь прилег на подушки.

Оставшись в легком замешательстве, Шеннон прикусила губу. Ей так хотелось ещё. Хотелось большего. Она ещё не была готова прервать их сладостные утехи. Вспомнив о своей былой власти, ее рука соскользнула вниз. Медленно погладив успокаивающуюся плоть, она захватила яички, легонько играя с ними в своей ладошке. Его пенис начал оживать. Следя за тем, как буквально за считанные секунды он вновь стал набухать, становясь большим и упругим, Шеннон предвкушено затаила дыхание. До чего же интересно создала людей природа, с тщательностью продумав каждую, казалось бы, незначительную деталь. Почувствовав неодолимое желание насадить себя на его вновь окрепшую плоть, Шеннон слегка приподнялась, но крепкие руки любовника тут же усадили ее обратно.

– Не сейчас. – Кратко бросил он, приподнимаясь в постели.

Ее плечи мгновенно поникли. Понимая, что продолжения не будет, она обиженно поджала губы и легла на живот. Подложив руки под подушку, Шеннон молча следила за тем, как Мануэль встал с кровати и не спеша начал натягивать на себя свою одежду. Облачившись в легкую белую сорочку и серые брюки, он вновь присел на кровать.

Его умилял вид этого обиженного ребенка, что с такой тоской в глазах смотрел на него в эту секунду. Ему захотелось обнять ее, зацеловать до смерти, но время и впрямь его поджимало. Будь его воля, он бы вообще не уходил сегодня из этой комнаты. Но дела есть дела.

– Обещаю, что скоро вернусь. – Легонько дотронувшись пальцем до кончика ее носа, бодро сказал он.

Шеннон даже не улыбнулась.

Протяжно вздохнув, Мануэль наклонился к ее надутым губкам чуть ближе.

– Поцелуй меня на прощание. – Тихо попросил он.

Но от девушки по-прежнему не исходило никакой реакции. Словно статуя, она лишь молча следила за его лицом.

Мануэль вновь вздохнул и призадумался. Он чувствовал, что сейчас в ней проснулся все тот же самый одинокий ребенок. А что нужно одиноким детям – лишь долгожданное внимание. Внимание и любовь, которыми он обязательно осыплет ее по своему возвращению.

Улыбнувшись своим мыслям, мужчина вновь тихо произнес:

– А если я пообещаю, что эту ночь, да и весь следующий день мы вновь проведем вместе, ты меня поцелуешь?

Она более не могла сдерживать свои чувства. Широко улыбнувшись, Шеннон кинулась к нему. Крепко обхватив его шею руками, она страстно покрыла его лицо мелкими поцелуями. Наконец, добравшись до твердых мужских губ, девушка с радостью отдалась в объятия знойному поцелую. Их жаркие объятия сводили с ума. Прислонившись к его телу как можно ближе, она хотела заставить его почувствовать то же безумие, что сейчас ураганом кружилось внутри нее. И он это почувствовал. Зарывшись пальцами в ее мягкие волосы, он с невероятным отчаяньем наслаждался каждой секундой их близости.

Нехотя прервав поцелуй, мужчина сделал глубокий вздох, и устало прислонился своим лбом к ее вспотевшему лбу.

– Только не оставляй меня надолго. – Тихо прошептала она, заглянув в его потемневшие от страсти глаза. – Мне этого было мало.

Мануэль сдавленно хмыкнул. Похоже, эта женщина была ненасытна. В принципе, как и он сам. Обрадовавшись такому сходству, он кое-как заставил себя отстранить от нее свои руки и нехотя встал с кровати. Ему и, правда, нужно было идти. Раздираясь между делами и желанием кинуться обратно в постель, он все же немедленно вышел из комнаты.

Спустя шесть часов изматывающего одиночества, Шеннон начала изнывать от тоски. Уныло позавтракав, она принялась бродить из угла в угол, то и дело выглядывая в окно, в надежде увидеть подъезжающий к дому черный «Ламборджини». Увы, ни машины, ни ее хозяина видно не было. Досадливо прикусив губу, девушка вернулась на кровать. Ее всегда угнетало одиночество, но сейчас, сидя в этой огромной спальне, она чувствовала его особенно остро. Осмотрев роскошную обстановку, брюнетка уныло улыбнулась. Внезапно весь прежний шик просторного помещения стал тусклым и безликим. Без Мануэля все было не так. Без него на ее хрупкие плечи огромной тяжестью давили высокие стены. Все эти многочисленные золотые побрякушки, украшающие богатые апартаменты, больше не радовали глаз своим блеском и изяществом.

Задумчиво лежа посреди широкой кровати, Шеннон пыталась понять, что же с ней не так?

Постепенно ее сердце замедлило ритм. Отчего-то ей стало так невыносимо грустно, хоть её больше и не страшила участь будущей заключенной… по крайней мере, не сейчас. Тот факт, что она в скором времени лишится драгоценной свободы, уже не пугал. Она смирилась с ним, отдавая себя во власть своей собственной судьбы. Единственное, что она сейчас желала – это как можно больше провести времени с Мануэлем.

Она никогда особо не привязывалась к мужчинам. По своему горькому опыту знала, что им верить нельзя. И все же, почему же тогда, не отрываясь от окна, она провела в томящем ожидании последние несколько часов? Она все время чего-то ждала от Мануэля. Каким-то образом он стал ее сердцу настолько важным, что стоило ему только уйти, как оно тут же мучительно закололо внутри.

Тяжело вздохнув, Шеннон накрылась прохладной простыней. Она чувствовала, что в ней постепенно происходят перемены. Вот только к чему они ее приведут в дальнейшем: хорошему или же наоборот плохому – она пока не знала. Внезапно, все это показалось ей не таким уж важным. Намного значимее для нее было желание вновь увидеть Мануэля. Прикоснуться к нему. Отдать ему себя без остатка. Раствориться в нем, прячась от реальной суровости этого жестокого мира. Пускай они были слишком разные. Пускай жили в разных мирах, но все же сейчас, в эту самую минуту ее сердце рвалось к нему. Оно скучало по нему. Оно хотело его. Хотело, как никого другого.

С болью вдохнув, девушка перевернулась на спину. Четкий образ сероглазого брюнета предстал перед глазами. Прикрыв веки, она представила его горячие губы на своей груди. Ее рука, словно подчиняясь своим собственным желаниям и приказам, вдруг медленно потянулась к одному из холмиков полных грудей. Слабо ущипнув себя за сосок, девушка тихо простонала, но руку так и не отвела. Нежно лаская пальцами затверделую бусинку, она томно прикусила нижнюю губу.

Ее шаловливая игра, состоящая всего лишь из одной персоны, начала набирать свои обороты.

По-прежнему представляя, как крепкие руки любовника блуждают по ее обнаженному телу, а его страстные поцелуи заставляют каждую клеточку ее естества дрожать от сладостной истомы, Шеннон участила дыхание. Ее рука начала медленно продвигаться ниже. Нежно проскользнув по плоскому животу, маленькие пальчики прошлись вдоль мягкой кожи своей бритой киски, после чего решительно проникли внутрь огненной сердцевины. Шеннон облизнула пересохшие губы. Найдя небольшой бугорок, ее пальцы очень медленно заскользили по нему, призывая откликнуться на эту грешную игру все ее внутренние рецепторы. В ее видениях Мануэль вторгался в нее, проникал все глубже и стремительней… Девушка задрожала. Ее тело горело в огне своей собственной безграничной страсти. Немного вспотев от нахлынувшей эйфории, она шумно выдохнула. Ее дыхание стало сбивчивым, громким и напряженным. Вздрогнув всем телом в момент разряжающей кульминации, Шеннон даже не заметила, как входная дверь слегка приоткрылась, пропуская в комнату предмет ее грез.

Ему хватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять, что здесь только что произошло. Тяжело сглотнув, мужчина не спеша приблизился к постели. Смотря на вспотевшую кожу лежащей по центру кровати брюнетки, слыша ее разгоряченное дыхание, Мануэль медленно скинул с себя пиджак.

Она была очаровательна. Смотря в это удовлетворенное лицо, он чувствовал некое счастье и внутренний зов, который порождало в нем ее тело. Весь день он, как проклятый, только и вспоминал ее, желал вновь прикоснуться к ней, вновь окунуться в ту безмятежную ласку, которой она так щедро одарила его утром. И неважно, что они слишком разные. Неважно, из какой она среды и кто есть на самом деле. Сейчас для него она была божественным ангелом, лежащим посреди его постели. Ангелом, частичку которого он навсегда сбережет в своем сердце.

Более не желая медлить, Мануэль залез на кровать. Очутившись сверху Шеннон, он дождался, пока она откроет глаза и тихо прошептал:

– Бесстыдница. – Игриво усмехнулся мужчина, наклоняясь к ее правому уху. – В следующий раз я хочу, чтобы ты сделала это при мне.

Шеннон тихо рассмеялась в ответ.

Все ещё не до конца осмыслив его реальное присутствие, она нежно обхватила шею любовника и страстно приникла к его губам.

Пока их нежный поцелуй набирал все более жесткие обороты, Мануэль торопливо расстегнул свою сорочку, сорвал ее с плеч, и, уже сгорая от желания, наконец-то потянулся к ремню брюк.

Почувствовав тепло его кожи, Шеннон обрадовано прислонилась всем телом к его обнаженной груди.

– Я так скучала… – В крохотных перерывах между жаркими поцелуями, тихо прошептала она. – Так ждала тебя…

Раскаленный ее нежными признаниями, брюнет наконец-то освободился от последней детали своей одежды и в конец обезумев, начал пылко покрывать ее тело своими страстными поцелуями. Его губы, казалось, обжигали огнем. Вздрагивая каждый раз, как только к ее коже прикасался его жадный рот, Шеннон тяжело задышала. Словно в бреду, она металась в жгучей лихорадке, добровольно позволяя Мануэлю ласкать ее бьющееся в сладостной агонии тело. Зарыв свои пальцы в его темных волосах, она тихо всхлипнула и, решив прекратить бурлящий круговорот стоящий перед глазами, прикрыла веки.

Мануэль не помнил себя от охватившего его душу счастья. Казалось, все, что ему только нужно в этой жизни было здесь, в его руках. Медленно спустившись немного ниже, он ласково лизнул крохотный пупок плоского животика и нежно, но настойчиво перевернул девушку, обратив свой взгляд на ее спину. Продолжая боготворить девичье тело, он пылко поцеловал упругие холмики ягодиц, не спеша прошелся вверх по позвоночнику и совсем нежно прикусил мочку ее уха.

Ощущая, как его ладони нежно гладят ее бедра, Шеннон сдавленно простонала.

– Пожалуйста… – Тихо прошептала она. – Возьми меня…

Услышав ее сбивчивую мольбу, мужчина широко улыбнулся.

Проникнув рукой под ее живот, он заставил ее слегка приподняться и встать на колени.

Шеннон смутно понимала происходящее. Лишь только когда он стремительно начал погружаться в нее, она не сдержалась и, шумно вздохнув, схватилась руками за часть резной спинки кровати. Его резкие толчки пульсирующим эхом отдавались в ее голове. Казалось, он был настолько глубоко в ней, что она с легкостью могла бы ощутить его своим животом. Посильнее схватившись за край деревянной спинки, она прерывисто задышала через рот.

Крепко обхватив ее бедра, Мануэль беспощадно вторгался в его горячее лоно. Но этот раз он хотел видеть ее. Видеть, как его возбужденный фаллос медленно растягивая эластичную кожу, проникает внутрь ее небольшой пещерки. Она была его сокровищем. Его поистине Божьим даром, в котором он неминуемо терял рассудок, плевал на воспитанные с детских лет строгие устои и, в конце концов, забывал о том, кто он есть на самом деле. В этот момент вся его жизнь заключалась лишь в Шеннон, в ее тепле и ласке. И наплевать, что они разные. Наплевать, что они не во всем согласны. Наплевать на все, лишь бы она была с ним.

Сквозь окутавшую ее разум плотную пелену страсти, Шеннон почувствовала, как к ее лону прикасается нечто ещё. Опустив взгляд, девушка усмехнулась и, протянув вниз одну руку, нежно дотронулась до напряженных яичек любовника. В комнате тут же раздался сдавленный стон Мануэля. Ободряемая таким «ответом», она прикоснулась к своему клитору, в намерении распалить себя как можно сильнее.

Но вдруг к ее руке прикоснулась ладонь Мануэля, настойчиво отводя ее пальцы в сторону. Говорить ему было трудно, почти невыносимо, но все же пересилив себя, он тихо проронил:

– Без рук.

Слегка наморщив носик, Шеннон повернула к нему свою голову.

– Но я хочу. – Запротестовала она, вновь возвращая свою ладонь в исходное положение.

Однако Мануэль был упрям. Вновь отведя ее руку, он все так же упорно стоял на своем:

– Я сказал: без рук!

Тяжело вздохнув, Шеннон все же сдалась и вернула вторую руку на резную спинку кровати. Ей нравилось то, что он был так близко и глубоко. Она чувствовала его не только каждой клеточной своего тела, но и всеми фибрами души.

Его движения стали резче. Протяжно застонав, Шеннон стиснула зубы. Сквозь обуревавшую ее бешенную страсть, сквозь дикие инстинкты, ей так же нужна была его любовь. И он дал ей то, что она хотела. Нежно прикоснувшись ладонями к ее грудям, Мануэль слегка нагнулся вперед.

Он что-то нежно шептал ей на ухо, успокаивающе гладил по волосам, однако его слов она так и не смога разобрать. Счастливо улыбнувшись от его нежных прикосновений, Шеннон позволила своему напрягшемуся телу расслабиться, чтобы, наконец, получить то, к чему они оба так долго и упорно стремились. Жаркие волны сладостного экстаза внезапно окатили ее с кончиков пальцев ног до самого последнего волоска на голове. Это было столь неожиданно, столь резко, что даже слегка напугало девушку. Прогнув спину, словно довольная кошка, она громко выдохнула. Ее сбивчивое дыхание не спешило сбавлять свой бешенный ритм. Внутри полыхало пламя, от которого кровь превращалась в раскаленную лаву, медленно проникающую в каждую частичку ее бьющегося в дикой агонии тела. Почувствовав, как Мануэль вышел из нее, Шеннон обессилено легла на матрас, с нежностью притягивая жаркое тело любовника вслед за собой. Все ещё опьяненная экстазом, она крепко прижалась к его груди. Думать ни о чем не хотелось. Устало прикрыв глаза, она прислушалась к грохочущим ударам бившегося в мужской груди сердца.

Одурманенный не меньшим ураганом чувств, Мануэль медленно возвращался в реальность. По инерции крепко прижав к себе все ещё дрожащее тело Шеннон, он запрокинул свободную руку за голову и, бесстрастно уперев взгляд в зеркальный потолок, посмотрел на их отражение. Чувствуя ее тепло на своей коже, чувствуя ее вкус у себя во рту, он просто не мог представить, что всего через несколько дней всего этого у него больше не будет. Теперь, когда он узнал ее ближе, все вдруг резко переменилось. В его глазах она уже не была прежней интриганкой, коварной дьяволицей, желающей лишь обворовать богатую добычу. Его сердце шептало, что Шеннон была не такой. Сейчас в его объятиях лежал ребенок с израненной, однако, очень чистой душой. Не смотря на свое тяжелое прошлое, не смотря на уличную жизнь, она сумела сохранить в себе невинное очарование, гордо пронеся его через года. Каждый человек в своей жизни может оступиться. А жизнь Шеннон не баловала ее разнообразными подарками, и вовсе не удивительно, что ее дорожка пошла по наклонной. Уму непостижимо, что с ней станет в тюрьме.

Сглотнув подступивший к горлу ком, Мануэль тяжело вздохнул, с силой заставляя себя прекратить столь тяжкие раздумья. Опустив голову, он посмотрел на, казалось бы, мирно спящую на его груди невинную девочку, обольстительную девушку и самую желанную на свете женщину. Однако Шеннон вовсе не спала. Ее глаза были широко раскрыты, бессмысленный взгляд устремлен в сторону. Ей не хотелось думать, чтобы не омрачать столь дивную сказку, созданную их телами и эмоциями. Будущее страшило ее. Настоящее же пугало отнюдь не меньше. Наконец, до ее сознания начало доходить, чего ей так не хватало, и к чему она рвалась все это время. Да, даже в свое подростковое время она с завистью смотрела на влюбленных, во взглядах которых без труда читалось сплошное обожание друг друга. Когда-то и она хотела влюбиться. Влюбиться и забыть проблемы своего скудного существования. Хотела окунуться в сказку. Хотела поверить в нее всей душой.

В эту сказку ее окунул Мануэль. И теперь именно на него она смотрела с тем огромным обожанием, что когда-то так четко отметил ее блуждающий взгляд.

С болью закрыв глаза, Шеннон глубоко вздохнула.

Зачем?… Почему?… Почему именно сейчас она так четко видит перед собой эту сказку? Почему без проблем живет в ней? И почему именно с ним? Ведь даже если бы ей и не грозила тюрьма, все равно они были слишком разные, от рождения непредназначенные друг другу самой судьбой. Так почему же все это происходит с ней именно сейчас?

Понимая, что своими размышлениями делает себе только хуже, Шеннон открыла глаза. Решив не усугублять свое душевное состояние, она постаралась взглянуть на эти же вещи с другой стороны, со стороны обычной уличной девчонки-беспризорницы. Да, она привязалась к мужчине. Мужчине намного старше и опытнее ее, но ведь этого и следовало ожидать. Он первым показал ей страсть, первым заставил испытать поистине незабываемые чувства. И легкая влюбленность наивной девочки – это вполне нормальная реакция с ее стороны. Скоро все пройдет. И вся эта магия исчезнет. Скоро она забудет ту непостижимую одержимость, что раз за разом манила ее к нему, и на его месте окажется кто-то другой. Это нормально. По крайней мере, сейчас она хотела в это верить, как бы больно от этой веры ей не было.

Ее тяжелый вздох прервал затянувшееся молчание.

Первым заговорил Мануэль.

Отстраненно рисуя окружности по ее плечу, он вдруг заметил небольшой шрам. Нежно пройдясь по нему указательным пальцем, он тихо спросил:

– Откуда у тебя этот шрам?

Взглянув на указанное место, Шеннон недовольно скривила губы.

– Собака укусила. – Криво улыбнулась она.

Приняв такой ответ, Мануэль вспомнил ранее увиденную травму на ее колене.

– А на ноге? – Заинтересованно продолжил он.

Взгляд Шеннон немного помрачнел. Любой девушке не очень хочется говорить о своих увечьях, тем более, лежа рядом с человеком, тело которого было безупречно.

– Наткнулась на железный штырь в детстве. – Громко вздохнув, все же призналась она.

Слегка кивнув, Мануэль медленно провел рукой по ее правому боку, пока, наконец, его пальцы не остановились на новом увечье. Хоть этот шрам и был небольшим, все же расползшаяся в свое время кожа несколько омрачала вид стройной талии. По всему было видно, что рана была глубокая, вполне возможно, даже ножевая. Подумав об этом, мужчина нахмурился. Мысль о том, что Шеннон пытались зарезать отнюдь не радовали и без того мрачные предположения.

– А этот? – Все же спросил он, внимательно следя за ее глазами.

На этот раз недовольство Шеннон выразилось очень ярко. Раздраженно вздохнув, она сдвинула брови и слегка отстранилась от Мануэля

– Ну, какая разница? – Рефлекторно защищаясь, немного бойко начала она. – Я не очень-то хочу вспоминать тот период своей жизни. Тем более, я же не спрашиваю у тебя о столь интимных вещах, как например, почему ты решил сделать обрезание или почему у тебя там, – она робко кивнула в сторону его паха, – не растут волосы. Это твои личные дела и я о них не спрашиваю.

Немного поразившись ее словам, мужчина недоуменно изогнул брови и чуть не рассмеялся в ответ. Если она приравнивает шрамы с гениталиями – то тут уж ничего не попишешь. Но в одном этот боевой петушок действительно оказался прав – это были интимные вещи. И не каждый хотел делиться этой темой с другими людьми.

Притянув накуксившуюся девушку обратно себе на грудь, он тихо хмыкнул.

– В принципе, можешь меня спросить.

Сделав вид полного непонимания его предложения, Шеннон безмолвно уставилась на его грудь. Ее несомненно разбирало любопытство, однако врожденная скромность брала свое. Но вот, преодолев свой внутренний барьер, девичье любопытство все же выиграло.

– И почему? – Робко подняв на него свой взгляд, тихо спросила она.

Довольно ухмыльнувшись в ответ, он игриво коснулся кончика ее носа.

– Так и знал, что спросишь. – Добродушно поддел он, после чего, вспомнив о ранее заданных вопросах, волне беззастенчиво ответил. – Обрезание в нашей семье начало проводиться из поколения в поколение. Это в некотором роде традиция всех мальчиков нашего рода.

Пораженно округлив глаза, Шеннон с силой сжала внутренние стороны щек, чтобы не рассмеяться во весь голос. О таких традициях, она, пожалуй, ещё никогда не слышала. Кое-как совладав с собой, девушка вновь заговорила:

– А волосы?

– Специальная эпиляция.

Приподнявшись на руках, Шеннон недоверчиво посмотрела на Мануэля.

– Но… – Не зная, как сформулировать свою мысль, она пораженно застыла. – Хочешь сказать, что ты сделал ее в каком-нибудь салоне?

Столь неприкрытого ужаса, затаившегося в глубине карих глаз, он ещё никогда не видел. Мягко улыбнувшись, мужчина медленно кивнул.

– Ну не в «каком-нибудь», но все же в салоне. – Кратко подтвердил он.

Все ещё пораженная таким ответом, Шеннон отстраненно покачала головой.

– Но ты же мужчина… и… и это же так интимно… как… как вообще ты мог? – Слова застревали в горле. Глубоко вдохнув, девушка присела в кровати.

– И что здесь такого? – Присаживаясь вслед за ней, тихо спросил он. – В конце концов, все люди одинаковы. И каждый раз, когда мы занимаемся с кем-нибудь любовью, нам приходится раздеваться, обнажая свои интимные места перед очередным партнером. Но если бы мы все были такими стеснительными, население земли давно бы вымерло от излишней скромности. Так что это вполне нормально.

Шеннон вновь замотала головой.

– Это ненормально. Вы, богатые, вообще все с ума посходили! Вам деньги девать уже некуда, от этого вы делаете то, что обычному человеку даже и в голову бы не пришло.

Немного раздосадованный тем, что она вновь затронула старую тему о сравнивании бедных слоев с богатыми, Мануэль сдержанно обнял ее за плечи.

– А вот это ты зря. – Четко сказал он ей на ухо. – Разве ты никогда не слышала о всевозможных видах эпиляции?

Ей хотелось сказать «нет», но это была бы ложь чистой воды. Она жила в современном мире и, конечно же, слышала о подобных процедурах. Просто она ещё никогда не встречала таких людей, которые бы пользовались привилегиями этого модного развлечения. В ее окружении их просто не было. Не каждый готов был отдать около полутясячи долларов всего лишь за один сеанс эпиляции.

Пораженно вздохнув, Шеннон отклонилась ему на грудь.

– Меня никогда не интересовали такие вещи. – Вывернувшись от прямого ответа, тихо сказала она. – Нищие об этом не думают.

Он устало прикрыл глаза. Чего ему сейчас совсем не хотелось – так это спорить с этой упрямой девчонкой, решившей вдруг вновь обидеться на весь мир. Да, они были из разных слоев общества, но ведь это был вовсе не повод, чтобы теперь проводить оставшиеся совместные дни в беспочвенных обидах друг на друга.

Вновь отклонившись на подушки, Мануэль с силой повалил девушку вслед за собой. Но Шеннон и не думала сопротивляться. Удобно разместив свою голову на его широкой груди, она блаженно прикрыла глаза, пока его пальцы так ласково теребили ее растрепанные волосы.

Он тоже понемногу начал успокаиваться. Крепко прижимая к себе хрупкое тело, мужчина глубоко вздохнул. Ему так не хотелось омрачать их последние дни. Он лишь хотел сделать ее счастливой. По-настоящему счастливой настолько, чтобы она хоть на мгновение, но все же забыла о том, какая суровая жестокость поджидает ее у дверей его дома.

– Давай хоть на время забудем о наших слоях в обществе. – Шепотом попросил он, целуя ее в темную макушку. – Представь, что ничего этого нет. Есть только ты и я.

Медленно открыв глаза, Шеннон лишь посильнее обхватила его тело руками и едва заметно кивнула в ответ.

Обрадованный таким быстрым согласием, Мануэль решил сменить тему и, вспомнив ее недавние слова, заинтересованно спросил:

– А ты и правда сегодня скучала по мне?

Вспомнив о гнетущих часах одиночества, девушка печально улыбнулась.

– Правда. – Тихо созналась она. – Мне было очень грустно без тебя.

Приподняв голову, Шеннон развернулась так, чтобы без труда смотреть в лицо Мануэля.

– Где ты был? – Заинтересованно спросила она.

– На фабрике. – Убрав непослушную прядь с ее лба, немного скучающим тоном ответил он.

Она слегка призадумалась. Вспомнив о том, что рассказал ей отец, девушка вдруг лучезарно улыбнулась.

– Это та, которая парфюмерная?

Приподняв правую бровь, брюнет озадаченно посмотрел в веселое лицо своей обольстительницы.

– Ты и это знаешь?

– Знаю. – Не желая раскрывать ему всей правды, беззаботно передернула плечами Шеннон. – У меня работа такая.

Мгновенно вспомнив ее род деятельности, мужчина тихо хмыкнул себе под нос. До чего же довольным выглядел сейчас этот чертенок. Обняв девушку покрепче, словно она грозилась от него вот-вот убежать, он согласно кивнул в ответ.

– Да, я был на парфюмерной фабрике.

Довольная его жаркими объятиями, Шеннон счастливо улыбнулась.

– И что же ты там делаешь?

Слегка пожав плечами, Мануэль кратко перечислил свои обязанности:

– Слежу за работой. Заключаю нужные сделки. Выбираю новые ароматы, в общем, все, что только могу.

Понятливо кивнув головой, девушка отстранено обвела указательным пальцем вокруг его соска.

– Значит, ты производишь духи?

Ее нежные прикосновения постепенно начали вновь отвлекать его от трезвого мышления. Глубоко вздохнув, Мануэль кое-кое сосредоточился на своем ответе.

– Не только. Все ароматы, присутствующие в гелях для душа, шампунях и даже в мыле, созданы на моей фабрике с моего личного одобрения. Собранные благовония в соседней ванной я подобрал именно под себя.

Вновь приподняв голову, Шеннон изумленно хмыкнула.

– Интересно. – Задумчиво прошептала она. – А ты заранее по аромату знаешь, к кому именно он подойдет или же всё это неважно?

На секунду призадумавшись над ее вопросом, мужчина сосредоточенно свел брови. Он никогда не обращал на это внимания, но стоило ему только посмотреть на какого-нибудь человека, как он тут же знал какой именно аромат подойдет ему наибольшим образом. Так было всегда. Он безошибочно мог подобрать духи совершенно незнакомой ему женщине. И, как правило, та всегда оставалась довольна. Умение создавать востребованные в будущем ароматы было в нектором роде его даром от рождения. Именно поэтому, поручив основной бизнес отца в руки проверенных управляющих, он мог полностью отдать себя своему любимому хобби в виде парфюмерной фабрики.

– Скажем так, я просто знаю, какой именно аромат подходит больше всего тому или иному человеку.

Переместив свой палец на мужское лицо, Шеннон нежно обвела контур его немного жестких губ.

– И какой же аромат больше всего подошел бы мне?

Слегка прихватив зубами ее игривый пальчик, Мануэль заглянул с самую глубину ее янтарных глаз. Спустя минуту томящегося молчания, он, наконец, освободил свой рот и, подтянув к себе ожидающую его ответа девушку, тихо прошептал:

– Страстный. – Его губы легонько прикоснулись к кончику ее носа.

– Дерзкий. – Нежно обдав теплом своего дыхания ее правую щеку, вновь прошептал он.

– Свободный. – На этот раз то же самое произошло с ее второй щекой.

– Неукротимый. – Его ладони нежно обхватили ее личико, держа его прямо перед своим лицом.

– И ужасно притягательный. – Наконец, медленно договорил он.

Шеннон сдавленно вздохнула. Увлеченная ее чувственным шепотом, она не заметила, как перестала дышать. Облизнув краешком языка свои губы, она хрипло проронила в ответ:

– Разве возможно заключить все перечисленные образы во всего лишь один аромат?

Он мягко улыбнулся. Смотря на это дивное создание, он не понимал, как же не смотря ни на что, она смогла остаться такой? Такая чистой, такой неиспорченной и такой по-детски невинной? Почему их свела судьба именно в такой промежуток времени? Почему не немного раньше?

Медленно проведя своим большим пальцем по ее щеке, Мануэль печально улыбнулся. Шеннон так сильно отличалась от всех его прежних женщин. Она была другой. Окутанная своей природной красотой, она совсем не походила на разукрашенную пустую куклу, способную лишь вытягивать из его кармана денежные купюры и глупо кивать головой при необходимости. С ней ему было по-настоящему интересно. Именно она рождала в нем те чувства, о которых он прежде и не подозревал. Как же могла такая девушка так сильно оступиться? Как же могла судьба так жестоко наказать ее?

Но с другой стороны, он впервые задумался над тем, а что бы было, если бы эта девочка не оказалась той, кем она является? Встретились бы они, не реши она проникнуть к нему в дом? Скорее всего, нет. Каковы шансы, что из всех стран мира он бы в ближайшие дни отправился в Соединенные Штаты? – Невеликие. А что из всех городов он выбрал бы именно Чикаго? – Мизерные. И что уж тут говорить, шансов на то, чтобы встретить в многомиллионном мегаполисе Шеннон у него не было никаких. Так что, возможно, не стоит осуждать судьбу и Шеннон появилась в его жизни как раз вовремя. Кто знает, что бы с ним стало, не задумайся он сейчас о таких глобальных вещах, как бедность и нищее существование? Скорее всего, он бы и дальше продолжал свою беззаботную жизнь, а не смотрел на мир через призму горького сожаления и печали. Душа Шеннон поистине светилась радужной оболочкой, которая обволакивала ее с головы до ног. И он не хотел, чтобы этот драгоценный бриллиант вдруг потух, омрачился от всевозможной жестокости этого сурового мира.

Тяжело вздохнув, он вдруг отстранил свои ладони от ее лица и, вскользь посмотрев вдаль на пустой письменный стол, глухо произнес:

– Ты, наверное, голодна. Как насчет позднего сытного обеда?

Не совсем поняв его столь резкую перемену в настроении, Шеннон не дала ему отстранить от своего тела и себя.

– Я не хочу есть. – Тихо прошептала она. – Я хочу лишь тебя.

Более не став медлить, она сама наклонилась к нему, чтобы как можно скорее приникнуть к его сладостному рту…

Время пролетело незаметно.

Перенасытившись занятиями любовью, Мануэль кое-как смог выбраться из постели, чтобы, наконец, распорядиться принести им ужин. В тот вечер Шеннон впервые попробовала салат с осьминогами, игристое спуманте с клубникой, дорада с зеленью и настоящую итальянскую пасту в сырном соусе. Немного обескураженная новыми блюдами, девушка одним махом опустошила широкие фарфоровые тарелки, после чего ещё долго и упорно спорила с Мануэлем о сравнении «их» итальянской кухни с «ее» американской. Для Шеннон родная кухня была намного ближе всех этих экзотических яств. Один картофель фри с несравненной сосиской в тесте был для нее превыше самых изысканных салатов Италии. Мануэль же этого понять никак не мог. Сойдясь на том, что завтрашний обед они проведут в чисто американском стиле, утихомирившиеся любовники, наконец, снова вернулись в постель, где и нашли свою золотую середину, любя друг друга до полного изнеможения. Уставшие, но безумно счастливые они уснули в крепких объятиях друг друга, готовые с радостью встреть новый день вместе.

Прочно окутанная липкими сетями Морфея, Шеннон сгорала в огне собственного, будораживающего душу, сна. Заполонивший ее тело жар то нарастал в ней с бешеной скоростью, то наоборот резко покидал ее, заставляя дрожать от ледяного озноба. Разгорячившаяся кровь бурлила по венам, приводя некогда ровное сердцебиение в ритм отплясывающей чечетки. Дыхание участилось. Бессознательно вцепившись в край простыни, девушка дернула головой, словно в приступе самой настоящей горячки, тихонько вскрикнула и вновь затихла…

Ее сдавленный стон протяжным эхом донесся до глубин его сознания. Мгновенно раскрыв глаза, Мануэль озадаченно свел брови и поспешно оглянулся к Шеннон, но с девушкой ничего не происходило. Она просто крепко спала. Былая тревога тотчас улетучилась, оставляя место лишь легкой зачарованности и любопытства. Огромную комнату уже осветили яркие лучи восходящего солнца. В этом утреннем сиянии любое движение спящей девушки не могло укрыться от его внимательно-изучающего взгляда. Следя за каждым ее вздохом, мужчина поудобнее лег на бок, лениво подперев голову рукой. Легкая улыбка осветила его лицо. Находясь рядом ней, ему было как никогда хорошо и спокойно. Словно тысячу райских птиц парили в сердце, призывая его биться в унисон с сердцем этой невинной красавицы. Заметив по общему состоянию Шеннон, что ее сон имеет далеко не невинный характер, мужчина тихо усмехнулся. Его девочка летала в сказочных облаках чувственного наслаждения и непередаваемого блаженства. Решив разделить с ней эту участь, Мануэль наклонился к ней и медленно накрыл ее мягкие губы своим изголодавшимся ртом.

Ее веки слегка затрепетали. Проснувшись от нежных ласк любовника, Шеннон с радостью ответила на поцелуй, ласково поглаживая его спину своим ладонями. Все ещё не до конца отойдя ото сна, она лишь лениво подчинялась своему милому тюремщику, позволяя его шаловливым рукам бесстыдно блуждать по своему телу.

Ладонь Мануэля медленно опустилась к ее бедру. Страстно проведя по нему своими пальцами, он нежно проник к сердцу ее женского естества.

Слегка отстранившись, брюнет мягко улыбнулся.

– Малыш, да ты течешь. – Растирая выделившийся нектар по внутренней стороне соблазнительных бедер, мужчина слегка оттянул ее нижнюю губу своими зубами и тихо спросил. – Что-то приснилось?

Слабо усмехнувшись в ответ, Шеннон блаженно сомкнула веки.

– Один из самых невероятных оргазмов в своей жизни.

– I'll make your dream come true. [2]– Нежно прошептал ей на ухо Мануэль, раздвигая коленом ее ноги.

На этот раз ему не хотелось спешить.

Он вошел в нее нежно, почти что лениво. Возбужденная плоть легко проскользнула внутрь увлажненной пещерки, заставляя дыхание Шеннон сделаться более глубоким, более напряженным… Медленно двигаясь внутри нее, Мануэль не спеша отдавался в объятия опьяняющей эйфории. Встретившись с ее мутным от нахлынувших чувств взглядом, он слегка улыбнулся. Она выглядела такой прекрасной, такой женственной и такой неповторимой. Вся ее природная чистота и невинность будто сосредоточились в небольшой ауре, что ореолом светилась вокруг ее головы. И он видел это. Видел и смиренно тонул в этом ярком свечении.

Лежа на спине, Шеннон посильнее обхватила ногами бедра любовника. Наслаждаясь каждым его движением, она позволила своим ноготкам слегка вонзиться в широкую мужскую спину, после чего инстинктивно провела ими вдоль ребер. Нежно лаская губами плечо Мануэля, девушка сдавлено простонала.

До этого момента она думала, что только бурные занятия любовью могут заставить ее кричать от беспощадно скручивающего внутренности напряжения. Оказалось, что нет. Чем медленнее Мануэль проникал в нее, чем ленивее двигался в ней, тем все сильнее нарастал ее внутренний жар, тем все мучительнее изнывало ее раскаленное лоно, прося сладостной разрядки.

Почувствовав, как Мануэль ускорил ритм, Шеннон участила дыхание, стараясь попасть в такт его движениям. Продолжая целовать его плечо, она вдруг резко вонзилась в него зубами. Волна всепоглощающего экстаза окатила ее неожиданно резко. В глазах помутнело. Видя перед собой лишь сверкающие искры, девушка плотно прикрыла отяжелевшие веки и, позволив любовнику как можно глубже вторгнуться в себя, не сдержалась от громкого вскрика. В ту же секунду ее тело обмякло. Чувствуя внутри своего лона напряженный выплеск горячего семени, она обессилено отклонилась на подушки. Мануэль по-прежнему оставался сверху. Открыв глаза, Шеннон почти через силу подняла свою руку и с безграничной нежностью в глазах ласково провела кончиками пальцев по его гладкой щеке.

«– Я люблю тебя» – вдруг промелькнуло у нее в голове. Но, не позволив вырваться обжигающим словам наружу, она лишь тихо прошептала:

– С добрым утром.

Казалось, лишь от одной его ласковой улыбки вся эта спальня осветилась миллионом радужных огней, наполняя убранство комнаты переполняющей ее душу нежностью.

– С добрым утром. – Повторил он.

Легкая хрипица его голоса заставила ее мягко улыбнуться в ответ.

Опустошенный, но ужасно довольный Мануэль прилег рядом.

Так, не говоря больше ни слова, они оба пролежали ещё несколько долгих минут.

Полностью отойдя ото сна, Шеннон в последний раз сладко зевнула и, запрокинув руки за голову, потянулась всем телом. Наблюдая за ней со стороны, Мануэль оставался неподвижным. Но вот, его темноволосая нимфа повернула к нему свое лицо, лучезарно улыбнулась и, словно бабочка, спорхнула с шелковых простыней широкой кровати.

Встав на ноги, Шеннон не спеша направилась в ванную. Включив свет, девушка по инерции открыла небольшой шкафчик под продолговатой раковиной, достала оттуда зубную щетку с пастой и небрежно дернула кран воды. Пока она тщательно чистила свои зубы, в мраморную комнату вошел Мануэль. Встав сзади, он слегка обнял ее за талию, нежно целуя в шею.

– Я распоряжусь насчет завтрака. – Тихо произнес мужчина, вновь направляясь к выходу из ванной.

– Мне нужна бритва. – Останавливая его на полпути, вдруг нечетко из-за распеневшейся во рту зубной пасты проронила Шеннон.

Остановившись, Мануэль вопросительно посмотрел на отражение ее лица в зеркале.

– Зачем? – Чуть настороженно спросил он.

Закатив глаза, Шеннон удрученно покачала головой и, сполоснув рот, наконец-то, оглянулась в его сторону.

– А ты думаешь, раз я выросла в другой среде, стало быть, мне не известны средства гигиены? Бритва мне нужна для элементарных вещей. – Вспомнив их вчерашний разговор, девушка иронично усмехнулась. – По салонам я, конечно, не хожу, но всё же эпиляцию делаю.

Его взгляд медленно заскользил по ее стройному телу. Спустившись чуть ниже пупка, он вдруг заметил, как ее пальцы легки на лобок.

– Тебе не кажется, что мне его снова нужно побрить? – Скрывая каверзную улыбку, невинным голоском спросила его Шеннон. – Знаешь, на этот раз я бы оставила небольшую дорожку посередине. Вот тут.

Поставив правую ногу на крышку невысокой тумбочки, она провела двумя пальцами вдоль слегка отросших волосков.

– Как считаешь?

Он глубоко вздохнул. Эта женщина могла заставить его вмиг потерять рассудок и, кажется, начинала понимать всю истинную силу своей огромной власти над ним. Почувствовав легкое напряжение в паху, брюнет поспешно отвернулся к двери и сдавленно проговорил:

– Хорошо.

Не сдержавшись от победной улыбки, Шеннон все же решила быть настойчивой до конца и немного громче добавила:

– И халат!

– Обойдешься. – Послышался насмешливый голос из соседней комнаты.

– Вот зануда. – Тихо пробубнила она себе под нос и, театрально надув губки, все же вернулась к гигиеническим процедурам.

Закончив с утренним туалетом, девушка освободила ванную для Мануэля. Вернувшись в спальню, она заметила, что на широком письменном столе их уже ждал завтрак. На круглом серебряном подносе стояли две фарфоровые чашки горячего чая, свежеиспеченные ватрушки, посыпанные сахарной пудрой и большая чаша ароматной клубники с прилегающей к ней глубокой пиалой взбитых сливок. Принюхавшись к ягоде, Шеннон проглотила подступившую к горлу слюну. Когда-то, ещё в раннем детстве, ее мать, тратя последние деньги, покупала дорогую клубнику и пачку сливок, чтобы сделать ей точно такой же десерт. Улыбнувшись ностальгическим воспоминаниям, Шеннон тяжко вздохнула и, обернув нижнюю часть туловища одной из простыней, посмотрела на вышедшего из ванной мужчину.

Не утруждаясь прикрыть свое нагое тело хоть каким-то лоскутом, Мануэль сразу же подошел к столу. Выдвинув для Шеннон широкое кожаное кресло, он откатил его к другой стороне стола, сам же присел на бархатных пуфик, стоящий неподалеку.

– Я включил воду в ванной. – Словно между делом оповестил он. – И принес бритву.

Сев в мягкое кресло, Шеннон потянулась за одной из чашек.

– Спасибо хоть на этом. – Ворчливо поддела она. – А что, халат тоже входит в предметы чрезвычайной опасности для жизни? Думаешь, я смогу повешаться на его рукаве?

Проигнорировав ее сарказм, Мануэль лишь передернул плечами. Вешаться бы Шеннон не стала, а вот выбежать на улицу в халате вполне могла. По крайней мере, так он думал прежде.

– Я же сказал, что ты мне больше нравишься без одежды. – Напомнил мужчина, взяв вторую чашку с горячим чаем.

– А, – она игриво улыбнулась, – теперь понятно, почему у тебя такой раскрепощенный вид. Тебя, наверное, ещё с детства приучили принимать пищу абсолютно раздетым и держать голых женщин у себя в спальне?!

На этот раз Мануэль не сдержал улыбки.

– Насчет первого не согласен. Мне казалось, я всегда ношу чересчур много одежды. А вот второе мне как раз по душе.

Обдав его строгим взглядом, Шеннон потянулась за вкусно пахнущей ватрушкой.

Она, конечно, знала, что у него было много женщин до нее, но всё же сейчас слышать о них ей отнюдь не хотелось.

Откусив кусочек сладкой ватрушки, она блаженно прикрыла глаза. Казалось, тесто само растворялось на ее языке.

– Как вкусно. – Протянула она, с удовольствием доедая лакомство.

Справившись со своим чаем намного быстрее Мануэля, девушка нетерпеливо притянула к себе чашу с крупной клубникой.

Окунув одну из спелых ягод в белоснежные сливки, она с огромным наслаждением положила ее себе в рот.

Этот незатейливый жест получился настолько эротичным, что, едва не подавившись чаем, Мануэль резко кашлянул. Казалось, всего лишь одним нечаянным взглядом, одним нечаянным движением эта девочка заставляла его сердце плавиться в огне своего безудержного желания вновь и вновь овладевать ей. Кое-как совладав с нахлынувшим на него наваждением, Мануэль вернулся к своим равномерным глоткам, но словно помимо воли продолжал зачарованно следить за действиями своей темноволосой обольстительницы. Ее ручка снова потянулась к очередной красной ягоде. Щедро обмакнув ее в крем, Шеннон слегка высунула свой язычок, медленно облизнула вершинку сливок, игриво улыбнулась затаившему дыхание мужчине, и, обнажив свои белые зубки, впилась ими в сочный плод.

Это был взрыв! Его маленькая нимфа дерзнула бросить разъяренному льву в лицо самый настоящий вызов. Она специально дразнила его, это было ясно как Божий день и все же, словно наивный юнец, он велся на все ее уловки.

Переведя дыхание, Мануэль неотрывно смотрел в ее карие глаза, в которых сейчас плясали проказливые дьяволята.

– У тебя немного сливок осталось на кончике носа. – Сквозь ярые усилия пересохшего горла сдавленно выдавил он.

Сделав вид, будто удивлена, Шеннон в притворном ужасе изогнула брови.

– Правда? – Тихо спросила она и, обмакнув новую ягоду, медленно поднесла ее к своей груди. Обмазав воздушными сливками сначала правый сосок, а затем и левый, она наконец, вновь посмотрела в напрягшееся лицо брюнета.

– Надо же, оказывается, не только нос. – Лукаво улыбнулась она, медленно разжевывая сладкую клубнику. – Хочешь облизать?

Это была самая настоящая пытка. Почувствовав, что его руки задрожали, Мануэль поспешил убрать блюдце с полупустой чашкой обратно на стол.

Шеннон медленно встала с кресла и подошла. Поставив свое колено на мягкий пуфик между его ног, она обхватила его за шею и, придвинувшись к нему всем телом, дала возможность самому решить, с какой именно стороны начать слизывать воздушный крем.

Недолго думая, брюнет потянулся к ее правой груди. Притянув ее к себе за талию, он не спеша стал слизывать сладкие сливки с розовой бусинки. Когда же от крема уже ничего не осталось, а его жаркие губы все никак не покидали свое пристанище, Шеннон с силой отстранилась от него, подставляя к его рту второй измазанный холмик. Его язык с жадностью начал слизывать новые остатки крема, не упуская возможность при каждом удобном случае, словно невзначай, вбирать отвердевший горошек в рот, слегка посасывая его.

Шеннон тихо простонала. Чувствуя слабое головокружение, она бессильно опустилась на колени и, приблизив к Мануэлю свое лицо, слабо прошептала:

– Ещё…

Его рот мгновенно накрыл кончик ее носа. Облизав последнее испачканное место, он медленно направился к ее губам. Она приняла поцелуй. Дерзко отвечая своим языком на его ласки, девушка все же нашла в себе силы и, отстранившись от любовника, вновь вернулась к столу.

Ее ноги подкашивались, шумное дыхание, казалось, оглушало комнату, однако она выстояла.

Взяв в руки чашу клубники и пиалу взбитых сливок, она вновь лукаво улыбнулась наблюдающему за ней мужчине.

– А все остальное, синьор Конте, ожидает вас в ванной.

И чтобы самой не сдаться под воздействием его магических серых глаз, почти бегом забежала в смежную комнату.

Большая круглая ванна была практически наполнена. Отключив кран, Шеннон сбросила с себя простыню и, поставив принесенные лакомства на небольшой выступ в стене, на котором ранее стояли лишь гели для душа, блаженно погрузилась в теплую воду.

Мануэль не заставил себя долго ждать. Зайдя в комнату, брюнет сразу же залез в ванну и, едва начав с наклоняться к ней, вдруг почувствовал, как нечто непонятное уперлось ему в грудь. Опустив взгляд, он увидел девичью стопу.

Коварно улыбнувшись, Шеннон начала медленно выгибать свою ногу, постепенно отодвигая Мануэля к соседней стенке просторной ванны.

– А как же услуги личного цирюльника? – Припомнив прошлый случай, каверзно спросила она. – Думал, поработал один раз и теперь свободен?

Его полнейшее изумление смог затмить лишь только его безудержный смех. Как же коварно эта дьяволица все продумала. Сначала довела его до полного исступления, заманивая райскими утехами, а теперь враз решила все отнять, заменив обещанные утехи нестерпимой пыткой воздержания?! Что ж, надо признать, его девочка росла не по дням, а по часом. По крайней мере, в смекалке она уж точно не уступит.

Пораженно покачав головой, Мануэль все же потянулся за бритвенным станком.

– С чего начать? – Словно послушный слуга, он вопросительно взглянул на свою властную госпожу.

Слегка высунув из воды левую ногу, Шеннон придирчиво осмотрела ее. Ей повезло, волосы на ногах практически не росли, в сравнении с основной массой женского населения, однако тот легкий пушок, словно на теле новорожденного младенца, все равно нервировал глаз.

– Начни с ног. – Решительно проговорила она, вновь потянувшись за клубникой.

– Слушаюсь. – Натянуто улыбнувшись, Мануэль все же приступил к делу.

– И поаккуратней там. – Чувствуя, что сама напрашивается на хорошую взбучку, она все же дерзко улыбнулась в ответ на его поистине убийственный взгляд.

Пока Мануэль орудовал бритвой вдоль ее длинных ножек, Шеннон, увидав на мраморном выступе стопку журналов, взяла первый попавшийся и, по-прежнему медленно поедая клубнику, стала просматривать длинные статьи.

Внимательно следя за своей работой, Мануэль был вовсе не против доставшейся ему должности, наоборот, имея возможность любоваться ее стройной фигуркой, он с радостью прикасался к столь желанному телу. Однако то, что она нарочно завела его, а потом посмела бросить, задели избалованные нотки циничного аристократа. Он не привык чего-то ждать. А ещё больше ему не нравилось, когда кто-то не выполнял данное ему обещание.

Решив вернуться к этому вопросу чуть позже, мужчина все же закончил брить точеные ножки Шеннон и, придвинувшись к ней немного ближе, бесцеремонно переложил ее колени себе на плечи.

Недовольная немного грубыми действиями девушка выглянула из-под широких страниц журнала. Встретившись с хищным оскалом своего цирюльника, она сдавленно сглотнула. Отчего-то ей не понравился блеск этих серых глаз.

– Так ты говоришь, хочешь оставить небольшую дорожку посередине? – Как ни в чем не бывало спросил он.

Она молча кивнула.

Почувствовав, как острая бритва вновь заскользила по ее коже, Шеннон вновь постаралась углубиться в чтение. Однако на этот раз ее уже не интересовали длинные статьи с кричащими заголовками. Положив журнал в прежнюю стопку, Шеннон с замиранием сердца начала следить за руками Мануэля. Его прикосновения были очень нежными, словно крылья мотылька ласково скользили по ее коже. Блаженно прикрыв глаза, она отдалась во власть охватившим ее ощущениям.

Внимательно следя за бритвой, Мануэль, будто случайно, проник пальцем меж теплых складок, прикоснувшись к небольшому бугорку ее клитора.

Шеннон вздрогнула. Тело начала пронзать колотящая дрожь наступающего желания. Довольный ее реакцией, мужчина коварно улыбнулся и, продолжая орудовать станком, слегка потер пальцем по напряженному бугорку.

Не сдержав стон, Шеннон запрокинула голову за бортик ванны. Легкие волны подкрадывающегося экстаза одна за другой омывали ее напрягшиеся чресла.

Внезапно все прекратилась. Беспощадно затушив искры зарождающегося пламени, Мануэль прекратил свои движения.

Не совсем понимая ход его действий, девушка сдвинула брови и вновь посмотрела на сосредоточенное работой лицо любовника.

– И что это значит? – Не узнав собственный голос от сквозившей в нем досады, разочарованно спросила она.

Подняв на нее свой смеющийся взгляд, Мануэль растянул губы в чересчур уж приторной улыбке.

– Месть – сладкая штука.

У Шеннон медленно отвисла челюсть. Это был удар ниже пояса. Как он может с ней так поступать, когда и сам охвачен не меньшим пылом?!

Закончив с работой, Мануэль отложил станок и, убрав ее колени со своих плеч, вновь расслабленно облокотился о противоположный бортик ванны.

В этот момент выражение его лица напоминало довольную физиономию чеширского кота. Вот только Шеннон было совсем не до смеха. Она не собиралась так быстро сдаваться. Плотно поджав губы, девушка глубоко вздохнула и, погрузившись в воду до уровня подбородка, не спеша приблизилась к нему.

– Да, перестань, – тихо прошептала она, прикоснувшись под водой к его возбужденному паху, – ты же хочешь.

Ее белые зубки нежно прикусили мочку его уха. Уверенная в своих словах и действиях, брюнетка поплотнее придвинулась к все ещё бездействующему мужчине.

– Хочешь побывать во мне? Кончить в меня?!

Прекрасно понимая свою проигрышную позицию, Мануэль все же не удержался от едкой колкости:

– Конечно, чтобы ты забеременела и ровно через девять месяцев родила славного малыша. Ребенку от этого, конечно, будет мало какой пользы, а вот тебе беременность даст шанс избежать тюрьмы. – Сдержанно улыбнулся он, наблюдая за тем, как ее темные значки расширяются от столь неожиданного поворота беседы. – Я помню. Хороший план.

Словно ошпаренную, Шеннон тотчас отбросило назад к своей стороне просторной ванны.

Чувствуя себя, как никогда паршиво под его острым взглядом, она молча опустила глаза. Ее кожа начала покрываться мурашками. Горячая вода больше не грела, а лишь наоборот, заставляла почувствовать на своей коже целый сугроб морозного снега.

– Зачем ты так? – Сквозь боль и обиду, тихо выговорила она. – Я не хочу беспризорной участи своему ребенку. В прошлый раз я не понимала, что говорю. Мне просто хотелось избежать наказания любым способом.

– А сейчас? – Внимательно всмотревшись в ее лицо, серьезно спросил мужчина.

Притворяться беспечной и мужественной сил больше не было. Отклонив в сторону свой отрешенный взгляд, Шеннон грустно усмехнулась. Ее былые иллюзии исчерпали себя. Да и не это ее сейчас занимало больше всего. Ей было обидно, что Мануэль до сих пор так о ней думает. Думает, что она настолько бесчеловечна, что может бросить на произвол судьбы своего же ребенка. Но, что тут говорить, в этом была виновата лишь она сама.

– Теперь я смирилась. – Вполне отдавая отчет своим словам, четко проговорила девушка. – Но даже будь у меня такой шанс, я бы никогда не оставила своего ребенка… даже ради собственной свободы.

Закончив говорить, Шеннон ждала последующей реплики Мануэля. Но он молчал. Робко подняв на него свой пристыженный взгляд, она встретилась с его глазами и впервые не поняла их истинное выражение. Его взгляд не был холодным, как бывало прежде, но и теплым его назвать тоже было нельзя. Не зная, чего от него ожидать: поддержки или же наоборот осуждения, Шеннон заломила руки. Он мог выбрать любое из двух направлений, однако она так нуждалась в его поддержке. Только это для нее имело смыл. Только с этим она ещё могла хоть как-то двигаться вперед, невзирая на все ужасы ее скорого будущего.

– Ты же мне веришь? – Не сдержавшись, спросила она.

Всего несколько секунд назад Мануэль и впрямь стоял на распутье, однако стоило лишь ее последним словам прозвучать в тиши замершей комнаты, как он тотчас вспомнил несчастную темноволосую девушку, лежащую посреди его кровати с сильной раной на затылке. В тот день в янтарных глазах так ясно светилась растоптанная душа. Тогда она тоже спросила его: верит ли он ей? Отчего-то его ответ был важен ей. Он это даже не почувствовал, он это просто знал. Поэтому четко и незамедлительно ответил, что верит. И это было искренним признанием. Так и сейчас. Смотря в отражение ее погрустневших глаз, Мануэль уже заранее знал, что отныне и навсегда он будет только за нее. И неважно, что говорят другие, неважно, какова на самом деле истинная суть, лишь только ее слово, ее робкий взгляд будут иметь для него ценное значение.

– Верю. – Едва слышно прошептал он, однако изогнув свои губы в кривой усмешке, со вздохом продолжил. – Но вполне возможно, что уже слишком поздно.

Облегчающее ее душу признание на миг помогло ей преодолеть свой внутренний глубокий омут, где и жили все ее самые худшие страхи, однако последующая реплика с троекратной силой стала вновь затягивать обратно.

– Думаешь, я могла забеременнеть? – Словно только что осмыслив такую возможность, еле выдавила из себя Шеннон.

Заметив ее померкший взгляд, Мануэль тяжело вздохнул. Ему не хотелось, чтобы ее сейчас это заботило. На ее плечи и так возложено немало. Да и к тому же, даже если это и так, то вся вина в первую очередь лежит именно на нем. Не нужно было терять голову и пускать все на самотек. Теперь же слишком поздно было закрывать на все глаза.

– Только дурак может все знать, – решив не растаивать ее ещё больше своими предположениями, отстраненно передернул плечами мужчина, – я лишь не исключаю такую возможность.

Но Шеннон такой ответ не устроил. Она не посмеялась над ним, не отбросила с былой беспечностью, как бывало прежде, впервые она всерьез задумалась над этим вопросом.

– А если я и, правда, ношу под сердцем твое дитя? – Такое предположение замораживало кровь, однако преодолев возникший озноб, она сглотнула застрявший в горле ком и, подняв голову, четко спросила. – Что с ним будет?

Его ответ прозвучал незамедлительно.

– Я заберу его себе. – Даже не успев четко обдумать свои слова, Мануэль бойко встретил ее взгляд, мысленно готовый к любым упрекам и возражениям. Ему было абсолютно плевать, если вдруг Шеннон сейчас же заявит ему о своем несогласии. Он не допустит, чтобы его ребенок жил на помойке, не имея ни гроша за душой. Черт возьми, он имеет право участвовать в судьбе своих собственных детей!

Словно только что поняв, насколько сильно для него будет значит его родное дитя, взгляд Мануэля стал жестким и непоколебимым.

– Этот ребенок ни в чем не будет нуждаться. Будет жить, словно король или королева, на этой вилле. – Твердо выговорил он.

Однако глаза Шеннон вовсе не засветились от, казалось бы, должной радости и победы. В них по-прежнему блуждали неприкрытые страх и сомнение.

Немного наклонившись вперед, Мануэль протянул под заметно остывшей водой свою руку и бодро сжал ее холодную ладонь. Ему так хотелось утешить ее чем-то ещё, но ложь претила его характеру.

– Наш ребенок будет ждать тебя здесь… – Улыбнувшись, он вдруг понял весь смысл произнесенных только что слов. Не только их возможный ребенок будет ждать ее последующие годы. Он и сам будет ждать ее, беспощадно изматывая свою душу в ежедневных воспоминаниях о ней. Внимательно всмотревшись в блеск этих потерянных глаз, Мануэль хотел запомнить, сберечь в своей памяти каждую частичку ее совершенства. Даже не представляя, как же он сможет добровольно отпустить ее от себя, как сможет прожить все последующие дни без ее сияющих глаз, без ее обворожительной улыбки, взгляд мужчины стал медленно угасать. Впервые он в полной мере осознал свой неминуемый крах. Умело расставляя ловушки на своем пути, он так хотел получить Шеннон целиком, что сам не заметил, как угодил в собственный капкан. Она была не только его узницей, дарящей ему райские ублажения, она была всей его жизнью, тем самым недостающим звеном, без которого дальнейшее существование не имело смысла. Столько лет он искал женщину, с которой захотел бы построить семью, но все время на его пути возникали лишь скучные, абсолютно пустые лица холодных красавиц. Так было впредь до того самого дня, когда резко нажав на тормоз, он вдруг увидел самого настоящего ангела, стоящего посреди дороги. И это была не Шеннон. Не та воровка, имеющая в своей голове четко спланированный план. Это на самом деле был ангел. Ангел, указавший ему его истинную… любовь. Впервые употребив это слово, пускай пока только мысленно, Мануэль растерянно улыбнулся. Его сердце переполнялось радостью от этой простой истинны. И все же, что-то никак не хотело отпускать чересчур строгий разум, чтобы вовсю насладиться охватившим его счастьем. Недоуменно встретив на себе ее пространственный взгляд, Мануэль инстинктивно приготовился к нападению.

Однако Шеннон и не думала нападать. Что в этом толку, раз она все равно не сможет ничего доказать. Вспомнив историю с ее собственным отцом, она лишь грустно усмехнулась.

– Вы, мужчины, всегда так красиво умеете говорить, но на деле же…

Так и не закончив предложение, девушка поспешила опустить голову, чтобы случайно не показать Мануэлю заблестевшие в ее глазах кристаллики горьких слез.

– Что значит: «на деле»? – Нахмурившись, переспросил мужчина. Отодвинув обуревавшие его эмоции на второй план, он все же не желал оставлять этот вопрос в воздухе. Его всегда раздражали недомолвки и непонятные обиды. Решив выяснить все здесь и сейчас, он нехотя продолжил тему:

– Это же будет мой ребенок. Неужели ты думаешь, что я смогу так спокойно выбросить его из своей жизни?

– Некоторые выбрасывают. – Печально прошептала она, до сих пор пытаясь совладать со своими чувствами.

– Но не я.

Его четкий ответ заставил ее забыть о слезах. Подняв голову, Шеннон пристально посмотрела в серебристые глаза. Его взгляд был уверенным и твердым, отчего ее сердце едва заметно встрепенулось, позволяя, казалось бы, несбыточной надежде медленно пробраться в его объятия.

– Клянешься? – Слишком громко после затянувшейся тишины поспешно спросила она.

Правая бровь Мануэля медленно поползла вверх. Заинтригованный ее резкой сменой настроения, он пристально всматривался в девичье лицо, словно ожидая, что это объяснение само высветится на ее лбу.

– К чему вдруг такая пылкость? Ещё недавно такие вещи тебя вовсе не интересовали.

– Я задала тебе четкий вопрос. – Устав от игр, напомнила брюнетка. – Поклянись, что если я забеременела, ты позаботишься о малыше.

Немного потрясенный ее упорством, Мануэль слегка встряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя безумное наваждение.

– Мы ещё даже не знаем: беременна ты или нет…

– И все же поклянись! – По-прежнему твердо настаивала девушка.

– Клянусь. – Раздраженно произнес он. – Теперь ты довольна?

Шеннон и на самом деле была почти довольна. Словно огромный камень свалился с ее души, позволяя ей вновь воспарить к свободным небесам. В ее положении она не могла и мечтать о таком чуде. Пускай не она, но, по крайней мере, ее возможный ребенок будет жить в довольстве и благополучии. Хоть это у нее получилось сделать…

Решительно встав, девушка вышла из ванны.

– Да, теперь довольна. – Сухо проронила она, на ходу вытираясь полотенцем.

Видя, как собеседница направляется к двери, Мануэль последовал ее примеру.

Тут было что-то не так. Он чувствовал это. Как будущей матери, Шеннон, конечно, не безразлична судьба своего ребенка, но все же здесь было задето нечто большее. Решив докопаться до истины, Мануэль наспех вытерся и вышел из ванной.

– Так с чего это такая уверенность, что мне не будет никакого дела до своего же ребенка?

– Так всегда бывает. – Кратко ответила она, присаживаясь на угол кровати.

Удостоверившись в своей правоте, мужчина скрестил руки на груди. Мягкий разговор с Шеннон ни к чему его не приведет – это он понял уже давно. Решив быть твердым до конца, он резко спросил:

– Это ты из своего личного опыта узнала? Твой отец бросил вас с матерью, когда ты была ещё совсем маленькой?

Шеннон остолбенела. Страх, недоверие, гнев и сожаление разом промелькнули в ее широко распахнутых глазах.

Этот взгляд не укрылся от зоркого внимания Мануэля. Мысленно проклиная свою чрезмерную грубость, он все же твердо стоял на своем.

– Нет. – Натянуто улыбнувшись, попыталась отмахнуться она. – С чего вдруг такие мысли?

Заметив ее не на шутку встревоженный вид, брюнет глубоко вздохнул и, сделав пару шагов вперед, присел на корточки напротив нее.

– Расскажи мне о своих родителях. – Мягко попросил он. – Объясни, как смогла американская беспризорница в совершенстве овладеть итальянским языком?

От его нежного тона у нее закололо внутри. Впервые ей стало невыносимо больно лгать в лицо тому человеку, чувства к которому заставляли ее оживать и с невероятной смелостью смотреть вперед на свое такое страшное будущее. Отчего-то ложь сравнилась с предательством, совершить которое к Мануэлю она уже никак не могла.

– Моя мать была итальянкой. – Раздраженно буркнула Шеннон.

– А отец американец? – Вполне разумно предположил он.

Шеннон криво усмехнулась. Говорить всю правду Мануэлю она не собиралась. Но все же отвергнуть представившийся момент выговориться и излить гнев из своего сердца так и не смогла.

– Не думаю. Моя мать покинула Италию из-за случившегося позора. Родная семья первая отвернулась от нее, не утрудившись в хоть какой-нибудь помощи.

Пораженный таким ответом, Мануэль задумчиво поджал губы. То, что родные мать и отец отказалась от своей дочери и будущей внучки – было очень жестоко, но да Бог им судья.

Взглянув в загоревшиеся боевым огнем глаза несчастной девочки, Мануэль ласково погладил ее по щеке. Как бы он хотел, чтобы она забыла всю ту горечь прожитых в нищете лет, как бы хотел дать то счастливое, беззаботное детство, каким оно и должно быть у абсолютно каждого ребенка на земле.

Заметив, как от его нежных прикосновений Шеннон потихоньку начала успокаиваться, он задал новый вопрос:

– А твой отец… Он знал о тебе?

И вновь все та же кривая усмешка завладела ее мягкими губами.

– О, конечно. – Насмешливо произнесла она. – Он бросил нас, когда я ещё даже не родилась.

Услышав столь четкий ответ, Мануэль свел брови.

– Откуда ты это знаешь? – Отстранив свою руку от ее лица, заинтригованно спросил он.

Коря себя за излишнюю болтливость, Шеннон поспешила вывернуться:

– Мама рассказала.

Однако провести Мануэля оказалась не так-то просто. Широко улыбнувшись, он посмотрел на нее взглядом удава, готовым вот-вот заглотить попавшегося кролика.

– Милая, в твоем изрядно толстом досье написано, что с семи лет ты воспитывалась в детском доме. Как же ты смогла так хорошо запомнить, что когда-то сказала тебе твоя мать?

– А у меня хорошая память. – Не слишком-то убедительным голосом, попыталась отмахнуться брюнетка.

Понимая, что о ее матери ему больше ничего не вытянуть, Мануэль решил зайти с другой стороны.

– Ты никогда не хотела найти отца?

– Зачем? – Казалось, искренне удивилась девушка. – Я ему не нужна – это же так очевидно.

– Но что если вдруг он окажется состоятельным человеком? – Предположил мужчина. – Неужели тебе никогда не было интересно это выяснить? Что если он одинок, у него нет детей и он долго и упорно искал тебя по всему миру, в надежде познакомиться и передать все свое состояние своему единственному ребенку?

– Мне не нужны его чертовы деньги! Пускай подавится!– Забыв об искусной сдержанности, вдруг гневно выпалила Шеннон.

Слепая ярость, отчетливо промелькнувшая в ее глазах, заставила его на секунду опешить. С трудом представляя, что же могло настолько сильно ожесточить душу этого несчастного ребенка, брюнет задумчиво замолчал. Решив больше не докучать ей своими расспросами, Мануэль оставил эту тему лишь для своих собственных домыслов и догадок. Было очевидно, что Шеннон что-то скрывает. А вот что, он выяснит сам. Обязательно выяснит.

Слегка приподнявшись, мужчина медленно приблизил к ней свое лицо и тихо прошептал:

– Я не такой, как твой отец. – Во взгляде Шеннон до сих пор сквозили гневные искорки, поэтому чтобы не дать ей возможности вновь закрыться от него, он вспомнил недавно произнесенные ею слова и решил сам воспользоваться этим же маневром.

– Ты мне веришь?

В его тоне отчетливо слышались нотки зарождающейся игры и веселья. Однако для Шеннон это была вовсе не игра. Ей хотелось уйти в себя, спрятаться от всего мира, но лишь одно обстоятельство мешало ей это сделать. Мануэль. Впервые она не хотела оставаться одна со своими проблемами и переживаниями. Впервые хотела позволить чужим рукам бережно стереть с ее щек горькие слезы, утешив крепкими объятиями.

Обхватив его лицо своими ладонями, она со всей серьезностью посмотрела в серые глаза.

– Я верю тебе больше чем самой себе.

Вмиг позабыв былое веселье, Мануэль ещё некоторое время неотрывно смотрел в ее обволакивающие лаской глаза, затем резко завладел самыми мягкими губами на всем белом свете.

Упиваясь ее любовь, мужчина медленно повалил девушку на постель. Оказавшись сверху, Мануэль в приступе охватившей его страсти целовал ее губы так горячо и знойно, словно обезвоженный пустынный скиталец пытался насытить свою жажду из неиссякаемого источника. Шеннон отвечала ему не менее пылко. Крепко обхватив его плечи руками, она старалась быть к нему как можно ближе, чтобы больше никакие интриги коварницы-судьбы не могли встать между ними.

– Девочка моя… – Словно в приступе жгучей лихорадки, прошептал Мануэль.

Чувствуя, как она цепляется за него, словно утопающий за последнюю соломинку, он готов был горы ради нее свернуть. Сотворить невозможное, лишь бы только навсегда уберечь эту малышку от проблем и прочих мерзостей этого мира. Как бы он хотел вот так всегда держать ее в своих объятиях. Как мечтал любить каждый новый день до конца своей жизни.

Растворяясь в его нежности, Шеннон счастливо улыбнулась, готовая перейти к более бурным действиям, как вдруг в дверь тихо постучали.

– Обед, синьор. – Послышался приглушенный голос служанки.

Грубо выведенная из блаженной эйфории, Шеннон резко открыла глаза и посмотрела на все ещё закрытую дверь.

– Пошли ее к черту. – Негодующе прошептала она.

Усмехнувшись такому варианту, Мануэль отстранил свои губы от ее шеи и, посмотрев в недовольное лицо своей обольстительницы, тихо сказал:

– Я бы с радостью, но чтобы ублажить столь страстную мисс, мне нужны энергия и сила, а, к сожалению, одним чаем сыт не будешь. – После чего достаточно громко проронил. – Минуту.

Встав с кровати, мужчина направился к креслу, где находились его вещи, однако только он успел дотянуться до своих серых брюк, как пронырливая ручка Шеннон мгновенно забрала оставшуюся часть одежды.

Поспешно накинув на себя его белую сорочку, девушка довольно улыбнулась.

– Ты же не хочешь, чтобы я встречала твоих слуг совсем голой?

Усмехнувшись, Мануэль все же промолчал. Внезапно, его мужская рубашка, соблазняюще повторяющая все изгибы красивого женского тела, показалась ему одной из самых сексуальных видов одежды, какую он когда-либо видел.

Нехотя оторвав свой взгляд от притягательной фигурки, брюнет надел свои брюки и, не спеша подойдя к двери, сам впустил ожидающую в коридоре Розу.

Вошедшая в комнату служанка уже по традиции поставила круглый серебряный поднос на письменный стол и, дождавшись легкого кивка хозяина, поспешно покинула спальню.

Приподнявшись в постели, Шеннон взглянула в сторону письменного стола, чтобы узнать меню их сегодняшней трапезы. Однако по заполонившему все углы знакомому запаху, она уже заранее могла совершенно точно сказать, что же входит в рацион их обеда.

– О, Боже! – Счастливо залепетала она, спрыгнув с кровати. – Хот-доги! Глазам своим не верю!

– Я тоже. – Критично осмотрев края зажаренных в масле сосисок в тесте, кисло проронил Мануэль. И кто только его вчера за язык дернул пообещать Шеннон самый настоящий американский ланч? Он никогда не был любителем фастфуда. Да и вообще не мог понять, как люди, имеющие возможность заменить горы холестерина хотя бы одним полезным зеленым салатом, все же с такой радостью поглощают эту вредную организму пищу? Но отступать было не в его правилах. Раз он пообещал это для Шеннон, значит так и будет.

Заняв свои прежние места, они начали трапезу.

Увидев, как вместо кетчупа рука Мануэля потянулась к майонезу, Шеннон брезгливо скривила губы.

– Вы, европейцы, вообще ничего в фастфуде не понимаете! Ну, кто же ест картофель-фри с майонезом? – Возмутился патриотический американский вкус юной девушки.

– Я. – С простотой изрек он, упорно обмакнув ломтик картошки в майонез. – А если тебе так нравится кетчуп, то можешь выпить хоть всю бутылку разом, но давай это будет уже без меня. Я и так не горю восторгом от нашего обеда.

– Зато им горю я. – Слушая в пол-уха придирчивое бурчание мужчины, поистине с детской радостью продолжала Шеннон. – Ты только попробуй сосиску в тесте. Это же так вкусно, пальчики оближешь! Или тебя завлечь ею как с клубникой? – Вспомнив свое былое озорство, игриво улыбнулась брюнетка. – Хочешь, я покажу тебе, как умело я управляюсь с сосиской?

Мгновенно изменившись в лице, Мануэль строго посмотрел на жующую свой хот-дог девушку.

– В твоей умелости я и не сомневался. А тем более в управлении с сосисками. – Без шуток проронил мужчина. – Но все же, пожалей мой желудок. Давай, мы все-таки спокойно доедим обед, а уже потом я не выпущу тебя из постели до целого вечера.

– А что будет вечером? – Послушно перестав баловаться с едой, любопытно спросила Шеннон.

– Вечером меня ожидают неотложные дела. – Отстроено проговорил он, выпив из своего бокала немного газированной кока-колы.

Былая улыбка Шеннон медленно стерлась с лица. Недоуменно приподняв голову, она посмотрела на Мануэля. Известие о том, что он скоро уйдет, приводило ее сердце в уныние и преждевременную тоску.

– Дела? – Стараясь вложить в свой голос как можно больше беспечности, тихо спросила она.

– Угу. – Словно и в самом деле не замечая расстроенных ноток в ее голосе, согласно кивнул брюнет.

– Ночью? – Не унимаясь, продолжала девушка.

– Угу. – Вновь повторил он.

Понимая, что, по всей видимости, больше она из него ничего не вытянет, Шеннон углубилась в еду. Однако вкус жареной во фритюре картошки, запах горячих хот-догов и шипящая в высоком хрустальном бокале кола больше не приводили ее в былой восторг. Еда стала безвкусной и совсем нежеланной.

Тяжело вздохнув, Шеннон все же осилила пару хот-догов, запила их кока-колой и вновь вернулась в постель. Ее игривое настроение улетучилось, забрав с собой былые надежды на чудесное завершение дня. Скоро Мануэль вновь уйдет, а она снова останется наедине с самой собою на всю эту долгую, почти что бесконечную ночь. Ей так хотелось попросить его остаться, но зачем? Чтобы лишь услышит его один-единственный ответ: «это срочные дела»?

Расстроенная сложившимися обстоятельствами, она свернулась калачиком по центру огромной кровати и молча продолжала следить за все ещё обедающим мужчиной.

Аппетит Мануэля вполне можно было назвать скудным, а уж теперь, когда от него отдалилась Шеннон, он и вовсе пропал. С трудом пережевывая пищу, брюнет отстраненно посмотрел в окно. Бескрайнее голубое небо без единого облачка словно заряжало жителей Капри отличным настроением. Однако в душе Мануэля лил проливной дождь.

От него не укрылось восприятие Шеннон к их скорой разлуке. И если она начинает грустить только из-за всего лишь одной короткой ночи то, что же будет потом? Отягощенный этим вопросом, взгляд мужчины вернулся к постели. Встретившись с ее опечаленными карими глазами, Мануэль не сдержался от мягкой улыбки.

– Давай не будем ссориться и грустить. – Тихо попросил он. – Разве сейчас нам что-то мешает быть вместе?

Задумавшись над его словами, Шеннон слабо покачала головой.

Действительно, глупо было вот так сразу впадать в отчаянье, ведь он всё ещё был здесь… всё ещё с ней. Отбросив свою детскую обиженность, брюнетка ласково улыбнулась сидящему поодаль мужчине. Внезапная шальная мысль резко пронеслась у нее в голове и, привстав на согнутом локте, девушка томно прикусила нижнюю губу.

– Присядь ближе. – Шепотом попросила она.

Безошибочно распознав в ее голосе игривые нотки, Мануэль заинтриговано приподнялся с пуфика и пересел в кожаное кресло, стоящее по центру комнаты.

Довольная его быстрой реакцией, Шеннон начала медленно расстегивать пуговки белоснежной сорочки.

– Помнишь, вчера ты меня кое о чем попросил? – Немногого робко улыбнулась она, отбросив мужскую рубашку в сторону.

От вида этой обнаженной красавицы мысли путались. С трудом вспоминая события вчерашнего дня, Мануэль свел брови, однако своя же несчастная просьба так и не возникла в его голове.

– Вчера произошло слишком много вещей. – Уклонившись от прямого ответа, отозвался мужчина.

Она мягко улыбнулась.

– Хорошо. Я напомню.

Быстро подложив под голову подушку, Шеннон легла на спину, согнула ноги в колени и, разведя их в разные стороны, медленно протянула руку вдоль своего живота. Дойдя до небольшой дорожки коротких волосков, она, преодолев врожденную стыдливость, все же опустила ладонь немного ниже.

У Мануэля перехватило дыхание. Едва не лишаясь рассудка, он зачарованно наблюдал за тем, как ее пальцы, разомкнув две небольшие створки, нежно прошлись вдоль розового бутона девичьей сокровищницы.

Непроизвольно вцепившись в подлокотники кресла, брюнет отклонился на его мягкую спинку и тяжело задышал. Его чресла распалились и теперь, сгорая в разбушевавшемся огне, требовали утоления безудержного желания. Узкий материал брюк давил на его возбужденный пах, однако, так и не убрав руки с подлокотников, мужчина по-прежнему с замиранием сердца следил за каждым движением своего бесстыдного ангелочка.

Шеннон тоже была на грани безумия. Преодолев свою робость, ее движения стали более увереннее и смелее. Медленно скользя пальчиком по набухшей горошинке, она облизнула свои пересохшие губы и участила дыхание. Осознание того, что за ней наблюдают, придавало особую остроту ощущениям. Посмотрев в напрягшееся лицо Мануэля, девушка слегка улыбнулась. Ей нравилась его столь яркая реакция на ее тело. Ее так возбудила его близость, что решив на сегодня забыть былые принципы и запреты, она лишь блаженно прикрыла веки и отдалась, уносящим ее душу в сладостные грезы, ощущениям. Влажный нектар обильно распространился между бедер, но ей уже не было до него дела. Блаженно летая в облаках, Шеннон не сразу поняла, что ее напрягшиеся соски ласкают чужие пальцы, а жаркие губы любовника так страстно прижимаются к шее.

Не вытерпев своего одиночества, Мануэль наспех освободился от брюк и теперь так неистово целовал одурманенную девушку. Заведенный ее представлением, он едва сдерживался от обуревавшего его желания, но, все же решив действовать не спеша, нежно ласкал разгорячившееся тело партнерши. Страстно обведя языком контур розового соска, брюнет слегка прикусил его зубами и нежно втянул в рот. По комнате тут же пронесся сдавленный стон Шеннон. Погрузив пальцы в его густые волосы, она до боли прикусила свою нижнюю губу, желая как никогда утонуть в настигшем ее глубоком омуте чувств. Она так хотела подарить ему всю себя. Отдать все, чтобы только вновь получить от него в троекратном размере.

Его губы опускались все ниже. Почувствовав, как его рот прижимается к внутренней стороне ее бедра, даря собой непередаваемую нежность, девушка вдруг перевернулась на живот.

Не до конца понимая ход ее мыслей, Мануэль вновь придвинулся к разметавшимся по подушке темным волосам и, нежно лаская пальцами влажную пещерку, тихо спросил:

– Что-то не так?

И вновь новая волна смущения заполонила девичьи щеки, окрасив их легким румянцем.

– Всё так. Просто я… – Не зная как выразить свое желание, робко начала Шеннон, специально отводя взгляд. – Помнишь тогда в ванной, ты… ты так сильно прижимался ко мне… так… – Прекратив сбивчивую речь, девушка усмехнулась, стыдливо пряча свое лицо в подушке. – О, Боже, что я несу?

Однако Мануэль все прекрасно понял.

Нежно прикусив молчу ее уха, он тихо спросил:

– Ты уверена, что именно этого хочешь?

Его тон был таким мягким и успокаивающим, что отстранившись от подушки, Шеннон обернула к нему свое лицо. Внезапно вся ее былая стыдливость исчезла и теперь, смотря в его теплые глаза, она больше не боялась выразить свои истинные чувства и желания.

– Да, хочу. – Ясно прошептала она. – Хочу отдаться тебе полностью. Хочу подарить тебе каждую частичку себя… Если, конечно, это не противоречит общепринятым мерам.

Слегка усмехнувшись в ответ, Мануэль лишь плотнее прижался грудью к ее спине.

– В постели мы сами придумываем игры и правила к ним, однако никаких условностей и общепринятых мер в ней нет. Главное, чтобы этого хотели мы оба.

– Я хочу. – Чувствуя, что он ожидает ее ответа, вновь повторила девушка. – Хоть и немного боюсь…

От ее робкого взгляда у него участилось сердцебиение. Столь искренней привязанности, столько безграничного доверия он ещё никогда и ни у кого не встречал.

Страстно прижавшись губами к ее полураскрытому рту, он, в порыве охватившей его душу нежности, ласково прошептал:

– Не бойся. Просто будь со мной. Люби меня и я обещаю сделать тебя самой счастливой женщиной на свете.

Отдавшись во власть безумному поцелую, Шеннон, подчиняясь его рукам, легла на бок. Пальцы Мануэля нежно сжали ее левую грудь. Губы нехотя отстранились от ее лица, мелкими поцелуями орошая соблазнительный изгиб плеча женского тела.

Блаженно вздохнув, Шеннон прикрыла глаза.

Почувствовав, как свободной рукой он размазал ранее вытекший из ее лона тягучий

нектар вдоль промежности, а затем направил свою упругую плоть меж ее ягодиц, она вспомнила свой первый опыт в этой же постели и вновь приготовилась к сильной боли.

Чувствуя ее внутренне напряжение, Мануэль нежно погладил девушку по спине и успокаивающе прошептал:

– Расслабься, малыш. Верь мне…

И она поверила. Попытавшись отбросить от себя нарастающий страх, она поудобнее разместилась на кровати и расслабленно вздохнула.

В ту же секунду он слегка усилил нажим. Ее тугая попка нехотя растягивалась от его частых, но тем не менее осторожных попыток проникновения, пока наконец не приняла его головку внутрь.

– Аххх.. – Послышался женский стон.

Однако все же сильной, нестерпимой боли ей это не приносило. С силой проникая в нее все глубже и глубже, Мануэль двигался очень медленно, стараясь причинить как можно меньше неприятных ощущений.

Раскрыв глаза, взгляд Шеннон упал на свою вцепившуюся в простынь ладонь. Рука Мануэля вновь легла ей на грудь, невольно заставляя ее погрузиться в атмосферу идущей от нее нежности. Постепенно ее дыхание вновь стало ровным, а его глубокие проникновения менее болезненными. Привыкнув к новым ощущениям, она обернула лицо и, встретившись с его нежным, переживающим взглядом, мягко улыбнулась в ответ.

Она не жалела, что пошла на этот шаг. Он всегда был близко, но она хотела быть к нему ещё ближе. И вот теперь это желание осуществилось. Она отдалась ему полностью. Без остатка…

– Быстрее. – Медленно приблизив к нему свое лицо, Шеннон нежно прикусила его нижнюю губу и тихо прошептала. – Двигайся быстрее…

В ту же секунду ободренный ее словами, мужчина аккуратно перевернул девушку на живот и, не выходя из нее, поставил на колени.

Оказавшись на четвереньках, Шеннон усмехнулась. Уж слишком хорошо помнила она эту позу. Слишком остро чувствовала его в себе.

Его движения стали немного быстрее.

На этот раз сдерживать свои громкие стоны у нее не хватило сил. С каждым новым вторжением из ее горла вырывался очередной страстный возглас. В глубине ее сознания мелькнула пристыженная мысль о том, что сейчас их должно быть слышит весь дом, но уже через мгновение былые мысли улетучились, оставляя место лишь одному безумному наваждению.

Раз за разом натягивая ее тугую попку на свой каменный член, мужчина и сам потерял контроль всего происходящего. Отвечая не менее бурными вскриками, он все сильнее и сильнее проникал в нее. По инерции его рука проскользнула по ее животу и, улегшись спереди между ног любовницы, ласково начала поглаживать затвердевшую горошину клитора.

Шеннон обезумела. Таких ощущений она ещё никогда не испытывала в своей жизни. Не помня себя от охватившего ее шквала безумия, всепоглощающего восторга и неутолимого желания, она закричала. Закричала так громко и неистово, что лишь только молчаливые свидетели-стены могли понять ее неодержимую, переполняющую душу, безграничную страсть. Ей стало так легко и свободно. Будто невесомая бабочка она порхала высоко в воздухе, совершенно не заботясь о беспощадных лучах жаркого солнца, припекающих ее шелковые крылышки.

Легкий морозец начал покрывать изрядно вспотевшее тело мелкими мурашками, когда к ней вновь начало возвращаться ясное сознание. Словно издали до нее донесся громкий стон Мануэля. Понимая, что с ним происходит то же, что и с ней несколькими секундами ранее, девушка радостно улыбнулась.

Постепенно он сбавил темп. Крепко держась за округлые ягодицы любовницы, брюнет все медленнее и медленнее проникал в нее. Очарованный ее сексуально выгнутой под ним спиной, он в последний раз вошел в нее до предела, после чего все его тело пронзила молния нахлынувшего экстаза. Забившись в легких судорогах, Мануэль излил в нее свое семя, после чего осторожно вышел из ее тугой дырочки и обессилено прилег рядом.

Не до конца понимая, что же с ними только что произошло, Шеннон, словно опьяненная сильной дозой алкоголя, как в тумане повернулась к нему. Ее лицо освещалось блаженной улыбкой и сплошным удовлетворением, однако нижняя часть туловища до сих пор горела огнем. Но при всем этом огонь этот был приятным и что, немаловажно, желанным ей самой.

Находясь в сладкой истоме, Шеннон придвинулась к Мануэлю немного ближе и, положив свою руку на его вспотевшую грудь, устало прошептала:

– Знаешь, я никогда не думала, что человеческие чувства могут быть настолько сильными. Такое ощущение, будто я раз за разом умирала в этой постели, но уже через секунду вновь возрождалась благодаря твоей теплоте и ласке.

Лениво улыбнувшись в ответ, Мануэль лишь нежно ущипнул ее за кончик носа и, подложив свои скрещенные руки под голову, блаженно вздохнул.

– Спи. – Расслабленно прошептал он, закрывая глаза.

Слегка наморщив носик, темноволосая девушка нежно провела ладонью по его груди.

– Но я не хочу спать.

Не став перечить своему настырному ангелочку, уставший мужчина так и не открыл глаз.

– А я вот хочу. – Зевнув, произнес он. – И если уж тебе не спится, то разбуди меня в девять.

Метнув взгляд на каминную полку, где стояли красивые антикварные часы, Шеннон отметила, что до девяти оставалось ещё уйма времени.

Согласно кивнув, она положила свою голову на его широкую грудь.

– Хорошо. – Тихо сказала она вслух, рисуя пальцем незатейливые узоры по его горячей коже.

Мануэль ничего не ответил.

Прислушиваясь к его равномерному сердцебиению, Шеннон слегка улыбнулась, радуясь своему короткому счастью быть рядом с ним. Возможно, впервые в жизни ей так повезло. Возможно, ее катастрофическое фиаско в доме отца было отнюдь не случайно. Ведь не случись этого, она бы так и не узнала всю настоящую силу любви. Не поняла бы, что значить ценить каждый момент объятий любимого. Не почувствовала бы себя такой счастливой и по-настоящему нужной другому человеку.

Покрепче обняв грудь Мануэля, Шеннон вновь улыбнулась и, прикрыв глаза, углубилась в недавние, но уже ставшие такими ценными и счастливыми, воспоминания.

Сладко зевнув, темноволосая девушка не заметила, как и сама погрузилась в объятия крепкого сна.

Проснувшись от легкого озноба, пробегающего по обнаженной коже, Мануэль открыл глаза. Вместе с ними в царившем полумраке, казалось, замерла и сама огромная комната, робко ожидающая пробуждения влюбленных. Однако будить прижавшуюся к его телу Шеннон, он вовсе не спешил. Нежно убрав с ее лица прядь темных волос, мужчина осторожно отстранился от спящей девушки и, накрыв ее легкой простыней, бесшумного встал с кровати. Взглянув на часы, Мануэль недовольно покачал головой. Стрелки наручных часов указывали на пол-одиннадцатого вечера, а это значит, что его дела требовали безотлагательного исполнения, иначе он может потерять всё…

Прервав свою мысль, брюнет вновь оглянулся на просторную кровать. Увидев у правого края сладко спящую брюнетку, его губы изогнулись в нежной улыбке.

… Может потерять всё, что ему было по-настоящему дорого.

Бесшумно собрав разбросанные по полу вещи, он вошел в смежную комнату и, наспех приняв душ, поспешно оделся, после чего тихо вернулся в темную спальню.

Шеннон до сих пор крепко спала. Не удержавшись, Мануэль в последний раз подошел к кровати и, нежно проведя кончиками пальцев по ее мягкой щеке, едва заметно улыбнулся.

