Брандвахта

Фрагмент 1

На Сочинской в подвальчике разливного стерлитамакского тоже не было.

— Ничего, — объявил Андрюха, не теряя надежды. — В конце улицы Софьи Перовской, как поворачивать на колонию Матросова, купим. Там точно должно быть. Пошли на остановку.

Мне пофиг. На остановку, так на остановку. Пара полиэтиленовых мешочков, в которые нальём это самое пиво, коим непременно хочет меня попотчевать двоюродный брат, и сумка из плащовки — не такой уж и тяжёлый груз. Вон, оба засунули этот «багаж» в карманы лёгких летних курточек-ветровок, и их почти незаметно в карманах.

Честно говоря, мне была удивительна такая «тара» под пиво, как полиэтиленовые мешочки.

— Протекут же! — засомневался я, когда брат вручил их мне.

— С чего бы? Уже сколько лет его так таскаем, и ни разу не протекли, если мешочек новенький, не продранный. Главное — аккуратненько завязать его сверху, а потом вертикально поставить в сумку. Ну, и не ронять сумку.

Телефона в квартире у Андрея, живущего в районе «восьмиэтажки», нет. Так что ехал я к нему в гости, можно сказать, наобум. Ну, телеграммами, конечно, обменялись: «Приеду такого-то», «Приезжай». Но оказалось, что именно в день моего приезда ему заступать на дежурство на брандвахте. Это такая плавучая гостиница для персонала треста, занимающегося прокладкой подводных переходов всевозможных нефтепроводов и газопроводов через реки. По сути, баржа, но с построенным на ней одноэтажным зданием, разделённым на каюты-номера, в которых живут сотрудники, когда их «плавсредства» стоят без дела в Уфе.

Работал брат сначала в этом тресте, а потом брандвахту приватизировал бывший муж его сестры, ушедший в бизнес. Но при условии, что ещё пару лет не будет менять профиль этой баржи и оказывать прежние услуги работягам из треста, спешно избавляющегося от непрофильных основных средств ради снижения налогов. Рустам, нашедший «золотую жилу» торговли строительными инструментами (молотки, топоры, пилы, мастерки и даже простейшие побелочные кисти-«макловицы» из мочалки, на которые пока можно делать наценки в несколько раз), «подсуетился на перспективу», решив, что плавучая гостиница в его развивающемся бизнесе — не помеха. И перетащил бывшего родственника дежурить на рации раз в три дня, «сутки через двое».

Ну, а что? Сутки бездельничает на брандвахте, а потом двое «химичит помаленьку», занимаясь ремонтом телевизоров. Из всех забот — трижды в сутки (утром, в полдень и вечером) выйти на связь с трестовской радиостанцией и узнать, не направляется ли в Уфу какая-нибудь посудина, экипаж которой надо будет разместить в комнатках. Если направляется, то встретить людей, выдать им постельное бельё и не обращать на них внимания, пока не придёт пора «принимать номера». Всё остальное время — хочешь, рыбачь, хочешь, спи, а хочешь, пиво пей.

Ага! Вот рыбалкой-то он меня и соблазнил: Кузнецовский затон, в самом начале которого пришвартована брандвахта, находится у самого слияния рек Уфа и Белая. Хочешь, в одну поднимись на резиновой лодке, имеющейся в наличии, хочешь, в другую, а хочешь, прямо с палубы удочку кидай.

— Можно не удочку, можно сетёшку бросить, когда стемнеет. В сторонке от фарватера, чтобы буксиры, заходящие в затон, на винты не намотали, — агитировал меня братец. — Что поймаем — либо на мангале пожарим, либо уху сварим. Там у нас и уже сушёная рыбка есть для пива.

Пару лет назад у них в Стерлитамаке немцы поставили на пивзаводе свою производственную линию, и, по словам Андрея, «вся Уфа теперь только стерлитамакское пиво пьёт». И самое вкусное — не бутылочное, а именно разливное, ради которого мы уже три «точки» оббежали. И теперь едем в четвёртую.

Но и на Софьи Перовской случился облом.

— Возвращаться в центр уже поздно, — глянув на часы, вздохнул брат. — В общем, затариваемся бутылочным и топаем на место.

Забили бутылками не только обе наши сумки. Пиво было везде: в карманах, за поясом штанов, как гранаты у партизана, и даже за пазухой. Так что наклоняться нам крайне противопоказано: не дай бог, поллитровки начнут вываливаться — побьются же!

