Цепи невидимого рабства

Если я нашел путь в жизни, который, по моему мнению, приведет к спасению всего человечества, имею ли я право насильно тащить других людей по этому пути? Имею ли с право действовать так, как если бы я обладал абсолютной, непреложной истиной? И с другой стороны, если даже и допустить, что я или кто либо другой обладает подобной абсолютной и непреложной истиной, которая нам указывает несомненный и верный путь жизни, ведущий человечество к возрождению, к счастью и совершенству, дает ли это нам право оказывать давление на волю других людей и заставлять их в той или другой форме, явной или скрытой, подчиняться нашей воле? Я говорю „явной или скрытой“, потому что есть разные способы оказать давление на волю человека, и очень грубые, и тонкие, и очень трудно уловимые. Можно так искусно наложить на человека цепи рабства, что он их не заметит и будет обольщать себя иллюзией, что он вполне свободный человек; можно так ловко опутать его ум, его чувство, его душу тонкою паутиною наших чувств и мыслей, что он эту паутину примет за подлинное ядро своей настоящей духовной жизни.

Вопрос о праве людей считать себя в обладании абсолютной истиной и вопрос о праве этих обладателей так называемой абсолютной истины принуждать других жить и действовать согласно с этой истиной — тревожный и жгучий вопрос, это все тот же основной и важный вопрос об освобождении нашего молодого поколения, о праве его на открытие собственного пути в жизни, на проложение своих неведомых дорог.

На всех перекрестках нашу молодежь стерегут и караулят разные ловцы человеческих душ, которые спешат поймать ее в свои сети и наложить на ее свободную, живую, развивающуюся душу оковы, которые ей стряхнуть потом будет, конечно, очень трудно, так как эти оковы станут впоследствии теми цепями „невидимого рабства“, под гнетом которых живет огромная масса людей. Семья, улица, школа, учителя, разного рода „развиватели“, представители различных партийных политических организаций — все это стремится так или иначе завербовать молодую душу в свой лагерь, сделать ее своею собственностью, наложить на нее свою печать или свое клеймо, приобрести над нею господство, все это, как охотник, сходится в постоянных поисках за тем зверем, который зовется „молодой душой'. Хорошо, если зверь этот обладает достаточной силой и ловкостью, чтобы ускользнуть от этих бесчисленных охотников, стерегущих его на каждом закоулке жизни... Если он слаб и недостаточно искусен горе ему, он будет изловлен и будет изжарен под тем или другим соусом смотря по вкусам охотника, в руки которого он попал.

И только немногим удается ускользнуть от цепей этого „невидимого рабства“. И это понятно, потому что никому в такой степени не приходится чувствовать одиночество, как молодой душе. Молодая душа — одинока... Кто уважает ее? Кто хочет ее свободного непринужденного развития? Кто бережет и лелеет те чудные ростки „новых мыслей“ и „новых чувств“, которые в ней скрыты? Кто заботится о том, чтобы эти ростки распустились пышным цветом? Никто... кругом дремучий лес и в этом лесу за каждым деревом скрываются ловцы ловцы и ловцы, и везде кругом тенета, сети, капканы, и ни одна рука помощи не протянется, чтобы спасти от этих ужасных ловцов сетей и капканов и рано или поздно обессиленная молодая душа находит своего ловца и становится его жертвой.

Но долго ли это будет продолжаться? Неужели это неизбежно? Неужели положение молодого поколения в человеческом обществе не изменится? Неужели никто не протянет ему руку помощи? Неужели никто ему не бросит спасательной доски? Молодое поколение — это “Будущее человечество“ и чем более мы будем беречь его и лелеять, чем более нам будет дорога его свобода, чем более мы будем охранять его от цепей видимого и неводимого рабства, тем ближе будет человечество к исполнению своего истинного назначения.

Пусть те, кто ясно видит, понимает и сознает весь ужас положения, протянет молодежи руку помощи. Надо бить тревогу, надо звать всех, всех кому дорога свободная человеческая личность, свободная человеческая душа, свободный ум, свободнее чувство, свободная воля, — надо звать на спасение этой свободной души там, где она легко может погибнуть, на спасение ее в нашем молодом поколении, и надо самому молодому поколению ясно указывать на те опасности, которые его стерегут. Пускай все те, кому дорога свободная человеческая личность, все те, кто признает за каждым право на собственный свободный путь в жизни, сомкнут свои ряды, соединятся, чтобы помочь всем, у кого нет достаточных сил, чтобы отстоять свое право собственного пути. Все вы, почувствовавшие ужас того невидимого рабства, в котором находится душа огромного большинства людей и на пути к которому стоит никем не оберегаемое молодое поколение наше, соединяйтесь вместе, чтобы спасти и самих себя и молодое поколение от этого рабства! Вы, люди свободной мысли, вы, искатели истины, соединяйтесь вместе, чтобы сбросить те цепи, в которые хотят вас заковать все, мнящие себя в том или другом отношении в обладании абсолютной, непреложной истиной!..

