Сергей Жемайтис Большая лагуна

СИНЕЗЕЛЕНАЯ ЧУМА

«Колибри», ярко-желтая авиетка, медленно летела над пестрой поверхностью Большой Лагуны. Справа в золотой дымке испарений дрожал и переливался изумрудный берег Австралии, слева, за Большим Барьерным рифом, стелилась до горизонта синяя пустыня Кораллового моря. Внизу медленно плыли навстречу рыбные пастбища, плантации водорослей, поля планктона, поблескивали окна одиноких ферм, крыши заводов, служившие посадочными площадками; локатор нащупал поселок, на экране мелькнула только одна из его улиц, проложенных на бетонных столбах, два дома — белый и кремовый — с широкими верандами, стайка мальчишек и девчонок в разноцветных трусиках, стремительно пролетевшая над улицей верхом на аэрогиппи.

Авиетка проплыла над группой коралловых островков, густо поросших кокосовыми пальмами; в лагунах застыли яхты и катамараны туристов. Все подковообразные атоллы обращены закрытыми сторонами навстречу юго-восточному пассату. Ветер треплет космы пальм, гонит нескончаемые валы на рифы, кипящие в ослепительной пене. Ниже промчалась полосатая авиетка метеорологов. Смуглый австралиец, возникший на экране видеофона, поднял руку и пожелал счастливого возвращения.

— И тебе, Генри, счастливо приводниться! — ответил на приветствие Чаури Сингх, инспектор.

— Ставим новую аппаратуру, — сказал Генри, — автоматы Ильина. Удивительные механизмы! Проводят весь комплекс наблюдений. Теперь у нас будет время для научной работы. А ты на очередной осмотр?

— Да, Генри. Все-таки пока наш глаз иногда надежней автоматики.

— Бывает, Пьер, и так. Все же рекомендую автоматы Ильина, они универсальны.

— Благодарю!

— Да ты не один?

— Со мной новая лаборантка, Наташа Стоун. А перед нами, Наташа, — Генри Свифт, метеоролог.

— Жду вас у себя! — радостно воскликнул Генри Свифт, улыбаясь Наташе.

— Лучше ты загляни к нам, — сказал инспектор. — Мне кажется, у нас наступают беспокойные дни.

— Когда?

— Ну, хоть завтра.

— Приглашение принято! — сказал Генри и добавил со вздохом: — Мне все приходится летать одному, не хватает людей…

Наташа улыбнулась и кивнула Генри Свифту. «Колибри» с легким жужжанием плыла над судоходным каналом, отгороженным от хозяйственной зоны бесконечным бетонным «забором», служившим также местом для причалов, складов и небольших отелей.

Наташа сидела в кресле пилота, положив пальцы на клавиши управления, и делала вид, что всю ее без остатка поглотил процесс вождения «Колибри», в то же время она краем глаза ловила в зеркале заднего обзора лохматую голову инспектора, его аскетическое лицо, взгляд черных глаз, то устремленный вниз, на гигантскую акваторию, то на экран портативного компьютера. Наташа старалась угадать по выражению лица инспектора, что происходит там, внизу. Ей, новичку, все было захватывающе интересно и многое непонятно, но она знала также, что расспрашивать инспектора бесполезно, в лучшем случае он ответит междометием и порекомендует обратиться к ежесуточному отчету деятельности предприятий и научных центров Большой Лагуны. Действительно, в отчете со скрупулезной точностью отражается жизнь всей водной страны за Большим Барьерным рифом. Только в отчете сотни графиков, схем, бесконечное число формул и очень специальный текст. Единственный раздел в отчете, не требовавший особых усилий при чтении, — это ролики магнитных записей: главным образом суточная хроника событий в глубине теплых вод Лагуны, и Наташа с интересом их просматривала вместе со всем штатом станции на вечерней летучке, только этого было очень мало, чтобы вникнуть в сложную жизнь Большой Лагуны, не говоря уж о взаимосвязи множества лабораторий и хозяйственных предприятий. Какая уйма знаний требовалась для этого! Наташе хотелось вот так же, как инспектор, с одного взгляда определять положение дел, по крайней мере видеть отклонения от нормы и тут же через ЭВМ получать исчерпывающий ответ и давать указания машинам и людям, занятым на этом необозримом пространстве.

