ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
АНТОН
— Тоха, еб твою!.. Ну ты прикрывать меня собираешься, нет? — с силой вдавливая кнопки геймпада, рычит на меня Мирон. Он превращается в разъяренного зверя, когда дело доходит до колды.
— Да пытаюсь я, — шикаю на него в ответ.
Дрю, изредка отвлекаясь от мобилы, посматривает на нас с безучастной ухмылкой. Он, разумеется, в наших игрульках участия не принимает. Сколько мы с ним корешимся, но так и не привыкли с Мироном к его отстраненности. Вроде бы всегда с нами, в компании, тем не менее, держится обособленно.
На мгновение я отвлекаюсь от шутерской игры, чтобы отметить — Дрю выглядит как-то иначе. Разглядывая его на протяжении секунды, понимаю, что изменился цвет волос. Вчера, когда мы вечером тусили у него в салоне, Дрю был блондином. Сегодня он брюнет.
— Бля-я… Тоха! — взрывается Мирон, потому что моя мимолетная невнимательность служит причиной нашего проигрыша. Старательно пыхтя, Градов отшвыривает на диван геймпад и хватается за голову. — Почти выиграли ведь… Да что б тебя, Курков. Паршивец!..
Я виновато пожимаю плечами и, небрежно проведя ладонью по затылку, пихаю Мирона в бок.
— Да ладно тебе.
В ответ он бухтит «пошел ты» и скрещивает руки на груди. Я открываю рот, чтобы чисто по-дружески подковырнуть Мирона, однако он опережает и выкатывает предупреждение:
— Вякнешь хоть что-то про то, что я выгляжу, как обиженная девчонка, и я тебя ушатаю, Курков. Мамой клянусь.
Как он узнал, что именно это я и хотел сказать?
Согнув руки в локтях, я отворачиваюсь и фокусирую внимание на Дрю.
— По какому поводу решил сменить имидж?
— Повода нет, — скучающим тоном поясняет он.
В этом весь Дрю. Парень с другой планеты. Вечно на своей волне. Многое из того, что порой взбредает ему в голову, не укладывается в наших с Мироном умах. Это неплохо — что мы не сходимся во мнениях и по-разному смотрим на некоторые обстоятельства. Дрю тот еще чудила, но неоспоримый факт заключается в том, что он отличный человек. Всегда выручит, если потребуется. Не задает лишних вопросов, не сует свой нос, когда не просят. Не осуждает, когда я или Мирон вплетаемся в неприятности. А еще он не настолько токсичный, что изумляет: как ему удается выживать с нами.
Дрю тянется к журнальному столику, берет стакан с колой, встряхивает его, будто бы наслаждаясь звуком брякающих о стенки стеклянной емкости кубиков льда, но так и не подносит ко рту. Переписка с кем-то настолько затягивает его, что Дрю ставит газированный напиток обратно и принимается строчить со сверхзвуковой скоростью двумя большими пальцами.
В какой-то момент на его лице появляется улыбка, и мы с Мироном одновременно косимся друг на друга.
— Что за цаца тебе пишет? — Градов пересаживается к Андрею, бесцеремонно жмется к нему с единственным намерением выведать, что тот пытается уберечь от пронырливого товарища.
Дрю, прочистив горло, резко запихивает телефон в карман черных джинсов.
— С чего ты взял, что мне пишет девушка? — парирует нарочито спокойным голосом и сдерживает улыбку, чтобы не заржать в голос от того, какое красноречивое недоумение появляется на лице Мирона.
— Парень, что ли?
Я начинаю гоготать в кулак.
Дрю подмигивает ему, и Градов морщится так, словно залпом выпил литр лимонного сока.
— Прикалываешься, да?
Чилл прерывает звук открывающихся парадных дверей и топот вперемешку со звонкими, высокими голосами. В гостиной мгновенно воцаряется тишина. Я каменею, впитывая каждое слово, слетающее с уст Таши. Она безудержно тараторит о преимуществах того или иного вида глины.
Едва голову не сворачиваю, чтобы проследить за Ибрагимовой, размахивающей в воздухе руками. Жестикулируя, блондиночка чуть не заехала по носу своему дружку. Лучше бы заехала. А этот, как его там, Марк чего сюда приперся? Хотя я совсем не против, чтобы Таша приглашала сюда своих сексапильных рыжих подружек.
— Приветик, Лиза, — я салютую длинноногой и получаю ожидаемую реакцию. Мирон отчего-то начинает сверлить во мне дыру.
Таша раздраженно цокает, подгоняя Марка быстрее подняться по лестнице, а Лиза показывает мне средний палец.
— Дорогуша, не забудь оставить дверь в свою комнату открытой, — для того, чтобы попка Таши знатно подгорела, бросаю вслед этот комментарий в стиле американских фильмов.
— Еще чего.
— Раз ты спросила… — растягиваю слова, улыбаясь. — Можешь сделать мне массаж.
Брякнув что-то (предположу, что это ругательство), Таша пропадает из поля моего зрения. Я до последнего пытаюсь удержать ее фигурку в зоне видимости, сползаю к краю кресла… Похотливо облизываю нижнюю губу. Черт возьми, на ней сегодня милое коротенькое платье. Сорвать бы его.
Сегодня первый день.
Впереди — еще тринадцать.
Дать ей передышку? Или уже можно идти в наступление?
Пообещал и себе, и Таше, что сломаю ее.
Сплю и вижу, как мы трахаемся.
Тогда, в ванной, между нами случилось нечто невообразимое. То, о чем я не фантазировал в своей больной извращенной голове. Сказать, что пробежала искра — словно крикнуть в пустоту. Петарды рвали раз в семьсот мощнее, чем в Сиднее на Новый Год. Ума не приложу, как мне хватило выдержки не проломить ту хлипкую перегородку из матового стекла и не покончить с мучительным напряжением в паху.
Я бы так и сделал. По-любому. Если бы Таша не дала понять, что у нее никого не было в плане секса. Если прежде у меня закрадывались сомнения на этот счет, то в тот день я ей поверил и дал по тормозам.
Стать ее первым…
Мысль о том, чтобы лишить Ташу девственности будоражит мое нутро до последнего атома. Я ведь никогда не страдал собственнической херью типа: быть для кого-то единственным, или «первооткрывателем» в мир плотских утех. Есть у меня знакомый чувак, у которого пунктик на девственницах. Но, черт, теперь, когда мне известно о нетронутой всякими ацтеками невинности Таши, я столкнулся с неслыханным желанием, граничащим с потребностью, обескуражить ее своими способностями и задать планку, чтобы после секса со мной она осознала — никогда и никогда не будет трахать ее так, как я.
— Челюсть подбери, а то все слюнями затопишь, — ехидное замечание Мирона возвращает меня в реальность.
— А-а-а? — тяну я, медленно переводя взор на Градова.
— На свою залип, спрашиваю?
На «мою»? Ташу…
В груди тупо теплеет из-за дурацкой формулировки Мирона. Ну, что Ташка «моя». Как будто уже по умолчанию.
Я тру ладонью подбородок, скрывая легкое смущение за резким телодвижением, нагло избегаю ответа и берусь за геймпад, чтобы выключить плестейшн. Надо срочно потренироваться. Довести себя до изнеможения, чтобы тошнило от одной даже мысли о любой физической активности, тем более — включающей в себя много интересных горизонтальных поз.