Бригадир

Глава 13

Пока профессор поправлял здоровье в НИИ имени Склифосовского, мы уже осваивались в своем новом офисе. Перепуганный зам по хозчасти дал нам ключ от кабинета на третьем этаже, где из мебели имелся стол, два колченогих стула и пыльное окно. Корпус НИИ выходил прямо на сосновый лес, и я начал понимать беспредельщиков — лакомый кусок. Тут, если развернуться…

— Уважаемый Иван Тихонович, — проникновенно сказал я. — На первое время это помещение нам подойдет. Но вы же понимаете, мы люди бизнеса…

Иван Тихонович все понимал. Он уже посетил своего директора в больнице, а потому посматривал на нас с плохо скрываемым ужасом. Особенно на Копченого, который прикупил себе объемную кожаную куртку на меху, и теперь внушал ужас даже мне. Рожа у него была что надо. Особенно слева, где кожа представляла собой один большой рубец. В фильм ужасов Гришу взяли бы едва взглянув и без грима.

— Так вот, — продолжил я. — Мы люди коммерческие, а значит, помещение нам потом понадобится существенно больше. Я по дороге глянул ваш цокольный этаж. Он нам подойдет.

— Ленинская комната есть, — попытался торговаться завхоз. — Хотя кому она теперь нужна…

— Никому, — кивнул я, поощряя его догадливость. — А вы пока команду дайте, чтобы тут прибрали все. Мы же арендаторы, мы пыли боимся.

— Я пойду? — робко поинтересовался зам.

— Я еще не закончил, — придержал я его за локоть. — А что это за комната слева по коридору? Там еще написано: Копировальная.

— Аппарат там стоит, американский — непонимающе посмотрел на меня тот. — Ксерокс. Цветной. Полгода назад купили. Десять виз собрать надо, чтобы копию на нем сделать. Он же на учете там… — и Иван Тихонович благоговейно ткнул пальцем в потолок, с которого на него взирал недовольный паук. Он явно считал хозяином помещения самого себя.

— Ключ дайте, пожалуйста! — протянул я раскрытую ладонь. — Завтра верну.

— Нельзя! — побледнел завхоз. — Статья это! Первый отдел меня в порошок сотрет!

— Ключ! — подал голос Копченый, и это оказало магическое воздействие. До этого Гриша молчал. Завхоз посмотрел в его глаза, шумно сглотнул и трясущимися руками отцепил ключ от связки.

Я был на седьмом небе. Достижения буржуйской промышленности послужит на благо родной страны и ее граждан. Правда, не всех, а только пяти. Но ведь это лишь начало!

— Гриша, — повернулся я к Копченому, который еще ничего не понимал. — дуй на остановку. Найди ларек, где делают ключи. Потом сюда. Мы с тобой займемся одним очень увлекательным и крайне прибыльным делом.

Я подошел к телефону, стоявшему на столе, поднял трубку и убедился в наличии гудка. Потом полез в карман, где полистал записную книжку. Да где же ты у меня? Вот же! На Ф! Алексеев Константин Георгиевич, несостоявшийся секретарь горкома, ноль без палочки по версии его жены, и полезнейший человек по моей собственной версии. Почему на Ф? Да потому! Я покрутил диск телефона и услышав знакомый раскатистый баритон, сказал:

— Фельдмаршал? Это Сергей, который спортсмен! Ну что, готов к великим делам? Как пионер? Отлично. Тогда дело первое. Надо в темпе вальса зарегистрировать ТОО на Карасева Владимира Александровича. Называться оно будут «Геопром». Неважно почему так называется. Он завтра с паспортом у тебя. Оплата по таксе.

Я положил трубку, сел на стул и забросил ноги на пыльный стол. А жизнь-то налаживается. Надо теперь машину купить. У нас послезавтра суббота, когда откроют авторынок. Нам срочно нужно перевести рубли в доллары! На это у нас один день.

