Целитель. Приорат Ностромо

Глава 10

Пятница, 9 апреля. Условное утро

Околоземная орбита, станция «Салют-8»

Рита пространствовала.

Она не ходила, потому что в невесомости не очень-то и потопаешь, но и не летала — ее научный склад ума отторгал подобный глагол. Крылья есть, аки у ангелов небесных, или пропеллер на спине? Нету? Тогда извините…

Хотя, если честно, грамматические рефлексии не слишком доставали ведущую «Звезды КЭЦ» — тот вал необыкновенных ощущений, что нахлынул на нее в момент старта, не спадал.

Здесь, на орбите, всё было не так, всё иначе. Внеземелье!

Гарина зависла у маленького иллюминатора вниз головой… Но это она по старой привычке так выражается. Где тут низ, а где верх?

Да, станция вертикально ориентирована — все ее центральные блоки состыкованы по одной оси, указывающей на Землю. Но веса-то нет! И бедный организм теряется, лишенный гравитационного устоя.

Рита прижалась к толстому стеклу. «Салют-8» доматывал виток над ночной стороной, и в круглом окошке горели тысячи звезд — не мерцая, не голубея. Холодные огонечки, искры вселенского костра.

Женщина дрогнула губами в слабой улыбке: она сама себе напомнила того странника с картинки в учебнике, что высунулся в дверцу у края света, и зрит на ход небесных сфер…

А вот ей не пристало любоваться, она знает, что эта глубокая чернота вовсе не бархатный полог с блестками, а пугающая бесконечность вселенной.

Колмогоров в своей АТО отбросил идею Большого Взрыва, окрестив Большим Вздором, посмеялся над фокусничаньем с Сингулярностью, и тут же выдвинул собственную гипотезу — об эволюции материи.

Дескать, двадцать пять миллиардов лет тому назад и пространство существовало, и время шло, а вот протоматерия находилась в доатомном состоянии. Десять миллиардов лет спустя она начала спонтанно квантоваться… Или не спонтанно, а подчиняясь менявшимся константам?..

Рита подпустила усмешку к губам. М-да… Здесь она слаба. Без Наты даже в основах асимметричной теории относительности не разобраться… Но, всё равно — ужас и восторг!

Подплыла Талия, подруги улыбнулись друг дружке, а затем обе изящными рыбками нырнули в средний базовый блок. Гарина быстро зажала рот ладонью, чтобы не хихикнуть — лицо Иверневой сияло блаженством. Как тогда, в Мишиных объятиях…

Вот, тоже непонятный выверт подсознания — она нисколько не ревнует Мишечку к Наташечке. Вообще! А вот Инну…

Инка сейчас на Земле. С Мишей. И как-то неспокойно на душе!

И суть этого смутного томления вовсе не в сексе.

А вдруг Мишина привязанность к Инне укрепится, станет главной в той зыбкой и запутанной паутине отношений, что стягивает всех четверых?

Минорные мысли оборвал Левицкий. Смешно раскорячившись в невесомости, он смахивал на исхудавшего Винни-Пуха, только не за воздушный шарик хватавшегося, а за видеокамеру.

— Товарищи женщины! — заголосил «режиссенто». — Надо снять еще дубль, самое-самое начало. Я тогда сегодня же всё смонтирую, и передам на Землю!

— Ла-адно… — бурчливо согласилась Рита.

— Сейчас я… — засуетился Эдик, цепляясь ногой за поручень. — Внимание… Начали!

— Добрый день! — заулыбалась Гарина, мягко копируя Капицу. — Сегодняшнюю программу мы ведем с борта орбитальной станции «Салют-8»!

— Забрались выше неба! — в кадр вплыла Наташа. Ее распущенные волосы вились золотистой короной.

— Ага! — поддакнула Рита. — На долговременной орбитальной станции — так правильно называется «Салют-8» — постоянно находится сорок два человека, и это, не считая нашу съемочную группу и экипаж «Байкала»! Ученые, инженеры, космонавты… Их нечасто встретишь — люди работают или отдыхают после смены. А мы сейчас находимся в «садике» — так тут называют переходный отсек между нижним и средним базовыми блоками. Посмотрите, — она провела ладонью по мелким листочкам ползучего растения, оплетшего лозами вогнутые переборки, — это клен! А из соседнего фитомодуля разрослась береза, и она тоже вьется. А вон там… — Гарина подплыла к огромному обзорному куполу. — Там кружится наша Земля. Недавно над ней рассвело и… Посмотрите, какая она красивая! Голубая… А как белеют облака!

