Бригадир

Глава 18

Братва все-таки проявилась, и довольно серьезная. Не троицкие спортсмены-босяки, а мощная группировка, державшая юг Подмосковья. И люди пришли авторитетные и непростые, ничуть не похожие на тупых качков. Назвались, вежливо поздоровались. Пришедшие к нам в гости спортом никогда не занимались, а если и занимались, то исключительно на свежем воздухе и с пилой. И каково же было их удивление, когда они прочитали вывеску, познакомились с новым директором и со мной. Я объяснил им популярно, что они крышевали Исток, а тут ТОО Геопром, который к почившему в бозе Истоку никакого отношения не имеет. И крышу навесить этому ТОО никак не получится, потому что она у него уже имеется. Все эти непривычные вводные слегка выбили из колеи уважаемых людей, и они удалились для консультаций с коллегами. Да, они улетели, но обещали вернуться, как Карлсон. А жизнь тем временем продолжалась…

— Босс, — бывший комсомолец Пашка, хоть и был чуть постарше меня сегодняшнего, сразу взял дистанцию в отношениях. В его комсомольско-барыжных глазах читался страх вперемешку с уважением. Он совершенно точно не был идиотом, регулярно смотрел «600 секунд», а логическую связь между вручением расписного самовара Лисицину и отсутствием у него же двух зубов просек моментально.

— Босс! — продолжил Пашка, когда я вышел из задумчивости и повернул к нему голову. — Замы уволены, печати изъяты, главбух еще упирается. И даже милицию повторно вызвала.

— А чего ты ее не выставил? — удивился я, крикнул в открытую дверь кабинета Лисицина. — Валя! Сделай мне кофе. С молоком.

— Сей секунд, Сергей Дмитриевич, — отозвалась из приемной секретарша экс-директора.

— Так главный бухгалтер же должен сдать дела. По описи, — Пашка вытер платком потное лицо. — Иначе потом проблемы могут быть.

— Ну, с этой вы сами, — поморщился я. Воевать с женщинами? Фу… — Напусти на нее нашу доярку. Эльвиру… как ее там?

— Николаевну.

— Ага, ее. Она справится.

— Уже, — кивнул Пашка, озарив кабинет отблесками не по возрасту ранней лысины. — Она просто невероятна. В бухгалтерии никто даже пикнуть не смеет. Все головы склонили и работают.

— Как у нее с компьютером? — поинтересовался я, уже зная ответ.

— Никак, — развел руками Пашка, разглядывая зашедшую секретаршу. А там было на что посмотреть. Ноги от ушей, крашеная блондинка, сиськи в узкой белой блузке, оттопыренная задница в черной юбке-карандаше. Вдобавок такие пухлые губы, что так и хочется вспомнить Мерлин Монро с ее песней «а вона би лав бай ю…».

— И если честно, с бухучетом у нее тоже никак, — продолжил Пашка. — Она всю жизнь два счета вела. То есть заполняла вручную два журнала-ордера. Но тетка бесценная, и яйца у нее такие, что любому мужику впору. Тут пару часов назад снова милиция приезжала, так она с ними так поговорила, что они только документы посмотрели, извинились и уехали.

— Тогда пусть занимается общим руководством, — тяжело вздохнул я. Обрастаем людишками, каждому из которых придется давать работу по уму и по способностям. А они, между прочим, регулярно денег просят.

— Что у нас с бабками? — задал я самый животрепещущий вопрос.

— С деньгами у нас все нездорово, — поморщился Пашка. — Дебиторская задолженность огромная. И частично ее можно признать безнадежной. Я нашел массу крайне сомнительных сделок. Этим вопросом уже Николай Дмитриевич занимается. Дал ему распечатку движений по счетам за последние полгода — пусть пробьют контрагентов. Сдается мне, это фирмы Лисицина. Или Тарасова.

— А на счетах сколько?

— Больше сорока миллионов.

Тут я тихо ахнул.

— Но все законтрактовано, надо покупать доллары для оплаты поставок. Очень муторное валютное законодательство — половина бухгалтерии занимается оформлением документов под эти банковские проводки.

— Мне тоже справку подготовь с цифрами, — сказал я Пашке. — Но без зауми всякой. Слева — нам должны, справа — мы должны. Внизу итог. Понял?

Тот кивнул и исчез.

— Сергей Дмитриевич, можно? — заглянул в кабинет зам по безопасности.

— Проходите, — махнул я рукой, отмечая, что вкалываю, как раб на галерах, уже который день. Люди в моем кабинете менялись как в калейдоскопе и, честно говоря, это даже было неплохо. Непривычно только.

