Бывшие. Хочу тебя себе

- Простите, что так долго заставила ждать. Новая работа полностью меня поглотила, - улыбаюсь ей и осматриваю большую комнату.

Я не мастер поклейки обоев, но лучше бы мне управится как можно быстрее.

- Ой, как интересно! Может, за чаем мне расскажешь? – предлагает соседка.

- Тёть Зин, я лучше начну. Да и что там рассказывать? Повезло, что у нас открылась новая юридическая контора и им нужны были люди. Я как узнала, сразу же позвонила. У меня был нужный им опыт, вот меня и взяли.

И это было просто огромной удачей, потому что зарплата из ресторана кормила меня и сына. А других перспектив, да ещё и в нашем городе, просто не было.

Объявление об открытии этой фирмы появилось в интернете через считаные дни после того, как я уволилась.

Это ли не знак?

- Так это же хорошо! – одобрительно кивает она. – Лучше бумажки перебирать, чем туда-сюда с подносом бегать. Тяжкая-то работа! Я когда-то по молодости в столовой работала, так после смены помню, ноги гудели так, что мама не горюй! Кстати, ты часом, квартирку-то не сдала? Я что-то часто слышу там шаги.

- Я выставила её на продажу.

И надеюсь, что скоро продам, потому что есть уже несколько заинтересованных людей.

Изначально я не хотела избавляться от бабушкиной квартиры, но она несёт в себе слишком много воспоминаний. К тому же это единственный мой адрес, о котором знает Адаров.

Хочу сжечь все мосты, как это когда-то сделал он.

А на вырученные деньги присмотреть ипотеку, хотя бы первый взнос. Чтобы места хватало и нам с Кириллом и маме. Частный дом в деревне, это, как ни крути, много тяжёлой работы, даже если ты к ней приучен с детства.

Кстати, о работе, эпопея с поклейкой новых обоев продлилась почти до полуночи. Тётя Зина добрая душа несколько раз приносила мне поесть и подбодряла разговорами.

Распрощавшись с соседкой, я немного взгрустнула, ведь когда у квартиры появится новый хозяин, мы не будем так часто видеться.

Пообещав себе, что непременно буду её навещать, я бегом поднимаюсь к себе в квартиру. Две чашки чая не прошли даром, мне срочно нужно по нужде.

Распахиваю дверь и сразу же получаю на телефон сообщение.

Дзынь.

Меня аж в пот бросает. И почему я думаю, что это именно он? Оборачиваюсь по сторонам, прежде чем глянуть на телефон. Вокруг пусто.

Выдыхаю и достаю из кармана смартфон. Усмехаюсь, это не сообщение, а уведомление.

Календарь месячных.

Задержка месячных 12 дней. Отметить месячные.

Что???

Прислоняюсь лбом к холодному дверному косяку. Как задержка? У меня внутри всё опускается. Я готова рухнуть прямо на пол. Цикл у меня не идеальный, но три дня сдвига было максимумом.

Двенадцать дней?!

Ответ на вопрос, почему уведомления не приходили раньше, прост – я долго не обновляла телефон, руки дошли только вчера ночью. И в новую работу ушла с головой…

Запираю дверь, так и не войдя. В голове перебираю круглосуточные аптеки.

В голове ураган мыслей. А я старательно избегаю ту самую, что пульсирует сильнее других.

Забеременеть от Демида вторым ребёнком.

Я вся покрываюсь льдом. В голове представляю разговор с мамой.

Помнишь, я тебе солгала, что рассказа Демиду про сына и он отказался? А я ещё я сказала, что на этом наши с ним контакты оборвались? Всё из этого было ложью. Я так и не смогла сказать ему правду о Кирилле. И знаешь что? Я снова от него беременна.

Уже дома холодными руками держусь за раковину. Костяшки пальцев белеют. Тест лежит на краю ванны, а я терпеливо жду результата…

Так может показаться со стороны, на самом деле внутри я умираю. Как рассказать маме? Как объяснить Кириллу, откуда у него будет братик или сестричка?

И снова без отца.

С работы гарантированно попросят, как только начнёт расти живот. Нам на собеседовании чётко объяснили, что к чему.

Да ведь я только устроилась, и платят хорошо!..

От того, чтобы в голос заскулить останавливает то, что все спят.

На телефоне звенит будильник – пора проверять результат.

Мне так страшно, что я закрываю глаза, подношу тест к лицу и несколько мгновений стою не шевелясь.

А потом всё-таки распахиваю глаза и вижу чёткие две полоски.

Глава 21

Хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Холодеют пальцы, предательски дрожит подбородок.

Адаров прожигает взглядом полным злости, а может, уже и ненависти. Я сжимаюсь, ведь таким его ещё не знала. Не видела.

Да он же в бешенстве.

Отпираться? Просто уйти?.. Оглядываюсь по сторонам, будто могу как-то спастись от этого разговора.

Решаю остаться и поднимаю глаза. Он терпеливо молчит, ждёт, пока я что-то скажу.

- Откуда узнал? – собственный голос звучит глухо, почти неслышно.

- Нэлли, - он выдыхает моё имя. Напряжённо и отрывисто. Будто ему было важно услышать от меня, что его догадка является правдой. – Я ведь тебя совсем не знаю.

Жёстко бьёт претензией он, а кожей ощущаю, что это только начало. Демид смотрит на меня с толикой горечи во взгляде, будто разочаровался.

У меня ком в горле. Это словно кошмар. Дурной сон. Который никак не рассеивается!

- Не смей меня ни в чём упрекать!

- Ты скрыла от меня сына! – Адаров подходит ко мне, сметая с земли своей яростью.

Я мантрой напоминаю себе о том, что другого выбора, кроме как скрывать от него Кирилла, у меня не было.

Я схожу с ума, или действительно вижу в суровом взгляде Демида боль? Толику жгучей скорби, что заставляет меня испытывать вину.

Почему у него такая реакция, будто Кирилл ему нужен?..

Это не может быть правдой. И я не устану это повторять!

- Я тебя умоляю, Адаров, - отхожу, чтобы увеличить дистанцию, между нами. И напоминаю: – Ты же сам просил меня не искать с тобой встреч.

- Ты прикидываешься, или правда не понимаешь, насколько это серьёзно? Отношения -это одно. А когда в них появляется ребёнок – совершенно иное, - жёстко поучает меня он.

- И что я, по-твоему, должна была сделать?! – вспыхиваю.

- Сказать мне.

- Как именно? Заявиться на твою свадьбу, размахивая тестом на беременность?

- Нэлли! – он берёт меня за плечо и, кажется, вот-вот одёрнет, до того злится.

- Оставь меня и моего сына в покое! Не лезь в нашу жизнь. Он тебя не знает, и так будет лучше для всех.

Разворачиваюсь и ухожу, если бы не босоножки, я бы сорвалась на бег! Рваными движениями смахиваю с лица слёзы. И слышу, как Адаров идёт за мной. Сейчас обгонит и перехватит.

Именно это он и делает.

- Стой, - он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Я пытаюсь оттолкнуть его, но после недолгой борьбы обессиленно роняю руки. – Я не хочу скандала. Не хочу с тобой спорить или ругаться, - говорит он, зарываясь лицом в мои волосы.

- И в чём же подвох, Адаров? – звучу обречённо.

- Никакого подвоха, - он смотрит мне в глаза, отводит прядь волос за ухо, оглаживает щеку большим пальцем. Нежно так. – Я тоже хочу воспитывать нашего сына.

- Нет, - отшатываюсь насколько это позволяют его объятия. Мотаю головой, как душевнобольная. Согласится на это – выше моих сил. Тем более, сейчас, когда я снова беременна.

- Почему?

- Я не хочу. Я не могу…

- Это не ответ, - в его голосе снова лёд и холода. - К тому же мне не нужно твоё разрешение. Достаточно будет теста ДНК. Суд определит расписание встреч.

- Что ты несёшь? – практически сгибаюсь пополам я. – Какой суд? Ты с ума сошёл?!

- То есть я должен отказаться от сына? – чеканит он. – Ты уже лишила меня семи лет рядом с ним. Я не планирую терять ни секунды более, Нэлли. Поняла меня?

- Это ты себя тех самых секунд лишил, - обессиленно шепчу ему в губы, до того мы близко. – Но вижу, что очень хочешь найти виноватых.

- Я хочу видеть своего сына, - проговаривает по словам, чтобы до меня наверняка дошло.

- Думаешь, ты будешь хорошим отцом? – от бессилия бью словами и попадаю прямо в цель.

У Адарова аж лицо меняется. Я понимаю, что переборщила.

В этот момент в сумочке звонит телефон. Я разрываю сцепку наших взглядов, достаю мобильник и вижу, что звонят из школы.

Прочищаю горло, чтобы звучать спокойнее, и поднимаю трубку.

- Слушаю.

- Это Нэлли Золотарева, мама Кирилла? – судя по голосу это классная руководительница. И её поставленный, преподавательский голос звучит настолько громко, что Демид прекрасно всё слышит!

Чёрт!

- Да, это я, - отворачиваюсь от Адарова, чтобы не слушал. Убираю с себя его руки.

- У вашего мальчика болит зуб, и щека, кажется, опухла. Вы далеко? Медсестра говорит, что нужно его показать дежурному зубному.

- Зубному? Странно, он утром ни на что не жаловался. Я буду через минут десять, не больше.

Набираю скорость и иду в сторону школы. Интересно, что у Кирилла с зубом. Они у него здоровые, только недавно проверялись.

- Ой, да вы что! Это же дети, только успевай по врачам таскать, - смеётся Светлана Викторовна. – Тогда мы с Кириллом будем вас ждать в фойе.

- Хорошо.

Сую телефон в сумку. И тут же на запястье ложится ладонь Адарова. Он останавливает меня.

- Что случилось?

- У Кирилла зуб болит, - стряхиваю его руку. – Мне пора.

- Тебе? – перегораживает дорогу. – Нет уж. Нам пора. Садись в машину. Я отвезу вас в поликлинику.

- Ты в себе? Будешь знакомиться с ним по дороге к зубному?

- Я сам решу. И давай не будем терять времени.

- Демид, я тебя прошу, - чем ближе мы подъезжаем к школе, тем сильнее становится моё отчаяние. Ёрзаю на пассажирском сидении, будто у меня шило в одном месте. – Умоляю! Дай мне самой всё разрешить. Я познакомлю вас с Кириллом, только дай мне время его подготовить!

Адаров в ответ на мои мольбы молчит. Но не потому, что спокоен. Я прекрасно замечаю, насколько более агрессивной стала его езда. А он не из безответственных водителей. Злится, причём сильно. На меня.

Чёрт!

- Ну не молчи, пожалуйста.

- Что ты хочешь, что бы я тебе сказал, Нэлли? Спасибо за сына, которого ты прятала семь лет? Или, "да, конечно, я буду продолжать играть по твоим правилам, и буду ещё хрен знает сколько ждать." Нет, - жёстко подытоживает он, - даже не рассчитывай.

- Я не прошу многого. Дай мне хотя бы день. Я найду нужные слова, и…

- И?

- Скажу ему, что у него есть папа.

Господи, как тяжело мне даются эти слова! И назад дороги нет, потому что Адаров теперь держит меня в кулаке.

- А когда он спросит, где я был все эти годы, что ты ему скажешь? Что папа у него гандон? Или правду о том, что его мать, как капризная истеричка решила, что воспитает мужика сама, без отца? Оба варианта так себе.

- Я не истеричка.

Демид не отвечает, а до меня только доходит, что за время перепалки мы доехали до школы, и он прямо сейчас остановится у входа.

Именно это он и делает.

- Не думаю, что так парковаться разрешено.

Он окидывает меня холодным взглядом и глушит двигатель.

- Пойдём, - с этими словами он выходит из машины.

Очухаться не успеваю, как он открывает дверь с моей стороны, и вот мы уже поднимаемся по ступенькам в здание школы.

В фойе нас встречает классная руководительница в нарядном костюме и с причёской. За руку она держит Кирилла, который, в свою очередь, потирает щеку и смотрит на нас изподлобья.

- Ну здравствуйте! А кто это у нас тут, мама и папа? Да, Кирюш?

Женщина улыбается, а я готова провалится под землю! У Демида с Кириллом, конечно, есть сходство, но чтобы настолько очевидное. Какого чёрта она болтает ерунду? Я и так на взводе.

- Здравствуйте! Спасибо, что позвонили. Мы, пожалуй, поедем к зубному, – бросаю ей короткую улыбку и беру сына за руку.

- Конечно — конечно! До завтра, Кирюша!

Я не замечаю, что Адаров стоит чуть поодаль, и когда я, держа за руку Кирилла разворачиваюсь к выходу, он оказывается прямо перед нами.

Я замираю, сын дёргает меня за руку.

- Мам, а это кто?

Твой отец.

- Я друг твоей мамы, - дружелюбно произносит Адаров и присаживается перед Кириллом. Теперь их глаза на одном уровне. – Меня зовут Демид.

- Кирилл Золотарев.