Больше всего на свете он бы хотел вот так вот и дальше любоваться столь милым, умиротворенным личиком, однако задуманные дела были намного важнее этой минутной слабости.

Нехотя отойдя от спящей девушки, он незаметно покинул спальню.

Словно почувствовав свое сплошное одиночество в огромной постели, Шеннон слегка приоткрыла глаза. В окружающей темноте почти ничего не было видно, однако она уже каким-то образом знала, что не ошиблась и в спальне кроме нее больше никого нет. Включив ночную лампу на прикроватной тумбочке, девушка оглянулась. Ни разбросанных по полу вещей Мануэля, ни его самого в комнате действительно не было. Лишь только исходивший от соседней подушки слабый аромат мужских духов напоминал ей о его присутствии. Углубившись в наволочку, брюнетка посильнее вдохнула приятный запах свежести смешанного с капелькой дерзости и такого необъятного шарма. Это был его запах…

Нехотя отложив подушку обратно на мягкий матрас, Шеннон поднялась с кровати. Уже привычно укутав свое нагое тело простыней, она подошла к тихо тикающим часам, стрелки которых показывали ровно одиннадцать вечера.

Прикусив нижнюю губу, девушка тоскливо оглядела комнату. Ей предстояло провести в своей золотой клетке целую ночь одиночества и печали. Она мало пронимала, какие же неотложные дела могут занимать предприимчивого человека ночью, но все же думать об этом не стала. Ей хотелось доверять Мануэлю. Верить каждому его слову. Тяжело вздохнув, девушка все же постаралась отбросить от себя пессимистическое настроение. В конце концов, у нее оставалась надежда на то, что Мануэль появится в этой комнате с первыми лучами солнца. Улыбнувшись такому желанию, брюнетка подошла к широкому окну, чтобы полюбоваться на звездное небо. Ее душу переполняли самые разносторонние эмоции, о наличии которых она никогда даже не подозревала.

«Любовь» – как много в этом слове. Именно благодаря ней она смогла понять всю истинную природу женщины. Смогла взглянуть на себя по-новому. И, кажется, такая, открытая для новых познаний, Шеннон нравилась ей намного больше прежней.

Вздохнув полной грудью, девушка присела на широкой подоконник. Казалось, уже ничто не могло испортить ее романтического настроения, как вдруг резкий свет фар на мгновение ослепил глаза. Проморгавшись, брюнетка вновь посмотрела на спортивный автомобиль, остановившийся у главного входа в дом. Выйдя из черного «Ламборджини», невысокий слуга открыл дверцу подошедшему хозяину.

Продолжая следить из окна спальни, девушка отстраненно прикусила ноготок указательного пальца. О том, что Мануэль сегодня собирался уехать из дома, она прекрасно знала, но то, что последовало минутой позже, повергло ее в самый настоящий шок.

Как только облаченный в шикарный светло-кремовый костюм хозяин сел за руль своей машины, на крыльцо особняка вышла молодая рыжеволосая девушка в плотно обтягивающем фигуру черном, коротком платье. Дождавшись пока тот же слуга откроет дверцу и для нее, она вдруг громко рассмеялась какой-то случайной реплике и небрежно села в машину. Черный «Ламборджини» резко сдвинулся с места, «улетая» к главным воротам этой огромной резиденции.

Спортивный автомобиль уже давно скрылся с глаз, а Шеннон все так же, не моргая, смотрела в одну и ту же точку. Она давно все поняла и даже где-то в душе уже заранее ждала подобного подвоха. Мужчины, подобные Мануэлю, никогда не остаются одни. Ей было ужасно больно от осознания такой истины, но, по крайней мере, глубоко в душе она ее знала. Однако чего она никак не ожидала, так этого того, что это произойдет сегодня. После того, что между ними было…

С болью закрыв глаза, девушка почувствовала, как по ее щекам заскользили крупные, горячие капли соленых слез. Его предательство было схоже с ножом в спину. Это было больнее того, что сделал Джеф. В эту минуту это было даже больнее того, что совершил с ней ее родной отец! Все ещё не до конца веря в произошедшее, потрясенная девушка отпрянула от окна. Звездное небо утратило для нее романтический смыл. Ей больше не хотелось мечтать. Ей жить больше не хотелось!

Спрятав лицо в своих холодных ладонях, Шеннон присела в кресло.

Как он мог с ней так поступить? Как мог после столь страстных объятий променять на другую?! Она отдалась ему вся, а что сделал он? Воспользовался глупостью наивной девчонки? Ей так хотелось кричать, хотелось проклинать его, но она не могла. Словно какой-то глубокий, невидимый барьер образовался внутри нее, не позволяя излить всю свою горечь обиды на эту ледяную маску полнейшего покоя. Да, она изменилась. Стала другой, не той агрессивной бродяжкой, что была раньше. За эти пару дней она заметно повзрослела душой. Она научилась ценить то, что имеет. Научилась отвечать за свои слова. И всему этому ее научил он. Человек, обладающий настолько холодным расчетом, что после страстных занятий любовью с ней он с легкостью взвалил на свои плечи новую пассию.

– А не слишком ли это много для вас, синьор Конте? – Горько смехнувшись, тихо спросила она, обращаясь в пустоту холодной комнаты.

Не узнавая саму себя, девушка отрешенно положила руки на письменный стол и уткнулась в них своим лбом.

Нет, она по-прежнему не жалела того, что сделала и даже если бы у нее была такая возможность, то вряд ли что-то изменила в этих последних днях. Она лишь жалела об одном. Жалела, что забыла о том веселом смехе, что изредка доносился по ночам до стен ее комнаты. Она должна была хотя бы узнать о нем у Мануэля. Могла спросить. Хоть как-то поинтересоваться. А вместо этого она просто забыла о своей сопернице. Хотя, сопернице ли? Через несколько дней она навсегда покинет этот дом и тогда эта рыжая девушка может спокойно властвовать здесь повсюду. Сейчас, припоминая, что ей некогда рассказывал о Мануэле Джеф перед их роковым знакомством, Шеннон вспомнила, что одновременно у него могло быть десятки женщин, и все они воспринимали это как само собой разумеющееся. Имея сразу несколько любовниц, он не делал лишь одного – никогда не разрешал им задерживаться в его доме больше чем на одну ночь. А судя по тому, сколько раз она уже слышала в этих стенах знойный смех этой рыжеволосой особы, то с легкостью могла предположить, что та занимает значительное место в жизни Мануэля. От осознания этой нехитрой истины, ей стало больно как никогда.

Всего лишь несколько дней и она бы уехала отсюда, навсегда оставаясь в своих глупых фантазиях о чистой и совершенной любви. Почему? Почему он не подождал этих нескольких дней…

Ее горькие мысли прервал тихий стук в дверь.

Позволив темнокожей служанке пройти в комнату, Шеннон без интереса взглянула на принесенный поднос с едой, но, так и не разобрав, что на нем находится, раздраженно перевела взгляд на ближайшую стену.

– Простите, что так поздно. – Неожиданно заговорила служанка. – Но синьор говорил, что вы спали. А теперь, когда Энрико увидел полоску света под дверью, то подумал, что вы, должно быть, голодны…

Тронутая чрезмерной заботой слуг, Шеннон горько усмехнулась. Хотела ли она есть – она не знала. Что-то внутри нее оборвалось, не давая возможности головному мозгу соединиться со своими импульсами. Иначе она бы не сидела так, покорно сложа руки. Иначе ее душу не заполнил бы тот лютый мороз, что сейчас вьюгой кружил в ее израненном сердце.

– Кто она? – Словно чужим голосом, тихо спросила Розу брюнетка. – Кто уехал из дома вместе с хозяином?

Не ожидая подобного вопроса, негритянка пораженно посмотрела в бесстрастное лицо темноволосой девушки.

– Синьорина Микелина. – После недолгого раздумья, отозвалась она.

Подняв на служанку свой безжизненный взгляд, Шеннон не удержалась от очередной усмешки.

– Милое имя. – Холодно проронила она, вновь возвращаясь в себя.

Отметив, что даже служанка знает имя одной из любовниц Мануэля, Шеннон досадно вздохнула.

– Могу я ещё что-нибудь сделать для вас? – Вновь послышался со стороны тихий голос. – Может быть, приготовить вам ванную или сменить пост…

– Уходи! – Резко перебив женщину на полуслове, четко произнесла она. – Мне ничего не нужно.

Поспешно исполнив приказ, Роза вышла из комнаты.

И вновь Шеннон осталась наедине со своими мыслями.

Внутри ее душили слезы обиды и негодования, но, не выпуская своих эмоций наружу, девушка осталась убийственно спокойной до конца.

Кое-как борясь с подступившей депрессией, Шеннон встала с кресла и подошла к камину. Ей не хотелось больше думать ни о той смеющейся девице, ни о Мануэле. Пускай они оба катятся к черту. А она устала от слез и разочарований. Устала быть обманутой. Устала вечно сидеть на задних рядах. С нее хватит! Пускай она пока не умеет отделять свои эмоции от желаний, но это будет следующим этапом в ее новой жизни. Что ж, раз синьору Конте нужен от нее только лишь секс, она отплатит ему той же монетой. Долой чувства и привязанность. Долой розовые очки!

Пробежав пальцами вдоль прохладной поверхности гранитной полки, Шеннон перевела свой отрешенный взгляд на стену и, встретившись с небольшой картиной, на холсте которой был изображен бушующий океан, вдруг вспомнила о тайнике. Обрадованная новым развлечением на ночь, девушка придвинула кресло к высокой стене и осторожно сняла тяжелую позолоченную раму. Внимательно оглядев прочный титановый сейф, она заметила два разных замка: электронный с одной стороны и магнитный с другой. Не имея при себе ни нужной магнитной карточки, ни прочих необходимых инструментов, Шеннон могла забыть о взломе первого замка. Простой отмычки из скрепки тут явно недостаточно. Нужный код электронного замка девушка тоже не знала. Поэтому от нечего делать, она лишь поудобней уселась в кресло и без особого стремления начала подбирать верную комбинацию. Впервые ее не интересовало содержимое тайника, ей просто нужно было занять себя хоть каким-нибудь делом, лишь бы только не размышлять о том, какими же неотложными делами сейчас занят Мануэль.

Всю дорогу Мануэль был полностью погружен лишь в свои собственные мысли. Его никак не оставлял в покое томный взгляд прекрасных карих глаз. Как же сильно он сумел полюбить образ смеющейся невысокой девушки всего лишь за эти прошедшие несколько дней! Он обожал каждую ее улыбку, каждый взмах таких пышных и длинных ресниц. Он обожал ее всю. С трудом отвлекая себя от мыслей о спящей в его комнате брюнетке, Мануэль стал обдумывать предстоящую встречу с другом, и, казалось, вовсе забыл о сидящей рядом рыжеволосой пассажирке.

Едва не проехав мимо указанного места, мужчина вдруг резко нажал на тормоз, останавливая машину под неоновой вывеской, освещающей вход в один из самых популярных ночных клубов Капри.

В салоне воцарилось напряженное молчание. Понимая, что, по всей видимости, ей и сегодня предстоит коротать эту ночь одной, девушка натянуто улыбнулась.

– Я думала, ты зайдешь со мной в клуб. – Тихо проронила она.

– Не сегодня. – До сих пор пребывая в своих мыслях, водитель лишь посильнее сжал пальцами руль, обтянутый в мягкую черную кожу.

Недовольно вздохнув, собеседница свела брови и посмотрела на сидящего рядом мужчину.

– Не боишься, что я там себе кого-нибудь найду? – Вздернув брови, попыталась поддеть она.

Мануэль лишь протяжно вздохнул.

– Что ж, чему быть, того не миновать. – Отстраненным голосом, отозвался он.

Она пораженно усмехнулась и отвернулась в сторону своего бокового окна.

– Раньше ты был более ревнив к моим поклонникам… – Чуть расстроено произнесла пассажирка и, вновь развернувшись к малоразговорчивому водителю, слегка взволнованно спросила. – Что с тобой? В последнее время ты стал таким отчужденным… таким замкнутым. Я тебя не узнаю.

– Всё в порядке, Мике. – Изогнув губы в слабом подобии улыбки, жестко проговорил мужчина. – Счастливо повеселиться.

Она ненавидела этот тон. Тон, означающий резкое и безоговорочное завершение беседы. Глубоко вздохнув, девушка взялась за прохладную ручку дверцы.

– Может, все же зайдешь со мной в клуб? – Всё же ещё раз попробовала уговорить она его. – Ну, хотя бы на пару минут? Я обещала показать тебя подругам.

Почувствовав себя словно выставочным экспонатом в музее, Мануэль усмехнулся.

– В другой раз похвастаешься мной перед своими подругами. А пока, – достав из кармана пиджака черное кожаное портмоне, он, не глядя, вытащил пачку банкнот и протянул их рыжеволосой моднице, – сделай так, чтобы хотя бы до утра я мог остаться наедине со своими мыслями.

– Как скажешь, дорогой. – Хмыкнув, слегка обиженно проговорила рыжеволосая девушка. Забрав деньги, она не спеша вышла из машины.

– Я подъеду сюда же ровно в восемь. Так что будь добра, не задерживайся! – Словно только что вспомнив возложенную на него обязанность, громко проронил брюнет вслед удаляющейся красотке, после чего вновь нажал на педаль газа, поспешно исчезая за крутым поворотом.

Припарковав машину возле входа в небольшое двухэтажное здание, Мануэль не спеша преодолел стеклянные двери и вошел в ярко освещенное просторное фойе. Небрежно преодолев мягкие кожаные кресла для ожидающих клиентов, мужчина сразу же подошел к стоящему по центру помещения столу-стойке, за которым сидела миловидная белокурая девушка. Перебирая что-то в своих руках, блондинка напряженно смотрела вниз, не замечая подошедшего к ней высокого брюнета.

– Мне нужен Лоренцо Фериччи. – Выводя ее из раздумий, сразу же перешел к делу Мануэль.

Вздрогнув от неожиданного голоса, девушка резко подняла голову, и оторопело улыбнулась столь нежданному гостю.

– Простите, синьор, но это невозможно. – Все ещё пребывая в легкой растерянности, наконец-то, произнесла она. – Синьор Лоренцо в отъезде. Через час его самолет вылетает в Соединенные Штаты по делу мистера Диккенса, так что в ближайшую неделю он будет недоступен.

Спокойно выслушав тираду вспомнившей свои обязанности секретарши, Мануэль заметил в ее руках небольшой снимок, на котором была изображена эта же девушка в обнимку с ее недосягаемым боссом. Слегка занервничав под столь пристальным вниманием брюнета, блондинка натянуто улыбнулась, поспешно пряча злополучную фотографию под стол.

Ухмыльнувшись в ответ, Мануэль по-прежнему продолжал лениво облокачиваться о лакированную поверхность высокой стойки.

– Могу я ещё что-нибудь для вас сделать? – Неуверенно обратилась к нему секретарша.

– Конечно, – слащаво улыбнулся мужчина, словно невзначай постукивая табличкой с ее именем по поверхности стола, – вы можете прямо сейчас позвонить своему боссу и немедленно вызвать его обратно в свой офис.

– Но… – Возмущенно начала девушка.

– Или вы хотите, чтобы я позвонил ему сам? – Не дав ей возможности договорить, как ни в чем продолжал улыбаться мужчина.

Понимая, что ей намекают на ее прямые обязанности, секретарша нехотя потянулась к трубке телефона. Ещё раз вскользь оглядев высокого незнакомца, она отметила его дорогой светлый костюм, золотые запонки, выделяющиеся на слегка выпирающих из рукав белоснежных манжетах и стильную прическу. Этот мужчина, бесспорно, имел достаточно важное влияние в своем круге, которой уж явно не состоял из обычных смертных сего мира. Этот мужчина знал себе цену, так же как и свое высокомерие. Однако, как правило, именно такие самолюбивые паразиты больше всего и нравились простым, до сих пор ожидающим от жизни чего-то феерического, девушкам. И секретарша Лоренцо Фериччи была вовсе не исключением.

– Как вас представить? – Спрятав охвативший ее душу внезапный переполох, вежливо поинтересовалась она.

– Мануэль Конте. – Любезно отозвался брюнет и, оставив в покое небольшую табличку, вскользь прочитал имя сидящей перед ним девушки:

– Лаура. – Тихо протянул мужчина, отчего лицо белокурой секретарши приобрело более мягкие черты.

Вспыхнув под его, казалось бы, одурманивающим взглядом, девушка смущенно улыбнулась.

– В последнее время мне почему-то очень нравится это имя. – Продолжая насмешливо улыбаться, проронил Мануэль. И не став ожидать специального приглашения, плавно развернулся, направляясь к закрытым деревянным дверям кабинета начальника.

– Я подожду в кабинете. – Бросил он через плечо.

Не посмев попрекнуть столь самоуверенного, но не менее обаятельного клиента, девушке ничего не оставалась, как только мечтательно вздохнуть и набрать номер босса, чтобы сообщить ему о происшедшем.

Зайдя в просторную комнату, Мануэль огляделся. Да, давно он не видел старого друга. По крайней мере, этого времени Лоренцо вполне хватило, чтобы обустроить свою жизнь и, как он успел заметить, поднять в гору свой юридический бизнес.

Пробежав взглядом мимо широких рядов книжных полок, усеянных томами по юриспруденции, мужчина протяжно вздохнул. Он ещё не забыл те дни, когда они вместе от корки до корки зубрили все эти пособия для начинающих адвокатов. Вот только окончив университет, их дороги разошлись: его дорожка привела его к семейному бизнесу и своей фабрике, к делу которой у него был поистине врожденный дар, а вот Лоренцо все же стал высококвалифицированным адвокатом. И надо сказать, чертовски успешным адвокатом. Хоть бывшие студенческие соратники теперь виделись не так часто, как бывало прежде, но все же Мануэль прекрасно знал обо всех достижениях старого друга, которые, надо сказать, его приятно удивляли. Теперь же он выбрал именно его. И дело было вовсе не в том, что он знал Лоренцо с давних лет, а в том, что своими победами в судах Фериччи заслужил свое уважение в глазах многих воротил Италии, хотя, возможно, уже и за ее пределами.

В дверь тихо постучали.

Полуобернувшись, Мануэль вновь увидел миловидную улыбку молоденькой секретарши.

– Синьор Фериччи прибудет минут через сорок. – Слегка выглядывая из-за двери, произнесла она. – А пока вы ждете, не хотите ли чего-нибудь выпить?

С секунду обдумав такое предложение, брюнет согласно кивнул.

– Буде добры, кофе с сахаром и со сливками.

Поспешив исполнить пожелание синьора, девушка скрылась из вида.

А всего через пару минут на широком письменном столе Мануэля уже ожидал небольшой поднос с чашкой свежезаваренного кофе на небольшом фарфоровом блюдце, сливками и круглой сахарницей.

Достав с одной из полок толстый том конституционного права, Мануэль вернулся в свое кресло, добавил немного сливок в принесенную чашку кофе и не спеша погрузился в чтение.

Не заметив ход времени, мужчина все ещё продолжал читать права добросовестных граждан Италии, когда за дверью послышался тихий шум.

– Неужто, ты все же решил податься в адвокаты? Хочешь создать мне конкуренцию? – Вместо приветствия, громко произнес вошедший в комнату светловолосый мужчина в черном костюме.

Улыбнувшись знакомому голосу, Мануэль отложил книгу на стол и, встав с кресла, протянул руку бывшему одногруппнику. Однако Лоренцо вовсе не спешил отвечать на рукопожатие. Вместо этого он лишь подошел к брюнету немного ближе и крепко обнял старого друга.

– Черт возьми, Конте, откуда ты знал, что мой офис открыт в это время? – Отстранившись, немного пораженно спросил светловолосый мужчина.

– Просто я знаю тебя. Ты – ночная птица. – Улыбнулся собеседник. – Но вот если бы я решил заглянуть сюда ранним утром, то, скорее всего, наткнулся лишь на закрытые двери.

– Скорее всего. – Улыбчиво подтвердил блондин. – Однако тебе сейчас тоже повезло. Лаура уже давно должна быть дома, а я, кстати, в летящем самолете.

Пропустив мимо ушей укоряющие нотки, Мануэль внимательно всмотрелся в лицо старого друга.

– Сколько лет я тебя не видел? Ты заметно изменился с момента нашей последней встречи.

– А вот я тебя вижу довольно часто. – Забыв былой упрек, добродушно улыбнулся Лоренцо, присаживаясь в свое кресло у противоположной стороны стола. – В газетах твое славное личико так и блистает в компании с какой-нибудь очередной знойной красоткой.

Усмехнувшись такому заявлению, Мануэль незамедлительно парировал в ответ:

– Зато спать со своей молоденькой секретаршей – это ужасно банально. – Поддел он. – Но это так на тебя похоже.

Грешно приподняв руки, Лоренцо лишь рассмеялся в ответ.

– Ей почти что тридцать. К тому же, она прекрасно справляется со своим обязанностями. – Словно в оправдание проронил он.

– Не сомневаюсь. – Двояко расценив произнесенный ответ, согласно кивнул брюнет.

Устав от поддеваний, Лоренцо принял раздраженный вид, которой на деле означал всего лишь его проигрышную позицию.

– Кончай издеваться. – Буркнул он. – Лучше скажи, зачем пришел? Ты хоть в курсе, что ты меня практически с борта самолета выдернул?

– Да-да, знаю, твоя милая секретарша рассказывала. – Ничуть не задетый его наигранной суровостью, проронил Мануэль. – Но мне очень нужна твоя помощь.

– Моему потенциальному клиенту в Штатах она тоже нужна. – Все ещё продолжая выражать свое недовольство, отозвался блондин.

Отбросив былое веселье, Мануэль серьезно взглянул на друга.

– Сколько бы ни пообещал твой Диккенсон, я заплачу тебе в два раза больше.

Изумленно приподняв брови, Лоренцо свел пальцы ладоней в замок.

– Это что-то настолько серьезное?

– Очень. – Незамедлительно отозвался друг.

С секунду поразмышляв над сложившейся ситуацией, блондин едва заметно кивнул головой.

– Что ж, если это в моей компетенции и я…

– В твоей, – перебив друга, уверенно отозвался Мануэль, – ты выигрывал похожие дела уже не раз. Именно поэтому я тебя и выбрал.

– Я польщен. – Наигранно улыбнулся собеседник. – А теперь ближе к делу. Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?

На этот раз от широкой улыбки не удержался Мануэль.

– Не для меня. – Поправил он. – Для неё.

– О, – брови Лоренцо изумленно приподнялись вверх, – для нее! – Тихо повторил он. – Это становится интересно.

Сведя брови, белокурый мужчина задумчиво посмотрел в непроницаемое лицо друга.

– Ревнивый муж? – Наконец-то спросил он.

Мануэль насмешливо усмехнулся в ответ.

– Это слишком пафосно.

– Обиженная любовница? – Вновь предположил Фериччи.

Скривив губы, брюнет отрицательно покачал головой он.

– Скучно.

– Неужто, ты сам гоняешься за одной из своих девиц, в надежде получить от нее обещанное наслаждение?

– Ну, а это уже что-то из рода фантастики. – Отклоняя очередной вариант, ухмыльнулся мужчина.

– Тогда сдаюсь. – Отклонившись на спинку своего кресла, вздохнул Лоренцо. – Рассказывай сам, что тебя ко мне привело.

Приняв точно такую же расслабленную позу, Мануэль задумчиво посмотрел в пространство перед собой. Решая с чего начать, он, наконец, тихо произнес:

– Недавно в один из престижных особняков Искьи пробрались воры…

– Да, слышал. Пострадала семья Пасквитти, кажется. – Согласно кивнул собеседник. – Громкое дело. Если не ошибаюсь, из сейфа были украдены бриллианты на сумму равную семизначному числу.

– Верно. – Протяжно вздохнув, подтвердил брюнет.

– Так же я слышал, что охранникам все же удалось поймать одного из воров. – Бодро продолжил Фериччи. – Все же есть справедливость на этом свете, хоть я и не завидую задержанному преступнику.

– Вот именно. – Натянуто разведя губы в слабой ухмылке, кивнул Мануэль. – А теперь ты должен не то, что не завидовать ему, твоя прямая обязанность помочь избежать ему тюрьмы. А уж если быть более четким, то ты должен помочь одной славной девушке избежать сурового наказания.

И вновь за последний час брови Лоренцо ошарашено поползли на лоб.

– Ты… – Выдавливая слова из своего пересохшего горла, сбивчиво начал он. – Ты имеешь в виду ту пойманную преступницу?

Криво улыбнувшись такому сравнению, Мануэль продолжал неотрывно следить за округлившимися глазами собеседника.

Поняв, что друг не шутит, Лоренцо озадаченно вздохнул, пытаясь уложить в голове столь неожиданную просьбу.

– Хорошо. – Вновь вернувшись к спокойному состоянию, тихо проронил он. – Что именно ты хочешь для нее сделать?

– Всё. – Четко отозвался Конте. – От подтверждения ее непричастности к этому делу до полного оправдания в суде.

– Да ты с ума сошел?! – Не сдержавшись, огорошено выкрикнул Фериччи. – Ее же поймали на месте преступления!

– Ну и что? При ней ничего не нашли. – Небрежно пожав плечами, возразил брюнет. – Она работала в том доме прислугой и просто убиралась в комнате.

– Из которой пропали бриллианты, позволь напомнить!

Скрестив руки на груди, Мануэль обдал своего друга твердым, непреклонным взглядом.

– Свали всё на напарника. – Четко произнес он. – Придумай ей ложное алиби. Мне плевать, как ты это сделаешь, но суд должен ее оправдать!

Все ещё поверженный в шоковое состояние, Лоренцо озадаченно покачал головой.

– Да ты хоть понимаешь, с кем мы имеем дело? – Поставив локти на стол, он на секунду спрятал свое лицо в ладонях. – Моргана Пасквитти хочет лютой расправы. Она готова живьем съесть эту девчонку.

– Мне плевать, чего она хочет. – Вновь приняв небрежный вид, проронил Конте. – В этой семье решает лишь ее муж. Именно с ним нам нужно найти компромисс, а не с его вечно недовольной женушкой.

– Однако не советую, так быстро сбрасывать ее со счетов. – Не унимаясь, продолжил Лоренцо. – Она может подкинуть свинью в самый неожиданный момент. Так не раз бывало.

– Она будет смиренно молчать. – Вдруг уверенно произнес брюнет. – Я очень долго знаю эту семью и поверь, Моргана нам не противник.

Недоверчиво фыркнув себе под нос, блондин посмотрел в спокойное лицо собеседника.

– С чего такая уверенность?

Подняв со стола прежнюю книгу, Мануэль задумчиво повертел ее в руках, решая рассказать ли другу о некогда личном разговоре с Пасквитти.

– У Леонардо больное сердце. – Наконец, тихо проронил он. – А также огромное состояние, которое он пока не спешит завещать своему единственному сыну.

– Хочешь сказать, что он составил документы таким образом, что в случае его смерти все деньги переходят не его жене и ребенку, а в какое-нибудь совершенно другое русло?

Согласно кивнув, брюнет отбросил толстый том обратно на стол и посмотрел в лицо пораженного собеседника.

– Откуда ты знаешь? – Недоверчиво спросил его тот.

– Он сам сказал. – Просто улыбнулся Конте. – Я же сказал, я эту семью очень хорошо знаю.

Пораженно замолчав, Лоренцо ещё пару минут осмысливал узнанные факты. Перед его глазами возник твердый взгляд синьора Пасквитти, одного из самых уважаемых людей в округе. Казалось, всегда такой уверенный и гордый мужчина одним своим видом внушал непоколебимую жизненную силу.

– И сколько же лет ему ещё предвещают врачи? – С заметным сожалением спросил Фериччи.

Слегка пожав плечами, Мануэль и сам расстроился под действием сложившейся беседы.

– Возможно, пять лет. Возможно, пятнадцать. Но так же, вполне вероятно, что его сердце не выдержит и недели. В конце концов, кто знает, сколько нам отведено? – Отстраненно произнес он. – Но одно я знаю точно, пока Леонардо жив и не составил завещание в пользу сына, Моргана будет потакать ему во всем. Выплевывать яд, но все же смиренно потакать.

– Да… – Взъерошив некогда тщательно уложенные волосы, протянул блондин.

– Оставшиеся годы Пасквитти решил посвятить себя справедливости. – Вновь твердым голосом заговорил собеседник. – Поэтому его обязательно нужно убедить в непричастности Шеннон к этому делу. Пускай обвиняет в преступлении лишь ее сбежавшего напарника, но саму девушку считает невиновно обвиненной.

Выслушав подробные инструкции, Лоренцо насмешливо усмехнулся.

– Шеннон, значит. – Словно пробуя это имя на вкус, повторил он. – И где же она сейчас?

Губы Мануэля растянулись в широкой улыбке.

– У меня дома.

– Не знал, что тюрьмами у нас теперь называются богатые фешенебельные особняки. – Поддел блондин, однако вновь став серьезным, тихо проронил. – Я даже знать не хочу, каким образом она к тебе попала.

– Не волнуйся. Все законно. – Успокоил его Конте. – Подходящих камер для заключенных на всем этом архипелаге вряд ли найдется, так что губернатор Искьи оказался совсем не против, если я подержу эту девушку у себя дома до ее перевода в Неаполь, где и будет рассматриваться это дело.

– Удивительно. – Открыто насмехаясь над услышанным, покачал головой Лоренцо. – Значит, теперь эта преступница живет у тебя. – Вновь направив свой насмешливый взгляд в серьезное лицо друга, блондин не удержался от очередной колкости. – А не слишком ли много она запросила за что, чтобы раздвинуть перед тобой свои прекрасные ножки?

Добродушно усмехнувшись в ответ, Мануэль глубоко вздохнул. В любом другом случае он бы неминуемо принял такие слова за оскорбление, но давняя дружба с Фериччи давала себя знать. Они неоднократно так открыто поддевали друг друга, и этот раз оказался вовсе не исключением.

– Поверь, она раздвигает их мне без какой-либо корысти, лишь по своему желанию. Да и дело совсем не в этом. – Вновь став серьезным, он твердо проговорил. – Просто она должна остаться на свободе. И это не только ее желание. Этого хочу я!

Понимая, что дело весьма серьезное, Лоренцо внимательно посмотрел в лицо друга. За годы дружбы он не раз встречался с его упертым взглядом и четко поставленными целями, и знал, что если Мануэлю что-то взбредет в голову, то он ни за что не отступится. И все же сейчас в его глазах светилось нечто иное, непохожее на былой вызов всему свету. Сейчас его взгляд светился особенным сиянием. Поддерживаясь каким-то внутренним стержнем он, казалось, освещал Мануэля своей невидимой, однако настолько сильно ощутимой аурой абсолютного собственничества и крепкой защиты.

Пораженно хмыкнув, Лоренцо все же решил промолчать по этому поводу.

– И сколько же ей лет? – Невольно проявив любопытство к столь впечатляющей особе, поймавшей его, казалось бы, неуловимого друга в свои прочные сети, поинтересовался он.

Вспомнив спящую посреди кровати Шеннон, губы Мануэля словно сами собой расползлись в нежной улыбке.

– Двадцать три. – Тихо произнес он, все ещё видя перед собой ее образ. – Вернее, почти двадцать четыре.

Излив свой безудержный смех в громком покашливании в кулак, Лоренцо едва не поперхнулся.

– И ты ещё назвал мою секретаршу молоденькой? – Кое-как совладав с собой, усмехнулся он. – Прости, но ведь если мне не изменят память, мы с тобой, кажется, одного возраста?!

– И что ты этим хочешь сказать? – Прекрасно понимая намек друга, все же сдержанно улыбнулся брюнет.

– Только то, что между тридцатью четырьмя и двадцатью… четырьмя солидная разница. – Высказал Фериччи. – Черт, и ты ещё смел смеяться надо мной?!

– Я всего лишь сказал, что спать со своей секретаршей – это банально. – Напомнил Конте.

– А с воровкой? – Тут же парировал блондин. – Экстрим?!

Рассмеявшись в ответ, мужчина покачал головой.

– Завидуешь?

– Черт возьми, ещё как! – Не став отрицать, согласно кивнул друг. – Могу себе представить, ты и… Кстати, – задумавшись, немного тише изрек он, – а что там за история с нападением? Я как-то на днях встретился с Микелиной. Она сказала, что несколько дней назад на тебя пытались напасть в твоем же доме. Я удивился, в наших краях такое бывает нечасто. Но в связи с последними событиями… – Внезапно замолчав, губы Лоренцо растянулись в догадливой улыбке. – А это случаем не та же…

– Нет. – Даже не дав договорить, четко произнес брюнет. – Микелина что-то много болтает в последнее время. В голове вместо должных мозгов, один лишь ветер.

– Да? – Насмешливо поддел друг. – А мне она вполне серьезно говорила, что нашла тебя с кровоточащей раной на голове. Просила обратиться в полицию, но ты наотрез отказался.

Недовольно вздохнув, Мануэль нехотя пояснил:

– Во-первых, она меня не находила, я сам ее нашел в своей гостиной. Ее неожиданные появления в моем доме в последнее время вызывают у меня чувства некого привыкания. А во-вторых, я просто поскользнулся и упал, в честь чего я должен был обращаться в полицию?

– Ну-ну, – разыгрывая из себя доверчивого дурачка, согласно кивнул Лоренцо. – Я так и подумал.

Прекрасно понимая, что Лоренцо так просто не проведешь, Мануэль добродушно улыбнулся. Вот и ещё один предлог почему он обратился именно к нему. Фериччи был его давним другом, которому он до сих пор доверял.

– Кстати, по поводу Микелины, она все ещё у тебя?

– Периодически.

Понятливо кивнув, Лоренцо сочувственно улыбнулся.

– И как нынче ее аппетиты? Не поубавились?

Мануэль передернул плечами.

– Отнюдь. – Усмехнулся собеседник, вспоминая рыжеволосую модницу. – Из всех женщин, находящихся в моем окружении, только она тратит на одежду столько, сколь не получает своей чистой прибыли весь этот остров в разгар туристического сезона.

– Что поделать? Это сущность всех женщин.

Не став спорить с очевидным, Мануэль лишь слабо усмехнулся в ответ. Вспомнив о дальнейших планах, он резко встал с кожаного кресла и мельком взглянул на свои часы.

– Что ж, приятно было поболтать, но мне ещё нужно повидать Пасквитти.

– Это в час ночи? – Изумился Лоренцо. – С ума сошел? Да все нормальные люди уже давно спят. Садись обратно и оставь это дело своему адвокату. Завтра с утра я сам съезжу на Искью и поговорю с ним.

Медленно обернувшись в сторону сидящего в кресле друга, Мануэль вопросительно изогнул брови.

– Так ты все же берешься за это дело?

– Ну ты же платишь в два раза больше Диккенсона. – Слащаво улыбнулся собеседник.

Таким образом, понятия не имея, сколько же пообещал Фериччи этот самый Диккенсон, и сколько он должен будет заплатить ему за свободу Шеннон, Мануэль расслабленно вздохнул и вернулся в кресло.

– В таком случае, – вновь заговорил он, – мне плевать, как и что ты будешь делать, но ты просто обязан выиграть этот процесс!

– Это я уже понял. Завтра же свяжусь с полицией, чтобы получше узнать подробности происшедшего.

Услышав о полиции, Мануэль свел брови. Вспомнив былую просьбу Шеннон, он тихо произнес:

– Да, и ещё. Когда будешь разговаривать с полицией, попроси у них черную тетрадь, что была изъята из бардачка найденной машины напарника.

– А может быть, заодно попросить у них и самого сбежавшего дружка? Или украденные бриллианты? Кто знает, вдруг и в самом деле отдадут?

Строго взглянув в насмешливое лицо собеседника, темноволосый мужчина вздохнул.

– Перестань, я не шучу. Это ей нужно. К тому же, тетрадь они тебе отдадут без проблем.

Не узнавая собственного друга, Лоренцо пораженно усмехнулся. До чего же все-таки любовь меняет людей!

– Интересно, – медленно покручивая свое кресло из стороны в сторону, задумчиво начал Фериччи, – а она…

Предугадав его вопрос, брюнет слегка улыбнулся.

– Она красивая.

– Я даже не сомневался. – Так же просто усмехнулся друг. – Но я не это хотел спросить. Она… – Заглянув в глаза Мануэля, он все же договорил свою мысль. – Она стоит того?

– Стоит. – Твердо произнес тот. – Стоит даже намного большего.

– Что ж, – усмехнувшись в ответ, проговорил блондин, – тогда мне нужно очень хорошо постараться, чтобы выволочь твою куколку из той грязной лужи, в которую она так четко угодила своим прекрасным личиком.

Встав с кресла, он снял свой дорогой пиджак и, повесив его на спинку кресла, подошел к встроенному в стене мини-бару.

– Но все это завтра. А сейчас, давай просто поболтаем о жизни. Как твоя фабрика?

– Процветает. – Обобщенно проронил брюнет. – Правда, сейчас я немного отошел от дел. Но весь завтрашний день хочу провести там. Нужно кое-что сделать.

– Создаешь новый аромат. – Догадавшись о планах друга, Лоренцо улыбнулся и поставил на стол два квадратных стакана с небольшими кубиками льда, плавающими на поверхности янтарной жидкости. – Насколько я помню, ты предпочитаешь виски?

Согласно кивнув, Мануэль взял один из стаканов.

– За ароматы. – Слегка дотронувшись бокалом о бокал, усмехнулся он.

– И за милых дам. – С улыбкой добавил блондин. – Без них жизнь была бы скучна.

– Это уж точно. – Со вздохом подтвердил Мануэль, залпом опорожняя бокал…

Большая мужская ладонь нежно легла на полную девичью грудь. Слегка сжимая розовый сосок указательным и большим пальцами, Мануэль довольно улыбнулся, услышав протяжный стон нахлынувшего на партнершу удовольствия. Его губы медленно наклонились к изгибу ее грациозной шеи, заставляя любовницу дрожать от долгожданного экстаза…

До крови прикусив нижнюю губу, Шеннон резко закрыла глаза, но плод разбушевавшегося воображения отнюдь не спешил исчезать. Ему было абсолютно неважно открыты ли у его зрителей глаза или же нет. Словно помимо воли он принуждал ее и дальше смотреть свое театральное представление, время от времени заставляя сопереживать героям или же наоборот испытать к ним свои самые яростные чувства, что сейчас и происходило с Шеннон. Отравленная ревностью, ложью и внутренней обидой, она, не смотря на льющиеся по щекам слезы, продолжала подбирать цифры кодового замка. Плохо видя то, куда нажимают пальцы, девушка молила лишь о том, чтобы ненавистное видение исчезло. Но чем сильнее она старалась избавиться от этого кошмара, тем упорнее яркие картины знойной ночи стояли у нее перед глазами. Превозмогая внутреннюю боль и горькие слезы, Шеннон лишь тихо продолжала подбирать код сейфового замка…

Шел уже предрассветный час нового дня, когда введенная комбинация совпала с установленным кодом и тяжелая дверь тихо щелкнула, оповещая о своем победоносном открытии. Изрядно уставшая от одной и той же монотонной процедуры, а так же от внутренних ночных терзаний, девушка даже не сразу поняла, что у нее получилось взломать этот, казалось бы, меганадежный замок. Хотя, о том, чтобы вор мог вот так небрежно просидеть всю ночь напролет, лениво подбирая нужные цифры, она прежде никогда не слышала. Однако сейчас это волновало ее меньше всего. Ее состояние немного улучшилось. Постепенно слезы иссякли, хотя обида разорванной раной все еще терзала ее изнутри. Но все же, стараясь превозмочь эту адскую боль, брюнетка открыла тяжелую дверцу и посмотрела во внутрь просторной ячейки сейфа.

В ту же секунду ее губы медленно изогнулись в пораженной усмешке, а комнату заполонил истерический смех.

Она ожидала чего угодно, но только не этого.

Прямо по центру широкой металлической полки стояла бутылка шампанского с опирающейся на нее открыткой, на глянцевой поверхности которой был изображен букет изысканных алых роз. Так же на полке находились два хрустальных фужера, стоящих на фигурных длинных ножках в непосредственной близи от самого напитка.

Кое-как угомонившись, Шеннон стерла крупицы выступивших слез со своих глаз и, убрав фужеры на стол, потянулась за открыткой. Ещё раз пристально посмотрев на розы, она перевернула карточку и прочла всего лишь одно-единственное написанное на ней слово: «Поздравляю!«.

Цинично усмехнувшись в ответ, брюнетка со сжигающей ее изнутри злостью порвала открытку на множество мелких частей. Ей никогда прежде не дарили цветы, а воспринимать этот сфотографированный букет как первый подарок, Шеннон сейчас совсем не хотелось.

– Каков умник. – С горькой насмешкой произнесла она, вытащив из сейфа само шампанское.

Посмотрев на бутылку, брюнетка печально ухмыльнулась. Даже в ее такой, казалось бы, непутевой жизни имели место свои нерушимые принципы. Одним из них было категорическое не употребление алкоголя. Уж слишком часто на ее пути попадались люди, живущие этой зависимостью. Она насмотрелась на них с детства. Вечно пьяные, забывшие свою человеческую мораль и хоть какое-то чувства стыда, они шлялись по подворотням, ища очередную бутылку с оставшимся на дне спиртным. Невольно вспомнив, как однажды она чуть не попалась в лапы одному из таких отребьев, Шеннон неприятно передернуло. Это был холодный ноябрьский вечер. Как всегда сбежав из своего не слишком-то уютного приюта, она бесцельно слонялась по грязным улицам Чикаго. Забредя под широкий каменный мост, Шеннон с опаской посмотрела на парочку развалившихся на широком картоне бомжей. Однако решив, что спящие они не представляют для нее никакой ощутимой угрозы, девочка смело подошла к полыхающему высоким столбом огню. Поднеся к нему свои окоченевшие от морозного ветра руки, она расслабленно вздохнула, на миг забыв о том, где находится. Опасность подступила слишком неожиданно. Грубо схватив черноволосого ребенка за плечи, один из проснувшихся мужчин резко повернул ее к себе. Поначалу Шеннон решила, что, должно быть, хозяин костра против того, чтобы у его теплого очага грелись посторонние, но тот плотоядный блеск в заплытых от алкоголя глазах инстинктивно подсказывал ей, что на сей раз дело не ограничится лишь грозным припугиванием, как бывало прежде. От захватчика разило алкоголем за версту, но все же, даже не смотря на количество выпитого спиртного, его сила против отпора маленькой девятилетней девочки была сравнима, как объятия огромного удава, сжимающего свою пойманную маленькую мышку. В тот раз ей помог случай. Услышав крики, кое-кто из людей, прогуливавшихся на мосту, окрикнул пьяного бродягу и, воспользовавшись моментом, Шеннон ловко ускользнула из его грязных рук. С тех пор девочка поручилась, что никогда в жизни она не возьмет в рот даже капли алкогольного напитка. Так было вплоть до сегодняшнего дня. Но теперь настало время изменить своим принципам.

Раскрутив тонкую проволоку, Шеннон неумело вытащила пробку, отчего из узкого горлышка тут же выползла шипящая пена разыгравшегося вина.

– За тебя, дорогой. – Цинично усмехнувшись, она поднесла бутылку ко рту. – А ещё лучше, за меня – наивную дуру.

По мере того, как Шеннон сочиняла все новые и новые тосты, олицетворяющие ее жалкую фигуру в этом доме, содержимое бутылки довольно быстро приближалось ко дну. Постепенно ее чувства притупились, движения стали более фигурными, зрение менее четким. Кое-как прижимая к своему телу скомканную простыню, она с легкой веселостью слонялась из угла в угол. Новое жаркое утро уже давно взяло свои права и теперь вся комната была усеяна солнечными зайчиками, прыгающими между яркими лучами. Едва не споткнувшись о лоскут попавшейся под ноги простыни, брюнетка с легкой обиженностью на лице посмотрела на шелковую материю и, обвернув ее вокруг своей руки, словно то был краешек величественного шлейфа, направилась в сторону окна. В очередной раз она поднесла горлышко бутылки к своим губам, чтобы отпить новый глоток так понравившегося ей сладкого напитка, но с легким разочарованием поняла, что почти что литровая емкость оказалась пуста. Остановившись посреди комнаты, Шеннон недоуменно пыталась понять, как же это получилось? В конце концов, похлопав несколько раз по дну бутылки своей ладонью, словно желая убедиться, что вино там точно ничто не удерживает, она расстроено поставила пустую тару на стол.

– Вот черт! – Буркнула она, отстраненно следя за тем, как неустойчивое донышко вдруг ни с того ни с сего решило прокрутиться вокруг своей оси и, опрокинув бутыль на бок, беззвучно упало на мягкий ковер.

– Класс. – Вяло промямлила девушка, наклоняясь за проказливым предметом. Однако ее отяжелевшие ноги внезапно подкосились и, рухнув на ковер, она в очередной раз прокляла вращающуюся комнату парочкой крепких ругательств.

– Ну что за пакости?! – Не зная, к кому именно принадлежит данное обращение, брюнетка все же угрюмо огляделась вокруг, словно ища затаившегося виновника своего падения, и, схватившись за подлокотник стоящего поблизости кресла, кое-как поднялась на ноги. Наконец, приняв устойчивое положение, Шеннон все же поставила злосчастную бутылку на лакированную поверхность стола и, почесав ушибленный об мягкий ковер лоб, побрела к окну.

– Вот попадись мне только! – Высказала она своему «спрятавшемуся неприятелю». Однако поняв всю комичность сложившейся ситуации, Шеннон глупо хихикнула и, немного повоевав с многочисленными занавесками, все же подобралась к широкому окну. Смутно осознавая, что она, пожалуй, выпила малость лишнего, девушка выглянула на улицу, пытаясь сфокусировать свой размывчатый взгляд. И, как оказалось, как раз вовремя. Не помня себя от внезапно затаившегося дыхания, девушка замерла. У крыльца особняка стоял черный спортивный автомобиль. Вышедший из него кавалер услужливо открыл дверцу для своей пассажирки и, галантно предложив ей свой локоть, не спеша направился в сторону дома.

Былая веселость вмиг спала. Почувствовав внутренний жар, Шеннон плотно сжала губы, неотрывно следя за рыжеволосой соперницей, поднимающейся по широким ступеням просторного крыльца.

«Как она смеет являться сюда снова? – В негодовании подумала Шен. – А как смеет он таскать своих шлюшек посреди дня, совершенно не заботясь о ее мнении?!«

Хотя так ли интересовало Мануэля ее мнение – она уже не знала.

В охватившем ее отчаянии неуемного гнева, в голове вдруг раздался мелодичной смех веселой шатенки. С силой закрыв уши ладонями, Шеннон отпрянула от окна. Слезы с новой силой заполонили ее щеки и, не помня себя от негодования и злости, девушка подлетела к запертым дверям.

– Мануэль! – Что есть мочи тарабаня по прочному дереву, громко выкрикнула она. – Мануэль!

Спустя минуту беспрерывного грохота по двери, Шеннон в изнеможении упала на колени. На ее зов так никто и не откликнулся, словно в этом громадном доме она была абсолютно одна. Но ведь она прекрасно знала, что за прочными засовами стоит пара охранников. Так почему же они не хотят откликнуться на ее ничтожную просьбу и позвать хозяина?

Черти. Проклятые черти! Все они были настроены против нее.

– Откройте же эти проклятые двери! – Сквозь слезы, умоляюще вымолвила она. – Откройте!

Вновь с силой обрушив кулак по крепкой поверхности двери, Шеннон уже было отчаялась, как вдруг из коридора послышался приглушенный ответ:

– Синьора нет дома. – Неуверенно подал голос один из охранников.

От такой нелепой лжи, Шеннон горько ухмыльнулась. Ее налитые кровью глаза пронзили запертую дверь. Жаль, что взгляд не умеет испепелять предметы, не то бы, ни один барьер сейчас не смог бы остановить обезумевшую от терзающей боли предательства девушку.

– Ах, нет, значит?! – Мрачно усмехнулась она, обдумывая в голове внезапно пришедшую мысль. – Что ж, ему же хуже.

Резко поднявшись на ноги, разъяренная брюнетка вновь чуть не упала, наступив на край вечно лезущей под ноги шелковой материи. Тогда, выместив часть злобы на несчастной простыне, Шеннон скинула с себя легкое одеяние и подбежала к столу.

– Нет?! – Все ещё злясь от разбередившей былую рану лжи, она схватила за длинную ножку одного из хрустальных фужеров и со всей силы запустила его в закрытую дверь. Столкнувшись с прочной преградой на своем пути, бокал со звонким шумом разлетелся вдребезги, орошая толстый ворс ковра своими острыми осколками.

– Нет?! – Вновь повторила бунтарка, малость подбодрившаяся от столь веселого представления.

Запустив в ту же дверь и второй фужер, Шеннон со злорадным упоением следила за тем, как ещё одна изящная вещица раскрошилась у нее на глазах. Но, чтобы утихомирить свой разбушевавшийся гнев, пары разбитых фужеров было явно мало. Тогда, схватив со стола бутылку, брюнетка со всей силы запустила ее в ближайшую стену. Эффект превзошел все ожидания. Разлетевшееся стекло заставило ее истерично засмеяться во весь голос от переполнившего ее душу отчаяния.

Что ж, раз хозяина нет дома, то можно творить все, что угодно! Она пленница, а пленники, как известно, мало славятся своим примерным поведением. По крайней мере, не она. Вскользь осмотрев ближайший к ней угол, Шеннон подбежала к переливающейся на свету разноцветной гаммой оттенков вазе из венецианского стекла и, подняв достаточно тяжелую вещицу с пола, с точно такой же решительностью запустила в соседнюю стену. Затем вслед полетели и всевозможные безделушки и шуточные аксессуары комнаты, которые однако стоили совсем не шуточных денег.

– Так тебе! – Занеся очередную фарфоровую статуэтку в сторону двери, со злостью выкрикнула девушка. – Чтоб тебе провалиться…

Внезапно ее голос оборвался. На пороге, метая гром и молнии, стоял Мануэль. Слегка сузив глаза, он негодующе сверлил ее взглядом. Внезапно позабыв свое бунтарское поведение, Шеннон робко поставила статуэтку на свое место и, не говоря ни слова, снова посмотрела в гневное лицо мужчины.

Медленно захлопнув за собой дверь, брюнет холодно осмотрел царящий вокруг хаос из разбитого хрусталя и фарфора. Не обращая внимания на скрежет стекла под подошвой ботинок, мужчина медленно приближался к застывшей на месте девушке.

Возможно, не выпей Шеннон столько игристого вина, то она бы непременно заподозрила в его взгляде что-то неладное, отчего ей бы неминуемо захотелось бы спрятаться в самый дальний угол. Но сейчас, смотря на высокого брюнета, чья появившаяся ленивая усмешка в такт гармонировала с небрежной позой вложенных в карманы брюк ладоней, она мягко улыбнулась.

– Мануэль… – Тихо проронила Шеннон.

Сейчас, забыв о своей былой обиде, забыв о находящейся в этом же доме сопернице, она жаждала лишь одного – его жгучих объятий.

Остановившись всего лишь в шаге от нее, мужчина медленно вынул руки из карманов. Его все ещё колотила внутренняя дрожь, однако он старался ничем не выдать своего истинного состояния. Услышав дикие крики в противоположной части дома, он готов был подумать все, что угодно. Впервые ему показался собственный особняк слишком громадным с кучей расставленных по нему бесполезных вещей. За то время, что он стремглав бежал по длинному коридору, он представлял немыслимые вещи, творящиеся с Шеннон. Переживал за нее. Думал, что то-то произошло. Но стоило ему лишь очутиться на пороге своей некогда роскошной спальни, как былое волнение испарилось, а на его место пришли растерянность и гнев. Гнев за то, что она заставила его пережить небывалый страх. Гнев за то, что этот ребенок в очередной раз проявил свой бунтарский характер. И, в конце концов, гнев за то, что он сам чуть не поверил, что Шеннон угрожает опасность.

Резко схватив ее за плечи, он как следует встряхнул глупую девчонку.

– Какого черта ты здесь вытворяешь?! – Впервые дав волю своему гневу, рявкнул мужчина.

Не обращая внимания ни на его гневный тон, ни на его столь грубое к ней отношение, Шеннон возвела руки вверх и, обхватив любимого за шею, постаралась примкнуть к нему как можно ближе. Ей было необходимо вновь почувствовать его тепло. Ей так хотелось услышать заверения, что она до сих пор ему нужна, что она лучше, чем та, другая.

Потянувшись к его губам, девушка уже приготовилась окунуться в страстный поцелуй, как вдруг Мануэль отодвинул ее от себя, держа на расстоянии вытянутой руки.

– Я все ещё требую ответа! – Строго напомнил он.

Словно новорожденный птенец, барахтающийся в узком гнезде, Шеннон безрезультатно пыталась дотянуться до мужчины.

– А я хочу твоих объятий. – Накуксившись, бросила она, переставая бороться в его руках.

Ошеломленный таким ответом, Мануэль свел брови. Что-то в поведении Шеннон было до нелепости комичным. Впившись глазами в ее затуманенный взгляд, мужчина медленно опустил руки. В ту же секунду радостная брюнетка воспользовалась моментом и тотчас приблизилась к мужчине. Решив немного побездействовать, Мануэль молча стоял на своем месте. Наконец, почувствовав, как Шеннон уцепилась за его плечи, словно утопающий за последнюю соломинку и уже начала медленно приближаться к его лицу, брюнет неприятно поморщился.

– Ты что, пьяна?! – Не веря самому себе, утвердительно проронил он, принюхиваясь к ее дыханию.

Мельком взглянув на открытую дверцу сейфа, мужчина с шумом вздохнул. Совсем не так он представлял открытие своего тайника. Мануэль знал, что рано или поздно Шеннон попытается его открыть, именно поэтому он и оставил в ней бутылку изысканного итальянского шампанского. Он думал, что они вместе разопьют это вино, закрепляющее их мир. Но в итоге все оказалось совершенно не так.

– Поцелуй меня. – Прошептала Шеннон, выводя его раз раздумий.

Сухо усмехнувшись от такой панорамы, Мануэль непроизвольно поддержал тянущуюся к нему девушку под локти, так как не беспричинно боялся за то, что в любой момент она может рухнуть на пол.

– Уму непостижимо. – Осознав столь нелепую причину ее рьяного поведения, его прежнее раздражение несколько ослабло. Уступчиво решив отложить свою поучительную беседу до ее отрезвления, он, выбрав наиболее близкий путь к широкой постели, медленно потянул за собой Шеннон. – Милая, да ты пьяна в доску.

– Это всё шампанское. – Согласно подтвердив свои слова громкой икотой, темноволосая девушка, словно послушная собачка, потянулась за своим хозяином. – Обычно я вообще не пью. Ну, вообще ни капельки…

– Понятно. – Поджав губы, пробурчал брюнет. – И, похоже, что пить тебе совсем нельзя.

Остановившись возле груды мелких осколков, мужчина вздохнул и, подняв девушку словно пушинку, поспешно преодолел оставшееся расстояние до постели. Нежно уложив Шеннон на кровать, он укрыл ее новой простыней и, повиснув над ней, пытался понять, что же побудило ее затеять весь этот сыр-бор?

– Мне было так плохо без тебя. – Тихо прошептали ее мягкие губки, отчего его душу тронула легкая волна необъяснимой нежности при виде столь умиленного, изрядно подвыпитого создания.

Медленно наклонившись к ее лицу, Мануэль слегка задержался над ее губами, улыбнулся в ответ на ее томный, предвкушающий поцелуй взгляд и, быстро подавшись чуть выше, нежно поцеловал в лоб.

– Спи. – Словно ребенку сказал он и привстал с постели.

От его нежности Шеннон совсем сморило, однако с трудом понимая, что он готов вот-вот оставить ее одну, нашедший сон, как ветром сдуло.

– Нет! – Приподымаясь на локтях, негодующе выкрикнула она. – Останься со мной. Прошу, останься здесь!

Остановившись посреди комнаты, Мануэль непонимающе посмотрел в умоляющее лицо брюнетки.

– Мне нужно на работ…

– Врёшь! – Яростно перебила его девушка, одним рывком соскочив с постели. – Врёшь! Ты опять уходишь к ней, да?!

Невольно проследив за ее босыми ступнями, ловко преодолевающими острые осколки, Мануэль на миг забыл о вновь взбунтовавшейся узнице. Подбежав к нему вплотную, Шеннон снова вцепилась в его руку.

– Вернись в постель. – Сурово приказал он ей, старясь подтолкнуть обратно к безопасной кровати. Не обращая внимание на его холодный тон, брюнетка не отрываясь смотрела в непроницаемое лицо, пытаясь найти в нем хоть что-то отдаленно напоминающее былую нежность.

– Скажи, почему ты так хочешь вернуться к ней, а не ко мне? Я тебе уже надоела?

Теряя терпение, мужчина глубоко вздохнул. Он никогда не славился крепкой выдержкой и безмерным спокойствием. В жизни его раздражали многие вещи. И одна из таких вещей была именно женская ревность. Его раздражало это до глубины души. Именно поэтому в последние годы он старался обходить эту женскую черту стороной, разрывая отношения ещё до того, как обидчивая любовница могла бы упрекнуть его в чем-то подобном. Впоследствии стараясь выбирать женщин, которых бы устраивали его полигамные аппетиты, он, казалось, и вовсе забыл об этом чувстве. Однако сейчас Шеннон с удвоенным старанием напомнила ему об этом женском качестве.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Четко проронил он, смотря в ее глаза. – У меня была напряженная ночь, а сей…

– Ну конечно, у тебя была такая напряженная ночь. – Иронично подтвердила брюнетка. – И утро, по всей видимости, предвещает быть не менее увлекательным.

Устав от этого цирка, Мануэль как можно спокойнее произнес:

– Немедленно прекрати это ребячество и вернись в постель, пока не поранила ноги. А мне нужно на работу!

– Вот только не делай из меня дуру! – Вдруг во все горло выкрикнула девушка. – Она же здесь. В этом доме. Я знаю. Я видела вас!

Вконец потеряв терпение от ее истерического крика, мужчина вдруг резко наклонился к ней и, перебросив девушку через плечо, вновь зашагал к широкой кровати.

– Я сказал, вернись в постель! – Бесцеремонно бросив ее поперек матраса, рассерженно выдавил он.

Но избавиться от этой настырной девчонки оказалось не так-то просто. Быстро приблизившись к Мануэлю, пока он не успел отойти, Шеннон вновь схватила его за руку.

– Если ты так хочешь нового траха, так останься здесь и трахай меня, но не уходи к другой!

На этот раз разозлившись не на шутку, вышедший из себя мужчина резко схватил ее за основание распущенных волос, с силой заставляя посмотреть в свое лицо. Однако Шеннон вовсе не испугалась и не потупила взгляд. Наоборот, ее бойкие глазки неотрывно следили за его лицом.

В разгневанной женщине явно есть что-то возбуждающее, а если учесть его постоянную тягу к ней, то эффект мог стать взрывоопасным. Вот и сейчас, чувствуя, как болезненно заныл его пах, брюнет подавил острое желание немедленно повалить эту бесстыжую нахалку на кровать. Однако, все же решив отчитать ее за проявленную дерзость, Мануэль с вожделением уставился на слегка приоткрытый ротик.

– Ты этого хочешь? – Сквозь зубы прорычал он, грубо впившись в ее мягкие губы.

Поцелуй никак нельзя было отнести к разряду нежных, он, скорее, напоминал печать владельца, отметившего свою собственность, однако Шеннон была совсем не против. Обхватив широкие плечи руками, она лишь как можно ближе прижалась к нему.

Его грубый поцелуй все больше перерождался в нежный и проникновенный. Отдаленно понимая, что начинает проигрывать в этой схватке, Мануэль тут же прервал объятия и, резко убрав ее пальцы с плеч, пораженно отошел на пару шагов назад.

Смотря на ее победоносную улыбку, он негодующе покачал головой. Его до сих пор душил гнев. Как могла предъявлять ему какие-то претензии эта девчонка? Он вольный человек и никогда ни перед кем не отчитывался. Его любовницы на протяжении многих лет знали о существовании друг друга, но ни одна из них никогда не смела попрекнуть его в этом. А что теперь? Он должен отчитываться за каждый свой шаг перед какой-то взбалмошной девчонкой, возомнившей себя единственной женщиной на свете?

С шумом втянув в ноздри воздух, Мануэль с силой сжал кулаки и подумал, что в последнем наверняка есть крошечная толика правды. Как ни крути, он не мог поставить Шеннон на одну ступень с его бывшими женщинами. Чувства, возникшие между ними, были слишком непохожими на то, что он испытывал прежде. И все же он не мог так просто отпустить от себя законную свободу. По крайней мере, сейчас он не готов превращаться в сопливого юнца, ползающего на коленях перед не в меру опьяневшей девчонкой. Пускай для него она и была намного дороже всех тех, с кем он прежде разделял знойные ночи.

– Выспись и протрезвей! – Твердо отчеканил он и, разозлившись на свои собственные мысли, поспешно вышел из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

От этого оглушительного стука у Шеннон загудело в ушах. Тем не менее с горечью понимая, что он все же ушел от нее, она разъяренно зарычала в ответ и, увидев на прикроватной тумбочке небольшую вазу полную свежих хризантем, со всей силой запустила ею вслед. Разбившись о закрытую дверь, фарфор разлетелся на множество осколков, распространяя цветы и находившуюся в нем воду на поверхность и без того потрепанного ковра.

– Вернись! – Сквозь горькие слезы произнесла воительница, вновь падая на мягкую поверхность постели. – Ты же говорил, что если я хоть что-то разобью в твоем доме, то ты заставишь меня языком вычищать разбросанный мусор. Так вот, знай, я разрушу здесь все до последней статуэтки, если ты сейчас же не вернешься! Разрушу, ты слышишь?!

Ее крики невозможно было не услышать и за пределами огромного дома. Но, тем не менее, Мануэль не вернулся. В отчаянье она смотрела на закрытую дверь ещё около десяти минут, но вот, поняв, что ему похоже наплевать на последствия своего интерьера, Шеннон вконец расстроилась. Углубившись лицом в подушку, она плакала навзрыд совсем как маленький неугомонный ребенок, у которого забрали его любимую игрушку. Вот только Мануэль не был ее игрушкой. Она полюбила этого мужчину всей душой, и именно от этого ей было невыносимо тяжело пережить его столь очевидное пренебрежение к ней. Залив подушку своими солеными слезами, девушку наконец-то сморил тяжелый, беспокойный сон, в котором она по-прежнему изо всех сил рвалась к любимому мужчине, однако он, увы, уже не видел ее из-за окруживших его лиц знойных красавиц…

Вернувшись домой лишь за полночь, Мануэль устало вздохнул. День выдался очень напряженным. Сегодня на его фабрике запустился новый проект, на разработку которого требовалась не одна неделя. Он же приказал своим людям создать его за считанные дни. Ограниченный во времени, Мануэль просто не мог поступить по-другому. Одержимый этой идеей, он лишь только хотел порадовать своего кареглазого ангела, коротающего последние вольные дни в четырех стенах. Как ни странно, но даже после утреннего инцидента Мануэль так и не смог в полной мере разозлиться на Шеннон. Поначалу длительных размышлений он, конечно же, обвинял во всем неразумную, взбалмошную девчонку, решившую диктовать ему свои условия. Но постепенно гнев остыл, и на его место пришла лишь угрюмая подавленность, несущая с собой жестокую ответственность за случившееся. Не разгуливай он с Микелиной так открыто под окнами собственной спальни, не оставь он бутылку шампанского в сейфе – всего бы этого не случилось и Шеннон по-прежнему была бы тем смеющимся ласковым котенком, в нежности которого он купался последние дни.

Устало потерев ладонью лоб, мужчина остановился по центру просторной залы первого этажа. В столь громадном и пустом помещении отчетливо слышался каждый шаг до блеска начищенных ботинок по столько же сверкающему своей чистотой холодному камню. Отрешенно пройдясь взглядом по краскам разноцветной мозаики, вымощенной на гранитном полу, брюнет тихо вздохнул. Ему совсем не хотелось возвращаться к сегодняшнему скандалу, однако проигнорировать Шеннон было выше его сил.

Заметив мелькнувшую вдалеке фигуру служанки, Мануэль тут же окликнул ее:

– Роза!

Оглянувшись на зов, темнокожая женщина быстро развернулась и поспешила к хозяину.

– Да, синьор? – Бесстрастно смотря на высокого, широкоплечего мужчину, Роза как обычно молчаливо ожидала дальнейших указаний.

Чувствуя себя в некоторой степени неловко под, казалось бы, всевидящим оком своей служанки, словно он был шкодливым мальчишкой, волочащимся за самой красивой девчонкой в классе, Мануэль намеренно резко спросил:

– Как себя чувствуют наша гостья?

Ничуть не испугавшись грубого тона хозяина, которого она знала едва ли не с пеленок, Роза мягко улыбнулась в ответ.

– С ней все в порядке, синьор. Пару часов назад, когда я заносила ужин, молодая синьорина крепко спала в постели.

Облегченно вздохнув, Мануэль на секунду позабыл свое былое притворство и задумчиво посмотрел на белые резные перила второго этажа. С одной стороны его разрывало желание немедля подняться по лестнице и очутиться в крепких объятиях Шеннон, но с другой стороны, что если она до сих пор таит на него злобу? Что-что, а успокаивать разъяренную тигрицу у него сейчас не было ни сил, ни желания. Решив оставить все, как есть, мужчина перевел взгляд на Розу.

– Хорошо. – Вслух сказал он, решив перевести тему. – Будь добра, принеси мне какой-нибудь легкий ужин в кабинет и… – Замолчав на секунду, Мануэль вновь посмотрел наверх и, тихо вздохнув, договорил. – Моя спальня нуждается в ремонте, так что приготовь к завтрашнему дню крайнюю гостевую комнату на втором этаже.

– Слушаюсь, синьор. – С готовностью вымолвила служанка, следя за тем, как насупившийся хозяин вновь принял былой отрешенный вид, и, пройдя мимо нее, направился в сторону кабинета.

Услышав, как тяжелая дверь захлопнулась, Роза лишь протяжно вздохнула и, впервые дав выход своим истинным эмоциям, неодобрительно покачала головой.

– Не было в этом доме печали…

Проснувшись от тихого стука в дверь, Шеннон глубоко вздохнула, перевернулась на правый бок и сонно моргнула. В тот же миг в ее глаза ударили яркие лучи солнечного света, отчего лежащая на кровати брюнетка болезненно простонала, прикрыв лицо ладонью. От столь резкой перемены голова начала пронзительно гудеть, во рту появилась беспощадная сухость, а атрофированные мышцы разом напряглись, заставляя невыносимо страдать ее бренное тело.

Стук повторился.

Пытаясь справиться с мучительной болью, Шеннон слабо произнесла:

– Войдите.

Догадываясь, что стучит кто-то из слуг, а не полноправный хозяин этой же спальни, Шеннон даже не попыталась привести себя в порядок. Не обращая внимания на спутанные волосы, она лишь как можно плотнее закрывала ладонью щиплющие от солнца глаза.

– С добрым утром, синьорина. – Входя на порог, приветственно улыбнулась ей Роза.

Голос служанки эхом раздался и в без того гудящей голове. Резко прислонив ладони к ушам, Шеннон изо всех сил старалась угомонить нарастающий звон.

– С добрым утром. – Хриплым после сна голосом, ответила девушка. Щурясь, она осторожно посмотрела на залитое яркими солнечными лучами окно и с легким любопытством спросила. – А который сейчас час?

– Почти девять. – Вновь слишком громко отозвалась служанка.

Забыв о ярком свете, брюнетка недоуменно распахнула глаза.

– Сколько же я проспала?

– Около суток. – Все тем же любезным голосом оповестила Роза и, заметив легкий шок на лице молодой синьорины, сочувственно улыбнулась в ответ. – Принести вам завтрак?

От одной мысли о еде желудок Шеннон скрутился плотным узлом и начал неодобрительно урчать.

– Нет. – Качая головой, произнесла она. – Я не голодна.

Пока Шеннон ошеломленно думала о том, как же это она умудрилась столько проспать, Роза быстро вошла в комнату и, поставив на пол ведро и пару метущих щеток, снова посмотрела на лежащую под легкой простыней девушку.

– Тогда, надеюсь, вы не будете против, если я прямо сейчас начну уборку?

Вновь медленно повернув голову к темнокожей женщине, Шеннон непонимающе повторила:

– Уборку? Сейчас?

Опустив взгляд, она наконец-то заметила часть сломанной статуэтки, осколки которой покоились возле ног служанки. Незатейливая безделушка была разрушена почти полностью, и лишь небольшой кусочек, изображающий грозную морду тигра, напомнил ей о своей былой красоте. Направив взгляд на отдаленные предметы спальни, Шеннон медленно осмотрела царивший вокруг хаос.

Поначалу она всерьез подумала, что пока спала, в комнате разом пронеслись цунами, ураган и ещё парочка форс-мажорных явлений. Некогда красивые, позолоченного цвета обои теперь были усеяны темными пятнами от попавшей на них воды. Толстая бумага оказалась кое-где даже порванной. Переведя изумленный взгляд на изувеченные двери, девушка пораженно охнула. Обшарпанное в некоторых местах дерево, казалось, до сих пор плакало своими смоляными слезами. Но самое ужасное творилось с ковром. Его некогда высокий, пышный ворс теперь был словно проеден плешью. Повсюду валялись осколки разбитого стекла. Заметив в одном из углов половинку фарфоровой вазы, Шеннон вдруг вспомнила, что здесь произошло.

– О, Боже… – С ещё большей болью в голосе простонала она.

Краска стыда горячей волной начала медленно заполонять бледные щеки.

И зачем, ради всего святого, она это устроила? Даже не представляя, во сколько Мануэлю обойдется весь этот урон, брюнетка жалобно прикусила нижнюю губу.

Тем временем Роза приступила к работе. Склонившись над одной из многочисленных горсток осколков, служанка взяла небольшую щетку и принялась собирать разбитое стекло в широкий совок. Не став прятаться в стороне, Шеннон пристыжено обмотала вокруг себя длинную простыню и резко встала с постели. Ей до чертиков надоело каждый раз заматываться в эти шелковые лоскутки ткани, но иного выхода у нее не было. Стоило лишь ее ногам вступить на твердый пол, как вся комната опасно закружилась перед глазами. Немного постояв на месте и стойко преодолев нахлынувшую волну головокружения, девушка не менее решительно приблизилась к Розе.

– Я помогу. – Твердо сказала она, взяв в руки вторую щетку.

Ошеломленно посмотрев на молодую синьорину, Роза, казалось, потеряла дар речи.

Не тратя время, Шеннон аккуратно пробралась в дальний угол комнаты и начала старательно мести.

– Синьорина… – Не зная, в какой форме обращаться к столь необычной пассии своего хозяина, неуверенно начала Роза. – Синьорина, вам не следует…

– Ах, бросьте. – Не обращая внимания на подбежавшую к ней служанку, отмахнулась Шеннон. – Думаете, я не знаю, как мести пол? Не ранее как неделю назад я и сама была такой же служанкой.

Пораженно округлив брови, Роза недоверчиво посмотрела на стоящую перед ней кареглазую брюнетку. За годы безупречной службы в этом особняке она старалась как можно меньше вникать в жизнь хозяина, дабы не осложнять свою работу ненужными переживаниями. Вот и сейчас, сделав вид, будто не расслышала, негритянка лишь удрученно посмотрела на босые ноги несговорчивой синьорины.

– Но вы поранитесь.

Упрямо фыркнув себе под нос, Шеннон ещё интенсивнее принялась за дело.

– Вот и отлично. – Как ни в чем не бывало улыбнулась она. – Уверена, синьору будет только по душе, если я на собственной шкуре ощущу все последствия своего же разгула.

Ничего не ответив по этому поводу, темнокожая женщина медленно пожала плечами и, вернувшись на прежнее место, принялась за остальную работу.

Спустя пару часов интенсивной уборки толстый ворс ковра был полностью очищен от многочисленных осколков, хотя свой первоначальный вид он так и не обрел, как и многие другие вещи. Удрученно пытаясь приделать кусочек ободравшихся от удара стекла обоев на прежнее место, Шеннон тяжко вздохнула, оставляя бесполезное занятие. Все равно былого не вернуть. Как поделилась с ней Роза, Мануэль приказал отремонтировать комнату, заменив в ней обои, мебель и даже покарябанные двери.

С полным ведром осколков Роза удалилась из спальни, а Шеннон, продолжая корить себя за свой крутой нрав, направилась в ванную комнату. Хоть здесь не было видно размаха ее буйного поведения. Опершись руками о длинную прямоугольную раковину, брюнетка посмотрела в зеркало. Вскользь отметив неважный оттенок собственного лица и легкие мешки под глазами, девушка злорадно усмехнулась.

– Так тебе, – обращаясь к своему зеркальному двойнику, проговорила она, – будешь знать, как напиваться.

Проследив за тем, как ее двойник скривил губы в печальной улыбке, Шеннон тяжело вздохнула и, сбросив на пол надоедливую простыню, потянулась в шкафчик за зубной щеткой.

Едва ли не до дыр отполировав свои белые зубы, девушка, наконец, смогла спокойно вздохнуть. Мята зубной пасты приятно освежила рот, очистив его от былой помойной ямы и, немного замерзшая, она поспешила в душевую кабину, чтобы всецело почувствовать энергичную бодрость на своем теле.

Тем не менее, с последующими минутами к ней постепенно вернулось былое плохое настроение. Вспомнив о Мануэле, Шеннон угрюмо вздохнула и, намочив мочалку под струями теплой воды, намылила ее цветочным гелем для душа. Как ни старалась она убедить себя в том, что ей неважно с кем он коротает ночи помимо нее, Шеннон никак не могла избавить себя от той ноющей боли, что плотным кольцом охватила ее раненое сердце.

«Как он мог так поступить с ней? Как посмел после всей их близости, так быстро забыть ее, променяв на другую забаву?» – Эти вопросы никак не выходили из ее головы.

Чувствуя себя обычной пластмассовой куклой в руках бесчувственного кукловода, девушка выключила воду, начав медленно обтирать размякшую кожу мыльной мочалкой. И хоть Шеннон была абсолютно трезвой, мысль о вчерашнем побоище теперь казалась ей не такой уж ужасной. Вспомнив былую боль, она уже не так сильно корила себя за принесенный урон. В конце концов, она не бесчувственная кукла, которой можно вертеть как угодно. Она живой человек. Живой! И такой несчастный…

Почувствовав, как на глазах наворачиваются слезы, Шеннон опустила голову и жалобно шмыгнула носом. В этот момент она открыто жалела себя – беспризорную дурочку, посмевшую влюбиться в богатого мужчину. Наивную глупышку, поверившую постельным словам опытного любовника. Первая слезинка проворно соскользнула с пышных девичьих ресниц, заставляя Шеннон тотчас раздраженно стереть ее со своей щеки.

Внезапно за спиной послышался тихий звук открывающейся двери стеклянной душевой кабины. Не в силах пошевелиться, девушка замерла.

Почувствовав приятную тяжесть мужских ладоней на своих плечах, Шеннон затаила дыхание, невольно утопая в круговороте охватывающих душу чувств.

Лаская мокрую кожу большими пальцами, мужчина слегка наклонился к ней и, спрятав лицо в ее темных волосах, тихо прошептал:

– Не плачь.

Преодолев напавшее на нее секундное оцепенение, Шеннон начала интенсивно тереть свое тело.

– Вовсе я не плачу. – Вновь смахивая новую предательскую слезу, буркнула девушка.

Смотря со стороны на ее резкие действия, словно она пыталась не намылиться, а содрать с себя кожу, Мануэль тяжко вздохнул.

Да, похоже, скандала не избежать…

– А я думал, между нами мир. – Оставаясь на прежнем месте, мужчина продолжал следить за девушкой, опасаясь в случае невнимательности получить мыльной мочалкой прямо в глаз.

– Мир. – Согласно подтвердила Шеннон, внутренне гордясь своим бесстрастным голосом. – И то, что я не обрушиваю на твою голову всё, что только попадется под руку – и есть не что иное, как поддержание мира с моей стороны.

– Да ну? – По-мальчишески усмехнулся брюнет. – А я то думал, что поддержание мира поддерживается несколько иным способом.

С легким напором собственной силы он развернул к себе лицом эту строптивую кошечку и начал медленно наклоняться к ее губам.

Шеннон застыла, словно каменное изваяние, однако это никак не смогло остановить тот вихрь эмоций, который стремительно зарождался в самом низу живота от его мучительно-нежных поглаживаний по ее спине. Тая в его руках, как шоколад, она уже была готова плюнуть на собственную гордость, но встретив решительный взгляд серых глаз, словно он уже заранее знал, чем же все закончится, девушка не смогла подавить сухую усмешку. В самый последний момент она все же переборола похотливое желание и, найдя в себе поистине героические силы, резко отклонила лицо, не позволяя его губам завладеть своим ртом.

Протяжно вздохнув, Мануэль нехотя отстранился.

– Вчера ты была более сговорчивой. – Натянуто произнес он, недовольный ее реакцией.

– Вчера я была малость не в адеквате. – Злобно отчеканила она. – Но сегодня я на многие вещи смотрю по-другому. Так что, прошу, не мешай мне мыться и оставь меня в покое.

Отнюдь не удовлетворенный таким ответом, он лишь насмешливо скривил губы.

– Оставить в покое… – Словно всерьез задумавшись над ее словами, тихо повторил мужчина. – И это после того, как вчера ты едва ли не кричала мне о своей любви?

Пораженно изогнув брови, Шеннон начала хватать ртом воздух.

Она этого не делала. Не делала! Пускай она и выпила ту несчастную бутылку шампанского, охмелела от неё, но все же она не могла вот так глупо признаться в своих чувствах перед этим толстокожим болваном!

– Я тебя не люблю. – Собравшись с мужеством, четко произнесла она, но встретившись с его проницательным взглядом, быстро прикрыла глаза своими пышными ресницами. – Ты… ты всего лишь вызываешь у меня определенную симпатию… Но это всё, так что не воображай!

Ее столь явная ложь малость раззадорила его и, забыв свое плохое настроение, Мануэль вновь приблизился к запутавшейся в своих чувствах девушке.

– Определенную симпатию, говоришь, – вкрадчиво пробормотал он, прикоснувшись губами к голубой жилке, пульсировавшей у нее под ухом. – Для простой симпатии твое сердечко колотится слишком быстро.

И это была правда. Не в меру учащенное сердцебиение говорило само за себя. Разозлившись на свое предательское тело, Шеннон быстро отвернулась от него и резко включила воду, чтобы хоть как-то остудить свой пыл.

Сделав глубокий вздох от ее очередного отказа, Мануэль старался держать себя в руках, но с каждой последующей минутой это становилось все труднее. Его строптивая кошечка опять выпустила свои острые коготки и, кажется, на этот раз без боя сдаваться не собиралась.

– Шеннон, послушай… – Забыв былую веселость, как можно спокойнее начал он, однако находящуюся на взводе брюнетку это только в ещё большей степени рассердило.

Как он может быть таким спокойным и холодным, когда ее буквально трясет от гнева?!

– Не хочу я ничего слушать! – Обиженно выкрикнула она, оглянувшись на стоящего позади брюнета. – Лучше иди к своей рыжеволосой любовнице и вешай ей лапшу на уши.

Никак не отреагировав на ее реплику, Мануэль ласково провел ладонью по ее обнаженному плечу. Кажется, впервые в жизни он не был против женской ревности. В сущей степени невероятно, но ему это даже начинало нравиться.

– А если я скажу тебе, что ты не единственная женщина, живущая в этом доме? – Наблюдая за тем, как мышцы ее спины напряглись, уподобляясь каменным глыбам, с легкой улыбкой спросил он.

Притворно охнув, Шеннон не сдержалась от ехидного замечания:

– О, Боже, я ведь так и знала, что у тебя тут целый гарем. – Съязвила она. – Но знаешь, мне все равно. Делай, что хочешь, будь, с кем хочешь – меня это не волнует. Я лишь хочу спокойно провести последние дни перед тем, как навсегда угожу за решетку.

Ее упрямое поведение раздражало Мануэля точно так же, как небольшой слепень выводит из себя могучего жеребца. Вздохнув полной грудью, мужчина вновь развернул неприступную девчонку к себе лицом. Готовый вконец разозлиться на ее несговорчивое поведение, он вдруг встретился с большими, заполненными солеными кристалликами слез глазами. Былой гнев как ветром сдуло.

– Малыш… – Ласково прошептали его губы.

Она могла стерпеть все, но только не его нежность. Пускай он и дальше остается бесчувственным, холодным ублюдком, но только не таким.

– Я тебе не малыш! – Резко отбросив от себя тянущуюся к ней руку, гневно выпалила девушка. – И не обращайся со мной как с несмышленым младенцем. Я уже давно не ребенок!

– Я это заметил. – Смело заглянув в ее полыхающие гневом глаза, спокойно проговорил Мануэль.

Ему так хотелось стереть крупицы горьких слез с ее лица, но Шеннон явно была к этому неблагосклонна. Более того, ещё совсем чуть-чуть и она полностью закроется от него, отдалиться как в первые дни их знакомства. Решив воспользоваться другой тактикой, мужчина цинично усмехнулся и продолжил:

– Но если ты так противишься моей близости и если тебе все равно, то хорошо, я уйду.

От злости у Шеннон перекосило лицо. Жалея о том, что на этот раз под рукой нет чего-нибудь потяжелее, девушка едва не заскрипела зубами.

Нет, он это специально? Специально доводит ее до белого каления, чтобы поглумиться над ее мучениями?! Если она ему хоть капельку небезразлична, то он просто обязан чувствовать ее внутренние терзания и сжигающую душу ревность. И совершенно неважно, что она отталкивает его и постоянно говорит «нет»! Женщины всегда говорят это слово, однако на деле надеются на совершенно обратное. Вот и сейчас, не в силах побороть свою природу, Шеннон лишь глубоко вздохнула и, с ненавистью сморгнув набежавшие слезы, резко отвернулась от Мануэля.

– Вот и иди к своей Микелине или как там ее. – Разрываемая внутренней болью от своих же слов, глухо проронила она.

Резкий мужской смех заполонил ванную. Не сдержавшись, Мануэль дал выход накопившимся эмоциям, напрочь забывая свое плохое расположение духа. Вновь нежно обняв все ещё брыкающуюся девушку за плечи, мужчина встал под горячие струйки воды, и медленно развернул Шеннон к себе.

– Что ж, вижу, ты уже знаешь имя моей кузины.

Шеннон ошарашено застыла.

– К-кузины? – Словно непонимающе, переспросила она.

– Угу. – Кивнул Мануэль. – Микелина – моя кузина. – Повторил он, с некой долей злорадства следя за тем как маленький ротик его временного противника начал медленно открываться от такой обескураживающей новости. – Она живет здесь во время своих каникул и моя прямая обязанность перед ее отцом следить, чтобы его юная дочь не вляпалась в какие-нибудь неприятности.

С трудом понимая услышанное, Шеннон пораженно покачала головой. Его слова начисто лишали ее воображаемых в пылу дикой ревности любовных представлений, вводя собой в недоуменный штопор.

Его кузина? Так все это время это была лишь его кузина?

Твердая корка стыда и гнева, сковывавшая ее душу, таяла, как снег на теплом весеннем солнце. «Он меня не обманул… Он меня не предавал», – думала Шеннон, и эта мысль настолько ее потрясла, что несколько долгих мгновений она не двигалась, лишь рассматривала его изумленными глазами, как будто видела в первый раз. Наконец она подняла руку и провела пальцами по его гладкому подбородку, наслаждаясь ощущением, которым наполнилась ее ладонь.

– Это правда? – Желая услышать подтверждающие слова, шепотом спросила она. – Она, в самом деле, твоя кузина?

– В самом деле. – Согласно кивнул мужчина, видя огромное облегчение на ее лице.

Наконец остатки последнего недоверия вконец улетучились и счастливая улыбка всецело завладела ее губами.

– Боже мой! – На этот раз устыдившись всех тех бурных последствий, вызванных ее детской ревностью, тихо произнесла она. – Как же я перед тобой виновата. Что же я натворила с твоей спальней!

Хмыкнув, Мануэль лишь нежно притянул ее к своему телу.

– Боюсь, синьорина, вам придется как следует потрудиться, чтобы в полной мере оплатить причиненный ущерб.

Заметив его шуточное отношение к столь ужасному погрому собственной спальни, брюнетка облегченно вздохнула. Все же, как ни крути, а у этого человека иногда просыпается понимание к человеческим ошибкам, какими бы глупыми они на деле не были.

– С удовольствием. – Согласно шепнула Шеннон, и первая потянулась к его скривившимся в довольной ухмылке губам.

Боже, как же страстно она любила этого человека. Обожала всеми фибрами своей по-детски доверчивой души…

Понимая, что возможно она повторяет свою предыдущую ошибку, понимая, что вновь может обжечься, Шеннон все равно неминуемо тянулась к нему, словно распустившийся бутон хрупкой розы к жаркому солнцу, чтобы вновь отдаться его знойным объятиям. Нежно прикоснувшись к его подбородку, она слегка высунула кончик языка, нежно провела им по его губам и, едва удерживаясь на своих ватных ногах, наконец-то жадно завладела его ртом. Обняв девушку как раз вовремя, Мануэль крепко прижал ее к своему телу. Страстно целуя её сахарные уста, он, казалось, забыл обо всем на свете. И вновь для него осталась только она. Не обращая внимания на густой пар, образовавшийся от льющейся горячей воды, мужчина лишь продолжал покрывать поцелуями ее божественное тело. Нежно пройдясь по изгибу шеи, мужские губы спустились к набухшей от страсти груди. Жадно втянув в рот затвердевшую горошинку соска, Мануэль услышал довольный стон. Чувствуя его нежные поглаживания на своем животе, спине и бедрах, Шеннон не переставала выгибаться ему навстречу. Судорожно вцепившись в его плечи, она молилась лишь о том, чтобы не потерять сознание от столь сильных ощущений, рождаемых его ласками. Чувствуя его желание, слыша тяжелые удары сердца, толчками гнавшие кровь по венам, девушка не вытерпела и, приподняв его голову на уровень своего лица, вновь впилась в жесткие губы. Пока она изнывала в глубоком, одурманивающем поцелуе, ее маленькая ладошка потянулась вниз и, найдя плотный центр сосредоточенной мужской энергии, принялась массировать его своими шаловливыми пальчиками.

Глубоко вдыхая плотные клубы пара, брюнет прервал поцелуй. Чувствуя, как разгорячившаяся кровь ударила в голову, Мануэль резко развернул партнершу к одной из стеклянных стен просторной душевой кабины. Послушно приложив ладони к запотевшему стеклу, Шеннон слегка выпятила зад, позволяя ему как можно легче проникнуть в нее. Едва находя терпение, она с силой прикусила нижнюю губу и, наконец-то ощутив, как его твердость начала медленно входить в ее изнывающее желанием лоно, сбивчиво задышала. Как же она соскучилась по Мануэлю. Как была рада, вновь почувствовать его могучую плоть в себе. Сдавленно простонав, Шеннон изогнула спину, наслаждаясь тем, как рука любовника нежно обхватила правую грудь.

Двигаясь все быстрее, Мануэль старался входить в нее как можно глубже. После всех их ласк и страстных объятий, его кульминация была близка. Не ожидав такого скорого разряда, он положил вторую руку на ее лобок и, найдя пальцем бугорок клитора, начал нежно стимулировать его своими плавными движениями.

Шеннон обезумела. Низ живота взвыл, и казалось, в любой момент мог просто взорваться. Содрогаясь всем телом от нахлынувшей крупной дрожи, девушка что есть силы надавила ладонями на стекло. От возникшего напряжения костяшки пальцев побледнели, но это отнюдь не вызвало неудобства. Чувствуя, что находится на самом краю экстаза, она лишь старалась как можно дольше продлить терзающие ее тело ощущения. Но вот не справившись с ошеломительным накатывающим взрывом, идущим из центра их соития, Шеннон все же не удержалась и, громко вскрикнув, позволила унести себя расслабляющим волнам подступившего оргазма. Уловив ее состояние, Мануэль, наконец, перестал сдерживаться и спустя пару резких проникновений, сам с головой окунулся в пучину неземного блаженства.

Тяжело дыша, они оба, казалось, не могли даже пошевелиться. Прислонив лоб к запотевшему стеклу, девушка глубоко вздохнула, с легкой тенью безразличия наблюдая за тем, как их тела омывает льющаяся из-под высоко висящего душа вода.

Боже, как же ей было хорошо.

Медленно развернувшись к не менее удовлетворенному мужчине, девушка мягко улыбнулась и нежно провела руками по широкой груди, пока наконец не сомкнула их на его крепкой шее.