— Охрану на складах поменял, сейчас будем проводить инвентаризацию, — доложил он. — Комиссия уже собрана. Я, наш главный бухгалтер и завскладом. Эльвира Николаевна — председатель, все как положено.

— Она справится? — позволил я себе легкое сомнение.

— Она? — поразился бывший особист. — Вы просто слабо представляете масштабы хищений на пищевых производствах, Сергей Дмитриевич. И схемы, которые там проходят. Вот, помнится, в Воронеже громкое дело было. На сырном производстве возникали излишки в размере десяти процентов и реализовывались в гастрономах за наличку. Раз сто проводили проверку, но ничего найти так и не смогли. Левого сырья так и не обнаружили, а машины с неучтенным товаром продолжали уходить на точки. Директора миллионерами стали. Задолго до Тарасова.

— И что там было? — заинтересовался я.

— Максимально строго ГОСТ соблюдали, — развел руками особист. — Выдерживали жирность продукта по нижней грани норматива.

— И что? — непонимающе посмотрел я на него.

— А то! — назидательно ответил Николай Дмитриевич. — До этого дела считалось, что соблюсти технологию с такой точностью технически невозможно. Потому-то ГОСТ и давал широкий диапазон. Так что технолог и начальник цеха должны были получить Ленинскую премию, а получили восемь лет общего режима. И это еще повезло, что они многодетными оказались.

— Так что Эльвира Николаевна… — задумчиво сказал я.

— Собаку на этом съела, — поддержал меня зам. — Пищевка — это вам не факсы и компьютеры в коробках считать. Там думать надо. Я, Сергей Дмитриевич, хотел несколько бывших сослуживцев привлечь. Чувствую я, работы будет выше крыши.

— Я не против, — сжал я руками голову. — Но дай сначала на ноги встать. Мы пока что сами не понимаем, что взяли. Даже кассу пересчитать не успели.

— Я понимаю, — кивнул наш особист. — Я вернусь с этим вопросом через пару недель.

А ведь он прав! — размышлял я. — Все крупные финансовые группы создавали свои службы безопасности. Все до одной! Кое у кого и вовсе частные армии были. И разведка работала не хуже, чем у родного государства. И прослушку ставили, и наружное наблюдение вели, и экономический блок работал — ловили нечистых на руку продаванов и закупщиков. Ведь у постсоветского человека совсем иной менталитет, чем у того же японца. Наш человек не ворует, он просто компенсирует себе недополученную зарплату. И выбить это не получится никогда. И ведь угрызений совести ни у кого нет. Крадут у человека, которому жмут руку, и хоть бы что-то в груди шелохнулось. А с другой стороны… А почему бы у такого, как я и не украсть? Разве я заработал это все? Еще как заработал. Жизнью рискнул и продолжаю рисковать — история с Истоком еще не закончена. Так что службе безопасности быть, но чуть позже.

Наконец-то долгожданная передышка! Я достал ключи, которые изъяли у Лисицына и подошел к сейфу. Второй день недосуг было залезть туда. Как выяснилось, зря!

— Ешкин кот! — я подбежал к входной двери и закрыл ее на два оборота ключа. Не приведи бог, зайдет кто. Да сколько же здесь?

На столе лежали пачки долларов и немецких марок, аккуратно перевязанные черными резинками. Вот где эта тварь свою заначку хранила! Двадцать две тысячи долларов и шестнадцать тысяч марок. Неплохо он тут косил. Неудивительно, что увольняться не хотел. Неужели понимал, что корабль ко дну идет, и тащил все, до чего мог дотянуться? Похоже на то…

— Да что же это! — повторял я, не веря своим глазам. Руки сами полезли пересчитывать купюры по второму кругу — Да мы же теперь ого-го! Хотя… а что ого-го? Мы еще не знаем, как тут дела обстоят. Может, тут долги одни. Или это не мои теперь долги? Это Истока долги. Игра в вершки и корешки! — я нервно хохотнул.

И впрямь, как в детской сказке. Мы забираем себе все, что представляет хоть малейшую ценность, а остальное оставляем на высосанной, словно говяжий мосол фирме…

— Кому я должен, всем прощаю! — гнусаво пропел я и поднялся с кресла. В дверь требовательно постучали, а бабки сразу убрал и пошел открывать.

— Серый, здоров! — на меня смотрел осунувшийся Штырь, собственной персоной, который опирался на палочку, словно воин, раненый на Колчаковских фронтах. За его спиной улыбались во весь рот остальные участники нашей концессии, которые и привезли его из Лобни.

