Босиком по звёздам

Глава 6, в которой Миетель приносит извинения

За столом, где буквально час назад сидела светлая и воздушная Алевтина, собрались трое: Рита, Алекс и Роман Павлович Газеткин, участковый соседнего района. Он разложил на потертой деревянной поверхности планшет, бланки и бумаги и что-то коротко записал, а потом поднял взгляд на Риту:

— Значит, паспорт вы свой потеряли?

— Она не то, чтобы потеряла, — Алекс замялся и несколько нервно потрепал её по руке. — Двадцать ей исполнилось, пора документы менять, а старый паспорт вроде уже и не нужен. Ну она его и… — он прерывисто вздохнул. Рита с интересом посмотрела на ангела, мол, ну-ка расскажи, что я с паспортом сделала. Даже Май на шкафу переступил в нетерпении лапками. — В Москве-реке утопила.

— Каррр! — ворон громко выразил свой восторг.

— Как ты мог? — полушепотом спросила Рита, имея в виду, конечно, что Алекс выставил её полной дурой, но получилось так, будто она негодует, что друг её выдал полиции.

— Что она сделала? — закашлялся Роман Павлович. — Это весьма… опрометчивый поступок.

— Карр! — согласился Май, и Рита бросила на него настолько горящий взгляд, будто хотела испепелить на месте.

— Извините за отступление, а птица у вас вакцинирована? — спросил полицейский, указывая на ворона кончиком ручки. — Сейчас в столице птичий грипп ходит, собственно.

— О, у него как раз подходит время повторного укола, — мстительно протянула Рита, выразительно поглядывая на шкаф. — Поставим ему самый большой.

Май все понял и оскорбился, повернувшись к людям хвостом.

— Мы подали заявление на восстановление документов, но сами понимаете, это требует времени, — развёл руками Алекс, отвлекая полицейского от не в меру сообразительного ворона. — Даже справку пока не получили.

— Хорошо, ну а вы-то документы в реке не топили? — спросил Роман у него.

— Я не топил, — Алекс достал из внутреннего кармана пальто паспорт и передал полицейскому. Рита с любопытством заглянула внутрь. С прямоугольной фотографии на неё смотрел непривычно серьезный Алекс с взъерошенными волосами и синяками под глазами, а справа значилось: Грешный Александр Олегович. Рита вопросительно посмотрела на него.

— На фото в паспорте все плохо получаются. Вот увидишь, когда тебе сделаем, — заметил он.

Роман Павлович переписал данные Алекса из паспорта и Ритины — с её слов.

— Я, собственно, по какому вопросу. Тридцатого апреля из дома ушла пятнадцатилетняя девочка, Такаева Елена. По словам её матери, она обратилась к вам за помощью в поисках, и в ночь с первого на второе мая вы в компании Ольги Никитишны Такаевой искали Елену по друзьям и знакомым. Верно?

— Верно. Но я её не брала, честно! То есть не виновата в исчезновении. Я в городе всего пару дней, — заверила Рита.

— Никто вас и не обвиняет. Пока, — многозначительно добавил Роман.— Но вы вместе с Ольгой Никитишной ходили к её знакомым, сама она мало что помнит — была в состоянии стресса. Вот я и хотел узнать, собственно, не показался ли вам кто-то подозрительным.

— Тут и думать не надо, — ответила Рита. — Некоторые дети смущались, будто знали что-то, а последняя девочка рассказала, что у Елены этой есть парень. Вы проверяли его?

— Да, Антон. Серьёзный молодой человек, — Роман Павлович просмотрел бумаги. — Родителей его не застали дома, но он позволил осмотреть квартиру. Ни в его комнаты, ни в комнате его сестры ничего подозрительного мы не увидели. Собственно, мы еще раз наведаемся к ним, но пока этот вариант видится нам тупиковым.

— Я не помню имена всех детей, всё-таки эта ситуация и для меня была неожиданной, а после всего я вообще осталась одна ночью на улице, — Рита не удержалась и бросила легкий осуждающий взгляд на своего ангела, — но на твоём месте я бы поговорила ещё раз с каждым.

— Что ж, пожалуй, я так и сделаю. Больше не буду вас задерживать, просто подпишите тут и тут. Если вспомните что-нибудь, позвоните по этому номеру, — Роман протянул простую белую карточку с именем и телефоном. — И не уезжайте никуда из города, пожалуйста. Как будут готовы временные документы, я ещё раз загляну в гости.

— Да, пожалуйста, — Алекс поднялся первым и протянул руку, которую Роман крепко пожал. — Рады были бы помочь, но особо нечем.

— Подождите секунду, — Рита окликнула полицейского, когда он почти вышел из квартиры. — Подскажите дату рождения Антона?

— Что? — нахмурился Роман. — Зачем это?

