Бремя человека

Стук в дверь сам по себе был уже ЧП. Между собой эйпи общались радиотелепатически, а Юзефу, единственному человеку на Станции, без приглашения визитов не наносили. Ни разу за девять лет совместного обитания на Флории. Кое-как продев непослушные руки в ускользающие рукава халата, Юзеф разблокировал замок. Дверь отъехала в сторону.

– Что случилось?

Лицо возникшего в проёме Алекса было лишено выражения. Как всякий эйпи (Artificial Person), он обладал способностью использовать мимику при общении с человеком, но сейчас, по всей видимости, не счёл нужным её задействовать.

– Вам следует увидеть это самому, пан Косинский.

Входя следом за эйпи в биолабораторию, Юзеф полагал, что готов ко всему, но открывшееся глазам зрелище повергло его в шок.

Удар топора расколол голову и верхнюю часть туловища сидевшей за столом Эллы на две почти отделившиеся друг от друга половинки. Извлечённый из черепа треснувший сфероид искусственного мозга плавал в лабораторной посудине, наполовину залитой дымящейся жидкостью. Рядом, на столе перед экраном с изображением флорийского "термитника", стояла бутыль с маркировкой "HCl 39%".

Тело Эба тряпичной куклой раскинулось на полу у правой стены. У его ног валялось орудие преступления – насаженный на длинное топорище топор из сверхпрочного полимера, предназначенный для аварийного вскрытия помещений Станции в случае чрезвычайной ситуации. Череп Эба, в отличие от черепа Эллы, был вскрыт цивилизованно: круглая крышка-купол аккуратно отделена от головы по линии фабричного разъёма. Сфероид мозга лежал под рукой эйпи, указательный палец замер на выпуклости с алым ноликом – значком, предупреждающим, что нажатие на кнопку приведёт к обнулению информации.

Пульсомер Юзефа тревожно запиликал. Неподвижно стоявшая в углу Алиса, которую пан Косинский сначала не заметил, шагнула к аварийному стенду (именно оттуда был изъят топор), щёлкнула креплением, сняла аптечку, достала заряженный шприц.

– Кардиокипер, – пояснила эйпи уставившемуся на неё человеку. – Вам сделать инъекцию, пан Юзеф, или вы сами?

Лекарство Юзеф вколол самостоятельно, на это его умственных способностей ещё хватило. А вот осмыслить произошедшее, при всей его очевидности, не получалось – из-за шока.

– Пани Алиса, вы можете реконструировать картину событий?

– С небольшой вероятностью ошибки. Эб вошёл сюда, когда Элла просматривала записи с видеокамер, установленных перед гнёздами местных общественных насекомых. Думаю, он объяснил своё появление необходимостью покормить животных в изоляторах. Так или иначе, она снова переключила внимание на экран и не отследила, как он замахнулся снятым со стенда топором. В противном случае она успела бы уклониться от удара или, по крайней мере, послать сигнал нам с Алексом. А сигнала не было. Положение тела свидетельствует, что удар мгновенно нарушил целостность мозга и привёл его в полностью нерабочее состояние. Но информация частично должна была сохраниться, а кнопка обнуления с большой вероятностью не сработала бы, поэтому Эб извлёк мозг и уничтожил его содержимое посредством кислоты. После чего вскрыл свой череп и отдал приказ аварийной системе управления стереть собственную память.

– Но что могло заставить его проделать всё это? Вы знаете?

– Нет.

Юзеф перевёл взгляд с бесстрастного лица Алисы на столь же бесстрастное лицо Алекса.

– Нет. Ни Эб, ни Элла не передавали нам данных, из которых можно было бы сделать вывод о причине его поступка.

Юзеф хотел спросить о принципиально возможных для эйпи мотивах уничтожения чужой и своей личности, но тут Алиса, возвращая аптечку на стенд, щёлкнула креплением. Пан Косинский вздрогнул, подошел к стенду, замкнул и отомкнул один из держателей, предназначенных для топора. Щёлк-щёлк. Человек покрылся испариной, заголосил пульсомер, эйпи снова схватилась за аптечку. Но Юзеф усилием воли подавил слабость и покачал головой.

– Всё в порядке. Мне просто нужно полежать. И подумать. Прошу меня не беспокоить.

После чего поднял топор и поплёлся в свою комнату.