Зима девяносто второго выдалась на редкость суровой. Морозный воздух щипал щёки, пока мы с Григорием пробирались сквозь толпу на Южнопортовом рынке. Вокруг царила атмосфера всеобщего безумия: люди толкались, орали, размахивали руками. Кто-то пытался продать старые часы, кто-то — потрепанные джинсы. Но мы пришли сюда не за этим. Наша цель была куда серьёзнее — мы хотели купить машину.

— Хлыст, глянь-ка туда, — Копченый дёрнул меня за рукав, указывая на ряд подержанных автомобилей с картонками цен на лобовом стекле. — Вроде то, что надо.

Я присмотрелся. Среди разномастных «Жигулей» и «Москвичей» выделялась симпатичная «девяносто девятая» цвета мокрый асфальт. Выглядела она почти как новая.

— Пошли глянем, — кивнул я, и мы направились к тачке.

Возле неё топтался невысокий, коренастый брюнет с пышными усами и горбатым носом. В мороз он не боялся носить кепку-аэродром, правда какой-то утепленный вариант.

— Генацвале продает, — тихо сказал Копченый, засовывая руки в куртку

— Сам бог велел такого прокидать.

Увидев нас, расплылся брюнет в широкой улыбке.

— Вах, дорогие, подходите, подходите! Машина — зверь, не машина! — заговорил он с сильным грузинским акцентом. — Меня Гиви зовут. Что, приглянулась красавица?

— Гамарджоба, Гиви, — я протянул руку — Я Сергей, это Григорий. Расскажите про машину.

— Ой, что тут рассказывать, батоно Сергей? Сами видите — красавица! Не бита, не крашена. Год всего проехала, пробег — двадцать тысяч. Мотор — зверь! Коробка — песня! Салон — как новый. Отдаю с чехлами и летними шинами. Видишь, сейчас «Снежинка» стоит!

Пока Гиви расхваливал товар, мы с Гришей внимательно осматривали машину. Я открыл капот, проверил уровень масла, осмотрел днище на предмет ржавчины, ходовую. Григорий тем временем изучал салон и багажник.

— А документы в порядке? — спросил я, захлопнув капот.

— Обижаешь, дорогой! — Гиви прижал руку к сердцу — Всё чисто, как слеза младенца! Вот, смотри, — он достал из внутреннего кармана куртки пачку бумаг.

Мы с Гришей переглянулись. Я сел за руль, грузин дал ключи. Завели мотор, послушали. Вроде ничего не стучит. Посмотрел пробег на одометре. Ну это ничего не значит — могли и скрутить. По шинам тоже не поймешь. Зимние ставят только в сезон, и то не все, а летом на тачке могли натаксовать по полной. Эх, жалко, магнита нет — проверить крылья и бампер. Хотя по зазорам вроде все чисто.

— Проехаться бы…

— Не, не, — пошел резко в отказ Гиви. — Тут жопу поднял — место потерял. Второй раз заехать на рынок — опять братве платить.

Ладно, это было понятно. Пора было переходить к главному.

— Сколько хочешь за машину, Гиви? — спросил я как можно небрежнее.

— Для вас, дорогие мои, особая цена! Сто двадцать тысяч рублей, и машина ваша!

Я присвистнул. Сумма была немаленькой.

— Скидка на накидку?

— Что?

Грузин шутки не понял.

— Слушай, Гиви, — вовремя вступил в разговор Григорий — А если мы долларами заплатим? Какой курс дашь?

Глаза продавца загорелись. 'Вай мэ, дорогой! Доллары — это другой разговор! Сам собирался их покупать после продажи тачки. Давай по девяносто рублей за доллар. По рукам?

Мы с Гришей снова переглянулись и кивнули друг другу. План начинал работать.

— Хорошо, Гиви, — сказал я — Мы согласны. Только нам нужна расписка и справка-счёт. Оплатим возле ГАИ, как снимешь с регистрации.

Дальше все прошло быстро. Мы сели в машину к Гиви, махнули на Вагоноремонтную улицу в ГАИ. Толпа перед зданием была огромная, в очереди можно было провести весь день, а то и два. Слава богу, у крыльца клубились «жучки», которые за деньги ускоряли весь процесс.