– Спасибо. – Тихо прошептала она.

Слегка усмехнувшись в ответ, Мануэль медленно приподнял свою ладонь и нежно погладил ее разрумянившуюся от их водных процедур, мягкую щеку.

– Всегда рад услужить. – Шутливо отозвался он, легонько поцеловав ее слегка припухшие губы.

Когда их нежный поцелуй подошел к концу, Шеннон чуть расстроено позволила Мануэлю отстраниться от нее, чтобы наконец выключить воду, однако прекрасно понимая, что на второй тайм у нее сейчас не осталось сил, все же открыла душевую дверцу и вышла из просторной кабины.

Вне стеклянных стен стало дышать несколько легче. Потянувшись за белым махровым полотенцем, девушка заметила, что Мануэль тоже присоединился к ней. Молча обтершись, она посмотрела на пол, где лежала ее шелковая простынь наравне с темно-синим халатом, принесенным сюда Конте. С легкой долей недовольства брюнетка наклонилась, чтобы подобрать бардовую ткань.

– Подожди. – Остановил ее голос стоящего позади мужчины.

Подойдя к своему халату, Мануэль ловко поднял его с пола и, нежно накинув мягкую материю на плечи изумившейся девушки, нежно прислонил ее к своей груди.

– По-моему, он тебе больше идет, чем этот безмерный лоскут простыни.

Все ещё ошеломленная таким поворотом, брюнетка все же с радостью воспользовалась столь небывалым даром. Утонув в плотной материи, Шеннон засунула руки в рукава халата и прищурено посмотрела на улыбающегося мужчину.

– С чего это такая щедрость?

– Ни с чего. – Шутливо ущипнув ее за краешек носа, отозвался брюнет и, насухо обтершись своим полотенцем, обмотал его вокруг бедер.

Направившись к выходу из ванной, он безмятежно добавил:

– Просто у меня сегодня возникло безумное желание одеть тебя.

Все ещё пребывая в легкой растерянности, Шеннон пораженно проследила за тем, как широкоплечий брюнет вышел за дверь и, резко придя в себя, кинулась следом.

– Подожди, что значит – одеть? – Появившись на пороге спальни, спросила она. – Ты имеешь в виду – одеть полностью?

– Ну, да. – Оглянувшись на нее, проронил мужчина. – Кажется, ты раньше именно этого хотела.

– Я и сейчас хочу. – Быстро подтвердила девушка.

– Ну что ж, значит, настало время осуществления желаний. – С легкой улыбкой на губах оповестил он, подойдя к ней. – Пойдем, сегодня не тот день, чтобы сидеть взаперти. На улице прекрасная погода.

Не совсем успевая угнаться за ходом его мыслей, Шеннон вложила свою руку в протянутую к ней ладонь Мануэля, позволяя ему увести ее за собой. Подойдя к вечно запертым дверям, мужчина резко распахнул их, выходя в длинный коридор. Оказавшись за порогом спальни, Шеннон изумленно огляделась по сторонам. Охранников, дежуривших ранее у ее дверей, уже не было. Весь путь был чист и свободен и, кажется, самого Мануэля вовсе не волновало, что она идет следом за ним по мягкой ковровой дорожке извилистого коридора.

– Куда мы идем? – Не в силах больше терпеть затянувшегося молчания, робко спросила она.

Взглянув на ее растерянное лицо, мужчина мягко улыбнулся и, сжав покрепче ее ладонь, игриво подмигнул:

– Сейчас увидишь.

Ответив ему такой же улыбкой, Шеннон продолжала семенить следом, следя за тем, чтобы не споткнуться о длинный подол мужского халата. Все ещё опасаясь, что из-за очередного поворота выбежит разъяренный охранник, она старалась не особо выглядывать из-за широкой спины брюнета.

Наконец, пройдя в противоположную часть дома, они остановились у высоких дверей, ведущих в одну из многочисленных комнат этого громадного особняка.

Распахнув двери, Мануэль слегка отошел в сторону, галантно предоставляя девушке первой войти внутрь.

Все, что увидела Шеннон – это лишь многочисленные ряды разновидной одежды. Правда, такого ассортимента вещей она вряд ли бы нашла даже в самом крупном супермаркете Чикаго. Одежда была везде и всюду. Широкие полки тянущихся во всю стену шкафов были до верха набиты разноцветными материями.

Ошалевшая от такой кучи вещей, Шеннон пораженно застыла на месте.

– Это одежда Микелины. – Пройдя за порог, пояснил Мануэль. – По комплекции вы очень похожи, так что, надеюсь, ты найдешь здесь что-нибудь на свой вкус.

Слушая вполуха, Шеннон принялась считать количество уходящих под потолок шкафов.

Раз. Два. Три. Четыре!

О, Боже, и все они до отказа были заполнены различными вещами!

– Думаю, что найду. – Хрипло проговорила она.

Наконец, несколько отойдя от увиденного, она ещё раз оглядела комнату, но вновь ничего кроме огромных шифоньеров так и не обнаружила.

– А твоей кузине не мешает вся эта мебель? Здесь же даже кровать негде поставить.

Мягко улыбнувшись в ответ, Мануэль подошел ближе и, в очередной раз ущипнув ее за нос, пояснил:

– Глупышка, это не спальня, а всего лишь гардеробная.

На мгновение онемев от изумления, Шеннон приподняла брови.

– И это гардеробная лишь твоей кузины? – Потрясенно спросила она.

– Угу. – Согласно кивнул брюнет и, оглядев полки вещей, со вздохом проговорил. – Что-что, а одежду Микелина ужасно любит.

Подойдя к платяному комоду, Мануэль взглядом указал на закрытые ящики.

– Здесь ты найдешь нижнее белье. А на полках или вешалках выберешь верхнюю одежду. – Вновь переведя взгляд на Шеннон, он с улыбкой добавил. – Не волнуйся, почти вся одежда новая, так что вперед.

Заметив, как он направился в сторону выхода, Шеннон тревожно поинтересовалась:

– А твоя кузина не будет против, что я так нагло хозяйничаю в ее вещах?

Остановившись у порога, Мануэль усмехнулся.

– Не переживай. Как бы ни любила Микелина тратить мои деньги на одежду, которую она при всем желании до конца своих дней не сможет переносить, все же ещё больше ей нравится одевать кого-то и быть в роли опытного консультанта. Слава Богу, ее сейчас нет дома, а то бы ты до веча провозилась в этой комнате. Так что, волноваться не стоит.

Неуверенно кивнув в ответ, Шеннон кое-как подошла к одному из высоких шкафов. Мельком пробежав взглядом по висящим на деревянных вешалках платьям, она пораженно охнула. Все вещи были изысканного покроя и явно куплены не на распродаже.

– Ладно. – Послышался голос Мануэля в дверях. – Я вернусь через полчаса. Надеюсь, к тому времени ты подыщешь себе что-нибудь подходящее и приятно удивишь меня своим выбором.

Усмехнувшись в ответ, взгляд Шеннон вновь сконцентрировался на одежде.

Конечно, она могла так часами смотреть на всевозможные модные изделия, но все же решив не уподобляться разинувшей рот простофиле, решительно подошла к комоду и выдвинула один из ящиков. В тут же секунду ей на глаза попалось аккуратно сложенное нижнее белье. Какого его здесь только не было: и с рюшечками и с кружевами, шелковое или же наоборот из плотной ткани, миниатюрные стринги и сексапильные шортики. Выбрав на свой вкус черные кружевные трусики с золотистой расшивкой спереди, Шеннон задвинула ящик и повернулась к высоким шкафам. Теперь ей предстояло самое трудное: выбрать среди громадной кучи вещей свой сегодняшний наряд. Пройдя мимо меховых шуб и манто, она также обошла стороной длинные вечерние платья и, наконец, заприметив кое-что подходящее, подошла к одной из широких полок. Здесь на ее выбор лежали именно те вещи, которые она и хотела бы надеть. Выбрав короткие джинсовые шорты, плотно прилегающие к ягодицам, она начала искать подходящий к ним топик. Наконец, справившись с задачей, Шеннон подошла к зеркальной дверце одного из шкафов-купе. Придирчиво осмотрев себя с ног до головы, она довольно улыбнулась. С другой стороны высокого зеркала на нее смотрела миловидная брюнетка в плотно прилегающих к коже небесно-голубых шортах и короткой, начинающейся от ребер, белой кофточке, обхватывающей ее плечи широкой резинкой.

– Неплохо. – Послышался сзади одобрительный голос.

Обернувшись, Шеннон заметила облокотившегося плечом о дверной косяк Мануэля. Сам он тоже приоделся. Легкая белая сорочка в сочетании с бежевыми летними брюками шли ему как нельзя лучше.

Улыбнувшись наблюдающему за ней мужчине, девушка грациозно прокрутилась на месте, дав ему прекрасную возможность, как следует оценить ее наряд. Наконец остановившись, она сама ещё раз прошлась взглядом по своей одежде и, остановившись на босых ногах, вновь посмотрела на Мануэля.

– А можно я останусь босяком?

Улыбнувшись ее просьбе, мужнина отклонился от косяка и медленно приблизился к ней. Для него она была прекрасна в любом одеянии. Нежно проведя ладонью по высохшим, прямым волосам брюнетки, он легонько приподнял ее подбородок и, встретившись с глубокими карими глазами, тихо прошептал:

– Можно.

Довольно улыбнувшись, Шеннон приподнялась на цыпочки и, прислонившись лбом о лоб, нежно потерлась краешком своего носа о его нос.

– Обожаю, когда ты такой сговорчивый. – Промурлыкала она, накрывая его рот своим губами.

Его язык нежно коснулся ее языка, вырвав тем самым из девичьего горла легкий стон удовольствия. Упиваясь сказочным поцелуем, Шеннон нежно поглаживала широкие плечи мужчины, прошлась пальчиками по его крепкой спине, задержала ладони на упругих ягодицах, но стоило ей только сместить ладонь, приблизившись к передней части его тела, как Мануэль прервал поцелуй.

– Позже. – Перехватив ее руку, ласково шепнул он и, поднеся ладошку к своим губам, нежно поцеловал ее тыльную часть.

От такого жеста у Шеннон защемило сердце. Ещё никто и никогда так с ней не обращался. Бродячая сирота не могла о таком даже мечтать.

Едва сдерживая нахлынувшие слезы неописуемой радости и счастья, растроганная девушка прикусила губу. Больше всего на свете ей сейчас хотелось сказать ему о своих чувствах, но так и не решившись на столь безумный шаг, она лишь неотрывно смотрела в его глаза.

Мануэль и сам застыл в нерешительности. Все должно быть очень просто, но все же поддавшись возникшей магии, он не мог отвести взгляда от ее лица. Такая хрупкая, такая нежная и в то же время одна из самых страстных женщин встречающихся у него на пути, она буквально сразила его наповал, заставляя терять голову снова и снова.

Почувствовав, как его руки начали слегка дрожать, Мануэль громко кашлянул, приводя свои чувства в порядок и, улыбнувшись, галантно подставил для Шеннон свой локоть.

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

С радостью воспользовавшись его предложением, девушка предвкушено улыбнулась.

Неважно, какой сюрприз ее ожидает, главное для нее – это быть рядом с ним.

Покинув гардеробную, они вновь оказались в коридоре.

На этот раз смотря на окружающие вещи с новый точки зрения, Шеннон смогла по достоинству оценить царившую вокруг роскошь. Всегда освещенный висящими в ровном промежутке бронзовыми бра, коридор на этот раз казался ей весьма уютным и не таким уж безликим. Ее поражали стоящие в глубоких нишах огромные, едва ли не с человеческий рост расписные вазы и посаженные в широкие глиняные горшки лимонные деревья. Слегка принюхавшись, девушка без труда смогла ощутить присутствующий в воздухе легкий аромат освежающего цитруса. Продолжая медленно продвигаться вперед, она постоянно делала короткие паузы, чтобы внимательно осмотреть ту или иную статуэтку, украшающую владения длинного коридора. Ее босые ступни утопали в пышном ворсе широкой ковровой дорожки красного цвета, заставляя ощутить приятную мягкость под ногами. Окинув взглядом встречающиеся на пути картины, Шеннон с легким любопытством поинтересовалась:

– А это всё подлинники?

– Конечно. – Казалось, удивившись ее вопросом, отозвался мужчина, подводя свою леди к широкой лестнице. – А почему ты спрашиваешь? Тебя интересует живопись?

Слегка пожав плечами, девушка одной рукой прикоснулась к холодному камню мраморных перил, но другой все так же крепко придерживалась за локоть мужчины.

– Не особо. – Задумчиво отозвалась она, медленно спускаясь по широким ступеням. – Не так давно я уже видела одну подлинную картину Рубенса, но какого-то грандиозного эффекта она на меня так и не произвела.

– Понятно. – Улыбнувшись, потянул брюнет. – Значит, тебе больше по вкусу сверкающие бриллианты, нежели почти что бесценные холсты знаменитых художников. Слава богу охранники Лувра могут спать спокойно, даже если их решит посетить столь обаятельный воришка.

Шеннон вяло усмехнулась.

– Ну, вообще-то, настоящие бриллианты я видела всего лишь раз в своей жизни. – Тихо призналась она. – Да и то с катастрофическими последствиями для себя.

Несколько опечаленный темой сложившейся беседы, Мануэль заставил себя широко улыбнуться и, преодолев ступени оставшейся позади лестницы, повел Шеннон в самое сердце своих владений.

Однако идущая с ним под руку брюнетка уже прекрасно догадалась обо всем сама. Не обращая особого внимания на залитую ярким солнечным светом округлую залу первого этажа, девушка на цыпочках просеменила по прохладному гранитному полу и, пройдя вдоль небольшого коридора с несколькими закрытыми дверьми, они наконец-то остановились перед высокой аркой, стены которой были плотно окутаны зелеными листьями тянущегося ввысь плюща.

Ещё с прошлого раза оранжерея Мануэля произвела на нее поистине непередаваемые впечатления. Вот и сейчас, не удержавшись на месте, она выпустила мужской локоть из своей руки и, не сдерживая наполняющего душу восторга, первая пробежала вперед. Выйдя на широкую дорожку, выстланную из декоративных плоских камней, Шеннон пораженно застыла на месте. И вновь подступившее очарование царившей здесь гармонии повергло ее в самый настоящий приятный шок. Красота цветущей природы не знала границ. Каждый цветок, каждое деревце буквально оживало у нее на глазах. Наклонившись к одному из бутонов белых роз, девушка блаженно вдохнула исходивший от него аромат.

– Божественно. – Едва слышно прошептала она, утопая в чарующем великолепии оранжереи.

Довольный столь яркой, искренней реакцией, Мануэль мягко улыбнулся и подошел к девушке.

– Рад, что тебе нравится, – тихо произнес он, обняв ее талию одной рукой, – но это ещё не совсем то, что я хотел тебе показать.

Изумленно округлив брови, Шеннон позволила увести себя вдоль каменной тропинки.

Вдыхая теплый воздух, пропитанный различными цветочными ароматами, она ни на секунду не могла оторваться от окружающего их великолепия.

– Как же здесь чудесно. – Благоговейным шепотом сказала Шеннон, посмотрев на роскошный фонтан, пролегающий на их пути. – А помнишь, ведь именно здесь мы и познакомились друг с другом?!

Мгновенно вспомнив, как именно на этом месте он впервые почувствовал необъяснимую тягу к этой кареглазой обольстительнице, мужчина улыбнулся приятным воспоминаниям.

– Помню. – Посмотрев на столь же счастливую спутницу, тихо отозвался он.

Не спеша дойдя почти что до конца огромной оранжереи, Мануэль вдруг сошел с главной дорожки, переместившись на довольно узкую тропинку, уходящую в густые заросли цветущего винограда.

– Куда мы идем? – Тихонько смеясь, спросила его Шеннон. – У тебя здесь что, клад зарыт?

– Лучше. – Отгибая в сторону широкие листья, произнес брюнет. – Прошу.

Слегка наклонившись, чтобы преодолеть плотные заросли, Шеннон послушно прошла вперед и то, что она увидела, заставило ее замереть в неописуемом восторге.

Она стояла на шелковистой зеленой траве небольшой декоративной полянки, окруженной от внешнего мира густыми рядами виноградных лоз. С одной стороны этого небольшого Эдема виднелся искусственно созданный пруд с бронзовым дельфином посередине, из носа которого струйкой текла прозрачная вода. С другой стороны вновь располагались клумбы различных цветов. Это помещение не было застеклено, в отличие от самой оранжереи, что позволяло цветущим бутонам наслаждаться прямыми лучами полуденного солнца.

Сраженная таким великолепием, Шеннон медленно подошла к пруду. Зачерпнув ладонью кристально чистую, прохладную воду, она с изумлением заметила, как на этот жест к ней подплыли обитающие в этом водоеме рыбы. Откуда-то сверху раздалось пение соловья.

В эту минуту позабыв о реальности, позабыв обо всем на свете, Шеннон тихо охнула.

– Словно сад ангелов! – Восхищенно произнесла она, оборачиваясь на стоящего позади мужчину. – О таком рае можно только мечтать!

Умиляясь ее восторгом, мужчина так же подошел пруду и, подняв лежащий на земле свернутый плед, расстелил его по центру поляны.

– Ну что ж, раз нам сама природа любезно предоставляет свои райские владения, то предлагаю воспользоваться ее даром и провести день на свежем воздухе.

– Отличная идея! – Подбежав к нему, Шеннон радостно поцеловала его в щеку. После проведенных взаперти дней, о таком она и мечтать не смела.

Вновь вернувшись к небольшому пруду, она с интересом принялась рассматривать плавающих рыб. Они были настолько большие, что, казалось, запросто могли проглотить целого котенка. Однако вид у них был вовсе не злобный и страшный, а наоборот, довольно-таки добродушный.

Услышав, как позади раздалась тихая мелодия мобильного, девушка обернулась к Мануэлю.

Протяжно вздохнув из-за того, что забыл отключить связь, мужчина поспешно вытащил из кармана брюк небольшой телефон и, посмотрев на широкий дисплей, слегка отошел в сторону. Весело подмигнув наблюдающей за ним девушке, которая тут же улыбнулась ему в ответ и вновь беззаботно занялась прежним делом, Мануэль ответил на звонок.

– Умоляю, скажи мне что-нибудь хорошее. – Полушутливым тоном начал он.

– Прости, но ты не в ту службу обратился. Я вовсе не пышногрудая двухметровая блондинка с возбуждающим голосом, а всего лишь твой бедный адвокат. – Не менее смеющийся голос отозвался из трубки.

– Не такой уж и бедный, должен заметить. – Усмехнулся Конте, мельком продолжая наблюдать за увлеченной рыбами Шеннон.

– Ну, это смотря с кем сравнивать. – Парировал друг.

Молча признав железную логику Фериччи, Мануэль резко забыл былую веселость, сменив ее более серьезным тоном.

– Как продвигаются успехи?

– Да пока самих успехов мало. – Из трубки послышался тихий вздох Лоренцо. – Леонардо Пасквитти вот уже как несколько дней находится в каком-то пансионате.

Сведя брови, Мануэль недоуменно спросил:

– Что значит в каком-то? А поконкретней?

– В том-то и дело, что поконкретней выяснить не удалось. Моргана словно шестым чувством поняла, кто я такой, и просто не дала мне этого чертова адреса!

С секунду поразмышляв над услышанными словами, Мануэль сухо произнес:

– Спроси у слуг.

– Слуги тоже не знают. – Досадливо отозвался друг. – Но единственное, что от них я смог выяснить, что в пансионат его отвезли из-за сердца. Говорят, на днях он был чем-то сильно взволнован, так что, скорее всего, от этого у него и прихватило сердечко. Теперь вот даже не знаю, как с ним себя вести.

– Никак. – Резко вставил Мануэль, решив взять эту проблему на себя. – Просто скажи, что он мне срочно нужен. Пускай либо сам приедет ко мне, либо скажет, куда мне к нему подъехать. Я лично с ним поговорю. Сейчас главное найти Леонардо. Обыщи все пансионаты, но доберись до того, где находится Пасквитти!

– Уже ищу. – Послышался успокаивающий голос Фериччи. – Да кстати, тут кое-что обнаружилось. Весьма необычные факты, должен признать. Сегодня я отослал тебе небольшую посылку. Как ознакомишься с ней, дай мне знать. Мне ужасно интересно, что ты на это скажешь.

– Это что-то важное? – Забыв на мгновение об осторожности перед Шеннон, заинтригованно спросил Мануэль.

– Тебе решать. Но предупреждаю, информация конфиденциальная. Так что смотри в оба. Ты понял?

– Понял. – Поспешно взяв себя в руки, отозвался мужчина.

– И ещё кое-что, – на это раз голос Лоренцо стал совсем натянутым, – у мисс Пэкстоун осталось не так уж много времени.

Забыв обо всем на свете, Мануэль напрягся всем телом, превращаясь в сплошную груду натянутых мышц и нерв.

– Сколько? – Тихо спросил он.

– Дня четыре – не больше. Кое-кто в полиции уже поговаривает, будто на нее со дня на день придет приказ о переводе.

Чувствуя, как все его тело наливается свинцом, Мануэль глубоко вздохнул и, приподняв взгляд, увидел склоняющуюся над прудом девушку. Легкий ветерок играл с ее темными локонами, придавая ей ещё более озорной вид. Она буквально светилось изнутри. Что же будет со всем этим светом к темной камере Неапольской тюрьмы?

Сглотнув застрявший в горле ком, мужчина вновь вернулся к разговору.

– Тогда нам нужно как можно скорее решить этот вопрос. Найди Пасквитти, чего бы тебе это не стоило! Вернись в его особняк, обыщи весь дом, подкупи слуг, а если нужно, можешь даже с силой вытряси из Морганы адрес, но узнай, в каком пансионате находится старик!

– Будет сделано. – Вполне серьезно отозвался друг, заканчивая беседу.

Выключив телефон, Мануэль вновь убрал его в карман и, сделав пару глубоких, успокаивающих вдохов, не спеша подошел к Шеннон.

– Играешь с рыбами? – Тихо спросил он, ласково приобняв ее за плечи.

– Они такие смешные. – С радостью прижимаясь к его горячему телу, улыбнулась девушка.

Продолжая крепко обнимать эту очаровательную искусительницу, мужчина прислонился лбом к ее затылку и блаженно втянул в себя исходивший от ее мягких волос аромат. В этот момент он как никогда понял, что же такое настоящее счастье! Упиваясь ее чистотой, он просто не мог представить себе что-то более ценное, чем стоящая в его объятиях кареглазая женщина.

Шеннон тоже примолкла. Радуясь близости, она нежно провела руками по сомкнутым на своем животе мужским ладоням и, медленно обернувшись в кольце рук, ласково погладила его щеку.

– Не хочу, чтобы этот день кончался. – Шепотом призналась она. – Не хочу, чтобы ты уходил.

– А я и не уйду. – Поймав губами один из ее пальцев, мягко улыбнулся мужчина. Легонько прикусив зубами свою добычу, он слегка втянул пальчик Шеннон в рот и, заметив, как потемнели зрачки карих глаз от нахлынувшего желания, крепче прижал ее к своему телу.

Почувствовав, как нечто твердое упирается в низ ее живота, Шеннон не смогла подавить предвкушающую улыбку и, дождавшись, пока белоснежные зубы любовника выпустят ее палец, наконец, приблизила к ним свой рот.

– Я очень проголодалась. – Словно по секрету, вымолвила она.

– Правда? – Не на шутку озабоченный тем, сколько же времени в ее желудок не поступало сытной пищи, спросил мужчина.

Заметив его резкую серьезность, Шеннон весело усмехнулась.

– Проголодалась по твоим поцелуям. – Пояснила девушка, нетерпеливо прижимаясь к его губам. Проскользнув своим язычком внутрь его рта, она нежно коснулась им его языка, однако всего через мгновение, позабыв былую робость, уже вовсю хозяйничала им, создав в душе Мануэля настоящий ураган ощущений. Жадно целуя ее сладкий ротик, мужчина медленно провел руками вниз по ее спине и, дойдя до мягких полушарий, резко сжал их в своих ладонях. Шеннон приглушенно зарычала от восторга. Покрепче ухватившись за его могучую шею, она всеми силами старалась быть к нему как можно ближе.

Но вот их знойный поцелуй медленно подошел к концу.

Чувствуя легкое головокружение от нехватки кислорода, девушка полной грудью вдохнула свежего воздуха и, открыв глаза, посмотрела на стоящего перед ней мужчину.

– Кажется, теперь мне немного лучше. – Улыбнулась она.

Все ещё не до конца отойдя от их страстных объятий, Мануэль нежно коснулся ее плеча и с помощью большого пальца начал медленно поглаживать обнаженный участок кожи.

Чувствуя его разгорячившееся желание всем своим телом, Шеннон уже готова была согласиться на бурное продолжение их поцелуя прямо здесь в этом уединенном месте, как вдруг из-под зеленых лоз виноградника вышел какой-то незнакомец. Слегка отпрянув от Мануэля, словно их застали в самой компрометирующей обстановке, она смущенно посмотрела на одетого в строгий черный костюм слугу.

Предупредительно кашлянув, извещая хозяина о своем присутствии, невысокий мужчина стоял на самом краю поляны.

– Простите, синьор, но к вам пришли.

Мысленно отругав своего дворецкого на чем только свет стоит, Мануэль нехотя обернулся.

– Я же сказал, чтобы вы всем объявляли, что меня нет дома!

– Да, синьор. – Потупив взгляд, мужчина сглотнул подступивший к горлу ком и почти нехотя продолжил. – Но это губернатор Искьи, синьор. И он очень настаивает на разговоре.

– Какого черта ему здесь нужно?! – Все ещё негодуя оттого, что его потревожили, тихо буркнул Мануэль, однако заметив нешуточное беспокойство на лице Шеннон, заставил себя мягко улыбнуться и вновь заключить ее в объятия.

– Что он хочет? – Встревожено проговорила она. – Что, он уже… уже пришел забрать меня, да?

Ее былое спокойствие и беззаботность рассеивались, как дым на ветру. Вмиг похолодевшая кровь заставила ее задрожать всем телом. Стараясь держаться из последних сил, Шеннон в беспокойстве прикусила до крови нижнюю губу.

Заметив ее состояние, Мануэль обнял девушку ещё крепче, надеясь тем самым хоть как-то придать ей своей уверенности и спокойствия.

– Нет. – Твердо сказал он, смотря в ее расширенные от страха глаза. – За тобой ещё никто не пришел. Губернатор, наверняка, зашел ко мне по поводу каких-нибудь старых дел. К тебе это отношения не имеет.

– Откуда ты это знаешь? – Безрезультатно пытаясь успокоиться, недоверчиво спросила брюнетка.

Вспомнив о словах Фериччи, Мануэль протяжно вздохнул. Говорить ей о том, что у нее осталось ещё целых четыре дня ему вовсе не хотелось, однако эта правда была несомненно лучше того, о чем сейчас думала Шеннон.

– Потому что меня бы заранее предупредили. – Кратко объяснил он.

Отстранив одну свою руку от ее спины, он ласково провел костяшками пальцев по побледневшей девичьей щеке.

– Верь мне, милая. Все будет хорошо, я тебе обещаю.

Пытаясь совладать с нахлынувшей на нее паникой, Шеннон что есть силы вцепилась в его широкие плечи. Четкие картины ее разыгравшейся бурной фантазии никак не выходили из головы. Буквально видя себя в металлических наручниках, идущею под конвоем, девушка едва не забилась в истерике.

– Пожалуйста, не отдавай меня им. Я… я ещё не готова. – Дрожащими губами умоляюще прошептала она.

Смотря на ее внутренние терзания, у него буквально разрывалось сердце.

Не в силах оставить Шеннон в таком состоянии, Мануэль мельком посмотрел на расстеленный на траве кусок материи и, подхватив девушку на руки, поднес ее к клетчатому пледу.

Посадив Шеннон на мягкую ткань, он присел перед ней на корточки и четким, уверенным голосом произнес:

– Я никому тебя отдавать не собираюсь. Ты останешься здесь, со мной. Ты это поняла? – Посмотрев на отрешенный взгляд карих глаз устремленных в пустое пространство, он слегка встряхнул девушку за плечи.

– Ты это поняла? – На тон выше спросил Мануэль.

Наконец услышав его и кое-как выйдя из охватившего тело паралича, Шеннон согласно кивнула.

– Поняла. – Тихо отозвалась она.

– Хорошо. – С облегчением вздохнул мужчина. – Сейчас мне нужно идти, поговорить с губернатором. А ты оставайся здесь и жди меня. Договорились? Ты сделаешь то, что я от тебя прошу?

Вновь увидев ее слабый согласный кивок, брюнет мягко улыбнулся и, вновь нежно погладив ее холодную щеку, договорил:

– Умница.

Быстро встав в полный рост, Мануэль в последний раз заглянул во все ещё недоверчивые, испуганные карие глаза, после чего резко развернулся к виноградным лозам и стремительно удалился.

Оставшись одна, Шеннон сдавленно шмыгнула носом и, подтянув колени к подбородку, крепко обхватила их руками. Всей силой стараясь преодолеть нахлынувшую панику, она послушно начала ждать возвращения Мануэля. Ей очень хотелось верить его словам, очень хотелось надеяться на хотя бы ещё один совместный день в этом блаженном раю, но неизвестность, окутав разум своими липкими щупальцами, пугала ее, заставляя поверить в самые ужасные вещи. Обратив все свое внимание в слух, замечая от малейшего шороха ветра вплоть до колышущихся в воздухе крыльев птиц, Шеннон сокрушенно ждала часа расплаты.

Время, казалось, замедлило ход.

Просидев в неизвестности около четверти часа, девушка не выдержала и устав бороться с собственными страхами, решительно поднялась на ноги. Она должна знать, зачем пришел губернатор. Должна удостовериться, что у дверей ее не ожидает тюремный конвой. Должна узнать хоть что-то, ибо находиться и далее в терзающей душу неизвестности было выше ее сил.

Предпочитая посмотреть своему страху в глаза, нежели прятаться по углам, она не спеша преодолела густые заросли винограда. Выйдя на пустынную дорожку оранжереи, Шеннон насторожено прислушалась. Однако ничего кроме журчания воды в круглом фонтане так и не донеслось до ее ушей. Медленно продвигаясь вперед, девушка преодолела высокую арку и, вновь оказавшись в задней части дома, притаилась за одной из широких колонн роскошного особняка. Украдкой выглянув из своего укрытия, она внимательно окинула взглядом сначала узкий, короткий коридор, затем виднеющуюся главную залу первого этажа и, о чудо, одна из парадных дверей дома была настежь раскрыта, маня к себе испуганную бедняжку, словно сыр пробегающую мимо мышь. Почти не в силах отказаться от столь заманчивой идеи побега, брюнетка облизнула пересохшие губы и вышла из-за колоны. На ее счастье весь путь был чист и безлюден. Ничто не предвещало опасности. Не было даже и тени намека на подстерегающих за углом охранников, словно она и не была той пленницей, которую несколько дней назад поймали на воровстве. С трудом веря в собственное счастье, девушка начала осторожно пробираться вперед.

Кто знает, возможно, это был ее единственный путь к спасению? Ведь если только удача и дальше будет ей сопутствовать, помогая миновать парадные двери, то ее дальнейшая судьба может измениться до неузнаваемости, и она вновь станет свободным человеком, а отнюдь не безвольной каторжницей, заточенной в сырой Неапольской тюрьме.

Следуя на цыпочках по холодным плитам до блеска натертого пола, Шеннон прислонилась спиной к стене, бесшумно прередвигаясь миллиметр за миллиметром. Миновав большую часть коридора, девушка вдруг в нерешительности замерла у одной из неплотно запертых дверей. Небольшая щель между стеной и прочным деревом помогла без особых усилий услышать происходившую в соседней комнате беседу.

– Не понимаю вас, губернатор, откуда такое стремление навестить эту преступницу? – Послышался слегка полунасмешливый-полуудивленный голос Мануэля. – Она невоспитанна, груба и совершенно не умет держать себя в руках, словно настоящая дикарка из джунглей. А на днях в порыве очередного приступа гнева она разгромила всю мою спальню. Уверяю, лучше вам не приближаться к ней до прибытия с вами надлежащей охраны. Поберегите здоровье.

– Но я… я же просто хочу удостовериться, что она здесь. – Промямлил второй слегка неуверенный пожилой голос.

– Ну конечно же она здесь. – Пафосным голосом рассмеялся Конте. – Где ж ей ещё быть? Уверяю вас, стены моего особняка настолько же крепки и надежны, как и сама Неапольская тюрьма.

– Ну, скажите тоже… – Усмехнулся собеседник. – Одно дело – грязная, кишащая крысами тюрьма и совершенно другое – ваше фешенебельное имение. Если бы всем заключенным предлагались такие же условия, то боюсь, у нас в мире не осталось бы ни одного добропорядочного гражданина.

– Хм, возможно вы правы. – Вполне серьезно отозвался Мануэль. – Но смею вас заверить, что сейчас ей приходится не особо сладко, сидя прикованной к батарее.

– Вы приковали ее к батарее? – Удивленно переспросил второй мужчина.

В комнате послышался громкий вздох Конте.

– После того, что она вытворила с моей комнатой, мне пришлось пойти на этот шаг.

– О Боже, – сочувственно потянул губернатор, – могу себе представить, что вам только приходиться терпеть от этой дикарки, граф. Но вот чего я понять никак не могу, так это зачем вам нужны все эти хлопоты?

– Для меня это… приятные хлопоты. Мне нравится укрощать диких кобылиц.

Стоя за стеной, Шеннон могла только представить, как губы Мануэля растянулись в слащавой усмешке. Что-что, а усмирять бурный норов – он точно любил.

Тихо кашлянув, чтобы хоть как-то прочистить внезапно пересохшее горло, губернатор вновь принял серьезный тон:

– Но все-таки вы же не злоупотребляете своими полномочиями, граф? В конце концов, существуют ещё и права человека… Комиссии всякие… В общем, надеюсь, вы держите себя в руках?

– Ну, разумеется, господин губернатор. – Насмешливо потянул Конте.

– Это хорошо. – Облегченно отозвался его собеседник. – Не то, мне бы очень не хотелось разрывать наше недавнее соглашение.

– И вернуть мне отданные вам сто тысяч. – Не забыл напомнить Мануэль.

Едва не присвистнув от услышанной суммы, Шеннон с интересом ожидала затянувшегося ответа губернатора.

– Вы, несомненно, правы, граф. Не думаю, что этой воровке достается слишком сильно. Вы человек благородных правил. – Видимо, решив для себя, что деньги важнее выдуманных комиссий, несколько мягче отозвался он. – Но все-таки, не откажите в любезности, хотя бы посмотреть на девчонку. Я очень ценю ваше беспокойство о моем здоровье, но коль уж она сидит прикованной, то думаю, мне ничего не угрожает.

Замерев, словно мраморная статуя, Шеннон затаила дыхание. Ещё немного и губернатор точно добьется своего. Мануэлю нужно найти достаточно веское основание, чтобы не вызвать подозрений у этого надоедливого старика.

– Боюсь, сейчас это невозможно. – Спустя тягостное мгновение, отозвался ее изворотливый тюремщик. – Видите ли, она не одета.

В комнате послышался изумленный вздох.

– Что… совсем?

– Совсем. – Спокойно отозвался Конте.

Кашель пожилого собеседника слегка рассеял витающее в воздухе напряжение и, спокойно вздохнув, Шеннон слабо улыбнулась подобной увертке.

– Хорошо. – Вновь заговорил губернатор, однако на этот раз в нем чувствовались рассерженные нотки из-за так и не удовлетворившегося желания увидеть пленницу. – Будь, по-вашему, граф. Но учтите, если только что-нибудь случится и эта девчонка каким-либо образом окажется на свободе, то обещаю вам, что даже не смотря на всю вашу мощь и богатство, я не допущу в этом деле разгильдяйства и несправедливости. Преступник должен быть наказан и сидеть в тюрьме. И если вдруг я не смогу привести к ответственности эту уличную ободранку, то значит, к суду я привлеку вас! Так что подумайте хорошенько, прежде чем отпускать это отребье с цепи!

– Несомненно.

Шеннон могла только догадываться насколько сильно рассвирепили Мануэля эти слова, однако, ничем не выдав своего внутреннего состояния, его голос оставался таким же невозмутимо вежливым, с легкой долей бесцветного безразличия к прозвучавшей угрозе. – Я это учту. У вас всё?

Взволнованная услышанным, темноволосая девушка тихо отпрянула от дверного проема. Мысли путались в голове. Она-то думала, что Мануэль неприступен. Что он едва ли не выше закона. А на деле же, его самого могут отдать под суд, если только она вздумает сбежать.

Остановившись в нерешительности, Шеннон с легкой тоской вновь посмотрела на все ещё распахнутую дверь главного входа. Льющийся из нее яркий свет играл на гранитном полу своим солнечными зайчиками, звал к себе. Но она не могла на такое решиться. Возможно раньше, она, не раздумывая, бросилась бы к распахнутым дверям, одержимая лишь чувством свободы. Но со времен ее заточения в этом доме слишком многое в ней изменилось. Она никогда себя не простит за такое предательство.

Сделав глубокий вздох, Шеннон наконец-то приняла окончательное решение, и молча направилась обратно в сторону оранжереи.

Медленно продвигаясь вперед, она буквально едва сдерживала смех над самой собою. Спрашивая себя, как же это так получилось, что всю жизнь ненавидя напыщенных толстосумов, она всей душой смогла полюбить одного из них, темноволосая девушка угрюмо брела по дорожке. От мужчин в ее жизни исходили одни лишь беды. Чего только стоит родной отец! Да и воспоминания о недавнем предательстве Джефа тоже придавали картине отнюдь не радужные краски. И всё же, даже не смотря на всё это, она прекрасно понимала, что стоит ей теперь только решиться побег, как она сама окажется ничем не лучше своего отца. Но в отличие от него у нее есть сердце, которое безумно любит и хранит верность любимому человеку. Поэтому, не смотря ни на что, она все-таки сделала правильный выбор.

Слабо улыбнувшись в ответ на свои мысли, Шеннон нетерпеливо свернула с главной дорожки, желая поскорее вернуться в былой райский уголок.

– Микелина? – Как снег на голову раздался за спиной пожилой баритон.

Мгновенно узнав голос губернатора, Шеннон поспешно юркнула за ближайшие высокие кусты нежно-розовых калл.

– Микелина?! – Вновь раздался прежний голос.

Завидев впереди прячущуюся от него девушку, невысокий, слегка полноватый мужчина поспешил к ней навстречу.

– Что за проказница! – Сам себе тихо произнес он, сияя широкой улыбкой.

Шеннон зажала рот ладонью. Ещё немного и губернатор увидит ее, поймет, что перед ним вовсе не кузина Мануэля. И тогда они пропали!

Мельком посмотрев в сторону плотных зарослей виноградника, скрывающих их райский уголок, Шеннон удрученно вздохнула. Слишком близко и одновременно ужасно далеко они сейчас были вне зоны досягаемости. Вот если бы только губернатор отвлекся на какой-нибудь цветок…

– Господин губернатор?! – Словно услышав ее молитвы, раздался позади слегка удивленный голос хозяина этих владений. – Я думал, вы уже ушли.

Оглянувшись в сторону Мануэля, губернатор вынужденно остановился.

– Простите, граф, но я не сдержался искушению полюбоваться на ваши прекрасные цветы. – Смущенно улыбнулся мужчина.

Воспользовавшись отвлеченностью губернатора, Шеннон как можно тише подобралась к виноградным лозам и уже через секунду поспешно скрылась за их широкими листьями.

– Мне безумно приятно знать, что мой скромный ботанический сад произвел на вас впечатление. – Еще не до конца отойдя от нахлынувшего на него гнева, вызванного их беседой в кабинете, Мануэль не слишком-то обрадовался появлению этого нежданного гостя и в своей оранжерее. Однако искусно сдержав неприязнь, брюнет вновь принял безмятежный вид. – Если хотите, я бы даже мог устроить вам небольшую экскурсию по всему моему парку.

– О, премного благодарен, – улыбнулся собеседник и, вспомнив свое прежнее желание, поспешно направился к кустам высоких цветов. – Но сначала, я бы хотел поздороваться с вашей кузи…

Растерянно смотря на пустое место перед собой, мужчина непонимающе свел брови.

– Как же так? – Тихо прошептал он, обращаясь к самому себе.

– Что-то случилось, господин губернатор? – Пройдя в центр оранжереи, Мануэль присел на округлый бортик фонтана.

Посмотрев сначала в бесстрастное выражение лица Конте, затем снова на высокие стебли калл, сквозь которые уже не выделялась отчетливая фигурка стройной девушки, пожилой мужчина растерянно погладил свою сияющую на солнце лысину и недоуменно произнес:

– Мне показалось, что в этих цветах стояла Микелина, но здесь… здесь никого нет.

– Вы наверняка ошиблись. – Уверенно произнес молодой собеседник. – Микелина ещё вчера уехала погостить к своей подруге на Прочиду. Так что ее здесь быть просто не могло.

– Но… но я видел! – Твердо настаивая на своем, отозвался пожилой мужчина. – Какая-то девушка спряталась за эти самые каллы… Я видел ее!

Стоя за плотной стеной зеленых листьев, Шеннон напряглась всем телом.

Что будет, если губернатор вдруг решит обыскать в оранжерее каждый высокий куст, чтобы доказать Мануэлю свою правоту?

Догадавшись о том, кого именно увидел его гость, брюнет тихо вздохнул, мгновенно выдумав новую тактику.

– Это наверняка аромат фрезий. – С видом знатока уверенно произнес Конте, отклоняясь от бортика фонтана. – Он иногда приводит к галлюцинациям.

– Фрезии обладают таким эффектом? – Пораженно застыв на месте, ошеломленный мужчина посмотрел в сторону невысоких белоснежных цветов.

– Нет, сами фрезии вполне безобидны. – Тотчас с улыбкой заверил его собеседник.

Не скрыв своего облегчения, губернатор расслабленно вздохнул.

– Но вот в сочетании с ароматами некоторых видов цветов вполне могут вызвать легкие галлюцинации. – Вполне серьезно закончил Мануэль, подходя к вновь остолбеневшему мужчине. – Лучше давайте покинем оранжерею и выйдем на свежий воздух. – Вежливо предложил он.

С радостью воспользовавшись таким предложением, губернатор и не думал отказаться.

Выйдя на широкую каменную дорожку, пожилой мужчина, казалось, вообще старался не дышать.

– Знаете, моя жена Ева разводит во дворе лилии. Как думаете, они не обладают похожими свойствами? – Послышался уже встревоженный голос удаляющегося губернатора. – А ещё она просто обожает орхидеи. Так вот, как вы считаете, сочетание этих цветов может привести к чрезмерной сонливости?…

В свою очередь, облегченно вздохнув, Шеннон запустила пальцы в распущенные волосы и слегка встеребила их у корней.

Да, губернатор Искьи сегодня изрядно заставил ее помучиться от переживаний. Надеясь, что остаток дня пройдет намного лучше, Шеннон вернулась на клетчатый лед. Лежа на животе, она медленно раскачивала в воздухе своими босыми ногами и размышляла о том, что впервые в жизни она не думала только о себе. Улыбнувшись своему маленькому достижению, девушка уперлась подбородком о внутреннюю сторону подставленной ладони.

Да, возможно сегодня она сделала одну из своих самых больших ошибок, променяв драгоценную свободу на суровую расплату Неапольской тюрьмы. Но впервые в жизни она чувствовала себя необычайно счастливой от совершенной оплошности. Ее совесть была чиста, а душа буквально парила в облаках от ощущения собственной силы воли.

Нет, она ни за что на свете не предаст любимого человека, даже ценой своей драгоценной свободы…

Залюбовавшись тем, как легкий ветерок играет с распустившимися бутонами цветов, унося с собой их крайние бархатные лепестки, Шеннон не сразу заметила, как на поляну вернулся Мануэль.

Наблюдая за плавным покачиванием ног, мужчина легонько ущипнул ее за маленький мизинец и слабо улыбнулся не ожидавшему его прикосновений, вздрогнувшему телу.

– Я не слышала, как ты подошел. – Быстро обернувшись к нему, Шеннон одарила его одной из самых нежных улыбок, которую он когда-либо видел.

Заглядевшись чрезвычайно красивым лицом, Мануэль на минуту замер, пристально рассматривая фигурные линии смоляных бровей, глубину сверкающих крепким бренди больших глаз, маленький, аккуратный носик, который так мило морщился, стоило проявить его госпоже свое даже самое крошечное недовольство, и, наконец, полноту столь сладостных и притягательных девичьих губ, которые были просто созданы для поцелуев. Его поцелуев.

В этот самый миг Шеннон была настоящим ангелом. И даже не ангелом, сколь маленьким ангелочком, столь часто изображенным на многочисленных картинах знаменитых художников. Ангелочком с шаловливым выражением глаз, задумавшим очередную проделку над бедными смертными, слоняющимися по грешной земле. Чувствуя себя как никогда самым несчастным из всех смертных, Мануэль прерывисто вздохнул, заметив, как его плутливый проказник слегка оголил свои белые зыбки, прикусывая нижнюю губу.

– Что в корзинке? – Мелодичным голосом спросила она, указывая взглядом на плетеную корзину в его руке.

Выведенный из состояния безмолвного созерцания на эту божественную нимфу, мужчина слегка встряхнул головой и вновь вернулся в реальность.

– Наш обед. – Пояснил он, присаживаясь по другую сторону широкого пледа. – Надеюсь, ты не против легкого пикника?

– Пикник? – Словно пробуя это слово на вкус, повторила девушка, вспоминая фильмы, где герои устраивали подобные мероприятия. – Я ещё никогда в жизни не была на пикнике. – С легкой улыбкой произнесла она.

– Ну что ж, – дерзко усмехнулся мужчина, вытаскивая из корзины большую курицу, покрытую нежно-позолоченной зажаренной шкуркой, – я люблю быть первооткрывателем.

– Особенно со мной. – Почти шепотом добавила Шеннон, смущенно отводя взгляд к центру их импровизированного стола.

Не зная, каким именно образом Мануэль добивается от нее столь сильной сконфуженности, особенно если учесть все, что между ними уже произошло, девушка отчетливо ощутила, как ее щеки окрашиваются багровым румянцем. Смешно, а она-то думала, что выросшая на грязных улицах вечно холодного Чикаго беспризорная девчонка не умеет стесняться, а лишь искусно проделывает подобные маневры, пытаясь одурачить других богатых простофиль. На деле же все оказалось совсем не так. Открывая в себе все новые и новые перемены, Шеннон протяжно вздохнула. Она, конечно, была рада почувствовать себя цивилизованной женщиной со всеми прилегающими качествами, но все же, где-то глубоко в душе ей было жаль расставаться с той неукротимой, боевой сиротой, которая никогда бы не позволила себе смутиться или… упустить шанс своего единственного побега от тех серых, грозовых туч, скопившихся над ее головой.

Но что сделано, то сделано. И она не жалела о собственном выборе.

Вновь прояснившийся взгляд жадно окинул продукты, аккуратно расставленные по центру пледа. Пара зеленых яблок, гроздь спелых бананов, апельсиновый сок и зажаренное мясо – вот в принципе из чего и состоял их скромный пикник. Однако от сочной курицы исходил такой приятный ароматный запах, что желудок девушки долго не вытерпел и громко заурчал, напоминая хозяйке о ее довольно плохом обращении с ним.

Положив на свою фарфоровую тарелку любезно оторванный Мануэлем окорок, брюнетка взяла кусочек недавно испеченного, теплого хлеба и потянусь за одним из хрустальных бокалов уже налитого апельсинового сока.

– Я хотел было взять вино, – насмешливо проронил мужчина, накладывая куриное мясо в свою тарелку, – но учитывая некоторые недавние последствия, все же передумал и взял обычный сок.

– Ну да, – улыбнулась в ответ девушка, – а то вдруг меня и правда придется приковать к батарее.

– Значит, ты слышала? – Ничуть не удивленный выясненным фактом, отозвался Мануэль.

– Я должна была успокоиться и удостовериться, что господин губернатор пришел не за тем, чтобы забрать меня в тюрьму. – Пояснила в ответ Шеннон.

Однако Мануэль словно напрочь забыл ее былое паническое состояние и вместе того, чтобы согласиться с вполне уместными выводами, негодующе произнес:

– Ты почти попалась. Что бы было, если бы он увидел тебя в оранжерее?

Испугавшись его злости, Шеннон настороженно посмотрела в его лицо. Однако никакого гнева в его глазах так и не обнаружила, наоборот, в них сквозили она лишь доброта и переживание.

– Ну… – Задумчиво потянула девушка, подыскивая подходящий ответ. – Я думаю, это было бы очередное влияние фрезий. Бедный губернатор настолько бы сильно надышался их ароматом, что боюсь, его организм не выдержал бы подобного давления, и он бы упал прямо в центре одной из тех чудесных клумб без чувств… и с солидно выбитой челюстью от твоего слабого удара.

Едва не рассмеявшись ее прозрачному намеку о легком нокауте самого губернатора, Мануэль непроизвольно сжал ладонь. У него до сих пор чесались руки от слов этого напыщенного болвана. Но все же каким бы алчным глупцом тот не был, он вполне мог забрать с собой Шеннон и исполнить угрозу. Правда за это ему бы и самому пришлось подставлять свою толстую задницу. Взятки считались таким же преступлением, как и воровство или покрывательство преступника.

Шеннон уже тоже перестала улыбаться, вспомнив о том, что в тот момент, когда губернатор окликнул ее именем кузины Мануэля, ей было отнюдь не до веселья.

– Да, мы были на волоске от разоблачения. – Тихо признала она, отпив глоток сока.

– А разве тебе не нравится риск? – Послышался новый вопрос собеседника.

– Раньше нравился. – Она горестно усмехнулась. – Но теперь жизнь научила меня осторожности… Скажи правду, – девушка подняла на него свои слегка погрустневшие глаза. – Сколько мне дадут? Пять лет или все пятьдесят? А может, пожизненно?

Не в силах солгать под ее пристальным взглядом, Мануэль тяжело вздохнул. Больше всего на свете он не любил ложь. И если он ещё мог с отвращением услышать ее от постороннего человека, то сам он никогда до этого не опускался. Для него лучшим способом избежать гнусной лжи было простое молчание, но сейчас, сидя под ее чутким взором, он не мог уйти от ожидаемого ответа.

– Я нанял адвоката. – Четко произнес он, решив рассказать ей об этой радостной вести.

Шеннон непонимающе сдвинула брови.

– Адвоката? У тебя что, проблемы?

Мануэль насмешливо усмехнулся, все ещё наблюдая за недоумевающей девушкой.

– Нет, по-моему, проблемы как раз у тебя. – Мягко напомнил он.

– Ты… – Шеннон слегка ошалела от догадливой мысли пронзившей ее голову. – Ты нанял адвоката для меня? Но зачем? Разве он сможет мне помочь? Да и вообще, какой адвокат захочет заниматься делами бедной, уличной ободранки?

– Этот захочет. – Уверенно отозвался брюнет. – К тому же он уже взялся за это дело.

Шеннон не могла сказать, была ли она благодарна Мануэлю за его вмешательство в ее жизнь или же наоборот, пришла в негодование за его столь наглое вторжение. Где-то внутри она смирилась с неизбежным, а верить в чудеса было не в ее привычке. К тому же это так больно, когда понимаешь, что все твои иллюзии рассыпаются на миллиард осколков и иного выхода просто не существует.

Она не хотела верить. Не хотела страдать ещё больше.

– Спасибо. – Бесцветным голосом поблагодарила Шеннон.

Мануэль застыл в изумлении. Совсем не так он представлял ее благодарность. Он думал, ее обрадует это известие, что она вновь одарит его одной из своих лучезарных улыбок. Но на деле, все вышло совсем не так. Шеннон замкнулась в себе, предпочитая радостным возгласам свою еду в тарелке.

Спустя длительную паузу затянувшегося молчания, Мануэль все же подал голос:

– И это всё? Всё, что ты мне можешь сказать?

– Всё. – Даже не посмотрев на него, ответила она. – А что ты хотел, чтобы я на колени перед тобой упала?

Сраженный такой иронией, мужчина не знал, что и сказать.

– Я думал, ты обрадуешься. Думал, что это будет для тебя приятным сюрпризом.

– Это и есть сюрприз. – Шеннон, наконец, отбросила остатки мяса на тарелку и вновь посмотрела в его лицо. Ее глаза были наполнены печалью и невероятной болью. – Только вот в моей жизни приятных сюрпризов не бывает. Я с шести лет не верю в чудеса и прочую дребедень. На мне это не срабатывает. Я не хочу надеяться. Не хочу страдать… Понимаешь? – Почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы, брюнетка поджала к груди колени и уперлась о них подбородком.

Рассерженная больше на себя, чем на Мануэля за то, что она вспомнила о своем прошлом, за то, что она портит этот чудесных день, Шеннон едва не позволила эмоциям взять над собой верх.

– Я ведь могла сегодня сбежать от тебя. – Вдруг тихо призналась она, смотря в расплывчатое пространство.

Убрав руки на колени, брюнет пристально посмотрел на сжавшуюся в комочек девушку.

– Отчего же не сбежала?

Впервые за этот день его голос показался холодным и отдаленным. Понимая, что заслуживает такого тона, Шеннон горько улыбнулась.

– Не смогла. – Прошептала она. – Не смогла предать тебя…

Это были последние слова, которые он мог вытерпеть сидя в отдалении от нее. Резко встав со своего места, мужчина быстро обошел плед и, сев рядом с ней, слегка прижал ее подрагивающие плечи к своей груди. Боясь, что девушка оттолкнет его, он крепко держал ее тело, но, как нестранно, Шеннон приняла его объятия. Как можно сильнее прижавшись к нему, она спрятала свое лицо на его плече и зарыдала.

Понимая, что эти слезы вызваны отголосками горького жизненного опыта, Мануэль ничего не мог сказать в ответ, он лишь ласково гладил ее по мягким волосам, мысленно сострадая той маленькой одинокой девочке, бродящей столько лет по улицам большого города.

– Все хорошо. – Тихо шептал он ей на ухо. – Теперь все будет хорошо…

Постепенно слезы иссякли, и к Шеннон вновь вернулось ее прежнее самообладание. Обругав себя за свою минутную слабость, Шеннон однако вовсе не спешила покидать уютные объятия мужчины. Ей нравилось его тепло. Его забота о ней. Его участие в ее жизни. Пускай нанятый им адвокат и не поможет, но одно то, что Мануэль сделал это ради нее – уже говорило о многом. О слишком многом…

Нехотя отстранившись от мужского тела, она запрокинула голову вверх и посмотрела в его глаза.

– Спасибо тебе. – Улыбнулась она. – Личный адвокат – это здорово.

Не слишком-то доверяя ее словам после произошедшего, Мануэль криво усмехнулся, но все же решив не продолжать столь болезненную для нее тему, одобрительно кивнул головой.

– Для тебя все, что угодно, милая.

Шеннон улыбнулась от этих слов. В эти минуты она чувствовала себя настоящей женщиной. Женщиной, которой дорожат и любят. Женщиной, по которой скучают и желают всей душой.

– А ты, правда, отдал за меня губернатору сто тысяч? – С легкой тенью детского недоверия, вновь спросила она.

Его грудь слегка дрогнула, оповещая ее о его беззвучном смехе.

– Не за тебя. – Наконец, произнес он.

Чуть обиженно надув губки, Шеннон вновь посмотрела в его лицо.

– Я всего лишь пожертвовал на реконструкцию старого храма на острове губернатора. – Пояснил он с улыбкой. – Но на деле же, это означает как раз твои слова, так как этого храма уже лет сто как нет на острове.

Шеннон буквально поглотила волна нежности и любви к этому человеку. Ласково проведя кончиками пальцев по его скуле, она тихо спросила:

– Значит, я стою для тебя так дорого?

Растворяясь в чарующем прикосновении, Мануэль невольно задумался. В прошлом он все делал машинально, не обращая внимания на свои действия. Дал взятку губернатору, чтобы привезти к себе Шеннон. Нанял Лоренцо, чтобы защитить ее… Он не спрашивал себя, зачем ему это нужно. Он просто делал это.

Но только сейчас он по-настоящему понял, что готов был сделать для этой женщины все, что угодно. Он будет бороться за нее. Будет бороться до последнего…

– Так что, я действительно такая дорогая? – Вывел его из раздумий, нетерпеливый голосок собеседницы.

Сделав вид, будто серьезно размышляет по этому вопросу, Мануэль ловко ухватил прядь ее темных волос, чтобы нежно провести по ним своими пальцами.

– Думаю, если бы губернатор запросил на реконструкцию хоть на один цент больше, я бы вряд ли осилил его предложение.

У Шеннон медленно отпала челюсть. У Мануэля же наоборот, лицо так и светилось насмешливой ухмылкой.

– Ах так, да?! – Вдруг вскочив с пледа, девушка протестующе уперла руки в бока. – Значит, ты так меня ценишь? Значит, ты так благодарен мне за те часы, что я провела с тобой в постели?

Мануэль цинично хохотнул.

– Я думал, что ты это делала несколько по иной причине, нежели из-за денег. – Он встал на ноги и начал медленно приближаться к отбежавшей от него девушке. – Например, потому что ты испытываешь ко мне более глубокие чувства.

– Ты мне всего лишь симпатичен. – Напомнила плутовка, прикусывая нижнюю губу. – Разве уже забыл?

Мужчина дьявольски усмехнулся.

– А разве ты уже забыла, как сильно я не люблю ложь?

Одним прыжком он мигом достиг ее и крепко сжал в своих стальных объятиях.

Смотря в его серебристые глаза, в которых, казалось, утонула сама луна, девушка нежно улыбнулась. Она любила этого мужчину. Но вслух этого произнести не могла. Совсем скоро их пути разойдутся и не зачем им оставлять ненужные душевные терзания напоследок?

Нежно дотронувшись подушечкой указательного пальца до его плотно сомкнутых губ, Шеннон прикрыла глаза. Яркие лучи полуденного солнца обжигали кожу, но та связь, которая сейчас образовалась между ними, была премного выше этого жара. Она распаляла ее изнутри. Заставляла тонуть в раскаленной лаве, которая вместо крови переливалась по ее венам.

Пожалуй, именно в этот момент Шеннон была одной из самых счастливых женщин на этой планете. Облаченная в теплую заботу любимого человека, ее радость не знала границ.

С шумом выдохнув затаившийся вздох из своих легких, девушка открыла глаза и, широко улыбнувшись, ловко выскользнула из мужских объятий.

– Так что вы считаете, граф, – копируя голос губернатора, игриво начала она, – сочетания ароматов вот этих роз с нежным ароматом орхидеи может привести к легкому головокружению?

Мануэль улыбнулся.

– Вполне. – Тихо произнес он, подойдя к ней со спины.

– Да? – Притворно испугалась брюнетка. – А что вы скажите по поводу аромата вон тех голубых цветов, граф? – Оглянувшись на Мануэля, продолжала она. – Как там они называются?…

– Гортензии.

– Ну да. – Кивнула Шеннон, вновь обращая свой взор к прежним цветам. – Как думаете, аромат гортензий может пагубно повлиять на здоровье? Ведь вы знаете, граф, я очень… – Почувствовав, что больше не в силах сдерживаться, Шеннон громко рассмеялась.

Но тут же ощутив, как Мануэль нежно привлек ее спину к своей груди, положив ладони ей на плечи, девушка все же взяла в себя в руки.

– Прости, пожалуйста. – Стряхнув крупицы слез, тихо произнесла она. – Просто я и не знала, что к тебе именно так следует обращаться. Думала, все эти титулы остались далеко в прошлом.

Мужчина усмехнулся. Конечно все это официальное обращение было ничем иным как обычными светскими придирками. Мануэля никогда особо не волновал его титул, однако с детства приученный уважать и ценить семейное достояние, он просто не мог позволить себе забыть о том, кто он есть.

– На юге Франции живет один мой дальний друг. Он барон. – Задумчиво проронил мужчина. – Так к нему даже его собственная жена обращается, используя сначала его титул, а потом уже имя.

Шеннон недоуменно моргнула. Она даже не смогла себе представить отношения той пары. Казалось, они были такие холодные и отчужденные, что мороз пробегал по коже.

Как же все-таки просты обычные люди по сравнению с богатой элитой общества.

– Может, мне тоже стоит обращаться к тебе так? – Сухо спросила она, повернув к нему свое лицо.

Ласково дотронувшись до ее подбородка, брюнет медленно покачал головой.

– Мне больше по душе, если бы ты меня назвала: «милым», «дорогим», «любимым»…

От последнего слова Шеннон бросило в легкую дрожь, отчего ей тут же пришлось потупить взгляд.

Ей до боли хотелось бы назвать Мануэля своим «любимым», но закоренелое чувство отчужденности уличной бродяжги крепко-накрепко засело в недрах ее головы, отчего она просто не смела решиться на подобное. Кто она такая, чтобы называть его так?

Так и не высказав своего отношения к данному вопросу вслух, брюнетка тяжко вздохнула. Слишком широкая между ними расстилалась пропасть. Слишком на многие вещи они смотрели по-разному.

– Я подумаю. – Наконец-то отозвалась она, отклонив свою голову на его широкую грудь.

Немного расстроившись таким ответом, Мануэль все же не стал ее принуждать. Медленно опустив свои руки с хрупких девичьих плеч, мужчина сомкнул их на ее тонкой талии и расслабленно прикрыл глаза. Слушая мелодичное пение соловья, он хотел забыть обо всем на свете. Хотел погрузиться в ауру того блаженства, что дарило тепло Шеннон. Словно вся жизнь до нее не имела значения и что будет с ним дальше, если вдруг ее свет покинет его, он даже представить себе не мог.

– Здесь так красиво и спокойно. – Тихо произнесла девушка, наслаждаясь природным изяществом этого места. Кинув взгляд на чуть колышущиеся бутоны роз, Шеннон заинтересованно спросила. – Расскажи мне что-нибудь о цветах.

С неописуемым блаженством растворяясь в музыкальных нотах ее мелодичного голоса, Мануэль мечтал о нечто более захватывающем и страстном, чем обычная беседа о растениях.

Нехотя выдернув себя из одурманенного состояния, он все же выполнил ее просьбу, медленно разворачивая девушку к одному из ближайших цветков. Немного подумав над темой их дискуссии, мужчина так и не смог далеко отойти от своих грешных мыслей.

– Ты знаешь, как опыляются цветы?

– Ну, – Шеннон задумалась. – С помощью пыльцы и пчел, я полагаю.

– А что потом?

Девушка смущенно улыбнулась.

– Не знаю. Я ведь свечку у них не держала.

Мануэль слегка усмехнулся ее легкому смущению и вновь посмотрел на цветок.

– Вот смотри, тут всё очень просто. Это орхидея. – Чуть наклонившись к почти что малинового цвета лепесткам, он аккуратно дотронулся до ее чашечки. – У каждого цветка есть свои мужские и женские репродуктивные органы.

Наклонившись вслед за ним, брюнетка с интересом посмотрела на внутреннее строение бутона.

– Это тычинка. – Указав на самый выпирающий ствол, произнес Мануэль. – Мужской орган.

– Ну, надо же, – Шеннон не смогла подавить тихий смешок, – как похоже! А слово «тычинка» произошло от слова «тыкать»?

Упрекнув ее своим смеющимся взглядом, мужчина продолжил:

– Когда на тычинку попадает пыльца, ее кончик тянется к пестику – женскому органу, который находится в самом центре цветка, чтобы зачать новые плоды их совместных стараний.

– Значит, тычинка тычет в пестик, пока не передаст ему всю свою пыльцу, чтобы создать новый плод. Хм… Что-то мне это сильно напоминает?!

Встретившись с ее игривыми глазами, Мануэль не сдержал предвкушающей улыбки.

– Мне тоже. – Заключая проказницу в свои объятия, глухо отозвался он. – Как насчет, чтобы устроить свое цветочное опыление прямо здесь в этом столь райском и уединенном месте?

Счастливо рассмеявшись его предложению, Шеннон все же отрицательно покачала головой.

– Нет. – Твердо произнесла она. – Я все ещё хорошо помню, как в этом уединенном месте внезапно появился твой дворецкий. Прости, но мне не очень хочется сверкать своим оголенным задом в присутствии других. Хватит и того, что постоянно слышала дежурившая у моих дверей охрана.

– Они этого уже и не помнят. – Отмахнувшись от ее слов, Мануэль упорно потянулся к ее губам.

– Но я-то помню. – Отклоняя свою голову, сказала девушка. – Поэтому, как насчет убрать остатки пикника обратно в корзину и просто понаслаждаться последними несколькими часами этого чудесного дня?

С шумом выдохнув, мужчина слегка раздосадованно посмотрел на нее. И как может она противиться их взаимному притяжению? Ведь их буквально тянуло друг к другу, невзирая на то место, где бы они не находились.

Нехотя позволив шаловливой плутовке выскользнуть из своих объятий, Мануэль достойно принял поражение и пошел вслед за ней к клетчатому пледу.

Но Шеннон отнюдь не было так уж легко, как он думал. Ее страсть к этому человеку не знала границ. Она бы с радостью отдалась во власть его знойным ласкам, не останови ее видение недавно навестившего их дворецкого. Вот тогда ее пыл несколько поостыл. Но все же, находясь рядом с Мануэлем, она ни в чем не была уверена, а у тем более в своем теле. Поэтому держась от него на небольшом расстоянии, девушка начала складывать фарфоровую посуду в плетеную корзинку для пикника.

Мануэль присел в противоположную часть пледа, наблюдая за ее действиями.

– Расскажи мне что-нибудь о Микелине. – Вдруг попросила она. – Какая она?

– Микелина? – Немного удивленной ее вопросом, Мануэль задумался над тем, что лучше рассказать ей о своей кузине. – Она младше тебя на два года. Очень любит изысканную одежду. Общительна. Порой немного дерзка. Но в целом, очень напоминает тебя.

При таком сравнении, Шеннон усмехнулась. Если она и правда похожа на его кузину, то общий язык они вряд ли найдут. По крайней мере, сама Шеннон редко шла на контакт с другими людьми.

– А почему она здесь живет? – Убрав последнюю тарелку, брюнетка разгладила ладонями плед, очищая его от образовавшихся складок.

– Она приезжает сюда лишь на одномесячные каникулы. – Мануэль лег посреди мягкой ткани, увлекая Шеннон за собой. Пристроившись к его правому боку, девушка с интересом слушала последующий ответ. – Мой отец был родным братом ее отца, поэтому Мекинину в нашем доме я видел с самого ее детства. Она была таким же единственным ребенком в своей семье, как и я. Соответственно, ей было скучно одной, вот она и прибегала к нам по любому поводу. Постепенно я очень привязался к ней. Помогал выполнять домашние задания, покрывал во всем от строгого наказания родителей. В общем, следил за ней, как ответственный старший брат за каждым шагом своей маленькой сестренки. Около пяти лет назад ее семья переехала из Италии во Францию, так что теперь она учиться в одном из университетов Парижа. Но все равно каждое лето приезжает на родной остров, останавливаясь, конечно же, у своего любимого кузена, чтобы повидать старых друзей.

– И ты до сих пор видишь в ней лишь свою младшую сестренку? – Вспомнив то, как он помогал выйти Микелине из своего автомобиля, чуть тревожно спросила Шеннон.

– Конечно. – Согласно подтвердил мужчина. – Иначе, разве я бы до сих пор потакал всем ее прихотям?

Задумавшись над прозвучавшим ответом, Шеннон затихла. Вспомнив тот гнев, когда она впервые увидела их вместе, девушка вздрогнула. Откуда же она могла знать, что это была его кузина? В ту минуту Мануэль вовсе не выглядел ответственным старшим братом, сопровождающим свою двоюродную сестру.

Заметив ее нахмурившиеся брови, Мануэль нежно ущипнул ее за кончик носа, выводя девушку из напряженного состояния.

– О чем задумалась? – С легким любопытством спросил он.

– О своей ревности. – Не успев подумать, произнесла собеседница.

– Ты все ещё ревнуешь? – Пораженно спросил мужчина, приподымаясь на одном локте, чтобы лучше видеть ее лицо.

– Уже нет. – Поспешно отозвалась Шеннон. – Но тогда… Тогда в меня словно бес вселился. Я представляла вас вместе, и от этого мне становилось ужасно плохо. Никогда не думала, что ревность может быть настолько сильна и глубока.

Слабо усмехнувшись, Мануэль нежно провел рукой по ее волосам.

– Я рад, что это осталось в прошлом.

Мгновенно расслабившись от его ласковых прикосновений, Шеннон мягко улыбнулась в ответ и согласно кивнула головой.

– Я тоже рада, что узнала правду. Мне было бы тяжело, если бы в последние наши дни ты встречался с ещё одной женщиной. Ты же знаешь, как ревность может заглушить рассудок.

Заметив, как Мануэль быстро отвел от нее взгляд, девушка настороженно переспросила:

– Ты же знаешь, что это такое? – Вновь заговорила она. – Ты же наверняка кого-то тоже ревновал в своей жизни?

Понимая, что не сможет избежать этого вопроса, мужчина вновь посмотрел в ее заинтригованное лицо.

– Нет. – Четко произнес он. – Я никогда и никого не ревновал.

Шеннон не сдержала вздох неподдельного изумления. Даже она, в своей, казалось бы, скучной жизни, смогла постичь это чувство. Так неужели он…

– Ты никогда и никого не любил. – Догадавшись, проронила она.

Мануэль фыркнул и закатил глаза.

– Я очень много раз влюблялся и, поверь, любил до потери сознания, но вот ревности я так и не испытывал. – Произнес мужчина, переворачиваясь на спину. – Возможно, я вообще не могу испытывать это чувство.

Пораженно покачав головой, Шеннон присела на пледе.

– Не верю. – Тихо проронила она. – Не верю, что ты не можешь испытывать это чувство.

– Уж поверь. – Усмехнулся Мануэль, расслабленно заложив руки под голову и закрыв глаза.

Шеннон шаловливо улыбнулась. Смотря на его столь неприступную уверенность в собственных чувствах, она с уверенностью заядлой мошенницы могла совершенно точно сказать, что непременно сделает брешь в этой могучей стене.

– Ну что ж, значит, мне придется доказать обратное. – Усмехнулась она.

Молниеносно поймав ее за руку, Мануэль резко раскрыл глаза. Его лицо больше не выражало ту былую самоуверенность, наоборот, каждая его жилка напряглась, позволяя ей как следует ощутить его нешуточную серьезность.

– Только попробуй! – Предостерегающе прорычал он.

Шеннон ошеломленно моргнула, но уже в следующее мгновение всю поляну заполонил ее громкий, задорный смех.

– Что смешного? – Все ещё не расположенный к веселью, пробурчал брюнет.

– Ты ревнуешь. – Сквозь смех ответила девушка. – Ты уже ревнуешь!

Слегка растерявшись от услышанного, Мануэль выпустил ее руку из своей ладони, рассеяно наблюдая за тем, как его темноволосая проказница тотчас поднялась с пледа.

Пожалуй, на этот раз она оказалась права. Он действительно ревновал от одной мысли, что Шеннон может быть с кем-то другим, кроме него. Не очень хорошие ощущения расползлись вдоль его тела, стоило ему только представить ее в объятиях другого мужчины.

Черт бы побрал эту ревность!

Тем временем угомонившись, девушка подошла к зеленым лозам виноградника. Потянувшись на цыпочках до высоко висящей грозди винограда, она сорвала одну спелую ягодку и, прикрыв своими пышными ресницами глаза, положила плод в рот. Сладостное наслаждение нектаром, царившее в ее рту, Мануэль отчетливо почувствовал и у себя внутри. Как же она была прекрасна. Яркие солнечные лучи словно запутались в ее распушенных волосах, издавая свечение больше от них, нежели от самого солнца. Распахнув ресницы, Шеннон мельком взглянула в его сторону и улыбнулась.

От ее улыбки у него на секунду прервалось дыхание.

Мануэль вновь перевернулся на бок и, уперев локоть в плед, прислонил голову к своей правой ладони, чтобы как можно лучше запечатлить в памяти каждую секунду сего бытия. Пройдясь взглядом вверх по длинным девичьим ногам, он немного задержался на самой округлой части ее тела, затем осмотрел плоский живот, красивую, полную грудь и, наконец, встретился с ее сияющими янтарными глазами. Сколько же в них было нежности, сколько неподдельно счастья, сколько непорочной чистоты и обаяния…

Его ангел вновь привстал на цыпочки, дотягиваясь до прежней грозди. Наблюдая за ее врожденной грацией настоящей кошки, Мануэль блаженно улыбнулся. Он обожал эту женщину. Обожал от кончиков пальцев ног до самого последнего волоска на голове. Он обожал ее всю.

Ее тоненькие, хрупкие пальчики вновь сорвали виноградинку.

Мануэль не знал, что именно его заворожило, но в этот момент он просто не мог оторвать от нее взгляда. Облизнув свои губы, на которых едваа виднелся красноватый нектар от съеденного винограда, Шеннон отошла от зеленой лозы, направляясь к цветам.

Присев у кустов алых роз, она наклонилась к самому центру бутона, вдыхая его сладостный аромат.

Мануэль мог поклясться, что в этот момент прекрасное растение само жаждало легкого прикосновения этой лесной нимфы, с радостью даря ей свой блаженный аромат.

Ослепленный природной красотой этой девушки, мужчина закрыл глаза, вновь переворачиваясь на спину. Чувствуя себя на вершине Эвереста, он подложил руки под голову, погружаясь в сказочную мелодию поющих в небе птиц.

Понимая, что должно быть ещё никогда не испытывал такого экстаза от заполнившего душу мирного спокойствия, он позволил себе унестись в бездонные воды райской безмятежности.

От легкой прохладной капли, упавшей на его лоб, Мануэль нехотя открыл глаза и улыбнулся. Сверху, заслоняя яркие лучи солнца, на него смотрело самое прекрасное лицо, какое он когда-либо видел.

Ее большие карие глаза так отчетливо говорили ему обо всей своей нежности и необъятной любви. Губы нежно раздвинулись в мягкой улыбке. Обрамленный лучами солнечный нимб светился над темноволосой головой, словно причисляя ее к лику святых.

Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть видение, Мануэль замер. Его ангел улыбнулся ещё шире, поднеся свои маленькие, блестящие крохотными капельками пальчики к его лбу. Вновь почувствовав остужающую прохладу, принесенную из чистых вод небольшого пруда, мужчина блаженно прикрыл глаза. Это был самый приятный момент в его жизни. Момент, о котором он будет вспоминать снова и снова. Момент, когда сам ангел сошел с небес, чтобы благословить его…

Медленно проведя кончиками пальцев от лба вдоль переносицы, Шеннон нежно коснулась его горячих губ, после чего медленно приподняла руку к своему лицу. Жар его губ, казалось, до сих пор хранился на подушечках пальцев. Приняв его тепло в себя, девушка не спеша легла на плед и, обняв Мануэля одной рукой, положила свою голову на его плечо.

В этой немой гармонии они пролежали до тех пор, пока их небольшую поляну не окутали первые сумерки столь прекрасного дня. Не в силах пошевелиться первой, Шеннон прощалась с уходящим за горизонт солнцем, искренне жалея, что их время в этом маленьком райском саду подошло к концу, и им снова нужно возвращаться в суровую реальность.

Когда лежать уже стало невозможно из-за подкравшегося вечернего холодного ветерка, Мануэль нехотя встал с пледа и, подав руку смотрящей на него снизу вверх девушке, помог ей встать.

Забрав с собой улики, уведомляющие об их присутствии в этом раю, влюбленная пара медленно побрела в дом…

Держась за руки, словно малые дети, боящиеся хоть на секунду остаться одни, Мануэль и Шеннон не спеша прошли в заднюю часть особняка. Они оба хранили молчание, однако тот радужный блеск глаз, стоило их взглядам лишь случайно встретиться, говорил о полной гармонии и безмолвном понимании друг друга. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, девушка как можно сильнее прислонилась к левому боку любимого и, не обращая особого внимания на пролегающий путь, расслабленно вздохнула.

Какое же это блаженство просто быть рядом с ним!

Не помня, как именно они дошли до просторной залы первого этажа, молодые люди уже было вступили на широкие ступени белой мраморной лестницы, как вдруг позади раздался тихий мужской голос:

– Простите, синьор…

Выведенный из легкого дурмана голосом своего ночного дворецкого, Мануэль оглянулся в сторону широкий парадный дверей, где и стоял его пожилой слуга.

– Что-то случилось, Тео? – Беспечным тоном спросил хозяин, всем своим видом говоря, что к серьезным разговорам он сейчас вовсе не расположен.

– Ничего синьор, – держа в руке небольшой предмет, отозвался дворецкий, – я всего лишь хотел известить вас о том, что сегодня приходил посыльный от синьора Фериччи и передал это вам. Лениво уронив взгляд на небольшую бандероль, обмотанную плотным бежевым пергаментом, шумно вздохнул.

Больше всего на свете ему сейчас не хотелось заниматься важными делами. Единственное, о чем он мог думать, так это о том, чтобы как можно скорее добраться до их новой спальни и, наконец, вновь уединиться от всего мира.

– Отнесите посылку в мой кабинет, Тео. – Распорядился хозяин, вновь впадая в пучину безмятежной расслабленности. – Я посмотрю ее завтра.

– Как вам будет угодно, синьор. – Слегка наклонив голову, отозвался пожилой мужчина и уже через одно мгновение скрылся из вида.

С легкой долей равнодушия Шеннон молчаливо наблюдала за произошедшей сценой между слугой и хозяином, однако стоило лишь Мануэлю вновь обратить на нее свой пристальный взгляд, как губы обрадованной плутовки тут же растянулись в мягкой улыбке.

Ухватившись правой рукой за прохладные перила лестничной площадки, девушка игриво побежала вперед, время от времени перепрыгивая сразу через две ступеньки. Усмехнувшись такому нетерпению, Мануэль старался не отставать.

– Налево. – Подсказал он ей, когда веселая шалунья первой достигла последней мраморной ступени и в нерешительности посмотрела на следующего по пятам мужчину.

Узнав точное направление, Шеннон вновь лучезарно улыбнулась и со всех ног бросилась вдоль мягкой ковровой дорожки извилистого коридора.

Резвясь, словно ребенок, темноволосая девушка бежала вперед, позволяя своему кавалеру держаться в непосредственной близости. Увлеченные друг другом, они не сразу заметили, как нескончаемая дорожка, тянувшаяся, казалось, ни один километр, неожиданно закончилась и, подбежав к самым крайним двустворчатым дверям одновременно, запыхавшиеся марафонцы резко остановились, чтобы перевести изрядно сбившиеся дыхание.

– Я думала, этот коридор никогда не закончится. – Отдышавшись, с улыбкой проговорила Шеннон. – Скажи, тебе разве не страшно жить в таком огромном доме? Того и гляди, из ближайшего угла вынырнет приведение, гремя по полу своими тяжелыми цепями.

Мануэль усмехнулся.

– Не думаю, что такое случится. – С полной серьезностью произнес он, распахивая перед девушкой высокие двери их новой спальни. – Потому что в раю приведений не бывает.

Шеннон пораженно охнула. Замерев на пороге, она, не скрывая своего полного ошеломления, во все глаза смотрела на представленную ее взору элегантную обстановку. Казалось, рай переехал из их небольшого декоративного сада в этот уголок огромного особняка. Эта спальня разительно отличалась от бывшей комнаты ее заточения. Облаченная в нежные, светлые тона она буквально утопала в цветах. Цветы царили повсюду: они виднелись на рисунках серебристого цвета обоев, плавно переходили в более искусные, вырезанные из темного железа на спинке огромной кровати и, наконец, просто стояли в различных вазах по всей спальне. Вдохнув полной грудью приятный цветочный запах, Шеннон медленно прошла за порог. Остановившись через пару шагов, она огляделась вокруг. Массивная кровать, как и прежде, занимала центральную часть просторной комнаты. По левую от нее сторону примостился небольшой драповый диван кофейного цвета. Здесь не было камина или живописных картин, вместо них заметную часть стены занимал широкий плоский телевизор черного цвета. Радостно улыбнувшись такому открытию, Шеннон так же осмотрела и модную стереосистему, расположенную на зеркальных полках небольшой тумбочки, находящейся немного ниже плазменного экрана.

Наконец-то прошлый век закончился и, да здравствует цивилизация!

Как же Шеннон любила этот современный шик.

Почувствовав, как ее ноги обволакивает прохладный ветерок, пробежавший по толстому ворсу светло-серого ковра, девушка посмотрела в сторону колышущихся штор, занимающих всю правую часть комнаты, и едва не вскрикнула от внезапного открытия.

– Балкон! Здесь есть балкон! – Словно извещая самого хозяина о данном факте, выкрикнула она, стремглав бросившись к стеклянным дверям сего чуда.

Как и спальня, балкон также был уставлен многочисленными видами разноцветных цветов, посаженных в специальные горшки, крепящихся на внешней стороне перил. Опершись об их широкий бортик ладонями, который без проблем мог служить в качестве каменного стола, Шеннон взглянула вниз. Вид открывался как раз на то самое место, где они с Мануэлем ещё совсем недавно нежились в объятиях друг друга. Высокие виноградные лозы, словно дикий неукротимый плющ поднимались вверх до самых стен второго этажа, создавая ощущение одного единого рая.

Залюбовавшись картиной сумрачного сада, Шеннон не заметила, как к ней подошел Мануэль.

– Тебе нравится? – Тихо спросил он, нежно обнимая ее со спины.

– Очень. – Благоговейным шепотом отозвалась Шеннон. – Как будто мы и не покидали нашего маленького райского сада.

Ещё немного полюбовавшись неотразимой силой природы, девушка блаженно вздохнула и, развернувшись к мужчине, ласково обвела его шею руками.

– Но знаешь, что мне нравится здесь больше всего? – Игриво улыбнувшись, лукаво спросила она.

– Что? – Не имея ни малейшего представления, что скажет эта плутовка, с интересом спросил брюнет.

– То, что в этой комнате наконец-то есть современные условия жизни, включая телевизор и навороченную музыкальную систему! – С громким вздохом радостно ответила Шеннон. – Так что, я в полном восторге.

Изогнув кончики губ в ленивой улыбке, Мануэль притянул ее к своему телу, одна существенная часть которого тут же откликнулась на столь тесное прикосновение.

– А знаешь, что здесь больше всего нравится мне? – Тихо спросил он, упираясь своим лбом к ее левому виску. – То, что мы наконец-то остались одни.

Почувствовав, как его пальцы начали медленно стягивать резинку ее легкого топика вниз, постепенно оголяя ее упругую грудь, Шеннон блаженно прикрыла глаза, с удовольствием отдаваясь в пучину безграничного наслаждения. Глубокое, шумное дыхание мужчины обжигало ее левую часть лица, и не в силах больше бороться с собственной эйфорией, девушка приподняла голову, заглядывая в окутанные безумным желанием глаза.

Его большие ладони нежно легли на ее грудь. Слегка сжимая мягкие полушария в себе, они словно подстраивались под их размер, желая как можно лучше запомнить каждый изгиб упругой округлости.

Шеннон сдавленно простонала. В такие моменты Мануэль мог вить из нее веревки, лепить из ее тела изысканную статуэтку, которыми был заполонен весь его дом. Но что самое невероятное – она сама позволяла ему стать своим мастером, в руках которого оживало совершенно новое произведение искусства.

– Как насчет освежающего душа перед сном? – Послышался приглушенный ее волосами шепот возлюбленного.

Нехотя раскрыв глаза, Шеннон вновь почувствовала на своей распаленной нежными ласками коже прохладный вечерний ветерок и, посмотрев через мужское плечо в сторону огромной кровати, сдавленно вздохнула. Ей нравилась такая неповторимая нежность, тесно переплетающаяся с ненасытной страстью его горячей крови, но все, же где-то внутри нее все ещё бунтовал маленький обиженный ребенок. Ребенок, который не желал забывать прошлых деяний и просто-таки жаждал любого удобного момента, чтобы поквитаться со своим былым соперником. И вот, кажется, это момент настал…

Решив совместить приятное с внезапной прихотью, Шеннон лукаво улыбнулась.

– Я не настолько чистоплотна, чтобы мыться по десять раз в день. – Кое-как совладав со своим хриплым голосом, как можно тверже изрекла она.

Прозвучавший над ухом тихий смешок, заставил ее сердце на мгновение замереть от нахлынувшего на него спазма любви и нежности к этому мужчине.

– Глупышка, я ведь не только водные процедуры имею в виду.

Коря себя за свою излишнюю изобретательность, Шеннон уже в какой-то момент хотела уступить его напору, но все же глубоко вздохнув, решительно отстранилась от распаленного тела мужчины.

– Хорошо. – Как можно мягче произнесла она. – Но можно я сначала кое-что возьму для себя из гардеробной твоей кузины?

Поймав на себе его непонимающей взгляд, она поспешно добавила:

– Видишь ли, я видела у нее несколько красивых халатов и шелковых ночных сорочек и подумала… – Она нерешительно прикусила свою нижнюю губу, словно боясь продолжить свою речь. – Можно я похожу в них какое-то время?

Застигнутый врасплох от столь резкой перемены темы, мужчина не совсем понимал слова стоящей в его объятиях девушки. Кое-как найдя в себе силы вновь вернуться к ясности мыслей, он слегка свел брови, наконец-то понимая смысл ее смехотворной просьбы.

– Только без сорочек. – Твердо произнес он. – Не хочу ничего лишнего на таком божественном теле.

Улыбнувшись такому сравнению, Шеннон поспешно натянула резинку топа в ее исходное положение, закрывая от жадного взора любовника свою обнаженную грудь.

– Хорошо. – Согласно кивнула она. – Тогда я присоединюсь к тебе немного позже.

И не успел Мануэль ещё услышать окончание ее фразы, как смеющаяся плутовка мгновенно выскользнула из его объятий, направляясь к выходу из спальни.

– Я быстро. – Оглянувшись на изумленного мужчину, ласково прошептала она, прежде чем скрыться за широкими деревянными дверьми.

Не без труда отыскав былую гардеробную, спрятанную среди извилистых дорожек бесконечного коридора, Шеннон поспешно зашла в просторную комнату и, включив свет, вновь поразилась количеству хранящихся здесь вещей.

Да, кем бы не была Микелина, но, похоже, одежду она любила больше всего в своей жизни!

Подойдя к одному из широких шкафов, девушка с легким интересом заглянула внутрь, разглядывая представшие взору изысканные наряды. Различные фасоны модной одежды элегантно висели на деревянных вешалках, словно притягивая к себе ее любопытный взгляд. Не устояв перед искушением, брюнетка осторожно провела рукой вдоль одного из вечерних платьев и едва не ахнула от восторга, почувствовав, как по пальцам заскользила нежнейшая материя столь невероятного великолепия. Понимая, что должно быть это изделие стоит очень дорого, она поспешно отстранила от него свою руку.

Ей только не хватало случайно порвать одно из платьев младшей кузины Мануэля. Что-что, а искать проблем с его родственниками ей вовсе не хотелось.

Продолжая разглядывать аккуратно развешанные вещи более холодным взглядом, Шеннон оценивала их, словно они были очередными выставочными экспонатами в музее. И это действительно было так. По-крайней мере для уличной девчонки, привыкшей носить одежду только второсортного вида, которая до нее уже не раз меняла своих хозяев, все это казалось не более чем настоящим произведением искусства. Хотя, что она могла в нем понимать, Шеннон и сама не знала. Однако, видимо, в этот момент голубая кровь, унаследованная по отцовской линии взыграла в ее венах, позволяя в полной мере восхититься столь необычайным очарованием.

Подойдя к разделу халатов, Шеннон слегка задумалась. От изобилия выбора рябило в глазах. Каких фасонов здесь только не было: от откровенно коротких до ужасно длинных, сшитых из теплого велюра или из высококачественного шелка.

Встряхнув головой, чтобы собрать разбежавшиеся мысли в порядок, она все же сделала выбор.

Протянув руку к короткому белому халатику из тончайшего шелка, девушка сняла его с вешалки и приложила к своему телу. Точно сшитый на нее, он доходил ей до середины бедер, прикрывая тем самым все, что так сильно нравилось взору Мануэля. Подумав о том, с каким сожалением он будет смотреть на эту тонкую материю, в душе желая разорвать ее на мелкие клочья, Шеннон улыбнулась. Ей всегда нравилось дразнить Мануэля. Даже очень нравилось.

