Целители. Начало пути

Глава 9

Выходные промелькнули, как один миг. Возвращаться было страшновато, ведь Элвин обещал ей травлю. С другой стороны, спасибо ректору за честность. Благодаря ей Нелли была готова. И с каменным лицом сносила насмешки. Мило улыбалась в ответ на шпильки, словно не понимала о чём идёт речь. Делала вид, что не слышит обидные выкрики в свой адрес. Хорошо уже то, что смеялись над ней только из-за срыва. О поцелуе с Нисом никто не знал…

Она делала вид, что не помнит ровным счётом ничего. Ни к чему эта неловкость. Она может разрушить хрупкую дружбу, что рождалась между парнями и нею. Зачем вокруг крутился "сынок Вика" она примерно представляла. Провинциальная девушка с впечатляющим, судя по всему резервом. Можно получить завидного наследника. И жениться на худородной глупышке не обязательно.

Хотелось высказать ему, что никогда и ничего в этом смысле ему не обломится, но она молчала.

Правила, вбитые Хельмом, диктовали своё. Не следует показывать кому-то, особенно врагам, свою силу и осведомлённость. И она не показывала. Хлопала ресницами, улыбалась, краснела, отворачивалась, если насмешки перерастали в грубость. Пусть лучше недооценивают её…

Репутация пустышки, пусть и с хорошим резервом, закрепилась за Нелли намертво среди целителей, когда на первом же занятии по практической магии её отстранили. Старый, эксцентричный магистр Рувих не церемонился. Даже для вида не стал давать никаких, пусть элементарных заданий, чтобы спасти её гордость. Он был в контрах в ректором. И раз тот приказал терпеть ни на что ни годную студентку на занятиях, он терпел. Но не более того!

Она должна была сидеть у всех на виду, сложив руки так, чтобы магистр видел их постоянно, и наблюдать, как её однокурсники осваивают заклинания. Мало кто, наверное, вынес бы подобное унижение. Тем более, что юные целители не только посмеивались над ней, но и откровенно издевались.

На что надеялся магистр Рубах? Что она устроит истерику? Сбежит? И он с чистой совестью сможет доложить ректору, что его протеже не только ни на что не годна, но ещё и не желает учить теорию? Девчонка удивила его. И продолжала удивлять дальше. Она сидела с таким бесстрастным лицом, что он был бы уверен, что она умственно отсталая, если бы своими глазами не видел, как на перемене она болтает и хихикает с приятелями.

Старый маг пожелал сломать её такой мелочью? Ему и близко не сравниться с Альбором Талеем ни в фантазии, ни в мотивации! Тот ломал дочь годами, целенаправленно и систематически, для её же, как он считал, блага. Она привыкла к такому: сидеть, молчать, не двигаться часами, чтобы "обуздать дурную кровь".

И она сидела. Так недвижимо, что пугала и студентов, и магистра. Над ней перестали смеяться, отводили глаза. А она не пожаловалась Элвину. Это её битва и испытание на прочность. Она пройдёт его сама.

Занятия с ректором проходили по вечерам, дважды в неделю. В его домике. Там же она и оставалась потом ночевать. С собой всегда приносила одежду назавтра и продукты. На ужин готовила Элвину традиционные блюда Ламеталя и Гарнара. Он очень любил их. Радовался, как ребёнок. И любил сладости.

Нел так привязалась к старику, что начала чувствовать за него ответственность. Присматривала за ним. Перетряхнула гардероб, выбросила всё откровенно ветхое. Приносила ему из Гарнара тёплые и красивые вещи. Пусть порадуется! Тем более, что никто не увидит, что там у него под мантией ректора, даже если это одежда с эльфийский узором!

Дома она ночевала остальные пять ночей в неделю. Мэй была счастлива и смеялась, что стала видеть маму даже чаще, когда та пошла учиться. Раньше она просиживала вечера в башне Гарды, а теперь с ней. Она, конечно, преувеличивала… Но то, что дочь спокойна и счастлива, было очевидно. И сердце Нел утешилось.

Прошёл только месяц после начала учёбы, а Элвин попросил познакомить его с Мэй. Нелли насторожилась. Старый маг посмеялся. Если нужно, он поклянётся, что Лавиль не заглянет к нему домой "на чай" в тот вечер. И она согласилась.

Мэйлин была счастлива! Ректор оказался именно таким, каким она его представляла: добрым и волшебным. Он показывал ей удивительные "фокусы" на лужайке перед домом, предварительно накрыв её куполом. И сам был, кажется, не в меньшем восторге, чем она, наблюдая за тем, на что способна магия.

