Будь ты проклят, сводный!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ТАША

― Солнышко, прости! ― горько восклицает в динамик мама. Я намертво приклеиваю телефон к уху, вдавливаю сильнее, чтобы обеспечить себе лучшую слышимость ее приятного голоса в шумном зале аэропорта Домодедово. Волоча за собой громадный чемодан, удерживаю на плече тяжелую спортивную сумку, но ее лямки упрямо сползают вниз, усложняя мне передвижение в сторону выхода. ― У меня жуткий завал на работе… Заказ крупный, нужно снабдить банкет крупной шишки… Он выдвинул требование создать две сотни цветочных композиций до вечера! Я тут рехнусь… Уф, малышка, очень-очень извиняюсь, но я не смогу тебя забрать!

― Ничего страшного, мам, ― говорю я, сбавляя темп. ― Я как-нибудь доеду. Русский язык не забыла, ― хихикаю, зажимая между плечом и ухом смартфон.

― Давай я Антона запрягу?

От упомянутого злосчастного имени я запинаюсь о собственную ногу. Лямки спортивной сумки в очередной раз спадают и цепляются за локтевой сгиб. В спину бодает прохожий и ворчливо адресует мне послание «шевелить булками». Низкорослый дядька, разговаривающий по телефону, даже не извиняется. У меня ведь нет глаз на затылке! А вот он куда смотрел, когда врезался в меня?

― Нет, ― твердо высекаю я короткий ответ.

Кто угодно, но не сын Аркадия Валерьевича. Я ничего не имею против маминого бойфренда, вернее, уже мужа. Но Антона на дух не переношу. После того, как наши родители приняли решение сойтись, он систематически доводил меня до белого каления, насиловал мой мозг, изничтожал нервные клетки. Наращивал интенсивность пыток до тех пор, пока я не сдалась. В конце концов, Антон Курков добился своей цели ― избавился от меня. Еле-еле собрав осколки души, я сбежала в другую страну, лишь бы подальше от этого монстра.

― Я уже бегу к такси, ― вру маме, бросая чертову сумку на пол. ― Все, увидимся вечером дома.

― Детка, ну погоди же ты! Я позвоню Аркаше и обо всем договорюсь. Не лови такси. Слышишь?

― Оке-ей… ― со вздохом протягиваю я.

Отключаю звонок, тащу свой багаж в сторону мест ожидания и плюхаюсь на жесткое холодное сидение. Открываю переписку с Адрианом, своим знойным парнем из Испании, и пишу ему, что долетела без происшествий.

Мы начали встречаться в начале этого года во время новогодних каникул, а втюрилась я в него с первого взгляда прошлым сентябрем. До бабочек в животе и не кончающейся тахикардии. Адриан с друзьями снимал квартиру напротив той, где обосновалась я. Он умный, с отменным чувством юмора, романтичный. Полная противоположность неотесанному, грубому Куркову. Ставить их в один ряд бессмысленно. Небо и земля. Рай и ад. Курков и кусочка ногтя Адриана не достоин.

У меня большие сомнения на счет Антона. Не верю, что он повзрослел за минувший год. Если это произошло, то я приму факт существования единорогов. При желании нескольких месяцев достаточно, чтобы привить себе полезные привычки и избавиться от плохих качеств. Но Куркову нравилось быть плохим. Он наслаждался хаосом, который сеял за собой. Тихая гавань ― не про него. Он разрушителен, как торнадо.

Спустя полчаса ожидания я сажусь в представительский черный автомобиль марки «Ауди». Средних лет мужчина за рулем представляется Алексеем и предлагает мне взять что-нибудь из тайничка с напитками и снеками. Навязчивые мысли о Куркове подталкивают меня к забытой дурной манере справляться со стрессом путем обгрызания ногтей, либо заеданием сладким. Я выбираю последнее и жую злаковый батончик.

Идеальным сценарием нашей встречи будет ее отсутствие. Однако Антон с радостью вставит палки мне в колеса и испоганит летние каникулы. Я должна стиснуть зубы и потерпеть его невыносимую личность три месяца, а в сентябре вернуться в Испанию, продолжить обучение в университете и вновь забыть об Антоне.

Надеюсь, я справлюсь.

Надеюсь, я не сбегу обратно в Барселону спустя неделю.

