Брундизий

(146 год от Р.Х., правление императора Антонина Пия, провинция Калабрия, Брундизий, Римская империя)

Я, Луций Клавдий Апр, 46 лет, почётный отставник по выслуге лет, бывший декан* второй центурии, первой манипулы, первой когорты, VI Легиона «VICTRIX ».

Глава 1

Ранняя осень в Калабрии прекрасна: тёплые солнечные дни, чернильно – тёмные мягкие ночи и свежий морской ветер, насыщенный запахом соли. До нудных холодных осенних и зимних дождей ещё далеко, а изнуряющая летняя жара уже отошла.

Золотое время, как и мой золотой возраст – ещё крепок душой и телом, видел многое, есть родовой дом, есть деньги, и есть конубий*, так что можно и жениться при желании. Началась новая жизнь, пришло время, о котором я мечтал все свои двадцать шесть лет тяжёлой службы – время свободы и покоя от военных трудов. Так же думал и мой отец, и его отец, выходя в отставку и занявшись самым главным в жизни человека – просто жить, трудиться, создать семью и вырастить детей. Я – третий в роду легионеров Клавдиев, и я должен прожить достойно, как и мои предки. За время моей службы родители мои умерли, старший брат погиб на войне в Дакии, так что я остался единственным наследником родового дома – виллы «Ориенталия*».

Вилла – это громкое название, а на самом деле это небольшой хозяйский дом, несколько домиков, где живут родовые вольноотпущенники со своими семьями, какие – то хозяйственные постройки и земля с виноградником, оливковой рощей и участками с овощами да пшеницей. Доход хозяйство давало небольшой, но на жизнь всем хватало. Единственно, что ослы на хозяйстве стали совсем немощные по старости, а без них никак нельзя – и муку смолоть, и груз перевезти какой и любая тягловая помощь нужна каждый день. Так что придётся мне раскошелиться со своего выходного пособия, да купить пару ослов. И новую повозку. И всякий инструмент для хозяйства. А ещё присмотреть лошадь, да и сбрую на неё купить. И я понимаю, что моим денежным запасам будет туго после таких трат, а куда денешься?

Я вернулся со службы в родной дом два дня назад и сегодня иду в Брундизий, к префекту провинции, заявить о своём прибытии – так положено по закону. Со мной идёт мой управляющий Тиберий и сын одного из родовых вольноотпущенников – Марк. Тиберий – крепкий ещё мужчина, лет шестидесяти, толковый и преданный семье, а Марк – юнец, лет семнадцати, худой и длинный, как и его отец, но увесистой дубинкой постоянно вертит, то в одной, то в другой руке очень даже уверенно – весьма полезные навыки.

По дороге многое узнал от Тиберия о местной жизни, о хозяйстве, о будущем урожае и прочих нехитрых новостях сельской жизни. Я слушал не очень внимательно – честно говоря, меня перспектива сделаться сельским тружеником немного угнетала, но я работать привык – на службе многому чему научился полезному для гражданской жизни: и одежду починить, и обувь сшить, и дом сложить, и еду приготовить – ведь не только воевать приходилось. Одно только меня настораживало в рассказах Тиберия – разбойничьи налёты на виллы в округе – уж очень участились они в последнее время – нужно будет заняться и вопросом безопасности в Ориенталии, чтобы враг не застал врасплох. Кинжалами да вилами с бандитами много не навоюешь, так что придётся ещё и оружием озаботиться – Тиберий советует прикупить хоть пару мечей на всякий случай – это ещё расходы, но купить, действительно нужно. Одного моего верного боевого гладиуса* может и не хватить, если целая шайка нападёт на виллу. Расходы, расходы…

Мы вышли с Ориенталии ранним утром и добрались до города только в четвёртом часу дня*. Для меня пройти этих сотню стадий* особого труда не составило – полезная привычка с военной службы, Марк тоже выглядел бодро, а вот Тиберий явно подустал – возраст берёт своё.

Я оставил Тиберия с Марком немного отдохнуть в довольно приличной таверне при входе в Брундизий, а сам, наскоро перекусив с ними, отправился к префекту по бумажным делам.