Когда грузин снял машину с учета, мы прямо у ворот, рядом с толпой сунули ему деньги. Франклины произвели на грузина неизгладимое впечатление, он начал их пересчитывать, а мы его торопили.

— Давай скорее, тачка остынет, на холодную придется заводить, — нажимал я.

— Сейчас… сейчас…

Продавец даже язык высунул от усердия, пересчитывая баксы по четвертому разу. Каждую бумажку он чуть ли не обнюхал, посмотрел водяные знаки и потер пальцем шершавый воротник президента. Рублевый хвост он уже пересчитал и положил в карман куртки.

— Тысяча сто… тысяча двести, дарагой! — возмутился Гиви. — Сто долларов нет!

— Да ладно! — удивился я. — Дай-ка пересчитаю!

— На! — протянул тот купюры. — Считай! Тут тысяча двести, а должно быть тысяча триста!

— Сто… двести, — бубнил я, — тысяча сто, тысяча двести! Прости дорогой! Ошибся! Сейчас добавлю!

— Вот видишь! — довольно подбоченился продавец. — Я четыре раза считал!

— А ну, пошел отсюда! — рыкнул Копченый на какого-то плюгавого мужичка, который даже подпрыгнул от неожиданности. Да и мы с Гиви подпрыгнули тоже. — Чего тут шкуру трешь!

Он развел руками и улыбнулся нам виновато.

— На бабки зырил, сволочь!

— Все верно, дорогой, забери, — вложил я деньги в руки продавца, который свирепо рассматривал ни в чем не повинного мужика, подозревая его во всех грехах.

— Да! — облегченно выдохнул он и поспешно спрятал баксы в карман.- Жулье вокруг одно!

На самом деле это были не баксы, а качественные ксерокопии, которые мы подготовили в НИИ заранее. В суматохе и при явном желании Гиви побыстрее заключить сделку у нас был шанс, что он не заметит подмену настоящих долларов на куклу.

— Вот еще сто, — протянул я купюру, а Гиви и ее изучил с прежним рвением. — Прости, дорогой! Бывает.

Я протянул Гиви заранее заготовленный лист бумаги.

— Теперь пиши расписку. Мол, я такой-то такой-то, паспортные данные, такого-то числа продал автомобиль ВАЗ-21099, цвет — мокрый асфальт, номер двигателя такой-то, номер кузова такой-то. Получил сто двадцать тысяч рублей. Дата, подпись, расшифровка.

Гриша тем временем корпел над каким-то бланком, который взял в ГАИ. Даже язык от натуги высунул от натуги, бедолага. Непривычен он к чистописанию, скорее к гире и штанге.

Гиви быстро накарябал документ своим размашистым почерком. Я взял паспорт грузина. Господин Бетишвили. Прописка в Гори. Иностранный гражданин по нынешним временам. Пойдет.

— Вот, готово! — Гиви расписался в договоре, а потом протянул нам документы и ключи. — Теперь машина ваша! Владейте на здоровье!

Мы пожали друг другу руки. Гиви, довольный сделкой, похлопал нас по плечам.

— Ну что, обмоем? — предложил он. — Тут рядом чебуречная есть, отличная! Я угощаю!

Мы вежливо отказались, сославшись на дела. Гиви ещё раз поздравил нас с покупкой и, насвистывая что-то себе под нос, скрылся в толпе.

Мы с Григорием посмотрели друг на друга и рассмеялись. Не верилось, что всё прошло так гладко.

— Ну что, Хлыст, по коньячку? — предложил Копченый. — Это обмыть надо! За сотку баксов тачку купить! Ну ты и шустер! Как ты так быстро пачку на куклу подменил. Я даже заметить ничего не успел.

— Поиграй в карты с мое, — усмехнулся я. — Знаешь, какая ловкость рук появляется! Давай сразу номера поставим.

— Я в Лобне прописан. Там очередь в ГАИ на год!

— За бабки все решаемо, Гриш! — я прихватил товарища за рукав — Ты же понимаешь, что тачку оформляем на тебя, грузин вломится в ментовку с заявой, как поймет, что доллары паленые.

