Бригадир

Глава 23

Мы неслись по МКАД, пытаясь обогнать ветер. Именинник Карась подарил сам себе на день рождения новую девятку красного цвета, и едва обкатав, решил дать ей под хвост. Машина, в которой сидело пять не самых маленьких пацанов, ход набирала медленно. Но понимал здесь это только я. Глаза парней горели восторгом и неземным счастьем. У Карася особенно. Он до сих пор не мог забыть взгляд девушки из своего двора, которая не стала ждать его из армии, презрительно фыркнув. Зачем ей работяга с ПТУ за плечами? Она себе получше найдет. Ну и нашла. Ее муж окончил техникум. Карась в тот день небрежно кивнул ей, словно припоминая, кто это такая вообще, и прошел к родителям. Те и вовсе от счастья не знали куда деваться. Сынок-то в люди выбился! В самой Москве, на фирме работает!

Мы скоро поедем в ресторан, а пока Карась выжимал из своей ласточки все, на что она была способна. И ласточка старалась как могла. Натужно пыхтя слабосильным мотором, она дотолкала стрелку до 150 и на этом месте застыла.

— Тормози! — крикнул Димон, который увидел непонятное шевеление на обочине. Оттуда, сияя, как новый рупь, выскочил гаишник, который тряс приспособлением, выданным ему государством для отъема денег у населения. Цифра на табло намекала ему на сытую неделю как минимум.

— Нарушаем, товарищ водитель! — пузатый блюститель общественной безопасности на дорогах выглядел таким счастливым, как будто день рождения был у него самого.

— Нарушаем! — весело крикнул Карась. — Днюха у меня сегодня, командир! На! Порадуйся!

И он протянул сержанту сто баксов, отчего тот превратился в соляной столп. Деньги для 92 года были космические.

— На этом участке еще посты есть? — спросил Вовка, а гаишник попытался что-то невнятное промычать, но так и не смог. Он просто отрицательно помотал головой.

— Тогда я тут покатаюсь немного, — спокойно ответил Карась. — Ты меня больше не тормози.

— Хорошей дороги! — козырнул гаишник, который вновь обрел дар речи. Он так и стоял, не отнимая руку от фуражки, пока мы не скрылись из поля его зрения. Сотка баксов была зажата в его сведенных судорогой пальцах.

Через пару часов, когда большие мальчики уже наигрались досыта и разбрелись по домам, я поехал за Ленкой. Сегодня у нас не свидание. Сегодня мы выходим в люди как пара. Я представлю ее пацанам, а они признают ее своей. У них-то самих ни ума, ни фантазии, и в кабак они возьмут собственных секретарш, потому как женщин качеством выше пока не встретили. Шмары из бань и телки с лобненской дискотеки им и в подметки не годятся. И, насколько я слышал, каждый из них неплохо вложился в гардероб своей дамы, чтобы не ударить в грязь лицом. Принцип «смотри страна, кого имею» еще никто не отменял.

Ресторан «Прага» все еще удивлял. Роскошные залы в имперском стиле, мрамор лестницы и лепнина. Так представляли себе настоящую красоту в пятидесятых. И здесь на самом деле было очень красиво. Прагу не успели изуродовать безумной реконструкцией середины девяностых, а потому остатки блеклого шика еще сохранялись. Ее знаменитая кухня пока жила, и там работали люди, придумавшие «Птичье молоко» и торт, носивший имя этого заведения. Несмотря на ощущавшееся начало конца, тут было помпезно и дорого, ровно так, как и нужно бывшим босякам, срубившим свое первое большое бабло. Деньги легко пришли, и легко же уйдут, и никто из сидевших за столом парней не вспоминал, что за возможность красиво спустить годовой бюджет средней семьи мы совсем недавно рисковали свободой и жизнью. Об этом сейчас никто не думал, кроме меня. Хотя… если бы мне исполнилось двадцать шесть, как Карасю, я бы тоже об этом не думал, а кидал в себя коньяк рюмку за рюмкой, разгоняя пьяную дурь. Но я был с Леной, и напиваться в хлам мне не хотелось совершенно. Старею я, что ли…