Чаури Сингх сказал:

— Натали, сделайте круг диаметром с километр над этим полем планктона. Видите темные пятна и полосы?

Авиетка, слегка накренившись на правое крыло, стала описывать правильную окружность.

— Теперь ниже и двигайтесь к центру поля, остановитесь над темным пятном.

Летательный аппарат повис в воздухе, его медленно относило бризом в сторону берега.

— Отлично, Натали! — сказал инспектор. — Вы прекрасно водите машину.

Наташа покраснела: на ее памяти инспектор еще ни разу так прямо и ни по какому поводу никому не высказывал своего одобрения.

— Я знаю, меня считают… — он помолчал, подыскивая слово, — холодным, черствым руководителем, и вы сейчас подумали об этом.

— Что-то в этом роде, — призналась Наташа, — хотя все считают вас и справедливым…

— И только?

— А также очень добрым.

— Убийственная оценка для руководителя! — Инспектор улыбнулся, но тут же лицо его приобрело обычную суровость.

Наташе хотелось спросить, что его так тревожит, но она сдержалась: инспектор мог бросить в ответ один из своих «убийственных» взглядов.

«Ясно! Его беспокоят сине-зеленые пятна на поле хлореллы. Пятна как пятна. Какие-то водоросли. Надо вызвать пару уборочных катамаранов, и они живо разделаются с ними».

Чаури Сингх прочитал мысли девушки.

— Все гораздо сложнее, Натали. Если вы знакомились с сообщениями за последнюю неделю, то не могли не обратить внимание на сообщения о появлении сине-зеленой водоросли.

Наташа улыбнулась и пожала плечами.

— Признаюсь, я как-то пропустила, хотя об этой водоросли слышала на станции. О ней сейчас только и говорят. Насколько я помню из курса биологии, это крохотное одноклеточное безобидное существо…

— Безобидное с виду, пока занимает отведенную ей экологическую нишу.

— Что, она сильно размножилась?

— Невероятно! Появилась в массовом количестве везде в районах шельфа, где ведется «морское земледелие». Мы не знаем еще причин активизации этого далеко не безобидного существа. Синезеленые водоросли отравляют планктон, губят рыб. Трудно предсказать последствия. Сто первый участок уже полностью поражен этой синезеленой чумой… Опуститесь еще немного… Достаточно. Сейчас мы свяжемся с нашими лабораториями. Да, да, надо принимать меры. Главное — найти причины активизации этой синей чумы. — Он вызвал дежурного лаборанта с ближайшего поста и попросил познакомить с последними анализами.

На экране компьютера появилась заросшая физиономия «дикаря» — так называли лаборантов, дежуривших по неделе на биологических станциях. Лицо лаборанта обрамляла рыжая борода, во все стороны торчали выгоревшие на солнце белесые космы волос на голове.

«Прическа а ля папуас», — отметила Наташа и пыталась вспомнить, где она видела эту физиономию и такие широченные плечи.

— Привет, Натка! Привет, Пьер! — Лицо лаборанта расплылось в улыбке, сверкнули белейшие зубы и голубые глаза.

— Костя! — наконец узнала Наташа. — Как ты дивно одичал!

— Принимаю без лишней скромности твой комплимент. Действительно, мое одичание перевалило за одиннадцать баллов. — И кивнул инспектору: — Через три минуты передам последний ролик анализов. — Кивнув Наташе, Костя исчез с поля крохотного экрана.

— Очень симпатичный юноша, — сказал инспектор, — и за его дикой внешностью и бравадой скрыт ум исследователя, талантливого исследователя. — Он посмотрел на часы. — Вот увидите, что ровно через три минуты мы с вами получим анализы. Уверен, что он не только отращивает свою пышную шевелюру.

Действительно, ровно через три минуты на экране компьютера появились клетки синезеленой водоросли в студенистой среде. Клетки стали увеличиваться. Чуть подрагивали гранулы, рибосомы, бусинки ДНК. Там шла сложнейшая жизнь, несмотря на снятие с нее покровов, все еще полная тайн.

Инспектор сказал:

— Жизнестойкость и консерватизм этого творения природы поразительны! За последние три миллиарда лет она, пожалуй, совсем не изменилась. За это время сколько произошло геологических катастроф, какие были климатические перепады, как менялся состав воздуха! Создается впечатление, что на нее не действуют законы эволюции. Как будто в данном варианте природа исчерпала все свои возможности.