Нам, конечно, вполне хватит и того, что в сумках. Но пришлось брать ещё и на матроса, которому Данилыч позвонил из телефона-автомата и озадачил покупкой закуси. В дополнение к «тормозку», собранному его подружкой, к которой мы там же, в районе «восьмиэтажки», заскочили по пути на остановку трамвая.

«Подружка» — это очень условно. Пусть они и живут поврозь, поскольку у обоих однокомнатные квартиры, а у Валентины дочери от первого брака десять лет. Но скоро всё переменится: собрались делать обмен, а потом мне снова ехать в Уфу, гулять на свадьбе у двоюродного брата, с которым у нас разница всего-то два месяца. Только он после армии уже три года отгулял, а я, из-за учёбы и случившегося накануне призыва несчастья, пошедший служить не со своим возрастом, вернулся на дембель только прошлой зимой.

Как там у Маяковского?

Отряды рабочих, матросов, голи,

Дошли, штыком домерцав,

Как будто руки сошлись на горле,

Холёном горле дворца.

Но это отряды рабочих, матросов и голи при ходьбе штыками мерцали, а мы звенели стеклотарой. Дошли, бутылками дозвенев, до трёх узких, длинных, метров пять, досок, сколоченных снизу между собой поперечными планками, соединяющих берег с плавучей гостиницей.

— Пойдёшь только тогда, когда я уже на борт поднимусь, — распорядился братец. — Двоих эта сходня может не выдержать. Тем более, так нагруженных.

Ну, да. Даже под ним, более сухощавым, чем я, доски прилично так прогибались. Так что топал я очень аккуратно. И радовался тому, что не начал дегустировать пивко ещё у магазинчика.

Смена вахты заключалась лишь в обмене приветствиями, вопросе «всё в порядке?» и утвердительном ответе «стоящих на низком старте» ребят. Ах, ну да. Ещё и пояснении, что Вовка-матрос на смену выйдет, но на часик задерживается. И пока я загружал холодильник бутылками, предыдущая смена «испарилась».

Две бутылки — в морозилку, чтобы охладились, пока Данилыч проводит мне экскурсию по «вверенному объекту». Как ни хотелось отведать столь расхваливаемый напиток, но пиво надо пить холодным, а не «комнатной температуры». Пусть на улице сегодня пасмурно и вовсе не жарко, а то было бы ещё хуже.

В общем-то, ничего особенного, если не считать того, что это здание брачного типа покоится на «корыте», отлитом из железобетона. По две кровати в номере, туалет в конце коридора общий, душевая комната, вода для которой подогревается газовой колонкой. Вместимость — до тридцати человек. Генераторная на случай отключения электропитания. Тонну питьевой воды по заявке (в зависимости от «наполняемости номеров») привозит водовозка. Плита на кухне с баллонным газом. Второй бак с водой, технической, закачивается прямо из реки. На зиму есть отопление, солярочное. Что ещё? Кастелянная, старенькая стиральная машина «бочка», пара холодильников, «ленинский уголок» с книжными полками и телевизором. По торцам баржи — два свободных куска палубы, на одном из которых установили лавочки, стол и мангал. Но это — уже самодеятельность дежурных смен.

— Слушай, а как весной, в половодье?

Брат знает, о чём я: весенний подъём воды в Белой в районе Уфы достигает 8–10 метров, а от брандвахты до слившихся всего-то в полукилометре отсюда вод двух рек меньше ста метров.

— Да нормально. Баржа не на якоре стоит, а тросами к мощным сваям врастяжку привязана. Поднимается вместе с водой. А вода уходит — вместе с ней возвращается на место. Ну, приходится извращаться и добираться на борт не по сходне, а на лодке. Вон, лесенка для этого есть.

— О, класс! Значит, можно будет после купания по ней из воды выбраться.

— Сдурел, что ли? Какое купание? Вода холоднючая! Это же река, а не озеро, она тут прогревается только к концу месяца. В лучшем случае.

Облом! Ну, да ладно. Братец обещал хорошую рыбалку, так что придётся не самому купаться, а червяков купать. Кстати, а они есть?

— А как же! Мы специально деревянный ящик с землёй завели для этого. И время от времени на берегу подкапываем, чтобы они в нём не переводились. Только пойдём лучше по первой бутылочке пива «уговорим».


