Будь моим первым

Пролог

Илья: «Какая же ты красивая) Не могу оторваться».

Полина: «Добрался до моей инсты?»

Илья: «Угадала».

Полина: «Тогда и не отрывайся)) Там фоток двести)))».

Илья: «Вот и не буду)».

Полина: «А ты милый) И классный!»

Илья: «Хах, спасибо».

Полина: «Будь моим первым».

Илья: «??»

Полина: «Да/нет? Считаю до трех!»

Полина: «Три...»

Полина: «Два...»

Илья: «Да!!!»

Полина: «*слезы из глаз от смеха*».

Илья: «На следующей неделе приглашу тебя на кофе. Обсудим».

Полина: «Только на следующей? Почему, например, не через год?»

Илья: «Мне сильно пора сейчас, Поля».

Полина: «Упустишь свой шанс. Я не из тех девушек, кто ждет...»

Илья: «Ну это мы еще посмотрим)».

***

«Илья, привет!»

Падает сообщение буквально через пару минут после того, как я включил сотовый. Улыбка растягивает губы. Это Полина.

- Что, принцесса твоя пишет? - подкалывают друзья. - На лице все написано.

- Идите на хрен.

Яр тут же включает на телефоне песню про малолетку, и я закатываю глаза.

Пишет, и что? Завидно?

А парни еще ржали надо мной на сборах, дескать, нашел на кого время тратить. Фу, малолетка. А мы с ней, между прочим, чувствуем друг друга.

Каким-то образом ведь она поняла, что я в город вернулся. Вот только что.

«Привет, моя красивая девочка. Как делишки? Какие планы на вечер?»

Половина двенадцатого. Сейчас как раз домой приеду, отмоюсь после двух недель в полевых условиях. Посплю пару часов. И можно распланировать вечер. С Полиной мы еще не виделись, но много раз переписывались и пару раз болтали по телефону. Познакомились в приложении для знакомств. Мне серьезные отношения в данный период не нужны, она до них еще не доросла. На самом деле, как только я узнал, сколько ей лет, пыл свой поумерил. Но флиртовать с красивой девушкой было весело, и как-то слово за слово — увлекся. Еще это предложение ее... шуточное. Наверное. Либо она очень смелая, либо глупая, либо прикалывается.

Входящий вызов. Прочищаю горло и принимаю звонок.

- Да? - стараюсь, чтобы голос звучал мягче. Адский недосып действует на нервы. Когда я устаю, то становлюсь резким и немногословным. А с ней так нельзя. Она маленькая.

Слышу, как вокруг все ржут. Делаю страшные глаза, шепчу одними губами: «Заткнитесь, придурки!» Яр прибавляет громкость: «У-у, малолетка-а-а-а, ты попал, парень, в клетку-у-у». Прибью этого гада однажды, клянусь.

- Илья, привет! Ты же врач? Или ты лгал мне? Скажи честно, как есть. Это важно! - ее голос звучит взволнованно, и я моментально же подбираюсь.

- Врач, Поля. Что случилось? Ты где? - мой тон меняется, и ребята сразу замолкают. В машине воцаряется тишина.

- Мне нужна помощь, и я не представляю, к кому еще обратиться.

- Что бы это ни было, ты скорую вызвала?

- Мне запретили ее вызывать. Илья, он сказал, что оторвет мне голову, если я ослушаюсь! Пожалуйста, если только можешь... Умоляю, помоги мне!

Глава 1

Всё вымышлено. Любые совпадения случайны. В организации работы главгероя есть допущения в угоду сюжета. 

Полина

Мачеха Настя тут на днях меня спросила, подперев своей тонкой ручкой подбородок и широко зевнув:

- Полина, вот скажи, а где молодежь сейчас знакомится? Вы ж никуда не ходите, нигде не гуляете. Про клубы ни слова, знаю я, какого там плана знакомства! В телефонах только сидите и зрение портите.

От удивления и возмущения я едва не выронила сотовый из рук. Нашлась тут взрослая тетка, на шесть лет меня старше!

- Где и раньше, Настен, - мой голосок настолько елейный, что гордость разбирает. - В универе, например. Препод понравился, под стол к нему залезла, вот и познакомились.

Она глаза закатила и вышла из комнаты со словами: «Опять ты начинаешь!» Ну а что, если все именно так и было? Моему отцу за пятьдесят, ей и двадцати пяти пока нет. Страсть вскружила голову обоим прямо после лекции. Или перед ней. Уж я не в курсе, избавьте от подробностей, бога ради!

В общем, имеем, что имеем, Настен, вопросы глупые друг другу не задаем. Настя мне нравится, я искренне пытаюсь с ней подружиться. Не знаю, почему каждый раз срываюсь на грубость. Наверное, нрав такой у меня. Дурацкий. Отец все время об этом говорит: в мать пошла. Это в нашей семье главное оскорбление. Было бы таким, если бы он при этих словах так странно не улыбался. Якобы незаметно и мимолетно. Моей мамы давно нет в живых, а он ее не забыл. И Настя это знает. Все это знают.

Как бы там ни было, существует еще один способ найти себе парня, и о нем речь пойдет ниже.

Не так я, конечно, представляла наше первое свидание с Ильей из тиндера. Совсем не так.

Быстрым шагом трижды обхожу вокруг особняка с целью не то унять сердцебиение, не то ускорить время. Крики Мии слышать больше нет никаких сил. Я зажимаю уши и снова начинаю плакать. Мы находимся в загородном доме ее мужа Арсения, и я здесь самая младшая. Должна была быть самой младшей до рождения малыша. Мия и Арсений категорически отказались ехать в роддом, долго готовились к домашним родам, позвали духовную акушерку.

Позавчера Мия мне написала: «Началось!!»

Все это время я ждала сообщения с радостными новостями, но оно никак не поступало. Сегодня, сразу после учебы, в очередной раз позвонила Мие, но трубку взял ее муж. Заверил, что все идет по плану, и попросил, чтобы я больше не названивала попусту. Задолбала я его, оказывается.

- Так уже трое суток прошло! Это точно по плану? Дай мне Мию немедленно! Прямо сейчас, ты, придурок! Иначе я...

- Сама дура припадочная! - перебил грубо.

- Дай. Мне. Сестру, сумасшедший фанатик!! - прошипела сквозь зубы. - Я вызываю скорую!

- И что ты им скажешь? Кто тебе поверит?! На моем пороге не будет ни одного убийцы в белых халатах! Все, отвали, неудачница! - и положил трубку.

Меня аж заколотило. Мия — моя старшая сестра, много лет мы были очень близки, потом она вышла замуж, переехала за город и отдалилась. Ее муж — богатый властный человек. А еще он приверженец всего естественного. И он прекрасно отдает себе отчет в том, что смерть — она ведь тоже естественна.

Арсений четко дал понять, чтобы я оставила их семью в покое, но я все равно поехала к ним домой. Нагло. Без приглашения. Впервые в жизни. По пути позвонила Илье. Сначала, разумеется, папе, но тот снова не взял трубку. В командировке где-то в Европе и ему не до дочерей. Решает важные научные вопросы. Как обычно.

В моем окружении нет ни одного врача, а мне нужно было срочно посоветоваться. Мне восемнадцать, своих детей нет. Да что там, даже парня пока не было. Что я могу знать о том, как проходят роды?! Но интуиция подсказывала, что Мия в беде. И я не могла просто поехать в кино с Галкой, как договаривались.

И вот я здесь. Сажусь на корточки и зажимаю сигарету между зубов. Прикуриваю, жадно втягивая в себя густой дым, наблюдая, как при этом дрожат руки. Скорее бы он приехал. Господи! Он обещал, что поможет прорваться врачам, если Арсений запретит заходить в дом. Наконец, слышу знакомый шум за забором, шелест шин по гравийке.

Поднимаюсь на ноги так резко, что немного кружится голова.

Быстрым шагом иду открывать ворота. Духовная акушерка — забыла, как ее там зовут, — обгоняет меня на повороте и первой прорывается к массивной двери, распахивает ее настежь и устремляется к своей машинке.

Илья, а это он, я узнаю мгновенно, ведь часами рассматривала его фотографии, делает шаг назад, пропуская женщину и провожая ее хмурым взглядом.

- Эй, вы куда? - кричу я вслед.

- За инструментами! - объясняет она.

Садится в машину, заводит двигатель и давит на газ.

- Она убегает! - возмущенно всплескиваю руками. - Что с Мией, сука?! - кричу не своим голосом и кидаюсь к машине.

- Эй, а ну стоять! - Илья бросается наперерез, хватает меня за талию и оттягивает в сторону. Как раз вовремя, иначе бы эта дрянь меня сбила. Сбила бы и даже не остановилась, господи!

Все, что я смогла, — это от души пнуть бампер и выругаться отборным многоэтажным матом, от которого Илья из тиндера тихо присвистнул.

Глава 2

Первое впечатление подсказывает, что дома никого нет, но оно обманчиво. Тишина рождает внутри ужас, который пробирает до костей. Тишины здесь быть не должно. Еще пять минут назад Мия громко дышала и стонала. Я сжимаю ладони и умоляюще смотрю на Илью. На фотографиях он казался мне моложе. Сейчас же разница в десять лет бросается в глаза. Рядом со мной взрослый большой мужчина в одежде цвета хаки и тяжелых берцах, которого я вижу впервые в жизни. И который, возможно, единственное спасение для Мии.

Если он меня не обманул и действительно доктор. А если нет?! Можно ли доверить жизнь сестры парню с сайта знакомств?!

- Эй, кто есть дома? - говорит он громко.

Ответом ему служит эхо. Илья смотрит на меня и поторапливает:

- Веди.

Дом и правда огромный, несложно заблудиться.

Арсения нигде не видно, Мию мы находим в ванной комнате. Она лежит на боку на какой-то узорчатой подстилке и тихо плачет. Все еще беременная. Вокруг так много крови, что у меня кружится голова, к горлу подкатывает тошнота.

- Эй, вы как? - Илья кидается к сестре, садится рядом, проверяет ее пульс, совершает еще ряд манипуляций, за которыми едва успеваю следить.

Я замерла и не двигаюсь. Перед глазами вспышки и белая пелена.

- Поторопи скорую! - говорит он мне быстро. - Скажи, ситуация экстренная. Нам нужны взрослая и детская реанимации. Переливание крови. Поля! Живо!!

Я киваю и достаю телефон.

Он в это время очень быстро моет руки, открывает свой чемоданчик, натягивает перчатки и обращается к Мие с чередой вопросов, но она не отвечает, только плачет.

- Блть, где отец? - ругается он. - Как вас зовут?

- Она Мия, - подсказываю я.

- Все будет хорошо, Мия. Я врач и я тебе помогу. Посмотри на меня. Я с тобой.

Она хватает его за руку крепко-крепко. Откуда только силы взялись!

- Вы не уйдете? - умоляет. - Все ушли. Мне так страшно. Я умру?

- Нет, я буду с тобой до конца и я тебе помогу. Давай разберемся, что происходит и как тебе можно помочь, - говорит он очень спокойно.

- А он... боже? Мой малыш? Она сказала, что не повезло, - прошептала Мия и разрыдалась.

- Эта женщина, судя по всему, имеет весьма отдаленное отношение к медицине. Давай-ка все выясним сами?

Его голос мягкий и ободряющий, у меня волоски дыбом от того, как именно он произносит слова. С легким акцентом, что оказывается сюрпризом. Лишь по глубокому залому между его бровей я понимаю, что дела не так шикарны, как он утверждает. Интуитивно я чувствую, что нам нельзя допускать паники Мии, поэтому, пока говорю с оператором неотложки, выхожу из ванной.

А когда возвращаюсь, Илья командует:

- Подержи ей голову.

- Я боюсь. И... цепенею.

- Полина, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, соберись и помоги мне.

Киваю и направляюсь к сестре.

Дальше все как в тумане. Он командует, я что-то делаю. Стараюсь не смотреть, чтобы не рухнуть рядом с сестрой. Скорая приезжает только через десять минут. Звук сирены — лучшая музыка, которую я когда-либо слышала. Навостряю уши, приподнимаю голову, смотрю на Илью, тот кивает, разрешая. И я срываюсь с места. Несусь встречать врачей, показывать дорогу. В такие моменты действительно понимаешь значение слов «скорая помощь», у докторов неотложки нет времени разуваться или надевать бахилы. Вежливо здороваться и улыбаться. Они спасают жизни. Бегом устремляются в ванную, на которую я тычу пальцем, нетерпеливо прыгая на месте. На слова нет сил, они это видят и не спрашивают.

Илья быстро объясняет ситуацию. Ребенок лежал неправильно, поэтому потужной период растянулся на много-много часов. УЗИ нет, обменной карты — тоже нет. Он как раз реанимировал новорожденного, когда в ванную комнату ворвались доктора. Я впервые вижу, чтобы люди в белых халатах бегали. Не ходили быстрым шагом, а именно носились галопом. Новорожденного утаскивают в машину, Илья пока занимается Мией. Она потеряла много крови и отключилась. Он сам весь в ее крови.

- Выйди сейчас, - говорит мне.

И я слушаюсь. Забиваюсь в уголок в коридоре и рыдаю навзрыд.

Вскоре ее уносят на носилках в машину, которая, включив сирену, срывается с места. Илья подходит ко мне. На него словно перевернули банку с краской. Красной. Он умылся, но неидеально.

- Угостишь? - кивает на пачку сигарет, которую я неистово сжимаю в руках.

Глава 3

Мы выходим на улицу, и он устало плюхается на крыльцо. Я присаживаюсь рядом и протягиваю ему открытую пачку.

- Слушай, я, наверное, брошу. После такого, - говорю ему, не сводя глаз с кареты скорой помощи, которая уже превратилась в точку, но все еще видна. - Все время собиралась, а тут вроде как повод.

- А я, пожалуй, снова начну, - отвечает медленно. Зажимает сигарету между зубов, щелкает зажигалкой. Глубоко затягивается, потом выпускает дым изо рта и носа.

- У них все будет хорошо? - спрашиваю.

- Я не знаю.

Смотрю на него.

- Прости. Я правда не знаю.

- Но ты же врач!

- Поля, я хирург-травматолог, а не акушер. Никто бы в здравом уме при таком положении плода не пустил Мию в роды. Кесарево без вариантов. Но мы сделали все, что смогли. - Он смотрит на меня: - Я тебе клянусь.

Все же прикуриваю, силясь в очередной раз не затопить мир слезами.

- Честное слово, я никогда не заведу детей. Никогда-никогда-никогда в жизни!

Он долго смотрит на меня, чуть прищурившись от едкого дыма.

- Сделаю вид, что не слышал этого. Какие у тебя планы сейчас?

- Поеду в больницу. Надо еще папе голосовуху записать, - мой голос дрожит, а слезы продолжают омывать лицо. - И Насте. Боже, - тру лоб. - Как страшно! - затягиваюсь, но давлюсь дымом и кашляю. - Почему я не вызвала скорую раньше?! Надо было уйти с последней ленты. Это я виновата!

- Ты ведь сделала это без разрешения. Могла бы вообще ничего не делать.

- Я растерялась. Арсений уверял, что все под контролем. Что все по плану! Идеальная беременность, Мия была такой здоровой, занималась йогой и прочим. В нашей семье главное зло — это я. Курю с восьмого класса, уроки прогуливаю. А Мия... она хорошая, понимаешь? За что ей это?

- Роды, принцесса, всегда непредсказуемы. Природой все продумано, это правда. Но машина с реанимацией должна дежурить у ворот на всякий случай.

- Если бы мы не приехали, она бы...? - мой голос срывается.

- Думаю, ты спасла ей жизнь, - говорит он серьезно. - И, надеюсь, ребенку.

Мы смотрим друг другу в глаза. Они у него светло-серые и уставшие. Но при этом... теплые и добрые. На фотографии они казались хищными, меня это зацепило. Сейчас они другие. Он облизывает сильно обветренные и покрасневшие губы. Мой взгляд скользит по его лицу — по россыпи крошечных родинок на щеке, которые я вчера снова рассматривала, увеличив фотографию из тиндера. Затем я прослеживаю линии подбородка и скул. Только сейчас замечаю, что он обросший и в изрядно несвежей одежде. Был за городом, как и писал. Что ж, пока он ни разу не солгал мне.

Разглядываю его как завороженная. Словно мужчин до этого момента не встречала. Наверное, все еще нахожусь в стрессе. Он берет мою руку, что сжимает сигарету, и я вздрагиваю. Тянет к своему лицу, обхватывает губами фильтр и снова затягивается. Жадно. Я слежу за тем, как он втягивает в себя дым, как выпускает. Мои пальцы так близко к его губам.

Входная дверь хлопает, мы резко оборачиваемся. На крыльцо выбегает Арсений. Он очень бледный, держится за голову. Отрубился, что ли?

- Где Мия?! - кричит он. - Ты кто, блть, такой?! Что происходит?

Илья коротко безэмоционально представляется и сообщает, в какую больницу повезли Мию. Теперь я знаю его фамилию. Ветров. Доктор Илья Ветров. После чего он смотрит на меня:

- Тебя подбросить до города?

- Нет, я на машине.

Большое искушение принять предложение Ильи и расслабиться на переднем сиденье, но у меня нет ни малейшего желания оставлять здесь свое авто.

- Если у вас есть хоть какой-нибудь договор с акушеркой на роды, я бы рассмотрел вариант обратиться в полицию, - вкрадчиво произносит Илья.

- Сам разберусь, - рявкает Арсений.

Он изрядно нервничает, и мне хочется верить, что до него, наконец, дошло, что из-за его упертости едва не погибли люди. Моя сестра.

Направляясь к дверям, я не удерживаюсь и брезгливо плюю в его сторону.

- Ненавижу тебя! - кривлю губы. - Всем сердцем ненавижу!

