Больше, чем соседи

16

Итан

Одиннадцать лет назад

Когда открываю глаза, в основании моего черепа ощущается тупая пульсация. Я моргаю несколько раз, мое зрение затуманивается из-за слепящего света над головой.

Бип, бип, бип.

Что это за звук?

У меня болит все тело от головы до пальцев ног. Боль ползет вверх по моей ноге, оседая вокруг бедра. Так чертовски больно, что мне приходится снова закрыть глаза и прикусить губу, пока не пройдет следующая волна. Каждый глухой бум в моей голове каким-то образом идеально совпадает с каждым бип, и этот шум заставляет мою голову болеть лишь сильнее.

Я протягиваю правую руку и ощущаю холодный пластик, жесткий материал, незнакомый, чуждый мне. Но у меня не хватает сил подняться. Заставляя себя держать глаза открытыми, я поворачиваю голову в сторону, чтобы осмотреть местность.

Где я? Откуда доносится весь этот шум?

Я вытягиваю шею, чтобы прислушаться к крикам по ту сторону белой занавески, которая закрывает мою кровать. В поле зрения появляются тени людей, передающих друг другу предметы.

Мне это мерещится?

В лицо мне ударяет запах медицинского спирта, смешанный с тошнотворным запахом, который ассоциируется у меня с больницами. Я в больнице. Какого хрена я здесь делаю? У меня ничего нет, никаких воспоминаний о том, почему я не могу пошевелить ногой или почему моя голова, черт возьми, убивает меня.

Высунув язык, я облизываю потрескавшиеся губы. У меня во рту знакомый металлический привкус. Кровь. Я хорошо ее знаю за все годы игры в хоккей.

Новые крики по ту сторону занавески заставляют меня замереть. Кто-то кричит, перекрывая весь шум. Это женщина.

— Уберите ее отсюда, — рявкает мужчина, его голос такой громкий, что эхом отдается у меня в ушах.

— Кто-нибудь, вызовите аварийную тележку. Мы теряем его, — говорит другой мужчина, его тон более пронзительный.

На этот раз кричит та же женщина:

— Не-е-ет, — всхлипывает она. — Нет, только не мой ребенок.

Я осознаю, что знаю ее голос. Я узнал бы эту женщину где угодно. Моя мать. Почему она плачет? Почему она по ту сторону занавески?

Ее ребенок?

Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я понимаю, что ее слезы из-за Эрика.

У меня внутри все сжимается. Страх и адреналин прокатываются по моему телу раскаленными волнами, которые обжигают кожу. Я не могу дышать. Каждая капля воздуха, которая у меня есть, ощущается так, словно ее высасывают из моего тела с каждым не глубоким вдохом, который я делаю. Я пытаюсь встать, чтобы посмотреть, что происходит по ту сторону дурацкой белой занавески. Я должен знать, что с Эриком все в порядке.

Я поднимаю одну руку вверх по перилам, другая рука не слушается. Ничего. У меня нет сил. После нескольких попыток я сдаюсь, мое тело больше не в состоянии бороться.

— Эрик, — шепчу я прямо перед тем, как закрыть глаза и снова погрузиться в сон.