Вспомнив о своей задуманной проделке, девушка поспешно потянулась к деревянной дверце, чтобы закрыть шкаф, но тут на ее глаза попались пестрые материи разноцветных шарфиков. Коварно улыбнувшись, хитрая плутовка наспех выбрала один из длинных шелковых лоскутов черного цвета и, больше не задерживаясь в этом царстве изысканной моды ни на минуту, как можно быстрее поспешила вернуться в их «цветочную» спальню.

Тихо пробравшись в ярко освещенную комнату, Шеннон плотно прикрыла за собой дверь и прислушалась. Из смежной комнаты донеслось тихое журчание воды, оповещающей о том, что Мануэль все же ушел в душ без нее. Обрадовано улыбнувшись, девушка подошла к выключателю и, слегка провернув его по часовой стрелке, приглушила свет, сделав обстановку в спальне более интимной. Заметив сброшенную верхнюю мужскую одежду на стоящем у стены диване, Шеннон быстро разделась и, взяв в руки белую рубашку Мануэля, небрежно накинула ее на свое обнаженное тело. Пока ее тоненькие пальчики ловко застегивали крохотные перламутровые пуговицы мужской сорочки, она подошла к стоящей на зеркальных полках музыкальной аппаратуре. С интересом окинув взглядом, казалось бы, наисложнейшее устройство, брюнетка насмешливо усмехнулась. Если чему-то в жизни ее и научило искусство воровства – так это как раз разбираться в самой сложной технике, ибо эту азбуку она вызубрила наизусть. С легкостью сообразив принцип работы навороченной стереосистемы, Шеннон отыскала стопку аккуратно сложенных дисков и, выбрав вполне уместный по ее мнению альбом «романтической коллекции», вставила его в дисковод. Через секунду тускло-освещенную комнату заполнила тихая медленная мелодия заигравшего диска…

С легкой злостью выключив льющуюся на него сверху воду, Мануэль разочарованно вздохнул. Он прождал ее достаточно долго, но хитрая плутовка так и не объявилась. Выйдя из угловой душевой кабины, Мужчина потянулся к заранее приготовленной стопке банных полотенец и, взяв самое верхнее, небрежно обтер им свое тело. До сих пор думая о столь дерзкой проделке со стороны Шеннон, мужчина стиснул зубы и, обвязав бедра махровой тканью, не спеша направился к двери.

Видимо он стал слишком мягким для столь неукротимой шалуньи, привыкшей жить лишь по собственным правилам. Что ж, он проучит эту маленькую врунишку. Заставит вновь вспомнить, кто здесь хозяин!

Очутившись уже у выхода из ванной, до слуха Мануэля, наконец, донеслась приглушенная музыка, играющая в соседней комнате. Недоуменно сдвинув брови, брюнет резко распахнул закрытую дверь и… остолбенел.

В сумраке просторной спальни, на одной из мягких подушек дивана сидел предмет всех его грез. Легкая, приятная мелодия утопала в глубине ее бездонных глаз, что так призывно смотрели в его ошеломленное лицо. Мягко улыбнувшись в ответ на его отчужденное безмолвие, Шеннон медленно поднялась с места и подошла к нему. В его легкой сорочке, которая вместо того, чтобы скрыть, лишь наоборот подчеркивала каждый изгиб ее совершенного тела, она выглядела как никогда желанно и сексуально.

Непорочный ангел остановился перед ним, взял его руку в свою ладонь и медленно потянул за собой в сторону широкой кровати, разместившейся как огромная, неприступная скала по центру просторной комнаты. Повинуясь ее безмолвному желанию, Мануэль и не думал сопротивляться. Дойдя до постели, мужчина позволил усадить себя на мягкий матрас. Шеннон нежно коснулась его обнаженного торса, но лишь для того, чтобы заставить любовника полностью отклониться на прохладные простыни их любовного ложа. Когда же Мануэль выполнил и эту просьбу, брюнетка так же забралась на кровать и, слегка раздвинув ноги, оседлала его бедра.

Поймав на себе ее игривый взгляд, мужчина усмехнулся.

– Как интересно. – Прошептал он, медленно потянувшись своей рукой к легкой улыбке, заставших на ее полных губах.

Улыбка Шеннон стала ещё шире.

– И не говори. – Так же тихо отозвалась она и, резко поймав его руку, обвязала запястье шелковым шарфом, лежавшим у своих ног. С нарастающим интересом наблюдая за ее ловкими движениями, брюнет позволил нежной материи окутать часть своего тела и, податливо заведя руку за голову, чтобы помочь его шаловливой кошечке перекинуть шелковую ткань через выкованную черную розу, находящуюся в изголовье огромной постели, также смиренно начал наблюдать за все теми же самыми действиями, происходящими и со второй его рукой.

Привязанный к спинке кровати, мужчина присмотрелся повнимательней на сидящую поверх него брюнетку, с легким изумлением понимая, что его милый ангел, нимб и белоснежные крылья которого остались где-то далеко позади, уже не выглядит столь непорочным, как прежде в саду.

До сих пор пребывая на мягкой материи полотенца, окутавшей сильные бедра любовника, Шеннон слегка поддалась вперед и пристально посмотрела сверху вниз на своего пойманного пленника.

– Око за око… – Страстно прошептал она, борясь с настигшим ее искушением, все же проявить слабость и позволить себе насладиться его обжигающим ртом.

Ожидая совершенно того же, брюнет с неким разочарованием проследил за тем, как девушка вновь выпрямила спину и, соскользнув с его горячего тела, жаждущего ее страстных объятий, спрыгнула на пол.

Мануэль пребывал в неизвестности. С одной стороны ему ужасно нравилась затея, быть рабом ее любви, беспомощно ожидающим ласк своей госпожи. Но что если в ее планах было нечто совершенно другое?

Сглотнув подступивший к горлу ком, мужчина слегка приподнял голову, наблюдая за тем, как его загадочная обольстительница отошла в самую дальнюю часть комнаты.

– А как же зуб за зуб? – Напомнил он с легкой хрипицей в голосе, стараясь обратить ее действия в шутку.

Шеннон оглянулась на привязанного мужчину и озорно улыбнулась.

– Сегодня ты расквитаешься со мной за всё. – Немного пугающе произнесла она, вновь возвращаясь к своей прежней задумке.

Подойдя к проигрывателю, коварная искусительница сделала музыку немного громче, после чего начала свое представление…

Стоя так, чтобы Мануэль мог видеть ее спину без особых усилий, Шеннон расстегнула первую пуговку белой сорочки. Крепкие тиски врожденного стыда сжимали ее изнутри, однако отступать было слишком поздно, поэтому преодолев и это, брюнетка игриво обнажила плечо и оглянулась.

Встретившись с поистине голодным взглядом дикого зверя, которого потревожили посреди охоты, Шеннон довольно улыбнулась, решительно расстегивая и вторую пуговку. Вырез верхней части мужской сорочки постепенно становился все свободнее и больше, что помогло без особых усилий стянуть ее сразу с обоих плеч. Медленно двигаясь в такт играющей музыке, девушка плавно покачивала бедрами, постепенно все ниже и ниже стягивая с себя рубашку.

Наблюдая со стороны за этой картиной, Мануэль забыл о собственном дыхании. В этот момент он, казалось, вообще позабыл обо всем на свете. Была лишь она – эротично раздевающаяся темноволосая искусительница, чей стройный стан медленно покачивался под звуки плачущего саксофона изредка прерываемыми короткими аккордами подыгрывающей гитары.

Не спеша развернувшись лицом к своему пленнику, Шеннон подошла на пару шагов к кровати и, не сдержав соблазнительной улыбки, расстегнула пуговицу напротив ложбинки груди. Натянутая материя тот час приоткрыла новый участок обнаженного тела, однако большая часть притягательных полушарий до сих пор оставалась в ее плотных пределах. Заметив, как дернулся кадык на горле мужчины, подсказывая ей о его сконцентрированном внимании, девушка слегка выдвинула вперед правую ладонь, сжала ее в кулак и, выпрямив всего лишь один палец – средний палец – нежно втянула его в свой горячий рот до самого основания. Несколько раз поскользив по нему мягкими губами, она намочила его как следует, после чего вновь высунула из рта и медленно, очень медленно начала водить им между своих грудей. Ей так хотелось напомнить ему о его же немыслимых пытках, каким он ещё совсем недавно подвергал ее. Так хотелось, чтобы он, наконец, понял, какого это не иметь свободы действий и быть невольником в чужих руках.

Мануэль плотно сжал губы. Он все ещё не хотел признавать свое поражение. Не хотел быть слабым, однако его грудная клетка уже невольно начала интенсивно двигаться, говоря всем своим видом об участившемся дыхании своего хозяина.

Шеннон проказливо усмехнулась. Медленно проведя ладонью по своему бедру, она слегка приподняла краешек белой сорочки, позволяя его блудливым глазам увидеть свой пах, однако, словно вспомнив о девственном стыде, быстро накрыла мягкую кожу лобка ладошкой и, отрицательно покачав указательным пальцем второй руки, негодующе свела брови.

Следя за его потемневшими от страсти глазами, маленькие пальчики темноволосой проказницы расстегнули новую пуговицу рубашки. На этот раз ткань разошлась ещё шире, растопыривая свои края ровно на границе ее розовых сосков.

Мужчина болезненно простонал и, отклонив голову назад, со всей силы дернул свои шелковые оковы. Но материя не подалась, оставляя его тело и дальше в столь же беспомощном состоянии.

Не сдержав торжествующей улыбки, девушка расстегнула следующую пуговицу, позволяя своей гуди полностью выбраться из натянутой ткани. Смочив подушечки пальцев кончиком своего языка, она слегка поиграла с набухшими горошинами сосков, приводя их в еще большее состояние возбуждения. Грациозно изогнувшись, она легла спиной на округлую дугу нижней спинки кровати и, лениво наклонив голову в бок, посмотрела в напряженное лицо любовника. Ее руки до сих пор играли с полными округлостями. Страстно прикусив губу, она томно вздохнула, в сладостном изнеможении прикрыв глаза своими пышными ресницами. Наслаждение блуждало повсюду. Каждая клеточка ее тела упивалась блаженным нектаром подступившего экстаза.

Затеяв все это, Шеннон и не представляла себе такого удовольствия. Она думала, что без участия Мануэля ее тело не сможет достичь такой грани чувствительности, однако на деле все оказалось совсем не так. Ее возбуждало его немое участие во всем этом представлении. Возбуждала его беспомощность. Так же как и возбуждала ее маленькая, почти невинная месть.

Быстро расстегнув остальные пуговицы, девушка покинула спинку кровати и перешла на диван. Забравшись на него с ногами, она вновь села лицом к Мануэлю и, удостоверившись, что ему хорошо ее видно, медленно провела ладонью по своим слегка согнутым длинным ногам. Словно занятая легким массажем уставших икр, чуть заостренных коленей и мягких форм нежных бедер, она будто не замечала на себе острого взгляда пары серых, обездоленных глаз. Покончив с растиранием собственных ног, брюнетка сбросила с себя легкую ткань рубашки, позволяя ей небрежно лежать на мягком ворсе ковра, и, выгнув спину, удобно прилегла на мягкие подушки дивана. Ее руки вновь вернулись к набухшей груди. Шаловливые пальцы тут же принялись интенсивно массировать затвердевшие соски до тех пор, пока из уст бесстыжей грешницы не вырвался хриплый стон удовольствия. Отстранив одну руку от увлекательного занятия, она медленно протянула ее вниз, пока не достигла разгоряченной плоти между своих ног. Шеннон изнывала от желания. Прикрыв глаза, она медленно удовлетворяла себя пальцами, пока, наконец, из противоположной стороны комнаты не донесся протяжной рык, напоминающий ей о том, что она далеко не одна. Недовольно открыв глаза, девушка посмотрела на Мануэля. Его лицо скривилось от боли. Каждый напряженный мускул ломал его изнутри, заставлял все больше и больше почувствовать себя бессильным. Слабым.

Никчемным.

Пройдясь своим оценивающим взглядом по его окаменевшему телу, Шеннон с наибольшей заинтересованностью остановилась на прилично выпирающем бугре, скрываемым махровым полотенцем. Словно нехотя поднявшись с дивана, брюнетка подошла к нижней части кровати и, забравшись на нее, присела у ног Мануэля. Вновь посмотрев в обезумевшие глаза своего пленного, она медленно положила ладонь на выпирающий бугор его тела. Даже прикрытый мягкой тканью, он не смог скрыть от нее свою застывшую каменность. Соблазнительница дьявольски улыбнулась, начав ласкать его член через плотную материю полотенца. Одно легкое движение вверх, чтобы потом резко отклонить руку вниз. Раз за разом проделывая одни и те же манипуляции, Шеннон не отрываясь следила за лицом любовника. Искаженное болью, страстью и необъятным желанием оно словно кипело изнутри. Его бицепсы были напряжены до предела и, казалось, вот-вот разорвут шелковый шарф. Но все нежная материя на деле оказалось не такой уж хрупкой и, умело продолжая держать мужские руки в своих тисках, давала возможность Шеннон вовсю наслаждаться своим триумфом.

Мануэль вскрикнул, а Шеннон, наконец, почувствовав теплую влагу под своей ладонью, слегка ослабила нажим и сдернула полотенце с его бедер, открыв взгляду вздыбленный мужской орган. Даже не смотря на небольшую разрядку, он до сих пор пребывал в возбужденном состоянии, готовый на все новые и новые подвиги.

Протяжно вздохнув, безжалостная искусительница положила руку на мужской напряженный пресс, слегка провела пальцами вверх, пройдясь по темным завиткам широкой грудной клетки, и присев на накаченный живот, мучительно медленно наклонила голову к лицу пленника. Ее острые соски заскользили по его груди, распаляя его и без того бьющееся в судорогах тело.

Мануэль молча сглотнул. Его пронзительный взгляд, казалось, видел ее насквозь.

Обдав своим теплым дыханием его правую щеку, девушка проделала нежную дорожку поцелуев вокруг его губ, обнажив зубы, слегка укусила волевой подбородок и, вновь встретившись с его глазами, коварно улыбнулась, после чего начала снова медленно отдаляться от его лица.

Этого Мануэль вынести не мог. Резко дернувшись, он до предела натянул держащий его шарф, и, не обращая внимания на занывшую боль на запястьях, тихо прорычал:

– Стерва!

Довольно улыбнувшись в ответ, брюнетка выпрямила спину.

– Теперь ты понимаешь меня. – Поучительно изрекла она. – Знаешь, какого это хотеть всей душою, но в тоже время не иметь возможности даже прикоснуться к желаемому. Знаешь, какого это быть зависимым от других. Ждать любого их жеста. Ждать, когда же тебя наконец-то заметят.

– Хороший же ты выбрала пример для своего урока. – Хрипло отозвался мужчина. – Ничего не скажешь.

– Зато теперь ты его точно запомнишь. – Улыбнулась бесстыдница, нежно прикасаясь руками к его груди. – Радуйся, что я не такая жестокая, как ты прежде, и готова выполнить любое твое желание. Так чего ты хочешь?

– Родео. – Почти рыча, отозвался брюнет. – Настоящего дикого родео.

Ожидая того, что первым делом он потребует отвязать его руки от спинки кровати, Шеннон слегка растерялась подобной просьбе.

– Я никогда не умела ездить верхом на лошади. – Впервые дав слабину своему былому уверенному голосу, вдруг призналась она.

– Не пори чушь, Шеннон. Ты уже скакала верхом. – Едва сдерживаясь, отозвался мужчина. – К тому же один неукротимый жеребец готов как следует напомнить тебе об этом ремесле.

Рассмеявшись в ответ на свое замешательство, девушка с удовольствием исполнила желание мужчины.

Оседлав его бедра, она наконец-то отбросила маску бессердечной стервы и, вонзившись в него до предела, не сдержала вскрик охватившего ее лоно удовольствия. Поначалу двигаясь очень медленно, словно желая каждой клеточкой прочувствовать его внутри себя, Шеннон блаженно закрыла глаза. Ей нравилось ощущение их близости. Нравилось чувствовать его пульсацию, которая с каждым разом все отчетливее отражалась в ее сознании. Насаживая себя на его каменную плоть снова и снова, она постепенно ускорила темп.

Ее тело извивалось на нем, плясало под медленные аккорды эротичной музыки, которая как ни что лучше подогревала их и без того раскаленную кровь. В их телах как будто взорвались мириады звезд, мысли улетучились, осталась только страсть. Безудержная страсть. В экстазе она громко вскрикнула, почувствовав, как горячая струя ударила у нее внутри и со стоном упала ему на грудь.

Музыка кончилась и тихая, спокойная ночь окутала просторную комнату.

Отдышавшись, Шеннон посмотрела в удовлетворенное лицо партнера. На это раз в его глазах сквозили лишь безграничное счастье и покой.

Приподнявшись на руках, девушка аккуратно развязала шелковые узлы на его руках и, нежно поцеловав оба покрасневших запястья, перекатилась с расслабленного тела любовника на правый бок. Запрокинув левую ногу поверх его ног, Шеннон как можно сильнее прижалась к Мануэлю, положив свою голову на его широкую грудь.

– Сегодня был чудесный день. – Тихо сказала она, вновь перевоплощаясь в того маленького милого ангела, каким и была прежде. – Может, нам следует устраивать такой же рай каждую секунду, пока мы ещё вместе?

Насмешливо улыбнувшись, Мануэль обнял ее как можно крепче, словно боясь выпустить испуганного птенца из своих рук, и зарылся лицом в ее мягкие волосы.

– Только если без подобных привязываний и без среднего пальца, направленного в мою сторону.

Шеннон хохотнула.

– А, по-моему, он был как раз к месту. – Тихо проронила она. – Ты бы видел свое лицо.

– Могу себе представить. – Усмехнулся мужчина. – Такой жест встречается в моей жизни впервые.

– Ну вот, значит, я тоже кое-что преподнесла тебе в первый раз. Стало быть, ты не единственный первооткрыватель. – Довольно поддела она.

Не став спорить, Мануэль лишь молча согласился с ее словами.

Если бы только Шеннон знала, что именно она с ним сделала, что показала и чему научила, то бесспорно могла бы претендовать на все лавры самых лучших первооткрывателей мира.

Ласково теребя своими пальцами девичьи волосы, Мануэль неподвижно лежал в постели, блаженно растворяясь в тепле ее тела. Прислушиваясь к равномерному дыханию девушки, мужчина понял, что она уже находится в полудреме. Устало прикрыв глаза, он и сам уже готов был отойти в царство Морфея, который, пользуясь его разморенным состоянием, как никто другой звал уставшего путника в свои пленительные объятия, как вдруг в тишине безмолвной комнаты пронесся тихий сонный голос:

– Я люблю тебя…

Его сердце на мгновение замерло, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение вновь забиться с удвоенной силой. Прижав к себе заснувшую девушку как можно ближе, брюнет уткнулся лбом в изгиб ее правого плеча и, расслабленно вздохнув, заснул безмятежным сном.

Помоги им Боже, ибо он сам безумно любил этого немного порочного ангела…

Яркие лучи, пробирающиеся в тихую обитель через широкие щели неплотно задернутых тяжелых штор, заполонили просторные углы, отчего спальня выглядела ещё более уютной, нежели прошлым вечером. Льющийся свет обрамлял ажурный хрусталь изысканных статуэток, придавая им ослепительный блеск, играл с узорами роскошных ваз, наполненных разноцветными цветами, прошелся вдоль самых дальних труднодоступных мест, пробуждая на своем пути замершую обстановку.

Проснувшись, Мануэль с легкой болью прищурил глаза и недовольно посмотрел на часть неприкрытого занавесью окна, из которой на него всем потоком струились солнечные лучи раннего утра. Запоздало заметив, что соседняя часть кровати оказалась совершенно пуста, мужчина прошелся взглядом по ярко освещенной комнате. Шеннон нигде не было. Пытаясь уловить шум журчащей воды из смежной комнаты, он настороженно прислушался, однако ничего кроме поющего пения птиц, доносящегося из приоткрытой балконной двери, так и не услышал.

– Шеннон? – Присев в постели, громко позвал Мануэль, немедля отбрасывая остатки былого сна.

– Я здесь. – Послышался ее незамедлительный ответ, который слегка заглушал плотный ворох кремовых гардин.

Встав на ноги, мужчина накинул на себя свой длинный темно-голубой халат, завязал его широкий пояс на талии и не спеша вышел на балкон.

Остановившись в стеклянных дверях, он посмотрел на сидящую на широком каменном поребрике балконных перил девушку, чей задумчивый взгляд был устремлен на восхитительную панораму цветущего сада. Ее слегка влажные волосы говорили о том, что она уже успела принять утренний душ, который сквозь плотную пелену крепкого сна он даже не услышал. Слегка согнув колени, Шеннон уронила на них свои руки и молчаливо продолжала наслаждаться летним обаянием природы.

Легкий белый халатик смотрелся на ней бесподобно. Очерчивая ее пленительную грудь, его шелковые края колыхались под напором игривого ветерка, словно специально заставляя блудливый, мужской взгляд обратить на себя должное внимание.

Мануэль неподвижно застыл в дверном проходе, зачарованно смотря на эту картину.

– Сегодня такой чудесный день. – Наконец-то оторвав свой взгляд от ярких цветов, Шеннон посмотрела на Мануэля. – На улице так тепло и хорошо, что невольно хочется искупаться.

– Ты умеешь плавать? – Словно непостижимое открытие изрек он, удивленно выгибая правую бровь.

– Конечно, умею. – Самодовольно фыркнула девушка. – В Чикаго, знаешь ли, тоже есть вода.

Не став с этим спорить, Мануэль мягко улыбнулся, безмолвно прося прощение за свое столь яркое изумление.

Действительно, как он только мог подумать, что Шеннон чего-то не умеет?!

Приняв его поспешное раскаяние, прекрасное видение вновь посмотрело на сад.

– Жаль, что у тебя нет бассейна. – Со вздохом проронила девушка. – Так бы мы смогли хоть немного поплавать.

– А что нам мешает? – Подойдя ближе, он уперся ладонями о прохладный поребрик балкона.

Поймав на себе заинтересованный взгляд Шеннон, брюнет приподнял голову и, посмотрев куда-то вдаль отрешенным взглядом, неожиданно затих.

– Одевайся. – Через минуту вновь решительно подал голос мужчина. – Сегодня мы поедем на море.

От ошеломительной новости, девушка чуть не потеряла равновесие и едва не упала с широкого бордюра балконных перил.

– Ты… – Слова, казалось, застряли в горле от терзающего душу недоверия. – Ты это серьезно?

Посмотрев на нее словно впервые, Мануэль слегка свел брови.

– Если я сказал, что мы поедем – значит, поедем.

Едва не захлопав в ладоши от восторга, Шеннон стремительно покинула гранитный поребрик и, вскочив на ноги, прильнула к его груди.

– А разве мне можно выходить за пределы твоего имения? – Чуть взволнованно спросила она, заглядывая в его лицо, на котором отражалась тяжелая задумчивость.

Мануэль шумно вздохнул, когда его мысли вернулись к надменной угрозе губернатора.

– Вообще-то нет. – Сухо проронил он. – Но с другой стороны, мы с губернатором не договаривались о конкретном месте твоего обитания. Мы лишь договорились о том, что ты будешь здесь на момент его прихода с приказом о твоем переводе в Неаполь.

– И это значит? – Продолжала допытываться Шеннон, вновь привлекая его отрешенный взгляд к себе.

Посмотрев в ее взволнованные глаза, Мануэль не сдержал улыбки.

Шеннон беспокоилась за одно то, что он отвезет ее покататься. Беспокоилась как за себя, так и за него. Это не смогло оставить его равнодушным.

– И это значит, – уверенно продолжил он, – что пока ты со мной – все будет хорошо.

Улыбнувшись от такого замечательного ответа, Шеннон отбросила былые сомнения и, предвкушено улыбнувшись их новому приключению, нежно обняла его за плечи.

– Спасибо. – Просто сказала она, приподнявшись на цыпочки, чтобы быть ближе к его лицу.

Заглянув в чарующую глубину ее янтарных глаз, Мануэль напрочь забыл о губернаторе и прочих неприятностях, что могут ожидать их за воротами его виллы. Он знал, что у блюстителей закона, охраняющих покой данного архипелага, есть фотография с ее изображением и четкими указаниями по поводу дальнейших действий, если те вдруг случайно встретят Шеннон на улице. Под особым присмотром были аэропорты, многолюдные морские порты – один словом всё, если только беглянка решиться вернуться с островов на материк. Но убегать они не собирались, поэтому вконец отбросив угнетающие мысли, Мануэль лишь крепче притянул к себе податливое тело и буквально впился взглядом в четко очерченный девичий рот.

– Одним спасибо сыт не будешь. – Глубоким голосом произнес он, наклоняясь к ее приоткрытым губам.

С удовольствием приняв горячий поцелуй, Шеннон нежно обвила его шею своими руками, чтобы как можно дольше продлить их сладостные объятия. Наслаждаясь чувственным танцем сплетенных языков, девушка глухо простонала и, прижав свои бедра к его, непроизвольно потерлась о мгновенно возбудившийся мужской пах. Зарывшись пальцами в ее густые, тяжелые волосы, Мануэль свободной рукой медленно провел вдоль хрупкой девичьей спины, ощущая, как по ней пробегает град крупных мурашек, затем остановившись на пленительной упругости одной из округлых ягодиц, нежно сжал ее в своей широкой ладони. Шеннон затрепетала от внезапно вспыхнувшей страсти, прижимаясь к горячему телу любимого все теснее и теснее, чтобы как можно ближе быть к его грохочущему сердцу.

Почувствовав, как он распаляется от их затянувшегося поцелуя, Мануэль тихо вздохнул, нехотя отрываясь от ее мягких губ. Понимая, что бурные ласки опять приведут их в постель, мужчина почти с болью отбросил эту затею, которая, несомненно, доставила бы им обоим огромное наслаждение. Но ему нужно срочно связаться со своим управляющим на фабрике, проинструктировать его на сегодня, узнать, как подвигаются дела по производству нового проекта и, как назло, все это нужно сделать как можно скорее. Посмотрев в потемневшие от страсти глаза Шеннон, чье податливое тело все ещё находилось в кольце его рук, Мануэль довольно улыбнулся. Опьяневшая от поцелуя, она выглядела такой естественной, так сладкой и притягательной…

Спустя пару долгих мгновений, Шеннон постепенно пришла в себя, с легким разочарованием понимая, что продолжения сейчас, скорее всего, ожидать бесполезно.

– Ты сегодня работаешь? – С легкой грустью спросила она, заглядывая в его отчего-то веселые глаза.

– Нет. Сегодня я весь твой. – Ласково отозвался мужчина. – Но все же пару важных звонков на фабрику мне придется сделать, так что можешь пока основательно подготовиться к нашей небольшой морской прогулке, а я тем временем обсужу дела с моим управляющим по телефону. О'кей?

Услышав чисто американский слоган из уст такого образованного и серьезного коренного европейца, лицо Шеннон осветилось широкой улыбкой. Мануэль мог быть таким разным: от неприступного, холодного аристократа до кончиков ногтей, ревностно защищающего любое свое имущество, до невероятно мягкого, обаятельного мужчины, который заставляет ее безмятежно смеяться, забывая обо всем на свете. Шеннон любила оба образа. Как нестранно, но постепенно она приняла его аристократичную натуру и больше не осуждала его капитал.

– О'кей. – Наконец произнесла она, медленно опуская свои руки с широких мужских плеч. – Тогда я пойду, поищу новый наряд?

– Можешь не торопиться.– Поймав ее готовую вот-вот отстраниться ладошку, Мануэль нежно поцеловал ее тыльную часть.

Шеннон мягко улыбнулась. Кажется, она начинала привыкать к такой чрезмерной галантности и что хуже всего – чувствовала, что любовь и ласка стали ей просто необходимы.

Боже, помоги ей с такими приобретенными замашками в тюрьме…

– Поверь, не буду. – Возвращаясь вместе с ним в спальню, отозвалась она, вновь отбросив от себя гнетущие мысли о будущем. – У меня глаза разбегаются, когда я вижу одежду твоей кузины. Мне понадобиться около получаса, чтобы только разобрать, что-где лежит.

Подойдя к выходу из спальни, Шеннон вновь оглянулась на оставшегося позади мужчину. Она настолько сильно привязалась к нему, что не хотела расставаться даже ни на секунду. Тем не менее, понимая, что это по-детски глупо, она все же нашла в себе силы и, глубоко вздохнув, наконец-то решительно выскользнула за дверь.

Мануэль тоже ещё некоторое время не двигался, отрешенно смотря на то место, где ещё совсем недавно стояла она. Эта девушка настолько сильно и прочно обосновалась в его сердце, что выпустить ее образ из головы оказалось не так-то просто. Чувствуя себя семнадцатилетним влюбленным подростком, темноволосый мужчина наспех принял душ, переоделся в бежевую футболку спортивного стиля и в легкие шорты того же цвета, после чего попросив Розу приготовить ему чашку эспрессо, удобно расположился в темно-бардовом кожаном кресле просторного кабинета, стены которого были обставлены книжными шкафами с обеих сторон.

Пока он давал краткие указания своему управляющему по телефону, на глаза попалась вчерашняя бандероль, лежавшая на самом углу огромного письменного стола из красного дерева.

– Но, синьор, – продолжал удручающий голос из трубки, – к чему такая спешка? Люди работают даже по ночам, совершенно не понимая возникшую суматоху. Мы остановили выпуск всех остальных товаров, тратим все наши усилия лишь только на новый проект, но с такими темпами, компания за этот месяц понесет огромные убытки!

Едва ли не со скукой выслушав прозвучавший монолог, Мануэль взял присланную Лоренцо бандероль и расслабленно отклонился на высокую спинку мягкого кресла.

– Мне все равно какие убытки принесут компании последние два дня. – Спокойным, равномерным голосом наконец изрек он. – Меня интересует лишь новый проект.

В трубке послышался тяжелый вздох управляющего.

– Как скажите, синьор. – Отступил работник. – Если для вас соперничество с другими фирмами настолько важно, что вы готовы терпеть потери – это ваше право.

Губы Мануэля изогнулись в сухой усмешке.

– Мне не важна конкуренция. – Без интереса вертя в руках обернутую в несколько раз плотной бумагой широкую вещь, по форме напоминающую книгу, он тихо добавил. – Я всего лишь хочу успеть.

Различив решительные нотки в голосе хозяина, собеседник не стал вдаваться в дальнейшие распри, сопровождающие излишними расспросами, на которые он вряд ли удосужится поясняющих ответов, поэтому, не имея другого выбора, лишь энергично продолжил:

– Тот образец, что вы одобрили пару дней назад, полностью готов и находится в лаборатории. Прикажите ли приступать к дальнейшему процессу?

Впервые обрадовавшись хоть чему-то хорошему, Мануэль слегка улыбнулся, доставая из выдвижного ящика стола острый нож для бумаги, чтобы аккуратно разрезать упаковку легкой бандероли.

– Обязательно. – Твердым голосом ответил он.

– И сколько образцов будет входить в первую партию? Если вы так уверены в успехе, то, думаю, для начала тысячи…

– Один. – Резко перебил его Мануэль. – Мне нужен всего один.

В трубке послышалось недоуменное молчание.

– Один? – Слабо веря в то, что его слуху помешали радиопомехи, пораженно прохрипел управляющий. – Столько стараний ради одного флакона?

Мануэля уже порядком начал угнетать затянувшийся разговор. С легким раздражением сорвав бежевую бумагу, его взгляд наткнулся на кожаную обложку какой-то старой тетради.

Потеряв интерес к собеседнику, брюнет резко бросил в трубку:

– Мигель, ты все слышал. Так что не трать понапрасну своё и мое время и приступай к работе немедленно.

Ещё раз внимательно осмотрев потрепанную черную обложку толстой тетради, мужчина отложил трубку телефона и открыл первую страницу. На обороте обложки красивым, несомненно, женским почерком было написано имя владельца сего антиквариата – «София Медичи». Безрезультатно пытаясь вспомнить хотя бы кого-то из своих знакомых с подобным именем, Мануэль напряженно свел брови. Определенно этот человек был не из его круга, хотя фамилия и являлась итальянской.

Послышавшиеся впереди тихие шаги, заставили его на мгновение поднять взгляд. Войдя в богато обставленный кабинет синьора, Роза слегка улыбнулась, ставя небольшую фарфоровую чашку горячего эспрессо на до блеска отполированную поверхность письменного стала.

Поблагодарив ее ответной улыбкой, Мануэль вновь вернулся к лежащей на коленях тетради, чьи пожелтевшие от времени страницы были изрядно замусолены от частого перелистывания. Внезапно осознав, насколько часто раньше читали изложенный на этих хрустящих страницах текст, мужчина заинтригованно прочел первую запись, датированную от первого сентября тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

«Дорогой дневник, я решила завести тебя, чтобы как с самым близким и верным другом поделиться с тобой событиями своей жизни. Сегодня мне исполнилось двадцать лет. Целых двадцать! Я уже стала взрослой и самостоятельной женщиной. Родители решили устроить для меня сюрприз и приготовить небольшой праздник в честь моего дня рождения на этих выходных. Мама как всегда пытается скрыть от меня эти планы, но она просто не понимает, что ближайшая вечеринка написана прямо на ее лице. Однако это не совсем то, чем я бы хотела похвастаться. Самая главная новость состоит в том, что сегодня я устроилась на работу в один очень богатый особняк. Синьор с синьорой молодожены, чьи родители являются очень влиятельными и известными людьми в кругах светского общества. Ты только представать, впервые девушка из рода Медичи будет прислуживать одним из самых уважаемых и благородных семейств во всей Италии! Дорогой дневник, если бы ты только знал, как я счастлива! Наконец-то я смогу зарабатывать свои собственные деньги, отвечать за свою собственную жизнь…»

Прекратив читать, Мануэль недоуменно нахмурился. И зачем только Лоренцо прислал ему дневник какой-то служанки, работающей почти двадцать пять лет назад? Каким образом это может помочь его делу и оградить Шеннон от тюрьмы? А может…

Вспомнив о былой просьбе Шеннон, которую он любезно переложил на плечи друга, Мануэль наконец-то расслабленно вздохнул, приводя мелкие части головоломки в надлежащий порядок. Должно быть, Фериччи все-таки раздобыл ту тетрадь у полиции, чтобы вернуть ее нынешнему владельцу. Но тогда зачем он так настаивал на ее прочтении? Что может быть интересного и столь необычного в рассказах служанки, работающей на одной из таких же фешенебельных вилл, как и его собственная – подробное описывание грязного белья его знакомых? Не слишком желая копаться во всем этом, Мануэль решил отдать тетрадь в руки Шеннон так и не прочтенной. В конце концов, она ведь, помнится, даже просила его именно об этом. Но с другой стороны, она также и обманула его, сообщив, что это ее обычная тетрадь с ее личными записями. Если все так просто, тогда зачем она ему солгала?

Всё ещё колеблясь, мужчина протяжно вздохнул и беспристрастно взял тетрадь в обе руки. Веером пролиставшийся дневник раскрылся наугад на одной из своих последних записей. Взгляд лениво пополз по изрядно ухудшившемуся почерку, черные чернила которого кое-где выглядели расплывчатыми от когда-то пролитых на поверхность станицы крупных капелек слез.

Не вникая в суть текста, широкоплечий брюнет уже было приготовился закрыть чужие откровения, как вдруг его взгляд зацепился за одну очень хорошо знакомую фамилию – Пасквитти.

Былое равнодушие как ветром сдуло.

Заинтриговавшись, Мануэль вернулся к началу длинного абзаца:

«Порой я впадаю в отчаяние. Запираюсь в нашей крохотной ванной, включаю воду и громко рыдаю навзрыд. Жизнь так сурова. За что нам все эти испытания? Чего от нас требует Господь? Разве я все ещё не расплатилась с ним за свой единственный грех в жизни? Почему он не может подарить нам хоть капельку своего тепла? Быть может, я самая ужасная женщина на земле, но не мать! Больше всего на свете я люблю свою девочку. Как бы я хотела дать своей дочери все, что она заслуживает. Хотела бы, но не могу. Шеннон с рождения была очень умным ребенком. Понимала меня с полуслова. А теперь, в свои почти семь она в совершенстве владеет двумя языками. Ее страсть к книгам не имеет границ. Признаться, меня немного пугает ее огромная тяга к знаниям, и, хоть порой, я и боюсь, что совсем скоро уже не смогу отвечать на все вопросы, но все же я очень горжусь ей. Сегодня я опять подала заявку на ее поступление в школу. И мне совершенно неважно, что говорят эти высокомерные профессоры с их сварливыми взглядами. Шеннон умная девочка, заслуживающая хорошего образования, как и другие дети. Неважно как, но я найду деньги на ее учебу! Хотя, признаюсь, временами, особенно в такие моменты, я очень хочу написать Леонардо Пасквитти и попросить его о хотя бы небольшой денежной поддержке для собственной дочери. Но что толку? На мои предыдущие письма он так ни разу и не ответил. За что он со мной так? Неужели он все забыл? Неужели он все же так никогда и не любил меня?… Но Шеннон, милая, если ты хоть когда-нибудь прочтешь эти строки, то знай, твоя мама всегда будет с тобой, что бы ни случилось. Я обязательно найду выход.»

Дойдя до точки, Мануэль застыл в изумлении. Лихорадочно заработавший мозг отчаянно пытался найти вполне разумное объяснением всему написанному… но, увы, так и не нашел.

«Этого не может быть!« – Свирепо кричало сознание. Леонардо Пасквитти, тот самый Леонардо, которого он знал не один год – родной отец Шеннон? – Что за шутки?!

Быть может, все это ошибка? Или же та женщина просто солгала своей дочери, написав ложное имя. Но… но зачем? Она не стремилась вернуться к нему, так же как и сама Шеннон явно не считала, что у нее есть отец.

«– Мне не нужны его деньги! Пускай подавится!« – Как гром пронеслись в его памяти гневные выкрики Шеннон, когда он спросил ее об отце.

– Она знает о нем… – Сам себе пораженно прошептал сидящий в кресле брюнет. – Знает, но не признает…

Отпив глоток изрядно остывшего крепкого кофе, Мануэль криво усмехнулся от пришедшей в голову следующей мысли.

Что за насмешка судьбы – родная дочь вынуждена красть деньги собственного отца!

Все ещё ошеломленный открывшейся правдой, мужчина сглотнул застрявший в горле ком и вновь вернулся к началу старого дневника.

Бегло прочитав первые страницы, в основном описывающие богатый особняк, его устои и самих хозяев, Мануэль наконец-то дошел до более важных фактов – а именно, рассказа о зарождении романа хозяина с его служанкой.

«… Мне искренне жаль синьора Леонардо. Его жена Моргана совсем не знает границ. Сегодня она выкрикивала на весь дом, как она его ненавидит, обвиняла во всех смертных грехах, разбила уйму посуды, накрытой на обеденный стол. А все лишь потому, что он отказался сопровождать ее к их общим знакомым. Он мучается от этого брака, и при виде его несчастных карих глаз мое сердце разрывается на части. Я так люблю его теплую улыбку. Так люблю его добрый смех, который день ото дня слышится в доме все реже и реже. Порой я хочу уйти с работы, чтобы прекратить видеть их скандалы, но при виде его печального лица не могу решиться на подобное.

Но то, что произошло сегодня – не имеет названия.

Прибираясь в спальне синьора, я не сразу услышала его тяжелые шаги, а когда заметила, было уже слишком поздно. Он стоял напротив меня и просто молчаливо смотрел в мое побагровевшее от смущения лицо. Я потупила взгляд, намереваясь обойти хозяина и выйти из комнаты. Но тут он заговорил со мной. Его голос был таким нежным и ласковым, что я на какое-то время забыла, что он мой хозяин. В этот вечер я впервые не чувствовала себя неуклюжей служанкой в том доме. Мы проговорили около часа, и казалось, он был искренне заинтересован моими рассказами о прошлом. Время пролетело незаметно, однако те незабвенные минуты нашего разговора я никогда не сотру из своей памяти…»

Прочтя следующие несколько страниц, Мануэль выяснил, что с этого дня их задушевные беседы стали регулярной вечерней традицией. Пряча втайне от всех свою заинтересованность хозяином, София с радостью встречалась с Леонардо и вполне предсказуемо, что через какое-то время, молодая девушка поняла свою глубокую привязанность к этому человеку. Коря себя за свои чувства, София порывалась уйти с работы, но попытка вновь не удалась.

«… рыдая у него в кабинете, я известила его о своем намерении покинуть их дом. Я объяснила Леонардо, что больше так не могу… Не могу разрушать чужую семью. Но то, что произошло дальше, не поддается никакому объяснению: прижав меня к своему телу, Леонардо Пасквитти поцеловал меня. Пребывая словно в тумане, я яростно отвечала на его страстные объятия, а он все шептал мне, чтобы я не уходила, что я для него последний лучик солнца на всей планете, что его жизнь не имеет без меня значения. Он просил, он умолял меня остаться… и я поддалась его уговорам. Господи, почему же я такая слабая?…»

Так и закрутился их бурный роман. Роман важного синьора и робкой служанки.

Читая через строки об их отношениях, Мануэль наконец-то дошел до главной кульминации этой истории:

«Дорогой дневник, я не знаю, как мне жить дальше. Вчера я обнаружила, что беременна. Все что я смогла испытать – это неимоверный шок и панический страх о своем будущем. Как оказалась, это было не зря. Как наивная дурочка, я в первую очередь побежала к Леонардо, чтобы рассказать ему эту новость. Я так надеялась на его поддержку. Так рассчитывала на его помощь… Я увидела его как раз перед тем, как они с женой собирались выйти из дома. Подозвав к себе хозяина, будто бы по вопросу, связанному с уборкой кабинета, я призналась ему во всем. Наспех выслушав меня, Леонардо пообещал, что разберется с нашей проблемой несколько позже. Он попросил меня встретиться с ним около одиннадцати вечера в одном из набережных кафе, где мы часто встречались. Ужасно волнуясь, я пришла даже на двадцать минут раньше. Если бы я только знала, что просижу все последующие часы в абсолютном одиночестве… В ту ночь Леонардо так и не объявился. Сидя в том маленьком набережном кафе, все мои надежды на спокойное будущее рушились с невыносимой скоростью. Да и что мог предложить обычной служанке женатый хозяин с беременной женой на руках? А сегодня утром, когда я пришла на работу, управляющая объявила о моем увольнении, отдала в руки чек за неполный месяц работы и отправила домой.

Теперь я осталась совсем одна с чеком на небольшую сумму денег, подписанным его рукой! Я не знаю, что будет со мной дальше, как посмотрят на мое поведение родители, но одно я решила точно – я сохраню этого ребенка. Я не позволю себе опуститься ещё ниже, убив плод нашей любви… Или, как я теперь понимаю, плод только мой любви. Господи Боже, помоги мне и моему ребенку…»

Тяжело вздохнув, словно он сам только что пережил описываемые события, Мануэль с сожалением прикрыл глаза. О дальнейшей судьбе Софии он уже мог догадаться, но все же, решительно перевернув страницу, вновь принялся за чтение такого красивого подчерка, описывающие не на шутку трагические события.

При известии о беременности родная семья первая отреклась от Софии. Им не хотелось нести позор своей дочери, грязно связавшейся со знатным, женатым синьором, так же как и не хотелось когда-либо видеть отродие этой порочной связи.

Но мужество не покинуло Софию и уверенная, что за океаном будет лучше, чем здесь – дома, где собственная семья отвернулась от падшей женщины, носящей под сердцем невинное дитя, она покупает билет на корабль в Соединенные Штаты и вскоре обосновывается в Чикаго.

С трудом читая обо всех передрягах судьбы, выпавших на долю несчастной женщины, Мануэль не смог сдержать протяжного вздоха, вызванного искренней печалью и состраданием к матери Шеннон. Однако были и редкие моменты, когда кончики его губ приподнимались в слабой улыбке, как например, когда он узнал, что София назвала Шеннон в честь одинокой пожилой американки, приютившей беременную иностранку, даже не говорящую на ее родном языке. Также как и искренне радовался успехам маленькой шестилетней девочки, и огорчался над ее проблемами со школой…

В оцепеневшем состоянии Мануэль перевел взгляд на белый китайский фарфор изящной кофейной чашки, но вместо нее увидел лишь сияющие ослепительным огнем светло-карие глаза.

Неужели Шеннон на самом деле родная дочь Леонардо Пасквитти?

Со столь ошеломляющей правдой трудно было мгновенно смириться, но все же, где-то глубоко в душе он верил записям Софии. В них было столько неподдельных чувств, что в подлинности ее слов не приходилось сомневаться.

Шеннон… Его маленькая Шеннон – уличная ободранка приходилась дочерью одного из самых богатых людей во всей стране!

– Как думаешь, этот наряд сможет отвлечь тебя от тех тяжелых мыслей, что сейчас блуждают в твоей голове? – Послышался с порога томный голос.

Быстро приподняв голову, Мануэль посмотрел в дверной проем, где облокотившись спиной о деревянный косяк, стояла шаловливо улыбающаяся девушка. Одетая в короткую, газовую материю блекло-белого цвета, позволяющую разглядеть стройное тело своей обладательницы, чьи пленительные изгибы прикрывало лишь белоснежное бикини, Шеннон была похожа на фотомодель, сошедшую с обложки.

– Я не знаю, как эта штука называется, – усмехнулась брюнетка, приподняв тонкие бретельки выбранной одежды, – но она мне понравилась.

Кое-как приведя мысли в порядок, Мануэль попытался собраться и, одобрительно кивнув головой, закрыл, казалось бы, отдавливающий колени дневник, после чего поспешно убрал его в один из выдвижных ящиков письменного стола.

– Тебе очень идет. – Немного хриплым голосом после столь ошеломительных фактов отозвался он, до сих пор не в силах посмотреть ей в глаза.

Ничего не заметив, Шеннон радостно улыбнулась и, слегка протянув одну из своих стройных ног в его сторону, указала на легкие, золотистые босоножки, красующиеся на голой стопе.

– А как тебе это? – Покачивая длинной шпилькой, от которой отражались солнечные лучи, проникшие в кабинет через широкое окно, игриво спросила она. – Правда, хорошенькие?

Отметив, что ему больше нравится сама длинная ножка обворожительной обладательницы, нежели холодная, бездушная обувь, Мануэль встал с кресла и, сделав глубокий вздох, подошел к стоящей в дверях девушке.

Все ещё не придя в себя от обрушившихся как гром новостей, мужчина посмотрел в ее искрящееся радостью лицо, которое делало его одним из самых счастливых людей на всем свете. Как же мог так бесчеловечно поступить родной отец с этой милой девочкой? Неужели у Леонардо совсем нет сердца?

Тяжело сглотнув, Мануэль нежно дотронулся большим пальцем ладони до ее лица. Его руки слегка дрожали, но по-прежнему прикасаясь к ее мягкой щеке, он тихо прошептал:

– Ты прекрасна. Ты лучше всех.

Расцветая от такого комплимента, Шеннон нетерпеливо обняла его за плечи.

– А как же иначе может выглядеть женщина, прогуливающаяся по городу с лучшим мужчиной во всей Италии? – Подшутила она. – Ох, если бы ты только знал, как это трудно сделать выбор из такого необъемного свора одежды. И как твоя сестра только умудряется запомнить, где, что лежит? Я бы на ее месте давно бы…

Заметив его отсутствующий взгляд, Шеннон немедля примолкла, непонимающе сведя брови.

– Милый, – нерешительно назвав его одним из трех предпочитаемых им слов, о которых он говорил накануне, девушка тревожно заглянула в глубину его серых глаз, – с тобой все в порядке?

Заметив ее новое обращение к нему, губы Мануэля разошлись в теплой улыбке. Переполненный нежностью и любовью к стоящей возле него красавице, он медленно провел рукой по ее шелковистым волосам, наслаждаясь ощущением непередаваемой мягкости в своей ладони.

– Все прекрасно. – Тихо отозвался он.

Недоверчиво скривив губы, Шеннон отрицательно покачала головой. Слишком уж отчужденным выглядел Мануэль. Слишком замкнутым…

– А, по-моему, нет. – Продолжала допытываться она. – Ты очень скован. Неужели возникли какие-то проблемы на работе и тебе сегодня нужно срочно уйти на фабрику? Или… – Ее глаза на секунду расширились. – Или мы все-таки не едем на море?

Стряхнув с себя остатки своего былого ошеломления, Мануэль попытался до конца принять вновь открывшиеся факты и смириться с правдой. Однако, утопая в чарующем взгляде сияющих янтарных глаз, он никак не мог привыкнуть к мысли, кем на самом деле является этот очаровательный ангел.

После третьего глубоко вздоха, Мануэль все же заставил себя безмятежно улыбнуться и, притянув к себе девушку, трепетно поцеловал ее в темную макушку.

– Конечно, едем. – Успокоил он. – Но сначала, я думал, ты выпьешь хотя бы чашку кофе.

Наморщив свой маленький носик, Шеннон отклонила его заботливое предложение.

– Я не голодна. – Возразила она с улыбкой, когда Мануэль легонько подтолкнул ее за порог. – К тому же, я не привыкла к сытным завтракам, обедам и ужинам. Желудок уличной сироты совсем не прихотлив, ты разве не знал?

Сухо усмехнувшись в ответ, Мануэль вновь окинул ее своим странным, тяжелым взглядом.

– Действительно, откуда дворовая беспризорница может знать о подобных новшествах? – Тихо изрек он с затяжным вздохом, прикрывая за собой дверь кабинета.

– А что ты читал? – Взяв его под локоть, с улыбкой спросила Шеннон, после чего они не спеша направились в сторону парадного выхода, где стук ее цокающих шпилек по гранитному полу эхом отражался от высоких стен огромной залы.

Лицо Мануэля на мгновение окаменело. Говорить том, что он читал дневник ее матери – не входило в его планы, но и лгать было выше его принципов, поэтому проанализировав вопрос несколько с другой стороны, он изрек, по его мнению, вполне подходящий ответ:

– Фантастику. – С мрачным смешком отозвался брюнет.

Изумленно округлив брови, Шеннон машинально взяла корзину с фруктами, которую у самого выхода протянула ей внезапно появившаяся Роза, и вновь посмотрела на Мануэля.

– А мне дашь почитать? – С интересом спросила она. – Это должно быть стоящая история, раз она на тебя произвела такое глубокое впечатление.

– Что-то мне подсказывает, что эту историю ты и так хорошо знаешь. – Горько усмехнувшись, оповестил темноволосый мужчина, самолично открывая перед ней широкую дверь.

– Правда? – Заинтригованно остановившись, Шеннон посмотрела в непроницаемое лицо своего спутника. – И о чем же она?

– О несправедливости жизни. – Спокойно отозвался собеседник, стойко выдержав на себе ее внимательный взгляд.

Мгновенно наморщив свой маленький носик, Шеннон фыркнула и, наконец-то, прошла за порог.

Выйдя на ярко освещенное солнцем парадное крыльцо, оснащенное несколькими белоснежными колонами, Шеннон подставила козырьком ладошку ко лбу и, оглядевшись вокруг, полной грудью вдохнула свежий воздух.

– Какой же все-таки сегодня чудесный день!

Радуясь в душе перемене темы, Мануэль спустился по широким ступеням к заранее ожидавшему их автомобилю и, открыв для своей дамы дверь напротив водителя, поспешил за руль.

– Да, сегодня и впрямь чудесный день. – Вяло усмехнувшись, произнес он, заводя мотор «Ламборджини».

И портить его он не собирался…

Сев внутрь грозно рычащего монстра, поза которого замерла, будто ожидая подходящего момента для нападения, Шеннон пораженно осмотрела переднюю панель: вокруг мерцали какие-то кнопочки, что-то тихо пикало мелодичным звоном, раздающимся откуда-то сверху, белая кожа, покрывшая весь салон, приятно слепила глаза. В такие минуты она как никогда чувствовала себя ещё ниже той, кем являлась на самом деле.

«Меленькая мелкая букашка, – отчего-то уныло подумалось ей, – которую вот-вот раздавит какой-нибудь огромный дикий зверь, совершенно не заметив, что только что прервал чью-то крошечную, но все-таки личную жизнь…»

Однако спортивная машина с плавно обтекающей формой, помогавшей ей разгоняться с небывалой скоростью, придавая этим ощущение легкого полета, и, правда, была безупречна. С этим Шеннон поспорить не могла.

– Ну, и как тебе? – Заметив блуждающий по салону оценивающий взгляд пассажирки, поинтересовался водитель.

Мгновенно скрыв свой небывалый восторг, чтобы не казаться Мануэлю одной из самых последних невеж, каких только видывал свет, девушка приняла самый что ни на есть скучающий вид, лениво повернув голову к боковому окну.

– Тесновато. – Только и нашлась она.

Усмехнувшись в ответ на такое заявление, мужчина проехал сквозь высокие электронные ворота, раскрывшиеся благодаря дежурившему охраннику в небольшой застекленной будке и, вдавив педаль газа в пол, мгновенно скрылся в повороте широкой дороги, уходящей от его двухэтажного особняка, прочно обосновавшегося на верхнем склоне горы, к бескрайнему синему морю.

Спускаясь по извилистому пути все ниже и ниже, Мануэль поспешно миновал величественные вилы богатых соседей, строения которых так же слепили глаза своим определенным шиком, после чего нехотя сбавил скорость, проезжая сквозь центр городской площади, как обычно заполненную массой бродячих туристов.

С восхищением смотря на украшенные яркими цветами модные бутики, открытые рестораны и просто сувенирные лавки, встречающиеся с разных сторон дороги, Шеннон словно увидела мир с другой стороны. Мир, в котором ей были рады. Мир, в котором ее ждали. Мир, неприступные врата которого, вдруг широко раскрылись, впуская внутрь ту маленькую, одинокую девочку, в чью спину ещё вчера были направленные презрительные взгляды прохожих…

Но даже не смотря на всю ослепительность столь прекрасной иллюзии Шеннон не забыла ту суровую действительность обратной стороны медали. Она прекрасно знала, что со вчерашнего дня ничего не изменилось и стоит ей только снова остаться одной, как она вновь окажется той несчастной беспризорницей, призрачная тень которой вынуждена слоняться вдоль грязных улиц шумного мегаполиса. Стоит ей только уйти от Мануэля, как неприступные врата тут же закроются перед ее носом, оставляя маленькую, одинокую девочку в куче грязи и невыносимого смрада.

Так пускай же она забудется. Представит себя неотъемлемой частью этого нового мира богатых людей, о роскоши которого она прежде и мечтать не могла. Пускай она будет выглядеть глупой, наивной и даже смешной в глазах окружающих, но зато она будет счастливой. Самой счастливой женщиной, доживающей свои последние прекрасные дни на свободе…

Выехав из пешеходной зоны, машина вновь рванула вниз, где их с распростертыми объятиями ждали теплые воды Тирренского моря, омывающие этот небольшой, но воистину чудесный остров Италии. Остановившись возле многолюдной набережной пристани, по обе стороны от которой пришвартовались различные морские суда, Мануэль помог Шеннон выйти из машины, после чего прогулочным шагом они преодолели каменные ступеньки и взошли на длинный деревянный пирс.

Вдыхая, насыщенный запахом водорослей, морской воздух, Шеннон подняла голову, невольно залюбовавшись полётом крикливых чаек, парящих над водой. Морской пейзаж уходил далеко за горизонт, встречаясь с необъятными просторами блекло-голубого бескрайнего неба. А стоявшее в зените солнце, отражалось миллионами сверкающих бликов на спокойной, светло-зелёной глади Тирренского моря.

Лишь размеренный прибой, омывал галечный берег городского пляжа.

Ощущая на себе колкие взгляды, буквально пожиравших её глазами, окружающих, девушка невольно сжалась и, обхватив плечи руками, тревожно огляделась по сторонам. Её изначальные подозрения были мгновенно подтверждены. Казалось, все лица окружающих – будь то прогуливающиеся по длинному пирсу прохожие или же веселые компании, сидящие на борту своих яхт – были направлены только в их сторону. Невольно разволновавшись от столь пристального внимания, Шеннон слегка наклонила голову к Мануэлю и, едва шевеля губами, очень тихо спросила:

– Почему все эти люди смотрят на тебя так, словно видят впервые в жизни?

– На меня? – Казалось, больше развеселившись, нежели удивившись от прозвучавшего вопроса, усмехнулся мужчина. – Милая, поверь, взгляды окружающих направлены лишь в твою сторону.

Остолбенев от такого известия, девушка смущенно посмотрела вниз, искусно делая вид, будто сейчас ее больше всего на свете интересуют лишь собственные босоножки. Однако неприятное впечатление, закравшееся глубоко в сердце, отнюдь не проходило.

Надо же, знакомые Мануэля оценивали его спутницу только лишь за то, что до сих пор не встречали ее слащавой мордашки ни в одном из модных журналов. Чувствуя себя породистой кобылой, выставленной на аукцион, Шеннон готова была провалиться под землю, ну или хотя бы под деревянные доски нескончаемого пирса.

– И что же мне делать? – Стараясь ничем не выдать своей взволнованности, которая грозила вот-вот перерасти в нечто большее, прежней манерой поинтересовалась она.

Взяв слегка побледневшую бедняжку за руку, чтобы хоть как-то придать ей своей уверенности, мужчина вполне спокойно произнес:

– Просто улыбайся и наслаждайся чудесным днем.

Восприняв его слова с деланной невозмутимостью, Шеннон постаралась изогнуть кончики губ в ослепительной улыбке, но из-за сковывающего тела напряжения, это оказалось сделать намного труднее, чем представлялось.

Но вот, очевидно, проверка на вшивость прошла успешно – до них стали доноситься одобрительные восклики с разных сторон узкой пристани, кое-кто даже дружески махнул ей рукой, словно только что заметив старую знакомую. Проигнорировав столь неожиданный жест, Шеннон лишь молча следовала за широкой фигурой своего спутника, в то время как сам Мануэль то и дело вежливо кивал, окликающим его друзьям.

– Синьор! – Послышался голос, подбегающего к ним смуглого юноши, одетого лишь в плотно прилегающие джинсовые шорты. – «Меридиан» полностью готов к вашим распоряжениям.

Робко подняв голову, чтобы посмотреть на молодого работника, чьим выгоревшим под солнцем волосам позавидовала бы любая блондинка, Шеннон отметила уже изрядно сформировавшуюся фигуру настоящего мужчины: широкие плечи, накаченные бицепсы, мощная грудь – оценить нижнюю часть туловища взгляд девушки так и не решился, опасаясь излишних объяснений по этому поводу стоящему рядом Мануэлю, который, словно почувствовав легкий интерес своей спутницы к полуобнаженному парню, тут же покрепче сжал ее ладонь в своей руке.

– Спасибо, Антонио. – Улыбнувшись лишь кончиками губ, Мануэль протянул блондину заслуженные чаевые вместе с ключом от «Ламборджини». – Будь добр, позаботься о машине.

– Будет сделано, синьор. – Радостно отозвался юноша, с нетерпением окинув своим восхищенным взглядом стоящий поодаль черный автомобиль.

Отпустив парня, молодая пара вновь не спеша побрела вперед, минуя все новые и новые любопытные взгляды мужчин и окутанные ярой завистью лица полуобнаженных женщин.

Делая вид, будто не замечает пристального внимания, Шеннон смотрела лишь на выстроенные вряд изысканные суда, пытаясь угадать, какое же из них принадлежит Мануэлю. Многочисленные прогулочные катера, скоростные скутера и сверкающие на солнце, словно бриллианты, изысканные яхты затмевали друг друга. Теряясь в огромном выборе, девушка заинтригованно посмотрела на своего спутника.

– И на чем же мы поплывём?

Остановившись у самого края, тянувшегося далеко в море, пирса, Мануэль заглянул в сияющие детским нетерпением глаза, после чего лениво перевел взгляд за ее плечо.

– Вот на этом. – Без особого восторга проронил он. – Это моя яхта.

Шеннон обернулась.

Плавно раскачиваясь на чуть потемневших от глубины зеленых волнах, прямо перед ней восстало двухъярусное белоснежное судно около пятнадцати метров в длину.

Тонированный темно-синим стеклом первый ярус скрывал от посторонних глаз убранство внутренних кают, зато второй был полностью открыт, благодаря чему буквально сверкал под прямыми лучами солнечного света.

Резко сглотнув, Шеннон едва слышно прошептала себе под нос:

– Слава Богу, хоть не лайнер.

Ещё немного полюбовавшись со стороны фешенебельной яхтой, красота которой не знала себе равных, девушка воспользовалась небольшим мостиком, чтобы перейти с деревянного пирса на ее борт.

Остановившись в легкой нерешительности перед стеклянными раздвижными дверьми, ведущими в просторный салон, Шеннон подождала пока к ней присоединиться Мануэль.

– Сюда. – Указав взглядом на небольшую лестницу, расположенную немного правее от нее, указал он.

Поднявшись наверх, девушка облегченно вздохнула, увидев пустое место у сделанного из темного кедра руля, что, по всей вероятности, предполагало, что управлять яхтой будет сам хозяин.

Присев на светло-кожаный мягкий диван, стоящий по правую сторону небольшой площадки, Шеннон положила корзину фруктов рядом с собой и, забыв об окружающих «соседях», посмотрела вдаль на возвышающиеся лесенкой белоснежные особняки. Отсюда многомиллионные виллы казались лишь крохотными домиками, которые один за другим росли на горных склонах дивного Капри. Сейчас они совсем не внушали былого величия, наоборот, казались всего лишь детскими игрушками, которые по неосторожности оставил на улице забывчивый ребенок.

Улыбнувшись такому сравнению, Шеннон молчаливо проследила за тем, как Мануэль завел мотор, и уже через мгновение двухъярусное судно виртуозно заскользило по сверкающим солнечными бликами спокойным волнам, уплывая навстречу необъятному морскому простору.

Радостно смеясь, Шеннон позволила бившему в лицо теплому порыву ветра разметать свои волосы и, раскинув руки по сторонам, наслаждалась ощущением сказочного полета. «Меридиан» умело лавировал по светло-зеленой глади, с ловкостью разрезая округлые волны, встречающиеся на его пути. Шеннон была очарованна всем: прекрасной погодой, искрящемся на солнце морем, миниатюрой острова, оставшегося далеко позади. Мануэль же смотрел только на нее. Его не интересовал пейзаж или прочие достоинства сегодняшнего дня, окруженного аурой летней непревзойденности, все его мысли были поглощены лишь ей – беспризорной, уличной девочке, чей отец владел многомиллионным состоянием.

До сих пор ощущая легкое ошеломление от пролитой на свет истинны, мужчина остановил яхту посреди глубоких вод Тирренского моря. Если они двинуться дальше, то непременно выйдут в Неаполитанский залив, а заверять случайно встретившихся блюстителей порядка в том, что они совершали обычную морскую прогулку, вместо предполагаемой попытки побега, ему отнюдь не хотелось. Попросту говоря, это было совершенно бесполезно – уж если полиция что-то решила, значит, так оно и есть, и, стало быть, этот чудесный день вполне мог закончиться в одном из полицейских участков ближайших островов. Отогнав подальше такую перспективу, Мануэль осмотрелся по сторонам.

Однако даже посреди моря они все равно так и не остались одни. Время от времени проплывающие в нескольких километрах от них пассажирские паромы, перевозящие неугомонных туристов из одного острова на другой, не давали покоя своим яркими вспышками направленных на любой встречный предмет фотокамер, блики которых сверкали маленькими огоньками с бешеной скоростью.

Но Шеннон, казалось, это совершенно не беспокоило. Забыв обо всем на свете, она лишь посильнее ухватилась за узкие поручни, чтобы, словно неугомонный ребенок, как можно дальше свеситься за борт. Ее радостный, задорный смех пронесся над бездонными волнами, насыщая их ещё большим отблеском неповторимой романтики и непомерного желания погрузиться в освежающее тепло, казалось бы, дремлющего моря.

Стоило яхте лишь остановиться, как девушка сразу же стянула с себя прозрачную накидку и, взглянув в поощряющие глаза Мануэля, тотчас спустилась к корме, где обнаружив неогороженную площадку у самой кромки воды, поспешно прыгнула в морские объятия. Вода была теплой, почти что обжигающей, а находящиеся в ней минералы придавали телу ощущение космической невесомости, отчего даже самый неумелый пловец мог легко и быстро преодолеть большие расстояния, поистине наслаждаясь купанием.

Подплыв к носу судна, Шеннон вынырнула на поверхность, показав капитану окутанную паутиной слипшихся волос темную голову, и, отбросив с лица мокрые пряди, лучезарно улыбнулась смотрящему на нее сверху мужчине.

– Почему ты до сих пор на яхте? В чем дело, боишься воды? – Поддразнила она, метнув прозрачные брызги в его сторону.

Усмехнувшись резвящейся внизу озорнице, Мануэль лишь поудобнее расположился в своем капитанском кресле и, лениво скрестив руки за головой, невозмутимо произнес:

– Боюсь спугнуть вон ту стаю прибрежных акул, что сейчас как раз подплывает к твоей спине.

Былая улыбка мгновенно погасла и, резко развернувшись назад, в сторону безмятежно колышущихся волн, девушка издала легкий вздох облегчения.

– Шутишь, да? – Метнув на Мануэля свой злобный взгляд, чуть резким голосом проговорила она. – Между прочим, для твоего сведения сообщаю, что я всего лишь пару недель назад увидела настоящее море, а купаюсь в нем сегодня впервые. Так что тема с акулами совсем не смешна.

Увидев, как слегка обиженная девушка быстро отвернулась от него, намереваясь, по всей видимости, плыть к берегу своим ходом, Мануэль тихо рассмеялся и, спустив специальную лестницу в воду, поспешно снял с себя верхнюю одежду, оставшись в одних лишь купальных плавках.

Бесшумно спустившись с другой стороны яхты, брюнет погрузился под воду и, стремглав достигнув ног уплывающей, вдруг резко схватил ее за бедра и потащил ко дну.

Испугавшись неожиданного прикосновения, Шеннон пронзительно закричала, однако даже не смотря на ярые сопротивления уже в следующее мгновение оказалась полностью под водой. Резкий испуг сменился бешенной злобой стоило ей только раскрыть глаза и увидеть перед собой едва сдерживающего смех мужчину. Со всей силы оттолкнув его от себя, девушка поспешила вынырнуть на поверхность, чтобы наполнить горящие легкие спасительным кислородом. Отдышавшись, Шеннон с негодованием встретилась с появившимся рядом довольно ухмыляющимся лицом.

– Я же предупреждал тебя, что это довольно неспокойное море.

– Идиот. – Все ещё кипя от возмущения, прорычала она.

Видя, что единственное, что удерживает Шеннон от обуревающего ее гнева, направленного, несомненно, в его сторону – это как раз окружающая их вода, в которой она больше не чувствовала себя так свободно, как всего несколько минут назад, Мануэль вновь ринулся за ней. Круто развернув беглянку, он настойчиво притянул ее к себе, но все ещё рассерженная брюнетка начала упорно сопротивляться, что в итоге привело лишь к тому, что они оба начали уходить под воду. Почувствовав, как ступни обволакивает более холодный слой воды, девушка словно только что осознала на какой глубине находится, и резко перестав бороться, позволила мужчине все же взять над ней верх и победно притянуть в свои объятия. Как нестранно, зародившаяся ещё секунду назад паника мгновенно прошла, стоило лишь Мануэлю прижать к себе ее тело, дрожащее то ли от охватившего холода, то ли от нежности рук партнера. Ожидая, что они сейчас же поднимутся наверх, Шеннон взглянула в лицо своего утопленника-спасителя, но уже в следующее мгновение напрочь позабыла о своем изначальном желании увидеть сияющее на небесах солнце, о былых обидах, вызванных их ребяческим поведением и о прочих мелочах, уплывающих вместе с подводным течением куда-то вдаль. Позволив его губам с трепетной нежностью завладеть ее ртом, молодая женщина отдалась внутреннему порыву. Отвечая на его поцелуи, она забыла обо всем, что ещё мгновение назад имело значение. Остались лишь его теплые объятия, их безудержное влечение друг к другу и страстные поцелуи, скрытые под толщей светло-зеленых морских волн. Ласково обведя руками вдоль его широких плеч, накаченных бицепсов, мощной спине, Шеннон и не заметила, как они вновь оказались на светлой поверхности. Все ещё крепко прижимаясь к мужскому телу, она обвила его талию своими ногами, и крепко обняв за шею, продолжала целовать Мануэля, пока не почувствовала, как ее губы начала пронзать сладко-ноющая боль. Обессилено прислонившись лбом к его виску, брюнетка учащенно задышала, словно до этого целую вечность провела без кислорода.

По-прежнему придерживая девушку на себе, Мануэль наслаждался ее покорной близостью, вызванной устрашающим давлением необъятного моря.

– А ты хорошо плаваешь. – Открыто признал он, вспоминая те моменты, когда она наслаждалась игривыми волнами без его вмешательства.

Не открывая глаз, брюнетка насмешливо усмехнулась.

– Скорее уж, я хорошо тону.

– И это тоже… – Поцеловав пульсирующую вену на ее шее, тихо прошептал мужчина.

Шеннон томно вздохнула. В его объятиях она теряла саму себя и чем дальше продолжались их отношения, тем все сильнее она тонула в глубоком водовороте пробудившихся чувств к этому мужчине.

Медленно отклонив голову от ее лица, Мануэль заметил, как потемнели от неистового желания ее глаза, отчего его ликующая улыбка заиграла ещё пуще прежнего. Как же он любил доводить эти ярко сияющие глазки до состояния умопомрачительного безумия страсти.

– Ну как, – заговорщицки улыбнулся он, – сможешь побороться со мной в небольшом соревновании, доплыв до борта яхты вперед меня?

– Запросто! – Озорно сверкнув глазами, бесстрашно приняла вызов девушка.

Отплыв на небольшое расстояние от Мануэля, Шеннон тотчас приготовилась к установленному марафону, задавшись целью, выиграть во что бы то ни стало.

Так оно и произошло. Не прикладывая особых усилий, Мануэль с радостью позволил Шеннон занять первенство этой эстафете, после чего, пребывая в превосходном настроении и игриво ребячась друг с другом, они ещё около получаса пробыли в воде, а уже после наконец-то вернулись на борт белоснежной яхты.

Обтершись большим махровым полотенцем, принесенным Мануэлем из нижних кают, девушка умиротворенно улыбнулась, присаживаясь по центру кожаного дивана.

На ее душе уже давно не было так спокойно и хорошо. Наконец-то она смогла уйти от прежних забот и переживаний, гнетущих ее мысли изо дня в день. Пускай сейчас это и была всего лишь кратчайшая иллюзия, но такие моменты стоили того.

Увидев подымающегося по узкой лестнице Мануэля, девушка обрадовано приподняла краешки своих губ.

– Ну, капитан, какой курс вы выберете на этот раз?

Усмехнувшись ее обращению, мужчина слегка сузил глаза, смотря высоко в небо. Палящее солнце уже постепенно начало двигаться в сторону земли, но все же плыть домой ещё было слишком рано.

– Думаю, мы можем ещё пару часов провести здесь, если ты не против. А уже после направимся домой.

Согласно кивнув, Шеннон прилегла на мягком ложе, и призывно облизнув краешком языка свои сухие губы, томно взглянула на стоящего поблизости мужчину через град опущенных пышных ресниц.

– И чем же мы будем заниматься ближайшие два часа? – Невинно спросила она и, словно невзначай, медленно провела рукой по внутренней части обнаженного бедра, будто бы массирующее растирая кожу.

Не отрывая взгляда от ее ладони, мужчина замер на месте. Ее открытое приглашение несомненно лишало рассудка, отчего в перчащем горле тут же пересохло, а воздух показался неимоверно тяжелым и горячим.

– Так что ты скажешь? – Заметив его реакцию, довольно улыбнулась она.

Мгновенно выйдя из секундного помешательства, в котором их тела, переплетаясь друг с другом, блаженно стонали в унисон разбушевавшемуся прибою, Мануэль порывисто вздохнул, отводя глаза от столь пленительного тела.

– Думаю, мы спустимся вниз. – Немного хрипло отозвался он, отстраненно наблюдая за проплывающим вдалеке паромом туристов.

С готовностью поднявшись на ноги, шаловливая озорница прошмыгнула к лестнице.

– Мне уже не терпится посмотреть, что у тебя там внизу. – Полусмеясь прошептала она, задержав свой лукавый взгляд на нижней части его туловища в районе фиолетовых купальных плавок.

Оставаться и дальше в отчужденном состоянии, Мануэль уже не мог. Не сдержавшись, уголки его губ насмешливо скривились, в отливающих чистым серебром глазах вспыхнул озорной огонек, а покоившиеся до этого ровной дугой черные брови осуждающе сошлись на переносице.

– Бесстыдница. – Качая головой, произнес он и, легонько шлепнув ее по ягодице, поспешил следом.

Спустившись на первый ярус, Шеннон раздвинула темно-синие стеклянные двери и вошла в просторный фешенебельный салон. Ощущая себя словно в номере люкс дорогой гостиницы, а не на плавучем судне, девушка сдавленно вздохнула. Внутри кают ощущалась приятная прохлада, явно говорившая об исправной работе кондиционера. Вступив на мягкий ворс бежевого ковролина, покрывавшего пол, Шеннон огляделась. Вокруг, сверкая наполированным до блеска лоском, сияла мебель из вишневого дерева. Темно-синие прямоугольные окна тянулись во всю стену просторного салона, позволяя в любой момент полюбоваться волнами окружающего их моря. Мельком посмотрев на небольшой диванчик покрытый горой мягких подушек, взгляд Шеннон задержался на овальном кофейном столике, на поверхности которого стояло два наполненных темно-красной жидкостью фужера. Ощущая себя в логове хорошо подготовившегося Казановы, Шеннон тихо усмехнулась. Уж где-где, а в искусстве обольщения Мануэль был профессионалом. Обратив внимание на противоположную часть салона, девушка заметила золотую рамку, стоящую на небольшой тумбочке между двумя креслами. Подойдя ближе, брюнетка с интересом взглянула на фотографию, запечатлевшую улыбающегося пожилого мужчину, сидящего за рулем «Меридиана».

– Кто это? – Услышав приближающиеся к ней шаги, заинтригованно спросила она, хотя в душе уже знала ответ. У смотрящего на нее со снимка человека были точно такие же серые глаза, как и у Мануэля.

– Мой отец. – Подняв рамку с тумбочки, тихо проронил он, словно боясь ненароком спугнуть улыбку пожилого старика.

Заметив, как при этом в голосе собеседника появились теплые нотки, девушка немного завистливо улыбнулась. Но вот взгляд Мануэля несколько погас, а голос вновь приобрел прежнюю отстраненность.

– Он умер прошлым летом.

Искренне соболезнуя утрате, Шеннон подошла к нему со спины и, порывисто обняв за плечи, положила свою голову на его правое плечо.

– Мне очень жаль. – Тихо прошептала она.

Ничего не ответив, мужчина лишь с болью прикрыл глаза, но уже через мгновение вновь взял себя в руки, поставил рамку на прежнее место и, обернувшись к своей спутнице, ласково провел ладонью по ее слегка кудрявым после плаванья волосам.

– Ты, наверняка, очень голодна. – Не спрашивая, заключил он. – Пойдем на кухню. Я просил Антонио, чтобы он позаботился о нашем обеде.

Так и произошло.

Войдя на небольшой камбуз, в виде навороченной кухни, сделанной из того же вишневого дерева, Шеннон увидела, что на каменной плате стоят заранее приготовленные аппетитные блюда. Подав в руки девушки фарфоровую квадратную тарелку с зеленым салатом, Мануэль заглянул в стоящую поблизости кастрюлю, из которой до ноздрей доходил дразнящий запах морепродуктов.

– Мидии, салат и вино – что ж, звучит вполне подходяще. – Усмехнулся мужчина, доставая из находящегося под кухонной платой шкафчика глубокие тарелки.

Обед, проведенный на диване в просторном салоне, прошел с несравненным удовольствием. Никогда не пробовавшая этих крошечных кусочков мяса, закупоренного в черных раковинах моллюсков, Шеннон с удовольствием уплела свою порцию. А вот от вина девушка резонно отказалась. Все ещё чувствуя былой стыд за разрушенную спальню, она лишь шутливо предостерегла Мануэля о сохранности его роскошной яхты. Не став настаивать, мужчина предложил ей персиковый нектар, обнаружившийся на одной из полок кухонного холодильника, чему Шеннон была только рада.

– А где ты научился так искусно управлять такой огромной яхтой? – Вытерев руки бумажной салфеткой, с легким любопытством спросила девушка.

– Отец научил. – Облокотившись локтем о спинку дивана, Мануэль лениво допил остатки вина в своем фужере. – Он был заядлым яхтсменом.

Слегка улыбнувшись, Шеннон невольно задумалась, а какие бы отношения у нее были б с ее отцом, сложись все иначе? Чему бы он ее научил? В чем бы помог разобраться? Наверняка, иметь хорошего отца – это здорово, ведь он бы защищал ее во всем, любил бы, лелеял…

Тихий голос собеседника прервал ее размышления.

– О чем задумалась?

– Да, так. – Мгновенно выйдя из легкой задумчивости, широко улыбнулась она. – Думаю, а не пойти ли нам, позагорать? Здесь есть крем?

– В соседней каюте, на одной из полок стенного шкафа. – Поставив пустой фужер на стол, отстранено проговорил брюнет. – Но знаешь, по-моему, загорать при таком солнцепеке – не совсем удачная идея.

Шеннон усмехнулась. Мануэль был несомненно прав, однако ее упрямая напористость неуклонно желала хотя бы полчаса провести под солнцем, нежась под его теплыми лучами, иначе в будущем шанса хоть немного придать своей белой коже бронзовый оттенок у нее вряд ли представится.

Заметив, как рука мужчины медленно потянулась к ее бедру, озорная улыбка очаровательной проказницы стала ещё шире.

– И какую же идею ты хочешь мне предложить? – Едва слышно спросила она.

– Уйти в спальню. – Так же тихо отозвался он, наклоняясь к ней все ближе и ближе.

Его горячие губы коснулись обнаженной ложбинки между ее грудей. Пронзенная трепетной дрожью, Шеннон отклонилась на спинку дивана, погрузив свои пальцы в его густые волосы. Чувствуя, как его язык скользит по ее коже, оставляя после себя град мелких мурашек, девушка шумно выдохнула, облизнув верхнюю губу краешком языка.

Боже, как же она хотела его. Хотела, но все же устоять против своей упертой натуры так и не смогла.

– Здесь есть спальня?! – Балансируя между диким желанием заняться любовью и приобрести бронзовый загар, спросила она, изобразив на лице маску театрального изумления.

Его пальцы нежно отодвинули в сторону одну из «шторок» белоснежного бикини, оголяя ее правую грудь, после чего горячий, жаждущий рот мгновенно накрыл розовый бугорок открывшегося соска.

– О, Боже… – Теряя самообладание, Шеннон расслабленно отклонила голову за спинку дивана.

Когда же ее руки начали трястись, а голос грозил вот-вот перейти в судорожные всхлипы, девушка кое-как подняла голову и, решительно отстранив от своей груди лицо любовника, нежно улыбнулась, гладя в его темно-серые глаза.

– Я хочу перейти в спальню. – Хриплым голосом отозвалась она, нехотя возвращая плотную материю на свое место. – Только дай мне немного времени, чтобы подготовиться.

Непонимающе сведя брови, Мануэль все же позволил ей выбраться из своих объятий и встать с дивана.

– К чему подготовиться?

Едва заставив себя широко улыбнуться, Шеннон отошла на пару шагов назад.

– Ну, женские дела и всё такое… – Обобщенно проронила она, направляясь в единственную комнату, где ещё не была. – Подожди меня здесь.

Зайдя в такую же просторную как и салон спальню, Шеннон громко присвистнула, осмотрев высокое мягкое ложе, занимающее почти все помещение.

– Вот это постель! – Специально повысив голос, восторженно проговорила она. – Милый, что мне больше всего нравится в твоем вкусе, так это умение выбирать такие вот огромные кровати!

Быстро справившись с охватившем ее истинным восхищением, девушка мельком заглянула в смежную крохотную комнатку со встроенной в ней душевой кабиной, блаженно улыбнулась, после чего, не теряя больше драгоценного времени, пробежала мимо стоящего у стены широкого стола, украшенного букетом розовых лилий, и, наконец-то, приблизилась к бардовым полкам стенного шкафа. Открывая одну за другой лакированные дверцы, девушка продолжила свой спектакль:

– А какой здесь телевизор! – Заметив в углу плазменный экран, громко сказала она. – Милый, может, мы заодно что-нибудь посмотрим? Ну что-нибудь неприличное например.

Едва не прыснув со смеха от собственных идей, Шеннон наконец-то увидела нужный ей тюбик крема для загара.

Схватив крем, актриса кинулась обратно в салон, где, лежа на диване со скрещенными руками за головой, ее ждал раздразненный мужчина.

Заметив, что Шеннон отнюдь не «приготавливалась» в спальне, а все так же одета в свое белоснежное бикини, Мануэль медленно поднялся на ноги.

– И о каких же фильмах шла речь? – Вполне серьезно спросил он, сделав один шаг в ее сторону.

– Ну, – Шеннон слегка попятилась, – например, «Король лев». – Вдруг сказала она. – Мне казалось, там есть одна не очень приличная сцена между кабаном и…

Заметив хищный взгляд, крадущегося к ней мужчины, брюнетка сглотнула. Обманывать разъяренных зверей было весьма опасно, а глумиться над Мануэлем – просто верх безрассудства.

– Знаешь, ты сейчас очень похож на льва. – Держа дистанцию, девушка медленно придвинулась к спинке дивана.

Его глаза вспыхнули раскаленным огнем, а губы разошлись в дерзкой усмешке.

– И я очень хочу завладеть своей добычей. – Тихо прорычал он в ответ.

Понимая, что в этой схватке Мануэль ей явно не уступит и у нее всего один шанс, Шеннон что есть силы бросилась к дверям. Предугадав ее мысли, мужчина стремглав оказался возле тонированного стекла, преградив выход. Чувствуя, что вот-вот попадется, Шеннон резко дернулась в сторону, увлекая преследователя за собой. Мануэль купился на эту удочку, что дало ей шанс ловко проскользнуть мимо него и все же выбежать к свободным дверям. Подгоняемая погоней, девушка, хохоча во все горло, выбежала наружу и, быстро поднявшись по лестнице, оказалась на открытой площадке второго яруса.

– И ты думаешь, что ты здесь в безопасности? – Открыто насмехаясь, прозвучал позади мужской голос.

Резко оглянувшись, Шеннон с улыбкой встретила подымающегося по лестнице разъяренного льва-завоевателя.

– Нет. Но, по крайней мере, я снова выиграла. – С громкой одышкой произнесла она. – Как насчет смириться с поражением и намазать мне кремом спинку?

Увидев протянутый в ее руке тюбик, мужчина издал тихий смешок.

– Очень смешно, милая.

Понимая, что ее просьбу не воспринимают всерьез, Шеннон перестала улыбаться.

– Я серьезно. – Повторила она, забывая о смехе. – Дай мне немного позагорать, а в ответ, я обещаю тебе расплатиться за все сполна сегодня же вечером.

Видя, как Мануэль колеблется, остановившись на последней ступени лестницы, Шеннон храбро сделала шаг в его сторону.

– Ну, пожалуйста. – Потянула она. – Прости, что обманула, просто я ведь не знаю, когда мне ещё удастся позагорать.

Смотря в эти большие, молящие глаза, броня Мануэля окончательно спала. Уступив ее натиску и стараясь не замечать жгучую боль, бушующую в чреслах, мужчина резко выхватил тюбик из хрупкой ладони.

– Ложись на живот. – Рявкнул он, указав взглядом на кожаный диван.

Едва скрыв довольную ухмылку, Шеннон поспешила исполнить грозный приказ.

Удобно расположившись на нагретом под солнечными лучами кожаном покрытии, девушка резко вздрогнула, когда холодная жидкость растеклась по ее спине.

Размазывая крем по нежной коже, Мануэль растер его по узким девичьим плечам, прошелся вдоль позвоночника, старательно помассировал поясницу…

Шеннон блаженно вздохнула, где-то отдаленно понимая, что Мануэль превратил невинное растирание крема в нечто более глубокое и чувственное. Тая, словно шоколад, под его искусными ласками, Шеннон позвонила перевернуть себя на спину, лишь бы продлить эти нежные прикосновения. Встретившись с его озорными глазами, ее детское упрямство наконец-то приняло свое окончательное поражение.

– Ты выиграл. – Со вздохом признала она. – Я уже не хочу загорать.

Триумфально изогнув свои губы в победоносной улыбке, мужчина медленно приблизился к ее лицу.

– Поверь, я в этих делах всегда выигрываю.

Не желая спорить с его излюбленным самомнением, Шеннон слегка приподняла голову, чтобы как можно скорее припасть к манящему рту. Завладев мягкими губами, Мануэль услышал приглушенный стон партнерши, стоило лишь его языку проникнуть внутрь ее рта. Она была такая горячая, такая неудержимая и такая естественная. Он ещё никогда не встречал таких женщин на своем пути. Никогда…

Голова шла кругом. Смутно ощущая, как руки Мануэля размазывают крем по ее животу, продвигаясь все выше и выше, до слуха Шеннон вдруг долетели тихие отголоски звучащей неподалеку музыки.

Словно выбираясь из зыбкого тумана, она нехотя отклонила голову, позволив губам страстного любовника переместиться к шее, и посмотрела на безмятежную морскую гладь, чтобы убедиться, что они по-прежнему одни, но, увы, этим мечтам не суждено было сбыться. Прямо к ним плыла похожая яхта с ярко-красной надписью на борту: «Танцовщица».

Былое наваждение как ветром сдуло.

– Мануэль! – Взволнованно произнесла Шеннон, отстраняя шею от его губ. – Мануэль, к нам кто-то плывет.

Выведенный из состояния сладостной эйфории больше ее встревоженным тоном, нежели самими словами, мужчина оглянулся, в поисках преувеличенных волнений.

Заметив подплывающее к ним судно, его взгляд немного помрачнел.

– Черт! – Тихо выругавшись, он полностью отстранился от лежащей на диване девушки.

Почувствовав себя отверженной и одинокой после его ухода, Шеннон недовольно нахмурилась, поспешно вскакивая на ноги.

– Кто это? – Держась за широкой спиной Мануэля, тихо спросила она.

– Соседи по острову. – Послышался его отнюдь нерадушный ответ. – Если ты все ещё хочешь позагорать, то советую воспользоваться моментом, пока ещё не поздно.

Отстранено посмотрев по сторонам в поисках места, где можно было бы прилечь, Шеннон заметила два широких матраса для загорания на носовой палубе, расположенных чуть ниже капитанского кресла.

Не говоря ни слова, она подобрала свое ранее оставленное здесь полотенце и, спустившись на нижний ярус, легка на одну из кожаных подстилок, предварительно накрыв лицо махровой тканью, чтобы избежать прямых лучей палящего солнца.

Грохот популярных песен, звучащих на медленно подплывающем судне, становился все сильнее и сильнее. Наконец, когда встречная яхта остановилось в опасной близости, кто-то выключил музыку и вокруг вновь раздался приятный шелест морских волн.

Специально накрыв голову полотенцем так, чтобы иметь возможность краешком глаза следить за незваными гостями, Шеннон невольно напряглась всем телом, ожидая от соседей Мануэля чего угодно, только не добра.

На нижним ярусе, обнимая молодого парня, находились две длинноногие блондинки, носящие почти ничего не скрывающее красные бикини. Наверху, облокотившись локтями о сверкающие на солнце перила, стоял улыбающийся блондин лет двадцати пяти. За его спиной красовалась похожая на своих подруг высокая брюнетка с очень впечатляющими формами.

– Рад видеть тебя, Мануэль. – Махнув в их сторону, провозгласил блондин.

– Взаимно, Лука. – Сухо отозвался сидящий за капитанским креслом собеседник, чьи глаза отнюдь не выражали подобного чувства.

Видимо поняв настроение соседа, Лука смущенно улыбнулся и словно в оправдание за их внезапное беспокойство, произнес:

– А мы тут с ребятами катаемся, – подтвердил он и так очевидный факт, – увидели твой «Меридиан» и решили, что возможно на нем отдыхает Микелина, но, – блондин окинул взглядом загорающую стройную девушку, чьи темные волосы выглядывали из-за зеленого полотенца, – видимо, мы ошиблись.

– Ошиблись. – Ничуть не желая смягчить свой тон, кратко подтвердил не слишком разговорчивый собеседник.