На протянутую руку Адарова Кирилл отвечает рукопожатием. А я вою внутри, словно раненая волчица, потому что отчётливо понимаю, как была не права.

Сыну нужен отец. И моему мальчику он тоже был нужен, только я всё решила за троих.

Из-за страха, из-за боли, из-за гордости.

Смотрю на них и понимаю, что виновата перед обоими.

- Ещё успеете наговориться, - улыбаюсь вопреки желанию разреветься. – Демид после зубного заедет к нам в гости.

- На торт? – восклицает Кирилл.

- Какой ещё торт? – весело возмущаюсь. – Сначала посмотрим, что скажет врач! Пойдём.

Чувствую на себе взгляд Демида всё время, пока мы идём до машины, но сама посмотреть на него в ответ боюсь. Он всё слышал и знает, что ему нужно всего лишь дождаться вечера, и Кирилл узнает правду.

- Ого! Какая крутая тачка! – восхищённо и главное, совершенно позабыв про больной зуб, восхищается Кирилл. – Это, наверное, директора школы, - делает логичный для детского ума вывод он.

- Вообще-то это машина Демида, - объясняю я. – Он вызвался отвезти нас к зубному.

- Можно я поеду на переднем сидении? – синие глаза сына загораются.

И это же сияние я вижу во взгляде Адарова. Меня аж пошатывает от того, насколько нереальным кажется происходящее.

- Можно? – Кирилл обращается к своему отцу.

- Можно, - тепло отвечает тот. – Но последнее слово пусть будет за мамой.

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – просит он аж припрыгивая.

- Ладно, - пожимаю плечами. – Но если нас остановит полиция…

- Не остановит, - уверяет меня Адаров и помогает Кириллу забраться на пассажирское сиденье.

Как только он захлопывает дверь, его лицо снова меняется. Нет на нём ни капли того счастья, которое вызывает в нём сын. На меня смотрит холодный, ледяной океан.

- Вечером, - тихо подтверждает он, - и без фокусов, Нэлли. Хорошо?

- Каких ещё фокусов? – вспыхиваю, но говорю шёпотом.

- Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Так что на случай, если у тебя есть ещё парочка секретов, связанных с моим сыном, предлагаю всё обсудить прямо сейчас.

- Нет секретов.

Рука инстинктивно тянется к животу, но я сдерживаю этот порыв. Надо будет сказать Адарову о беременности. Но не сейчас. Тем более, я не знаю, какая у него будет реакция.

Кирилл уже взрослый, тем более это первенец. Сын. Не факт, что за второго ребёнка Адаров решит бороться точно так же.

- Точно? – требует он.

- Точно, - отмахиваюсь.

- Нэлли? – всё допытывается он.

- Поговорим у меня дома. Вечером. Секреты кончились Адаров. Отвези нас к зубному, наконец.

Всю дорогу до поликлиники Демид с Кириллом не переставали говорить. Началось всё с разговора о его машине, и каким-то образом закончилось на теме космонавтов.

Как же им легко вместе. Слушаю их и испытываю горечь, перемешанную с облегчением. Мысли так и роятся около моего поступка, но я не даю чувству вины задавить себя.

Дантист осматривает больной зуб Кирилла и после оказанного лечения отправляет нас домой.

Сын снова забирается на переднее сидение и даже подсказывает Адарову дорогу до нашего дома. Мне изредка приходится вмешиваться, чтобы мы не отклонялись от маршрута.

И, быстрее, чем я успеваю переварить произошедшее, машина останавливается у ворот.

- Кирюш, ты иди домой. Тебя бабушка ждёт, - заполняю неудобную тишину.

- Хорошо! Пока, Демид, - он протягивает руку Адарову, и они по-мужски прощаются.

Он выходит из машины, смешно забрасывает ранец на плечо и идёт во двор.

- Живёшь с мамой?

- Да, - сухо отвечаю и собираюсь вылезти из машины. Только дверь заблокирована. Вздыхаю и сталкиваюсь с его взглядом в зеркале заднего вида. – Что?

- У тебя получилось мне отомстить.

- Даже не пыталась, - прячу глаза и не могу найти себе места. – Так вышло.

- Так вышло? – с нотой издёвки повторяет он.

- Дай мне выйти и приезжай вечером. Договорённость в силе.

- Ещё бы в силе, - давит жёстким тоном он.

Я выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду домой. Оборачиваться не хочу, потому что чувствую на себе взгляд Адарова. Захожу во двор, чуть щурюсь из-за яркого солнца, и не сразу замечаю маму.

Она стоит посреди двора и смотрит мне за плечо. Туда, где ещё стоит машина Демида.

- Я что-то не поняла! – громко возмущается она. – Кирилл мне рассказал про твоего друга Демида, который катал вас по городу на «крутой тачке».

- Мам, тише.

- Тише? – она всё-таки понижает голос. – Я сейчас возьму из сарая вилы и разукрашу ему всю машину!

- На тебе опять лица нет, - говорит мне мама, пока мы стоим на торжественной линейке. - Не узнаю тебя в последнее время. Вроде бы и работа новая, Кирюшка вон в школу пошёл. Всё наконец-то слава богу! Но как на тебя гляну, ты всегда в своих мыслях.

Слушаю её, а сама смотрю на сына. Он радостно улыбается во весь рот, я машу ему рукой и тоже отвечаю улыбкой. В своём классе он самый высокий, и всё равно букет в его руках выглядит просто огромным. Впрочем, как и ранец. Красивый мой, любимый мальчик. Гордость. Сердце наполняется теплом, а рука тянется к животу. Но я контролирую этот порыв. Всё-таки это счастье быть мамой. Даже, когда тяжело.

Делаю несколько фото на телефон и поворачиваюсь к маме.

- Не переживай, всё хорошо, - дежурно отвечаю. – Этим летом многое произошло.

- Угу, - недовольно поджимает губы она. – Потому ты и белая вся, словно призрака увидала. Можешь ни в чём не признаваться, но и матери врать бессмысленно, поверь.

Директор выходит на ступеньки перед украшенной школой и приветствует учеников. После торжественного вступления начинается небольшой концерт. Классная руководительница передаёт первоклассникам микрофон, и те зачитывают четверостишья.

У Кирилла заученные им строчки аж от зубов отскакивают. Умница. Мама записывает видео на телефон, позже мы с ней переглядываемся, испытывая за него гордость.

- Его папа должен был быть здесь, - хлопая выступлению детей, произносит она. Её голос утопает в шуме, но я прекрасно всё слышу.

Линейка заканчивается, я желаю Кириллу удачи в его первый учебный день и провожаю в класс. Сегодня у них будет знакомство и классный час. Так, что пообещав ему, что скоро вернусь, решаю провести несколько часов в городе. Пройдусь по магазинам, может, что-нибудь себе куплю.

Мне на плечи снова ложиться тяжёлый взгляд мамы. И за это я испытываю вину. Она не заслуживает такую никудышную дочь.

- Давай раз и навсегда закроем тему с отцом Кирилла, - прошу её. – Он в прошлом и навсегда там останется. У него давно своя жизнь.

- Звучит так, будто ты его защищаешь, - хмурится мама и краснеет от злости. – Он дважды от вас отказался. Дважды! – приглушённо ругается она, потому что мы выходим из школы в потоке других родителей.

- Бог ему судья, - единственное, что отвечаю я.

И мне тоже. Потому что я так и не нашла в себе сил рассказать ему про Кирилла, и никогда не найду. А со второй беременностью от Адарова всё вышло на новый уровень сложности.

У меня не было секса семь лет. И всего одна ночь с ним… Одна-единственная ошибка!

Нет, того малыша, что уже растёт и развивается у меня под сердцем, я ошибкой не считаю. Более того, я поклялась себе, что буду самой счастливой и любящей мамой на свете.

Но за то, что я поддалась мужским чарам Адарова и переспала с ним, буду корить себя до конца своих дней. Мы с ним слишком разные.

Прощаюсь с мамой и иду в сторону центра города. Сегодня тёплая погода, так что я, в кои-то веки надела лёгкое платье. Оно из белого льна, длинное, закрывает руки. А если погода чуть испортится – не страшно, я в нём не замёрзну. На ногах босоножки на небольшом каблуке.

Сегодня мне хотелось быть женственной, красивой. И не только потому, что Кирилл пошёл в первый класс. Кажется, во мне просыпается желание гнездования, присущее мамочкам. И начинаю я со своего внешнего вида.

Захотелось быть нежной, лёгкой, заново испытать радость материнства.

Неожиданно для самой себя останавливаюсь у витрины детского магазина. Здесь выставлены товары для новорождённых. Я особенно увлекаюсь разглядыванием нежно-розовой коляски.

Сама не замечаю, как рука ложится на ещё плоский живот.

Здесь распашонки, пелёнки, бутылочки… Всё такое красивое!

Я увлекаюсь и пропускаю момент, когда ко мне из-за спины кто-то подходит. А когда наши глаза встречаются в отражении стекла, онемевшими губами произношу:

- Адаров!

Разворачиваюсь к нему лицом, и вся пылаю оттого, что была поймана на поличном.

А он даже на меня не смотрит. Тёмно-синий взгляд гипнотизирует коляску, которой только что любовалась я.

- Любопытно, - прерывает молчание он и пронзает меня таким взглядом, которого раньше я на себе ещё не испытывала.

Пронизывающий до костей. Холодный и резкий.

- Что л-любопытно? – заикаюсь и поправляю сумочку на плече. – Я, вообще-то, спешу.

- Сколько ты собиралась скрывать от меня правду? – делает шаг ко мне и чеканит. Мрачно смотрит сверху вниз.

- Понятия не имею о чём ты, - мотаю головой.

О беременности он знать не может. Это исключено. К тому же, я предупреждала его, что буду приму экстренную контрацепцию, чего не сделала.

Успокоив себя, смотрю на него уже смелее.

- Очень красиво выглядишь, - его голос меняется, когда он это говорит. Глазами он проходится по мне с макушки до пят. От этого взгляда мне неловко, тем более что у Демида дёргается кадык и моментально темнеет взгляд. – Была на каком-то мероприятии?

Сердце подскакивает в груди. У меня стучит в висках. Запугивает или знает, где я была и что именно делала?..

- Гуляю по магазинам.

- Интересно, - не скрывая сарказма произносит он и подходит ещё ближе. – Почему ты разглядываешь вещи для новорождённых, когда мой сын только что пошёл в первый класс? Ну, Нэлли, почему же ты замолчала?

Глава 22

- Нет, ну ты посмотри на него! Бессовестный какой! Ещё и идёт сюда, рожа наглая. Так, всё, я иду за вилами!

- Мама! – беру её за руку, чтобы остановить, и слышу металлический лязг калитки. Оборачиваюсь.

Адаров не просто вышел из машины, он направляется прямо к нам. Не хватало всем поругаться в пух и прах.

Держу маму за руку и тяну на себя, чтобы она перестала прожигать взглядом Демида.

- Всё не так, как ты думала, - ищу в себе слова, которыми в максимально короткое время смогу объяснить, какую глупость натворила. – Я не говорила Демиду про сына. Струсила. Он сам узнал. Прости, - о прощении молю шёпотом, потому что мужские шаги раздаются слишком близко.

- Тамара Павловна, добрый день, - Адаров приветствует мою маму, и почему-то становится рядом со мной.

В тоне его сквозит жёсткость, настроен он серьёзно. И показывает это всем видом.

Мама стоит словно статуя. Её шокировали мои слова, я это вижу.

Она смотрит то на меня, то на него, не моргая. Будто никак не может сориентироваться в произошедшем.

Одними губами шепчу «прости». Я не хотела, чтобы всё обернулось так! Но как поступить иначе, я не знала. Да и боялась.

- Нэлли, - вздыхает мама и укоризненно смотрит на меня многозначительным взглядом. Потом переводит взгляд на него. – Давно тебя не видела, Демид. Изменился. Надеюсь, что и поумнел. Тебе сын-то нужен, или ты явился, чтобы поиграться да бросить? Как когда-то сделал с моей дочкой. За эти годы я многое хотела тебе высказать.

- Мам, - я сверлю взглядом дорожку, не в силах поднять головы.

- Что «мам»?!

- Я намерен воспитывать своего сына, Тамара Павловна. Мы с Нэлли это уже обсудили.

У меня от его требовательного тона холод по спине. Он во всеуслышание заявляет на Кирилла права. И делает это как настоящий таран. В нём будто за считаные часы родился и приумножился отцовский инстинкт.

- Обсудили они, - в голове мамы сквозит обида и ярость. – С рождения воспитывать надо было, Демид. С рождения! Вы оба бестолковые. Оба! Ты сделал ребёнка и уехал, а я от своей дочери правды не могу добиться. Стыд и позор! Я вообще поражаюсь, как у вас такой прекрасный парнишка получился, вот ей-богу!

Закончив, она уходит в дом и громко хлопает дверью, а я так и остаюсь на месте. Взгляда поднять не в силах. Скорее бы Адаров испарился! Но нет, стоит рядом.

- Посмотри на меня.

- Возвращайся вечером, как и договаривались.

- Нэлли.