Тиберию под охраной Марка, надлежало купить ослов, повозку и всякие инструменты для хозяйства, ну, и тканей немного для пошива одежды. Лошадь и оружие я куплю сам, уж в этом я знал толк. А встретиться мы договорились к вечеру, в этой же таверне, переночуем, да и с утра двинемся в обратный путь.

На этом и простились.

––

* Декан в римской армии: десятник, младший командный состав, командир Контубернии – пехотного подразделения из 10 солдат.

* Конубий – разрешение ветеранам римской армии вступать в брак, ведь действующим легионерам было запрещено жениться на протяжение всей службы.

*Ориенталия – Восточная ( пер. с лат)

*Гладиус – штатный меч римского легионера

* Четвертый час дня – 10 часов утра по летнему времени в древнем Риме

*Стадия – около 180 метров, сотня стадий – около 20 км

Глава 2

Брундизий кипел жизнью портового города. На улицах много народа, шум, гам, крики зазывал из многочисленных лавок, ржание лошадей, брань торговок и вкрадчивые голоса простибул* разных мастей и цены. Городской шум, в который я с радостью иногда окунался после недель и месяцев службы. Одеты люди были в основном просто, всё – таки провинциальный портовый городок, вот и публика была плебейская: матросы, крестьяне, мелкие торговцы и прочий простой люд.

Из толпы я не выделялся: простая солдатская туника из грубой шерстяной ткани коричневого цвета, солдатские калиги*, кожаный пояс, кинжал в ножнах, кошель с деньгами да выходной платок из нежнейшей шерсти бледно – зелёного цвета. На руках – солдатские наручи. Так были одеты многие вокруг, единственно, что могло выдать меня, как солдата, так это богато и с любовью украшенный серебрянными насечками и бляшками ножны моего кинжала и видавшие виды калиги. Да короткая стрижка.

Соблазнов в городе была тьма – от бань до лупинариев*, но это потом, сначала нужно решить вопросы с документами.

Магистратуру я нашёл без труда, спросив пару раз о дороге к нему у торговцев: город был небольшой, и где сидят отцы города знали все.

В магистратуре нашёл приёмную префекта, немного потоптался в очереди посетителей и, наконец, попал на приём. Префект – немолодой уже мужчина, сидел за столом, заваленным различными свитками и читал какое-то письмо на письменной табличке.

Поднял на меня глаза, когда я подошёл с к столу и махнул рукой на стул: присаживайся, мол.

Я молча сел, осмотревшись вокруг: недалеко от префекта за огромным столом сидел по- видимому секретарь, и что-то писал на пергаменте. Бумаг на столе у него было много, но, в отличие от стола префекта, они были аккуратно разложены по отдельным стопкам. У двери зевал от духоты солдат, вооруженный мечом.

– Ну, что там там у тебя, солдат? – спросил префект едва глянув на меня. Намётанный глаз у старика, видно много прошёл военных дорог в своё время.

– Аве, префект! Я Луций Корнелий Апр, пришёл со службы домой.

Префект внимательно прочитал мои документы и уже мягче посмотрел на меня:

– Где живёшь?

– Вилла Ориенталия, в ста стадиях от Брундизия, на побережье.

– Знаю, знаю. И отца твоего я знал – доводилось бывать в тех краях. Чем заниматься будешь, определился уже?

– Да, в принципе, выбора – то особого и нет: хозяйство, поля, виноградник.

– Земли хватает?

– Да.

– Рабы есть?

– Нет. Есть две семьи вольноотпущенников – ещё отец их отпустил, а они и остались у нас на хозяйстве.

– Понятно. А на службу не хочешь?

– Куда?

– В город, к вигилам*. Жалованье хорошее, всегда сыт будешь да и вкалывать, как на вилле не нужно.

– Нет, дома буду работать.

– Ну, смотри. Если надумаешь – приходи. Женат, кстати?

– Нет, пока. Но конубий у меня есть

– Видел. Ну, это дело приятное для отставника. Слушай, а у меня к тебе есть предложение, деловое.

– Слушаю – я слегка напрягся : не хотелось мне опять впрягаться в дела служебные.

Префект сдвинул бумаги на столе и развернул карту.

