Блэкджек для дилетантки

Глава 1

Телефон все звонил. Незатейливый фирменный рингтон, что известен в любом уголке нашего мира, в то утро действовал на нервы. Назойливая трель, бравшая начало в коридоре – именно там я бросила рюкзак вчера вечером, – проникала сквозь черепную коробку, хозяйничая там, где не следует, и заставляя крепче смеживать веки в напрасной надежде уснуть обратно. Взбрело же кому-то в голову добиваться меня с утра пораньше! В законный выходной, между прочим!

Справедливости ради, стоит сказать, что со вчерашнего дня у меня каждый день выходной – именно так в этом году я отметила начало осени. Написала заявление по собственному, воспользовавшись общедоступным шаблоном на отпуск, распечатала и отнесла Алле Федоровне. Давнишняя приятельница бабули смотрела долго и пронзительно, при том ограничилась одним единственным вопросом:

– Уверена? – прозвучало строго и как будто с укором.

«Так точно» – захотелось отрапортовать, но я лишь кивнула. Начальница подмахнула бумагу. Особых сожалений по этому поводу дама не испытывала – невелика потеря, если честно, бухгалтерия точно справится. С тем, что чувствовала я, определиться оказалось сложнее. С одной стороны – сброшенное, наконец, ярмо перестало душить и неподъемным грузом давить на плечи, с другой же – причина для этого была далеко не радостного свойства. Состояние легкой потерянности в этом большом и, как выяснилось, непонятном мире сопровождало меня вот уже несколько дней, ровно с того момента, как я закрыла за матерью дверь. Провожать их с Игорь-Петровичем в аэропорт она не позволила, сочтя это излишеством. Именно поэтому я не нашла ничего лучше, чем плакаться накануне в жилетки девчонкам:

– Она взяла и уехала в Европу. За пару часов собрала чемодан и даже толком не попрощалась, – жаловалась я и попутно пила нечто оранжево-алкогольное из стакана подруги, потому как в ресторан приехала позже и получить свой заказ пока не успела. – Вдохнуть, говорит, полной грудью, узнать, как нормальные люди живут, потому что не жизнь у нее была, а сплошная каторга: все время под надзором и ничего своего.

– Надолго? – Машка с сочувствием во взгляде пододвинула ближе ко мне «Цезарь».

– А они не знают, – хрюкнула я, непривычная к алкоголю. – Пока не надоест. Конечно, их же никто больше на Родине не держит.

– Они вроде два месяца как знакомы? – удивилась Юлька, которая, так же как и я, не понимала, как люди столь почтенного возраста могли позволить себе вытворить подобное.

– Не-а, – промычала я и махом допила чужой коктейль. – У них уже года три шуры-муры оказывается, просто мама бабкиной реакции побаивалась. Теперь-то, ясное дело, ей не от кого скрываться.

– А что, я б на ее месте тоже свалила при первой же возможности, – вдруг поддержала сбежавшую Машка.

Я призадумалась. Выходило, что подруга в некоторой степени права, и мать (возможно!) имела полное право поступить так, как поступила. Тем более что по наследству все, в том числе и волокита с бумагами, мне отошло – бабка-то по папе была. Да и сама я оказалась не лучше – сбежала же из ненавистной бухгалтерии, куда меня бабушка буквально насилием пристроила, и вот-вот заживу счастливо без старых грымз и их диффенбахий. Только бедно.

Мобильный, так и не дождавшись ответа, заглох, погрузив квартиру в приятнейшую тишину, но через пару мгновений ему на смену пришел домашний. Чтоб его! И почему мы до сих пор его не отключили? Пользовалась этим телефоном исключительно бабуля, поэтому вот уже несколько месяцев аппарат основным образом простаивал без дела.

– Алло! – рявкнула я, сдернув пластиковый пережиток времени с базы. Босые ступни тут же замерзли от тесного контакта с кафельным полом коридора.

– Анну Андреевну будьте добры к аппарату, – пробубнил незнакомый мужской голос.

– Э-м-м, – зависла я спросонья, прикидывая, как бы помягче оповестить собеседника, кем бы он бабуле ни приходился. В итоге пауза неприлично затянулась, и я выдала топорное: – Извините, не могу, она умерла.

