Бывшие. Спаси моего сына

Глава 1

- Амир, нам нужно срочно встретиться! У меня такая новость! - сжимаю в руке тест на беременность с двумя ярок-красными полосками.

- Надо. Я освобождаюсь часа через два, - хриплый голос любимого играет на нервных окончаниях, вызывая приятный трепет во всем теле.

Все еще не верю своим глазам. Мне всего восемнадцать, еще несколько минут назад я орала как ненормальная от ошеломляющей новости – я поступила!

Сама! Без чьей-либо помощи! Поступила в мед институт. Моя мечта еще никогда не была так близка и далека одновременно.

Я только что стала студенткой, а примерно через месяцев восемь стану мамой. Пока две эти новости не укладываются у меня в голове.

Прикладываю руку к сердцу, затем к животу. Стараюсь выровнять дыхание. Прислушиваюсь к ощущениям.

Это ведь хорошо! Малыш – это подарок судьбы, счастье. Особенно если он от любимого человека.

Едва сдерживаюсь, чтобы не выпалить все Амиру прямо сейчас. Хочу увидеть его реакцию, не могу справиться одна с этой новостью.

Подруг у меня нет. Так сложилось, что в школе… лучше не вспоминать о школе. Там был ад, и только Амир принес свет в мою жизнь. Стал мне другом, любимым, защитником, всем.

Никогда не думала, что можно так влюбиться, раствориться в человеке и не мыслить своей жизни без него.

- Где встретимся? – спрашиваю с придыханием, сердце не хочет успокаиваться.

- Ты сейчас где?

- В институте. Я…

- Понял, - не дает договорить, перебивает. - Погуляй где-то в центре. Я как освобожусь подъеду, наберу тебя, - тон деловой. Непривычный. Нет дорогих моему сердце хриплых интонаций, страстного шепота, от которого я улетаю на небеса, ощущая себя самой счастливой девушкой на земле.

- У тебя все нормально? Или, какие-то проблемы? – спрашиваю встревоженно.

- Нормик. До встречи, - прерывает вызов.

Как сухо. Возможно, он сейчас занят. Амир единственный наследник большого состояния, и уже сейчас старается вникать в семейный бизнес. Он очень серьезный и целеустремлённый парень. Мне с ним повезло.

Мне всегда казалось, что я недостойна. Я не из их круга.

Амир уверял меня, что именно со мной видит свое будущее. Придет время, и мы обязательно будем семьей, он все для этого сделает. Я верю ему больше, чем самой себе. Но теперь обстоятельства изменились. Тянуть больше нельзя.

Интересно он сразу предложит мне стать его женой? Или подождет и сделает красивое предложение, как в фильмах?

Он постоянно говорил, что только со мной связывает свое будущее. Часто обрисовывал, какой будет наша жизнь. Он так живо все описывал, что картинки в моей голове оживали.

На негнущихся ногах выхожу из туалета. В институте столпотворение. Сегодня оглашали результаты вступительных экзаменов. Я никого не вижу, кружу в своих мыслях. Строю планы на дальнейшую жизнь. Представляю, как мы будем счастливы с Амиром и нашим малышом.

До центра всего одна остановка. Иду пешком. Пытаюсь немного привести нервы в порядок перед встречей с любимым.

Я знаю, он тоже поступил. И его отец очень гордится своим сыном. Подарил ему невероятно дорогую машину. Амир меня еще на ней не катал. Но все впереди.

Будет тяжело. Мы два студента и маленький ребенок на руках. Только если есть любовь, со всем можно справиться! Амир – настоящий мужчина, и пусть ему всего девятнадцать. Но ведь не возраст делает его мужчиной, а поступки. То, как он защищал меня, отбивал от нападок – дорогого стоит.

Два часа проходят довольно быстро. Любимый не звонит. Терпеливо жду, пытаюсь игнорировать зарождающуюся в груди тревогу. Гипнотизирую телефон.

Звонок раздается спустя еще час.

- Ты где? – и снова этот сухой голос, нет даже капельки нежности.

- Около входа в центральный парк.

- Две минуты.

От волнения дыхание перехватывает. В глазах все расплывается. Момент, который изменит все.

Замечаю Амира сразу. Он как луч света, озаряет собой мою серую жизнь.

- Я так рада тебя видеть! – висну на его шее, тянусь к губам.

Любимый мягко, но настойчиво меня отстраняет.

- Прекрати, Мил, - высвобождается из моих объятий и не взяв меня за руку, как всегда это делал ранее, идет вглубь парка.

- Что случилось? Давно тебя таким не видела, - отгоняю скользкую, противную тревогу, скользящую внутри.

- Фарс закончен. Все свободны. Расходимся, - резко останавливается, смотрит на меня с кривой усмешкой.

Его зеленые глаза, сводящие меня с ума, теперь истощают отраву. Перемены кардинальные. Я не узнаю его. Не верю!

- Амир, что ты такое говоришь? – голос меня подводит, вместо слов, жалобно пищу.

- Посмотри на себя! Кто на тебя в трезвом уме клюнет? – Амир заливисто смеется.

Жестоко, гадко, точно так же как мои одноклассники… Школы менялись, а насмешки оставались.

- Но… ты же говорил, что любишь, - шепчу, глотая слезы.

Хватаюсь за призрачную нить, за счастье, которое казалось было у меня в руках, согревало своим теплом, даруя веру, что моя жизнь может быть прекрасной рядом с ним.

- Ты жирная, прыщавая бегемотиха. Каждый раз, когда тебя целовал, я думал о своих длинноногих, стройных подругах, - продолжает уничтожать меня любимый. – А ты мерзкое ничто.

Зеленые глаза презрительно сужаются, полные губы искривлены в злобной ухмылке. Он упивается моей болью, он получает удовольствие обливая меня словесными помоями.

- Зачем ты был со мной?

- Я тебя использовал, - равнодушно пожимает плечами.

- Как ты мог? – из горла со стоном вырывается банальность.

- Милка, я тебе одолжение сделал, хоть попробовала, как это быть с мужиком. Такой шанс тебе еще не скоро представится, - в зеленых глазах плещется ядовитое презрение. – А вообще, мне памятник надо поставить, я выдержал и меня ни разу не стошнило! – в голосе реально гордость.

Ни капли раскаяния и сожалений, он доволен собой.

- А наш ребеночек? – прижимаю дрожащие руки к своему животу. – Ты меня использовал, игрался, а во мне зародилась вполне реальная жизнь!

Глава 2

Пятнадцать лет спустя…

- Милана Алексеевна, вы волшебница, - мужчина падает передо мной на колени, сжимая в руках огромный букет белых роз. – Целую каждый ваш пальчик, - реально начинает целовать мне руки.

- Игнатий Станиславович, немедленно прекратите! – осторожно выдергиваю руки. – Ну что вы… люди же смотрят…

Озираюсь по сторонам. Действительно замечаю заинтересованные взгляды коллег и посетителей, по воле случая оказавшихся на улице, около здания клиники.

- Пусть! Пускай все знают, насколько я вам благодарен! Если бы не вы, Милана Алексеевна, - бледнеет, вновь прижимаясь губами к моей руке.

- Я сделала свою работу. Все, - отвечаю сдержанно.

- Вы спасли мою дочь! Вы ее с того света вытянули! – протягивает мне букет, продолжая стоять на коленях.

- Это моя работа. Я рада, что Варвара идет на поправку, - голос смягчается.

- Вы сделали невозможное, я перед вами в неоплатном долгу! – в глазах мужчины слезы блестят. Ему за пятьдесят, редкие седые волосы, круглое лицо, на котором так отчетливо читается восхищение и благодарность.

- Вы рассчитались, - напоминаю ему, что услуги в нашей клинике – недешевое удовольствие.

- Деньги мусор, - отмахивается, - Когда на кону жизнь. Я бы все отдал…

- Все не надо, - дергаю его за руку, заставляя подняться. – Варваре еще предстоит процесс реабилитации.

- С вашей помощью мы справимся! Спасибо! Как же я вам благодарен! – норовит снова грохнуться на колени.

Поспешно прощаюсь и сбегаю по ступеням вниз.

Ночь выдалась непростой. Мечтаю скорее добраться до кровати и провалиться в сон.

Хоть его слова греют душу. Еще одно спасенное сердце…

Я всегда хотела быть врачом. Мечта была со мной, сколько себя помню. Но никогда не думала стать кардиологом, до того момента, пока мое собственное сердце не разбилось на тысячи острых осколков.

Тогда поняла, я должна спасть сердца других, раз свое не сберегла.

Странное решение, но оно мне помогло не похоронить себя в пучине отчаяния.

- Еще один почитатель, - усмехается водитель скорой, указывая взглядом на букет в моей руке.

- Такая работа, - усмехаюсь.

- Ты домой?

- Ага. Тяжелые сутки, - прохожу мимо, направляюсь к своей машине.

- А у меня дежурство только начинается, - вздыхает.

- Удачи, - бросаю.

Нет у меня желания вести пустые разговоры. Я ценю время.

По дороге заезжаю в торговый центр. Там отличный продуктовым маркет, надо скупиться, а то дома в холодильнике пустота.

Благо все близко. Не займет много времени.

Толкаю впереди себя тележку, закидываю туда продукты. Раздражает столпотворение. Суббота одиннадцать утра, люди выбрались за покупками.

- Милана Алексеевна, здравствуйте! – оглядываюсь, не сразу узнаю голос.

- Добрый день, Ань, - подавляю вздох раздражения.

Наша администратор с интересом разглядывает содержимое моей тележки. Хлопает огромными наращенными ресницами.

- А вы домой, да? Я вот тоже в свой выходной решила запасы пополнить. А то с этой работой, - трещит без умолку. Перестаю ее слушать, лишь изредка качаю головой.

Проходим на кассу, Анна уже переключается на сплетни нашего отделения.

- Представляете, наш Кирилл Вячеславович бегает за новой медсестричкой. А она-то замужем! – сообщает громким шепотом.

- Их дело. А вам не следует совать нос, на работе занимайтесь своими прямыми обязанностями, - осаждаю ее.

Достало уже, у нас не клиника, а сплошной бразильский сериал, сплетня на сплетне. Безумно люблю свою работу, но вот эти перемывания костей подбешивают.

Из магазина выходим вместе.

- Всего хорошего, Анна, - прерываю ее на полуслове очередной сплетни.

Бегло оглядываю улицу. Не знаю почему, взгляд цепляется за мальчика в красных штанишках и синей курточке, он со всех ног бежит ко входу в торговый центр.

- Юра, стой! Я не успеваю за тобой! – за ним мчится полная женщина лет сорока пяти.

- Я летаю! – малыш размахивает руками, вероятно, изображая самолет.

Мальчик резко останавливается, хватает губами воздух, задыхается и падает.

Рефлекс срабатывает мгновенно. Бросаю пакеты несусь к ребенку. Приземляюсь перед ним на колени.

На глазах синеет.

- Аня, быстро наших вызывай! – кричу.

Администратор, к счастью, не тупит, быстро за телефон хватается.

Осматриваю малыша. Остановка сердца. Выверенными движениями начинаю делать непрямой массаж сердца, искусственное дыхание.

- Дыши… малыш… дыши, - шепчу.

Не знаю, откуда взялось дикое волнение. Работа приучила меня сохранять спокойствие в любых ситуациях.

- Мымра, быстро от ребенка отошла! – орет на меня женщина. – Ты его угробишь! – хватает меня за руки. Пытается оттянуть.

- Не трогайте ее! – вопит Анна. – Она врач! Она поможет! – наваливается всем телом на грузную женщину.

- У него сердце остановилось! - поясняю, продолжая оказывать ему первую помощь.

Все мысли только об одном – надо продержаться до приезда наших. Они быстро приедут. Это не скорая, которую можно вечность ждать.

- Ай! Что же это будет! – причитает женщина. – Мне же за него голову оторвут!

Смотрю на посиневшее личико. Малышу лет пять-шесть, жить еще и жить… А я чувствую, как сквозь мои пальцы утекает его жизнь…

Глава 3

- Если он умрет, я скажу, что вы виноваты. Иначе хозяин меня в порошок сотрет, - жужжит над ухом женщина.

- Заткнитесь! – рявкаю так, что она отскакивает.

Продолжаю всеми силами удерживать жизнь мальчика.

- И вот эта ненормальная людей лечит? – продолжает возмущаться. – Ой, не завидую я тем людям!

- А вам не кажется, что надо поставить в известность родителей малыша? – спрашивает Анна. – Они уже близко, - уже ко мне обращается.

Пусть торопятся… скорее, родные, мне нужен дефибриллятор…

- Я боюсь, - сообщает упавшим голосом.

Хочется ответить, вставить мозги на место, но у меня маленькая жизнь в руках. Не до безответственных теток мне.

Кто ее вообще к ребенку допустил?

Улавливаю звук мигалок.

- Все, малыш! Ты спасен! – беззвучно шепчу.

Я уверена, в этом. Я его удержу. Смогу!

Звук приближающихся шагов, парни тут же принимаются за дело. Руковожу процессом. Я в своей стихии, знаю, что и как делать.

- Куда вы везете ребенка! Не смейте! – женщина бежит за нами.

- В больницу, дамочка, - фыркает Анна.

- Он дышит! – выкрикиваю в машине, не в силах сдержать эмоций.

Кирилл смотрит на меня с удивлением.

- Лан ты чего? – он никогда меня в таком состоянии не видел.

- Все нормик, работаем, - мгновенно беру себя в руки.

Женщину в скорую не пускаю. Анна берет ее на себя. Обещала привезти в клинику.

Если я сейчас буду слышать ее причитания, я точно не сдержусь и заткну ей рот. Очень негуманными способами.

Ехать не долго, но в этот раз дорога кажется бесконечной. Каждая секунда на счету. Уже сейчас понимаю, что диагноз у него серьезный. Просто не будет. Но пока это лишь мои прогнозы. Нужны анализы.

- А кто за него платить будет? – спрашивает новенький медбрат.

- Еще одно слово – будешь искать новую работу, - кидаю на него гневный взгляд.

Сразу затыкается.

- В реанимацию быстро, - на ходу даю распоряжения, когда машина подъезжает к клинике. – Там Анна скоро подъедет все объяснит, - говорю администратору.

Теперь все силы на спасение Юры!

В реанимации он кажется таким маленьким, кукольным, с очень правильными и милыми чертами лица. Мое сердце колет, сжимается так, что самой сложно дышать.

Что со мной?

Усилием воли выключаю эмоции.

В реанимации время останавливается – есть только задача – спасти ребенка.

С большим трудом удается стабилизировать состояние Юры. Все время пока была рядом мысленно с ним говорила, может и не только мысленно уже не помню.

Покидаю реанимацию с дико колотящимся сердцем. Непонятное предчувствие меня не покидает, мучает, тревогу по крови разгоняет.

Перед поворотом в коридор замираю. Слышу голос Анны:

- Наша Милана Алексеевна врач с большой буквы, талантище! У вашего сына сердце остановилось, никто бы его не спас, скорая бы не успела. Это вам повезло, что мы рядом оказались! – вещает девушка. – У нее реально золотые руки, такая молодая, а уже зав отделением. К ней очередь выстраивается!