– Сейчас посмотрим. Ага, вот твоя Ориенталия, вот твоя земля… Так… Смотри – твой участок граничит с муниципальными землями, впрочем, это больше прибрежная полоса, вот до этих предгорий, видишь? Здесь и угодья не разместишь – сплошной песок. А вот пинии* здесь расти будут прекрасно. Лес, видишь ли, солдат, крайне важен для нас, сам понимаешь – строительство кораблей, дело государственной важности. Так вот, давай я выделю тебе десять югеров* на побережье, да обеспечу ростками пиний, а ты своими людьми посадишь их, будешь присматривать за ними да охранять от поруба. А за это магистрат тебе денег будет выделять – триста денариев* в год, а через десять лет, когда сосны можно будет пустить в дело, мы заплатим ещё и дополнительно по денарию за каждое выращенное и сохранённое дерево – а это до тысячи динариев наберется. Ну, как тебе предложение? И деньги хорошие и работа повеселее, чем в поле работать от зари до зари.

– Нормальное предложение, спасибо! Я берусь – не раздумывая согласился я.

– Вот и молодец! Муж ты я вижу, серьёзный, служивый, вот и работай! Документы мы оформим и пришлём тебе вместе с ростками пинии, через недельку – другую. Сейчас подойди к Марку – вон, видишь, секретарь магистрата, все свои бумаги и оформишь. И ещё – ты заходи, если что, может, ещё какие предложения для тебя интересные будут.

Из магистрата я направился на рынок присмотреться к лошадям и оружию. А баню я оставил на финал моего путешествия по городу. Насчёт лупинария я не торопился – со службы у меня осталось недоверие к простибулам, это как проходном дворе – заразу подцепить на раз – два, недаром наш медикус вечно поучал нас, солдат, чтобы мы не рисковали, а держались утробы одной женщины – вот мы и держались, всем контубернием ходили к одной, проверенной годами подруге, и в походы её брали с собой в обоз, и платили ей за верность, и всё у нас было хорошо – и со здоровьем, и пар мужской выпускали, поэтому и служили без взысканий.

На рынке я нашёл место, где продавали лошадей и мулов. Лошадей хороших я не нашёл – в этом знал толк, да и цены на это старьё прихрамывающее было неразумно высокие, не по моему кошельку. Я уже собрался идти смотреть оружие, как вдруг кто-то из толпы хлопнул меня по плечу. Я обернулся – на меня внимательно смотрел коренастый муж в богатой тунике и с большой серебряной фалерой* на груди:

– Луций? Луций Апр!

– Я. А ты кто? Ба, так это же – Юний Фабул! Ты?

– Я. Не забыл меня, декан Апр! Это я, Юний, той самый Юний, которого ты спас тогда, в стычке с варварами в Каледонии*! Ты помнишь?

– Помню, конечно! Столько лет прошло! Какими судьбами? Что ты здесь делаешь? Вижу, и фалера у тебя на груди серьёзная – начальник ты теперь какой- то?

–А- а! Ну, да, я теперь префект вигилов в городе: за порядком слежу, город ночью охраняю, бандитов ловлю, пожары тушу, вот, и за рынком присматриваю. Мои люди здесь везде – не забалуешь, закон у нас чтут строго, а тому, кто их нарушает, то тому горе. Короче, служба у меня такая. А тогда раненного меня вынесли твои ребята, а потом меня со службы списали по ранению – хромать я стал. И вот, я здесь, и жизнью доволен.

– Ого! Префект! Большой человек. И я рад за тебя, Юний! И видеть тебя рад!

– Хвала богам! А ты куда сейчас идёшь?

– Да так, с городом знакомлюсь, лошадей, вот, посмотрел, теперь хочу оружие прикупить.

– Понятно. С лошадьми у нас сегодня неважно – давно не было свежего прихода, поэтому и цены – сам видел, кусаются. И к вечеру торговля вообще на убыль идёт – всё хорошее разбирается с утра. Единственно, на что цены падают в это время, так это на рыбу, да на рабов – невыгодно оставлять такой товар на ночь. Слушай, давай зайдём куда, посидим, винца хорошего выпьем, пообедаем, да пообщаемся – вспомнить – то есть нам что.

– А пойдём, Юний! Отличная мысль! Знаешь какое место поприличнее?

– Обижаешь, конечно знаю. А может, в баню сходим вечерком, погреемся, поедим, девочку тебе подгоним свеженькую и чистую, а захочешь – и парочку.

