Черное зеркало стекла.

Глава 1

На проходную завода, где собирались бригады установщиков окон, выскочил Нос, в миру Евгений Иванович Костюков, и как-то так бодренько, боком подскакал к парням.

“Опять какую-то гадость придумал. К бабке не ходи, новые идеи, как нас прищучить.” — подумал Виталик.

Радостная рожа Носа светилась как гирлянда на елке, красно-синим. Особенно выделялся сам объемный нюхательный аппарат владельца - переливами багрового и фиолетового. Любил Евгений Иваныч залить за воротник, а так же любил смотреть разные каналы на ютубе, с тематикой продвижения бизнеса и прочими эффективными менеджментами. После таких вечерних посиделок перед монитором, сотрудникам под его началом приходилось чуть ли не каждый день менять тактику продаж пластиковых окон, установщикам вменялись новые обязанности: на данный момент они должны были заказчиков расположить к себе и сделать другом, заведя интересный разговор при установке окон. Виталик со злостью мечтал, когда Нос прикажет целовать заказчика в очко, и горячий парень Тигран из второй бригады двинет начальству по едалу. К сожалению, Нос еще держал себя в руках.

Сделав круг возле привалившихся к подоконнику установщиков, Евгений Иванович радостно заулыбался и, потряхивая пачкой накладных, заурчал:

— Все слушаем внимательно. С сегодняшнего дня у нас новый поставщик. Окна забираем на заводе по адресу: улица Скаватарская, строение 3/2. Там промзона, въезд через шлагбаум, скажете что в окна. Там покажут.

— Шош такое?... Чего это, родной завод уже не устраивает? — Тигран бурно зажестикулировал и, как обычно, стало похоже что он “наезжает” на начальника, — Чего это к черту на куличики ехать? Скава.. чё? Я такой улицы и не припомню, а я здесь 15 лет уже живу!

— На кулички, Тигран, на кулички. Куличики дети в песочнице лепят. — Нос скривился, и придвинувшись к Виталику, тихо сказал: — И вот по этим накладным заберете четыре окна и ко мне на дачу отвезешь. Это презент от поставщиков. Мне.

Виталик с подозрением посмотрел на пачку накладных, на начальника в сером кургузом пиджачишке и штаниках, узких не по возрасту, и, почесав плечо под лямкой комбеза, выразил общее мнение:

— Евгений Иваныч, а ближе-то поставщика не нашлось? С чего такие перемены?

— Ты в бизнесе, Марихин, ничего не смыслишь. Вот поэтому такие вопросы задаешь. Мыслил бы как предприниматель, давно уже на моем месте был. Там закупку дешевле дали. А наш “родной” завод лупит в два конца цену. Да и производство после прихода Иванько встало колом. Он только инновации внедрять горазд. Которые все тормозят. Ну и хер ли мне их не взять? Заработаем. Премию вам выпишу в декабре. Может быть. Если стараться будете. Андрей! Андрей! Ты слушаешь?

Напарник Марихина давно уже втыкал в телефон, забив на Носовские речи. Андрюха сегодня был на редкость неразговорчив, что было ему не свойственно.

— Так вот. — дождавшись, когда Андрей на него посмотрит, продолжил начальник, — Завод небольшой, новый, окна качественные, производитель стеклопакетов немецкий - будем работать. И советуйте всем своим знакомым, на будущее. Чтоб знали, что у нас лучшие окна.

— Может, нам еще листовки пойти раздавать? — съехидничал Тигран.

— Будешь много разговаривать - пойдешь листовки раздавать. У Пятерочки, с акцией на колбасу. — немедленно отреагировал Нос. — А теперь -задачи на день. Виталик, вы сегодня по этому адресу. Тигран, сегодня кто с тобой работает?

— Колбан. — установщик отвел глаза.

— Колбан? И где этого цыгана носит? Что за безобразие, почему его еще нет?

— Да, у него там мама заболела… Я заеду за ним сейчас. — соврал Тигран, про себя проклиная необязательного цыгана и тот день, когда он согласился с ним работать. Спит еще, наверняка, работничек.

Разобрав накладные, бригады отправились загружаться у нового поставщика.

На промзоне установщиков атаковала стая бродячих собак, которые с остервенелым лаем неслись рядом с машинами, сверкая клыками. Сторож молча вышел из будки, открыл шлагбаум и ткнув корявым пальцем куда-то вдаль, гостеприимно сплюнул через плечо.

— Лицо у него чет такое мрачное. — сказал Андрюха.

