Боксер-7: назад в СССР

Глава 1

— Вот это ни фига себе!

— Нет, ты слышал⁈

— Ага! Представляешь, мы все! На самолете!

Такого возбужденного гомона в динамовских коридорах я не слышал уже давно, а в этой жизни — пожалуй, что и никогда. Хотя, казалось бы, ничего такого уж неожиданного и не произошло. Мы давно уже вернулись из Свердловска, уже прошли положенные дни отдыха, во время которых мы восстанавливались как могли, и многие уже успели даже соскучиться по тренировкам… И все мы прекрасно знали, что следующий этап — это чемпионат Европы. Правда, было понятно, что туда отправятся не все, и это понимание немного отравляло предвкушение события. Но меня это как раз не касалось: я-то ведь знал, что поеду.

И вот, наконец, Григорий Семенович собрал нас в зале для тренировок. Вроде бы обычное дело — сколько таких сборов у нас прошло хотя бы за последние полгода? Но в этот раз с самых первых минут нас не покидало ощущение, что тренер приготовил нам какой-то сюрприз. А его хитро улыбающееся лицо только подогревало интригу. Я отнес это на счет его особенного волнения, все-таки чемпионат Европы случается не каждый день, особенно после того, как твои воспитанники прекрасно показались на чемпионате Союза. Однако чуть позже оказалось, что сюрприз действительно был.

— Слушай, Мих, — ткнул меня в бок Сеня. — Что-то наш Семеныч сегодня какой-то странный.

— Чего в нем странного-то? — не понял я. — Третья рука вроде не выросла.

— Да нет, я не об этом, — отмахнулся Сеня. — Ну ты посмотри — он как-то улыбается, все как будто что-то скрывает…

— Сень, ты сегодня не выспался, что ли? — рассмеялся я. — Или наоборот — продрых вдвое больше, чем надо? Ну улыбается человек, рад нас всех видеть, и что?

— Ой, не знаю, ой, не знаю… — задергался Сеня. — Что-то все-таки с ним не так, как обычно…

— Ну ладно, — примирительно сказал я, — чего попусту гадать-то? В конце концов, сейчас все соберутся, и он нам все расскажет.

И Григорий Семенович действительно рассказал.

— Ну что, орлы, — привычно начал он, расхаживая взад и вперед с заложенными за спину руками. — Надеюсь, что ваше восстановление прошло самым прекрасным образом, и вы снова готовы к дальнейшему труду и обороне. Готовы?

— Готовы, — нерешительно отозвался Шпала.

— Всегда готовы! — бодро гаркнул Лева.

— Ну вот и славно, — довольно улыбнулся Григорий Семенович. — У меня для вас есть такая новость, в которую, наверное, кому-то будет даже сложно поверить, но вы уж постарайтесь.

— Я же тебе говорил, — Сеня снова ткнул меня локтем в бок. — Семеныч что-то задумал!

— Да тише ты, — цыкнул я на него.— Давай не будем комментировать, как трансляцию футбола, а то прослушаем, что он нам сказать хочет.

— Значит, на днях, пока вы отдыхали и приходили в себя, я провел совещание с руководством «Динамо» насчет европейского чемпионата.

— Договорились, что «Динамо» там всех победит? — выдал Колян.

— Ну почему же сразу все «Динамо»? Только ты один, причем во всех весовых и возрастных категориях! — парировал Григорий Семенович, и стены зала наполнились общим хохотом. Тренер подождал, пока он утихнет, и продолжил: — Если бы такие вопросы у нас решались кулуарно, то мы и в Свердловске бы… кгхм… выступили по-другому… Ну так вот! Я договорился с руководством, что мы с вами совместим приятное с полезным. И в Германии, где будет проходить чемпионат Европы, состоятся также и тренировочные сборы для всех Динамовцев!

