Быть невесткой

Подруга

— Пот это везение! Всё разрешилось для тебя хорошо, — заключила Маша, услышав о ключах и требовании Вовы в отношении матери.

Мы с Марией долгое время были коллегами.

Только коллегами. Работая в разных отделах, пересекались крайне редко, основы для зарождения близкого общения не было, и о ней я узнала из сплетен, когда в коллективе пошёл слушок, что наш главный юрист переходит к конкурентам.

И буквально вечером следующего дня мы с ней оказались в одном лифте.

— На улице ураган и молнии, как бы электричество не пропало, — сказала она, глядя перед собой на закрытые створки.

— Надо было утром зонт с собой брать, — погладив лацкан плаща, пробормотала я.

Свет мигнул и погас, а лифт замер.

— Ведьма, — от неожиданности озвучила я свою мысль.

— Меня так жених называет, — ответила она.

Мы успели только нащупать кнопку для вызова помощи, когда свет снова зажёгся, и лифт продолжил спуск.

Покинув металлическую коробку и пройдя к выходу из здания, мы обе остановились у двери, через окно глядя, что творится на улице. Помимо зонта мне не помешали бы резиновые сапоги от луж и широкий шарф, чтобы прикрыть голову и шею от ветра.

— Тебе в какой район? — спросила Маша, сразу перейдя на ты.

Я её ведьмой назвала, стесняться поздно, поэтому ответила и согласилась на её предложение:

— Видишь белый джип? Беги к нему, мы тебя подвезём.

По пути домой я узнала, что наша сотрудница не уходит к конкурентам, а собирается замуж.

Замуж за бизнесмена, у которого имеется какая-то доля в фирме наших конкурентов.

Мне в то время шёл двадцать восьмой год, Маша только отпраздновала тридцатипятилетие, а её Николаю было под пятьдесят, пусть и выглядел он здоровым, подтянутым и не седым, то ли сбривая шевелюру вместе с щетиной, то ли облысев.

В общем, с того дня зародилось наше общение.

Мы начали проводить вместе редкие обеденные перерывы, когда обе были свободны. Постепенно раскрылись друг другу, узнав подноготную, и в итоге я получила приглашение на свадьбу и первой в офисе узнала, что Мария, сменив фамилию и семейное положение, уволится. И не потому, что муж подобрал ей место потеплее или дал деньги на собственное дело. Всё куда романтичней. Любимая женщина Николая уже доказала себе, чего стоит, дальше он сам обеспечит её всем, чтобы лебединая песня была счастлива и наслаждалась жизнью рядом с ним.

Но от любви Николая (Колей у меня язык не поворачивается его назвать) и Маши вернёмся к теме подруг.

Я стараюсь быть с окружающими в приятельских отношениях. Во-первых, такой характер, а во-вторых, это полезно. Много хороших знакомых — много связей с людьми, некоторые из которых могут оказаться нужными в той или иной ситуации.

Звучит не очень, но это правда жизни.

В родном городе у меня осталась масса знакомых и три десятка приятельниц из числа коллег, соседок и сокурсниц. Я ходила к ним на праздники, минимум раз в месяц встречалась с кем-нибудь в кафе и дома за чашечкой кофе или бокалам вина, старалась быть внимательным слушателем, поддерживала шуточками и не разносила услышанное дальше. Но подругами за всю жизнь я считала только Таню и Машу.

Первая была моей одногруппницей. Мы были очень близки, и даже когда она после госов вышла замуж, а ещё через полгода переехала за тысячи километров, мы продолжали общаться и раз в неделю встречались по видео в скайпе.

А потом она стала мамой.

За три года Таня вышла замуж за Егора и дважды родила. А я старалась быть хорошей подругой.

Потратила неделю отпуска, чтобы проведать во время второй беременности, живя с ней, пока Егор был на курсах повышения квалификации, и молчала на её жалобы, что муж за ней не ухаживает, комплиментов не говорит, и слова любви из него можно выдавить только слезами.

А ведь мне было что сказать! Я её об этом предупреждала ещё до свадьбы. Но Тане казалось, что его сухость — признак истиной мужественности, а я видела, что он неласковый, отстранённый и не распознаёт иронию.