Однако человек на том конце не растерялся и почти без заминки задал новый вопрос:

– Квартиру на улице Мира вы сдаете?

– Да, мы.

– Жалоба тут на вас поступила, придется подъехать. И документики захватить не забудьте, – напутствовал мужчина перед тем, как отключиться.

А я присела на банкетку в коридоре, где на тумбочке с незапамятных времен у нас стоял телефон – менялась лишь модель, и попыталась сообразить – сейчас что ли ехать, и какие документы нужно взять с собой, а то у меня ими целый ящик в спальне забит.

Стало понятно, что отложить это дело на потом не получится, да и с квартиросъемщиками давно пора познакомиться. Заодно и погляжу, с кем жизнь свела – насколько знаю, туда не так давно новые жильцы заехали.

Завтракала быстро и в одиночестве, чьей верной спутницей была с недавних пор оккупировавшая квартиру тишина. И то была не та тишина, что позволяет вечерком расслабиться как следует и отдохнуть от забот, нет, это была тишина, в которой реальность наваливается во всей своей неприглядности и не позволяет забыться ни на миг. Настроение под стать ситуации было мрачное. Я, стоя, жевала наспех приготовленный даже без масла бутерброд, рядом на столе в любимой кружке дымился чай.

«На клеенке наверняка след останется» – отстраненно подумала я. – «А и пусть! Никто теперь не отругает». После похорон бабушки прошло немногим более двух месяцев, и именно столько времени понадобилось матери, чтобы упорхнуть, наконец, из квартиры свекрови, где она, признаться честно, никогда не была счастлива. Вот во что превращается уравнение, в котором вместо неизвестных служат: одна нечаянная ранняя беременность, мягкотелый юноша и его мать со стальным и властным характером. Поженились родители, как понимаете, далеко не в силу пылких чувств и невозможности прожить жизни друг без друга.

И если поначалу отец хоть как-то держался, стараясь получать радость от нового положения вещей, то по мере моего взросления все чаще находил отдушину в бутылке. Не стало его аккурат в канун моего пятилетия, так что про мужчину, чьими стараниями я появилась на свет, рассказать могу мало, да и то в основном со слов матери и бабки. Последняя, сколько себя помню, всегда утверждала, что человеком он был не плохим, но слабовольным. Это-то его и сгубило, ну и дурная компания в придачу – время тогда непростое было. Мать же насчет отца предпочитала отмалчиваться, повторяя, что поступки его понимает, хоть и одобрить не может, но судить не берется.

В общем, до недавних пор заправляла у нас всем бабка, причем, судя по всему, успешно. Если бы не она, семьи не стало бы гораздо раньше. Ведь три женщины с одной фамилией, живущие под общей крышей, – все равно семья?

Этим вопросом я и терзалась, жуя никуда не годный бутерброд всухомятку, раз уж чай разбавить оказалось нечем, а обжигать язык не хотелось. Попутно вспоминала неизменную овсянку крупного помола на воде, что каждое утро обязательно варила на всех бабушка, считая ее лучшим началом дня и средоточием пользы. Потом кашу стала готовить мама, добавляя фрукты для вкуса, а кончилось все тем, что я осталась одна, наедине с подсохшим куском хлеба и кружочком вареной колбасы.

«Все же человеку необходима хоть какая-то стабильность, чтобы было на что опереться в моменты, когда море под названием «Жизнь» начинает штормить…» – философствовала я, мысленно выстраивая в голове словесные конструкции, и старалась это делать так, чтобы за душу брало.

Спустя полтора часа такси высадило меня на улице Мира. Именно столько понадобилось времени, чтобы натянуть юбку и джемпер, по-быстрому накрасить ресницы и доехать. Дом, в котором находилась наша жилплощадь, был добротным, еще сталинской постройки. Я поднялась пешком на третий этаж и прямо с лестницы услышала голоса, доносящиеся из-за двери. Внутри кто-то ругался. На всякий случай подергала ручку – раз уж меня ждут, и дверь, как по заказу, поддалась, гостеприимно распахнувшись наружу. Несознательные люди, однако, снимают у меня квартиру, надо будет им сделать внушение.

