Будущая запрещенная книга

Будущая запрещенная книга

Виктор Пелевин. S.N.U.F.F. — М.: Эксмо, 2011.

Судя по заголовку, можно сразу заключить, что Пелевин решил не отходить от “жопно-кетаминного” дискурса и теперь решил взяться за дело на новом витке циничности. “Числа” были про числа, “Empire V” — про “баблос”, “t” — про литературу, а “S.N.U.F.F.” будет про snuff, т.e. про заснятые на пленку реальные убийства. На обложке, правда, написано, что книга “о глубочайших тайнах женского сердца и высших секретах летного мастерства”, но уже с первых страниц читатель понимает, что со снаффом эти тайны и секреты находятся в весьма дружеских отношениях. Одновременно все книги Пелевина слагаются в одно больше эссе о современной России и мире вообще. Такая манера писать тексты свойственна некоторым французским постмодернистам, например Бодрийяру, на которого, как можно полагать, Пелевин ориентируется вполне открыто.

Впрочем, последние произведения Пелевина напоминают больше конструкторы, чем романы. Во-первых, персонажи в них никак не различаются. Туповатые люди (рекламщики, предприниматели, или, как здесь, летчики-корреспонденты или вообще орки) неожиданным образом избираются в качестве слушателей для лекции об устройстве мира. Во-вторых, эта самая лекция об устройстве мира всегда примерно одна и та же. Различается именно что “дискурс”, т.е. наполняющая тематика, через которую Пелевин выходит к одним и тем же истинам буддийского солипсизма. В-третьих, каждая книга в той или иной степени сводима к сумме эффектных афоризмов и саркастических наблюдений за текущими общественно-политическими событиями. Так что, кроме технических габаритов, эти книги ничто не делает романами.

Поэтому обсуждать их лучше не с позиции того, как они написаны, а с позиции того, о чем в них говорится. То есть обсуждать так же, как обсуждают выпуски новостей. Первая закономерность, которая здесь бросается в глаза, состоит в том, что каждое новое произведение отличается все большей извращенностью, которая, впрочем, не столько выдумывается, сколько просто берется из современной жизни. Если в “Empire V” Пелевин ставил дилемму: кем быть, клоуном у п…сов или п…сом у клоунов? — то в “S.N.U.F.F.” внушительная часть посвящена ни много ни мало жизни и быту “куклоеба”. Это такой человек, который живет с высокотехнологичным суррогатом-андроидом. При этом нельзя сказать, что Пелевин переквалифицировался в “альтернативщика” по типу Паланика, выезжающего чисто за счет неформатных сюжетов и вставок из “Википедии”. У Паланика тоже есть книга с названием “SNUFF”. Разница в том, что Паланик пишет только про снафф, а Пелевин все же про вечные человеческие иллюзии.

Фантастическая посылка в новом романе вполне типичная. Пелевин описывает будущее, каким оно, по его мнению, будет, если все будет развиваться так, как развивается сейчас. А как все развивается сейчас, видно вполне себе отчетливо. Главная тенденция — это разделение в рамках человеческого вида. То есть появление небольшого количества сверхбогатых и огромного количества сверхбедных людей. В мире Пелевина это, соответственно, сверхпресыщенные благами люди и сверхзабитые, тупые орки. Пока мы не произносим слово “раса”, мы еще избегаем опасного экстремистского контекста. Но можно ожидать, что тема экономической дискриминации скоро тоже будет табуирована, и тогда “S.N.U.F.F.” одним из первых отправится в список запрещенных книг. Хотя ни к чему революционному он не призывает. Как максимум, следить за происходящим в мире. Как еще больший максимум — очистить сознание, достичь свободы и просветления, но это, судя по всему, тем более недостижимо.

Итак, в будущем человечество разделилось на два вида. Богачи, властители и интеллигенция, все вместе называемые людьми, поднялись в небо на офшарах — отдельных государствах, плывущих над землей. Простолюдины, называемые орками, остались внизу. У первых — власть, технологии, материальные блага, экономическая мощь, у вторых — феодальный порядок во главе с уркаганом, отсутствие прогресса и бесконечные войны, спланированные, начатые и законченные людьми. Со временем глобальная история кончается. Среди небесных офшарных государств остается только Биг Бизантиум, а на земле — только Уркаина, расположенная на территории современной России. Казалось бы, каждый получил свое, одни эволюционировали, другие деградировали — все вполне в духе представлений о мире каких-нибудь древних индусов. В действительности же оказывается, что деградировали все. Люди, населяющие небесный офшар Биг Бизантиум, выглядят еще большими рабами, чем орки. Принципиально продажные, склонные к сексуальным перверсиям, потребляющие снафф, готовые что угодно сделать с орками за деньги и мечтающие только о том, чтобы сменить вид за окном на более престижный, — эти “высшие” люди выступают носителями примитивного меркантильного мировоззрения, которое, впрочем, всегда могут эффектно скрыть за интеллектуальными уловками. Какие ценности могут быть у орков — тем более понятно. Вот молодого орка Грыма интересует, как завести правильные связи, чтобы подмазаться к начальству, и как сделать карьеру с меньшим риском.