— Может быть, природа бережет этот вид для более поздних экспериментов?

— Хорошая мысль! Материал для дальнейших экспериментов! Кстати, такого материала на Земле очень много. И это — признак ее молодости. Что для нашей Земли какие-то три-четыре миллиарда лет! Она еще полна возможностей.

Он опять погрузился в просмотр ленты, затем сказал:

— В свое время эти безобидные с виду растения принесли человечеству много бед. Они заполняли резервуары равнинных гидроэлектростанций, превратив большие водохранилища, содержащие миллиарды кубометров воды, в зловонные лужи. Когда нужда в энергии рек отпала, воду из резервуаров спустили в моря. Зеленая водоросль надолго присмирела, заняла свое скромное место в водах рек и морей. Люди долго не создавали ей условий для чрезмерного размножения. За последнее столетие мы почти полностью справились с задачей невероятной трудности: очистили от вредных примесей наши реки, озера, воздух, почву и как будто помогли природе восстановить нужное ей равновесие сил. Оказывается, то немногое, что осталось нам сделать, приводит к таким явлениям, как нашествие водоросли. Возможно также, что толчком послужили космические причины или изменение состава воды. Например, последнее время в воде наблюдался повышенный процент фосфора. В прошлом году в Средней Европе необыкновенно размножился дубовый шелкопряд. В океане появились новые виды животных — мутанты некоторых рыб, брюхоногих моллюсков, иглокожих. Что-то неприметное для нас происходило и с синезеленой водорослью. Оказывается, многие годы она ждала удобного момента, чтобы предъявить свои права.

— Права? — удивилась Наташа. — Вы говорите таким тоном, будто эти жалкие клеточки в студне действительно имеют какие-то права!

— Ну конечно, Натали. Как и все живое. Права у всех в принципе равные, неравны возможности. Человек пока захватил инициативу, покорил сушу и сейчас ведет битву за покорение океана. Первые шаги сделаны уже давно. Человек пользовался Мировым океаном вначале как средством связи и резервуаром с неисчерпаемым запасом пищи только вблизи берегов. Между прочим, и сейчас мы обрабатываем в основном прибрежную зону, мелководье — шельф; глубины во многом для нас менее изучены, чем космос в пределах нашей Солнечной системы. Нам — я имею в виду человечество, — несмотря на все невзгоды, в общем-то, очень везло, особенно после утверждения коммунистического строя, когда наконец мы могли по-настоящему заняться устройством своего дома — Земли. Теперь — только человек и природа. Две силы. Разум и миллионы случайностей. Пока мы побеждаем…

— Вас все беспокоит эта противная водоросль?

— Ну, уж не в такой степени. С ней мы справимся, хотя будет и нелегко. Могут возникнуть и другие опасности, и там, где мы не ожидаем… Возьмите на пять градусов влево… Вот так, благодарю вас. А теперь давайте постоим над полем бедствия и попробуем выяснить всю серьезность положения…

На крохотном экране видеофона, вмонтированного в панель управления, вновь появилась лукавая физиономия Кости Ложкина.

— Инспектор, вас устраивает мой ролик? — спросил он, щуря глаза.

Было ясно, что его не особенно тревожили анализы и снимки, а очень хотелось поговорить c Наташей Стоун, которую он долго не видел.

— Благодарю, — сказал довольно сухо инспектор. — Утешительного мало: водоросли вытесняют хлореллу, а мы не знаем, что стимулирует агрессию… Извините, Костя… — Инспектор защелкал клавишами компьютера.

Костя тихо сказал:

— Просто отлично, что ты оставила космическую связь! У нас здесь необыкновенно хорошо, все ребята будут рады и особенно Тосио-сенсей, и Ив, и прочие «дикари». Я еще пять дней проторчу в своем гнезде. Звони. Я тебе покажу свои апартаменты… А может, заглянешь? Я живу на рифе, в нем полно всякой живности. Питаюсь, как папуас триста лет назад. Все достаю из воды и варю на ультразвуковой печке. Ты когда-нибудь ела сасими?

— Кажется, ела. Что-то японское?

— Не только.

— Ах, да, сырая рыба!

— Опять не только. У меня сасими из морского рака, с приправами по рецепту Тосио-сенсея.