— Как вломится, так и выломится, — пожал плечами Копченый. — Свидетелей нет, его слово против моего. В расписке рубли. Да и не пойдет генацвале к ментам, у него же валюта на руках. Он к братве пойдет. И вот тут нам стрелку и назначат.

— Так это же хорошо! Будем нарабатывать авторитет. Ладно, поехали домой, надо по-быстрому номера ставить, а то на каждом углу с транзитками тормозить будут. А еще к нотариусу нужно попасть. Нам же доверенности на тачку на всех оформлять.

Наше появление в Лобне вызвало легкий фурор. Димон, которому завтра было заступать на смену в Склифе, с лицом восторженного идиота кружил по всему городу и бибикал телкам. И знакомым, и незнакомым. Судя по выражению лиц, знакомые хотели прыгнуть к нам в машину прямо через закрытое стекло, а незнакомые мечтали сделать то же самое, и уже потом познакомиться. Я восторг Димона разделял только частично, потому как уже пару раз чувствовал на себе долгий изучающий взгляд. И каждый раз те люди, которые на меня смотрели, встретившись со мной взглядом, и не думали отворачиваться. Ну что же… Ждемс-с.

Здание горкома все еще стояло пустым, и Фельдмаршал, который своим величественным видом вводил непривычный народ в шок и трепет, ждал нас в кабинете. Китаец даже заробел. Он никогда не касался власти и людей, что терлись при ней. А Константин Георгиевич, который вновь обрел смысл в жизни, уже, видимо, пару дней не бухал, отчего выглядел весьма представительно. Лишь слегка, самую малость набрякшие мешки под глазами говорили понимающему человеку, что он прошел очень тяжелый период в жизни. А может, у него просто коньяк закончился…

— Вот все документы, — придвинул папку бывший ответственный работник. — Кого директором назначим?

Проклятье! — об этом я и не подумал. — Никого из нас нельзя. Это полная херня, если директорами станут уличные же пацаны, шпана. А тут надо по кабинетам ходить и с людьми общаться. И непременно в галстуке и с портфелем. Иначе никак. А у нас на пятерых один галстук, и то я могу сильно преувеличивать.

— Себя пишите, — небрежно бросил я. — Вы для этой работы как нельзя лучше подходите.

— Я? — то ли испугался, то ли обрадовался Константин Георгиевич. — А что делать-то нужно?

— Сохранять серьезный вид — уверил я его, — говорить много умных непонятных слов и заходить в нужные кабинеты, чтобы получать нужные подписи. Иногда за них заносить денег.

— Я в криминал не полезу, — дал заднюю инструктор горкома. Даже взбледнул слегка.

— Вам и не придется, — успокоил его я. — Вы станете, так сказать, солнечной стороной Луны. И получать будете в твердой, свободно конвертируемой валюте, что в самое ближайшее время станет невероятно актуально. Сто пятьдесят долларов в месяц для начала вас устроит?

Горкомовец заторможено кивнул. Давно себя мужиком не чувствовал.

— Согласен!

Нарисованная мной картина вернула ему почву под ногами, которую он потерял вместе с партией.

— Если солнечная сторона… и в валюте… я согласен.

— Тогда, как только будут готовы документы, — продолжил я и сунул ему бумажку с адресом, — едете в этот ХренпромНИИ, находите зама по хозчасти и решаете вопрос по помещению. Весь цокольный этаж второго корпуса. Тот, что на лес смотрит. Договор аренды на десять лет. Рубль — квадратный метр. Серьезные санкции за разрыв договора со стороны НИИ. Доступно излагаю?

— Более чем.

— И плюс нужно найти три съемные квартиры неподалеку. Двушки, обязательно с телефоном. Вопросы?

— Никаких, — возбудился не на шутку наш новый директор. — Все сделаю в лучшем виде, Сергей… э-э-э…

— Дмитриевич, — любезно подсказал я. — Сергей Дмитриевич Хлыстов. Я ни в каких документах не расписываюсь, и в ваших разговорах не фигурирую. Меня вообще не существует. Это в ваших же интересах. Потому что я как раз темная сторона Луны.

