Быть невесткой

Спокойствие

— Из-за этого ты не хочешь второго ребёнка? Перепугалась?

— Я хочу, чтобы мои дети были в безопасности.

— Лен, мама бы вред Алёне не причинила. Ты тоже совсем психопатку из неё не делай.

— Мне почти тридцать шесть, и я не представляю, как буду жить в мире, где нет моей мамы. И своих детей не хочу оставлять сиротками. Я сегодня чуть не умерла. Моё тело… Я не могла успокоиться. Если бы не Алёнка на руках, я бы просто упала на улице, — не смогла я договорить, не зная, как объяснить своё состояние.

Вова подошёл, положил руки мне на голые плечи, подвёл к дивану, посадил и опустился рядом.

— Ты перенервничала. Ты сейчас немного, — начал он.

— Я сейчас в шаге от того, чтобы возненавидеть твою мать.

Слова ужасные, но мне нужно было это проговорить.

И Вова не обиделся, а понял. Он всегда всё понимает.

— Она поступила ужасно. Я бы на твоём месте вломил тому, кто Алёнку забрал. Я с ней поговорю.

— Я не собираюсь лишать себя здоровья, сгорая от ненависти. Кто-то умеет с этим жить, но я нет. Меня это выматывает. Я хочу, чтобы у нас был ещё один ребёнок, но теперь сомневаюсь, что у меня хватит на это сил.

— Ты не одна, у тебя есть я, у нас общие силы.

— А ещё у нас есть Алла Олеговна. И если я сделаю шаг к ненависти, то не будет мести или борьбы, я сама себя спасу. Возьму ребёнка, вещи и вернуть домой.

— Это наш дом.

— Это твой дом. Дело не в собственнике квартиры, а в безопасности. Если для безопасности и спокойствия мне нужно уехать, я это сделаю.

— Ты не можешь решать всё сама! Так, — громко выдохнул муж. — Нам обоим нужно успокоиться.

Но я уже была спокойна.

Проговорив вслух то, что меня тревожило, я поняла, что проблема решаема. У меня здесь нет ни собственности, ни работы. Я могу хоть завтра уехать навсегда.

Первый месяц поживу с мамой и Дядей Мишей, чтоб у квартирантки было время найти другое жильё, устрою дочь в садик и вернусь в фирму. Ставка давно занята, но что-то мне точно найдут. А через год, когда Алёнка освоится в саду, можно будет и другое место поискать, чтобы зарплата побольше была.

И никаких поджатых губ, обид, замечаний, нравоучений, вызовов скорой из-за плохой невестки и всего того, что Алла Олеговна вносила в мою жизнь.

Конечно, в однушке о рождении второго ребёнка не может быть и речи. Сначала будет ипотека и расширение жилищных условий

И для семьи нужен Вова. А у него в этом городе квартира, работа и родители.

И вот ему как раз и надо успокоиться, а то желваки ходят, и кулаки сжаты.

Вид мужа можно расшифровать как сильную степень расстройства. Если бы глаза не были такими растерянными, я бы сказала, что он взбешён, и лучше его пока не трогать.

Страха рядом с ним я не чувствовала, и точно знала, что он никогда не сорвётся так, чтобы стать угрозой и тем более причинить физический вред, но мало ли.

Я вот тоже не думала, что смогу на улице, наплевав на случайных свидетелей, угрожать матери любимого мужчины и бабушке моей дочери. И тогда я говорила искренне, мне хотелось если не ударить, то сильно встряхнуть, чтобы мозги на место встали, и оттолкнуть, чтобы она упала на задницу, перепугалась, запомнила этот страх и боялась впредь сделать лишнее движение в мою сторону.

Возможно, что сейчас Вова тоже испытывает что-то такое же тёмное.

— Хорошо, будем спокойны, — согласилась я с ним. — Только попроси отца, чтобы он проконтролировал жену, не позволяя ей наносить нам визиты эту неделю до отлёта. На расстоянии всем будет безопасней.

И следующий месяц в моей жизни свёкров не было.

Не знаю, что Вова сказал отцу, но Бессоновы решили не прощаться перед отпуском и звонить нам оттуда.

Но я не встречала каждое утро этого периода улыбкой и не отмечала в календаре очередной чудесный день без Аллы Олеговны.

Мне было не до этого.

Выяснилось, что у меня высокая фертильность. Такая высокая, что нам с Вовой удалось зачать второго ребёнка едва ли не с первой попытки.

Получается, что обе мои беременности наступили почти мгновенно, как только мы с ним приступили к делу.

О своих подозрениях я ему не сказала, пока не сделала тест и не получила результаты анализа крови.

— Уже?! — отреагировал он так же, как я, заподозрив в себе зарождение новой жизни. — Круто!

— Ага.

— А давно?

— Точно не знаю, ультразвук покажет.

— Когда мы на него пойдём? — заметался он по кухне, будто вместо ужина готов хоть сейчас бежать к врачу.

— Если вместе, то можно завтра в клинику съездить. Мне записаться?

— Записывайся. Я приеду за вами в любое время. Нам с Алёной с тобой разрешат, или в коридоре ждать придётся?

— За деньги всё разрешат.

Вова был доволен. Прямо-таки светился от счастья. Наверное, ещё и быком-осеменителем себя почувствовал, доказав свою мужественность и отличную производительность.

А ведь это больше меня характеризует.

Выкусите все те, кто считает, что женщина, весящая семьдесят пять кг, толстая и нездоровая!

В мои почти тридцать шесть у меня крепкий скелет, женские органы функционируют отлично, а в последние недели и нервная система не сбоит.

Кстати о ней.

— Я тут подумал, — уложив Алёнку, присоединился ко мне, смотрящей телевизор, Вова. — У тебя уже гормоны играли, поэтому так перенервничала из-за мамы, — нашёл он объяснение.

— Не надо списывать это на гормоны.

— Но ты ведь передумала?

— О чём?

— Что не хочешь второго ребёнка. Ты же больше так не думаешь? Мы оба хотели и рады.

— Что есть, то есть, — ответила я.

А что ещё оставалась, если однозначного ответа у меня нет?

Ребёнок желанный, раз мы договорились о нём и с взаимным удовольствием его делали.

Но…