Говорить подруге, что она связала свою жизнь с эмоциональным тормозом, что он не стал хуже, а она сама выдумала ему качества, которых у него не было, и её разочарование не его вина, только зря её обижать.

Мне оставалось лишь слушать её рассказы о капризном сыне, слишком ранней второй беременности и непробиваемом муже и рассказывать о работе, ипотеке, ссоре с соседом и отпуске мамы и дяди Миши.

Ведь, во-первых, Таня о моих делах спрашивала только для порядка, слышала моё: «всё нормально» и сразу начинала говорить о своей жизни, а во-вторых, на фоне проблем в семейной жизни и усталости от материнства, мои дела какие-то мелкие и эгоистичные.

Как следствие, когда у меня завязалась дружба с Машей, с Таней мы уже созванивались только по праздникам, чаще она мне просто наговаривала длиннющие монологи в голосовых сообщениях, пока гуляла с детьми, и в ответ достаточно было отправить ей пару смайликов.

Таня стала человеком семейным и хранила очаг, а я барахталась одна, живя в том же городе, где родилась, и по выходным обедала у мамы и отчима.

Наши пути разошлись, и нормально, что крепкая когда-то связь постепенно угасла.

Ну или я не только злая и меркантильная коровушка, но плюс к этому ещё и не умею дружить, потому что завидую чужому семейному счастью, раз сама была тогда не пристроена?

Неважно, уж какая есть, чего теперь страдать?

Из общения с Таней я вынесла для себя, что жаловаться на свой выбор не стоит. Поэтому я никогда не обсуждала Вову с другими, и маме ничего о замашках свекрови не рассказывала.

Но носить всё в себе было сложно, поэтому я периодически рассказывала Маше о дражайшей Алле Олеговне. С её замужеством и увольнением наше общение стало только лучше. С Вовой, кстати, я познакомилась, когда поехала с ней и Николаем провести майские выходные на турбазе. И моя беременность с последующим переездом на нашу дружбу не повлияли.

Родителей взрослого супруга подруга не застала, опыта общения со свёкрами не имела, поэтому ей было очень интересно, и она искренне была на моей стороне. А это всегда приятно.

— Удивительное везение! Я думала, тебе год придётся Вову науськивать, чтобы он ключи у мамы забрал, или имитировать попытку взлома квартиры и менять замки в двери, — продолжила Маша. — Только они всё равно опять у свекров.

— Ничего страшного. Больше она не посмеет их взять. Алла Олеговна за репутацию радеет и шанса мне ещё раз обвинить её в подглядывании не даст. Понимает, что в следующий раз я могу при свидетелях ей высказать.

— Удачный месяц у тебя. Сразу две большие проблемы сами разрешились. Надо это отметить! До зимы к маме поедете, или мне Колю уломать съездить на экскурсию в ваш город?

— Рассчитываю в конце сентября приехать. Вова нас привезёт и через неделю заберёт.

— Тогда я пока ничего покупать Алёнушке не буду, ближе к приезду определюсь с подарочками, — проговорила Маша, и мы сменили тему.

Не то чтобы я не доверяла подруге и опасалась, что она поделится со своим мужем, и уже кто-то из них двоих проболтается Вове, но кое-что об истории с ключами я оставила при себе. Женщина имеет право на маленькие тайны.

А то, что я перед «удачным инцидентом» три дня проводила по два часа у окна, выглядывая Аллу Олеговну, и когда она, наконец, показалась на горизонте, последовала продуманному плану, никому знать не нужно. Ни маме, ни мужу, ни близкой подруге.

План был прост.

Дождаться её появления, раздеться до трусов, сунуть голову под струю душа, а потом положить на плечи полотенце так, чтобы было видно, что я раздета, но и не показать визитёрше, не уважающей границы частной собственности, самое интимное. И когда свекровь окажется в квартире, выйти из ванной и, выплеснув хоть часть скопившегося негодования, сцапать ключи.

Всё вышло так, как я планировала.

А ссора Вовы с матерью — это случайное стечение обстоятельств. Я тут ни при чём. Честно.