Мануэль знал Луку уже очень давно. Сын состоятельных родителей, он, в принципе, был не таким уж плохим парнем, однако дружбу водил с кем попало, что, несомненно, сказывалось на его репутации.

Понимая, что на этом их разговор, по всей вероятности, подошел к концу, Лука вновь смущенно улыбнулся, готовясь занять место за рулем и убраться отсюда куда подальше.

Новый вопрос прозвучал крайне неожиданно:

– А у тебя есть какие-то общие дела с Микелиной?

Встретившись с серьезным выражением глаз кузена дальней приятельницы, парень поспешил оправдаться:

– Да нет. Просто она пару дней назад пообещала придти на вечеринку ко мне домой. Так вот, я хотел сказать ей, что вечеринка назначена на завтра. Пускай подъезжает часам к девяти вечера.

– Я ей передам. – Бесцветным тоном отозвался Конте, продолжая сверлить Луку своим пронзительным взглядом, от которого спина молодого человека покрылась градом неприятных мурашек. Он никогда особо не дружил с Мануэлем, хотя и понимал, что это было бы очень престижно. Но богатый сосед не подпускал его, как и многих других молодых и предприимчивых парней, уделяя вместо этого время лишь ушедшим в далекий пенсионный возраст пожилым старцам.

Слегка кивнув, блондин все же подумал о возможной перспективе наладить связь с известным аристократом и, не ожидая от себя подобной дерзости, вдруг громко выпалил:

– Я был бы рад, если бы и ты со своей очаровательной спутницей присоединился к Микелине завтрашним вечером и приехал ко мне на вечеринку. Уверяю, скучно не будет. Соберется очень много людей. Так что твое появление будет огромной честью как для меня, так и для родителей.

Вспомнив вечно моложавых родителей Луки, которые старались успеть за современной молодежью, потакая сыну в чем только можно, Мануэль насмешливо скривил губы.

Что ж, надо признать, что такими были не только эти люди – практически вся элита ближайших островов сбегалась на молодежные тусовки, желая вспомнить былые времена, а заодно и позаигрывать с молодыми мальчиками наподобие самого Луки, чьей первой подружкой оказалась женщина вдвое старше его.

– Я подумаю. – Наконец, холодно проронил Мануэль, намеренно ничего конкретного не пообещав ожидавшему от него более четкого ответа блондину.

– Привет, красавицы! – Вдруг донесся с нижней палубы соседнего судна веселый голос.

Мгновенно узнав говорившего, Шеннон затаила дыхание, следя за тем, как темноволосый парень прижался лицом к груди одной из длинноногих блондинок.

– Алессандро. – Смеясь, укорила она. – Прекрати, мне щекотно!

Но молодого человека, который явно был навеселе, абсолютно не интересовали ее игривые упреки и, продолжая мусолить женскую грудь у всех на виду, он нетерпеливо прижал девушку к стене.

– Своей щетиной ты поцарапаешь мне всю кожу. – Жалобно заныла она.

– Крошка, – едва ворочая языком, отозвался брюнет, – я куплю тебе бриллиантовое колье и, поверь, какие-то там царапинки уже никто не увидит.

Тотчас перестав упираться, блондинка широко улыбнулась, позволяя страстному парню как следуют насладиться своей пышной грудью.

Почувствовав, как к горлу начала подступать тошнота, Шеннон отвернула лицо. Ей стало противно и одновременно стыдно от того, что этот человек является ее родственником. Неужели Алессандро мог вот так безалаберно наплевать на остальных присутствующих, открыто лапая какую-то девку у всех на глазах?! Хотя, после того, что он с ней чуть не сделал в кабинете отца, от этого «избалованного сыночка» она могла ожидать, что угодно.

Мотор «Танцовщицы» издал свой грохочущий гул, оповещая о том, что соседняя яхта готова продолжить свой путь. Вскоре вновь заиграла громкая музыка, однако из-за стремительной скорости удаляющегося судна, она уже не резала слух, как раньше.

Дождавшись, когда «Танцовщица» полностью скрылась из вида, Шеннон раздраженно отбросила от себя полотенце и встала с матраса. Перспектива бронзового загара больше не радовала ее, наоборот, казалась, весьма неудачной идеей. Однако проведенный день под солнцем ощутимо сказался на ее покрасневшей коже, что только разозлило Шеннон ещё сильнее. Больше всего на свете она не хотела походить как раз на таких вот избалованных папенькиных сынков, каким был ее единокровный брат.

И что же она делает? Она, как последняя дурочка, старается под стать одному из самых богатых толстосумов, в чьем мире ей никогда не будет места. Зачем ей это? Почему она так хочет измениться? Почему может за одно мгновение забыть былые обиды надменных людей, купаясь в ласке одного из них?

Ответ был прост и банален. Она любила Мануэля. Любила так, как ещё никого не любила прежде. Он стал дня нее дороже всего на свете: дороже смутных воспоминаний о матери, дороже своих закоренелых принципов и жгучих обид, он был ее истинным счастьем, которого она никогда не знала.

Не говоря ни слова, Шеннон вернулась на верхний ярус и, сжав поручни в своих ладонях, отстранено посмотрела на безмятежную гладь бескрайнего моря. Мануэль продолжал сидеть в своем кресле, лишь изредка поглядывая на ее струящиеся по ветру волосы.

– Почему ты другой? – Наконец, тихо произнесла она. – Не такой, как они?

Темноволосый мужчина лениво поднялся с места, и, облокотившись локтями о поручни, встал по правую сторону от нее.

– А какие они? – Заинтересованно спросил он.

– Стадо бесчувственных олухов, безалаберно прозябающие деньги своих богатых папочек. – Послышался грубый ответ, в котором чувствовалась настоящая горечь большой обиды.

В связи с открывшейся правдой Мануэль вполне понимал ее чувства, но все же и противостоять себе подобным тоже не мог.

– Они просто молодые. – Со вздохом сказал он. – Если бы ты выросла здесь, то восприняла б их общество несколько иначе.

– Я не такая, как они. – Резко бросила Шеннон. – Развлекаться со сворой богатеньких сынков не мое пристрастие.

– Да, ну? – Насмешливо проронил мужчина. – А с кем бы ты хотела развлекаться? С грязными, воняющими бомжами, живущими под мостами? И много у тебя таких замечательных друзей?

Взгляд Шеннон заметно погрустнел. В его тоне отчетливо слышалось осуждение, которое как натянутый бич хлестало по и без того расшатанным нервам.

– По-крайней мере, они лучше, чем эти лицемеры. – Выпалила она. – Бедность предает людям простоту общения, заставляет сострадать ближним, делает тебя более человечным. А богатые… им этого не понять.

Отметив, что Шеннон не внесла его в число законченных лицемеров, Мануэль просмотрел на нее долгим взглядом, в котором читался открытый интерес к ее внутреннему миру. К тому, что было для нее родным и привычным.

– Ты такая же, как они. – Наконец, после длительной паузы тихо изрек он.

Шеннон не поверила своим ушам. Резко повернувшись к нему, она пыталась прочесть по его лицу, почему он так про нее подумал?

Однако ответ прогремел незамедлительно:

– Ты бы не стала обворовывать фешенебельные особняки богатых владельцев с целью заполучить их бриллианты, не желая стать такой же, как и они; влиться в ненавистное тебе общество; стать одной из таких же порочных лицемеров.

Его слова резали слух, но все же… это была настоящая правда. Она знала это. Знала с самого начала, но так и не найдя в себе силы открыто признаться в этом даже перед самой собой, с болью зажмурила глаза и, отрицательно качая головой, пыталась с яростью оттолкнуть от себя столь невыносимую истину.

– Это не так. – Чуть ли не со слезами выдавила она. – Я не такая… Я не хотела…

С холодным спокойствием выслушав ее душераздирающий тон, Мануэль снисходительно предположил:

– Хорошо, возможно, это и не ты. Возможно, это была другая Шеннон. Та Шеннон, которая тянется к богатству и элитному стилю жизни, не желая и дальше прозябать в грязных трущобах Чикаго.

Вновь яростно замотав головой, девушка сжала ладони в кулаки.

– Нет. Нет. Нет. Нет! Та Шеннон…

Слова застряли в перчащем горле. Как бы ей хотелось высказать ему все. Вылить всю свою обиду, накопленную за долгие годы угнетающего одиночества. Но она не могла. Это ее тайна. Ее и больше ничья.

– Та Шеннон, – спустя минуту, более спокойней отозвалась она, – всего лишь полная неудачница, которая готова ныть и жалеть себя по каждому удобному поводу. В том мире, где я живу – для нее нет места. Даже самые крохотные слабости разрушают оболочку неприступного отверженца, постепенно превращая его в жалкое отребье, над которым издеваются более сильные обитатели трущоб. Я не могла стать такой… Но и не хотела навеки пропадать с уличными бандитами, рискуя однажды не проснуться на рассвете. Я устала быть сильной. Устала всегда быть настороже. Устала от всего…

– Значит, все-таки та, другая Шеннон взяла над тобой верх? – Продолжал допытываться Мануэль.

Ему отчаянно хотелось, чтобы она заговорила с ним. Излила душу, но добиться подобного обычными утешительными словами от нее было бы невозможно. Поэтому, приняв более жесткий метод, он позабыл о былой мягкости.

Сокрушенно опустив голову, девушка сделала глубокий вздох.

– И к чему это привело? – Прискорбно усмехнулась она. – Теперь я вынуждена сменить общество жадных воров и нищих попрошаек на более грубую аудиторию бывших преступников. Да, обнадеживающие перспективы, ничего не скажешь.

– Это привело к тому, что ты оказалась со мной. – Положив ладони на ее плечи, не сдержавшись, ласково прошептал собеседник. – Ты лишь пыталась выбраться из того болота, в которое тебя так беспощадно окунула судьба. Ты пыталась взять свою частичку счастья.

Губы Шеннон расползлись в саркастической усмешке.

– Я пыталась не взять, а украсть.

– Ты всего лишь желала того, что заслуживаешь.

Мгновенно насторожившийся взгляд слегка расширившихся карих глаз подсказал ему, что он заходит слишком далеко, поэтому, желая успокоить ненужные волнения, мужчина поспешно добавил:

– Ведь ты заслуживаешь намного больше, чем беспризорная уличная жизнь.

Шеннон устало вздохнула и мягко улыбнулась, глядя в его заботливое лицо, выражение которого менялось чаще, чем направление ветра, гуляющего в ее в волосах.

– Я заслуживаю лишь то, что есть. – Нежно проведя ладонью вдоль его гладковыбритой щеки, девушка с печальным вздохом договорила. – Но сейчас, я даже этого не заслуживаю.

Заметив, как она уже собралась отстранить от него свою ладонь, мужчина вдруг резко перехватил ее в воздухе и крепко сжал в своих руках.

– Перестань себя корить. – Настойчиво прошептал он. – Перестань искать в себе ошибки.

Таких слов Шеннон просто не смогла вынести. Не помня себя от нахлынувшей на нее обиды, она, едва не плача, выкрикнула в ответ:

– Я и есть одна сплошная ошибка, Мануэль. Ошибка с самого своего рождения, а ещё точнее – с зачатия. Я была роковым несчастьем своей матери и ненужной проблемой отца, от которой он старался как можно скорее избавиться – вот, кто я такая!

Она все же вырвала свою ладонь из его руки и отстранилась. Ей было так больно стоять под его ласковым взглядом. Так больно отрекаться от искрящейся в них заботы, но это все иллюзии. Скоро этот сон растает, и она вновь останется одна в кишащем жестокостью мире.

– Давай вернемся на сушу. – Тихо проронила расстроившаяся девушка, отходя к узкой лестнице, ведущей на нижний ярус, чтобы ополоснуться в душе под пресной водой. – У меня что-то разболелась голова.

Не став ее останавливать, Мануэль лишь проследил за тем, как брюнетка скрылась из вида, после чего завел мотор и, развернув яхту, направился к длинному деревянному пирсу.

Пока Шеннон принимала душ, к ней постепенно вернулось ее прежнее хорошее настроение. Коря себя за то, что усугубляет их последние совместные дни своими переживаниями и бушующими в душе обидами, она вновь вернулась на верхнюю площадку, где нежно поцеловав темную макушку сосредоточенного управлением яхты мужчины, положила ладони на его широкие плечи и с легкой улыбкой принялась наблюдать за быстро приближающейся полосой галечного берега.

Добравшись до дома, Мануэль наспех принял освежающий душ, после чего сразу же отлучился в кабинет, предоставив Шеннон самостоятельно выбрать произвольную программу на сегодняшний вечер. Недолго думая, она решила устроить просмотр старого доброго кино в малой гостиной первого этажа и, выбрав в обширной фильмотеке «Унесенные ветром», вставила DVD-диск в небольшой плеер домашнего кинотеатра. Поговорив по телефону около получаса, Мануэль наконец-то присоединился к ней. Включив фильм на большом экране телевизора, занимающего значительную часть стены, они развалились на мягком бардовом диване. Изрядно устав после сегодняшнего дня, Шеннон с аппетитом уплетала стоящую на стеклянном столике большую чашу соленого попкорна. Мануэль же наоборот – ел нехотя, без аппетита. Заметив его некую отчужденность, брюнетка вовсе не удивилась, когда после часа их совместного просмотра он встал и, поспешно достав небольшой мобильник, принялся вновь кому-то звонить. Переместив ароматный попкорн со столика на свои колени, Шеннон поудобнее разместилась на мягком диване, откуда, краешком глаза следя за тихо разговаривающим в стороне мужчиной, молчаливо продолжала смотреть выбранный фильм.

Когда же на экране телевизора замелькали заключительные титры, Шеннон поставила чашу недоеденной кукурузы обратно на стол и, выключив аппаратуру, посмотрела на делающего новый звонок Мануэля.

– Лаура, это снова я, – послышался его голос из дальнего угла гостиной, – Лоренцо все ещё не вернулся?

По напряженно сведенным бровям брюнета не сложно было догадаться об очевидном отрицательном ответе собеседницы. Попросив, передать Фериччи перезвонить ему как можно скорее, мужчина разочарованно выключил телефон.

Смотря со стороны на разговаривающего Мануэля, Шеннон на мгновение представила себя женой вечно занятого бизнесмена и мысленно вздрогнула.

– Если ты точно так же смотришь и другие фильмы, то лучше в кино меня не приглашай. – Решив хоть немного разрядить напрягшуюся атмосферу, подшутила она.

Посмотрев сторону темного экрана выключенного телевизора, Мануэль изогнул губы в виновной улыбке.

– Прости. – С протяжным вздохом отозвался он. – Просто все никак не могу дозвониться до адвоката.

– Может, он понял, что это пропащее дело и решил умыть руки пока не поздно? – Передернув плечами, вполне спокойно предположила девушка.

Недовольно отметив несерьезность Шеннон ко всему происходящему, словно это ее и вовсе не касалось, Мануэль отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты не знаешь Фериччи. Уж если он за что-то взялся, то обязательно доведет дело до конца.

– Ну, возможно, у твоего Фериччи сейчас есть дела несколько поважнее обычных телефонных разговоров? – С игривой улыбкой предположила она, приглашающе похлопав ладошкой по бардовому драпу рядом с собой. – Иди сюда и я уверена, мы тоже найдем какое-нибудь достойное занятие.

Ее голос был сладким, манящим, завлекающим. Подавшись его чарам, Мануэль лишь на секунду отрекся от реальности, позволив ее магическому взгляду заглянуть себе в душу, где метаясь между ненасытной страстью и суровой действительностью они молчаливо боролись друг с другом. Ее страсть оказалась сильнее. Со стоном приняв свое поражение, он все же поддался этому чарующему зову и, положив серебристый мобильник на стеклянную столешницу кофейного столика, присоединился к ней на диван.

Не скрывая своей победной улыбки, Шеннон просунула указательный палец меж черных пуговиц его темно-серой сорочки и медленно притянула податливого мужчину к себе.

– Кажется, настало время снова вспомнить о плохих фильмах. – Лукаво сверкнув глазами, томным голосом прошептала она.

– Насколько плохих? – Нависая над ней, чувственно прошептал Конте.

– Очень плохих. Развратных…

Губы Мануэля медленно расползлись в ленивой усмешке. Шеннон лежала на диване. Ее длинные волосы разметались вдоль бордового покрытия мягкого ложа. Дыхание участилось. В глазах сверкали искры безудержного желания.

Будто решив поиздеваться над этой каверзной девчонкой, припоминая ее прошлые эксцентричные выходки, брюнет вновь задал вопрос, намеренно оттягивая, казалось бы, и без того застывшее время.

– Тогда, может, нам стоит перейти в более подходящее место?

– Диван вполне подойдет. – Заверила она, не в состоянии больше ждать.

Резко притянувшись к жестким губам, Шеннон жадно завладела его ртом, горячий язык которого тут же беспощадно вонзился внутрь ее. Глухо простонав, девушка начала судорожно расстегивать пуговицы на шелковой рубашке, стараясь как можно скорее прильнуть к жаркому телу любовника.

Поддаваясь ее порыву, Мануэль сделал глубокий вдох, после чего в ноздри сразу же ударил запах попкорна, аромат ее кожи и морские частицы вольного ветра, до сих пор витающие на краешках ее блестящих в свете ламп волос. Сходя с ума от нежности к этой темноволосой нимфе, он нежно обхватил ее лицо ладонями и, слегка отстранившись, чтобы заглянуть в истерзанную желанием душу, наконец-то вновь накрыл ее губы своим ртом.

Поцелуй был очень чувственным. Сжигающим изнутри.

Плавясь от внутреннего жара, как восковая свеча, Шеннон едва вспомнила о дыхании. Едва он оторвался от ее губ, чтобы заскользить своим влажным языком вдоль ее шеи, постепенно удаляясь все ниже и ниже, она сделала глубокий вздох, как будто только что вынырнула на поверхность из самой глубокой бездны атлантического океана. Мануэль нежно спустил с плеча одну из бретелек ее прозрачной накидки и, Шеннон тут же поняла, что с неимоверной скоростью вновь погружается на немыслимую глубину. Она была влажная. Готовая к его вторжению. И ей было абсолютно неважно, что творилась за пределами этого особняка. Весь мир перестал существовать. Не было ни тюрем, ни их разницы в социальных кругах общества, не было предательства отца, не было даже той маленькой девочки, бродящей изо дня в день по грязным подворотням Чикаго. Была лишь она. Женщина, жаждущая мужских ласк. Женщина, которая любит. Женщина, которая сейчас безумно счастлива.

О, как он сводил ее с ума. Стоило ему лишь прикоснуться к ее раскаленной коже, как ее затуманенное страстью воображение тут же представляло, что она выгибается под ним, широко раздвигает бедра и чувствует нечто большое и твердое между своих ног.

– Возьми меня. Возьми меня сейчас же… – Ее хриплый шепот вырвался из окутанного знойной пустыней перчащего горла.

Слова дались ей с огромной силой, так как мозг отказывался слушаться. Остались лишь примитивные животные инстинкты. И эти инстинкты заполонили их обоих до предела.

Резко рванув рубашку, Шеннон издала тихий рык, пригрожая маленькой пуговице, которая упорно не желала поддаваться ее неуклюжим пальцам.

С легким раздражением отметив, как в ее затуманенное страстью сознание смутно пробрался тихий мелодичный звон, раздающийся откуда-то со стороны, она свела брови.

Стараясь не обращать на эти звуки никакого внимания, Шеннон продолжала растягивать мужскую сорочку, с сущим недовольством позволяя объекту своего вожделения выбраться из своих прочных сетей и обратить внимание на стеклянный столик.

По его нахмурившемуся лбу девушка поняла, что случилось что-то важное и Мануэль вот-вот выскользнет из ее объятий. Чуть не расплакавшись от такой мысли, она лишь по сильнее обхватила его плечи, не желая отпускать от себя нежного любовника.

– Шеннон, мне нужно ответить. – Как в тумане прозвучал его голос.

Смутно понимая, о чем он говорит, брюнетка отрицательно покачала головой.

– Не отвечай…

Она вновь попыталась с силой притянуть его обратно, но мужчина оказался непреклонным.

Ненавидя свой поступок, Мануэль все же вырвался из ее рук и наконец-то дотянулся до разрывающегося на столе телефона.

Надеясь, что это по-настоящему важный звонок, брюнет поспешно нажал на кнопку соединения.

И это не было ошибкой.

Из трубки тут же послышался не в меру бодрый голос Фериччи. Помня о том, что он наиболее активен в ночное время, нежели дневное, Мануэль даже слегка позавидовал своему старому другу.

– Получил мою посылку? – Первым делом спросил его Лоренцо.

– Получил. – Посмотрев в все ещё затуманенные после знойных поцелуев янтарные глаза Шеннон, сухо отозвался он.

– Ну и как? Что думаешь?

Отойдя на несколько шагов от дивана, Конте принял самый что ни на есть небрежный тон, словно собираясь обсудить вполне обычные вещи, связанные с ежедневным бизнесом, а отнюдь не с человеческой судьбой.

– Думаю, что это правда. – Вновь без эмоций изрек он.

– Да, мне тоже так показалось. – Согласился друг. – Все эти записи… в них просто чувствовалась душа. Но все же, проверить эту информацию не помешало бы.

– И как ты себе это представляешь? – Невольно изогнув бровь от услышанного вопроса, усмехнулся собеседник.

– Путем обычного ДНК. Она сдаст анализы и…

– Ни в коем случае! – Тут же грубо прервал Мануэль.

Догадываясь о должной реакции Шеннон, стоит ему только заикнуться об этом, Мануэль поспешно отбросил от себя ужасающую картину разъяренной тигрицы. Он уже видел ее в подобном состоянии, и сейчас какое-то шестое чувство громко шептало о том, что на этот раз битьем посуды не обойдется.

– Я верю записям. – Четко произнес брюнет. – Большего не требуется.

– Да, но… – В замешательстве пробормотал Лоренцо. – Что если наш любимый папочка не признает родство?

– Это я беру на себя. – Спокойно отозвался Мануэль. – Кстати, о нем. Ты уже его нашел?

В трубке тут же раздался самодовольный смешок.

– Ты не поверишь, но я все-таки докопался до Леонардо и завтра с утра у нас назначена встреча.

– Во сколько? – С облегчением приняв столь долгожданные сведения, нетерпеливо спросил Конте.

– В девять.

– Отлично. Тогда в одиннадцать я жду тебя у себя.

– Будет сделано, босс. – Насмешливо потянул Фериччи, но тут же став серьезным, сосредоточенно продолжил. – Так что, мне прямиком направить его к тебе? Или все же рассказать об ещё одном кандидате на его шикарное наследство?

Шеннон громко вздохнула, привлекая к себе внимание Мануэля, и, удобно расположив голову на драповом подлокотнике дивана, слегка обиженно покосилась в его сторону.

– Я все сделаю сам. – Кратко произнес Мануэль в трубку. – А теперь мне пора идти. Жду тебя завтра.

Закончив разговор, мужчина ещё некоторое время молчаливо смотрел на лежащую в нескольких шагах от него темноволосую красавицу. Она была прекрасна не только внешне. Не избалованная деньгами, как большинство окружающих девушек на этом острове, она имела чувства стыда и совести, что так не часто можно было встретить в пределах их современного мира. Черт возьми, кажется, он был только рад, что София увезла ее подальше отсюда. Несомненно, здешнее общество только бы извратило ее внутренний образ, и он бы так и никогда не увидел в ней то, что не смогло погубить ни беспризорное обитание трущоб, ни былые кражи, ради выживания. Не смотря ни на что, душа Шеннон была чиста и невинна.

А теперь его долг заставить эту душу засверкать всеми радужными красками и вернуть то, что принадлежит ей по праву. Нравится ей это или нет, но она часть его общества. Она родная дочь одного из самых богатых и влиятельных людей в Италии. И если только Пасквитти признает ее родство, то проблема с тюрьмой отпадет в ту же секунду – он в этом не сомневался. Очень скоро о ней узнает общество. Оно зашепчется, постепенно все громче и громче повышая свой голос. Оно посмотрит на нее с подозрением, которое незаметно примет оттенок искренней зависти и восхищения. Но оно, непременно, примет ее, так как она одна из них.

И он впервые с превеликим удовольствием поможет обществу в этом деле.

Пронзенный ее напыщенно презренным взглядом, Мануэль не обратил на него должного внимания и, мягко улыбнувшись, подошел к дивану.

Стоило только его голове снова нависнуть над ней, как Шеннон вмиг позабыла былые обиды и нетерпеливо прильнула к все ещё усмехающимся мужским губам. Слегка облизав их своим языком, она нетерпеливо потянула ладони к шелковой сорочке, но вновь ненавистный звон пронзил огромную комнату.

Болезненно сжав веки, девушка глухо простонала, в очередной раз одиноко падая на мягкие подушки широкого дивана.

– Кажется, я скоро возненавижу твой телефон. – Злобно пробурчала она.

Лицо Мануэля осветилось виновной улыбкой. Подумав о том, что это снова может оказаться Лоренцо, забывший передать ему какие-то новые важные факты, мужчина поспешно схватил трубку.

– Да? – Стоя рядом с диваном, произнес он.

Шеннон совсем скисла. Былое настроение окончательно сошло на нет. Приподнявшись, она села поудобнее и, обхватив руками прижатые к груди ноги, уперлась подбородком о свои колени. Очень надеясь на то, что после этого разговора Мануэль выбросит свой телефон к чертовой бабушке и вновь обратит на нее внимание, девушка протяжно вздохнула, отстраненно смотря перед собой.

Прослушав быструю речь, едва доходившую до ушей Шеннон, мужчина слабо улыбнулся, взглянув на сникшую девушку.

– Отличные новости, Мигель. Завтра же жду его дома. – Слишком радостно, как ей показалось, отозвался он.

Не поддавшись ее мысленным уговорам, Мануэль отнюдь не спешил выбрасывать свой мобильник, вместо этого положив его в карман своих черных брюк.

Молчаливо следя за направившимся к встроенному бару широкоплечим мужчиной, Шеннон с интересом отметила, что он достал бутылку белого вина и не спеша заполнил золотистой жидкостью два хрустальных фужера.

Увидев, как один из них тотчас протянулся к ней, она неуверенно произнесла:

– Я не пью.

– Брось. – Вложив тонкую ножку фужера в ее пальцы, проронил брюнет. – От одного бокала с тобой ничего не случится. К тому же, это даже полезно.

– У нас есть какой-то повод? – Приподняв бровь, заинтригованно спросила она.

– У нас их много. – Согласился он, улыбаясь глазами. – Например, один из них – это ты.

– Я? – Недоверчиво переспросила Шеннон, изогнув губы в иронической усмешке. – И что, мы выпьем тост за очередную пройдоху, которой посчастливится попасть в Неапольскую тюрьму?

Сев рядом с ней, мужчина пригубил вино, мысленно подыскивая верную тактику разговора.

– Не обязательно. – Наконец произнес он. – Фериччи уверен, что если бы у тебя были хоть какие-то связи – это бы значительно упростило дело.

– Связи? – Не совсем понимая, переспросила она, решаясь попробовать золотистой жидкости.

Вино оказалось немного терпким, но очень приятным и мягким на вкус.

– Ну, например, если бы ты сказала, кто твой отец. – Тем временем продолжил Мануэль, краем глаза следя за ее реакцией.

Пригубленное вино тут же подалось наружу, освобождая хватающий воздух рот.

Просидев в легком оцепенении около нескольких секунд, Шеннон, наконец-то, пораженно произнесла:

– Мой отец? Тебе нужен мой отец?!

– Ну, – плавно пожав широкими плечами, как ни в чем не бывало продолжил собеседник, – если он итальянец, то вполне возможно, что у него есть какие-то связи в Неаполе. Может даже знакомые судьи.

Скинув с себя остатки прошлого ошеломления, Шеннон не сдержалась и истерично рассмеялась во весь голос. Со стороны ее можно было бы сравнить с умалишенной, но не в меру быстро схватывающий ум, в покрытой темными локонами голове, работал как никогда ясно. Увы, она уже давно не доверяла людям, как и не верила в любящие родительские чувства.

С секунду ей хотелось вновь сказать, что у нее нет, и никогда не было отца, но тяжелый ком обиды, собравшийся благодаря жесткостью прожитых в одиночестве лет, давил на плечи, заставляя ее хоть немного излить накопившуюся горечь.

– Мой отец обычный бедный ублюдок, который ни о ком кроме себя никогда не думает. Вряд ли у него есть упомянутые тобой связи, а если бы это и было так, то он все равно ничего для меня не сделает. Он эгоист и лицемер. Полная дрянь. И я его ненавижу! – Последние слова она произнесла с наибольшим чувством.

В прозвучавшем ответе не осталось места для воображения чего-то нежного и ласкового по отношению Шеннон к своему родителю.

В том, что она лгала насчет финансового положения отца, Мануэль был абсолютно уверен. Ее глаза блестели лишь беспощадным гневом, а отнюдь не прочими качествами.

Протяжно вздохнув, Мануэль вновь принял беспечный вид и, словно вовсе не замечая витающую в воздухе ярость, спокойно сделал новый глоток, после чего совершенно без зазрения совести подкинул новую охапку дров в и без того полыхающий костер.

– Ты так говоришь, как будто лично его знаешь.

Резко поставив свой фужер на стеклянный столик, девушка яростно сжала ладони. Ей не нравилась тема их разговора. Она вообще не хотела вспоминать своего отца. Ни сейчас – ни когда-либо потом.

Сделав глубокий вздох, Шеннон кое-как придала своему голосу меньшую враждебность и открыто посмотрела на сидящего рядом Мануэля.

– Хватит и того, что я знаю, как этот подонок поступил с моей матерью.

– Обстоятельства бывают разные…

– Обстоятельства?! – Взбешенно выкрикнула она, соскочив на ноги. – Да какие к черту обстоятельства? О чем ты говоришь?! Ты не знаешь, что тогда произошло. Ты и представить себе не можешь ту боль, что испытала моя мать, нося под сердцем его же дитя! Он мог просто щелкнуть пальцами, и вся наша жизнь изменилась бы в корне. Он мог это устроить. Но он ни черта не сделал. Мы ему никогда не были нужны!

– И все же, ты не можешь этого знать наверняка. – Спокойно выдержав ее острый взгляд, в котором светила ненависть ко всем олигархам этой планеты, Мануэль лишь продолжал пить свое вино.

Отступать было слишком поздно. Но если он только пожалеет Шеннон, то всю эту попытку можно смело закопать в глубокую яму и больше никогда не возвращаться к ней, а это было совсем не то, чего он добивался.

Она по-прежнему безмолвно стояла перед ним. Руки уперты в бока, из глаз сыплются искры неукротимой обиды и слепой ярости, дыхание прерывистое и глубокое – воинственная поза, которая всем своим видом говорила лишь о борьбе.

Но борьба так же не входила в его планы, как и жалость.

Понимая, что слишком жесток, Мануэль продолжал расслабленно пить свое вино.

Шеннон должна найти в себе силы, чтобы справиться с этим, должна смириться, иначе проживет всю оставшуюся жизнь в одной лишь ненависти и болезненных воспоминаниях о тяжелом прошлом – а это больно. Очень больно.

– Прошлое довольно размыто – будущее же весьма неопределенно. – Философски заключил он, ставя свой почти пустой фужер рядом с его собратом.

Бешеную спесь, нашедшую на воинственную брюнетку, как ветром сдуло. Непонимающе захлопав ресницами, она все же бессильно опустила руки.

– К чему ты это?

Шелковая материя дорогой сорочки, покрывающая широкие мужские плечи, слегка колыхнулась.

– Лишь к тому, что ты не знаешь, что было в прошлом наверняка, как и не знаешь, что сейчас испытывает твой отец за совершенное несколько лет назад происшествие. Вполне возможно, он понял, что совершил ошибку.

– Ни черта!

– Вполне возможно, что он искренне сожалеет.

– А мне на это глубоко наплевать. Того, что было – не вернуть!

– Одно из самых лучших качеств человека, которое и делает нас людьми – это умение прощать.

Шеннон презренно хмыкнула, протестующе скрестив руки на груди.

– Никогда!

Ещё раз заглянув в пылающие огнем темно-карие глаза, взгляд Мануэля углубился, унося его куда-то далеко из этой комнаты.

– Мы все должны найти в себе силы, чтобы простить, как бы больно не было нашей душе. – Тихо изрек он, по-прежнему обитая в каком-то внутреннем мире. – Иначе будет только хуже.

Упрямо покачав головой, Шеннон уже было хотела вложить в свой голос как можно больше сарказма, но отстраненный вид сидящего перед ней мужчины невольно заставил ее поменять свое решение.

– Что ты можешь знать о душевной боли? – Недоверчивым голосом спросила она. – Ты ведь любил своего отца. Это стало очевидным, стоило тебе только заговорить о нем. И я уверена, у вас это чувство было взаимным. Ты не можешь знать, какого это быть отвернутым собственным родителем.

Мануэль не ответил. Не возразил. Он просто смотрел в потемневшее от ночи окно, однако его взгляд отнюдь не блуждал по непроглядным сумеркам, вместо этого он видел картины своего прошлого.

– Это чувство не всегда было взаимным. – Наконец сухо изрек он, возвращаясь в богато украшенную комнату. – До восьми лет совместного проживания под крышей этого дома мы ненавидели друг друга.

Ошеломленно моргнув, Шеннон не знала, что и сказать. Она ожидала чего угодно, но о таком повороте в жизни богатого наследника даже не подозревала. Да и как такое вообще возможно? Сегодня на яхте, когда он с ощутимой болью смотрел на улыбающуюся фотографию отца, когда в его голосе открыто сквозила тоска, она и представить не могла, что когда-то Мануэль ненавидел этого человека.

– Но… – Не зная, имеет ли она право спрашивать о подобном, Шеннон все же неуверенно спросила. – Но почему?

Его тихий голос сопроводился немного ироничной, грустной усмешкой.

– Из-за матери.

Видя, что Мануэль не спешит с пояснениями, девушка вернулась на диван, постепенно забывая о пылающем внутри пламени. Ей внезапно очень захотелось узнать о его прошлом. Хотелось выслушать, понять и даже, если это в ее силах, помочь ему.

– Твоя мать сделала что-то плохое? – Осторожно спросила она, ласково накрыв большую мужскую ладонь своей рукой.

– О, нет. Она в жизни никому и никогда не сделала зла. Она была святой. Отец отыскал ее среди мусора и прочего лицемерия, постоянно обитающего в окружающей его многолюдной толпе. И он боготворил ее. Ублажал. Любил до безумия.

Он резко замолчал, словно дальнейшие слова давались ему с невыносимым трудом.

Желая хоть немного помочь, Шеннон легонько подтолкнула его своим следующим вопросом:

– И что же с ней случилось?

– Я убил ее. – Прогремел ошеломительный, резкий ответ.

Абсолютно не поверив услышанному, кроткая слушательница пораженно покачала головой, а Мануэль, уходя в свои далекие воспоминания, стал вновь отдаляться от нее все дальше и дальше.

– Моя мать тоже очень любила отца и старалась делать все, чтобы быть хорошей женой. И муж отвечал ей взаимностью. Изо дня в день он баловал ее, даря драгоценности и прочие дорогие подарки, но все же была одна единственная вещь, которую любящий супруг дарить ей отказывался – она безумно мечтала о ребенке. Ее не прельщали изысканные бриллианты, роскошные дома и светское общество. Все, что она хотела – это сына. Отец очень переживал за ее здоровье, ведь она была очень хрупкой женщиной, но все же уступил ее мольбам. Вскоре моя мать забеременела мной… Она рожала меня в муках и адских агониях, но все же, даже не смотря пережитую боль, ужасно любила свое дитя. – Его взгляд помрачнел, словно картины прошлого заполонили глаза. – Спустя сутки после родов она умерла. Никто не подозревал о внезапной угрозе внутреннего кровотечения. Врачи не смогли спасти ее…

Ошеломлению Шеннон не было предела. Представляя ту боль, что тяжким бременем сидела на плечах Мануэля, девушка крепко сжала его ладонь.

– Но ты в этом не виноват.

Не став переубеждать сидящее рядом невинное дитя, он лишь тихо хмыкнул себе под нос и мрачно усмехнулся.

– Отец не простил мне этого. Но больше всего его угнетало, что последние часы своей жизни его жена уделяла мне, а не ему. Даже не смотря на боль, прочно сковывавшую ее тело, она все равно всегда тянулась ко мне, спрашивала обо мне, безумно любила меня… Он не мог простить мне ее смерть. Для него я был изгоем. Ненужным напоминанием об утрате самого любимого человека в его жизни. Стоило мне только появиться рядом с портретом матери, как его глаза тут же гневно сужались, всеми фибрами души осыпая меня лишь ненавистью и проклятием. С детских лет со мной возились лишь гувернантки и лучшие учителя во всей Италии. Но не он. С тех пор как я родился, не было момента, чтобы он с восторгом посмотрел в мою сторону… Он даже не разговаривал со мной…

У Шеннон екнуло сердце, представляя перед собой маленького ни в чем неповинного мальчика, который отчаянно нуждался в любви собственного отца.

– Неужели он совсем с тобой не разговаривал? – Боясь спугнуть своим голосом его минутное откровение, тихо спросила она.

– За все восемь лет он не сказал мне ни слова. – Глухо отозвался мужчина.

Сглотнув застрявший в горле ком, Шеннон, к своему стыду, так и не смогла укротить не в меру разыгравшееся любопытство и задала новый вопрос:

– А что же было потом? Как вы помирились?

Не заметив ее внутреннего противоборства, сероглазый брюнет протяжно вздохнул, вновь окунаясь в далекие воспоминания.

– Однажды отца навестил его дальний друг Роберт, приехавший к нему из Швейцарии. С ним был его сын – мой ровесник. Мне только исполнилось восемь, но я уже прекрасно понимал, что значит ревностно смотреть на других сыновей, чьи отцы открыто гордились своими отпрысками. Мой отец же как и всегда меня не замечал. Когда Роберт уезжал обратно, он пригласил отца к себе на охоту. Отец с охотой принял это предложение, но тут взгляд друга внезапно упал на меня, и он тут же предложил взять меня с собой, чтобы его сыну было не так скучно. Нехотя мой отец все же согласился. Итак, мы поехали в Швейцарию – молчаливый отец, чей взгляд всегда становился чернее тучи, стоило ему только посмотреть в мою сторону и я, детская душа которого уже изрядно ненавидела его за это. Охота была всего лишь очередным мужским развлечением. Нас было шестеро: четверо взрослых мужчин и двое восьмилетних детей. А ещё много собак. Мы слонялись по лесу уже не один час, заглядывая в самые непроходимые дебри, чтобы выманить из своих скрытных убежищ диких кабанов. Собаки метались из стороны в сторону. Наконец одна из них учуяла след и повела за собой всех остальных. Я не помню, как именно оказался один посреди широкой поляны. Разгоряченные скорой добычей охотники скрылись в плотной растительности деревьев, и я не знал, куда идти. Выбрав наугад дальнейшее направление, я пошел веред, выходя на небольшую лужайку. Внезапно позади послышалось грозное урчание и скрежет земли, разрываемой копытом животного. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что сзади стоит разъяренный кабан, который вот-вот бросится на меня. Я приготовился к самому худшему. Прикрыв глаза, я ждал атаки дикого зверя. И вот кабан побежал. Я слышал грохот его копыт по влажной земле и знал, что он уже совсем близко – всего лишь в нескольких шагах от моей смерти. – Мануэль на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. – Внезапно в воздухе прогремел выстрел. Должно быть, отец каким-то образом заметил мое отсутствие и пошел назад. К счастью он пришел вовремя. Он убил кабана всего одним патроном. Это был меткий выстрел, но тогда я не оценил этого. Открыв глаза, я изумленно посмотрел на него. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не его. Я стоял там и не мог поверить, что это он. И все же, встретившись с его взглядом, меня словно пронзило молнией. В этом взгляде было все то, о чем я и мечтать не смел: боль, обида, испуг, сожаление и любовь. Огромная любовь. Такой, которой я никогда в нем не видел. После всего этого, я не мог оставаться со своим отчуждением, подпитанным лишь своей слепой ненавистью за его прошлые поступки. Прошлое вмиг отступило. Осталось лишь настоящее, в котором мой отец только что спас жизнь своему ребенку – мою жизнь… – Сделав глубокий вздох, брюнет вновь на секунду прервался и лицо его озарилось приятной улыбкой. – Не договариваясь, мы бросились друг к другу. Тогда впервые я увидел слезы на лице отца. Это были слезы сожаления за свои прошлые проступки. С тех пор наши отношения в корень изменились. Мы оба нашли в себе силы простить друг друга, о чем никогда не сожалели. Мы создали с ним наш маленький мир любви и гармонии, в котором мы всегда были вместе… так было вплоть до прошлого лета, когда мой отец умер от рака. Но даже тогда он был счастлив, так как уходил от любящего сына к своей любимой жене…

Наконец, мужчина закончил повествование, и вновь взяв со столика свой полупустой фужер, залпом осушил его до дна.

Выслушав столь душещипательную историю, Шеннон непроизвольно углубилась в себя. Она была рада, что отношения отца и сына так хорошо закончились, но все же никак не могла поставить себя на место Мануэля. Она бы не простила. Уличная жизнь сделала из нее грубую, жесткую, беспощадную женщину, которая привыкла отвечать по справедливости, следуя лишь одному простому принципу: «Как вы со мной – так и я с вами!«. Хотя, отец Мануэля все же не вышвырнул сына на произвол судьбы. Мануэль вырос в богатом доме, он не голодал, ему не приходилась воровать, ради куска хлеба.

Что не говори – их судьбы слишком разные, хоть у каждого из них они были и не самыми сахарными в детстве.

– Я рада, что вы помирились. – Вслух произнесла она, взяв в руки свой фужер. Отпив пару больших глотков, которые немедля обожгли ее горло, она сокрушенно договорила. – Но наши отцы слишком разные. Ты любил своего, а я – ненавижу, и так будет всегда.

– Но если…

Не желая и дальше продолжать их бессмысленные распри, Шеннон мгновенно приподняла ладонь вверх и угрюмо покачала головой.

– Никаких «если». Не хочу думать и говорить о нем дальше, испортив остатки этого вечера. Прошу, давай закроем тему.

Понимая, что спорить бесполезно, Мануэль вынужденно отступил и медленно кивнул головой. Ожидая того, что за его откровенность, Шеннон расплатится с ним той же монетой, он и не думал, что ее ледяную броню не возможно будет растопить даже сейчас. Но упрямство Шеннон было сравнимо разве что с его собственным. Поэтому, не желая отступать, темноволосый мужчина вновь перевел тему беседы в удобную для него позицию.

– Хорошо. Тогда давай рассмотрим план «Б».

– План «Б»? – Выгнув правую бровь, заинтригованно переспросила девушка. – И в чем же он заключается?

Смело взглянув в ее лицо, Мануэль четко выговорил:

– В том, чтобы объяснить Леонардо Пасквитти твое материальное положение и надавить на его жалость.

Едва не поперхнувшись выпитым вином, девушка громко закашлялась.

Нет, он что – издевается? Она же попросила прекратить эту тему! Однако тут же сообразив, что ее отец и синьор Пасквитти для Мануэля – это два абсолютно разных человека, все же покорно опустила голову и глубоко вздохнула.

И почему ее раньше не предупредили, что сегодняшний вечер в этой стране посвящен ненавистным отцам?

– У Леонардо Пасквитти нет жалости. – Едва сдерживая нотки праведного гнева, тихо выпалила она. – Я проработала у него целый день и поверь, знаю, о чем говорю.

– Да, неужели? – Казалось, искренне удивился собеседник. – Это странно, потому что за те долгие годы, что мы с ним знакомы, он показался мне вполне дружелюбным и понимающим человеком.

– Вот именно, тебе «показалось». – Все ещё не решаясь поднять голову, чтобы Мануэль не заметил полыхающего яростного пламени в потемневших глазах, сквозь зубы прошипела она.

– Не думаю. – Спокойно подложил брюнет. – Леонардо Пасквитти всегда отличался своим чувством справедливости и чести. Недаром он столько лет провел в сенате.

Не сдержавшись от изумления, глаза брюнетки слегка расширились и недоуменно уставились на спокойное лицо собеседника.

– В сенате?

– Да, – вполне серьезно подтвердил мужчина, – он проработал около восьми лет в верхней законодательной палате парламента Италии, занимая должность бывшего губернатора Искьи.

Теперь настала очередь удивления Шеннон.

– Да, неужели? – Повторила она с саркастичным смешком прошлую реплику Мануэля. – Ну надо же, какой мужчина! Прямо образец порядочности и добросовестности. Он, наверное, помог многим людям своей страны?

В ее голосе отчетливо проскальзывали насмешливые нотки, тесно переплетающиеся с новой волной нарастающего гнева и обиды.

– Совершенно верно. – Со вздохом подтвердил брюнет, прекрасно понимающий, о чем она сейчас думает.

А думать действительно было о чем.

Узнав, что ее отец некогда занимал такую высокую должность, узнав, что он помогал сотням незнакомых людей, уделяя им свое драгоценное время и внимание, ее голову занимал лишь один-единственный вопрос – почему же он не помог им с матерью? Чем они хуже других? Почему он забыл о них? Почему, черт возьми, он так ни разу и не ответил ни на одно из писем Софии и не прислал им хотя бы один ничтожный цент на пропитание? Почему? Почему? Почему?!

Обуреваемая слепой яростью, Шеннон со всей силы сжала ладони в кулаки.

«Ненавижу!« – это было одним-единственным словом, воспринимающее ее рассудком.

А потом пришли слезы. Горькие, безутешные слезы.

Ненавидя себя за значительно увлажнившиеся глаза, брюнетка поспешно встала с дивана и отошла на пару шагов вглубь комнаты. Она не хотела, чтобы Мануэль заметил ее состояние. Да и что она могла ему объяснить? Что так сильно распереживалась и теперь корит себя за попытку обворовать бывшего члена сената? Это была бы глупая ложь. Да и ее язык никогда бы не повернулся, чтобы это произнести.

Нет. Она совсем не жалела того, что сделала. Не жалеет и сейчас, даже не смотря на то, что теперь ей до конца жизни предстоит просидеть в грязной, вонючей камере.

Ну подумаешь тюрьма?! Благодаря папочке, ее жизнь никогда не была простой и сладкой. Она выстоит и в этот раз. Она не сломается. А когда она вновь окажется на свободе, то с удовольствием плюнет в сторону могучего Леонардо Пасквитти ещё раз – пусть даже для нее он и окажется последним.

Мануэль продолжал неподвижно сидеть на своем диване, молчаливо наблюдая за вздрагивающими плечами темноволосой женщины. Ненавидя себя за свой язык, который в конец испортил их сегодняшний вечер, мужчина поставил хрустальный фужер на угол столика и встал на ноги. Медленно приблизившись к Шеннон, он ласково обнял ее за плечи, притягивая напряженно подергивающуюся спину к своей груди.

– Я просто хотел сказать, что Леонардо Пасквитти может помочь нам. – Намеренно сделав ударение на последнем слове, словно в оправдание за выбранную тему произнес он. – Если бы ты знала его чуть больше, то, несомненно, увидела за напускной хмуростью характера так же очень доброе и отзывчивое сердце.

Стряхнув крупицы набежавших слез, девушка упорно покачала головой.

– Нет в нем сердца. – Тихо проговорила она, не сдержав тихий всхлип. – Ты не знаешь его. Он… он очень холодный человек. Бесчувственный…

Протяжно вздохнув от ее упрямого взгляда на вещи, мужчина медленно развернул девушку к себе лицом.

– Ну с чего ты это взяла? – Как можно мягче спросил он, приподнимая ее подбородок.

Стоило ему лишь увидеть тень непередаваемой грусти на несчастном лице, как у него тут же защемило сердце. Как же ему хотелось вновь услышать ее счастливый, беззаботный смех, который словно музыка парил из комнаты в комнату, украшая на своем пути все вокруг.

Но, увы, сейчас перед ним стояла упавшая духом девушка, чьи искусанные до крови губы слегка подрагивали в такт своему дрожащему телу.

– Я это знаю. – Твердо сказала она и, прежде чем Мануэль вновь стал заверять ее в мягкосердечности Пасквитти, поспешила добавить. – Ты даже не представляешь, с чем я столкнулась в его доме ещё до того, как решилась выкрасть эти чертовы бриллианты.

Заметив легкую заинтересованность на лице мужчины, она сглотнула подступивший к горлу ком, окончательно решив раскрыть его глаза на столь добрый и мягкий характер милого старика.

– Был уже поздний вечер, когда я убиралась в кабинете синьора. – Прерывистым голосом начала она. – Я не сразу заметила сидящего за столом сына хозяина. Он был пьян в стельку. От него несло алкоголем за версту, но все же я смело продолжила свою работу. Я просто не ожидала, что пьяный Алессандро наброситься на слабую служанку в доме своего отца.

Взгляд Мануэля резко помрачнел.

– Что он сделал? – Слегка надавив на ее плечи, холодным тоном, способным заморозить даже огнь, тихо спросил он.

Встретившись с его суженными глазами, Шеннон впервые по-настоящему хотелось отпрянуть от этого человека, спрятаться в темный угол и не выходить из него, покуда к Мануэлю не вернется былое хорошее настроение.

– Ничего. – Поспешно заверила она, коря себя за то, что вообще вспомнила об Алессандро.

Прорезь суженных глаз собеседника стала ещё уже.

– Врешь. – Следя за ее вспыхнувшим лицом, тут же бросил мужчина. – Скажи мне правду, Алессандро изнасиловал тебя?

– Нет. – Испуганно прошептала девушка, отрицательно покачав головой.

Едва не вскрикнув от боли давления его пальцев на ее нежных плечах, она поспешно добавила:

– Он не успел. Этот ублюдок просто не успел!

Не заметив своего облегченного вздоха, вырвавшегося из сдавленных легких, Мануэль слегка ослабил хватку.

– Расскажи мне всё. Что там произошло?

Шеннон уже совсем не хотелось продолжать свой рассказ, но отступать было слишком поздно. Мануэль не отпустит ее, покуда не добьется правды.

Опустив глаза, она как можно холоднее продолжила:

– Он накинулся на меня. Потащил на стол… Я сопротивлялась и кричала во все горло, зовя на помощь. Но время шло, а меня, казалось, так никто и не услышал. Тогда я увидела стоящую неподалеку бутылку виски и со всей силой ударила ей по его голове. Бутылка разбилась вдребезги, и Алессандро наконец оставил меня в покое, безвольно свалившись на пол. В ту же секунду в кабинет вбежали синьора с ее мужем… – Сдавленно вздохнув, припоминая дальнейшие события, девушка в очередной раз почувствовала, как предательство отца с новой силой врезалось в ее быстро бьющееся сердце. – Не трудно было догадаться, что случилось. Они оба это знали, но… Но вместо того, чтобы заступиться за невиновного, бывший справедливый чиновник решил вышвырнуть меня из своего дома и закрыть глаза на поступок своего непутевого сына. Вот и все, что тогда произошло.

С болью договорив свою речь, Шеннон подняла голову и открыто встретила ошеломленное лицо Мануэля.

В то же мгновение его взгляду представились наполненные соленой влагой глаза несчастного ребенка. Ребенка, в чьей поломанной жизни виноват лишь родной отец.

Почувствовав, как передавшаяся от Шеннон волна ярого гнева начала медленно обуревать его душу, Мануэль надеялся лишь на то, что у Леонардо Пасквитти найдется достаточно убедительное основание своему поступку. Иначе он самолично кастрирует его беспутного сына, а так же устроит своему давнему приятелю настолько веселую жизнь, что по сравнению с этим капризы его взбалмошной жены покажутся ему приятными мелочами.

– Но уже все хорошо. – Вдруг послышался ее успокаивающий голос. – Алессандро остался в прошлом.

Почувствовав, как к его щеке прикоснулась теплая ладонь, мужчина прекратил свои размышления о сладостном мщении и с невероятной нежностью посмотрел на мягко улыбающеюся ему девушку. Забыв о слезах и неприятных воспоминаниях, Шеннон ласково провела кончиками пальцем вдоль его широкой скулы, коснулась подбородка, трепетно прошлась по мощной шее. Ей хотелось забыть обо всех горечах. Уйти от реальности. Уйти от проблем. Остаться с ним. Только с ним…

Приподнявшись на кончиках пальцев, она медленно приблизилась к его приоткрытому рту.

– Забудь об этом. – Тихо попросила она. – Я не настолько ранима, чтобы угнетать себя воспоминаниями о подобных вещах. Слишком много их встречалось на моем пути. И единственное о чем я хочу вспоминать всю свою оставшуюся жизнь – так это о твоих ласках, о нашей страсти и о твоем божественном теле… Я так хочу тебя, Мануэль. Прошу, давай забудем прошлые дискуссии. Просто будь со мной… Люби меня…

И он любил.

Накрыв ее рот своими губами, Мануэль утонул в ее нежности, которой она безграничной щедростью одарила его всего. С мучительной болью прервав их пылких поцелуй, мужчина с легкостью поднял ее на руки и, пройдя к бардовому дивану, с нежностью уложил свою драгоценную ношу на мягкие драповые подушки.

Сорвав с себя шелковую сорочку, Мануэль нетерпеливо прикоснулся к невероятно мягкой коже счастливо улыбающейся девушки. Помогая ему снять с себя внезапно ставшую ужасно тесной прозрачную накидку, Шеннон обхватила мужской торс руками, нежно целуя попадающиеся губам горячие участки обнаженного тела. Она облизывала их. Слабо покусывала. Старалась взять все, что только могла.

Не заметив, как оказалась полностью обнаженной, брюнетка нетерпеливо помогла Мануэлю снять черные брюки, после чего изнемогая от боли, колотящей ее сжавшиеся в тугой узел внутренности, откинула широкие мужские плечи на боковые подушки широкого дивана и, быстро привстав над его плотными бедрами, резко насадила себя на набухшую плоть. Чувствуя его тело в себе, ощущая его горячую упругость, Шеннон впивалась в него все сильнее и сильнее. Ее пульсирующее лоно тесно обхватывало скользящий внутри нее толстый фаллос, каждым миллиметром ощущая вздувшиеся на нем вены.

Прикрыв веки, девушка попыталась запечатлеть этот момент с собой тщательностью. Она хотела запомнить каждый участок его мощного тела, что так остро прощупывалось под подушечками ее маленьких пальчиков. Хотела навсегда запомнить его близость, чтобы потом, лежа на неудобной железной койке, вспоминать его обжигающее дыхание, которое сейчас приятно щекотало ее шею. Хотела помнить тепло его ладоней, сжимающих ее округлые ягодицы; твердость его плоти, изныряюще скользящей внутри нее с бешеной скоростью. Хотела видеть мир только в ярком, красочном свете. Чтобы в нем не было место черному и серому. Чтобы он пестрился разноцветными цветами, которые сопровождали по жизни Мануэля. Чтобы в нем преобладали все оттенки красного, напоминающие ей об их совместной страсти. Страсти, способной сокрушить все на свете, стирая на своем пути в порошок, казалось бы, непреодолимые запреты и проблемы. Страсти, которую она постигла благодаря ему – своему самому любимому мужчине на всем белом свете.

Как же ей будет его не хватать…

Выскользнувшая из-под длинных ресниц слеза медленно потекла по ее щеке, оставляя после себя едва заметную сверкающую дорожку. Почувствовав, как к ее лицу тут же прикоснулись горячие губы, осушая все новые и новые прозрачные кристаллики, скользящие по нежной коже, Шеннон уже не могла остановиться. Но впервые за долгое время эти слезы были вызваны отнюдь не горестью и обжигающей обидой, а безграничной радостью и безумной любовью.

Прижавшись к Мануэлю как можно ближе, девушка растворилась в пронзающих ее тело ощущениях. Захлестнувшая волна безграничной любви накрыла ее с головой, заставляя окунуться в пучину всепоглощающего счастья.

Как в тумане до нее доходили обрывки их шумного дыхания, изредка прерываемого жгучими стонами и пылкими вскриками. Изогнув спину, Шеннон подставила горячим губам любовника свою набухшую грудь и едва не потеряла сознание, стоило лишь его рту завладеть одной из сверхчувствительных розовых бусинок.

Измотанная, уставшая, но как никогда счастливая, она стремительно приближалась к своему апогею. Вскрикнув в последний раз, Шеннон наконец-то провалилась в бездонную пропасть охватившей ее эйфории…

Смотря на безмятежно спящую на диване девушку, Мануэль очень нежно провел ладонью по ее голове, наслаждаясь шелковым каскадом темных волос. Во сне она была наиболее прекрасна. Такая невинная и в тоже время самая манящая женщина на свете. Она стала его светом. Стала его путеводной звездой. Стала воздухом, без которого его дальнейшее существование просто невозможно.

Мягко улыбнувшись своим мыслям, мужчина тихо отошел от дивана, надел разбросанную на полу одежду и, накрыв, обнаженное девичье тело мягким пледом, осторожно поднял его на руки, чтобы перенести в спальню.

Положив спящую девушку на широкую постель, Мануэль заботливо накрыл ее шелковой простыней, после чего тихо покинул темную комнату.

Ему хотелось как можно тщательнее изучить дневник, рассчитать план действий на завтра и, наконец-то, начинать выбираться из того болота, в котором так крепко осела Шеннон, а заодно и он сам, стоило ему только по уши влюбиться в эту милую воровку.

Вернувшись в кабинет, Мануэль несколько часов изучал содержимое потрепанной временем черной тетради, невольно окунаясь в моменты прошлого Софии, что благодаря ее четким записям так ясно стояли перед его глазами.

Закончив читать, мужчина закрыл дневник, убрал его в стол и задумчиво уставился в пространство.

Боль, утрата, горечь и жестокая несправедливость вновь разом нависли над ним. Ни София, ни ее дочь не заслуживали такой участи. Все, что он прочел в дневнике, показалось ему чудовищной ошибкой, насмешкой судьбы, решившей поиздеваться над двумя несчастными женщинами. И это было лишь начало. Он мог только догадываться, какие ужасы жизни преодолела Шеннон, слоняясь никому не нужным ребенком по холодным улицам огромного безликого города. Сколько всего ей пришлось пережить и стойко вытерпеть, шагая вперед по такой темной и опасной дорожке судьбы.

Нет. Она определенно заслужила всего, что только полагалось такой же девушке, выращенной в кругах светского общества. Она не изгой. Она здесь своя. И он докажет это. Докажет всем и каждому, кто только посмеет сомневаться в ее правах!

Решительно вытащив телефон из кармана брюк, Мануэль выбрал нужный ему номер и нажал на вызов абонента.

Спустя пару протяжных гудков, которые вконец вымотали его терпение, из трубки послышался веселый женский голосок:

– Salut, [3]братик!

– Не спишь? – Не тратя времени на приветствия сразу начал мужчина.

– Издеваешься? – Хохотнула девушка. – Веселье только началось. Мы вместе с Марией и другими ребятами сейчас резвимся в одном из прибрежных баров. Жаль, что тебя здесь нет. Смог бы отвлечься и уйти от проблем.

Сдержанно улыбнувшись, Мануэль тихо возразил:

– Поверь, мне и здесь совсем неплохо развлекается.

– Охотно верю. – С легкой обидой произнесла собеседница. – Меня же нет рядом.

– Да брось, Мике. Я как раз понял, что очень соскучился по тебе.

– Правда? – Искренне удивилась собеседница. – А мне казалось, что стоит мне только переступить порог твоего дома, как на тебя тут же обрушивается шквал непреодолимых проблем и неурядиц, после чего ты ходишь чернее ночи, рычишь на всех и, наконец, выталкиваешь меня куда подальше.

Понимая, что в некоторой степени она права, Мануэль виновно вздохнул.

– Сейчас все уладилось. – Сухо произнес он, не зная, с какой стороны теперь следует подойти к своей слегка обиженной его холодным поведением кузине. – Знаю, что веду себя как последний кретин и законченный эгоист, но, Мике, нам сейчас очень нужна твоя помощь.

– Нам? – Снова удивленно произнесла девушка на другом конце связи.

Протяжно вздохнув, Мануэль без особого энтузиазма кратко пояснил:

– Мне и Шеннон.

– Шеннон? – Казалось полусмеясь повторила собеседница. – Неужто в твоем доме появилась чопорная, сухая, белокурая англичанка?

– Нет, в моем доме появилась веселая, дерзкая, темноволосая американка. – Усмехнулся Конте. – Кстати, под стать тебе, дорогая кузина.

В трубке послышался тихий смешок.

– Значит, из-за нее ты в последнее время был сам не свой? – Верно предположила она. – А почему ты мне говоришь о ней только сейчас? Почему не познакомил нас раньше?

Закатив глаза, Мануэль сжал челюсть. Ох уж эти женщины – любопытство их вторая натура.

– Мике, давай отложим объяснения на потом, сейчас мне очень нужно, чтобы завтра же днем ты стояла в дверях моего дома.

Ничего не ответив, девушка замолкла.

– И что же я должна делать? – Наконец, после тягостного молчания, без прежней насмешливости серьезно спросила она.

Краешки жестких губ приподнялись в довольной ухмылке.

– Только то, что умеешь лучше всего на свете – тратить деньги на жутко дорогие шмотки и самые престижные салоны красоты.

Поразмышляв ещё некоторое время, к Микелина вдруг вернулся прежний мелодично-сладостный голос.

– Значит, завтра днем?

– В двенадцать.

– Oui, mon seigneur. [4]– Чуть насмешливо закончила собеседница и резко прервала звонок.

Отложив телефон, Мануэль облегченно вздохнул.

Он не очень-то верил в то, что Микелина согласиться на его предложение, так как в последний раз, после стычки с изрядно напившейся Шеннон в своей разгромленной спальне, он грубо рявкнул на очередную шутку вечно веселой кузины и заставил ее принять его добровольно-принудительное турне по ее дальним друзьям на соседних островах. Задетая таким обхождением, рыжеволосая красавица громко хлопнула дверью и гордо покинула его поместье.

Но как бы то ни было – теперь все это в прошлом. Он готов извиниться перед кузиной, оплатив баснословный счет за новую одежду, а она сделает то, ради чего он ее и позвал.

Что ж, одна проблема решена. Осталось только подумать, что он скажет обо всем этом самой Шеннон? Захочет ли она пойти на все это? Или вновь проявит свое детское упрямство?

Размышляя над одолевающими его мысли вопросами, мужчина медленно побрел в уставленную разновидными букетами цветов просторную спальню, в которой его ждал предмет всех его грез.

И действительно, стоило ему только вновь увидеть сладко спящую посреди широкой постели брюнетку, как прочие мысли растворились в темноте ночи, оставляя в его голове лишь одно желание – прижать Шеннон к своему сердцу и больше никогда не отпускать.

Легкая дымка безмятежного сна таяла, безбожно обжигая ее кожу в самых интимных местах. С каждой новой секундой легкие все сильнее и сильнее заполнялись огнем. В комнате было так жарко, что дышать стало просто невозможно.

Приоткрыв рот, Шеннон постаралась вдохнуть как можно больше свежего воздуха, однако это отнюдь не прибавило хоть каплю спасительной прохлады в ее тело.

«Боже, что со мной происходит?» – как в бреду тихо простонала она, пытаясь открыть глаза и воочию убедиться, что ее обожженная кожа действительно плавиться от раскаленной лавы, скользящей своей тоненькой извилистой струйкой вдоль живота. Но как бы она не старалась увидеть окружающую обстановку, перед глазами по-прежнему было темно.

Раскаленный ручеек плавно скользнул ниже, намеренно едва задев внутреннее бедро своей жертвы. Шеннон непроизвольно ахнула и, посильнее разведя ноги, чтобы хоть немного осудить свой внутренний жар, прерывисто вздохнула. Еще не до конца проснувшееся сознание подсказывало ей, что она больше не во власти своих безобидных ночных грез, где она так весело и беззаботно кружилась в медленном танце с широкоплечим брюнетом. На этот раз в реальности ее ожидал дьявольский порок, которым ее так прочно окутал все тот же усмехающийся сероглазый мужчина.

Готовое вот-вот разорваться сердце полусонной бедняжки заколотило с бешеной силой, стоило только жидкому огню прикоснуться к остроконечному пику ее возбужденной груди.

– О, Боже… – Бессвязно прошептала она, вновь пытаясь увидеть обжигающий источник. Когда же это в очередной раз не получилось, Шеннон приподняла руки к своим глазам. Подушечки пальцев тут же коснулись шелковой материи, обвязывающей ее голову. Уже было хотев сорвать ненавистную повязку, прячущую от нее всю истинную суть, девушка неожиданно услышала повелительный голос.

– Не срывай ее.

Ее пальцы мгновенно остановились. Вытянув руки вдоль своего тела, Шеннон старалась дышать как можно ровнее. И у нее это даже получилось, пока то, что так бесстыдно пробудило ее от целомудренного сна, вновь не поползло вдоль ее чувствительного тела. Это были самые нежные и самые мучительные прикосновения, которые она когда-либо испытывала в своей жизни. Словно крылья порхающей бабочки они плавно скользили по ней, играя с ее возбудившимися до боли сосками, дразня напрягшийся низ живота и наконец, порезвившись на внутренних сторонах притягательных бедер, осели на самой сердцевине ее не на шутку проснувшегося желания.

Шеннон затрясло. Вскрикнув от сладко-мучительной боли, она резко сорвала шелковую повязку.

В окутанной предрассветной дымке комнате было не так уж светло, чтобы видеть хотя бы призрачные очертания стоящей вблизи мебели, однако разглядеть переливающееся павлинье перо в руке Мануэля она смогла четко.

Проказливый кончик пера вновь прикоснулся к разгоряченному женскому лону, чья тягучая влага оросила ее бедра. Обессилено уронив голову на подушку, Шеннон глубоко вздохнула.

– Хватит. – Жалобно простонала она. – Сжалься надо мной.

– Ты хочешь, чтобы я прекратил? – Дьявольски улыбаясь глазами, поддразнил он.

Шеннон снова приподняла голову, встречаясь с его озорным взглядом.

– О, Боже, нет. – Сдавленно прошептала она. – Не хочу.

– Тогда, чего же ты хочешь? – Упорно продолжал настаивать на определенном ответе ее мучитель.

Шеннон примолкла, обдумывая свои постыдные желания. Как бы долго она не пробыла с этим мужчиной, чем бы с ним она не занималась, но все же где-то глубоко внутри по-прежнему оставалась легкая завеса девичьего смущения, которую она никак не могла побороть в себе.

– Поцелуй меня. – Трепеща от желания, наконец, решилась она. – Поцелуй меня… там…

Сокрушительно улыбнувшись, Мануэль отбросил длинное перо в сторону и, разведя ее бедра посильнее, сладостно припал к ее женственному началу.

Она протяжно ахнула, стоило лишь его губам прикоснуться к разгоряченному изнывающему лону, и как только его шаловливый язык заскользил по напряженному бугорку, скрывавшемуся между мягких складочек, Шеннон изогнулась всем телом, впиваясь ногтями в скомканную под собой простынь.

– Клянусь, я отплачу тебе той же монетой! – Утопая в зыбучих песках охватывающего тело умопомрачительно экстаза, хрипло прошептала она…

Проснувшись от озорного пения птиц, проливающегося через раскрытое балконное окно, Шеннон сонно зевнула. Оглядев просторную комнату, усеянную солнечным светом, брюнетка слегка нахмурилась. Мануэля не было рядом, отчего всплывающие образы раннего утра казались ей какими-то размытыми, почти нереальными. Встав с разметанной по всей постели груды бежевых простыней, брюнетка не спеша взяла с дивана позаимственные ещё два дня назад у кузины Мануэля голубые шорты и легкую белую кофточку, лениво умылась, привела в порядок взлохмаченные после сна волосы и, подойдя к широкому окну, окинула взглядом роскошный сад. День выдался чудесным, как и все предыдущие.

Интересно, почему она раньше не замечала всего этого великолепия, пока над ее головой ещё не висел этот Дамоклов меч? Но ответ был слишком очевиден – раньше она пеклась только о своем пропитании и стремлении выжить. Ей просто было некогда обращать внимания на окружающую среду, какой бы чудесной та не была. Теперь же слишком поздно умиляться дарами щедрой природы.

И почему жизнь так несправедлива?

Глубоко вздохнув, Шеннон накинула на ноги летние босоножки и вышла из спальни. Спускаясь по широкой лестнице, она все ещё размышляла над сложившимися обстоятельствами. В конце концов, как она может жаловаться на судьбу, если та подарила ей такой бесценный подарок? Ведь она познала весь смысл настоящей любви! Узнала, что в этом жестоком и несправедливом мире есть не только мрак, грязь, ложь и бесчеловечность. В нем есть и другая сторона – сторона яркого света, чистоты и истинных глубоких чувств. Кем бы она была, не сложись ее путь в таком направлении? Так бы и осталась мстительной, эгоцентричной воровкой, не знающей, что такое добро и нежность?

Мысленно вздрогнув от того далекого образа озлобленной на весь мир девочки-оборванки, кареглазая брюнетка заставила себя бодро улыбнуться и поспешить спуститься вниз. В конце концов, пока она на свободе – а это значит, у нее есть все шансы радоваться красоте наступившего дня!

Именно с такими мыслями, Шеннон преодолела огромный холл первого этажа, беззаботно направляясь в сторону просторной кухни. Заслышав мужские голоса, доносившиеся из приоткрытой двери кабинета, девушка, больше из-за приобретенной за прошлые годы привычки, нежели от желания, бесшумно замерла, невольно прислушиваясь к разговору.

– Даже если ее дружок и прихватил камешки, где гарантия что его в скором времени схватит полиция и вернет капитал хозяину? Пойми, ей в любом случае не избежать сурового наказания. – Произнес незнакомец, голос которого она раньше никогда не слышала.

– Я бы согласился, если бы не одно достаточно резкое обстоятельство. – Спокойно отозвался Мануэль.

– Какое ещё «достаточно резкое обстоятельство»? – Недоуменно переспросил его собеседник. – Ты что, шутишь?! Говорю же тебе, при сегодняшней встрече Леонардо Пасквитти не особо церемонился со мной, и если уж быть достаточно честным, я не очень-то верю в его природную доброту. Уже завтра в твой дом постучится конвой, чтобы перевести мисс Пэкстоун в Неаполь и тогда…

Услышанная фраза, словно град обрушилась на ее неподготовленное для такого удара сознание, внедряя ее в липкую паутину нарастающей паники.

– Завтра? – Забыв обо всем, достаточно громко повторила прячущаяся за стеной огорошенная девушка.

– Шеннон? – Услышав ее ошеломленный возглас, Мануэль быстро поднялся со своего кресла и, обогнув стол, вышел за дверь кабинета. Выглянув в коридор, он тут же увидел побледневшее лицо Шеннон, которая обессилено прислонилась спиной о холодную бетонную стену. Но даже узнав о столь мрачных новостях, он не смог бы назвать ее испуганной или побежденной. Скорее она была потрясена и сбита с привычной колеи, которую установила себе несколькими минутами ранее. Так или иначе, Мануэль слегка развел руки, после чего девушка с ощутимой благодарностью прижалась к его широкой груди. Ее тело била легкая дрожь, лицо зарылось в складки белоснежной сорочки, но все же она не разрыдалась и не позволила себе хоть как-то проявить слабость как бы невыносимо больно сейчас не разрывалось ее сердце.

Медленно заведя ее в кабинет, Мануэль продолжал крепко обнимать прижавшуюся к нему девушку, проклиная себя за то, что он не в силах сделать для нее что-либо больше.

Ее мучил всего лишь один-единственный вопрос: «Почему сейчас? Боже, почему именно сейчас?». Однако как только первая шоковая волна схлынула, освобождая ее разум от невнятных мыслей, Шеннон постепенно начала успокаиваться. В конце концов, она знала, что это случиться и как могла готовила себя к этому часу. Возможно, причиной ее столь быстрого успокоения было именно то трудное детство, в котором ей не раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с трудными, почти непреодолимыми обстоятельствами. Как бы то ни было, найдя в себе силы, темноволосая девушка кое-как заставила себя оторваться от крепкой груди любимого мужчины. Приподняв голову, она развела губы в слабом подобии приветливой улыбки и, выглянув из-за широкого плеча, отстраненно посмотрела на продолжающего сидеть в широком кожаном кресле белокурого мужчину в строгом черном костюме. Словно забыв представить ей своего давнего друга, Мануэль не отрывал взгляда от все ещё слегка потрясенного лица.

Сухо наградив Лоренцо все той же слабой улыбкой, Шеннон заметила на себе заботливый взгляд Мануэля и уже собралась заверить его, что все нормально, как вдруг блондин заговорил:

– Мисс Пэкстоун. – Взяв инициативу в свои руки, мужчина приподнялся в кресле и слегка кивнул в знак приветствия. – Мое имя Лоренцо Фериччи. Я ваш адвокат.

– Я уже об этом догадалась, синьор Фериччи. – Тихо отозвалась она.

Не сдержав теплой улыбки при звуке ее хоть и слегка печального, но все же красивого мелодичного голоска, мужчина вновь сел в свое кресло.

– Прошу, называйте меня просто Лоренцо. – Добавил он.

– Тогда и вы меня – просто Шеннон. – На этот раз губы молодой синьорины искренне разошлись в мягкой улыбке, отчего Лоренцо едва не потерял дар речи. Как и его друг, он и сам был немалым ценителем женской красоты и, конечно же, догадывался, что его клиентка обладает всеми достоинствами настоящей красавицы, чтобы удержать одного из самых ненасытных жеребцов Капри в своей постели. Но чтобы она была настолько очаровательна – не мог предположить даже он. Внезапно ему стало понятно ярое стремление Мануэля вытащить столь совершенную богиню из кучи дерьма, в которое ее так хочет запихнуть здешнее правительство. Черт возьми, под ее гипнотизирующим взглядом он и сам готов был пообещать ей невозможное. Слава Богу, что это милое кареглазое создание вовремя отвернулось, предоставив ему спасительное мгновение придти в себя.

Обратив внимание на стоящего перед ней Мануэля, девушка слегка подтолкнула его к столу, мягко выводя из задумчивого состояния.

Он тут же поддался. Крепко сжав девичью ладонь, словно она собиралась от него сбежать, он вернулся на прежнее место и, усадив девушку в свое широкое кресло, встал рядом.

– Итак, Шеннон, – едва скрыв изумленную ухмылку, вызванную столь необыкновенной картиной, вновь заговорил Фериччи, – не могу сказать, что ваше дело такое уж простое, но все же не будем отчаиваться.

– Перестаньте. – Буквально ощущая на себе жалость обоих мужчин, вдруг цинично усмехнулась Шеннон. – Я не такая уж глупая.

– Ну что вы… – Начал было Лоренцо.

– И не глухая. – Коротко добавила она, поставив на этом жирную точку.

Немного сникнув, белокурый мужчина поднял глаза на своего друга, ожидая его поддержки.

– Шеннон, – вздохнув, тотчас включился в разговор стоящий рядом с ней мужчина, – существуют некоторые обстоятельства, на которые мы повлиять пока не можем…

– Как, например, то, что меня завтра увезут из этого дома? – Подняв голову, невинно осведомилась она об и без того очевидном факте.

Встретившись с ее янтарными глазами, Мануэль попытался найти слова хоть какой-то подбадривающей надежды, но так и не найдя достаточно веских аргументов, просто кивнул в ответ.

Как ни странно, Шеннон озадачила обоих мужчин своей абсолютно беспечной улыбкой.

– Что ж, господа, благодарю вас за старания. Неважно, что будет в конце, главное для меня – это знать, что кто-то старался и, – она вновь подняла голову и крепко сжала ладонь Мануэля, – и заботился обо мне. Спасибо вам большое.

– Но, – растерявшись от ее столь быстрого поражения, заговорил Лоренцо, – это ещё не все. Уверяю вас, ещё не все потеряно! Возможно, если мы вернем хотя бы часть украденного капитала владельцу, то мы сможем оттянуть день суда.

Глаза Мануэля загорелись. И как он, черт возьми, не додумался до этого сам?! Украденные бриллианты оценивались просто баснословными цифрами, но если вернуть хотя бы часть…

– Заложи мою фабрику. – Вдруг решительно произнес Конте, обращаясь к другу. – А так же особняк и все, что только сочтешь подобающим. Деньги нужны как можно скорее, чтобы…

– Нет! – Приподнявшись в кресле, строго отчеканила девушка.

Как бы сладостно не звучали слова Лоренцо, в душе она отчетливо понимала, что ее свободу так просто не вернешь. Семейство Пасквитти пойдет на все, лишь бы упечь ее за решетку. А тот вариант, если Мануэль заложит ради нее все свое имущество, хоть и чрезвычайно льстил ей, но все же, вряд ли чем-то поможет. Вспомнив сокрушительный взгляд навестивший ее в тюремной камере Морганы, Шеннон непроизвольно вздрогнула. Эта женщина хотела стереть ее с лица земли и тут уж никакие средства ее не остановят.

– Нет. – Через пару мгновений уже со спокойной твердостью повторила она. – Не нужно ничего закладывать. Я не хочу этого.

– Но это может тебя спасти! – Возмущенно отозвался мужчина, пытаясь не обращать внимания на то, как ее твердый отказ от помощи сильно задел его.

– Я не хочу такого спасения! – Покачав головой, Шеннон наконец стерла фальшивую беспечность со своего лица, заменив ее отрешенным выражением. – Даже если ты заложишь все свое имущество, меня все равно ждет суровая расплата.

– Милая… – Ласково прикоснувшись к ее щеке, прошептал мужчина, все ещё не теряя надежды ее уговорить.

– Не надо. – Нехотя увернувшись от его нежного прикосновения, упорно продолжала Шеннон. Ей не нужна эта слабость. Она должна быть сильной. Должна быть, ибо без силы она просто не вытерпит момента предстоящего расставания. – Как же ты не понимаешь, мне от этого не спастись! Я – никто! Просто дворовая воровка, покусившаяся на слишком богатую добычу. А если Леонардо Пасквитти и останется без своего капитала, даже без крошечной его части, я буду этому только рада. Он заслужил это!

Выслушав ее бойкую речь, Лоренцо сдержанно кашлянул в кулак и, посмотрев в воинственное лицо своей подзащитной, мягко поинтересовался:

– Вы будете рады?… Если он останется без своих денег? – Удивленно уточнил он. – Скажите, а почему вы думаете, что он этого заслуживает? В конце концов, он заработал эти деньги.

– Да потому что… Потому что он негодяй! – Подобрав достаточно снисходительное выражение в своем уличном лексиконе, резко изрекла она.

Удивленно изогнув брови, Лоренцо взглянул на нее исподлобья и в очередной раз скрыв свою догадливую улыбку, вновь задал следующий вопрос:

– Возможно вы так думаете потому, что этот человек обидел вас в прошлом?

– Конечно, обидел. – Согласно кивнула девушка, однако ее глаза уже не светились тем люто ненавидящим огнем, что бушевал в них всего лишь минуту назад. – Он вышвырнул меня с работы только за то, что я посмела оказать сопротивление его сыну, когда тот хотел надругаться надо мной.

Услышав эту историю от Мануэля в самом начале их беседы, Лоренцо и сам немало удивился поступку старшего Пасквитти, но не став высказывать своего возмущения, он лишь внимательно всматривался в лицо на редкость красивой девушки, пытаясь уловить в нем сходство с одним из самых почетных жителей соседнего острова.

– И это все? – После минутной паузы, сухо поинтересовался он.

– А разве этого так мало? – Не сдержав язвительность, в ответ спросила его Шеннон.

Понимая, что таким образом из своей клиентки не вытянешь признание о ее родстве с Пасквитти, Лоренцо осталось лишь согласно кивнуть головой и растянуть губы в извиняющейся улыбке.

– Конечно, нет. Поступок Алессандро просто возмутителен. Кстати, вы можете подать на него в суд.

Едва не рассмеявшись этой забавной шутке, Шеннон внезапно вспомнила о последнем желании Мануэля. И вновь тревога завладела ее сердцем.

– Прошу, – вновь заглянув в его глаза, попросила она, – не нужно ничего закладывать. Я этого не хочу.

Мануэль молчал. Растворяясь в ее бездонных глазах, он мог пообещать ей что угодно, но только не отказ в своей помощи.

– Шеннон…

– Прошу тебя, – не желая слушать очередные возражения, девушка приложила указательный палец поверх его губ, – поклянись мне, что ты не станешь этого делать.

Разрываясь на миллион частей, Мануэль почти что с болью прикрыл веки и тяжело вздохнул.

– Хорошо. – Наконец выдавил он хриплый ответ из своего сухого горла. – Я не стану ничего закладывать. Клянусь.

Лицо Шеннон осветилось благодарной улыбкой. Переместив свой палец с губ на его широкую щеку, девушка ласково провела по ней ладонью. Столь нежное прикосновение не осталось незамеченным. Забыв об условностях и о том, что они не одни, Мануэль властно прижал к себе своего маленького ангела. Поправив темный локон, выбившийся из прически, мужчина не удержался от ответной ласки, вложенной в легкий нежный поцелуй.

Она была так прекрасна и… так желанна.

Тихий кашель деликатно расстроил сладившуюся гармонию влюбленных.

Нехотя оторвавшись от сладостных девичьих губ, Мануэль кинул недовольный взгляд в сторону скалящегося в широкой ухмылке друга и раздраженно проворчал:

– До встречи Лоренцо. Остальное мы обсудим по телефону.

Выйдя из легкого дурмана, вызванного всего лишь мимолетным поцелуем любимого, Шеннон тотчас покачала головой.

– Нет-нет, не стоит откладывать беседу из-за меня. – Отпрянув от Мануэля, заговорила она. – Если я мешаю, я уйду наверх, вы можете…

Поймав ее за локоть, Мануэль вновь развернул девушку к себе лицом.

– Ты нам не мешаешь, – смотря ей в глаза, тихо заверил он, – просто мы с Лоренцо уже закончили. Ведь верно?

Встретившись с предостерегающим взглядом старого друга, адвокат согласно кивнул.

– Верно. – Нахально улыбнулся он.

Облегченно вздохнув, девушка позволила крепким рукам любимого посильнее обнять себя и, дождавшись, когда он вновь притянет ее к своему телу, блаженного положила свою голову на его плечо. Все ещё с трудом пытаясь смириться с тем фактом, что уже завтра Мануэля не будет рядом, она по-прежнему не представляла своей жизни без него. И все же, она должна вновь научиться полагаться лишь на себя. Должна вспомнить, что такое безжалостное одиночество. Должна найти в себе силы для предстоящего расставания, но… Но пускай все это будет завтра. А сегодня она все ещё в раю. Сегодня ее день, так пускай же он будет самым беспечным… Самым счастливым…

– Ну, чувствую себя здесь явно лишним. – Вновь подал голос Лоренцо, не спеша встав со своего кресла. – Пожалуй, я пойду. Всего хорошего, Шеннон. Рад был нашему знакомству.

Смущенно улыбнувшись на прощание выскользнувшему за дверь адвокату, Шеннон вновь обратила своё внимание на Мануэля. Приподнявшись на цыпочки, она легонько поцеловала сначала волевой подбородок, затем ее губы медленно переместились чуть выше, встречаясь с его требовательным ртом. Крепко обняв мужчину за шею, девушка усадила его на широкое кресло и, сев к нему на колени, продолжала страстно целовать любимого. Когда его губы соскользнули с ее губ, Шеннон слегка отклонилась, чтобы начать обследовать кончиком языка контуры его уха. Она тихонько засмеялась, когда его губы скользнули по ее шее, затем стянув широкую резинку легкой кофточки вниз, захватили восставший сосок. Она ахнула, чувствуя, как в ней просыпается желание. Ее руки стали гладить ему спину, потом грудь, после чего медленно стали опускаться все ниже и ниже.

– Господи, как же ты сводишь меня с ума! – Послышался хриплый голос любовника.

Счастливо улыбнувшись, Шеннон как можно ближе представила его губам свою налитую от желания грудь.

– Это чувство взаимно. – Едва слышно прошептала она, блаженно прикрыв веки.

Его пылкие поцелуи все больше и больше опьяняли ее разум. Стоя на самом краю благоразумия и сдержанности, до них вдруг долетела мелодия лежавшего на столе мобильного телефона, вырвав их из блаженной неги.

Недовольно нахмурившись, Шеннон нехотя возвращалась из царства сладостных грез.

– Только не опять. – Вспомнив вчерашний вечер, простонала она. – Прошу,– умоляюще продолжила девушка, – выбрось свой телефон.

Мануэль был готов согласиться с каждым ее словом. Адресовав звонящему аппарату свой суровый взгляд, он вновь вернулся к притягательным округлостям, мгновенно выбросив из головы надоедливый звон.

– К черту этот звонок. – Хрипло проговорил он. – Не обращай на него внимания.

Радостно улыбнувшись его предложению, Шеннон продолжала парить в облаках бескрайнего счастья.

– Если я сейчас войду в кабинет, а там будет что-то непристойное, то клянусь, я не виновата. Я, между прочим, звонила! – Послышался за дверью чуть насмешливый женский голос.

Резко раскрыв глаза, Шеннон непроизвольно прикрыла нагую грудь рукой. Ошеломленно посмотрев на все ещё закрытую дверь, она быстро перевела взгляд на протяжно вздыхающего Мануэля. Почувствовав, как по ее спине пробежал град ледяных мурашек, девушка поспешно натянула резинку своей кофточки на плечи и как ужаленная спрыгнула с мужских колен.

Мануэль же напротив, не спешил раскрывать глаза. Он, кажется, вообще не собирался что-то предпринимать. Удобно восседая на своем месте, он лишь пытался погасить тот нестерпимый огонь желания, вызванный их небольшой прелюдией.

Черт возьми, и когда он разучился держать свои чувства под уздой? Раньше он никогда не позволял себе забываться настолько, чтобы напрочь запамятовать о запланированной встрече. Но с Шеннон вся его жизнь пошла наперекосяк.

Нехотя вернувшись в реальность, он все же заставил себя раскрыть глаза и мгновенно встретился с тревожным взглядом своей маленькой обольстительницы.

«И будь я проклят, – подумал он с улыбкой, молниеносно затащив испуганную девушку обратно к себе на колени, – если теперь я не самый счастливый человек на земле!«

Тяжелая дверь плавно приоткрылась, заставив потревоженную пару наконец-то обратить на себя достойное внимание.

Прождав в коридоре достаточно времени, Микелина наконец-то плавно шагнула за порог просторного кабинета. Ещё с детства эта комната всегда вызывала у нее восхищение. Оснащенное богатой библиотекой, дорогими сувенирами, привезенными из разных частей света, большим глобусом, в котором она когда-то, будучи девятилетней малышкой, пряталась, играя со старшим кузеном в прятки – это место, пожалуй, было для нее самым любимым в этом огромном доме. Но сейчас отнюдь на царившее убранство уютной комнаты заставило ее пораженно замереть на месте, прижавшись плечом к деревянному косяку.

В крепких объятиях ее двоюродного брата сидела весьма симпатичная девушка. Глаза незнакомки все ещё отсвечивали легкой тенью тревоги, которую она пыталась скрыть. Но напряженно сжатые пальцы, покоящиеся на плечах Мануэля и плотно сжатые губы – ясно говорили о полной неуверенности в себе новой возлюбленной кузена.

Однако реакция этой слащавой глупышки Микелину вовсе не интересовала. Что тут скрывать, сколько она себя помнила, отбоя от красивых девушек Мануэль не знал. Микелине порядком поднадоели все эти вечные романы, модельные лица его мимолетных пассий, хищно цеплявшихся за крупный улов – все это походило на один большой водоворот, к которому его младшая сестра уже привыкла и давно научилась не обращать на некоторые деликатные ситуации своего внимания.

Однако сейчас эта миловидная темноволосая куколка и впрямь вызвала у нее некий интерес.

Все началось со странного поведения Мануэля, когда она обнаружила его с кровавой раной на голове. Вместо того чтобы заявить в полицию на своего обидчика, ее брат метал гром и молнии на всех, кто только попадался под руку. В том числе и на нее. Его странное поведение продолжилось в том, что он напрочь запретил ей подыматься в западную часть дома. Он пропадал в своей спальне целыми днями. Был настолько замкнутым и угрюмым, что, в конце концов, перестал сопровождать ее на шумные вечеринки. А когда до нее вдруг донеслись обрывки женских криков и звон бьющегося стекла, он просто сделал вид, будто ничего не слышал и тотчас отправлял ее погостить к друзьям! Уже тогда Микелина впервые задумалась о таинственной женщине, живущей в стенах этого дома. Но эта мысль быстро сошла на твердое нет, так как она прекрасно знала привычки закоренелого холостяка, коим и был ее кузен. Мануэль мог пригласить нравящуюся ему женщину к себе, но все, что он мог предложить той – это провести с ним одну-единственную ночь под крышей его дома. А если верить ее расчетам, эта загадочная девушка провела здесь около недели и, кажется, до сих пор не наскучила ее любвеобильному братцу.