- Тебе пора, - вскидываю лицо и даю ему понять, что ни о чём общаться с ним не собираюсь. – Хватит разговоров. Сына ты получишь. Я не буду препятствовать, тем более, очевидно, что вы легко найдёте общий язык. Уже нашли.

Демид смотрит на меня своими нереальными глазами, обволакивает властным, сильным и требовательным взглядом. Я чувствую, как чисто мужской взгляд осматривает мою фигуру. Адаров делает это не стесняясь, а у меня щёки зарделись.

В наступившей паузе никто ничего не говорит, но моё сердцебиение учащается.

Предположить боюсь, во что выльется совместное воспитание ребёнка.

А ведь, скорее всего, я беременна вторым. Поговорю с врачом и когда буду знать наверняка, сразу же дам ему знать. Вот сразу же.

- Как ты узнал? – пожевав нижнюю губу, спрашиваю Адарова.

- Скажем так, я был сильно замотивирован.

- И всё-таки? – отстукиваю каблуком нервный ритм.

- Если бы я так сильно не увлёкся тобой, то давно бы допёр, что к чему.

Увлёкся тобой.

Кажется, я обращаю внимание на совершенно не те слова Демида.

- Но есть у мужиков чёрта тупеть от женской красоты, - продолжает Адаров, чем вгоняет меня в краску. Ещё и смотрит так, что мне хочется спрятаться. - Вот и я в моменте отупел и не сообразил, что Кирилл от меня. Из тебя вышла скверная лгунья, Нэлли, - усмехается он. – Анализировать твоё поведение и слова я начал, только когда ты сожгла все мосты. И вдруг пазлы сошлись. Я понял, что он мой сын ещё до того, как поговорил с нужными людьми. Чутьё подсказывало. Но я хотел железобетонных доказательств.

- И что же стало тем самым железобетонным доказательством?

- Свидетельство о рождении с прочерком в графе отец, - эти слова звучат едко, обвиняют меня. – И с датой рождения через примерно семь месяцев после нашего с тобой последнего разговора.

- Ясно, - инстинктивно делаю шаг в сторону дома, потому что меня сжирает стыд. Хочется убежать и спрятаться.

- Ясно? – подначивает он совсем не по-доброму. – Скажи мне, если бы не наша случайная встреча в ресторане, ты бы никогда не сказала мне о сыне? Только честно.

- Не знаю, - мотаю головой под гнётом злого, требовательного взгляда.

- Знаешь.

- Ты меня кинул, - делаю акцент на этом слове. – Я не хотела унижаться и лезть в твой брак, в конце концов! Как я должна была тебе сказать? Как?!

- Словами, блядь. – Он в один шаг оказывается рядом и берёт меня за руки. Сжимает прохладные ладони своими горячими и произносит: - Я бы не оставил тебя без поддержки. Не оставил бы своего ребёнка.

- Но всё равно женился бы на другой, - заканчиваю его мысль и очень хочу, чтобы он поспорил со мной.

Адаров не спорит. Красивое мужское лицо обретает нечитаемую маску. Только на скулах зло играют желваки, а сильные руки перемещаются с ладоней мне на спину. Мягко так, ласково. Он этими прикосновениями извиняется.

И всё равно молчит.

Смысл его слов прост. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: сожалеет от только о том, что пропустил рождение сына.

А касаемо выбора нужной женщины – он бы ничего меня не стал.

Никто не может подготовить тебя к такому. Я будто проживаю свой личный кошмар. Успокаивает только мысль о том, что этот день не будет длиться вечно и когда-то да закончится.

Мама смотрит на меня волком, что не удивительно, ведь я лагала ей в лицо. От Кирилла и его впечатлений после первого дня в школе весь дом гудит. А я себе места найти не могу!

Вечер наступает быстро, я смотрю в окно на красивое, чистое небо и прислушиваюсь к тому, как бешено бьётся сердце в груди.

Отворачиваюсь от стекла на несколько мгновений, и замираю, когда раздаётся стук в дверь.

Кирилл срывается с места за столом, где ещё недавно что-то рисовал в альбоме, и бежит открывать дверь.

- Мама! Бабушка! Демид приехал!

И правда. Я иду к ним медленными шагами, в голове перебирая варианты, как рассказать сыну правду. Как подгадать момент? Может, Адаров всё скажет ему сам?

Мама появляется на кухне и, коротко поприветствовав нашего гостя, принимается ставить чайник. Попутно доставая из закромов печенье.

Адаров заходит на кухню из прихожей. Он одет элегантно, но в то же время по-домашнему. В руках у него два больших букета. И подарочный пакет с мультяшными персонажами – видимо, там подарки для Кирилла.

Я уже не слышу, о чём они говорят, до меня доносится только смех сына. Пульс стучит в висках ударами в гонг.

Заворачиваюсь поплотнее в длинный кардиган, будто он поможет мне спрятаться.

Демид объясняет Кириллу, что сначала хочет подарить цветы его бабушке. Мама немного смущается, но принимает от него шикарный букет белых роз и смущённо благодарит.

Красные розы предназначаются мне. Молча перенимаю их, не глядя на Демида, и иду к раковине, чтобы наполнить вазу.

Пришло время подарков для Кирилла, и он просто в восторге! Замечаю энциклопедию, книгу о космонавтах, игрушечную машинку, похожую на ту, что водит Адаров, и несколько коллекционных фигурок с супергероями.

Рассмотрев всё, что было в пакете, Кирилл подзывает к себе Демида поближе и открывает свой альбом с рисунками, показывая лучшие из своих работ.

Сажусь напротив и тереблю ручку пустой кружки, слушая их оживлённую беседу. Им хорошо вместе, а главное – интересно. А меня сжирает совесть.

- Кирюш, - зову сына и встречаюсь с глазами, полными неподдельной радости, - нам нужно тебе кое-что сказать. Это касается меня и Демида.

Звуки исчезают, мама замирает у столешницы и словно в замедленной съёмке поворачивается к нам. Адаров спокоен и собран. Я медленно умираю. Кирилл весело ёрзает на стуле, что-то дорисовывая в альбоме карандашом.

- Я уже всё понял, - деловито говорит он и смотрит на сидящего рядом Демида.

- Понял, что? – спрашиваю онемевшими губами.

- Что Демид - мой папа.

В эту же секунду мама роняет пустую тарелку на пол, та звонко ударяется. Она поднимает её и кладёт в раковину.

Взгляд Адарова темнеет, я вижу, что он вот-вот что-то скажет.

- А как ты это понял? – не знаю, откуда у меня берутся силы на то, чтобы говорить.

- Мама, я же не маленький, - разводит руками он.

- Не маленький, - повторяю с улыбкой. – И всё-таки?

- Ну, у тебя никогда не было друзей мужчин. И у нас, - он показывает на Демида, который взгляда не сводит с него взгляда, - одинаковый цвет глаз. А ещё родинка на правой щеке.

- Ты прав, Кирюш, - я киваю в ответ на его слова и на секунду закрываю лицо ладонями, испытывая облегчение. – И как ты себя чувствуешь теперь, когда у тебя есть не только мама с бабушкой, но и папа?

Он кладёт в строну карандаш и играючи постукивает пальцем по подбородку, будто размышляет.

- Наверное, рад, - с улыбкой говорит он.

- Наверное? – спокойно интересуется Демид, и переводит внимание Кирилла на себя. – Я вот очень рад, что теперь у меня есть ты.

- А вы с мамой теперь помиритесь? – озадаченно спрашивает сын. – Она очень красивая.

- Аргумент, - согласно кивает Адаров и украдкой смотрит на меня потемневшим взглядом. – Действительно, очень красивая.

- И умная, - добавляет Кирилл, чем заставляет меня прыснуть.

- Ещё бы, - Демид соглашается, - ты, наверное, в неё.

А вот это он льстит. Я хоть и неглупая, но аналитический и чисто мужской ум Кириллу достался точно от отца.

- Давайте пить чай! – отошедшая от шока мама расставляет кружки, в центре стола помещает большую тарелку с печеньем и наливает всем чая.

Я-то понимаю, что и крошки в рот положить не смогу. Зато мужская половина нашей компании бордо уплетает угощения, снова говоря на свои темы.

Не перестаю удивляться тому, как быстро они нашли общий язык. В разговорах про книжки, игры и школу проходит где-то час. Маме приходится отлучиться, потому что к калитке подошла соседка.

Возвратившись, она зовёт Кирилла.

- Внучок, там у бабы Шуры котилась её Василиса, представляешь?

- Ого!

- Шесть котят. Это рыжий Васька наш бездомный постарался, два котёнка тоже рыжие-рыжие.

- Шесть? Мама, давай возьмём одного? Рыжего! Пожалуйста!

- Ой, ты меня прям застал врасплох, - честно признаюсь. – Питомец – это ответственность. Котёнок будет плакать по ночам, просится на горшок, который кому-то надо будет чистить.

- Значит, котёнка мне нельзя? – повесил нос Кирилл.

- Думаю, твоя мама имеет в виду то, что на принятие таких важных решений требуется время. – Поддерживает меня Демид. - И правильно делает.

- Ясно. Можно мне с бабушкой к бабе Шуре сходить на котят посмотреть?

- Конечно, можно, что ты спрашиваешь! - оживляется мама. – Обувайся давай и пойдём.

- Мам, пока меня не будет, покажи папе мою комнату и дипломы.

- Хорошо, - целую его в макушки и провожаю.

А когда запираю за ними дверь, кожей ощущаю на себе прожигающий взгляд. Разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж.

Адаров молча следует за мной. По просьбе Кирилла я показываю ему грамоты из садика и подготовки, а также лучшие, по мнению самого же Кирилла, рисунки и поделки.

Демиду интересно всё. Пока он изучает жизнь своего сына через его творчество, я стою в стороне полностью поглощённая мыслями.

И не сразу слышу, как он зовёт меня по имени.

- М? – переспрашиваю я. – Прости, задумалась.

- Я хочу на тебя злиться, Нэлли, - он подходит ко мне. Близко-близко. И не как отец моего сына, а как мужчина. Сшибая меня с ног своей внутренней силой и яростью. Давя животной сексуальностью.

И как мне растить с ним сына? Как переживать эту близость раз за разом? Хотя, может со временем эта острота уйдёт, притупится?

- Злись, - пожимаю плечами и не могу разорвать сцепки наших взглядов. – Имеешь право.

- Пытаюсь, - между нами просто мизерное расстояние, - но не могу. Смотрю на Кирилла и понимаю, что мне даже при огромном желании не к чему придраться. Ума не приложу, как ты смогла в одиночку воспитать такого умного и талантливого пацана.

- Он замечательный. И смышлёный с рождения. Никогда проблем с ним не было, - говорю как есть.

- Тогда он точно в тебя, - губы Адарова чуть дёргаются в улыбке, которую он сразу же подавляет. – Так странно видеть в тебе мать своего ребёнка, Нэлли.

Произносит это и нависает, а я пячусь какой-то жалкий шажок, пока не упираюсь в стену.

- Странно? Почему?

- Приходится конкретно фильтровать свои мысли.

В этот момент на телефон приходит сообщение от мамы:

« Мы у бабы Шуры посидим с час, тут дети со всей улицы собрались на котят смотреть. Поговорите там с Демидом с глазу на глаз. Не спешите».

- Отличная идея, - опасно — ласково звучит у моего уха.

- Ты о чём? – прячу телефон в карман и понимаю, что он прочёл сообщение.

- Поговорить с глазу на глаз, - наши тела слишком близко. - Не спеша.

- Адаров, - закатываю глаза, когда до меня доходит смысл его слов.

- Золотарева, - обхватывает моё лицо ладонями и горячо шепчет прямо в губы. – Хватит притворяться, что в этих отношениях секс нужен только мне.

Глава 23

- Отношениях? – меня в сторону ведёт от его наглых слов. – Какой секс? Ты что? Сейчас не время и не место, да и вообще…

Он своей прямотой вгоняет меня в такое смущение, что я безбожно краснею.

- Назови время и место.

Отказа Адаров не примет, да и разве когда-либо принимал? Его руки выплетают вокруг меня ласковый кокон, а может, паутину – ведь с каждой секундой сопротивляться становится всё сложнее. Он гладит мои бёдра, сжимает и притягивает к себе.

Я упираюсь в крепкую грудь ладонями. Это ведь жест сопротивления, да?

- Перестань… - говорю, но обрываюсь на полуслове, потому что Демид переходит в наступление.

И ещё какое.

Я больше не могу говорить. И дышать тоже. Его губы на моих губах, руки жадно сминают талию и рывком выдёргивают заправленную в джинсы блузку. Он сшибает меня с ног поцелуем. В прямом и переносном смысле.

Подхватывает меня за бёдра. Поднимает над землёй так, словно я ничего не вешу. На задворках ещё работающего сознания вяло пульсирует мысль о том, насколько он неумолимый и сильный.

И что именно эта сила – мужская и сексуальная – обещает мне.

- Где твоя спальня? – он обрывает поцелуй, а я, опьяневшая не сразу разбираю смысл его вопроса. – Ну же, Нэлли.