Делаю шаг и выхожу в коридор. Отец Юры объявился. Отлично. Мне надо с ним срочно поговорить, медлить нельзя.

Я выиграла только первый раунд. Дальше еще предстоит серьезная борьба за жизнь.

Анна стоит рядом с высоким темноволосым мужчиной. Они синхронно оборачиваются, услышав мое появление.

Пронзительные зеленые глаза мгновенно проникают в душу. Отшвыривают назад в прошлое. Где я любила без памяти, где подарила свое сердце, отдала всю себя тому, кто просто забавлялся. Унижения, насмешки, позор, выживание в тисках вечной боли… вот что принесли мне эти зеленые глаза.

Никогда не забыть. Никогда не стереть из памяти. Свое израненное, искореженное сердце мне никогда не исцелить.

Он смотрит на меня не моргая. Щурится. Вглядывается. На лице сомнения.

- Мила… - протягивает неуверенно.

- Милана Алексеевна, - отвечаю жестко.

Милу он уничтожил много лет назад. Ее больше нет. Никогда и никому больше не позволяю называть себя так.

- Ты спасла моего сына, - говорит потрясенно, сам не верит своим словам.

«А ты предал меня и оставил вариться в аду» - хочется крикнуть.

- Пока только стабилизировала состояние. Его жизнь по-прежнему в опасности, - отвечаю вместо этого.

- Нам надо поговорить наедине! – восклицает, продолжая жадно меня рассматривать.

Когда-то я тоже просила о разговоре, наивная беременная дурочка, верящая в его сказки.

Глава 4

Амир

- Нам не выиграть этот тендер, - Влад качает головой, постукивая ручкой по бумагам.

- Мне он нужен. Делай, что хочешь. Надави на кого потребуется, но дай мне результат, - бросаю раздраженно.

- Зачем вообще туда лезть? – мой зам еще больше мрачнеет. – В чем прикол? Нарываться на противостояние со Звягиным? Тебе проблем мало?

Проблем у меня выше крыши и еще сверху. Сжимаю челюсти, подавляя клокочущую злость.

- Пустой базар. Влад, сделай как я сказал.

Мобильник вибрирует на столе. Кошу взгляд на экран: «София».

- Что б тебя, - матерюсь, не сдерживая эмоций. И лишь потом принимаю вызов. – Что у вас случилось? – рявкаю в трубку.

Просто так она не звонит. Только когда снова накосячит.

- Амир, тут… это… ой… просто ужас… - следует набор слов. Из который что-либо понять невозможно.

- Внятно говори, София.

- Беда приключилась, Амир, ой, - всхлип. – А я не виновата. Вот совсем не виновата. Это все они…

- Кто они? Что ты мелешь? – ее счастье, что она не рядом. Прибил бы…

- Юру увезли, ойей… - и дальше рыдания и какая-то невнятная белиберда из слов.

- Как увезли? Я ж тебя урою! – сжимаю трубку, так что едва гаджет в руках не трескает.

Я терпел долго. Пообещал. Но все. Предел. Красная линия. От Софии надо избавляться. Дрянной человек, никудышняя няня. Так паразит на моей шее, и только.

На той линии слышится шуршание.

- Добрый день! Вы отец мальчика Юры? – раздается незнакомый женский голос.

- Я! Что с моим сыном?! – нервы лопаются как натянутые струны.

- У него случилась остановка сердца. Сейчас ваш сын в клинике «Альфа» в реанимации. Первую помощь наша врач ему оказала на месте, - сообщает мне ровным голосом.

- Остановка сердца… - повторяю, не до конца осознавая смысл ее слов.

Как обухом по башке.

- Что происходит? – Влад встает со своего места, ко мне подходит.

Машу рукой. Мол не лезь.

- Да, остановка, - подтверждает, голосом робота. – Так вы приедете?

- Естественно я приеду! Как вообще это могло случиться?! У меня здоровый ребенок!

- Разберемся. Ваш сын в надежных руках. Дыхание и сердцебиение удалось восстановить. Клиника «Альфа» я же сказала, - вдалеке раздаются звуки причитающей Софии.

Если она что-то сделала с моим ребенком, я от нее мокрого места не оставлю. Живьем закопаю!

- Мне ехать надо, прячу телефон в карман пиджака. Юрка в больнице, - бросаю на ходу, направляюсь к двери.

- Как? Что случилось, - Влад идет за мной следом.

- Понятия не имею. Говорят, остановка сердца… Где эта чертова «Альфа»?!

Страх за сына перекрывает другие эмоции. Неизвестность пугает. Остановка сердца! А если… пока я еду?!

«Он в надежных руках» - набатом звучат слова девушки.

Если они угробят мне сына, я их в порошок сотру… А первой на очереди будет София!

- С тобой поехать?

- Нет. Будь на месте.

Пулей вылетаю из офиса. Запрыгиваю в машину. Судорожно ищу в интернете адрес клиники. Пальцами по буквам не попадаю. Колбасит меня знатно.

- Еще и добираться туда не пойми сколько, по пробкам…

Вселенная сговорилась свести меня с ума. Завожу машину, а внутри от ужаса внутренности в тугой узел скручивает.

Юрка, как же так?!

Еще сегодня утром, он был такой энергичный, бегал, болтал без умолку. Что могло случиться?

Дорога до клиники съедает остатки нервных клеток. Пробки, светофоры, все точно сговорились против меня.

В самой клинике мне тоже толком ничего не говорят. Ваш сын в реанимации ждите. Что ждать? Как? Они хоть понимают, что ожидание убивает?

Держу себя в руках. Толку скандалить…

Как представлю, что мой Юрка там за жизнь борется, мир рушится падает на плечи, а я его удержать не могу.

Софии нигде не видно. В клинике тоже не знают о ком речь.

Ничего зараза, как не прячься я тебя найду и разберусь с тобой. Никто больше не поможет и не заступится!

- Вы папа Юры? – спустя какое-то время ко мне подходит молодая блондинка.

- Это вы со мной говорили по телефону? – узнаю ее голос.

- Да, - кивает. – Пройдемте со мной. Я Анна, мы с Миланой Алексеевной увидели, как вашему сыну стало плохо.

Милана… Мила… от этого имени грудину вспарывает острыми лезвиями.

- Что с ним?

- Милана Алексеевна вам все расскажет. Я не знаю, - пожимает плечами. – Я не врач. Я тут администратором работаю.

Сердце с диким скачем бьется о ребра. Кислорода не хватает. К страху за сына еще примешивается непонятная тревога.

Анна начинает распинаться, какая их Милана замечательная. А я практически ее не слышу. Это имя в прошлое утягивает.

Просто имя. Нельзя так реагировать. Убеждаю себя.

За спиной раздаются шаги. Оборачиваюсь. Застываю на месте. Внутри болевые вспышки, одна сильнее другой.

Это не она… Просто не может быть она… Бред. Галюны. Переволновался.

Смотрю в бездонные голубые глаза. В них плещутся волны, видится лазурный берег, огромные бескрайние глаза, только по ним ее и можно узнать.

Она изменилась. Преобразилась до неузнаваемости. Шок настолько сильный, что даже тревога за сына отходит на задний план.

Около сто килограмм веса, прыщи на лице, неповоротливая, доверчивая, с потрясающе красивыми глазами, такой я помню ее в прошлом.

Сейчас передо мной потрясающе красивая женщина. Дух захватывает насколько она сногсшибательна. Несмотря на явную усталость, круги под глазами, она невероятно женственна в ореоле своей естественной красоты. Длинная лебединая шея, пленительный взгляд, в котором плещется… презрение…

Узнала.

- Мила… - произношу с сомнением.

Неужели настолько изменилась? Царица-лебедь только одно сравнение в голове.

- Милана Алексеевна, - сверкает умопомрачительными глазами.

Удар под дых. Только сейчас доходит.

- Ты спасла моего сына, - не верю, что произношу это вслух.

Глава 5

Это точно она? Неужели можно настолько измениться? Бьет выверенным ударом прямо под дых. Эмоции на лице не прочитать, величественная царица.

Милка из прошло бы что-то мямлила и смотрела мне в рот влюбленными бездонными глазами.

- Ааа… ну-ну, - протягивает администратор, скрывая ухмылку.

- Так мы можем поговорить? – снова задаю вопрос. – Что с моим сыном?

Не нравится мне мое положение, будто милостыню прошу, добиваясь ее внимания.

- Можем. Через десять минут в моем кабинете, - проходит мимо, грациозная, женственная, в ней совершенно абсолютно все.

Провожаю ее взглядом, глаз не оторвать. Хочется любоваться бесконечно.

Так стоп! Сын в опасности, а я слюни на бывшую пускаю. Даю себе мысленно несколько оплеух.

- Милана Алексеевна у нас своенравная, - Аня тоже смотрит ей в след. – Характер сложный, но как врач незаменима.

- Прямо уж незаменима, - фыркаю с сомнением.

- Она лучшая ученица профессора Евсеева. Слышали о таком?

- Нет.

- Он гений! Уже практически от дел отошел, не оперирует, руки подводят. А Милана Алексеевна его дело продолжает, - девушка говорит, а сама меня бесцеремонно разглядывает.

- Где ее кабинет? Я хочу наконец понять, что с моим сыном! Я хочу его видеть!

«И ее тоже» мысленно добавляю.

- Я покажу, - Анна машет рукой указывая направление.

- Вы один? А где мама мальчика? – спрашивает, продолжая бросать на меня косые взгляды.

- Не ваше дело! – обрываю резко.

- Простите, - тушуется. – Просто та женщина странно себя вела, долго вам звонить не хотела. Едва ее уговорила.

- Где та женщина? – кулаки сжимаются, при упоминании о Софии.

- А мы как вам позвонили она в туалет отбежала, а больше я ее не видела.

- Ясно.

Тревога за сына сжимает в стальные клещи. Я не могу его потерять! Просто нафиг свихнусь, если что-то с ним произойдет!

- Вот кабинет, - Анна показывает на дверь.

- Спасибо. Дальше я сам.

- Надеюсь с вашим сыном все хорошо будет, - бросает на меня еще один странный взгляд, разворачивается и уходит.

Подхожу к двери, глаза режет фамилия «Евсеева Милана Алексеевна».

Чего? Перечитываю еще раз по буквам.

У нее фамилия была Гаврилова.

Вот значит какой Милка «гений», просто удачно за старика замуж вышла и он ее проталкивает! Ученица профессора, ага-ага! Теперь понятно откуда ноги растут!

И как такой сына доверить? А какие дифирамбы ей тут поют. Явно протекция!

Милка еще тогда враньем меня удержать пыталась. Про беременность наплела. А я ведь был осторожен, всегда предохранялся. Никакого ребенка быть не могло!

Видимо тогда уже училась мужиками манипулировать. Со мной не прокатило, так она на старикана переключилась! Злость разъедает кожу, в кровь проникает.

Стучу в кабинет. Закрыто.

Еще меня ждать заставляет! От ярости хочется все крушить и ломать.

Жду минут пять, прежде чем она величественно выплывает из-за угла. Волосы распустила, они обрамляют ее лицо блестящим, темно-шоколадным каскадом, в глазах холодная морская гладь. Снова залипаю. Вопреки ярости, не могу перестать любоваться.

- Проходи, - открывает кабинет и занимает место за столом.

- Евсеева значит? И как давно ты замуж выскочила? – с грохотом захлопываю дверь.

Презрительно выгибает бровь, с едкой ухмылкой смотрит на меня.

- Тебя интересует моя личная жизнь или здоровье сына?

- А тут все взаимосвязано, если ты карьеру сделала через постель, то как я могу подобному «специалисту» доверить своего сына? – облокачиваюсь руками о ее стол и нависаю над ней, втягиваю ноздрями дурманящий запах ее кожи.

Глава 6

Милана

Нависает надо мной, ноздри раздуваются, зрачки расширены. И эта зелень из прошлого. Сначала до умопомрачения меня доводящая, а потом ядом отравляющая.

- А я своих услуг не навязываю. Так же как не запрещаю делать выводов, - отодвигаюсь в кресле. – Только как врач хочу предупредить, что времени у тебя не много.

Первый шок от встречи прошел. Я взяла паузу. Переоделась, умылась. И теперь готова. Ему больше не вывести меня из себя. Прошлое не имеет надо мной власти. Я слишком долго избавлялась от его следа в душе, от издевок, на которые он меня обрек.

- Что с моим сыном? Почему остановка сердца? Как это вообще возможно? – отодвигается от меня. Садится в кресло.

Амир изменился. Однозначно возмужал, на лице ухоженная щетина, в жестких волосах поблескивают серебристые пряди, широкие плечи, видно, держит себя в форме, подкачанный, взгляд заматерелый, жестче стал, губы четко очерчены.

Я помню, как эти губы умеют целовать, а потом метко избивать словами.

- Юра часто болел ангиной? – кладу руки на стол.

Абстрагируюсь. Он просто отец моего пациента. Все.

- Что? При чем тут это? – мой вопрос сбивает его с толку. Ломает настрой.

- Так болел?

- Да… с горлом вечные проблемы. Не так давно перенес жесткую ангину. Настолько его еще не затягивало. Но он же выздоровел. Все нормально было, - отвечает хмурясь. – К чему эти вопросы, Мил?

- Милана Алексеевна, еще раз повторяю, если не услышал в первый раз, - четко расставляю границы. Голос ровный, ни капли эмоций. Он их не заслуживает. Ни одной.

- Милка ты для своего старика профессора? – не удерживается от колкости. Глазами зелеными полосует.

Нее, до сердца Амир не достанешь, там броня. Уже даже не поцарапаешь.

- Если ты пришел на отвлеченные темы говорить, то дверь там. Не занимай мое время, - указываю шариковой ручкой в направлении двери.

- А чего ж не на «вы», а Милана Алексеевна? Раз я так… как ты там сказала случайный попутчик? – губы складываются в жесткую линию, глаза скоро молнии метать начнут.

- Нет уважения к случайному попутчику, - насмешливо смотрю на него.

Забавно наблюдать как зеленые глаза темнеют, скулы ходуном, ноздри как у быка на корриде.

- Где же твой профессионализм? Как ты ребенка лечить собралась?

- Твой ребенок - моя работа. Мое дело спасти жизнь, и я как врач сделаю все, что от меня зависит, - откидываюсь на спинку кресла.

Тут я, конечно, лукавлю, ребенок мне в душу запал. И я понимаю, насколько ситуация сложная, во многом критическая. Нет у Амира времени искать другого специалиста.

Мне безумно хочется спасти эту жизнь.

- Ладно, говори, что с Юрой, - понижает тон, сбавляет накал.

- В следствии недостаточного лечения ангины у ребенка приобретенный порок сердца. А точнее, острая лево-желудочная недостаточность. Операция нужна в течении суток. Эта тяжелая патология с большим процентом летальных случаев, - стараюсь говорить отстраненно, а перед глазами все равно всплывает синюшное личико малыша.

- Что ты несешь?! – Амир вскакивает. Меряет шагами мой кабинет.

- Из-за ангины?

- Неправильного лечения ангины. Инфекция попала в сердце.

