Бремя чужих судеб

5

На третий день пути, когда Шадизар остался далеко позади, на горизонте показалась высокая мрачная гора. Она стояла в центре обширной долины, по краям которой возвышались неприступные черные скалы. Редкая пожухлая трава, сухой кустарник, да одинокие низкорослые деревца украшали оголенное пространство от края до края. Пересохшее русло древнего ручья дополняло мрачный пейзаж, пересекая унылое пустошь извилистой лентой. Маленький отряд двигался прямиком к возвышающейся впереди горе.

На небе не было не единого облачка. Огненный диск солнца висел прямо над головой, посылая на землю палящий жар. Прикрыв глаза ладонью, Конан мрачно разглядывал неприступную громаду горы.

Пока они добирались в эти негостеприимные места, Приам много рассказывал о Стегали. Воровское братство города Шадизара давно оценило его холодную жестокость и безразличие к человеческим судьбам, дав ему прозвище Чернокнижника. Все, что его интересует, находится вне понимания нормальных людей. Всю свою жизнь Стегали Чернокнижник посвятил изучению древней магии, дающей безграничную власть над человеком и миром. Говорят, он знавался со многими могущественными колдунами и редко кто из них выходил из этого знакомства живым. Никто не ведает, откуда пришел Чернокнижник и сколько ему лет, а все дела его покрыты зловещим мраком и тайной. За шкатулками колдун охотился давно. Что в них находится и каким образом они попали к Аммали, Приам не знал, но привезли их из далекого Кхитая. За них было заплачено столько золота и пролито столько крови, что их подлинная цена превышает казну всех царей мира. Вначале, чеканщик должен был передать их колдуну, но кто-то предложил ему нечто такое, от чего он не смог отказаться. Однако, в последний момент вмешался Стегали и все расставил по своим местам.

После таких сведений, только владыка мира или умалишенный решился бы на поездку к Чернокнижнику, и Приам настойчиво увещевал киммерийца вернуться обратно в город.

– Я лучше погибну, защищая свою честь, – сурово ответил ему киммериец, – чем позволю какому-то колдуну шутить надо мной. – Глаза его метнули молнии. – Или ты считаешь, Приам, что ласковое обращение твоих ребят стоит оценивать, как дружеское расположение ко мне. Клянусь Кромом, Стегали подставил меня – это так же ясно, как твоя жадность и трусость, которые написаны у тебя на лице. Нет, Приам, я не смогу жить спокойно, помня о нанесенных оскорблениях. К тому же, чеканщик заплатил мне за работу, а ты сам не раз учил меня, что всякую работу нужно выполнять, тем более, если за нее щедро вознаграждают золотом…

Киммериец встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Тем временем солнце медленно перевалило за полдень.

– Я же говорил, что все это бесполезно, – канючил Приам. – Посмотри кругом, варвар, теперь-то ты убедился, что к Стегали просто так не попасть? Не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову, пока еще не поздно?

– Ну, ты же сам заявлял, что содержимое шкатулок стоит того, чтобы за них рискнуть головой, – убедительно возразил ему Конан.

– Мало ли что я заявлял! – Вспылил Приам, осторожность которого все-таки преобладала над его жадностью… – Знаешь ли, северянин, какой бы пропащей не казалась наша жизнь, но, тем не менее, стоит она несколько дороже, чем две каких-то непонятных шкатулки.

– Возможно, – коротким приговором отрезал киммериец. – Но только не твоя…

Приам еще какое-то время проклинал упрямство всех вместе взятых варваров, но, понимая, что деваться ему некуда, вскоре заткнулся. Только топот лошадиных копыт нарушал безмолвие пустынных окрестностей.

– Вон в том месте можно остановиться… – Устало произнесла Шатала, указывая рукой на стоящую неподалеку скалу. – Там должна быть пещера и маленький источник воды…

От удушающей жары губы девушки слегка потрескались, но она не подавала вида, что дорога дается ей с трудом.

– Откуда ты знаешь про пещеру, женщина? – подозрительно поинтересовался Приам.

– Неподалеку отсюда находилась моя деревня, которую уничтожил проклятый колдун, – устало ответила девушка.

Конан едва заметно кивнул и молча направил коня в указанном направлении. Расстояние было обманчивым, ибо к пещере они подъехали только тогда, когда день уже клонился к закату. Достигнув небольшого оазиса, компания остановилась. Приам вывалился из седла и мешком свалился под ноги своей лошади. Измученное животное, понуро переступая копытами, поспешило к источнику. Конан живо спешился и, подхватив Шаталу, осторожно опустил ее на землю.

