Бывшие. Вдребезги сердца

Глава 8.

Тишину создают люди и сейчас, я нахожусь в бочке на океанском дне, потому-что из звуков, только шумный, накатывающий шторм и шелест морских растений. В тусклом свете, который я вижу, приоткрывая глаза, сидит мужчина. Он с обнаженным торсом, волосы спадают на лицо, а руки и плечи расслаблены, не смотря на неудобную позу в кресле. Энди завораживает своим обликом. Я практически перестаю различать реальность и вымысел. Не может же так быть, что мы провели вместе ночь, а мою память съели термиты. Холодок скользит по коже, и я понимаю, что на мне ноль одежды.

- Черт!

- Не волнуйся, я в курсе каждого твоего шрама. – Шепчет Энди, и я еще сильнее тяну одеяло к шее.

- Что произошло?

Парень потягивается, хрустит всеми косточками и поднимается на ноги. Два шага спустя, матрас под ним образует яму. Он дразнит меня, дергая белоснежную, стеганую ткань на себя. Мое декольте, итак, на грани того, чтобы занять законное место в журнале «Плейбой».

- Мы…не…? Энди хмыкает, растирает нос ладонью и говорит:

- Прежде, ты забывала о сексе со мной?

- Ну, я уже не помню, - лгу, желая того, чтобы он мне напомнил. - А ты?

- Мой язык ласкал твою спину до углубления на пояснице, рядом с крошечной россыпью веснушек, потом, - Энди придвигается, проводит пятерней по моему предплечью, – я разворачивал тебя на спину и слизывал…

- Энди, - я забираюсь пальцами в его спутанные пряди. Он такой сонный и кажется, ранимым. – Мы же можем начать всё сначала? Те слова о дружбе…

- Нет, они были верными, Кани. Мы взяли друг от друга, что могли, пора идти своими путями.

- Что ты говоришь, я совершила ошибку, я осознаю, что выгляжу дурой, но я все время думаю о тебе.

Наши с Энди носы трутся самыми кончиками, и я не вижу в его глазах то, о чем он говорит. Нет безразличия, отвращения, ненависти. Он любит меня. Мужская рука обрывает все, что было сплетено в тонкую паутину. А точнее, упирается в мягкую поверхность и помогает телу, расширить горячее расстояние. Снова пропасть.

- Я никогда не предам Рону, и ты это знаешь.

- Но так нечестно…

- Нечестно было уходить от меня, ничего не объяснив.

- Я не могла и сейчас не могу, но поверь, это бы просто разбило тебе сердце.

- А сейчас, по-твоему, я цельный? Твою мать, Кани, ты до сих пор решаешь за меня!

- Прости, Энди, прости! – хватаю его за запястье, когда парень встает.

- Одевайся аккуратнее, твои коленки одно сплошное месиво, а потом, я отвезу вас с Ипо домой. И, - он останавливается у двери. – Там Рона на кухне, будь добра, веди себя, как бывшая подружка.

- Я тебя люблю.

Энди захлопывает за собой дверное полотно, и я ударяю десяток раз по подушке. Столько раз, сколько считаю тебя идиоткой. Я потеряла парня, который предназначен мне судьбой!

***

С моим появлением на кухне, на лице Ипо сияет улыбка. Рона распределяет вафли по тарелкам и приветствует меня бутылкой фруктового джема. Энди кружит возле нее с кувшином сока, что-то бормочет на ушко и она хихикает. Ипо взглядом просит меня выдохнуть и присесть на стул. Боль пронзает колени, но я размещаюсь меньше, чем за минуту.

- Кани, попробуешь мои вафли? – интересуется Рона и получает согласный кивок, раскалывающейся от мигрени головой. - Ипо? – переключается на мою подругу и та также соглашается.

Вскоре, вафли, сок, ветчина и куча прочих продуктов, расставляются по столешнице и парочка со щенячьими улыбочками, рассаживается рядом с нами.

- Я привезла рации из участка. Круз раздает их всем. – Рона улыбается, пригвождая мой женский шарм к ледяному гневу. Почему она злится?

- Спасибо. Расскажешь, как пользоваться?

- Для всех жителей установлена одна волна, 112,5. Так что, ничего сложного. - С раздражением бросает Суарес.

- Что еще сказал Круз? – теперь любопытствует Ипо.

- Вызывает Кани с Энди на допрос сегодня после полудня.

- Что? Серьезно? – я перестаю жевать ужасно сухие вафли с привкусом каленого железа.

- Да, блин, сегодня! – Рона отталкивает тарелку и даже Энди удивлен поведению подружки.