— Зачем нам этот фофан? — скривился Димон, когда мы снова сели в машину. — Да еще и баксах ему платить. У нас, Серый, что, лишние деньги появились?

— Ты не понимаешь, Димон, — сказал я. — Братва побегает, постреляет еще лет пять, а потом серьезные дяди отправят ее туда, где ей и место. То есть на кладбище. Авторитетная братва ляжет на Ваганьковском, а босяки попроще — хоть вот на нашем Краснополянском. Но конец один, понимаешь? Эта херня не продлится долго, а нам нужен легальный бизнес, который обеспечит нашу безбедную старость. Крестного отца помнишь?

— А… ну да, — вкурил Димон, резко выкручивая руль. Никак не наиграется, мальчишка. — Так то логично. Я тоже не особо верю, что разбойники вроде Хмурого смогут долго банковать. Он же вообще отбитый на всю башку. Люди говорят, на кокс подсел.

— На кокс? — удивился я. — Так он наркоша что-ли?

— Да вроде нет, — пожал плечами Китаец. — Кокс, он же безобидный., а когда бабу под ним дрючишь…

— Останови, — сказал я. Димон удивился, но послушно прижался к обочине, не глуша мотор.

— Выйдем, — добавил я, а когда Димон непонимающе уставился на меня, резким ударом в челюсть опрокинул его на снег.

— Еще раз эту дрянь попробуешь, пиздец тебе, Димон, — торжественно пообещал я. — Отвечаю! Ни хрена это не безобидная штука. Перескочешь на герыч, и не заметишь даже. Всосал, придурок?

— Да я разок только, — Димон отвел глаза в сторону. — Обещаю, Серый, я уже завязал с этим.

— Ко мне рули, — хлопнул я дверью.

Поехали, но не доехали. Впереди замаячил пост ГАИ.

Мент в тулупе лениво махнул полосатой палкой, приказывая остановиться. И тут меня как обухом по голове — пистолет! Сука, совсем забыл про ТТ, который лежал у меня в кармане пуховика. Если найдут — пиздец котенку, лет пять строгача как с куста.

— Вот блядь, — выругался я сквозь зубы. — Братва у меня при себе ствол!

— Хуй ли ты его тащил⁈ — испугался Китаец

— Кидай под сидение, — тихо произнес Копченый. — Под пассажирское.

Сердце колотилось как бешеное. Пока сразу два мусора неспешно подходили к машине с двух сторон, я незаметно вытащил пистолет и сунул его под сиденье.

— Тащил потому, что продавец тачки мог быть не один. И тоже с пушкой.

— Документики, пожалуйста, — гаишник склонился к окну, обдавая салон запахом дешевого одеколона и старого перегара. — А почему на транзитах катаетесь, граждане?

В голосе мента звучала плохо скрываемая надежда на хороший улов.

Копченый передал права и техпаспорт. Потом еще и договор купли-продажи. Мент внимательно изучил бумаги, поправил портупею.

— Сегодня только купили, — солидно произнес Гриша. — Едем ставить на учет.

Гаишник с сомнением посмотрел на договор, потом снова на нас — Так, выходим из машины. Все.

Мы переглянулись. Делать нечего, пришлось выбираться на мороз.

— Станьте вон там, руки на тачку, — скомандовал гаишник. — Сейчас проведем личный досмотр.

Я почувствовал, как по спине потекла струйка холодного пота. Если найдут пистолет — хана. Но вроде засунул его хорошо, не должны обнаружить…

Гаишник начал с Китайца, тщательно обшаривая его карманы. Потом перешел к Копченому. Я стоял последним, и каждая секунда казалась вечностью.

Его руки шарили по моей куртке, залезли во внутренний карман. Пусто. Я едва сдержал вздох облегчения.

— Чисто, — буркнул гаишник. Второй заглянул в салон, принюхался — А теперь откройте багажник.