— Выше нас — средний базовый блок, — перехватила инициативу Ивернева, всплывая в изящном фуэте. — Он на станции самый широкий — шестнадцать метров поперек. Под него использовали вторую дооснащенную ступень «Рассвета», нашей ракеты-супертяжа…

— Там мы, кстати, и ночуем, — вмешалась Рита. — Вот, смотрите! — в фокусе проползли гостевые спальни-капсулы, пристегнутые к вогнутому борту на манер патронташа. — Залезешь внутрь, задернешь пластметалловую шторку — и ты в домике!

— Стоп! Снято! — довольно пропыхтел Эдик. — Товарищи женщины! Сейчас нам в верхний базовый и дальше, к орбитальному доку. Снимем, как причаливает шаттл «Челленджер».

Ведущие пропустили режиссера вперед.

— «Челленджер»… — немножко нервно пробормотала Наташа. — Аж мурашки по коже… Миша тебе рассказывал про этот шаттл?

— Нет… — сердясь на себя, Рита загасила в себе ревнивое тление. — А что?

— В восемьдесят шестом «Челленджер» взорвался — на семьдесят третьей секунде после старта… — глухо проговорила Ивернева. — Так помнил Миша. Весь экипаж погиб тогда, среди них две женщины — Джудит Резник, «первый еврейский астронавт», и Криста МакОлифф, первый учитель в космосе… А причина — в гадкой мелочи, в уплотнительном кольце! Наши несколько месяцев надоедали НАСА, пока тамошние тупицы не заменили уплотнение…

— Криста МакОлифф! — воскликнула Гарина. — Вспомнила! Она тоже на этом «Челленджере»!

— Во второй раз, — Талия наставительно вытянула палец.

— Пошли встречать! — загорелась Рита.

— Полетели! — рассмеялась Ивернева.

* * *

Орбитальный док был велик — модуль в девяносто тонн весом, на шесть стыковочных узлов. Два больших иллюминатора толщиной в кирпич здорово облегчали жизнь «режиссенто» — Левицкий как только не тулился, снимая подлет «Челленджера».

Шаттл совершил обратный кувырок, повернувшись черным днищем, выложенным огнеупорными плитками, и вот, раскрыв створки грузового отсека, медленно сближался со станцией… Нацелился внешним шлюзом, что торчал сзади кабины…

— Есть захват! — деловито сообщил один из спецов, паривших в обширном доке.

— Есть касание! — затараторил другой. — Есть механсоединение!

Толчок был едва ощутим. Хоть и невесомость, но массу никто не отменял…

— А скоро выйдут? — звонко осведомилась Наташа.

Оба спеца разом заулыбались, и развели руками:

— Переходные люки откроются через два часа!

— У-у-у… — огорчилась Ивернева. — Так долго!

Спецы завздыхали, но тут отчетливо щелкнул информатор, и по доковой палубе разнесся уверенный, мужественный голос:

— Съемочную группу Центрального телевидения просят явиться в Центральный пост управления. Нижний базовый блок, служебный модуль-три!

Спецы засуетились:

— Быстренько, девушки, быстренько! Сам Титов вызывает! Дорогу найдете?

— Добрые люди помогут! — обворожительно улыбнулась Наташа.

Оттолкнувшись, ведущие плавно «спикировали», миновав верхний и средний базовые.

Все блоки, раз уж конструкторы выставили их как бы стоймя, делились на ярусы-этажи, чтобы впихать побольше оборудования в конечный объем. Лишь по центру круглых палуб зияли круглые люки-атриумы.

Нижний базовый оккупировали ученые — к блоку пристыковали восемь исследовательских и лабораторных модулей. Научники в чистеньких белых комбезах, словно крикливая стая чаек, вились между тумбами приборов, экранами и табло, ожесточенно споря на лету. Лишь двое усердно крутили педали велотренажеров, приделанных к условному потолку, но и эти физкультурники даже не глянули на спланировавших красавиц.