- Ты хочешь сказать, что я сына не лечил? – обходит стол, нависает надо мной, руки сжимает на спинке кресла с обоих сторон от моей головы.

- Или твоя жена недосмотрела. Мне откуда знать, - никак не реагирую на его выпад. Продолжаю смотреть в его глаза, не давая ему сожрать ни одну свою эмоцию. – Ты не замечал, что он стал уставать быстро? Был вялым последнее время?

- Уставать возможно… - задумывается. Продолжает смотреть мне в глаза, ни на миллиметр не отодвигается. – Но он был активным, жизнерадостным…

- Я стабилизировала его состояние, но ситуация может ухудшится в любой момент, у Юры спайки между клапанами сердца.

- И ты хочешь его оперировать? – приближает свое лицо впритык. Ощущаю его горячее дыхание, запах кофе, древесно-горьковатые ноты парфюма.

Дикую энергию что бьет из него мощными потоками.

- Я предлагаю свои услуги, как врач этой клиники. Ты можешь отказаться. Про риски и время я предупредила.

- Доверить тебе жизнь своего сына? – спрашивает хрипло. – Тебе же так просто сейчас отомстить, ударить по самому больному? – прищуривается.

- Не суди всех по себе, - встаю с кресла. – А лучше, ищи-ка ты другого врача, Амир Динарович. Утомил ты меня, только время зря отнимаешь.

Глава 7

Юра остается под наблюдением Кирилла. Коллега сможет поддержать состояние ребенка, при необходимости помочь. Но без операции – это лишь отсрочка неизбежного.

Надеюсь, Амир сделает все быстрее, чем в организме ребенка произойдут необратимые изменения. Я попросила Кирилла втолковать это ему. Раз меня Амир слушать не хочет, приплетая мне карьеру через постель и наши отношения в прошлом.

Я в первую очередь врач. И если бы даже Амир погибал, я бы сделала все, чтобы спасти ему жизнь. Отодвинув его поступки на задний план.

Я выбрала профессию сознательно. Спасать.

Но если он из-за своих же поступков, выбирает рисковать жизнью сына, тут я ничем помочь не могу. Навязываться я не собираюсь.

Хоть мальчик Юра не перестает стоять у меня перед глазами. Я даже мысленно повторяю: «Живи».

Покидаю клинику с тяжелым сердцем. Но мне надо домой. Я не робот. Надо выдохнуть. Прийти в себя. Если буду нужна, меня найдут.

Вызываю такси. Моя машина так и осталась стоять у торгового центра.

Квартира встречает меня тишиной. Давящей и непривычной. Раздеваюсь и иду в ванную. Мне нужен горячий душ, смыть с себя тревоги, очистить мысли. От встречи с Амиром, осталось неприятное ощущение налета прошлого на теле.

Я не интересовалась, как он живет. Специально не следила. Сделала все, чтобы максимально отгородиться. Только знаю, что после его поступка, отец организовал учебу Амира за рубежом. Как я понимаю, спонтанное решение, потому как, Амир поступил тут и собирался учиться в родном городе. Но я тогда вздохнула с облегчением. С глаз долой, а с сердцем я как-то справлюсь.

Хоть отголоски его поступка еще долго меня преследовали. Я продолжала быть предметом насмешек и издевательств. Но это все в прошлом.

Выхожу из душа. Иду на кухню. Завариваю себе чай. Надо бы поесть. Но кусок в горло не лезет.

На столе вибрирует телефон. Смотрю на высветившееся фото на экране, невольно улыбаюсь. Спешу принять вызов.

- Привет! – на том конце оживает видео.

- Кто-то снова себя не жалеет! – Костя хмурится, внимательно меня разглядывая.

- Непредвиденные обстоятельства. Вы там как? – вижу за его спиной пляж, яркое солнце.

- Неа. Не прокатит! Не переводи стрелки, мам! – серьезно качает головой.

- Я дома уже. Не переживай. Приняла душ и буду отдыхать, - любуюсь загорелым лицом сына.

- Неправильно это все! Не надо было тебя одну оставлять. Тебе отпуск необходим!

- У меня не получалось. А вам с дедушкой в самый раз развеяться.

У Костика каникулы, папе нужен для здоровья морской воздух. Так хотела их порадовать, купила отличную путевку, пусть на морском берегу понежатся. Папа всю жизнь для меня жил, во всем себе отказывал. А Костику я хочу дать самое лучшее. Пусть мир увидит.

- Как он там кстати?

- Его с моря не вытянуть. Всему удивляется, глаза округляет, - лицо сына светлеет. Они очень дружны с моим папой.

Моя мать умерла при родах. Отец всю жизнь мне посвятил. Так другой женщины и не встретил. Все только для меня. Когда он устроился работать охранником в элитный лицей, то договорился и меня туда перевести. Думал, получу отличное образование. А я стала предметом насмешек мажоров. Лишний вес, подростковые прыщи, природная зажатость – этому только способствовали. И моя жизнь превратилась в нескончаемую полосу мучений. Пока на горизонте не появился Амир и не отгородил меня от нападок «золотой молодежи». Он боролся за меня как лев, иногда и до драк доходило. Утром ждал у подъезда. После школы отводил домой. Мы много гуляли, разговаривали, мне казалось между нами особенная связь. Ни разу и намека не уловила на его неискренность. Слепая дура.

- Отдыхайте. Ни в чем себе не отказывайте. Если еще нужны будут деньги, пусть дедушка мне скажет.

- Мам, всего у нас хватает, кроме тебя. И за Эльзу я переживаю, за приют тоже неспокойно. Не надо было ехать, - снова хмурится.

- С Эльзой все в порядке. Она у Маши. А приюту если что-то срочно надо будет. Я подстрахую, - успокаиваю сына.

Не нравится мне его настрой. Не может даже на море превратиться в беззаботного подростка.

Эльза – наша собака. Костик ее щенком нашел в кустах. Мы ее всей семьей выхаживали. Выросла она в черную десятикилограммовую радость. Любимица нашей семьи. Сейчас Эльза у соседки, так-как с моей работой, я просто физически не успею с ней погулять.

Приют для бездомных собак – место, которому сын посвящает львиную долю своего свободного времени. Он мечтает стать ветеринарным врачом, уже начал готовиться к поступлению. Мечта у него спасать животных. Я всячески его поддерживаю, по себе знаю, что значит осуществить мечту.

- Мам, что еще случилось? По лицу вижу, не просто работа? – через экран телефона пытается мне в душу заглянуть.

Глава 8

- Не просто, - соглашаюсь. – Но это уже когда вернешься расскажу. Не телефонный разговор.

От сына я не скрывала правду. Рассказала ему все как есть. Не обливала грязью Амира, нет. Когда он был маленьким говорила, что вместо папы у него дедушка. Когда подрос, сказала, что его отец не захотел остаться с нами.

Конечно, желание каждой матери оберегать своего ребенка. Сделать все, чтобы он был счастлив и никогда не познал разочарований. Но так не бывает. Мы живем в достаточно жестоком мире, и лучше изначально знать правду, чем потом страдать от разбившихся иллюзий.

Потому сказки про папу космонавта, я сразу откинула в сторону. Я старалась с малых лет говорить с сыном достаточно откровенно, рассказывать ему, что у меня на душе, про работу, события в жизни. Он в ответ делился со мной всеми своими секретами. Так мы с сыном вырастили доверие и в наших отношениях не приемлима ложь.

- Тебе ничего не угрожает? – вижу, что аж бледнеет.

- Нет. Костик, все нормально. Не переживай. Отдыхай и ни про что не думай. А я тут все проконтролирую.

Смотрю на его лицо, невольно сравниваю с Амиром. Сын далеко не все черты унаследовал от отца. Красивый, довольный высокий для своего возраста, от Амира ему достались зеленые глаза. Но и эта зелень иная, теплая, нежная, подобна листве в теплых лучах солнца.

- Если что-то произойдет сразу звони, мы тут же приедем, - говорит строгим голосом. – А то я тебя знаю, чтобы нам отдых не портить будешь там одна все разгребать.

- Нечего разгребать, родной, - посылаю сыну воздушный поцелуй.

- Надеюсь, - черты лица смягчаются, улыбается. На щеках появляются две ямочки. Как же ему идет улыбка.

Заканчиваю говорить с сыном. И еще долго сижу, сжимая телефон в руке.

Встреча с Амиром взбудоражила воспоминания прошлого. Когда он меня бросил, у меня не было ни одного процента сомнения – ребенка я обязательно оставлю. Только так. Никак иначе.

Но и бросать учебу я не собиралась. Пришла к папе и все ему рассказала. Отец ни слова упрека не сказал, наоборот обрадовался.

- Так я дедом молодым стану. Отличная новость, доченька! - обнял меня и крепко прижал к себе. – Не переживай, справимся. Ребеночка нам судьба, как подарок послала.

Я не брала академ отпуск. Ходила с большим животом на пары. В институте у меня начались роды. Появился маленький Костик, было непросто, и все же замечательно.

Это был драйв. Жизнь бурлила. Я продолжала учиться, папа уволился с лицея и устроился работать ночью охранником. Чтобы днем иметь возможность меня подстраховать. Приносил мне маленького Костика в институт. Чтобы я могла хоть пару минуток увидеть свое счастье.

Я тоже подрабатывала. Занималась репетиторством с детьми. Математику, физику, химию, биологию – знала на отлично. Брала не много и желающих хватало.

Мы справлялись. И никогда не жаловались.

А боль предательства?

Я не жалела себя. Не оплакивала Амира. Он не достоин моих слез.

Сердце болело. Оно любило и от этого не убежать. Но я подружилась со своей болью, приняла ее как часть себя.

Телефон звонит снова.

- Добрый день, Михаил Иванович! – радостно приветствую.

- Ланочка, как ты деточка? Все хорошо? Давно тебя слышно не было, - слышу дорогой моему сердцу голос.

- Держу нос поверху. Как вы учили. Но загруженность есть, не мне вам объяснять.

- Горжусь тобой! Я спокоен, что передал знания достойной ученице, - нотки грусти проскальзывают в голосе.

Профессор Евсеев фанат своего дела. И очень тяжело перенес новость, что оперировать он больше не может. Я его люблю всем сердцем и благодарна, что еще на третьем курсе института, он разглядел меня среди сотен других студентов и студенток и взял под свое крыло.

Мы еще говорим о работе, рассказываю последние новости из клиники, какие операции проводила, что делала, знаю, Михаилу Ивановичу такие разговоры как бальзам на сердце.

- Спасибо, что уделила старику время, Ланочка. Тебе отдыхать надо.

- Я всегда рада с вами поговорить. Как будет график свободнее обязательно к вам в гости заеду. Передавайте привет своей супруге.

- Передам обязательно, Верунчик, по тебе тоже скучает. Пирогами некого кормить.

После разговора допиваю холодный чай. И падаю на постель. Усталость дает о себе знать. Засыпаю мгновенно.

Просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь. Трезвонит и трезвонит.

Что за издевательство? Голова тут же начинает гудеть.

Кого там принесло?

Открываю, не глянув в глазок. И тут же сонливость мгновенно пропадает.

На пороге Амир. Бледный. Взгляд потухший. Рукой держится за ручку двери, словно боится, что дверь захлопну.

- Мил…ана… Алексеевна, прошу тебя, спаси моего сына…

Глава 9

Амир

Сижу в кабинете главного врача и меня на части рвет от бушующей ярости.

К счастью, врач был на месте, а поговорить с ним мне никто не помешает, если на кону сын, пру как танк. Правда толку пока от него мало. Не нравится мне этот низкорослый мужичок, с лысиной на башке и цепким взглядом, прищуренных глаз.

Она просто нагло ушла! Откуда столько самомнения?! Она кем себя возомнила?!

Думает если охомутала влиятельно старикашку, то все можно!

- Я не понимаю, что вы от меня хотите? – главврач смотрит на монитор, изучая диагноз моего сына.

- Мне нужен лучший кардиохирург! Мне надо вылечить сына. Что тут непонятного? – страх за Юрку накатывает новой удушающей волной.

- Насколько я знаю, вы беседовали с Миланой Алексеевной. Она вам дала всю информацию. Объяснила риски. Я не кардиохирург, но вижу, что действовать надо быстро. Ситуация может стать критической в любой момент, - бросает на меня колкий взгляд. – Спрашиваю еще раз, что вы от меня хотите? – говорит со мной как с идиотом. – Ребенка надо готовить к операции. А не разговоры водить. Прайс на наши услуги могу предоставить.

- Какой еще прайс! – вскакиваю с кресла, упираюсь руками в стол. Заехать бы сейчас по этой наглой роже. – Я любые деньги заплачу за сына. Но и вы мне врача дайте! Профессионала лучшего! Или направьте в другую клинику, где он есть! Если у вас тут все только криворукие и по блату!

- Репутация нашей клиники говорит сама за себя, - цедит сквозь зубы. Вижу, как его задела моя реплика, едва сдерживается, - Люди месяцами ждут, чтобы оперироваться у наших специалистов. А если вы такого мнения о нашей клинике, то никто вас тут не держит, - пальцы нервно сжимают компьютерную мышку. Глазами меня продырявить готов.

- Половина клиники же принадлежит Евсееву? – скрещиваемся с ним взглядами.

- Да, - отвечает буднично.

- И по блату жену Евсеева протолкнули, место зав отделения для нее пригрели? Пациентов ей тоже по блату подгоняете?

Он несколько секунд моргает. Смотрит на меня как на умалишенного.

- А при чем тут Вера Павловна? – продолжает моргать. – Она никогда у нас не работала.

- Какая нафиг Вера Павловна?! – какой же мерзкий тип.

- Супруга профессора Евсеева, они уже больше сорока лет вместе. С вами все хорошо? – насмешливо так спрашивает.

Точно напрашивается, чтобы я морду ему подправил.

- А Милана Алексеевна? Ваш зав отделением кардиологии?

- Лучшая ученица Евсеева. Только она его методики в совершенстве освоила.

- Почему она Евсеева?! – едва не рычу.

- Вы пришли в биографии моих врачей копаться или лечить сына, что-то в толк не возьму? – презрительно на меня смотрит, всем видом показывает неприязнь.

Вылетаю из кабинета, так и не добившись от этого мудака ничего толком.

Надо действовать быстро, если не соврала, то времени у Юры реально в обрез. Начинаю пробивать по своим каналам. Искать кардиохирургов, лучших спецов, диагноз сына пересылаю. Все возможные связи подключаю.

К моему удивлению, все с кем ни говорю, будто сговорились, советуют мне Милку. Оды ей хвалебные поют. Она у них там в кардиологии типа знаменитости.

Поверить в это сложно. Вообще нереально.

Я помню, что она врачом мечтала стать. Вроде даже поступила. Но чтобы таких успехов достигла? В ее таланты верится с трудом. Но когда незнакомые друг с другом люди, говорят одно и тоже, невольно приходиться задуматься.

Сижу на ступенях клиники. Сжимаю в руках телефон. Очередной звонок, говорил с кардиохирургом из столицы, сказал, что перевозить сына куда-либо опасно, и снова нахваливал Милку. И он о ней знает, переманивал к себе, но она отказалась.

Бред. Просто не может быть правдой.