– Нет, Юний, времени нет для этого – я своих домашних оставил в таверне при входе в город, мне нужно вернуться к вечеру и присмотреть за ними и за покупками, а то ночью народ здесь, как я понял, ненадёжный. А там старик и мальчишка невооруженные, могут до утра и не дожить. А ночью двигать домой – ещё опаснее. Так что, давай, как – нибудь в другой раз, когда я один приеду в город.

– Хорошо, друг, тогда в другой раз. А теперь, давай зайдём в эту таверну. Здесь мои люди дежурят постоянно, так что здесь спокойно, и готовят хорошо – проверено. Я всегда сюда обедать хожу*, да и ужинать, когда на дежурстве.

В таверне действительно было относительно чисто, да и публика была не шумная.

И еду подали отличную. И кувшин фалернского* принесли – Юний сказал, что угощает своего старого друга. Хозяин таверны поинтересовался, не хотят ли уважаемые гости отдохнуть с девушками, или с юношами. Юний вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачал головой.

Еду приносила и наливала нам вино молоденькая красивая рабыня, в прозрачной короткой тунике. Видно, хозяин таверны изо всех сил старался угодить гостям, вернее – Юнию.

Мы поели, вкусно и много, насладились прекрасным вином и от души поговорили.

Выйдя из таверны, Юний спросил меня:

– Слушай, ты вообще жениться собираешься, семью заводить? Или рабыню себе какую прикупишь для радости телесной?

– Конечно. Хотелось бы семью иметь.

– Я тут поинтересуюсь у своих знакомых, у кого есть дочери на выданье, или вдовы красивые и помоложе.

Я засмеялся:

– Ну, поспрашивай. Только возраст мой учитывай, да и по деньгам я не богат, сам понимаешь.

– Да, уж, понимаю – женишок ты не богатый, хоть муж крепкий и надёжный. Сам такой был.

– Ну, и как ты решил вопрос? Я так понял, что ты удачно женился.

– Слава богам, хорошая у меня жена. А женился так, как все мы, ветераны женимся – купил рабыню, какую хотел, пожил с ней, убедился, что хороша она для меня, оформил ей вольную и женился. И очень доволен. Чего и тебе желаю, друг.

– И тебе долгих лет, Юний. А теперь, будь добр, посоветуй, где можно недорого купить оружие для моих домашних.

– Это очень правильное решение, друг Луций! Живёшь ты на отшибе, а разбойный люд сейчас очень разгулялся. В городе – то они боятся в открытую дела плохие творить – враз попадут нам в руки и прямым ходом в Аид. А вот по провинции гуляют банды – они с кораблей высаживаются, на дорогах грабят, а в последнее время и на виллы стали нападать. Забыли, забыли, как Помпей Великий их раздавил на море, опять голову поднимают. Пойдём, друг мой, Луций, отведу тебя к хорошим оружейникам, да и скидку они тебе сделают, как старому солдату и моему другу.

– Пойдём, друг Юний.

И мы отправились на рынок.

* – Простибулы ( проститутки)

* – Калиги ( солдатская обувь в виде сандалий с открытым носком)

* Лупинарий ( дом терпимости)

* Пинии ( итальянские сосны)

* Югер ( единица площади в древнем Риме – 0,3 гектара)

* Денарий ( серебрянная монета, денежная единица в древнем Риме. Для сравнения – годовое жалование рядового легионера в это время составляло 280 денариев)

* Фалера ( почётный или служебный знак в виде бляхи различного размера)

* Каледония ( название современной Шотландии)

*Вигилы – (стражники в древнем Риме, они же и пожарники и уголовная полиция того времени)

* обедать хожу ( во многих древнеримских городах, в частности в Риме, в целях противопожарной безопасности не разрешалось готовить еду дома на открытом огне, поэтому общепит был весьма затребован – в тавернах часто ели мужчины и готовили еду на вынос для семей)

* Фалернское -( одно из самых лучших и дорогих вин в древнем Риме)

Глава 3

Оружейники оказались действительно знающие и выбор оружия у них был хорош, но цены…

– Ты носом – то не крути, товар достойный. А что не дёшево, так жизнь дороже, сам понимаешь – прокомментировал Юний мою заминку. – Ты же для домашних берёшь, так, на всякий случай, тогда попроще что-то возьми. С собой ты со службы что взял? Гладиус свой, да кинжал?