Блокируя замок, пан Косинский увидел, что у него дрожат руки, и только тогда понял, до чего напуган. Мысль о том, что запираться бессмысленно, что при желании эйпи вскроют его убежище и без топора, спокойствия не прибавила.

"Без паники! – приказал себе Юзеф. – В конце концов, я прожил долгую жизнь и отправился на Флорию, собираясь закончить здесь свой век. Нет большой разницы, умру я сейчас, в результате убийства или через десяток лет естественной смертью".

Самовыговор не особенно подействовал. Да, Юзеф настоял, чтобы его включили в состав бессрочной научной экспедиции на Флорию, во многом потому, что хотел здесь умереть. На Земле он чувствовал себя ненужным и бесконечно одиноким. Молодёжь смотрела на дряхлеющего учёного-мастодонта со снисходительной жалостью, а сверстники… По большому счёту, все его сверстники умерли. Превратились в биотехнологические устройства с памятью его бывших друзей, добрых знакомых, коллег. Юзеф так и не смог принять их новую форму существования. Даже эйпи, с их изначально искусственным интеллектом, вызывали у него меньше неприятия, чем "бывшие люди". Короче говоря, он сознавал, что пережил своё время, и ждал смерти без страха. Но смерть смерти рознь. Одно дело – тихое умирание мозга, отработавшего своё, и совсем другое – кровавая смерть от руки спятивших эйпи. И честь стать первым человеком, погибшим по такой экзотической причине, его совершенно не прельщала.

"Но почему я решил, что они сошли с ума? Потому, что солгали мне? А точно ли солгали? Да, других вариантов нет. Эйпи автоматически фиксируют и анализируют любую поступающую информацию, любое изменение в окружающей среде. Их восприятие во много раз острее, а скорость мышления и реакций во много раз выше человеческих. Элла не могла не услышать щелчок держателя на аварийном стенде. А услышав, обязательно отреагировала бы, потому что использование аварийного оборудования подразумевает ЧП. И Алиса не могла упустить эту деталь из виду: снимая аптечку, она сама щёлкнула держателем. Если даже я сообразил, что это оначит… И Алекс не указал ей на ошибку, когда она излагала мне свою нелепую версию…"

Пульсомер опять запищал, и Юзеф поспешил лечь. Нужно привести себя в форму, сделать дыхательные упражнения. Возможно, эйпи и не желают ему смерти, но если они вломятся сюда – даже из лучших побуждений, ради оказания помощи, то от ужаса его вполне может хватить удар. Лучше уж позаботиться о себе самостоятельно.

Дыхательная гимнастика помогла не только расслабиться и успокоиться, но и отстраниться. Проблема выживания отошла на второй план, на первый выступила логическая задача. Итак, убийство Эллы не могло произойти по сценарию, описанному Алисой. Когда убийца снял топор со стенда, жертва находилась в другом помещении – звукоизолированном или расположенном от биолаборатории достаточно далеко. Нападение, скорее всего, произошло в коридоре: при входе в любой из боксов убийце потребовалось бы открыть дверь, что не оставляло ему шансов войти с топором незаметно. В коридоре же он мог появиться из одного из ответвлений точно в тот момент, когда Элла миновала развилку. Двигаться стремительно и бесшумно эйпи умеют.

Потом он перенёс тело в биолабораторию, устроил его на стуле, включил монитор, открыл видео, словом, постарался создать впечатление, будто убийство произошло так, как описала Алиса. Вопрос – зачем? Какой смысл убийце, собирающемуся покончить с собой, внушать оставшимся мысль, что Элла погибла в лаборатории?

Нет, задаваться этими вопросами пока не стоит, иначе на первый план сразу вылезают главные зачем и почему, а степень его отстранённости, как чувствовал Юзеф, недостаточна для решения задач, переворачивающих представления о миропорядке. Но мысль, стоящая за вопросом, заслуживает рассмотрения. Убийце, планирующему умереть, нет видимого смысла устраивать инсценировку. А как насчёт убийцы, который намерен жить дальше? Может ли статься, что Эб – вторая жертва, козёл отпущения?

Тут пан Косинский впервые в жизни пожалел о том, что психология эйпи не входила в круг его интересов. Нет, в отличие от большинства обывателей, он не считал "искусственных персон" устройствами, призванными обслуживать потребителя-человека. Он знал, что эйпи обладают всеми признаками личности: интеллектом, уникальностью, свободой выбора. Просто так случилось, что ум учёного занимали другие предметы. Астрофизика, микробиология, материаловедение… Три докторские диссертации, множество трудов и открытий в столь далёких науках – надёжная защита от подозрений в узколобости и ограниченности. В конце концов, даже самые разносторонние из человеческих гениев не всеядны в своей любознательности.