— Тогда что-то необыкновенное?

— Вот именно. Ну, так до встречи!..

Костя, сверкнув белозубой улыбкой, покинул экран.

Наташа сказала:

— Мы с ним вместе учились еще в школе. Потом разошлись. Он всегда увлекался биологией, а я всем и ничем…

В голосе ее слышалась грусть, что не укрылось от инспектора, и он сказал, не отрываясь от экрана компьютера:

— Мы разными путями находим свое призвание. Одни сразу, со школьной скамьи, другие долго ищут. У вас есть еще время для выбора.

— Мне кажется, я останусь здесь навсегда.

— Не следует утверждать так категорически, но я советую. У нас идет острая борьба как нигде. Очень давно наши предки нарушили связи, установившиеся в природе миллиарды лет назад. Вы все это знаете…

— Вы только что говорили об этом, да и мы проходили в школе.

— Теперь будете проходить в жизни… Сейчас Тосио даст нам полный анализ воды, белка хлореллы, водорослей. Смотрите внимательней! — Чаури Сингх сказал в микрофон: — Пожалуйста, дай содержание клеток сине-зеленой в миллилитре воды.

На желтом экране появилась цифра: 350 000.

— Рост на пятьдесят тысяч за сутки! — сказал инспектор.

— Это средняя, — сказал дежурный по станции, — на мелководных участках

— четыреста тысяч и больше.

— Скверно, Тосио.

— Да, Пьер. Но не будем расстраиваться. После темной ночи приходит утро, а потом — день.

— Мудрая сентенция, Тосио.

— Проста, как жизнь. Я только что читал изречения древних.

— Жаль, Тосио, что мы не можем услышать еще несколько утешительных строк из твоей книги.

— Хорошо, Пьер. Даю ролик анализов. Привет, Наташа!

— Привет и тебе, читающий книги мудрых! Я только что виделась с Костей. Он приглашал меня на сасими.

— Советую. Может, вырвусь и я.

— Вот было бы отлично! Кивнув, Тосио исчез с экрана видеофона. Между тем по желтоватому полю экрана компьютера побежали символы химических элементов по мере возрастания их атомных весов и процентное содержание элемента в воде.

— Даже золото! — сказала Наташа. — Но какое мизерное количество!

— Да, немного на первый взгляд. Хотя каждый день мы добываем до пяти килограммов только с одного сравнительно небольшого участка нашей зоны.

— Вся таблица Менделеева! — с удивлением сказала Наташа. — Я так не любила химию…

Инспектор ничего не ответил и остановил взгляд па последнем ряду формул; на его лице отразилась такая тревога, что Наташа в безотчетном страхе оглянулась по сторонам и тут же успокоилась: что могло им угрожать в такую погоду, на машине с гарантированной безопасностью полета! Даже если они не услышат предупредительных сигналов в случае приближения шквала, не редкого здесь в это время года, то сработает автоматика, и они выйдут из опасной зоны на рекордной скорости. «Колибри» к тому же амфибия… Нет, их жизни не угрожает опасность, да и не такая уж трусиха Наташа Стоун. Просто ее поразило лицо спутника.

— Инспектор, что произошло? — спросила она.

— Вы не обратили внимания на присутствие в воде радиоактивных элементов?

— Нет. Эти элементы ведь тоже входят в состав земной коры и встречаются в воде…

— Да, но в каких количествах?

Наташа с тревогой спросила:

— А с Тосио, Костей, Ивом, Антоном ничего не случится?

— На их участках радиация в пределах допустимых норм. И мы примем меры, чтобы она не повышалась.

Чаури Сингх стал отдавать приказания остановить консервный завод на сороковой ферме, вывесить карантинные знаки по границе ее акватории, а также на прилегающих фермах, где разводили креветок и лангустов, приказал лаборантам и дежурному инженеру с завода покинуть ферму и срочно обратиться в пункт врачебной помощи.

— А теперь — домой, — устало сказал инспектор. — Я не помню ничего подобного, такого у нас не случалось много лет.

— Вы считаете, что эти противные водоросли действительно нам угрожают?

— Все очень серьезно, Натали. Очень. Надвигается что-то похожее на катастрофу в Атлантике.