Обитель Титова первой обнаружила Рита, и вплыла вовнутрь модуля, задвинув в пазы пластметалловую шторку. Ей открылся бочкообразный отсек величиной с железнодорожную цистерну, кругом увешанный консолями, да экранами. Дежурные висели у терминалов, вполголоса переговариваясь, но они-то болтались — и болтали — в наушниках, а вот телевизионщики даже отшатнулись под шумливым напором главной диспетчерской:

— Орбитальный корабль «Буря», вам разрешена расстыковка с надирным причалом!

— Большой межорбитальный буксир пристыкован к заправочному модулю. Повторяю…

— Лизочка, лапочка, разверни панели… Да-да, солнечных батарей! Нет-нет, только на верхней ферме! На нижней всё нормально…

— Юра, тебе партийное задание! Короче. Вместо шести пассивных стыковочных узлов ССВП… Помнишь, ты их еще ругал? Так вот, вместо них ставим четыре андрогинных периферийных ССПП. Два по оси, два — сверху и снизу переходного отсека. А вместо второго ССВП по IV плоскости приваришь гермокрышку. Понял? Да, и не забудь заварить нишу под привод солнечной батареи по III плоскости — он уже на фиг не нужен…

— Герман Степанович! Тут к вам!

Из глубины модуля выплыл, умело скользя, космонавт номер два — седой, но крепкий, налитой здоровьем.

— Как у вас ловко получается… пространствовать! — вырвалось у Риты.

— Наловчился! — посмеиваясь, Титов перевернулся растянутым балетным движением. — Ну что, красавицы, обрадовать вас? — на его широкое лицо грубой лепки легло коварное выражение.

— Герман Степанови-ич… — капризно надула губки Рита. — Не пугайте!

— Не буду! — хохотнув, начальник станции заговорил решительно и властно: — Значит, так. Облет Луны отменяется… Вам предстоит высадка!

— На Землю? — пролепетала Наташа в жестоком разочаровании.

— На Луну!

— О-о-о! — глаза и рот Иверневой округлились одинаково.

А Титов оглянулся на бубнивших операторов, и негромко передал благие вести:

— Товарищ Дворский обнаружил базу пришельцев на Луне! Может вы себе такое представить? Самая настоящая Зона Посещения! Ну, на высшем уровне посовещались, и решили не делать из этого секрета. Помните? «Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!» А тут вы! Вот и снимете репортаж с места события.

— Исторического события! — вытолкнул Левицкий.

— Именно! — энергично кивнул Герман Степанович. — Стартуете завтра, как и планировалось, но не одни. С вами на «Заре-2» полетят трое или четверо ученых — биолог, археолог, кто там еще… В общем, будущие ксенологи! Их сейчас спешно готовят к старту, в нарушение всех правил, ну, а что делать? — он развел руками. — Да, и еще. По просьбе американской администрации, с вами полетит специалист НАСА, женщина-астронавт…

— Криста МакОлифф! — радостно выпалила Наташа.

— Да, — удивился Титов. — Вы ее знаете?

— О, нам о ней много рассказывали! — вывернулась Талия.

— Спасибо, спасибо вам огромное! — с чувством сказала Рита. — Дайте мы вас поцелуем!

Тот же день, позже

ГДР, Пенемюнде, ЦИЯИ

Инка сегодня меня перекормила — сжалилась над обжорой, пожарила на завтрак яичницу, ту самую, с копченой колбаской. Но и кашу тоже сварила. Ячневую.

В итоге, я съел кашу «на первое», а глазунью — «на второе». Еще и чай с пирогом… Проглот.

Вышел на работу, засел у себя в кабинете, а трудового энтузиазма — ноль целых, хрен десятых.

Сижу… Пищеварю…

Я включил телик. Шла «Актуальная камера», что-то вроде информационной программы «Время», только в гэдээровском формате. Молоденькая, но очень строгая дикторша излагала на великолепном «хох-дойч»:

— … Оба отряда боевых кораблей советского флота продолжают действовать из акваторий Гвинейского залива и территориальных вод Сенегала. После того, как туарегские сепаратисты применили зенитно-ракетные комплексы «Пэтриот», командование изменило тактику — палубная авиация прекратила полеты, уступив небо беспилотникам типа «Симург» и «Финист», а тяжелые крейсера «Калинин», «Фрунзе» и «Дзержинский» обстреляли позиции мятежников крылатыми ракетами С-10 «Гранат». Ракетная атака лишила туарегов средств ПВО, и несколько эскадрилий истребителей «Як-141», базирующихся на авианосных крейсерах «Минск» и «Новороссийск», довершили разгром противника…

На экране, явно снятые с квадрокоптера, резали синие волны красавцы крейсера. Взлетали и садились «сушки».

