Блудный папа для сорванца

Глава 9. Метель

Лиза

Ситуация казалась донельзя абсурдной. Или попросту сном, горячечным бредом романтичной влюбленной дурочки. Предмет моего воздыхания в расслабленной позе сидел за столом и вроде бы никуда не собирался уходить.

По крайней мере, пока не удовлетворит голод.

В сущности, между мной и Черкасовым случилась одна-единственная ночь. Чего тут стесняться? Забыто, перечеркнуто, пережито.

Надо постараться вести себя естественно. Но только почему-то – наверное, из-за неожиданности его вторжения и проблем в личной жизни – из рук всё валилось и я даже не могла налить в чашку чай, не разлив его.

– У тебя всё в порядке? – раздался за моей спиной приятный хрипловатый баритон, и я дернулась и уронила ложку на пол. Раздражающее звяканье ударило по натянутым нервам. Вот растяпа безрукая…

Черкасов слишком внезапно оказался рядом. Потянулись мы за ложкой одновременно и стукнулись лбами в наклоне. Удар оказался несильный, но приятного тоже было мало. Череда нелепостей продолжалась.

Я чувствовала себя неловкой неумехой. Мы потерли лбы одновременно, глядя друг на друга. За прошедшие семь лет Черкасов заматерел, стал еще более мужественным, серьезным, но в карих глубоких глазах по-прежнему плясали озорные чертенята. И я до сих пор ощущала слабость в коленках в его присутствии.

– Садись, я сам справлюсь, – мягко скомандовал он, растянув губы в ободряющей улыбке. Красивые, полные губы в обрамлении легкой щетины, которая придавала ему небрежности.

Меня передернуло от злости на саму себя из-за того, что не могу расслабиться и разговаривать с ним непринужденно.

В конце концов, мне уже не двадцать!

Но я была рада возможности отойти на расстояние от Гриши. Оказалось, за долгие годы я не избавилась от чувств к нему: злость, обида, влечение… Я точно не была равнодушной, в отличие от него.

Сидя за большим столом с нарядной скатертью со снеговиками, я беззастенчиво скользила взглядом по стройной мужской фигуре, пока он стоял ко мне спиной. Черкасову можно было напророчить расплату за разгульный, ночной образ жизни, но ничего в нем не показывало, что он злоупотребляет спиртным или чем-то похуже.

Здоровый сильный мужчина в расцвете лет – и девушки у него всегда соответствующие статусу. Богатые, шикарные, идеальные. Не то что я…

– Ты не ответила, – не отставал Черкасов, ловко переместившись с двумя кружками за стол и идя за третьей. – Что у вас произошло?

– У нас? У нас всё в порядке, – пожала я плечами, косясь на край стола, где дымилась кружка чая для моего сына. – Кирюша уже поел и играет в своей комнате, – слишком поспешно объяснила я, прячась за большой белой кружкой с выпуклыми узорами в виде снежинок. Их приятно было теребить руками в попытке успокоиться.

Черкасов окинул меня цепким взглядом, как будто видел насквозь, и отпил несколько глотков.

– Есть особая причина, по которой ты прячешь от меня ребенка? И почему вы вообще живете у Суворовых?

– Не думаю, что ты имеешь какое-то право спрашивать, – передернула я плечами, наблюдая, как Гриша пытается подступиться к жабе из теста, как будто решает, что ей в первую очередь отрезать.

– Забавная зверушка, – усмехнулся он, лукаво взглянув на меня. – Грубить необязательно, Лиза. Я просто спросил. Мы же не враги? Можем общаться как старые знакомые, которые вместе будут отмечать Новый год в компании друзей?

– Мы не вместе! – возразила я, и мне самой голос показался немного истеричным. – Но так вышло, что я пообещала сыну веселый праздник, и свое обещание я сдержу.

«Даже если придется видеть тебя», – проговорила я про себя и уставилась в окно, где вовсю валил снег.

– Я не намерен никому портить праздник, – тихо произнес он, вгрызаясь ровными белыми зубами в кусок пиццы. – Очень вкусно. Сами пекли?

– Да. Спасибо, – машинально приняла я комплимент, вздыхая.

– Мне вообще всё равно, будете ли вы там или нет со своей девушкой, – заявила я, решив, что много чести показывать Черкасову, что он меня как-то волнует.

– Вот и славно, – коварно улыбнулся он, и я поняла, что совершенно не обманула его своим показным равнодушием.

– Мама, мама! Ты видела, какой снежище?! – с радостным криком в кухню внезапно вбежал сынок и понесся в сторону окна, взгромоздившись на табуретку. Прилип носом к стеклу и смотрел с восторгом на большие хлопья, стремящиеся спрятать под собой всё окружающее пространство. Мир становился абсолютно белым.

– Кирюш, поздоровайся с дядей Гришей, невежливо не говорить «здравствуйте», когда приходят в гости, – пожурила я сына, подбегая и подхватывая его, чтобы не упал.

Сынок же боролся за самостоятельность и логику, мягко оттолкнув меня и заявив:

– Но он и та тетя тоже не поздоровались! Пришли и сразу ушли! А тетя сильно разозлилась. И вообще, мы сами гости. Мам, мам, мы пойдем лепить снеговика? – затеребил он меня за одежду, а я смущенно перевела взгляд на Гришу. Черкасов ухом не повел от бесцеремонности моего сына и только улыбался.

– Шах и мат, Лиза. Ребенок полностью прав. Ну давай как гость с гостем поздороваемся, парень, – встал он, протягивая руку Кирюше. – И извини, что напугали вас с мамой. Просто не ожидали никого тут увидеть.

С колотящимся сердцем я наблюдала, как отец и сын жмут друг другу руку. Большая сильная мужская рука обхватила маленькую ладошку. От похожести Черкасова и Кирилла я пораженно замерла.

Не заметить сходства было невозможно, и я только смотрела и удивлялась, что мне удалось так долго скрывать тайну.

– Давайте, – ответил Кирюша, восхищенно улыбаясь. – А это ваша машина? Такая крутая… Дадите порулить?