Я вошла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В коридоре, ближе к кухне, тесным кружком расположились двое мужчин и женщина и о чем-то спорили. Больше всех старалась дама лет шестидесяти на вид, одетая в махровый халат и тапки, на голове вихрь из разномастных кудрей. Глубокая надежда, что это всего лишь соседка, а не новая квартирантка, питала мою юную душу, потому что я ясно понимала – подобного арендатора я не потяну. Такая способна и из более крепкого человека все соки выжать.

В противовес женщине оба мужчины были одеты «по-уличному»: тот, что постарше и внешне попроще – в брюки и рубашку невнятного оттенка с коротким рукавом, второй – в явно фирменные джинсы и темно-серую футболку с круглым вырезом. Оба в кроссовках. Интересно, который из них мне звонил, голос-то точно мужской был.

Я топталась возле двери, безуспешно пытаясь охватить смысл претензий женщины. Внимания кого-либо из троицы так и не удостоилась, настолько они были увлечены друг другом. Малодушная мыслишка не мешать людям ругаться, дабы самой не быть втянутой в заварушку, все же проскочила. Я прокашлялась, чтобы обозначится, пока действительно не дала деру, и, как только все трое повернули головы в мою сторону, кивнула:

– Здрас-с-сте.

– Вы по какому поводу? – источая суровость, поинтересовался мужчина, что был в рубашке.

Стоило, наверное, возмутиться и ответить что-нибудь в духе: «Нет, это вы тут по какому поводу?», – но, как неоднократно повторяла бабка, характером я уродилась в папашку, а потому выдала:

– Так меня вызвали, – и потрясла документами на квартиру, наспех вытащенными из кожаного рюкзака.

– Паспорт с собой? – потребовал любитель рубашек, коротко просматривая документы.

– Да. А вы кто? – чужой напор сбивал с толку.

– Стыдно, гражданочка, не знать своего участкового. Кирилл Борисович Моховой, – попенял Кирилл Борисович и тут же пошел в наступление: – Квартиру сдаете официально? Налоги платите государству? – глаза с претензией на проницательность просканировали с головы до пят и обратно.

Видимо с расчетом вытащить на свет белый все грязные секреты и даже секретики. Пришлось разочаровать человека. К собственному стыду, самым грязным из моих секретов был о том, как я специально вылила чай на отчет Софьи Павловны в отместку за измотанные нервы. Так это было в прошлой, бухгалтерской жизни, и к настоящему дела не имело.

– Через агентство сдаем, все официально…

– Да вы проходите, не стесняйтесь, – участковый заметно подобрел, распознав в моем лице сознательную гражданку, и провел под локоток на кухню.

Кирилл Борисович оказался… среднестатистическим: среднего роста, средней комплекции – не худой и не толстый, но животик уже намечается, выпирая слегка над ремнем, русые волосы, обыкновенная стрижка, – все в нем было непримечательно. Единственное, за что зацепился глаз, – так это кольцо на безымянном пальце, человек оказался женат. Заставляло задуматься.

Женщина в тапках тем временем отвлеклась от собеседника, коим в отсутствие участкового был вынужден выступить мужчина в футболке и джинсах, и переключилась на меня:

– Так значит, это с вашего попустительства в этой квартире творится вакханалия?

Так как лично я видела тут лишь одну зачинщицу вакханалии, решила тактично смолчать, на выручку пришел участковый:

– Зинаида Матвеевна, – представил оппонентку тот и, стараясь выглядеть бесстрастно, пояснил: – Старшая по подъезду и по совместительству ваша соседка.

– Очень приятно, – ляпнула я, излишне довольная, что не сия дама проживает на моей жилплощади.