- Однажды ты допрыгаешься, мелкая эгоистичная дрянь! - Арсений делает несколько шагов в мою сторону. - Я тебе обещаю.

- Ну давай, ударь! Пусть отец сегодня все же лишится из-за тебя одной своей дочери! - кричу я с вызовом. Сжимаю кулаки.

Арсений смотрит на Илью, взгляд которого прямой и острый. Теплоты больше нет, в них явная угроза. Его теплота осталась со мной, она затапливает меня изнутри, да так сильно, что я хочу взять его за руку. Арсений разворачивается и заходит в дом.

- Дать еще сигарету? - спрашиваю.

- Пожалуй, парочку, - отвечает он, слегка приподняв брови. - Точно не хочешь, чтобы я тебя подбросил?

Глава 4

По пути в город я прошу его сделать всего одну короткую остановку на заправке, чтобы умыться и попить воды. Я неплохо держусь, учитывая случившееся.

- Да, Настя, в том-то и дело! - говорю с мачехой по телефону. - Все шло идеально — легкая беременность, начало родов как по учебнику. Да-да, именно так все и было! Пожалуйста, дозвонись отцу! Я умоляю тебя. У тебя точно получится.

- Разумеется, дорогая. Поля, ты как сама?

- Нормально. Я в порядке. Колотит, конечно. Очень за Мию переживаю. И за малыша.

- А кто родился все-таки?

Я как раз сажусь в машину и передаю вопрос своему спутнику. Смотрю на Илью в ожидании ответа.

- Девочка, - сообщает он коротко. Вновь жмет на газ и машина плавно трогается с места.

- Девочка! Племянница, - передаю Насте.

- Поняла. Все, я выезжаю в больницу, увидимся там.

- До скорого! Спасибо!

Сбрасываю вызов и кладу руки на колени, словно робкая школьница за партой первого сентября. Лишь через несколько минут отмечаю, что сижу в очень зажатой позе, что обычно мне несвойственно. Напряжена, молча провожаю взглядом редкие деревья, мимо которых мы проносимся. Стреляю глазами на Илью из тиндера. Он свободен и не ищет серьезных отношений. Помню каждое слово из его анкеты. Ему почти тридцать, он намного старше жены моего отца.

- Скоро уже, - говорит он, прикрывая кулаком рот и широко зевая. - Минут двадцать - и будем на месте.

- Спасибо тебе.

- Пожалуйста. Напиши мне потом, как она. Я буду волноваться и ждать.

- Ты не пойдешь со мной? - почему-то боюсь остаться без него.

- Поеду домой, надо помыться, чтобы никого не пугать своим внешним видом, - бросает взгляд на испачканную форму цвета хаки. И лишь сейчас я замечаю на ней нашивки. То есть это не просто походный немаркий костюм. - И может быть, немного посплю.

- Ты где-то служишь?

- Да, были на сборах как раз, только вернулись. Обрадовался, что ты написала мне, - он бросает на меня хитрый взгляд, и я улыбаюсь в ответ. - Напишешь еще?

- Да. Да, конечно! - киваю и снова улыбаюсь, чувствуя, как слегка розовеют щеки. Смущение? Нет, я абсолютно уверенный в себе человек! Что же тогда?

Мне бы хотелось хорошенько осмотреться в его машине и как следует изучить сидящего рядом мужчину, но мысли о сестре снова и снова заставляют сердце колотиться быстрее. Берут его в тиски, опасно сдавливают, так что тяжело делать вдохи. Я вновь сжимаю пальцы и молюсь. Закрываю глаза, начитывая одними губами «Отче наш».

Чувствую, как он сжимает мою ладонь. У него сильные руки, и они не дрожат. Совсем. В отличие от моих.

- Подыши со мной. Пожалуйста. Вдох-выдох. Давай вместе.

Я смотрю на него и снова киваю. Папа бы не поверил, что я могу быть такой послушной и покладистой. Безропотно исполнять команды, впитывать каждое слово. Отец, кстати, все еще недоступен. Ни разу за полдня не заглянул в почту.

Настя ждет меня на крыльце больницы. Я выхожу из машины и кидаюсь к ней. Обнимаю изо всех сил за шею. Бедняжка впадает в шок от такой моей реакции. Не сразу начинает обнимать в ответ. Потом неуверенно кладет руки на мою спину, и я тут же ее отталкиваю. А то еще привыкнет.

- Ну что, пойдем? - спрашиваю.

- Да, попробуем поймать какого-нибудь врача.

Напоследок я оглядываюсь и смотрю на машину единственного человека, который сегодня ответил на мой звонок и поверил взволнованному голосу.

Илья Ветров, - произношу одними губами. Он будет моим первым. Разумеется, не единственным, но первым. Военный врач с железной выдержкой и красивыми глазами на скромной машине.

Глава 5

- Кто этот парень? - спрашивает Настя чуть позже. Сразу после того, как мы переговорили с врачом. С Мией сейчас все хорошо, они с малышкой обе в стабильно тяжелом состоянии, но самое главное, что нет ухудшений. Они в надежных руках.

- Какой парень? - не сразу понимаю, о ком она говорит. - А, Илья. Он врач, мы недавно познакомились.

- Ты не рассказывала.

- А должна была? - приподнимаю брови.

Ее сотовый вибрирует. Она быстро достает телефон. Это отец. Я бросаю взгляд на экран своего телефона — там по-прежнему пусто. Ни пропущенного, ни звонка.

- Ладно, мне пора, - быстро киваю. - Объясни ему ситуацию.

Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, - шепчу себе, набирая сообщение водителю о том, чтобы забрал мою машину и привез домой. Девочки в нашей семье сильные и живучие. Моя мама попала в аварию, когда была мной беременна, я родилась намного раньше срока. И вон какой выросла! Метр семьдесят пять ростом! Когда надеваю каблуки, то намного выше папы. Моя мама была непоседливой, дерзкой и абсолютно невыносимой! Такой же, как я. Улыбаюсь, когда вспоминаю слова отца. Еще моя мама была умной и красивой, я люблю рассматривать ее фотографии. Мне ее не хватает.

Мой психолог считает, что я поэтому так болезненно восприняла мужа Мии, — из-за ревности. Мне показалось, что, выходя замуж, сестра будто бы бросает меня, хотя это не так. Посмотрим, что Юлия Владимировна скажет на то, что натворил Арсений. Кусок дерьма он, поэтому я его и возненавидела с первого взгляда. А не из-за каких-то там травм детства!

Быстро пишу Илье: «Ситуация стабильна, обе живы».

Он отвечает: «Слава богу».

«Ты считаешь, что Бог существует?)» - тут же спрашиваю.

«Конечно. Он всегда со мной. И с тобой тоже».

«Такой большой, а в сказки веришь! Мир жесток, и никто за нами не присматривает. Всем на всех плевать», - строчу ему.

«По-твоему, непременно нужно становиться циником?»

«Это такой критерий взрослости, чтоб ты знал», - усмехаюсь.

«Напротив. Цинизм — простой способ самозащиты. Ты как бы убеждаешь сама себя — везде всем плохо. Везде херово. Зачем тогда переживать? Это тебя успокаивает и позволяет не бороться с несправедливостью».

«Ну и дурак!» - сначала отправляю, потом думаю, как это выглядит со стороны.

«)))».

Пусть запихнет эти скобки себе сам знает куда!!

Я злюсь, пока жду такси. Уже на заднем сиденье авто, слегка успокоившись, пишу ему:

«А разве можно как-то выжить в этом мире и при этом не стать циником?»

«Нужно, Поля. Обязательно нужно».

Глава 6

Следующие два дня проходят в какой-то болезненной суматохе. Постоянно проверяю телефон в ожидании сообщений от сестры. Она редко пишет, в основном спит. Мы не обсуждаем случившееся, будто не были в этой ванной втроем. Не боролись за ее жизнь. Пару раз я пыталась что-то рассказать про Илью, поделиться, как он ругался из-за случившегося:

- Хоть бы в черте города экспериментировали, раз уж уповают на естественность! Скорая еле нашла ваш поселок! А если бы не нашла? Мы бы с тобой, моя боевая подруга, вдвоем могли не вытянуть.

- Акушерка заверяла, что все пройдет хорошо, - лепетала в оправдание сестры.

- У нее экстрасенсорные способности, я полагаю? Вся эта кухня — вне закона, потому что лицензию на проведение домашних родов в РФ получить нельзя. Соответственно, нет никаких регламентов, правил. Сплошная импровизация от и до! Тебе самой не жутко?

Еще как...

Но Мия упорно оставляла подобные сообщения без ответа.

Ей было неинтересно. Она вообще стала не от мира сего с тех пор, как связалась с этим Арсением. И кажется, нажаловалась папе, потому что следующий наш телефонный разговор отец начал с фразы в приказном тоне:

- Не вмешивайся, Полина. Я сам во всем разберусь. И оставь сестру в покое, пусть восстановится.

С одной стороны, я была с ним согласна, — к чему сейчас махать шашкой? Случившегося не исправить. Главное, что все живы. Но с другой... почему хотя бы не попытаться привлечь ту женщину к ответственности? Да и Арсения, чтоб ему самому пережить подобное!

- Когда Мия подает на развод? Это единственное, о чем я хочу знать.

- Поля, ну что мне с тобой делать?!

- Полина поняла, Полина — молчит! - от досады закусываю губу.

- Кстати, слышал, что ты не ходишь на учебу.

Да, это сейчас особенно важно. Мир погибнет без очередного экономиста.

- Всего пару дней пропустила. Для меня случившееся тоже стресс. Папа, я так испугалась! Господи, папочка, скоро ты приедешь?

- Послезавтра. Ты ходила к психологу?

- Да.

- Хорошо.

Дальше следует пауза. Мы оба не знаем, что сказать. Я чувствую себя крайне уязвимой, потому что позволила себе сорваться на эмоции. Он не представляет, что с этой уязвимостью делать. Мы давно не общались искренне и начистоту. Наверное, с появления в наших жизнях Насти. Вот, кстати, еще один человек, к которому я якобы ревную. Не Поля, а всадник Ревности, отравляющий жизнь всем, кто услышит топот ее боевого коня. Еще один предвестник апокалипсиса! Закатываю глаза и вздыхаю.

Отец словно видит это, хотя между нами много тысяч километров, - все же он неплохо меня знает. Как облупленную! Папа переводит тему:

- Скинь мне номер того врача, что прибыл первым и принял мою внучку.

- Он не возьмет денег. Он приехал, потому что я попросила. Он друг, - ловлю себя на том, что улыбаюсь. Впервые за день. - Мой друг.

- Посмотрим. Но номер скинь, предложить-то надо. Нехорошо.

- Ну да, бесплатно-то со мной никто не станет общаться, - бубню.

- Повтори-ка? Что-то со связью, плохо слышу.

- Ничего, пап, это телевизор. Сейчас скину. Ты напиши потом, взял он деньги или нет.

- Зачем?

- Просто интересно.

А еще важно. Почему-то очень для меня важно.

- Ты мне ничего про него не хочешь рассказать? Сколько ему лет? Откуда у тебя взрослые друзья? - папин голос становится не то игривым, не то строгим. Что-то между. Таким же тоном дальние родственники интересовались, есть ли у меня женихи. Когда мне было девять.

- Па-а-апа-а-а-а, - тяну укоризненно.

- Хорошо, я напишу.

Сбросив, наконец, вызов, я возвращаюсь к своим делам. Смотрю расписание занятий на завтра, гадаю, как бы незаметно испортить Насте настроение... И еще размышляю, пригласит ли Илья меня на свидание? На настоящее, полноценное свидание!

Он очень отличается от всех парней, с которыми я до этого флиртовала или дружила. Большинство из них мечтает закрутить роман с дочерью бизнесмена Барсукова. Заглядывают мне в рот, охотно идут на контакт. Ветров же все время переносит наши встречи! Динамит меня, притворяется, что есть дела поважнее!

Я, Полина Барсукова, предложила ему заняться любовью! Да половина парней нашего универа умерли бы от радости. Вторая половина - стянули бы трусы немедленно. Ветров же пообещал как-нибудь угостить кофе.

Зачем-то в очередной раз пробегаю глазами все наши переписки. Он забавный! А еще так смешно отреагировал на предложение стать моим первым. После этого начал обращаться ко мне «моя девочка». Будто я уже «его». Какая идиотская банальщина! Аж волоски дыбом от этих его слов. И приятно так, сладко на душе. Я попала в беду, и мой парень сорвался, приехал и спас мою сестру. Ради меня.

Мой парень.

Курил сигарету из моих рук...

Глава 7

Илья

- И как там твоя принцесса? - спрашивает коллега во время операции.

Часовой остеосинтез бедренной кости подходит к концу, пациент, несмотря на преклонный возраст, переносит хорошо. Близится вечер, четвертая плановая операция, народ устал и хочет отвлечься.

Интересно, еще хоть кто-то не в курсе событий, что происходят в моей личной жизни? Которой я занимаюсь, на минуточку, в свое нерабочее время.

А с чего все началось? Главврачу позвонил «сам Барсуков», как мне передал потом завотделением дословно... Хотя даже не так. Он сказал: «САМ Барсуков позвонил и поблагодарил!»

За спасение роженицы и новорожденного меня поощрили уважительным хлопком по спине, а потом, конечно, отругали, что полез. Случись беда, искали бы крайнего. Родственники крайними быть не любят, акушерку ищи по городу, она уже и номер телефона сменила, наверное. Будет лгать и отпираться до последнего вздоха, уверяя, что ее там не было.

А я — такая удобная мишень. Врачебная ошибка и прочее. Завотделением хирургии — мужик отличный, как отец нам всем родной. Вот только я бы лучше сиротой остался.

Меня прямо с утра вызвали в кабинет. Не успел зайти и закрыть за собой дверь, как услышал:

- Тебя переводят на новое место.

Аж дар речи потерял. Смотрю на завотделением — ему хорошо за шестьдесят, высокий тучный мужчина, до сих пор блестящий хирург. Взгляд — суровый, погоняло — Пушкин, потому что Александр Сергеевич. Он хмурится и кивает головой, дескать, такие вот новости. Рядом с ним еще один хирург и его лучший друг - Чернов. Личность неприятная, если не сказать противная, погоняло среди коллег - нелитературное. Смотрит на меня с сочувствием.

Ппц.

- Хоть не на Камчатку? - спрашиваю сразу, припомнив свое первое распределение в такие е*еня, что сбежал оттуда в горячую точку. От смертельной скуки.

Тот губы поджал, насупился. Молчит, не знает, как сказать мне.

- Я ж только с декабря работаю, полгода не прошло, - понимаю, что бесполезно, но вот так сразу принять новости — не получается.

На лице Пушкина ни тени улыбки.

- Я боролся, но ничего сделать не мог, - оправдывается он. - Сам понимаешь, сверху дали сигнал, - при этом он бросает скорбный взгляд на потолок, там пыльная люстра. Он тоже думает о том, что хорошо бы ее помыть, на пару секунд забывая о моей судьбе.

- Меня и так постоянно на всякие сборы гоняют.

Между прочим, это удовольствие дополнительно не оплачивается. А неудобств — масса.

- Ты себя блестяще показал, Ветров. И за твои заслуги перед Отечеством мы переводим тебя... добровольно-принудительно... в гинекологию, - заканчивает Пушкин. И начинает ржать.

Я моргаю, потом чуть сильнее сжимаю челюсти. Дебилы.

- У них там снова нехватка, Ольга Дмитриевна на пенсию ушла! - вторит Чернов. - Сказали, такие находчивые ребята им нужны!

- Парень с боевым опытом, нервы крепкие, то что надо в гинекологии! - продолжает Пушкин, уже покраснел весь, слезы вытирает. Хохочет так, аж хрюкает.

Я против воли почувствовал, как слегка лихорадит. В гинекологию, ну да. Смешно. Очень. Тоже улыбаюсь, оценил шутку. Нескоро мне забудут позавчерашний подвиг.

- Роддома у нас тут нет, уж извиняй, но если сильно тянет...

- Издевайтесь сколько угодно, - тоже начинаю посмеиваться, подыгрывая Пушкину. Можно было, конечно, и съязвить, но тем самым я лишь подогрею их ажиотаж. Так что лучше не нарываться.

- Какого, блть, хрена, Илья? - Пушкин вдруг меняет тон, всплеснув руками.

- Так получилось. Я был поблизости и приехал раньше скорой. Что, нужно было сидеть рядом и ждать, пока сердцебиение плода вовсе прекратится?

Он встал из-за стола, принялся мерить кабинет широкими шагами и заламывать руки. Потом подошел ко мне и похлопал по спине.

- В нашем госпитале нет родильного отделения. А знаешь почему? - не унимался Чернов.

- Потому что служат в основном мужчины.

- А у них что...?

- Матки нет, - сдаюсь.

- Какой молодец! Анатомия — пятерка! У мужиков хер, а не вагина. Но ты, я смотрю, на все руки мастер! Хоть бы намекнул, я б тебя пристроил вон в четвертый родильный. Или в перинаталку, - все не унимается Чернов с матерным погонялом. Нетрудно догадаться, откуда оно появилось.

Но при этом я понимаю, к чему они оба клонят.

- Опыт у меня есть, - говорю решительно. Тут слабину дашь — съедят. - Я знал, что делаю. Все расписал в рапорте. Там три страницы мелким почерком.

Пушкин смотрел на меня долго. То на одно плечо голову склонял, то на другое. Как на дурачка или уродца.

- В Сирии обстоятельства были разные, - я продолжил. - Там не спрашивали специализацию, опыт, знания. Если врач — значит, работай. Можешь спасти — спасай. Я оказался в схожей ситуации и действовал. За каждое движение могу ответить. Итог — обе пациентки живы.

- Но сейчас мы не в Сирии, а в России. В Красноярске. В мирное, мать твою, время. Але!