Григорий Семенович замолчал и торжествующе поглядел на нас. Видимо, ожидая бурной реакции. Но, к его удивлению, ответом ему было растерянное молчание, которое, на самом деле, объяснялось проще некуда. Фраза вроде «А съездим-ка мы с тобой в Германию» для советского подростка звучала примерно как шифровка с другой планеты. Хотя в контакт с инопланетянами, наверное, тогдашние ребята поверили бы куда быстрее…

— Объясняю, — не выдержал Григорий Семенович, поняв, что к таким новостям его подопечные оказались не готовы. — Я убедил их, что мы должны оставаться единым коллективом. Ну не дело это, когда одни выступают и ездят, а другие пыхтят все в том же зале без всякой конкретной цели! Я, знаете ли, все-таки выступаю за то, чтобы мы были сплоченной командой, которая переживает все события сообща. Поэтому мы поедем в ГДР все вместе!

— Да ладно? — вырвалось у Сени, и он тут же осекся: — Ой. Извините… Я хотел сказать — правда?

— Правда, правда, — усмехнулся Григорий Семенович. — Думаю, что вам будет полезно посмотреть, как работают ваши сверстники из других стран, понаблюдать другие школы боя, поучиться чему-то, что-то перенять… Да и тренировки наверняка там будут проходить как-то… — тренер пошевелил пальцами в воздухе, подбирая подходящее слово, — вдохновеннее, что ли?

— А это сколько же нам туда ехать-то? — раздался зычный голос Коляна. — Германия — это ведь далеко. Небось все себе отлежим, пока туда доберемся! Потом разминаться придется месяц!

— Ну, не так уж и долго, — Григорий Семенович улыбнулся еще шире, — особенно если учесть, что руководство организовало нам не переезд, а перелет.

— Как перелет? — переспросил Лёва.

— Ну так, — развел руками Григорий Семёнович. — Полетим мы туда. На самолёте. Потому что поездом действительно слишком долго и муторно, Колян прав — ещё отлежите себе все, забудете, как руками работать.

Вот тут-то и начался этот неуправляемый гвалт, который сотряс наш тренировочный зал не хуже фанатских воплей при победе их кумира. Восторженные выкрики, хлопанья друг друга по плечам — со стороны можно было подумать, что наша команда одержала победу на международном соревновании. Еще до конца не веря в происходящее, динамовцы тут же принялись бешено фантазировать на тему предстоящей поездки.

— А интересно, мы Ростов увидим, когда лететь будем? — возбужденно вопил Сеня, никогда в жизни не летавший на самолетах. — А я дом свой смогу сверху разглядеть?

— Облака ты сможешь разглядеть, — насмешливо отвечал ему Лева, — и то — это максимум.

— Хм. А как же… — задумался о чем-то Сеня, но мысль в его голове тут же сменилась другой: — Так это значит что: мы вот прямо здесь сядем, а выгрузимся уже в ГДР?

— Ну да, а потом наоборот, — захохотал Колян. — Слышь, Левчик, надо нам места поближе ко входу попросить!

— Это еще зачем? — переспросил Лева.

— Ну как зачем? — продолжал веселиться Колян. — Там эта, как ее… ну, короче, комната, откуда стюардессы выходят! Там знаешь какие девки стюардессами работают — умереть не встать!

— А-а, это да, — плотоядно заулыбался Лева. — Надо будет провентилировать этот вопрос!

Такая буря эмоций была легко объяснима. В отличие от меня, который за прошлую жизнь и наездился, и налетался столько, что мог бы поспорить разве что с профессиональными путешественниками, почти все юные динамовцы видели самолеты только в кино и на картинках. А уж тем более если речь шла о поездке за границу, куда большинству советских людей не выпадал шанс попасть ни разу за всю свою жизнь. Даже у солидных взрослых людей, сделавших карьеру в своей профессии и вообще всячески состоявшихся в жизни, представления о заграничных странах зачастую не выходили дальше газетных статей и изредка демонстрировавшихся по телевизору роликов иностранных певцов. А тут — простые подростки всем кагалом едут на несколько дней, да не куда-нибудь, а в ГДР!