Еще раз внимательно оглядев симпатичное личико новой пассий Мануэля, Микелина отметила его природную красоту, что оказалось совсем несложно из-за полного отсутствия косметики, прошлась взглядом по просто причесанным волосам, спускающихся до лопаток и, наконец-то, по достоинству оценила белую кофточку от «Гардема», входящую в летнюю коллекцию прошлого года. Ее кофточку!

Кем бы ни была сидящая на коленях Мануэля женщина, она явно стоила внимания, так как ещё ни разу в жизни он не допускал ни одну из своих многочисленных любовниц в ее святая святых, а именно – в ее личный гардероб.

Не отобразив на лице ни малейшего намека на свое недовольство, Микелина сдержанно улыбнулась и легким шагом подошла к свободному креслу.

Как бы ни старалась Шеннон унять свое буйно бьющееся сердце, безрезультатно убеждая себя, что ничего особенного не происходит, но все же ее тело напрочь отказывалась нежиться в беззащитной расслабленности. Напрягшись, она словно ожидала колкого удара, которым ее, несомненно, одарит вошедшая в кабинет рыжеволосая особа.

Шеннон узнала ее. Не требовалось особого ума, чтобы понять, что перед ней младшая кузина Мануэля. И какая же она была! Двигаясь с врожденной грацией самой королевы, Микелина одним только своим видом заставила ее вспомнить о своем почти что трущобном происхождении. Наравне с ней Шеннон почувствовала себя как никогда грязной и самой неприглядной замухрышкой, какую только видывал свет. В Микелине просто всё кричало о ее принадлежности к высшим слоям общества. Это читалась во всём – в ее холодном, немного циничном взгляде, в любом отточенном жесте, и даже в той же самой надменной улыбке, которой ее и наградила их царственная посетительница. Одетая в темно-синие капри и сиреневую шелковую блузу со стоячим воротником, она выглядела выше всяких похвал. Ее волнистые рыжие волосы отливали раскаленной медью, а изумрудные глаза буквально завораживали с первой секунды. Да, эта женщина знала себе цену… Немалую цену!

Плавно опустившись в удобное кожаное кресло, Микелина сложила ногу на ногу и скрестив пальцы в замок, растянула губы в приветливой улыбке, адресованной больше своему кузену.

– Надеюсь, я не слишком помешала? – Вовсе не озабоченная этой стороной вопроса, начала она. – Я только что столкнулась в дверях с Лоренцо. Он предупредил, что ты не один.

– Как галантно с его стороны. – Усмехнулся брат.

– Но ты же знаешь Лоренцо. – Согласно кивнула Микелина. – В отношении со слабым полом он всегда сама галантность… Как и ты.

Услышав в голосе сестры слабый полуупрек – полунасмешку Мануэль стер с лица былую улыбку и, обратив внимание на сидящую на его коленях Шеннон, вновь заговорил:

– Шеннон, познакомься. Это моя двоюродная сестра Микелина. – Переведя взгляд на зеленоглазую собеседницу, он точно так же договорил. – Мике, позволь представить тебе Шеннон. Мою… – Мужчина на мгновение замолчал, пристально смотря в отражение янтарных глаз. – Мою девушку. – Наконец-то тихо произнес он.

Обе девушки ошеломленно моргнули.

Микелина была ошеломлена таким представлением со стороны брата. Ещё никогда он не называл своих любовниц – «своими девушками».

Шеннон же тоже никак не ожидала такого поворота. Мануэль был для нее ее тюремщиком, ее возлюбленным, ее мечтой. Но она никак не ожидала, что он так официально признает ее своей девушкой перед членами своей семьи.

– Итак, синьорины, – забавляясь минутным замешательством обеих девушек, немного самодовольно изрек мужчина, – я думаю, вы без труда найдете общий язык и без меня.

Поймав недоуменный взгляд Шеннон, Мануэль на мгновение забыл о сестре и со всей нежностью в голосе тихо пояснил:

– Я попросил Микелину приехать, чтобы она помогла тебе с кое-какими делами. Съездите в город, познакомьтесь поближе, пройдетесь по магазинам, а как закончите, возвращайтесь назад.

Шеннон показалось, что Мануэль должно быть шутит, однако его взгляд оставался совершенно серьезным.

– Но… зачем? – Искренне недоумевала она.

Она и так чувствовала себя рядом с его кузиной не в своей тарелке. Что уж говорить о желании более близкого знакомства? Микелина обычная заносчивая стерва богатых родителей – это видно и невооруженным взглядом. У них нет ничего общего. Часы, проведенные с ней, будут для нее только каторгой, а не развлечением.

Уловив смятение Шеннон, Мануэль нежно улыбнулся, желая тем самым как можно больше подбодрить ее.

– Вечером тебя ждет один небольшой сюрприз. – Решив не пугать ее ещё больше, уклончиво проронил он и мягко подтолкнул девушку, заставив ее спрыгнуть с его колен.

Стоя на ватных ногах, Шеннон не могла сделать и шага вперед. Резко развернувшись к вставшему с кресла Мануэлю, она едва ли не слезно прошептала:

– Не оставляй меня с ней!

– Ну что ты малыш. – Ласково улыбнувшись, так же тихо произнес он. – Мике тебя не съест. Она добрая.

– Может быть. – Не желая доказывать свою точку зрения, упорно сопротивлялась Шеннон. – Но где-то очень глубоко внутри.

Усмехнувшись такому заявлению, Мануэль лишь легонько подтолкнул девушку к выходу из кабинета.

– Да брось, вот увидишь, она тебе понравится.

– Но… – Вновь начала было Шеннон, однако его решительный голос перебил ее на полуслове.

– Перестань так нервничать. Все будет хорошо. К тому же, не слишком хорошо судить о людях заранее, особенно, если они тебя прекрасно слышат.

Мгновенно приподняв голову, Шеннон тотчас встретилась с усмехающимся глазами Микелины. Понимая, что сестра Мануэля слышала каждое ее слово, ей ничего не осталось как только взять себя в руки, дерзко улыбнуться и, гордо приподняв голову, бесстрашно пройти мимо нее. Плевать она хотела на мнение этой самонадеянной аристократки. В конце концов, Микелина обычный человек – такой же, как и она.

Проводив Шеннон до двери кабинета, Мануэль остановился на пороге и, слегка улыбнувшись вопросительно приподнявшей бровь девушке, кратко пояснил:

– Надеюсь, ты не обидишься, если я пару минут потолкую с сестрой с глазу на глаз?

Деланно фыркнув, Шеннон лишь молчаливо пожала плечами.

– Конечно. – Понимающе кивнула она, отходя от двери в сторону просторного холла. – Болтайте.

Услышав, как прочная дубовая дверь позади тихо закрылась, девушка остановилась. Подумав было о том, чтобы тихонько подойти назад и подслушать разговор, Шеннон в самый последний момент изменила свое решение и быстрым шагом поспешила к гостиную.

Каким-то шестым чувством, она прекрасно поняла, что сестра Мануэля вовсе не пустоголовая дурочка, а красивая девушка с вполне здравомыслящими мозгами. Ей только не хватало, что она заподозрила ее в шпионаже и открыто высмеяла перед братом. Поэтому поборов свое любопытство, Шеннон все же добрела до гостиной и, остановившись около массивного портрета улыбающихся родителей Мануэля, попыталась представлять, какими же они были при жизни…

Плотно закрыв дверь, Мануэль медленно обернулся к все ещё сидящей в кожаном кресле сестре.

Заметив его строгий взгляд, она тихо вздохнула, отбрасывая маску хладнокровности, и приготовилась к новому состязанию. Видимо, в последнее время они могли общаться только этим способом.

– Что-то не так? – Мило улыбнувшись, первая заговорила она.

– Ты могла бы быть и полюбезнее. – Кротко проговорил брат.

Микелина свела брови.

– С кем? С одной из твоих новых любовниц?

– Мике… – Предупреждающе начал брат, скрестив руки на груди.

Готовая к такой реакции, Микелина закатила глаза.

– Ах, да, она же твоя девушка. – Каждое ее слово сквозило сарказмом и издёвкой. – А как насчет кольца? – В том же духе продолжила она. – Ты ей его ещё не подарил?

Встретив насмешливый взгляд сестры, Мануэль нахмурился. Он и не предполагал, что в своих отношениях с Шеннон ему придется отчитываться собственной кузине.

– Это что, ирония?

Его серьезный тон вконец вывел ее из себя. Резко встав с места, стройная девушка подошла к одной из полок с книгами и, рассеянно пробежав глазами вдоль длинного ряда, слегка прикусила губу.

Она очень любила своего брата. С тех пор как в ее жизни произошла та ужасная трагедия, она поняла, насколько важными для нее являются члены ее семьи. И пускай Мануэль был всего лишь ее кузеном, но все же для нее он был сродни старшему родному брату. Брату, который защищал ее с малых лет. Брату, который наставлял ее на путь истинный, не допуская, чтобы в ней появились алчность и высокомерие, присущее их кругу. Брату, который всегда сопровождал ее, выбирая достойных претендентов в друзья.

И вот теперь, этот некогда умный человек пал перед обычной вертихвосткой, вскруживший ему голову своей миловидной улыбкой. Таких как она у него были тысячи, так почему же теперь он выглядит как влюбленный подросток, решивший пригласить самую красивую девчонку в классе на свидание? Конечно, она уже была достаточно взрослой, чтобы понять, что рано или поздно в жизни Мануэля все же появится его постоянная спутница. Но почему именно сейчас? Почему так внезапно?

Чем эта Шеннон отличалась от других, не менее привлекательных богатых особ? В конце концов, все они хотели от него лишь одного – денег и возможного статуса синьоры Конте. Но если с последним брат категорически не соглашался, то дорогие подарки окупали их секундное недовольство.

Но как бы там ни было, ещё ни одна из его бывших любовниц не могла затронуть Мануэля настолько, чтобы продержаться в его доме целую неделю! А уж то, что она прочла в его глазах, стоило ему только посмотреть на свою содержанку – вообще не поддавалась никакому объяснению, вызвав тем самым открытую сестринскую ревность в ее сердце. Ее брат, кажется, влюблен по уши и, конечно же, его темноволосая счастливица захочет этим воспользоваться.

Тяжело вздохнув, Мике наконец-то престала отрешенно разглядывать обложки толстых томов, и вновь повернулась к прислонившемуся спиной к стене брату.

– А она и, правда, брюнетка. – Словно вскользь отметила она. – Насколько я тебя знаю, ты всегда предпочитал только платиновых блондинок. Что случилось, у тебя изменился вкус?

– Скажем так, у меня изменилось отношение к женщинам. – Сдержанно отпарировал Мануэль.

Изогнув брови, Микелина едва заметно усмехнулась.

– Скорее всего. Так же как и то, что, похоже, у тебя разыгрался кризис среднего возраста. – Дерзко вставила она. – Если я не ошибаюсь, она всего на пару лет старше меня.

Едва не рассмеявшись упреку сестры, Мануэль все же продолжал нести маску напускной строгости.

– Не знал, что в глазах младшей сестры я уже кажусь беспомощным стариком.

Невольно улыбнувшись такому сравнению, Микелина тотчас согласно кивнула.

– Ну конечно. Совсем скоро ты поседеешь, будешь ходить с какой-нибудь жуткой тростью, а я буду бегать за тобой, каждый раз принося тебе те или иные лекарства. – Смеясь, поддразнила она.

На этот раз напускная угрюмость Мануэля плавно сошла на нет. Слабо усмехнувшись, он оттолкнулся от стены и подошел к сестре.

– И ты опечалишься, если это будет кто-то другой?

Понимая, в какую сторону клонит кузен, Микелина сделала глубокий вздох и, встретившись с его глазами, отрицательно покачала головой.

– Нет. – Тихо прошептала она. – Просто я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина.

Ласково обняв поддавшуюся его рукам младшую кузину, мужчина нежно поцеловал ее рыжую макушку.

– Поверь, Шеннон и есть такая.

Стоя в крепких объятиях брата, Микелина не решилась спорить. В последнее время они итак редко находили общий язык, поэтому согласно кивнув, она лишь подняла голову и спросила:

– Так что именно я должна делать?

Заглянув в ее изумрудные глаза, Мануэль вдруг вновь увидел перед собой всю ту же восьмилетнюю девочку, которая, звонко смеясь, неслась по коридорам этого огромного дома, а он, желая развеселить ее ещё больше, бежал за ней, обещая поймать во что бы то ни стало. Детство-детство, куда же ты делось? Теперь Микелина стала настоящей женщиной-вамп, однако призрак той смеющийся озорницы до сих пор витал в глубине ее глаз.

Выпустив сестру из объятий, Мануэль вернулся к нынешним проблемам. Ему нужно было как следует подготовиться перед важной встречей, на которую он возлагал все свои самые заветные надежды. Но для этого ему нужно, чтобы Шеннон уехала из дома. А единственной, кто бы мог помочь ему в этом – была именно Микелина.

– Сегодня мы поедем на вечеринку к Луке, поэтому я прошу тебя позаботиться о подобающем виде Шеннон. Проведите весь день в салоне красоты, выберите самые лучшие платья, а вечером, около семи возвращайтесь домой.

Согласно кивнув весьма приятным инструкциям, Микелина не спеша направилась к двери.

– И пожалуйста, – послышался тихий голос за ее спиной, – не говори о предстоящей вечеринке Шеннон.

– «Сюрприз!« – Вспомнив былой ответ Мануэля, повторила девушка. – Хорошо. Буду нема, как рыба.

Решив, что на этом их краткая беседа подошла к концу, Микелина вновь зашагала к выходу.

– Да, кстати, чуть не забыла, – резко замерев на месте, она оглянулась назад, – на днях я встретила Еву Белуччи – жену губернатора Искьи. Так вот, она всё пыталась уверить меня в какой-то глупости. Будто… – Словно не решаясь договорить, девушка растянула губы недоуменной улыбке. – Будто ты удерживаешь в своем доме какую-то опасную преступницу.

Пораженно изогнув брови от такой новости, Мануэль на мгновение опешил, но тут же взяв себя в руки ответил ей достаточно твердо:

– И в самом деле, это какая-то полная глупость.

Ещё с пару томительно длинных секунд Микелина внимательно всматривалась в резкие черты лица брата, заглянула в самую глубину его серых глаз, после чего сделала легкий кивок головой и слабо улыбнулась.

– Я так и подумала. – Наконец, произнесла она. – Ты бы лучше прекратил эти сплети, пока они ещё не далеко зашли.

– Несомненно. Я обязательно потолкую на тему бурного воображения с женой губернатора. – Серьезно заверил ее брат. – И… – Он подошел к ней впритык, неотрывно продолжая смотреть в ее лицо. – Спасибо за всё. – Благодарно улыбнувшись сестре, Мануэль открыл дверь и, галантно пропустив ее вперед, следом вышел из кабинета.

Пройдя за кузиной в свою округлую гостиную, мужчина посмотрел на двух совершенно разных, но, пожалуй, самых восхитительных женщин на свете и, улыбнувшись им обеим, проводил дам до парадной двери.

Минутное одиночество придало Шеннон прежней уверенности в себе и своих принципах. Микелина же, как и прежде, надела маску надменной аристократки и, пропустив свою горделивую попутчицу к любезно открытой дневным дворецким парадной двери, все же не сдержалась от небольшой колкости:

– Отличные шортики. Не думала, что они смотрятся на ком-то так же хорошо, как и на мне. – Усмехнулась рыжеволосая красавица, вновь создав острую брешь в холодной неприступности Шеннон.

Сев в припаркованный возле крыльца спортивный «Порше» золотистого цвета, Шеннон напряженного скрестила руки на груди, после чего деланно отвернулась к обзору бокового окна, намеренно дав понять своей навязанной пассии, как сильно она жаждет пообщаться «между ними девочками». Опустив крышу изящного кабриолета, Мике с легкостью проехала мимо массивных резных ворот кузена и помчалась вдоль извилистой дороги, уходящей вниз от элитных особняков к центру этого небольшого города.

Вяло любуясь представшим пейзажем скалистых обрывов уходящих к самой кромке игриво переливающегося моря, Шеннон протяжно вздохнула, упершись затылком о подголовник своего белоснежного кожаного сидения. За небольшой промежуток времени она истинно полюбила море. Ей нравилось смотреть на него. Любоваться им. Следить, как оно меняется. Море всегда разное: утром оно тихое и успокаивающее, днем оно светло-голубое и игривое, вечером буйное, грозное и торопливое. Но самое красивое море ночью, когда след от лунной дорожки тянется за горизонт к огромному диску луны, сверкая своим магически переливающимся обликом.

Ей будет не хватать этого вида. В тюрьме ей будет много чего не хватать…

Судорожно прогнав навеянные морем грустные мысли, девушка проглотила подбежавший к горлу ком и, рассеянно смахнув невидимые слезы, стала разглядывать навороченную панель машины.

В напряженной тишине каждая минута казалась вечностью. Решив, что ни к чему не обязывающий разговор с кузиной Мануэля лучше, чем мысли о своем скором будущем, Шеннон медленно провела пальцем вдоль бардачка. Кожаное покрытие было настолько мягким, что казалось намного нежнее ее собственной ладони.

– Это машина Мануэля? – Почти уверенно произнесла она.

– Нет. Моя. – Спокойно отозвалась собеседница, довольно улыбнувшись от того, что ее наконец-то заметили. – Просто она стоит в гараже моего брата.

– А что она делает в его гараже? Ты так часто здесь живешь?

Улыбка девушки стала шире и циничнее.

– Не часто. Но с этим островом связано слишком много моих воспоминаний, чтобы бросить его. Вот я порой и наведываю своего любимого братца.

Не слишком удовлетворившись ответом собеседницы, Шеннон вновь посмотрела на блики сверкающей поверхности бескрайнего моря.

– Любишь смотреть на море? – Услышала она со стороны голос своей попутчицы.

– А разве ты нет? – Тут же бездумно задала повторный вопрос девушка. Казалось, при виде такого совершенства природы иного ответа быть не может.

Рыжеволосая красавица слабо повела плечами.

– Люблю. – Хмыкнув, признала она. – Но иногда просто ненавижу.

Недоверчиво посмотрев на водителя плавно плывущего вдоль дороги автомобиля, Шеннон уже было хотела выразить свое удивление, но тут поняла, что не знает, как правильно обращаться к сестре Мануэля. В их элитном кругу считалось вполне нормальным обращаться чужим людям друг к другу по фамилии, в то время как если назвать кого-то просто по имени – может показаться слишком фамильярным. Но фамилии кузины Мануэля Шеннон не знала, отчего не могла решить каким образом ей следует продолжать дальнейшую беседу.

– Синьорина?

Непонимающе сведя брови, Мике посмотрела на Шеннон. Столь официальное обращение показалось ей глупым, но видя, что Шеннон совсем не шутит, все же отозвалась:

– Никаких «синьорин», – отмахнулась она, как от назойливой мухи. – Мике, Микела, Микелина – называй, как хочешь, но больше всего мне нравится Мишель – так меня часто называют во Франции.

– Оу! – Чисто по-американски взмахнув бровями, оценивающе потянула брюнетка, однако в ту же секунду обрубила столь приторный гламур. – Ну а меня можешь называть просто Шеннон.

С минуту назад она хотела предстать перед рыжеволосой особой в том же ракурсе, чтобы Мануэлю не было стыдно за нее, но подумав, решительно отбросила притворство. Кого она обманывает? То, что ее отец является одним из самых влиятельных лиц в этой округе – ещё не делает ее аристократкой. Ее мать с детства пыталась вбить ей светские манеры в надежде, что когда-нибудь Леонардо смягчиться и признает дочь. Что ж, эти навыки помогли ей не раз сыграть на публике среди восхищенного ею элитного населения Чикаго, в то время как она бесстыдно обворовывала их до безобразия набитые карманы. Нет, они слишком разные.

Сделанные из разного теста. Живущие в разных слоях общества.

Микелина в две минуты раскусит ее необразованность в изысканном лоске своего мира, так что к чему притворство?!

Нахмурившись, Шеннон снова отвернулась к окну.

Им не о чем разговаривать. Остается лишь надеяться, что этот день пройдет как можно быстрее. Жаль только, что это ее последний день на свободе…

Однако в этот раз Микелина была вовсе не настроена на молчание.

Ее тоже много чего не устраивало в сегодняшней компании, но безмолвное молчание не содействовало улучшению настроения. К тому же, ей нужно было узнать права ли она в отношении новой пассии своего брата? То как на эту брюнетку смотрел Мануэль, то как он нежно уверял ее об «истиной добродетельности» своей сестры – заставило ее на секунду предположить, что между ними двумя действительно что-то есть. Что-то настоящее. Почти волшебное. А не та обычная фальшь, купленная за драгоценное колье.

Украдкой наблюдая за насупившейся темноволосой гордячкой, Мике уже почти не сомневалась в своих изначальных предположениях. Она была слишком хорошенькая, слишком заносчивая и обладала слишком большой бравадой, чтобы действовать без притворства.

– Так что тебя привело к моему брату? – Словно невзначай спросила она.

Первым желанием Шеннон было немедленно солгать. Придумать что-нибудь театрально-трогательное, что бы по достоинству оценили в высших кругах общества. Но поразмыслив над вопросом как следует, девушка лишь горько усмехнулась, решив все же сказать истинную правду:

– Деньги. – Ровным голосом произнесла она. – Меня привели к нему большие деньги.

Как бы ни противно было Микелине услышать подобный ответ, она все же невольно отметила редкостную честность своей пассажирки. Она ожидала чего угодно: от слащавой сказки до слезного уверения, что эта искренняя и чистая любовь, возникшая с первого взгляда. Но видимо, Шеннон была выше этой гнусной лжи и, по крайней мере, не постыдилась высказать истинную причину их с Мануэлем знакомства.

Внезапная мысль ошеломила Микелину, словно гром среди ясного неба.

А может быть, у нее вообще нет стыда?!

Эта мысль совершенно сбила с толку держащую руль девушку и чтобы немедля не спросить попутчицу о своих размышлениях, Микелина пристально уставилась на дорогу, словно вмиг превратилась из опытного водителя в новоявленного новичка, ведущего машину впервые в жизни.

Что ж, лучше бы у ее пассажирки все же был стыд, иначе она за себя не отвечает. Живя в кругу светских стерв и ублюдков, Мике с легкостью переняла подобный опыт. Она прекрасно знала, как побольнее уколоть кого-то с помощью одной лишь дружелюбной улыбки, за которой спрятан яд самой хладнокровной гадюки.

Ожидая обвинения в свой адрес, Шеннон напряглась, однако вполне легкий, не удивленный тон собеседницы, заставил ее встретиться с усмехающимися зелеными глазами.

– У моего брата много романов. Даже слишком. – Пытаясь подстегнуть девушку, слишком фривольно начала Мике. – Сегодня он с одной, завтра с другой. Ну, ты же понимаешь…

– Насколько я знаю, ещё ни одна из этих прежних девушек не приковывала его внимание к себе больше чем на пару дней. Значит, я ставлю рекорд. – Задетая тем, что ее сравнивают с сотней других, самодовольно улыбнулась Шеннон.

Мике раздраженно усмехнулась:

– Погладь мужику член, и он твой на всю ночь, но если обольстишь – он твой навеки! Какой из вариантов твой?

– Ни тот – ни другой! – Закипая, возразила девушка.

Притворно состроив страдальческую гримасу, Мике закатила глаза.

– Значит, ты полная дура. И ничего не добьешься.

В нависшем напряжении, сквозившем между ними, это была как раз та самая капля масла, небрежно расплесканная на и без того раскаленную сковороду. Шеннон взорвалась. Забыв об элементарной вежливости, которая так прочно обосновалась в ней, казалось, всю последнюю неделю, девушку понесло:

– Я и не добивалась! – Фыркнула Шеннон, снова с силой скрестив руки на груди. – К тому же не знала, что мы перешли на личности, высокомерная крашеная пигалица!

Задохнувшись от столь абсурдного оскорбления, Мике широко раскрыла рот и глаза, словно ее только что окатили ведром ледяной воды.

– К твоему сведенью, это мой натуральный цвет волос! – Наконец-то взяв себя в руки, ответила она. – К тому же, что за пошлость с «пигалицей»? Откуда вообще это словечко? Из трущебного языка? Фуу, как невоспитанно!

Усмехнувшись, Шеннон подумала, если бы только Микелина знала, насколько она оказалась права, ее бы, наверное, хватил удар.

– Чья бы коровы мычала насчет воспитания. Не я первая назвала собеседницу «дурой»! – Напомнила брюнетка.

– Это было образно! – Пытаясь по-детски оправдаться, возразила Мике.

Она ни за что не признается этой дерзкой девчонке, что намеренно пыталась ее оскорбить. Однако ее воспитание так же противилось дальнейшим придуманным оправданиям, поэтому устав показывать друг другу свои острые зубки, девушки, в конце концов, прекратили разговор и, повернувшись каждая в свою сторону, молча поехали дальше.

Через четверть часа Микелина все же прервала тягостное молчание, давившее на и без того натянутые нервы.

– Для начала заедем в салон спа. Мои стопы просто срочно нуждаются в хорошем массаже. К тому же термальные ванны нам явно не повредят. – Поделилась своими планами Мике. Ее тон сменился на обычный, слегка скучающий, словно старый учитель разговаривает с непутевым учеником, в тысячный раз объясняя его ошибку, сделанную в одном и том же месте. – Потом заедем в салон красоты. Я уверенна, Маурисио сможет показать нам новую коллекцию платьев прямо там.

Посмотрев на свою примолкшую пассажирку, она снова произнесла:

– Итак, какой «спа» ты предпочитаешь?

Обратив взгляд в пустое пространство, Мануэль задумчиво сидел в темно-бардовом кожаном кресле своего кабинета. Все мысли витали лишь вокруг одного единственного человека, который с минуты на минуту должен был прибыть в его имение. Внутренне нервничая от предстоящего разговора, мужчина мрачно усмехнулся. Ещё ни разу в своей жизни он так ни перед кем не нервничал. Привыкший сам судить и решать судьбы окружающих его людей, Мануэль чувствовал себя полноправным королем собственной жизни. Но сегодня он впервые уступит это место. Растопчет свою гордость. Встанет в ряд жалобно просящих, лишь бы только добиться своей цели. От будущего визитера зависела судьба не только маленькой беспризорной девочки, выросшей в грязных подворотнях огромного мегаполиса. От этого разговора зависело и его собственное будущее. Будущее, которое он впредь не хотел проводить в самовлюбленном одиночестве, небрежно выбирая на очередную ночь новую безликую куклу. После Шеннон, такая жизнь стала ему претить. Без нее будущее казалось просто невыносимым.

И он не сдастся! Он не позволит козням судьбы так безжалостно отобрать у него то единственное сокровище, которое он едва обрел. Только сейчас он начал понимать всю подлинную прелесть жизни, счастье и гармония которой озарили его столь циничный мир. Только сейчас он по-настоящему понял, что счастье заключается отнюдь не в деньгах и власти. Истинное счастье – это искренняя и взаимная любовь, плоды которой через пару лет будут резвиться по дому, несся с собой радостный детский смех. Именно такого будущего он жаждал. Но чтобы оно стало явью, ему нужна Шеннон. И видит Бог, если ему в жизни что-то было нужно – он всегда этого добивался. Не отступит и впредь.

Тихий стук прервал царившую в кабинете гнетущую тишину, заставив выведенного из задумчивости мужчину вопросительно посмотреть на широкую дверь.

Спустя мгновение в дверном проеме появилась голова дневного дворецкого.

– Простите, синьор, но к вам приш…

– Вообще-то, я и сам могу о себе сообщить, коль я уже здесь. – Послышался позади смущенного слуги хорошо знакомый голос старого друга семьи.

Приподнявшись с кресла, Мануэль жестом велел пропустить стоящего на пороге гостя, и сдержанно, но в то же время искренне улыбнувшись, обошел стол, направляясь в сторону заехавшего на инвалидном кресле в кабинет Леонардо Пасквитти.

Глаза старика засветились открытой теплотой, стоило ему только посмотреть в лицо хозяина этого дома. Он знал Мануэля, когда тот ещё ходил под столом. Следя за взрослением этого красивого мальчика, он поистине радовался его непостижимым успехам и небывалому уму. Теперь же перед ним стоял настоящий мужчина, обладающий репутацией одного из самых успешных бизнесменов страны.

– Мануэль, мальчик мой, – тихо проговорил он, крепко пожав двумя руками подставленную ладонь, – Густаво может смело тобой гордиться. Уверен, именно он с небес направляет тебя на праведный путь. Именно он.

Задержав руку Мануэля несколько дольше приличий, Леонардо не мог оторвать взгляда от, казалось бы, не в меру серьезного лица, столь сильно напоминающего его некогда самого лучшего друга детства.

Так же подумав об отце, сероглазый брюнет несколько притупил взгляд. С долю секунды вспомнив картину пошлого, где Леонардо вместе с его отцом так часто допоздна засиживались в этом кабинете, распивая коллекционную бутылку вина под обсуждения последних новостей в мире, он шумно вздохнул, после чего вновь серьезно посмотрел на своего гостя.

– Леонардо, очень рад тебя видеть.

Тут же заметив некую отчужденность одного из лучших друзей, Пасквитти подъехал к основанию массивного стола, внимательно следя за присаживающимся в кресло Мануэлем.

– Я бы так не сказал. – Спустя долю секунды проговорил он. – Для простой радости – ты слишком серьезен.

Виновно приподняв края губ в кающейся улыбке, мужчина слабо усмехнулся.

– А ты как и всегда очень наблюдателен.

Посмотрев в сторону встроенного в книжный шкаф бара, хозяин любезно предложил:

– Может быть, вина?

Леонардо Пасквитти скрестил пальцы в замок и, удобней облокотившись о спинку своего кресла, мягко улыбнулся. Впервые в жизни видя Мануэля в столь нерешительном состоянии, он понимал, что их беседа, по всей видимости, будет очень серьезный. В конце концов, для обычного приглашения в гости адвокатов не нанимают.

– Я никогда не отказывался от хорошего вина, мой мальчик. Уж чем-чем, а вкусом ты владеешь идеально.

Улыбнувшись такой изысканной похвале, Мануэль небрежно подошел к бару и, выбрав одну из бутылок красного вина, наполнил багровой жидкостью два пустых фужера.

Не зная как именно начать разговор, взгляд Мануэля упал на закрытый ящик стола, в котором отягощающим грузом лежал старый дневник Софии Медичи.

– Тебя что-то беспокоит, мой мальчик? – Вновь заговорил его собеседник. – Какие-то важные дела не дают тебе покоя по ночам?

Мануэль невольно усмехнулся.

Кем бы ни был он в этой жизни, каким бы предприимчивым бизнесменом не стал, но для этого старика, смотрящего на него с некой отцовской любовью, он всегда останется тем самым маленьким мальчиком, чье лицо Леонардо Пасквитти мог читать, словно открытую книгу.

Обескуражено посмотрев на пожилого человека, Мануэль продолжал хранить молчание, ибо то, что его беспокоило, могло разрушить столь давнюю и искреннюю дружбу, зачатую ещё его отцом.

Но стоило ему только об этом подумать, как тот час другой образ закружился в отдаленном углу его кабинета. Образ улыбающегося кареглазого ангела, чья жизнь, благодаря сидящему напротив человеку, имела далеко не райские условия обитания.

Резко отбросив нахлынувшую сентиментальность, Мануэль вновь стал прежним хозяином своих владений и с сухостью в голосе произнес:

– Я бы хотел поговорить о происшествии, случившемся неделю назад на одном из соседних островов. – Поставив один из прозрачных бокалов на противоположный край стола, он вернулся в свое кресло. – Кажется, воры прокрались в дом и выкрали бриллианты.

Словно болезненно поморщившись, Леонардо слегка сжал губы.

– Я даже знаю, о каком именно доме идет речь. – Устало вздохнул он, взяв в руки свой бокал. – Можешь не беспокоиться, все случившиеся для меня осталось только в прошлом.

– Рад за тебя. – С жестокой бесстрастностью произнес сероглазый мужчина, широко усмехнувшись в ответ. – Но вот для девушки, попавшейся в руки твоим отменным охранникам, все ещё только предстоит.

Удивленно округлив брови, пожилой человек не сразу нашелся с ответом.

– Ты… ты защищаешь воровку?

Блуждающий словно меж двух огней, Мануэль искал подходящие слова.

– Я ее не выгораживаю и не оправдываю. Ее поступок, бесспорно, заслуживает наказания. – Задумчиво протянул он. – Но ты, как бывший сотрудник парламента, должен понимать, что низшему слою общества как никому другому трудно в этой жизни. К подобному роду преступлениям их толкает отнюдь не забавные развлечения. Их приводит к этому лишь безысходность и нужда.

Оправившись от первоначального шока, вызванного вопросом своего друга, Леонардо принял властное выражение лица, так присуще в разговоре с собственной женой.

– Ты считаешь, безысходность все это время, пока она была под крышей моего дома, заставляла ее врать мне, решив оставить искалеченного старика умирать от инфаркта? И именно безысходность привела ее в мой дом с целью выкрасть наследство моего ребенка?

– Твой ребенок уже давно не ребенок! – Жестким голосом вставил Мануэль. – Ты и сам это прекрасно понимаешь. Иногда детям нужно дать повзрослеть, Леонардо. Иначе их поступки могут завести их на тропу аморального разложения. И я думаю, тебя совсем не удивляют мои слова.

Послышавшийся тяжелый вздох с противоположной стороны на мгновение укрепил оборонительные позиции Мануэля.

– Что ты хочешь этим сказать? Алессандро опять что-то натворил?

– Лишь то, что ты и сам прекрасно знаешь. – Свирепые огоньки зажглись в серых глазах, стоило только их обладателю вспомнить о недавней выходке Алессандро. – Он чуть не изнасиловал невинную девушку в твоем собственном доме, Леонардо! А ты просто закрыл на это глаза. Что с тобой? Не такого Леонардо Пасквитти знал когда-то мой отец.

Нахмурившись, словно пытаясь защититься от произнесенного обвинения, пожилой человек уронил взгляд на свои колени.

– Не знаю, откуда ты это знаешь. – На тон тише обычного отозвался он, продолжая смотреть вниз. – Но не перед тобой я должен отчитываться в этом вопросе, Мануэль.

Вздохнув, темноволосый мужчина посмотрел на бардовую жидкость в своем бокале, словно ища на дне выход из сложившейся ситуации.

– Я понимаю, что любовь к своему ребенку может затмить глаза отца, но…

– О, нет, ты этого не понимаешь! – Послышался четкий ответ, вновь уверенно смотрящего в глаза собеседника Леонардо. – Я действительно могу закрыть глаза на деяния своего ребенка. Ведь мой ребенок – это единственное чудо, которое осталось в моей жизни.

Сердито поджав губы, Мануэль резко поставил так и не отпитый фужер вина обратно на стол.

– Быть может, настало время подумать и о других детях?

Грустно усмехнувшись, словно между ними только что не возникало столь необычного раздора, Леонардо все же пригубил сладко-терпкой жидкости.

– В моей жизни есть место только одному ребенку. – В тяжелой задумчивости проронил он.

Впервые наплевав на душевное состояние старого друга, Мануэль цинично проговорил:

– Значит, ему придется потесниться.

Резко открыв ящик стола, темноволосый мужчина достал из него небольшую ветхую тетрадь, и небрежно бросив ее перед своим гостем, язвительно произнес:

– Потрудись вспомнить вот об этом.

Не понимая, что именно лежит перед ним на широкой поверхности, Леонардо устало покачал головой, грустно усмехнувшись в ответ сверлящему взгляду своего собеседника.

– Ты не понимаешь, Мануэль, – снова тихо повторил он. – Что бы это ни было – это ничего не изменит. Увы, каким бы он ни вырос, но в моей жизни есть и всегда останется лишь только один ребенок.

Зайдя в двухэтажный салон красоты «райские грёзы», в котором высокие стены из белого мрамора изысканно сочетались с позолоченными орнаментами, выгравированными на холодной поверхности благородного камня в виде цветов, Шеннон пораженно остановилась у одного из четырех небольших фонтанчиков в широкой фойе здания. Когда Микелина предложила заехать в достаточно «неплохой спа», она и не подозревала, что означает для кузины Мануэля слово «неплохо». Салон настолько поражал своей роскошной обстановкой, что лишь за одно его посещение вестибюля, Шеннон уже хотелось заплатить деньги. По крайней мере, никогда прежде в таких заведениях она не бывала.

Уверенно пройдя мимо широких кожаных диванов, в которых, погрузившись в чтение журналов, ожидали своей очереди ещё пара женщин, Микелина подошла к приветливо улыбающейся администраторше. Сидя за широким столом с яркой подцветкой, белокурая девушка отвлеклась от занесения повседневных данных в свой компьютер и, открыв список зарегистрированных приемов на сегодняшний день, словно по давно заученным фразам начала свой диалог:

– У вас назначено?

– Нет. – Ничуть не обеспокоенным тоном ответила ей подошедшая клиентка.

Улыбка администратора приобрела оттенок некого сочувствия.

– Простите, но на ближайший месяц у нас нет мест. – Положив свои ухоженные пальчики с длинными перламутровыми ногтями на клавиатуру компьютера, молодая блондинка любезно предложила. – Но я могу записать вас на август. Скажите, как ваша фамилия?

Губы Микелины разошлись в широкой улыбке.

– Горнели. – Четко произнесла она. – Микелина Горнели.

Изысканные пальчики тут же отодвинулись от клавиатуры, молниеносно вцепившись в трубку радиотелефона.

– Простите, синьорина Горнели, – поменявшись в лице, взволнованно произнесла девушка, – мы сейчас же подготовим нужные вам залы. Что вы желаете?

Усмехнувшись поведению молодой сотрудницы, Микелина оглянулась в сторону стоящей неподалеку Шеннон и, пройдясь взглядом с головы до ног брюнетки, снова посмотрела на ожидающую ответа администраторшу.

– Всё! – Почти по-детски ликуя, ответила она.

С рождения привыкшая, чтобы по одному лишь жесту ее руки все вокруг бросали свои дела и бегали вокруг нее, выполняя любую прихоть столь капризной особы, Микелина поистине наслаждалась происходящим. Отойдя к широкому аквариуму с морскими рыбками, она открыто вселилась, наблюдая, как белокурая сотрудница обзванивает персонал, поспешно отдавая все новые и новые распоряжения.

Спустя пару минут ожидания, в фойе зашла очередная сотрудница «райских грез». Одетая в белый служебный халат средних лет шатенка подошла к столику администратора и, тихо переговорив с коллегой, с широкой улыбкой направилась к Микелине.

– Синьорина Горнели! – Добродушно отозвалась она, размыкая руки для легких объятий.

– О, Патриция, – так же дружелюбно отозвалась Микелина, целуя подошедшую женщину в обе щеки,– наконец-то хоть одно знакомое лицо! Я уж думала, что мы ошиблись адресом. Вам поменяли персонал?

Сдержанно улыбнувшись, женщина посмотрела на стоящую поблизости брюнетку.

– Патриция. – Таким же приятным голосом поздоровалась она с Шеннон.

– Шеннон Пэкстоун. – Тихо ответила вторая девушка.

Ещё раз ласково улыбнувшись, Патриция вновь переключала свое внимание на ожидающую от нее ответа Мике.

– Поменяли лишь пару сотрудников в вестибюле. Все мастера остались те же, так что можете не беспокоиться качеством нашей работы.

Ещё раз осмотрев двух молодых девушек, Патриция, словно набирая силы, глубоко вздохнула, после чего слегка развела руками:

– Итак, с чего синьорины намерены начать свое пребывание в «райских грезах»?

– С массажа. – Блаженно подумав о предстоящих процедурах, Микелина ободрительно улыбнулась своей молчаливой спутнице, легонько подтолкнув ее к широким дверям, ведущим на второй этаж столь впечатляющего здания.

Поднимаясь по широкой ветвистой лестнице, Шеннон постоянно оглядывалась вокруг, роняя взгляд на очередную шикарную декорацию. За последние недели вдоволь насмотревшись на жизнь миллионеров, она попыталась представить себя частичкой их общества. Что бы с ней было, если бы она была такой же разбалованной деньгами как, к примеру, Микелина? Воспринимала бы она весь этот шик как само собой разумеющееся, не видя толком во всем этом изумительной красоты? Скорее всего – да. Но все же, та ее малая часть, унаследовавшаяся с кровью отца словно шептала ей хоть на миг забыть о своем прошлом, стать обычной беззаботной девушкой и с радостью принять предоставленную возможность насладиться предложенными развлечениями. В конце концов, она не может показать Микелине свой циничный взгляд на прихоти богатых, тем самым уронив Мануэля в глазах кузины. По крайне мере, этот предлог показался ей достаточно убедительным, чтобы согласится на время стать одной из гламурных девочек этого нового мира, готовой по полной программе насладиться в «райских грезах» всеми видами предоставляемых удовольствий.

Поднявшись наверх, Патриция оставила девушек у комнат для переодевания, пообещав заняться ими в массажном кабинете.

Пройдя в небольшую комнату-кабинку, Шеннон нерешительно огляделась вокруг. Все, что попалось ей на глаза – это всего лишь весящий на вешалке белый махровый халат и небольшое кожаное кресло в углу.

– Снимай всё и одевай халат. – Послышался приглушенный снятием одежды голос Микелины из соседней кабинки.

Быстро скинув с себя короткий топик и бежевые шорты, девушка оставила на себе лишь кружевные стинги, после чего потянулась к висящему поодаль халату.

– Совсем всё снимай. – Прозвучал поблизости голос Микелины, смотрящей на Шеннон сквозь щель приоткрытой двери.

Мгновенно прикрыв обнаженную грудь рукой, Шеннон недоверчиво переспросила:

– Совсем всё? Но я же останусь совсем голой!

Недоуменно приподняв брови, Мике все же задорно усмехнулась ее реплике.

– Как и я. – Повернув к себе ладони, словно ее халат был из прозрачной ткани, указала она на себя. – Но кого в этом месте это волнует?

Передернув плечами, Шеннон резко захлопнула дверцу, затем с явной неохотой сняла с себя последнюю часть своего туалета и, быстро укутавшись в мягкую материю махрового халата, поспешно вышла из своей кабинки.

Оглядевшись по сторонам, темноволосая девушка не заметила никого кроме них. Словно только они были в покоях второго этажа. Явно чувствуя себя здесь как дома, Микелина кивнула в противоположную часть здания, после чего уверенной походной направилась вперед. Двигаясь вслед за кузиной Мануэля, Шеннон казалось, будто она попала в прошлое, ведь именно так она представляла себе настоящие римские бани. Повсюду клубилась едва заметная тонкая пелена теплого пара, вываливающего из щелей неплотно закрытых комнат, пролегающих на их пути. Легкий цветочный аромат, заполнивший все пространство второго этажа, кружил голову, заставляя тело порхать, как бабочка в весеннюю пору.

Добравшись до массивных дверей, ведущих в массажный кабинет, Мике блаженно улыбнулась. Войдя в просторную комнату с огромными матовыми окнами во всю стену, девушки вновь увидели подготавливающую мягкие кушетки Партицию.

– Снимайте ваши халаты, накиньте на бедра банные полотенца и ложитесь на живот. – Не глядя на клиенток, оповестила она.

Повторяя движения Микелины, Шеннон быстро скинула с себя халат и, взяв с края кушетки широкое полотенце персикового цвета, поспешно обернула им свои бедра.

Расположившись на животе, обе девушки прикрыли глаза, пряча лица в своих согнутых локтях. Послышавшаяся приятная азиатская мелодия ласкала слух, будто колыбельная малыша.

– Я займусь синьориной Горнели, а Кармен займется вами, синьорина Пэкстоун. – Послышался со стороны голос Патриции.

Почувствовав, как по спине разливается теплое массажное масло, Шеннон благоговейно вздохнула, приготовившись к одному из самых чудесных моментов в своей жизни. Почувствовав себя куском глины в руках умелого мастера, она ощущала каждую отдельную мышцу своего напряженного тела, так тщательно разминаемую опытными руками Кармен.

Увы, блаженная эйфория длилась не вечно. До красна размассажировав кожу спины, руки Кармен спустились на бедра клиентки, не спеша перешли к играм и, казалось, закончив свое ремесло в определенных точках ступней, вновь вернулись на спину. Спустя некоторое время непривыкшие к такому интенсивному разминанию мышцы начало саднить от столь частых прикосновений. Сдерживая болезненный стон, Шеннон украдкой посмотрела на все ещё одурманенную Микелину. Умиротворенное лицо выглядело отнюдь не страдающим от чрезмерного давления на тело.

Твердо решив вытерпеть массаж до конца, Шеннон старалась сосредоточиться на звуках волшебной мелодии. По сравнению с болью дворовой жизни, боль от массажа казалась почти что смешной.

Двадцать минут спустя, когда она уже и не надеялась, что эта пытка когда-нибудь закончится, массажистки закончили свое ремесло и тихо удались из комнаты.

Решив не шевелиться ещё некоторое время, чтобы собрать себя по кусочкам воедино, Шеннон молча повернулась к блаженно улыбающейся Микелине.

– Это было божественно. – Сладко потянула она.

– Да. Первые пять минут. – Не удержалась от ответа, лежащая рядом девушка.

Приподнявшись со своей кушетки, Микелина снова надела халат.

– Пять минут? Тебя хватило лишь на пять минут?

Понимая, что нужно вставать, Шеннон нехотя начала двигаться, от чего изо рта вырвался невольный всхлип.

– Я не слишком часто хожу на массаж. – Подыскивая правдоподобный ответ, пояснила она. – Наверное, поэтому и не смогла продержаться столько же, сколько и ты.

– Скорее всего. – Подтвердила Мике, взяв в руки банное полотенце. – Но почему ты терпела? Нужно было просто сказать Кармен, чтобы она прекратила, как только тебе стало неприятно.

Сконфуженно отвернувшись, Шеннон быстро накинула на себя халат и так же прихватив с собой свое полотенце, последовала за выходящей из комнаты Микелиной.

– Я не знала, что это можно было прекратить. – Смущённо отозвалась она.

– Ты странная. – Усмехнулась рыжеволосая девушка. – Мы здесь одни из самых важных клиенток. Мы здесь королевы. Так что в следующий раз, если тебя что-то не устраивает, сразу же говори об этом. Мы ж не в тюрьме все-таки.

Горько усмехнувшись такому сравнению, Шеннон зашла в следующую залу.

На этот раз повсюду журчала вода, что было вовсе не удивительно, ведь прямо по центру находился небольшой круглый бассейн с пенящимися крупными пузырьками, готовый принять в себя человек десять, если не больше.

– Термальная ванна с джакузи – что может быть лучше после массажа? – Казалось, вполне искренне спросила Микелина, на бегу сбросив свой халат и полотенце прямо на пол.

Заметив, насколько Мике свободно чувствует себя обнаженной, Шеннон мысленно позавидовала. Она не была настолько раскрепощена. Во-первых, она была просто не так воспитана. Ну, а во-вторых, глядя на безупречную полную грудь рыжеволосой красавицы, на ее узенькую, словно тростинка талию и округлые бедра, переходящие в очень длинные стройные ножки можно было только позавидовать обладательнице столь безупречного тела. Ни одного шрама, ни одного увечья от прожитых лет. Шеннон невольно сравнила Микелину с алой розой, которую всю жизнь держали в одной из великолепных оранжереях Мануэля, лишь восторгаясь и лелея ее природную красоту.

Медленно погрузившись в воду по плечи, Мике вопросительно посмотрела на все ещё стоящую у бортиков бассейна девушку.

– Или, быть может, ты хочешь сначала сходить в сауну?

– Нет, нет. Джакузи самое то. – Быстро отозвалась та.

Перспектива оказаться в этом месте совершенно одной и застрять на какой-нибудь мелочи не очень-то обрадовала Шеннон, поэтому вяло шагнув в сторону пенящегося джакузи, она медленно развязала пояс халата. Заметив на себе взгляд Микелины, девушка не удержалась от поистине странной просьбы:

– Ты не могла бы отвернуться?

Недоуменно хохотнув, Мике, казалось, не поверила собственным ушам. Однако видя истинное смущение на лице новой любовницы брата, все же повернула голову в противоположную сторону.

Подождав пока Шеннон присоединиться к ней в воду, Мике наконец-то снова обратила на нее свой смеющийся взор.

– Значит, ты такая скромница, да? – Усмехнулась она. – Я даже поражаюсь, как вы с моим братом нашли друг друга.

– Никто из нас никого не находил, – тихо вздохнув, отозвалась собеседница, – просто… так получилось.

– Да, да. – Ничуть не поверившим голосом подтвердила рыжеволосая девушка, обратив взгляд на вошедшую в залу женщину.

Шеннон тоже оглянулась. Заметив несущую поднос с двумя фужерами Кармен, ее губы болезненно сжались.

Меж тем, поставив возле каждой девушки бокал с красно-оранжевой жидкостью, Кармен вновь опустилась возле Шеннон.

Положив свои ладони на поникшие плечи девушки, она снова начала разминать не в меру напряженные мышцы.

Едва не выпрыгнув с визгом из бассейна, Шеннон наконец не выдержала. Да, она очень хотела посмотреть на мир глазами Микелины, но всему есть свой предел. По крайней мере, свой массажный предел она точно достигла.

– Хватит! Прекратите меня уже хлестать, словно отбивную на ужин! – Грубо прервав работу мастера, она ловко вывернулась из ее рук, отойдя на пару шагов в сторону.

– И, правда, довольно, Кармен! – Приподняв ладонь, спокойно произнесла Микелена. – Дай нам уже спокойно понежиться в воде.

Повинуясь услышанным распоряжением, массажистка молча кивнула и удалилась из просторной мраморной залы.

– А ты быстро учишься. – Поддела Шеннон Мике и, взяв в свои руки бокал, с легкостью приподняла его в воздухе.

– За красоту! – Сквозь довольную улыбку произнесла она, отпив густой жидкости.

Приподнеся свой фужер к носу, Шеннон попыталась понять, что входит в состав принесенного напитка. Не уловив в нем запаха спиртного, она подозрительно свела брови.

– Что это?

– Коктейль. – Послышался ответ с противоположного края бассейна. – Обычный фруктовый коктейль.

– Безалкогольный? – Все ещё не унималась разнюхивающая жидкость брюнетка.

Мике хмыкнула.

– Конечно. А что, у тебя проблемы с алкоголем?

Расслабленно пригубив фруктовое ассорти, Шеннон довольно улыбнулась.

– До недавнего времени у меня не было с алкоголем особых проблем. Но мне все же лучше не злоупотреблять.

Вскинув бровь, Мике оставила большую часть своих предположений при себе.

– На это было бы интересно посмотреть. – Словно между делом проронила она, залпом опустошая свой фужер. – Ну да ладно, мы достаточно отмокли. Пора двигаться дальше.

Грациозно двигая бедрами, рыжеволосая девушка медленно поднялась по ступеням бассейна.

Пока кузина Мануэля тщательно обтиралась полотенцем, Шеннон улучшила момент и, выпорхнув из воды, наспех промокнула кожу махровой материей, после чего завернулась в широкий халат.

– Мне уже не терпится спуститься к Маурисио. – С заметной долей нетерпения проронила Мике, наспех завязав пояс своего банного халата на талии.

Вздохнув, она вновь посмотрела на стоящую поблизости Шеннон и, слегка сведя брови, будто в этот момент решает одну из самых сложных задач в мире, наконец-то вышла в пустынный коридор.

– Но сначала нам нужно ещё кое-что сделать. – На ходу сказала девушка.

Пройдя в другой конец здания, Мике остановилась в широкой арке, ведущей в, казалось бы, залитую ярко-фиолетовым цветом залу. Вновь обратившись к Шеннон, она кивнула в сторону крайних дверей, расположенных в самом конце коридора.

– Тебе туда. – Проинструктировала она. – А как закончишь, присоединяйся ко мне.

Не дав даже шанса брюнетке на новые возражения, зеленоглазая плутовка быстро юркнула в высокую арку и тут же скрылась за непроницаемой стеной.

Бежать следом с мольбой, чтобы ее не оставляли, Шеннон не стала. Это было выше ее гордости. Скрыв напускную маску полного безразличия ко всему происходящему, девушка наконец-то вздохнула полной грудью.

Совершенно не так ей хотелось провести свой последний день на воле. Было бы здорово, если бы вместо этого «спа», Мануэль снова пригласил бы ее в сад. Да даже просто так проваляться целый день с ним в постели, казалось, в тысячу раз лучше, чем ее тягостное пребывание здесь. Словно некая насмешка судьбы показывала ей, что ее тюремные решетки начинаются уже отсюда.

Резко встряхнув головой, Шеннон взяла себя в руки. Нет, такую роскошь в тюрьме точно не встретить. Ещё неделю назад она и думать не смела, что когда-нибудь окажется полноценной клиенткой в подобном роде заведения. Впервые она ступила сюда не как жалкое отребье, вслед которому безжалостные люди брезгливо кривили губами; не как алчная воровка, прикрываясь лживой улыбкой и уверениями, будто она одна из новых сотрудниц. Впервые она зашла в один из самых престижных центров красоты самой собой наравне с избалованными детками циничных толстосумов. Чувствуя себя не в своей среде, она не знала как себя вести, но, тем не менее, гордо расправив плечи, Шеннон приняла очередной вызов. Она научилась выживать в самых худших условиях, которые не могут даже вообразить люди наподобие Микелины. Она не упадет на колени и не расплачется только лишь от того, что всевозможные сотрудники готовы прибежать едва ее пальчику вздумается наклониться в ту или иную сторону. В конце концов, жизнь коротка и пока есть такая возможность, нужно опробовать всё, что только предлагается судьбой.

Сделав первый шаг по направлению к дальней двери, Шеннон постепенно полностью пришла в себя и, не заметив, как добралась до цели, уверенно постучала в широкую дверь.

На ее облегчение это оказалась совсем небольшая светлая комната, с одной кушеткой по центру, кучей приборов на подвешенных к стене прямоугольных ящичках и отнюдь не разминающей руки Кармен. В комнате чувствовался запах свежего цитруса, отчего Шеннон непроизвольно вздохнула полной грудью приятный аромат.

Ожидающая ее прихода молодая женщина азиаткой внешности мягко улыбнулась.

– Синьорина. – С легким акцентом прощебетала она. – Пожалуйста, располагайтесь.

Следуя руке мастера, направленной на кушетку, Шеннон прошла в центр комнаты.

– Меня зовут ЁнМи. Итак, что вы желаете? – Любезно поинтересовалась у своей клиентки сотрудница «райских грез».

Не совсем понимая ожидающие ее процедуры в этом кабинете, Шеннон подумала над ответом:

– Наверное, всё. – Вспомнив ранние слова Микелины, немного робко изрекла она.

Улыбка мастера стала ещё шире.

– Хорошо. – Надевая тонкие резиновые перчатки, отозвалась кореянка. – Тогда начнем со средней части вашего тела. Ложитесь на спину.

Так и не поняв, что же ее ждет, Шеннон настороженно посмотрела на поправляющие белые перчатки своего нового «инквизитора». Заметив на себе ожидающий взгляд, девушка все же согласно выполнила просьбу. Поплотнее задернув белый халат, она попыталась расслабиться и закрыла глаза.

Почувствовав, как по ее голени легонько прошлись пальцы стоящей рядом женщины, Шеннон напряглась.

– У вас очень хорошая кожа. – Послышалось сверху. – Очень гладкая. Волосяные луковицы не так часты. Вам повезло.

Немного успокоившись от приятного голоса ЁнМи, Шеннон вздохнула с былой легкостью, вновь окунаясь в свежий аромат витающего повсюду цитруса.

– Так, а теперь раздвиньте створки халата. Мне нужно осмотреть ваш пах.

Былую безмятежность от испаряющихся благовоний как ветром сдуло.

– Зачем?

Чуть ли не подпрыгнув, Шеннон в панике ещё сильнее прижала махровую материю к своему обнаженному телу.

– Эпиляция. – Казалось, столько же пораженная реакцией своей клиентки оправдывающимся голосом отозвалась женщина.

Соскочив с кушетки словно ошпаренная, не на шутку испуганная брюнетка, будто маленький ребенок, отошла на пару шагов назад.

– Спасибо, но я ещё не настолько выжила из ума, чтобы делать себе эпиляцию там…здесь…

С путающимися мыслями, Шеннон начала осторожно отступать к двери.

Удивившись ее ответу, не менее сконфуженная ЁнМи предложила:

– Быть может, тогда хотя бы ноги?

Отрицательно покачав головой, темноволосая девушка наконец-то добралась до выхода.

– Не стоит. – Изогнув губы в извиняющейся улыбке, ответила она. – Как вы заметили, мне повезло. Обычного бритья станком в душе с лихвой хватает на неделю. Так что сейчас мне этого не нужно.

В последний раз улыбнувшись, Шеннон быстро выбралась за дверь и, со стуком захлопнув ее, быстрым шагом направилась в сторону округлой арки.

Ничего хуже эпиляции интимных мест она и придумать не могла. Если так и дальше будет продолжаться, то к концу их замечательного дня, проведенного в этом шикарном салоне красоты, ей срочно нужно будет покрасить голову, избавляя ее от внезапной копны поседевших волос.

Интересно, как много ей ещё предстоит вытерпеть столь не приемлемых для нее инцидентов, происходящих от современных нравов здешних посетителей?

Чувствуя себя нервной и дерганной от встречающихся на каждом шагу глупых казусов, настороженная брюнетка с опаской прошла сквозь широкую арку.

Увидев плакаты полуобнаженных моделей, чья шоколадная кожа сразу же бросалась в глаза, Шеннон быстро смекнула, что эта часть отведена соляриям. Уже было вышедшую обратно в коридор девушку внезапно остановил голос возникшей из ниоткуда Микелины.

– Ты быстро.

Подойдя к ней, она взяла ее за руку, отводя к специальным кабинкам, занавешенных со всех сторон тяжелой темной материей.

– Ты какой солярий предпочитаешь: горизонтальный или вертикальный? – Остановившись на полпути, вдруг спросила Микелина.

Совершенно недоумевая об ответе на заданный вопрос, Шеннон выбрала то, что так часто видела на снимках реклам, завлекающих клиентов в свои солнечные ванны.

– Горизонтальный.

Подойдя к очередной кабинке, Мике одёрнула тяжелую занавеску, пропуская протеже своего брата к стоящей по центру большой стеклянной платформе.

– Развлекайся. – Улыбнулась она, вновь занавешивая проход. – А я пока отойду позвонить одному нашему общему знакомому. Отчитаюсь о твоих успехах.

Услышав отдаляющиеся шаги Микелины, Шеннон тяжело вздохнула. Нет, сегодня точно не ее день. Вскользь осмотрев помещение, она заметила небольшой поднос с различными тюбиками кремов и темными очками, лежащими на небольшом круглом столике. Веселая музыка лилась из встроенных колонок солярия, обещая ей поистине оживленное времяпрепровождение.

Взяв первый попавшийся под руку тюбик, она наспех размазала крем по телу, тягостно думая, что же ей следует делать дальше.

Заметив панель настроек на верхней крышке солярия, Шеннон подошла к куче мигающих кнопок, светящимися разноцветными огнями, и в отчаянье прикусила губу.

Уже много лет бронзовый загар был пиком моды молодых девушек, живущих на всех континентах мира. Салоны с соляриями были не редкостью и в Чикаго. Вспомнив, как когда-то Джеф уговаривал ее воспользоваться одним из них для очередной авантюры, где она разыгрывала из себя светскую львицу, Шеннон печально ухмыльнулась. Тогда она предпочла сэкономить деньги, не тратя их та такую ерунду, как обычный загар, который вполне бесплатно можно получить в летнее время года. Теперь же она бы многое отдала, лишь бы посетить один из таких в прошлом. По крайней мере, она бы сейчас не стояла и не смотрела б на весь этот фейерверк разноцветных кнопок, как баран на новые ворота.

– Ну и чего стоим, скучаем? – Вновь раздался слегка насмешливый голос Микелины.

Вздрогнув от столь внезапного появления, Шеннон лихорадочно пыталась придумать новую отговорку, чтобы вывернуться из возникшей ситуации, ставящий ее в очередной тупик.

– Я… я просто подумала, что мне не так уж и нужен этот загар. Мы с Мануэлем только вчера катались на яхте, так что свою порцию ультрафиолетовых ванн я вполне получила.

Критично осмотрев смущенно улыбающуюся особу, которой до полного олицетворения невинного ангела не хватало разве что нимба и перьевых крыльев, Мике уперто скрестила руки на груди и твердо произнесла:

– Не смеши. Может, ты слегка и подзагорела, но все равно полезай внутрь. Тебе нужен равномерный загар, а не эта пародия со слегка покрасневшими щечками.

– Скоро мне вообще ничего не понадобиться. – Закипая от того, что ей манипулируют словно куклой-марионеткой, не считаясь с ее собственным мнением, огрызнулась брюнетка. – Не хочу я туда лезть!

– Слушай, я только что пообещала брату, что вышкрябаю тебя здесь от и до. – Устало вздохнув, произнесла Микелина. – Так что сделай милость – не усложняй!

Однако видя, что на Шеннон ее слова не произвели абсолютно никакого эффекта, рыжеволосая плутовка решила зайти с другой стороны.

– А может, ты забыла как включается программа? Наверняка, ты просто ходила в другие модели соляриев.

Позабыв о своей непоколебимости, Шеннон слабо кивнула.

– Да. – Неуверенно подтвердила она. – Это просто другая модель. Я растерялась.

Мике как можно бесстрастнее пожала плечами.

– Ладно, ложись. Я сама все настрою.

Заметив на себе смущенно-пристальный взгляд, девушка, закатив глаза, отвернула в сторону свое лицо.

– Да не смотрю я. Не смотрю.

Преодолев стеснительность, Шеннон с усилием воли все же сбросила халат и легла на стеклянную поверхность.

Странно, но даже под пристальным взглядом Мануэля она никогда не испытывала неловкости. Ей нравилось ловить на себе его голодные взгляды. Так почему же она так комплексует в присутствии ещё одной женщины? Может быть, дело в том, что перед Мануэлем ей не приходилось притворяться, как перед Мике? Или же, что рядом с безупречной фигурой Микелины, на которой все: от мизинца ноги и до последнего волоса на голове просто кричало о своей ухоженности и совершенстве, Шеннон невольно чувствовала себя ещё большей замухрышкой, чем когда-либо.

– Ты такая красивая! – Громким шепотом вдруг произнесла она свои мысли.

Изумившись столь неожиданному комплименту, Мике позабыла о своем обещании отвернуться и, посмотрев на лежащую перед ней обнаженную девушку, наконец-то оценила ее целиком.

– Поверь, ты тоже ничего. – После критичного осмотра, честно признала она. – Мой брат всегда умел выбирать женщин.

Поймав ее благодарный взгляд, в котором не было даже намека самолюбия на прозвучавшую лесть, Микелина невольно улыбнулась. Возможно, ее брат действительно научился видеть помимо внешности женщин ещё и их внутренний мир. Шеннон чем-то разительно отличалась от всех его прежних пассий. И действительно, возможно, что перед ней лежит не очередная любовница знаменитого Мануэля Конте, нужная ему лишь на пару ночей, а молодая женщина, которой по-настоящему удалось зацепить истинные чувства ее брата.

Выйдя из возникшего неловкого молчания, Мике потянула верхнюю часть солярия вниз и, быстро настроив программу, не удержавшись от невинной шутки, так присуще ее характеру:

– Ладно, надевай очки… И учти, эта модель не имеет таймера. Внимательно считай про себя время. Иначе лишняя секунда и станешь зажаренным цыпленком. Кстати, ты не в курсе, сколько уже прошло?

– Что?! – Тут же послышался панический голос, лежащей под ярко-фиолетовыми лучами девушки.

Тихо хохотнув, Мике легонько постучала по крышке солярия.

– Да шучу я. Шучу. Всё само отключится.

Недоуменно покачав головой, она наконец-то направилась к выходу.

– Господи, и откуда же ты такая взялась?

Зашторив былой проход, Мике внезапно услышала совершенно не ожидаемый ответ:

– Из Чикаго.

Слабо усмехнувшись, Микелина поймала себя на том, что совершенно необъяснимо, но только что первые зачатки искренней симпатии к находящейся за тяжелой занавеской девушке ловко пробрались сквозь ее прочную многолетнюю броню, коснувшись почти что позабытой маленькой и доброй девочки. Встряхнув головой от такого открытия, рыжеволосая особа настороженно посмотрела на зашторенную кабинку, напрочь выбрасывая подобные мысли из своей головы.

Нет. Ей не нужны подобные отношения. Теплая забота, дружеская привязанность и полное доверие остались навсегда в прошлом. Микелину полностью устраивал ее выстроенный долгими годами взгляд на жизнь. И не стоит ей отягощать его так некстати разыгравшейся симпатией, из которой вряд ли бы получилась искренняя дружба.

Деньги портят людей. А уж людям ее круга даже на крошечную унцию доверять не стоит. И она была тому прямое подтверждение.

После тщательного осмотра Микелиной некоторых участков своего тела, которое словно только что искусно опылили бронзовой краской, Шеннон заметила легкий отблеск одобрения в глазах кузины Мануэля, затем они вернулись в кабинки для переодевания. Сбросив с себя тяжелый халат, девушка быстро нацепила прежние голубенькие шортики и легкую белую кофточку, после чего, почувствовав себя наконец-то одетой, они с Микелиной неспеша спустились в огромную залу первого этажа. Просторное помещение вмещало в себя кожаные кресла с удобной для наклона спинкой, создавая ощущение, будто клиент лежит в гамаке. Рядом с каждым из них стоял свой стол-платформа, состоящий из трех уровней, заполненных всевозможными расческами, ножницами, электрическими бритвами и прочей техникой профессионального парикмахера. Огромные зеркала, выстроенные по периметру стены, заполняли большую часть комнаты, создавая бесконечный коридор, уходящий далеко вдаль.

Заметив несколько женщин, над волосами которых колдуют умелые руки мастеров, Шеннон облегченно вздохнула. В какой-то момент она и впрямь подумала, что в этот день они с Микелиной стали единственными клиентками «райских грёз», с ужасом представляя, какой счет ожидал бы в этом случае двух «невинно развлекающихся» девушек.

Пока Мике разговаривала с подошедшей к ней администраторшей, Шеннон улучшила момент и, подойдя к крайней части зеркальной стены, изумленно округлила брови. Она и впрямь очень хорошо загорела. Притронувшись коричневатыми ладонями до своих слегка покрасневших щек, она легонько потерла кончик носа, словно ожидая что потемневший оттенок сойдет с кожи вместе с натиранием.

– Шеннон! – Послышался голос Микелины с другой стороны зала.

Обернувшись, девушка заметила как возле излюбленной клиентки «райских грез» собралась целая орава, работающих здесь мастеров. Решив, что на этот раз Мике наконец-то хочет узнать, какого мастера она предпочитает, Шеннон поспешно направилась в сторону оживленной толпы.

Заметив приближающуюся девушку, Микелина прервала незатейливую беседу с одной из сотрудниц, широко улыбнувшись в сторону своей сегодняшней компаньонки.

– Шеннон, это Анна-Мария, Роза, Тереза и Габриелла. – Представила Мике половину, стоящей вокруг нее орды мастеров-профессионалов.

Заметив приветливо улыбающиеся ей лица, темноволосая девушка слегка сконфуженно улыбнулась в ответ, решив, что должна дать предпочтение кому-то одному.

– Я должна выбрать кого-то из вас? – Обратившись к сотрудницам салона красоты, неуверенно спросила она.

Непристойно хмыкнув, Мике ответила за всех:

– Не смеши. Они все сейчас тобой займутся.

– Все? – Ошеломленно повторила брюнетка, однако Мике уже отвернулась от нее, направляясь к отдаленному участку просторной залы, который благодаря посажанным в глубокие горшки небольшим ветвистым деревьям, выглядел словно отдельное помещение. Подойдя к веренице кожаных кресел, стоящих у широких зеркал, Шеннон выбрала соседнее место рядом с Микелиной.

Стоило ей только опуститься в мягкие подушки завлекающего сидения, как тут же свора услужливых мастеров обступила ее со всех сторон.

– Какую прическу предпочитает, синьорина? Подобранные волосы или же наоборот распущенные? – Послышался голос от стоящей у головы женщины.

– Э-э.. Пожалуй, распущенные.

– Кой педикюр: классический или французский? – Тут же спросила вторая сотрудница.

– Классический. – Быстро решила Шеннон.

– А маникюр? – Задала третий вопрос светловолосая женщина. – Классический или же французского стиля?

Запутавшись, Шеннон недоуменно свела брови.

– Меня же уже об этом только что спрашивали.

– Тебя спрашивали про педикюр, а сейчас про маникюр. – Послышалась подсказка от забавляющейся на соседнем кресле Микелины, над телом которой уже вовсю орудовала точно такая же свора профессионалов. – Пальцы ног и пальцы рук – вот в чем вся разница.

Слабо улыбнувшись пояснению, после которого она вконец почувствовала себя самой необразованной дикаркой, Шеннон наконец-то проговорила:

– Классический.

– А какое платье оденет синьорина?

Нет, это точно издевательство! Прикусив губу, Шеннон в отчаянье думала над очередным ответом. Зачем ей вообще платье? Она пришла сюда в обычном топе и шортах и в них же намеревалась отсюда и уйти.

– Красное. – Вдруг вмешалась Микелина. – Сегодня на ней будет красное платье.

Даже не удивившись такому открытию, Шеннон шумно вздохнула. Микелина ведет лишь свою собственную игру и делиться с нею правилами она явно не собиралась. Понимая, что на сегодня ей оставлена лишь одна роль – бесхарактерной марионетки, кареглазая брюнетка ожидала следующего вопроса от последней до сих пор хранящей молчания женщины.

Поймав на себе озадаченный взгляд, средних лет женщина мягко улыбнулась, придвинув к себе свой собственный столик с разложенной на нем косметикой.

– Я визажист. – Пояснила она. – Я подберу наиболее подходящие оттенки макияжа в тон вашей кожи и глазам.

Согласно кивнув, Шеннон поняла, что наконец-то отделалась от многочисленных вопросов. Предварительно отвернув от зеркал обеих девушек, каждый из мастеров принялся выполнять свою работу со всей скрупулёзностью.

Почувствовав сразу четыре пары рук на своем теле, Шеннон поначалу чувствовала себя крайне напряженной. Но постепенно под нежными прикосновениями своей умелой свиты, она забылась, позволяя мять, вертеть и поворачивать части своего тела в любую сторону.

Чувствуя, как ее стопы сначала отмякли в теплой воде, после чего принялись интенсивной обработке, Шеннон тихо простонала от небольшой боли, когда в очередной раз ощутила, как небольшую прядь ее длинных волос туго натягивают, чтобы тут же плотно закрутить вверх. Открыть глаза она не могла, так как визажист во всю орудовал мягким спонжиком в районе ее глаз. Пальцы рук, казалось, так же временно не принадлежали ей, пока над ее длинными ноготочками работал очередной кудесник.

Ей оставалась только догадываться о своем конечном образе и молиться, чтобы он хотя бы в меру выглядел приличным, а отнюдь характеризовал образ разбалованной вызывающей особы, что так любила местная молодежь.

Среди тихо льющейся по залу музыки внезапно послышался голос Микелины:

– Так как там дела у Джо Кре?

Не ожидая, что вопрос направлен в ее сторону, Шеннон продолжала безмятежно хранить молчание.

– Шеннон, у тебя какие-то проблемы со слухом?

Услышав свое имя, девушка непроизвольно направила лицо с закрытыми глазами в сторону голоса собеседницы.

– Прости, я заслушалась музыкой.

После небольшой паузы, в которой послышался тяжкий вздох, Микелина повторила вопрос:

– Я спросила, как там Джо Кре?

– Прости, кто? – Безрезультатно пытаясь понять о ком они говорят, задумалась Шеннон.

– Забудь. – Раздался апатичный голос отчего-то заскучавшей Микелины, однако через секунду тон ее звонкого голоска вновь вернулся к своей жизнерадостной интерпретации. – О, Мари, Люси! Как я рада вас видеть!

Новые незнакомые голоса, приблизившихся к ним девушек, не заставили себя долго ждать.

– Привет, Мике! – Радостно воскликнула одна из них. – А мы все гадали, ты это или нет? Под огуречной маской тебя и не узнать.

– Но потом подумали, что раз это один из лучших салонов спа на всем Капри, то значит перед нами истинная Микелина Горнели! – Дополнила вторая девушка.

– Как приятно знать, что мои подруги иногда ещё и думать умеют. – Сыронизировано поддела их, сидящая напротив Микелина.

Прислушавшись к разговору, Шеннон почувствовала, как на ее веки стали равномерно накладываться тени.

– А это кто? – Послышался слегка приглушенный голос одной из подошедших подруг.

Обратившись в слух, Шеннон с интересом ждала, что же скажет младшая сестренка ее временного надзирателя.

– А, это так… одна знакомая. – Отмахнулась рыжевалосая девушка.

Не признаваясь даже самой себе, как больно ранил ее ответ Микелины, Шеннон старалась что есть силы оставаться такой же расслабленной и дальше, чтобы работающие над ней женщины не заметили ее возникшего напряжения.

А чего ещё она ожидала от этой взбалмошной особы? Что она проникнется к ней внезапной симпатией, назовет лучшей подругой и расскажет все свои секреты? Нет. Между ней и Микелиной огромнейшая пропасть, по сравнению с которой Атлантика покажется всего лишь маленькой лужицей. Сестра Мануэля выросла в роскоши, с ней постоянно цацкались, нося на руках, словно вечного младенца. Она и понятия не имеет, как сильно может обидеть неосторожно произнесенное слово. Однако во всей этой ситуации Шеннон больше всего злилась на себя. С чего это ей вдруг стала так важна реакция Микелины? Эти люди для нее никто! Лишь одни из взбалмошных девиц, отцы которых оплачивают их беспринципные выходки. Всю свою жизнь она ненавидела таких безмозглых куриц, которые кроме как о тряпках, да модных тусовках даже поговорить друг с другом не могут. Шеннон не узнавала саму себя. Она полностью отступила от своих жизненных принципов, раз сама добровольно сидит на соседнем кресле рядом с одной из таких же пустоголовых кукол Барби. А раз так, то и нечего удивляться услышанному. В конце концов, скоро образ беззаботной кузины Мануэля останется навсегда в прошлом… как и он сам.

С болью проглотив возникший ком в горле, Шеннон прислушалась к дальнейшей беседе, казалось бы, лучших подружек:

– Кстати, как прошлая ночь? Ты, кажется, ушла с вечеринки с Марко?

– И что?

– Ну… Марко не особо нравится твоему брату.

Услышав безразличный смешок Микелины, Шеннон тут же представила, как она непринужденно пожимает плечами.

– Мануэлю вообще никто из моих сверстников не нравится. Они все для него лишь свора напыщенных петухов, которые только и могут, что хвастаться друг перед другом своим очередным «Мазерати». Так что мне сделать, подцепить какого-нибудь зажиточного папочку, чтобы мой братец наконец-то остался доволен столь мудрым выбором? Нет. Если выбор стоит между безмозглым петухом и полуслепой, глухой коброй, облаченной в золотую кожу, я сразу же выберу…

– Петуха? – Перебив, не удержалась одна из девушек.

– Нет. Любое безмозглое животное, которым можно будет управлять. Змеи слишком хладнокровны, расчетливы и умны – а это совершенно не моя среда обитания.

Усмехнувшись про себя услышанным словам, Шеннон живо представила, как Микелина идет под руку с каким-нибудь недалеким юнцом, наподобие Алессандро, который имеет схожее с ней хобби, только вместо дорогих шмоток, его коллекция состояла б из дорогих машин «люкс-класса».

Да, и куда катится этот мир? Либо ты имеешь абсолютно всё, либо ты вообще ничего не имеешь. Увы, последнее встречается намного чаще. По крайней мере, вне этого острова, кишащим вдоль и поперек одними олигархами.

– Ну, Марко не так уж и похож на петуха. – Снова произнесла прежняя подруга. – Зря Мануэль так против него настроен. Ох, даже представить страшно, что будет, если он узнает, что ты с ним гуляешь.

Голос Мекелины изменился до неузнаваемости. Из беззаботного щебетания он резко обрел холодный, металлический звук.

– И что же будет, Мари? Мне уже не десять лет, чтобы отчитываться за каждый свой шаг перед волнующейся за мой выбор родней. – Резко произнесла она. Внезапно хмыкнув, словно вспомнив кое-что забавное, Микелина немного мягче добавила. – К тому же, разве он узнает об этом? У него сейчас есть дела и поважнее меня.

– Да? – Заинтригованно спросила Люси. – Интересно, чем он занят так долго? Я как-то видела его на днях, садящегося в свою машину. Боже, какой красавчик! Я бы все отдала за его внимание. А между тем, уже неделя прошла, а ты так до сих пор его нам и не представила. Ты ведь обещала!

Заметив в голосе говорившей девушки очевидную надежду на более близкое знакомство, Шеннон невольно свела брови.

– Вот именно, – тут же подхватила Мари, – не честно с твоей стороны скрывать такого видного мужчину от нас! Кто знает, к чему может привести наше «случайное знакомство»… Может, мы ещё и породнимся? – Сымитировав робкий тон, закончила она.

Открыто рассмеявшись услышанному, Мике не удержалась от тихого замечания:

– Упаси Боже.

Услышав последнюю фразу сестры Мануэля, Шеннон немного остыла. Закипая по мере того, как эти девушки открыто намекали на столь близкую связь с ее мужчиной, она и сама не заметила, как напряглась, с болью сжав губы в две тонкие линии, отчего красящей лицо визажисте пришлось попросить ее расслабить мышцы. Она готова была соскочить и самолично расцарапать их слащавые физиономии, если бы только ее пальцы не были б под таким неусыпным вниманием мастера, аккуратно красящего ногти. Отпустив от себя внезапно вспыхнувшую ревность, Шеннон постаралась расслабленно выдохнуть. В конце концов, уже завтра их с Мануэлем совместный короткий путь навсегда разойдется в разные стороны. Так стоит ли думать о нем, как о своем мужчине? Пытаясь смириться с неизбежным, Шеннон отстранилась от дальнейшей беседы щебечущих подруг, углубившись глубоко в себя.

Кто она такая, чтобы так нагло заявлять о правах на одного из самых завидных мужчин в стране? Всего лишь нищая оборванка, возомнившая себя возлюбленной миллионера. Но разве такое бывает? Разве что, в сказках о золушке. Да и сам Мануэль, разве он когда-то говорил ей о любви? Бесспорно, он многому ее научил, многое показал, на многое заставил посмотреть с другой точки зрения, но все же… любовь ли это с его стороны? Конечно, ничего такого он раньше не делал с другими женщинами, обитавшими в его постели и, в полнее возможно, что в этот раз ему просто захотелось сыграть в экзотику, переворачивая наизнанку жизненное мировоззрение дикой обезьянки. От этих мыслей становилось жутко больно, но все же Шеннон не была наивной. Не исключая такую возможность и даже максимально уверенная в своих предположениях, она печально улыбнулась, наконец-то полностью осознав, что сегодняшняя ночь – их последняя ночь вместе. Он был сказкой в ее жизни, несбыточной мечтой, о которой когда-то так сильно грезила одинокая несчастная девочка.

С силой оттолкнув от себя не нужную грусть, Шеннон постаралась взглянуть на ситуацию иначе. По крайней мере, у нее впереди ещё целая ночь! И сегодня у нее есть то, чего не имеют даже самые изысканные женщины во всей Италии, томно вздыхающие по высокому сероглазому аристократу. Ещё сегодня у нее есть Мануэль Конте – один из самых сногсшибательных мужчин в мире. И она не позволит грозовым тучам завтрашнего дня расстроить такую многообещающую звездную ночь. Только не она. Сегодня она будет счастливой, самой счастливой женщиной на свете, в объятиях хоть и таких призрачных, но все же самых сладостных грёз в своей жизни.

Оптимистично настроившись на дальнейшее продолжение дня, Шеннон почувствовала, как мягкие ворсинки, красящей глаза кисти, наконец-то освободили отяжелевшие веки. Ожидая увидеть возле себя двух молодых девушек, Шеннон внимательно осмотрелась. Однако рядом, кроме работающих вокруг них мастеров никого уже не было. Облегченно вздохнув от такого открытия, ее взгляд случайно встретился с уютно покоящейся в соседнем кресле Микелиной. Хотя работа опытных мастеров кропотливо продолжалась, все же перемена была разительной. Длинные ухоженные ногти на руках и ногах отливали перламутровым серебром. Яркие тона макияжа, наложенным поистине чудотворными руками визажиста, придавали ее лицу неподдельную совершенность линий и без того прекрасного лица. Поднятые в корону волосы, прическа которых, как и у нее самой, находилась в стадии пятиминутной завершенности, выглядела величественной и очень изысканной.

Неужели она тоже подверглась таким волшебным изменениям?

Шеннон бы очень хотелось посмотреть на себя со стороны, но заслоняющие часть просторной залы пышные деревья закрывали от нее противоположную зеркальную стену.

Решив попросить кого-нибудь из женщин развернуть ее кресло к зеркалу, голос Шеннон прервался радостным восклицанием Микелины.

– Маурисио! Наконец-то ты приехал!

Вошедший в залу невысокий мужчина широко улыбнулся, распахнув свои объятия, будто и впрямь собирался обнять облепленную всевозможными приборами мастеров Мике.

– Дорогая, – подойдя к ней на расстояние пары шагов, протянул он, – чтобы тебя обслужить, мне понадобилась целая армия моих помощниц. А такую ораву женского пола, как ты понимаешь, так быстро не собрать.

Звучно поцеловав воздух возле щек Микелины, Маурисио приспустил свои круглые очки, посмотрев в сторону темноволосой девушки.

– Какая прелесть! – Взмахнув ладонями, изрек он. – А вы, должно быть, и есть та самая мисс Пэкстоун?

Скромно кивнув в ответ, Шеннон удостоилась такой же теплой улыбки, причудливо двигающегося лысого мужчины.

Встав между креслами девушек, Маурисио хлопнул в ладоши, самодовольно произнеся:

– Итак, леди, вы готовы увидеть самую лучшую, непостижимую и незабываемую летнюю коллекцию этого года?

Судя по гардеробу в особняке Мануэля, Шеннон вполне быстро поняла, что одежда для Микелины является нечто сроду наркотической зависимости, поэтому совсем не удивилась, заметив каким нетерпеливым огнем зажглись глаза сидящей напротив девушки.

То, что творилась в дальнейший час, Шеннон видела лишь на экране телевизора, случайно включенного на канале мод. Это был самый настоящий показ с моделями, возникшей откуда-то сверху ритмичной музыкой и, конечно же, главным Кутюрье во главе всего этого пышного шоу. Вообразив будто они в студии, девушки, словно по подиуму, вышагивали стройной походкой, рекламируя на себе то или иное платье, а так же прилегающие к нему аксессуары.

Восторгаясь новыми нарядами, Микелина то и дело щебетала с Маурисио по поводу каждого из них. Однако как ни старалась Шеннон понять, в чем же разница между одним коротким платьем вишневого цвета и почти таким же другим, она сделала одну единственную умную вещь, пришедшую ей на ум незамедлительно – решив просто промолчать весь показ, она то и дело одаривала своей ослепительной улыбкой время от времени вопросительно поглядывающего на нее Мариусио.

Все платья были бесспорно хороши, отчего Шеннон то и дело согласно кивала предложению мужчины выбрать именно это.

Однако Микелина оказалась совсем не такой сговорчивой в выборе. Решив до конца взять на себя ответственность за сегодняшнюю внешность Шеннон, она внимательно изучала каждый фасон одежды, надетой на шествующих по кругу девушек. В конце концов, остановившись на коротком красном платье, она одобрительно кивнула.

– Вот это! Шеннон будет выглядеть в нем настоящей женщиной-вамп.

– Определенно, в нем она затмит любую встретившуюся на пути соперницу. – Согласился мужчина, вновь посмотрев в сторону молчаливой брюнетки. – Ну же голубка, примерьте!

Поскольку работающие над ней мастера уже давно выполнили свои задачи, Шеннон с легкостью поднялась с места. Неуверенно взяв в руки нежную материю, она проследила за взглядом одной из сотрудниц, указывающую на кабинку для переодевания и поспешила удалиться. Нервничая под пристальными взглядами, казалось бы, каждого человека находившегося в этот момент рядом с ней, Шеннон совсем позабыла обронить взгляд на зеркальную стену позади себя. Быстро юркнув кабинку, она сбросила с себя прежние вещи и, натянув платье, словно вторую кожу, взволнованно разгладила мелкие складочки в районе бедер. Как она выглядела – Шеннон не знала, но накрашенные красным цветом пальцы рук и ног красиво сочетались с ее новым облачением. Надев изысканные босоножки такого же алого цвета, что и платье, девушка попыталась представить себя со стороны. Заметив на своих плечах вьющиеся локоны, она вообразила кудрявую женщину в красном облегающем платье, доходившем до середины бедра, и сексапильных босоножках на высоченных каблуках, придававших ее ногам лишних десять сантиметров длины.

Вздохнув полной грудью, Шеннон решительно вышла на всеобщее обозрение.

– О, Боже, ну просто роковая женщина! – Первым воскликнул Маурисио.

Смущенно улыбнувшись такому комплименту, Шеннон со всех сторон ловила восторженные отклики принимавших участие в ее внешности сотрудниц «райских грез».

– Вы великолепны!

– Ну просто красавица!

Вспыхнув словно пламя восковой свечи от таких отзывов, девушка, наконец, подошла к огромному зеркалу и ахнула от полнейшего изумления.

В отражении стояла не она. Не та бедная девочка, выросшая на сырых улицах безликого города, которой подчас чтобы выжить приходилось воровать кусок хлеба. Перед ней стояла особа из другого мира. Мира светских вечеров и затмевающих блеском бриллиантов, мира дорогих машин и фешенебельных особняков.

Словно не веря собственным глазам, Шеннон медленно дотронулась до щеки кончиками пальцев. Боясь прикоснуться к ярко накрашенной незнакомке слишком резко, будто это и впрямь был другой человек, девушка продолжала потрясенно разглядывать свое отражение. Перед ней стояла высокая сексуальная женщина, чьи вьющиеся волосы ниспадали на грациозную спину своей обладательницы. Тонкие бретельки платья имели свою пару на каждом плече, оставляя одну из них обрамлять округлую плоть, другую же игриво свисать в районе предплечья. Ее вечерний макияж полностью гармонировал новому фасону одежды, придавая ей вид поистине соблазнительной женщины. Полная грудь, узкая талия, округлые бедра и длинные ноги – на все это Шеннон никогда не обращала особого внимания, но все же сейчас она оценила свою красоту по достоинству.

– И как тебе результат? – Послышался самодовольный голос подошедшей к ней Микелины, которая, не тратя времени, так же переоделась в длинное платье серебристого цвета в тон своему макияжу.

– Я… я просто не знаю, что и сказать! – Вполне искренне отозвалась все ещё ошеломленная девушка.

Усмехнувшись в ответ, Мике похлопала ее по плечу.

– Советую тебе все же придумать достойную благодарность моему брату, так как именно он оплачивает двухметровый счет нашего небольшого удовольствия.

Постепенно приходя в себя от осознания своей новой внешности, Шеннон не отходя от зеркала, подождала, пока Микелина о чем-то весело беседовала с Маурисио. Когда же настало время прощаться, невысокий мужчина в круглых очках без стеснения потрепал ее за щеку и, вручив небольшую дамскую сумочку-клатч с изящной застежкой, на которой позолоченными буквами было выгравировано слово «Фенди», тихо произнес:

– Скромный подарок для столь ослепительной женщины.

Благодарно кивнув, Шеннон старалась как можно шире раскрыть глаза, чтобы на них не выступили первые капли так не кстати выступивших слез. Помимо последних дней с Мануэлем, к ней ещё никто не относился со столь очевидной симпатией. Понимая, что основную роль в этом обращении играют, конечно же, деньги, Шеннон все же не могла упрекнуть ни Маурисио, ни работающих здесь женщин хотя бы в одном косом взгляде на незнакомую чужестранку, которая даже не знает разницы между маникюром и педикюром.

Когда Маурисио скрылся в дверях, Шеннон не удержалась от любопытства:

– Кто это?

Заметив как ошарашено поползли вверх брови Микелины, она мысленно приготовилась к презрительной насмешки в свою сторону.