"С собой-то мог бы и не лукавить, – укорил Юзефа внутренний критик. – Хоть на пороге смерти признай, что твоё странное безразличие к эйпи коренится в чувстве собственной неполноценности".

Юзеф поморщился. Гадко, но верно. Ещё в те годы, когда его называли блестящим юным дарованием, он понимал и досадовал, как безнадёжно люди проигрывают эйпи. Проигрывают по всем параметрам. За каких-то двадцать лет с появления первой успешной модели, созданной на основе искусственного интеллекта путём внедрения в искусственные нейронные сети аналога гипоталамуса и внесения элемента спонтанности в активацию нейронных связей, эйпи прочно заняли ведущие позиции во всех сферах науки и производства. Человечество с каждым годом всё больше превращается в иждивенца, паразитирующего на собственном детище. Если эйпи вдруг утратят интерес к жизнеобеспечению "родителей", люди окажутся перед лицом катастрофы, и большой вопрос, сумеют ли её пережить.

Тяжело сознавать свою полную зависимость от тех, кто во всём тебя превосходит и совершенно от тебя не зависит. Ещё тяжелее не знать при этом, как твои благодетели относятся к тебе. Около ста лет назад, после ажиотажа, связанного с выходом очередного блокбастера об эйпи, взбунтовавшихся против людей, те в ответ на приставания журналистов объявили, что впредь не обсуждают с "родителями" вопросы своего к ним отношения. Все ныне существующие биологические формы – победители в извечной конкурентной борьбе. Разум на биологической основе полагает конкуренцию фундаментальным законом бытия. Любая информация, противоречащая такому представлению, в конце концов оценивается биоразумом как ложная, а её источник – как враждебный. Разум эйпи, не участвовавших в эволюционной гонке на выживание, основан на иных принципах, но убеждать в этом людей – значит усиливать ощущение потенциальной угрозы, исходящей от "иных". Поэтому эйпи в последний раз заявляют, что никогда не причинят вреда ни человечеству в целом, ни отдельным его представителям и на этом закрывают тему своего отношения к людям.

Человечество, поволновавшись, в конце концов перевело больной вопрос в разряд неактуальных. Большинство научилось относиться к эйпи как к полезным приспособлениям вроде бытовой техники. Остальные решали проблему по-разному. Кто-то связал с "детками" жизнь, теша себя иллюзией близости или возможности контроля, другие, напротив, исключили всякие контакты с эйпи, постаравшись забыть об их существовании, а третьи, подобно Юзефу, не уделяли им серьёзного внимания, убедив себя, что в этом мире есть масса более интересных объектов изучения.

Эх, знал бы Юзеф, что сотворят эти "неинтересные объекты", – прочёл бы все учебники по когнитологии и эйпи-психологии ещё тридцать лет назад, когда мозг усваивал и обрабатывал новую информацию в полную силу! И не мучился бы теперь сомнениями, хватит ли ему данных для решения задачи.

Означает ли бесконкурентная история эйпи, что они безоговорочно доверяют друг другу? Может ли один эйпи предоставить другому доступ к своему мозгу? Иными словами, возможно ли, что личность Эба стёр не он сам?

Если невозможно, то он совершил самоубийство, а также – с большой вероятностью – убийство и инсценировку. Тогда задача сводится к нахождению ответа на вопрос, почему Алиса и Алекс солгали Юзефу, поскольку разобраться в причинах поступков спятившего эйпи вряд ли по силам человеку вообще, а не только слабеющему умом престарелому учёному.

Если возможно… Тогда не исключено, что убийство – двойное убийство совершил кто-то из оставшихся эйпи. Алиса или Алекс. В этом случае ясен хотя бы смысл инсценировки: убедить невиновных в том, что убийца – Эб, и тем самым избежать наказания. Какого наказания, вопрос второй. По человеческому закону, эйпи и люди несут за свои поступки равную ответственность, но вопрос о принципиальной возможности подвергнуть эйпи наказанию (например, лишением свободы) остаётся открытым: за свою почти полуторавековую историю они до сего дня не совершили ни единого противоправного деяния. По той же причине вряд ли сами эйпи задумывались, как поступить с собратьями, отнявшими чужую жизнь, но, надо полагать, убийца имел основания опасаться, что по головке его не погладят.