Глава 8

Полина

Папа всегда непростительно щедр, когда дело касается дочерей. Думаю, он не поскупился и в этот раз. С лихвой компенсировал Илье из тиндера причиненные неудобства. Наверное, мне больше не стоит чувствовать себя должной. И такой благодарной.

Спасение жизней — это ведь тоже работа. Требует ли она какого-то особенного восхищения или отношения? Кто-то продает яблоки, кто-то газ. Кто-то делает мебель, кладет плитку во время ремонта... Каждый занят своим ремеслом. Мне становится зябко, и я подхожу к окну. Закрываю его, забираюсь на подоконник — он очень широкий — и обхватываю колени. Интересно, найду ли я свое предназначение?

Телефон вибрирует, бросаю взгляд на экран — это Олеся, моя близкая подруга. Всегда моей самой близкой подругой, буквально частичкой души, была сестра, мы жили в соседних комнатах, все свободное время проводили вместе. Потом Мия переехала к мужу и мне пришлось как-то выкручиваться самой. Папа по-прежнему много работал, няня вроде как стала не по возрасту мне, но вместо нее у нас поселилась Настя.

О, что это? Неужели снова топот копыт всадника Ревности? Кыш-кыш, лошадка, у нас тут взрослая девочка.

Морщусь и встряхиваю плечами, словно скидывая невидимые оковы. Быстро открываю сообщение. Олеся зовет в клуб - потанцевать, поболтать, развеяться. Я сначала отказываюсь — из-за Мии совсем нет настроения. Да и подвиг Ильи, ставший проплаченным, будто утратил героизм. Но в итоге принимаю приглашение.

Бросаю взгляд на часы — половина восьмого. Вторая пятница мая. Дом совершенно пустой. Как обычно. Криком кричи — только эхо ответит. Настя читает в своей спальне в конце коридора, прийти к ней и пригласить вместе поужинать — для всадника Ревности это уму непостижимо!

- Ура! - радуется Олеся. - Пойдем в новое место, там очень круто! Влада с Галкой тоже будут.

Напоследок я еще раз листаю фотографии Ильи из тиндера. Не без труда отрываюсь от его светлых глаз и принимаюсь рассматривать детали одежды. На трех фотографиях это футболки и джинсы, на двух — рубашки и брюки. А еще его шею обнимает одна и та же тонкая золотая цепочка. Кажется, с кулоном. Многократно увеличив картинку и прищурившись, я понимаю, что Илья носит крестик. Судя по всему - всегда. Наверное, не снимает его даже в душе. Странный он какой-то. Смешной.

Но денежки-то взял.

Бизнес-такси останавливается напротив клуба, мы выходим из машины и на пару секунд замираем. В таких заведениях я еще не была.

С важными лицами проплываем мимо охраны, на ходу доставая паспорта. Покупаем билеты и через минуту оказываемся внутри.

Ну, блть, вау.

Пытаюсь не таращиться, но не очень-то получается.

Музыка здесь другая, люди другие. И запахи. Сложно объяснить... Всего так много, что я не успеваю следить за обстановкой. Обхватываю себя руками и зябко потираю открытые плечи. Олеся под большим впечатлением, ее глаза возбужденно горят, она так пялится на окружающих, что мне хочется ее стукнуть.

Веду себя естественно.

- Первый раз здесь? - кричит на ухо Влада.

- Каждое затмение я встречаю в клубе «Затмение»! - язвлю.

Она хохочет так, будто эта шутка смешная. Платить за ужин и напитки снова предстоит мне, поэтому любая моя шутка моментально взлетает в топ.

- Идем же, Поль! Что ты будешь пить? - Влада тащит меня в сторону бара.

Несмотря на то что совершеннолетней я стала только в прошлом месяце, мы с девочками и раньше тайком выбирались в ночные клубы, чтобы выпить по коктейлю и потанцевать. Но... там было как-то все иначе. Внезапно мне хочется оказаться в своей родной «Эре», где принципиально не круто. Но зато безопасно и понятно.

Делаю вид, что не робею. Минут пятнадцать мы, обескураженные, тянем напитки, заказываем по второму коктейлю. Я поздно вспоминаю, что ничего не ела с самого утра, и приятное тепло согревает изнутри. Плечи сами по себе расправляются, щеки розовеют.

Бросаю взгляд на сотовый — еще три сообщения от Ветрова. Весь вечер меня атакует в вотсапе, я принципиально не читаю. Только селфи в сториз выкладываю.

- Наша любимая песня!!! - кричит Олеся в полном восторге.

Я прислушиваюсь и действительно узнаю нашу песню в новой обработке. Мы соскакиваем с высоких стульев и бежим танцевать.

С каждым движением становится все лучше. Легче. И веселее! И еще очень тепло. Так, что даже жарко! И почему я раньше боялась? Вокруг все улыбаются, танцуют, все непременно будет хорошо! Только сердце колотится все сильнее и сильнее. Сначала это будто приятно — дает силы, энергию. А потом мне становится душно.

- Давайте что-нибудь поедим! - кричу я на ухо Владе.

Та размышляет пару секунд, а затем кивает.

Ценник здесь, конечно, нехилый.

- Берем все, что хотим! Не стесняемся! - объявляю я покровительственно.

Коктейли ударяют в голову, придавая смелости. Я открываю вотсап и читаю от Ветрова:

«Привет! Как у вас сегодня дела? Есть новости?»

Глава 9

Илья

Ну да, где еще могут веселиться мажорки?

ВИП-клуб для тех, кому бабло некуда девать.

Прикуриваю сигарету, пока ищу место для парковки. Дрянная привычка, пора с ней завязывать. Я и так долго держался, как перевелся на четвертом курсе в Томский военно-медицинский институт из Красноярской медакадемии, - с тех пор ни-ни. Потом его, правда, закрыли, и доучивался я уже в Питере. Так вот, физические нагрузки убивали. Военный врач — это тот же самый врач, только он должен уметь еще и маршировать, бегать наравне с солдатами, прыгать с парашютом в полной экипировке. Стрелять тоже нужно уметь.

Нет, врачи, разумеется, не воюют и кровь не проливают. Но если ты ведешь колонну с ранеными в полевой госпиталь, а впереди внезапно оказывается неприятель, то сложить руки и уповать на совесть и сострадание противника — та еще глупость.

Всех перебьют. А кто попадет в плен... лучше не попадать. Ни за что на свете.

В мирное время все совсем иначе. А там, где я был... Постоянный адреналин в крови и ежесекундная готовность спасать людей во всех смыслах этого слова. У меня есть боевой опыт, поэтому со мной иногда так трудно. А еще мне самому бывает непросто. В некоторых мирных ситуациях. Обыкновенных и привычных для окружающих людей.

Моя бывшая девушка вам может порассказывать. Банальная история любви — ординатор и медсестра, банальная жизнь, банальный разрыв. Потому что Северодвинск, которым мне угрожал Пушкин, — это в общем-то отличный город, бывает и похуже. Намного хуже, уж поверьте мне. Когда день за днем только и делаешь, что лечишь сопли срочникам и отбиваешься от них же отборным матом, потому что солдаты знают наверняка — ты единственный во всей округе, у кого есть спирт.

Смотрю на вход в элитное заведение. На хрен мне это надо?

Казалось бы.

Но в последние дни я глаза закрываю и мысленно оказываюсь на крыльце того огромного особняка у речки. Руки и одежда в крови роженицы. Рядом восемнадцатилетняя девчонка, напуганная до смерти. Курю ее сигарету и чувствую, как кровь несется по жилам. Чувствую себя живым.

Приходится немного пободаться с охраной, после чего меня, наконец, пускают в «Затмение». Захожу, оглядываюсь — типичная тусовка тунеядцев, которые я никогда не понимал. Зачем на это все тратить время? Когда столько нового можно прочитать и изучить дома.

Хотя признаю, что лгу. По юности мне хотелось оказаться среди всего этого веселья, хватануть легкой жизни. Кайфануть. Но нужно было выбирать. Денег на профкурсы по хирургии у меня, конечно, не было, я в военный институт-то перевелся в основном из-за стипендии, тогда еще можно было это осуществить. Поэтому мы с товарищем тренировались шить на старых коврах. Аккуратно разрезали, а потом сшивали. Раз за разом, раз за разом. Секрет, конечно, никому в этом не признаюсь. Какие уж там клубы.

Быстро прохожу по первому ярусу, поднимаюсь на второй и застываю.

Пздц какая она, конечно, красивая. На секунду мне даже кажется, что мир вокруг нее останавливается. Тускнеет, сливается в темный фон. И лишь Поля в черном коротком платье с оголенными плечами танцует. Платье свободное, я бы даже сказал, на мешок похожее. Но Полина двигается, и фигурка легко угадывается. Девушка не тощая, в отличие от многих своих ровесниц, и попа и бедра на месте. Небольшая грудь в контрасте. Изумительно просто.

В голову на мгновение врывается известная песня противным голосом Богомолова - «Ты попал, парень, в клетку-у-у».

Сглатываю скопившуюся слюну.

На нее смотрят другие мужчины, меня это раздражает. Слишком молода, слишком красива. Короткая вспышка гнева, которую быстро гашу. Мирное время. Все вокруг хорошие. Врагов нет.

По крайней мере не мне с ними разбираться. Пусть бойцы из отряда выезжают, были вместе в последней командировке, так наслушался баек.

Подхожу к Полине и слегка улыбаюсь, чтобы не испугать.

Она глаза вскидывает. Темные, наивные. И тоже улыбается. Ручки кладет на мои плечи, тянется, приподнявшись на цыпочки.

Я наклоняюсь навстречу и вдыхаю запах ее кожи и каких-то дорогущих духов.

Она шепчет мне на ухо:

- Я так рада, что ты приехал! Огромное тебе спасибо, Илюш.

Терпеть не могу, когда мое имя коверкают, но мне нравится, как она произносит шипящую «ш». Мне на ухо.

Кладу руки на ее талию. Тоненькая такая. У меня мысли путаются в голове. Ладно, признаю, не избалован я женским вниманием. Не урод внешне, все на месте, но банально некогда было. Все время некогда. То ковры, то такие места обитания.... Да, Северодвинском меня не напугать. А к черту!

Наклоняюсь ниже и целую ее. Вот прямо так сразу, без предисловий. Мы вместе в аду побывали — как еще назвать минуты, когда человеческие жизни находятся на кону. Ее сестра так намучилась, бедная, сил уже не было тужиться, когда головка плода, наконец, встала в таз и ребенок пошел. Счет шел на секунды, у меня с собой ни вакуума, ни щипцов, конечно, не было. Откуда? Как Мия ее вытужила — одному Богу известно.

Рождение... эти минуты всегда особенные, кто хоть раз присутствовал — знает. И пусть у меня не было и доли секунды проникаться моментом, я его прочувствовал.

Глава 10

Поля замирает, а следом сжимает мои плечи сильнее. Я очень осторожно, чтобы не спугнуть и не обидеть, поглаживаю ее по талии. Ни сантиметра ниже. Маленькая она. Нельзя. Рано.

Совершаю неспешные движения ртом, она не сразу дается. Губы не размыкает, я не настаиваю. Так тоже с ней приятно. Стоим, привыкаем друг к другу. Очень близко, потому что куда уж ближе? Кругом музыка, люди. Хотелось бы о них забыть, но не получится.

Она опять приподнимается на цыпочки и, наконец, позволяет мне коснуться ее языка своим.

Вкусная. Я отчетливо ощущаю алкоголь и никотин, но даже с учетом этого — мне нравится.

Мы начинаем целоваться по-настоящему. И когда я отрываюсь от нее — глаза моей мажорки блестят. В них столько восторга, страсти и доверия, что мне хочется ее утащить отсюда немедленно. Чтобы никто больше этот взгляд не видел. Чтобы он только моим был.

Девственница. Надо не забывать об этом. Может, обманула, конечно. Но вдруг нет? Не хотелось бы испортить ее первый раз. На всякий случай все время держу в голове.

- Вон девочки! - Полина показывает на дальний столик.

За ним и правда три девицы — тоже юные и миленькие, но эти - привычно тощие. Аж с мест повскакивали, так на нас пялятся. Увидев, что мы смотрим в их сторону, девчонки жестикулируют и показывают на стол, дескать, еду принесли.

- Идем? - спрашиваю.

- Да, я адски голодная!

Полька берет меня за руку и ведет к подругам. Мы садимся за стол и начинаем знакомиться.

Мне не слишком интересно с ними общаться, имена запоминаю скорее по привычке. Я думаю о том, чем закончится этот вечер. Еще меня беспокоит пара моментов, но о них чуть позже. Полина и правда очень голодная, уплетает свой стейк за обе щеки. Люблю девчонок с хорошим аппетитом. Пусть покушает, потом предложу покинуть «Затмение».

От алкоголя я отказываюсь, потому что за рулем. Да и вообще я не пью.

- Зашитый, что ли? - кричит Олеся.

- Что? - не сразу понимаю, к чему она клонит. - А, нет, по работе могут в любой момент вызвать.

Они переглядываются и растерянно пожимают плечами.

Девушки уходят в туалет, мы остаемся с Полиной вдвоем. Я хочу расспросить о ее сестре, но Полина отмахивается, дескать, позже.

Залпом допивает свой коктейль, просит меня подождать чуть-чуть и спешит в сторону лестницы. А еще через минуту мне приходит сообщение:

«Илья, срочные дела, прости. В другой раз потусим! Расплатишься, пожалуйста?»

Не успеваю я оторвать глаза от экрана телефона, как официант вручает мне счет.

Я открываю папку, смотрю на чек и едва удерживаюсь, чтобы не выругаться вслух.

Пздц! Из чего готовят эти блюда? За такие деньги можно было бы накормить целую роту! Если не две.

Прищуриваюсь. Вот мелкая сучка.

Чаевые я, уж простите, не оставляю.

Выхожу на улицу — и смешно, и злость дичайшая разбирает. Все это одновременно — смесь гремучая. Да, я знал, с кем связываюсь. Меня предупреждали все кому не лень. Ржали и предупреждали! Но и помню, как целовалась она. Тянулась, едва не стонала мне в рот.

После такой подставы домой я не поеду точно. Тут она ошиблась.

Открываю этот е*учий инстаграм, быстро нахожу пигалицу. Больше нет сториз. Смотрю, кто там ее комментирует. Ага, вот и блондиночка Олеся. Сториз нет. Владислава с длинными черными волосами. Сториз нет. Последний шанс - веселушка Галина — ага, есть! Селфи и надпись - «Все же дома лучше!» И геолокация на «Эру».

Сопливые конспираторши.

Это десять минут езды по ночному городу.

Глава 11

Полина

Вот и старая добрая «Эра»!

Да, может, для кого-то заведение не вау, но именно здесь мне привычно и комфортно. Я могу позволить себе забронировать столик в любом клубе города, но безопасность у меня всегда стоит на первом месте. А здесь даже стены родные.

Мы с Олесей здороваемся с официантами, как с добрыми друзьями. Едва успеваем подойти к барной стойке, как бармен Макс оказывается рядом, тянется через стол и звонко целует нас в щеки. Он вообще очень милый и добрый парень.

- Давно тебя видно не было, - кричит мне на ухо и подмигивает.

- Дела-дела, - важно подмечаю, придирчиво рассматривая идеальный маникюр.

- Как обычно? - спрашивает он и тут же, не дождавшись ответа, начинает готовить коктейли.

Поначалу я хочу попросить холодной воды, а потом машу рукой. Пусть. Опираюсь на барную стойку спиной и по-хозяйски оглядываю танцпол. Сегодня выступает местная группа, народ веселится.

Олеся флиртует со своим знакомым, которого случайно встретила. Накручивает на пальцы пряди волос, сто раз говорила ей так не делать! Она снова за старое.

Влада с Галкой все еще хохочут взахлеб, вспоминая нашу авантюру — сбежать, не расплатившись. Как мы и договорились, девочки, уходя якобы в туалет, незаметно прихватили из-за столика сумки, в том числе мою. Спустились на цокольный этаж, где забрали одежду из гардероба, — днем уже довольно тепло, но ночью без кожаной курточки зябко. Вызвали такси и ждали у выхода.

Все прошло по плану. Я поторопила официанта со счетом и юркнула на первый этаж, затем рванула к выходу. Чуть с лестницы не свалилась, ноги на каблуках заплетались, так летела! Мы ворвались в такси.

- Гони, гони! - закричала на волне адреналина Галка, будто мы спасаемся от бандитов в каком-то боевике.

Я вытащила из пачки сигарету, но подкуривать в машине не стала.

Было весело и классно! Идея блестящая, девочки оценили. Все прошло как по маслу. Но удовольствия я почему-то не получила. По крайней мере такого, как планировала.

Жалостливая Олеська — ей вечно лишь бы всем посочувствовать — как давай причитать в такси:

- А что будет, если у него денег нет с собой?

- Кредитки у всех есть, - возразила Влада.

- Не у всех. У меня нет, например, - парировала Галка. - А что? У меня карточка отца, ему тут же эсэмэски приходят, если я что-то покупаю. За бухлишко в «Затмении» он бы меня придушил!

- Его могут оставить мыть посуду? - свела брови домиком Олеся.

Бурное, приправленное градусом воображение моментально нарисовало в голове картинку, на которой военный хирург, спасший жизнь моей сестре, моет посуду в «Затмении».

- Ты фильмов пересмотрела! Дадут рассрочку ему, да и все, - обрубила ее Влада. - В крайнем случае.

- Есть у него деньги. Много, - заверила я, насупившись.

Губы только огнем горели. Пылали так, что все время трогать их хотелось. Я смотрела в окно на ночной город и водила по ним фильтром от сигареты.

Полчаса прошло, а я только и думаю, что о его прикосновениях, и сердце колотится все сильнее и сильнее. То ли от адреналина, что щедро хапнула, пока уносила ноги, то ли от одной мысли — что больше не поцелует. Он это сделал как-то... по-взрослому. У меня ноги подкосились, так вцепилась в его плечи, что даже стыдно стало. Упасть боялась!

