Босс, я, кажется, рожаю!

19 глава

Николаев Вадим

Последовал удар. Второй, третий. Уху больно. В голове каша. Снова удар. Слезы потекли, но я продолжал стоять. Знал, что если упаду, он будет бить еще сильнее. Пятый раз он ударил меня, и рот заполнила кровь…теплая, с привкусом железа. Шестой, и я выхаркнул кровь на его белоснежную рубашку.

- Ах ты ублюдок! Высерок это шалавы драной! Когда же ты сдохнешь, тварь?! – орал он мне в лицо.

Я продолжал стоять и молчать, глядя в его нечеловеческие глаза, слушая его вопли.

- У*бок… Выбл*дыш…

Он шумно дышал и потирал руку, которой только что меня лупил.

- Пап… - слабо прохрипел я.

- Еб*ло закрой!

Он стащил с себя рубашку и бросил мне в лицо.

- Постираешь!

- Бать… - снова начал я.

Он подорвался вперед, схватил меня за шею и отвесил пощечину.

- Слушай сюда. ТЫ. МНЕ. НИКТО. Понял?

Я судорожно закивал.

- Я тебя терплю, потому что это сука тебя уже будучи со мной в браке родила. Родила и сдохла! Тварь! А ты - копия Витальева! Она что думала, что я тупой или слепой?! Собственную кровь и плоть не узнаю! Я бы тебя голыми руками придушил, да марать свои руки об мусор не хочется! Вырастешь – спасибо скажешь, что на улицу не погнал. Или ты хочешь?!

- Нет…нет…пап… Мне восемь, куда я без тебя, бать?! На улицу не хочу – там холодно!

- Значит, будешь слушаться меня, щенок! Пока жрешь мою еду, спишь под моей крышей… будешь делать, что я сказал!

Он отшвырнул меня, и когда я упал, сильно ударился плечом об угол дивана. Завизжал истошно. Что было сил, завизжал.

- Че? Че ты там? Как свинья визжишь?

- Больно… Кажется, я руку сломал… Не могу пошевелить… Аай!

- Ой, не ломай комедию! Иди в моей спальне приберись, там простыни испачканные после шалав остались. Собери их и постирай. Потом можешь съесть хлеб…и молоко…

Молоко я уже много месяцев не пил… Так захотелось, что даже боль на мгновение забылась.

- А рука как же, пап?

- До свадьбы заживет! – выплюнул он. – Только я бы тебе не советовал жениться. Бабы – бл*ди. Твоя мать была бл*дью! Ладно сдохла вовремя, а то я бы ее сам убил! Твоя бабка была бл*дью. И все остальные тоже – бл*ди!

- У меня хорошая будет! – я крикнул, пытаясь встать, а жгучие слезы от адской боли все равно текли по щекам.

Он махнул рукой.

- Не будет.

- Я вырасту – докажу! Да я вырасту…я денег заработаю и тебе к ногам брошу…Да я, я женюсь на девушке хорошей, внуков тебе наделаю, батя, я тебе за все спасибо скажу! За молоко, за хлеб! За коврик, на котором сплю… За то, что не выкинул меня…

- Ничего не будет у тебя. Успокойся, бл*ть! Простыни иди убери!

- А я уберу! – схватил полотенце и кое-как, шипя через зубы и шмыгая носом, замотал руку, чтоб она плотно была прижата к телу. – Уберу! Все уберу!

- Убирай, убирай! – рявкнул он. – На большее ты не способен!

- Ты еще скажешь: вот сын мой, какой молодец!

- Не скажу. Не дождешься. Ты не понял что ль?! Я избавиться от тебя хочу! Мне ни ты, ни твоя любовь на*уй не нужны!

- Будут нужны! Я буду тебе нужен! Клянусь…клянусь…клянусь…

***************

- Шанс мне дайте! Один! Последний! Прошу!

- Мы тебе дали достаточно времени, чтобы долг вернуть. Извини, Вадик, но это не пять тысяч рублей. Ты нам миллионы должен.

- Андрей! – взмолился я. – Михаил! Мы же…да мы же друзья практически…

Ригерман лишь покачал головой, а Кирсанов протянул мне бумаги.

- Мы не друзья. Мы – твои партнеры. Бывшие партнеры, у которых ты занял слишком большую сумму денег. Ты не рассчитал, как следует, все подводные камни своего дела и в итоге остался ни с чем. Мы ни с чем оставаться не собираемся. Ты должен учиться на своих ошибках. Мы объявляем тебе дефолт. Теперь ты – банкрот, а твое предприятие принадлежит отныне нам. Я лично возьму его в управление и постараюсь развить максимально широко, - Андрей Кирсанов откашлялся.