— Не может быть! — сказала Наташа, улыбаясь. — Просто вы устали, инспектор. Думаю, что у вас подскочило давление. Я ведь немного врач, чуть не окончила школу космической медицины.

«Ну какая может быть катастрофа в такую дивную погоду, в наше время!» — подумала она.

Наташа верила во всесилие человеческого разума и могущество техники, и после таких слов инспектор что-то потерял в ее глазах, он уже стал менее загадочной фигурой, ей даже стало немного жаль его.

«Что же произошло в Атлантике?» — подумала она.

Он улыбнулся:

— Тогда вам было четыре года. И дни стояли не менее прекрасные.

— О! Так вы действительно видите… читаете чужие мысли?

— Иногда, Натали. Простите. Это от привычки сосредоточиваться, находить волну, на которой мыслит собеседник. Иногда такой контакт с собеседником происходит помимо моей воли. Особенно когда я устаю и начинаю терять контроль над собой. Не огорчайтесь, вы были правы: теперь не так-то просто захватить нас врасплох… Ну хорошо, хорошо. Так об этой катастрофе. Тогда погибла почти вся жизнь в Карибском море. Произошло это после извержения подводного вулкана, когда в воде появились сильнодействующие яды.

— Неужели яды образовались в недрах планеты?

— Нет. Как удалось выяснить по архивным данным, в семидесятых годах прошлого века в районе вулкана сбрасывались контейнеры с ядами, которые предназначались для военных целей.

— Вулкан вскрыл контейнеры?

— К счастью, не все, а не то бы течения разнесли яд по всему Мировому океану, и трудно сказать, как вышло бы из такой катастрофы все человечество. После этой трагедии люди взялись за очистку вод и дна океана, а также подземных хранилищ, в которых наши недальновидные потомки пытались упрятать и яды и радиоактивные отходы атомных электростанций, хотя и тогда уже знали, что в океане непрестанно движутся водные потоки. Появление радиоактивных элементов в какой-то мере может объяснить и мутации многих животных, замеченные в морях за последние тридцать лет. И может пролить свет на происхождение тигровых звезд. Ясно, что и они мутанты. Вначале тигровки появлялись мелкими группами, затем хлынули целой лавиной и неожиданно для нас уничтожили ценнейшие плантации коралловых полипов у Новой Гвинеи, а следовательно, и все живое там, связанное с жизнью кораллов. В настоящее время звезды почти исчезли. Боюсь, что не навсегда. Теперь вам стала яснее причина моих тревог?

Наташа покачала головой:

— Нисколечко, инспектор. Ведь даже хорошо, что природа не смирилась, а продолжает следовать своему плану жизни. Представляете, что бы с нами стало, если бы океан превратился в спокойную лагуну, а космос раскрыл все свои секреты?

— Если смотреть с таких позиций, то действительно — все отлично. Мне же приходится думать о тех, кто ежедневно получает пищу с наших водных полей. Мы снабжаем пищей около миллиарда людей, Натали, даже больше — все континенты получают более пятисот видов изделий из вод Большой Лагуны.

Наташа Стоун прикрыла веки и покачала головой.

— Нет, я не могу себе представить, — сказала она, — стол, вокруг которого сидит миллиард человек за завтраком или обедом. Воображение отказывается. Стол обовьется вокруг Земли… Вы знаете, инспектор, вот когда я действительно решила остаться с вами, выращивать хлореллу, сражаться с тигровками.

— Я знаю, знаю, Натали…

— Да, вы все знаете, но все-таки это — главная причина.

— В вас, как и во всякой женщине, не иссяк еще инстинкт кормления.

— А я и не подумала об этом! И ведь вы правы. Не зря я пыталась представить себе гигантский стол и за пим — миллиард гостей.

Они засмеялись, довольные друг другом и собой.

— Вот теперь я слышу и ваши слова и ваши мысли, Наташа. Да, вы решили, и решили правильно: вы останетесь с нами… — Он несколько помедлил. — Мои ученики и друзья зовут меня Пьер…

— Благодарю вас, Пьер!

— Тебя! — поправил инспектор.

— Благодарю тебя, Пьер!

— Вот и отлично. Самое лучшее в жизни — приобретать друзей.

— О да, Пьер! У меня всегда было много друзей… Смотрите! — Наташа накренила авиетку. — Смотри, Пьер!