Это вам не Пашка Гурьев — сын папиного друга, который мечтает закрутить со мной роман. И вечно садится со мной за одну парту, если Олеся болеет.

С ним целоваться мне никогда не хотелось. Да и сегодня не очень-то тянуло. Наверное... Ветров сделал это силком! Этот бессовестный врач из тиндера меня почти изнасиловал!

Но чувствовать себя жертвой упорно не получается. Я проверяю телефон — жду от него гадкого сообщения. Специально для этого не блокирую. Но сообщения все нет и нет.

Мы уже в такси сели, на светофоре три раза постояли, в клуб зашли, одежду в гардероб пристроили... он мог бы двадцать раз написать или позвонить.

Не моет же и вправду посуду? Надо спросить у папы, сколько тот ему перевел.

- Жаль, не удалось остаться и посмотреть на его физиономию! - хохочет Влада. У нее низкий бархатистый голос, если она ржет, то все на километр знают, что кто-то рядом с Владой смешно пошутил.

- Заткнись ты уже, - шиплю я. - Давайте сменим тему.

- Симпатичный парень, кстати, - говорит Галка. - Мне даже жаль, что он остался в «Затмении». Разбавил бы наш девичник.

- Тебе-то что? Он приезжал ко мне, а не к тебе, - напоминаю на всякий случай.

- Ну тебе он, судя по всему, не нужен.

- Как это не нужен? Да она потекла вся от его поцелуя! - засмеялась Влада. - Пришла за стол пунцовая и счастливая!

- После такой подставы он вряд ли полезет к ней еще. Где вы познакомились? В тиндере? - не унимается Галя.

Подковы моего выдуманного боевого коня звонко касаются земли. Привычный цокот копыт, приглашающий всадника Ревности запрыгнуть в седло и ринуться в атаку, на пару мгновений дезориентирует. А потом, когда я прихожу в себя, понимаю, что это никакой не цокот, а сильное сердцебиение. Отчаянное, болезненное. Так раньше не было.

Глава 12

Как он нас нашел так быстро?! Мы ни слова не говорили об «Эре», я заранее запретила девочкам и строго следила, чтобы никто случайно не проговорился!

Подруги бросают на меня вопросительные взгляды, открывают рты. Что же делать? Бежать?

Ну да, от этого убежишь!

Илья подходит совсем близко, я окидываю его любопытным взглядом, — в клубе было слишком темно, рассмотреть не получилось. Успела только цепочку проверить на его шее во время поцелуя. Она была на месте.

Он в обычной гражданской одежде. Черная майка, темные джинсы, на ногах конверсы. Часов на руке нет, что для меня непривычно. Мужчина без часов — будто голый. Лицо чисто выбрито, даже щетины нет. А вот взгляд... острее бритвы. Боже, этому хирургу и скальпель не нужен!

Я быстро оглядываюсь в поисках поддержки, а Илья берет меня за руку.

Снова без спроса.

И ощутимо стискивает запястье. Пальцы — стальные, будто в наручники заковал. Зачем-то смотрит на сотовый и хмурится.

Оторопев, я не сразу начинаю вырываться. Мы все вчетвером в полном ужасе. Так и стоим — он меня крепко держит, девочки молчат, как обезьянки перед удавом. Я таращу глаза, забывая дышать и ожидая какой-нибудь гадости, например, требования вернуть деньги или расплатиться натурой за ужин в «Затмении».

А когда я, наконец, забираю руку, он глядит мне в глаза. Прищуривается на долю секунды, словно считая в уме, и выдает:

- Пульс сто четырнадцать, Полина. До хрена.

- Что? - хмурюсь, не понимая, о чем он. При чем тут счет в клубе и мой пульс? Как это связано вообще?!

- У тебя пульс зашкаливает, - ругается он. - Я заметил еще в прошлый раз в машине, когда держал тебя за руку. Но тогда списал на стресс, а сейчас что? У тебя всегда так?

- А сколько надо? - спрашивает Олеся.

- Ну шестьдесят, семьдесят, - он пожимает плечами.

Девочки тут же достают телефоны и начинают гуглить.

- А мне посчитаешь? - Галя протягивает ему руку.

- Как ты нашел меня? - растерянно оглядываюсь, возвращая внимание к своей персоне. Аккуратно и почти незаметно ударяю по Галкиной ладони, чтобы та убрала ее и не позорилась.

Отмечаю, как жадно девочки рассматривают каждый сантиметр моего врача. Все же он в шикарной физической форме. Высокий, широкоплечий. Крепкий. И взрослый. Взрослый мужчина, совсем не такой, как парни из нашей группы.

- Оставите нас наедине? Ненадолго, - обращается он к девочкам, игнорируя мои слова.

Те вопросительно смотрят на меня, и я неуверенно киваю.

- Ты извини, что так вышло, - бросает напоследок Галка и трусливо юркает в клуб.

Он ей вслед только прищуривается.

Мы остаемся практически наедине. Выступление «Limebridge» в самом разгаре, все гости зашли в здание, чтобы потанцевать и от души покричать.

- Прогуляемся? - не то спрашивает, не то приказывает мне Ветров. Улыбки на его лице больше нет.

- Не-ет! - тяну я. - Говори здесь. Зачем ты приехал? Все же понятно.

- До моей машины тридцать метров. Давай там спокойно поговорим, давление тебе померим. Сто четырнадцать ударов. Куда так спешишь? Тебе восемнадцать, все успеешь.

- Под таким предлогом меня в тачку еще не пытались затащить ни разу! - округляю глаза и борюсь с улыбкой.

Несколько секунд мы играем в гляделки, после чего Илья, наконец, усмехается. Не по-доброму, скажу сразу. Но после этого мне становится легче. Кажется, хирург ненадолго убрал скальпель. Живем!

- Я и шага с тобой никуда не сделаю, - скрещиваю руки на груди.

- А если понесу? - спрашивает он, шаря глазами по моему лицу.

У меня сердце, которое и правда что-то разогналось не на шутку, вдруг замирает и обрывается. А потом вновь оказывается на месте и устремляется вскачь. Я действительно спешу, сама не зная куда! Внезапно вспоминаю, что мне вообще-то дурно! Голова до сих пор кружится. И ухватиться за чью-нибудь шею было бы неплохо.

- Понеси, - беру его на понт. Выгибаю одну бровь.

Я не слишком-то пушинка, если уж на то пошло. Выше и крупнее своих подруг, из-за чего нередко комплексую.

Он делает движение плечами, дескать, не вопрос. Подходит вплотную и... подхватывает меня на руки! Прижимает к груди, будто я не вешу шестьдесят три килограмма!

Тащит куда-то в темноту. Сейчас к реке подойдет и скинет!

От возмущения и паники я готова его покусать! Начинаю вырываться, тогда он перехватывает поудобнее и закидывает себе на плечо, как мешок с картошкой. Не забывая при этом ощутимо шлепнуть по бедру.

- Ай! Я вообще-то в платье! - пытаюсь поправить подол. Светить трусами совершенно не хочется. - Да что ты себе позволяешь!!

Задираю его футболку и больно щипаю.

- Маньяк! - кричу, правда, не слишком громко. Чтобы не привлекать лишнего внимания.

Глава 13

Полина

- Ты теперь наш семейный доктор? - моему раздражению нет предела. Все собираюсь съязвить про заманчивые вознаграждения, которые ему сулят за заботу о нашей семье, но язык не поворачивается. Вот не могу я обидеть его, и все! Хочу. Очень. Знаю как. Но зубы стиснула и сижу.

Этот мужик из тиндера дотащил меня до машины. Мужественно терпел, пока я его щипала за поясницу. У него гладкая горячая кожа, трогать ее было сплошным удовольствием.

- Можно побольше уважения? - прошипела я в какой-то момент.

- Непременно, - пообещал он и устроил меня на своем плече поудобнее. Для себя поудобнее. По-свойски натянул мое платье пониже.

- Так нельзя с принцессами, - выписывала я пальцем узоры на его спине, вспоминая, как он называл меня пару раз в телефонных разговорах.

- Нельзя, конечно. Хорошо, что ты не принцесса.

И пока до меня доходил смысл этих слов, он опустил меня на ноги, галантно распахнул дверь своей машины, а сам сел в водительское кресло.

Ну я помялась пару мгновений на месте. Потерла плечи. Хо-о-олодно. И устроилась в машине рядом с ним.

Илья взаправду достал прибор для измерения давления, надел мне на руку эту штуку, как ее там, и с совершенно серьезной физиономией сейчас смотрит на экран. А я смотрю на него.

- Ш-ш-ш, молчи и расслабься, - говорит он мне нетерпеливо.

Как же тут расслабишься!

В его машине очень чисто. Скромно, конечно, но мне нравится. Хочется думать, что он сам на нее заработал. А вещи, которые ты покупаешь самостоятельно... они будто особенные. Мне машину папа подарил на день рождения. Не спрашивал, какую я хочу. Просто подарил, и все. Я проверила, чтобы она стоила дороже той, что он купил Насте, и на этом успокоилась.

- У тебя совсем не получается расслабиться? Смотри, - ругается он.

Показывает мне экранчик. Пульс и правда сто четырнадцать.

- С таким не живут?

- Живут, но недолго. Кофе сильно любишь? - спрашивает.

- Пару чашек утром выпила, - пожимаю плечами.

- Энергетики?

- Ну-у-у, - тяну я. - Всего-то один. Пол-литровый. И сейчас пару коктейлей с «Ред Буллом». Ладно, три коктейля с «Ред Буллом», четвертый только пригубила. Кстати, тогда мне и захотелось на воздух... Да ладно тебе, все нормально. Подумаешь, бьется. Главное, чтобы не остановилось, - улыбаюсь ему, пытаясь флиртовать.

Мы вдвоем в машине. Кончик моего языка быстро скользит по нижней губе, смачивая ее. Илья не ведется.

Смотрит на меня, и от этого становится как-то не по себе.

- У тебя по глазам видно, что ты не в порядке, Поль. Ты ничего больше не принимаешь? Трава, опиаты?

Быстро смотрю вниз, понимая, что он считает меня наркоманкой. От обиды едва не плачу, хватаюсь за ручку двери, собираясь выйти на воздух, но он берет меня за руку.

- Погоди. Я же не ругаюсь, а просто спрашиваю. Я не стану тебя судить или осуждать, - его голос очень мягкий и участливый.

Он действует на меня ошеломляюще, и я остаюсь в машине.

- Нет, клянусь. Ни разу. Только алкоголь и обычные сигареты. - Мне очень хочется, чтобы он поверил мне. Очень-очень!

Отец не верил.

- Хорошо. Тогда скажи, у тебя есть страх перед белыми халатами? Мы уже пять минут просто сидим, отдыхаем, а сердечко твое все колотится. - Он продолжает держать меня за руку. На моем запястье снова браслет из его теплых пальцев.

Считает удары.

Я слегка смущаюсь. Страха у меня перед белыми халатами нет. А вот перед ним... Это даже не страх, это очень сильное смущение. Но не признаешься же.

- Поехали покатаемся, - говорит он и заводит двигатель. - Твоя задача дышать и отдыхать. Как тогда, помнишь?

- Моя куртка осталась в клубе... Хотя черт с ней. Поехали! - слышу я свой голос.

Пристегиваю ремень и откидываюсь на сиденье.

Машина трогается с места. Он выруливает с парковки и везет меня куда-то, понятия не имею куда. А я смотрю в окно на черноту плохо освещенных безлюдных улиц и улыбаюсь. Тихонько так, но широко.

Глава 14

Полина

Час пролетает незаметно. И нет, Илья не везет меня к себе домой или на пустырь убивать. Он знает, кто мой отец. Все знают, что я ушла с ним. На данный момент именно Ветров больше всех в этом мире заинтересован в моей безопасности.

Снова рискует. Лицо серьезное, спокойное. Машину ведет аккуратно, не слишком быстро, но скоростной режим нарушает. Я делаю вид, что увлечена видом из окна или своими ладонями, которые то и дело зябко потираю. Сама на него поглядываю. На крепкие руки, плоский живот, сильные ноги.

Я сделала все, чтобы никогда больше его не увидеть, но он решил иначе. Мне нравится, что у него на все свое собственное мнение. А еще мне кажется, что в мыслях он где-то далеко, забылся.

- Долго мы будем ездить туда-сюда? - спрашиваю, убавляя громкость музыки.

- Пока твой пульс мне не понравится, - стреляет глазами на мои колени.

- Звучит как угроза, - закидываю ногу на ногу так, чтобы подол задрался повыше..

- Возможно, - отвечает он, усмехнувшись. - Ты подумай о чем-нибудь приятном. Как только насчитаю ударов меньше сотни, доставлю тебя к родителям. В целости и сохранности. Раз уж у нас сегодня свидание, домой ты попадешь не через БСМП, - он делает паузу и добавляет, покосившись на меня: - Пусть даже некоторые это свидание пытались по-тупому сорвать, - возвращается глазами к дороге.

«Некоторые». Вау.

- Ты тоже думай о чем-нибудь приятном.

- Я так и делаю, - кивает он.

Его рука касается моего запястья. Теплая, большая, надежная.

- Завтра утром вызови на дом лабораторию, - между тем продолжает он наше свидание. - Я знаю, вы можете себе это позволить. Сдай общий анализ крови. Тысяча рублей делов. Тахикардия может быть вызвана анемией. Ну и запишись к терапевту, как раз с результатами придешь. Дальше по обстоятельствам.

- Спасибо за советы.

- Да пожалуйста.

Мы действительно довольно долго катаемся по городу, слушаем музыку по радио, расслабляемся. Мне бы хотелось, чтобы он включил что-то из своего любимого. Чтобы получше его узнать.

Периодически он берет меня за руку, ищет пальцами венку, зажимает ее. Ловлю себя на мысли, что уже жду этого прикосновения.

Любопытно, сколько должно пройти времени, прежде чем до моего врача дойдет, что именно он причина моей тахикардии?

Как мы вообще умудрились с ним познакомиться? Разные. Что-то ведь нашли друг в друге? Зацепились. Слово за слово, бывает же!

Около трех недель назад я умирала от скуки на философии, зашла в тиндер и тупо свайпала всех парней в радиусе двадцати километров, кто более-менее на фейс. У него глаза мне понравились, серьезные такие на молодом лице. В его глазах читался жизненный опыт.

«Был женат — стопудово», - расстроилась я. Разочарован, на женщин обижен и все в таком духе. Нахер, нахер. Но симпатичный, зараза. Есть у меня некоторая слабость к умным симпатичным мужчинам, это у нас с Настей, наверное, единственная общая черта, ничего не поделаешь.

Свайпнула я его, в общем, и забыла. Через три дня он меня свайпнул в ответ и прислал в чат: «Ты очень красивая. Привет! Покажешь еще фото?»

Здрасте, проснулся он! Я за эти дни могла четыре раза замуж выйти.

Впрочем, в его анкете четко было сказано, что серьезных отношений мужчина не ищет, что меня вполне устраивало. Почему бы и не пофлиртовать? Исключительно от безделья.

«Ну привет, - написала я ему тут же. - Ты во всем такой тормоз? Я уж и забыла о тебе, три дня прошло».

«А к чему нам спешка?»

«Пока ты думал, мне пять свиданий назначили».

«Сходила?»

«Сходила».

«Зря».

Странный был диалог, будто мы знакомы уже лет сто и сейчас препираемся по старой дружбе.

Бесконечная философия все никак не заканчивалась. Уже рот болел зевать, так интересно было слушать лектора. Я повернулась к Олесе, чтобы поделиться и обсудить наглого парня. По привычке повернулась, но подруги в тот день на учебе не было.

Вместо нее рядом со мной сидел Пашка Гурьев, тот самый сын друга моего отца, который не теряет надежды. Он приветливо улыбнулся, всегда готовый к диалогу, но я поморщилась и вернулась к переписке.

Отправила Илье три точки, дескать, не знаю что и сказать.

«Предполагаю, что не очень успешно все прошло, раз так быстро мне ответила», - написал он мне снова. И затаился.

Я хотела его забанить навсегда, а потом вдруг... рассмеялась!

«Ревнуешь, что ли?» - пальцы сами полетели по кнопкам.

«Если бы мог, ответил раньше, Полина. Честно. Расскажешь о себе? Ты работаешь, учишься? Тебе точно двадцать три?».

«Если ты из тех, кто обожает длинные переписки, то сразу говорю — нет. Нет. НЕТ!» - проигнорировала вопросы.

Существует определенный тип людей, которые обожают переписываться. Часами, месяцами, годами. Их пальцы заточены под кнопки телефона, а на каждую эмоцию давно подобран определенный смайлик. И вроде бы все прекрасно, но едва разговор заходит о встрече — сразу появляется тысяча причин — отменить, перенести, отложить. Фейки.

Глава 15

- Смотри-ка, девяносто восемь! - говорит он, вырывая меня из размышлений. - Кажется, это наша победа. Где ты, говоришь, живешь?

Я называю адрес. Хочу добавить: «Пожалуйста, давай еще покатаемся. Мне очень-очень хорошо сейчас!» Но вместо этого:

- Коттеджный поселок, чуть за городом. Показать в навигаторе?

- Я знаю, где это, - кивает он, перестраиваясь в левый ряд и готовясь к повороту.

Нас тормозят только светофоры и то ненадолго. Я немного подсказываю, где лучше повернуть, чтобы ехать подольше, он слушается. Итого со всеми моими стараниями на дорогу уходит почти сорок минут.

- Вон тот дом. Видишь, кованые ворота со львами? Наш — через два от него.

Илья останавливает машину задолго до ворот со львами. Гасит фары. Освещение на улице скудное, поэтому становится совсем темно. Можно сказать, мы с ним оба застываем в готическом лунном свете. Он поворачивается ко мне и смотрит внимательно.