— Как сообщил МИД Федерации Сахель, — щебетала приятная немочка, — шестеро туарегских вождей-аменокалей, возглавляющих различные движения за независимость Азавада, согласились с созданием автономии на севере Мали. Любопытно, что перед тем, как заключить соглашение с сахельскими властями, вожди поставили одно непременное условие: договор будет подписан только в присутствии советских морских офицеров. По решению главкома ВМФ СССР, в Тимбукту были посланы командиры авианосцев «Ульяновск» и «Свердловск», а также тяжелого атомного крейсера «Жданов»…

Я ухмыльнулся, стоило на экране мелькнуть белым парадным мундирам — Ваня Гирин, боевой капраз, гляделся орлом.

Кадры жаркой саванны сменились томно шелестевшими пальмами на фоне лазурных вод, а ведущая деловито перебрала распечатки:

— Продолжая военно-морскую тему, добавим, что с первого января этого года советские боевые корабли смогут бункероваться еще в двух пунктах материально-технического обеспечения — в Бомарсунде на Аландских островах, взамен оплаты за пользование Финляндией Сайменским каналом, и на острове Табитеуэа, по договору с Республикой Кирибати, бывшей колонией Великобритании. Британцы, неся «бремя белого человека», основательно ограбили островитян, и предоставили им независимость, как только месторождение фосфатов на острове Банаба выработали подчистую! Всё, что кирибатийцам было уготовано колонизаторами — это ловить рыбу да растить кокосы, то есть, не иметь даже малейшего шанса вырваться из нищеты. Порочный круг разорвало соглашение с Советским Союзом. Сейчас практически всё взрослое население Табитеуэа трудоустроено — люди работают на военно-морской базе и в порту, на консервной фабрике в Теваи, и на строительстве рыбообрабатывающего комбината в Катабанге…

Внизу экрана забелела надпись, наконец-то представившая дикторшу: «Emma Wagenknecht».

— Разумеется, официальный Лондон сразу же заговорил об «имперской экспансии СССР», — съехидничала Эмма. — Любопытно, что обвинения, хоть и в осторожной форме, были адресованы не только Москве, но и Вашингтону. Например, газета «Дейли Мэйл» прямо указала, что фактический выход Америки из НАТО… цитирую: «развязал руки советской военщине». Госсекретарь США Эдвард Кеннеди оставил эти нападки без комментариев. К другим новостям…

Зевнув, я ткнул красную кнопку на пульте, и экран погас. М-да… Все мировые проблемы, как правило, укладываются в набор вопросов о мире. А хочешь мира — готовься к войне. Инь и янь геополитики…

В дверь энергично постучали. Я изготовился встретить Володьку, как полагается, в моей любимой роли старого брюзги, но в кабинет скользнула… Елена фон Ливен. А я уже вошел в образ!

— Ну, наконец-то, — бурчу, — явились, не запылились. И года не прошло…

Княгинюшка весело рассмеялась.

— Обожаю вашу непосредственность, Миша! Позволите даме присесть?

Я встал, указывая на кресло двумя руками, после чего развел их в жесте сокрушения, и шаркнул ножкой:

— Пардон муа, ваше сиятельство! Не привык-с к визитам столь важных особ. Одичал-с!

Смешливо фыркнув, фон Ливен заняла кресло, и облегченно выдохнула.

— Спасибо Маркусу, — молвила она с наигранной томностью, — тот всё, как надо, организовал. Я здесь, скажем так, с неофициальным дружеским визитом… Ну, сначала по обстановке. Борюсик мало что может, и мы с ним заняли выжидательную позицию…

— Аналогично, — кивнул я.