Я даже говорить не могу. Жестом указываю на закрытую дверь, что видна из комнаты Кирилла, и цепляюсь за Адарова так, будто он мой последний оплот.

Держа меня на руках, он быстро преодолевает расстояние и вот мы уже у меня. Понимаю это, не распахивая глаз. По тому, как громко захлопывается за нами дверь. По запаху. И по тому, как спина касается прохладного покрывала моей постели.

Демид не даёт мне говорить. Будто специально закрывает рот при любой возможности.

Стянул с меня кардиган. Поцеловал. Сорвал блузку. И снова ворвался в мой рот языком. Так он целовал меня в своей машине, когда поцелуй каким-то образом трансформировался в подобие секса.

Что тогда, что сейчас, это лишает воли напрочь.

Я вдруг тоже загораюсь. Не хочу больше безвольно принимать. Наверное, так происходит, когда организму нужна разрядка после стресса.

Смело отталкиваю Адарова и поднимаюсь. Лёгкое непонимание исчезает из синих глаз, как только мои руки тянутся к его одежде.

Хочу снять с него всё.

И мне нравится это делать… чертовски нравится! То, как он позволяет мне вещь за вещью раздевать его, и то же самое делает со мной. В паузах мы не перестаём схлёстываться в жадных объятиях, ласках и поцелуях.

В том, какой рваной и страстной получается наша прелюдия, есть что-то животное.

Никакой неловкости. Наоборот. Полное ощущение, что всё правильно. Так быть и должно.

Я каким-то образом оказываюсь сверху и, не узнавая себя, осатанело целую Адарова, трусь об него всем телом, так чтобы каждой клеточкой впитать его. Кажется, в какой-то момент даже пробую на вкус его кожу на шее. В ответ раздаётся низкий, гортанный рык.

А я смеюсь, совсем тихо, победно.

Мне же нравится, как он реагирует. Как тоже хочет меня.

В ответ на неуместный смешок оказываюсь в секунду распятая под ним. Мне жарко, кожа горит, сердце бьётся так, будто я падаю с высоты, и взгляд Демида, чёрный от возбуждения, и всё-таки отдающий знакомой любимой синевой, добавляет градуса.

Он заводит мои руки за голову, прижимает к подушкам. И в несколько рывков оставляет меня без нижнего белья. Это движение сопровождается взглядом, полным страсти.

А также откровенного обожания и чистейшего порока.

У меня аж в горле пересыхает, но не оттого, что я под ним, голая и беззащитная. А от того, насколько он мне нужен, и по странной иронии судьбы я тоже ему нужна.

В эту секунду я знаю точно – между нами полная взаимность. Абсолютная честность.

И как так вышло, что только молча, у нас получается договариваться лучше всего?..

Пытаюсь смотреть Демиду в лицо, но взгляд, как под тяжестью, падает вниз. Я и так чувствую как его тяжёлый, горячий член касается внутренней стороны моих бёдер.

Но видеть – это совсем другое.

Я, кажется, закипаю. Взгляда оторвать не могу и ощущаю только пульсирующую пустоту внизу живота.

Не успеваю задаться вопросом, почему он медлит, как его губы накрывают мою грудь. Ощущения настолько сильные, что я стискиваю веки и вижу звёзды.

Адаров терзает мои соски губами, перекатывает твёрдые вершинки кончиком языка, а я хватаю ртом воздух, потому что мне становиться нечем дышать.

Возбуждение достигает такого пика, что хватаюсь за его крутые плечи, впиваясь ногтями в мышцы, и притягиваю к себе. Хватит с меня этой пытки.

Пусть уже сделает это. Пусть заполнит меня собой.

- Так значит, здесь и сейчас? – говорит жарко, выдыхая в мои приоткрытые губы. Дразнит меня, а сам аж вибрирует он напряжения.

- У тебя просто ужасная привычка говорить в самые неподходящие моменты. Так ты ещё и выворачиваешь всё в свою пользу!

- Тише, тише, - запечатывает мою возмущённую речь поцелуем. – Я понял. Просто, когда я с тобой, мне очень хочется растягивать время.

- Адаров, я тебя сейчас…

В эту секунду я, наконец, ощущаю, как медленно и сладко в меня входит его член.

Прикусываю губу и замираю, он такой большой, что я не понимаю, как мне ещё не больно.

Войдя на всю длину, Демид чуть отводит бёдра назад, и снова заполняет меня собой. В этот раз чуть сильнее. И это именно то, чего я жду.

Чтобы вбивался. Трахал, драл… Не знаю, пусть делает что угодно, я просто хочу утолить голод!

Голод по нему. По нам. Вот таким. Обезумевшим, ослеплённым сжигающей всё на своём пути страстью.

Адаров быстро заводится и превращается в просто дикого любовника. Думать боюсь, откуда у него такая фантазия, да и выдержка тоже.

Он не даёт мне себя ласкать, сам массирует клитор, пока жёстко выбивает из меня стоны своим каменным членом. Демид откуда-то знает, когда именно я приближаюсь к оргазму, и замедляется, чтобы растянуть моё удовольствие.

Я замираю и купаюсь в сладкой неге. Между двух миров. Я вот-вот получу разрядку, которая мне так нужна, но задерживаюсь в той самой секунде пикового удовольствия. Специально. Чтобы получить максимум. По телу мурашки. Я готова зареветь от кайфа, до того потерялась в просто неземных ощущениях.

Но я забываю, что это он здесь всё решает…

Стоит Адарову вернуться к прежнему беспощадному, осатанелому ритму, и я больше не могу сдерживаться. Меня разрывает на тысячу осколков от самого мощного и долгого оргазма в жизни.

Я ничего не слышу, не вижу, не чувствую… Потому что вся превратилась в пульсирующий комок нервов, ощущений, эмоций.

Адаров держит меня за лицо, так чтобы непременно глаза в глаза.

И стоит моему оргазму начать утихать, я замечаю, как иссиня-чёрный взгляд заволакивает уже знакомый туман удовольствия.

До меня долетает, как гулко и мощно бьётся его сильное сердце.

Адаров совсем немного замедляется, дарит ещё несколько жгучих и порочных поцелуев, а потом обрушивается на меня словно цунами.

Осатанело вбивается в меня с сексуальным, гортанным рыком. Наполняет меня собой. Чувствую, как пульсирует его член внутри, и испытываю новый вид удовольствия. Смакую иллюзию будто он - мой.

Он сгребает меня в свои объятия и, кажется, всё никак не может остановиться и перестать целовать.

Мы некоторое время молчим, я стараюсь отдышаться.

- Ты такая красивая, - хрипло шепчет Адаров. – Просто идеальная. Во всём.

- К чему ты это говоришь? – спрашиваю, чтобы избавиться от нарастающего смущения.

- К тому, что мне крупно повезло встретить тебя, - он заботливо убирает прядь волос от моего лица и заводит за ухо. – Так ты мне ещё и сына родила.

- Что ты чувствуешь к Кириллу? – скрывая нервы в голосе, спрашиваю я.

- Гордость, что он мой. И любовь.

- Любовь? – смотрю в глаза Демиду, чтобы рассмотреть там истину. – Разве так бывает? Полюбить за один день?

- Бывает, - странным тоном произносит он, будто говорит не о сыне вовсе. – Конечно, я его люблю, - он подносит к губам мою ладонь и целует. – Тем более, каждый раз, когда я на него смотрю, то вижу в нём тебя.

- Интересно, - усмехаюсь собственным мыслям, прежде чем озвучить их. – Я тоже, когда смотрю на него, вижу в нём тебя.

- Когда произошло зачатие, помнишь? – акушер-гинеколог, приятная женщина лет пятидесяти изучающе смотрит на меня. – И дата начала последней менструации?

Пока разговор у нас вяло текущий. Она первый человек, который узнал о беременности, и обсуждать это оказалось настоящим психологическим барьером.

Показываю ей календарик с экрана телефона.

- Недель шесть назад, - отвожу взгляд в сторону и покрепче сжимаю сумочку, что лежит на коленях.

- Понятно, - растягивает она и что-то записывает. – Сохранять будем?

Так и не отрываясь от бумаг, спрашивает она, чем ставит меня в ступор.

- Конечно, - немного возмущаюсь. - Я здесь не для аборта. Почему вы спрашиваете?

- Дорогая, я много лет на этом месте. И на таких нервных, как ты насмотрелась. Ты бы хоть ребёночка поберегла, нельзя так. На плод сейчас всё влияет, а настроение мамочки – в первую очередь.

- С чего вы взяли, что я нервная?

- Да вот смотрю я и вижу, что при осмотре три месяца назад у тебя вес был больше. На целых пять килограммов, - она водит ручкой по моей медицинской карточке. – На токсикоз жалоб нет, болезней тоже нет. Отчего ещё так быстро скидывают? От нервов!

Мне остаётся только вздохнуть. Смысла спорить нет, я действительно на взводе.

У Кирилла теперь есть отец, и это в корне всё изменило. Демид бывает у нас чуть ли не каждый день, отвозит его в школу и привозит домой. Покупает ему вещи, продукты, игрушки. А у меня голова кругом. Сын денно и нощно говорит про папу. Какой он, и как с ним весело.

Он так искренне счастлив, а меня разрывает от удвоенного чувства вины. У него могли быть годы вот такого же счастья. ГОДЫ.

И пусть прошлого не вернуть, да и сам Демид, по его же словам на меня не злится, я никак не могу смириться с тем, что совершила такую огромную ошибку.

Вишенкой на торте, конечно же, является моя вторая беременность.

Адаров ещё не в курсе. Но скоро прижмёт меня к стенке с расспросами, я прям чую. И деваться мне некуда, придётся говорить правду.

Даже доктор подметила, что я много нервничаю. Демид это тоже видит. И за последние две недели, что прошли с момента знакомства с Кириллом, он постоянно спрашивает, как я.

Приходится отмахиваться. Но с Адаровым это не прокатит. Последние дни он стал ещё более требовательным с расспросами о том, что со мной.

Говорил, что нам нужно обсудить нечто важное.

А я понимаю, что закрылась от всех, кроме сына. И ничего не могу с этим поделать.

- Вы правы, - коротко улыбаюсь врачу. – На меня многое навалилось за последние несколько недель. Я обязательно приму ваши рекомендации к сведенью и постараюсь снизить стресс.

Вот сразу отсюда поеду к Адарову и расскажу ему о беременности. Требовать мне от него нечего. Оставить ребёнка – мой выбор, и я готова нести за него ответственность. В том числе финансовую.

- Хорошо, - доктор одобрительно кивает. – Смотрю, что это у тебя вторая беременность. Как первая проходила, помнишь?

- Немного, - лгу. Конечно, я помню, отходила в слезах. Поэтому и Кирилл, когда родился, первый год постоянно плакал. Считывал моё настроение, как это делают все малыши.

- У тебя там в первом триместре тоже потеря веса была, - она поджимает губы. – Реши свои проблемы поскорее, дорогая. Счастливая мама, счастливый ребёнок, правда же?

Я киваю.

- Правда.

Врач закрывает мою медицинскую книжку, встаёт из-за стола. И я тоже поднимаюсь, чтобы попрощаться.

- Давай-ка проведём ультразвуковое исследование. Посмотрим на твоего малыша, послушаем сердцебиение.

- Сердцебиение? Уже? – шепчу я, хотя прекрасно знаю, как протекает развитие беременности.

- Конечно! Ложись на кушетку, будем смотреть.

На ватных ногах я иду в другой конец кабинета и делаю, как просит доктор. Ложусь. Поднимаю кофту. На ещё пока плоский живот наносится холодный гель. Доктор прикасается к животу датчиком. Начинает чуть надавливать, водить из стороны в сторону, при этом нажимая какие-то кнопки на компьютере.

Проходит где-то с минуту, а может и больше. Я начинаю волноваться, потому что она слишком долго молчит. При этом сконцентрировано смотрит на монитор и водит по моему животу датчиком. Сама я там, на экране, ничего разглядеть не могу.

- Всё в порядке? – наконец не выдерживаю я. Влажными ладонями сминаю одноразовую простыню кушетки.

- Не могу увидеть плод.

Вот так, коротко и ясно отвечает доктор. Меня от её слова обливает жаром с головы до пят. Неужели беременности нет?

- Ты только не расстраивайся. Может, он прячется, - ласково добавляет врач, а у самой на лице нечитаемая маска.

Вроде бы, по логике, я должна испытать облегчение. Должна же?..

Если беременности нет, то я зря столько переживала. Зря боялась этого визита к врачу. Зря репетировала в голове, как скажу Демиду о том, что он в очередной раз будет папой, и я снова не спросила его согласия.

Лёжа на кушетке и глядя в белый потолок, я понимаю, что хочу этой беременности, и этого ребёнка. Материнский инстинкт – не шутка. Да и чувствую я себя иначе с той секунды, как сделала тест.

Изменилось обоняние, аппетит, предпочтения в еде. Грудь налилась.

Я ношу под сердцем ребёнка, и никто не сможет меня переубедить!