Однако поспешно совладав с собой, лицо Микелины приняло одно из самых бесстрастных выражений, на какое она только была способна.

– Будем считать, что ты не задавала подобного вопроса. – Сухо произнесла она.

Попрощавшись с персоналом «Райских Грез» две обворожительные молодые женщины вышли под ясное небо теплого июльского дня.

Чувствуя себя словно новорожденной, Шеннон постоянно ловила на себе восхищенные взгляды проходящих мимо мужчин. Непривыкшая к такому вниманию, девушка скованно скрестила руки на достаточно отрытом декольте.

– Ну что, ты проголодалась? – Посмотрев на противоположную улицу, спросила ее временная компаньонка. – Тут за углом есть отличное кафе.

И прежде чем Шеннон произнесла хотя бы слово, Мике уверенно взяла ее за руку, потянув за собой.

Зайдя в небольшое, но очень уютное кафе, Шеннон мило улыбнулась столь оригинальному ретро-стилю. Наполовину пустое помещение вмещало в себя два ряда небольших прямоугольных столов, накрытых бежевыми скатертями со стоящими на овальных блюдцах собранных в причудливые фигурки салфетками. Небольшие просторные диваны, оббитые тяжелым коричневым велюром, гармонично сочетались с куполообразными лампами, стоящими по центру каждого широкого подоконника.

Выбрав крайний столик у широкого окна с видом на центральную площадь города, девушки сели напротив друг друга. Не смотря в сторону своей компаньонки, Шеннон прислушалась к приятной классической музыке, льющейся откуда-то сверху и, дождавшись белокурой официантки, нетерпеливо взяла меню, мгновенно углубившись в чтение предлагаемых блюд. Не зная и половины названий излагаемых в карте десертов, Шеннон в замешательстве прикусила нижнюю губу, коря себя за то, что в очередной раз поддалась решению Микелины и вошла в это кафе. Проще всего было бы вообще отказаться от их небольшого завтрака, но пустой желудок своей неразумной хозяйки тут же недовольно напомнил о себе. Решив не экспериментировать с неизвестными блюдами, девушка все же прагматично выбрала довольно известное «Тирамису» с черным чаем «Эрл Грей».

Микелина же, едва окинув карту меню, сразу попросила принести ей чашку зеленого чая.

Пока девушки ждали своих заказов, между ними постепенно восстановилось их прежнее напряжение. По-прежнему старательно избегая взгляда сидящей напротив сестры Мануэля, Шеннон внимательно разглядывала кишащею туристами центральную площадь. Мике же наоборот интересовала только эта загадочная персона, так сильно затмившая ее брату последние мозги.

Ощущая на себе пытливо исследующий взгляд, Шеннон машинально напряглась. Обычно, наврать в три короба для нее не составляло особого труда, но после сегодняшнего дня, в котором благодаря сидящей напротив особе она из золушки превратилась в настоящую принцессу, сама мысль об обмане показалась ей чересчур уж неблагодарной и низкой.

Заметив в стеклянном отражении вновь подходящую к ним официантку с широким подносом, девушка облегченно вздохнула. Внезапно, ей вдруг резко захотелось побыстрее выбраться из этого милого кафе и как можно быстрее вернуться к Мануэлю, рядом с которым ей не нужно придумывать новые небылицы относительно их славного знакомства, обстоятельства которого так сильно волновали его кузину. Ей не хотелось лгать Микелине, но и раскрыть всю правду сил тоже не хватало.

Благодарно улыбнувшись белокурой девушке, Шеннон погрузила маленькую десертную вилку в сделанный в виде небольшого сердца мини-торт. Попробовав вкус великолепного десерта, она блажено закрыла глаза. Да, Италия навсегда запомниться ей не только дорогими машинами с обворожительными миллионерами за рулем, но и столь восхитительной кухней.

Открыв глаза, Шеннон заметила на себе недоумевающий взгляд своей соседки по столику.

– Ты все это съешь? – Недоверчиво спросила она.

Едва заметно кивнув в ответ, Шеннон вдруг пришло на ум, что не поделиться кусочком столь вкусного десерта, будет крайне невежливо с ее стороны.

– Я могу поделиться с тобой. Хочешь половину?

Увидев, как Шеннон на полном серьезе разламывает вилкой бисквитное сердечко пополам, Микелина недоуменно затрясла головой.

– Конечно же… нет! – Укоризненно проронила она и словно, чтобы подчеркнуть свой решительный ответ, девушка как можно дальше отодвинулась от стола, вжавшись спиной в мягкую спинку дивана. – Я вообще не понимаю, как ты можешь это есть?!

– А что такого? – Непонимающе спросила ее собеседница. – По-моему, это очень вкусно.

– Это очень калорийно! – Скривившись, будто от боли, выдавила Мике.

Безразлично пожав плечами, брюнетка продолжила свою трапезу.

– Была бы моя воля, я бы каждый день на завтрак ела подобные лакомства.

Усмехнувшись услышанному, Мике приподняла руку, взглянув на свои изящные часы с фигурным золотым ремешком.

– Во-первых, сейчас поздний полдник, а во-вторых, – она томно вздохнула, впервые посмотрев на лежащее неподалеку пирожное с легкой долей грусти, – везет же некоторым. Могут есть как… – Резко вспомнив об их короткой перебранке в машине, Мике вовремя прикусила язык. – В общем, не каждому дано есть кондитерские изделия килограммами, и при этом оставаться с идеальной фигурой.

Шеннон усмехнулась, пропустив мимо ушей комплимент относительно своей фигуры.

– Поверь, я не так часто ем подобное, как тебе кажется.

Заинтриговавшись, Мике пригубила свой ароматно пахнущий чай и, не став спорить, словно невзначай повторила ранее услышанные слова:

– Ты сказала: «была бы моя воля». А что, в твоей семье кто-то против подачи сладких пирожных на завтрак?

– Мой папочка. – Сымитировав капризное выражение лица, Шеннон решила быть максимально честной, пока это возможно. – Он с детства не позволял мне подобную роскошь.

Не совсем поняв, что общего между обычным десертом и роскошью, Мике изумленно изогнула брови.

А может, родители Шеннон священнослужители, которым не принято есть сладкое? Это могло объяснить и многое другое, как например, столь явную стеснительность Шеннон в джакузи или неведенье относительно Маурисио.

Мике, конечно, мало что знала об образе жизни подобных людей, но даже она сомневалась на данный счет.

– А твой отец… откуда он?

Прожевывая каждый кусочек сладостного десерта с особой тщательностью, словно ест зажаренное мясо, а не воздушно-кремовую массу, Шеннон старалась сохранить на лице беспечную улыбку. Их разговор заходил совершенно не в то русло, по которому ей хотелось бы продолжать плыть, поэтому набрав на вилку тройную порцию таящего на языке лакомства, девушка хотела как можно скорее закончить их совместную трапезу.

– Он итальянец. – Вновь не став лгать, искренне признала она.

Пытаясь вспомнить кого-нибудь столь строгого уклада жизни, Мике призадумалась.

– Он священник?

Поперхнувшись от неудержимого смешка, Шеннон отрицательно покачала головой.

– Что ты, ему до святого, как мне до балерины.

– А как его фамилия? Ты, как я понимаю, носишь фамилию матери, так как она совершенно не здешнего происхождения, но твой отец…

Громко закашлявшись, Шеннон резко поднялась из-за стола. Наспех промокнув губы широкой салфеткой, она взяла в руки свой бумажный пакет, в котором лежала ее прошлая одежда и решительно произнесла:

– Я подожду тебя снаружи. Мне что-то просто катастрофически стало не хватать свежего воздуха.

Выбежав из маленького кафе, Шеннон лихорадочно растерла ладонями не в меру озябшую кожу рук. И как же так получилось, что за все двадцать три года ее бродяжной жизни ее ни разу не спрашивали об отце, благополучно заставляя забыть об этом подонке. Все было просто и честно: никому не было дела до твоего прошлого, пока ты отвечал требованиям окружающего тебя общества. Однако, стоило ей только вступить в мир модных платьев и бриллиантовых аксессуаров, в мир полный интрижек и обоюдной лжи, как за последние две недели Леонардо Пасквитти встречался почти в каждой теме любого разговаривавшего с ней человека. Нервно прогуливаясь вокруг небольшой клумбы цветов, Шеннон не заметила, как к ней подошли сзади.

– Простите, синьорина. – Послышался мужской голос со спины.

Непонимающе обернувшись, Шеннон, казалось, впервые в жизни готова была лишиться чувств в самый неподходящий для этого момент.

Рядом с ней стоял мужчина, одетый в служебную форму властителей закона. Но что хуже того – в его руке лежал откопированный на широкий лист снимок молодой девушки с достаточно крупными буквами под ним: «Шеннон Пэкстоун».

Внимательно посмотрев на побелевшее лицо окликнутой женщины, затем на снимок у себя в руке, патрульный неуверенно произнес:

– Синьорина Пэкстоун?

Потеряв дар речи, Шеннон впервые не знала, как поступить. Обычно при виде служителей порядка ее пятки сверкали со скоростью света, но сейчас, стоя в узком коротком платье на высоких каблуках, она сомневалась в том, что ей вообще удастся сделать хоть один поспешный шаг в сторону.

– Я… я… не…

Слова застряли в горле. Лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации, Шеннон едва ли не в отчаянье хотелось со всей силой дернуть за корни своих распущенных волос, крича при этом во весь голос, так как выхода она найти не могла. По договоренности с губернатором, она должна находиться под строжайшим наблюдением в доме Мануэля, а не разгуливать расфуфыренной куклой по улицам города, пусть даже она и не собиралась сбегать от своего наказания.

Заметив паническую нервозность в глазах незнакомки, мужчина интуитивно напрягся. Очень медленно потянувшись к висящим на поясе металлическим браслетам, служитель закона приготовился в любой момент набросится на подозреваемую, если вдруг та удумает бежать.

Как в замедленной съемке, она наблюдала за движением рук полицейского, решившего пустить в ход наручники. С мгновенной скоростью, словно карточный домик, стала рушиться ее последняя надежда на сегодняшний совместный ужин с Мануелем. Мысленно представив себя в грязной, воняющей помоями, тюремной камере, она содрогнулась и резко отпрянула в сторону.

Побег!? Но это приведет только к новым проблемам. И эта мысль, словно высоковольтный разряд молнии, заставила ее остановиться, превращая в существо без чувств и эмоций, безвольно починившуюся насмешкам госпожи-судьбы, женщину.

– Какого черта здесь происходит? – Как гром среди ясного неба, прозвучал поблизости голос Микелины.

Предостерегающе подняв ладонь в сторону подошедшей девушки, молодой представитель закона, по-прежнему, не отрываясь, следил за стоящей в паре шагов брюнеткой.

– Не подходите, синьорина. Здесь может быть опасно!

Едва не рассмеявшись во весь голос от подобной чуши, Мике решила снять свои солнечные очки, чтобы как можно лучше разглядеть эту чудовищную угрозу. Поняв, что Шеннон находится в глубоком ступоре, рыжеволосая девушка не на шутку возмутилась, заметив, как стоящий перед ней мужчина все же снял с пояса наручники, готовый в любую секунду заковать в них ее временную подопечную. И если это произойдет, она сильно сомневалась, что ее дорогой братец отблагодарит ее теплой улыбкой. Мануэль придет в ярость от того, что какой-то идиот решил забрать у него из-под носа одну из своих самых любимых содержанок, снося при этом головы винновых. В том числе и ее собственную. А начинать войну между ними у нее не было никакого желания.

– Простите, офицер, но мне кажется, реальная опасность может исходить к вам с совершенно другой стороны. – С надменной улыбкой спокойно продолжила она. – А именно – от меня. По какому праву вы размахиваете своими игрушками перед лицом моей сестры?!

– Простите? – В замешательстве переспросил ее мужчина, начав настороженно следить уже за обеими девушками. – Что вы имеете в виду?

Решив, как можно скорее положить конец столь драматургической ситуации, Микелина уперла руки в бока и с бойким голосом начала свою тираду:

– То, что слышали. Да вы хоть знаете, кто я такая?

Уловив растерянное выражение лица законодателя власти, Мике иронично усмехнулась.

– Меня зовут Микелина Горнели. – Заметив с какой невероятной скоростью расширились глаза мужчины от услышанной фамилии, девушка едва заметно согласно наклонила голову. – Да, да, именно мой отец – Лукас Горнели ежемесячно инвестирует немалые средства на развитие нашей любимой и глубокоуважаемой служебной системы Италии.

– Простите, синьорина. – Вконец растерявшись, выдавил из себя молодой служитель порядка.

Каждый сотрудник полиции прекрасно знал, что Лукас Горнели являлся одним из самых щедрых покровителей полиции в этой стране. Не желая выслушивать недовольство своего начальства по этому поводу, мужчина решил пояснить свои действия дочке одного из влиятельных олигархов.

– Я не знал, кто вы такая… Я всего лишь хотел арестовать опасную преступницу…

– Преступницу? – Недоуменно переспросила Микелина. – И кто же, по-вашему, здесь преступник?

Взгляд офицера неуверенно остановился на все ещё потрясенном лице темноволосой девушки.

– Вот она. – Наконец, изрек он. – Эта преступница залезла в мирный дом, выкрала бриллианты, оставив разоренной одну из самых многоуважаемых семей во всей стране.

Безудержный смешок Микелины наконец-то вывел Шеннон из глубокого оцепенения. Изумленно сообразив, что кузина Мануэля на ее стороне, ошеломленная брюнетка решила молча проследить за дальнейшим развитием беседы.

– Офицер, вы действительно думаете, что моя двоюродная сестра могла обокрасть семью Пасквитти?

– Ваша… сестра? – Будто впервые услышав подобное утверждение от молодой синьорины, нерешительно переспросил полицейский. – Разве, это не Шеннон Пэкстоун?

Словно в оправдание своим словам мужчина показал снимок разыскиваемой преступницы.

С интересом рассмотрев портрет взлохмаченной девицы с изрядно перепачканным лицом, Микелина брезгливо скривила губы.

– Вы что, серьезно полагаете, что это чудовищное убожество похоже на мою сестру?

Ошеломленно округлив брови, Мике посмотрела на свою все ещё молчащую «сестренку».

– Изабель, ты только посмотри, с кем тебя спутали?! Уму непостижимо!

Моментально ухватив игру своей неожиданной спасительницы, Шеннон медленно подошла ближе.

Взглянув на снимок, она вдруг весело усмехнулась, вспомнив, как после нескольких изматывающих часов преследования ее все-таки смогла догнать полиция и сделать столь неудачную фотографию.

– Неужели я и, правда, так плохо выгляжу? – Как можно беззаботнее спросила она.

Ещё раз взглянув на фотографию перепачканной преступницы и на эту столь роскошную молодую синьорину, растерянный сотрудник порядка не на шутку засомневался в собственном уме.

– Простите меня, синьорины. – Слабым голосом произнес он, словно только что поняв, с какой семьей он имеет дело. – Произошла небольшая ошибка.

Снисходительно улыбнувшись, Микелина взяла Шеннон под локоть, открыто продемонстрировав свою крепкую любовь к кузине.

Однако последующая реплика заставила ее губы вновь принять горизонтальное положение.

– Вы не могли бы предъявить ваши документы?

Впервые отдав должное служителю закона, которого она ещё секунду назад принимала за полного болвана, Мике приняла самое что ни на есть оскорбленное выражение лица.

– Вы нам не верите? – Холодно проронила она.

– Верю, но все же…

– Но все же требуете документов! – Негодующе воскликнула она, привлекая к себе любопытные взоры прохожих туристов. – Никогда не думала, что в своей родной стране меня станут в чем-то подозревать! Я что, каждый раз, выбираясь с подругами в кафе или какой-нибудь бутик должна брать с собой паспорт?

– Синьорина, Горнели… – Видя, как не на шутку разбушевалась рыжеволосая девушка, попытался успокоить ее полицейский.

– Вот именно, я – синьорина Горнели! – С чувством явного достоинства выкрикнула Микелина, поспешно раскрыв свою дамскую сумочку. Вытащив из нее мобильный телефон, девушка начала неистово нажимать на кнопки, пока ее губы не изогнулись в торжествующей улыбке.

– Вот, посмотрите. – Протянув дисплей телефона замолчавшему мужчине, довольно произнесла она.

Посмотрев на интернет страницу с газетной статьей, на снимке которой была изображена Микелина со своим отцом, служитель закона совсем сник, почувствовав свою очередную оплошность.

Расчетливо поймав момент полнейшего поражения сотрудника порядка, Мике нанесла решающий удар.

– Я думаю, я достаточно подтвердила свою личность. Так что давайте решим всё мирно: вы отпускаете нас с сестрой, а я не звоню своему отцу и не называю ему вашу фамилию.

Прекрасно понимая, что после такого звонка с его карьерой в правоохранительных органах будет навсегда покончено, мужчина опустил взгляд.

Вспомнив тактику хорошего и плохого полицейского, Шеннон быстро вжилась в образ столь любимой обаятельной пай-девочки .

– Вы, кажется, говорили, что произошла небольшая ошибка? – Вмешалась в разговор темноволосая девушка, подбадривая приунывшего мужчину. – Мы все понимаем, офицер. У вас такая сложная работа.

Нежно улыбнувшись, она крепко обхватила Мике за плечи.

– Простите мою сестру, она зачастую бывает вспыльчива и груба. Неприятности на любовном фронте – с кем не бывает? – Добродушно хмыкнула брюнетка. – Но раз никто ни на кого не держит зла, то, может, мы уже пойдем?

Не удержавшись от ответной улыбки столь милой девушке, молодой служитель закона и впрямь откровенно недоумевал, как же он смог спутать столь обворожительную женщину с грубой преступницей? Ещё раз посмотрев на стоящих перед ним девушек, мужчина пораженно покачал головой. Сразу видно, что они не родные сестры, так как одна из них была настоящим ангелом с милым, покладистым характером, в то время как вторая – настоящая богатая стерва, готовая с упоением пить свежую кровь от таких обычных работяг, как он.

Решив поскорее закончить свое недолгое знакомство со столь могущественной семьей, пока это не закончилось его скоропостижным увольнением с работы, полицейский, сложив откопированный снимок в несколько раз, поспешно убрал небольшой лист в карман брюк.

– Приятного дня, синьорины. – Отдав честь, он быстро кивнул головой, после чего, развернувшись, решительным шагом направился прочь.

Ликуя от их небольшой победы, девушки не спешили размыкать объятий. Опомнившись первой, Мике, не стирая улыбки с лица, тихо произнесла:

– Уходим. И как можно скорее. – Продолжая крепко обнимать Шеннон за плечи, она поспешно направилась в сторону салона красоты, на парковке которого до сих пор стояла ее машина. – Без обид, но на мою двоюродную сестру ты похожа ещё меньше, чем на свой собственный снимок. Так что, нам лучше убраться отсюда, пока наш дорогой друг не проверил остальные данные.

Затерявшись среди толпы людей, безмолвно сговорившиеся сообщницы поспешили скрыться со столь открытой площади. Почти добежав до подземной парковки «Райских Грёз», девушки юркнули внутрь элегантного салона «Порше», наспех закрыв за собой все двери. Только после того, как откидная крыша автомобиля снова оказалась на своем месте, полностью скрывая не в меру обеспокоенных пассажирок, они наконец-то смогли спокойно отдышаться. В немом молчании отчетливо слышалось сбивчивое дыхание обеих соучастниц, и Шеннон могла поклясться, что ритм сердца Микелины нисколько не уступал ее собственному. Поразившись от того, что ещё совсем недавно ей нравилось это чувство экстрима, девушка в конец приуныла, осознав, что прошлой «сорванца-Шеннон» больше нет в ее жизни. И неважно, что будет дальше: тюрьма или снова беспризорная жизнь, она уже никогда не станет прежней. Мануэль показал ей другую часть жизни, заставив ее повзрослеть, перешагнуть свой прошлый период прошлого. Только вот к чему приведет этот новый шаг, она пока и сама не знала.

Позабыв на секунду прошлые распри с сидящей поблизости Микелиной, Шеннон не смогла скрыть подмеченные наблюдения.

– Да у тебя талант! – Не скрывая иронию в голосе, невольно усмехнулась она. – Ты далеко пойдешь.

Сухо хмыкнув в ответ, Мике обхватила длинными пальцами мягкую кожу руля и, замерев на мгновение, наконец, резко включила зажигание. Пренебрегая знаки рекомендуемой скорости, девушка поспешно выехала из подземного гаража, после чего мча спортивный «Порше» вдоль узких улочек, все дальше и дальше уезжала от центра города, уносясь в сторону от элитных особняков к самому пику высокой скалы. Только остановившись на обширном пустыре, она заглушила мотор, после чего тихо и очень четко заговорила:

– Ладно, детка, мы круто поиграли. Было весело. Но теперь давай начистоту. Кто ты? Что ты? И как смогла так близко подобраться к моему брату?

Понимая, что после всего произошедшего на площади лгать Микелине не имело смысла, Шеннон ничего не осталось, как сказать чистую правду:

– Я обычная беспризорная сирота, выросшая в грязных трущобах Чикаго, ставшая профессиональной воровкой. – Пожав плечами, она, словно оправдываясь, развела раскрытые ладони по сторонам. – Вот и вся моя биография.

Ошеломленно приоткрыв рот, Мике посмотрела на Шеннон, пытаясь поверить услышанному.

– Так это, и правда, ты украла бриллианты Пасквитти? – Словно полный бред, тихо произнесла она совершенно недоверчивым голосом.

Гуманно промолчав, Шеннон ожидала дальнейшей реакции своей собеседницы, с легкой долей иронии размышляя: спихнет ли младшая сестренка столь мерзкую преступницу обратно своему брату или, как истинный законопослушный гражданин, прямиком отвезет ее в полицейский участок?

– Ты украла бриллианты Пасквитти. – Вновь послышался тихий голос Микелины, словно она только сейчас осознала каждое слово произнесенного ею предложения.

– О, Боже, ты украла бриллианты Пасквитти! – Наконец, приняв столь невероятный факт, вдруг громко воскликнула рыжеволосая девушка, посмотрев на Шеннон, будто видит в первый раз в жизни. – Вот это да!

На этот раз Шеннон пришлось с трудом удержать свою так и норовившую отвиснуть челюсть, поскольку совсем не была готова к такой бурной реакции. Заметив на себе полный восхищения взгляд, она всерьез опасалась, что у Микелины случился припадок.

– Я так и знала, что ты не одна из светских дамочек моего круга, какой бы чертовски хорошенькой не казалась на самом деле. – Деловито изрекла Мике, вновь беря себя в руки.

– Так уж и знала? – Сведя брови, сомневающимся голосом переспросила Шеннон.

– Конечно. – Довольно хмыкнула собеседница. – Ты ведь ничего не понимаешь в современных аспектах моды. Не знаешь элементарной разницы между педикюром и маникюром. Ты никогда не заходила в бутик модной одежды Джо Кре, хотя и живешь в Чикаго. Господи, да ты даже с солярием справиться не могла!

Вяло усмехнувшись в ответ, Шеннон ничего не оставалась, как с поражением признать свое полное фиаско. Да, что не говори, но тягаться с Микелиной в знаниях моды и прочей ерунды с косметическими процедурами – было ее самым слабым местом.

– И все-таки, я не понимаю, – развернувшись к ней в пол-оборота, продолжала рассуждать Мике, – ты попалась на краже в Искье. Так зачем мой брат вытащил тебя из лап губернаторской полиции и привез в свой дом? Откуда он вообще о тебе узнал?

Почувствовав, как зарделись ее щели, Шеннон опустила глаза.

– Потому что до этого я пыталась обокрасть его.

Услышав со стороны сначала приглушенный смешок, который быстро перерос в сдавленный смех, Шеннон недоуменно посмотрела на, казалось бы, ополоумевшую собеседницу.

– Да уж, – кое-как успокоившись, покачала головой рыжеволосая девушка, – ты не профессиональная воровка. Ты – горе-неудачница.

– Тем не менее, я все-таки лишила бриллиантов Пасквитти. – Оскорблено парировала Шеннон.

Забывшись о том, что их чуть не арестовали на улице, Микелина продолжала весело посмеиваться, словно они разговаривали об очередной комедии, вышедшей на большой экран.

– Я, конечно, понимаю, тебе тяжело пришлось, иначе ты бы вряд ли вступила в подобный род деятельности, но, все же, как ты смогла так сильно зацепить моего брата? Обычно он терпеть не может лгунов и мошенников.

– Он и не мог. – Открыто признала брюнетка. – Поначалу, он лишь хотел отомстить мне за содеянное, но постепенно наши отношения… – Задумавшись над тем, что же между ними происходит на самом деле, Шеннон на секунду замолчала. Она с ума сходила по Мануэлю. И казалось, чем больше пыталась им насытиться, тем больше хотела его снова и снова. Не зная, как объяснить все это Микелине, девушка тихо вздохнула. – В общем, теперь всё сложно. Уже завтра за мной приедет конвой во главе с губернатором, чтобы переправить в Неапольскую тюрьму. Так что, можешь не беспокоиться, скоро твой брат навсегда обо мне забудет.

Мгновенно поникнув, Мике впервые стерла со своего лица так долго хранившийся на нем энтузиазм.

– Печально, что все так сложилось. – Искренне признала она. – Я, конечно, никогда не думала, что мой брат может сойтись с подобного рода женщиной, но, кажется, я только сейчас понимаю, что ты во многом отличаешься от тех глупых белобрысых идиоток, так часто цепляющихся за его шею. Ты во многом интереснее, чем хочешь казаться на первый взгляд. С тобой можно поговорить, не боясь, что ты, словно немая корова, уставишься на меня круглыми глазами и начнешь непонимающе моргать в ответ… Хотя, о моде с тобой все же лучше не заговаривать. – Простодушно улыбнулась Мике. – И все же, главное твое достоинство – это мой брат.

Заметив на себе вопросительный взгляд карих глаз, девушка смещено пояснила:

– То, как он сегодня смотрел на тебя… Я никогда прежде не видела у него подобного взгляда. Ты была не просто его новой пассией на очередной вечер, ты была его жизнью. – Задумавшись на миг, она трепетно произнесла. – Если на меня кто-нибудь когда-нибудь посмотрит точно так же, клянусь, я не раздумывая брошу все, что у меня есть, только лишь бы навсегда остаться с ним.

– Жаль только, что мне бросать нечего.

Откинувшись на спинку своего сидения, Шеннон невидящим взглядом посмотрела в окно. Как бы она ни старалась забыть об ожидающем ее кошмаре, как бы ни пыталась оставаться сегодня в совершенно непринужденном настроении, крадущаяся боль все же острым камнем давила в груди. Сдерживая подступившие слезы, молодая девушка обхватила себя за озябшие плечи, пытаясь согреться сквозь пробивающиеся через окна лучи палящего солнца.

– Мне жаль, что все так получилось. – Вновь послышался приглушенный голос Микелины. – Именно поэтому я никогда не создаю себе подобных тупиков. Не хочу потом ни жалеть, ни быть под чьим-то подчинением. Я люблю свою свободу. Я хозяйка своей судьбы.

– Люди заблуждаются, утверждая подобное. – Холодно проронила Шеннон, все ещё невидящим взглядом смотря в свое окно. – Поверь, я знаю.

– Не в моем случае, детка. – Вдруг самодовольно усмехнулась Микелина. – Только не в моем случае. Да и, честно говоря, будь я на твоем месте, то не стала бы так заранее расклеиваться. Борись! Ищи выход! Действуй любой ценой, но борись, а не сиди тут и не ной, проклиная судьбу.

Сузив глаза, Шеннон повернула голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Ты думаешь, я не боролась? Думаешь, я в тюрьму хочу? Единственный для меня шанс на спасение – это побег. Но если я на это пойду, они придут за твоим братом. Губернатор ясно дал знать, что один из нас обязательно ответит за содеянное мной преступление.

– Губернатор – всего лишь мелкая сошка, по сравнению с нашими семьями. Он не рискнет даже пренебрежительно посмотреть в сторону Мануэля.

– И все-таки я не хочу проверять. – Твердым голосом произнесла Шеннон, ставя окончательную точку в этом вопросе.

Понимая, что разубедить сидящую рядом брюнетку ей не удастся, Мике лишь беспечно пожала плечами.

– Ну и зря. А я бы попробовала. Нужно испробовать все шансы, пока они ещё актуальны.

Выведенная из себя столь беззаботным тоном собеседницы, Шеннон, наконец, отбросила свои душевные терзания на задний план и, ошеломленно покачав головой, вновь посмотрела на веселящуюся особу.

– Микелина, оглянись! Это всё серьезно. А для тебя жизнь это… это просто театр какой-то!

– Вся наша жизнь – театр, а люди в нем актеры. Так, кажется, ещё сам Шекспир сказал. – Лениво потянула Мике, открыв дверцу со своей стороны.

Горестно покачав головой, Шеннон усмехнулась самой себе.

– Мы слишком разные. – Вслух рассудила она. – Ты никогда не поймешь моих проблем. Никогда не окажется в той безвылазной яме дерьма, в которой оказалась я. Для меня вся моя жизнь – это сплошная борьба за выживание, для тебя же жизнь – это веселая игра в театре, в котором ты всегда будешь исполнять главную роль. Не стоило мне ждать от тебя понимания, ведь чтобы понять мои чувства, нужно пережить ту боль, которую испытала я. Ты не знаешь, что чувствует человек, когда совершенно чужие ему люди смотрят на него, словно ты он достоин своего рождения. Они презирают его, за то что он грязный, голодный… За то, что он нищий и беспомощный. Меня может понять только такой же отверженный человек, как и я. А тебя это никогда не касалось.

Словно наконец-то услышав говорившую рядом девушку, Микелина горько усмехнулась, с тяжелым взглядом посмотрев через лобовое окно машины.

– Давай, выйдем. Хочу тебе кое-что показать.

Последовав за собеседницей, Шеннон не спеша вышла из приятной прохлады, создаваемой включенным кондиционером, в знойное пекло солнечного дня. Осмотревшись на широком пустыре, резко обрывающимся у подножия голой скалы, Шеннон осторожно сделала пару шагов вперед, пытаясь максимально приблизится к стоящей у самой кромки камня рыжеволосой девушки. Находясь на границе между безопасностью пологой равнинной местности и резко начинающегося крутого утеса, о который далеко внизу бились непокорные морские волны, рассыпаясь в своей борьбе на миллиарды крошечных брызг, Мике казалась отрешенной от всего мира. Не замечая кружащего у основания пропасти вихря, беспощадно бьющего в лицо, Шеннон непроизвольно задержала дыхание. Вид у этого места был опасно красивым.

Выйдя из тяжелой задумчивости, Мике оглянулась и, сделав пару шагов назад, чтобы не кричать из-за гуляющего в этих просторах вольного ветра, раскинула руки широко в стороны.

– Правда же, здесь очень красиво? – Слишком напряженно для простой счастливой улыбки, слабо усмехнулась она. – Последние одиннадцать лет, я каждый год приезжаю на это место. Но лишь дважды я была здесь не одна. Ты, как раз, вторая.

Чувствуя разительную перемену настроения в стоящей поблизости девушке, Шеннон как можно бесстрастнее спросила:

– И кто же был до меня?

– Моя мать. – После недолгой паузы, холодно проронила Мике, вновь посмотрев в бескрайнюю голубую даль, где мерцающее яркими солнечными бликами море плавно сливалось с безоблачными просторами небес.

Отойдя от опасного обрыва, сестра Мануэля не спеша вернулась к стоящему по центру пустыря «Порше» и, облокотившись бедрами капот, прищуриваясь от ярких лучей солнца, посмотрела на Шеннон.

– Ты говоришь, мы слишком разные. – Задумчиво начала она. – Да, ты права, я не знаю, что такое выживание в одиночестве на грязных улицах огромного города. Не знаю, как можно жить без крыши над головой. Не знаю, что такое голод, кроме тех случаев, когда по собственной инициативе сижу на диете. Я выросла в роскоши. Моими детскими игрушками были изумруды, рубины и бриллианты, которые я выковыривала из своих кукол, сделанных для меня на заказ… Да, мы разные. Но в одном ты все же ошибаешься. Я знаю, что такое боль. Боль от ненависти самого близкого и любимого тебе человека, ничем не уступает твоей… а может, даже и превышает ее.

Недоверчиво поймав взгляд смотрящей на нее Микелины, Шеннон тоже подошла к машине.

– Тебя кто-то ненавидел?

– Вообще-то, я не стерва, – лениво улыбнулась девушка, продолжая свой рассказ, – но иногда меня заносит. Все эти тряпки, разговоры о драгоценностях, вечеринках – всему этому я научилась благодаря своей матери. А ведь когда-то я не была такой. Когда-то я была маленькой девочкой, обожающая своих родителей… в особенности – маму. – Ее взгляд углубился, стал на мгновение теплым, нежным, изменяя облик Микелины до глубины души. – Отец Мануэля и мой – родные братья. Оба властные, состоятельные люди, с одной лишь разницей – Густаво Конте женился по любви на дочери итальянского нефтяного магната, а мой отец выбрал в жены дочь эмигрировавшего из Италии в Кубу опасного наркобарона, которая очень хотела вернуться в родную страну. Этот брак был построен лишь на расчетливой выгоде, благодаря чему Лукас и выстроил свою империю. По условию моего деда, он взял его фамилию, чтобы род Горнели и дальше процветал в Европе. Моей матери было всего лишь восемнадцать, когда ее выдали замуж. Она была молодой, очень красивой и до смерти ненавидела моего отца…а потом и своего ребенка, порожденного им. Но я была далека от всего этого. Я страшно любила свою мать. Бывали дни, когда я бегала за ней, словно ее тень, выполняла любое ее пожелание, посвящала ей свои дифирамбы и очень часто просила подарить мне ещё одного братика или сестренку. Но я так и осталась единственным ребенком. Наверное, поэтому я так сильно привязана к своим двоюродным брату и сестре, чьи матери обожали своих детей.. Моя же мать умилялась мной, как послушной маленькой собачкой. Видимо, из-за отца она никогда не показывала своего настоящего отношения ко мне. Но однажды, ей все это надоело. Лукас стал часто уезжать на трехмесячные командировки в Штаты. Мать почувствовала свободу и тоже перестала бывать дома. До переезда во Францию, мы жили неподалеку от резиденции Мануэля. Именно поэтому я так часто просила нашего шофера отвезти меня к своему любимому дяде, чтобы поиграть со старшим кузеном.

Внезапно голос Микелины дрогнул. С видимым усилием проглотив ком в горле, она все же тихо продолжила:

– В один из таких, казалось бы, беззаботных дней в особняк дяди приехала моя мать. Мне было десять лет – достаточно разумный ребенок, чтобы кое-что понимать из жизни взрослых. В тот день я впервые увидела свою мать в таком состоянии. Она не была пьяна. Не сходила с ума. Она просто была под кайфом. Вероятно, Густаво это заметил, отвел ее кабинет, где они очень долго и очень громко о чем-то спорили. Пока мой дядя звонил брату с целью рассказать о том, что происходит, моя мать резко выбежала из кабинета, схватила меня за руку и бегом отвела к стоящей у крыльца машине. Это был поздний вечер. Она вела машину, как сумасшедшая, пару раз сбив ограждающие дорогу столбцы. Я притихла, вжалась в сидение и молила лишь о том, чтобы мы как можно скорее приехали домой. И вот, наконец, она остановилась…

Выпустив вместе со вздохом давно ушедшие переживания той ночи, Мике горестно осмотрелась вокруг.

– Она привезла меня сюда. На этот утес. С целью сбросить вниз. Когда я это поняла, я начала отбиваться, умолять ее не делать этого. Я не понимала, что с ней происходит. Не понимала, почему моя любящая мать вдруг решила от меня избавиться, как от надоевшего платья. Когда я спросила ее об этом, то получила довольно исчерпывающий ответ. Таща меня к обрыву, она проклинала моего отца, всю его семью, но чаще всего она проклинала меня. Сказала, что я испортила ей жизнь. Что из-за меня она лишилась своей фигуры и красоты. Сказала, что если бы не я, то у нее был бы шанс на свободу. И в тот момент, когда она выкрикнула, что молила Бога о выкидыше, я перестала бороться. Решила, что раз она так хотела моей смерти, то пусть так и будет, лишь бы она была счастлива. К счастью, Густаво нашел нас быстрее. Выхватив меня из ее рук, он отвез меня обратно в свое имение. А через пару дней, когда я вернулась со своим отцом домой, то без утаек узнала, что моя мать выкрала из семейного сейфа значительную часть денег и сбежала с каким-то молодым музыкантом.

Выслушав столь душераздирающую историю, Шеннон впервые задумалась, а, может быть, ей повезло, что она была одна? Нет ничего хуже, чем ненависть родителя к своему ребенку. Не зная, что и сказать, темноволосая девушка хотела крепко обнять Микелину, стереть с ее лица то горькое выражение, вызванное столь неприятными воспоминаниями, но вдруг она вновь заговорила:

– Спустя два года я узнала, что моя мать умерла от передозировки где-то на окраине Мексики. С тех пор каждый год я приезжаю на это место, чтобы помнить, к чему может привести самая обычная человеческая слабость. И я решила, что быть властной и сильной намного лучше сникшей участи безвольной женщины. Я никогда и не перед кем не преклонюсь. Я буду стервой. Я буду полной сукой, если это понадобиться, но я никогда не позволю сделать выбор кому-то другому, кроме себя. К счастью, познав печальный опыт, мой отец не давит на меня. Вся моя родня с затаившимся дыханием ждет моего выбора, но я не спешу. Мне нравится моя жизнь. Моя свобода. Как я говорила – я полноправная хозяйка своей судьбы. Я не люблю привязываться к людям. И я использую все возможности сегодняшнего дня в первую очередь для собственной выгоды. Скажешь, я бесчувственная стерва? И я отвечу – да. Но именно такой меня и сделала столь беззаботная и роскошная жизнь. Так что где-то мы все-таки похожи. Ни ты, ни я не доверяем людям, предпочитаем скрывать свои эмоции, заботимся о себе как можем. Я не осуждаю тебя за кражи. Будь я на твоем месте, наверное, поступила бы так же. Так что, ты, пожалуй, первая, кто за столько лет смог расшевелить во мне столь глубоко спрятанные чувства.

Сквозь невольно выступившие слезы, Мике почувствовала, как ее пальцы крепко сжались в небольшой женской ладони. Посмотрев на ободряюще улыбающуюся Шеннон, она и сама слабо улыбнулась в ответ.

– Я рада, что ты все-таки умеешь чувствовать. – Тихо произнесла брюнетка. – Это и делает нас людьми.

Едва заметно кивнув, Микелина поспешно стерла скатывающиеся по щекам слезинки и, взяв себя в руки, подошла к дверце водительского сидения.

– Что-то мы совсем заболтались. А ведь уже смеркается. Нам пора домой, иначе брат начнет волноваться.

Согласившись на этот счет, Шеннон в последний раз восхищенно осмотрела окружающий их пейзаж, после чего поспешила сесть в машину.

В тысячный раз взглянув на изящно переливающийся чередующимися бликами желтого золота, платины и черных алмазов округлый циферблат своего «Ролекса», Мануэль нервно мерил шагами просторную комнату кабинета.

– И где, черт возьми, их только носит? – Рассерженно произнес он, обращаясь к спустившимся за окном сумеркам.

Отгоняя от себя мысли о том, что Шеннон могла встретиться с представителями закона, благодаря чему теперь сидит в холодной камере, прикованная к бетонной стене, Мануэль быстро подошел к своему креслу и, сняв с него светло-коричневый пиджак, поспешно одел его поверх белоснежной сорочки. Пока он тщательно оправлял манжеты с золотыми запонками, перед глазами предстала очередная картина. А что если Шеннон обхитрила Мике и ускользнула от нее, намериваясь сбежать с острова, тем самым все же избежав завтрашнего дня расплаты?

От этой мысли вконец теряющий контроль мужчина в очередной раз достал из кармана брюк мобильный телефон, с целью набрать номер двоюродной сестры, которая вот уже целый час напрочь игнорировала все его звонки. Внезапно звук захлопнувшейся двери, а затем и последовавший дружеский веселый смех, заставил его резко развернуться на сто восемьдесят градусов и стремглав покинуть кабинет.

– Мике, – едва завидев за поворотом образ женской фигуры в откровенном облегающем платье, сердито прорычал он, – ты хоть когда-нибудь следишь за временем? Я уже битый час пыта…

Окликнутая девушка оглянулась, мгновенно принудив всю накопившуюся нервозность разом улетучиться из головы, пораженно замершего на месте мужчины.

– Микелина решила подняться наверх. Хочет надеть один из шифоновых шарфиков к ее новому платью. – Не обратив на строгий тон особого внимания, беспечно отозвалась темноволосая девушка. Заметив так явно читающееся ошеломление на лице Мануэля, Шеннон скоромно потупила взгляд. – Ну, что скажешь? Я сильно изменилась?

Кое-как совладав с собой, Мануэль тихо кашлянул в кулак, после чего, наконец, снова обрел дар речи.

– Простите, вы тут не видели одну лживую воровку, дерзко ударившую меня моей же статуэткой по голове и нагло пытавшейся обчистить мой сейф?

– Вообще-то, она как раз перед вами. – Решив подыграть его словам, виновно усмехнулась обращающаяся к нему брюнетка.

– Нет, – подойдя к ней вплотную, хрипло произнес Мануэль. – Я больше не вижу в тебе ничего дерзкого или наглого. Передо мной стоит лишь кроткий, скромно улыбающийся мне ангел. Лживая мошенница осталась навсегда в прошлом.

Нежно потершись кончиком носа об ее мочку уха, он тихо прошептал:

– Ты ослепительна. Даже не знаю, чем я заслужил такое сокровище.

Резко усмехнувшись, девушка не могла не возразить такой нелепице.

– Мануэль…

– Ш-ш-ш… – Прервав Шеннон на полуслове, он взял ее ладонь, легонько потянув вслед за собой. – Иди сюда. У меня кое-что есть для тебя.

Подойдя к небольшому круглому столику из темного гранитного камня, стоящего у основания мраморной лестницы, Мануэль обратил свой взгляд на его до блеска отполированную поверхность, на которой лежали две небольшие коробочки. Развернув податливый стан девушки к себе спиной, он не спеша раскрыл широкий футляр из красного дерева, достав из него свой первый подарок. Почувствовав обволакивающую нежную кожу шеи прохладу, Шеннон опустила взор. Трехрядная нить великолепных брильянтов, обрамленных в платине в форме сердец, представляла собой истинное произведение ювелирного искусства. В неподдельном изумлении прикоснувшись пальцами к сверкающим на свете камням, девушка впервые в жизни не верила своим глазам. Столь дорогое ожерелье на шее какой-то уличной оборванки – такое ей не снилось даже в своих самых невероятных снах.

– Мне даже страшно подумать, что будет, если я это потеряю. – Чуть дрогнувшим голосом прошептала Шеннон.

– Натравлю полицию и посажу в тюрьму. – С ленивой усмешкой шутливо известил ее мужчина.

– Тогда я возьму тебя с собой за столь искушающий соблазн. – Весело сверкнув глазами, парировала она.

Развернувшись лицом к Мануэлю, Шеннон одарила его своей светящейся улыбкой.

– Соблазн от чего: ожерелья или меня?

Этот вопрос поверг ее в кратковременное молчание, затем она ответила:

– Даже не знаю, – задумчиво потянула она, – с одной стороны – это очень роскошное колье, но с другой – мне с тобой в камере будет намного веселее, чем с какой-то сверкающей грудой каменей. Так что, я все же предпочту тебя.

Усмехнувшись ее словам, Мануэль нежно привлек смеющуюся плутовку к себе.

– Нет уж. Давай лучше останемся здесь.

Согласно улыбнувшись, Шеннон краем глаза заметила другую все ещё закрытую коробочку.

– А что во второй коробке? – Заинтриговавшись, словно ребенок, она с любопытством выглянула из-за широкого плеча мужчины, чтобы лучше разглядеть интересующий ее предмет.

Пропустив девушку к декоративному столику, Мануэль встал позади нее.

– Открой и увидишь.

Обрадовавшись такой перспективе, Шеннон осторожно приподняла высокую черную коробочку, вынув из нее небольшой флакон.

– Духи? – Изумленно проговорила она. – Мне?

Поймав одобрительный взгляд Мануэля, она осторожно отодвинула крышечку, принюхавшись к свежему аромату с легким оттенком сладкой ванили.

– Боже мой, какой невероятный запах! – В полном восторге, проговорила она. – Мне очень-очень нравится.

Подождав пока девушка вдоволь насладится новым запахом духов, нанося их на свою кожу, мужчина, словно невзначай произнес:

– Если тебе так понравился этот аромат, посмотри на его название и запомни на будущее.

С интересом оглядев фужер, Шеннон, наконец, увидела выведенные прописным шрифтом буквы.

– Здесь написано: «Ш-ше… Шеннон Пэкстоун». – Словно не веря своим глазам, прочитала она.

С волнением взглянув в лицо Мануэля, она обескуражено изрекла собственные мысли:

– Ты назвал духи в честь меня?

Обняв девушку за плечи, Мануэль притянул ее спину к своей груди.

– Я как-то говорил тебе, что имею дар сопоставлять ароматы и людей. Так вот, этот аромат особенный. Он – твой.

Сдвинув брови, Шеннон внимательно посмотрела на наполненный жидкостью флакон. Она когда-то слышала, что в некоторые парфюмерные изделия добавляют специальные феромоны, благодаря чему людям очень нравится исходящий от них запах.

– В нем что, содержаться какие-нибудь феромоны? – Слегка обеспокоившись, спросила она. – Мне ведь, и правда, очень сильно понравился этот аромат.

– Нет, с феромонами я не имею никаких дел. – Отозвался у нее за спиной Мануэль. – Это только моя фантазия. Так я вижу тебя в мире всевозможных ароматов.

Аккуратно поставив флакон обратно на стол, Шеннон, не размыкая его нежных объятий, развернулась к нему лицом.

– У меня в кабинете лежат документы на этот новый продукт моей фабрики, запатентованный на твое имя, – поймав ее взгляд, вполне серьезно проговорил Мануэль, – так что отныне ты не только можешь наслаждаться чудесным ароматом, но ещё и получать с этого деньги. – Заметив ее недоумение, он кратко пояснил. – Как только запустится этот проект, и твои духи выйдут на мировой рынок, ты сможешь получать доход от продаж.

– То есть, ты хочешь сказать, что абсолютно ничего не делая, я смогу получать прибыль от продаж этих духов? – Размышляя над услышанным, уточнила она.

– Совершенно верно. – Хмыкнул мужчина.

Шокировано приняв столь необычную новость, девушка развела губы в довольной улыбке, медленно обхватив его шею руками.

– Как это удобно быть богатым, чтобы вот так, почти из ничего умножать свой капитал.

Притянув ее вплотную к себе, взгляд Мануэля обрел плотоядные черты.

– Добро пожаловать в клуб. – Хрипло прошептал он, заметив, как округлость ее полных грудей приподнялась, прислонившись к его телу.

– Я даже не знаю, как я смогу тебя отблагодарить за такую щедрость. – Томно произнесла она, слегка высунув кончик языка, намериваясь облизать свои пересохшие губы.

Почувствовав, как большие мужские ладони начали медленно сжимать её ягодицы, Шеннон с шумом втянула в себя воздух.

Желание слиться в безудержном поцелуе настолько затопило их обоих, что, не заметив, как в огромной зале появился посторонний человек, их губы все быстрее и неистовее тянулись друг к другу.

– О, нет, нет, и ещё раз нет! – Послышался возмущенный голос, стоящей на верхних ступенях лестничной площадки Микелины. – Вас и на минуту оставить нельзя. Мы ведь и так опаздываем!

– Опаздываем? – Резко схлынувшее наваждение заставило Шеннон нехотя отодвинувшись от Мануэля, чтобы оглянуться в сторону спускающейся девушки. – Куда опаздываем?

Мануэль протяжно вздохнул, решительно положив свои ладони на обнаженные девичьи плечи. Прекрасно понимая, что своими подарками он и так потряс ничего не подозревающую Шеннон, он все же надеялся, что она стоически выстоит до конца, ибо следующая новость будет для нее ещё более ошеломительной.

– Сегодня вечером Микелина, ты и я едем на одну из соседних вилл, чтобы погулять на вечеринке. – Непринужденно ответил ей мужчина.

Все ещё не до конца веря услышанным словам, Шеннон пыталась понять, откуда у Мануэля такие планы.

– Лука… – Вспомнив вчерашний день на яхте, быстро догадалась она. – Ты… Ты решил воспользоваться его предложением?

Едва заметно кивнув, Мануэль заставил себя улыбнуться как можно беспечнее. Он понимал, на что толкает Шеннон. Ей и так нелегко зная, что, возможно, это ее последний день на воле. Но если ещё и учесть ее лютую неприязнь к олигархам мира сего, то ожидать ее покладистости в этом вопросе было награни фантастики.

Неосознанно попятившись к стене, Шеннон отдалилась от широкого мужского торса. Мысли путались. Голова кружилась. Почувствовав легкий озноб на своей коже, девушка непроизвольно обхватила себя руками, пытаясь согреться в тепле своих ладоней.

Почему? Почему в их последний день Мануэль заставлял ее пройти через то, что она всю жизнь открыто высмеивала и ненавидела? Она презирала богатых с самого детства. Без зазрения совести воровала набитые деньгами портмоне из карманов, сшитых на заказ пальто, вечно торопящихся на деловые встречи бизнесменов. А теперь вся ее жизнь пошла наперекосяк своим же принципам!

Она встречается с одним из самых красивых мужчин, каких только видела в своей жизни. Он очаровывает ее настолько, что даже не смотря на его статус бессовестно богатого миллионера, она по собственной воле делит с ним постель. Живет в его роскошном особняке. Знакомиться с его амбициозной сестрой. Едет с ней в один из самых роскошных вельнес-центров, где ее одевают и раскрашивают, словно одну из самых шикарных кукол Барби. А теперь и вовсе, она должна примкнуть к обществу властолюбивых олигархов, чтобы с улыбкой распивать с ними дорогие коктейли и беспечно танцевать, словно это вполне обычный вечер ее жизни?! Почему? Разве не лучше ли было, провести остаток их совместного времени здесь, наедине друг с другом?

Не найдя ответы на свои многочисленные вопросы, Шеннон опустила взгляд, прячась от внимательно взора Мануэля. Ей не хотелось показывать ему свою слабость, но тем не мене протестующие слова выпрыгнули сами собой.

– Зачем? – Поникшим голосом, едва слышно спросила она. – Зачем ты хочешь провести меня через этот ад?

Вновь приблизившись, мужчина приподнял ее голову, нежно проведя большим пальцем вдоль безупречной линии девичьего подбородка. Пристально смотря ей в глаза, он пытался передать ей ту уверенность, ту силу, которую ощущал каждый раз, находясь рядом с ней. Она прекрасна. И она должна это знать.

– Я лишь хочу, чтобы ты увидела эту жизнь своими глазами. Поняла, что ты такая же, как и все остальные люди. Ты ничем не хуже их. И я очень хочу, чтобы сегодня ты засияла ярче целой галактики. Я хочу, чтобы сегодня ты позволила родиться на свет новой звезде. Самой яркой звезде, какую я только видел. Хочу, чтобы ты поняла, кто ты на самом деле!

Мягко улыбнувшись его словам, Шеннон попыталась вернуть столь убежденного в своих словах мужчину обратно на грешную землю.

– Я всего лишь воровка, Мануэль.

– Только не сегодня. – Качая головой, твердо произнес он. – Сегодня ты моя спутница.

– Но я…

– Да ладно тебе. Уверенна, будет весело. – Раздался поблизости голос, напоминающей о себе Микелины.

Выведя Шеннон из состояния внутренней борьбы, Мике поравнялась с нерешительной брюнеткой и озорно подмигнула ей.

– Поехали, затмим этих сварливых гусынь. К тому же, не зря же мы весь день провели, чистя наши перышки?

Стоя у стены, словно каменное изваяние, Шеннон молча проследила за движением уходящей к парадной двери Микелины. Как бы и она хотела быть такой же уверенной, бесстрашной и царственно грациозной. А может, она и была такой когда-то, но сейчас все это казалось далеко в прошлом.

Понимая, что Мануэль до сих пор ждет ее ответа, Шеннон высказала последний убедительный аргумент в свою пользу.

– Но мне нельзя выходить из твоего особняка.

Почувствовав скоропостижную капитуляцию, сероглазый брюнет расслабленно выдохнул, упершись ладонью в холодную стену, чтобы окончательно загородить от девушки путь к спасительной лестнице.

– Уверен, Лука не станет приглашать на свою вечеринку обычных полицейских. Если только не наймет пару-тройку стриптизерш в таких же костюмах, но поверь, ничего общего с настоящими арестами они не имеют.

– Там будут стриптизерши? – На секунду позабыв о былом сопротивлении, изумилась девушка.

Слегка пожав плечами, Мануэль взял ее за руку.

– На таких вечеринках всё может быть.

Перестав искать всевозможные пути отступления, Шеннон набрала полные легкие воздуха, сделала глубокий вздох, после чего решительно положила свою ладонь в изгиб мужского локтя.

– Так мы едем или нет? – Раздался с порога нетерпеливый голос Микелины, подгоняя неторопливую пару к крыльцу, освещенному десятком встроенных по периметру широкого навеса ярких ламп.

Позволив сестре ехать впереди, Мануэль не спеша следовал за позолоченным «Порше». Уходящая вниз дорога пролегала мимо впечатляющих особняков знатных господ, которые почти что открыто именовали себя самыми настоящими Богами этого мира. Шеннон в очередной раз призадумалась о том, как же так получилось, что она, девочка без средств к существованию с самого рождения, едет в шикарном спортивном «Ламборджини», намериваясь зайти в один из таких же роскошных домов?! И не кем-то, а самой настоящей гостьей! Возможно ли, что, забавляясь, судьба-проказница в самый последний миг решила поддразнить ее ещё больше, издевательски показывая, как бы она могла жить, не сложить обстоятельства против нее и ее матери. Не говоря ни слова, взволнованная девушка угрюмо уставилась в небольшое окно, изо всех сил стараясь разжать сомкнутые от нарастающей паники кулаки.

Односложно ответив на пару общих вопросов своего спутника, Шеннон явно дала знать, что отнюдь не предрасположена к дальнейшим беседам. По счастью, не приняв столь сварливую немногословность на свой счет, Мануэль оставил ее в покое, тем самым дав прекрасную возможность, как следует подготовиться к предстоящей ночи. Но чем ближе они подъезжали, тем все больше Шеннон понимала, какой необдуманный поступок она совершает.

С хищной грацией спортивная машина преодолела последний крутой поворот, подъезжая к раздвижным воротам, загородившим обширную площадь, части которой были подсвечены благодаря воткнутым в землю горящим факелам. Посаженные вдоль высокого ограждения пальмы, украшенные гирляндами с голубым свечением, создавали непринужденную обстановку царящей вокруг вечеринки. Заметив в сумерках пару блондинок, бегущих к подсвеченному бассейну, Шеннон удрученно усмехнулась их ничего не прикрывающим пестрым лоскутам бикини. Небольшая часть людей сгруппировалась у распахнутых ворот и теперь, пристально следя за подъезжающими машинами, с интересом ожидала новых гостей.

Едва они остановились, как тут же их дверцы поспешила открыть пара одетых в строгие черные костюмы слуг. С трудом заставив себя выйти наружу, Шеннон заметила уже подошедшую к толпе Микелину, весело общающуюся со знакомыми друзьями. Подождав пока к ней присоединится Мануэль, темноволосая девушка с грустью проводила взглядом их черный «Ламборджини», которым теперь управлял один из многочисленных слуг, увозя его на специально подготовленную парковку для гостей.

Поймав на себе вопросительный взгляд серых глаз, Шеннон кротко улыбнулась, стараясь выбросить нахлынувшую нервозность из своей головы. Подождав пока тонкие пальчики сомкнуться на его локте, Мануэль не спеша повел свою спутницу к ожидающей их ораве молодёжи.

Завидев подошедшею пару, кое-кто из веселой массы людей скромно улыбнулся; кто-то отошел в сторону, предоставляя дорогу столь значимому гостю; кто-то официально поприветствовал влиятельного брюнета, назвав его «синьором Конте»; кто-то же, под влиянием уже изрядно выпитых коктейлей, «по-братски» хлопнув по плечу остановившегося мужчину, обратился к нему просто «Мануэль». Однако ничем не выдав своего истинного мнения на этот счет, сероглазый брюнет лишь прохладно улыбался, стоящим на его пути молодым людям.

Осознав, что все пристальные взгляды направлены лишь на стоящего рядом с ней высокого мужчину, отчего ее персону почти не замечают, Шеннон расслабленно выдохнула. Предпочитая быть невидимкой, она поспешно оправила слегка собравшееся на бедре платье, слишком поздно осознав, что случайно выпустила руку Мануэля из своей ладони. Окружившие ее со всех сторон незнакомые лица, тотчас отгородили Шеннон от своего спутника, напрочь разрушая ее спасительную нить с Мануэлем, отчего с трудом замаскированная нервозность грозила с минуты на минуту перерасти в самую настоящую панику. Заметив дерзкие взгляды не слишком воспитанных парней на своей груди, девушка непроизвольно прикрыла откровенную часть тела небольшой сумочкой, стараясь распознать затерявшегося в толпе кавалера.

Вовремя разглядев, как сквозь толпу к Мануэлю притиснулась высокая блондинка с пятым размером груди, Шеннон интуитивно напрягла слух. Сделав вид, будто случайно подвернула ногу, девушка повисла на стоящем поблизости мужчине, как можно теснее прижавшись к его телу своей грозящей в любой момент выпрыгнуть из глубокого декольте грудью.

– Ох, простите! Я такая неловкая. Надеюсь, я не отдавила вам ногу. Кстати, меня зовут Мари. – Томно пролепетала девушка, отчего стоящей поблизости брюнетке тут же захотелось вцепиться в крашеные белокурые волосы, чтобы как следует разлохматить столь уложенную прическу. Шеннон узнала этот голос. Эта была одна из сегодняшних подруг Мике, рассуждающая на тему родства с ее братом.

Внутренне сжавшись, Шеннон заметила, как блондинка, кокетливо строя глазки, открыто флиртовала со своим собеседником. Игриво приподняв ладонь к его губам, она самодовольно улыбнулась, продолжая свое повествование. Заметив, с каким излишним вниманием на нее смотрит Мануэль, весь ее тщательный самонастрой рухнул в считанные секунды. Безмолвно отдернувшись, Шеннон слабо покачала головой и, забыв об окружающих ее людях, обхватила себя за плечи, выходя из толпы в направлении пустынной дороги.

Кого она обманывает? Зачем она вообще сюда приехала? Они такие разные! Ей никогда не понять всех этих вечеринок. Никогда не принять столь откровенных взглядов от посторонних людей в свою сторону. Ее не хватило даже на то, чтоб пересечь толпу и пройти за ворота. Она здесь чужая. Пусть она и выглядит подобающе высшему классу, но даже так она все равно не вписывается в самовлюбленную массу людей, от которой ее уже мутило.

– Шеннон! – Послышался позади окликнувший ее голос, догоняющего Мануэля. – Постой!

Нехотя обернувшись, девушка укоризненно посмотрела на подошедшего к ней мужчину.

– Что с тобой? Почему ты уходишь? – Казалось, вполне недоуменно спросил он.

– А почему я вообще здесь? – Тихим голосом спросила его девушка. – Ты привез меня сюда, обещал быть рядом. Но стоило мне только отвернуться, как ты уже оцениваешь взглядом другую!

Вновь посмотрев в сторону извилистой дороги, Шеннон с грустью вздохнула.

– Я так не могу, Мануэль. Эта не моя жизнь. Иди и развлекайся, а меня оставь в покое.

Пораженно вскинув брови от столь неожиданной тирады, мужчина изумленно смотрел вслед удаляющейся от него девушки. Не веря в то, что Шеннон сможет так легко сдаться и уйти, он терпеливо ждал ее возвращения. Но время шло, удаляя ее шаги от него все дальше и дальше, которые красноречиво говорили ему о том, что она и не думает возвращаться. Устало вздохнув, Мануэль вновь вспомнил о своей тактике кнута и пряника, к которой так часто прибегал во время их первых дней совместных притираний друг к другу. Что ж, видимо, в такие моменты с Шеннон можно договориться только с помощью кнута. А ещё лучше – жесткого бича.

– И это всё? Ты вот так просто позволишь себе сдаться? – Чуть повысив голос, иронически спросил он, пока она ещё не слишком далеко ушла вдоль дороги.

Шеннон возмущенно обернулась. Заметив, с каким интересом за ними наблюдают стоящие вдали люди, до которых пока не доносились их голоса, возмущенная брюнетка сделала шаг назад, чтобы не провоцировать себя желанием закричать во все горло, лишь бы он наконец-то услышал ее.

– Разве ты не видишь, Мануэль? – Истерично усмехнулась она. – Я здесь чужая! Я не могу смотреть, как на тебя вешаются откровенно заигрывающие девицы. Не могу стерпеть, видя, как ты вполне не прочь развлечься с новой пассией. Не могу!

Едва стерпев гневный тон Шеннон, направленный в его сторону, словно к провинившейся собаке, мужчина сузил глаза, остерегая ее о дальнейших действиях и словах. Единственное, чего он не мог терпеть в своей жизни от противоположного пола – так это таких вот обвинительных истерик на пустом месте.

– Я не маленький мальчик, которым можно манипулировать криком и слезами. И никогда им не был. – Холодно предостерег он. – Но если ты о той блондинке, то я всего лишь вел себя почтительно. Ничего более.

Понимая, что своими претензиями и криками она задела его самолюбие, Шеннон сдавленно изогнула губы.

– Ты намерен каждый раз объяснять мне свое поведение? Ночь длинная. – Сардонически подметила она. – Услышь меня, Мануэль! Я же всего лишь хочу быть с тобой. Мне ничего этого не нужно.

Резко подойдя к ней, мужчина схватил ее за плечи, притянув к себе вплотную.

– Если ты действительно хочешь быть со мной, то советую, немедленно прекратить эту истерику. – Твердым голосом проговорил он, упираясь в макушку ее опущенной головы. Ее смиренное безмолвие несколько успокоило взрывной пыл мужчины, заставляя его вновь вспомнить о былой мягкости и понимании. – Шеннон, господи Боже, что с тобой вообще происходит?! Мне никто не нужен. Сейчас мне нужна лишь ты! Ты одна!

– Я не верю тебе. – Донесся едва слышный ропот из-за обрамляющих лицо длинных локонов.

– Значит, придется. – Почти рыча, произнес он.

Ожидая от Шеннон дальнейшего сопротивления, Мануэль настойчиво приподнял ее лицо за подбородок. Увидев глаза полные ужаса, мужчина пораженно замер. Он ожидал от нее чего угодно: сплошного неповиновения, строптивых выходок, но только не это!

– Если это так, то прошу, давай уедем отсюда. Куда угодно, только уедем отсюда. – Перестав скрывать свои истинные эмоции, дрожащим голосом произнесла девушка.

Заглянув в ее полное мучений лицо, Мануэль нежно обхватил его руками, заставляя Шеннон пристально посмотреть ему в глаза. Он так ждал сегодняшней возможности представить ее своему обществу. Так ожидал скандально-шокирующего фурора, который, он уверен, вызовет в глазах знати эта потрясающая женщина, что совсем не учел желания самой Шеннон. Он так хотел помочь ей достойно занять место среди равных по ее классу людей, но в итоге они лишь ссорились посреди окутанной сумерками дороги.

– Если только причиной твоего бегства является лишь то, что ты не хочешь видеть меня рядом с другими женщинами, то хорошо, мы уедем отсюда немедленно. – Уступая, мягко сказал он. – Но пообещай, что причина кроется лишь в этом.

Опустив свой взгляд в пол, Шеннон не могла заставить себя произнести ставшие столь очевидными вещи, боясь признаться в открывшейся истине даже самой себе.

Ни голод, ни подстерегающая на каждом шагу опасность, ни даже воровство заставляли ее все эти годы так люто ненавидеть высокомерных олигархов.

Страх – вот она настоящая причина ее лютой неприязни к этому богатому миру. Страх за то, что они станут насмехаться над ней, сделают больно, лишат внутреннего стержня, который она с таким трудом смогла выносить в себе все эти годы. Но больше всего сейчас она боялась потерять тот единственный лучик выпавшего на ее долю счастья, о котором она не смела и мечтать.

– Я их боюсь. – Вновь подняв взгляд, наконец, честно признала она истинные мотивы своего упорного нежелания находиться на сегодняшней вечеринке. – Я ведь даже не знаю никаких правил этикета, принятых на подобных мероприятиях. Они обсмеют меня прямо на твоих глазах. Тебе станет стыдно за меня… и ты предпочтешь мне ту блондинку, которая явно лучше меня ознакомлена с подобающими на этой вечеринки правилами поведения.

Ласково поправив выбившуюся прядь темных волос, Мануэль на мгновение сбросил маску циничного миллионера, показывая ей, насколько она ему дорога.

– Нет никаких правил. А если б даже и были, то я не хочу, чтобы ты им подчинялась. Для меня ты всегда будешь выше любого закона и порядка. Сегодня твоя ночь и все двери открыты лишь для тебя одной. – Мягко улыбнувшись, тихо проговорил он. – Сегодня ты судья и королева, и только ты решаешь, что тебе делать, как поступить и что сказать. Неужели, ты действительно хочешь забиться в темный угол и просидеть в нем всю свою оставшуюся жизнь, словно кролик в клетке? Ты не такая. Ты борец от рождения. Так пойди к ним и покажи своё истинное лицо.

Медленно проведя большим пальцем вдоль ее щеки, мужчина другой рукой взял ее ладонь, нежно прислонив к своим губам.

– Я ещё никогда не встречал более отважной женщины, чем ты. И если кому и стоит бояться унижения, так это им. – Слабо кивнув в сторону стоящей позади толпы, проронил он, после чего резко преодолел разъединяющее их расстояние, бесцеремонно завладев мягкостью ее податливых губ.

О Боже, как же она в этом нуждалась. Черпая силы в жгучем поцелуе, Шеннон позволила его языку проскользнуть внутрь ее рта, лаская, посасывая и покусывая его одновременно. Словно растворившись в твердости его нежных рук, девушка непроизвольно придвинулась вплотную к его горячему телу, мгновенно упершись в возбужденный пах мужчины. Слегка потершись о каменную выпуклость, Шеннон едва не простонала от нарастающего внизу живота дикого желания.

– Разве это не повод сейчас же уехать? – Оторвавшись от его губ, тяжело дыша, спросила она.

– Разве это не доказательство, как сильно ты мне нужна? – По-прежнему не уступая, парировал мужчина.

Прикусив нижнюю губу, Шеннон вскользь посмотрела на веселящихся за забором людей, затем снова обратила свой взор к Мануэлю.

– Они видели наш поцелуй. – Рассеянно констатировала она, заметив, как перешептывается увеличившаяся толпа у ворот.

– Вот и отлично. – С ленивой усмешкой Мануэль вновь предоставил ей свой локоть. – Ну что, готова показать им, кто здесь главный?

Отбросив былые сомнения и страх, Шеннон впервые уверенно улыбнулась.

– Конечно, это же моя ночь! Без абсолютных запретов и прочих светских правил.

– Вот именно, малыш. – Довольно отозвался Мануэль. – Вот именно.

С легкой улыбкой на ничего не выражающих лицах, красивая пара вновь вернулась к воротам. На этот раз крепко держа Шеннон за руку, Мануэль одним лишь взглядом заставил окружающих их людей расступиться в стороны, создавая им широкий путь к обширным просторам изящной двухэтажной виллы.

Недовольно проводив взглядом объект своих сновидений с какой-то смазливой брюнеткой, Мари раздраженно фыркнула, оглянувшись в сторону беззаботно беседующий с другими гостями подруги.

– Кто она? – Обратив на себя внимание рыжеволосой девушки, негодующе спросила она.

– Она?

Вынужденная грубо прервать свою беседу, Мике недоуменно посмотрела в сторону удаляющегося по широкой каменной дорожке брата.

– Ах, ты, вероятно, о Шеннон… – Словно только что сообразив, о ком конкретно ее спрашивали, потянула подруга. – Она?… Кажется, она моя будущая родственница. Прости, но ты немного опоздала.

Сочувственно усмехнувшись ошеломленному лицу Мари, Микелина легкой походкой обошла, казалось, остолбеневшую собеседницу, намериваясь присоединиться к ожидающим ее неподалеку друзьям, чтобы всем вместе присоединиться к веселящейся на владениях просторной виллы компании.

Пройдя мимо овального бассейна, в котором весело резвились смеющиеся пары молодых людей, Шеннон покрепче ухватилась за руку идущего с ней мужчины. Приближаясь к крыльцу высокого имения, Мануэль выглядел немного скучающим, в то время как сердце его спутницы в любой момент готово было выскочить из груди.

Заметив выбежавшего к ним навстречу молодого парня в темных джинсах и футболке, Шеннон тотчас узнала в нем их вчерашнего знакомого с борта «Танцовщицы».

– Лука. – Кратко улыбнувшись, поприветствовал Мануэль сына хозяина столь просторной резиденции.

– Мануэль. – Искренне удивившись, так же отозвался подошедший к ним молодой человек. – Признаться, я не ожидал, что ты все же примешь мое предложение.

Заметив вопросительный взгляд столь высокопоставленного гостя, Лука поспешил закончить свою мысль:

– Но я очень рад, что ты здесь со своей… – Впервые обратив внимание на сопровождающую Мануэля обворожительную женщину, молодой парень изумленно улыбнулся, казалось, совсем позабыв оставшуюся часть своей речи.

Заметив, как всего за пару секунд Шеннон смогла очаровать одного из самых слащавых юнцов этого острова, мужчина нехотя представил их друг другу:

– Шеннон – это Лука, сын хозяев этого милого имения. Лука – это Шеннон, моя спутница.

Отметив, насколько сильно Мануэль акцептировал внимание на слове «моя», Шеннон мысленно усмехнулась. Похоже, все-таки не у нее одной сегодня проблемы с нервами.

– Позвольте проводить вас, так сказать, до эпицентра нашей сегодняшней вечеринки. – Опомнившись, поспешно предложил Лука, провожая своих новых гостей в сторону небольшого коттеджа, находящегося за главным особняком. – Я несколько модернизировал первый этаж домика для гостей, чтобы он соответствовал уровню самого настоящего ночного клуба. Думаю, получилось весьма неплохо.

– Не сомневаюсь. – Без особого интереса произнес Мануэль, не спеша следуя за блондином.

Проходя сквозь бесчисленное количество молодых людей, то и дело окликающих гордого хозяина сегодняшнего мероприятия, их небольшая компания наконец-то достигла невысокого здания, из дверей которого рокот грохочущей музыки беспощадно стучал по барабанным перепонкам.

Зайдя внутрь, Шеннон от неожиданности сглотнула подступивший к горлу ком.

Хоть внешне здание выглядело совсем небольшим, все же внутренне убранство поражало своей экспрессивной экстравагантностью. Не смотря на тусклый свет и массу танцующих повсюду людей, девушка все же смогла достаточно детально осмотреть царившую вокруг обстановку. Благодаря большим белым колоннам, уходящим от пола до самого потолка, очень просторная гостиная некогда потрясала своей изысканностью стиля барокко. Однако теперь ослепляющей декоративной роскоши пришлось постесниться с модернизированными запросами светской молодежи. Отдаленный просторный угол занимала высокая барная стойка со стоящим за ней молодым барменом, умело подбрасывающим бутылки, чтобы приготовить очередной заказанный напиток. По центру, на отполированном до блеска дубовом паркете, разместился вместительный танцпол, чье сверкающее покрытие подвергалось жестокой проверке на прочность стучащим по нему шпилькам. Вместо некогда огромных картин, на стене висели встроенные по углам разноцветные осветители, плавные движения которых окрашивали комнату из темно-красного цвета в ярко фиолетовый, придавая этому месту отнюдь не классический вид. Но что больше всего изумило Шеннон, так это хромированные пилоны, выходящие прямо из центра широких стеклянных столов. Насчитав таких высоких шестов около трех, в различных углах комнаты, Шеннон не удержалась от беглого взгляда в поиске оголенных стриптизерш. Тем не менее, мгновенно запутавшись в своих предположениях кто есть кто, девушка прекратила разглядывать веселящуюся толпу. Находящиеся в помещении люди поражали как своими нарядами, так и возрастом. Не только Мануэль, но и многие другие мужчины были одеты в классические костюмы, однако, не смотря на ни на что это не помешало ей встретить с десяток молодых парней, чья одежда состояла из голубых джинс и обычных футболок, как, впрочем, и у самого хозяина столь шумной вечеринки. Женщины тоже поражали своей разнообразностью в выборе фасона одежды: одни носили строгие классические платья, другие же, абсолютно не стесняясь собственной наготы, могли пройти мимо в одном лишь бикини. О возрасте собравшихся людей Шеннон предпочитала даже думать, иначе ошеломляющаяся разница могла пагубно сказаться на ее и без того шокированном восприятии.

– Это конечно не совсем то, что я хотел. – Вновь послышался слегка извиняющийся голос, оборачивающегося к ним Луки. – Отец пообещал построить специальное помещение под частный клуб, но пока это все, что я могу предложить.

– Выглядит вполне неплохо. – Вежливо отозвалась брюнетка, предпочитая скрыть свои истинные чувства о столь странном вкусе их хозяина. – Твой отец может не спешить с постройкой нового здания. Здесь ничуть не хуже.

– Кстати, о твоем отце. – Вдруг подал голос Мануэль. – Он здесь?

– Нет. Уехал по делам в столицу. Но мама была где-то здесь. – Подозвав рукой служанку с подносом всевозможных напитков, Лука оставил выбор за гостями.

Посмотрев на высокие фужеры, наполненные разноцветными напитками, «шапка» которых состояла из взбитых сливок с выглядывающий из них соломинкой, взгляд Шеннон покосился в другой конец подноса, где стояли невысокие стаканы, четверть которых занимала покоящаяся в них жидкость.

– А что это? – Конкретно указав на интересующие ее бокалы, спросила она.

Не ожидав от столь скромной на вид девушки такого вопроса, молодой хозяин не сразу нашелся с ответом.

– Это?… Здесь есть коньяк, шотландский скотч, чистый виски «Джек Дэниелс», а так же «Джеки»…

– «Джеки»? – Заинтересованно переспросила Шеннон.

– Мы так называем виски смешанное с колой. – Пояснил блондин.

Заинтригованно взмахнув бровями, Шеннон поднесла руку к бокалу с темной жидкостью. Что ж, раз Мануэль сказал, что сегодня ее ночь, то на этот раз простое шампанское вряд ли успокоит чересчур напряженную психику.

– Тогда я его возьму. – И скромно улыбнувшись, девушка, словно в оправдание, совсем по-детски произнесла. – Обожаю кока-колу.

Усмехнувшись услышанному ответу, Мануэль как ни в чем небывало взял себе скотч.

Решив не отставать от гостей, выбор Луки так же остановился на широком бокале с янтарной жидкостью.

– Ты же не возражаешь, дорогой? – Наблюдая за тем, как мужчины пригубливают свои напитки, все же осторожно спросила Шеннон.

Проглотив обжигающуюся жидкость, Мануэль нежно посмотрел на стоящую перед ним темноволосую девушку, которая всего за пару бокалов из покладистого ангела могла запросто переродиться в настоящую дьяволицу.

– Отнюдь. – Предвкушено улыбнувшись, отозвался брюнет. В конце концов, осколки вдребезги разбитых декоративных украшений на этот раз грозят не его дому. – Сегодня балом правишь ты.

Если бы только Шеннон могла догадываться, о чем думает Мануэль, она бы заверила его, что сегодня отнюдь не расположена бить посуду, наоборот – у нее вполне искренние намерения быть милой, добропорядочной девушкой до конца этой ночи… Или хотя бы до окончания этой буйной вечеринки, которая по менее ее крупных глотков обжигающего напитка со сладостным послевкусием казалась ей все менее шумной и отталкивающей.

Устремив взгляд в дальнюю часть просторной залы, где словно огороженный за полукругом широких колонн расположился вполне подходящий для его замысла круг лиц, Мануэль ещё раз кратко поблагодарил Лукаса за его теплое гостеприимство, после чего уверенным шагом направился вперед.

Как он и предполагал ранее, вечно моложавые родители своего единственного сына не могли пропустить столь увлекательного зрелища. По крайней мере, мать Лукаса – Сесилия, которую Мануэль заметил сразу же, как только вошел в здание, стояла в нескольких шагах от него, слегка покачивая бедрами в такт ритмичной музыке. Повязав волосы белым шарфом со свисающими по краям драгоценными нитями белого жемчуга, она отменно постаралась скрыть за идеально нанесенным макияжем свои истинные года. Однако не только она так остро нуждалась в обществе неугомонной молодежи, чей возраст существенно отличался от ее собственного на солидную пару десятков лет. Помимо Сесилии здесь так же находилось ещё около дюжины достаточно зрелых женщин, которые, устав от своих вечно занятых снопов-мужей, предпочитали проводить время с более приветливыми юношами. Бурные романы между такими парами были отнюдь не редкостью, но в то же время не поддавались разглашению и зачастую являлись маленькой тайной самих влюбленных. Встретить же в подобном месте кого-то из мужей столь ветреных жен было диковинным исключением, если не считать открытых ловеласов, чьи молодые любовницы никак не могли пропустить столь громкое событие на небольшом островке, резвясь в шумной толпе танцзала. Но Мануэль и не надеялся встретить здесь кого-то из своего круга. Это был один из редких моментов, когда бизнес его отнюдь не интересовал. А вот болтливые язычки светских сплетниц могли сыграть ему только на руку. Пропустив Шеннон слегка вперед, Мануэль с легкостью представил ее стоящим на пути знакомым. Учитывая находящегося поблизости спутника, Шеннон была принята вполне дружелюбно. Засыпанная вопросами: «откуда она?», «как долго собирается здесь пробыть?», а так же – «кем она приходится многоуважаемому семейству Конте?», девушка не заметила, как их небольшая компания переросла в настоящую группу скопившихся вокруг них людей. Стараясь не замечать на себе пытливые взгляды, спрятанные за искусно отрепетированными улыбками, Шеннон пыталась держаться как можно непринужденнее. Конечно, основной удар пришелся на плечи Мануэля, который благодаря своей обаятельной улыбке, казалось, мог с гордостью выбраться из-под груды самых каверзных вопросов, однако, Шеннон интуитивно чувствовала, что ее обстрел далеко не закончен и она по-прежнему стоит под бдительным вниманием подозрительно-зорких глаз.

Когда же общий интерес вокруг ее персоны несколько стих и с общепринятыми любезностями, наконец-то, было покончено, окружившая их толпа вновь разделилась на небольшие компании, оставляя столь интересную пару с хозяйкой имения. Слегка расслабив свои напряжённые плечи, Шеннон благодарно улыбнулась подошедшей служанке с широким подносом и, обновив порцию своего предпочитаемого напитка, прислушалась к заговорившей Сесилии:

– Ума не приложу, когда прошло то время, когда мне было столько же лет. – На мгновение сбросив маску беззаботности и веселья с тенью грусти в голосе произнесла она, смотря на танцующих молодых людей. – Я всегда любила развлекаться. Любила показать себя со всех сторон. А сейчас… – Печально улыбнувшись, женщина поправила край своего свисающего на плечо шарфика. – Сейчас мне остается только наблюдать со стороны за этим бесстыдным поведением нынешнего поколения. Хотя, кое-что в мое время всё-таки было более откровенным.

Удивленно приподняв брови, Шеннон не удержалась от заинтриговавшего ее мысли вопроса:

– И что же это? Танцы?

Лукаво усмехнувшись, Сесилия расплавила невидимые складки со своего бежевого платья.

– И танцы в том числе. – Повернув лицо к Шеннон, женщина пригубила коктейль из своего высокого бокала. – Ох, милочка, в мое время женщины были более страстные, более дерзкие и, уж конечно, более смелые. И если нам нравился мужчина, мы соблазняли его, дразнили, а после чего крепко брали за яйца и уже никуда не отпускали. Мы открыто говорили всем и каждому, что этот трофей уже завоёван. А что происходит сейчас? В наше время никто никому не нужен. Все устраивают мимолетные интрижки, но после короткой бурной ночи ты снова одинок. И, похоже, всех это устраивает. Больше никого не привлекают длительные союзы с вытекающими из них серьезными отношениями. Про браки по собственной воле можно вообще забыть.

Все ещё слегка шокированная столь откровенно подобранным выбором слов о мужских частях тела из уст высокосветской женщины, Шеннон ничего не осталось, как скромно улыбнуться в знак своего согласия.

– Посмотрите на них, – кивнув в сторону танцующих, вновь произнесла Сесилия, – ведь сейчас даже не понять: кто из них пара, а кто нет. Любой из них может быть с кем-то и в тоже время абсолютно свободным. – Всплеснув рукой, цинично усмехнулась она.

Подозвав служанку, женщина сменила свой опустевший бокал на более полный.

– Хотя, может быть, мои нравы в этом вопросе уже достаточно устарели. Я не против повеселиться, но в то же время склонна к прочным семейным узам. Увы, мой родной сын ничем не отличается от своих сверстников. Но знаете, – наклонившись поближе к Шеннон, Сесилия заговорщически прошептала, – мужчинам до сих пор нравится, когда женщина заявляет на них свои права. Не упускай своего шанса, деточка!

Лучезарная улыбка Шеннон пораженно замерла на месте, как и все остальные части ее тела. Сесилия откровенно намекала ей на то, чтобы она заявила здесь всем и каждому, что стоящий с ней мужчина ее и только ее. Возможно от выпитого спиртного эта мысль показалась ей вполне привлекательной, но остатки здравого смысла все же упорно твердили разуму не выходить за рамки общепринятого этикета. Сумбурно подыскивая подходящий ответ, Шеннон с облегчением поняла, что от нее этого вовсе не требуют.

Переменив тему, Сесилия снова превратилась в беззаботную особу, отрыто наслаждающуюся шумным весельем.

– У вас в Штатах часто происходят подобные вечеринки? – Вновь не ожидая ответа, обратилась она к кареглазой брюнетке. – Вообще-то у нас так тоже не всегда. Как правило, происходят либо светские приемы, либо чисто молодежные сборища. Но на приглашения моего сына приходят все. И должна признать – мне это нравится. Пусть я и не танцую посреди набитого развлекающейся толпой танцпола, но здесь, в окружении буйного темперамента друзей моего сына я чувствую себя такой энергичной! Я уверенна, и Штатах до такого тоже скоро кто-нибудь додумается. Одни лишь светские приемы – это так скучно и утомительно.

– Уверен, так и есть. – Мягко улыбнувшись, проронил Мануэль, слегка поглаживая большим пальцем обнаженное плечо своей спутницы.

– В Штатах? – Послышался незнакомый голос, подходящей к ним женщины в черном котельном платье. – Мануэль, ты неугомонен! Неужели знойные красавицы родной страны перестали привлекать тебя своими прелестями, раз ты начал икать их за океаном?

– Розалия. – Вежливо наклонив голову в знак приветствия, произнес мужчина. – Не ожидал увидеть тебя здесь.

Самоуверенная блондинка слегка улыбнулась в ответ, протянув руку к губам собеседника.

– Как и я тебя. – Дождавшись легкого поцелуя внешней стороны своей ладони, проронила она. – Но я очень рада столь необычайному сюрпризу.

Стоя рядом с Мануэлем, Шеннон не могла не отметить утонченную красоту подошедшей к ним гостьи. Совсем немногие женщины могли похвастаться столь выразительной внешностью в ее годы. Одетая в дорогое платье доходившее ей до колен, эта женщина могла соперничать со многими представительницами женского пола, находящимися под этой же крышей. Ее платинового цвета длинные волосы были собраны на затылке. Лишь пара вьющихся локонов небрежно ласкала обнаженные плечи хозяйки. Однако, блеск голубого оттенка выразительных глаз выдавал ее истинный возраст, в котором хранилось коварство, хитрость и намек изощренных интриг накопленных за долгие годы практики. Всего лишь на мгновение встретившись со взглядом этой самовлюбленной особы, Шеннон как никогда ясно поняла, что перед ней стоит не просто очередная глупенькая Мари, мечтающая обратить на себя взор Мануэля, перед ней стоит настоящая хищница.

– Розалия! – Смачно целуя воздух у щек своей подруги, радостно воскликнула Сесилия. – Как я рада тебя видеть! Признаться, я думала, что ты до сих пор гостишь у Морганы.

Резко вздрогнув от услышанного имени, Шеннон непроизвольно вцепилась в руку Мануэля. Уверенная, что речь идет именно о Моргане Пасквитти, девушка, стараясь не выдать своих истинных эмоций, поспешила опустить взгляд.

– Как видишь, уже нет. Моргана жаждет отмщения. Но, в целом, она прекрасно держится и без моей помощи.

– О, как это должно быть ужасно. – Сочувственно приложив руку к груди, произнесла подруга.

– Ситуация, конечно, не из приятных. – Со вздохом подтвердила Розалия. – Но ведь все могло обернуться гораздо хуже. Помимо выкраденных бриллиантов, воры так же покушались на жизнь Алессандро. Чудо, что мальчик остался жив.

Пораженно раскрыв рот, Шеннон ошеломленно посмотрела на стоящую напротив нее женщину.

– Разве кого-то пытались убить? – Словно издалека до нее донесся голос Мануэля.

– Сына Леонардо. – Уверенно подтвердила блондинка. – Как будто мало, что эти мерзавцы обокрали дом приличной семьи. Так им ещё вздумалось напасть на единственного наследника!

Смутно осознавая, что помимо воровства, на нее ещё готовится дело о покушении на убийство, Шеннон побледнела в лице.

Заметив насколько сильно подействовали на молодую гостью услышанные слова, Сесилия поспешила успокоить бедняжку.

– О, не стоит волноваться, милочка. Уверяю вас, наш архипелаг – один из самых спокойных мест на всей планете. Здесь живут лишь самые достойные люди. Но, к сожалению, иногда и на наши плечи обрушиваются казни преступного мира. – Добродушно улыбнувшись, Сесилия поспешила добавить. – Но уверяю вас, такое бывает крайне редко. Скорее уж нас затопят волны Тирренского моря, чем повторится что-то подобное.

– Если я правильно поняла, вы к нам приехали из Штатов? – Бесцеремонно вмешалась в разговор Розалия. – Значит, вам не привыкать к подобного рода преступлениям. Насколько мне известно, грабителями оказались двое американцев. Мужчина и женщина.

Взяв себя в руки, Шеннон нашла в себе силы как можно хладнокровнее улыбнуться смотрящей на нее женщине, вежливо поинтересовавшись:

– Вы кого-то конкретно имеете в виду?

Безразлично передернув плечами, Розалия взмахом руки подозвала к себе проходившую мимо служанку.

– Слава Богу, я не знакома с таким аморальным слоем общества. Но, слышала, что скоро суд. Надеюсь, негодяем воздастся по заслугам.

– Да свершится правосудие! – Угрюмо усмехнувшись, подтвердила брюнетка, ставя свой опустевший бокал на поднос подошедшей служанки.

Выпитое спиртное блаженно согревало ее внутренности, однако его почти не хватило, чтобы стойко выдержать внезапно обрушившиеся на ее плечи новости. Поймав руку Шеннон как раз в тот момент, когда она хотела взять новую порцию полюбившегося ей напитка, Мануэль нежно притянул ее к себе.

– Потанцуй со мной. – Произнеся эти слова достаточно громко, чтобы их не потревожили очередной темой об украденных бриллиантах, Мануэль развернул свою спутницу к резвящемуся танцполу.

– Дамы. – Слегка наклонив голову перед прежними собеседницами, он поспешил увести Шеннон в центр толпы.

Не замечая никого вокруг, тело Шеннон неосознанно подчинялось плавным движением ведущего его в медленном танце широкоплечего мужчины.

– Я ведь не пыталась его убить! – До сих пор вспоминая слова Розалии, гневно прошептала она. – Я просто оборонялась! Этот ублюдок сам пытался…

– Шеннон. – Раздался над головой успокоительный голос сероглазого брюнета, приводящий ее в чувства. – Успокойся. У Алессандро нет никаких доказательств на этот счет.

– Но если…

– Никаких если! – Твердо произнес Мануэль. – По крайней мере, в эту минуту мы ничего не можем изменить. Но в любом случае, я не позволю этому ублюдку выкинуть подобный фокус. Так что давай не портить этот вечер. В какой-то момент я даже подумал, что тебе здесь начало нравиться.

