Будет так, как я хочу!

Глава 8

– Настя. Зайди, поговорить нужно. – Отец заглянул в комнату, не здороваясь, и ушел, не дожидаясь ответа.

Он привык, что я теперь все вечера проводила дома. Делала вид, что занимаюсь упорно. Правда, порою даже получалось что-то прочесть и выучить. Все остальное время просто смотрела в окно, тоскуя, мучая себя воспоминаниями.

Но самое трудное, что приходилось делать – это побеждать в себе ростки надежды. Каждое утро начиналось с мысли о том, что Глеб обязательно что-нибудь придумает и снова появится в моей жизни. Это же Глеб, у него по-другому не бывает. А к вечеру надежда затихала, и снова становилось больно.

– О чем ты хотел поговорить, папа? – зашла в его кабинет осторожно. Старалась не выдать, что снова жду от разговора чего-нибудь этакого… Чуда ждала, что обманывать-то?

– Ты присядь. Говорить будем долго. Я уверен. – Смутило, что он смотрит не прямо на меня, а куда-то вниз, на дорогую ручку, что крутил между пальцами.

– Ты меня пугаешь, папа… – умостилась в кресле напротив. Руки сложила на коленях, как первоклашка. До сих пор мучило чувство вины, что ему пришлось решать мои проблемы. А сверху накладывалась обида. Глупая и неправильная, но от этого не менее сильная.

– Ничего страшного. Не переживай. – Он выдержал паузу, тяжело вздохнул. Тем самым убеждая, что страшное точно будет. – Завтра поедем в гости к Залесским.

Мне эта фамилия не говорила ни о чем. А тон отца – настораживал.

– Зачем? И кто такие Залесские?

– Познакомлю тебя с Игорем. Его отец – Владимир Сергеевич, мой старый друг и партнер.

Я помолчала, переваривая информацию. Данных категорически не хватало.

– И не хмурь так брови, Настя. – Отец первым не выдержал. Стал суровым.

– Я не хмурю, пап. Просто понять пытаюсь, зачем…

– Затем. – Он вздохнул тяжело, выдавая, как нелегко ему самому приходится. – Никогда не думал, что придется так поступать с тобой… Но выбора не остается.

– Какого выбора, ты о чем? Какая связь между мной и этим… как его… Залесским?

– Тебе нужно выйти замуж, Настя. За Игоря.

– Что?!! – руки похолодели. По спине прокатилась противная дрожь. Я даже вопрос задала сиплым шепотом. – Ты же шутишь, правда?

– Нет, Настюш, я абсолютно серьезен. – Это его «Настюш» звучало как приговор. Не оставляло никакой надежды. Настюшей отец называл меня только в случаях, когда о чем-то уговаривал, о чем-то очень важном и полезном, с его точки зрения, и совершенно гадком – с моей. С детства ненавидела это обращение.

– Пап, ну мы же в двадцать первом веке живем! Не в пятнадцатом! И в России, а не где-нибудь… не знаю… где еще так делают… – пыталась убедить его в глупости идеи, но слезы уже подступали, душили, не давали соображать…

– И сейчас так делают, и у нас.

– Тебе что, денег мало? Нужно увеличить состояние? Таким вот образом? Ты же говорил, что любишь меня! И что теперь?!! – злость придала сил. Я уже почти кричала на отца, а ведь раньше никогда не рисковала…

– Люблю. Потому и вынужден так сделать. – Он показался очень старым и уставшим. Как будто прямо сейчас, на глазах, несколько десятков лет прибавил. – И состояние мое тут ни при чем.

– Тогда я совсем ничего не понимаю…

– Поймешь потом. Сейчас бесполезно что-то объяснять. Просто прими как данность.

– А если я ему не понравлюсь? – в том, что этот Игорь мне по душе не придется, даже не сомневалась. Он был для меня априори монстром, козлом и уродом, каких земля еще не носила.

– Понравишься. Куда ему деваться?

– А что случилось-то, пап? Ты можешь мне нормально рассказать?

– Пока еще ничего, Настюш. – Опять это «Настюш». Резануло так, словно физическую боль причинил. – И лучше бы, чтобы не случилось.

– И вот с такими пояснениями ты хочешь отдать меня замуж за незнакомого человека? – как будто в бабушкином сериале снимаемся, честное слово… Говорила, а сама не верила, что в такой бредятине участвую.

– Я все тебе расскажу, постепенно. Пока что хватит и этой информации. Ложись спать, дочь. Утро вечера мудренее.