Если он снова возьмет меня за руку и нащупает венку, то нам опять придется кататься туда-сюда. Но я не хочу больше кататься. Я хочу настоящее свидание с ним. Как договаривались. Мы ведь можем сделать вид, будто той дурости в «Затмении» не было? Вдруг становится все равно, что он взял деньги отца. Ну взял, ну и что? Это ведь не умаляет того, что он сделал.

Илья отстегивает свой ремень безопасности, потом мой.

- Больше не пей энергетики, - говорит он покровительственно. - Особенно вперемешку с водкой. Вообще забудь навсегда про любые кофесодержащие газировки. Тебе они противопоказаны.

- А сам кофе?

- Недельку пережди, потом, если сильно будет хотеться, начни по чашке в день. Маленькой. В идеале бы купить пульсоксиметр и следить за реакцией на те или иные продукты питания. - Он вздыхает: - Но ты ведь следить не будешь.

Я поджимаю губы.

Мы смотрим друг на друга. Мимо проезжает машина, краем глаза я отмечаю, что это внедорожник отца. Видимо, папа прилетел ночным рейсом. С помощью пульта он поднимает ворота и заруливает во двор, не заметив нас с Ветровым. Боже, ему даже в голову не может прийти, что его дочь в машине с парнем!

Я тянусь к Илье и трогаю его цепочку, перебираю теплые крошечные звенья.

Его рука касается моего подбородка, я опускаю глаза и прикусываю губу.

«Будешь моим первым?»

«Да!!!»

Вспоминаю нашу переписку, чувствуя, как щеки заливает румянец.

Его ладонь неспешно поглаживает мою щеку, затем обхватывает затылок. И замирает. Я боюсь поднять на него глаза. Почему-то адски волнуюсь. Из-за того, что может сейчас произойти. Или не произойти.

- Если ты меня не поцелуешь, оно и правда разорвется, - говорю я не то сердито, не то жалобно. Касаюсь рукой своей груди, будто пытаясь защитить от него свое сердце. Глупо так, наивно. Глаза все еще не поднимаю. Смотрю на его колени. В темноте джинсовая ткань кажется черной.

Он приближается и целует меня. От касаний его губ вновь бросает в пот, как в том клубе. Голова начинает кружиться. Я отчаянно обнимаю его за шею, чувствуя себя в полной безопасности. С ним. Он отрывается от меня, и я жалобно всхлипываю.

- Поля, Полечка, - говорит он едва слышно. - Торопыга ты, - усмехается, но в этот раз беззлобно.

- Еще, - шепчу. - Еще так же.

- Еще? - спрашивает он.

- Да, пожалуйста, - учусь просить вежливо.

Хватка его пальцев становится крепче, Илья приближает мое лицо к себе и снова целует, но уже иначе. Теперь его язык сразу проникает в мой рот и переплетается с моим. Его вкуса и запаха так много! Не духов или туалетной воды, а именно мужского, настоящего. И сам он такой... настоящий. Пылкий, жаждущий. Ощущений море, я нетерпеливо ежусь в кресле. Ставлю ноги на резиновый коврик и машинально расставляю колени чуть шире, до этого сидела, закинув ногу на ногу.

Секс... Я много о нем читала и хотела бы однажды попробовать. Не просто ради галочки, а если сильно захочется близости с каким-то человеком. Той самой особенной близости. Когда сами объятия потрясающие, но их становится уже недостаточно. Когда вторжение его языка в рот ошеломительно приятно, и тело начинает нуждаться еще и в другом вторжении. Когда хочется принадлежать мужчине полностью.

Он снова отрывается, облизывает губы, я делаю то же самое. Мы дышим друг на друга, мои пальцы отчаянно гладят его шею, затем ерошат короткие волосы на затылке. Протискиваются под ткань майки, чтобы касаться лопаток.

Он легонько пробегает поцелуями по моей щеке и снова прижимается к моим губам. Я закрываю глаза и растворяюсь в его объятиях.

Это самое лучшее и самое настоящее свидание в моей жизни!

Чуть позже я откидываюсь на спинку кресла и тяну его за собой. К себе.

Боже, если мы не остановимся, мой первый раз произойдет под окнами родного дома! Под самым носом у отца. Я с ума сошла! Он целует мою щеку, переходит на шею. От касаний влажного языка все волоски на теле дыбом, и так жарко... Я часто слышала грубое выражение «потекла от него», и кажется, только сейчас поняла, что это значит.

Глава 16

Полина

- Вау, - шепчу я ему на ухо.

Слов не осталось, да и нужны они разве?

- С тобой очень легко потерять голову, - отвечает он, целуя меня в висок. У него тягучий хриплый голос. - Легче легкого, мажорка.

Прыскаю в ладонь из-за этой его «мажорки». Придумал тоже!

Не могу знать наверняка, но мне кажется, он адски меня хочет. Его дыхание, движения, слова... — все вместе безумно заводит. Еще заводит то, что он с собой борется, и не спешит. В этом есть что-то особенное — когда мужчина проявляет волю и игнорирует желания собственного тела.

- Красивая? - шепчу еще тише, напрашиваясь на комплимент.

Декорации давно потеряли значение. Мне хочется прямо сейчас уехать с ним на край света.

Лежу в его объятиях, губы зацелованы так, что не притронуться к ним. Пылают, пульсируют. Ладошки вспотевшие. Он касался языком моей шеи, плеч, кончиков пальцев. Он будто дотронулся до каждой клеточки моего тела, не прикрытого тканью откровенного платья. Пропитывая меня собой, делая меня ему принадлежащей.

Мы долго целовались, гладили друг друга. Я хотела стащить с него майку и провести пальцами по его коже, потрогать мышцы. Возможно, тоже поцеловать торс или даже живот. Но он не разрешил. Тогда я доверчиво прижалась, а он сказал, что я во всем спешу. Пошутил, что следую за своим сердцем, которое привыкло биться впереди планеты всей. Мне очень многое хотелось ему рассказать и объяснить. Он как будто... видел меня насквозь и хотел такую, какая я есть. Он таким и был изначально — только моим незнакомцем из приложения. Моим секретом. Моим открытием. Моим будущим первым.

- Красивая, - кивает. - Вкусная красивая девочка.

Расслабленно-покровительственная манера речи больше не смущает. Не в эту минуту.

- Тебя не будут ругать, что поздно пришла домой? - он спрашивает.

- Да какая разница, - пожимаю плечами. - На мне давным-давно поставили крест.

Он улыбается.

- Это они зря, конечно. - Потом тянется к сотовому, проверяет время. - Спасибо за вечер, Полина. Мне пора ехать, уже очень поздно.

- Да, разумеется, - делаю паузу. Вытираю пальцами под глазами, проверяя, не осыпалась ли тушь. Хорошо, что здесь темно и он не видит. В темноте целоваться приятнее. - Ты позвонишь?

- Нет, - отвечает не раздумывая.

- Нет? - переспрашиваю.

Сначала мне кажется, что он шутит. А когда я понимаю, что нет, кожа начинает гореть в сто раз сильнее прежнего. И если раньше жар доставлял удовольствие, сейчас он ранит.

- Почему?.. В плане, что-то не так? Ты из-за тех денег в «Затмении»? Да это просто шутка была! Я все верну! Хочешь, прямо сейчас верну? - хватаюсь за телефон. - У тебя карта привязана к телефону?

- Полина, - он берет меня за руку.

Останавливает не столько жестом, сколько тоном. Илья Ветров - не тот человек, перед которым можно закатывать истерики, поэтому я молчу.

- Не нужно ничего возвращать. Я обещал тебе свидание, оно прошло хорошо. Но продолжения у наших отношений я не вижу. На этом моменте нам стоит их закончить.

- Это из-за моего отца? - хмурюсь.

- Из-за всего. И из-за твоего отца в том числе. Ошибка может стоить мне слишком многого.

- Например, чего?

- Карьеры, - он пожимает плечами. - Работы, жизни в родном городе.

- Ты целовал меня и раздумывал, стою ли я рисков?

- Не ты, - он касается моего подбородка, проводит пальцем по моим губам. - А интрижка с тобой.

На языке откуда-то появляется горький привкус. Я легонько целую его большой палец и опускаю глаза.

- Но я способна не только на интрижку. Как насчет настоящих отношений? Ради любви ты... так просто откажешься от любви?

- Настоящих отношений? У нас? - приподнимает брови.

Его искреннее удивление разбивает мне сердце. Буквально разрывает его на части.

- Да, почему нет? - Я уже давно падаю, с самого начала этого жестокого разговора. Так чего уж строить из себя гордую. Я падаю и отчаянно тяну к нему руки. Чтобы поймал и вытащил.

- Ты еще совсем юная девочка. Капризная, ветреная. И все это хорошо, просто мне не подходит. Со мной нелегко. Я почти уверен, что ничего не получится и этот провал обойдется мне дорого. Полин, Поль... у меня правда нет времени носиться за тобой по клубам, считать количество выпитого, тратить целые ночи на одни только поцелуи.

Я вспыхиваю.

- Мы можем просто забыть о случившемся в «Затмении»? - говорю быстро. - Ты совсем меня не знаешь. Ни капельки. И не хочешь узнать.

- В твоем окружении огромное количество парней, которые радостно во все это впишутся, - продолжает он свою мысль абсолютно спокойно. Вот так просто - отдает меня каким-то другим парням и даже не ведет бровью.

Сначала целовал полночи, а теперь отдает!

Глава 17

Хочется расплакаться, но я понимаю, что этим лишь подтвержу его слова. Колоссальным усилием воли беру себя в руки.

- Мы изначально договаривались о паре встреч, но даже это слишком рискованно, - он быстро облизывает губы. - Надеюсь, у твоей сестренки все наладится. И у тебя тоже.

- Я могу быть не ветреной и не капризной. Научиться мудрости. Стараться поступать обдуманно, а не опрометчиво. Ты просто... даже не представляешь, как я жила и что со мной было. Просто... - я растерянно оглядываюсь, понимая, что исчерпала свой словарный запас. - Я поверила тебе и позволила... почти все позволила.

- Отнесись к случившемуся как к приключению. Ты ведь ради этого зарегилась в тиндере? Ради эмоций и приключений.

- Ты даже не хочешь дать мне шанс? Один?

Он смотрит мне в глаза очень внимательно.

- Ничего не получится.

- Уверен?

- Абсолютно.

- Тогда прощай, - я берусь за ручку двери.

- Береги себя, - говорит он напоследок. - И особенно сердечко.

То самое, которое ты только что собственными руками выбросил за ненадобностью?

Я выхожу из машины и устремляюсь домой. Стараюсь не бежать, идти ровно, держать спину максимально прямо. На ходу достаю ключи из сумочки. Не сразу получается попасть в замочную скважину, ключи падают, я наклоняюсь, шарю по плитке, кое-как нахожу и, наконец, попадаю во двор. А потом в дом.

Руки грязные, запачкалась, пока ощупывала плитку. Вытираю их о дизайнерское платье.

Скидываю туфли и бегу в свою комнату. Папы нигде не видно, наверное, они с Настей рассказывают, как друг по дружке соскучились.

А я не стою рисков.

Падаю на кровать и закутываюсь в одеяло. Я ведь сама во всем виновата, решила отомстить ему, посмеяться. Детский сад! Он, видимо, прикинул, какими будут наши отношения, и перекрестился. Взрослый мужчина, врач... глупо было думать, что он всегда будет бегать за мной, закидывать на плечо и утаскивать в темноту.

Но я ведь... умею и иначе тоже. Достаточно взрослая, чтобы не ломать, а строить. Если бы я только могла отмотать время назад, я бы ни за что так не поступила! Если бы он только дал мне шанс!

Раздается стук в дверь, я отрываюсь от подушки. Папа заходит и замирает на пороге.

- Поля... Полька, Господи, что случилось? Тебя кто-то обидел?!

- Нет, никто.

Он подходит, берет меня за руку и заставляет посмотреть ему в глаза. Проверяет, нет ли на мне синяков или ран.

- Все в порядке, папа. С возвращением домой. Я скучала, - силюсь улыбнуться. И я правда очень по нему скучала. Он своеобразный человек, но другого отца у меня нет и не было. Да и матери нет. Он и сестра — мои самые близкие люди. И для них я важнее рисков.

- Поля, что произошло? Ты скажешь или нет? - он начинает злиться.

- Просто... с парнем поссорилась.

- Он тебя обидел? - на лице отца застывает неподвижная маска, но я понимаю, что он в бешенстве. - Кто? Тот хирург?

И тут до меня доходит, о чем говорил Ветров. При любой ссоре я могу пожаловаться отцу и тот превзойдет себя в мести. Неравные отношения. Никаких шансов.

Слишком опасно.

- Нет, он вообще ни при чем. Никто ни при чем. Папа, просто оставь меня одну. Умоляю, дай мне время прийти в себя, пожалуйста!!

- Саш, иди, - на пороге появляется Настя. Она в шелковом халатике и в мягких тапочках. - Я поговорю с ней сама. Пожалуйста. Не всегда нужно махать кулаками.

Папа медлит, потом целует меня в лоб и нехотя выходит из комнаты. Он всегда ее слушает, хотя она старше меня на каких-то семь лет.

Как только за отцом закрывается дверь, Настя присаживается на край кровати. Обнимает меня. И я замираю, позволяя себя покачать.

- Я ему не скажу, - говорит она тихо, имея в виду папу.

- Он больше не позвонит, - отвечаю я еще тише, имея в виду Ветрова. - Никогда.

- У вас что-то было?

- Нет, - качаю головой. Слишком сильные риски. Даже пробовать.

- Поля, я просто буду рядом, но я должна знать. Он взял тебя силой?

Снова качаю головой.

- Хорошо, - выдыхает она. - Вы предохранялись? Это очень важно, моя дорогая.

- Ничего не было. Потому что он не захотел. Меня... со мной.

- Из-за папы? - Она сразу все понимает.

- Да.

- А ты хотела?

Плачу.

- Я, кажется, влюбилась.

- Моя ты девочка, - она сама всхлипывает, словно это ее бросил парень. - Мы это переживем, - говорит она. - Будет трудно, но мы справимся.

- Я не знаю.

- Обязательно.

Я утыкаюсь ей в плечо и молчу. Мысленно благодарю за то, что она не смеется и не обесценивает мои чувства. Подумаешь, первая любовь. Подумаешь, какой-то парень.

Глава 18

Полина

Завтрак в семье Барсуковых всегда проходит одинаково. Когда папы нет в городе, мы с Настей пьем кофе в разное время, стараясь не пересекаться на кухне, чтобы не портить друг другу настроение.

Когда же отец дома, он всегда встает рано и садится за стол не позже семи. Настя следует за ним по пятам. Я тоже по возможности присутствую, даже если учусь во вторую смену. Папа любит, когда мы собираемся вместе.

Мы молча едим, каждый сидит в своем телефоне или планшете. Читаем утренние новости. За ночь ведь произошло так много всего интересного! Вкусно пахнет омлетом или яичницей, свежесваренным кофе.

Я хрущу хлопьями, ожидая, когда папа, наконец, не выдержит и скажет заветные слова: «Нормально бы поела, что это за сухой корм для собак?!» - и протянет мне вареное яйцо или яблоко.

В этот момент я обычно послушно беру предложенную им еду, звонко целую отца в щеку, обнимаю за шею крепко-крепко и убегаю по своим делам.

А у вас в семье какие ритуалы?

- Да, погода подвела. Опаздываем с доставкой, - бубнит папа себе под нос. - Что же делать, что же делать?

Настя бросает на него тяжелый взгляд, потом возвращается к своей овсянке на воде, никак не комментируя. Очевидно, что папа спрашивает о том, что ему делать с просроченной доставкой медицинского оборудования в какую-то ультракрутую клинику, не у нас с ней.

- Николай Григорьевич позвонит с минуты на минуту, как пить дать.

- Но ты ведь не виноват, что самолеты экстренно посадили в Варшаве, - поддерживает его Настя, мягко погладив по руке.

Вот как у нее так получается? При всех недостатках и молодости она всегда знает, как правильно поддакнуть мужчине, в нужный момент заглянуть в рот или в глаза. Или же, наоборот, промолчать, не провоцируя конфликт. Вот лиса!

- Кого интересует здравый смысл, когда дело касается денег? - жалуется он ей.

Хрум-хрум.

- Вообще никого, - встреваю я. - Деньги всегда у всех на первом месте.

Папа задерживается на мне взглядом чуть дольше обычного, но я сейчас говорю не о его молодой жене. Я вообще на нее не смотрю с самого утра. Никаких колкостей или насмешек. Плохого она сегодня не заслужила. Пусть пока живет.

- Как ты, дочка? Вчера испугала меня.

- Нормально, - пожимаю плечами. Хрум-хрум.

Если их залить молоком, то будет вкуснее. Но не так громко.

- Все правильно, ничего хорошего с этим парнем у тебя бы не получилось, - говорит отец деловито, возвращаясь глазами к планшету. - Мало того что хирург, - он презрительно хмыкает, - так вдобавок военный. Они же все с промытыми мозгами еще с медакадемии, - крутит у виска, продолжая читать свое. - Будешь всю жизнь за ним мотаться по военным частям и питаться одной картошкой.

Тут нужно понимать, что у моего отца тоже медицинское образование, но он ушел сразу после учебы, даже ординатуру не стал выбирать. Решил заниматься бизнесом. Поначалу дела у него шли так себе, он сильно прогорел на аптеках. Затем мой дедушка по маме куда-то там пропихнул его, с кем-то познакомил или что-то посоветовал... уж не знаю наверняка, но после этого папа начал заниматься продажей медицинского оборудования. Возить из-за бугра. Ну и воровать, разумеется, у государства по возможности. Из-за чего большинство его сокурсников, которые все же стали настоящими врачами, относятся к нему с легкой долей презрения. Или с черной голодной завистью, как утверждает сам отец. Потому что «им всем и не снились деньги, которые я зарабатываю» и вообще «они тупые».