Много лет тому назад Маркс бросил миру свой знаменитый клич: „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“ Он звал людей наемного труда, труда, в котором человек является рабом, к соединению, чтобы создать царство свободного труда. Но это был только призыв к освобождению от видимого внешнего рабства. Настала пора, когда мы должны призывать людей к освобождению и от того невидимого рабства, в котором находится их душа, и благодаря которому они всю свою жизнь являются орудиями в руках других, мыслят чужими мыслями, чувствуют чужими чувствами, хотят чужою волею. Настала пора раскрепощения человеческого духа во всех людях, настала пора всем рабам в области душевной жизни кликнуть могучий клич: „Вы, пролетарии в духовном отношении, вы, находящиеся в духовном рабстве, соединяйтесь все вместе, чтобы сбросить цепи этого духовного рабства и чтобы создать царство свободного, раскрепощенного духа, царство свободных личностей, свободно ищущих свой путь в жизни и свободно идущих по этому свободному пути!“

Борьба с духовным рабством не менее, если не более важна, чем борьба с рабством внешним, и чем более сил будет направлено на эту борьбу, чем скорее совершится духовное раскрепощение человечества, чем в большей степени удастся обеспечить и гарантировать свободу молодому подрастающему поколению, тем скорее наступит то время, когда падут все цепи и все виды рабства и когда свободное братство людей заменит все формы насильственного и принудительного их соединения друг с другом.

Но, призывая людей к борьбе за духовнее раскрепощение, я вовсе не приглашаю их бросить борьбу за освобождение экономическое, политическое и т. д. Эта борьба за внешнее освобождение также очень важна и не об упразднении или устранении ее мы должны стараться, а о том, чтобы она шла рука об руку с борьбой за духовнее раскрепощение и чтобы при ней не пускались в ход такие средства, которые ведут к духовному рабству более или менее значительного круга людей. Одним словом, цели, задачи и методы этой борьбы должны быть подчинены целям, задачам и методам борьбы за духовное освобождение и и не стоять с этими последними в противоречии. Таким образом, зовя людей к соединенной борьбе с духовным рабством, мы отнюдь не имеем в виду отвлечь их силы от борьбы за экономическую и политическую свободу; мы хотим только поднять, возвысить и облагородить эту борьбу, подчинив ее более высокой борьбе за духовное освобождение человечества, слившись с которой все формы борьбы за внешнюю свободу получают свой более высокий и глубокий смысл и приобретут ту ценность, которую поколебать ничто не будет в состоянии.

Итак, нужно всеми силами бороться против духовного рабства, надо бороться за духовнее раскрепощение человечества, и особенно надо бороться за то, чтобы обеспечить молодому поколению возможность не впасть в состояние „невидимого рабства“, не сделаться рабом внутри, в области духа, имея с внешней стороны облик вполне свободного человека. Но как бороться? Что для этого нужно делать? Какие формы должна принять эта борьба?

Как мы сказали, всякий, кто сознал на себе цепи этого „невидимого рабства* и кто видит ясно и отчетливо, сколько братьев его, и особенно молодых, еще слагающихся и формирующихся для жизни, томятся в этих цепях, причем многие даже и не сознают, что на них находятся цепи, всякий, сознавший позор рабства в области духа должен стремиться пробудить в других это сознание и должен звать всех, находящихся в этих невидимых цепях, к объединению в одно целое, чтобы общими соединенными усилиями, общей планомерной работой сбросить с себя и других эти цепи и содействовать скорейшему приближению того времени, когда это состояние „невидимого рабства“ исчезнет навсегда с лица земли, и земля станет царством свободных в духовном отношении личностей, свободно соединенных друг с другом в один братский союз.