- Квартиру мы тоже у тебя забираем. Так как предприятие твое убыточное, а нам нужно покрыть долг, квартиру мы продадим.

У меня в горле запершило.

- Это…отцовская квартира…

- Извини, Вадик, ничего личного – только бизнес.

- Но ведь отец больной там в этой квартире…куда я его?!

– Ты можешь…работать у меня… - предложил Ригерман. – Или у Андрея. Будешь жить на съемной квартире. Потом долги окончательно отдашь, тогда, может, удача тебе улыбнется. Без средств мы тебя оставлять не собираемся.

- Да пошли вы! – взбрыкнул я. – Пошли вы оба!!!

И вышел, не оборачиваясь, громко хлопнув дверью. Поверить не мог, что они со мной так поступили! Мне всего-то ничего оставалось времени, и я бы раскрутился! Я бы на ноги встал! Ну ничего! Все у меня еще будет! Сейчас к Маруське своей приду, мы с ней поженимся скоро! Заживем счастливо! Она будет хорошей! За отцом за моим ухаживать станет! Образуется все…Все будет хорошо…

**********

- То есть, и квартиру у тебя заберут?! А где мы жить будем?! – кричала Маруся.

- Я придумаю что-нибудь…

- Что?! И когда?! Ты мне подождать у моря погоды предлагаешь?! Мол, поженимся, а потом, может быть, все наладится! Я на слово поверить должна? Мне мое будущее не безразлично! Я в достатке жить хочу! Ты говорил, что дела предприятия идут хорошо, значит, врал?!

Я опустил глаза, пытаясь скрыть злость, которая меня обуяла.

- Мы же любим друг друга… Мы справимся… - процедил я сквозь зубы.

Она должна меня понять. Поддержать. Моя невеста. Будущая жена.

Но вместо этого…Маруся рассмеялась…

- Мы? Мы?! Нет уж. Ты дел натворил. Ты их и расхлебывай. Один.

- А ты?

- А что я? У меня и без тебя вариантов полно. Просто до этого дня ты был самым выгодным…

- Я думал…ты меня любишь…

- Любовь любовью, Вадик, - хмыкнула она, высокомерно отвернувшись, - но кормят нас и одевают…деньги…

***********

Тяжелыми шагами поднимался в квартиру отца. Долго стоял перед дверью, не решаясь повернуть ключ. Но все-таки сделал это и зашел внутрь.

Удушливый кашель, доносящийся из комнаты, царапнул нервы.

- Вадик? – прохрипел отец. – Это ты? Чего встал там? Помоги мне! Долго я тут буду лежать и вонять?!... Что за бесполезное существо… Вадик?!

Он уже давно болел и не вставал. Меня замутило от мысли, что снова придется возиться с его испражнениями. Это все, чем я занимался в его жизни. Стирал грязные простыни, мыл его задницу и слушал оскорбления. Потому что он так ни разу и не сказал мне «спасибо» или «я нуждаюсь в тебе», так ни разу и не назвал меня сыном, хотя я делал все возможное, чтобы заслужить его похвалу, его хотя бы дохлую благодарность.

Пройдя в его комнату, я сразу ощутил приступ тошноты от запаха мочи, кала, лекарств и…старости.

Отец всегда просил положить его так, чтобы он мог видеть дверь. Сейчас его почти выцветшие глаза смотрели на меня.

- Ну что? Денег принес? И где твоя невеста, которую ты мне обещал привести?- он недобро рассмеялся, но постепенно смех перешел в кашель.

Я сглотнул.

- Че молчишь, мамкин выблядок? – отец сплюнул мокроту и махнул рукой, а я продолжал молчать, несмотря на то, что в душе поднималась волна ярости. Она набирала силы из воспоминаний, из событий сегодняшнего дня, из разочарований в себе и будущем… Из отвращения ко всем, кто поступал со мной мерзко… - Язык проглотил? Когда ты уже смиришься с тем, какой ты жалкий неудачник? Выносить говно из-под меня – это все, на что ты способен. Хоть какой-то толк. А когда подохну, че от тебя останется?

Я медленно подошел к кровати и взял подушку похолодевшими пальцами.

- Ну хоть помнить будешь, - продолжал он издеваться, - запах помнить будешь, и цвет простыней…

- Буду, - ответил я, а волна ненависти уже шарахнула мне в голову. – Обязательно буду помнить. Каждую мелочь. Каждое слово. Каждый удар.