— А четко у тебя тут все! Телек, кожаный диван, картины на стенах, — Пахом принялся разглядывать все.

— Заходите, пацаны! — раскрыл я руки, обнялся со Штырем. — Оклемался, братан! Валя! Я там холодильник видел — принеси нам, что покрепче.

— А чё? — удивленно посмотрел на меня Штырь. — У нас уже и секретарша есть⁈

Бригада расселась за стол для совещаний, частью на диван. Как только даже не вошла, а вплыла Валя, все стали поедать ее глазами. Та сильно покраснела, но справилась с собой. Девушка быстро расставила рюмки, поставила на стол бутылку Столичной, которая, правда была ополовинена. А неплохо тут жил Лисицин. Совсем неплохо.

— Ты ей уже вдул? — Штырь дождался, когда Валя выйдет, разлил водку. — Ну, за здоровье!

Мы выпили, а закусить-то нечем. Недоработка.

— Нет. Я ее уволю.

Все в удивлении на меня уставились.

— Эту богиню⁈ — Карась недоуменно покачал головой.

— Это богиня лежит под совсем другими богами и стучит им, небось, так, как не стучит самый ушлый дятел. Нет, поймите, парни, трахать свою секретаршу, это даже не похоть и не измена жене — это просто часть рабочего процесса. Нечто из разряда коммерческой гигиены.

— Из чего? — не допер Копченый.

— Не трахаешь ты — трахает кто-то другой, — пояснил я. — И этому другому она все сливает. Усек? Так что мы обязательно наймем девок на телефон и прочее, но с улицы. Кстати, на, Троллейбус, возьми.

Я протянул парню бумажку с объявлением. Там было написано: «Крупной коммерческой структуре требуются секретари-референты со знанием английского языка, модельной внешности. Оплата работы в американских долларах, регулярные зарубежные поездки. Собеседования пройдут 10 февраля в 10 часов по адресу…»

— Заедь в редакцию газеты Московский комсомолец и дай эту рекламу.

Ну да. Я собирался устроить кастинг и взять на работу самых красивых девушек Москвы. Теперь могу себе это позволить. Брать надо с запасом — девчата быстро вымываются из коллектива. Декреты, иностранные женихи…

— И все это за неделю, что я с дыркой в ноге провалялся? — Штырь продолжал разглядывать кабинет. А если на месячишко уеду на Волгу порыбачить, вы ГУМ отожмете?

И Пахом рассмеялся собственной шутке. Пацаны поддержали. ГУМ! Вот сказал тоже! Кто ж его отдаст?

— Гум будет чуть позже, — на полном серьезе сказал я. — Если захочешь, директором станешь. Кабинет с видом на Кремль, все дела… Хотя нет, давай лучше Копченый. Он представительный.

Пока пацаны катались от смеха, представляя себе Копченого в качестве директора ГУМа, нам принесли закуску! Колбаску, сырок, мелко порезанные помидоры и огурцы. А Валя-то не так плоха. Может, перевербовать ее? На темную сторону…

— Ну, на ГУМ, конечно, не хватит, — сказал я, дождавшись, когда секретарша выйдет и плотно закроет дверь, но первое время голодная смерть нам точно не грозит.

Я начал выкладывать на стол пачки баксов и марок.

— Это… бля… что? — выдавил из себя Карась, который пришел в себя первым.

— Первая серьезная добыча, парни, — сказал я. — Порвем на всех по-братски. А тебе, Пахом, косарь зелени сверху! За боевое ранение!

— Да… ёб… — данное выражение в различных вариациях прозвучало раз двадцать.

— Тачку куплю! — облизал пересохшие губы Китаец. — Сотую Ауди… селедку…

— А я начну с новых Ливайсов, — хохотнул Штырь, который пришел в брюках со стрелками. — Заживем, пацаны.

— Отсюда я часть заберу, — я отсчитал половину. — Придется в общак занести. Иначе спросят с нас так, что в галошах до пенсии ходить будем. И свой общак надо собирать. Пригодится. Деньги прогулять — ума много не надо. Не всегда такой фарт переть будет. И вы не думайте, что мы в пустоте работаем. Круги по воде уже пошли. Важная встреча не за горами.

— Купил Ауди, называется…, — уныло сказал Димон. — Ну тогда хоть девятку с длинным крылом…

— Чё делать надо, Серый? — преданно смотрели на меня парни, сжав в кулаке купюры с американским президентом. Целое состояние для нищих пацанов.