— Я посмотрю его гороскоп, может, увижу что-нибудь полезное.

— Ах да, вы же астролог, — с нескрываемой снисходительностью протянул полицейский. — Я не имею права разглашать данные, но… Мне почему-то хочется убедиться, что у вас ничего не получится. Люди должны избавляться от средневековых заблуждений.

Рита скрестила руки на груди, насупилась.

— Второе января 2007 года, собственно. Астрологов развелось, — Роман покачал головой и вышел из квартиры.

Рита стояла в коридоре, опустив руки. Она ожидала, что люди будут в восторге от возможности получить точное предсказание от самой Миетель, но в реальности приходилось раз за разом сталкиваться с насмешками. Подошел Алекс, встал тихонько сзади, и от его присутствия вдруг стало тепло.

— У меня предложение, — тихим мягким голосом начал он, глядя вслед полицейскому. — Давай с этого дня запирать дверь.

***

Так как деньги превратились в пожухлые листья, озаботиться обедом снова пришлось Алексу. Дверь на кухню была распахнута настежь, и можно было увидеть, как он уверенно орудует лопаткой, снуёт между раковиной и плитой, что-то добавляет, пробует. Рита сидела в зале, крутила астрологические круги и делала заметки.

— И вот что я хотел еще обсудить, — сказал Алекс, пробуя соус с лопатки. — Ты должна понять принцип, к кому можно обращаться на Вы, а к кому — на ты.

— Это важно? — рассеянно спросила Таня.

— Да. Это вежливость, и с неё начинается уважение к другим. И к себе.

Рита почему-то вспомнила Арсения, который приходил к ней с матерью. Разворот его широких плеч, колкий взгляд, волевой подбородок. То, каким он был жёстким и стремительным, как трещала его подчеркнутая вежливость под напором внутренней силы.

— Но ведь есть люди, что могут заставить быть с собой вежливым, не отвечая тем же, — сказала Рита.

— Заставить могут. Заслужить — нет, — Алекс выразительно посмотрел на Таню, направив в её сторону лопатку. — Поэтому к незнакомым людям и тем, кто нас старше, мы обращаемся на Вы. Это не сложно.

Рита хотела было ответить, но заметила что-то странное в натальной карте Антона, которую смотрела и так, и эдак. Она устроилась поудобнее, нагнулась над кругами, чуть покрутила их.

— Алекс, подойди ко мне!

Из кухни вышел Алекс. От него пахло мясом и пряным соусом, талию его обхватывал фартук с портупеей, из кармана торчала ложка.

— Видишь, вот здесь, — она показала на положение светил. — Видишь, как расположились Солнце и Луна? И где четвертый и десятый дома?

— Рита, я в этом ничего не понимаю, честно, — с беспомощным видом заявил Алекс.

— В сфере семьи нет братско-сестринских отношений! — торжественно объявила Рита. — Я почти уверена, что этот Антон в семье один ребёнок.

— А это значит…

— Чью бы комнату ни предъявил полиции Антон, это не была комната его сестры, — закончила за него Рита.

***

Номер телефона и адрес Ольги Такаевой нашлись в записной книжке Люсинды, которых было полным-полно в бюро. Рита с сожалением посмотрела на румяное мясо в духовке и пряный клюквенно-яблочный соус в ковшике, но Алекс заявил, что обед никуда не денется.

— Мне кусок в горло не полезет, если я буду знать, что мы можем помочь и ничего не делаем, — сказал он.

— Тебе не кажется, что ты иногда слишком много на себя берёшь? — спросила Рита, позволяя ему помочь себе надеть куртку. — Всех ты не спасёшь.

— Всех — нет. Но я постараюсь.

Шёл дождь. Колючие прикосновения капель снова показались Рите яркими и непривычными, но уже не вызывали такого восторга, как в первый раз. Недалеко у подъезда стояла серебристая машина Алекса. Внутри было чисто и аккуратно, ненавязчиво пахло хвоей и чем-то свежим.

— Ого, у тебя даже машина есть, — удивилась Рита, усаживаясь на переднее сиденье.

— С моими принципами много не заработаешь, — пояснил Алекс, — но я на Земле уже триста лет и понемногу собрал кое-какое состояние. У обычных людей такой роскоши — долгой жизни — нет.

— А почему ты не вернёшься назад? Ты так сильно нагрешил?

Алекс стушевался, посмотрел в сторону, как дрожат темно-зеленые листья под каплями дождя. Он будто на пару мгновений провалился в воспоминания, выпал из реальности, и отвечать на неудобные вопросы ему совсем не хотелось.