Отношения между людьми и орками примерно такие же, как между богами и смертными. У людей давно все есть, поэтому единственный смысл жизни для них — это порнография и смерть. Порнографию снимают в офшаре, смерть — в Уркаине. Чтобы снять смерть, то есть массовые побоища орков, интеллектуалы Биг Бизантиума, “дискурсмонгеры” или “сомелье”, предварительно проводят специфические информационные кампании, чтобы поднять милитаристские настроения в среде орков. Когда приходит время войны, специальные корреспонденты вроде рассказчика Дамилолы отправляются вниз на своих самолетах-видеокамерах, чтобы не упустить ни одной подробности и запечатлеть кровь во всех деталях. Вообще вся Уркаина является порождением информационных технологий. Ее население верит в объективную реальность и хорошего уркагана, который придет на смену нынешнему, хотя история развивается по уже написанному сценарию, созданному исключительно для того, чтобы закончиться кровавой резней. Тем временем, пока в Уркаине оправляются от одной войны и готовятся к следующей, интеллектуалы и корреспонденты офшара предаются порокам. В итоге именно на порнографии и смерти, пришедших прямиком из психологии Фрейда, и держится весь Биг Бизантиум. Под них подводится очередной метафизический конструкт, и на сей раз это Маниту — трансцендентная сущность, являющаяся божеством и одновременно выполняющая функции компьютера и валюты. Именно в жертву Маниту организовываются войны в Уркаине, и именно в честь Маниту снимается порнография: “С.Н.А.Ф.Ф. — это сама жизнь, где в числителе любовь, а в знаменателе смерть. Такая дробь равна одновременно нулю и бесконечности — как и взыскующий ее Маниту”.

В общем, Пелевин традиционно создает мир, на который хочется презрительно показать пальцем. Правда, палец не поднимается, потому что понятно, что покажешь им только на себя. Остается в такой ситуации только одно — дистанцированное высмеивание бесконечных людских и оркских пороков. Высмеивание как можно более абстрактное, но по возможности с распознаваемыми намеками. От Пелевина, как всегда, достается всем. Президентам, правозащитникам, интеллектуалам. Для него все является бизнесом, все продается и покупается, а духовность — просто кнопка на девушке-андроиде. Независимо от социального статуса все люди для него находятся в одном всеобщем сговоре, цель которого — совместная безболезненная деградация, называемая комфортной жизнью.

В каждой книге Пелевин всегда так или иначе отвечает, почему пуст современный человек. В “S.N.U.F.F.” ответ следующий: коммерческий характер кино и новостей приводит к истощению концептов реального и вымышленного. Именно вокруг этих двух понятий — кино и новостей, то есть соответственно мира вымышленного и мира реального, все и вертится в романе. Некогда кино и новости существовали раздельно и выполняли каждый свою задачу. Потом они стали перемешиваться, подменять друг друга. Следующим этапом эволюции стало появление нового, универсального искусства “киновостей”, когда фантазия и реальность слились окончательно и тем самым дали прочную основу для новой объективной действительности. Поиск некой абсолютной реальности всегда был характерен для Пелевина, и “S.N.U.F.F.” не исключение. Абсолютная реальность должна быть сакральной — это одинаково знали как древние люди, так и современные маги от научного прогресса. Загадка романа в том, что неясно, как относиться к изображенному будущему. С одной стороны, оно отталкивающе уродливо и не транслирует ничего, кроме меркантильных желаний мельчающего в гигантском мире человека. С другой, то, что Пелевин называет “религией Маниту” или “мувизмом”, т.е. практику съемки снаффов со всем их первобытным ужасом, действительно может оказаться единственным выходом для человека будущего, который без подобных кровавых ритуалов может окончательно деградировать в пузырящуюся постчеловеческую массу. Что думает об этом сам писатель — сказать трудно. Потому что в его ироническом тексте трудно отделить серьезное от несерьезного.

Можно только сказать, что такое направление мысли имеет предысторию. Особую метафизическую и разрушительную силу кино, например, показал режиссер Дэвид Кроненберг в фильме “Видеодром” (1982). Там фактически и была предложена идея снаффа — некоей умопомрачительно страшной и жестокой видеопродукции, к потреблению которой в будущем должен прийти уставший от всего человек. Идея же о том, что безудержный гедонизм может стать концом человечества, высказывалась у братьев Стругацких в “Хищных вещах века” или у Филипа Дика в романе “Пролейтесь слезы, сказал полицейский”. Можно вспомнить и утопический вариант “Дивного мира” Хаксли, где, как и у Пелевина, не до конца понятно, действительно ли так плох мир, которым управляют бездушные, но безошибочные законы, предлагающие человеку наилучшую — с точки зрения потребления благ — жизнь. Иными словами, “S.N.U.F.F.” эклектичен. Он не предлагает принципиально нового взгляда на вещи, потому что в рамках киберпанка и социальной фантастики темы конца мира, а также утопии/дистопии уже давно были разработаны. Пелевин движется по пути накопления риторического арсенала, который он использует для критики даже не столько мира, сколько серьезного отношения к нему. “S.N.U.F.F.” в этом смысле отличает нетипичное заострение крайне неполиткорректной тематики, потому что писатель, по сути, занимается реабилитацией сакральных институтов. Насколько это серьезно — один вопрос. Но то, что путь к свободе лежит, по Пелевину, через освобождение от “предрассудков”, в первую очередь от морали и либерально-демократических ценностей, просматривается как вполне определенный лейтмотив. Поэтому будет неудивительно, если однажды Пелевина объявят экстремистом. Даже несмотря на то, что он всего лишь описывает реальность.