Конечно, за последнее время это был уже не первый повод для радости. Буквально на днях мы праздновали «выпуск» Дениса Бабушкина из нашей возрастной группы. Честно говоря, многие (да и я в том числе) опасались, что по такому исключительному случаю Денис даст слабину и снова нарушит режим. Но нет: никаких «запрещенных» напитков на празднике не было, за чем зорко следили тренеры. Да и сам Денис, казалось, не допускал никаких поползновений в эту сторону. Хотя как раз у него-то праздник был двойным: помимо перехода в другую возрастную категорию, ему все-таки удалось поступить в институт физкультуры и спорта по протекции Григория Семеновича. Его высокопоставленные недоброжелатели то ли оказались не такими расторопными, то ли попросту решили махнуть на него рукой и не заниматься этой мелочной возней, но Бабушкин с успехом избежал перевода в другое общество. Таким образом, он, хотя и переходил в другую категорию, но оставался с нами.

— Так что, товарищи, обещаю и впредь гордо нести динамовской знамя на… эээ… в общем, на разных рингах! — торжественно закончил свой рассказ Бабушкин.

— Это правильно, — одобрил Колян. — А то что это за история была бы — сегодня от одного общества выступать, завтра от другого…

— Ну уж нет, — засмеялся Бабушкин. — Я теперь динамовскую форму на другую точно ни за что не променяю!

«Да, знали бы вы, ребята, как легко в будущем спортсмены будут переходить из одного клуба в другой», — с улыбкой подумал я, наблюдая за этой дискуссией. «Да ещё и торговаться будут с пеной у рта, кто больше заплатит».

— Так теперь и мы за «Динамо» спокойны, — полушутливо провозгласил Шпала. — Мы же теперь все чемпионаты будем брать, как бы кто ни выступал!

На радостях мы оторвались так, что стены нашего общежития надолго запомнят этот праздник. Я еще раз получил подтверждение того, что когда радость настоящая, то праздничное настроение вполне может создаться и без алкоголя и прочих стимуляторов. Ради такого случая нам разрешили не обращать внимания на распорядок дня, и мы полночи шутили, пели песни, играли в различные игры и попросту гонялись по коридорам общаги, как школьники. Словом, праздник удался!

Но, не в обиду Бабушкину будет сказано, его повод все-таки не шел ни в какое сравнение с полетом за границу. К такому небывалому событию все начали готовиться сразу же, как только вернулись в номера после собрания в зале, хотя до самой поездки оставалось еще несколько дней. То и дело где-нибудь вспыхивали споры, что нужно брать с собой, куда мы там отправимся, подружимся ли мы со сверстниками-немцами и можно ли будет нам привезти что-нибудь с собой на память. Леву с Коленом, как обычно, интересовал в основном аспект знакомств.

— Слушай, Колян, — мечтательно спрашивал Лёва. — А вот ты встречался когда-нибудь с немкой?

— Не-а, — честно признавался Колян, хотя мог бы, в принципе, и сблефовать — все равно проверить такие рассказы было невозможно. — Но надеюсь, что мы это в скором времени наверстаем! Интересно, какие они?

— Ну не знаю, — пожимал плечами Лева, — но наверняка какие-нибудь другие. Не такие, как наши.

За такими разговорами у этих двух единомышленников проходило едва ли не все свободное время. Я же старался не позволять себе подобных вольных мыслей. Девчонки — это, конечно, хорошо, но, во-первых, у нас, похоже, начали развиваться отношения с Яной, и искать приключений на стороне было бы нечестным по отношению к ней — да, честно говоря, мне этого и не хотелось. А во-вторых, я стремился сконцентрировать все свои мысли на главной задаче — успешно выступить на чемпионате Европы. А для этого необходимо было не распыляться, а направить все свои усилия в одно русло.