Я кивнул.

– Лорику* тоже взял? Хамату* ли Сегментату*? В чём ты воевал? – поинтересовался Юний.

– Лорику взял, полегче она, а вот сегментату оставил ребятам – им она нужнее в боях.

– Вот, вот, и я с этим набором демобилизовался. И ты знаешь, пригодилось мне всё это, особенно в первое время, когда простым вигилом пошёл служить, здесь, в Брундизии. Короче, ты подбери себе по минимуму, а я о скидке договорюсь – ведь мне оружейники не откажут, сам понимаешь. Кстати, возьми пару луков, стрел запас, да пару пращей. Да и дротиков два десятка штук не помешает.

– Ого! Да так целую маленькую армию вооружить можно – рассмеялся я.

– Зря смеёшься. Апр! Ты там на отшибе живёшь, а места здесь неспокойные – пираты высаживаются с моря частенько в последнее время. Сколько у тебя на вилле людей, способных носить оружие?

– Семеро, не считая женщин и детей.

– Ну, вот, видишь! Хороший отряд, почти контуберний. А если женщин да подростков обучишь стрельбе, то можно отмахаться и от целой банды. Сейчас многие хозяева прибрежных вилл вооружаются – я выписываю разрешения на покупку оружия почти каждый день. Кстати, твои люди свободные, рабов нет?

– Вольноотпущенники с семьями.

– Хорошо. Рабов, сам понимаешь, вооружать запрещено по закону. Спартак в своё время хорошо прошёлся по этим землям, помнят местные до сих пор.

Подобрали мы с Юнием при самом живом участии оружейников небольшой арсенал: два копья, четыре коротких меча, три круглых щита, битых в боях, видно, но в отличном состоянии. Два хороших тугих лука, несколько тетив к ним, пять десятков стрел, две пращи, два десятка дротиков, три кинжала, и две лорики среднего размера не лучшего качества и не в лучшем состоянии, но если привести в порядок, заделать небольшие прорехи, то вполне для короткого боя сгодятся. Обошлась покупка в сто восемьдесят денариев, больше чем половину моего годового жалования*, но куда денешься – я привык к порядку и постоянной боевой готовности, а тем более, я теперь в ответе за моих домашних.

– Правильное решение – похвалил моё приобретение Юний, оформляя тут же документ на покупку оружия.

Всё оружие завернули в шкуру, тщательно перетянули верёвкой, а узел Юний опечатал своей печатью – ведь по городу было запрещено разгуливать с оружием всем, кроме легионеров и вигилов. Получился большой свёрток, который я отправил с рабами оружейников в таверну «Три мурены», где остановились мои люди.

Потом мы зашли с Юлием в булочную на краю рыночной площади и выпили вина за удачную покупку.

– Ну, что, брат Луций, давай посмотрим ещё лошадей, или, хотя бы мулов – всё лучше, чем ослов покупать. – предложил Юний, когда мы вышли из булочной.

– Да был я там, смотрел. Хороший конь стоит от тысячи и больше, не по карману мне, обойдусь. А вот мула можно глянуть.

По дороге к месту продажи лошадей пришлось пройти через рынок рабов. Товара к вечеру уже было мало – на помосте стояли старые и изнемождённые рабы, в основном мужчины – всех лучших и молодых уже давно раскупили. Я остановился на минуту, посмотреть на цену, обозначенную на табличке, висевшей на груди ближайшего раба, как тут, словно из-под земли вырос торговец:

– Желаете купить раба, господин? Такому уважаемому гражданину, военному, хороший раб просто необходим. Я уступлю почти даром, и подберу лучший товар. Только сегодня и только для тебя, уважаемый!

Тут подошёл Юний. Лицо торговца просто мгновенно преобразилось от лукаво – льстивого к напряженно – внимательному.

– Ты, Сидоний, почему долг не возвращаешь? Налоги решил не платить и покупателей снова обманывать? В претории давно не был? – мрачно спросил Юний.