- Извините, вы отец Юрия? – ко мне подходит светловолосый врач, смотрит сверху вниз.

- Я.

- Я Беляков Кирилл Вячеславович, меня Милана Алексеевна оставила наблюдать за вашим сыном. Должен сообщить, что мальчику становится хуже. Без оперативного вмешательства он вряд ли долго продержится, - во взгляде мужчины сострадание, в голосе участие.

Он располагает к себе, в отличие от мудака глав врача.

- А Милана Алексеевна реально так хороша в своем деле? – спрашиваю, пряча телефон в карман.

- Я ей часто ассистирую, и да, она гений. Я горжусь, что работаю под ее руководством и имею возможность учиться у нее, - в глазах врача читаю вожделение.

И нет, не как к врачу. Он явно запал на Милку. С таким придыханием говорят о женщине, от которой с ума сходят, о которой мечтаю сутками напролет.

Первое позитивное впечатление о Кирилле, как там его по отчеству, сразу улетучивается.

Если он клинья к Милке подбивает, то фиг он правду скажет…

А с другой стороны, у меня нет вариантов. Слишком много источников указывают на нее…

- Где она?

- Домой поехала. Ее смена давно закончилась. Она вернулась из-за вашего сына.

- Ясно, - поднимаюсь и не прощаясь с врачом сбегаю по ступеням вниз.

Адрес ее Влад пробивает мне быстро. По старому адресу она не проживает, это я давно знаю. Плевать на гордость, на все, я должен убедить ее оперировать моего сына. Боюсь, что, если по телефону позвоню, она меня пошлет, после нашего разговора в ее кабинете.

Нет. Надо лично.

Живет Милка в обычной многоэтажке. На седьмом этаже. Но недалеко от клиники.

Звоню долго. Уже теряют остатки терпения. Когда дверь распахивается.

Стоит заспанная. С растрепавшимися шоколадными прядями. Нереально соблазнительная.

Мелькает мысль, а как это просыпаться с ней каждое утро? Грудину ножи режут.

Откидываю ненужные фантазии.

Держусь за ручку двери. Такое чувство, что сейчас грохнусь. Кроет рядом с ней, ничего сделать не могу.

- Мил… - хочу назвать как раньше тут же вспоминаю, как бесилась, - ана… Алексеевна, - добавляю, а потом наступаю на горло своей гордости, ради сына, ради Юрки, все для него, - Прошу тебя, спаси моего сына…

Глава 10

Прислоняюсь спиной к стене. Неужели это та самая Милка?

Девчушка, которая заливалась слезами от любого кривого слова в свой адрес. Тряслась как осиновый лист, прячась у меня на груди. А как она смотрела на меня, как на своего спасителя.

- Амир, ты для меня весь мир, - не раз шептала мне, осторожно целуя в губы. Скромная, нежная, трепетная, пугливая.

А сейчас я даже ненависти в свой адрес не ощущаю. Чувствую себя презренным никем. Мерзопакостной букашкой, на ее величественном пути. Это невероятно бесит.

Пусть бы ненавидела, показывала свои эмоции. Нет. Я не достоин даже этого, выходит так.

Через десять минут Милка появляется на пороге.

- Пошли, - закрывает дверь и направляется к лифту.

На меня даже не смотрит.

Волосы в высокий хвост собрала, он так выгодно подчеркивает ее лебединую шею, ни грамма косметики, а глаз не оторвать от умопомрачительного профиля. Джинсы, футболка, спортивная куртка, кроссовки, простая одежда, а я стою в ожидании лифта и слюни глотаю.

Невероятная фигура. Как ей удалось так измениться?

Створки лифа разъезжаются, заходит первая, я за ней.

- Ты одна живешь? - вырывается прежде, чем успеваю себя остановить.

Бросает не меня красноречивый взгляд: «Мол, не обалдел ли ты?». И даже не считает нужным ответить.

- Кирилл сказал, что Юрке хуже стало, - чувствую себя по-идиотски рядом с ней, хуже, чем пацан сопливый.

- Знаю.

И все. Ничего больше! Руки так и чешутся ее встряхнуть. Заставить проявить хоть какие-то эмоции!

- Ты сможешь помочь Юре? Еще не поздно? – в очередной раз душу свою гордость, задавая эти вопросы.

Сейчас от нее зависит слишком многое. В ее руках власть.

- Постараюсь, - лифт открывается, выходит первая уверенным шагом.

- Мил…ана, ты куда? – окликаю ее, замечая, что она идет в противоположную от моего автомобиля сторону. – Моя машину тут, - показываю рукой.

- Я на своей, встретимся в больнице, - ускоряет шаг.

- Так зачем время терять? – пытаюсь что-то еще говорить.

Бесполезно. Моя царица-лебедь упорхнула к своей тачке. Снова окунула меня мордой в помои.

Ничего не остается, как сесть за руль и поехать к клинике. По дороге успокаиваю себя, что главное – это здоровье Юрки. Со всем остальным позже разберусь.

Вижу, как загорается экран телефона, который я бросил на переднее сиденье.

«Жена».

Игнорирую вызов. Потом. Не сейчас. Слишком взвинчен.

Юрка борется за жизнь. И я еще борюсь с призраками прошлого. Милка меня догнала, не отпускает. А отпускали ли когда-то?

Телефон продолжает молчаливо высвечивать надпись «жена». Звук я отключил.

Не могу.

Мчу к зданию клиники. Милана подъезжает через минуты две после меня. Закрывает машину, уверенным шагом идет ко входу. Даже не оглядывается есть я или меня нет.

А я как шелудивый пес бегу следом за ней.

В клинике ее уже ждет этот светловолосый Кирилл. Она ему на ходу указание раздает. Голос властный, спокойный, уверенный. Реально царица… даже в такой момент дух от нее захватывает. Ничего с собой сделать не могу.

- Подойди к регистратуре, документы надо подписать, - оборачивается ко мне.

- Милана, - хватаю ее за руку. Специально это делаю. В этот миг показалось, если не дотронусь до ее кожи, просто с ума сойду не переживу. Как утопленник держусь за соломинку, большим пальцем провожу по коже, дурею от ее гладкости. По телу волны нереального кайфа бегут. Даже глаза на миг закрываю. – Пожалуйста, помоги…

Столько в это последнее слово эмоций вкладываю, не только за сына и за себя прошу.

Высвобождает руку.

- Этим и занимаюсь. Не задерживай меня, - и снова удар равнодушия.

- Спасибо, - шепчу.

- Это моя работа, - разворачивается и быстро удаляется.

Следующие часы напоминают хождение по мукам. И время останавливается. Юрку увозят на операцию, я остаюсь сторожить. Секундная стрелка ползет так медленно.

Почему, когда счастлив, время летит незаметно, а когда ждешь, оно останавливается?

Вспоминаю, как взял своего сына впервые на руки. Как обещал, что буду лучшим в мире отцом. Как давил в себе отголоски горечи прошлого.

Да, Милка, впервые держа сына на руках, я думал о тебе, видел твои глаза, и представлял, как все могло быть… Если бы ты тогда не врала, в порыве удержать меня, а реально носила под сердцем нашего сына?

Только сейчас, сгорая в огне ожидания, понимаю, что все пятнадцать лет, она призраком присутствовала в моей жизни. Всегда стояла за плечами невидимой, но такой ощутимой тенью. А я так привык к этому, что уже даже не отдавал себе отчета.

Но сейчас она реальная. Она борется за жизнь моего сына. Юра единственный смысл в моей жизни, мой компас, не позволяющий заблудиться в темном царстве терзаний и пороков.

Только спустя десять бесконечных часов. Когда, я кажется, уже несколько раз терял надежду и снова ее обретал, когда нервные клетки сгорали, испепеляя меня, доводя до грани, когда от переживаний взрывался мозг, я вижу ее…

Царица-лебедь плывет ко мне по коридору. Клянусь, в этот момент вокруг нее я вижу ореол света. И я ползу на этот свет, как жалкий оборванец, жаждущий получить кроху тепла.

В ее руках жизнь… все…

Ее лицо уставшее, немного осунувшееся, ничего не понять.

- Что с Юрой? – не узнаю собственный скрипучий голос.

Глава 11

- Первые сутки самые тяжелые. Будем наблюдать. Были осложнения во время операции, надеюсь он справится, - слышу, как выдыхает. Будто то этого и не дышала.

- Когда я могу его увидеть! – меня трясет, колошматит, аж зубы стучат друг о друга.

- Я скажу когда. Но не только увидеть, Амир, - тыльной стороной руки, дотрагивается до своего лба, - С мальчиком должна быть мать постоянно. Мы, конечно, обеспечим уход, но важно, чтобы родной человек поддерживал. Он проснется ему будет больно и страшно, - закусывает губу. Ей жалко… не меня, моего сына. Ловлю эту эмоцию… впитываю.

- Я буду с Юркой, - отвечаю поспешно.

- Ты? – на долю секунды на лице проскальзывает удивление.

- Да, - киваю.

- Хорошо, - не уточняет, почему я решил так. А ведь хотела спросить. Нутром чую. – Я напишу список рекомендаций, объясню, что надо делать. Амир, - облизывает пересохшие губы, - Надо быть предельно осторожным. Никакой самодеятельности, если что-то не знаешь, позови персонал.

Хочется тут же возразить, сказать, неужели она реально думает, что я могу навредить своему сыну.

Вместо этого коротко бросаю:

- Понял, - прикусываю язык.

- Советую сейчас поехать домой. Собрать необходимые вещи, чтобы ты был на месте, когда понадобишься сыну.

- Хорошо, - киваю.

А ноги ватными становятся. Едва удерживаюсь, чтобы не грохнуться от тяжести груза. Только сейчас наваливается каменная глыба осознания всего происходящего – она спасла моего сына. Дважды.

Там у торгового центра запустила его сердце и сейчас. Она согласилась на операцию, зная, что Юрка мой. Сын человека, который пятнадцать лет назад натворил такого…

Стыд от осознания, боль, придавливают к земле. Становится невыносимо смотреть в ее бездонные, умопомрачительные голубые глаза.

- Спасибо, - шепчу. Хочу вложить в это слово все свои эмоции, передать, насколько я ей благодарен. Тут никаких слов не хватит.

- Юру надо на ноги поставить. Это главное, - говорит, глядя куда-то поверх меня. – Извини, мне надо идти, - оставляет меня придавленного неподъемной тяжестью вины.

Провожаю ее взглядом. Она подходит к главврачу. Улыбается ему! Ему! Этому мудаку! У нее усталая улыбка, но такая очаровательная… неземная, светлая…

Они о чем-то продолжают мило беседовать, скрываются за поворотом.

Понимаю, что готов на многое, чтобы она вот так вот просто улыбнулась мне. Но я не заслуживаю этого… Вина давит сильнее… нечем дышать.

Выбегаю из клиники. Стою слева у входа прижимаюсь спиной к холодной стене.

Я готов свернуть шею глав врачу за улыбку Миланы, адресованную ему. Вот этому коротышке, возомнившему себя невесть кем!

А может у них отношения?

Сжимаю кулаки в бессильной ярости.

- Я слышала операция закончилась. Юра выдержал. Умница! – слышу голос где-то рядом.

Поворачиваю голову, смотрю невидящим взглядом. Мне требуется несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на лице Анны.

- Да… еще бороться предстоит… - мямлю, все еще не оправившись от шока.

- Он справится. Он сильный мальчик. А если за дело взялась Милана Алексеевна – это еще больше повышает шансы на успех, - Анна улыбается мне. – Я слышала, что на операции была критическая ситуация, другой бы врач руки опустил, а Милана Алексеевна боролась! Я ж вам говорила – она у нас лучшая, - поднимает указательный палец вверх.

- Лучшая… - автоматом повторяю. – Юрка мог не выжить, - в мозг вонзаются ее слова.

- Угроза миновала, все будет хорошо, - заглядывает мне в лицо. – Вы совсем бледный. Так переволновались?

- Есть немного, - соглашаюсь.

- Понимаю, - вздыхает.

- Пойду я. Мне домой ненадолго, потом буду с сыном сидеть, - зачем я ей это говорю?

А все просто. Не с кем поделиться. Все эмоции в себе держу. Накрывает.

- А мама мальчика? – охает Анна.

- Я буду, - повторяю с нажимом и спускаюсь по ступеням.

Она семенит следом.

- Вы простите, я не хотела, - лопочет.

- Все нормально… - бормочу себе под нос.

Нет! Нифига не нормально! Сил все меньше, а я понимаю, что я лишь в начале своего пути по битому стеклу. По стеклу, которое я сам, своими же стараниями раскрошил и рассыпал на своем пути.

- Если помощь нужна будет, вы ко мне обращайтесь, если на работе буду, то вам непременно помогу, - застегивает короткий плащик. – Похолодало как-то.

- Хорошо, спасибо, - киваю.

- А мне домой надо бежать, там собака одна, гулять пора. Костик Миланы Алексеевны меня уговорил ее взять. А я одна живу, сложно, - вздыхает. – Но как ему откажешь! – разводит руки в стороны. Смеется.

- Костик… это кто? – нависаю над Анной.

Глава 12

Видимо выражение моего лица оставляет желать лучшего, потому как девушка отходит на шаг назад, даже выставляет руки перед собой, в глазах испуг.

- Я, наверное, это… пойду… домой надо… я же говорила, - лопочет.

- Анна, давайте я вас подвезу, - беру себя в руки и даже пытаюсь улыбнуться.

Выходит паршиво, потому как она продолжает на меня коситься с подозрением.

А я понимаю, что мне нужна эта болтливая девка, она знает инфу, и ее можно из нее выудить.

- Н…н…нет… я как-то сама, мне тут недалеко… - продолжает заикаться.

- Неужели я такой страшный, Анна? - пытаюсь включить свое обаяние.

- Если что, у меня парень есть, - выпаливает, вздернув подбородок.

- И ему несказанно повезло с вами, - наконец удается совладать с лицом и справиться с охватившими меня эмоциями. Но ее слова про какого-то Костика, распаляют и без того огромное адское пламя ярости во мне.

А ведь не имею я права злится. Она свободная женщина, за пятнадцать лет вполне имела право строить личную жизнь. Но нечто темное, гадкое во мне не хочет соглашаться с разумными доводами.

- Анна, прошу, - показываю направление к своей машине. – Вы устали, а я хочу вас отблагодарить за оказанную помощь моему сыну. Простите, если напугал вас, но я сильно перенервничал. Операция была длинной, вы сами сказали, что Юра был на грани… - опускаю голову.

- Да… верно, нелегко вам пришлось, - ее попускает, она выдыхает и уже без опасений идет со мной к машине.

Открываю для нее дверь, помогаю сесть на переднее сиденье. Сам занимаю место водителя.

- Красивая машина, удобная, - осматривает салон, вертится на сиденье, проводит рукой по панели.

- Так куда вас подбросить? – завожу тачку.

Она называет адрес. Складывает руки на коленях.

- Надеюсь, я не сильно много времени у вас отниму? - поворачивает голову и с любопытством разглядывает меня.

- Все нормально. Так кто такой Костик? – резко перехожу к интересующей меня теме. Ехать реально недолго, а у меня выкручивает от желания докопаться до правды.

