Бремя вины

Глава 1

Над горизонтом показался краешек солнца; налетевший порыв ветра зашевелил листья на деревьях, и на белом фасаде здания заплясали в фантастическом узоре их тени. Где-то запела птичка; я подумал, что она, верно, совсем потеряла голову, раз поет в такой ранний час. Я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Не успела затихнуть мелодия звонка, как дверь распахнулась, и костлявый парень невысокого роста с подозрением уставился на меня сквозь толстые стекла своего пенсне.

— Что надо? — рявкнул он. Слова вылетели у него изо рта с таким напором, как будто я ударил его в солнечное сплетение и выбил их оттуда.

— Я — лейтенант Уилер, из офиса шерифа, — представился я.

— Всего лишь лейтенант? — с нескрываемым разочарованием произнес парень. — А кого-нибудь постарше чином не нашлось?

— Если в округе Пайн-Сити, — зло рявкнул я, — случается убийство, то занимаюсь им я. Если вам это не нравится, можете отнести тело в какое-либо другое место и начать все сначала.

— Я не хотел вас обидеть, — быстро произнес парень, — но когда я позвонил в полицию и сообщил об убийстве, то попросил дежурного сержанта, чтобы расследование было проведено без ненужной огласки. Это наше непременное условие. Сведения об убийстве и расследовании не должны просочиться в газеты; никто не должен ничего знать. Кроме того, мы хотели бы, чтобы полиция нашла убийцу в самые кратчайшие сроки. — Парень близоруко прищурился. Затем, выпрямившись во весь свой крошечный рост, всего лишь на один дюйм превышавший пять футов, добавил: — На кон поставлены большие ставки, лейтенант!

Уставившись в одну точку поверх его головы, я с минуту помолчал. Потом пожал плечами.

— Что-то я их не вижу! — сказал я.

— Кого? — ничего не понимая, спросил парень.

— Людей в белых халатах, — бросил я. — Со смирительной рубашкой в руках. Но думаю, они скоро здесь появятся и отвезут вас куда надо, будь вы хоть самим Наполеоном Бонапартом.

Парень с трудом проглотил слюну.

— Думаю, вам лучше пройти в дом и поговорить с мистером… э… Смитом, — выдавил он.

Я пересек вслед за ним обширную прихожую и оказался в гостиной. В кресле лицом ко мне сидел мужчина, куривший толстую сигару. Ему было под пятьдесят; огромной лысой головой и холодными серыми глазами с нависшими веками он напоминал римского императора Калигулу. Махровый купальный халат до колен плотно облегал его большое тело. Гладкие щеки с пучками черных волос довершали портрет его колоритной фигуры.

— Это лейтенант Уилер из офиса шерифа, — представил меня коротышка. — Познакомьтесь, лейтенант, это мистер Смит. — Тут он понизил голос и произнес доверительно: — Мистер Смит находится здесь инкогнито.

Калигула вытащил изо рта сигару и, аккуратно пристроив ее на край пепельницы, встал.

— Вы, наверное, хотите прежде всего увидеть тело, лейтенант.

— Мы обычно с этого начинаем, — согласился я.

Я прошел за ним по широкой цементной террасе позади дома и, обойдя бассейн, пересек аккуратно подстриженную лужайку. Цветущий куст наполовину закрывал тело девушки, лежавшей на боку с подогнутыми ногами. Она была совершенно голой, лишь вокруг ее талии обвились лохмотья белой шелковой комбинации.

Лицо девушки закрывали пряди длинных черных волос. Нижняя часть ее тела и бедра были сплошь покрыты синяками и следами от ударов. Я опустился на колени и осторожно убрал с ее лица волосы. Глаза девушки вылезли из орбит, а почерневший язык был зажат между зубами. Раздувшиеся багровые полосы слились на ее шее в одну горизонтальную линию. Я опустил пряди волос, и они, словно покрывало, закрыли изуродованное лицо девушки. Чуть помедлив, я поднялся на ноги.

— Задушена, — констатировал я, хотя это было ясно и без меня.

— Перед тем как задушить, ее жестоко избили и, возможно, изнасиловали, — бесстрастным голосом произнес Калигула. — Представляю, сколько у вас возникло вопросов, лейтенант.

— И прежде всего — как ваше настоящее имя, мистер Инкогнито? — резко бросил я.

Мужчина мимолетно улыбнулся.

— Тайлер — хороший слуга, но боюсь, что к такой ситуации он оказался совершенно неподготовленным. Меня зовут Жерар Кингсли. — Его глаза с набрякшими веками испытующе поглядели на меня. — Это имя вам ничего не говорит?