Я разглядывал своих друзей и с трудом удерживался, чтобы не заржать. Ленка тоже кусала губы, а когда ее силы заканчивались, выходила к общий зал и уже там хохотала от души, размазывая тушь. Дело в том, что все четверо, не сговариваясь, оделись почти одинаково. Их пиджаки отличались лишь оттенком малинового и количеством золотого цвета пуговиц на рукаве. У кого две, у кого три, а у кого и все четыре. Их дамы проявили чуть больше выдумки, но тоже не обошлось без крайностей. Две пришли в коктейльных платьицах, не скрывавших почти ничего, а еще две надели длиннейшие макси, которыми подметали пол. Наверное, к этим платьям должны прилагаться пажи, но, видимо, их забыли упаковать, а потому девчонки ходили так. Общим у них было только одно, точнее, два: умопомрачительное декольте, вываливающее на всеобщее обозрение всю неописуемую красоту, и пластырь на пятках. Девчонки планировали сегодня потанцевать, а туфли надели новые. Так что пластырь в этой ситуации стал так же обязателен, как толстые цепи их ухажеров, выпущенные на свет божий.

Меня одевала Ленка, поэтому мою цепь она, сморщив от негодования тонкий носик, засунула под водолазку, а пиджак выбрала клубный, с кожаными вставками на локтях. Если честно, то оглядев себя в зеркале, я ее выбор оспорить не посмел. Смотрелся я стильно и элегантно, и ничуть не напоминал карикатурного «нового русского», как мои кореша.

— А поехали в Найт Флайт, на Тверскую! — крикнул вдруг Димон, когда салаты и горячее было съедено, а из десерта на столе осталось только полбутылки коньяка.

— Да кто нас туда пустит? — с сомнением спросила Наташка, бойкая дамочка лет двадцати пяти с длинными ногами и капризными губами. Новая секретарша Китайца. — Там же иностранцы одни.

— Точнее, пустят, но без парней, — прыснула в кулак Катя, платиновая блондинка, которая пришла сюда с именинником. Она явно знала толк в таких заведениях. И в сауне, по словам нового босса, она тоже показала себя выше всяких похвал. Когда она написала в анкете, что отлично владеет языком, то не соврала ни на грамм.

— Вот это решает все проблемы, — Штырь показал нам такую же сотенную купюру, какую дал гаишнику Карась. — Гуляем сегодня, братва!

— Поехали! Поехали! — захлопали в ладоши девчонки, которым не терпелось попасть в самый известный клуб столицы. Только Надя — еще одна пепельная блондинка с начесом и в очках, почему-то загадочно улыбалась. Она явно знала больше остальных. Но Пахому не торопилась объяснять, заманивая в свои сети. Пришлось нажать и прямо спросить, что не так.

— Вообще-то, там фейс-контроль, — наконец, раскололась девушка.

— Это что за зверь? — удивился Копченый, по-хозяйски обнимая свою скво — низенькую чернявую молдованку по имени Агата.

Вот глянулась она ему на кастинге, и не очень понятно чем. Может, страстным взглядом, который девушка нам старательно демонстрировала? Женщина-вамп. Точнее, недовамп. Вот все в наличии — яркая помада темного оттенка, густо подведенные глаза. А чего-то не хватает. Лоска? Изысканности? Воспитания? Ведь сразу видно — девушка из колхоза, готовая прогрызать себе путь к богатой жизни как акула. И она очень старательно прячет от других место своего рождения, как и все москвички в первом поколении. Она умна, хитра и окончила школу с медалью. Она пойдет по костям, лишь бы не вернуться назад, к маме, папе, корове Зорьке и к тому жениху, которого ей уже приготовили родители.

— Фейс-контроль — это когда на входе охрана сверяет твой образ с образцовым и решает: пускать тебя или нет, — пояснил я. — И бабки тут не помогут. Имидж клуба стоит дороже ста баксов.

— А что будет с имиджем, если мы туда пройдем? — пожал плечами Штырь. — И может, мы с этим имиджем перетрем? Пообещаем, что все ровно будет.