– Мне нравилось. – Согласно кивнула девушка. – Пока к нам не присоседилась эта белокурая стерва-Розалия.

Задумчиво посмотрев в смеющееся лицо кружащего ее в танце партнера, Шеннон пыталась понять, был ли когда-то Мануэль с Розалией вместе.

– Ты спал с ней? – Неожиданно даже для самой себя выпалила она свой свердящий на языке вопрос.

Остановившись, Шеннон с готовностью ожидала от него резкой смены настроения из-за своего любопытства, однако, вместо этого, она лишь пораженно встретилась с всё той же играющей улыбкой на его губах.

– Этот ответ что-то изменит между нами? – Спросил он, нежно притягивая ее податливое тело к себе ещё ближе.

Призадумавшись, девушка отрицательно покачала головой.

– Нет. Но мне все же любопытно.

– «Curiosity killed the cat…

– …but satisfaction brought it back». [5]– Закончила она за Мануэля. – Я знаю эту поговорку. Так что я все ещё жду твоего ответа.

Усмехнувшись ее детскому напору, Мануэль вновь закружил ее в танце.

– Нет. – После мучительных секунд ожидания, наконец изрек он. – Между нами с Розалией никогда ничего не было.

– Но почему? – Искренне удивившись этому ответу, изумленно спросила Шеннон. Однако тут же поймав на себе его недоуменное выражение лица, поспешила пояснить свои мысли. – Я имела в виду… Просто, видно же, что она совсем не против твоей компании.

– Ты думаешь, я бросаюсь на все, что движется? – Оскорбившись от такого предположения, недовольно произнес мужчина.

– Нет. – Тут же мысленно отругав себя за глупость, Шеннон поспешно растянула губы в извиняющейся улыбке. – Просто, она выглядит куда лучше меня во время нашего первого знакомства.

Услышав столь нелепое замечание, взгляд Мануэля мгновенно потеплел.

– Ты себя недооцениваешь. – Тихо произнес он.

Улыбнувшись услышанному комплименту, темноволосая девушка покрепче обняла его широкие плечи.

– Скорее всего, я ещё никогда не встречала столь искусного льстеца.

– Что ж, раз так, – медленно скидывая ее руки со своих плеч, Мануэль оглянулся в сторону стоящих у колонн женщин, – может, мне и правда не помешает поближе пообщаться с Розалией?

– Только попробуй! – Вновь кладя свои руки обратно на его тело, четко произнесла Шеннон, придвигаясь к нему вплотную. – Сегодня ты мой. И только мой!

Жадно завладев его горячим ртом, Шеннон крепко обняла его за шею, привлекая к себе все ближе и ближе. Его губы пленили. Опьяняющий поцелуй подействовал на нее куда лучше выпитого спиртного. Ей стало совершенно плевать на окружающих их людей. Пусть сегодня все знают, что они пара. Она заявит на него свои правда, чтобы у Розалии и других похожих стерв даже и мысли не возникало об краже ее честно добытого трофея. Она никому не позволит украсть у нее то, что с таким трудом попало ей в руки.

Нехотя прервав поцелуй, Шеннон не спешила отдаляться от разгоряченного тела любовника. Медленно отстраняя лицо, девушка прихватила своими белыми зубками краешек нижней губы любовника и, оттянув его слегка на себя, возбужденно прорычала в ответ на разразившийся огонь в серых глазах мужчины.

– Ты распаляешь меня за считанные секунды… – Послышался его гортанный шепот, обжигающий нежную кожу ее лица. – Как же я хочу тебя…

Довольно рассмеявшись, Шеннон мгновенно заприметила стоящее в углу пустой угловой диванчик с прилегающим к нему стеклянным столиком, по центру которого размещался круглый хромированный шест.

– Позже. – Сладко пообещала она. – А сейчас я хочу веселиться и танцевать… для тебя.

Усадив своего партнера в центр широкого кожаного дивана, Шеннон медленно приподняла изысканную ножку и, разместив кончик своей красной босоножки прямо между его ног, взялась рукой за пилон, после чего изящно взошла на толстое стекло круглого стола.

Словно по немой команде в помещении тут же заиграла медленная мелодия, которая, благодаря танцующей у шеста девушки в коротком красном платье, завлекала внимание присутствующих своим магическом эротизмом.

Подойдя к черному дивану, один из молодых людей остановился неподалеку от прозрачной поверхности стола.

– Твоя? – Спросил Мануэля, потягивающий виски, шатен?

Мануэль ничего не отвел, однако по гордому свечению его глаз, ответ был вполне понятен.

– Везет. – Со вздохом проронил собеседник, открыто наслаждаясь фигурой танцующей девушки.

Медленно кружась вокруг круглого пилона, Шеннон не отрываясь смотрела в затуманенные жгучим желанием глаза своего мужчины. Ей всегда нравилось дразнить его. Чувствовать себя главной, чтобы в последствии игры пасть перед ним, отбросить все силы, отдавая свое бренное тело на волю грозного победителя. Не осознавая, что помимо Мануэля, на нее так же обращены взгляды каждого человека находящегося в этом здании, Шеннон смутно различила подбадриваемые мужские возгласы. Продолжая свой чувственный танец, девушка облокотилась спиной о прохладную сталь шеста и, медленно облизав кончиком языка свои пересохшие губы, стянула бретельку платья со левого плеча. Толпа взревела, но стоящую на столе обольстительницу это мало интересовало. Уловив витающее в воздухе разгоряченное настроение благодаря ее танцу, Шеннон довольно улыбнулась, не спеша стянув с плеча и вторую тонкую материю. Однако, к досадливому огорчению публики, плотно прилегающее к телу платье и не думало пасть к ногам своей обладательницы. Решив, что достаточно позабавилась на столе, Шеннон взглядом попросила Мануэля заключить ее в свои крепкие объятия и, как только мужчина выполнил эту небольшую просьбу, она мгновенно юркнула к нему на диван, уютно расположившись у него на коленях. Нежно прикоснувшись к его губам, девушка наконец-то услышала громкий звук неимоверных аплодисментов.

Поспешно придя в себя, Шеннон смущенно улыбнулась аплодирующим ей людям, после чего вновь посмотрела на все ещё держащего ее в своих объятиях мужчину.

– Это было чересчур? – Пристыжено опустив взгляд, шепотом спросила она.

– Это было чертовски дерзко и незабываемо. – Послышался слегка хрипловатый голос Мануэля.

Счастливо улыбнувшись в ответ, девушка ловко спрыгнула на пол.

Поймав ее за руку, сероглазый мужчина по-прежнему неотрывно смотрел в ее слегка покрасневшее лицо, после чего тихо произнес:

– Обещай, что в следующий раз этот танец будет доведен до конца и только в моем присутствии.

– Обещаю. – Согласно кивнула она, отводя взгляд. – А сейчас мне нужно на пару минут в уборную.

Заметив поблизости Луку, Шеннон окликнула его, попросив показать нужную ей комнату.

Надев едва заметные бретельки платья обратно на плечи, девушка старалась не отставать от указывающего путь блондина.

– Это было круто! – Поравнявшись с ней, восторженно произнес Лука. – Мануэлю, должно быть, очень повезло с тобой.

– Почему бы тебе не спросить об этом его самому? – Мило улыбнувшись в ответ, Шеннон проследовала за гордым хозяином вечеринки, оставляя шумный танцпол за своей спиной.

Ничего не ответив по этому поводу, Лука привел свою гостью к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

– Как только поднимешься, сразу же первая дверь налево. – Кратко проинструктировал он.

Следя за плавным покачиванием бедер поднимающейся по лестнице темноволосой красавицы, самоуверенный блондин не сдержался от внезапно будоражащих его воображение мыслей:

– Эй, Шеннон! – Дождавшись, пока окликнутая девушка посмотрит на него, он непринужденно оперся локтем о стену, приняв один из своих самых небрежных видов типичного ловеласа. – Не знаю, как ты умудрилась подцепить Конте. Но если вдруг он устанет от тебя раньше времени, знай, моя постель всегда будет рада тебя приютить.

Изумленно приподняв брови, Шеннон раздиралась между желанием громко рассмеяться во весь голос или же послать этого напыщенного юнца куда подальше. Ее даже нее оскорбили его слова. Наоборот, вид единственного наследника столь приличного имения, пытающегося изо всех сил произвести на нее свое впечатление, лишь польстил ее внезапно взыгравшему самолюбию.

– Буду иметь в виду. – Не выходя за рамки вежливости, скромно сказала она, прежде чем окончательно скрыться из вида за поворотом небольшого коридора второго этажа.

Войдя в крайнюю дверь, девушка оказалась в просторной уборной комнате с двумя прямоугольными раковинами сделанными на современный манер, над которыми возвышалось широкое зеркало, покрывающие добрую половину стены. Посмотрев в противоположную сторону, Шеннон резко отвернула голову, внезапно заметив человеческую фигуру, стоящую рядом с биде.

– Простите, было не заперто…

– Я тебя умоляю! – Послышался смеющийся голос Микелины. – Я всего лишь разговаривала по телефону.

Поставив телефон на виброрежим, Мике положила его в небольшую сумочку и, посмотрев на свое зеркальное отражение, не спеша стала устранять невидимые погрешности своего макияжа. Заметив, как Шеннон нерешительно встала у второй раковины, рыжеволосая девушка, продолжая поправлять пару выбившихся из прически локонов, обратилась к ее отражению.

– Если я тебе мешаю, то только скажи.

– Нет-нет. – Поспешно отозвалась та. – Я просто зашла перевести дух.

– Так натанцевалась? – Усмехнулась собеседница.

– Ещё бы. – Опершись о края раковины, со вздохом проронила она. – Я даже не знаю, что на меня нашло.

– Да ладно тебе. Это было очень захватывающе. Даже сама Сесилия аплодировала тебе, а ведь все знают ее слегка устаревшие взгляды.

Пораженно посмотрев на отражение улыбающейся кузины Мануэля, Шеннон сконфужено прикусила губу.

– Значит, ты тоже видела?

– Дорогая, это видели все. И, должна признать, ты была на высоте. – Закончив поправлять прическу, Мике отошла от зеркала, встав напротив смущенной пассии своего брата. – Послушай, если бы это был светский прием, то, конечно, твой выход был бы весьма неподобающим. Но мы на вечеринке, где часто происходят вещи намного неприличнее твоего скромного танца на столе.

– И что теперь, все станут шептаться при виде меня?

– Теперь все будут завидовать моему брату. – Утвердительно произнесла Мике. – Отбрось свою скромность. Здесь это никому не нужно. Пока ты с Мануэлем каждый твой жест будет встречен градом оваций от мнимых друзей. Только вот не советую к ним особо привыкать. Стоит лишь госпоже-фортуне отвернуться от тебя, как они первые нападут исподтишка, намереваясь нанести нож в спину.

Отвернувшись от зеркала, Шеннон пристально посмотрела на стоящую перед ней девушку. После услышанной истории на утесе, Микелина больше не входила в число бесчувственных богатых стерв. Испытывая к кузине Мануэля смешанные чувства, Шеннон очень хотелось подружиться с этой интересной зеленоглазой сверстницей, жаль только, что отведенное время для этой дружбы у нее уже почти иссякло.

Тем не менее, поймав встречный взгляд, она прямо задала интересующий ее вопрос:

– А ты? Что сделаешь ты, если я вдруг пренебрегу обществом твоего брата?

Усмехнувшись подобному вопросу, Мике вернулась на свое место и, достав из своей миниатюрной сумочки блеск для губ, посмотрела на собеседницу через зеркало.

– Я уже давно сужу людей по поступкам, а не по их компании. Ты мне нравишься, не потому что греешь постель моего брата… Просто… ты другая. Ты та, кто не смотря ни на что имеет свои принципы, свои решения, так же как и свои собственные мысли. Мне это очень нравится. Большинство моих подруг не утруждают себя излишними размышлениями. Им вполне хватает и того, что скажут более умные и зрелые люди. – Криво усмехнувшись, Мике осторожно наложила розовый блеск на свои губы. – Взять, к примеру, мою кузину Изабель. Она и шага не ступит без позволения своей матери. Порой, меня это в ней просто раздражает, но, похоже, ее все вполне устраивает с самых юных лет. Не спорю, она очень добрая девушка, но я не всегда разделяю ее столь слепую покорность родителям. А ты… ты кажешься вполне способной принимать свои собственные решения, даже не смотря на то, что мой брат всегда стоит у тебя за спиной.

Не ожидая столь лестного мнения о себе со стороны Микелины, Шеннон изумленно промолчала.

– Кстати, о поступках! – Словно невзначай вспомнив свою мысль, Мике загадочно улыбнулась собеседнице. – У меня есть к тебе одна небольшая просьба.

Настороженно сдвинув брови, Шеннон не могла остаться глухой к единственной просьбе сестры Мануэля. В конце концов, пусть и по указу брата, но все же Микелина достойно выполнила свою задачу, превратив маленькую серую мышку в настоящую королеву бала. Чувствуя себя в некоторой степени должной, Шеннон с интересом посмотрела на собеседницу.

– Я слушаю.

Заметив небольшое напряжение в плечах новоиспеченной подруги, Мике успокаивающе взмахнула рукой.

– О, я думаю, для тебя это будет совсем несложно. Видишь ли, один мой друг приглашает меня на прогулку у причала и мне всего лишь нужно, чтобы мой брат не вспоминал обо мне до завтрашнего утра.

Вспомнив об услышанном разговоре в салоне красоты, Шеннон не стала напоминать Микелине об отношении брата к выбору ее кавалеров. Вместо этого она лишь весело улыбнулась и с готовностью произнесла:

– Сделаю все, что смогу.

Довольно засияв в ответ, Мике поспешно поправила платье и ещё раз встретившись взглядом с янтарных глазам, подошла к своей новоиспеченной подруге.

– Только не переусердствуй. – Засмеялась она. – А то боюсь, мой брат вообще забудет о своей любимой кузине.

Посмотрев на свою сумочку, рыжеволосая девушка ловко вытащила из нее небольшую губную помаду и протянула ее Шеннон.

– Советую подкрасить губы. От прошлой помады уже и след простыл.

Ещё раз благодарно улыбнувшись, Микелина, не тратя времени, поспешила на свое тайное рандеву.

Оставшись в небольшой комнате одна, Шеннон не спеша раскрыла карандаш отданной помады и аккуратно нанеся красный оттенок на свои губы, задержала взгляд на сексапильной девушке в зеркале. Все ещё не привыкшая к своему новому образу, она приветливо улыбнулась своему отражению. Что ж, как сказал Мануэль – сегодня её ночь! Долой запреты и робкую стыдливость. Она возьмет от этой ночи всё, даже не смотря на то, что завтра и всю последующую жизнь будет вспоминать эту вечеринку со жгучими слезами глазах.

Спустившись на первый этаж, Шеннон начала протискиваться через гурьбу танцующих людей, ища взглядом лишь одного мужчину.

– Эй, малышка!

Почувствовав слабое касание к ее ладони, девушка вопросительно посмотрела на остановившего ее темноволосого парня.

– Не хочешь потанцевать?

Ей даже не пришлось отвечать. Подошедший к нему другой молодой человек, хлопнув друга по плечу, достаточно громко произнес:

– С ума сошел?! Она же с Конте!

– Вот черт. – Досадливо поджав губы, брюнет все же освободил девичью ладонь от своей руки, после чего поспешил за удаляющимся приятелем. – Хотел бы я знать, где он находит себе таких редкостных женщин.

Усмехнувшись в ответ на подобное заявление, Шеннон продолжила свои поиски.

Наконец, обнаружив Мануэля с их бывшей знакомой, она поспешно направилась в сторону величественно возвышающихся колонн. По мере своего приближения, Шеннон все больше отмечала с каким упорством Розалия старается завлечь собеседника в искусно расставленные сети своего отточенного годами флирта. Ее ангельскому терпению пришел окончательный конец, когда прекрасно видя, что Розалия заприметила ее на своем горизонте, бойкая блондинка открыто прижалась к телу ее мужчины, кокетливо улыбаясь и произнося при этом какую-то нелепость.

Растянув губы в широкой улыбке, Шеннон подошла к смеющейся о чем-то паре со спины высокого брюнета и, по-хозяйски положив свою руку на весьма деликатную часть мужского тела, слегка сжала ладонь на впечатляющем пахе Мануэля, примкнув к его телу к своей грудью.

– Ох, прости! Я думала, это твой живот. – Словно только что сообразив, где лежит ее ладонь, она приглушенно засмеялась, уткнувшись лицом в мужское плечо, однако, убрать руку не спешила.

– Потанцуй со мной. – Подняв голову, томно попросила она.

Встретившись с негодующим взглядом Розалии, Шеннон заставила себя глупо захлопать своими длинными ресницами, не скрывая при этом чересчур довольной улыбки на своем лице.

– Вы ведь не станете возражать, если я заберу своего спутника на танец? В конце концов, молодежь должна веселиться.

Не дожидаясь ответа от бывшей собеседницы, мнимая скромница наконец-то переместила свою ладонь на локоть Мануэля, бесцеремонно уводя его в сторону танцпола.

– Она слишком стара для тебя! – Мгновенно позабыв о былой улыбке, сердито выдавила она.

Забавляясь столь детским представлением, Мануэль не удержался от ответного замечания:

– Скорее уж, ты слишком молода для меня.

Покосившись на него, Шеннон небрежно передернула плечами.

– Какие-то комплексы? – Насмешливо подстегнула она. – Откуда такие предрассудки? Или это я так плохо на тебя влияю?

– Ты влияешь на меня лучше кого-либо.

Остановившись на пол пути от танцующих пар, Мануэль привлек к себе Шеннон и, целомудренно поцеловав ее лоб, нежно улыбнулся, глядя в эти чарующие янтарные глаза.

– Прости, но танцы подождут. Мне ещё нужно обсудить пару дел с Сесилией.

Пораженно застыв на месте, Шеннон безвольно высвободила его ладонь из своей руки.

– У тебя есть какие-то дела с Сесилией?

– У меня дела с ее мужем. – С легкой улыбкой напоследок пояснил удаляющийся мужчина. – Не скучай. Закажи коктейль и подожди меня на нашем прежнем месте.

Расстроенно фыркнув себе под нос, Шеннон огляделась по сторонам. Среди танцующих в паре людей она стояла совершенно одна. Чувствуя себя потерянной и ненужной, девушка согласно решила подождать своего кавалера, приютившись на вновь пустующем кожаном диванчике, стоящим в отдаленном углу. Однако так и не достигнув своей цели, она увидела, как помимо Сесилии к беседе с Мануэлем поспешила присоединиться не в меру осмелевшая Розалия.

Закипая от вида столь надоедливой соперницы, девушка рассерженно сжала ладони в кулаки.

Как бы она хотела вновь расстроить своим появлением эту милую ухмылку с ее лица, но вряд ли Мануэль и на этот раз простит ей этот маленький дерзкий спектакль. К тому же, понимая, что выкинь она снова нечто подобное, Розалия лишь усмехнется в ответ на это откровенное ребячество с ее стороны. А этого она бы просто не вынесла.

Поменяв свою цель, Шеннон направилась в самую гущу развлекающейся толпы. Впервые подойдя к стойке бара, за которой умело подбрасывая бутылки показывал свое искусное шоу молодой шатен, девушка уныло присела на округлое сидение высокого табурета.

– И что же предпочитает столь очаровательная красавица? – Поставив последнюю бутылку под навес широкой стойки, с мягкой улыбкой спросил бармен.

Едва заметно улыбнувшись в ответ, Шеннон честно огласила собственные мысли:

– Боюсь, эта красавица уже приняла сверх своей меры. Так что остаток вечера мне может составить компанию разве что фруктовый сок. Если, конечно, таковой здесь имеется.

– Это скучно. – Насмешливо скривив губы, отозвался парень. – К тому же, если девушка все ещё в состоянии видеть границы своей меры, значит, ее норма ещё не до конца исчерпана.

Капитулируя приподняв ладони, Шеннон и впрямь захотелось выбросить нагнетающие мысли из головы благодаря чему-нибудь более крепкому и быстродействующему.

Уловив ее изменившееся настроение, молодой шатен решил предложить один из своих самых заказываемых напитков:

– Как насчет «Секса на пляже»?

Поймав на себе ошеломленное выражение девичьих глаз, парень со смехом в голосе поспешил пояснить:

– Коктейль… «Секс на пляже»… Слышала о таком?

Словно издали услышав свой облегченный вздох, Шеннон расслабленно засмеялась в ответ.

– Нет. На пляже не хочу. – С шуткой отозвалась она. – А есть что-то более сильное?

Задумчиво приподняв брови, бармен изрек новое предложение:

– «Кровавая Мери»?

– Водка с томатным соком?! – Радуясь тому, что знает хоть один из предложенных напитков, девушка согласно кивнула головой. – Охотно.

Оглянувшись в сторону дальней части залы, где по-прежнему стояла компания из трех человек, Шеннон молниеносно отвернула голову, вновь обратив внимание на делающего коктейль шатена.

– Двойную порцию. – Твердым голосом известила она стоящего напротив бармена.

Дождавшись напитка, девушка в несколько крупных глотков опустошила свой бокал, после чего заметив в толпе знакомого темноволосого парня, не спеша спустилась с высокого табурета.

Вспомнив о решительном настрое быть выше своего ребячества, темноволосая проказница решила пойти несколько иным способом.

Что ж, раз она не может подойти к недосягаемому синьору Конте, пусть он сам придет к ней.

Подойдя к высокому парню, Шеннон слегка дотронулась до его плеча. Поймав на себе недоуменный взгляд, темноволосая незнакомка обаятельно улыбнулась.

– Эй, красавчик, все ещё хочешь потанцевать?

Озорно поманив его пальчиком вслед за собой, девушка, плавно двигаясь в такт играющей музыке, не спеша подошла к окраине толпы.

Медленно танцуя в захватывающем танце, Шеннон прикрыла глаза, растворяясь в ритме приятной мелодии. Забыв обо все на свете, она полностью отгородилась от внешнего мира, веселясь под движениями собственного тела.

Внезапно, почувствовав на своем плече легкое касание, танцующая девушка, словно выпрыгнувшая из родного аквариума золотая рыбка, нехотя вернулась в реальность и раскрыла глаза. Рядом с ней танцевал ранее окликнутый парень. Медленно завлекая ее к себе поближе, брюнет едва заметно скользил ладонями по ее рукам, стараясь подстроиться под один общий ритм. Приняв столь неожиданную близость своего партнера по танцу, Шеннон позволяла ему дотрагиваться до своего тела, обаятельно улыбаясь в ответ. Протанцевав так пару минут, девушка, наконец, заметила сверлящий взгляд, пронизывающий ее с другого конца залы. Сделав вид, будто не заметила исходящей от этого него опасности, она лишь игриво развернулась в объятиях незнакомца, игриво положив мужские руки себе на талию, после чего звонко рассмеялась очередным танцевальным трюкам своего партнера.

– Меня зовут Пауло. – Решив, наконец, представиться, произнес у ее уха молодой человек. – И ты мне очень нравишься.

– Жаль только, что ты не в ее вкусе. – Раздался за ее спиной грубый мужской голос.

Мгновенно погаснувшая улыбка на лице темноволосого танцора заставила Шеннон обернуться, встречаясь один на один с разъяренным львом. Ни капли не тронутая его рассерженным тоном, она лишь вопросительно округлила брови:

– Разве, ты так быстро уже все закончил? Мы с Пауло только начали знакомиться, стали танцевать…

Резко выдернув ее из объятий другого, Мануэль притянул к себе свою взбалмошную девчонку, глухо рыча в ответ:

– Боюсь, на этом ваше короткое знакомство подошло к концу, так же как и совместные танцы.

Недоуменно распахнув свои большие глаза, Шеннон почти искренне опечалено вздохнула.

– Как жаль. Пауло такой умелый партнер. Ты бы видел, как двигается его тело. Уверенна, у него просто огромный…

Бесцеремонно потянув ее за собой, Мануэль вывел Шеннон из танцующей толпы и, уединившись с ней от посторонних глаз за просторной частью отдаленной колонны, медленно провел своей ладонью вдоль ее шеи.

Понимая, что разъярила его своим поведением настолько, что у него буквально чесались руки оторвать ей голову, Шеннон постаралась унять бешеный стук собственного сердца и лишь ослепительно улыбнулась в ответ на легкое сдавливание своей шейной трахеи.

– Так что же такого огромное есть у этого сопляка, отчего ты и пяти минут не смогла прождать меня в гордом одиночестве?

– Ты не дал мне возможности до конца похвалить этого бедного испуганного мальчика. – Не смотря на зловещий огонь в серых глазах, тихо напомнила она о его грубом темпераменте. Почувствовав как сильное тело не на шутку рассвирепевшего мужчины беспощадно прижимает ее к холодному камню, отчего ей даже вдохнуть было больно, Шеннон все же не собиралась так просто прекращать испытывать его терпение своими играми. – Я всего лишь хотела сказать, что абсолютно уверена… Да я даже сама смогла это ощутить… Поверь, у этого парня очень большой… Я бы даже сказала, просто огромный… опыт в танцах. А ты что подумал?

– В твоих интересах, чтобы я как можно скорее вообще перестал думать. – Похоже, не оценив ее шутку, словно с тяжестью прислонившись губами к ее виску, сквозь зубы произнес он. – Ты моя. И только моя!

Почувствовав, как его ладонь медленно поднимается вдоль обнаженного бедра, приподнимает ее платье и жесткие пальцы впиваются в самую сердцевину ее бытия, Шеннон мучительно простонала в ответ, опираясь для поддержки о мужские плечи. Игривое настроение как ветром сдуло.

– Тогда, твою мать, больше не смей оставлять меня наедине с этими самоуверенными молокососами, которые в отличии от тебя только и думают как завалить меня на спину, чтобы поскорее оказаться на мне.

– Ты считаешь, я об этом не думаю? – С шумом втянув воздух, Мануэль ввел в нее свои пальцы ещё глубже.

Не устояв против такого натиска, Шеннон, едва ли не заскулив от нахлынувшего вожделения, до боли прикусила нижнюю губу.

– Ну ты же всегда такой занятой… У меня от твоих срочных дел любое желание повеселиться вконец пропадает.

Усмехнувшись, Мануэль провел своими горячими губами вдоль пульсирующей венки на ее шее.

– Явное доказательство твоего желания сейчас находиться прямо в моей ладони, милая.

Отстранив свое лицо так, чтобы их взгляды могли встретиться, Шеннон негодующе свела брови.

– Так чего же ты ждешь?

Его ответом был страстный, нетерпеливый поцелуй. Терзая ее губы своим ртом, Мануэль освободил руки и, крепко обняв девушку за талию, притянул ее ладонь к своему возбужденному паху, открыто демонстрируя ей свое истинное желание. Мучительно простонав в ответ, Шеннон хищно прикусила его язык в своем рту, после чего ещё глубже всунула в его рот свой. Ее ноги словно налились свинцом. Покрепче ухватившись за мужские плечи, Шеннон буквально плавилась в объятиях любимого мужчины.

Когда же их губы наконец разомкнулись, Мануэль, тяжело дыша, огляделся по сторонам в поисках определенной цели.

– Сюда. – Наконец, найдя, что искал, он поспешно повел покорную девушку вслед за собой. Выйдя с задней стороны просторной залы в небольшую прихожую отдаленной части дома, мужчина поспешно открыл первую попавшуюся дверь, ведущую в отдельную комнату.

Добравшись в темноте до центра небольшого помещения, Мануэль обнаружил широкий стол со стоящей на углу настольной лампой. Включив свет, они быстро осмотрелись. Это был кабинет. Конечно он был не столь величественным, как в доме Конте, не столь обставленным полками со старинными книгами и не столь изящно декорирован подходящими безделушками, но все же здесь они были одни. Обрадованно улыбнувшись такому повороту событий, Шеннон вновь поспешно примкнула к требовательным губам любовника. Услышав, как в главной зале заиграла быстрая музыка, девушка, входя в нетерпеливый темп, впопыхах расстегнула пряжку ремня, а после чего и саму застежку мужских брюк.

Слегка удовлетворенная ответными поцелуями любовника, лукавая озорница отдались от его губ, и встав перед ним на колени, с томной улыбкой на устах начала медленно расстегивать молнию ширинки бежевых штанов.

Ее дыхание сбилось, заставляя нетерпеливую хищницу завороженно смотреть лишь на свою заветную цель. Но едва она собралась вытащить долгожданную награду из своего укрытия, как дверь кабинета слегка приоткрылась. Выглянув, словно нашкодивший ребенок из-за мужских ног, Шеннон увидела стоящую на пороге ошеломленную Розалию. Широко улыбнувшись в ответ на недоверчивый взгляд блондинки, она с охотой пояснила ей их и без того очевидные намерения:

– Да-да, именно этим мы и занимаемся. – Не скрыв ехидной усмешки, довольно проговорила она. – Не могли бы вы закрыть дверь с той стороны. Если вам это, конечно, несложно.

Пришедшая в себя белокурая женщина, безмолвно сжала ладони в кулаки и, негодующе сомкнув губы в тонкую линию, поспешила удалиться, громко хлопнув за собой дверью.

– По-моему, ее что-то не устраивает. – Поделилась своими мыслями все ещё забавляющаяся брюнетка, посмотрев вверх на напряженное лицо своего любовника.

– К черту Розалию! – Теряя терпение, Мануэль резко поднял Шеннон с колен и, быстро уложив ее на широкую поверхность стола, отодвинул лоскуток ее кружевных трусиков в бок, резко входя в нее до основания.

Блаженно выгнувшись на твердой столешнице от жесткого проникновения в свое тело, Шеннон не смогла сдержать громкий стон. Он был в ней. Такой большой. Горячий. Твердый. Лишающий чувств. Самозабвенно отдавшись охватившему ее тело острому наслаждению, девушка крепко вцепилась пальцами за края дубового стола, с восторгом принимая в себя каждый новый толчок своего неистового захватчика. Прочно обхватив поясницу Мануэля ногами, она быстро подстроилась под его бешеный темп, смутно отметив, что ритм играющей музыки возрастал вместе с их нарастающей страстью, будто вместе с ними весь многолюдный танцпол вытворял сейчас нечто подобное. Дико рассмеявшись своим собственным мыслям, она вдруг ясно поняла, что готова вот-вот потерять свою голову. Она так быстро зажглась, позволив необузданному телу любовника исступленно вторгаться в нее, беспощадно растягивая ее жаждущее лоно до краев. Мануэль не просто входил в нее, он свирепо врывался в ее глубины, словно намереваясь достигнуть сердца покорившейся обольстительницы, грохот которого эхом стучал у нее в ушах. Забившись крупной дрожью, плавно накрывшей ее тело, Шеннон наконец достигла пика своего апогея, глухо зарычав от подступившей разрядки. Спустя пару резких толчков, Мануэль присоединился к ней своим сдавленным стоном, резко замерев в ее теле.

С трудом приходя в себя после такого жесткого секса, Шеннон не спеша открыла глаза. Ее по-прежнему била дрожь, когда она, удовлетворенно улыбнувшись, встретилась с все ещё затуманенным взглядом своего любовника. Медленно сев на край столешницы, обессиленная девушка перестала обхватывать ногами неподвижное тело мужчины и, неторопливо проведя ладонями вдоль белоснежной сорочки, прислонилась щекой к крепкому плечу Мануэля.

«Как же сильно я тебя люблю…» – Едва ли не с болью прокричало ее сознание, заставив вырваться из ее пересохшего горла мучительный стон.

Смиренно принимая тот факт, что у подобной любви никогда не будет счастливого будущего, Шеннон лишь грустно улыбнулась, уткнувшись в ямку широкой ключицы своим носом. Как бы она не хотела повторять самую главную ошибку своей матери, увы, она ее сделала. Она не смогла устоять против эротического обаяния этого мужчины. Он украл не только ее девственность. Он украл у нее нечто большее – ее сердце и душу. И впервые она была рада своему поражению. Ей только оставалось молить Бога, чтобы он помог ей стойко перенести всю тяжесть воспоминаний их бурного романа, смириться с неизбежным и отпустить этого незабываемого мужчину навсегда из своей жизни…

– Как насчет, чтобы продолжить эту небольшую вечеринку у нас дома? – Выводя ее из своих горестных мыслей, прошептал ей на ухо Мануэль.

Улыбнувшись его словам, относительного «их дома», Шеннон подняла свое лицо.

– Ты же знаешь, как бы сильно я не устала от наших любовных игр, я всегда буду хотеть тебя снова.

Серьезно обдумав ее слова, Мануэль едва заметно покачал головой, пристально смотря в эти сияющие нескончаемым озорством янтарные глаза.

– Это чистой воды безумие. – Вновь прошептали его губы.

– Которое распространилось на нас обоих. – Так же тихо отозвалась она, беззаботно улыбнувшись в ответ.

Спрыгнув со стола, Шеннон поспешно оправила одежду и, подождав у двери своего спутника, вложила руку в подставленный ей локоть, после чего они поспешно удалились из вмиг опустевшего кабинета.

– Жду-не дождусь, когда мы уже окажемся дома. – Улыбаясь, она счастливо посмотрела на своего высокого кавалера, проходя с ним через небольшую прихожую.

– Ты?! – Как гром посреди ясного неба, раздался поблизости довольно знакомый мужской голос.

Резко повернув голову к стоящему на пути новому гостю сегодняшней вечеринки, Шеннон встретилась с истощающим ядовитую ненависть изумленным взглядом Алессандро.

Придя в себе намного быстрее от столь неожиданной встречи, девушка выбрала единственно пришедший на ум способ собственной защиты, намереваясь первая атаковать все ещё ошеломленного противника. Приняв довольно беззаботную позу, она облокотилась спиной в широкую грудь своего спутника и лаская своими длинными пальцами руку влиятельного миллионера, с откровенно насмешливой улыбкой обратилась к стоящему напротив них молодому мужчине.

– Как же я рада снова видеть тебя, Алессандро! – Радостно провозгласила она. – Признаться, я совсем не ожидала нашей встречи. Неужели, твой папочка рассщедрился и дал тебе хоть немного денег, чтобы ты смог погулять на этой вечеринке? Ой, нет. Я неправа. Скорее всего, это твоя заботливая мамочка вновь отдала ту последнюю мелочь из своего толстого кошелька, лишь бы ее милый сыночек как следует повеселился сегодняшним вечером.

Весело рассмеявшись, словно над популярной шуткой, она стойко выдержала полный презрения взгляд.

– Ну так как, я угадала? – Не отступая, бесстрашно спросила она.

– Ах ты мерзкая…

По-хозяйски обняв талию стоящей перед ним девушки своими крепкими руками, Мануэль резко прервал Алессандро на полуслове.

– Заткнись. – Зловещим тоном холодно произнес он, впиваясь грозным взглядом в оторопелое лицо молодого парня. – Советую тебе поднапрячь остатки своего здравого смысла и как следует подумать, прежде чем обращаться ко мне или моей спутнице.

– Да это же просто уличная воровка! По этой сук…

Отодвинув Шеннон за свою спину, Мануэль сделал шаг вперед.

– Ещё одно слово, щенок, и твои зубы станут достойным украшением фасада этого милого домика. – Хищно оскалившись, мужчина сделал ещё один предупредительный шаг вперед. – И поверь, это будет только началом твоего ада.

Проглотив возникшей в горле ком, Алессандро слегка попятился, продолжая держаться безопасной дистанции. Связываться с Конте было самоубийством, как в физическом, так и в финансовом плане.

Заметив поспешную капитуляцию молодого парня, Мануэль вновь принял беззаботный вид расслабленного человека, и с легкой улыбкой на губах, тихим голосом четко произнес:

– Если ты только заикнешься о ней перед кем-либо из гостей, клянусь, я тебя из-под земли достану.

Не спеша обернувшись к Шеннон, широкоплечий мужчина вновь обнял ее за талию, заботливо привлекая к себе.

– Пойдем. Выйдем через заднюю дверь.

Появившись со стороны пустынной части дома, веселая пара поспешила к выходу из владений имения Луки. Подозвав к себе одного из слуг, Мануэль распорядился насчет своего «Ламборджини», который, по приходу к главным воротам, уже ожидал своего хозяина.

Поспешно сев в машину, Шеннон, наконец-то, смогла вздохнуть полной грудью, расслабленно облокотившись спиной о мягкую спинку своего кожаного сидения. Тягостное напряжение накопленное за этот, казалось бы, бесконечный день оказалось навсегда в прошлом. Безмятежно улыбнувшись садящемуся за руль мужчине, темноволосая девушка отбросила остатки воспоминаний об их неожиданной встрече с Алессандро, предпочитая вернуть себе хорошее настроение на остаток сегодняшней ночи. Дождавшись пока их машина отъедет от ворот, она отстегнула свой ремень безопасности и, слегка наклонившись к сосредоточенному на дороге водителю, медленно потянулась к его правой ноге.

– Сколько обычно требуется времени, чтобы доехать отсюда до твоего особняка? – Промурлыкав нежным голоском свой вопрос, искусная обольстительница начала плавно перемещать ладонь от колена к внутренней части мужского бедра.

Проследив взглядом за ее рукой, Мануэль непроизвольно напрягся, обхватив руль до такой степени, что костяшки его пальцев на мгновение побледнели от чрезмерного давления.

Как оказалось, напряглись не только мышцы его рук. Не спеша оценив через плотную материю возбудившуюся каменной твердостью эрекцию, Шеннон во второй раз за вечер потянулась к застежке мужских брюк.

– Минут двадцать. – Глухо отозвался мужчина.

– Тогда тебе придется поторопиться. Я уже почти не способна ждать.

– Шеннон… – Почувствовав, как ее ловкие пальчики освободили его горящую плоть, Мануэль, словно измученный путник Сахары, давно забывший о воде, хрипло выдавил из своего пересохшего горла. – Что ты вытворяешь?

Смеющиеся глаза на мгновение оторвали свой взор от притягательного мужского достоинства.

– Ты помешал мне сделать то, что я хотела сделать ещё в кабинете. – Тихо сказала она. – Так что следи за дорогой и разгони этого железного монстра до скорости света. Я хочу, чтобы ты как можно скорее был во мне.

Поспешно нагнувшись к его бедрам, Шеннон нетерпеливо взяла упругую плоть в свой приоткрытый рот. Нежно прикоснувшись к гладкой розовой головке члена, она не спеша поиграла с ним своим горячим язычком, раздразнивая его желание с троекратной скоростью. Услышав, как заревел мощный мотор машины, красноречиво говорящий о том, что водитель «Ламборджини» и впрямь на всех парах несется домой, Шеннон довольно усмехнулась, медленно вбирая в себя впечатляющую упругость его естества до середины. Неторопливо лаская его языком и губами, она бесстыдно повторяла свои движения, пока, наконец не услышала громкое, сбивчивое дыхание над своей головой. Удвоив усилия, девушка пустила в ход правую руку, чтобы доставить любовнику как можно больше наслаждения своими ласками. Вновь высвободив твердую плоть из свой горячей пещерки, она нежно провела языком по его набухшим от желания яичкам, оросила мелкими поцелуями толстое основание этого великолепия мужской гордости, после чего снова жадно взяла его внутрь. Она лизала его, целовала, обсасывала, словно самое любимое мороженое. Не заметив, как и сама завелась от столь приятного распутства, Шеннон мучительно простонала, чувствуя полыхающий огонь между своих влажных бедер. Ускорив темп, она на мгновение почувствовала, как сильно напряглось мужское тело, после чего в безмолвной радости встретив его кульминационный разряд, с ненасытной жадностью вылизала выстрелившее боевое орудие досуха. Закончив свое дело, маленькая блудница вернулась на свое сидение и довольно улыбнувшись, посмотрела на светящееся на приборной панели время. Прошло всего лишь девять минут, а они уже стояли перед открывающимися воротами его имения.

Поймав на себе его обжигающий взгляд, девушка эротично облизала свои пересохшие губки, в нетерпении поглядывая в сторону манящего яркими огнями крыльца.

Когда же они, наконец, подъехали к дому, Шеннон едва дождалась галантно открывшейся дверцы своим спутником. Как бы она хотела, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Бросившись к нему в объятия, пылкая брюнетка не отрываясь от его властных губ, начала расстегивать непослушные пуговицы белой сорочки. Смутно осознав, что они уже добрались до дома, стоя на гранитном полу посреди круглой залы, Шеннон без особого стыда быстро осмотрелась по сторонам в поисках нежелательных свидетелей, но так и не найдя таковых, нетерпеливо сбросила чересчур плотный пиджак с плеч Мануэля. Что тут говорить, слуги в таких домах всегда были лишь тенью. Быстро стаскивая с крепкого мужского торса расстегнутую рубашку, она помогла ему стянуть через голову свое короткое платье и, повалившись с ним прямо на широкие ступени главной лестницы, вновь отдалась сладостной эйфории, блаженно дарованную ей его великолепным крепким телом.

Медленно пробуждаясь от ярких бликов солнечных лучей, озорно играющих на ее густых ресницах, Шеннон крепко зажмурилась. Безжалостно кружившаяся голова, сговорившаяся с непрерывным гулом в ушах, грозила разорвать ее череп на части. Но больше всего на свете ее мучила смертельная жажда. Глоток живительной влаги для ее пересохшего горла – это все, о чем она могла мечтать на данный момент. Обессиленно приложив пальцы к пульсирующим вискам, чтобы хоть немного умерить лихорадочно вращающийся в голове хаос, Шеннон попыталась раскрыть глаза, однако, под беспощадно нахлынувшими лучами яркого света, вновь болезненно уткнулась в подушку. Но и от этого ей не стало легче. От столь резкого движения ее затекшие мышцы тут же мучительно заныли, причиняя бедной девушке поистине адскую. Ее бренное тело горько страдало от выпитого накануне спиртного, беспрерывных занятий любовью и достаточно невероятных поз, которые они с бурным восторгом вытворяли ночью на главной лестнице этого величественного особняка.

Ещё раз собравшись с силами, Шеннон повторила попытку и открыла глаза. Сконцентрировав взгляд на весящей по центру стены небольшой картине живописного натюрморта спелых фруктов и цветов, она кое-как смогла присесть посреди огромной кровати, рассеяно оглядываясь по сторонам. В светящейся теплым уютом комнате она была была совершенно одна. Сумбурно скомканные простыни вокруг ее нагого тела откровенно напомнили ей тесно сплетенные образы двух счастливых влюбленных, абсолютно не догадывающихся, что за свое райское удовольствие безжалостное время потребует столь жесткую расплату.

Очень осторожно поднявшись на ноги, полуживая страдалица не спеша проковыляла в смежную комнату, намереваясь умыть лицо холодной водой, чтобы хоть немного стереть с него ярко выраженный след разгульных последствий бурной ночи любви. Покончив с утренним туалетом, Шеннон облегченно почувствовала некоторую уверенность своих шагов и, после недолгих поисков хоть какой-нибудь одежды, накинула на себя легкий шелковый халатик. Свои вчерашние вещи она обнаружила аккуратно сложенными на большом велюровом кресле, царственно расположившегося в углу широкого коридора. Мысленно сгорая со стыда перед слугами за свое буйное поведение вчерашней ночью, Шеннон отыскала нижнее белье и, на мгновение вернувшись в спальню, поспешно надела недостающую часть ее скромного одеяния.

Спускаясь по широким ступеням мраморной лестницы, молчаливая девушка внимательно огляделась по сторонам. Огромная зала первого этажа была пуста и безмолвна, создавая ощущение полнейшей отрешенности во всем особняке. Облегчённо вздохнув от того, что не встретила на своем пути никого из слуг, Шеннон направилась в сторону обширной столовой, в которой она когда-то, словно в другой жизни, сидела рядом с Джефом. Добравшись до настежь распахнутых дверей, ее взору представился богато накрытый стол с сидящей за ним одинокой персоной.

– Доброе утро. – Проходя внутрь просторной комнаты, тихо проронила она.

Продолжая пить свое горячее латте из высокого стеклянного бокала, Микелина насмешливо усмехнулась в ответ.

– Скорее уж полдень. До двенадцати осталось всего полчаса.

Радостно завидев на столе полный графин свежевыжатого апельсинового сока, Шеннон поспешила наполнить пустой стакан, после чего залпом осушила его содержимое.

– Боюсь, сок тебе не поможет. – Видя, как слегка дрогнувшие руки брюнетки вновь начали наполнять бокал, с сочувственной улыбкой произнесла Мике. – Глоток виски был бы куда лучше.

– Уж лучше сразу пулю в лоб. – Присаживаясь на стул, с болью в голосе прохрипела Шеннон. – Меня мучает такая головная боль, что лишь одна мысль о спиртном готова вывернуть мой бунтующий желудок наизнанку.

– Тебя мучает похмелье. – Вполне обыденно отозвалась собеседница, убирая в сторону свой опустевший бокал. – Ничего, сейчас расходишься и станешь, как новенькая.

– Очень на это надеюсь. – Прислонив холодный апельсин к своему горящему лбу, Шеннон расслабленно прикрыла глаза. – Ну а ты? Как прошла твоя ночь?

Промокнув губы широкой салфеткой, Микелина довольно улыбнулась.

– Очень хорошо. – Метнув на сидящую поблизости девушку свой веселый взгляд, она, мелодично смеясь, дополнила свой ответ. – Конечно, не настолько хорошо, как твоя, но все же весьма неплохо.

Раскрыв глаза, Шеннон внимательно посмотрела в почти что смеющееся лицо собеседницы. Не зная, хочет ли она услышать всю правду, застывшая на месте темноволосая девушка кое-как проглотила стоящий в горле ком, задав свой новый вопрос:

– И в котором часу ты приехала домой?

Улыбка Мике стала ещё шире и озорней.

– Достаточно поздно для того, чтобы увидеть кого-то из вас у себя на пути. – Услышав облегченный вздох с другой стороны стола, она поспешила добавить. – Но и достаточно рано для того, чтобы слуги убрали разбросанную по всей лестнице одежду.

Упершись подбородком в свою ладонь, Микелина с нарастающим интересом в глазах спросила:

– Никогда не думала о сексе в таком неудобном месте. Расскажи, как это было?

Измученно улыбнувшись в ответ, Шеннон только открыла рот, чтобы высказать свои мысли по этому вопросу, как, внезапно, со стороны коридора донесся строгий голос Мануэля.

– Нет, Карло, я приказываю тебе их не впускать!

Быстро поднявшись со своих мест, девушки поспешили на звук громких ругательств.

Найдя не на шутку разъяренного хозяина особняка в своем кабинете, Шеннон непонимающе остановилась на пороге. В комнате кроме Мануэля больше никого не было, однако, тут же раздавшийся голос одного из охранников главных ворот, исходящий из динамиков стоящего на краю стола селектора, внес ясность в сложившуюся ситуацию.

– Но, синьор, у ворот стоит сам губернатор!

– Да пусть перед тобой встанет хоть сам президент Италии. Я сказал: ворота никому не открывать!

– Но, синьор, – вновь неуверенно обратился к нему охранник, – губернатор, мягко говоря, не в настроении ждать.

– Мне глубоко плевать на настроение губернатора, Карло.

– Мне так ему и передать?

Обратив свой взор к раскрытой двери, взгляд Мануэля остановился на ничего не выражающем лице стоящей неподалеку Шеннон. Отчетливо прочитав покорное смирение в этих янтарных глазах, мужчина лишь сильнее сжал свои губы, после чего, вновь обращаясь к динамику, четко проговорил:

– Передай губернатору, что по переданному мне извещению, он должен приехать ровно в полдень. Сейчас же только без четверти двенадцать.

– Какая разница? – Ясно послышался недоуменный голос выведенного из себя недовольного мужчины, который, видимо, пренебрег своей гордостью и, выйдя из машины, подошел к говорившему по специальной рации охраннику. – Что изменят каких-то пятнадцать минут, граф?

Обращаясь через динамик к своему будущему посетителю, Мануэль немного спокойнее пояснил:

– С минуты на минуту я ожидаю важного партнера. Так что при всем моем уважении к вам, господин губернатор, вам все же придется подождать у ворот до назначенного времени.

Отключив кнопку селектора, чтобы его голос не был услышан, Мануэль устало потер лоб рукой.

– Черт возьми, и где только носит Лоренцо, когда он мне так необходим?! – Тихо произнес он, обращаясь скорее к самому себе, нежели чем к кому-нибудь ещё.

Отклонившись от дверного косяка, Шеннон краем глаза заметила, как Микелина поспешно скрылась за поворотом извилистого коридора, решив оставить их наедине. Неторопливо подойдя к массивному письменному столу, темноволосая девушка села в свободное кресло напротив Мануэля и молча посмотрела на него.

– Я не допущу встречи между тобой и губернатором без твоего адвоката! – Яро выпалил брюнет, отстранено слушая угрожающие реплики из небольшого динамика.

Не ожидав от себя такого очевидного безразличия ко всему происходящему, словно это все происходило не с ней, Шеннон лишь горестно усмехнулась. Захватив мужскую ладонь в свою руку, чтобы вновь обратить его отстраненное внимание на себя, она спокойно произнесла:

– Я воровка, Мануэль, и это моя расплата. И даже самый лучший адвокат на земле мне здесь не сможет помочь.

– Выход всегда есть! – Пристально смотря в ее потускневшие глаза, упорно отозвался он.

– Но не в этот раз. – Опустив взгляд на свои колени, печально проронила девушка.

Понимая, что их роману остались лишь считанные минуты, Шеннон изо всех сил старалась выглядеть смелой… и сильной перед их неизбежным расставанием. Впервые ее не страшила участь будущей заключённой. Больше всего она боялась навсегда уйти за порог этого дома. Расстаться с тем единственным человеком, который, посмотрев вглубь ее души, увидел в ней не уличную оборванку, а одинокую девочку, так остро нуждающуюся в ласке и тепле. Он был первым, кто ни смотря ни на что, не отгородился от нее. Первым, кто смог заставить посмотреть на мир другими глазами и, увы, последним, ибо в будущем ей вряд ли представятся радостная перспектива беззаботно проведенных дней в объятиях самого любимого человека на земле.

– Скажи, правду. Ты бы хотел остаться со мной, если б меня не ожидала тюрьма? – Сквозь не умолкающую брань губернатора, тихо спросила она. – Ты бы хотел жить с девушкой, чье прошлое лучше не вспоминать?

С нарастающим волнением смотря в отливающие чистым серебром глаза любимого человека, Шеннон с замиранием сердца ожидала его ответ.

Однако, его губы молчали.

Спустя минуту томительного ожидания, робкая надежда на его утвердительный ответ начала неумолимо таять, безбожно раня ее в самое сердце.

В миг, когда она уже и не надеялась на хоть какую-то реакцию с его стороны, Мануэль, вновь соединив их ладони по центру стола, слегка сжал тонкие пальцы, заставляя все ее тело интуитивно напрячься.

– Шеннон, я…

– Мануэль! Открой ворота! – Послышался в динамике взбешеный голос Морганы. – Не смей скрывать от нас эту дрянь!

Мгновенно выведенный из былого эмоционально связывающего их состояния, прочно возникшего между ними всего минуту назад, мужчина протяжно вздохнул с ещё большей враждебностью посмотрев на ни в чем не повинный динамик селектора.

– Иди наверх, тебе нужно подготовится перед встречей с губернатором. – Не глядя на нее, решительно произнес брюнет. – Я постараюсь их отвлечь до приезда Лоренцо. Он зайдет через черный ход, так что, надеюсь, будет здесь намного раньше этих стервятников.

– Отвлечь? – Огорченная тем, что он снова от нее отдаляется, непонимающе прошептала Шеннон.

Впервые его ответ показался ей глупым и совершенно неуместным.

Отвлечь?… Зачем? Рано или поздно, но они закуют ее в цепи. Что могут изменить лишние пара минут?

Однако, не став спорить с его решением, девушка мудро решила поберечь свои стремительно уходящие силы для дальнейших событий этого жуткого дня.

В последний раз задержав взгляд на не в меру ожесточенном лице любимого мужчины, она бесшумно поднялась с бардового кресла.

– Я люблю тебя… – Напоследок, едва слышно прошептали ее дрожащие губы и сквозь стоящие в глазах слезы она выдернула свою руку из большой теплой ладони, после чего стремглав выбежала из кабинета.

Бессознательно добравшись до их спальни, Шеннон никак не могла выбросить из головы свой последний вопрос… вернее отсутствие его ответа. Если бы Мануэль только сказал, что ни смотря ни на что она нужна ему, что он готов разделись с обычной уличной сиротой остаток своей жизни, она бы изо всех сил стала бороться за их любовь. Она бы на коленях просила присяжных смягчить ожидающий ее приговор. Она бы рассказала, что никогда не выносила из хозяйского дома злосчастные бриллианты Пасквитти. Она бы сделала все, что угодно, чтобы как можно скорее быть вместе с ним. Но он ничего не ответил, оставляя ее с кровоточащей раной в груди. С болью приняв очевидную истину, Шеннон встала у окна, отстранено смотря через прозрачную занавеску на стоящие у центральных ворот полицейские машины. Стараясь отвлечься от тягостных мыслей, она без особого интереса наблюдала за разыгравшимся спектаклем у небольшого поста охранников обширной резиденции Конте. Такое событие вряд ли не смогло привлечь любопытство соседей, однако внешняя часть просторной территории по-прежнему была совершенно безлюдна. Может быть, у богатых не принято, разинув рот, выходить из своих домов в поисках новых сплетен? Скорее всего, участь разведки столь интригующей обстановки ляжет на плечи слуг, которые всегда умели мастерски маскироваться, чтобы не выдать своего присутствия.

Послышавшиеся позади шаги заставили ее нехотя отвернуться от занимательной сцены, гневно кричащих за высоким забором нетерпеливых людей.

– Я подумала, что в обычном шелковом халате тебе будет неудобно передвигаться до пункта своего назначения, так что… Вот. – Положив на край кровати аккуратно собранные вещи, Мике угрюмо улыбнулась. – Это не бог есть что, но все же джинсы от «Версачи» и блузка «Дольче Габанна» выглядят вполне пристойно. Так что, уверенна, ты будешь одной из самых модных узниц на скамье подсудимых, каких только видели присяжные Неапольской тюрьмы.

Молча подойдя к одежде, Шеннон развернула светло-голубые штаны, пояс которых тут же засверкал всевозможными бликами переливающихся камней. Ахнув от изумления, она ошеломленно посмотрела на слегка улыбающуюся девушку.

– Это не самые дорогие побрякушки, – указывая на сверкающий яркими бликами широкий пояс, слегка оправдываясь произнесла кузина Мануэля, – но все же, если решишь сбежать, то на эти деньги вполне можно купить недорогую машину.

– Мике! – Не сдержавшись, Шеннон сделала то, что хотела сделать ещё после их вчерашнего разговора на утесе. Крепко обняв младшую кузину Мануэля, она изо всех сил пыталась не расплакаться от нахлынувших на нее чувств.

– Спасибо тебе большое. – Тихо прошептала брюнетка.

Отойдя от рыжеволосой девушки на шаг, чтобы в последний раз заглянуть в ее поразительно зеленые глаза, она встретилась с таким же чуть ли не плачущим взглядом. Благодарно улыбнувшись, Шеннон слегка сжала холодные пальцы собеседницы в своих ладонях.

– Я надеюсь, что рано или поздно ты встретишь того человека, кто по-настоящему оценит тебя. – Тихо озвучила она свои мысли. – Кто увидит тебя изнутри, а не только снаружи, обряженную в дорогое платье с затмевающими блеском драгоценностями. Ты сама – одно из самых дорогих сокровищ в мире. Ты словно не обточенный камень, ждущий своего мастера, в руках которого ты обязательно превратишься в редчайший сверкающий алмаз. И я желаю тебе найти того, кто сможет сделать тебя по-настоящему счастливой. Пусть твоя любовь будет столь же сильной, как и моя к твоему брату.

Всхлипнув, Мике с силой растянула свои губы в слабом подобии беззаботной улыбки.

– Надеюсь, всей этой чепухи, что ты здесь только что несла, все же не случится. Я и так не жалуюсь на свою жизнь и больше всех на свете люблю себя любимую. – Попыталась пошутить Мике, смахивая предательскую слезинку со своей щеки. – Черт, никогда не умела прощаться.

Поспешно отвернувшись, чтобы скрыть свои истинные эмоции, Мике незаметно выскользнула за дверь, оставив Шеннон вновь в полном одиночестве.

Не спеша одевшись в подаренную Микелиной одежду, девушка прошла в смежную комнату, где как следует расчесавшись, наконец-то полностью привела себя в порядок.

Что ж, у любой сказки есть свой конец. Ее же сказка неумолимо заканчивалась прямо здесь, за дверьми просторного кабинета, порог которого она смело переступила своим решительным шагом.

Безмолвно закрыв за собой дверь, Шеннон вдохнула полные легкие воздуха, приготовившись к неминуемой встрече с губернатором во главе с плюющейся ядом Морганой, однако, недоуменно остановилась посреди, казалось бы, пустынной комнаты.

– Шеннон… Доченька… – Послышался тихий голос из затемненного плотной занавеской угла кабинета. – Как же долго я искал тебя…

Пораженно замерев на месте, взгляд Шеннон нерешительно обратился к пожилому человеку, сидящему в инвалидной коляске, глаза которого светились неподдельной радостью и безграничным счастьем.

Ураган нахлынувших эмоций резко закружился у нее в голове, приводя лихорадочно заработавшие мысли в полное замешательство.

Не зная, что и сказать, Шеннон оцепенело продолжала стоять посреди просторной комнаты. Застигнутая врасплох таким неожиданным поворотом событий, молчаливая девушка пыталась осознать причину одиноко скатывающейся слезы по морщинистой щеке Леонардо Пасквитти. Ведь она никогда не была ему нужна. Отчего же взгляд этого некогда грозного мужчины потеплел настолько, что, казалось, мог на расстоянии достигнуть ее оледеневшего с годами сердца.

– А вот и наша долгожданная пропажа, которую вы все так отчаянно хотели увидеть! – Широко раскрыв дверь, с поистине голливудской улыбкой произнес входящий в комнату Лоренцо, возглавляющий небольшую группу людей, состоящую из едва терпящего присутствие своих нежелательных гостей Мануэля, источающей громкие проклятия не подобающие женщине своего ранга белокурой особы, изрядно уставшего от прежних пререканий с одним из влиятельнейших людей этого острова губернатора и парой совершенно отстраненных от общих эмоций полицейских. Смутно отметив дорогой лощеный костюм серебристого цвета своего адвоката, Шеннон невольно отошла к книжной полке, ощутив на себе уничтожающий взгляд Морганы Пасквитти.

– Господин губернатор, – с нескрываемым отвращением произнесла белокурая женщина, – оденьте на эту дрянь наручники и поскорее окуните в подобающие этой уличной оборванке условия. Пусть она сгниет за решеткой!

Краем глаза заметив, как под решительным кивком губернатора один из полицейских потянулся к висящим на поясе металлическим браслетам, Лоренцо круто развернулся к не терпящей возражений блондинке.

– Я не позволю подобного бесцеремонного обращения с моей клиенткой! Она рождена таким же свободным человеком, как вы и я, так что прошу вас обращаться к синьорине Пэкстоун с подобающим уважением.

– О, да! Она настолько свободна, что беззаботно разгуливает по вечеринкам приличного общества, не взирая на должное наказание, где вместо фешенебельных апартаментов, должна находиться в грязной сырой клетке в обществе голодных крыс, а не многоуважаемых семей итальянской аристократии! – Укоризненно посмотрев в сторону стоящего у стены высокого мужчины, чей расслабленный вид говорил ей о его полнейшем наплевательском отношении к ее мнению, Морганна разочарованно покачала головой. – Я до последнего не хотела верить словам Алессандро, но узнав сегодняшним утром о вашей неслыханной сделке с губернатором, не могла стерпеть такой невиданной наглости к закону. Мануэль, как ты мог?!

Не удостоив белокурую женщину даже взглядом, брюнет скрестил свои руки на груди, отчего скрытые под плотной сорочкой мышцы его твердых бицепсов заметно напряглись. Спокойно улыбнувшись, Мануэль с закатанными до локтей рукавами своей белоснежной рубашки и в простых коричневых брюках мало напоминал образ того разъяренного человека, который ещё совсем недавно готов был извергнуть гром и молнии на свой ни в чем неповинный селектор.

– Оденьте на синьорину наручники и уведите к машине. – Выходя вперед, громко распорядился невысокий мужчина.

– Никто никого никуда не поведет! – Неожиданно раздался повелительный голос до сих пор сидящего в тени пожилого человека. Остановив своим грозным тоном нерешительного полицейского, Леонардо Пасквитти выехал на свет.

– Леонардо?! – Немного погодя послышался пораженный женский вздох. – Что ты делаешь рядом с этой преступницей?

Спокойно выдержав недоуменное выражение глаз своей жены, Леонардо, четко проговаривая каждое слово, гордо заявил во всеуслышание собравшейся перед ним публике.

– Стоящая перед вами молодая синьорина вовсе не преступница. Это моя дочь.

Пораженно раскрыв рот, Морганна недоверчиво покосилась на молчаливую темноволосую девушку. Однако последующие слова своего мужа окончательно вывели ее из стойкого равновесия, заставляя прислониться спиной к холодной стене кабинета.

– Ещё вчера я созвонился с главой Неапольской полиции, объяснив ему о едва не произошедшей трагической ошибке. Я отклонил свое обвинение и последующие претензии к синьорине Пэкстоун. Так что со вчерашнего вечера она является абсолютно свободным человеком перед законом и людьми.

Ошеломленно округлив глаза от такой невероятной новости, полноватый мужчина невысокого роста растеряно посмотрел в непроницаемое лицо Мануэля, после чего задержал взгляд на довольной улыбке Лоренцо, и, в конце концов, вновь обратился к решительным чертам сидящего в инвалидом кресле мужчины.

– Я… Я ничего не знал. – Оправдываясь, заверил он.

Обернувшись к сопровождающим его полицейским, губернатор нашел на ком излить свою накопившуюся злость.

– Почему, черт возьми, о таком важном решении меня не известили заранее?

– Она свободна? – Словно не веря своим ушам, переспросила приходящая в себя Моргана, обескураженно приложив руку к своей груди.

Отклонившись от опорной стены, ее тело вновь распрямилось и, приняв вид настоящей королевы, белокурая женщина надменно усмехнулась.

– Ну конечно, как может дочь какой-то простой бедной служанки сесть в тюрьму?! Она же от тебя!

Безумно рассмеявшись во весь голос, Моргана в упор посмотрела на совершенно спокойное выражение лица собственного мужа.

– Да ты хоть понимаешь, какой это будет скандал?! Что скажут на это наши друзья? Как я смогу посмотреть им в глаза после того, как они всё узнают?

Совершенно не ожидая, что хоть какой-нибудь мускул на лице Леонардо жалостливо дрогнет от ее слов, Моргана лишь согласно покачала головой.

– Конечно, тебе всегда было плевать на меня и Алессандро! Твои мысли всегда занимала только эта милая служаночка… Но, знаешь, я не намерена смиряться с очередной твоей глупой выходкой. Эта девчонка чуть не убила Алессанро! И я не собираюсь спускать ей это с рук.

– Возможно, – так же отклонившись от стены, неторопливо протянул не слишком радушный хозяин, – вы имели в виду самозащиту этой хрупкой синьорины от грубого натиска вашего сына с его очевидными намерениями надругаться над бедной девушкой, находясь при этом в совершенно нетрезвом состоянии? Интересно, что скажут на это власть и закон?

Посмотрев в сторону растерявшегося губернатора, Мануэль вопросительно приподнял правую бровь.

– В отличии от твоих пустых обвинений, Мануэль, – величественно проронила ухмыляющаяся женщина, – на моем столе лежит бланк медицинской экспертизы, заверенный самим главным врачом столичной больницы, где черным по белому написано о нанесенной ране моему сыну в день вторжения в наш дом этой мошенницы. И после этого мне, действительно, интересно, на чьей же все-таки стороне окажутся упоминаемые тобой власть и закон?

– А вы времени зря не теряли. – Буркнув себе под нос, настороженно произнес Лоренцо.

– Если ты действительно намереваешься исполнить свою угрозу, – послышался со стороны размеренный голос Леонардо, – то советую, как можно скорее вспомнить о своих многоуважаемых друзьях. Вряд ли их оставит равнодушным тот факт, что ты станешь просить у них денег в долг на хоть мало-мальски приличного адвоката для своего сына.

Открыто подчеркнув предпоследние слово в своем предложении, Леонардо выразительно посмотрел в расширившиеся глаза разъяренной женщины. Поймав его ясный взгляд, Моргана мгновенно переменилась в лице и, пораженно прикрыв губы, чтобы не скрыть заставший ее врасплох сдавленный вскрик, тихо прошипела:

– Ты не посмеешь!

– Так и не заставляй меня! – Предупредительным тоном твердо изрек мужчина.

Почувствовав ярое противостояние между супругами, остальные члены столь необычной компании молча ожидали исхода этой немой битвы. Наконец, плечи Морганы сникли, явственно говоря о ее отступлении.

Собрав остатки своего самообладания, она гордо подняла голову и, резко развернувшись на каблуках, стремительно удалилась из кабинета.

Чувствуя себя явно не в своей тарелке, онемевший губернатор кашлянул в кулак, прочищая свое пересохшее горло.

– Ну, раз все решилось само собой, я, пожалуй, тоже пойду.

Кивнув двум полицейским в сторону выхода, невысокий мужчина сконфуженно посмотрел в сторону молчаливой девушки.

– Поздравляю со столь пылким воссоединением семьи. – Буркнул он себе под нос, прежде чем окончательно удалиться из вида.

С минуту в комнате повисла напряженная тишина. Каждый из присутствующих углубился в собственные думы, словно напрочь отрешаясь от окружающей их действительности.

Наконец, довольно улыбнувшись столь счастливому окончанию дела, Лоренцо с радостью прервал угнетенную обстановку и, громко хлопнув в ладоши, призывал внимание оставшихся людей в свою сторону.

– Итак, чтобы окончательно связать это поистине колоссальное воссоединение отца и дочери не пора ли нам подписать подобающие для этого случая документы? Разумеется, всё необходимое у меня с собой, так что можем смело начинать.

Обратив свой взгляд на все ещё напряженное лицо Шеннон, улыбка адвоката несколько угасла. Один лишь ее мрачный вид достаточно красноречиво говорил о том, что долгожданного воссоединения вообще может и не случиться.

– Я думаю, – донесся со спины голос старого друга детства, слегка хлопнувшего его по плечу, – нам лучше пройти в гостиную. Пусть они сначала поговорят.

Пропуская Лоренцо вперед, Мануэль задержал взгляд на стоящей поодаль девушке и, безмолвно пожелав Леонардо удачи, плотно закрыл за собой дубовую дверь.

Продолжая стоять в немом оцепенении после разыгравшейся перед ней драмы, Шеннон упорно игнорировала взгляд пожилого человека. В ее голове с трудом укладывались ошеломляющие сознание новости, от которых ее тело буквально вибрировало от поразившей его нервной дрожи. Столь невероятное известие о ее неожиданной свободе несравненно меркло с фактом подтверждения, в котором Леонардо Пасквитти признает ее, как родную дочь. И судя по прозвучавшим здесь словам, он был совсем не против это сделать. Недоверчиво покосившись в сторону сидящего в инвалидной коляске мужчины, Шеннон непроизвольно потерла свои ладони, пытаясь хоть немного согреть озябшие руки.

– Может, присядешь? – Послышался заметно потеплевший голос Леонардо, указывающий на соседнее свободное кресло.

Враждебно отклонив это приглашение, Шеннон упрямо продолжала стоять, глядя на находящегося перед ней человека сверху вниз. По крайне мере, так она выглядела перед ним намного сильнее, чем оказалась на самом деле.

Заметив ее нервозность, пожилой мужчина решил подъехать немного ближе.

– Доченька…

– Я вам не дочь! – Сдерживая яростное отрицание, как можно холоднее произнесла Шеннон, машинально отступая назад, пока не уперлась спиной о книжную полку. – Чтобы иметь дочь одного семени недостаточно. Нужно растить своего ребенка, воспитывать, лелеять и любить. Не спать с ним ночами, когда он болен, и радоваться с ним его успехам, когда он совершил свою очередную маленькую победу.

Заглянув в погрустневшие глаза пожилого человека, она жестко договорила:

– Всего этого от вас у меня никогда не было. Так что не смейте называть меня: «доченькой»!

Отвернувшись к книжной полке, Шеннон бесцельно провела рукой вдоль длинного ряда толстых томов. Смотреть в глаза этому человеку было невыносимо сложно. Предпочитая скользить своим невидящим взглядом по оглавлениям многочисленных книг, она до боли прикусила нижнюю губу. Именно боль все это время помогала ей держаться на плаву. Боль не давала забыть весь тот ужас, безжалостно выпавший на хрупкие плечи как ее матери, так и на ее собственные.

– Я понимаю, что ты должно быть обо мне думаешь. В дневнике Софии…

Резко позабыв о книгах, темноволосая девушка быстро развернулась, в упор глядя на своего собеседника.

– Вы читали дневник мамы?!

Слабо кивнув головой, взгляд Леонардо погрустнел ещё больше.

– Вчера днем его отдал мне Мануэль.

Недоверчиво сдвинув брови, Шеннон едва заметно кивнула, с грустью отмечая тот факт, что Мануэль скрыл столь ценную для нее вещь.

– Шеннон, послушай, – вновь вывел ее из своей задумчивости голос Леонардо, – я не обвиняю твою мать во лжи, но дневник Софии отображает лишь ее взгляд на произошедшую ситуацию. Однако, прежде чем судить, нужно учесть обе стороны, потому что, в действительности, все было не совсем так.

Пораженно усмехнувшись, брюнетка колко предложила:

– Конечно. Почему бы вам не рассказать мне свой вариант этой занимательной истории?

Не обратив внимания на ее насмешливый тон, Леонардо согласно кивнул, начав свое длинное повествование:

– Начальные записи были абсолютно достоверными. Я ничего не могу здесь опровергнуть. Мы были молоды и полностью зависимы от решения своих отцов. Устроив наш с Морганой брак по расчету, оба семейства получили лишь взаимную выгоду от этого союза. Ни о какой любви речи быть не могло. Я верил, что если не добьюсь счастья в семейной жизни, то обязательно достигну его в других сферах. Я был амбициозен, полон жизни и планов на будущее. Увы, наш брак с Морганой не заладился с самого начала. Мы часто ссорились, после чего все эти жизненные планы приобретали несколько иной оттенок, в котором я постепенно все дальше и дальше отступал от намеченных мною целей… Но так продолжалось до тех пор, пока я не встретил Софию. И тогда я понял, что любые мои желания без нее не имеют смысла. Она стала моей путеводной звездой. Она вновь заставила меня смеяться и поверить в свои силы. Постепенно наш бурный роман перешел во что-то более душевное. Более притягательное. Я не мог представить себя без нее. В какой-то момент я даже хотел пойти наперекор своей семье, бросить все и сбежать с ней, куда глаза глядят… Но внезапная беременность Морганы спутала все планы. Нам с Софией ничего не оставалось, как и дальше встречаться тайком. Я каждый день пытался найти выход из сложившейся ситуации, но не мог… – Уронив руки себе на колени, взгляд Леонардо помрачнел, вновь сопереживая давно ушедшим событиям прошлого. – В тот день перед тем, как София рассказала мне о своей беременности, я узнал нечто, что могло бы перевернуть наши с ней жизни. Моргана ждала ребенка не от меня! И под столь шокирующим известием я не обратил должного внимания на сокрушительную отчаянность в глазах твоей матери. Я хотел как можно быстрее покончить со своим браком, чтобы поскорее быть с единственной любимой мною женщиной. Я назначил встречу Софие на нашем месте, где собирался подробно рассказать ей о своих планах, в которых нам не приходилось бы больше прятаться. Но перед этим я хотел окончательно порвать с женой… Что и произошло. Моргана извергла на меня все проклятия, какие только могли существовать в этом мире, но меня это не тревожило. Когда я уже собирался покинуть дом, в комнату прибежала служанка с криком, что у синьоры началось сильное кровотечение. Я вынужден был отвезти Моргану в больницу. Во время пути ей стало ещё хуже. Принявший нас доктор сказал, что у нее, скорее всего, произойдет выкидыш и, к сожалению, у них в больнице нет нужных препаратов, чтобы остановить кровь. Решение было принято мгновенно. На вертолете нас переправили в главный гинекологический центр Неаполя, где несколько дней подряд врачи пытались спасти беременность Морганы, поддерживая ее состояние всевозможными лекарственными препоратами. Спустя три дня произошло настоящее чудо. Плод в ее чреве выжил и ему больше ничего не угрожало. Как сказали потом врачи, это состояние могло произойти от сильного стресса, о чем мне до сих пор любит напоминать Моргана. С чувством вины перед женой я всё так же оставался полон решимости уйти к Софии. Но я опоздал. Её нигде не было. Как оказалась, после нашего рокового скандала, Моргана приказала домоправительнице рассчитать Софию, выдав ей один из заранее приготовленных мною чеков на оплату различных счетов. – Заглянув глаза дочери, Леонардо тихо произнес. – Клянусь, я не подписывал тот чек специально для твоей матери. Марчелла просто вписала туда нужную фамилию и отдала ничего не подозревающему адресату. Я бы никогда не пошел на такое! Но, увы, все решилось без меня. А когда же я навестил мать Софии, то узнал, что даже она не имела понятия, куда отправилась ее дочь. Я обыскал каждый закоулок этих проклятых островов, я обыскал всю Италию, но так и не нашел ее… Когда Моргана вернулась домой, мы договорились, что она останется слепа к моему роману, если я в будущем не стану отвергать ее ребенка. – Подняв взгляд на стоящую перед ним брюнетку, мужчина с ярко выраженной болью в глазах твердо произнес. – Однако, я так никогда и не переставал искать тебя и твою маму.

Узнав правду с другой стороны, воспаленный разум лихорадочно искал лазейку, доказывающую опровержимость услышанных слов. Слепая ненависть вопила в ее голове о том, что это все ложь! Однако здравый рассудок требовал дальнейших объяснений.

– А как же письма? – Вспомнив о столь важном нюансе, ее лютая неприязнь к этому человеку ухватилась за предоставленную соломинку. – Она писала вам регулярно, но вы так ни разу и не ответили.

Его взгляд помрачнел. Затуманенный болью прошедших лет, он вновь опустился на колени хозяина.

– Моргана. – Едва слышно прошептали его губы. – Она тщательно скрывала их от меня. Лишь спустя долгих восемнадцать лет, когда я уже почти потерял всякую надежду, мне посчастливилось раскрыть один из тайников своей супруги и найти в нем письмо твоей матери. Я чуть ли не с силой вынудил из Морганы остальные письма. И как только прочитал их все и понял, где вы находились все это время, то неминуемо сел в машину. Не смотря на давнюю дату отправки последнего письма, я намеревался тотчас уехать в Чикаго. Взбудораженный открывшимися новостями, я гнал машину к аэропорту не разбирая дороги. Но, к несчастью, со мной произошел несчастный случай. – Улыбка Леонардо угрюмо потускнела, превращая его из уверенного в себе мужчины в дряхлого старика. – Мое слабое сердце не выдержало столь радостных известий… Инфаркт за рулем привел к жуткой аварии, после которой я и оказался в этом кресле. Врачи говорили, что мне очень повезло, ведь за один раз я смог дважды обмануть смерть, но в тот момент я чувствовал себя самым несчастным человеком на свете, потому что так и не смог приехать к тебе… – Тяжело вздохнув, Леонардо резко отбросил былые переживания и вновь став уверенным синьором, спокойно продолжил свое повествование. – Выписавшись, я сразу же обратился к лучшим детективным агентствам Европы и Соединенных Штатов с целью как можно скорее найти вас… От них я и узнал, что Софии давно нет в живых, а ее маленькая девочка, вскоре после ухода из приюта, бесследно потерялась в вечно беснующейся толпе шумного мегаполиса.

Вытерев дрожащей рукой одиноко скатывающуюся слезу на своей щеке, Леонардо потянулся к маленькой черной барсетке, хранящейся в специальном нижнем отделе своего кресла.

– У меня есть твои фотографии! – Сияя теплой улыбкой, радостно известил он, открыв свое портмоне и вытащив из него пару небольших фотокарточек. – К сожалению, ты не сильно часто попадалась перед объективами фотокамер, поэтому мои люди смогли раздобыть лишь эту пару снимков.

Невольно сделав шаг ближе, Шеннон с удивлением посмотрела на бережно хранящиеся в мужских руках фотографии. На одной из них ей было лет пять. Тогда она ещё не знала, что ожидает ее впереди. Купаясь в заботе двух обожающих ее женщин, маленькая девочка с озорными хвостиками по бокам головы довольно улыбалась с поверхности некогда помятого черно-белого кадра. Пожалуй, это была единственная фотография, на которой она выглядела так беззаботно и счастливо. Вторая фотография была слишком мутной и малосодержащей. Этот же самый снимок держал перед ней вчерашний представитель закона, пытавшийся узреть в нем разыскиваемую преступницу. Очень нечеткое фото, где она со взлохмаченными волосами и с перепачканным грязью лицом всеми силами старается не смотреть в направленный на нее объектив полицейской камеры. Под несносным изображением по-прежнему виднелось слово: «Разыскивается».

– По последней фотографии я понял род твоей деятельности. – Так же смотря на злополучный снимок, прошептал Леонардо. – Но, к сожалению, глаза старика не узнали тебя в жизни. Так же как и мой язык не утрудился поинтересоваться настоящим именем девушки, забранной из моего дома полицией. Если бы я только услышал твое настоящее имя…

Каверзно усмехнувшись, Шеннон насмешливо посмотрела в лицо своего отца.

– А что было бы, если б вы меня узнали? Крепко прижали бы к груди, не смотря на своих жену и сына? Или, может быть, не выкинули бы с работы, когда на меня накинулся Алессандро? Может быть, даже строго отругали бы несносного мальчишку за его чудовищный поступок, а не вышвыривали бы пострадавшую служанку, словно бродящего пса с порога!

– Так ты поняла мой поступок? – Посмотрев на нее долгим взглядом, Леонадро отрешенно покачал головой. – Я знал, что такой хорошенькой девушке, как ты, не будет покоя в моем доме и что рано или поздно, но Алессандро смог бы добиться желаемого. Поэтому я решил оградить тебя от этой участи как мог. Поутру я хотел расплатиться с тобой, дать большую сумму денег, написать хорошие рекомендации и посоветовать другой особняк для работы. – Печально пояснил он смотрящей ему в глаза девушке. – Но ты спрашивала, чтобы я сделал, если бы узнал тебя?

Осторожно подъехав поближе к замершей фигуре все ещё ожидающей ответа брюнетки, пожилой мужчина не спеша достал из внутреннего отдела своей барсетки небольшой бархатный мешочек темно-синего цвета. Положив его в онемевшую девичью ладонь, он крепко сжал ее пальцы вокруг нежной материи, после чего вновь вернулся на прежнее место.

– Это по праву принадлежит тебе. – Послышались его тихие слова, выведшие ее из оцепенелого состояния.

– Так, значит, вы нашли их… – Констатируя факт, Шеннон пропустила слова Леонардо об столь щедром даре мимо ушей. Ее суровый взгляд метнулся к отяжеляющему руку мешочку со злосчастными камнями. Впервые в жизни не испытывая триумфальной радости от владения столь небывалой суммы, Шеннон почувствовала, как ее глаза наливаются жгучими слезами.

– Камера. – Пояснил ровный мужской голос. – Я всегда знал, что ты их не забирала.

– Вы знали, что я не передала бриллианты своему напарнику, но, тем не менее, не спешили снять с меня обвинение. Почему?

– Просмотрев запись скрытой камеры, я увидел, куда ты спрятала камни и, признаться, был поражен. Я хотел поговорить с тобой по этому поводу, но ты снова исчезла. Я не знал об этой договоренности между Мануэлем и губернатором. А из окружающих меня людей никто не решался назвать твое местонахождение, чтобы ещё больше не тревожить больное сердце богатого старика. Мне ничего не оставалось, как ждать самого суда, где я и хотел встретиться с тобой.

Вновь завладев ее пристальным взглядом, Леонардо едва заметно улыбнулся.

– Но, поверь, даже если б ты не оказалась моей дочерью, я бы все равно забрал свое обвинение, ведь ты ничего не украла. Ты невиновна.

Понимая, что на нее пытаются навешать незаслуженные ярлыки благородной девочки, Шеннон открыто рассмеялась.

– О, нет, синьор, я виновна. Я – воровка. Обычная мошенница, обчищающая кошельки состоятельных граждан. Так что не нужно утруждаться, оправдывая мое славное имя, прикрыв его ложной добродетельностью. Я не горжусь своей профессией, но только благодаря этому я и смогла выжить в мире, в котором я лишь гнилой отбросок общества, не заслуживающий даже куска хлеба.

– Если бы ты только знала, как я корю себя за это… – С ощутимой болью в хриплом голосе произнес Леонардо, взглядом умоляя ее о прощении. – Это целиком моя вина. Если бы не мои ошибки, ты бы никогда такой не была.

Равнодушно приняв его заботливые слова, Шеннон непреклонно произнесла:

– Я стала той, кто я есть. И мне не стыдно за это. Я прошла через сущий ад и выжила – этим уже стоит гордиться!

Услышав подобный ответ лицо старика выразило нескрываемое уважение к стоящей перед собой персоне, отчего у Шеннон защипало в глазах от стоящих в них слез.

– Прости, я не это хотел сказать. Я презираю себя за то, что вам с матерью пришлось пережить. – Тихо сказал он, уронив свой тяжкий горестный взгляд на колени. – Если бы я только мог все исправить…

– Не презирайте себя – это моя прерогатива! – Не сдержавшись, со злостью прошептала Шеннон. – И что же теперь, думаете, я кинусь вам на шею со словами: «Папочка, где же ты был?» Даже не надейтесь!

Вновь подняв свое печальное лицо, Леонардо слабо покачал головой.

– Я и не думал об этом. – Просто признал он. – Я лишь хотел с тобой объясниться и, молю Бога всем сердцем, чтобы ты дала мне второй шанс.

Видя отчетливую нерешительность в глазах дочери, Леонардо удвоил усилия:

– Позволь мне быть рядом с тобой. Я хочу помогать тебе, чем только смогу. Я обеспечу тебя всем, о чем ты…

Едва сдерживая готовые градом пролиться слезы, Шеннон отрицательно покачала головой.

– Вы серьезно думаете, что мне нужны ваши деньги? Думаете, это деньги привели меня к вам в дом? Нет. – Бросив ценный мешочек с камнями на письменный стол, усмехнувшись, четко произнесла она. – Не деньги привели меня к вам, а месть! Я лишь хотела отомстить вам, забрав то, что вам так сильно дорого, чтобы вы, наконец-то, поняли, что такое настоящая боль!

Стойко выдержав ее прямоту, Леонардо спокойным голосом ровно произнес:

– Я прекрасно знаю, что такое настоящая боль. И поверь мне, потеря этих камней никогда не смогла бы сравниться с потерей любимой женщины, носящей под сердцем твоего ребенка.

Не сдержав льющиеся по щекам слезы, Шеннон посмотрела в пол. Ее лютая ненависть, ее слепое презрение к этому человеку таяли, как дым на ветру. Как бы она и дальше хотела оставаться равнодушной, бесчувственной статуей, беспристрастно слушающей россказни пожилого старца, но все же она не смогла сопротивляться глухо бьющемуся в груди сердцу. Сердцу, которое жаждало любви и заботы от своего настолько же одинокого родителя, как и она сама.

– Возможно, – сквозь слезы, едва слышно прошептали ее губы, – когда-нибудь я смогу посмотреть на все это вашими глазами и поверить, что моя мать была вам небезразлична. Возможно, я даже смогу назвать вас папой. – С горькой улыбкой произнесла она. – Но пока я не могу так просто вас просить, во мгновение ока забыв всю неимоверную тяжесть прожитых лет. Не могу забыть мамину глупую смерть от того, что ей пришлось поздно возвращаться с одной из своих многочисленных работ, нарвавшись на группу каких-то насильников. Не могу!

Понимающе склонив голову, Леонардо и сам почувствовал, как заметно увлажнились его щеки.

– Я знаю, что это непросто и, быть может, совсем нереально. Но верю, что когда-нибудь ты почувствуешь мою любовь. Сможешь посмотреть на все произошедшее моими глазами. И в один счастливый день назовешь меня своим отцом. Сейчас же я просто хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом, терпеливо ожидая твоего решения.

Слабо улыбнувшись его словам, Шеннон согласно кивнула.

– Возможно, когда-нибудь я его и приму. Но не сейчас.

Ринувшись к двери, темноволосая девушка поспешно выбежала в узкий коридор. Достигнув огромной залы величественной гостиной за считанные секунды, она стремглав пробежала мимо беседующих мужчин и, едва сдерживая тихие всхлипы, поспешно поднялась по лестнице на второй этаж. Добравшись до спальни, Шеннон упала на кровать и, спрятав лицо в подушку, наконец, дала волю обуревавшим ее эмоциям. Безутешные слезы душили ее измученное тело, но, не обращая на них внимания, девушка лишь продолжала безудержно вздрагивать в такт своим горестным всхлипам.

Она, наконец, узнала всю правду. Узнала, что безграничная любовь Софии Медичи была взаимна и чиста. Узнала, что Леонардо Пасквитти не предавал ее мать и не пытался избавиться, как от надоевшей игрушки. Но самое главное, она узнала, что у нее есть жаждущий ее прощения отец, которой все эти годы искал ее и безутешно страдал от разлуки со своей любимой женщиной и их общим ребенком. Безутешно оплакивая свое прошлое, Шеннон в тысячный раз задалась вопросом, за что им с матерью выпала такая суровая доля? Понимая, что никогда не узнает ответ на этот вопрос, она лишь безудержно продолжала выплакивать накопленные долгими годами нестерпимой обиды и боли свои соленые слезы.

Почувствовав легкое касание мягких губ на дрожащем от рыданий плече, Шеннон резко замерла всем телом, на мгновение забыв о своих горестных мыслях.

– Недавно ты спросила меня: «хотел бы я остаться с тобой, если б тебя не ожидала тюрьма?»

Повернув заплаканное лицо девушки к себе, Мануэль нежно стер оставшиеся слезинки с ее мокрых щек.

Встретившись с его до невозможности ласковым взглядом, Шеннон молча ожидала дальнейших слов.

Но вместо предполагаемых изъяснений, Мануэль обратил свой взгляд на ее левую руку. Взяв небольшую девичью ладонь, он с завидной ловкостью надел на ее безымянный палец ранее скрытое от глаз дорогое украшение. Посмотрев на золотое кольцо с огромным темно-синим сапфиром, обрамленным по краям небольшими сверкающими алмазами, из груди Шеннон вырвался восторженный вздох.

– Вот мой ответ. – Прислонившись к ее лбу своим, тихо произнес Мануэль. – Надеюсь, ты будешь носить его с гордостью, как до этого моя мать.

Нежно взяв ее хрупкое личико в свои руки, он заглянул в святящиеся безмерной любовью янтарные глаза своей некогда бунтарной пленницы.

– Я люблю тебя, малыш. – Прошептали его нежные губы.

И прежде чем его рот нетерпеливо встретился с ее собственным, до слуха Шеннон донесся всего лишь один простой вопрос:

– Ты мне веришь?

Внезапно вспомнив, как этот же самый вопрос некогда привел их к хрупкому миру между властным хозяином и уличной воровкой, покорившаяся воительница крепко обняла широкие мужские плечи, придвигаясь к его знойному телу вплотную. Утопая в нежной ласке требовательного поцелуя, Шеннон вдруг отчетливо поняла различие между пылкой страстью и глубокой любовью. Любовь – это когда ты отдаешь, и тебе хочется отдавать еще больше. Страсть – это когда ты берешь, и тебе хочется брать еще и ещё! Она всегда хотела лишь брать. Испить греховное наслаждение, дарованное замечательным телом любовника, до последней капли. Но сегодня ей впервые захотелось подарить себя Мануэлю всю без остатка. Окутать его своей необъятной любовью. Заставить парить в блаженных небесах вместе с собой. И с головой окунуться в тот омут неистовых страстей, стоит лишь их телам коснуться друг друга.

Оторвавшись от его обжигающих губ, Шеннон радостно улыбнулась, заглядывая в его потемневшие от желания глаза.

– Да. Я верю тебе. – Тихо прошептала она в ответ, не спеша начав расстегивать перламутровые пуговицы своей блузки. – И всегда буду верить…