2

Уговорили. Пивко действительно неплохое. А особенно — «вприкуску» с вялеными небольшими чебачками, развешенными над палубой на проволоке. Даже чуток остыть успело, пока в морозилке лежало. А к тому времени, когда мы эти допили, то и следующая парочка успела охладиться. Остальные «дойдут» уже не в морозилке, а в «общем» отделении холодильника.

— О, кажется Серёга, мой матрос, явился, — мотнул брат головой в сторону дорожки, на которой за кустами мелькали две фигуры. — А это ещё кто с ним?

Кого, блин, он спрашивает? Я и матроса-то ни разу в глаза не видел, не говоря уже о девице, с которой он идёт.

Хорошо загруженные топают! У девушки в руках авоська с двумя трёхлитровыми банками пива, у парня — такая же ноша. Плюс хозяйственная сумка. Похоже, та самая закусь, о которой Андрей просил по телефону.

Перед сходней парень отобрал у спутницы сетку и шустренько взбежал на борт.

— Ой, они качаются! — раскинув в сторону руки, изумилась девушка, которую, как и матроса, слегка «штормило».

Не успел Сергей рта раскрыть, чтобы дать совет подружке не бояться, а топать дальше, как раздалось громкое «плюх!». И пришлось уже матросу сигать за не удержавшей равновесия. К счастью, та умела плавать и не пошла камнем ко дну. Но оба, вскарабкавшись по лесенке, выглядели… гм… непрезентабельно. Как мокрые курицы, короче, выглядели.

— Данилыч, ты пиво купил? Это хорошо, что бутылочное. Нам с Венеркой оставьте по пару бутылок, а это пейте. А мы переодеваться пойдём.

И пошли они, солнцем палимы. Точнее, оставляя за собой следы стекающих с одежды ручейков.

Вернулись они нескоро. Слишком уже нескоро для того, чтобы снять мокрую одежду и укутаться в простыни. И слишком уж довольные для столь рутинного занятия, как отжимание мокрых шмоток.

Даже купание в холодной воде их не протрезвило, и бутылочное пиво, которое, как я убедился, всё-таки чуть хуже разливного, им под нарезанную и выставленную на стол закусь, пошло «на ура».

— Венерка, хватай бутылку и бегом в каюту! — вдруг подорвался матрос. — Андрюха, кажется, это Барисыч едет. Прикрой, если что.

С Рустамом Янбарисовым по кличке Барисыч мы были знакомы с моих доармейских времён, когда я приезжал на свадьбу младшей из трёх сестёр Андрея. Он как раз был женат на старшей, и тоже присутствовал как родственник. Так что хозяин брандвахты, произнеся кому-то через приоткрытую дверь «двадцать четвёртой» «Волги» «посидите, пока я договариваюсь», не только поприветствовал Андрея, но и долго тряс мою лапу.

— Не знал, Володя, что ты тоже тут!

— Да вот, свалился к братцу, как снег на голову, и ему пришлось меня за собой на дежурство тащить.

На пивной дух и разлитое по кружкам пиво, Рустам никак не отреагировал.

— Андрюха, тут у меня дело такое. Я с Фирой уже договорился на сегодняшний вечер. Ну, ты её знаешь: та, у которой, как поёт Юрий Лоза, муж «за тридевять ветров ищет нефтяные лужи и кормит злющих комаров». А тут сеструха моя меня обрадовала, отправив в гости детишек. И сама в понедельник явится. Ну, не могу же я в квартиру, где они ночуют, бабу привести! И к ней уйти не могу: у неё хоть и «женское счастье — муж в командировке, хомячок и дети у свекровки», но соседи, бляха, мужу настучать могут, когда тот вернётся. Да и сам понимаешь, от гостей сбегать некрасиво. В общем, развлеки ребят чем-нибудь. Ну, там, удочки выдай, в карты поиграй. А завтра утречком я их заберу.

— Ну, Барисыч, тогда с тебя пузырь!

— Да хоть два! Я как раз прикупил и лёгонького, чтобы ребятня не скучала, и покрепче. Так что поделишь, что вам с Вовкой, а что Ваське с Наташкой. Только следи, чтобы Васька не переусердствовал: ему в шестнадцать лет сильно напиваться рано ещё. И жратвы привёз, чтобы вас с Серёгой не объедать. Кстати, а где он?

— Да пошёл в каюту подремать. Не выспался сегодня, говорит. Вон, даже свою бутылку пива не допил.