Пробуждение сознания духовного рабства во всех пролетариях в духовном отношении — вот первый шаг в борьбе за духовное раскрепощение человечества, и надо, чтобы это сознание ничем не затемнялось. Все, что затемняет это сознание, все, что тем или другим формам „невидимого рабства“ имеет тенденцию придать в сознании людей форму призрачной свободы, все это только задерживает и тормозит духовнее раскрепощение человечества. Как социал-демократы настаивают на том, чтобы классовое сознание пролетариата ничем не затемнялось, потому что это вредит делу экономического и политического освобождения пролетариата, задерживает его и отклоняет на ложный путь, так мы должны настаивать на том, чтобы сознание класса рабов, томящихся в цепях духовного рабства, ничем не затемнялось, чтобы это классовое самосознание было ясно, отчетливо, и чтобы класс рабов, томящихся в цепях невидимого рабства, ясно сознавал противоположность своих интересов с интересами класса тех господ, которые держат душу столь значительного числа людей в цепях рабства, в состоянии подчинения и порабощения.

Здесь поддерживать это „классовое“ самосознание даже в еще большей степени необходимо, чем это имеет место в сфере экономической борьбы. В последней области ясно и отчетливо выступает противоположность интересов двух классов, пролетариев и капиталистов, она принимает осязательные внешние формы. Не то мы имеем в области духовного рабства, где класс рабов и класс господ часто не противопоставляются друг другу в такой внешне-осязательной форме.

Раскрыть и обнаружить цепи невидимого духовного рабства, добраться до тех настоящих „господ“ в духовной области, с которыми надо бороться, обнажить весь механизм этого духовного порабощения — представляет в высшей степени сложную и трудную задачу. Но эту задачу нужно выполнить; это — первый шаг, без которого все другие шаги в направлении духовного раскрепощения будут невозможны. Этот первый шаг требует громадной работы, и эта работа должна быть выполнена соединенными усилиями всех людей, смутно сознавших, что они находятся в цепях „невидимого рабства“, но еще не видящих вполне ясно и отчетливо ни этих цепей, ни тех господских рук, которые налагают на них эти цепи. Надо вскрыть тайну духовного закрепощения, надо разоблачить господ в области духа, надо объявить им жестокую, неумолимую войну, надо свергнуть их ненавистное владычество. Соединимся для этой цели, соединимся для совместных поисков путей к освобождению от духовного рабства и будем звать других к подобным же поискам!.. Чем больше людей будет искать путей к духовному освобождению человечества, тем скорее наступить и это освобождение. И эта борьба за духовное освобождение человечества не должна быть нам страшна: терять нам здесь нечего, кроме цепей своего духовного рабства, а приобретем мы здесь самих себя, свободную душу, и свободное в духовном отношении человечество.

И эта революция, революция в области духа, которая поведет к окончательному устранению роковой противоположности между классом рабов в духовном отношении и классом господ в этой области и к установлению царства свободных и равноправных в духовном смысле людей, — будет глубже и радикальнее всех других революций, которые носятся перёд взорами человечества. И социальная, и политическая революция представляют по сравнению с этой революцией что то внешнее, неглубокое и поверхностное. И если какие бы то ни было политические и социальные революции, которые еще предстоит пережить человечеству, должны получить наиболее плодотворное значение и наиболее глубокий смысл, то это произойдет только в том случае, если удастся их связать тесно и неразрывно с той революцией, которая поведет к освобождению человеческого духа во всех личностях от невидимых цепей духовного рабства, в которых он томится столько веков и тысячелетий. Только та политическая и только та социальная революция сумеют принести наиболее роскошные плоды и будут иметь наиболее благодетельные последствия для человечества, которые сумеют слить свои задачи с задачами революции в области духа и, даже более того, подчинить их этим последним, как более важным, глубоким и основным.

Таким образом, первая задача, которая стоит перед нами, это — раскрытие тайны духовного закрепощения, изучение механизма этого порабощения во всех его многообразных формах. Эта задача может быть разрешена, как я уже сказал выше, соединенными усилиями, путем коллективного труда, и лично я на полное и всестороннее разрешение ее нисколько не претендую, но мне хотелось бы только высказать по поводу ее несколько мыслей, которые, быть может, будут содействовать освещению того направления, в каком надо искать разрешения этой задачи.

Где источник духовного рабства? Что приводит к порабощению в области духа? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Духовное рабство, как и физическое рабство, в конечном своем источнике покоится на согласии раба подчиняться чужой воле. Все равно, чем бы это согласие ни было вызвано, раз человек отказывается от своей настоящей воли, определяющейся всем самобытным природным складом его души, раз он вместо этой своей воли представляет волю какого нибудь другого, будет ли это воля определённого лица, отца, матери, учителя, начальника, или это будет воля мыслителя, писателя, вычитанная мною из книги или статьи, или это будет воля того анонимного существа, которое зовется толпой, общественным мнением, классом, сословием, сектой, партией — во всех этих случаях, как бы они не различались по своему характеру, такой человек является рабом в духовном смысле.