– Сейчас, сейчас, господин префект. Как же, я не забыл, как можно! Вот, мой долг, господин. Я хотел его принести после торгового дня, простите меня! Сборщик налогов сказал, что я могу заплатить к вечеру, может ещё удастся продать товару. И долг я верну, я его уже приготовил, вот он.

Юний отмахнулся от торговца:

– Кто сборщик сегодня?

– Децим Беллут, господин префект, он уже приходил и придёт ко мне к закрытию рынка за платой и долгом.

– Правильно, сегодня на смене Децим Беллут. Смотри, Сидоний, я проверю – не вернёшь долг городу, пожалеешь.

– Как можно, господин префект! Верну всё, до последнего асса*, и ещё сверху дам – пожертвую на нужды префектуры.

– Ну, хорошо. Ты неглупый человек, Сидоний, хоть сволочь редкостная. Ходишь ты по лезвию, смотри мне, я за тобой и твоими делишками внимательно наблюдаю. Подвал префектуры за тобой уже давно скучает.

– Что вы, что вы, господин префект! Я чту и соблюдаю законы!

– Ну, то-то! Соблюдай и проживёшь долго.

– Спасибо, господин префект! Не желаете ли взглянуть на рабыню – есть тут у меня одна, приберёг для уважаемых покупателей. Если понравится – уступлю за полцены, для вашего хорошего настроения.

– Рабыня, говоришь, где? Тут ты выставил одних стариков, которые и так одной ногой в Аиде стоят.

– Сейчас, господин префект! – торговец дал знак своему помощнику, который вытолкал из – за спин рабов женщину. Молодую женщину, которая держала за руку девочку лет двенадцати. Один глаз рабыни был полностью закрыт багровым синяком. Кутались обе рабыни в какие-то грязные тряпки.

Юний рассверипел:

– Ну, ты Сидоний, сегодня нарвался! Что ты мне предлагаешь?! Пьянь подзаборную?! И в каком виде?! Ты что, правил торговли рабами не знаешь? Бил рабыню?

– Что вы, что вы, господин префект! Как можно?! Это мне Рутелий Одноглазый вернул долг товаром, всего два часа назад. Вот, в таком виде, как она есть сейчас. А я её пальцем не тронул, клянусь!

– Рутелий, говоришь? Я проверю. И горе тебе, если ты соврал! А с Рутелием я разберусь. Купчая у тебя есть на неё?

– Да, господин префект, есть купчая, сейчас принесут. Я законы соблюдаю.

– Ну, ладно. Показывай товар!

Торговец суетливо сорвал тряпье с женщины.

Рабыня была прекрасна сложена: красивые плечи, крепкая небольшая грудь, узкая высокая талия, небольшой живот и длинные сильные ноги. Лицо было, наверное красивым, если бы не уродливый синяк на половину лица. В неповрежденном глазу рабыни сверкала ненависть и вызов. Тёмные волосы тяжёлой волной плескались за спиной.

– Рот открой! – подошёл Юний поближе к рабыне.

Зубы женщины были все на месте, крепкие и белые.

– Повернись!

Рабыня повернулась, убрав волосы со спины. На спине ярко горели свежие следы от удара плетью. А вот задница её была красивой формы, крепкая и подтянутая. Хороша рабыня.

– Это что такое? – ткнул Юний пальцем в сторону следов от побоев на спине у рабыни.

– Первый раз вижу, господин префект. Это следы плети, господин. Мне такую её дали, я даже не осматривал её.

– Не осматривал, Сидоний?! Врёшь, прохиндей! А чего же ты предлагаешь её мне?

– Так ведь хороша собой, господин префект. Да ещё и немая.

– Ну, ты превзошёл все границы, торгаш! Придётся тебя забрать в префектуру за неуважение к должностному лицу, торговлю краденными рабами и их избиению. Собирайся, пойдём.

Торговец не растерялся, прекрасно понимая, что товар Юнию понравился и торг идёт по всем правилам:

– Господин префект! Рабыня очень хороша, синяки пройдут, а красотка останется. Да ещё и девчонка впридачу за полцены.

– А зачем мне девчонка?

– Ну, по купчей это дочь этой рабыни, так что по закону мы не можем разлучать их.

– Это ты, Сидоний, мне говоришь о законе!?

– Господин префект! Только для вас – девчонку отдам даром в виде подарка от меня. А через пару лет из этого заморыша вырастет настоящая Афродита – и торговец поцеловал свои пальцы.