И вот, наконец, настал тот долгожданный день, когда мы со своими нехитрыми пожитками загрузились в автобус, который отвез нас в аэропорт. Возбуждение пацанов нарастало с каждой минутой. Наивный Сеня вообще искренне полагал, что аэропорт — это примерно то же самое, что и железнодорожный вокзал, только к перрону не подъезжают поезда, а подлетают самолеты. Что-то вроде вагончика канатной дороги или кабинки колеса обозрения, только чуть побольше.

— А интересно, мы там одни в самолете будем или другие пассажиры тоже полетят? — фонтанировал он вопросами без умолку. — И вообще, когда самолет будет к нам садиться, как бы так встать, чтобы он крылом нас не задел, и в то же время чтобы успеть в первых рядах в него забежать?

— Не думаю, что ради нас специальный отдельный самолет запустят, — с трудом сдерживая смех, отвечал ему я. — А до самолета, кстати говоря, нам еще ехать придется. Так что никого никаким крылом не заденет.

— Это в каком смысле ехать? — уставился на меня Сеня. — Так мы сейчас и едем в аэропорт, разве нет?

— Так это в аэропорт, — объяснил я. — А там еще нужно будет ехать от здания самого аэропорта до самолета.

— В смысле? — Сенины глаза ещё сильнее округлились от удивления. — А зачем так? Что, нельзя самолет ко входу подогнать, что ли?

— «Подогнать», — фыркнув, передразнил его Шпала, услышавший наш разговор. — Это тебе такси, что ли? Или грузовик на приемке товара?

— Это для того, Сень, — терпеливо объяснил я, — чтобы как раз никого и ничего крылом и не задело. Самолет огромный, вообще-то, ему даже чтобы просто развернуться, знаешь сколько пространства надо?

Но все мои объяснения не шли ни в какое сравнение с впечатлениями от увиденного пацанами воочию после того, как нас с вещами выгрузили из автобуса.

— О, а это чего, все аэропорт, что ли? — воскликнул Колян, увидев громадное здание. Конечно, по сравнению с международными хабами двадцать первого века все выглядело довольно-таки скромно. Но для человека, который ни разу в жизни не летал, это, конечно, все равно было колоссальное зрелище.

— А как это… а куда нам идти? — растерянно спросил Лева, озираясь по сторонам. — Тут везде одно и то же, и там самолетов столько… как понять, который из них наш-то?

— Так, орлы, а ну-ка не разбредаемся здесь! — прикрикнул Григорий Семенович. — Значит, так! Все следуем строго за мной, понятно? Никаких «погулять» и «посмотреть»! Сами видите, территория огромная, я вас по всему аэропорту искать не собираюсь!

Неизменные таксисты на «Волгах» с усмешкой смотрели на толпу пацанов, с раскрытыми от изумления ртами озиравшихся вокруг, пока проходили вслед за своим тренером в здание аэропорта.

— Вот это да! — проговорил Колян, оглядывая зал ожидания. — Да тут попробуй не потеряйся! Да еще столько народу кругом. Пока разберешься, куда тебе идти — самолет уже без тебя улетит!

— Поэтому я и говорю — от меня ни на шаг, — напомнил Григорий Семенович. — Не хватало нам еще здесь заблудиться!

«Да, конечно, по уровню комфорта с будущим не сравнить», — размышлял я, изучая каменные лестницы, по которым в обе стороны шли люди и волочили за собой тяжеленные чемоданы. «Но зато народу пока еще поменьше, чем в нулевых и десятых. Мест свободных много, отдохнуть можно спокойно. Хотя здесь люди наверняка считают это толчеёй».

Григорий Семенович напряженно вслушивался в объявления, которые то и дело раздавались откуда-то сверху. Пацаны сначала тоже пытались разобрать, что говорит диспетчер, но вскоре бросили эту затею: чтобы расшифровать это монотонное бубнение, нужен был хотя бы минимальный опыт.

