Больной, вернитесь!

Глава 9

Роман Витальевич Ворожбин

Во время операции я имел возможность наблюдать за Анастасией. Нет, непосредственно ЧТО она там ДЕЛАЛА, я не видел. Ширма мешала, сильно уменьшая обзор. Зато без проблем мог наблюдать за эмоциями на лице девушки.

Вдумчивая, серьёзная, спокойная, рассудительная. Когда в операционной появился пожилой врач, лишь отмахнулась от него дежурным: “Ерунда, сама справлюсь” и продолжила свою работу дальше.

Тот факт, что я остался в сознании, удивил. А как же рассказы о фантастических мультиках и глюках?! В помещении было немного прохладно — или это мне так только казалось? — и невероятно скучно.

— Скажите, Анастасия Алексеевна, — не выдержал я под конец, — а вы крестиком вышивать умеете?

Почему спросил? Сам не знаю. Раз она меня разрезала, значит, и сшить должна. А вдруг не умеет?!

— Крестиком? Умею. Я вообще много швов знаю. Хотите, тамбурным[1] вышью?! — на лице моего хирурга проскользнула улыбка.

Возникло ощущение, что на мгновение в операционную заглянуло солнце, приласкав своим лучом.

— Шейте так, как положено, — смутился я.

Спустя ещё какое-то время ширму убрали, а хирург, оперировавшая меня, устало вздохнув, сообщила:

— Сейчас вас отвезут в палату. Если что-то будет необходимо, зовите постовую медсестру. Я зайду на обход ближе к обеду. Ни в коем случае не вставайте! Понятно?!

— Да, — кивнул я ей. — А когда можно будет?

— Всё скажу на обходе. Роман Витальевич, вы взрослый человек… давайте мы договоримся с вами не делать никаких глупостей и предписаний врача не нарушать. Вы же хотите поскорее выписаться, правда?

Откуда она это знала?! Я кивнул.

— Ну вот и хорошо. Постарайтесь поспать. Если будут сильные боли, медсестра уколет обезболивающее. Не стесняйтесь его просить.

— Да, конечно, — ага, сейчас.

Что я потерпеть не смогу? Не маленький мальчик! Обойдусь без уколов.

Как же я ошибался. Мало того, что уснуть после операции так и не удалось. Постоянно кто-то шастал по коридору, гремел каталкой, шаркал ногами, кряхтел и кашлял. Скорее всего, это был не один и тот же человек, но всё равно. Через три часа наркоз, как и обещала анестезиолог, меня “отпустил”.

Боже, как же это больно! А-а-а-а-а!

Я честно терпел первые минут… пятнадцать, ну может, двадцать, а потом начал стонать.

— Эй, парень, ты чего воешь?! — раздалось из темноты.

Я как-то не обратил внимания, что в палате не один.

— После операции? — сочувственное из другого угла. — Свеженький? Ты Женечку позови. Она тебе укольчик сделает. Сам поспишь, и другим дашь.

Теперь уже перспектива не казалась мне столь отвратительной и оскорбляющей достоинство. Это терпеть просто нереально. Пришлось нажать на кнопку и ждать, пока явится совсем молоденькая медсестра.

— Что случилось? — спросила она шёпотом.

— Больно, — прошипел я.

— А-а-а, сейчас. Подождите.

Девушка ушла, а вскоре явилась с железной мисочкой.

— Левую оперировали? Сможете лечь на бок? — поинтересовалась она.

Скрип моих зубов в момент поворота, наверное, был слышен по всему отделению.

— Ну вот. Скоро всё пройдёт. Постарайтесь поспать, — участливо улыбнулась медсестра и вышла из палаты.

Очень скоро я действительно провалился в сон. Короткий и страшный. Я летел по небу, а с земли в меня стреляли, пытаясь сбить. Как долго я проспал, не знаю, но проснулся от голоса матери, доносившегося из коридора.

“Здравствуй, утро! Сейчас будет нечто…” — пронеслось в голове.

— Сыночек, родной, — ворвался в палату голос, облако аромата дорогого парфюма и, собственно, Екатерина Георгиевна.

Непроизвольно поморщился от боли в голове. И зачем же так орать?! Я ещё не оглох.

— Ты не рад меня видеть? — опешила она.

— Здравствуй, мама! Нет, рад. Просто от громких звуков голова болит. Ты не могла бы говорить чуть потише?

— Ой, прости, Ромочка. Так что с тобой случилось? Как ты тут оказался? Нам, когда позвонили и сообщили об аварии… Я сразу же выехала сюда! Общая палата, да как они вообще смели?! И привезли в какую-то занюханную… — чем дальше, тем звонче звучал возмущённый голос. — Ой, прости, я опять громко, да?!

— Да, — вздохнул я.

Всё равно пока не выговорится, не успокоится. А жаль, я так мечтал о тишине.

— Здравствуй, сын, — а это уже отец пожаловал. — Выглядишь ты не очень.

— А по-моему, шикарный видок! Во всяком случае, ситуации соответствует и в антураж вписывается… Он же не в санатории лежит, — усмехнулся Денис.

— Кто ещё приехал? — нет, ну мне просто интересно.

— Влада дома, не переживай, — отреагировал брат. — Я просто еду вместо тебя. Ну а… — он кивнул на мать. — Прицепом.

Криво улыбнувшись, понимающе моргнул Денису глазами.

Да, мамочка не смогла бы усидеть. Если бы не взял один, запилила бы другого.

— Я спал, поэтому ответить на вопрос: “Что случилось” толком не могу. Даже не знаю, жив ли Матвеич, — смотря на отца, отвечаю матери.

— Жив, хоть и в худшем состоянии, — среагировал он. — Не переживай, мы его после выписки на реабилитацию отправим.

Облегчённо выдохнул.

— Мы заберём тебя отсюда! — заявила мама.

— Не раньше, чем я выпишу пациента, — послышался от двери голос ночного ангела и оперировавшего меня хирурга в одном флаконе.

— Да кто вы такая, чтобы что-то здесь решать! — взвизгнула мать.

Она не привыкла, чтобы кто-то оспаривал её желания. Отец не в счёт. Ну, я ещё могу, иногда.

— Роман Витальевич — мой пациент, — парировала Настенька. — И пока я не посчитаю возможным, ни выписки, ни перевода в другую больницу не будет! — в голосе девушки зазвучал металл. — Более того, кто вам дал разрешение на посещение палаты без халатов, сменной обуви?! Ещё и в таком количестве. Я молчу про то, что время для посещений с десяти до часу, а сейчас всего лишь начало девятого утра!

Губы моего доктора сжались в тонкую линию, глаза метали молнии. М-да, мама, похоже, нарвалась не просто на серьёзного противника, на кремень.

— Покиньте сейчас же палату! Вы, — доктор кивнула в сторону Дениса, — можете подождать меня возле ординаторской. Я выпишу пропуск на посещение больного. Остальных прошу удалиться.

— Да ты!.. Виталик, ты это слышал?! Какая-то малолетка мне будет здесь указывать! Я никуда отсюда не пойду! — мама, возмущаясь, закричала так, что я застонал.

— Катюша, пожалуйста, пойдём. Посмотри, Роме плохо. Давай не будем усугублять его состояние, — папа взял супругу за руку и повёл к выходу из палаты.

— Я этого так не оставлю! — не унималась мать. — Ты отсюда вылетишь с позором! — пообещала она врачу.