АНТОН

Баскетбольный мяч упруго отскакивает от каучукового покрытия площадки и соприкасается с моей шершавой ладонью. Раз, два, три. Совершаю разворот всем корпусом на месте, плотно обхватив мяч двумя руками. Ни на миг не ослабляю напряжение в мышцах. Остановка. Бросок. Я открываю глаза. Точное попадание в кольцо.

С ухмылкой подбегаю к мячу и нажимаю на экран фитнес-трекера, завершая тренировку на позитивной ноте. Два с половиной часа проторчал на улице, оттачивая броски вслепую. Из шестидесяти попыток ― пятьдесят удачных. Результат радует, но я знаю, что способен на б о льшее. С завтрашнего дня увеличу время занятий на час. Мне дано лето на то, чтобы подготовиться к важным осенним соревнованиям, на которых будут присутствовать представители клубов. Дошел слушок, что из Штатов приедут скауты. Я в лепешку расшибусь, но добьюсь, чтобы меня заметили.

Мечта всей моей жизни ― попасть НБА.

Стою с запрокинутой головой минуту, приводя дыхание в норму. По обнаженному туловищу градом льет пот. Боюсь представить, как будет вонять от новых «джорданов», когда я стяну их. Я беру с пола пустую бутылку из-под воды и плетусь к дому, крутя на указательном пальце мяч.

Обхожу семейное гнездо с торца и замечаю кое-что любопытное на парковочной территории. Кое-кого, если точнее.

Такая цыпа к дому подкатила… Мама дорогая! Каким ветром длинноногую блондиночку с безупречной фигуркой занесло в наши угрюмые, серые дали ― загадка века. Среди моих знакомых красавиц таких роскошных бедер не водится. Я бы запомнил. Я бы приударил. Я бы заполучил.

Присвистнув, я беззастенчиво разглядываю златовласку, вернее, пока что мой взор радует исключительно подтянутый зад. Но я не жалуюсь. Напротив: залип. Конкретно. Забыл, зачем возвращался в дом. Ах да. Нужно принять душ. Желательно ― в компании обладательницы шикарной попки.

Отцовский водитель выгружает из багажника чемодан и черную спортивную сумку.

Не понял.

Блондиночка разворачивается, приспускает на кончик носа солнцезащитные очки и с опаской оглядывает рублевский особняк.

Ташка? Ибрагимова?

Мой кошмар.

Вернулась…

Я закрываю глаза, делаю пару глубоких вдохов и неторопливо размыкаю веки в надежде, что глюк, спровоцированный физическим переутомлением, растворится.

Ни черта.

Остервенело трясу башкой, стараясь избавиться от проекции моего больного, когда-то помешанного на Наташе Ибрагимовой сознания.

Да бля-я.

Вполне реальная блондинка благодарно улыбается водителю и топчется у тачки, словно не решается приблизиться к особняку.

Почти год прошел, а внутри меня все сжимается, как будто никуда она не уезжала. Лишь сейчас осознаю, с какой молниеносностью промчались десять месяцев с нашей последней встречи.

Я испортил Ташке выпускной вечер, сотворил его запоминающимся и худшим днем. Да и в целом испакостил ей нахождение в своем доме.

Я ненавидел ее, и это чувство было самым настоящим, самым искренним, которое я когда-либо к кому-либо испытывал. Думал, что оно меня отпустило…

Тянусь рукой, чтобы почесать затылок, забыв, что держу у бока мяч.

Ташка вздрагивает, каким-то чудом услышав с внушительного расстояния звук отскока. Приподняв плечи и прижав выпрямленные руки по швам, замирает в позе, как будто ее исподтишка окатили из ведра арктической водичкой. Таращится на меня округлившимися глазами, а я бы и рад продемонстрировать Таше фирменную кривую ухмылку, от вида которой она дико бесилась, но обнаруживаю, что сам не в состоянии пошевелить ни одной конечностью. Я ничего не чувствую ниже одеревенелой шеи.

Пиздец, приехали. И что теперь делать?

Намотал сопли на кулак и собрался, Курков!

Переборов неожиданный ступор, я нагибаюсь за баскетбольным мячом, вновь ловлю немигающий взор Таши и тяну уголки рта вверх. На миллиметр. Достаточно. Пусть не думает, что я счастлив ее возвращению.

Водитель обращается к Таше. Она опять вздрагивает и, наконец, отворачивается. Заправив за уши волнистые на концах пряди, несется к дому сверхскоростной торпедой.