- Так сын ее, - произносит буднично.

А я едва не врезаюсь в тачку перед нами. Бью со всей дури по газам, что Анна едва в лобовуху носом не влетает. Хорошо, что пристегнуться додумалась.

- Ой! – восклицает. И снова в глазах, страх, подозрение, и… любопытство.

А до меня сначала медленно, а потом резко так в сознание вонзается – сын. У нее ребенок… Как?

Внутри непойми что творится, корежит всего, сжимаю руль. Нельзя терять контроль, а перед глазами черные круги расплываются.

- Сколько сыну? – спрашиваю тихо, горло сдавил спазм, не продохнуть.

- Не знаю, - хмыкает безразлично. – Прикольный такой пацан, его у нас в клинике все любят. Но серьезный очень, вечно занят, с собаками своими возится.

- Какими собаками? – спрашиваю, а сам все переварить инфу не могу.

Чей сын? Сколько ему? Надо все узнать…

- Он волонтерством занимается. Вечно собак пристраивает. Всех убеждает, что беспородные собачки намного лучше породистых. Да и я не жалуюсь, мне прикольного хвостатого подогнал, - продолжает болтать без умолку. Не слышу ее в ушах гул. Пытаюсь сопоставить факты. Понять… но слишком много неизвестных, в этом уравнении жизни, чтобы найти верный ответ.

- А отец Кости кто? – бесцеремонно перебиваю ее болтовню.

- Не знаю, - задумывается на миг, - Евсеев, наверно, раз Костик Евсеев… А вам зачем? – хитро на меня смотрит.

У меня внутри будто что-то обрывается, и ярость с новой силой закипает. Едва руль держу. Хочется схватить эту Анну, тряхнуть хорошенько и выведать все…

- Просто интересуюсь, – усиленно смотрю на дорогу, пытаюсь не показать своего состояния.

Из последних сил держусь.

- Вы хорошо знакомы с Миланой Алексеевной? У вас что-то было в прошлом? – глаза загораются сплетническим азартом.

- Просто пересекались в прошлом, - бормочу себе под нос.

- Что-то непохоже, - качает головой. – Ой, вот тут мне остановите! Я еще в кондитерскую забегу! – указывает на витрину с красочной вывеской.

Делаю как она просит. Прощаюсь. Хоть на языке сотни вопросов вертятся.

С досадой бью по рулю кулаком. Мало! Слишком мало инфы выведал!

У Миланы сын от Евсеева! Все же спуталась со стариком! Судя по разговорам, парень довольно взрослый… значит не долго горевала, быстро для себя выгодный вариант нашла.

Сжимаю руль до побелевших костяшек.

Но Анна как-то неуверенно ответила…

Ловлю себя на мысли, что неплохо бы если бы мой… Тогда… тогда была бы нить, навсегда связывающая нас с Милкой… Сын от нее, аж сердце в груди делает радостный кульбит и тут же с приземляется на острые камни разочарования.

Не может быть он мой. Мы предохранялись. Я потом проверил. На момент расставания она беременной не была. Это я точно знаю.

И все же сколько ему? Надо будет выяснить!

Но это все потом. Сейчас домой. Юрка ждет в больнице. Я ему нужен. Нельзя больше терять времени.

Въезжаю во двор дома. Бросаю взгляд на пустующую детскую площадку. Как Юрка радовался, когда по моему проекту ее соорудили для него. Когда он еще сможет на ней поиграть? Когда услышу его смех? Юрка… как же так…

Выхожу из машины. Поднимаюсь по ступеням. Открываю дверь. В гостиной сразу натыкаюсь на Софию рядом с супругой, сидят чаек попивают. Ну конечно же сразу под крыло жены нерадивая нянька свалила.

- Амир, как это все понимать? – истерично восклицает жена.

- Юре операцию сделали на сердце. Я в больнице был.

- А ответить на мои звонки нельзя? Объяснить ситуацию? Почему София в слезах ко мне прибежала? Ты совсем меня не жалеешь! – морщит лицо, плакать собирается.

Снова… опять…

- Тая, давай вот сейчас без истерик! Я сыну нужен! – сдерживаюсь, стараюсь говорить максимально спокойно.

- А я?! А мне разве ты не нужен?! – разворачивает свою инвалидную коляску и едет ко мне. – Амир, я хочу на ручки! Я соскучилась!

Глава 13

Милана

- Лан, - иди домой. – Ты устала. Мы тут за всем проследим. Видишь же показатели стабильные.

Кирилл входит бесшумно. Застает меня стоящей рядом с Юрой. Столько проводов, приборов, что малыша и не видно за ними. Бледный, неподвижный, маленькие ручки, аккуратные пальчики… дышит…

Наверное, самая сложная моя операция. До сих пор не могу в себя прийти.

Непростительно так врачу реагировать. Был момент, когда я его теряла. Держала маленькое сердце в своих руках, и понимала, что мы не справляемся.

Мне тогда так страшно стало, как никогда в жизни.

Юра должен жить!

Только это в голове набатом. И я справилась. Смогла. Он выкарабкается, теперь в этом не сомневаюсь.

Но страшат мои эмоции, почему так переживаю за этого ребенка?

Ведь сколько пациентов до этого было. Все дороги. Для всех старалась. Были и летальные исходы…

Как говорят, у каждого врача, свое персональное кладбище…

Не всех можем спасти, как бы нам не хотелось иного. Не всесильны мы.

Но этот случай особенный. И я с каким-то трепетом жду, когда малыш очнется. Так хочется посмотреть в его глазки, понять, что там теплится жизнь, а все самое худшее позади.

- Кир, ты тоже устал. Иди домой. Я все равно тут еще буду. Надо дождаться отца мальчика. Дать ему указания, - говорю тихо, продолжая наблюдать за малышом.

- Так я могу все ему объяснить.

- У меня еще работа другая есть. Иди, - стою на своем.

- Как знаешь, - коллега поворачивается и уходит.

Когда Амир пришел ко мне домой. Я ни секунды не колебалась. Знала, что должна, и спасу. Даже обрадовалась, что мне дадут шанс помочь.

Подхожу к Юре. Вглядываюсь в его личико. Время как будто останавливается. Такой он маленький беззащитный.

Как могли его довести до такого состояния? Как могли так халатно лечить?

Если учитывать, что Амир сам согласился сидеть, что меня удивило, то с матерью, там явно что-то не так.

Кто эта женщина, что не появилась на операции сына? Не будет с ним в самый тяжелый период после?

С кем ты связал свою жизнь Амир?

Меня это не касается. Одергиваю себя.

Правильно, что не спросила его после операции. Сдержалась.

Не лезть. Не мое дело.

Еще раз проверяю приборы и решительно выхожу из палаты.

У меня есть другие пациенты. Дела. Надо отвлечься. Нельзя постоянно думать про мальчика. Он просто пациент. Твержу себе не переставая.

Занимаю себя работой. Хоть по факту не моя смена, и никто не требует моего прямого присутствия. Но я упорно изображаю бурную деятельность.

Жду Амира. Хочу убедиться, что он все понял правильно и будет рядом с сыном.

Беру чашку кофе и захожу к себе в кабинет. Откидываюсь на спинке кресла. Мессенджер сигнализирует о видеозвонке.

- Привет! - улыбаюсь в экран.

- Ланка, ты на работе? Пашешь как всегда, - смеется.

- Так точно, - шутливо отдаю честь.

- Жена, хоть о себе подумай! О сыне, - качает головой.

- Хочу напомнить, бывшая жена, - подмигиваю.

- Это ничего не меняет, ты всегда с нами, это уже не изменено, да, Стел? – оглядывается назад, привлекая к себе черноволосую девушку и целуя ее в губы.

- Привет, Лан! – Стелла машет рукой в камеру.

- Мы семья! Иного мой отец просто не переживет, - Миша смотрит на меня с теплотой. – И ты знаешь, что всегда можешь на нас рассчитывать.

- Знаю, и благодарна вам за это, - закусываю губу.

Невольно вспоминается все добро, что сделали для меня эти люди.

- Костик как?

- Хорошо, он отдыхает с дедом на море.

- Я потом ему позвоню. А собственно, чего мы тебя набрали, у нас приглашение, Лан. Через месяц свадьба, поженимся тут, отец вряд ли в его состоянии сможет приехать. Но ты-то не подведи! Без тебя никак! Предупреждаю заранее, - грозит мне пальцем.

- Постараюсь, - выдерживаю его строгий взгляд. – Честно постараюсь! Но обещать не буду сам знаешь…

- Лан, очень прошу! Как без тебя-то!

- Я за вас очень рада! – стараюсь передать словами свои эмоции.

Мы еще долго болтаем со Стеллой и Мишей. Он вообще очень болтлив и совсем не похож на своего отца. Евсеев старший даже шутил, что общего у них только имя. Жена настояла назвать ребенка в честь гениального отца, тоже Михаилом.

Я рассказываю наши местные новости. Михаил делится, что у него в Швейцарии происходит. Давно не общались, я соскучилась сильно. Стелла вместе с будущим мужем работает, у них и страсть и работа, все на двоих. Повезло им встретить друг друга. Отличная пара. Я за них безумно рада.

Только Михаил старший очень грустит, что сын далеко живет и даже не думает в родные стены возвращаться. Сын предлагал отца к себе забрать, но Евсеев с женой упираются, тут у них все, не хотят на чужбину.

После разговора на душе легче становится. Евсеевы вообще уникальная семья, добрые и светлые люди.

В кабинет стучат, вырываю меня из приятных мыслей.

- Войдите.

- Милана Алексеевна, - глав врач входит, вид у него задумчивый. – Добрый день!

- Так виделись же, Адриан Аристархович.

- Ой, точно, - машет рукой, в кресло напротив меня садится.

- Мне тут дед нашего пациента Юрия Каримова звонил, - морщится.

- Динар Каримов? – вырывается у меня.

Слишком хорошо запомнился отец Амира, хоть виделись-то мы всего два раза.

- Нет. Отец его жены Остап Фролов.

- Фролов?! – невольно повышаю голос.

Таисия Фролова… вот кто мать Юры и жена Амира. Я думала, уже отболело, а нет, удар под дых.

Глава 14

- Ты его знаешь? – начальник сводит брови на переносице.

- В далеком прошлом знала, - табун гусениц пробегает по коже. – Фролов вроде бы директором лицея был.

- Сейчас вроде какая-то шишка, - фыркает Адриан. – Он мне с угрозами звонил. Ни поздороваться, ни уточнить, сразу с первых слов матом обложил и пригрозил, что если с его внуком случится что, то мы все сядем.

- Ой, Адриан Аристархович, вам что впервые такое говорят, - отмахиваюсь.

- Так там и папаша не лучше. Амир… как там его…

- Каримов.

- Вот да, он. Тот вообще с головой не дружит. Прибежал, орал, про твою личную жизнь расспрашивал.

- А вы что?

- Культурно послал его. Ты же знаешь, Лан, в этом я мастер, - улыбается, подмигивает.

- Спасибо.

- Лан, будь осторожней с этой семейкой. Как я понимаю, вы в прошлом пересекались. Пришел предупредить, - направляется к двери. – И если что, ты не стесняйся, сразу ко мне приходи.

- Договорились, Адриан Аристархович.

Главный врач у нас золотой. Всегда на стороне коллектива. И никогда самодурством не занимается. Пашет на равных вместе с нами и хирург замечательный. Талант.

Мы тут как одна большая семья. Конечно, все мы не идеальны, но сработались на славу. Потому я не хочу работу менять. Зовут и за границу, и в разные престижные клиники столицы. Не хочу. Я тут на своем месте. Тем более эту клинику Евсеев старший с нуля создавал. А уж какой он фанат работы, сколько сил, здоровья и любви вложено в это место, тут дух моего учителя и наставника.

Михаил Иванович очень переживал, что сын не в кардиологию пошел. Некому было знания передать. А младший уперся рогом, что хочет травматологом быть. Да еще и нацелился на работу в Швейцарии. На фоне этого у отца с сыном частый конфликт был.

А потом я появилась, Евсеев старший немного оттаял и когда я закончила институт предложил нам с Михаилом пожениться. Для меня это возможность попасть на практику за границу. А для его сына – престижное место работы в Швейцарии. Так уж там сложилось, что для этого нужен штамп в паспорте.

Я не долго думала. Возможность получить знания на лучших курсах Европы – это билет к моей мечте. Мы с Михаилом на тот момент были свободными людьми. Так почему бы нам не вступить в фиктивный брак? Что мешало? Мы решили, что ничего.

В браке мы пробыли пять лет. За это время Михаил закрепился на работе в Швейцарии, а я, получив необходимые знания, вернулась под крыло профессора Евсеева.

У нас с Михаилом всегда были теплые и дружеские отношения. Я искренне радовалась, когда узнала, что он влюбился в коллегу по работе Стеллу. Они созданы друг для друга.

А я… мое сердце давно разбито и сломано, починке не подлежит, потому на своей личной жизни я давно поставила крест. Были попытки, но никого не могу принять и близко к себе подпустить. Дружить, общаться – пожалуйста. А что-то больше, я тут же ограждаю себя железобетонной стеной.

Думаю, Евсеев старший в тайне мечтал, чтобы я с его сыном сошлась. Хоть это было и не главной причиной. Он потом признался мне, что брак ему в первую очередь нужен был, чтобы я Евсеевой стала. Он меня в душе дочерью считает. И очень хочет, чтобы фамилия Евсеевых продолжала свой путь в кардиологии.

Я ничего против не имею. Мой отец тоже был не против такого союза. А уж Костик в двух Михаилах души не чает. Он у меня вообще невероятный ребенок, общий язык с кем угодно может найти.

Провожу рукой по фотографии сына, которая стоит рядом с рабочим ноутбуком. Как же хочется счастья для своего мальчика.

Отвлекаюсь от воспоминаний. Заставляю себя погрузиться в рутинную бумажную работу. С головой ныряю в отчеты. Выныриваю, когда вижу Амира, стоящего рядом с моим столом.

- Стучаться тебя не учили? – бурчу недовольно.

- Стучал. Ты не отвечала. А я смотрю вроде не заперто, - и снова смотрит на меня алчным взглядом.

- Ладно, - закрываю ноутбук.

- Как там Юра?

- Стабильно. Но сейчас будет очень сложно. Пошли, я тебе все расскажу и покажу, - поднимаюсь из-за стола.

- Мил…ана, - хватает меня за руку.

Что за манеру взял! Тут же выдергиваю.

- Что?

- Я знаю, благодарил. Но еще хочу сказать, что я искренне тебе очень благодарен. Ты не представляешь, что сделала, - снова пытается меня за руку ухватить, ближе придвигается.

- Представляю. Пошли. Ребенок ждет, - хочу его обойти, а он не дает.

Огромный стал, в плечах раздался.

- Я хотел сказать, - кадык нервно дергается, - пятнадцать лет назад… я бы хотел прояснить ситуацию. Я бы не бросил тебя, если бы ты на самом деле была беременна. А так ты во многом виновата.

Глава 15

- Я полагала, ты немного повзрослел, - окатываю его презрением во взгляде. – А ты и дальше собираешься обсуждать события пятнадцатилетней давности?