— Посиди в будке на промзоне сутки, как пес, еще не такое будет. Да еще собаки дикие эти. Загрызут же. — Виталик хмыкнул и стал рулить вдоль ангаров.

Позади послышались выстрелы, адский визг и вой. У парней лица как-то вытянулись, а брови уехали вверх. Переглянувшись, они молча стали изучать нумерацию складов.

Высокий учтивый менеджер, совсем не похожий на тех, кто обычно сидел на складе завода, встретил парней на складе. Молодой человек был одет в новенькую спецовку, держал перед собой планшет с накладными на отгрузку Костюкову. Никто не бегал как ошпаренный и не орал : “ Где Костюковский заказ? А? Че? Да нет там его!”

Пока менеджер распинался о преимуществах новых окон, о легкости монтажа, и дополнительных плюшках от поставщика, типа анкеров, монтажной пены и пароизоляционной ленты в безграничном количестве, оказалось что окна уже загружены грузчиками со склада. Тихими ребятами в чистеньких комбинезонах. Немного прифигевшие от такого сервиса установщики расписались в накладных и разъехались по адресам.

— Тиграша, чего там у нас? — Колбан зевал через каждые пять минут, заражая зевотой напарника.

— Улица Зорге, 12, квартира 18. Два окна.

— А, помню эту тетку, я на замер ездил. Истеричная дамочка. Ремонт не делает, а окна меняет. Шумит ей с улицы. Слушай, а она же “Рехау” заказывала. А мы чего везем?

Тигран мельком взглянул на накладные. В “шапке” значилось какое-то ООО Мефисто, производитель окон “Доппель..” что-то там . Название было написано по-немецки, а Тигран кроме как на русском и армянском читать не умел.

— Какой-то доппель-поппель везем. Я хер его знает. Скажем, что тоже немецкие, еще лучше. А если дамочка будет квакать, то ты ей говори, что ей повезло, эти дороже, но вам за ту же цену установим. Понял?

— Понял. Ты прям как Нос стал. Может тебе правда в рекламу пойти? Твою колбасу бы разом раскупили. В Пятерочке. О, слушай, а у меня тут один родственник мед башкирский торгует, может пойдешь зазывалой? Там канеш не мед, а говно из сахара, но ты любое говно продать сможешь!

Тигран обиженно насупился, а потом заржал:

— А ты рядом будешь стоять, на гармошке играть и песню петь. Жалостливую. Про маму, что подарила вязаный жакет.

На Зорге проблем не возникло. Пожилая женщина была рада, что ей привезли окна подороже за ту же цену. Установили и вправду легко, окно как-будто само врастало в проем.

У Виталика с Андреем заказчик попался привередливый. На Весенней 16, молодой человек чуть ли не обнюхал рамы, все выяснял, почему стеклопакет тонированный, а не запотеют ли, а что это вообще за фирма, а пластик не пожелтеет ли, уплотнители какие-то жесткие… Задолбал установщиков так, что устали они еще до работы. Но, в конце концов, окна встали, как влитые, парень радостно забегал по квартире, предлагая кофе, а после отказа всучил бутылку коньяка в коробке.

Вечером закинули Носу на дачу халявные окна, заодно осмотрев добротный домик из бруса, и выслушав от начальства похвалы в адрес очень толкового руководителя Евгения Ивановича Костюкова, разъехались по домам.

Всю неделю ставили окна от “Доппель”, даже Колбан перестал жаловаться на тяжелую работу. Они просто ласточкой залетали в проемы.

Заказы текли рекой, было такое впечатление, что полгорода решило поменять окна. Приходилось работать до вечера, иногда делая по два объекта в день.

На улице уже царил вечер, зажигались фонари, разрезая синюю темноту золотистыми пятнами света, Виталик все еще ковырялся у рамы, монтируя откосы. Лето стояло жаркое, духотища, спина под комбезом чесалась, руки болели. Напарник опять втыкал в телефон.

— Андрюх, помоги, а? Подержи вот тут.

— Угу. — не отлипая от стены, напарник продолжил тыкать пальцем в экран.

— Че угу-то, блять? Что там у тебя такого интересного, а?

— “Хохлы” с “Гусями” поехали объект в области делать, одним дали больше проемов, другим меньше. Теперь срутся.

— А ты там че?

— А я разруливаю. Ща, погоди.

“Разруливает он, переговорщик хренов! Один я корячусь тут!” — возмущенно подумал Виталик и краем глаза заметил движение в окне.