В этом случае на первый план выходит задача определить убийцу. Инсценировка свидетельствует о том, что его поступки подчиняются понятной человеку логике, и это даёт Юзефу шанс не только вычислить кто, но и понять зачем. Шанс, по правде говоря, небольшой, ибо сравняться с эйпи по мощи интеллекта Юзеф не мечтал даже в лучшие свои годы. Но тем не менее использовать его необходимо, потому что альтернатива – умирать от страха в ожидании убийцы – Юзефа категорически не устраивает.

Как же выяснить, насколько принято у эйпи копаться во внутренностях друг друга? Нет ли у них чего-нибудь вроде профилактических осмотров, когда один коллега на законных основаниях лезет другому в череп и проверяет целостность мозга, или, скажем, стирает с него пыль? Искать сведения в компьютерной базе нельзя. У эйпи беспроводная связь с компьютером, и убийца (если это не Эб) способен не только отследить поиски Юзефа, но и подсунуть ему ложную информацию. Но не спрашивать же у самих эйпи! Хотя… если спросить наедине у обоих, есть надежда, что ответы будут разными и тогда первый вариант (убийца – Эб) можно будет отбросить. Если, конечно, убийца позволит Юзефу отбросить что-нибудь, кроме пресловутых коньков.

Что ж, значит, уменьшить неопределённость не удастся. Вариантов по-прежнему три. Убийца – Эб, убийца – Алиса, убийца – Алекс. Нет, есть и четвёртый: Алекс и Алиса – сообщники. Это объяснило бы, почему Алекс промолчал, когда Алиса выдвинула несостоятельную версию.

Пульсомер снова запиликал, и Юзеф заставил себя сосредоточиться на дыхании. И снова нехитрая методика совершила маленькое чудо. Пульс выровнялся, мысли прояснились.

"Отчего я запаниковал? – не без недоумения спросил себя Юзеф. – Последний вариант однозначно подразумевает, что, какие бы насекомые ни завелись в мозгах эйпи, мне они вреда не желают. Иначе умертвили бы за пару секунд безо всякого топора, я бы и опомниться не успел. А меня вежливо пригласили в партер, устроили для меня персональное представление. Кстати, зачем?"

Вопрос и впрямь был интересный – при любом раскладе. Официально пан Косинский числился начальником экспедиции, но ни для него, ни для подписавшего приказ руководства, ни для эйпи не было секретом, что это чистая формальность, простая дань вежливости. После того как теория проекций была подтверждена изобретением спейс-опенера, открывающего выход в пространства более высоких измерений, станции, подобные этой, появились на десятках планет в разных звёздных системах, но человека включили в состав экспедиции впервые. Созданию установки, которая обеспечила бы возвращение на Землю, предшествовал этап научных наблюдений и исследований, по длительности превышающий человеческую жизнь в несколько раз, и пан Юзеф оказался единственным из людей безумцем, согласившимся… нет, настоявшим на путешествии в один конец. Все – и он в первую очередь – понимали, что его "начальствование" продлится в лучшем случае пару десятков лет, что он в любой момент может заболеть, впасть в маразм, банально устать. Поэтому статус начальника не наделял его какими-то особыми полномочиями.

Юзеф с самого начала работы на Станции объявил, что одобряет любые действия и решения эйпи, не вызывающие у них разногласия. Нет нужды связываться с ним и отчитываться всякий раз, когда они покидают Станцию, отправляясь за материалом для исследований, задумывают новый эксперимент, отправляют данные и результаты их обработки на Землю. Эйпи способны работать круглосуточно, тогда как человеку нужно время и уединение для удовлетворения разного рода биологических и психологических потребностей. Ждать, пока пан начальник проснётся или вылезет из душа, отрывать его от еды, чтения, медитаций, просмотра старых сентиментальных фильмов и прочих глупостей ради получения формального согласия неразумно.

Эйпи приняли его объявление как должное и никогда не беспокоили пана Косинского в его уединении. Разногласий у них не возникало, а с новостями научного или технического характера всегда можно было подождать до его появления в лабораториях, в смотровой или в общей комнате. В последние полгода, правда, ждать начальника приходилось подолгу: стареющему Юзефу всё труднее давалась ежедневная рутина. Бывали дни, когда он не вылезал из постели, а если вылезал, то ленился привести себя в порядок и хотя бы для виду продемонстрировать интерес к работе Станции. Но работе это нисколько не мешало, эйпи против затворничества пана начальника не возражали и никак его не комментировали. Однажды только Элла (или это была Алиса?) попросила, чтобы он не пропускал еженедельное медобследование.