— Вопрос по Лобне надо решать, — ответил я.

— Серый! — вежливо прокашлялся Китаец. — Я, может быть, малость выделываюсь сейчас, но зачем нам теперь лезть в это говно?

— Во-во! — поддержал его Карась. — Мы в Москве закогтились, братан. Тут бабки все и все замутки. Зачем нам снова уходить туда, откуда только что сбежали?

— Нам тайная база нужна, — начал я загибать пальцы. — Такая, где нас никто не достанет. Нам мусора нужны прикормленные, суд, нотариусы и даже председатель нашего сраного исполкома. Они все должны у нас с руки есть. И пехоту мы там набирать будем. Из тех, кого знаем со школы еще. Лобня, Димон, должна стать нашим удельным княжеством, и желательно вместе с округой. А если Шарик прикрутим, то вообще в космос улетим.

— Какой шарик надо прикрутить? — пацаны совершенно запутались. — И к чему его надо прикрутить, чтобы в космос улететь? И зачем нам туда лететь? Мы чё, бля, космонавты?

— Аэропорт Шереметьево, — терпеливо пояснил я. — Он у нас, считай, через забор стоит. Там склады, таможни, чего только нет. Все сладкое, прямо леденец. И поймите, нас скоро авторитетные люди на серьезный разговор позовут. Денег захотят. А в Истоке… Тут не все так просто. Есть большие долги. Так что Лобня нам нужна обязательно. И дальше надо брать под себя квадрат: Зеленоград — Лобня — Долгопрудный — Химки. Аэропорт прямо в середине стоит. Пока этого никто не понимает, но если получится, пацаны, то даже московские темы отдохнут.

— Слушай, Серый! — Карась промокнул внезапно вспотевший лоб. — Ты бы придержал коней, братан. Чёт не поспеваю я за тобой… Мы только недавно радовались, как ловко барыгу на гопстоп взяли, а сейчас уже аэропорты делим.

— Да! — посмотрели на меня парни с легким осуждением. — Давай тут порядок наведем сначала. Тебя, Серый, чего-то понесло…

— Ладно, — махнул я рукой. — Потом поймете. По Вахидову работаете без остановки. Это даже не обсуждается. Но если решите купить тачки, то без деталей — мол, при делах стали в Москве, поднялись. К вам потянутся люди. Через месяц каждый из вас по два человека приводит. Они под вами ходить будут. Со мной им даже видеться не обязательно, и даже знать им про меня пока не нужно. И все контакты со мной только через одного из вас. Но за их косяки отвечаете головой вы. Так что выбирайте тщательно. Поняли?

— Поняли, — кивнули пацаны. — Это мы вроде капо становимся?

— Да вот прямо ими, — кивнул я. — Вы капитаны своих бригад. Вы за своих людей отвечаете, вы же их исполнить должны будете, если ошибетесь. Это самое трудное в нашем деле.

— В смысле исполнить? — не поняли пацаны. — Грохнуть, что ли?

— Грохнуть, — кивнул я. — Ваши люди, и проблемы тоже ваши.

— Жестко, — почесал затылок Штырь. — Но так-то да, резонно. Если стукача пропустим или крысу… Наш косяк. Все по понятиям.

— Сергей Дмитриевич! — в дверь постучала перепуганная насмерть секретарша. — Звонок… из Лондона… Я переключу на вас?

— Давай! — кивнул я и поднял трубку.

— Это Тарасов! — услышал я нервный голос на том конце. — С кем я говорю? Где Лисицын? Что тут вообще происходит?

— Меня зовут Сергей Дмитриевич, — вежливо представился я. — А вы, собственно, кто будете и куда звоните?

— Я Тарасов! — завизжал человек в трубке так, что каждое слово отчетливо было слышно на весь кабинет. — И я звоню в Исток! В свою собственную компанию! Лисицына срочно мне дайте!

— Нет тут никакого Истока, — спокойно ответил я. — И Лисицына тоже нет. И тебя тут больше нет и не будет. Если хочешь, приезжай, побазарим за жизнь. Умеешь за жизнь? Чего молчишь? Не умеешь! Тогда сиди в своем Лондоне дальше и не отсвечивай. Тут твоего больше ничего нет, кроме долгов.

Я положил трубку.

— Ну, чего смотрим? — спросил я у пацанов, которые пялились на меня, как на Ленина в мавзолее.

Неудивительно. Я же только что послал лесом самого знаменитого бизнесмена времен заката Союза. Судя по выражению лиц, им просто было интересно, поразит меня молния с небес или не поразит. Нет, не поразила.