Внизу навстречу в пене и брызгах мчался отряд дельфинов. Они шли журавлиным клином, строго сохраняя равные интервалы.

Инспектор послал приветствие дельфинам и тут же получил восторженный, но неразборчивый для Наташи ответ.

— Протей — сын Протея ведет свой отряд в акваторию китовых акул. На этих безобидных созданий напали косатки. Местный отряд не может с ними справиться.

— Мне рассказывали о косатке — Черном Джеке.

— В высшей степени незаурядная личность этот Черный Джек. Своеобразный революционер. Он боролся за свои права. Его отряд вселял ужас не только одиноким операторам в лабораториях и на фермах, но даже населению плавучих островов. Надо было использовать всю нашу технику, чтобы оградить себя от налетов Черного Джека. Новый вожак — самка, ее назвали Роза, мало чем уступает своему предшественнику. Уверен, что она организовала дальнюю разведку и уйдет, не приняв боя против отряда Протея, вооруженного ампулами и электрическими гарпунами.

— Я видела прирученных косаток.

— Пока косатки молоды, их что-то удерживает возле человека. Думаю, что им льстит внимание и дружба с людьми. Они охотно выполняют несложные обязанности «пастухов», но при этом количество рыб катастрофически уменьшается. Все же в конце концов эти романтики уходят в дальние странствия в Арктику или в Антарктику, поближе к стадам китов. Они охотятся на китов, как некогда наши предки охотились на слонов. Обнадеживающие опыты по одомашниванию косаток ведутся на западном берегу Австралии. Там косатки охраняют пляжи от акул. Все же я не уверен, что они останутся на своем посту, покажись поблизости Роза со своими сородичами.

Их разговор прервал дежурный диспетчер.

— Докладывает Дэвид Тейлор, — послышался самоуверенный голос, и на экране появилось холодное красивое лицо.

— Слушаю, Дэв. Что-нибудь срочное?

— Протей — сын Протея атаковал отряд Розы. Косатки уходят на восток. Есть возможность их атаковать с фланга отрядом Хоха. Мы можем покончить с пиратами одним ударом.

— Ни в коем случае, Дэв. Мы не ведем с косатками войну. Война объявлена только синезеленой водоросли.

— Ну, какая там война!

— Весьма серьезная и более трудная, чем если бы мы сражались с косатками.

— Вы направляетесь к нам, инспектор?

— Будем через час.

— Да вы не один! У меня тоже гости.

— Наталья Стоун — не гостья. Она наша соратница.

— Прошу прощенья и у вас, инспектор, и у Натальи Стоун. Я не хотел никого обидеть.

— Ну что вы, Дэв, — сказала Наташа, — в ваших словах не было и тени обидного.

— Вы правильно меня поняли, Ната, и я чрезмерно рад…

Чаури Сингх перебил:

— Извините, Дэв! Меня интересуют сведения о тигровках.

— Пока не поступало, инспектор. Я распорядился, чтобы посты сообщали немедленно…

— На этот счет есть приказ Центрального управления.

— О да. Но я просто напомнил патрулям и лаборантам.

— Желаю спокойной вахты, Дэв.

— Благодарю, инспектор.

Когда Дэв Тейлор отключился, Наташа сказала:

— Странный человек. У меня такое впечатление, что он изо всех сил старается не уронить свое достоинство и показать себя только с лучшей стороны.

— Все мы этого хотим, Натали. Хотя ты права относительно достоинства. Сейчас у него экскурсанты из Лусинды, и, конечно, он стремится выглядеть как можно лучше, и поверь, от него все там в восторге… Извини, Натали, познакомьтесь: Серж Берзин, лаборант восемьдесят седьмого участка…

Серж Берзин, с виду мужчина лет семидесяти, только покосился с экрана на Наташу, кивнул и сразу захватил внимание инспектора отрадными сообщениями о небывалом «урожае» устриц…

Наташа некоторое время прислушивалась к их разговору и недоумевала, как такой человек, как Чаури Сингх, может интересоваться какими-то моллюсками.