- Что стряслось, детка? – его взор сосредоточен на ней.

- Детка? Ты провел в ее спальне всю ночь, не дал Ипо обработать ее колени, и…

- Я падаю в обморок от вида крови. – Твердо заявляет Лалэ.

- Я не с тобой разговариваю. – Грубит Рона и Энди не выдерживает:

- Снизь тон, или услышишь, как я умею повышать голос.

- Малыш, - тут же мурлычет Рона. – Я просто не понимаю, почему ты так заботишься о бывшей девушке.

- Мы друзья. Помнишь, обсуждали это в библиотечном туалете? – я смотрю на Суарес, и ее глазки сужаются.

- Но это не дает тебе право, закрываться с моим парнем в комнате.

Так, я не стану подогревать ее ревность и выставлять себя безмозглой куртизанкой.

- Он всецело принадлежит тебе, будь спокойна.

Следующее, что я делаю, ковыляю обратно в комнату и прошу Ипо идти за мной. Подруга оставляет осиное гнездо и наедине, мы смеемся, как Рона бесится из-за нашего с Энди общения. Только даже ей неизвестно, сколько голодных кошек скребет мое сердце…

***

Участок на Палберри-авеню, оживлен и жужжит, как рой пчел. Я хромаю по фойе, с тяжелой рацией в нагрудном кармане джинсовки, что скрыта дождевиком. Вместо того чтобы везти нас с Ипо домой, мы забросили подругу на родительскую амбразуру и вернулись в город. Оба молчаливы и до чертиков напряжены. Круз замечает нас через стекло с открытыми жалюзи и зовет подойти. Энди придерживает меня за локоть и ведет в кабинет лейтенанта. Родители Анны сидят на диванчике и выглядят лет на двадцать старше своего возраста.

- Добрый день, – говорю я, и люди глядят на мои ноги, замотанные бинтами.

- Неудачная шутка, не обращайте внимания.

- Здравствуй, Кани. Энди, рад видеть тебя. Спасибо за то, что окружил Анну заботой.

Что? Я смотрю на высокого парня слева от себя и без остановки свожу и развожу брови.

- Я чего-то не знаю?

Энди хочет прекратить беседу о нем, но миссис Бушел, растягивается в улыбке.

- Если бы не он, палата Анны так и напоминала бы государственное учреждение. Он привез из нашего дома ее любимые игрушки, плед, рисунки в рамках.

- Ого, заслуживает уважения. – Я удивлена и в тоже время нет. Энди всегда скрывает свои рыцарские поступки, отчего, они кажутся еще более героическими и честными. Настоящий герой не кичится своими заслугами.

- Да, Энди наш ангел-хранитель. – Вздыхает Алана.

- Закончим на обмене любезностями, если вы еще не поняли, вы здесь для дачи показаний. Мы должны воссоздать день аварии и пару дней до нее. – вмешивается Круз, прикуривая очередную сигарету. Он и никотин едины.

- Что именно вас интересует? Я впервые увидела Анну на дороге в тот злополучный день. – Я утаиваю рассказ о находке дневника до лучших времен.

- Аналогично, сэр. – Произносит Энди.

- А вы что скажете? – лейтенант обращается к родителям.

- Мы? – Рурк пожимает плечами, глядит на жену. – Обычное утро. Позавтракали вместе, Анна поспешила на автобус, я направился в гараж ремонтировать седан одной заказчицы. Алана была в доме, ждала подругу в гости.

- Все так миссис Бушел? – Круз затягивается и стряхивает дым в пепельницу на столе.

- Да, мой муж все верно говорит. Только Анна не вернулась после занятий. И на другой день тоже и потом… - слезы легко прорывают щит, который в связи с трагедией в конец истончается.

- А что она делала у «Хула-Хула» за несколько часов до аварии? – я спрашиваю не из любопытства, а потому-что в дневнике написано, что она плохо относилась к алкоголю и осуждала тех, кто часто употребляет его.

- Не знаю. Наша девочка не была распутницей или глупышкой. Порой, она выглядела в разы взрослее, чем казалось. Даже нас поучала. – Осторожно усмехается Рурк и обнимает супругу.

- Понятно. Она была послушной, хорошо училась, любила рисовать. Придется разобраться, кому понадобилось совершать с ней такое. – Резюмирует Круз и тушит окурок.

- Больше никто не видел Анну на шоссе? – неожиданно подает голос Энди.

- Ты прав, был один парень, но он чист. Работает медбратом в больнице и в тот день, возвращался с вечеринки. Побоялся останавливаться, чтобы никто не уловил запах алкоголя. Я лично допрашивал его и поднял досье.