Потом они пили чай и болтали у камина. Мэй с азартом рассказывала о последних опытах Эль. Как она помогает ей. О жизни замка. О том, что её тренирует старый Хельм, вместе с мальчиками. Хвалит её, ведь она пусть и слабее, но гораздо ловчее и быстрее любого парня.

Элвин спросил об Адельмаре. Мэй расплылась в улыбке и призналась, что он один из её любимцев. Старый маг, посмеиваясь, попросил перечислить других "любимцев". Мэйлин послушно перечислила тех, кого дормерцы называли, "самыми опасными тварями старого мира".

Элвин лишь уважительно покачал головой и уточнил, почему все её друзья такие сложные? Мэй вздохнула и призналась, что она сама такая. Нахмурила бровки и высказала ректору, своё соображение: простых людей нет. Любой может удивить.

Привела пример. Рассказала о том самом случае с поварятами. О драке с "храбрым" поварёнком:

— Мы друзья теперь. Так странно! Лиму стало стыдно, что его побила девчонка и он попросился к Хельму, — улыбнулась хитро. — А наставник "вытряхнул из него дурь". Нет! Он не бил его! Нет никого добрее Хельма!.. Ему, оказывается, скучно было. Лиму. Вот он и занимался глупостями. Теперь времени нет. Он работает, тренируется и присматривает за мной, пока мама тут.

Мэй трагично вздохнула:

— Все так старательно присматривают за мной, что я шагу ступить не могу. И скоро растолстею!

Элвин и Нелли расхохотались, а Мэй скоро заснула там же, в кресле у камина. С Аугусто под боком и безмятежной улыбкой на лице.

Элвин любовался девочкой. Попросил тихонько:

— Приводи её сюда иногда, Нел. Я уже стал забывать, какие прекрасные дети в Гарнаре. Свободные и счастливые. Добрые. Рядом с ней даже дышится легче…

— Вы ведь оттуда?

Вопрос вырвался сам по себе. Да ей и не нужен был ответ. Она знала и так. Старик кивнул:

— Ты правильно чувствуешь, дорогая. Я до сих пор помню запах утренних рос в долине. Холмы… Но я так давно не был там!.. И давно нет тех, кто мог бы помнить меня…

Нелли пошла дальше, как по тонкому льду:

— Вы ведь не можете оставить академию надолго?

Элвин задумчиво кивнул, а Нелли продолжила:

— Неужели её сердце остановится, если вы уйдёте в Гарнар на пол дня?

Элвин изумлённо посмотрел на девушку:

— Ты слышишь его?

Она осторожно кивнула:

— Сразу. Я думала, это нормально… Я, конечно, слышу его не всегда… Но иногда оно, как живое и переливается, как резервы Тай, Эни и Эль.

— Где ты видела сердце, Нелли?

Ректор выглядел как-то странно, испуганно что-ли. И она успокоила его:

— Я никому не сказала, и не скажу. Я поняла уже, что его не видят… А бьётся оно над центральной площадью академии… Ну, я и думала, что это нормально. В Гарнаре так же. Там на площади ведь родовая Стелла древних королей…

Элвин молчал. Долго. Смотрел на Нелли странно. А после попросил:

— Никому, Нел. Не только об академии, или о Гарнаре. А просто о том, что ты способна видеть это… И держи себя в руках. Пусть никто не догадывается, что ты способна видеть суть вещей. Это главное, чем обладали ведающие. То, к чему стремятся тёмные ведьмы, принося жертвы. Видеть суть вещей. Ведь в этом истинное могущество!..

Нелли стало и страшно, и смешно. Она и могущество! Какая разница, что она видит, что человек любит, что нет?.. Задумалась. А ещё она видит слабости… И, если бы у неё не было совести, она могла бы играть на них. Ведь слабости есть у всех…

Элвин потянулся и чуть дёрнул её за кудрявую прядь:

— Эй, нечего печалиться! Это же прекрасно, что мир наш просыпается. И ты — ещё один знак этого. Твоя Йли тоже. Удивительное дитя! Доброе, умное, сострадательное!

Ректор хохотнул:

— Можешь передать Альтее, что твоя Мэй тоже однажды получит стипендию. Потому как, уникальна!

А закончил на диво грустно:

— И с каким удовольствием я сам передал бы Лавилю, что он идиот. Лишить себя такой дочери!