В черном зеркале стекла отражался он сам, пустая комната с ободранными стенами и Андрюха со своим телефоном. Вот только сам Виталик там не стоял, держась за подоконник, а двигался. Шел прямо к Андрею, держа киянку в руке. Удар с размаху - и худенький Андрюха отлетел в одну сторону, телефон, сверкнув серебристой рыбкой - в другую. Еще удар - выбит глаз. Град ударов сверху по голове - вмятина в черепе, кровью заливает стены, тело напарника перестало дергаться. Тот, в окне, развернулся и посмотрел на оцепеневшего Марихина. Залитые черным глаза, сбитые как-то набок волосы, и полное отсутствие рта - просто гладкая кожа, заляпанная красным. Под кожей ходуном ходили челюсти, выпячиваясь, растягивая щеки, словно тот, из окна, что-то кричал.

Глядя на кровавую кучу тряпья, в которую превратился его напарник, Виталик почувствовал, как по спине потекли ручьи пота, коленки противно ослабли, он вцепился в подоконник, чтобы не упасть.

— Ну, чего там держать-то? Виталь? Эй! Ты чего, плохо тебе? — услышал он позади голос Андрюхи и медленно повернулся.

В комнате все было по прежнему, только напарник отлип от стены и жаждал ему помогать. Наконец-то. Парень резко обернулся, успев поймать в стекле исчезающее отражение двойника, который через секунду пропал. Окно снова стало просто черным зеркалом. Тьма за стеклом словно стукнула когтями по тонкой преграде и растворилась, оставив попытки пробраться внутрь.

Всю дорогу домой Виталика трясло. Ничего он напарнику рассказывать не стал, опасаясь насмешек. Да и мало ли, переработал, устал, жара эта, черт знает что уже мерещится. Дома, жахнув для успокоения пару соточек водки, улегся спать. Полночи крутился, размышляя, с чего ему такое привиделось. Может шиза на подходе? Возраст как раз такой, после тридцатки все это и вылезает. Получив пару пинков от жены, которой он мешал спать, кое-как успокоился и заснул нервным, рваным сном.

Утром оказалось, что работать ему не с кем. Андрюха заболел. С кровати он встать не мог, все болело. Нос дал ему три дня за свой счет. Виталик решил зацепить в напарники Руслана, с которым раньше работал, но тот отказал, с ним тоже было что-то неладно. Плохо себя чувствовал.

А Нос бегал по холлу у проходной и потирал руки. Окна отлетали как горячие пирожки, конкуренты сидели в засаде прищурившись, как немцы за бруствером, выясняя, откуда Костюков берет товар. Но, то ли Нос так умеючи шифровался, то ли новые поставщики рекламу себе не делали - у других фирм окна “Доппель” так и не появились.

Зорге 12.

Вера Сергеевна сидела перед телевизором в пышном велюровом кресле и, подперев голову рукой, смотрела чудесный фильм. По каналу Культура показывали “Унесенных ветром”. Изредка она вздыхала, сожалея, что ей на жизненном пути так и не встретился достойный мужчина. Все сама да сама. Вот уже шестой десяток разменяла. И не было в ее жизни никакой романтики и страсти. А так хотелось бы. Чтобы и ревность, и цветы, прощания и снова встречи… Приятные размышления прервал громкий топот сверху. Бамц! Бамц, бамц! Застучал мяч по соседскому полу. Жалобно задребезжали висюльки на стеклянной люстре, забухало, задрожали стены от прыжков ребенка.

“О, господи, когда же это кончится! Когда уже они начнут с ним заниматься! Книжку почитали бы ему, что ли. Бегает после садика как оглашенный. “ — подумала Вера Сергеевна и прибавила звук на телевизоре.

Через 10 минут прибавила еще. Ребенок бегал, падал, кидал на пол что-то тяжелое и радостно визжал. У женщины начало стучать в висках. Она встала и пошла на кухню, поставить чайник. И немного посидеть в относительной тишине. Но маршрут беготни маленького соседа включал и кухню - в однушке особо не разбежишься.

“ И ведь не скажешь ничего - ребенок же. Но почему они ему это позволяют? Почему не считаются с теми, кто живет внизу? Я что, не человек, я отдохнуть вечером не могу?” — все вопросы Веры Сергеевны остались без ответов.

Чай был выпит, кино смотреть уже не хотелось. 9 часов вечера. Ребенок все еще бегал, как заведенный, орал, повизгивал, падал. Вере Сергеевне казалось, что над ее голову падает пудовая гиря. Голова заболела.

“Да чтоб тебя, мелкий говнюк!” — в сердцах подумала она и развернулась к окну.