Но что же заставляет людей соглашаться на подобное рабство? Почему они не бегут его, как чумы? Почему они с такою легкостью продают и даже даром отдают то, что в человеке есть самого ценного, а именно свободную душу, свободную волю, свободный ум и свободнее чувство? Почему они этим высшим благом дорожат, повидимому, менее всего и так спокойно и так легко в состоянии от него отказываться?

С первого взгляда это кажется странным, непонятным, необъяснимым. Но, если вдуматься глубже, то мы увидим, что причина этого явления весьма проста. Причина в том, что люди, отказывающиеся от своей воли и позволяющие опутать себя цепями „невидимого рабства“, или не понимают и не сознают, какое это великое благо обладать свободною душою, несмотря на все те страдания, с какими это благо могло бы быть связано, — или, хотя и понимают и сознают, но не обладают достаточной силой ни для того, чтобы завоевать это благо, ни для того, чтобы его удержать. Да, и это последнее в особенности надо постоянно помнить и всегда иметь в виду, так как самые драгоценные человеческие блага всегда добываются с наибольшим трудом и с наибольшими страданиями, но и раз добытые, они требуют больших усилий, чтобы их удержать и не утратить сызнова, иногда безвозвратно. Свободная душа рождается в тяжелых муках, и страданиях, и не у всякого хватает мужества перенести эти муки. Надо много сил, чтобы переплыть беспредельный океан вопросительных знаков и чтобы пройти через погруженную в ночь пустыню сомнений. Надо выстрадать право на обладание свободной душой, это — тернистый путь и немногие отваживаются по нем идти. Но тем более здесь нужна взаимная помощь друг другу, тем более здесь необходима поддержка со стороны тех, кто уже прошел этот путь.

Сознание того, что свободная душа есть великое благо затемняется с самого детства и вместе с тем с самого детства ослабляется способность переносить те страдания, с которыми связано обладание свободной душой. С детства человека приучают находить свое высшее благо в подчинении чужой воле; с детства ему не дают стоять на своих собственных ногах, а приучают всегда искать опоры извне, и только тогда чувствуют себя счастливым и спокойным, когда он опирается на такую твердую внешнюю опору. Чему же удивляться, если в ту пору, когда надо бороться за „свободную душу“, человек, приученный с детства к исканию внешних опор, испытывает страх перед тем трудным, тернистым и неизвестным путем, на котором его ждут всякие опасности и подводные камни, и который тем не менее он должен пройти, если хочет завоевать духовную свободу?.. Чему же удивляться, если такой человек отдается во власть сильной и крепкой руке, способной его вести и руководить им, и продает свою свободу за чечевичную похлебку? Разве мы не видим, как наша молодежь, приученная с детских лет к вечному исканию внешних опор, с жадностью в громадном большинстве случаев ищет всегда руководителя, который помог бы ей пристать в какую нибудь тихую и спокойную гавань вместо того, чтобы отважиться самим плыть по широкому, беспредельному морю жизни, изъездить его вдоль и поперек и самим найти ту гавань, из которой корабль, запасшись необходимыми материалами, мог бы пуститься в дальнейшее плавание. Стоять на своих собственных ногах, уметь найти опору внутри самого себя, быть в состоянии жить и работать без всякого внешнего руководительства, уметь обходиться без помочей в более позднем возрасте очень трудно, если с детства мы привыкли к руководительству, к послушанию, к преклонению перед авторитетами, к помочам всякого рода. Однако, хотя это и трудно, но не представляется невозможным. Трудность эта объясняет нам только то, почему столь немногие среди нашего юношества прокладывают себе путь к духовной свободе. Этими немногими и являются именно те, которые принципиально отказываются от всякого руководительства, исходит ли оно от отдельного лица или от группы лиц, составляющих списки книг, программы для чтения и т. д., и которые прокладывают и избирают свой собственный самобытный путь.

Таким образом, тайна духовного порабощения скрыта в том первоначальном воспитании, которое дается ребенку со дня его рождения, и здесь мы должны искать корней и нитей этого процесса. Только исходя отсюда, нам удастся распутать и тот запутанный клубок духовного порабощения, печальными свидетелями которого у людей более зрелого возраста нам постоянно приходится быть.