Я пожал плечами:

— А разве должно?

— Нет, нет, пустяки, — вновь улыбнулся хозяин дома. — Я спросил из чистого любопытства.

Бросив взгляд через плечо, я увидел, что к бассейну приближается док Мэрфи с маленьким черным чемоданчиком в руках. Я предложил Кингсли вернуться в дом, пообещав присоединиться к нему попозже. Кингсли прошел мимо дока, и когда коронер взглянул на него, на его лице промелькнуло удивление.

— Что это с тобой, Эл? — насмешливо спросил Мэрфи, остановившись передо мной. — Расследуешь убийство посреди ночи.

— Ты, верно, не заметил, — вежливо ответил я, — что уже наступил день и на небе сияет солнышко.

— Для меня всякое время раньше девяти утра — середина ночи и… — Он вдруг замолчал, увидев тело мертвой девушки.

Пока Мэрфи осматривал ее, я курил. Птичка, перепутавшая день с ночью, снова защебетала, а от ласковых солнечных лучей по всему моему телу разлилось блаженное тепло. В такой благодатный денек жить бы да жить, как сказал не помню кто. Но эта девушка уже никогда не оценит прелести ясного солнечного утра. Позади меня раздался щелчок — это Мэрфи закрыл свой черный чемоданчик, — и я снова повернулся к нему.

— Мне это совсем не нравится! — В голосе коронера я не услышал обычного цинизма. — Девушку жестоко избили, а потом задушили — это очевидно.

— И наверное, изнасиловали?

— Вскрытие покажет. Она умерла четыре, а может, пять часов назад.

Я взглянул на часы:

— То есть между часом и двумя часами ночи?

— Вроде того, — кивнул Мэрфи. — Надеюсь, у ее убийцы был веский повод расправиться с ней.

— Ты так думаешь?

— Не хотелось бы, чтобы это оказалось делом рук маньяка, верно, Эл? — мягко спросил он. — Который планирует убить сегодня вечером еще одну девушку.

— Ты прав. — От одной мысли, что здесь поработал маньяк, мне стало не по себе.

— Знаешь, когда я взглянул на этого типа, который уходил в дом, мне вдруг показалось, что это Жерар Кингсли. — Мэрфи улыбнулся и медленно покачал головой. — Бывает же такое сходство!

— Дело тут не в сходстве, — сказал я. — Это и есть сам Жерар Кингсли — кем бы он там ни был.

Густые черные брови Мэрфи подскочили от изумления.

— Неужто не знаешь, кто такой Кингсли? — Док щелкнул пальцами. — А я ведь и забыл, что ты читаешь только порнографические книжонки.

— Которыми, кстати сказать, снабжает меня твоя женушка, — огрызнулся я. — Расскажи-ка мне лучше об этом Кингсли.

— Он был адвокатом, пока шесть месяцев назад не разразился скандал. Ты помнишь дело Стенсена, которое слушалось в суде Сан-Франциско?

— Смутно, — ответил я. — Этот Стенсен, кажется, был профсоюзным боссом, который занимался рэкетом, пока наконец не попался, да?

— Так вот, Жерар Кингсли был адвокатом, который защищал его на суде. Суд признал Стенсена виновным, а судья швырнул в Кингсли книгу и сделал несколько очень едких замечаний по поводу его поведения и методов защиты. По-видимому, в прокуратуре федерального судебного округа посчитали, что против Кингсли недостаточно улик, и не стали передавать его дело в Большое жюри. Но его судьбу месяцем позже решили его собственные коллеги. Кингсли исключили из корпорации адвокатов за неэтичное поведение, запугивание свидетелей, за дружбу со знаменитыми преступниками, порочащую его как служителя закона. Подумать только! — Мэрфи на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание. — Казалось бы, наконец справедливость восторжествовала. Однако из того, что я читал о Кордиане, который сменил Стенсена, я понял, что он еще хуже!

— Вы меня поражаете, док, — сказал я ему. — Как получилось, что вы знаете так много о юриспруденции и так мало — о медицине?

— Это все из-за этих чертовых вскрытий, — ответил коронер, не моргнув глазом. — Если бы мне хоть раз попался пациент, который среагировал бы на мои действия — ну крикнул, что ли, разок, — может, тогда я и узнал бы что-нибудь о медицине.

— Это касается и меня, — констатировал я. — Эх, если бы хоть раз мне удалось обнаружить жертву убийства еще до того, как она умерла!

— Да, не везет нам с тобой! — согласился док. — Скоро должен подъехать фургон для перевозки трупов. Ты хочешь, чтобы я дождался парней из лаборатории криминалистики и проследил, чтобы они сделали все, что нужно?

