Бракованная любовь

Глава 46

Света живёт недалеко. Вызываю такси, как и наказывал мне Денис. Мне приятна его забота, и самое главное он не переходит границы. Видела я сумасшедших папаш, которые носятся со своими жёнами, словно курица с яйцом. Возможно это приятно, но я к такому не привыкла. Руслан всегда был сдержан. И вот по сравнению с Русланом Денис просто сама забота и обаяние.

И почему я не видела раньше, насколько мы с Русланом не подходим друг к другу? Он слишком холодный и сдержанный, раньше меня это привлекало. Казалось, что мужчина и должен быть таким, холодным как скала. Папа был таким. А теперь понимаю, что с такими мужчинами очень сложно. К ним не пробиться хоть сколько их согревай. С Денисом намного проще и от этого он нисколько не падает в моих глазах. Даже наоборот. Поражаюсь его жизнелюбию и оптимистичности. Смотрю на него и тоже хочется радоваться, исчезают все негативные мысли и я начинаю любить жизнь.

А если удастся выносить малыша, то я тогда на самом деле поверю в чудо…или гиперактивных и выносливых сперматозоидов Меркулова. Да малыш? Ты же будешь таким же сильным, как папа?

Улыбаюсь, поглаживаю живот и неосознанно начинаю говорить со своим ребёнком, которые сейчас не больше пяти сантиметров, но уже настоящий.

Я не согласна с тем, что таких малышей называют плодом и говорят, что нет души. Не может быть такого. Если он живой, то и душа у него есть.

И мне очень хочется, чтобы ты родился и мы познакомились, — снова обращаюсь к малышу, хотя обещала себе, что до двадцати недель не буду с ним разговаривать.

Не получается.

А может, действительно у Бахтина какое-то проклятие? Я, конечно, в это не верю, но всё ведь может быть. Или просто что-то с ДНК сперматозоидов.

Помню, я как-то читала про исследования высокого уровня фрагментации ДНК сперматозоидов. Что это может влиять на невозможность родить. Но происходит это как раз не из-за женщины, а из-за мужчины.

Руслан тогда даже слушать не стал. Сказал, что это бред и у него всё нормально со спермой. А что, если нет? Тогда все мои опасения были напрасными. И я зря ненавидела себя и своё тело.

Мне и радостно, и грустно одновременно, ведь только мне известно через какой ад мне пришлось пройти за все годы замужества. Я постоянно чувствовала себя виноватой.

А как же тогда родился Матвей? — напоминает внутренний голос.

Одёргиваю себя, чтобы не радоваться раньше времени. Время покажет. Если у нас с Денисом всё получится, не всё ли равно будет, что там у Руслана. Вот честно — всё равно. Тем более, этого до конца не выяснить, ведь он вряд ли захочет пойти сдать анализы. Если в браке со мной слушать не стал, то сейчас и подавно.

Пока размышляю обо всём, машина уже подвозит меня к дому Светы. Останавливается перед подъездом кирпичной пятиэтажки. Сначала забегаю в магазин, который находится на первом этаже этого же дома. Беру конфеты, фрукты, чтобы с пустыми руками не заявиться. Дане присматриваю хотвилсовскую машинку. Знаю, он их коллекционирует. Поднимаюсь на первый этаж. Дверь открывает Света. В квартире полумрак, только на кухне свет горит. Света в пижаме и в гулькой на голове.,

— Что-то я смотрю, ты совсем лапки опустила, — стараюсь говорить с улыбкой, чувствую, что депресняком попахивает.

— Ой, Настя. Сил нет. Что-то совсем так плохо.

Я снимаю пальто, вешаю на крючок, прохожу в кухню. Видно, что Света в одиночку уже вторую бутылку вина допивает.

— А Даня где?

— К отцу уехал, сказал, что с ним будет жить. Будешь вино?

— Нет. Спасибо. Лучше чаю.

По телевизору идёт музыкальный канал и по всей кухне разносится песни группы “Руки вверх”. Я беру пульт и делаю тише, чтобы не приходилось перекрикивать телевизор.

Судя по тому как Света продолжает сидеть, я сама наливаю себе чай. Для меня в этом ничего сложного нет. Видимо, СВете действительно очень плохо, потому что вижу её в таком состоянии второй раз за всё время нашей дружбы. Первый раз, когда муж изменил. И говорить сейчас о том, что мы с Меркуловым скоро поженимся и про ребёнка, мне кажется, будет большим свинством. Лучше потом как-нибудь. Я даже начинаю чувствовать себя виноватой за то, что уж слишком счастлива.

— Так. Света рассказывай. Почему он решил, что с отцом лучше жить? Опять поругались.

— Угу.

— Что на этот раз?

— Знаешь, Настя. Я ведь понимаю, что сама виновата. Как с цепи сорвалась, ору на него. А он-то и не всегда виноват. Просто Юра…

Опять замолкает.

— Изменил? — я пытаюсь ей помочь и говорю первое, что приходит в голову.

Она качает головой.

— Нет. Не изменил.

— Тогда чего ревёшь?

— Я влюбилась в него, — поднимает на меня глаза, полные слёз. — Я ведь думала, больше никогда никого не полюблю, а в Юру влюбилась.

— И всё равно ничего не понимаю. Он вроде тоже тебе знаки внимания оказывал.

— Нет. Я люблю его по-настоящему, а я ему просто нравлюсь. Ему удобно быть со мной.

— Ну. Не придумывай. Просто он ещё не признался сам себе.

— А ты знала, что у него уже взрослая дочь.

— Насколько взрослая?

— Ей девятнадцать.

— Ну ничего удивительного. У Меркулова, если помнишь тоже дочь взрослая. И ещё и к моему мужу в постель залезла.

Света кривит губы.

— Точно. Я и забыла.

— Так тебя только это не устраивает, что у него дочь? Ну так у тебя сын. Мне кажется, нет в этом ничего страшного.

— Есть Настя. Она меня не примет. Вернее, уже не приняла. Он познакомил нас. Она сказала, что я подстилка и послала Юру на три буквы и ушла из дома. А он мне теперь третий день уже не звонит. И как вот мне теперь быть?

— Господи, Света. Ну это такие мелочи. Я уверена, всё образуется. А ты сама не пробовала звонить?

— Нет. Он всегда сам звонит.