Бывшие. Вдребезги сердца

ЭПИЛОГ

Город сбрасывает туманный купол и вновь оживает. Национальная гвардия расчищает дороги и сворачивает полевые штабы. Дорожные рабочие разгребают ветки, открывая доступ к шоссе и выездам из Вайлуку. Атэа войдет в историю, как самый затяжной ураган на Гавайях. По радио линии оповещают, что беспокоиться больше не о чем. Вскоре начинают функционировать телефон и сеть интернета. Я прислоняюсь к окну маминой машины, пока жду ее появления от врача и вижу людей, обретших спасение и получивших надежду. Два месяца назад, по этой улице текли грязевые реки, а сейчас, лишь свернутые почтовые ящики напоминают о непогоде. Дверной колокольчик звенит в паре футов от меня, и я улыбаюсь. Мама с бумажкой в руке, спешит поделиться радостной новостью. Я давно поняла, что мама беременна, но ей нужно было заключение своего доктора.

- Да!

- Поздравляю!!!

Мы обнимаемся, греясь в ярких солнечных лучах, и щуримся, чуть поднимая головы к небу.

- Скажем Мано сегодня?

- Нет, я думаю, лучше сообщить ему о ребенке на семейном ужине в субботу.

- Хорошо, тебе решать.

- Как там у вас с Энди дела? После свадьбы мы почти не общаемся.

- Прекрасно. Он до сих пор на связи с Крузом. Сама понимаешь, надо закрыть дело Бенджамина Стоуна.

- Лейтенант молодец, добивается того, чтобы расследование не зашло в тупик.

- Да.

- А вы как? Снова не ответила. – Мама убирает прядь моих волос за ухо.

- У нас медовый месяц в самом разгаре.

- Идем в кафе, я тебе тоже кое-что расскажу про медовый месяц.

Мы перебегаем дорогу и входим в кафе, где нас встречают с улыбкой. За время урагана, люди соскучились по простым эмоциям. Наш заказ приносят через минуту и балуют двумя фруктовыми пирожными.

- Так что там вытворяет Мано?

- Для начала забудем на время, что мы мать и дочь.

Я смеюсь. Оказывается Мано тот еще проказник. Спустя час, я чуть не валюсь со стула от смеха и стыда. Рыбак феноменальный любовник! Мама просит меня умерить пыл и не позорить ее перед посетителями. Но, черт подери, вас когда-нибудь привязывали к изголовью и слизывали шоколад из потаённого местечка? За разговорами я не замечаю, что Энди стоит у входа в кафе и наблюдает за нами.

- Милая, у нас влюбленный поклонник.

Я оборачиваюсь и сияю от счастья еще сильнее, чем мгновение назад.

- Я пойду, ты не расстроишься?

- Нет, конечно!

Залпом опустошаю стакан с молочным коктейлем, беру сумку и тороплюсь к мужу. Теперь мама смотрит, как мы целуемся, стоя под забытыми летними лучиками.

- Хочу тебя украсть, ты согласна? – Энди улавливает мой кивок и ведет к машине. Его рука по сей день в фиксаторе, но это не мешает ему, лихо водить «Шевроле». Если бы я могла лично поблагодарить бога, я бы сказала мудрейшему старцу спасибо и крепко обняла. Те кошмарные недели, проведенные в больнице, навсегда внедрятся в мою память. Энди долго приходил в себя, чувствовал вину за случившееся и проклинал родителей. Джаспер рассказал ему, как отчаянно я боролась в той рыбацкой хижине, как накинулась на Стоуна и с тех пор, он никуда не отпускает меня одну. А также установил какое-то приложение на мой телефон, что отслеживает мое место нахождения. Я пыталась образумить Энди, но он не желает слушать. Слишком свежи его собственные воспоминания о мстительном брате.

- Куда мы едем? Если у тебя на уме секс, то извини, неудачный момент.

Энди смеется и почесывает нос о плечо.

- С горяченьким, я потерплю, – подмигивает он. – Теперь не проблема затащить тебя в постель. Ведь ты в ней спишь каждую ночь.

- Энди!

- Когда я полностью обрету способность двигаться, тогда и будешь волноваться.

- С тобой невозможно разговаривать!

- Потому что я прав, детка. Эта пуля, слегка замедлила меня.

- Попади она немного правее, вместо безудержного секса, я бы носила цветы на кладбище! – я надуваю губы, и слезы сползают по загорелым щекам с веснушками.

- Эй-эй-эй, - Энди останавливается на обочине, перемещает меня к себе на колени. – Не плачь, малышка.