— Да не, нормально все! — поднял перед собой ладони Копченый. — Я пойду еще малость накачу на сон грядущий. А то на трезвую голову не поверю, что скоро стану директором ГУМа. У меня… сука… и галстука подходящего нет.

— Санек, задержись!

Когда братва начала выходить из кабинета, я тормознул Троллейбуса. Все к этому отнеслись с пониманием, и никто не посмотрел на меня, как фашисты на Мюллера, когда он попросил Штирлица остаться. Ну надо человеку поговорить с ближником тет-а-тет — значит, надо.

— Вот! — Троллейбус выложил на стол тощую стопку долларов. — Я слитки и цепи перебил в червонцы, в скупку сдал и в баксы перевел. Тут косарь.

Я отсчитал двести пятьдесят долларов и подвинул к нему. Половина чистой прибыли. Троллейбус кивнул головой и сунул деньги в карман.

— Тут такое дело… — он замялся, не зная, как сформулировать сходу. — С золотом тема далекая, черные копатели шлих летом моют, когда на Колыме и в Магадане реки вскроются. Только осенью, дай бог, сюда дойдут партии…

— Давай я тебя к делу приставлю, — сказал я.

— Стрельба, Хлыст, это не мое, — поморщился Троллейбус. — я не разбойник, как вы. И вообще, я в приличной семье рос и музыкальную школу закончил. Я к умственной работе склонность питаю. Есть что-то для меня? Может, с компьютерами…

— Компьютеры — это тема, — кивнул я. — Но ими есть тут кому заниматься. А вот металл…

— Какой металл? — вскинулся Троллейбус.

— Да любой металл! — сказал я. — Тарасов придумал хитрую схему. Он скупает задешево цветмет. Гонит его вагонами в Китай. Там продает, покупает всякие тряпки и контейнерами морем тащит в Европу. Там продает, и на валюту закупается компьютерами, электроникой, везет все это сюда. Берет три цены, чтобы отбить падающий к доллару рубль. Сечешь?

— Треугольная торговля, — хмыкнул Троллейбус. — Прямо как у Британцев в 18-м веке. Оружие и бухло — рабы — хлопок и кофе… Наценка 500 процентов.

— Ага, — кивнул я, — такая же тема. Но с металлом все очень мутно, закупки надо плотно пасти. Чую самое воровство — это там. Я бы это направление выделил отдельно и всех людей, которые им занимаются, отправил в офис в НИИ на Рублевку. Нечего им тут торчать.

— Логично, — сказал Троллейбус. — Все будет на виду. Ты меня туда главным хочешь?

— Да. И решать надо прямо сейчас. Сам их всех и перевезешь.

Санек задумался, повертел в пальцах пустую рюмку со стола.

— Давай, соглашайся, — надавил я. — Мне больше некого на это поставить. Фельдмаршал привел в Геопром своих людей, надо их уравновесить. Иначе забронзовеют быстро и подвинут нас нахер. Найти новую крышу — не так уж и сложно. Голодных сейчас полно.

— Да вся страна! — кивнул Санек.

— Точняк. Ну так что?

— Могу из Питера позвать кое-кого? — Троллейбус внимательно на меня посмотрел — За надежность ручаюсь.

— Не торопись ручаться, — покачал головой я. — Большие деньги быстро портят людей. Но позвать можешь. И даже оплатим перелет самолетом, чтобы побыстрее в работу включились. Иди в кабинет Пашки, звони оттуда. Чтобы левые уши не грели.

— С Китаем, Серый, тема неплохая, — сказал Троллейбус в дверях. — Но надо пощупать порты Таллина, Риги и Вентспилса. Бабок меньше, но путь куда короче. Контейнер с китайским барахлом месяца два ехать в Европу будет. А туда мы фурами металл погоним. Оборачиваемость денег мгновенная.

— Занимайся, — кивнул я. — Одно другому не мешает. Открывай сеть точек по скупке металлолома. Иди в областные цветметы и перекупай людей. Они там сейчас последний хер без соли доедают.

Я подумал и добавил.

— Или вообще выкупай металл прямо у приемщиков. А точки открывай прямо через забор и цену выше ставь.

— Денег где на закупку возьмем? — напряженно посмотрел на меня Троллейбус.

— Отсюда сначала дадим, — поморщился я. — Завязывайся с коммерсами из Шпротланда. Предлагай скидки. Пусть прямо сюда с баксами едут. В порты потом полезем. Сначала нужно работу наладить.