— Имидж, — это репутация, — толкнула его локтем в бок Надя, которая в плане общего кругозора и образования была Штырю не чета. И она явно взялась за его воспитание. Он даже разговаривать стал почти без мата.

Я решил пояснить.

— Ну, например, ты выпьешь лишнего, расколотишь бутылку об голову какого-нибудь лоха, который будет клеиться на танцполе к Наде, — я кивнул в сторону девушки. Она сразу занервничала и начала поправлять прическу. — Тебя попробуют вывести, а ты словишь бычку, сделаешь розочку и будешь отмахиваться ей от охраны.

Пахом натужно рассмеялся, остальные тоже. Всем было очень легко представить Штыря, который отмахивается розочкой. Совсем недавно этот человек спускал под лед трупы лобненских гопников и мочил троицкую братву. После чего даже особо не морщился, когда лепила ковырялся в его ране. Не говорить же ему, что такие рожи, как наши, в принципе отпугивают трепетных, как лани иностранцев. И даже розочкой для этого размахивать не нужно. Экспату достаточно ощутить на себе тяжесть свинцового взгляда человека в малиновом пиджаке, чтобы почувствовать неприятные позывы в животе.

— Ладно, покатили, — все-таки решился я. — Сегодня наш день! Я знаю кое-кого из их крыши. Они сейчас присматривают за клубом. Я решу.

Пошлая роскошь ночного клуба резко контрастировала с имперским шиком «Праги». Здесь кожаные диваны, прижавшиеся к стенам, были забиты хохочущими людьми, лица которых бликовали в свете зеркальных шаров, что крутились под потолком. Грохотала музыка, да так, что даже своего соседа не услышать. Ложи были забиты иностранцами, для которых и открыли этот клуб. Хозяевами были шведы, и они зарабатывали бешеные деньги, собирая капусту с загулявших гостей. Москва уже начала наполняться экспатами. Менеджеры среднего звена, приезжавшие сюда, становились сразу на топовые должности, имея как доказательство компетенций только иностранный паспорт. Для них здесь был Клондайк. Гигантская, еще не разграбленная страна лежала беззащитная перед ними. Огромные возможности, почти полное отсутствие законов, чиновники, которые в это время еще продавались за банку тушенки — все это срывало крышу у мужиков, избалованных к тому же доступностью и качеством местных женщин. Пятидесятилетний рыхлый, очкастый диабетик мог заполучить любую фею, просто продемонстрировав ей свой акцент. Даже платить не нужно было. Достаточно грустно вздохнуть и упомянуть, что русская жена — это его мечта. И тогда волшебная красавица, подобную которой в своей Оклахоме он мог увидеть разве что по телевизору, начинала баловать его минетами, обгоняя по производительности любой иностранный пылесос. Наивные комсомолки еще верили в сказку. Вот здесь-то все эти люди и тусовались после тяжелой трудовой недели, выбирая любую из толпы девчонок, пришедших сюда за богатым женихом. А еще здесь встречались особенные персонажи, пока еще незнакомые широкой публике. Как вот этот, например…

Борис Абрамович, еще молодой, с частично сохранившейся шевелюрой, сидел в дальнем углу и разговаривал с каким-то типом, положив локти на стол. Это не было проявлением невоспитанности. Скорее, так он усиливал напор своих аргументов. Энергия, с которой он говорил, добивала даже до меня, а его собеседник и вовсе таял, как снеговик на солнышке. На его лице выражение презрительного недоумения сменялось задумчивостью, а за ней — заинтересованностью, которую тот, впрочем, старательно прятал. Вокруг стояла и бдительно зыркала по сторонам охрана — не дай бог, кто левый подойдет. Через этот кордон не прорваться, даже будь ты лучшим игроком в регби.

— Ты чего зло смотришь на этого «кудрявого»? — тихо на ухо поинтересовался Карась. — Какие-то терки намечаются?

— Нет пока, но могут быть. Это Береза. Борис Абрамыч.

— Еврей, что ли?

— Еще хуже, — ответил я. — Черная дыра отечественного бизнеса. Всасывает в себя все, что только можно. Про Логоваз слышал?