По черному зеркалу стекла пробежала рябь, Вера сморгнула. В окне отражалась пожилая полноватая женщина с растрепанными седыми волосами. Почему-то, в Верином халате. И на Вериной кухне. В кухню забежал маленький мальчик, лет 4-х, в маечке и беленьких трусиках. Женщина схватила пацана за руку и вздернула вверх. Пару раз с силой встряхнула его, и влепила ему по лицу. С размаху. Головенка мальчика мотнулась, из носа потекла кровь. Видно было, что он захлебывается криком, вопит. А женщина не останавливалась. Била и била, замахиваясь все выше, попадая по лицу, по голове, кровь летела брызгами, заляпывая белый кухонный гарнитур. Внезапно она бросила ребенка на пол, и повернулась к оцепеневшей Верочке. Старуха с перекошенным от злобы лицом. Черные дыры глаз, растянутый в гримасе рот с зашитыми толстой ниткой губами. Вера Сергеевна с ужасом узнала в этой старухе себя.

Дрожащими руками стала ощупывать свое лицо, не понимая, что происходит. Ведь это она там, отражается в окне! А старуха стояла, покачиваясь, шевеля зашитым ртом, словно говорила что-то. Темные нитки на ее губах стали прорывать кожу, на подбородок потекли струйки черного. Она подняла руку и исчезла.

Очнулась Вера Сергеевна на полу. Табуретка валялась рядом, в окне никого не было. В доме царила тишина. Поднявшись на трясущихся ногах, она доковыляла до дивана и легла. Телевизор орал, но ей было все равно. Накрыв ноги пледом, она стала тупо смотреть в экран. После полуночных новостей наверху опять забегали. Что-то кричали, зарыдала женщина. Через 10 минут послышался вой сирены скорой помощи. “Ванечка, Ванечка!” — кричала соседка. По подъездной лестнице кто-то промчался вниз, скорая уехала, унося завывания с собой.

И наступила тишина.

Весенняя 16.

Квартира сияла после ремонта, Дениска обходил свои владения, довольно поглаживая новые вещи. Наконец-то своя, и дизайн сам придумал, и материалы подбирал, пережив столько битв с женой и тещей. Они всегда выбирали какую-то безвкусицу. То обои в жуткие розочки, то пол “под мрамор”. Зашел на кухню, где суетилась жена, готовя ужин. Сегодня вечером должны прийти ее родители.

— Коть, скоро там? — парень стащил кусок колбасы из тарелки с нарезкой, — Голодный как волк.

— Потерпи, еще не готово. Мама сказала, мясо должно томиться в духовке до их прихода.

— Мама сказала, мама сказала…— кривляясь, передразнил жену Денис, — Что ты вообще без маминых советов можешь сделать?

— Вот это! — девушка улыбнулась и чмокнула парня в щеку.

— Угу… А точно она тебе не советовала, что мужа надо рааадовать, целовать его почаще?

Сквозь сарказм пробилось легкое раздражение.

“Ага, да эта сука удавится, но такого не скажет. Я ж ее доченьки не достоин. Плебей вонючий, из деревни.” — Дениска как мог, старался выказывать свое уважение семье жены, но иногда эти люди просто подбешивали своим снобизмом и ханжеством. У них самих родители из какого-то Кукуево, переехали в город в 70-х, а уж прям высшее общество. В дверь позвонили.

За столом все было чинно-благородно. Денис галантно подливал вино теще, тесть налегал на водку, мясо было вкусным, салаты пахли луком и зеленью, и уничтожались с поразительной быстротой. Выпили за новоселье молодых, за то, чтобы жилось здесь долго и хорошо, и нажитое приумножалось.

— Папа, мама, а мы вам новость хотим сообщить. — девушка заволновалась и приобняла мужа, ища поддержки.

Лица ее родителей окаменели. Мать нахмурилась, и глядя дочери в глаза, отчеканила:

— Если это то, о чем я думаю - то завтра же ты поедешь к врачу. Тебе рано!

— Мама, погоди, ты не так…

— Замолчи! Тебе всего 23! Я не позволю тебе ломать свою жизнь! Да еще и от этого… Этого…— женщина подскочила ткнув пальцем в зятя, который сидел с приоткрытым ртом, наблюдая неадекватную, по его мнению, реакцию, ринулась в коридор.

Отец девушки замахнул еще рюмку, неодобрительно крякнул, и тоже вылез из-за стола.

— Завтра же! Я позвоню в клинику! Я тебе не позволю плодить голодранцев! Ты о своем будущем подумала? Что может дать тебе этот нищеброд? Какой ему ребенок? Он сам еще сопли подтереть не может! — неслось из прихожей.