— Я их еще не вызывал, — ответил я. — И пока не вижу в этом нужды. Эту девушку задушили либо здесь, либо где-то в другом месте. А потом уж притащили тело сюда и бросили под кустом. Впрочем, в первом случае на такой ухоженной лужайке обязательно остался бы след — примятая трава, сломанные ветки и кровь, ведь не забывай, что ее задушили.

— Временами твоя железная логика меня просто поражает, Эл, — сказал док. — Значит, я могу отвезти тело в морг и заняться своим любимым делом — вскрытием?

— Будь так добр! — согласился я.

Вернувшись в гостиную, я заметил, что Кингсли, ожидая меня, не терял времени даром. Он полностью оделся, и если его костюм не был куплен за триста баксов, то, значит, Кингсли его украл.

— Коронер меня узнал, правда? — спросил он, когда я вошел в комнату.

— Да, по делу Стенсена, — кивнул я.

— Это в каком-то смысле облегчает дело — не надо будет тратить время на ненужные объяснения. — Кингсли снял целлофановую обертку с толстой сигары. — Думаю, мне лучше сразу рассказать вам о себе, чтобы вы не тратили время на вопросы, лейтенант.

— Я вас слушаю, — одобрил я.

— Этот дом снят неделю назад. Мы живем здесь втроем — я, мой личный помощник Тайлер, которого вы уже видели, и моя жена, Адель. Адель — ранняя пташка: проснувшись, она сначала ныряет в бассейн, а потом уж завтракает. Так что тело нашла она. Адель позвала меня, я разбудил Тайлера и велел вызвать полицию.

— Вы знаете убитую девушку? — спросил я.

— Да. — Кингсли захватил толстую нижнюю губу указательным и большим пальцем и несколько раз потянул ее. — Прошу вас об одолжении, лейтенант. Я не хотел бы, чтобы жена узнала о моей связи с Ширли Лукас.

— Значит, так звали эту девушку?

Он кивнул.

— Она работала проституткой по вызову в Сан-Франциско. После того, как суд над Стенсеном закончился и у меня начались неприятности, я отослал жену в Палле-Спрингс. Я знал, что меня ждут очень тяжелые времена, и не хотел, чтобы она все это видела и переживала. В какое-то время мое стрессовое состояние стало совершенно непереносимым, и я почувствовал, что мне нужно расслабиться. В этом мне помогла Ширли — за двести долларов за ночь.

— А когда вы видели ее в последний раз?

— Недели три назад в ее квартире в Сан-Франциско. Нанес ей, так сказать, прощальный визит. Жена уехала за два дня до этого, чтобы найти для нас дом здесь, в Пайн-Сити.

— А у вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить Ширли и принести ее на вашу лужайку?

— Есть. — Кингсли принялся раскуривать сигару, и скоро сизый дымок, словно облачко фимиама, окутал его лысую голову. — Но вы еще не ответили мне по поводу одолжения, о котором я вас попросил…

— Да, не ответил, — согласился я.

— В таком случае инстинкт бывшего юриста подсказывает мне не отвечать на ваши вопросы. — Кингсли нетерпеливо взмахнул рукой. — Какой смысл просить вас о втором одолжении, если вы не согласны сделать и первое. Какого черта! Кто-то хочет пришить мне убийство!

— Интересно, каким же образом? — поинтересовался я.

— Вам говорит что-нибудь имя Хэл Кордиан, лейтенант?

— Это тот тип, который стал профсоюзным боссом вместо Стенсена?

Кингсли кивнул.

— Я не могу больше быть адвокатом Стенсена, — сказал он, — но быть советником его преемника мне никто не запрещал.

— Очень мило, — вежливо сказал я.

— Кордиан занят сейчас созданием профсоюзной организации на большом промышленном предприятии недалеко от Лос-Анджелеса. В таком деле всегда наступает момент, когда профсоюзным деятелям и администрации лучше всего сесть за стол переговоров и заключить сделку.

Кое-что для меня начало проясняться.

— Разумеется, тайную? — спросил я. — И эти переговоры должны проходить в глубокой тайне, чтобы никто ничего не узнал? И желательно, подальше от Лос-Анджелеса. Например, в Пайн-Сити?

— Вы правы, — подтвердил мой собеседник. — Хэл Кордиан приехал вчера утром и снял квартиру. Представитель администрации, парень по имени Стрэчен, снимает номер в гостинице «Старлайт». Он — исполнительный вице-президент корпорации, которой принадлежит завод.