Нелли нахмурилась:

— Это я. Я пожелала, чтобы он не знал.

Старый маг грустно улыбнулся:

— Его не провести, дорогая. Он мог понять. Если бы захотел и присмотрелся к тебе так, как он умеет… Не пожелал… А значит, он дважды дурак…

Три кудрявые головы виднелись у камина, как все вехи, что проходит человек в течение жизни. Светлая, как самое безоблачное детство, у Мэй. Яркая, как самый яркий расцвет, у Нел. И седая, полная знания и сожалений, у Элвина…

Наука ректора не принесла пока Нел каких-то заметных плодов… Хотя, нет. Результат от занятий был, и отличный. Она не зверела и не захлёбывалась от обиды теперь, когда видела отца своей дочери. Элвин никогда не выпытывал у неё подробности, не пытался оправдать его.

Он всего-то говорил с ней. И рассказывал о юности Мара и Лавиля. Позволяя увидеть в лекаре человека. С ошибками и промахами, но и с достоинствами.

Да, она и сама знала уже о многих из них. Адепты, конечно, сплетничали о наставниках и, особенно, о молодом декане. Некоторые называли его выскочкой, который воспользовался дружбой с братом короля, чтобы взлететь.

Большинство же смеялось над завистниками и предлагало сходить и посмотреть, как декан работает с пациентами и оперирует. И попробовать повторить. И добавляли, что никакая дружба не заставила бы такого, как их король, доверить жизнь будущего наследника тому, кто не является самым лучшим.

Декан у первокурсников не преподавал. Нелли не слышала его лекций, не видела, как он работает. Ей хватало свидетельств. И воспоминаний о Лиметте. Там люто ненавидели Лавиля… Шептались, что Чёрный Палач несколько раз не отправился за последний порог, только благодаря своему лекарю. И сама она видела, как он вытянул Мара и Тай…

— Уже за одно это, ему можно простить многое. А за то, что он подарил мне прекрасную дочь, и не пытается забрать её и воспитывать на дормерский манер, можно простить остальное!

Так решила Нел в один прекрасный день, сидя в классе магистра Рувиха. И, смешно сказать, на душе стало радостно. Не совсем уж, но намного легче, чем до того… Она широко улыбнулась. Несколько парней тут же залипли на её лицо, растерялись. А она автоматически подсказала им, как строить заклинание.

Это был прорыв. Во всех смыслах! Парни увидели, что "пустышка Нелли" невероятно привлекательна и прониклись… Девушки, наоборот, расстроились, что объяснимо… А главное, адепты получили себе лучшего из суфлёров потому, что Тал, пусть и не могла ничего, кроме как устраивать катаклизмы, но заклинания знала все. Сходу, не задумываясь.

Магистр Рувих понять не мог, в чём причина того, что первокурсники так необъяснимо и невозможно поумнели. Ему и в голову не могло прийти, что причину "гениальности" курса он усадил посреди класса сам, лицом к аудитории, как к позорному столбу привязал.

Она подсказывала, а, между делом, корчила уморительные рожи, давая понять, что думает по поводу высказываний старого мага. Стоило ему обернуться к ней, и вот он — совершенно застывший, пустой взгляд.

Какой-то умник, из студентов, заметил даже, что такая быстрая и диаметрально противоположная смена эмоций ненормальна. Парни посмеялись. Да, пусть Тал хоть трижды ненормальная! Зато знает всё, подсказывает всем. И занятия, вдруг, стали интересными!..

Занятия превратились в филиал цирка!!! Магистр Рувих искал виновника и зверел. Мерзавцу не поздоровится, когда он доберётся до него! Старика боялись и уважали студенты. Теперь смеются за спиной. Скоро в лицо начнут!.. Магистр закипал и готовил коварный план…

Который, однажды, вынудит Нелли снова столкнуться со своим старым обидчиком лицом к лицу… Но перед этим она встретится с ним уже не раз… Кроме того, случится так, что у прелестной, милой северянки сложится самая ужасная, за долгие годы в академии, репутация. И вовсе не из-за любовных приключений!

Магистры будут обсуждать её выходки гораздо чаще, чем художества признанных хулиганов. И посмеиваться тайком. Ведь вкуса, смелости и оригинальности в развлечениях, девчонке не занимать!..

Пока же она смирно сидела перед классом магистра Рувиха. Подсказывала. Подшучивала над злобным стариканом. И начинала понимать, что "индульгенция на шалости" — это отличная вещь!..