- Может срок слишком ранний? Я могу вернуться через месяц, полтора, - судорожно перебираю варианты, потому что больше не могу выносить тишину.

- Вернуться тебе надо будет, дорогая, - вдруг кивает врач и смотрит на меня сияющими глазами. – Поздравляю!

- Вы нашли эмбрион? – уточняю

- Двойня? – всматриваюсь в экран до рези в глазах и чувствую, как по щекам текут слезу облегчения. – Что, правда, двойня?!

- Правда-правда. Придёшь ко мне через пару неделек, будем смотреть кто там у тебя. Мальчики или девочки. А может королевская двойня, кто знает?

- Девочки, - мечтательно произношу я, пусть это мне совсем несвойственно. – Это будут девочки.

Глава 24

Демид настолько привык к моим отказам, что сегодня, когда в очередной раз встала тема необходимости разговора с глазу на глаз, он удивился моему положительному ответу.

- Тогда я заеду за тобой вечером, - уличив момент, когда Кирилла не будет рядом, он сгрёб меня в объятия и завёл в укромный уголок кухни. Пути к отступлению у меня не оставалось. - Надеюсь, у тебя была уважительная причина держать меня на расстоянии.

Шепчет горячо, обжигает губы требовательным поцелуем. Я буквально таю в его руках, от его напора. Ему даже не надо пытаться меня соблазнять.

- И на сухом пайке, - он застаёт меня врасплох тем, как быстро и ловко у него получается пройтись руками по всем моим изгибам. И даже не один раз. – Если это твоя стратегия, то она работает. Каждый раз, когда я думаю о тебе у меня…

- Поняла я, - закрываю ему рот быстрым поцелуем. – Поняла. Сегодняшний вечер проведём вместе, - уверяю его и провожаю до дверей.

Остаток дня провожу как на иголках, мне не терпится рассказать ему о беременности. Я взяла у врача фотоснимок с теми самыми «точками», которые совсем скоро приобретут очертания малышей. Положу к себе в сумочку, чтобы показать Демиду.

Мама замечает, что я витаю в облаках, вижу это по её взгляду. Обязательно расскажу ей в чём дело, как только узнает Адаров. Мне важно знать его реакцию. Архиважно.

От неё многое будет зависеть.

Решаю надеть то самое платье, которое мне подарил Демид. Как он и обещал, в коробочке, которую я тогда не открыла, великолепное колье. Тонкое, изящное. Думать боюсь, что здесь за камни. Зная того, кто это купил, наверняка драгоценные.

Шелковая ткань приятно холодит кожу, это, кстати, потому, что я буквально сгораю от нетерпения. Смотрюсь в зеркало, примеряя на себя живот с двойняшками, и вздыхаю. Ну ничего, женский организм и не на такое способен.

Хотя, я, конечно, волнуюсь.

Когда наступает назначенное время, Адаров встречает меня молча. Всё написано у него во взгляде, слов не нужно. Настоящий омут, а не взгляд.

Он приобнимет меня, скользит губами по виску, целует.

- Ты ослепительно красива. Не уверен, что мы доедем до ресторана, - будничным тоном намекает он, пока мы идём к машине.

- Доедем, - ускользаю из его объятий, - я проголодалась.

На самом деле я и крошки проглотить не смогу, пока не расскажу ему о главном!

И мне хочется это сделать непременно в красивой обстановке. Может, повлияло то, что один раз у меня уже не получилось рассказать ему о беременности, и произошло это в банальных условиях – на кухне старой однушки.

Хотя, всё это, конечно, суеверия. Место совершенно ничего не значит.

Всё время за рулём, рука Демида то и дело возвращается на мою ногу, что видна в разрезе платья. От его прикосновений по телу пробегают заряды электричества.

Сам он выглядит элегантно. А для меня ещё и крайне волнующе. Тёмно-серый костюм сидит на нём идеально, подчёркивая все достоинства фигуры. И пахнет он так, что у меня голова кругом.

Смотрю на него и сердце бьётся чаще. Не верится, что это мой мужчина, и у нас всё может быть хорошо.

Даже думать боюсь про расклад, где мы воспитываем Кирилла и будущих детей вместе. В мире и согласии. А главное, в любви.

Я бы хотела этого больше всего на свете, но для меня важно, чтобы эта инициатива пришла от него. В себе-то я уверена. Осталось услышать, чего хочет он.

Надеюсь, ужин в великолепном загородном ресторане предвещает разговор о нас.

Демид мягко сжимает мою ладонь и ведёт за собой. Вверх, но широким ступенькам, где нас сразу же пропускают вовнутрь, будто ожидали.

Мы снова поднимаемся по лестнице. Оказывается, что для нас подготовлена целая терраса, с высоты которой видно красивое летнее небо с его медленным, никуда не спешащим закатом.

Здесь нет никого.

Один столик только для нас.

Вокруг живые цветы и приятная музыка.

Демид отодвигает для меня стул, помогает расположиться и сам садится напротив.

Официант приносит нам меню и учтиво удаляется, потупив взгляд.

Вот и настал момент, когда мы наедине. Говорить ему сейчас? Во время еды? Или после ужина?

Адаров ухудшает ситуацию тем, что смотрит вовсе не в меню, а на меня.

- В тот самый вечер, - он делает акцент, - я планировал отужинать здесь. Представляешь, какой бы это было ошибкой?

- Лучше не напоминай мне про тот день. Вернее, ночь, - делаю глоток воды, чтобы спрятать улыбку.

- Почему? – красиво, а главное, нагло улыбается он и откидывается на спинку стула.

- Даже не знаю, с чего начать. Приставания, подкуп начальства, ещё и истеричкой меня обозвал… Неужели тебя не мучает чувство вины? – подшучиваю я, но лицо сохраняю серьёзное.

- Ни капли, - говорит это и мотает головой. – И сплю я как младенец.

Кстати, о младенцах… Я отставляю бокал с водой в сторону и немного ёрзаю на стуле. Пора подбирать слова.

- В чём дело? Ты изменилась в лице.

Спросил и смотрит на меня синим, изучающим взглядом. А меня во рту пересохло, в очередной раз.

- Меня мучает чувство вины за то, что я не сказала тебе тогда про Кирилла. Вернее, про беременность. У меня тест был в руке, я держала его под столом, когда ты…

- Нам с тобой нужно поговорить о том дне, Нэлли, - он берёт меня за руку, нежно сжимает, поглаживает. – Прямо сейчас, хорошо? Это важно.

Молча киваю, хотя на самом деле совершенно не хочу этого разговора. Что он скажет? Как по ошибке одновременно был со мной и ней? А двоежёнство в нашей стране запрещено?

- Я любил тебя, - первой же фразой он вынуждает меня замереть и забыть, как дышать. - И не хотел с тобой расставаться. Тем более, делать больно. Клянусь, если бы я знал, что у нас будет ребёнок я бы был рядом все эти годы.

- Демид, - качаю головой, - мы ведь оба знаем, что в этой истории не хватает ещё одного участника. Вернее участницы.

Поднимаю на него взгляд. Адаров абсолютно спокоен и собран.

- Алиса Рогова – дочь бизнес-партнёра моего отца. И моя бывшая жена, - он делает небольшую паузу. – То, что я расскажу тебе дальше, покажется бредом. Но, прошу, выслушай до конца.

- Ладно.

Пожимаю плечами, скрывая раздражение. От меня всё больше ускользает причина, по которой он привёл меня сюда. Поговорить о бывшей жене?

Демид, держа злость и эмоции под контролем начинает коротко и тезисно рассказывать мне о том, что произошло в канун нашего расставания. Вначале я слушаю его, лениво покачивая бокал из стороны в сторону, но к концу, когда все кусочки пазла начинают соединяться, у меня внутри всё леденеет.

Ведь ему тогда было чуть за двадцать. И пришлось столкнуться с непростыми даже для зрелого мужчины, проблемами.

- Стой, - у меня самой внутри всё кипит от ярости. – То есть, ваш брак…

- Фикция от и до, - отрезает он. – Мы были женаты на бумаге. Какое-то время жили на одной территории, правда, недолго. По мере того как дела Рогова стали перетекать в мои руки, я дистанцировался от Алисы всё больше.

- Почему ты не рассказал мне? – в непонимании смотрю на Демида.

- Абсурд, Нэлли. Мне нужно было решать то дерьмо, в которое влез отец. Вытащить маму из депрессии. И защитить тебя, - говорит и осекается.

- Защитить меня? Отчего?

- От дерьма, которому не было видно конца, - жёстче обычного произносит он.

- Спасибо, что поделился.

- Я хочу начать всё с чистого лица, и с абсолютной честности между мной и тобой, - в его тон снова возвращается тепло и ласка, адресованная мне.

- Я тоже этого хочу, - признаюсь и робею. – Правда.

- Хорошо, - он подносит мою ладонь к губам и оставляет на ней галантный поцелуй. – Надеюсь, мне не нужно уточнять, что теперь мы вместе и растим Кирилла в полной семье?

Боже, сколько в этом вопросе счастья…

- Сначала я должна тоже рассказать тебе правду. Я…

В сумочке настойчиво звонит телефон. Это мама. Никакие другие звонки я бы не услышала, телефон в беззвучном режиме.

Поднимаю трубку и подношу к уху.

- Всё хорошо, мам? – такой, казалось бы, простой вопрос, ответ на который меня убивает.

- Кирилл пропал! – кричит в трубку мама.

- Как пропал? – я подскакиваю на месте, едва не сшибая с пути стол. - Как пропал, мама?!

Демид всё слышит, и по тому, как быстро меняется выражение его лица, я знаю – он всё понял правильно.

Ставлю мама на громкую связь.

- Он пошёл с мальчишками играть в футбол за забор. Клянусь, я за ним смотрела. На секунду отвернулась зайти в дом за телефоном, чтобы наделать фотографий вам с Демидом. Вернулась, а его нет!

- Как давно вы его видели в последний раз? – Демид берёт у меня из дрожащих рук трубку.

- Минут пять назад, не больше! Господи, дура старая! Что ж теперь делать?! Его нигде нет!

- Продолжайте искать. Мы скоро будем.

Он возвращает трубку мне, а я не знаю, что сказать. Я в ужасе, так страшно мне ещё никогда не было!

- Ты слышала Демида, мам. Мы скоро…

Кладу трубку и вижу, как загорается экран его смартфона, что лежит на столике.

Он бросает на него короткий взгляд, затем переводи глаза на меня и поднимает телефон, так чтобы я прочла имя абонента.

Алиса Рогова.

- Слушаю, - Демид берёт трубку, а я уже всё поняла.

- Пап? – раздаётся голос Кирилла. – Пап, ты меня слышишь?

- Слышу, сынок. Ты в порядке?

- Я - да, а как вы с мамой? Мне твоя подруга - тётя Алиса сказала, что вы попали в аварию. Мы уже едем к вам в больницу.

Закрываю глаза ладонью, всё ещё не веря в то, что происходит. Сердце болезненно мечется в груди. Что с моим сыном? Судя по рассказу Демида об этой Алисе, она одержима им. И с ней сейчас мой Кирилл!

Господи, зачем ей он? Мысли в голову лезут самые страшные. Вдруг она что-то с ним сделает? Я же не переживу.

- Мы с твоей мамой в порядке. Дай телефон Алисе.

Надо отдать Демиду должное, он разговаривает с сыном спокойно. Я бы так не смогла, меня всю трясёт. Едва сдерживаю порыв вырвать у него телефон и наорать на больную. Если с головы Кирилла упадёт хоть один волосок, я убью её голыми руками.

- Демид! – радостно растягивает знакомый женский голос. – Сколько лет сколько зим. До тебя никогда не дозвониться, а тут аж с первого раза трубку взял.

- Где ты?

- Разве ты не слышал? Мы едем в больницу, проведать тебя и, как её там, Нэлли, кажется?

- Алиса, - Демид звереет, его тон пугает даже меня. – Где вы? Я заберу Кирилла.

- Что-то со связью, прости, я не могу толком расслышать, что ты там говоришь. Кирюша просит передать, что он очень-очень тебя любит. Пока!

Я упираюсь руками в спинку стула и раскачиваюсь вперёд-назад. Больше всего на свете я хочу, чтобы это был плохой сон.

Пожалуйста, боже. Пусть это будет сон…

- Нам пора, - Демид берёт меня за руку и тянет за собой прочь из ресторана.

Я реву, давлюсь слезами. Еле поспеваю за ним. Такой адской беспомощности я не чувствовала ещё никогда.

Адаров делает сразу несколько звонков, попутно уверяя меня, что всё будет хорошо. Кажется, он звонил прокурору, и ещё какой-то местной шишке. Уже в машине на громкой связи он продолжает с ними говорить. Я настолько близка к истерике, что до меня долетают осколки фраз.

Я понимаю, что её машину ищут. Кто-то выехал на её адрес, и в номер гостиницы, где она остановилась. По вышкам отслеживают, сигнал с телефона.

Меня трясёт. Время тянется до того медленно, что, кажется, каждая минута длится вечность!