— Вы хотите сказать, что один из них хочет пришить вам убийство?

— Нет! — рявкнул Кингсли. — Я хочу дать вам общее представление о людях, замешанных в этом деле, лейтенант. Когда Стенсена упекли в тюрьму на пятнадцать или двадцать лет, на его место стали претендовать двое — Кордиан и парень по имени Джо Дана. У Кордиана оказалось больше сторонников. Но если Дана проиграл, это вовсе не значит, что он отказался от попыток скинуть Кордиана и заполучить его место!

— Ну и как это ему поможет, если вас обвинят в убийстве? — все еще не понимал я.

— Его задача — облить грязью Хэла Кордиана. Стрэчен, узнав, что Кордиан общается с человеком, замешанным в убийстве, немедленно испарится. А Дана раструбит по всему миру, что Кордиан провалил переговоры и загубил все дело, поскольку воспользовался советом юриста, изгнанного из корпорации адвокатов, который к тому же оказался маньяком, убивающим юных девушек!

— Неужели вы хотите убедить меня, что Дана, ради того, чтобы стать профсоюзным боссом, пойдет на убийство? — с сомнением в голосе спросил я.

— А вы знаете, что это за профсоюз, лейтенант? — бросил Кингсли с холодной яростью. — Этот профсоюз не имеет никакого отношения к защите прав рабочих. Это хорошо замаскированный рэкет. Люди вроде Кордиана находят завод, где нет еще профсоюзной организации, и посылают туда полдюжины своих агитаторов. Им платят за то, чтобы те, обработав простачков, попали в члены профсоюзной организации. Затем они посылают администрации список заранее невыполнимых требований. После того как начальство сломает себе мозги над тем, как решить этот конфликт, они заключают с ним тайную сделку. Администрация дает обещание выплачивать им ежегодно кругленькую сумму, а они в ответ гарантируют, что на этом заводе впредь не будет никаких проблем с рабочими. Если какой-нибудь рядовой член профсоюза начнет жаловаться на боссов, у него очень быстро случается какая-нибудь крупная неприятность. Его товарищи прекрасно понимают, в чем дело, и больше никто не делает попыток выступить. По самым скромным оценкам, профсоюзный босс каждый год кладет себе в карман не меньше ста тысяч долларов.

Кингсли вытащил из кармана платок и вытер струившийся со лба пот.

— Если Кордиан каким-либо образом пронюхает, что я рассказал вам об этом, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша! — заключил он.

— Вы — не первый, кто рассказывает мне, как действует рэкет в профсоюзах, — заверил я его.

— Да, не первый, — сказал Кингсли, пряча платок в карман. — Но, пожалуй, буду первым, кто сможет это доказать!

— А где сейчас находится Джо Дана?

— Откуда я знаю, черт его дери? — раздраженно пожал плечами Жерар. — Последний раз я слышал, что он был в Сан-Франциско. Но, думаю, он не сам убил Ширли, а нанял профессионального убийцу.

— Вы назвали мне имена, дайте теперь адреса, — попросил я. — Например, адрес квартиры, которую снимает Кордиан, и адрес мисс Ширли Лукас в Сан-Франциско.

Кингсли продиктовал мне адреса, и я аккуратно записал их в свою маленькую черную книжечку, как и полагалось добропорядочному полицейскому.

— Ширли жила в одной квартире со своей подругой, Вандой Блэр, — добавил Кингсли слегка раздраженным голосом. — Может быть, она вам чем-нибудь поможет.

Если еще и Кингсли захочет мне помочь, в ужасе подумал я, то до конца дней своих я не разделаюсь с этим убийством. Прибыв в Сан-Франциско, я конечно же выясню, что Ванда Блэр только вчера уехала в Лос-Анджелес, а Дана, которого Кингсли подозревает в убийстве, уехал позавчера, в отчаянии подумал я. Впрочем, Кингсли не считает, что Дана собственноручно убил его подружку, нет, он нанял профессионального убийцу — и где же, черт возьми, мне его искать?

Я услышал, как за моей спиной открылась дверь, и, обернувшись, увидел, что в комнату, крадучись, вошла шикарная белокурая тигрица. Ее короткие вьющиеся волосы были цвета прекрасного сухого хереса, а глаза над выступающими скулами сверкали словно голубые ледышки. Полные губы застыли в презрительной усмешке, подчеркивая, что она ни во что не ставит ни людей, ни животных. Поглядев на нее, я понял, что эта женщина-тигрица запросто съест человека и выплюнет косточки и ее длинные ресницы при этом даже не дрогнут.