— Да… Чебрикову, по-моему, надоело выслуживаться. Вот он и занялся делом вплотную — расставляет силки и капканы на «крота». Самое обидное, что мы почти вышли на этого гада — тот встречался с Панковым на охоте. А у нашего опера приказ — висеть на хвосте у Аркаши! Вот он «Волгу» с «кротом» и упустил. Хотя… Какие могут быть претензии? Парень обо всем доложил, а ему: «Продолжайте выполнять задание!» Видать, старшему группы захотелось лично поймать вражеского агента. А фиг… «Крот» бросил «Волгу» у избушки егеря, и пересел в «уазик»!

— Короче, упустили, — понимающе кивнул я.

— Ага… — вздохнула Елена, тут же распускаясь улыбкой. — Но круг подозреваемых резко сузился! Теперь мы точно знаем, что агент МИ-6 завелся в Международном отделе ЦК. Правда, народу там хватает, да еще… Сами, небось, в курсе — в Центральном Комитете не выносят пристального внимания КГБ. Ничего, потерпят! Тем более что и Машеров, и Романов дали «добро». Хватит Лондон подкармливать сверхсекретной информацией! А вообще… — она заелозила, умащиваясь поудобней, и положила ногу на ногу. Всё еще стройные бедра, обтянутые велюровыми джинсами, украсили кресло. — Мы ведь с Борюсиком не зря выжидаем — ситуация такая… м-м… пикантная. Нет, ваш моральный облик, Миша, совершенно никого не волнует, это был лишь повод! Всё вертится вокруг должности секретаря ЦК по науке. Не скажу, что Гурий Иванович всех устраивал, отнюдь. Просто… Раньше мало до кого доходило, что значение отдела ЦК по науке и вузам сильно возросло. Сейчас именно наука продвигает технологии, следовательно, определяет экономическое лидерство. А это влияние, Миша! Это власть и все сопутствующие ей бонусы. В ЦК, да и во всех фракциях КПСС сформировались то три, то ли четыре группы… так сказать, по интересам, и сейчас подковерная возня лишь ожесточилась. То есть, любая из этих групп могла — и хотела! — порадеть за своего человечка на посту секретаря по науке. Наглый «крот» их всего лишь опередил! Чем и выдал себя. Сейчас агент усиленно шифруется, но это ничего, расшифруем! Кстати, группа Машерова делает ставку именно на вас, Миша.

— Приятно, — мягко улыбнулся я. — Петр Миронович добро помнит.

— Ну, да… — Елена притихла, погружаясь в свои мысли, но вдруг встрепенулась. — Чуть не забыла о цели своей поездки! Как ваши успехи, Миша? Марина Ершова работает со мной в контакте, поэтому я в курсе… М-м… Выход в «Дзету»… Это реальная угроза?

Я кратко изложил ей суть своих опасений.

— Понятно… — затянула фон Ливен. — А «Каппа»? Панков, вроде, и туда рвался?

— Там ему ничего не светит. Чтобы выйти в каппа-пространство, не хватит энергии всей Смоленской АЭС. А что касается успехов… — я пожал плечами. — Все элементы дзета-ретранслятора проверены, можем их собрать для решающего теста, но… Сами понимаете. Поэтому… Я вчера, на совещании, предложил испытать установку, транспозитируя, скажем, беспилотник в «Гамму» — локальный барьер практически тот же, что и в «Дзете». А Володька… Простите, Владимир Киврин… Он предложил вообще отказаться от камеры межпространственной транспозитации, а вместо этого повторить наш опыт с дизель-электроходом «Бриз». Я поддержал его предложение. Хотя… Без вашей помощи, Елена, ничего у нас не получится!

— Миша, — мило улыбнулась княгиня, — я не была на вашем совещании…

— А, ну да… — смутился я. — Суть в чем? Надо не просто выйти в «Гамму», а с определенной целью. С важной целью! Помните историю с «Атлантисом»? Шаттл пропал в гамма-пространстве, он как бы затоплен. А экипаж? «Атлантис» канул в воду рядом с островами Рароиа и Ангатау. Вполне вероятно, что американцы спаслись, и робинзонят до сих пор. Но в этом нужно убедиться! Если они там — спасаем их, и везем в Союз. Понимаете? Допустим, самоликвидация сработала, и бета-ретранслятор на «Атлантисе» уничтожен. А экипаж? Там же, как минимум, двое специалистов-межпространственников! Нельзя допустить, чтобы «Гамме», и без того беспокойной, досталась еще и технология транспозитации!