— Тебе нужно пристегнуться, — сказал он наконец. Протянул руку к правому плечу Риты, чтобы достать пряжку. Раз за разом он оказывался так близко, что она чувствовала его тепло и даже дыхание. В бесконечных залах, в которых она росла, не было необходимости подходить ближе, чем на пять шагов, и ни у кого там не было таких теплых тел. Даже у отца, который единственный обнимал Миетель на протяжении сотен лет. У него была прохладная кожа, от него пахло грозой, и рядом становилось спокойно. Но никогда — тепло. Раньше Рита не задумывалась, хорошо это или плохо, ведь не знала другого отношения, а теперь вдруг всё изменилось.

— Мне нравится, что ты тёплый, — прямо сказала она. — И нравится, когда ты так близко.

Алекс замер на мгновение, а потом дернул за ремень так, что система его заблокировала.

— Что ж, похоже, сегодня ты хочешь, чтобы я умер от смущения, — он второй раз потянул пряжку, на этот раз аккуратно, я закрепил её у левого бедра Риты.

— Нет! Я вполне серьезна. Я не думала, что это так важно — чувствовать человеческое тепло.

Алекс коротко, но внимательно посмотрел на девушку, а потом повернулся к дороге:

— Давай найдём девочку побыстрее.

— И вернёмся к мясу! — закончила Рита.

Дождь усилился, он поливал истосковавшуюся по теплу Москву, лупил по крышам и листьям, гнал людей по домам, а ветер рвал из их рук зонты. В машине было сухо и по-особенному уютно, как бывает, когда в безопасности ты можешь наблюдать буйство природы. Тихо играло радио с ненавязчивой музыкой, тикали поворотники, и Алекс выключал их с лёгким щелчком.

— Только, знаешь, зря мы едем, — вдруг сказала Рита.

— Это почему?

— Ольга же сердится на меня. Навряд ли она захочет со мной разговаривать.

— Понимаешь, люди в большинстве своём не хотят зла. Они пытаются сделать, как лучше, пусть даже для самих себя. Но лучше. И когда не получается, их это очень огорчает, настолько, что они готовы бросаться на тех, кто им об этом напоминает, — Алекс покосился на Риту. — Я готов поспорить, он замолчал, аккуратно поворачивая во дворы, готов поспорить, что она не хочет дочери зла. Поэтому кому-то из вас придётся быть умнее. Наверное, тому, кому не так больно.

Рита ничего не ответила. Она вспомнила отца, который говорил, что сильный не тот, кто может убить, а тот, в чьей власти прощать. Несмотря на то, что отец был далеко, так далеко, как не может постичь человеческим ум, его сердце оставалось с дочерью.

В подъезде пахло свежей краской. За одной из дверей заливалась собака, потом раздался женский голос, призывающий к порядку. Квартира Ольги располагалась на четвертом этаже, куда пришлось подниматься пешком. Алекс нажал на кнопку, и внутри квартиры раздалась резкая трель звонка. Послышались шаги, Рита вдохнула и выдохнула, готовясь к неприятному разговору. Повернулась защелка, в щель высунулась голова Ольги. Женщина смотрела на Риту несколько секунд, а потом бросила:

— Уходи отсюда, — и попыталась закрыть дверь.

— Нет, послушай! — Рита сунула под дверь носок сапога, мешая закрыть её.

— Ещё и мужика какого-то притащила! Уходите оба, а то полицию позову! — Ольга сильнее дернула дверь, пытаясь закрыть её.

— Послушай же меня! — воскликнула Рита, но женщина ударила ногой по её сапогу, выбивая его в сторону, и почти заперлась, когда Рита добавила: — Прости меня!

Дверь закрылась, но защелка не повернулась. Надеясь, что Ольга там, всё ещё стоит за дверью, Рита прильнула ближе и продолжила:

— Прости… те. Простите меня. Я наговорила грубостей, была несправедлива. У меня нет детей, и я не знаю, какого это — быть родителем, но взялась судить. Это было наглостью, я понимаю, — Ольга не отвечала. — Но вы пришли к Люсинде, а значит, вы умная и понимаете, что есть силы, непостижимые для нас. Вы верите в астрологию, а я хороший астролог. И я пришла вам кое-что рассказать.

Дверь приоткрылась, и Рита увидела всё еще недовольное лицо Ольги, у которой в глазах зажглись искорки интереса.

— Что рассказать? — спросила она.

— Нам можно войти?

— Нет.

— Хорошо, — вздохнула Рита. — Полицейский сказал, что осмотрел комнаты Андрея и его сестры. Но я вижу по его карте, что нет у него никакой сестры. Он единственный ребёнок.

Ольга медленно открыла дверь.

— Значит, вещи его сестры — они Ленины? — ошарашенно проговорила Ольга.

— Да. Мы не знаем, где она прячется, но я почти уверена, что она у своего друга.

— Ольга, — мягко проговорил Алекс, выступая из-за плеча Риты. — Поедем с нами и заберем вашу дочь домой.