Бесцеремонно отодвигаю его в сторону и направляюсь к выходу.

- Я хотел прояснить ситуацию. Тогда осталось много недосказанного, - летит мне в спину.

- Мне нечего с тобой обсуждать, кроме здоровья моего пациента Юрия Каримова.

Выхожу в коридор. Амир идет следом. Не проходим и половины пути, как нам навстречу идет Игнатий Станиславович, завидев меня меняется в лице, хватает меня за руки.

- Милана Алексеевна, волшебница вы наша, как я рад вас видеть, - наклоняется и принимается целовать мои пальцы.

- Игнатий Станиславович, право, хватит. Не стоит, - выдергиваю руки.

- Я все для вас сделаю! Просите, что угодно! – продолжает смотреть на меня полными слез глазами. – Вы сотворили невозможное.

- Все хорошо. Не волнуйтесь. Извините, я сейчас немного занята.

- Да, да, простите, - тут же поспешно отходит, давая нам возможность пройти.

- Смотрю, старики – это твой конек. Сын от Евсеева, охомутала профессора, и жена его не помешала. Теперь этот. Эх, Милка, Милка… - цедит злобно Амир, когда Игнатий Станиславович остается позади.

- Тебе не мешало бы рот с мылом помыть. Подумай хорошо, прежде чем наговаривать на человека, с которым ты рядом даже стоять недостоин, - бросаю презрительно.

- А что сын не от Евсеева? Чего же у него тогда фамилия такая? От кого ребенок, а?! – не унимается.

- Думай о своем сыне. Переоденься, - открываю одно из помещений. - Медсестра тебе скажет, что и как делать. – Жду тебя у Юры.

Поворачиваюсь и иду прочь.

Пока жду Амира, прохожу к мальчику. Смотрю на хрупкое тельце. Весь негатив остается за дверью. Сейчас имеет значение только его здоровье.

Малыш открывает глазки. Тихо стонет. Смотрит непонимающим взглядом вокруг.

- Не переживай, Юр. Я твой врач. Ты немного заболел. Но идешь на поправку, - шепчу, чтобы его не напугать. Смачиваю ребенку губы водой. Пить ему еще нельзя.

Мальчик внимательно смотрит на меня. Губы дергаются в подобии улыбки.

- Красивая… ангел… - с трудом шевелит потрескавшимися губками. – Папа…

- Он тут. Сейчас придет, - ком в горле.

До безумия его жалко.

- Папа и ангел… - у мальчика невероятно большие глаза, добрые, открытые.

Чем-то похожи на Костика. У Амира другие, более жесткие. Только зелень мальчикам от отца досталась.

- Очнулся? – Амир входит.

- Да.

- Папа, - мальчик пытается поднять руку и не может. Очень слаб еще.

- Я тут, Юрка. Все путем будет, - лицо Амира мгновенно меняется, в нем человеческие черты проявляются. Явственно боль читаю.

- Он сейчас заснет. И надо, чтобы ты рядом был. При каждом его пробуждении. Иначе испугается.

- Конечно, я буду тут, - кивает. Глаз с малыша не сводит. – Сына, как же так. Ничего, мы тебя на ноги поставим. Скоро бегать будешь, - челюсти сжимает, желваки ходуном, а в глазах его зеленых влагу замечаю.

- Она красивая, - мальчик на меня взгляд переводит. – Ангел… я ее видел там… - не договаривает, глазки закрываются. – Папа… - уже не говорит, скорее по губам понимаю.

Странно, что мать Юра не звал. Не удивился, что ее нет. А вот Амиру действительно обрадовался.

Не мое дело. Снова одергиваю себя.

Тяжело смотреть на Юру. Испытываю непозволительные эмоции.

Говорю Амиру, что и как надо делать. Оставляю контакты врачей, медсестер на смене, чтобы в случае чего, сразу мог обратиться. Говорю долго, и при этом не свожу взгляда с Юры. С его спокойного, бледного личика, такого милого и открытого.

- А тебе можно звонить… если что… - около постели сына Амир сильно изменился. Пропал гонор, желание скандалить, смирение появилось.

- Да. В случае чего смело набирай. Я всегда на связи. Но безвылазно в клинике быть не могу.

- Понятно, - кивает, тяжело сглатывает.

- Тут для тебя кровать. Все необходимое есть. Если что-то надо, говори.

- Он поправится? - резко на меня взгляд переводит, смотрит с надеждой и отчаянием.

- Должен. Сделаем все возможное и невозможное, - говорю искренне.

- Я верю тебе, Мил… - шепчет с запалом. Зажмуривается. Отворачивается.

- Держитесь. Я на связи.

Выхожу. Несколько секунд стою за дверью, даю себе возможность отдышаться и выровнять дыхание.

Подавляю нелогичное желание вернуться и остаться рядом с Юрой.

Заставляю себя переодеться и поехать домой. Нельзя себя изводить.

По дороге заезжаю в магазин. Снова покупаю продукты. Тот же самый магазин. Даже кассир тот же на кассе. Но выйдя на улицу не замечаю ничего подозрительного. Все спокойно. А на душе как раз наоборот, кошки бесстыдно когти точат.

Надо поспать. Все от недосыпа.

Дома заставляю себя поесть. Принимаю душ.

Звоню сыну. Но он сбрасывает и сообщает, что занят и немного позже перезвонит.

Надеюсь, ничего не случилось. Кладу телефон рядом с собой. Закрываю глаза и проваливаюсь в тяжелый сон.

Снится мне прошлое. Мой ад. Издевательства моих мучителей. А ведь давно уже ничего подобного не снилось. С появлением Амира и кошмары оживают.

Будит меня не звонок мобильного, как я предполагала, а открывшаяся входная дверь.

В панике выбегаю в коридор, в голове после кошмаров одно предположение хуже другого. А на пороге застаю своего отца и сына.

- Не ожидала! – Костик раскидывает руки, бросает сумки и крепко меня обнимает.

- Вы чего! У вас еще неделя отдыха! – восклицаю растерянно.

- Мам, не отдыхается без тебя. Вот совсем, - еще крепче меня обнимает.

- Ага, доча, тоска зеленая, - соглашается мой отец.

Глава 16

- Врете вы все! – восклицаю. – Я видела фото и видео, там рай на земле.

- Где тебя нет, мам, там и рая нет, - хитро щурится Костик. – Вот поедешь с нами следующий раз, хм… возможно, и я рай рассмотрю.

- Правда, Лан, там скукотень, и за тебя нам не спокойно, - отец разувается, потягивается. – А дом есть дом.

- Так, я за Эльзой! Как она там без меня, похудела, наверное, - сын срывается с места и за дверью исчезает.

- Поздно уже, Кость! – кричу ему, но где там, сына никто и ничто не остановит.

В своей собаке он души не чает. И мне не хотелось ее соседке отдавать на время, но с работой иначе никак. Она привыкла что отец дома, Костик часто с ней, а одна бы извелась совсем.

- Ты как? Вижу, устала сильно, - отец меня рассматривает.

- Есть немного, - соглашаюсь. – Но это ж работа. Идем на кухню, чаю попьем. Устал с дороги ведь.

- Не, - отмахивается. – Че там, летишь и спишь.

Шаркает на кухню. Отец у меня для своих лет молодцом держится, даже зарядку каждый день делает и три раза в неделю бегает.

- Рассказывай, ведь не только работа. Костик как с тобой поговорил себе места найти не мог, - папа усаживается на диванчик, кладет локоть на стол, кулаком подбородок подпирает.

- Да тут такое… Костя вернется расскажу…

Не хочется мне поднимать неприятную тему и прошлое ворошить. Тем более нарушать наш домашний покой и уют. Пускать сюда непрошенных гостей, пусть даже и словесно. Но я привыкла всем с семьей делиться и никаких секретов не держать в себе.

Ставлю чайник, быстро бутерброды делаю. А сама мысленно к Юре возвращаюсь. Как он там? Я спала шесть часов. Отрубилась и не заметила, как время пробежало. Так и хочется узнать, о самочувствии малыша, сдерживаюсь. Да и полночь уже.

- У тебя проблемы? – в голосе отца столько тревоги сразу. – Серьезные?

- Пап, не волнуйся. Нет никаких проблем. Успокойся и побереги сердце.

- Мое сердце – это вы с Костиком, если у вас все путем, то и я здоров, - сразу взгляд ласковым становится, теплотой меня окутывает.

- А вот и мы! – с этими словами на кухню влетает хвостатый ураган по имени Эльза. Наша малышка так истосковалась, что мечется от меня к отцу и к сыну, хвостом виляет, прыгает, скулит. Сколько в ней любви… а Костик с ней на пол падает, катуляется, зажимается, целуется.

Вот в такие моменты понимаю – все было не зря. У меня лучшая семья.

- Машка неплохая девчонка, но за собакой смотреть ее еще учить и учить, - серьезно изрекает Костик, вдоволь на обнимавшись с Эльзой. – Посмотри, собака похудела, шерсть не блестит, - хмурится.

- Она просто скучала, а Маша всем твоим указаниям следовала, - защищаю соседскую девочку.

Она, как я подозреваю, к сыну не ровно дышит. Все глазками стреляет, хоть и старше Костика на два года. Только он этого не замечает, вежлив с ней, но как-то равнодушен. Даже пока собаку из приюта ей доверить не хочет, говорит, что не уверен в ней. А между тем и родители Маши, приятнейшие люди, только за то, чтобы у дочери хвостатый друг появился.

- Нет, - упрямо мотает головой. – Я знаю, о чем говорю. В приют завтра с утра поеду. Боюсь, и там без меня накосячили.

- Весь в мать, - смеется отец. – Только порог переступил уже о работе.

- Не только о работе, - Костя на меня серьезный взгляд переводит. – Что у тебя случилось, мам?

- Я же сказала, что нечего волноваться, - ставлю перед ними две чашки чая. – А ты с моря сорвался, отдых бросил, Костя, - вздыхаю.

- Мам, а что там без тебя делать? У меня тут ты, Эльза, приют. Знаешь, как оно меня грызет. Что я там прохлаждаюсь, а вы тут! – и столько эмоций у него на лице, зеленые глаза искрятся.

Чувство ответственности у Костика повышенное. Так еще с детства было. И при этом нрав веселый, заводной, мне настроение на раз может поднять.

- Следующий раз реально все вместе поедем, и до конца отдыха с моря ни ногой, - шутливо угрожаю пальцем.

- Вот это другой разговор! – хором восклицаю дед и сын.

- А теперь о случившемся, - Костя мгновенно серьезным становится. – Ты мне зубы не заговоришь. Так что случилось?

- Ох, - держусь руками за мойку, облокачиваюсь на нее спиной. – В общем, Костик, твой отец объявился.

Повисает длинная пауза. Сын и папа переглядываются между собой.

- Что этому… - отец хочет выругаться, при внуке сдерживается и долго слово подбирает, - Отбитку надо?

- Он про меня узнал? – Костя склоняет голову набок.

- Нет. Мы случайно пересеклись… - пересказываю им события минувших дней.

Ни Костик, ни папа слова не говорят, меня внимательно слушают. А я будто заново все вновь переживаю.

После рассказа отец молча губу кусает. Костя мне в глаза смотрит, вижу что-то усиленно обдумывает.

- Я хочу с ним встретиться, - заявляет сын.

Глава 17

Милана

- Серьезно? – мои брови ползут вверх.

Не ожидала подобного заявления от Костика. Я никогда не говорила, что буду против, если он пожелает найти отца. Считаю – это его право. Но сын никогда подобного желание не выказывал.

Костик довольно взрослый парень, и может сам решить для себя этот вопрос. С моей стороны неправильно препятствовать и запрещать. И если бы сын раньше изъявил желание, я бы нашла Амира. Ради сына. Но лично я не собиралась говорить ничего Амиру. Мне это не надо. А сын, будет решать сам.

- Мам, я не собираюсь ему говорить кто я, - Костик словно меня успокаивает. – Просто в глаза хочу посмотреть.

- Зачем? – мой отец смотрит на него недоуменно. – По рассказу Ланы мне понятно, что мозгов в его черепушке не прибавилось.

- Сам не знаю, - сын пожимает плечами. – Просто какая-то странная потребность. Не могу объяснить.

- Тебе решать, Кость. Думаю, сейчас Амир будет безвылазно в клинике находиться. Так что, если захочешь, приходи. Только предупреди меня, чтобы я могла тебя встретить.

Пытаюсь понять, какие чувства во мне вызвало решение сына? Однозначно опасения, что Амир может задержаться в моей жизни. А это сулит нервотрепку. Но я приму и поддержу сына, чтобы он ни решил по поводу отца.

Даже если это принесет Костику разочарование, все же лучше сделать, чем потом жалеть, что ничего не предпринял.

Решаю действовать по обстоятельствам.

- Он мне не отец. Я это понимаю. Его не было в моей жизни. И этого он никогда не изменит. Наверное, я должен его ненавидеть, - протягивает задумчиво. – Но это не так.

- Ненависть разрушает, Кость. Никого ты не должен ненавидеть. И помни, что мы с дедушкой всегда будем с тобой и поддержим, - взъерошиваю его непослушные волосы.

- А то! И зад если надо кому хочешь надеру, будь то твой папаша недоделанный или еще кто! – восклицает отец.

- Пап, - не могу сдержать улыбки.

- А что думаешь старик! – выпячивает грудь вперед. – И ни на что не способен!

- Ты еще у нас ого-ого, мы это знаем!

- Дед, ты однозначно лучший! – поддерживает меня сын. – И мам, если только этот Амир снова тебя обижать начнет, ты мне сразу скажи! – хмурится.

- Кость, он только так подгавкивает. Способность причинить мне вред он утратил давно, - отмахиваюсь.

- Ага, решил, что Михаил Иваныч мой батя. Ну че, прикольно. По мне так, таким отцом как Евсеев гордиться можно, - Костя делает глоток чая. – Мировой мужик, и сын у него друг нашей семьи. Куда ему до них, - морщит нос.

Сын уважает семью Евсеевых и гордиться, что их фамилию носит. А Михаил Иваныч реально к нему как к внуку относится. Своих-то внуков еще нет.

- Так, завязываем с разговорами про великовозрастных оболтусов на ночь глядя. Давай о приятном, - изрекает папа.

- Поддерживаю! – сын встает из-за стола, подходит к лежанке собаки и опускается к ней на колени. – Эльзух, как же я соскучился. Завтра гулять пойдем! Отожжём!

Остаток чаепития проходит в веселой атмосфере. Сын и папа рассказывают про свои приключения на море. А то, как они это весело делают, жестикулируют, беззлобно подкалывают друг друга, поднимает столбик моего настроения до заоблачных высот. Они дома, и я чувствую себя счастливой. Без них я реально чахла дома, ничего не радовало.

Идем спать в третьем часу ночи. Поглядываю на телефон, снова перебарываю желание позвонить в клинику и узнать, как там обстоят дела.

Если бы что-то пошло не так, мне бы обязательно позвонили. На этом заставляю себя выкинуть ненужные мысли из головы, концентрируюсь на приятных моментах возвращения сына и отца, сладкий сон забирает меня к себе. Вот что значит – семья дома. Сплю сладко, зная, что они рядом, а не проваливаюсь в тревожное забытье без них.