Рустам, в котором, как я знаю, намешаны и русские, и башкирские, и татарские, и чувашские крови (совершенно нормальное явление для Уфы!), настолько, что, не зная его имени и фамилии, совершенно спокойно сошёл бы за какого-нибудь Ваньку, сбежал на берег и помчался открывать багажник машины. А из автомобиля, повинуясь взмаху его руки, вышли «дети». Парень-старшеклассник и сестра, на вид, лет на пять его старше.

Что ещё примешалось к «адской смеси» в крови их матери, не знаю. Лица обоих совершенно славянского типа, но у девушки кожа смугловатая. И глаза не синие, как у дяди и брата, а карие. Высокая, примерно метр семьдесят. Очень неплохо сложенная. Очень! Да и на лицо симпатичная.

С Андреем ребята были знакомы, так что просто поздоровались. А меня представил Рустам.

Блин, давно меня не одаривали настолько оценивающим взглядом! Я, помнится, только из армии вернулся, приехал в гости к брату, а вечером к нему пришёл школьный друг по кличке «Колобок» с молодой женой.

Я очень удивился такому прозвищу высокого, стройного парня, но оказалось, что в начальных классах он был мелким и полненьким, за что и получил кликуху, о которой, похоже, теперь помнит только мой брат. Но речь не о Митьке, а о его супруге. А точнее, о её взгляде, которым она на меня одарила.

— Симпатичная женщина, — после ухода гостей поделился я впечатлением. — Только взгляд у неё какой-то… странный.

— Да не странный, а бл*дский, — сердито отрезал Андрюха, видимо, сочувствующий другу.

Нет, у Наташи он был не такой, как у той Оли. Он был именно оценивающий: достоин ли я её внимания? Пожалуй, я охарактеризовал бы его как взгляд зрелой женщины, хорошо знающей себе цену.

Оказалось, не на пять лет старше Васи, а на шесть. Двадцать два года, почти моя ровесница. Училась в Оренбурге, только-только защитила диплом, и теперь собирается искать работу где-нибудь в Уфе: в столице республики её проще найти, чем в родном городке Салават, даже не втором по численности жителей населённом пункте Башкирии. Но это я узнал уже из разговора с Андрюхой. Судя по толчку локтем мне в бок, тоже перехватившим тот взгляд. И, вернувшись к столу на палубе, втихаря доложившим мне:

— Я её поселил в соседнюю с тобой каюту. А Ваську — в другом конце коридора.

Барисыч «откупился» недурно, нагрузив нам и племянникам сыр, колбасную нарезку, какие-то мясные деликатесы, всевозможную сдобу «к чаю». Пара пузырей тридцатиградусной израильской ароматизированной водки «Стопка», ликёрчик «Амаретто» российского производства, сок в пакетах («для коктейлей», как он объяснил). Ну, и нам литруха «Распутина» с мигающим глазом на голографической наклейке. Он-то не знал, какими воистину стратегическими запасами пива мы располагаем, так что, закупаясь, рассудил: на трёх взрослых людей и почти взросло паренька хватит, чтобы не нажрались до скотского состояния.

Резонно. Так ведь и мы не думали, что у нас, даже вместе с нежданно свалившимися гостями (Вася, Наташа, Венера), выйдет по три с лишним литра пенного напитка на рыло.

— Это можно будет пить за ужином, — отмахнулась Наташа от дядиных презентов, вместе с братом принявшаяся попивать охлаждённое в холодильнике пиво. — Чтобы всю ночь в туалет не бегать.

Её матушка наверняка бы на нас наехала за то, что мы спаиваем несовершеннолетнего. Да только что я, что братец, что выбредший после отъезда начальства матрос хорошо помним себя в таком возрасте: пробовали. И отнюдь не пиво пробовали, но ни фатальных последствий для организма от этих «дегустаций» спиртного у нас не случилось, ни конченными алкашами впоследствии не стали. Так что для себя уже решили: пусть побалуется. Но нажираться, ясное дело, ему не позволим. Тем более, перерывчик назрел:

— Данилыч, ты рыбалку обещал.

— Сейчас удочки принесу. Ты с палубы рыбачить будешь или на большую воду на лодке поплывёшь?

Что за вопрос? С берега я и в родных местах, где с крупными реками напряжёнка, нарыбачусь. Хоть на озёрах, хоть на прудах. А мне хочется попытать удачи именно на большой реке: там же РЫБИЩА должна водиться, а не окунёвая и чебачья мелюзга!

Загрузка...