Через час, расположившись возле небольшого костра, над которым дымился котелок с похлебкой, источающей приятные ароматы, компания обсуждала план дальнейших действий. Высыпавшие на ночной небосклон звезды равнодушно заглядывали в распахнутый зев пещеры, вслушиваясь в ленивую перебранку людей.

– Я предлагаю убраться, – упорно твердил свое Приам. – Потому что чувствую, добром это не кончится.

– Тебе подсказывает это чутье опытного вора, или житейский опыт старого обманщика и негодяя? – ядовито поинтересовался киммериец.

– Чутье, мой дорогой варвар, – мудро заметил Приам, – не раз спасало жизнь многим людям. – Поэтому, не стоит от него отказываться раньше времени.

– Тебя больше никто не держит, – сухо ответил Конан, гнев которого давно улегся, а раны зажили, как на здоровой собаке, готовой к схватке с любым противником.

Неожиданно, откуда-то из темноты долетел вой одинокого волка. На мгновение в пещере стало тихо, разве что треск горящих веток нарушал наступившее молчание. Лошади тревожно заржали. Внезапно один из больших камней, находившихся в углу пещеры, сдвинулся с места и откатился в сторону, открывая глазам людей глубокий черный проход, ведущий в неизвестность. Из прохода в пещеру падал мягкий приглушенный свет. Вскочившие на ноги люди выхватили мечи, ожидая немедленной атаки, но больше ничего не происходило.

– Похоже, нас приглашают в гости? – спустя какое-то время заметил Приам, дрожащим от страха голосом.

– Ну что же, – твердо сказал Конан. – Я шел сюда не для того, чтобы топтаться возле открытых дверей.

Не задерживаясь больше ни секунды, киммериец широким шагом двинулся вперед. За ним последовали остальные. Шатала старалась держаться как можно ближе к северянину, надеясь, что его бесстрашие, сила и ловкость, преодолеют любую преграду. Приам, боясь остаться один, зло сплюнул и, думая о достоинствах варвара, напротив, был твердо убежден, что именно они сведут их компанию в могилу.

Проход все время уводил людей куда-то наверх, то сужаясь, то расширяясь. Его сырые стены излучали таинственный кровавый свет. Спустя довольно длительное время, троица достигла, наконец, небольшой деревянной двери, обитой железными пластинами. Конан, недолго думая, взялся за бронзовое кольцо, висевшее на двери, и потянул его на себя. Дверь со скрипом поддалась, Приам отскочил назад, выставив перед собой меч, хотя комната, открывшаяся их взорам, не представляла никакой угрозы. Готовые к любой неожиданности, настороженно озираясь по сторонам, люди вошли внутрь помещения.

– Добро пожаловать в мой дом, – раздался холодный голос.

Посредине увешенных дорогими коврами покоев, стоял круглый каменный алтарь, вокруг которого были расставлены кресла. Перед алтарем сидел Стегали Чернокнижник. Перед ним на золотом подносе лежали две злополучные шкатулки из слоновой кости.

– Вы пришли ко мне за тем, чтобы отомстить, не так ли? – равнодушным голосом поинтересовался колдун.

– Ты убил моих родителей, колдун! – крикнула Карина. – Я знаю это.

В следующий миг чернокожая рабыня, выхватила спрятанный в складках платья кинжал, и что есть силы, метнула его в колдуна. Острое лезвие, пролетев над алтарем, остановилось возле самой груди Стегали, затем медленно развернулось, неподвижно повисело в воздухе, словно раздумывая нужно ли ему делать то, что должно свершиться, и молниеносно, словно бросок кобры, вернулось обратно к девушке, вонзившись в ее черную шею по самую рукоять.

Конан яростно зарычал и бросился на Чернокнижника, намереваясь превратить его в изрубленный кусок мяса. Однако его тяжелый меч разнес лишь кресло, в котором до этого сидел колдун.

– Я не виновен в гибели родных этой женщины, – донесся до варвара голос Стегали. – Так же как невиновен и в других смертях. Вы сами выбираете свою судьбу. А я всего лишь исполняю волю высших обитателей вселенной, чьи поступки и деяния неподвластны человеческому пониманию. Я только орудие в руках вечности. И я судьба тех, чья жизнь давно уже предрешена на весах времени.

– И что… – ядовито заметил Приам, на которого жестокая и бессмысленная смерть девушки подействовала несколько возбуждающе, вызвав у вора, хотя и кратковременное, но неподдельное возмущение, – бывшему чеканщику Аммали тоже было суждено на этих самых твоих весах времени сдохнуть от разрыва башки?