- Ты не представляешь, что я пережила там и потом в твоей палате! Врачи не делали никаких прогнозов и…

- И я жив, я рядом.

Ладонь Энди ласкает мою попу и спину.

- Я тебя люблю и не знаю, чтобы со мной было, если бы ты…

- Я здесь, ты одна меня держишь на этом свете.

Я целую мужа, и он кряхтит от того, что я случайно давлю на согнутую руку.

- Прости.

- Прощу, если…

Он шепчет мне на ухо пошлые гадости и обрисовывает ночное приключение, что меня ждет сразу после заката. Я хихикаю, возвращаюсь обратно на пассажирское сидение, и двигатель подает признаки жизни.

***

В «Хула-Хула» все меняется. Со стен исчезают фото и картины с изображением животных, игровые автоматы перебираются на свалку, а на барной стойке теперь, можно танцевать джигу. И все благодаря двум находчивым особам, пережившим сильнейшее ненастье.

- А вот и Боссоны пожаловали!! – крик Ипо разносится по пустому помещению.

- Привет, ребята! – радостно раскрывает объятия Оук, а Квентин (история о нем, может потянуть на целый роман), толкает Макала, что занят развешиванием ламп под потолком и он матерится на парня в военных штанах.

- Привет!!! – в унисон отвечаем с Энди. Я в легком возбуждении от того, что происходит. Этот бар, должен был стать гнилой дырой, где каждый предмет, отсылает к трагедии. Но мы с Ипо, уверены, что у местечка есть шанс на перерождение. Поэтому, примерно месяц назад выкупаем его у владельца за весьма умеренную плату, потому что тот, решает уезжать с Мауи и никогда не пересекать островную границу. Приводим в порядок с помощью парочки мужских рук и наконец, получаем желаемый результат. По-моему, это наилучшее вложение средств в стабильное будущее.

- А где Анна? – спрашиваю я, зная, что девочка обещала присоединиться к торжественному открытию.

- Звонила, будет через двадцать минут. – Откликается Ипо. Их переглядывания с Макала, такие пылкие и очевидно вожделенные, что Оук закатывает глаза и шумно вздыхает:

- Твою мать, вы еще оближите друг друга на бильярдном столе!

- Завидуешь? – усмехаюсь я, щипаю Энди за ягодицу, и двигаюсь к стене, на которой висит гирлянда из крупных, разноцветных лампочек-шариков.

- Вам? Как же! – фыркает Родригес. – Не дождетесь!

- Завистливый Оук, завистливый Оук. – дразнит Ипо и парень отворачивается, чтобы не показать подруге язык, как пятилетний мальчишка.

- Алоха! – голос Анны обдает теплом каждого из нас. Мы улыбаемся, смотрим на красивую девочку без намека на косметику, и Джаспер выступает вперед, чтобы обнять Бушел и произнести:

- Извините, что скрывал от вас свою личность и прикидывался заикающимся парнишкой. Я горжусь тем, что знаком с вами и имею честь присутствовать на таком знаменательном событии!

Мы все перестаем шевелиться, словно нас погружают в чан, наполненный добротой. Секунда, две и Ипо выкрикивает:

- Хватит уже грустить! Все здоровы, счастливы и пора начинать с чистого листа!

С этого момента, в баре воцаряется хаос. Макала спрыгивает со стремянки и притаскивает ящик с пивом. Оук включает музыку, а Джаспер, Анна и Ипо выставляют закуски на сдвинутые по центру столы. Я беру Энди за руку, вывожу в середину небольшого свободного участка и заставляю медленно переступать ногами в такт мелодии.

- Помнишь, как мы танцевали? У тебя была бешеная эрекция, а я едва могла дышать от пульсации внизу живота.

- Помню. Я помню всё, что связано с тобой.

- Энди, - я висну на его шее, а он запускает пальцы под мое коротенькое платье и гладит бедро. – Я боюсь подумать, что будет завтра. Сегодня нам так хорошо.

- Ничего не бойся. Никогда. Мы вдвоем и этого никто не изменит.

- Втроем…

Испанские мотивы врываются и динамиков и взгляд Энди темнеет.

- Что ты сказала?

- Танцуйте мистер Боссон, потому что скоро, я не смогу так вальяжно передвигаться.

- Повтори. Что. Ты. Сказала!

Я отступаю от него на шаг, виляю попой под горячие гитарные переливы и от души смеюсь:

- Нам выпадает шанс искупить грехи, танцуй!

Парень подхватывает меня одной рукой и страстно целует. И у меня больше нет сомнений, что мы будем безмерно счастливой семьей…