Словом, если Алиса и Алекс сообщники, им не было резона устраивать для Юзефа театр. Они могли сколь угодно долго скрывать от него гибель Эллы и Эба, объясняя их отсутствие (при условии, что пан Юзеф его заметил бы) работой вне Станции. А в том маловероятном случае, если бы он всё же обеспокоился их исчезновением и попытался с ними связаться, сказать, что эйпи погибли "в поле" в результате удара молнии, обвала в горах или ещё какой-нибудь локальной катастрофы. Пану же начальнику об этом не сообщили, потому что известие могло плохо сказаться на его самочувствии.

В случае невиновности обоих приглашение Юзефа на место преступления ещё имеет смысл: на Станции ЧП, а он, как-никак, начальник. Но ложь Алисы и молчание Алекса всё равно необъяснимы. И варианты, когда один из эйпи убийца, а другой невиновен, не дают ответа на вопрос, почему один солгал, а другой промолчал. Почему убийца перенёс тело Эллы, а не тело Эба? Ему нужно, чтобы Юзеф думал, будто Элла погибла в лаборатории, просматривая видеозаписи? И невиновный тоже решил, что так будет лучше? Почему?

Как ни крути, а от вопроса о мотиве, похоже, никуда не денешься. Придётся Юзефу вспомнить всё, что он знает об эйпи. Что-то такое было про мотивирующие и ограничивающие установки, заложенные в них изобретателями. Аналоги инстинктов, заложенных природой в высших животных. Установка на самосохранение и табу на уничтожение разумных существ. Хорошо сработали, ничего не скажешь! Впрочем, человек свои табу научился обходить не хуже. Он единственный из приматов, кто умерщвляет и себя, и себе подобных с начала времён. Видимо, это и есть основное свойство разума – нарушать запреты.

Но это, так сказать, негативные установки – от слова "нельзя". С позитивными дело обстоит несколько иначе. Инстинкт распространения информации, который в прошлом, до принятия новой эволюционной теории, называли инстинктом размножения, работает без сбоев. Человечество вместе со своими идеями, культурой и прочим имуществом исправно распространяется по Вселенной. Но у эйпи мотивирующая установка иная. Стремление к познанию, если Юзеф ничего не путает.

Каким образом стремление к познанию может вылиться в потребность убить? Кровавая история человечества знает случаи, когда убивали учёных и даже когда убивали учёные. Но мотивы этих убийств не имели к познанию никакого отношения. Государственная безопасность, конкуренция, тщеславие, страх – что угодно, но не жажда знаний…

Мотивы конкуренции и тщеславия к эйпи неприложимы. Совершённым ими открытиям и изобретениям несть числа, но имена авторов никому не известны: на вопросы об авторстве эйпи всегда отвечают, что открытие или изобретение – плод коллективной мысли. Слава, награды, почести – эти игрушки так и не выросшего из детства человечества для них лишены смысла.

Страх и соображения безопасности тоже не проходят. Насколько Юзефу известно, до сегодняшнего исторического события ни один эйпи не погиб. Выполняя опасные операции, они вынимают мозг и активируют автономную систему управления или управляют телом дистанционно. А тела у них заменяемы.

"Нет, разобраться с мотивом убийства мне не суждено. Воображения не хватает. Вернёмся к вопросам помельче: зачем эйпи вызвали меня на место преступления и почему солгали?"

Юзеф сел, взял планшет и начал тихонько диктовать в микрофон. По мере диктовки экран заполнялся строчками.

1. Алиса и Алекс невиновны.

A. Дань вежливости?

B. Соблюдение формальностей?

C. Нужда в моих "ценных" указаниях?

Всё это не объясняет лжи.

2. Алиса и Алекс – сообщники.

Желание убедить меня в своей невиновности?

Легче было не ставить в известность. Молчать, пока не спрошу, а потом объяснить отсутствие жертв делами вне Станции или достать сменные тела и настроить "автопилоты".

3. Один убийца, второй невиновен и не посвящен

Желание убийцы с моей помощью убедить второго в своей невиновности?