Я поднял подушку и положил ему на лицо, а затем лег на него сам, крепко прижимая, и не давая ему сделать вдох. Он начал брыкаться, но был, разумеется, слабее меня. Отец дергался, мычал и кряхтел, пока силы не оставили его, и он не потерял сознание. Я продолжал лежать на нем пять минут, десять минут, полчаса, и только после этого поднялся, отбросил подушку в сторону и попытался нащупать пульс. Его не было, как и дыхания. Он умер. И впервые за долгие годы я испытал настоящее облегчение и счастье. Улыбка растеклась по моему лицу. Какое же это приятное чувство…я бы повторил…

Козлов Владимир

Бросил окурок на могилу отца, но потом нагнулся, подобрал его и откинул в сторону. Руку вытер о брюки. Затем высоко поднял документы, которые недавно подписал Дамир Кирсанов, и помахал ими перед надгробием.

- В шаге от победы. Заслуженной победы, в которую ты не верил. Осталось два шага, и я получу все, к чему шел столько лет. После всех этих скитаний, после пряток от полиции, после помоек и вынужденной смены личности и образа жизни, да всего, я – Вадим Николаев, верну себе имя.

С портрета на камне на меня смотрели его равнодушные глаза. Даже мертвый он был абсолютно безразличен ко мне.

- А знаешь, что самое смешное? – я скривил губы. – То, что я всю жизнь таскал клок волос с твоей головы, который вырвал в день твоей смерти на память, и только спустя много лет смог провести экспертизу ДНК, подтвердившую, что я на девяносто девять процентов являюсь тебе сыном.

Не выдержав, я зло рассмеялся.

- Ты называл мою мать шлюхой, считал меня ублюдком, рожденным после ее бл*тства, бил, унижал меня, калечил, а я, оказывается, твой родной сын! Но теперь это уже не важно. Ты давно сдох. Надо было убить тебя раньше, но я не мог. Все надеялся доказать тебе при жизни, чего я стою. Но как получилось, так получилось… Уверен, что ты в аду, и надеюсь, оттуда внимательно наблюдаешь, потому что сегодня все понесут наказание за то, что сделали со мной…

- Вам лучше это увидеть, - прозвучал рядом лишенный эмоций голос Андрея.

- Че такое?! – рявкнул на него. Он прекрасно знал, что я терпеть не могу, когда меня отвлекают на кладбище.

- Посмотрите.

Андрей протянул мне планшет, и запустил видео.

«Сегодня известный бизнесмен Руслан Кирсанов и его жена Снежана Кирсанова сгорели…»

- Что за ересь?! – заорал я. - Я прекрасно знаю, кого сжег, и это был не Руслан!

Сжал кулаки от бессильной ярости. Кто-то пытается сломать мой план! Надо поскорее добраться до Ригермана, и убедить его в своей правде. Хотя все можно переиграть, выставив Дамира убийцей… На крайний случай…

- Поехали! – бросил я Андрею, вернув ему планшет. – Нельзя терять времени.

Телефон запищал, оповещая о входящем вызове. Я достал его из внутреннего кармана пиджака и не глядя принял вызов, направляясь к автомобилю.

- Козлов… Что? Какие соболезнования? По поводу гибели дочери и внуков?... Ах, да-да… Это большая утрата для нас с женой! Мы будем вечно скорбеть… Похороны? Пока не решено… Мне сейчас неудобно говорить. Сами понимаете! Такая трагедия!...До свидания!

Убрав телефон обратно, ухмыльнулся. Чуть было не забыл, что Снежана – якобы моя дочь. Она ведь тоже погибла. А мне нужно будет играть роль убитого горем отца и несостоявшегося деда. И не только перед Ригерманом, но и перед общественностью. Я должен заработать авторитет в глазах людей, чтобы спокойно управлять компанией, когда устраню Руслана руками Ригермана.

Лучше бы никто не пытался мне мешать в данную минуту! Если это снова Кирсанов играет в игры, то хрен с ним, ему недолго осталось. Потом отыграюсь на его подстилке и выбл*дке!

Победа на расстоянии вытянутой руки от меня. Она важнее всего остального. Я не должен паниковать. Осталось правильно довести дело до конца. И я обрету все, чего незаслуженно меня лишили.

Сел в машину, и мы тронулись. Несколько километров и пара часов отделяло меня от цели. Я ждал целую жизнь… мой день настал…