Я похолодел. Если они решат обыскать тачку…

Гриша спокойно открыл багажник. Мент заглянул внутрь, пошарил среди инструментов и запаски. Потом посмотрел на физиономию Копченого.

— Что, повоевал парень? В Афгане?

— Ага, за речкой два года.

— Поцеловала тебя старуха.

— Какая старуха⁈

— Известно какая. С косой. Долго проживешь. Ладно, езжайте, — гаец отдал документы. — Но чтоб в течение пяти дней сняли транзиты. Иначе в следующий раз оформлю протокол, а машину на штрафстоянку.

Мы закивали, как китайские болванчики. Гаишник отдал мне документы, и мы поспешно забрались в машину.

Только когда пост ДПС скрылся из виду, я позволил себе расслабиться.

— Ну ты даешь, Хлыст! — присвистнул Китаец — Я думал, сердце из груди выпрыгнет.

— Привыкай. На стрелках еще страшнее.

У подъезда родной халупы меня ждал сюрприз. Санек Троллейбус, замерзший насмерть, танцевал вокруг спортивной сумки со своим барахлом какой-то экзотический танец. Совсем околел, бедолага. Я полюбовался полминуты этим забавным зрелищем, но сжалился над товарищем. Мороз же на улице.

— Хлыст! — раскинул руки замерзший Троллейбус, радостно сверкая из-за толстых окуляров. — Ты дома вообще не живешь? У тебя там крыса какая-то обитает. Не пустила в коридор даже.

— Это Зойка, — успокоил я его. — Нормальная она баба, просто ПМС у нее. И вообще, ты себя в зеркале видел? Я бы тебя тоже не пустил. Знакомься с братвой.

Я представил Китайца и Копченого. Парни пожали руки.

— Так, сейчас ко мне пойдем, согреешься. Димон, дуй в Москву на электричке. Надо золото пристроить. Меньше чем по 75 не отдавай, цены выросли.

— Золото? — жадно посмотрел на нас Троллейбус. — А какое?

— Слиток, — ответил я.

Бродяга тяжело вздохнул.

— Давайте отойдем.

Мы сели в машину.

— В червонцы перебивать нужно, — пояснил Троллейбус. — Берешь золото, если низкая проба, проводишь простейший аффинаж, делаешь штемпель Николашки. Царские червонцы в любой скупке берут по цене металла. И барыги многие его любят. Золото, оно и в Африке золото. И ты вроде бы как законопослушный, но малость обедневший коллекционер. А это ненаказуемо.

— А чего не в советского Сеятеля? — удивился я.

— А это, мой друг, — снисходительно ответил Троллейбус, — уже фальшивомонетничество. Если примут с Николаем — это подделка культурных ценностей. Там три года по статье, но почти всегда отпускают на условку. А если Сеятель… это сразу десятка или типа того.

— Я ни хуя не понял, — признался Китаец. — Если мы вот этот слиток и так барыгам можем сдать по цене золота. — Димон достал нашу московскую добычу и показал Троллейбусу. Тот взял брусок, взвесил его в руке и посмотрел клеймо.

— … то зачем нам николаевские монеты?

— Затем, что Уголовный кодекс надо чтить! — важно поднял палец Санек. — Ну или хотя бы стараться это делать. Слиток продавать — это статья о незаконном обороте драгметаллов. Тебе пятерик впаяют, если поймают. Но весь цимес схемы — это скупать золотой песок у черных старателей. Скажем, грамм сейчас на рынке по 75 рублей. А ты берешь у них по двадцать.

— А они отдадут? — усомнился Копченый — Не дураки же, цены знают.

— А куда им деваться? Не в сберкассу же нести.

— Есть у меня один знакомый вахтовик, — задумался я. — Свяжусь. Погоди-ка… А напомни, за что ты чалился на зоне? Ты во всем этом шаришь, что ли?

— Я в этом не просто шарю! Я за это сел! — гордо уверил меня Троллейбус. — Я, между прочим, ювелир. Причем, подающий надежды! Вам, шпане уличной, не чета! Просто однажды я жутко задолбался чинить замки на дешманских сережках…