На ней были желтовато-зеленые бикини, такие миниатюрные, что почти ничего не скрывали. Лифчик едва-едва прикрывал маленькую упругую грудь, а из-под узеньких трусиков, обтягивающих стройные бедра, казалось, вот-вот покажутся золотистые завитки лобка. Трусики настолько плотно облегали его, что для фантазии на эту тему почти не оставалось места. Все ее тело покрывал ровный золотистый загар. Я подумал, что не хотел бы оказаться на месте того козла, которого привязывают в джунглях к дереву в качестве приманки для тигра. Даже зная при этом, что в кустах засели четыре профессиональных охотника, которые никогда не промахнутся.

— Адель! — Кингсли изо всех сил попытался изобразить на своем лице радостную улыбку. Но ничего, кроме болезненной гримасы, у него не получилось. — Это лейтенант Уилер, из офиса шерифа, — представил он ей меня.

— Да? — Адель посмотрела на меня взглядом, каким смотрят на падаль. — Тело нашла я, когда вышла утром искупаться в бассейне. Больше ничего не могу сообщить вам, лейтенант.

— Спасибо, миссис Кингсли, — искренним тоном произнес я. — Вы мне очень помогли.

Презрения в ее усмешке прибавилось.

— Я думаю, что сейчас вы должны быть рады любой помощи, лейтенант. — Сказав это, женщина медленно повернула голову и посмотрела на мужа. — Вы здесь беседуете уже целую вечность, Жерар! Интересно, задал ли тебе лейтенант самый главный вопрос?

— Какой? — растерялся Кингсли.

— Тот же самый, что и я жажду задать тебе, милый! Где это ты был сегодня ночью до начала четвертого?

— Что?! — Кингсли чуть не подавился дымом сигары. — Ты что, с ума сошла? Я вернулся после встречи с Хэлом Кордианом еще до полуночи!

— Мне ты можешь врать все, что угодно, — медовым голосом произнесла Адель. — Но не думаешь ли, что обманывать лейтенанта по меньшей мере глупо. Он хоть и выглядит сущим идиотом, но рано или поздно докопается до истины.

Кингсли в отчаянии посмотрел на меня:

— Не слушайте ее, лейтенант! Это она придумала себе такую идиотскую игру и думает, что это смешно.

— Я никогда не думала, что правда может быть такой смешной, моя радость, она скорее отвратительна, чем смешна. И наверняка правда о том, где ты пропадал до утра, действительно омерзительна. Но я думаю, что лейтенант должен ее узнать.

— Ах ты, сука! — произнес Кингсли. — Гнусная, лживая сука.

— Сука, может быть. — Адель мягко пожала красивыми плечами. — Но не гнусная и уж никак не лживая. — Она снова поглядела на меня, и в ее глазах вспыхнул злорадный огонек. — Задали мы вам задачку, лейтенант. Кому вы больше склонны поверить? Мне? Или этому бесстрашно режущему правду-матку в глаза дисквалифицированному адвокату?

— Думаю, — осторожно ответил я, — что отвечу на ваш вопрос попозже. А сейчас мне нужно идти — у меня срочное дело на другом конце города.

Я с такой быстротой вылетел из гостиной, что это было похоже на бегство, и направился ко входной двери. Костлявый секретарь с выражением ужаса на лице ждал меня на крыльце.

— Она подслушивала под дверью, — произнес он хриплым шепотом. — И слышала весь ваш разговор.

— Ну и что? — прорычал я.

— Теперь она знает, кто эта бедная убитая девушка и все остальное тоже!

— Да бросьте вы, Тайлер! — Я метнул на него гневный взгляд. — Почему вы решили, что она узнала, кто эта девушка, и обо всем остальном?

— Когда я увидел, что миссис Кингсли пристроилась подслушивать под дверью, то вышел из дому и, присев у одного из открытых окон гостиной, тоже стал слушать, о чем вы говорите. — Его глаза, увеличенные стеклами очков, выражали отчаянную мольбу. — Миссис Кингсли специально солгала вам. Узнав о том, что делал ее муж, пока она была в Палле-Спрингс, она потеряла голову от гнева. Адель — редкостная стерва, и если кто-то ее обидит, то она не успокоится, пока не отомстит.

— Так когда же все-таки Кингсли вчера вернулся домой? — спросил я.

— До полуночи. В этом не может быть сомнений, — быстро ответил Тайлер.

— И вы видели, как он вернулся? — решил уточнить я.

— Нет, я рано лег спать. — Глаза Тайлера так и светились искренностью. — Но могу вас заверить, что мистер Кингсли говорит правду. Он никогда не лжет перед представителями закона!