— Да, — Лёва вальяжно развалился на сиденье, насколько это позволяла сделать деревянная конструкция. — А вот представляете, пацаны, станем мы знаменитыми боксерами, так ведь будем в аэропортах бывать чаще, чем в метро!

— Ага, и вот так же валиться, как ты сейчас, только от усталости, — подколол его я.

— Ну, наверное… — задумался Лёва. — Только это же все равно интереснее, чем дома штаны просиживать.

— А ты куда хотел бы слетать? — спросил Шпала.

— Я? Да не знаю, я же ведь ещё почти нигде и не был, — признался Лёва. — Так что везде хорошо.

— А я бы вот на море слетал, — уставился вдаль Шпала. — Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья, как говорится!

— Друзья-то друзья, — скептически заметил Лёва, — да только сколько ты того моря увидишь-то за тренировками да выступлениями. Разве что когда только приехал и когда уезжать будешь.

— Ну… — задумчиво произнес Шпала, — значит, надо как-то так загадывать, чтобы был выходной. А то что это за поездки такие!

— Так, все, закончили все разговоры, пошли за мной! — скомандовал Григорий Семенович, и мы, подхватив чемоданы, отправились на посадку.

Я продолжал наблюдать за Сеней. Его искреннее изумление вызывало буквально все: и то, что подъехавший ко входу автобус был точь-в-точь таким, как и рейсовые автобусы в городе, и то, что нас везли по огромному асфальтовому полю, и то, что проход в сам самолет оказался настолько узкий, что пройти в салон можно было только по одному.

— Какие кресла интересные! — не мог сдержать он восторга. Впрочем, не только он — особенный интерес пацанов вызвала конструкция ремней безопасности. По салону раздавалось постоянное щёлканье, похожее на стрекот кузнечиков — это юные боксеры беспрерывно пристегивали и отстегивали ремни, не в силах оторваться от этого увлекательнейшее процесса. Остальные пассажиры, улыбаясь, наблюдали за этим — видимо, вспоминая, как сами впервые в жизни оказались в самолёте.

А уж когда начался полет, то не только Сеня, но и другие динамовцы не могли сдержать эмоций.

— Ууууоооййй! — воскликнул Лева, когда наш самолет оторвался от земли. — Это что такое? Я чуть на пол не упал!

— А для этого и говорят, чтобы пристегивали ремни, — напомнил я ему.

— Я понял! — восторженно отозвался Сеня. — Это мы полетели, да? А почему мы сначала ехали?

Я снова принялся объяснять ему принцип взлета воздушного судна. За такими познавательными разговорами мы и провели большую часть полета. Хотя большинство из нас успели и вздремнуть — что, честно говоря, было совсем не лишним, учитывая и количество зашкаливающих эмоций, и пусть небольшую, но все-таки разницу во времени, и предстоящую серьезную работу.

— Шё-не… Чего там написано, не пойму? — Сеня по обыкновению пихнул меня в бок, пытаясь разглядеть в иллюминатор надпись на крыше немецкого аэропорта. — Мих, ты немецкий знаешь?

— Шёнефельд, — опередил меня Григорий Семенович, сидевший впереди нас. — Это аэропорт так называется. Вещи не забывайте, а то все обратно в Советский Союз улетит и на этот раз без вас!

Своих вещей мы не упустили, и уже через несколько минут очутились в комфортабельном немецком автобусе. Для наших пацанов это был ещё один шок: хотя ГДР и была, по сути, таким же социалистическим государством, как Советский союз, но всё-таки многие бытовые условия отличались, прямо скажем, разительно.

— Слушайте, пацаны, да здесь же жить прямо можно! — с восторгом выдал Колян, устраиваясь поудобнее в кресле. — А можно, нас здесь поселят?

— Ага, и выступать прямо здесь будем, — азартно подхватил Лева. — Причем желательно не поднимаясь с кресел!