Мужчина в джинсах прокашлялся в кулак, явно маскируя реакцию на мой промах, а Зинаида Матвеевна отбрила:

– А вот для нас, коренных жильцов, наоборот – приятного мало! То шумят, то соседей затопят, то рожи подозрительные шастают! Внимательнее, девочка, надо квартиросъёмщиков подбирать! Поразительная беспечность у молодежи, а если он вам квартиру спалит? Что тогда делать-то будете, к нам плакаться придете? Бестолковая молодежь нынче пошла, – махнула рукой дама. – Мой старший внук, например…

– Благодарим вас, Зинаида Матвеевна, за своевременный сигнал, – участковый подхватил развоевавшуюся соседку за плечи и повел на выход. – Я все запротоколировал, мы обязательно разберемся.

– Очень рассчитываю на это. Не заставляйте меня обращаться в вышестоящие инстанции, – пригрозила та напоследок и скрылась за дверью.

Дышать в квартире сразу стало легче, хотя окна никто не открывал. В том, что Зинаида Матвеевна непременно обратится, сомнений ни у одного из нас не возникло. Кирилл Борисович вернулся на кухню и, расположившись за столом, принялся заполнять какие-то бумаги. Повисла тишина. Я и второй мужчина без дела сидели рядом.

– Прошу прощения, – через несколько минут я все-таки решилась прояснить ситуацию. – Я не совсем понимаю…

– Да-да, один момент, – участковый закончил предложение и поведал: – Жалоба поступила на вашего жильца, – кивнул он в сторону второго мужчины, что невозмутимо сидел по соседству, сложив руки на груди. Его ноги заняли все пространство под столом, так что мне оставалось сидеть, зацепив свои за ножки стула, и держать спину ровно. Так себе позиция. Складывалось впечатление, что его все это никоим образом не касается, и он лишь ждет, когда посторонние покинут его кухню. – И уже не в первый раз, кстати, жалуются. Но для начала уточните, что там с Шевцовой Анной Андреевной, хотелось бы пообщаться именно с ней, как с владелицей.

– Бабушка умерла, квартира переходит ко мне.

– В таком случае, хозяйка, давайте разбираться. С квартирантом уже знакомы?

– Нет, не успели еще.

– Неважно начинаете, – пристыдил Кирилл Борисович. – Участкового не знаете, кому собственность сдаете, тоже. Таким макаром далеко не уедете. Знакомьтесь, Никита Максимович Мороз, ваш квартирант, и Дарья Андреевна Шевцова, как вы поняли, новая хозяйка квартиры.

Я коротко взглянула на мужчину, почему-то казалось, что долго его разглядывать с моей стороны неприлично. Несмотря на поразительную правильность черт, присущую больше рисованным персонажам, лицо его нельзя было назвать притягательным. Скорее смазанным что ли, не оставляющим в памяти следа – слишком уж оно было правильным. Что-то подобное я видела, когда читала про идеальные пропорции лица и форму черепа. Мужчине, на мой вкус, не хватало малюсенького изъяна, из тех, что можно смело записать в изюминки: небольшого шрама над губой, например, или родинки, или, на худой конец, кустистых бровей.

Тот, в свою очередь, внимательно изучал меня, не терзаясь лишний раз условностями. Холодный и пронизывающий взгляд удивительно голубых глаз Никиты Максимовича абсолютно и полностью оправдывал фамилию владельца – у меня буквально пошел по коже мороз. Почувствовала себя рыбкой, которую он уже поймал на удочку и готовится препарировать. А вот участковый сидел себе спокойно и в ус не дул. То ли успел по службе и не к такому привыкнуть, то ли награждал леденящими душу взглядами мой квартирант исключительно женщин.

– Думаю, обойдемся без отчеств, – резюмировал Мороз и удовлетворенно кивнул.

Честно говоря, от чужого напора я слегка растерялась, и что ответить в тот момент не нашлась. Хотя и выглядел мужчина лет на тридцать с хвостиком, а значит, был минимум на полдесятка лет старше, разговаривать мог и повежливее. Да и вообще, ничего плохого я ему не сделала!