– Ну, ладно. Сколько ты хочешь за этих рабынь?

– Совсем немного, господин. Как для вас.

– Сколько?

– Всего пятьсот денариев. Такую красотку я отмою, приодену, откормлю и продам в Риме не меньше, чем за три тысячи, а то и больше. А за девчонку тысячу можно выручить особо не напрягаясь.

– Ага, ты и купчую подделаешь? Вот ты и проговорился, Сидоний! При свидетелях. Вот, значит, как ты наши законы чтишь!

– Что Вы, господин префект! Как можно? Но я готов уступить её вам за четыре сотни.

– Три – мгновенно ответил Юний

– Триста девяносто…

– Триста десять, и это моё последнее слово.

– Господин, ведь товар отличный и он мне обошёлся в шесть сотен.

– Врёшь, Сидоний! Я у Одноглазого завтра выясню, сколько он тебе был должен и за что. Ладно. Стой здесь, жди и никому эту парочку не продавай – ответил Юний и взяв меня под локоть отвёл в сторону.

– Слушай, Луций, я не для себя торгуюсь, у меня полный комплект дома. Я для тебя предлагаю отличный вариант. Рабыня хороша, тебе без женщины непросто – ты двадцать пять лет готовил себе армейскую баланду на костре, да и для ложа твоего одинокого будет веселее . Короче, рекомендую купить. За триста пятьдесят монет. Такая рабыня реально стоит не одну тысячу. Ты же понимаешь, что весь этот торг – это форма благодарности мне за право торговать этому прохиндею в Брундизии. Бери, не сомневайся, это будет моя благодарность тебе за мою жизнь в том бою.

Я и сам понимал, что это действительно щедрый подарок и глупо от него отказываться:

– Хорошо, беру.

Юний хлопнул меня по плечу:

– Молодец! Быстрое и правильное решение! Эй, Сидоний! Тебе сегодня несказанно повезло! Мой друг возьмёт у тебя этих рабынь за триста пятьдесят монет. Ты согласен?

– Да, господин префект! Ваше предложение мудрое и справедливое.

– И щедрое, заметь! – улыбнулся Юний.

– Да, конечно! Спасибо, господин префект! – поклонился торговец. – Можно оформлять купчую?

– Давай, приступай. А я заверю её своей печатью и подписью, прямо здесь. И ещё, Сидоний – ты пока можешь работать, но, гляди мне – без нарушений, а то я буду в следующий раз очень сердит на тебя, понял?

– Понял, господин префект! – ещё раз поклонился торговец.

Сделку оформили. В купчую записали имя рабынь – Луция и Луциллина*.

– Ты доволен, брат Луций? – приобнял меня за плечи Юний.

– Да, очень! Спасибо тебе, брат!

– И ещё, послушай моего совета – одень своих рабынь, не скупись, твои рабыни – это твоё лицо – улыбнулся Юний. – Пойдём со мной, я помогу приобрести тебе одежду недорого и красиво, ты же теперь понимаешь – эти торгаши у меня вот где!

И Юний сжал свой тяжёлый кулак.

А потом с помощью моего друга и боевого товарища я купил пару отличных молодых и крепких мулов всего за семьсот денариев.

К вечеру, когда мы расстались с Юнием, крепко обнявшись на прощание, я повёл свои приобретения к выходу из города, в таверну «Три мурены», где меня ждали Тиберий и Марк.

* Лорика – доспех, кольчуга

* Лорика хамата – кольчужный доспех

* Лорика сегментата – тяжёлый пластинчатый доспех

* годовое жалование легионера римской армии в то время составляло 280 денариев в год

* Асс – самая мелкая древнеримская монета

* имя раба давалось при покупке в виде производного от имени его нового хозяина

Глава 4

Подошли к таверне уже в сумерках. Тиберий нервно прохаживался перед воротами во внутренний двор таверны, и, увидев, меня с моими покупками, устремился навстречу.

– Слава богам, господин! Я уж извёлся весь в ожидании.

– Что-то случилось, Тиберий? – насторожился я.

– Да ничего не случилось. Просто город такой опасный, а ты один отправился на рынок, да ещё и с большими деньгами. И тебя всё нет, и нет…