Демид гонит, сильно превышая скорость. Когда мы подъезжаем к дому, там уже несколько машин полиции, все соседи повыходили из домов.

У калитки стоит мама. Зарёванная, разбитая, вся дрожит.

Я хочу выйти из машины, чтобы подойти к ней и всё разузнать. Демид всё ещё с кем-то на телефоне. Тянусь к дверце, чтобы выйти из машины, но он не позволяет.

Берёт меня за руку и заканчивает разговор.

- Я знаю, где он. Иди домой, к маме. Всё будет хорошо, я скоро его привезу.

- Один ты никуда не поедешь! Я с тобой. Где он? И откуда ты знаешь?

Задавая все эти вопросы, я буквально трясу его за рукав, вцепившись в него ногтями.

- Нэлли, иди домой. Я поеду один. Ты должна меня послушать.

Каждая его фраза звучит всё строже, всё злее.

- Демид, пожалуйста…

- Я сказал, иди домой, - он стряхивает с себя мою руку.

*

Нэлли нехотя уходит, белая как приведение. Я был с ней груб.

Сука.

Но лучше так. Потому что я не знаю, чем всё обернётся, если Рогова увидит её.

Разворачиваюсь и еду по адресу, на котором выследили Алису вместе с Кириллом.

В войне против Рогова я обзавёлся нужными связями, а главное, глазами – везде, где нужно. Несколько правильных звонков все решили.

Почти всё.

Блять, я её задушу. Голыми руками.

Еду к нужному месту самыми короткими путями. Жму педаль газа в пол. Надо будет ещё сдержаться и не оторвать ей башку при сыне. Хорошо, что она там одна, без головорезов, которых любил рекрутировать её папуля.

Всё потому, что у неё нет денег.

Рогов спился, тем самым повторяя судьбу моего отца. И остался без копейки. Я думаю об этом с абсолютным миром в душе, именно такого конца и заслужил ублюдок. Мне не жаль даже потраченных на его крах семи лет.

Привыкшая вести паразитическое существование доченька именно поэтому и сходит с ума.

Заезжаю на заброшенную территорию старого дома родителей и сразу же вижу припаркованную машину Алисы. Входная дверь на распашку.

На сто процентов убеждён, что у неё не всё в порядке с головой. Полиция сюда тоже уже едет. Я намеренно хотел небольшую фору, чтобы всё разрешить самому, и максимально снизить стресс для Кирилла.

Прохожу вовнутрь полупустого некогда семейного гнезда Адаровых, и сразу же слышу смех. Противный, больной смех Роговой.

Иду в гостиную, где сразу же вижу их. Целого и сохранного Кирилла. И её.

- Папа! – поднимается со стула он.

Алиса в указывающей манере кладёт руку ему на плечо, и он послушно садится обратно.

- Явился, не запылился. Откуда узнал, где мы? – сощурив веки смотрит на меня Рогова и демонстративно гладит свой круглый живот.

- Ты перешла грань. Дай Кириллу уйти.

- Уйти? – поднимает брови она. – Почему ты заботишься только об одном своём ребёнке? А как же наш с тобой, пока ещё нерожденный малыш?

- Не ломай комедию, - подхожу, ближе сохраняя безопасное расстояние.

Она непредсказуема, и я не могу допустить, чтобы она причинила Кириллу хоть какой-то вред. Это единственная причина, по которой я осторожен.

- Какая комедия, о чём ты? Я рассказала твоему сыну, что скоро у него будет братик, или сестричка. Правда, Кирюша?

Сын кивает, поджав губы. Чёрт возьми, эта полоумная уже наплела ему бреда, а может, и напугала.

Ярость раздирает изнутри.

- Давай отойдём на кухню и там всё обговорим с глазу на глаз?

- Хитрый ты, - адресовав это мне, она наклоняется к Кириллу. – У тебя умный и о-очень хитрый папа. Мой тоже таким был, а потом с ним крайне некрасиво поступили.

- Алиса, это разговор не для детских ушей.

Вот что она делает. Мстит мне за разгромленную империю отца. Ведь теперь и ей неоткуда брать деньги. Рогов, легально банкрот. И спивается с поразительной скоростью. Думаю, водка убьёт его даже быстрее, чем моего отца.

- Демид, разве тебе не тошно оттого, что этот дом теперь пуст? М? Здесь жили твои бабушка с дедушкой, - объясняет она Кириллу. – Они уже умерли, причём давно.

- Мне тошно оттого, что ты вмешала в наш с тобой конфликт моего ребёнка.

- Ребёнка, о существовании которого ты много лет даже не подозревал? Как ты успел так к нему привязаться? Я была рядом с тобой годами, верная как собака, и чем ты мне отплатил?

- Закрой свой рот.

- Нет, не закрою. Кирилл в курсе, что вместо его мамы ты женился на мне? – её истеричный тон становится всё громче. - Теперь в курсе. У него терпеливая мама. Терпила, - растягивает она, чем окончательно выводит меня из себя. Сокращаю расстояние и подхожу к ней. – Простая деревенская терпила.

Стоит ей договорить, как Кирилл ныряет под стол и тем самым выскальзывает из-под руки, что всё это время держала его за плечо.

Он быстро проползает под столом, и я сразу же беру его на руки.

Цел, невредим. Меня обнимает.

Глажу его по худой мальчишеской спине. Никогда не испытывал такого страха. Животного, на уровне инстинктов. Не за себя – нет. За него.

А ещё ярости. Рогова переплюнула своего идиота – папулю. Если бы не Кирилл, не знаю, что бы я с ней сделал.

Вдалеке раздаются сирены, наряд полиции будет здесь с минуты на минуту.

Нужно отвезти сына домой, к Нэлли. Позвонить ей, сказать, что всё хорошо…

Я делаю шаг в сторону выхода, как слышу характерный звук, когда возводят курок.

Блядь. Я должен был догадаться, что не всё так просто.

Держу Кирилла за голову так, чтобы он смотрел в противоположную сторону и ни в коем случае не увидел оружия.

Алиса смеётся и двумя руками держит перед собой пистолет, направленный на меня.

- Всё началось в этом доме, Демид, - она смотрит на меня безумными глазами, из которых текут слёзы, - в нём и закончится.

Глава 25

- Алиса, - говорю спокойно, потому что вижу, она на грани. – Это будет ошибкой. Полиция уже здесь. Опусти.

Намеренно не произношу названия оружия, чтобы Кирилл не знал, что именно происходит.

- Пистолет? – ядовито уточняет Рогова и надавливается пальцем на спусковой крючок. - Заряженный? Тот, что в моих руках? Ты про это, Демид?

Сын молчит, только крепче ко мне прижался и обвил тонкими руками шею. Он всё понимает, и за это я никогда себя не прощу.

Рогову придушу голыми руками. Уже вижу эту картинку у себя в голове. Эта мысль -единственное, что помогает мне сдерживаться.

- Всё хорошо, слышишь? – говорю тихо и целую Кирилла в макушку.

- Какой же ты лживый, - театрально и осуждающе мотает головой Алиса. – Врёшь всем и всегда. Во всём и всегда!

- Чего ты хочешь? – спрашиваю её прямо. – Ты ведь не просто так привезла сюда моего сына. Назови свои условия.

Её глаза сужаются, а на лице появляется гримаса отвращения. Я замечаю, как сильно изменился её внешний вид. Одежда помятая, мешковатая. Волосы спутанные, макияж растёкся по лицу.

Только мне её не жаль. Ни капли. Бесит одно - вместо того, чтобы сходить с ума наедине с собой, она решила впутать в это дерьмо моего ребёнка.

- Сына, - пробует на вкус это слово и кривит лицо. – Бастарда, а не сына! Выродка от любовницы. Он тебе – никто. Законного наследника должна была родить я.

- Не слушай её, - глажу Кирилла по голове, чтобы скрыть от неё слова, которые нашёптываю ему. – Насчёт три я поставлю тебя на пол, закрой уши и беги к выходу.

- О чём вы шепчетесь?! – она выравнивает пистолет, направляя на уровень наших лиц. - Я буду стрелять, даже не сомневайся!

- Если понял – кивни, - говорю Кириллу, и он робко кивает. – Раз. Два.

- Адаров, я клянусь, мне нечего терять!

- Три.

Опускаю сына на пол и совершаю бросок в сторону Роговой. Слышу, как сын убегает, и испытываю мгновенное облегчение.

Хватаю её руку через секунду после того, как она жмёт на спусковой крючок и совершает выстрел, о котором предупреждала. Раздаётся оглушающий хлопок, у меня звенит в ушах. Алиса сама не ожидала, какой мощью обладает пистолет, и теперь от силы отдачи, пошатывается.

Пользуюсь тем, что теряет ориентацию в пространстве. Сжимаю и выкручиваю женское запястье, чтобы она выронила пистолет.

Как только он падает на стол, отметаю его в сторону. Рогова понимает, что проиграла и начинает сопротивляться. В ответ наваливаюсь не беснующуюся всем весом. Придавливаю её к столу. Она орёт, дёргается и плачет, стуча кулаками по всему, до чего достаёт.

Стол и стулья ходят ходуном и царапают паркет, пока я завожу её руки ей же за спину.

- Ненавижу тебя! Ты меня всего лишил! Всего, слышишь! Я заслуживаю лучшего, а оказалась выброшена на обочину этой жизни. И всё из-за тебя, - шипит она, словно пойманный в капкан, бешеный зверь.

- Не двигайся, - рукой ощупываю её живот. – Я так и думал, - с отвращением выплёвываю эти слова.

- Не смей, Демид! Убери руки, не трогай моего…

- Накладного живота?! - психую и срываю с её талии искусственный живот для беременных. – Я так понимаю, дна нет? Да, Алиса?!

Бросаю кусок поролона на пол и брезгливо отбрасываю его носком обуви. Мерзавку Рогову я больше не держу. Нет смысла.

Полиция уже здесь. Несколько офицеров заходят в помещение и сразу же понимают, что к чему. На неё оперативно надевают наручники и приступают к допросу прямо на месте происшествия.

Я тоже должен остаться, но сначала необходимо убедиться в том, что Кирилл в порядке. Выхожу из дома и тороплюсь к полицейской машине, на заднем сидении которой сидит сын. Рядом с ним женщина, скорее всего психолог или офицер с таким образованием. Они разговаривают.

Распахиваю дверь. Как только Кирилл меня замечает, сразу же бросается на руки. В ответ я прижимаю его к себе и говорю, как сильно его люблю.

Нэлли звоню сразу же. Коротко рассказываю, что произошло, опуская детали про пистолет. Дам ей знать, когда буду рядом.

Она плачет, но старается держаться.

Нам приходится остаться на некоторое время, чтобы ответить на вопросы полиции.

Тезисно и подробно пересказываю им факты, договариваюсь о том, чтобы оставшиеся вопросы ко мне или сыну нам задали в другой день. Сейчас нам пора домой.

Дети – удивительные создания. Смотрю на Кирилла и отмечаю, как он весело запрыгивает в машину, словно никакой беды не случилось.

Я не дам этому происшествию оставить на нём шрам. У него будет вся необходимая поддержка, психологическая в первую очередь.

Он ни в чём не виноват.

Уже в машине, на полпути домой он тянется к коврику переднего пассажирского сидения и что-то поднимает. Не отвлекаясь от дороги, спрашиваю:

- Что там?

- Коробочка. Чёрная.

М-да. Нахватало ещё закончить этот день тем, чтобы потерять ту самую «причину», из-за которой я пригласил Нэлли в ресторан.

- Это я обронил. Положи в бардачок, пожалуйста.

- Что в коробочке? – хитро уточняет Кирилл после того, как исполняет мою просьбу.

- Подарок для твоей мамы, - подмигиваю ему. – Сюрприз.

- Понял, - по-взрослому кивает он. – Ты его сегодня купил? Я у тебя в машине был вчера и ничего на полу не заметил.

Усмехаюсь судьбе этого «подарка».

Я купил его для Нэлли семь лет назад.

- Мама!

Зовёт меня Кирилл, когда я стою к воротам спиной и говорю с мамой, пытаясь утешить.

Разворачиваюсь и не думая больше ни о чём, бегу к нему, а обняв ощупываю, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.

- Родной мой, - целую его, прижимаю к себе и изо всех сил стараюсь не плакать. – Любимый мой!

- Мам, всё хорошо, - уверяет меня и улыбается. – Папа всё решил, - обыденно пожимает плечами он и показывает на стоящего за ним Демида.

И тут я выпрямляюсь.

Смотрю на Адарова, пока бережно сжимаю в ладони руку Кирилла. Больше никогда его не отпущу.

- Внучок! – мама перенимает у меня Кирилла и начинает перед ним извиняться за то, что не усмотрела.

Я долго с ней говорила, да всё без толку. Она так себя винит, что лицо осунулось буквально за один вечер.

Только я уверена в том, что Алиса Рогова всё равно бы совершила содеянное. Ведь она именно для этого разузнала, где мы живём. А потом приехала с готовой историей, которой и заманила Кирилла к себе в машину.

Одна только мысль заставляет внутренности покрыться льдом.