Лейтенант подходит к окну, с кривыми мокрыми шторами по ту сторону и, не оборачиваясь, говорит:

- Вы свободны, расследование не останавливается. Потребуется ваша помощь, сообщу по рации.

Рурк и Алана выходят, Энди ждет меня, чтобы я не рухнула носом в пол.

- Сэр, а что по делу Руи? – я обязана знать, старушка была ко мне более чем учтива.

- Без комментариев, свободны Боссон и Вонг.

- Сэр?...

- Я сказал, вы можете идти.

Чертов коп! Я предчувствовала, что когда-нибудь он наденет маску блюстителя правопорядка и засунет вежливость в задницу шимпанзе!

- Идем, Кани. – Энди обвивает меня рукой вокруг талии и выводит из кабинета.

- Их этому в академии учат?

- Быть мудаками? – улыбается Боссон.

- Ага. - Скорей всего это отдельный курс.

Я смеюсь и Энди чуть крепче, стискивает мои ребра.

- Придется объяснять маме, почему я травмирована.

- Хорошо, что я больше не твой парень и сохраню себе жизнь.

- Да…хорошо…

Грусть сочится из всех ран, и я поднимаю голову, чтобы взглянуть на него, перед тем, как он усадит меня на заднее сидение «Шевроле».

- Ты насквозь промок.

- Плевать, забирайся.

Я морщусь от боли, закидывая ногу в салон. Мгновение и вот, я уже устроилась со всеми удобствами. Энди быстро оказывается за рулем, и ни говоря, ни слова, заводит свою красотку.

***

Мама мучает меня расспросами о внешнем виде, не давая Мано заступиться за меня. Ипо, прикидывается бедной овечкой и распивает чай с мамой, пока Джо реанимирует телевизор. Кажется, пропадает даже пенсионерский канал с «Колесом Фортуны».

- Объясни, где ты провела ночь и почему колени сбиты, как после того падения в пятом классе? Ты упала, тебя толкнули?

- Нет! Мама, я могу не отвечать на этот вопрос?

- Я видела, тебя привез Боссон, он тебя покалечил, если так, Мано с ним разберется. Да, милый?

Мано лениво улыбается, и одновременно следит за передвижениями Джо. Игра Суперкубка по регби, единственное, что их обоих сейчас волнует.

- Слышала? Никто не даст тебя в обиду. Признавайся!

- Мне двадцать три и я имею право молчать, ясно?!

Мамины зрачки совсем стирают границы злости. Она топает ногами на месте и вопит:

- Кани! Не вырывай из меня душу! Я потеряла магазин, теперь ты нервы уничтожаешь?!

- Магазинчик и мне дорог, а нервы, ты сама убиваешь. Я говорю, все в порядке, я цела и через пару дней, буду в норме.

- Перестаньте, - Кики показывает нам баночки с мохито, - давайте выпьем и остынем.

- С удовольствием, – я шагаю до Кики и беру стеклянную тару в руки. – Спасибо.

- Ну, ладно. Только помни, я ни о чем не забываю. – Мама берет вторую емкость и делает большой глоток свежести.

- Хотите, расскажем, как прошел допрос у Круза? – предлагает Ипо, и все начинают внимательно слушать нашу историю. Все, кроме двоих мужчин с антенной и проклятиями на губах.

***

«… Дорогой дневник, вчера, я написала тест раньше всех, вышла в коридор и встретила Джиу Куоко. Она плакала. Я спросила, что случилось, а она расплакалась еще больше и убежала. Возле ее шкафчика, я нашла записку от Брукса. Кретин написал, что растрепал всем друзьям, какая у нее вкусная киска. Фу, мне даже мерзко писать это слово. Я взяла записку, отсканировала, исправила несколько слов и, распечатав, размножила на сотню копий. Потом, я приклеила листки на стены, засунула в мужскую раздевалку и хихикала со всеми вместе на перемене. Знаешь, что я написала? Что член Бобби с мизинец, и воняет, как мистер Наварро. А мистер Наварро, все знают, воняет как тухлое яйцо и грязные носки… »

Я хохочу от души, и озираюсь, чтобы не разбудить Ипо. Девчонка все-таки умеет постоять за себя и за честь одноклассников. Возможно, не такая она и тихоня. Продолжая занимательное чтение, углубляюсь во внутренний мир Анны и проваливаюсь в сон, впервые, не с мыслями о великолепных губах Энди, а с гордостью за весь женский род.