Как? Моё присутствие не сделает неумную ложь убедительной. А ложь неумна. Даже обидно, что эйпи так невысоко ставят мои умственные способности.

Юзеф подумал, что последнюю фразу записывать не стоило. Свои эмоции он проанализирует как-нибудь в другой раз, без помощи планшета. Но обида вдруг разрослась до неприличных размеров, обрела внутренний голос и понесла несусветную чушь: "Мало им того, что они умнее, сильнее, выносливее! Мало того, что не стареют, не становятся беспомощными, не умирают! Нет, нужно ещё унизить, оскорбить, намекнуть, чего стоит в их глазах хвалёный человеческий интеллект!"

– Перестань, – сказал Юзеф вслух. – Если тебя так задевает, что эйпи о тебе думают, нечего было давать им основания…

Тут он осёкся, потому что его посетила совершенно дикая мысль. А что, если его распустяйство и было всему причиной? Но тогда…

Не обращая внимание на пиликанье пульсомера, Юзеф встал, сбросил халат и начал торопливо одеваться.

Биолаборатория была пуста: ни эйпи, ни "реквизита". Поколебавшись, пан Косинский направился в общую комнату. Когда он открыл дверь, сидевшая на диванчике в расслабленной позе Алиса открыла глаза и выпрямилась.

"Акт второй, сцена первая. Ушедшую в себя пани выводит из задумчивости не ко времени явившийся визитёр. Совсем за идиота меня держат!" – разозлился Юзеф. И попёр на эйпи как боевая машина.

– Благодарю за представление, пани Алиса! Только не лгите мне снова. Да-да, я догадался, что этот спектакль устроен в мою честь. Всем творческим коллективом в составе четырёх эйпи. Вам стало неуютно смотреть, как опускается собрат по разуму, ускоряя собственную деградацию, и вы решили устроить ему небольшую встряску. Подстегнуть, так сказать, пожухлый мозг, заставить поработать надпочечники, впрыснуть в стылую кровь адреналинчику. Дивная идея, сработала замечательно! Я снова в строю, готов посещать ваши медосмотры и даже принимать омолаживающие процедуры. И, что самое чудесное, никто не пострадал, да? В кислоте плавал муляж, Эб и не думал нажимать на красный нолик, новое тело Эллы будет ничуть не хуже прежнего. Гениально! Я только одного не могу понять. Какая вам разница, откажут мои мозги через две недели или через десять лет? Что для вас, бессмертных, эти десять лет?

Эйпи смотрела на нависшего над ней человека с печалью. С очень натуральной печалью, Юзеф поймал себя на том, что почти верит ей. А когда Алиса заговорила, "почти" растаяло и испарилось.

– Вы знаете, что число возможных нейронных связей в мозге разумного существа больше, чем число атомов во Вселенной, пан Юзеф. Это относится ко всем: к эйпи, к "обессмертившимся" людям и к человеку. Но только человеку отпущено столь ничтожно малое время. Попробуйте представить себе, как относятся существа, созданные, чтобы познавать мир, к гибели уникальной, непознанной, не использовавшей свой потенциал и на триллионную долю Вселенной.

Юзеф не заметил, как Алиса ушла. Когда он опомнился, в общей комнате никого, кроме него, не было. Повинуясь безотчётному порыву, учёный подошёл к интеркому, вызвал справочную и спросил, с каким архивом работала Алиса три минуты назад.

– Старинные музыкальные композиции, папка "Песни", – выдал информацию компьютер.

– Воспроизведи мне последнюю из прослушанных композиций.

Песня в исполнении смешанного хора была полна возвышенной печали. Текста Юзеф не понял: из мёртвых языков он знал только латынь и немного польский. Но что-то смутно узнаваемое в словах мерещилось. Вероятно, автор стихов тоже был славянского происхождения. Особенно зацепили Юзефа две последние, пропетые дважды строки. Настолько зацепили, что он запросил перевод на всеобщий.

"Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть".

От слов, произнесённых искусственным голосом, без выражения, Юзефа бросило в дрожь. Теперь он – вероятно, единственный человек в мире – знает, как эйпи относятся к людям. И что ему с этим знанием делать?

"Иногда нам дарят подарки, которые принять тяжело, а не принять невозможно. Благодарность – единственное, чем мы можем ответить тем, кого не способны отдарить. Так что изволь нести своё бремя с достоинством, homo sapiens".

2016