С улыбкой смотрю, как сын утешает бабушку, берёт её за руку. Будущий мужчина. Она ведёт его домой и предлагает приготовить, всё, что он пожелает. Для неё это один из способов проявить заботу, показать любовь.

Я укутываюсь в кардиган и поёживаюсь от очередного порыва ветра, пока провожаю их взглядом. Я так и не переоделась, только накинула на плечи, что потеплее и всё время отстояла у ворот.

- Говорят, ты всё решил, - поворачиваюсь к Демиду и не понимаю, откуда у меня есть силы шутить. Может, дело в том, что слёзы закончились?

От слабости меня потряхивает.

Он смотрит на меня пристально и молчит. Это новый взгляд, такого я никогда не видела.

И тут я понимаю, он ведь, как и я, пережил страх потерять родного сына. В жутком смысле этого слова.

Кто знает, может, и мои глаза больше никогда не будут прежними? Ведь горе навсегда оставляет отпечаток на внешности…

Моргнуть не успеваю, как расстояние между мной и Адаровым исчезает. Холодный ветер вдруг сменяется горячими объятиями, и я тону в них. Цепляюсь за широкие плечи обеими руками и прижимаюсь к его груди лицом. Вдыхаю запах, родной и успокаивающий.

Демид обнимает меня по-новому. Я его тоже.

Отчаянно, жадно, по-настоящему.

Кирилл нас объединил, как может объединить мужчину и женщину общий ребёнок.

Я несколько раз открываю рот, чтобы что-то сказать, но никак не нахожу слов. Просто держусь за него изо всей силы, и, кажется, шепчу «спасибо» бесконечное количество раз.

- Останься сегодня, - говорю охрипшим от слёз голосом и отрываюсь от его груди. – Слышишь? Останься.

И он остаётся.

У нас даже получается провести вместе тёплый семейный вечер. Вопреки всему.

За чаем с печеньем и шутками, насколько у нас получается шутить. Взрослые стараются ради Кирилла.

Когда он, наконец, начинает зевать, Демид отводит его на второй этаж, чтобы прочесть ему на ночь ещё одну главу из новой любимой книги про пиратов.

В это время мне удаётся вывести на разговор маму, что после случившегося ходит белее приведения. Делаю ей чай с ромашкой и провожаю в спальню.

- Ты не виновата, - накрываю её одеялом и подаю кружку тёплого напитка. – Прошу, не вини себя.

- Дура старая, - всё сокрушается она, - я бы костьми легла, но не дала бы той неуравновешенной и пальцем тронуть нашего Кирюшку.

- И тогда она бы нашла другой способ, - горько подытоживаю я. – Главное, что она за решёткой и больше никому не угрожает. Постарайся отдохнуть, пожалуйста. Кириллу нужна бодрая и весёлая бабушка.

- Ой, дочка, что ты! – отмахивается она. – Какая ему бабушка с такими родителями? Ты видела, как они с Демидом друг к другу привязались? Не разлей вода. Будто всю жизнь вместе, - поражается мама вслух. – Такая радость, тьфу-тьфу, хоть бы не сглазить.

- Не сглазишь, - уверенно произношу я.

- А у вас с Демидом что? – шёпотом интересуется она. – Я ж вижу, как он тебя обхаживает. Глаза горят, как у мальчишки, ей-богу.

- Ну да, - сил нет даже, чтобы улыбаться. – Думаю, у нас всё будет хорошо. Надо только обсудить пару моментов.

И желательно как можно скорее.

- Так иди и обсуди, что со мной сидишь, - подначивает меня мама. – Давай, давай! Я чай выпью и спать.

Ухожу из её комнаты, только когда она засыпает. Не хочу, чтобы она истязала себя чувством вины.

На носочках иду по коридору мимо комнаты Кирилла, заглядываю в проём и вижу, как на краю кровати спит сын, а рядом с ним, сидя на полу, спит Демид.

Рядом на полу сложенный пиджак, поверх него детская книга.

Смотрю на них и оторваться не могу. Сердце утопает в нежности. Закусываю губу, чтобы не расплакаться, и ухожу вниз, на кухню, чтобы тоже заварить себе ромашки.

Маме помогла, может, и мне поможет. А то в этом доме уже все кроме меня уснули.

Наливаю в чайник воду, ставлю на огонь.

- Мне кофе.

Демид тихо спустился со второго этажа и стоит, прислонившись к дверному косяку.

Высокий, крепкий, рукава белой рубашки закатаны. Я любуюсь его запястьями. Да и всем остальным – тоже. С ума сойти, и это отец моего сына!

Краси-ивый… У меня из груди помимо воли вырывается рваный выдох. Отворачиваю своё явно покрасневшее лицо к плите.

- Для кофе поздновато. Ты же спал.

- Самое время, - он подходит ко мне со спины и обнимает, пока я как дурочка, сторожу чайник, что вот-вот закипит.

- Кофе так кофе, - сдаюсь я и тянусь к шкафчику, где хранятся кофе и сахар.

- Меня волнует вопрос, - его голос приобретает хриплую ноту. - Отправишь меня спать на диван? Или…

- Или, - перебиваю его, разворачиваюсь и вручаю ему чашку с горячим кофе. – Но для начала нам нужно кое о чём поговорить.

Не знаю, был ли тому виной мой голос, или выражение лица, но Адаров сразу же отставляет чашку в сторону, и ладонью поднимает моё лицо. Так, чтобы я непременно смотрела ему в глаза.

Во взгляде напротив целая вселенная. Галактика, звёзды, кометы... Я совсем сошла по нему с ума. Когда мы так близко, в моей груди будто распускаются цветы.

Не знаю, как по-другому объяснить это тёплое чувство безопасности и защиты, которое внушает мне Демид одним своим присутствием.

Мне страшно оттого, что возможно, как только прозвучит правда, зародившееся между нами тепло испарится.

Быть в его объятиях в эту секунду – настоящая пытка. Он меня обнимает, гладит. Так нежно, что я захлёбываюсь от чувств.

Прикусываю нижнюю губу, понимая, что назад пути нет.

- Прости меня, - говорит это и нежно проводит большим пальцем по щеке.

- За что? – спрашиваю немного удивлённо, потому что тоже хотела начать своё признание именно с этих слова.

- За то, что произошло с нашим сыном, - он прислоняется лбом к моему и наступает пауза. Безмолвная, и в то же время заполненная тысячей несказанных слов. Я знаю, что он волновался за Кирилла не меньше, чем я. - За нечестные пути, которыми я пытался добиться твоего расположения, - тут он лукавит, но я слушаю не перебивая. - И за то, как поступил семь лет назад.

Опускаю голову, прислушиваясь к ощущениям.

Адаров говорит правду. И что ему не свойственно - через извинения. Звучащее искренне.

- Завтра, наверное, снег выпадет, - исподлобья смотрю на него.

- Это потому что я извинился? – звучащая в его голосе улыбка попадает мне прямо в сердце.

- Угу, - киваю и не могу сдержать лёгкого смеха. Но стоит вспомнить, что мне предстоит рассказать ему о беременности, как улыбку тут же сметает с лица. – Мне тоже есть за что извиниться.

Выбираюсь из его объятий и отхожу на шаг. Поворачиваюсь к нему лицом.

- Я не сказала тебе о беременности тогда, потому что боялась. Была молодой, глупой и слишком гордой.

- Тебе ничего не нужно объяснять, - он берёт меня за руку и гладит ладонь. – Правда, не нужно.

- Демид, я… - закрываю глаза и произношу. – Я беременна.

Так страшно распахнуть веки и увидеть его лицо. Реакцию. Это будет шок, непонимание, или всё-таки радость?..

Адаров, который и так меня обнимает, вдруг сгребает меня в объятия, куда более крепкие чем обычно, и поднимает над землёй.

Прийти в себя не успеваю, как он сминает мои губы в поцелуе. И каком…

Я забываю, как дышать. Как стоять на ногах. Всё забываю.

Он друг отстраняется и заглядывает мне в глаза ошалевшим взглядом.

- Нэлли, - он по-новому произносит моё имя. – Я не знаю, как это у тебя получается, но я только рядом с тобой живу в полном смысле этого слова. Спасибо за детей, - его голос снова меняется, я слышу в нём благодарность, заботу, любовь. - За Кирилла и за нового малыша.

- Малышей, - поправляю его.

- Малышей? – он берёт меня за плечи и заглядывает в лицо. – Я не ослышался?

- Не ослышался. У нас будет двойня, - робко признаюсь я.

- Господи, Нэлли, - он бережно кладёт ладонь мне на живот. – Я для тебя всё сделаю, слышишь? Для тебя и для детей. Клянусь.

Его слова звучат словно клятва, или же самое сокровенное признание. И ведь я точно знаю – не лжёт.

Мы проводим несколько минут в тишине, думая каждый о своём и одновременно об одном и том же. Моя голова на его груди, я слушаю, как бьётся его сердце.

Поверить не могу, что рассказала ему правду.

А то, как он отреагировал – не забуду никогда. Не позволю себе забыть. Это счастье, знать, что твой мужчина так же, как и ты, любит ваших детей.

- Всё хорошо? – чередуя вопрос с невесомыми поцелуями, спрашивает он.

- Немного странно себя чувствую.

- Из-за беременности?

- Нет. Скорее дело в том, что в этот момент я просто непозволительно счастлива.

Демид улыбается и выглядит так, будто хочет что-то сказать, но останавливает себя.

- Не хочу портить всё банальностью, но она здесь просто необходима.

- Банальность? – не понимаю я.

- Пошлятина и клише, - заговорщически произносит он и замолкает, наблюдая за моей реакцией.

В потом отходит от меня и больше не улыбается. Суёт руку в карман брюк и совершенно серьёзно говорит:

- Я люблю тебя, - достаёт из кармана маленькую квадратную коробочку, открывает её и опускается на одно колено. – Всегда любил. И хочу, чтобы ты была моей женой. Очень давно хочу.

- Правда?.. - глупый уточняющий вопрос – единственное на что меня хватает.

- Этому кольцу семь лет, - будто между делом подмечает он, а у меня земля уходит из-под ног от его откровений, - так что да, давно.

Он достаёт из коробочки потрясающей красоты кольцо с мерцающим драгоценным камнем, и берёт меня за руку, чтобы надеть его на палец.

- Так ты согласна? - спрашивает он.

- Да, - киваю, не веря в картину происходящего.

Он надевает кольцо мне на палец, и оно просто идеально подходит. Словно было создано для меня.

Демид снова привлекает меня к себе и подносит руку к губам. Целует, глядя в глаза.

- Я тоже тебя люблю, - признаюсь я. - Всегда любила.

- Мне было важно это услышать, - синие глаза вспыхивают космическим светом. –

И поверь, ты никогда об этом не пожалеешь.

Глава 26

- Мама! Можно Рыжик полетит с нами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Кирилл стоит посреди кухни в одной пижаме рано утром, с рыжим котёнком бабы Шуры на руках.

Я кошусь на Адарова, что сидит рядом со мной и спокойно пьёт утренний кофе. Это он разрешил Кириллу взять котёнка. Возражать я не стала, ведь мы теперь живём в его квартире, но границы обозначила чётко - за котом в этом доме убирают мужчины.

Хотя, конечно, сама украдкой тискаю Рыжика, собираю разбросанные по полу игрушки и меняю наполнитель.

- Папу спрашивай, - отсылаю сына к Демиду.

Тот невозмутимо отвечает:

- Рыжику не понравится в самолёте, думаю, он должен остаться дома. Мы найдём кого-нибудь, чтобы за ним присмотрели.

Кирилл супится и недовольно шлёпает назад к себе в комнату.

Делаю глоток сока, с грустью глядя на чашку ароматного кофе. Из-за беременности я избегаю кофеина, поэтому остаётся давиться слюной от запаха.

- Как чувствуешь себя перед полётом? – Демид целует меня в щеку.

- Я не хочу лететь, ты же знаешь, - бурчу.

- Ты удивительная женщина, - шепчет он, обжигая сексуальным голосом мочку уха. – Отказываешься от свадьбы, когда у нас уже есть один ребёнок и ещё двое на подходе.

- Я не отказываюсь, просто…

- Просто что? – подначивает он и переключается на шею, оставляя на ней дорожку поцелуев.

- Когда я говорила, что хочу свадьбу летом, я именно это и имела в виду. Плюс, я хотела сделать это после родов, когда приду в форму.

- Ты в прекрасной форме. Выглядишь божественно, - его взгляд опускается на мою заметно потяжелевшую грудь, что полностью скрыта тканью пушистого домашнего халата.

- Живот уже округлился!

- Не настолько, чтобы этого не скрыло платье.

- Демид, - вздыхаю я. – Спорить с тобой бесполезно, да? Хотя зачем я спрашиваю.

- Прости, - становится серьёзным он. – Я не хотел ждать почти год, вот и купил нам билеты туда, где вечное лето.

И ведь, правда, я не могу винить его за сюрприз. Особенно учитывая то, что он около недели прощупывал почву и задавал наводящие вопросы. Это я своим беременным мозгом не смекнула, что к чему.