Просыпаюсь утром от звонка будильника. Шесть часов. Чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Сын и отец еще спят. Быстро принимаю душ, готовлю завтрак. Пью кофе и перекусываю. Быстро одеваюсь. Эльза за мной хвостиком бегает. Соскучилась.

- С Костиком пойдешь гулять, я не успеваю, - глажу ее по голове.

- Ага, скоро пойдем, - сын появляется в дверях, зевает. – С добрым утром, мам!

- С добрым, - улыбаюсь. – Ты чего рано так проснулся?

- Я же говорил, дел много, в приют надо поехать. Ооо, - заглядывает в сковородку, - твоя фирменная яичница, вот ее мне на море не хватало.

- Да, брось, - отмахиваюсь. – Вас там деликатесами кормили. Я меню видела.

- Нее, - мотает головой. - Ничего ты не понимаешь. Та вся еда бездушная, а ты для нас с любовью готовишь.

- Мое ж ты чудо, - не выдерживаю и обнимаю сына, целую в обе щеки. – Чтобы я без тебя делала.

- А ничего, потому что я буду у тебя всегда! – изрекает, целуя меня в ответ.

- Приятного. А я поехала. Если что звони, - говорю уже у двери.

- Естественно. И не переживай, все отлично будет, - подмигивает.

- Не сомневаюсь.

Всю дорогу до клиники улыбаюсь. Дома все возвращается в привычное русло, а значит энергия ключом бьет и настроение всегда на максимуме.

Едва открываю дверь клиники, как до меня доносится визгливый мужской голос:

- Я тут все к такой-то матери разнесу, кирпича несчастного от этой богадельни не оставлю! Что за шарашкина контора! – орет мужчина, размахивая толстыми, маленькими кулаками.

Он стоит ко мне спиной. Низкорослый, пухлый, и лысина, обрамленная реденькими волосиками по краям. Эта лысина въелась мне в память на всю жизнь. Она стала больше… но я все равно узнаю ее с первого взгляда.

- Успокойтесь! Прекратите кричать! – Анна бледная и испуганная пытается его угомонить. – Давайте спокойно во всем разберемся, какие у вас претензии?

- С кем с тобой? С пигалицей тупоголовой? – пискляво визжит.

Меня словно слизью окатывает. Давнее мерзкое и липкое ощущение, не забытое.

Остап Фролов… человек из прошлого, оставивший невообразимо горький осадок в душе. Вот кого я точно больше никогда не хотела видеть, так это его. А по воле рока, он отец жены Амира. Дед Юры…

Глава 18

Фролов резко оборачивается, впивается в меня своими узкими глазами, напоминающими свиные. В лицее, когда он злился, они всегда наливались кровью, и сейчас это не изменилось – две покрасневшие щелочки разглядывают меня. Крылья непропорционально узкого носа раздуваются, губы искривлены в презрении.

- Ты еще кто такая? Очередная здешняя подстилка? – выплевывает.

Не узнал.

- Евсеева Милана Алексеевна, - представляюсь, внимательно наблюдаю за его реакцией, - Заведующая кардиохирургией. А вот вы кто такой, и что себе позволяете я до сих пор не знаю?

- Он ничего не объяснил! Сразу накинулся на меня! – всхлипывает Анна. – А я что? За что меня обзывать?

- Заведующая ты? – презрительно кривится. – Тебе только ноги раздвигать! Какой из тебя врач!

Его слова не задевают как раньше. Но все же откидываю назад в прошлое.

- Гаврилова, ты даже не годишься мужикам в подстилки. Посмотри на себя бегемотиха неповоротливая. Сгинь с моих глаз! – звучит его голос из прошлого.

Что ж по его, низкому суждению, я делаю успехи, раньше не годилась, теперь гожусь. Фролов меня так и не узнает, имя ему ни о чем не говорит.

Это именно он дал мне прозвище «бегемотиха» в лицее. Он был инициатором травли на меня. По его науськиванию мои одноклассники закрыли меня в спортивном зале, закидывали помидорами и яйцами, выкрикивая обидные обзывания.

Именно Фролов указал на меня мажорам, как на предмет насмешек. И его дочь была в лидерах. Тая – первая красавица класса, стервозная девчонка, за которой бегали почти все парни школы. Она натравливала одноклассников на меня, вместе со своим папашей. А он еще и учителей подговаривал.

- Гаврилова, иди к доске, только аккуратно, пол не проломи, - говорил учитель географии, особенно рьяно подлизывающий директору.

И следом в классе раздавался хохот. Сколько раз в меня плевали? Сколько раз в мой рюкзак заливали помои? Мои длинные волосы не раз отец отчищал от жвачек. Каждый день в школе был подобен хождению по минному полю. Насколько бы острожной и ни была, но все равно натыкалась.

Директор лицея руководил процессом. Тот, кто должен был учить детей, подавать благородный пример, взращивал в юных умах злость и подлость. И его дочь, хоть и отличалась красотой, но нутром вся пошла в отца.

- Григорий, где наши ребята? Зови их и помогите человеку найти выход, - обращаюсь к ошарашенному охраннику у входа.

Он молодой парень, работает у нас недавно, видимо, растерялся.

- Да, сейчас, Милана Алексеевна, - кивает парень и по рации вызывает подмогу.

- Ты что себе позволяешь, маромойка! – визжит Фролов. – Ты знаешь кто я?! Да, я тебя! Я сейчас генералу позвоню! От вашей конторы и воспоминаний не останется!

- Меня не интересует кто вы. Но больше вы сюда не войдете, - отвечаю так же спокойно.

С таким человеком нечего выяснять. Его нужно просто выкидывать как мусор. Не только из клиники, но и из воспоминаний. Жаль из воспоминаний это сделать сложнее.

Охранники приходят быстро. Берут Фролова под руки и тащат к выходу.

- У меня тут внук! Вы его угробите! Немедленно отпустите! Где ваш главный! Вас всех уволят! Я вам жизни не дам! – продолжает сыпать угрозами, сдабривая это все отборными матами.

Ничего не меняется. Разве что, за эти годы он только гаже и наглее стал.

- Как там тебя зовут! Повтори еще раз, дрянь! Я тебе устрою! – шипит на меня.

- Убедитесь, что мужчина точно нашел выход, и забыл вход в клинику, - говорю охранникам, не обращая внимания на свинячьи визги.

Жизнь научила, что с такими спорить, что-то доказывать – себе дороже.

- Он неадекват! – Анна крутит пальцем у своего виска. – Ворвался и начал сразу на меня орать. Внук у него, мы его чуть не угробили, приступ ему устроили… А потом к угрозам перешел.

- Ань, не бери в голову. Мало ли идиотов. На всех нервов не хватит. Попей кофе и выдохни, - отвечаю без эмоций.

Оглядываюсь, убеждаюсь, что охранники выполняют мои указания.

Потом надо будет Адриану рассказать. Фролов еще о себе даст знать. В этом я не сомневаюсь.

А впрочем, почему только Адриану?

Иду к себе в кабинет. Переодеваюсь и направляюсь в палату к Юре.

Захожу бесшумно. Замираю на несколько секунд рассматривая спящего малыша. Сегодня он выглядит немного лучше. Машинально считываю показания приборов. Подавляю в себе странное желание подойти и погладить Юру по руке.

Амир сидит рядом на второй кровати. Дремал. Смотрит на меня полусонным взглядом.

- Мил…ана… добрый день! – здоровается хрипло.

- Добрый. Выйдем, - киваю на дверь.

Не хочу ненароком разбудить ребенка.

- Да, конечно, - тут же поднимается и следует за мной.

Проходим немного по коридору. Останавливаемся у окна.

Смотрю на Амира, а в мозгу это «бегимотиха» пульсирует. Фролов, будь он не ладен, воскресил, то, что я думала забыла навсегда.

А ведь Амир бросая меня воспользовался кличкой, данной Фроловым. Хотел сделать больнее? Что ж тогда у него получилось.

- О чем ты хотела поговорить? – нарушает молчание.

- Угомони, пожалуйста, своего тестя. Он сегодня прибежал в клинику, оскорблял персонал, вел себя по-хамски, угрожал. Я подобного в клинике не потерплю. Если он не угомонится, то вам с Юрой придется искать другое место для восстановления, - выдаю, глядя ему в глаза.

- Остап был тут? – сводит брови на переносице.

- Да.

- Откуда ты знаешь, что он мой тесть? – спрашивает дрогнувшим голосом.

Глава 19

- Какая разница и что это меняет? – раздраженно веду плечом.

- Ты наводила обо мне справки? – в зеленых глаза вспыхивает непонятное мне пламя. То ли он раздосадован, то ли наоборот воодушевился не могу понять.

- Амир, ты реально думаешь, что мне заняться нечем? – усмехаюсь. – Наводить о тебе справки? Серьезно? А кто ты такой?

- Откуда тогда информация? – склоняет голову на бок, внимательно меня рассматривает, будто хочет во лжи уличить.

- Фролов сам о себе знать дает. Его откапывать не надо. Как сегодня.

- Все же откуда? – он будто хватается за какую-то нить, совсем мне непонятную. – Или это тайна? Думаешь, как соврать, и не можешь признаться, что пробивала инфу обо мне!

- Еще раз тебе повторяю, ты не пуп земли, чтобы я забивала голову подобной ересью, - смех срывается с губ. Не могу удержаться. Даже спадает негатив, осевший на коже после встречи с Фроловым. - Он звонил главному врачу, угрожал. Теперь пришел лично в клинику. Не строй великих схем и заговоров. Все просто, - развожу руки в стороны.

- Где он сейчас? – Амир заметно мрачнеет. Пламя в глазах тухнет, плечи опускаются.

- Позвони и узнай, - продолжаю смеяться. Ничего с собой сделать не могу. Словно смех, вытесняет негатив из прошлого, не пару минут накрывший меня. – Или ты считаешь, что я еще за тестем твоим слежку устроила?

- Я поговорю. Он просто вбил себе в голову, что вы тут специально Юру прооперировали, чтобы денег срубить. Что никакой болезни не было. И вы тут шарлатаны, - говорит нехотя.

- Слушай, Амир, избавь меня от подробностей ваших семейных высокоинтеллектуальных отношений. Я предупредила. Не угомонишь его – ищите другую клинику.

- У меня не было времени ему все объяснить. Я поговорю, - кивает. – Ты же помнишь, какой он самодур. А с годами, это все стало только хуже, - переходит на приятельский тон, словно мы еще в школе и сплетничаем с ним как старые друзья.

- Приятного общения с дорогим тестем. Надеюсь, оно будет плодотворным, - говорю равнодушно. - Я позже к Юре загляну. Хорошего дня, - разворачиваюсь и ухожу.

- Милан! Постой! – догоняет меня, хватает чуть выше локтя.

- Что? – вздыхаю. Убираю его пальцы со своей руки.

- Я не хотел, чтобы так вышло. Я презирал Остапа тогда, - обрывает свою речь, завидев идущую нам навстречу медсестру. – Просто давай поговорим. Я все объясню!

- Зачем, Амир? Для кого объяснишь, для меня? Мне не надо. Мне не интересно. Для себя? Скинуть камень с души? Так меня тем более не интересует лишний груз. Исповедуйся священнику, сходи к психологу, что угодно, но оставь меня со своими ненужными откровениями.

Оставляю Амира стоять посреди коридора. Сразу же ныряю в работу. У меня пациенты, они ждут. На личные размышления времени нет.

Но в небольших перерывах все же понимаю, что пока Амир будет околачиваться в клинике, покоя не будет. Еще и желание Костика с ним встретиться… тут надо только набраться терпения.

Если Фролов начнет хамить, то будет повод их с Юрой переместить в другую клинику. Только мне не хочется этого из-за малыша. Ему сейчас уход нужен. А если не досмотрят? А если схалявят? Не могу этого допустить. А тут под моим присмотром, с персоналом в котором я уверена, оно однозначно надежнее. Хоть даже я не могу дать стопроцентных прогнозов.

Закончив с пациентами, иду к Юре вместе с медсестрой.

- Привет, - улыбаюсь малышу, заметив, что он не спит. – Амир, выйди, пожалуйста, мне надо его осмотреть.

- Ангел пришел, - хлопает огромными ресницами.

- Это доктор Юрка. Она тебя лечит. Ее зовут Милана Алексеевна, - говорит сыну.

- Ангел, - мальчик смотрит на меня, склонив головку набок и улыбается. Нежная у него такая улыбка, открытая.

- Выйди, - машу ему рукой.

- Будь умничкой. Тетя доктор, тебе плохого не сделает, - говорит, покидая палату.

- Я знаю, - малыш не замечает медсестру, весь взгляд на мне сосредоточен.

Дает себя осмотреть. Делаем все необходимые манипуляции. Даже укол терпит, звука не издает. Храбрый.

- Ты мне снилась, - говорит, сжимая мою руку.

- Хороший был сон? – спрашиваю, поправляя одеяло.

- Меня ворон хотел унести в темную-темную пещеру, а ты прогнала черную птицу, зажгла свет и никуда меня не пустила, - он говорит очень тихо, губки потрескались, на лбу испарина.

Протираю лобик.

- Свет будет всегда, Юрочка. Ты поправишься и все будет хорошо, - в горле снова этот странный ком.

- Ты еще придешь?

- Обязательно. Я буду помогать тебе выздоравливать, - нежно ему улыбаюсь.

- С тобой не страшно, - закрывает глазки и сопит.

Еще несколько секунд смотрю на малыша. Оставляю медсестру в палате. Сама выхожу. Сердце щемит. Не должно так быть. Бред.

Спускаюсь на первый этаж. Сразу же замечаю Амира. Он толкает перед собой инвалидную коляску, в которой сидит Тая…

Он меня не видит, смотрит на жену, опустив голову:

- Я тебе говорил, не приезжай! Зачем этот цирк? – шипит недовольно.

Взгляд Таи скользит по мне. Она на мгновение замирает. Качает головой. Руками цепляется в ручки своего кресла.

- Амир! Что она тут делает?! – орет так, что у меня в ушах гул.

Она в отличие от своего папаши меня узнала.

Глава 20

- Угомонись, Тая, - рычит Амир, а на меня смотрит со стыдом во взгляде.

Такое ощущение, будто я его застукала за каким-то позорным занятием.

- Ты кому душу продала? – обращается ко мне бывшая одноклассница.

- Добрый день. Не совсем понимаю твой вопрос, Таисия? – делаю два шага в их сторону и останавливаюсь.

Таисия Фролова выглядит хорошо, если не считать инвалидной коляски. Блестящие белые волосы каскадом падают на плечи, большие выразительные карие глаза, умело наложенный макияж, не крикливый, выдержанный, пухлые губы подведены телесной помадой. Время не оставило своих отпечатков на ее внешности. Я бы даже сказала она похорошела. Тая и в школе была звездой, парни слюни на нее пускали, любовались ею как неким божеством. Но это все милое очарование, длилось до момента, пока она не открывала свой рот. Чувство такта и вежливость у нее напрочь отсутствовали, не только со мной или одноклассниками, но и с учителями. Она всегда была сквернословной хамкой. И судя по ее первому вопросу, адресованному мне, ничего не изменилось, если не стало еще плачевней.