Снова задремав в уютных автобусных креслах, мы и сами не заметили, как через час с небольшим оказались на базе, где нам и предстояло провести пару ближайших недель. И если из окна автобуса пацаны ещё вовсю глазели на незнакомые им до этого улицы и здания, то теперь глазеть по сторонам было уже некогда. Расписание на новом месте обещало быть ещё более напряжённым, чем обычно перед соревнованиями.

В принципе, обстановка напоминала наши привычные сборы, с той только разницей, что на этот раз вокруг постоянно звучала незнакомая речь на немецком и других европейских языках. Григорий Семёнович, обладая кое-какими познаниями в немецком, получил ключи от наших комнат и выяснил, как нам до них добраться.

— Значит, так! — перед тем, как заселяться по номерам, Григорий Семёнович снова собрал нас для инструктажа. — Чемпионат Европы открывается через неделю. Так что у нас впереди есть несколько свободных дней. Но сразу предупреждаю — это время вам даётся не для того, чтобы шалберничать и глазеть по сторонам. Такой промежуток был специально предусмотрен для того, чтобы вы освоились и акклиматизировались в новой для себя обстановке. Это условие для всех гостей из Советского союза — мы должны оперативно сориентироваться на месте и выработать для себя приемлемый распорядок дня.

— Акк… клёма… что? — недоуменно спросил Сеня.

— Климат здесь немного другой, чем в Москве, — охотно пояснил Григорий Семёнович. — А ещё — другой часовой пояс, другая кухня, ну и вообще другое почти все. Так что сейчас главная ваша задача — вести себя аккуратно, прислушиваться к своему организму, если вдруг что-то пойдет не так — сразу сообщайте мне. К началу чемпионата вы должны быть в такой же блестящей форме, как и в Свердловске.

— Ха! А мы-то чего? — по привычке не мог не встрять Колян. — Выступает-то от «Динамо» здесь все равно один Миха!

— Во-первых, — строго сверкнул на него глазами Григорий Семёнович, — считайте, что каждый из вас находится здесь в качестве запасного бойца. И должен быть готов в любой момент выйти на ринг, в случае чего. А во-вторых, не забывайте, что в следующий раз на выступление на чемпионате могут отобрать кого-то из вас. Так что воспринимайте это как репетицию. Или, лучше сказать, тренажёр. Сейчас у вас есть прекрасная возможность не только посмотреть, но и во многом испытать на себе, как проходят такие соревнования. Поэтому можете считать, что вы находитесь даже в привилегированном положении по сравнению с остальными. Ни у кого больше такой возможности нет и вряд ли она появится. Я имею в виду наших зарубежных коллег, разумеется.

Само заселение на базу прошло весело. Я, по традиции, заселился в одну комнату с Сеней и Левой. Однако на этот раз в жилом корпусе находились не только динамовцы, но и боксеры из других советских сообществ. Я уже предвкушал знакомство с коллегами, среди которых наверняка были и будущие звёзды советского, а то и мирового спорта. Впрочем, выяснилось, что кое с кем я уже был знаком. В числе наших соседей по корпусу оказались наши недавние соперники, с которыми мы сражались на чемпионате в Свердловске. А прямо в соседней комнате поселился казах Тамерлан, с которым мы встретились на ринге в финале и в пользу которого этот финал в результате и отошёл. Когда я протянул ему руку, чтобы поздороваться, он даже немного отпрянул от неожиданности.

— Э… привет, а что ты тут делаешь, — задал он самый дурацкий вопрос из всех возможных.

— Видимо, то же самое, что и ты, — иронично усмехнулся я. — Вот решил на чемпионате выступить.

— А, ну это… удачи! — растерянно произнес Тамерлан и поспешно скрылся в своей комнате.

Судя по всему, ему было неловко за случившееся в Свердловске, и он явно никак не ожидал столкнуться со мной ещё и в ГДР. Ну что же, посмотрим, как все обернется на этот раз. Кто знает, может, ещё и пересечёмся с ним на ринге.