Ну да, могли бы и восхищаться моим отцом посильнее, что им, трудно, что ли, упасть ниц на встрече выпускников?

Хрум-хрум.

Любимая тема для разговора в нашем доме — особенно если папа выпьет, — как голодно в России быть медиком и какой он молодец, что выбрал себе другую судьбу.

- … как какая-то шлюха гарнизонная, прости господи! - заканчивает он.

Я вскидываю глаза, округлив их. Мы с Настей замираем.

- Саш, вот последнее было точно лишним, - говорит она укоризненно. - Он ведь помог Мие и заслужил капельку уважения.

- Прошу прощения, девушки. Нервы. Каждый из нас волен выбирать свою судьбу сам. Силком его в профессии никто не держит, хочет вести пациентов — на здоровье. Но почему он при этом ждет какой-то особенной благодарности? Да еще и от моей дочери!

- А он ждет? - спрашивает Настя.

- Это он сейчас молодой-красивый. Потом начнет пить... ай, - делает взмах рукой. - Все верно, дочка. Ты молодец, я тобой горжусь. Не уровень нашей семьи, - при этом он окидывает кухню взглядом и получается так, будто Ветров не по уровню нашей кухне.

Мне так сильно хочется отдаться Илье во всех позах прямо сейчас, что аж перед глазами рябит.

Хрум-хрум.

- Насть, а в какое время приемные часы в роддоме у Мии? - переводит он тему.

- Мы в прошлый раз в девять приезжали, - отвечает она.

- Тогда собирайся. Надо разобраться, что к чему, переговорить с Федором Игоревичем. Может, малышке какие-то лекарства нужны или особый уход, который не может предоставить наш роддом.

Глава 19

Полина

Мы с друзьями идем по улице Мира в сторону любимой пиццерии, когда Пашка вдруг забрасывает удочку:

- Никто не хочет в кино?

Идея неплохая. Начало августа, мы не виделись с одногруппниками месяц, встретились в первый день практики. На инструктаж того, что нам предстоит делать в ближайшие три недели, у препода ушло полчаса, после чего мы были отпущены на волю. Всемером прогулялись до смотровой площадки с целью покурить, поболтать, поделиться новостями. Время пролетело незаметно. Расходиться по домам не хотелось, погода радовала, и мы решили поесть все вместе в центре.

- Да, давайте. Сейчас посмотрю, что там идет, - кивает Олеся, доставая телефон. - На восемь есть неплохой ужастик.

Пока перекусываем в пиццерии, пока снова курим, пока то се, наступает вечер.

Я осторожно паркую машину на крошечном свободном месте недалеко от кинотеатра, Олеся сидит рядом, Пашка стоит на улице и следит за тем, как я выкручиваю руль. Поначалу он каждый раз бросался жестикулировать, якобы помогая мне вписаться в парковочное место, но я попросила его больше так не делать. Он послушался и с тех пор наблюдает за моими действиями всегда молча, терпеливо ожидая, когда я заглушу двигатель, чтобы открыть мне дверь и подать руку.

Сегодня он поступает так же. Галантный до мозга костей. Наши отцы чуть ли не каждую неделю вместе бухают в каком-то охотничьем клубе, ну и нам сам бог велел подружиться. Вот только Пашка хочет большего, даже целоваться ко мне пару раз лез, заставая врасплох. Первый раз почти год назад на посвящении в студенты, а второй... на каком-то зимнем празднике. Бр-р-р. Гурьев — не та компания, в которой девушка может позволить себе расслабиться и забыться.

Пашка в общем-то неплохой, нормальный парень, вот только я к нему ничего не чувствую. Полный ноль. Ни его тачка, ни белоснежные виниры, ни брендовые штаны меня не впечатляют. Когда он держит меня за руку, вот как сейчас, сердце не колотится, дыхание не учащается. Секс — это ведь когда объятия потрясающие, но тело требует быть еще ближе. А если даже обниматься не хочется?

Влада утверждает, что главное - начать. Аппетит приходит во время еды. Разве можно распробовать секс, если им не заниматься? Это как курить сигареты. Первые несколько затяжек всегда противные, вызывают отторжение и даже рвотный рефлекс, а потом жить без этого дела не можешь.

Хм.

Веселой компанией мы заваливаемся в кинотеатр, смеемся, болтаем. Ничего не предвещает беды, как вдруг мой взгляд цепляется за знакомый затылок. Поначалу мне кажется, что у меня галлюцинации, но ошибки быть не может. Это он. Тоже пришел в кино. Случайная встреча на нейтральной территории!

Сердце срывается с крючка, или на чем оно там держится под ребрами, и ухает вниз. Да так быстро, что в ушах гудеть начинает.

Я тут же отвожу глаза, здорово перепугавшись! Всегда одна и та же реакция на него — страх и волнение.

Ну до чего же потертый у них тут пол! Полминуты я шаркаю сандалиями, словно пытаясь его почистить.

А когда, не выдержав, я наконец вскидываю глаза - Илья Ветров смотрит точно на меня.

Замираю. И он, кажется, тоже. Почему он обратил внимание на нашу тусовку — понятно и так, с нами Влада, а значит, ее смех звучит повсюду, рупора не надо. Но объектом его внимания становится не она, а я.

Легкая улыбка — как первая реакция — отражается на его лице. Рад меня видеть, а у меня кожа горит, мне воздуха не хватает. Боже, два месяца прошло после нашего свидания, а кажется, словно одна минута. Я ничего не забыла. А он?

Илья быстро оценивает нашу компанию, и я моментально выдергиваю свою ладонь из рук Пашки, почему-то почувствовав стыд и вину за то, что позволила себя коснуться другому мужчине.

На лице Ветрова отражается понимание, а следом - равнодушие, он слегка мне кивает. Я киваю в ответ. Пашка снова ищет мою ладонь, я ее не даю, в итоге злюсь, отхожу от него на шаг и прячу руку за спиной. Ветров это видит и усмехается.

Краска заливает мое лицо. Ему смешно, а мне обидно!

Отворачиваюсь и довольно резко прошу Гурьева перестать ко мне лезть! Сколько можно уже? Мы не пара!

Следующие пятнадцать минут, пока ждем сеанс, я изрядно нервничаю. Поглядываю на Ветрова украдкой, ищу его силуэт в отражении зеркал и на прочих блестящих поверхностях.

Он здесь, он близко. Так близко ко мне!

И каждый раз, когда я нахожу его взглядом, — он смотрит на меня. Буквально глаз не сводит. Надо подойти и поцеловать Пашку прямо сейчас, пусть Илья полюбуется! Гурьев, конечно, бахнется в обморок, ему станет больно, но и ладно.

План мести возникает в моей дурной головушке мгновенно, но в жизнь я его претворять не спешу. На самом деле, поцеловаться с другим на глазах Ильи для меня почему-то уму непостижимо.

Замечаю, что к Ветрову подходят двое. Взрослый, примерно его ровесник, мужчина и славная блондинка лет двадцати пяти. Девушка обнимает Илью за шею, а потом... легонько целует его в губы. Тот обнимает ее за талию и улыбается.

А я... ощущаю себя полной идиоткой! Из-за того, что тону в никому не нужном чувстве вины. Из-за самой ситуации. Из-за пульсометра, который буквально взбесился!

Глава 20

Наконец, двери открываются и народ устремляется в зал. Каждый раз одно и то же! Зрители норовят быть первыми, можно подумать, кто-то не успеет занять место и пропустит половину фильма. Толкаются, дышат друг другу в затылок, наступают на ноги. Я не люблю толпу, поэтому некоторое время стою чуть в сторонке, позволяя пройти особо нетерпеливых, но потом тоже делаю несколько шагов и встаю в очередь, поддавшись общему настроению.

- Эй, куда ты лезешь, блть! - орет пьяный чувак на кого-то.

Его грубо отталкивают, и он, не удержавшись, покачивается и наступает мне на ногу.

- Ай! А можно аккуратнее? - хмурюсь. Вот так и знала! Рассматриваю свои бедные беззащитные пальчики.

- Извините, красавица! - он кладет мне руку на плечи, обнимая как родную. - Познакомимся, раз нас свела судьба?

- Руки убери! - говорю я, пытаясь оттолкнуть пьяного хама.

Тот лишь притягивает меня ближе.

- Руки убрал, быстро, - слышу позади ледяной голос Ветрова. - Девушка сказала, что знакомиться не хочет.

От угрозы, что звучит в его тоне, у меня волоски на коже дыбом. А еще я снова различаю тот самый легкий акцент, который заметила в первую нашу встречу. Когда Илья спокоен, то говорит по-русски чисто.

Пьяный чувак поворачивается к нему. Они смотрят с Ветровым друг другу в глаза. Примерно одинакового роста и комплекции. Я пытаюсь отшатнуться, но хватка хама становится лишь крепче. Немного паникую, потому что если мой непрошеный ухажер захочет приключений, а пьяным море по колено, то будет драка. Прямо здесь и прямо сейчас. Агрессия витает в воздухе.

Илья хищно прищуривается. Рядом с ним стоит его друг тоже весьма внушительных габаритов.

- Илья, не надо, ты чего? Не ссорься с дураками, - слышу взволнованный голос блондинки.

- Тсс, - одергивает он ее быстро и раздраженно. Затем отпускает ее руку и делает шаг ко мне. Снова обращается к пьяному: - Руку убрал и извинился. Ты приключений захотел? Я тебе их устрою!

- Ладно-ладно! - сдается тот, видимо верно расценив ситуацию. Правда не на его стороне, отстаивать нечего. - Извините, - кивает мне и устремляется вперед.

Я зябко потираю плечи.

- С вами все в порядке? - спрашивает у меня друг Ильи. У него приятный спокойный голос.

- Да, спасибо. На ногу мне наступил, но уже не болит.

За время короткой перепалки большинство желающих успели занять места, и мы беспрепятственно заходим в зал, расходимся в разные стороны. Я быстро нахожу друзей и плюхаюсь в свое кресло. Пашка, естественно, оказывается рядом. Свет гаснет.

Илья заступился за меня, держа за руку свою подружку. Ради которой удалил анкету, наверное.

Реальная опасность мне не угрожала, он мог бы просто пройти мимо. Ничего бы этот придурок мне не сделал. Я в состоянии постоять за себя, в крайнем случае помогла бы охрана. Мы же в людном месте. Почему Ветров так взбесился? Не ожидала от него настолько бурной реакции. Сомнений нет, если бы конфликт продолжился, Илья бы не отступил и полез в драку.

Вдруг становится очень тревожно.

- Все нормально? - спрашивает Паша. - Ты где потерялась, Поль?

- Нормально. Прицепились какие-то пьяные, но уже все хорошо.

- Кто? Вот те, что ли? - он начинает хаотично оглядываться.

- Все нормально, забей.

Настоящие ли у меня чувства к Илье? Мы мало друг друга знаем. Я, как он правильно заметил, капризна и избалована, да и запретный плод сладок. Он манит, интригует. Наверное, надо забить на то, что нас так тянет друг к другу, и жить дальше.

Я достаю телефон и кручу его в руках.

А знаете что...

Все чувства настоящие.

Даже если тебе восемнадцать. Даже если ты всадник Ревности.

Я пишу Ветрову: «Спасибо еще раз».

«Не за что, - отвечает он. А потом добавляет: - Прекрасно выглядишь, мажорка».

Я кладу телефон на колени и улыбаюсь. Вот гад, такой же как все мужики. Пришел с одной, осыпает комплиментами другую. Злодей ты, Ветров, самый настоящий! Подонок, подлец!

«Анемии нет, я проверилась. Но я все равно стала лучше о себе заботиться».

«Умница».

Я откладываю телефон и смотрю фильм. Мы вместе его смотрим, просто пока наши кресла находятся далеко друг от друга.

Глава 21

Илья

В двух шагах от моего дома расположена школа с отличной спортивной площадкой. Летом за абонемент в спортзал платить не нужно, из подъезда выходи - и вперед.

Что я и делаю - наматываю круги по футбольному полю, как и обычно по вторникам. Кроссовки мягко касаются земли, легкие приятно обжигает при каждом вдохе. На улице тихо и довольно прохладно. Половина седьмого, рано еще. Десять минут на турнике, потом домой в душ и на работу.

Постепенно замедляю бег, восстанавливаю дыхание. В ушах наушники, на всю катушку гремит любимая музыка. Настроение боевое, как и обычно. Другого не держим. Снимаю капюшон и разминаюсь, когда замечаю, что кто-то стоит за спиной. Резко оборачиваюсь.

Инка приехала.

- Ты что здесь делаешь в такую рань? - спрашиваю, доставая наушники из ушей.

Девушке холодно, она кутается в полы тонкого плаща, обмоталась шарфиком. Подходит и обнимает меня за шею.

- Соскучилась. Решила заскочить до работы. Как твои дела? - Ей неуютно.

Мне тоже. Я отстраняюсь.

- Тренируюсь же, потный.

- Ничего, я на минуточку, - тянется и целует меня в щеку. - Какие планы на вечер? Ты до четырех сегодня?

Я не собирался с ней мириться, просто так получилось. С тех пор как я вернулся домой, все события в моей жизни можно описать двумя словами: «Так получилось». Мне это несвойственно. Остро хочется курить.

В кармане вибрирует сотовый. Бросаю взгляд на экран — Чернов. Да ладно! Тот самый мой коллега и друг Пушкина, у которого прозвище нелитературное. На всякий случай обращаю внимание на время, потому что эта скотина сделает все, чтобы меня штрафанули за малейшее опоздание. До начала рабочего дня еще целых полтора часа.

- Да? - принимаю вызов.

- Илья Викторович, доброе утро! Не спите уже?

- Доброе утро, нет, я вас слушаю.

- А чего запыхался? Дело молодое?

Бурный интерес коллег к моей личной жизни пока не утих.

- Я только с тренировки, - бросаю взгляд на Инку.

Он хохочет.

- А, ты все бегаешь. А не жалко тебе свои колени и позвоночник? Пример бы подавал пациентам. Отпустил животик, набрался солидности.

- Да вы не беспокойтесь, как время придет, поставлю себе эндопротез в колени. И в позвоночник. Всегда хотел стать киборгом.

- Травматологи-механики, - вздыхает он. - Все у вас просто. Раз - и заменил.

- Полчаса делов.

- Слушай, я, вообще, по личному вопросу. Ты ведь у нас любишь старушек.

- Кто ж их не любит? - парирую. Почти восемьдесят процентов нашего стационара - люди в возрасте. И почему-то все дамы, кому за семьдесят, буквально с первой встречи меня усыновляют и начинают заботиться. По-своему. Лучшие пациенты за мою карьеру. Да и разве я виноват, что всем нравлюсь?

- Возьмешь пациента по личной договоренности? Александр Сергеевич дает добро.

- А что случилось? Почему сами не возьмете?

- У дамы запущенный панариций на пальце, в поликлинике по прописке ей нагрубили, убежала. Знаешь, как это бывает? Сказала, больше не пойдет. Да еще и стесняется. По этой же причине мне не дает смотреть. Я убедил, что ты у нас на все руки мастер и удивить тебя невозможно. И сустав заменишь, и роды, если вдруг придется, примешь. Ты сегодня как обычно?

- Да, до четырех. Хорошо, пусть приходит к пяти, раз дело срочное.

Коллегам у нас отказывать не принято.

- Буду должен, - говорит он.

Я сбрасываю вызов и смотрю на Инку:

- Работы прибавилось, позвоню, как освобожусь.

- Хорошо, я буду ждать, - улыбается она неуверенно.

Я сам не уверен, что нам стоило еще раз что-то начинать. Инна приподнимается на цыпочки и шепчет мне на ухо:

- Придумаем на вечер что-нибудь необычное?

- Созвонимся.

Основной причиной нашего разрыва была моя скука. От скуки я отказался от стабильной работы в пользу приключений и подвигов. Уехал работать по контракту. Впечатлений получил массу, вдобавок изрядную порцию страхов, которые оживают ночами во снах. Недавно прочитал, что около половины сновидений детей — кошмары. Выходит, что для нашего биологического вида бояться чего-то несуществующего — естественно. Подумаешь, что такого.

Больше я подобных ошибок не совершу, спокойная стабильная жизнь — это именно то, что мне нужно. Без всяких «но».

Уже на своем балконе достаю сигарету и затягиваюсь. Надо спешить в госпиталь. Надо. Еще один день. Все хорошо. Просто замечательно. Пережить его и вернуться домой.

Да что со мной не так-то, блть?

Рабочий день проходит как обычно. Пятиминутка в конференц-зале, слушаем, вникаем в события прошлой ночи. Событий не было. Мало что экстраординарного случается в стенах нашего старинного госпиталя. Операции плановые, несложные.

Глава 22

- Понял, - говорю я скорее себе, чем ей. - Банковскую не надо.

Прицепилась же мелкая. Ее отец вполне конкретно дал понять, чтобы я держался от его сокровища подальше и чтобы не надеялся, что былые заслуги мне сильно помогут в случае каприза мажорки.

Пишу строчку за строчкой, она сидит напротив. Думал, уткнется в телефон, но нет. Пялится на меня. Я глаза поднимаю, она их отводит, потом снова пялится.

- Показывай свою проблему, - говорю я, откладывая ручку в сторону и смотря ей в глаза.

- А вы руки не помоете? - шепчет она. - После других пациентов. А то мало ли какая у вас тут зараза ходит.

- Ну мы ж пока не оперируемся, - выгибаю бровь я.

Впрочем, мне несложно, поднимаюсь с места, мою руки с мылом. Она довольно резво для больного человека пододвигает тяжелый стул таким образом, чтобы между нами с ней не было стола. Я возвращаюсь на свое место.