— Понимаю, — мелко покивала Елена. — Что ж, Борюсик сможет такое устроить. Вам нужен боевой корабль?

— Лучше боевой экраноплан, чтоб побыстрее всё обстряпать, — заторопился я. — На Камчатке, в Вилючинске, держат три новеньких «Луня». Займем один, ракеты оставим на базе. Установим импульсаторы, преобразователи, мини-реактор… Выйдем в море — и вперед! Потом на этом… как его… Да вот, только что слушал в новостях… На Табитеуэа! Там дозаправимся, и курс на Рароиа! На подходе к острову транспозитируем «Лунь» в «Гамму», забираем американцев… или убеждаемся, что их нет — и домой!

— Хорошо! — княгиня упруго встала. — Готовьтесь, собирайтесь в командировку — мы всё организуем, на флоте у Борюсика друзей хватает… — покрутившись, она снова уселась, и прежнее напряжение, что проглядывало в ней с самого начала, вырвалось наружу скомканными словами: — Миша… Честно говоря… Я здесь, как бы и сама по себе… М-м… — опустив веки, Елена помассировала виски кончиками пальцев. — Знаете, наверное, что ваше дело в КГБ не закрыто? Тема «Ностромо» до сих пор в разработке… А веду ее я. Помню свое первое впечатление… «Особая папка»! Мне почему-то казалось, что высший гриф секретности как раз и распространяется на какую-нибудь папку, пухлую от тайн… А оказывается, это комната-хранилище! Заходишь, расписываешься, знакомишься с делом, уходишь… — помолчав, она осторожно продолжила: — Миша… А вы помните тот день, в две тыщи восемнадцатом году? Перед тем, как попасть сюда, к нам, «в себя»?

Я похолодел, и промямлил:

— Ну-у… Да. Вроде…

— Две хорошенькие девушки, якобы из будущего, якобы сотрудницы Института Времени… Вам тогда ничего не показалось странным?

Мой вздох вышел не наигранным.

— Елена, там всё было странным! И мое знакомство с этими красотками, и их странная симпатия ко мне… Я ведь целитель, и психосущность человека различаю! А тут… Чуть ли не любовь, да еще у обеих! Как? Откуда? И к кому — к потасканному жизнью мужику за шестьдесят! Смутно мне было… Приятно, конечно, чувствовать такой неприкрытый интерес от молоденьких девчонок, но он совершенно необъясним!

Глаза Елены блеснули.

— А еще что вас поразило?

— Еще? — задумался я. — Понимаете… Они не говорили всей правды, хотя и были искренни. Ведь заслать меня в прошлое… Я не верю, что на подобное решился какой-то там Институт Времени. Да хоть Мировой Совет! Попаданец непременно, хотя бы одним своим присутствием, меняет реальность. Меняет судьбы миллионов людей, многим из которых просто не суждено родиться! Кто же в будущем решится на такое?

— Никто, — согласилась фон Ливен, многозначительно усмехаясь. — Знаете, Миша… Я долго думала над этим, рассматривала каждый фактик, зафиксированный с ваших слов, перебирала разные варианты и версии, а вчера… Вчера я долго не могла уснуть. И тут меня озарило! Понятия не имею, до чего я додумалась, и достаточно ли безумна моя догадка, чтобы оказаться верной… Может, меня настиг обычный парадокс женской логики? Но… Смотрите, Миша. Вы очень правильно, очень резонно заметили, что никто в будущем не стал бы менять прошлое. Ну, а если этот кто-то действовал в настоящем?

Я малость подрастерялся.

— Ну… не знаю… Да нет… Откуда в «Гамме» взяться хронотехнологиям?

— Да причем тут «Гамма»? — повысила голос Елена. — Я о нашей «Альфе» толкую! О вашем, Миша, Институте Времени!

Я завис.

— Чувствую себя, как боксер в нокдауне… — пробормотал, растерянно качая головой. — Вы меня просто ошеломили, Елена!

— То-то! — довольно улыбнулась княгиня из КГБ. Поднялась, и театрально раскинула руки. — Ах, полегчало-то как! — она тихонько рассмеялась. — Что, заговорила я вас? Ухожу, ухожу, ухожу…