– Именно так, – равнодушно отозвался голос Чернокнижника.

– А ты не скажешь мне, какова будет моя смерть? Может, я сумею с ней как-нибудь договориться, когда она зайдет ко мне в гости, – напористо продолжал Приам.

– Хочешь обмануть судьбу… – холодно заметил Стегали. – Но у тебя для этого не осталось времени.

– Почему? – глаза Приама широко открылись. В мгновение ока от его былой смелости не осталось и следа.

– Ты умрешь от испуга.

Старый барыга и обманщик затравленно оглянулся по сторонам и закричал:

– Ты лжешь, колдун! Лже…

Внезапно лицо Приама побагровело, он схватился за сердце и судорожно глотая воздух, рухнул бездыханным на пол.

– Никто не может обмануть судьбу, – заключил голос Чернокнижника. – А если я и повинен в чьей-то смерти, то никто не знает о моей вине больше, чем я сам. Я искал эти шкатулки, чтобы изменить свое прошлое в лучшую сторону, но обладая ими, я вдруг твердо осознал, что мое прошлое меня вполне устраивает. Ведь если бы его не было, то я вряд ли сумел бы достичь того, что умею и знаю именно сейчас, а не вчера.

– Значит, тебя волнует только твое настоящее, колдун? – зло поинтересовался киммериец, бессильно сжимая рукоять меча. – Тогда ты должен знать, что твое "настоящее" трудно назвать счастливой жизнью…

Ему никто не ответил.

Отбросив бесполезный клинок, Конан шагнул к каменному алтарю, и посмотрел на золотой поднос с двумя шкатулками.

– Ну, хорошо, вершитель чужих жизней, – яростно прорычал он. – С судьбами этих двух людей ты уже разобрался, а как же моя? Или я недостоин твоего благосклонного внимания?

– Решить свою судьбу с помощью чужой воли не так уж и сложно, – голос Стегали слабел. – Порой, гораздо сложнее повелевать своей судьбой самому. Ты не находишь, варвар?

В комнате повисло грабовое молчание.

– Разберись сначала со своей поганой судьбой, Чернокнижник, прежде чем браться решать чужую! – гневно вскричал Конан.

– В этих шкатулках содержатся две половинки одного целого, – донесся затихающий голос колдуна. – Сложив их вместе, ты можешь попытаться изменить свою жизнь, а может быт и жизни тех, кто тебе дорог…

Киммериец открыл одну шкатулку, затем другую. Там находились половинки одной большой жемчужины. Конан взял их в руки. По комнате пронесся холодный ветер. Жемчуг источал мягкий белый свет, в котором мелькали какие-то слабые огненные искорки. Некоторое время северянин, заворожено следил за бессмысленной суетой маленьких огоньков. Потом ладони его сошлись вместе и обе половинки жемчужины соединились в одно целое. Хаотическое мельтешение звездочек сменилось ослепительной вспышкой, после чего они медленно сложились в какой-то сложный замысловатый узор.

– Выпьешь чего-нибудь, Конан? – радушно предложил Аммали, с неторопливой величавостью направляясь к напиткам, разлитым по изящным бокалам. Его неспешная косолапая походка придавала ему сходство с медведем, не раз виденным Конаном во время охоты на далеком севере.

– Благодарю тебя, – холодно ответил киммериец, не обращая внимания на предложенный бокал вина, в котором плавали какие-то странные снежинки, привлекающие внимание тем, что бесконечно складывались в различные узоры. – Но мне бы хотелось сначала услышать твои предложения насчет какого-то дела, ради которого ты меня звал, или посланная тобой служанка ошиблась? Тогда я пойду…

Вдруг, лицо его потемнело, он еще раз внимательно посмотрел на предложенный бокал, на плавающее в нем снежинки, затем спокойно перевел взгляд на Аммали и твердо сказал:

– Да, чеканщик, я, пожалуй, пойду, – Конан тяжело вздохнул. – Ради твоей же целой головы попытаюсь изменить свою судьбу в ту сторону, где пахнет удачей, а не твоими мозгами…

– Что ты имеешь ввиду, киммериец? – удивленно спросил его Большой купец.

– Да так, бывший чеканщик, – нехотя отозвался тот. – Слова одного темного колдуна подсказывают мне, что все мы сами выбираем свой жизненный путь…

– Я тебя не понимаю, варвар! – сердито воскликнул хозяин дома.

– Береги свою голову, Аммали, – сурово произнес Конан, оборачиваясь на пороге. – Знаешь ли, порой ее так трудно поставить обратно на место…