– Итак, на повестке дня у нас три вопроса, а именно: повышенный уровень шума, на который жалуются соседи, в связи с чем я вынужден провести профилактическую беседу, – Кирилл Борисович вытащил из потрепанного портфеля какие-то распечатки и раздал нам. – Здесь подробно описано, какой шум и в какие часы не допускается производить. Также приведен текст закона и информация о штрафах, – указал он пальцем, где именно. – Далее – залитые соседи. Тут, надо отдать должное, ваш квартирант проявил сознательность и быстро устранил причину протечки, вызвал сантехника, и тот отремонтировал полотенцесушитель, который и явился причиной протечки, – Моховой откашлялся. – Ремонт соседей на ваше счастье не пострадал.

– Потому не удивляйтесь, что в следующем месяце вам придет на некоторую сумму меньше, – снисходительно вставил жилец, будто я была лично виновата в низкой надежности труб.

«Индюк!» – возмутилась я, правда не вслух. Но поскольку мое лицо всегда до обидного точно отражало мои мысли, не думаю, что вспыхнувшая к квартиросъемщику неприязнь осталась для кого-то секретом. И умудрились же в агентстве пустить на постой подобного типа.

– Ну, с этим вопросом вы уже без меня разберетесь, – вернул инициативу в свои руки участковый. – А вот тот факт, что возле вашей квартиры бдительными гражданами были замечены подозрительные субъекты, мне уже не нравится. Скажите, вы или кто-нибудь из ваших родственников наведывались, так сказать, проведать собственность, в отсутствие Никиты Максимовича?

– Нет. Да и родственников особо нет у нас.

– У кого еще, по вашему мнению, могли быть ключи от квартиры?

– Не знаю. Вроде у бабушки лежал запасной комплект в тумбочке, а сколько ключей было у предыдущих квартирантов, я понятия не имею.

– Когда умерла ваша бабушка?

– В июле.

– Кто-нибудь еще претендует на наследство?

– Нет. По завещанию все мне отошло. Да и некому претендовать, отец умер давно, других близких родственников по той линии нет. Во всяком случае, за двадцать с лишним лет я о них ни разу не слышала.

– У предыдущих жильцов могли остаться ключи от квартиры?

– Не могу сказать. Бабушка заведовала этим единолично.

– Какие-нибудь их контакты у вас сохранились?

– Могу поискать или узнать в агентстве, – старалась я помочь следствию в меру возможностей и исполнить-таки гражданский долг.

– Я правильно понимаю, лично с ними вы знакомы не были и охарактеризовать не можете?

– Нет.

– Ваша бабушка что-нибудь о них говорила?

– К сожалению, – развела я руками и помотала вдобавок головой.

Участковый смотрел с укоризной и некоторой долей обиды, хотя может последняя мне и почудилась. А что я могла сделать? Бабуля в ближайшее время почивать не собиралась, а потому в «дела» никого не посвящала.

– От чего, говорите, скончалась ваша бабушка? – резко сменил тему Кирилл Борисович и нахмурил чело.

– Геморрагический инсульт, – растерянно пробормотала я, это он что меня в чем-то нехорошем сейчас заподозрил?

– Плохо, – тут же сник представитель закона, но затем взял себя в руки и бодро продолжил: – Вот что, Дарья Андреевна, вы мне свои контакты на всякий случай оставьте и контакты агентства, через которое недвижимость сдаете, тоже. Сами понимаете, проверить ваши слова, я обязан. А что касается соседей и их жалоб, то лучше вам и Никите Максимовичу с ними полюбовно договариваться, так сказать в частном порядке, иначе придется и впредь вас дергать с работы. Или того хуже – до штрафов дело дойдет.

Я кисло кивнула. Как можно о чем-то мирно договориться с типом, сидящим по правую руку, и теткой в халате, представлялось слабо. Было бы славно, если бы они это дело как-нибудь без моего участия урегулировали. Да разве ж мне так повезет?..

От размышлений отвлек все тот же участковый, сообщивший, что с нашим делом на сегодня он покончил, а посему рад откланяться. Никита (раз уж договорились без отчеств) на правах хозяина закрыл за ушедшим дверь. Я собиралась последовать положительному во всех смыслах примеру Кирилла Борисовича и тоже по-быстрому сделать ноги, но удача в тот день оказалась не на моей стороне – дорогу мне с покровительственным видом загородил квартирант, руки сложил на груди. Будь он неладен!