— Вроде продажу тачек с ВАЗа под себя забрали, — почесал в затылке Вован.

— И еще много чего возьмут.

— Думаешь, если поднимемся — придут?

— Даже не сомневайся, — кивнул я. — Это «кудрявый» еще министров в правительстве ставить и снимать будет. Вот увидишь.

— На-на! — завизжали девчонки, узрев на сцене мускулистые торсы кумиров, едва прикрытые куцыми жилетками.

Наши дамы бросили своих кавалеров, и даже Ленка упорхнула, оставив меня скучать. Ведь там пели «Фаину», песню, разорвавшую страну на части. Десятки девчонок обступили сцену и визжали так, что заглушали музыку. А ведь до чего парни харизматичные, — удивился я. Никогда не видел их вживую. И вроде группа девчачья, а энергетика талантливых артистов просто пронизывала зал насквозь. А молодых девчонок и вовсе валила наповал.

— Заводные черти! — толкнул меня Китаец. — Скажи, Серый!

— Черти — плохое слово, Димон, — поморщился я. — Не говори его никогда. Можешь сильно ошибиться. Подтянут за язык, виноват окажешься.

Штырь согласно покивал.

— Да ладно тебе! — блеснул улыбкой Китаец. — Гуляем же сегодня! Гундишь, как старый дед.

Он бросился было потанцевать, но песня закончилась, а на сцену, где стоял шест, выскочила девчонка, которая начала раздеваться под медленную музыку. Первый отечественный стриптиз! Я видел такое раньше не раз и оценил зрелище на троечку. А вот пацаны были сражены наповал. Они даже рты приоткрыли, не обращая внимания на молнии, которые гроздьями сыпались из глаз их спутниц. Ленка тоже сидела рядом и кусала губы, ей не нравилось то, что она видела.

— Гля Серый, какая телка зачетная, — шепнул мне в ухо Димон, показывая подбородком на девчонку, которая крутилась на шесте. — Вот бы ей вдуть!

— Ну вдуй, — равнодушно пожал я плечами. — Они рабочие. Только тебе не понравится. Они же спортсменки, жопа как камень.

— Да? — посмотрел на меня Китаец с недюжинным уважением. — Чё, пробовал уже?

— Я пойду! — резко сказала Ленка, когда стройная стриптизерша в одних трусиках начала тереться о мужика в соседней ложе, а тот с дебильной улыбкой на лице пихал ей в эти трусики купюры.

— Хорошо же сидим, — расстроился я. — Ну Лен! Ты чего? Это же шоу просто. Оно сейчас закончится.

— Сам тогда смотри свое шоу! — девушка даже пятнами пошла от возмущения. — Тебе нравится на чужих баб пялиться, вот и пялься!

Девушка подскочила, поправила юбку и быстро пошла к выходу. Ну а я рванул за ней, смущенно разведя руками. Пацаны понимающе кивнули. Бывает, мол.

В гардеробе я Лену почти поймал — сутолока народа помешала. Даже не одевшись, метнулся на крыльцо и схватил ее за руку. — Да подожди ты! Вместе уедем!

Вдруг из очереди отделились две массивные фигуры, а от обочины стартанул в мою сторону серый жигуленок.

— Хлыстов Сергей Дмитриевич?

Фигуры подхватили меня под локти и подтащили к машине, приветливо раскрывшей передо мной свои двери. Оттуда выпрыгнули еще двое в черных куртках. Перед глазами мелькнула красная ментовская ксива в открытом виде.

— Московский уголовный розыск. Вы задержаны. Быстро в машину!

Не дожидаясь моей реакции, менты моментально запихнули меня на заднее сидение и уселись по бокам. Запястья знакомым до боли холодом обняли наручники. И спустя пару секунд жигуленок стартанул с резкой пробуксовкой. Последнее, что я успел увидеть — это квадратные глаза Лены, растерянно стоявшей у обочины.

Конец 1 тома.

НАЧАЛО 2-ГО ТОМА УЖЕ НА АТ, ЖМИТЕ НА КНОПКУ =