- Показывай, - говорю я нетерпеливо. У меня сегодня свидание, мажорка ворует мое время.

- Прямо здесь?

- Можем снять гостиницу за городом, - вздыхаю не без раздражения. Уже вижу, что пальцы у нее в полном порядке.

- Вы так ко всем пациенткам подкатываете?

- Разумеется.

- И на вас не жалуются?

Смеюсь.

- О, подавляющее большинство моих пациенток крайне рады моему вниманию.

Она закатывает глаза, дескать, поражена моим самомнением. Потом скидывает с правой ножки элегантный шлепанец и ставит ступню мне на колено. Упирается носочком и ведет пару сантиметров выше.

При этом за моей реакцией наблюдает внимательно. Глаз не сводит, затаилась, змея. Сарафан ее, ожидаемо, изрядно задирается, демонстрируя не только коленку, но и бедро. В полуметре от меня. Я начинаю злиться, что это, блть, за игры на рабочем месте? Поднимаю на нее глаза, она обеспокоенно кивает на свою ступню.

- Ну что там? - спрашивает взволнованно. - Я умру?

Возвращаюсь к накрашенным красным лаком аккуратным пальчикам. Один к одному, как на выставке. Идеальные ногти, все безупречно. Она слегка надавливает мне на ногу носочком.

Эту девочку трогать нельзя. Что бы она ни натворила. Как бы мне ее ни хотелось.

Блть.

- Не вижу проблемы, - едва удерживаюсь, чтобы не психануть.

Нет, пациенты бывают разные. Иногда они дико разочаровывают абсолютно пофигистическим отношением к собственному здоровью. Как, например, вчера. Пожаловала на прием без записи женщина снимать швы на руке. Хирург, не я, ей, когда швы эти накладывал, строго наказал явиться через десять дней. Но она была на даче занята и смогла найти минутку для визита в госпиталь только через двадцать восемь дней. Открывшаяся мне картина оказалась занимательной, я даже сфотал на память. Манипуляции необходимые провел, назначил антибиотик. Будет ли пить? Кто знает. Зато, полагаю, все грядки к тому времени были прополоты.

Так вот, людей я упорно люблю, стараюсь их понять. Ну, по возможности. А вот Полину понять никак не получается. Мажорка уточняет:

- Вы уверены? Вы правда хороший доктор?

Восемнадцать лет, а уже такая сучка. В папашку пошла. Даже не удивлен, что каким-то образом она с Черновым спелась. Вот что ей от меня надо? Сейчас дверь закрою, разложу на столе, пикнуть не успеет. Кайфанет, но потом очухается и жаловаться побежит. И все, и пздц мне.

- А, я же перепутала! - она быстро убирает правую ножку, но моя свобода длится недолго — Полина ставит на прежнее место левую.

Пока меняет ноги движением, частично слизанным из одного известного фильма, я успеваю заметить и запомнить цвет ее белья. Как к пациентке я к ней, естественно, не отношусь, потому что пальцы на руках и ногах у нее в полном порядке. Полине скучно, Полина хочет приключений.

Внимательно рассматриваю ее левую ножку, пальпирую ступню, затем голень. Замерла, глядит, дышит чуть глубже. Выше колена я не поднимаюсь, но сцена со стороны, конечно, убиться можно, если кто зайдет.

Ее дыхание опасно для нас обоих учащается, она даже не замечает этого. А я... реагирую. Против здравого смысла. Против воли.

- Вот тут вот, - показывает она на крошечный синячок возле ногтя большого пальца. - После инцидента в кинотеатре, помнишь? - облизывает пересохшие губы. - Болело.

- А с чего ты взяла, что это панариций? - хмурюсь.

- Погуглила! Боль была пульсирующей и дергающей. Я плохо спала, а наутро голова трещала. Все симптомы.

Я быстро беру телефон, забиваю заболевание в поисковую строку и показываю ей первую попавшуюся фотографию, Поля морщится.

- Да, один в один, - говорит, опустив глаза.

Хочется намотать ее хвост на кулак и вытолкать девицу в коридор, но вместо этого я произношу крайне серьезно:

- С диагнозом ты немного промахнулась, но оперировать все же придется.

- В каком смысле оперировать? - она округляет глаза и пытается забрать ногу.

Еще чего! Я в нее вцепляюсь мертвой хваткой и деловито заявляю:

Глава 23

Полина

- Аллергия есть и еще какая, - заявляю решительно. В глаза ему смотрю почти смело, ищу там совесть или хотя бы ее зачатки. Он ведь не должен мне навредить. По крайней мере на своем рабочем месте.

У самой от ужаса волосы на голове шевелятся, у меня никогда не было операций.

Лицо Ветрова остается непроницаемым. Ни один мускул на этом лице, блин, не дрогнул, когда я предприняла очередную безуспешную попытку вырваться. Куда там! Стальные пальцы сжимают мою лодыжку, и я отчетливо понимаю, что допрыгалась. Военный хирург пустит мне сегодня кровушку с анестетиком или без.

Ветров склоняет голову чуть набок.

- Уверена? Больно будет, - предостерегает. - Очень.

- Аллергии нет, я вспомнила, - говорю примирительно.

- Вот и славно.

Плохая была идея припереться к нему на работу. Но по изначальному плану все должно было происходить немного иначе. Он бы улыбнулся, когда увидел меня. Как тогда в кинотеатре. Я бы начала импровизировать. Потом мы пошли бы вместе куда-нибудь перекусить, разговорились.

- А какая у меня хворь? - уточняю, когда он, наконец, отпускает мою ступню, которую я тут же прячу в мюли.

- Я все напишу в карточке.

- У меня нет никаких карточек! - всплескиваю руками.

- Заведем, не проблема, - и тянется к какой-то папке. - Будет целых две: банковская и медицинская. Супер.

Происходящее напоминает сюр! У меня ничего не болит, я пришла, потому что ужасно по нему соскучилась. Он приснился мне этой ночью. А как иначе встретиться? Не сталкерить же, поджидая мужчину у входа в госпиталь. Тогда мне точно грозил бы диагноз и психиатрическая палата.

- Операция обязательна? Может, обойдемся таблеткой?

- Нога тебе нужна? - спрашивает безэмоционально, выписывая на листе бумаги мою фамилию.

У него стремительный, но довольно разборчивый почерк.

- Очень.

- Ну вот.

Дальше, к моему полному ужасу, он берет сотовый и кому-то звонит:

- Жень, привет еще раз. Ага, на работе. Ты свободна? Можешь подойти? Будем ноготь удалять. Срочно. Да, спасибо, жду.

- Полностью удалять? - спрашиваю я.

- Да, - он встает со своего стула, открывает дверь, на которую я раньше не обращала внимания. Смежная с его кабинетом комната оказывается небольшой операционной.

- Проходи, ложись.

Я поднимаюсь с места, голова немного кружится, и я хватаюсь за спинку кресла. Ветров скрестил на груди руки, смотрит на меня выжидательно. Снова прищуривается, как выслеживающий добычу охотник. Я пошутила во второй раз, и опять ему моя шутка совершенно не понравилась. Не смешно.

До двери в коридор такое же расстояние, как до операционной. Уверена, что если я ломанусь к выходу, он не станет меня удерживать, тащить в свою кладовку, вязать веревками и резать насильно.

Пожалуй, единственное, чего ему хочется, - чтобы я убралась с его глаз, да поскорее. И желательно — навсегда. Может, и правда уйти, сбежать с позором, признав абсурдность своего поступка? И своих чувств. Смириться, что его защита в кинотеатре была лишь актом вежливости. И что все мои бессонные ночи после того дня — совершенно напрасны. Сдаться.

Я задираю подбородок и прохожу в операционную.

Он расстилает одноразовую простыню на кушетке, я укладываюсь на нее. Он стоит рядом, наблюдает за мной. Возможно, мне удалось его немного удивить.

- А новый ноготь отрастет? - спрашиваю.

- Как повезет, - отвечает задумчиво.

Смотрю на него снизу вверх, потом закрываю глаза.

- Интересно, ты во всем такая упертая? - спрашивает он совсем другим тоном. Будто еще немного - и рассмеется или хотя бы улыбнется.

- Просто я тебе доверяю, Илюш, - произношу полушепотом.

На самом деле мне страшно. Дыхание учащается, я сжимаю кулаки и крепко зажмуриваюсь.

В кабинет заходит медсестра, и тут же становится очень шумно. Они что-то обсуждают, бряцают инструментами, надевают спецодежду. Я лежу, боюсь даже краем глаза взглянуть на происходящее. Вот-вот моя выдержка лопнет и я закричу.

Усилием воли заставляю себя расслабиться, но все равно едва не вздрагиваю, когда моего бедного пальчика касается что-то влажное, следом - холодное.

Терпи, Полина, во имя любви, упрямства и идиотизма. Аминь.

- Как проводишь лето? - спрашивает Ветров невзначай. Бодрым веселым голосом. Видимо, чтобы отвлечь от операции. - Чем занимаешься?

- Да так, особо ничем. Сестру выписали две недели назад, помогаю по возможности.

- Мия с вами живет?

- Да, она поссорилась с Арсением очень сильно. Живет с нами. Никого из друзей видеть не хочет, они один и тот же вопрос задают. Догадываешься какой? Ее винят, а ей и так тошно. В одиночестве Мийку оставлять страшно, поэтому стараюсь быть рядом. Мы почти каждый день гуляем вместе на острове. Сейчас у меня практика начинается в универе, будем пореже.

Глава 24

Получив желаемое, я быстрыми нервными движениями разрезаю узелок, разматываю бинт и смотрю на свой палец. И снова ха-ха! Ничего он мне не сделал, только зеленкой намазал, испортив педикюр. Тошнота и головокружение проходят мгновенно. Вот ведь сила самовнушения, я почти начала чувствовать боль и пульсацию на месте выдуманной раны.

Я порядком разозлила Ветрова, но он не псих, чтобы резать здорового человека. Решил проучить. Несуществующая проблема, несуществующая операция — все честно. Медсестра смотрела с сочувствием. Наверное, думала, что я сумасшедшая. Еще и несуществующий акцент мне привиделся!

Откидываюсь на сиденье и начинаю смеяться. Громко, от души! Дядя Гоша поглядывает на меня с подозрением. Я показываю ему язык, и он возвращается к дороге.

Внезапно машина резко тормозит. Под визг шин меня кидает вперед, да с такой силой, что я больно ударяюсь о спинку переднего сиденья. Впечатываюсь лицом, грудью, перед глазами темнеет. Ничего не могу понять, хватаюсь за подголовник и в ужасе сжимаюсь в комочек.

- Твою мать! - ругается дядя Гоша. - Ты в порядке, Полиночка? - поворачивается ко мне, трогает за плечо.

- Что случилось? - спрашиваю я. Удар был несильным, но я все равно ушиблась так, что голова разболелась. Но это неважно. Я смотрю через лобовое стекло и понимаю, что перед капотом нет ни столба, ни другой машины. - Мы кого-то сбили?!

- Собака бросилась прямо под колеса, вот дрянь какая. Сейчас посмотрю, помяла ли машину.

- О боже! - Я быстро открываю дверь, выскакиваю на улицу и действительно нахожу перед капотом небольшую черную дворняжку. Бедняга отползает в сторону, подволакивая ногу. Жалобно скулит.

- Дядя Гоша, вы знаете поблизости какую-нибудь ветеринарку?

- Да шут с ней, Полин, - он машет рукой. - Если такая дура, чтобы под колеса бросаться, то туда ей и дорога. Ошейника нет, значит, бездомная.

Но я так не могу. Собака падает на обочину, очевидно, что ей больно. Как же так? Что за день-то сегодня такой?

- Сейчас погуглю, - достаю сотовый из кармана и открываю поисковик. - Вы пока подумайте, во что ее можно завернуть. Давайте-давайте, не стойте столбом!

На экране всплывает окно с входящим вызовом. Как не вовремя! Я бы сейчас сбросила любой звонок, кроме как от Мии и... Да, похоже, что в список избранных абонентов попал еще один человек, потому что я читаю и перечитываю надпись крупными буквами «Илья из тиндера» и медлю. Затем нажимаю на зеленую кнопку.

- Полина... - начинает он.

- Все потом, - перебиваю я. - Ты не знаешь поблизости хорошую ветеринарную клинику?

- Что? - он делает паузу. - Зачем тебе?

- Беда, Илья! Собака бросилась под машину, надо спасать.

- Ты в порядке?

- Да, я-то нормально. Так ты знаешь? Если нет, то давай потом поговорим, нет времени.

- Сейчас скину номер своей сестры, она точно в курсе.

- Спасибо, жду! Побыстрее, пожалуйста, мне кажется, ей больно.

Через тридцать минут мы с дядей Гошей уже паркуемся возле клиники для животных и заносим внутрь укутанную в пиджак собаку.

В регистратуре знакомимся с Дарьей — сестрой Ильи и по совместительству волонтером одного из приютов для животных. Она как раз была в клинике, когда я позвонила, и согласилась дождаться нас.

Даша оказывается приятной русоволосой девушкой невысокого роста, которая пожимает мне руку и благодарит за то, что не бросила животное. Как можно бросить? Это же мы виноваты, хоть и ненамеренно.

- Ваша фамилия и кличка собаки? - спрашивают у меня в регистратуре.

- У нее нет клички. В смысле она бездомная.

- Придумайте. Как-то нужно же ее записать при оформлении, понимаете?

- Эм-м. Пусть будет Газировка, - ляпаю я. - Можно? Барсукова.

- Газировка Барсукова, - кивает ветеринар. - Привет, маленькая. Как тебя угораздило-то? Что смотришь? Больно? Пойдем поглядим, что с тобой случилось, - ласково воркует ветеринар, забирая животное.

- Барсукова? - переспрашивает Даша. - Вы та самая Барсукова?

- Та самая? - на всякий случай пугаюсь я, не представляя, что Илья мог рассказать обо мне своей сестре. С другой стороны, приятно, что он вообще упоминал мое имя.

- Я работаю бухгалтером, но также являюсь волонтером приюта для животных «Друг». Весной некто Барсуков пожертвовал нам весьма приличную сумму, - она снова берет меня за руку. - Если это вы, ваш муж или родственник... то спасибо огромное! Вы здорово нам помогли.

Я чувствую, как холодок пробегает по спине. Илья не брал деньги отца. А зная, каким папа бывает настойчивым, как умеет прессовать и настаивать на своем, я тут же догадываюсь, что в итоге Илья, видимо, попросил эти деньги куда-нибудь перевести. Чтобы от него, наконец, отвязались.

Приют сестры Ветрова. Оптимальное решение, очень подходит моему отцу. Если уж Александр Барсуков вознамерился причинить кому-то добро, то он это сделает. Хоть вырывайся, хоть нет. Должным себя отец теперь не чувствует, галочка поставлена.

Глава 25

Полина

- Папа, получается, ты перевел деньги в приют для животных? - хрущу я хлопьями за завтраком. Говорю бодро, изо всех сил скрывая эмоции.

- В какой еще приют? - не понимает он.

Со второго этажа доносятся вопли Нины, отец бросает взгляд на часы, прикидывает, как скоро сможет убраться из дома и не слышать всего этого кошмара.

- Под названием «Друг». Весной ты сделал крупное пожертвование. Не помнишь? Меня вчера благодарили, когда я привезла Газировку лечиться, - объясняю я.

- Саша, вот это да! - брови Насти летят вверх, она поспешно вытирает салфеткой губы и пораженно моргает.

Папа непонимающе качает головой, после чего я начинаю забрасывать его наводящими вопросами.

- А, вспомнил. Да, было дело, - он хмурится, подумав о чем-то неприятном. - Сумасшедшие денечки, все смешалось в кучу — работа, семья, еще врач этот борзый. Я уж и забыл о нем.

- Просто ты мне написал, что Ветров взял деньги, а, оказывается, ты их перевел в приют. А это немного разные вещи, - бросаю жалобный взгляд на Настю, она начинает нервничать.

- Так с моего счета-то они списались, какая разница, куда я их перевел.

- Большая! Илья отказался от вознаграждения, а ты...

- Он не отказался, а распорядился им как посчитал нужным. Не будь наивной, тебе это несвойственно, Полина. Ты ведь моя дочь! Все, мне пора, девочки, опаздываю. - Отец поднимается из-за стола, целует Настю, протягивает мне яблоко и спешит к выходу. - До вечера. Не бросайте Мию.

Не будь наивной, Полина.

- Полин, хочешь поговорить? - Настя пытается сгладить ситуацию. - Я не знала о приюте, честное слово.

- Позже, спасибо.

Откусив кусочек сочного яблока, я иду на террасу, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на зеленый газон.

Для каждого из нас забота означает что-то свое. Папа даже не понял, что, отписавшись в тот раз скупым «взял деньги», разбил мой мир вдребезги. Для него было важно, что с его счета сумма списалась. Он не заметил, что с того дня я два месяца собирала себя по кусочкам. Кое-как склеила во что-то невнятное, и вот оно снова. Отец будто не знает, как сложно мне доверять людям, особенно мужчинам, да и женщинам тоже! Любой может предать и подставить, с самого детства мне вдалбливали, что все продается за деньги.

А Илья... он особенный. Ему не вдалбливали. Я видела его глаза, когда он спасал Мию. Не забыла, как он курил из моих рук после. И целовал меня так, что у самого дыхание рвалось и сбивалось. К себе прижимал до боли в ребрах! Больше ничего себе не позволял, только прижимал. Между нами слои одежды были, казалось, что еще немного, и они воспламенятся от жара. Я хочу снова до боли в ребрах. Я хочу с ним. Только с ним.