- И теперь из-за твоего решения Рыжик всё пропустит, - прячу улыбку за стаканом сока.

- Мы покажем ему фотографии, - Демид снова принимается соблазнять меня с утра пораньше.

Хорошо, что у него просторная квартира. У нас получается уединиться в любой момент, и к слову, такие моменты нужны Адарову часто. Сначала я поражалась его темпераменту, а потом сама уподобилась ему.

Кстати, о квартире. Кирилл по секрету сказал мне, что папа купил нам большой дом за городом, и там сейчас вовсю идёт ремонт. Он даже спрашивал мнение Кирилла по поводу детской комнаты для малышей.

Я торжественно поклялась держать эту информацию в секрете, и в нужный момент искренне удивиться сюрпризу. Знаю точно, мне не нужно будет притворяться. Я ценю всё, что для нас делает Демид, и вижу, насколько для него важна наша семья.

С работы я ушла, правда, не без боя. Адаров упёрся и настаивал на этом, аргументируя тем, что мне нужен отдых. Правда, пообещал, что как только дети пойдут в садик, я вольна делать, что хочу.

Зато моя мама специальность сменила и теперь управляет тем самым рестораном, который я когда-то приняла за подкуп. У неё есть и всегда были хорошие управленческие навыки. Думаю, что персонал выдохнул, увидев на месте Веры Павловны нового человека.

Теперь, когда мы с Кириллом съехали, что, между прочим, далось мне нелегко, у мамы появилось свободное время и энергия. Демид как-то упомянул, что видит её в качестве хорошего руководителя. С того разговора всё и закрутилось.

Ресторан теперь принадлежит ей, и благодаря новой работе она цветёт. Я рада видеть маму такой, ведь она, как никто другой, заслужила счастья.

*

Наша свадьба проходит на песчаном берегу, в лучах заката и под ласковый шум волн спокойного моря. В узком кругу друзей и близкой семьи.

Всё украшено цветами, продумана каждая деталь.

Я иду к стоящему впереди Демиду, и про себя благодарю его за то, что он продумал каждую деталь. Красивая семейная свадьба на краю света.

На мне лёгкое, изящное подвенечное платье. И он был прав, живота в нём не видно, да и мне уже всё равно. Я так счастлива. Держу перед собой букет и подхожу к своему будущему мужу, потупив взгляд. В этот момент меня переполняет нежность и уважение к нему.

Регистратор начинает торжественную речь.

Мы произносим клятвы, смотря друг другу в глаза, и обмениваемся кольцами. Не знаю, как это работает, но теперь, с кольцом на пальце, Демид выглядит ещё более манящим и сексуальным.

А главное - моим. И от этого осознания внутри разливается тепло.

- Объявляю вас мужем и женой!

Я наслаждаюсь этой фразой, и поцелуем своего мужа, что следует после.

Нас поздравляют, Кирилл прыгает на месте и хлопает в ладоши. Мама, кажется, плачет.

А я, наконец-то чувствую, что по-настоящему любима.

И что тоже важно, по-настоящему люблю.

Эпилог. 18+

Некоторое время спустя.

Зря я боялась, что беременность испортит фигуру. С рождением дочерей режим стал настолько бешеным, что не успела я опомниться, как до беременные вещи стали на мне болтаться.

Страх был не в лишнем весе, а в том, останусь ли я привлекательной для мужа?..

Сегодня его очередь укладывать детей. Надо отдать ему должное, в этом он мастер. Каждый раз с особенной заботой он готовит ко сну Арину с Василисой. Малышки унаследовали от него почти все черты. Включая синие глаза. Я так понимаю, это какой-то особенный ген у Адарова, который передаётся без исключения всем детям.

После того как девчонки уснули, он чмокает меня в щеку и идёт в душ.

Я вроде бы провожаю его с улыбкой на лице, а у самой кошки на душе скребут.

Прикусываю губу и беру в руки его телефон. В голове проскальзывает глупейшая мысль. Вдруг у него кто-то есть?

Иначе, как объяснить факт того, что секс у нас теперь раз в неделю? Раньше он не мог пройти мимо меня без того, чтобы однозначно намекнуть на жаркую ночь.

Глаза щиплет от подступающих слёз. Набираю пароль от смартфона и прочёсываю всё. Приложения, переписки, галерею.

Безрезультатно. Кладу его телефон обратно и корю себя за недоверие.

Может, всё-таки, дело во мне?

Ложусь в кровать и натягиваю на себя одеяло, взглядом гипнотизируя дверь, из-за которой доносятся звуки воды.

Жду, пока Демид выйдет. И дожидаюсь.

Господи…

Он выходит из ванной в одном полотенце на бёдрах. Волосы мокрые, на красивом тренированном торсе мерцают капли воды.

И это отец моих детей…

Меня сразу же окатывает сильнейшей волной возбуждения, я непроизвольно посильнее свожу бёдра. Во рту моментально пересыхает, и я тянусь к стакану воды, что стоит на прикроватной тумбочке.

- Ты ещё не спишь? – он садится на край постели с моей стороны и запускает руку под одеяло.

Находит мою лодыжку, оглаживает.

- Н-нет, - прочищаю горло. – И мне тоже надо в душ. Я пойду.

Избегаю его пронзительного взгляда и встаю с кровати.

- Что происходит? – он ставит меня своим вопросом в тупик, и я останавливаюсь как вкопанная.

- Ты о чём?

- Ты почти со мной не говоришь. И у меня создаётся впечатление, что даже избегаешь.

- Я…

- Что «я»?

- Это допрос? – скрещиваю руки на груди. – Всё нормально. Иди спать, Демид.

Ох, как же ему не нравится мой ответ. Он сразу же встаёт с кровати и идёт на меня, а я пячусь, пока не упираюсь попой в комод.

- Какая муха тебя укусила? – раздражённо спрашивает он и возвышается надо мной, причём он так близко, что я чувствую жар его всё ещё мокрой после душа кожи.

- Ты не так меня понял. Я зря тебе нагрубила, прости, - трусливо улыбаюсь. – Можно я пойду? – спрашиваю, так как протиснуться мимо него у меня не выйдет.

- Нельзя.

Отрезает и молчит, испепеляя меня требовательным взглядом.

- Ладно, - вздыхаю. – Мы почти не спим, и я думала, что у тебя кто-то есть. Пока ты был в душе я залезла в твой телефон , но ничего там не нашла.

- Вообще ничего? – вздымает бровь он. - Странно.

Его вызывающая реплика заставляет моё сердце забиться чаще, и в ритме самого настоящего испуга.

- Что? – шепчу, скованная льдом.

- Ты должна была найти там все доказательства, Нэлли, - давит он. – Они повсюду.

- Заткнись, Демид! – толкаю его, на что он не реагирует.

- Нет, слушай. Там переписки, преимущественно с детскими врачами. Миллион фотографий, начиная от детской одежды, заканчивая первой фотосессией наших дочерей. Видео с тренировок Кирилла по футболу. Списки продуктов, номера преподавателей и репетиторов. Нэлли, у нас семья, как тебе в голову могло прийти такое дерьмо?!

Я отворачиваюсь, потому что мне стыдно за свои подозрения. От облегчения становится проще дышать.

- И я всегда тебя хочу, - говорит он, а я прикрываю глаза. Тело моментально отзывается на его слова пульсацией внизу живота. – Всегда, - ещё раз жарко уточняет он. - Но понимаю, что у нас трое детей и это большая нагрузка. Для меня важно, чтобы ты отдыхала и была счастлива. Даже если это значит, что мне нужно умерить свой темперамент.

А ведь он прав. Секс у нас происходит только по моей инициативе. И как я раньше не поняла?

- Извини меня, пожалуйста. Я уже накрутила себя, думала у нас в браке проблемы…

Демид поднимает моё лицо за подбородок и начинает говорить вещи, от которых у меня подскакивает пульс.

- Когда ты рядом я засыпаю и просыпаюсь таким, - он берёт мою ладонь и прикладывает к затвердевшему члену, что прикрыт одним только полотенцем.

Сдёргиваю его с бёдер Демида и прохожусь кончиками пальцев по гладкой коже с отчётливым рисунком выступающих вен.

Он со свистом втягивает воздух и опускает взгляд вниз, чтобы видеть, как я обхватываю его член ладонью и начинаю водить вверх-вниз.

Его дыхание учащается, становится рваным, а я жадно ловлю каждый вдох.

- Душ отменяется.

Он подталкивает меня к кровати, и стоит мне лечь, располагается сверху. Я уже горю от нетерпения почувствовать его в себе, хочу этого так сильно, вот-вот начну молить его об этом.

Демид истязает мой рот глубоким поцелуем и обеими ладонями проникает под майку. Я выгибаюсь ему навстречу, он накрывает мою грудь, дразняще массируя затвердевшие соски. И сцеловывает вырывающиеся из груди стоны.

Он стягивает с меня майку через голову и бросает в сторону. То же самое проделывает с трусиками.

Несколько секунд он смотрит на моё полностью обнажённое тело и тяжело дышит. Я вижу, как возбуждён его член и как он сам напряжён до предела.

Что-то вдруг промелькнуло в его взгляде.

Он разводит мои бёдра в стороны и всего одним касанием языка вдоль моего клитора едва не заставляет меня кончить. Хватаюсь за попавшуюся под руки простынь и сжимаю в кулаке. Замечая мою реакцию, он решает повторить это ещё несколько раз, и я уже ощущаю, как близок наступающий оргазм.

Кожа горит, грудь и соски изнывают, внизу живота нарастает сладкая пульсация, но Демид никак не останавливается.

Я не могу говорить, не могу думать, остаётся ловить ртом воздух и облизывать пересохшие губы.

Прихожу в себя, когда вверх по животу Демид прокладывает дорожку из поцелуев, что заканчивается жалящим прикосновением на моей шее.

- Моя девочка, - шепчет он, водя головкой члена у самого входа. – Мокрая. Красивая. Моя. Правда?

- Твоя, - обхватываю его руками и притягиваю к себе. Сосками трусь об него, чтобы испытать хоть малейшее облегчение. – Демид, пожалуйста…

В ответ на мою просьбу головка большого каменного члена наконец-то проникает в меня. Но это не приносит никакого облегчения.

Наоборот… Ощущение пустоты внутри нарастает. Я ещё никогда не испытывала такого возбуждения. Хочется продлить его как можно дольше, и в то же самое время довести до конца, чтобы получить оргазм. Невероятный и сносящий всё на своём пути, словно сошедшая с гор лавина…

- Чего ты хочешь? Скажи. Я всё сделаю, - нависает надо мной, смотрит затуманенным синим взглядом. Сам еле держится, а меня дразнит.

- Тебя, - говорю сбившимся голосом, будто я пробежала марафон. – Тебя хочу.

- Вот так? – он медленно толкается вперёд и заполняет меня собой.

- Да, - отвечаю молящим шёпотом и утопаю в ощущениях.

Адаров решает сжалиться и всё-таки обрушивается на меня своей мощью. Его губы плотно прижаты к моим, руки жадно сжимают бёдра, он продолжает вбиваться в моё тело, раз за разом насаживая меня на свой член.

Первый оргазм наступает практически моментально. Демид ловит мой стон губами, и замедляется, чтобы я могла отдышаться на волнах угасающего всплеска удовольствия.

От нежного секса в передышке он переходит к чувственному и более горячему почти сразу же. Пискнуть не успеваю, как он переворачивает меня и вот я уже лежу на животе.

Ему мало. Всегда мало. Секс для него - это целая палитра, и он не успокоится, пока не покажет мне все краски.

И как я могла подумать, что искра между нами потухла?..

Моей самой любимой частью секса является момент, когда пика, наконец, достигает он. Его оргазм – моя сокровенная сексуальная фантазия. Стоит прикрыть глаза и вспомнить наши ночи, как внизу живота растекается тепло, а вместе с ним ноющее чувство пустоты.

Порцию своего удовольствия этой ночью я уже получила. Теперь пришло время позаботиться о муже. Толкаю Демид на кровать, перебрасываю через него ногу.

Мою инициативу он встречает порочной улыбкой, затем обхватывает голову пятернёй и привлекает к своему лицу. Так даже лучше, ведь я не пропущу ни одной эмоции.

Стоит мне задвигать бёдрами, как его лицо меняется. Становится сосредоточенным, но всё равно дико сексуальным. Когда я наращиваю скорость в позе наездницы, он вдруг перенимает контроль на себя, и держа меня за талию, бурно кончает в несколько мощных толчков.

А я от этой картины снова не на шутку завожусь. И мне не удаётся утаить этого от Демида…

Спать мы ложимся ближе к рассвету. Он сгребает меня в объятия и целует в немного влажные после душа волосы. Я нежусь в его руках, чувствую себя защищённой и безгранично счастливой.

- Я так сильно тебя люблю, Адаров, - признаюсь сквозь одолевающий меня сон.

- Я тоже тебя люблю, Адарова, - усмехается Демид. – И с первой минуты знакомства знал, что однажды ты будешь носить мою фамилию.