Все же почему она в коляске? Это временная травма или нет?

Возможно, кто-то на моем месте сказал бы, что она получила по заслугам. Я так не считаю. И никогда никому не пожелаю увечья. Я врач, я лечу и даже мысленно не могу ничего подобного желать.

- Какие врачи тебя перекроили? Это ж сколько бабок? Сколько операций? Бегемотиху превратить в стройную кралю, охренеть, - свистит, как гопник на районе.

- А как это тебя касается? – выгибаю бровь.

- Да… так просто, - морщит изящный нос.

А вот ее нос, явно познал скальпель пластического хирурга, он у нее был гораздо длиннее. Отмечаю на автомате.

На самом деле я ничего не делала со своей внешностью. Не до того было. Я сына растила, училась, потом работа. Лишние килограммы ушли очень быстро после рождения Костика. Немного позже, я стала посещать зал. Не всегда регулярно, без фанатизма, скорее для хорошего самочувствия. Все как-то получилось само собой, когда я отпустила недовольства внешностью.

- Тая, прекрати. Хватит язвить! Между прочим, это именно Милана спасла нашего сына, - злобно бросает Амир.

Когда он к ней обращается, его тело напрягается, словно внутри его всего трясет и он едва совладает с разрывающими его эмоциями.

- Она? Каким образом? – кривит губы Тая.

- Милана врач. Она у торгового центра оказала Юре первую помощь, а потом его прооперировала, - шипит тихо, но такое ощущение, что он не прочь заорать.

- Она врач? Бегемотиха? Та забитая чувырла, которую мы помидорами забрасывали? – запрокидывает голову и хохочет.

- Ты что несешь! – еще немного и Амир начнет огнем дышать, зеленые глаза чернеют.

- Я рада, что тебе весело Тая, - смотрю на нее сверху вниз, - Ты осталась лелеять воспоминания о помидорах, а я училась и шла к своей цели. Жаль, что ты не знаешь, что в мире все меняется. Вчера ты королева и предмет обожания, я предмет насмешек. А сегодня… чего добилась ты, какими заслугами можешь похвастаться?

- У меня муж, я мать! – кричит, покрываясь красными пятнами. – Или ты намекаешь на мое состояние, - указывает на ноги, укрытые темно-бордовым пледом.

- Зачем мне подобная низость, Тая? – снисходительно улыбаюсь. - Я сделала свою работу, прооперировала твоего сына. Я шла себе по коридору. Мне дела нет до тебя и твоего состояния. Но ты сама решила поговорить. Я ответила. Какие ко мне вопросы?

Амир смотрит на меня удивленно, моргает, открывает рот, и закрывает его.

- Думаешь, самая крутая да? Перед кем ноги расставила, чтобы в эту клинику пробраться, а? Думаешь, я не выясню? Не откопаю твою подноготную? – размахивает руками у себя перед лицом.

- Копай. Только когда копать будешь, смотри себя не закопай, - пожимаю плечами.

- Все! Хватит! Поехали! – Амир берется за коляску.

- Стой! Я еще не договорила! – кричит на весь коридор.

- Ты Юрку хотела увидеть. Вот и поехали к нему! – Амир несется с ней по коридору.

Несколько секунд смотрю им в след. Мотаю головой. А потом следую за ними. Не должна, но иду. Они идут к Юре, он после операции, а видя в каком состоянии Тая, я переживаю за малыша.

Мне бы запретить ей приближаться к палате. Но вряд ли я это успею. Учитывая с какой скоростью Амир прокатил коляску к лифту и уже скрылся с ней там.

Поднимаюсь по лестнице. Подхожу к палате Юры. Они как раз входят.

- Юрик, папа тут, - говорит Амир.

- Что ж ты так меня подводишь, сын! - восклицает Тая.

Мальчик видит мать. Ни одной эмоции на лице. Он просто натягивает одеяло себе на голову. Не шевелится.

- Юрик… - Амир вздыхает.

Поведение сына его совсем не удивляет.

- Я в домике, - доносится тоненький голос из-под одеяла.

- Дыбиленок мелкий, - злобно бурчит Тая.

- Я тебе сказал, не смей так с сыном! – Амир встряхивает коляску с женой. – Немедленно извинись! Юрик, ты поправишься, мы тебя любим, - говорит ласково, обращаясь к малышу.

- Так, выяснять отношения за пределами клиники. На выход, - вмешиваюсь.

Не позволю пугать ребенка. Пока в моих силах, я позабочусь о его душевном покое.

- Да, как… ты… что… позволяешь… - Тая аж заикаться начинает.

- Понял. Все. Мы уходим, - к счастью, хоть тут Амир соображает быстро и увозит свою женушку.

- Ты еще получишь! Не на ту напала! Я отвечу, бегемотиха! – захлебывается ядом Тая.

Глава 21

Как только закрывается дверь, из-под одеяла показывается голова Юры:

- Ушла, - выдыхает так громко, словно все это время не дышал.

Подхожу к нему, осматриваю. Ему нельзя волноваться. Совсем. А он под одеялом, после операции!

- Юрочка, сейчас я тебя посмотрю, не бойся. И не волнуйся, - говорю, скрыть в голосе дрожь не получается.

- Это вообще кто была? – медсестра стоит рядом, округлив глаза.

- Горгона, - спокойно отвечает мальчик. – И я не боюсь, - смотрит на меня доверчивым взглядом.

- Ты молодец. Храбрый какой! – подбадриваю его.

- Кто? – медсестра даже ближе подходит.

Вот реально хороший у нас коллектив. Но слишком любопытный. Дай им посплетничать, медом не корми.

- Медуза Горгона на нее нельзя смотреть без защитного щита, - мальчик говорит это таким будничным тоном, словно ничего этакого не происходит. – А у меня его не было, вот я и спрятался. Папа не принес, - морщит носик. – Надо сказать, чтобы принес.

Я стараюсь не показывать смятения, но выходит у меня плохо. Волосы на затылке шевелятся. Это малыш о родной матери говорит. Куда Амир смотрит?

Теперь во мне злость просыпается. Мало того, что ребенка до такого состояния довели, не лечили нормально, так еще и про мать подобное рассказывает.

- И помогает щит-то?! – ахает медсестра.

- Света! – шикаю на нее.

- Помогает, - серьезно кивает Юра. – У нее еще помощница есть змея София, но она не такая страшная, на нее можно без щита смотреть, даже разговаривать, - доверительно сообщает, улыбается даже.

Мой шок продолжается, для ребенка этот весь кошмар в порядке вещей. Он не знает другой жизни.

- А папаша казался нормальным, - понизив голос шепчет Света.

- Папа у меня хороший, - малыш все равно ее слышит. - Он борется со злом, как Геракл, - трет кулачками глазки, - Только пока он все подвиги не совершит, свободы не видать. Надо подождать.

- Греческая мифология в современной жизни, - качает головой Света.

Когда мы с Амиром встречались в прошлом, он очень любил мифы древней Греции, зачитывался ими. Видимо, их он сыну и рассказывает, а чтобы реальность такой страшной не казалась, произошла такая подмена понятий.

Так пытаюсь сама себе объяснить происходящее.

Еще убеждаю себя, что не мое это дело. Но как остаться в стороне? Меня колотит от увиденного и услышанного. Сказывается и мое отношение к Юре, еще больше проникаюсь к ребенку. Желание оградить и защитить становится болезненной необходимостью.

- Добро всегда побеждает, - улыбается Юра, - Ангел пришла на помощь Гераклу.

- Побеждает, - сглатываю горький ком. – Юрочка, ты главное не волнуйся. Сейчас Света тебе укольчик сделает. Больно не будет.

Сама не смогу даже уколоть, настолько эта ситуация меня из себя вывела, руки ходуном.

- Я не боюсь. Но щит надо. Я попрошу папу, чтобы и для вас привез, - смотрит на нас со Светой. – Нужна защита.

В этот момент мне хочется забыть, что я врач, и приложить Таю несколько раз головой об стену, так со всей силы… А я таких кровожадных мыслей у себя не помню даже во времена всеобщей школьной травли.

Выхожу из палаты в жутком состоянии. Оставляю с Юрой медсестру. Направляюсь к себе в кабинет и выпиваю успокоительные капли. Стою, глядя в окно минут десять, выравниваю дыхание, упорядочиваю мысли.

У меня еще работа, пациенты. Хорошо хоть операций сегодня нет. Оперировать я бы точно не смогла.

Так хватит отсиживаться. Надо отвлечься. Иду к пациентам, зарываюсь с головой в истории болезней. Но лицо и слова мальчика упорно засели в голове, держат нервны натянутыми, не отпускают.

Часа два провожу с пациентами. А когда возвращаюсь к себе в кабинет, застаю под ним Амира.

- Можно тебя на два слова? – спрашивет затравленно.

Киваю и открываю ключом дверь.

- Что ты хотел? – интересуюсь, когда заходим и Амир закрывает дверь за собой.

- Извиниться. Тая она… в общем сложно с ней… - подбирает слова, заикается.

- Сложно? Ты это так называешь? – снова начинаю закипать. А ведь только немного отпускать начало.

- У нее всегда характер не сахар был, ты помнишь. Но после травмы, она совсем с катушек слетела, - опускает взгляд.

- Мне плевать на ее характер, Амир! Твой ребенок называет родную мать медузой Горгоной? По-твоему, это нормально? – не сдерживаюсь, выпаливаю.

Дергается, словно я его ударила. Отшатывается. Бледнеет.

Глава 22

- Я не хотел, чтобы ты узнала, - шепчет тихо. – Юрка рассказал, да?

- Он еще мне и Свете обещал щиты от Горгоны достать, - качаю головой.

- Б… - зарывается руками в волосы. Смотрит на стену, молчит.

- Амир, это конечно твоя семья, я права не имею лезть, - стараюсь говорить спокойно, не показывая внутреннего хаоса и ненужных эмоций, - Но я как врач могу сказать, что попал Юра в больницу из-за неправильного лечения, недосмотра. Он от матери прячется под одеялом и защищается щитом, я понимаю, что идеальных семей не бывает. Но пойми, ты его едва не потерял.

Стараюсь донести до него мысль, что надо о сыне подумать, обезопасить малыша.

Крики и обвинения не помогут. Они вызывают агрессию. А вот спокойный разговор порой очень действенное решение, чтобы достучаться.

- Пока не поздно, прими меры, если тебе сын дорог.

Амир поднимает на меня глаза, смотрит затравленно.

- Сын, все, что у меня есть, - отвечает глухо.

Проходит к креслу, садится и обхватывает голову руками.

- Не я Таю так обозвал. Я просто греческую мифологию ему читал, а он сам ее с Горгоной сопоставил. Таю когда несет, она берегов не видит, и чтобы защитить сына, я ему зеркальце в виде щита подарил, сказал если им закрыться, то никакие злые слова и беды его не коснуться. Щит от всего защитит. И психологически это сработало, Юрка бояться перестал. Да и Тая с ним очень мало пересекается, я об этом позаботился. Но полностью оградить не получается…

- Почему она так с собственным ребенком? – спрашиваю тихо, обнимаю себя за плечи. Холодно становится от подобного разговора.

- Я много об этом думал, - вздыхает. Сейчас он словно постарел на несколько лет, уже не выглядит уверенным, огромным, наоборот, уставшим, поникшим. – Ладно другие люди, но сын… У меня только один вариант, Тая не вынашивала Юру из-за травмы. Мы обратились к услугам суррогатной матери. Мне кажется, она не вынашивала, не рожала, и связи с ребенком не чувствует, - поднимает на меня затравленный взгляд, словно помощи ждет.

Но я не та, что будет помогать. Я могу вылечить ребенка, а дальше… дальше ему самому разгребать.

- Я встречала пары, прибегавшие к подобным услугам, и могу сказать, что женщины, отчаявшиеся родить, перепробовавшие все, и в конечном итоге все же пусть и таким способом, но получившие ребеночка, души в нем не чают. И свое… свое оно всегда чувствуется.

- Тая не очень-то хотела, - нехотя признается. – Она очень тяжело переносит инвалидную коляску. Врачей меняет, на чудо надеется. Но чуда не будет, - качает головой.

- Это не оправдание для такого отношения к ребенку, - веду плечом.

Нет, мне ее не жалко. Может, и должно быть… но нет… После того, что я видела и слышала от Юры, никакой жалости она не заслуживает.

- Она своим состоянием оправдывает все, - трет лицо руками. – Это никогда не закончится.

- Амир, это твой выбор жить с ней. Ваши отношения – ваше дело. Я лишь предупредила, чтобы ты подумал о сыне, - снова этот противный, горький ком в горле. – Это не шутки. Не факт, что следующий раз его удастся спасти.

- В ее состоянии виноват я. Мне и тащить этот крест, - упавший голос, пропитан животным отчаянием, такой безнадегой, что мне кажется я ее вместо воздуха вдыхаю.

- Виноват? – беззвучно переспрашиваю.

- Да. Из-за меня она инвалид! – вскакивает с кресла, ко мне вплотную подходит. – Из-за меня, Мил!

- Как? – растерянно смотрю в его зеленые глаза.

Дышит тяжело, будто после длинной пробежки. Протягивает руку, касается моей щеки. Пальцы его дрожат.

- Я ведь ничего не забыл… я все помню… - глаза его пеленой заволакивает. – Мила… Милана… девочка моя… Я врал тогда, я хотел ребенка от тебя. Но и ты врала… я видел результаты твоего медосмотра. Никакого ребенка не было… а если бы был… все было бы иначе, - слова тяжело ему даются, продолжает пальцами по моей щеке водить. – Кожа, какая же у тебя гладкая кожа… лебедь моя… несравненная… - наклоняется, чтобы поцеловать.

Выставляю руку вперед, упираясь в его грудь.

- Прекрати, - говорю сдержанно.

- Не отталкивай меня, Мила… моя милая… - в глазах зелень вспыхивает. – Вспомни, как нам хорошо было!

- Амир, это все в прошлом. Что ты ожидаешь? – отстраняюсь еще больше, он, наоборот, надвигается. – Что я задрожу и упаду в твои объятия? Что тело тебя вспомнит? Я поддамся страсти? – усмешка мимо воли растягивает губы.

- Мила… ты не могла забыть, - снова пытается ко мне прижаться, губами мои губы ищет.

- Нет, страсти, Амир. Чувств нет, - не отодвигаюсь, спокойно говорю ему в губы. – Та девочка чувствовала, наивная и глупая. Ты ее там, в парке уничтожил, она там осталась валяться. Ты и сам заблудился в прошлом, а я живу настоящим. И в моем настоящем я к тебе ничего не чувствую, и тело мое не отзовется, - не отвожу взгляда, не пытаюсь его уколоть, но четко расставляю все по своим местам.

- Нет, - мотает головой, рука поднимается, чтобы прикоснуться ко мне, но под моим взглядом замирает в воздухе.

Больше Амир ничего не успевает сказать, дверь распаивается и в кабинет влетает Костик.

- Мам, прости, но мне твоя помощь нужна, - выпаливает скороговоркой. И тут же замирает, впившись взглядом в Амира.