- Полина, пожалуйста! - кричит Мия со второго этажа. Я вздрагиваю, возвращаясь с небес в наш дурдом. Нину опять что-то бесит, она кричит об этом на всю округу. Господи, присоединиться к ней, что ли? - Поля, хоть на пятнадцать минут!! Сжалься!

- Иду! - вздыхаю я.

Пока гуляю с Ниной возле дома, сестра наспех принимает душ. Нина кайфует под русский рэп, и я кручу несколько песен по кругу на телефоне. Кому не нравится мой плейлист, те могут воспитывать своего ребенка без моей помощи. Вообще ничего не имею против.

Наконец Нина засыпает. Я укладываю ее в коляску и сдаю матери. Возвращаюсь в свою комнату и тщательно забинтовываю зеленый палец.

«Мне плохо было, почти не спала ночью», - пишу своему лечащему врачу и не лгу. Ворочалась, думала, крутила в голове бесконечные монологи.

После того телефонного разговора с моим отцом Илья писал мне сообщения. Избавился от денег и хотел встретиться. Я же повела себя в клубе как полная дрянь.

«Приезжай к десяти, посмотрим, как можно тебе помочь», - отвечает Ветров.

Шорты, топ с объемными рукавами. Кое-как втискиваю раненую ногу в босоножку — и я готова. Сорок минут в пути, после чего дядя Гоша паркуется недалеко от госпиталя и открывает мне дверь.

Некоторое время медлю. Я бы хотела поговорить с Ильей искренне и начистоту. Поделиться своей болью, своими чувствами. Но я так не умею, поэтому игра продолжается.

Ковыляю к некогда красивому, ныне обшарпанному зданию. Вот бы привести госпиталь в порядок, мог бы получиться архитектурный памятник! Как жаль, что столь уникальная постройка никому не нужна и, вместо того чтобы гордо украшать город, постепенно, год за годом, ветшает и разваливается.

Прошлым вечером на первом этаже госпиталя практически никого не было, меня встретил Чернов — врач, через которого получилось попасть на прием к Ветрову. Он взял меня под руку и проводил до кабинета, при этом четырежды предложив проследовать к нему и послать Ветрова куда подальше. Странный мужик.

Сегодня же в холле яблоку некуда упасть! Так много парней в форме я не видела никогда в жизни. Все молодые, горластые, болтают, хохочут. Может, у них медосмотр или что-то в этом роде?

Иду по длинному коридору, чувствуя, что оказалась в центре внимания. Парни не стесняясь пялятся на мои ноги, присвистывают. Забавно, наверное, работать в военном госпитале. Все мужики тебе рады, и дело не в том, что я какая-то особенно красивая, просто... я здесь практически единственная девушка. Забывшись, я даже хромать ненадолго перестаю, потом спохватываюсь.

Глава 26

Мы выходим в коридор. Недовольные в очереди подскакивают с мест, но потом разочарованно возвращаются на лавку. Мы с Ильей идем к лестнице, спускаемся по ступенькам на первый этаж. Он спешит. У меня некоторый сумбур в голове, он ведет меня в подсобку трахаться?

Проводит сквозь толпу срочников, или кто все эти парни, — не понимаю. За время моего отсутствия, кажется, их стало еще больше. Они снова пялятся на меня, Илья крепко держит мою руку. Знаю, что не отпустит. Идет твердой уверенной походкой, перед ним все расступаются.

Наконец открывает одну дверь, заглядывает в кабинет, потом вторую.

- Супер! Заходи, - пропускает меня первой.

Я оказываюсь в полупустом кабинете, отмечаю кушетку, стол, пару стульев... Боже, в коридоре столько народу! Они могут что-то услышать, как так можно-то? Я на подобное точно не подписывалась.

- Илья, что ты делаешь?

- Садись, будешь платить натурой. За язык тебя никто не тянул.

Я медленно опускаюсь на стул, невольно бросаю взгляд на его живот и ниже.

В этот момент дверь в кабинет распахивается, и я едва не кричу от неожиданности! К нам заходит полная медсестра лет пятидесяти. Увидев нас, замирает, не понимая, что происходит.

- Илья Викторович, ты что здесь делаешь? - хмурится она.

- Девушка хочет кровь сдать. Сильно. Возьмешь, Анна Владимировна?

Медсестра смотрит на меня, и я киваю, не переставая при этом таращить глаза.

- Отчего же не взять, раз хочет. Анкету заполнила? - обращается уже ко мне.

- Пока нет, - качаю головой.

- Развлекайтесь, - говорит Илья. Подмигивает мне и выходит из кабинета, оставляя нас с Анной Владимировной вдвоем.

- А все эти парни за дверью... они кто? - спрашиваю я.

- Сегодня у нас в госпитале развернули станцию сдачи крови, - у медсестры добрый уютный голос. - Военная кафедра СФУ добровольно-принудительно сдает кровь. Хорошее дело. Обычно они осенью приходят, в этом году какой-то дурдом устроили. Ты... готова? Глаза круглые, испуганные.

- Первый раз просто. Я в порядке, где нужно подписать?

- Погоди подписывать. Ела вчера-сегодня молочку, сыры, орехи, фастфуд, жареное, жирное? - спрашивает она мимоходом.

- Эм-м. Нет. А что же я ела? Яблоко сегодня и пару ложек хлопьев всухомятку. Чтобы хруст был погромче.

- Только одно яблоко? На голодный желудок, что ли, приперлась? С ума сошла? Я не пущу тебя к сдаче.

- Нет, я хочу! Обещаю, что поем после. Возьмите меня, это очень важно! - Если она откажет, я разревусь!

Через десять минут после процедуры я курю на улице. Рука с сигаретой немного дрожит. Сижу на завалинке подальше от фургончика, в котором только что провела не лучшие тридцать минут своей жизни. Спиной к крыльцу, чтобы не видеть входящих и выходящих студентов. Голова кружится, меня бесит все на свете.

Место рядом кто-то занимает. Фигура мужская, большая. Бросаю взгляд на обувь и узнаю черные конверсы. Ветров, значит. Молча протягиваю открытую пачку и зажигалку, Илья так же молча берет сигарету и прикуривает. Взамен предлагает мне кружку.

- Что это?

- Чай. Пей.

Я делаю большой глоток, теплая жидкость прокатывается по пищеводу, это приятно. Обхватываю теплую кружку двумя ладонями.

- Вкусный. С чем он?

- С сахаром.

Курить вместе стало нашей традицией. Он говорил, что до нашего первого «свидания» много лет не портил легкие. Я плохо на него влияю. А он на меня как?

Медленно поворачиваюсь к нему.

- Как себя чувствуешь? - спрашивает.

- Удивительная легкость.

- Я тобой горжусь, Полина. - Он протягивает мне руку. - Друзья?

- Уверен, что хочешь со мной дружить? - пожимаю его ладонь. - Дружба подразумевает близкое частое общение.

- Куда уж ближе? - улыбается и обнимает меня одной рукой, притягивает к себе. - Дуреха ты моя. 

Я кладу голову ему на плечо. Очень сильно хочется плакать. Разве может быть что-то больнее, чем любить без взаимности?

Глава 27

Часть II

Полтора-двамесяцадружбы спустя

Илья

- Илья, Полинка, случайно, не с тобой? - слышу из динамика телефона взволнованный голос Олеси, подруги мажорки.

Внутри все обрывается, сон пропадает мгновенно. Шляется эта дурында хрен пойми где не в первый раз, но именно сейчас меня охватывает сильное беспокойство. Зачем-то смотрю на часы, хотя и так знаю, который час. Половина третьего ночи — самое время для приключений.

- Нет, не со мной. А должна быть? - надавливаю интонациями. Я дома сплю, рядом недовольно ворочается Инна. - Что произошло?

- О, ясно. Неважно, извини, что разбудила, - врубает заднюю Олеся. - Просто если она пропадает, то чаще всего с тобой. Спи дальше, разберемся. - И вызов сбрасывает.

Ну да, блть, непременно. Перезваниваю.

- Олесь, трубку не клади, - спросонья голос звучит грубее, чем я хотел бы. - Ты где? Что с Полиной? Почему ты решила, что она со мной?

- Кто должен быть с тобой? - поднимается на локте Инна, смотрит на меня. Включает ночник.

- Да мы тут в «Затмении» тусили, все нормально было, - оправдывается Олеся. На заднем фоне грохочет музыка, девушке приходится кричать, чтобы я смог разобрать слова. - Она куда-то отошла и на сотовый не отвечает уже полчаса. Найдется, не парься. Бывает. Все, пока, еще раз извини, если разбудила.

- Нет уж, стой. Как только Полина найдется, сразу позвони мне, поняла? И если что-то узнаешь о том, где она, тоже звони.

- Да, без проблем. Да не злись ты, может, с каким-то парнем познакомилась.

- С парнем, - повторяю.

Блть. Блть. Блть.

- А ты что, ревнуешь?

- Короче, жду от тебя сообщения или звонка. - Сбрасываю вызов.

Поднимаюсь на ноги и подхожу к окну. Пульс учащается. При чем здесь вообще ревность? Как ее отец может спать спокойно, когда дочь шастает не пойми где в компании таких же отмороженных на всю голову подруг? Домой под утро приходит. Внезапно пропадает с неизвестными парнями. Хорошая ведь девчонка, искренняя, добрая. Абсолютно неуправляемая.

- Илья, что происходит? Опять эта сумасшедшая куда-то вляпалась? - Инна садится в кровати и смотрит на меня. - Ложись спать, найдется.

- Ты спи, я подожду, может, и правда найдется.

- Ты заставляешь меня ревновать, - Инна ползет по матрасу и деланно надувает губы. - Черт с ней, иди лучше ко мне. Раз уж проснулись, почему бы не воспользоваться моментом?

- Было уже сегодня, - отвечаю. - Мне хватило.

На самом деле, внутри молниеносными темпами разрастается тревога, я просто не могу сейчас думать о сексе. Исключительно потому, что чувствую себя виноватым из-за недавней неприятной ситуации. Почти два месяца назад Полина стала донором крови, чем изрядно меня удивила. Не ожидал, что решится, потом мы хорошо поговорили без эмоций. Выяснили отношения, разобрали ситуацию. И договорились о том, что будем дружить. Несмотря на внешнюю яркость и браваду, Полинка Барсукова кажется мне одинокой и хрупкой девочкой, я не стал вычеркивать ее из жизни. За ней хочется... присматривать. Она же в ответ на заботу перестала ставить меня в неудобные положения перед Черновым и другими коллегами. Жизнь начала налаживаться.

Еще Полина подружилась с Дашей. Мало того что подружилась сама, так и меня с сестрой помирила. Мы несколько лет не общались, в итоге оказались за одним столом — я, Инна, Даша и Полина. Александр Барсуков не разрешил дочери оставить собаку, поэтому Газировка сейчас живет в Дашином приюте, где Полина ее каждый день навещает, периодически берет на дачу к моим родителям, с которыми также успела познакомиться.

Как-то незаметно Поля всем понравилась и стала иногда, раз-два в неделю появляться на нашей даче. В начале сентября даже помогала копать картошку, чем заслужила свой собственный мешок с овощами, который ей собрала моя мать. Это хорошие новости, теперь к сомнительным: к мажорке начал подкатывать яйца мой приятель Вячеслав, он еще в кинотеатре заприметил симпатичную девушку, на которую налетел пьяный дебил. И тоже стал приезжать.

В общем, мои родители обалдели от количества желающих выкопать им картошку в этом сезоне.

И вроде бы жизнь устаканилась, я почти научился не пялиться на Полинку, как умирающий от жажды на источник живительной силы. Нельзя — значит, нельзя. Что может быть непонятного? Есть приказ, сам себе его отдал, заткнулся и выполняешь. Полина наконец осознала, что ее влюбленность в меня — на самом деле детская прихоть, и благополучно перелистнула страницу. Инна смирилась с ее присутствием в наших жизнях, начала расценивать Полю как потенциальную подругу Вячеслава.

А потом случилось следующее. Два дня назад я не знал, что Полина на даче. Думал, мы ночевали вдвоем с Инной. Отмечали годовщину, было горячо.

Утром в дверь постучали. Стук был таким неожиданным, что я подорвался на месте. Инна удивленно округлила глаза и пожала плечами. Я поначалу перепугался, что мама приехала рано утром, — кто, кроме нее, мог в шесть утра стучать в межкомнатную дверь? Стало неловко, мы тут трахаемся, а дома есть еще люди. Быстро натянул штаны, открыл дверь, а на пороге Полина.

Глава 28

Она рванула в сторону, вознамерившись удрать, но я быстро вышел в коридор и схватил ее за руку. Задержал, заставил посмотреть на себя. Внутри все сжалось, похолодело, потом гореть начало огнем дьявольским. Глаза у нее заплаканные были, губы до крови искусанные, плечи опущенные. Прорыдала всю ночь. В ее прекрасных глазах я увидел столько боли, что сам ее почувствовал. На сто процентов. Проняло, тошно стало.

- Поля, что ж ты не сказала, что приехала? Надо было зайти поздороваться.

- Я... с отцом поругалась, не хотела никого видеть. Думала одной побыть. А потом вы начали, и я постеснялась. Да и стыдно стало выдать, что я слышала. Зря я пришла, надо было уехать незаметно. Продолжайте, я... не буду мешать. Немедленно уеду.

- Куда?

- К Олесе. Она рано встает, все в порядке.

Поля высвободила руку и убежала в соседнюю комнату. Хлопнула дверью. Я вернулся в спальню, посмотрел на лежащую на кровати Инну. Херово стало, тошнота усилилась.

- Ты знала, что она в доме? - подошел ближе.

- Нет, конечно! - фыркнула Инка и отвернулась.

Я сел на кровать, взял девицу за запястье, принудил посмотреть в глаза:

- Ты знала, что она в доме? Поэтому так разошлась ночью? Как догадалась? Услышала что-то или по вещам? Почему мне не сказала?

Эти крики, стоны... Мы никогда ничего подобного себе не позволяем в моей квартире. Я снимаю двушку в обычной панельке, там стены картонные, а у соседей дети. Недопустимо. Здесь же, за городом, у нас большой двухэтажный дом - если он пустой, можно никого не стесняться. Иногда хочется взрыва в постели.

- Я не знала, Илья, - говорит Инна. - Неловко вышло. Большая девочка, переживет. Может, чему научится, еще спасибо скажет.

А я чую, что лжет. Знала она и мстила. Специально кричала погромче, чтобы помучить девчонку.

Через десять минут от дома отъехало такси с Полиной. Я дважды набирал ее номер, она не ответила и не перезвонила. И вот пропала.

- Илья, я сейчас обижусь. Ну что ты, в самом деле! - Инна подходит ко мне, обнять хочет, но не решается. - Позвони Славке, раз он за ней таскается, пусть и ищет ее ночами по борделям. А то ему достаются свидания, а если беда — то ты должен в три утра лететь разруливать.

- Закрой рот, хорошо? - поднимаю руку в предупреждающем жесте, после чего иду одеваться.

Надо найти мажорку и убедиться, что она в порядке. Эта ее боль в глазах, голосе, надломленной позе... Настоящая, нестерпимая. Давно я так остро не чувствовал боль другого человека.

- Если ты сейчас уедешь ее искать, можешь считать, что мы поругались, - не отстает Инна.

И я понимаю, что мне плевать. Я давно не испытываю к этой девушке ярких эмоций. Да, мы неплохо ладим, привыкли друг к другу, выучили. И в постели с ней гладко — еще бы, столько лет вместе. Движения, ласки - все происходит само собой, по накатанной, оба достигаем пика быстро и легко. Даже когда наши смены не совпадают и мы пересекаемся на час-полтора в сутки, хватает десяти минут на то, чтобы получить разрядку и разойтись по делам. Совсем без секса я жить не люблю, а одноразовые связи все же не по мне. Сколько раз пробовал — лишь убеждался в этом мнении. Больше хлопот и проблем, чем удовольствия. С Инной лучше, чем одному. Но последние события перечеркнули остатки хорошего.

Она так и не созналась, что была в курсе присутствия мажорки. Я так и не отделался от мысли, что она лжет. А если это правда, то пздц же.

Я склонен к импульсивным необдуманным поступкам и всю жизнь с этим борюсь. Мой наставник в медакадемии однажды сказал, что мой внутренний огонь поможет мне стать отличным врачом. Не просто хорошим — а отличным. Но только если я смогу взять его под контроль. С тех пор я стараюсь не принимать решений на эмоциях. В тот день на даче, глядя, как машина увозит Полину, я хотел закончить наши с Инной отношения немедленно, но я дал себе время остыть. Зря.

Быстро одеваюсь.

- Где ключи от машины? - спрашиваю уже у выхода.

Инна молчит.

- Где чертовы ключи?

- Не отдам! Ты со мной останешься, на хрен эту идиотку! Ты думаешь, я не замечаю, как вы друг на друга пялитесь украдкой?

- Ты со своей тупой ревностью меня уже достала.

- Ты их получишь, только если вырвешь из моих рук!

Приходится вновь разуться, поймать истеричку и отобрать у нее ключ от машины.

- Когда ты вернешься, меня здесь не будет!

- Надеюсь, - хлопаю напоследок дверью.

За двадцать минут добираюсь до «Затмения». Порядком себя накрутил, поэтому значительно превышаю скоростной режим. Захожу в клуб, нахожу Олесю в фойе, где и условились встретиться.

- Илья, вон видишь мужик стоит? Да-да, бритый наголо и здоровый.

Я прослеживаю ее взгляд и прищуриваюсь.

- Влада видела, как Полинка с ним ушла с танцпола. Потом он вернулся, а она нет! Мы подходили, спрашивали, где Поля, он нас на *уй послал.

Олеся выглядит взволнованной, ее эмоции резонируют с моими не менее сильными, амплитуда резко возрастает, кровь закипает в жилах. Подхожу к этому черту и вижу, что у него лицо поцарапано. Раны свежие, я отчетливо вижу кровь.