Потом она вспомнила застолье с миллиардом человек, улыбнулась. Ведь и она ест бифштекс, в котором, судя по рецепту на упаковке, двадцать процентов мидии. И она подумала, что ей надо серьезно заняться самоконтролем, возобновить занятие йогой, и, может быть, под руководством самого Чаури Сингха, который состоит членом высшей лиги йогов… Затем мысли Наташи перенеслись в резиденцию инспектора. Там сейчас весело, Дэв Тейлор холодно-любезен, подавляет всех своей значительностью: главный оператор в отсутствие инспектора распоряжается всей Лагуной, конечно, в известных пределах, но ведь этого не знают экскурсанты.

Недолго думая, Наташа включила большую рубку, где Дэв Тейлор принимал гостей. На маленьком экране видеофона она вначале не разбирала лиц, затем подстроила изображение и невольно улыбнулась: какие это были юные восторженные ребята, какими глазами они рассматривали панели, напичканные электроникой, большой телеэкран, на котором транслировалась жизнь Лагуны! Конечно, многие экскурсанты сами были аквалангистами и им не были в диковинку красоты коралловых рифов, но сейчас, на экране, они, затаив дыхание, увидели настоящий бой дельфина с серой акулой, один на один. Причем дельфин не был вооружен ни ампулометом, ни дротиком.

— С голыми руками! — прошептал кто-то из ребят. Дельфин наносил удары носом в самые чувствительные части акульего туловища, и наконец акула остановилась, словно парализованная, перевернулась кверху брюхом и стала медленно опускаться в глубину. Дельфин пулей вылетел на поверхность.

— Обычная сцена, — проронил Дэв Тейлор, хотя сам видел бой акулы с дельфином впервые. — А теперь прошу внимания, я вас, друзья, познакомлю с самим Френсисом Дрейком. Надеюсь, вы слышали о нем?

— О да, да, конечно! — послышались голоса. В операторскую, тяжело ступая, вошел робот в опереточном костюме, с огромным подносом, уставленным запотевшими стаканами.

— Френсис! — обратился к нему Дэв Тейлор. — Как ты уже догадался, у нас гости с континента. Будь с ними любезен и, пожалуйста, не наступай дамам на ноги.

— Есть, сэр! — прогудел Френсис простуженным басом. — Прошу, дамы и господа! Пейте коктейль «Большая Лагуна». Пусть меня проглотит сам дьявол, если кто-нибудь из вас когда-либо пил что-то подобное. — Выпалив все это единым духом, Френсис замолк. Гости зааплодировали и потянулись за стаканами… Инспектор сказал:

— У Новой Гвинеи вчера поймали тигровую звезду.

— Это вас очень тревожит?

— Не больше, чем все остальное. Я отдал распоряжение вести наблюдение за дном в районе всего Большого рифа.

Наташа вспомнила выражение лица Дэва Тейлора и не могла сдержать улыбку.

— Дэв умеет принять гостей, — прочитал ее мысли и ответил Чаури Сингх.

— Как это вы… — начала было Наташа.

— Извини меня, я опять читаю твои мысли. Все от усталости. Мне следует отдохнуть тридцать минут. Отрешиться от всего.

— Погрузиться в нирвану.

— О нет, Натали. Все не так сложно. Надо только сосредоточиться на чем-то отвлеченном, например, на полете чайки, воссоздать его или вообразить себя рыбой, волной, облаком…

— Совсем просто, Пьер. Иду на посадку.

— Опускайся в малую гавань. Еще раз извини. Я опять подслушал твою мысль: почему у индийца двойное имя — Чаури Сингх и Пьер?

— Да, я подумала так.

— Чаури Сингх традиционное имя, его дают первенцу в нашей семье. Так звали множество моих прапрапра-дедов. Мама у меня француженка, и она назвала меня Пьером. Мама моя иногда приезжает к нам. Она художница по тканям.

«Колибри» повисла над группой мелких островков в окружении рифов. На самом большом островке, площадью около квадратного километра, в густой зелени белели крыши строений. Волноломы соединяли рифы тонкой линией, образуя два вместительных ковша, где стояло десятка три яхт разных типов, от могучих океанских «Сирен» с тридцатиметровыми мачтами до крохотных спортивных «Чаек» с ограниченным районом плавания.

— Опускайтесь в малый ковш. Сейчас туда входит «Тайфун», наша патрульная яхта; они также вытащили тралом небольшую тигровую звезду, увидите, что это за создание.

Наташа нажала на клавишу автоматического спуска, и «Колибри» заскользила по спирали вниз.

Загрузка...