— Мама, что ты несешь?! Мы кота просто хотели завести! Кота! — девушка заплакала и выскочив из-за стола, убежала на кухню.

— Так вот кто я для вас. Нищеброд, да? Ну хорошо, дорогие мама и папа. Надеюсь, ноги вашей не будет в моем доме.

— М-да? — женщина приподняла бровь, — Хочу вам напомнить, Денис, что эта квартира куплена нами и принадлежит по бумагам мне. То, что вы добавили на ремонт - гроши. Так что в моем доме я буду появляться, когда захочу. Вне зависимости от вашего желания. Усвоил, зятек?

И вытолкав своего супруга на площадку, хлопнула дверью. В кухне рыдала девушка, не замечая, что в окне, за ее спиной, кто-то похожий на Дениску убивает ее мать. Сладострастно вспарывая собственноручно заточенным ножом мягкий живот, разрезая ей лицо от уха до уха, схватив за волосы, таскает по полу и смачно плюет на нее, плюет...

Пока Дениска в ярости болтался по коридору, стуча о стены кулаком, тот, в окне, закончил с плевками и, расстегнув ширинку, помочился прямо на женщину, валяющуюся на полу окровавленной нелепой куклой с очень широкой улыбкой. По стеклу пробежала рябь, и окно снова стало показывать желтые квадраты окон дома напротив.

Утром, опухшая от слез Денискина жена сказала, что хочет развод. Что он ее мать до инфаркта довел. Мама в реанимации, и неизвестно, что будет. А как она без мамы?

Утром, Виталик был озадачен звонком Олечки - менеджера по продаже. Оленька рыдала и просила его поехать по шести адресам. Люди жаловались на недавно установленные стеклопакеты. Что их конкретно не устраивало, они объяснить не могли, но все требовали срочного демонтажа и возврата денег. Обзывали ее мошенницей, жульем и ведьмой. А Оля не такая!

— Я же им лучший товар продала! Перед каждым скакала, как цирковая обезьяна. А они орут. Виталик, съезди, посмотри, что там не так, я посреди этого ора ничего понять не могу. И Нос…, ой Евгений Иваныч куда-то пропал, трубку не берет.

— А чего я-то? Тигран пусть едет. Или Колбан - он любого уболтает.

— Колбан вообще вне доступа, а Тигран сказал, что он все качественно установил, и к нему никаких претензий быть не может.

— Да... Херово, как моя жизнь до восьмого класса… — протянул Марихин и почесал в затылке. Помочь Олечке конечно надо, это ему потом зачтется хорошими заказами, но так не хочется выслушивать этих долбанутых, которых вечно что-то не устраивает. Он вспомнил недавнюю ебанашку, которой пластик откосов был недостаточно белым. И она полчаса доказывала Виталику, что это не белый, а молочный, с серым подтоном.

— Ладно, скинь на ватсап адреса, проедусь.

На четырех адресах из шести Виталик наткнулся на оперативников, работающих в квартирах. Как сообщили агенты на лавках у подъездов - самоубийства. Пара заказчиков просто и незатейливо вздернулись, один в ванне распорол себе вены, и один оригинал вышел из окна. На двух адресах двери просто не открыли.

Присев на лавку возле подъезда на последнем адресе - покурить, Виталик приметил бабку, волочащую за собой нагруженную чем-то сумку-тележку на колесиках. Бычок полетел в урну, а бабка завернула как раз к подъезду, возле которого он сидел. Виталик решил помочь и, испросив разрешения у дамы, стал затаскивать неподъемную сумку по ступенькам. Как выяснилось, на 4 этаж.

— Бабушка, а не подскажете, в 15 квартире когда с работы вернутся? Меня вот вызвали, а дома никого. Я по окнам. У них там вроде жалоба какая-то. Посмотреть приехал. — спросил Марихин, чтобы скоротать восхождение с нагрузкой.

— А, дак это Валерка из 15-ой! Надо мной как раз живет. Ох и скрытный тип. Уж сколько лет один живет, как мать его померла. Ни девок у него, ни друзей никогда. Да он страшненький конечно, на лицо-то, какие ему девки… Только плачет часто. У нас же все слышно. А с работы он не приходит. Он эта, дома по компутеру работает. Теперь вот да, и такое можно. Не то, что в наше время. Тогда было, кто дома сидит - тот тунеядец. Сразу под суд. Так что он дома, ты поди, постучи посильней.

— Стучал…

— А он вчера тоже стучал. Уже поздно было, я спать легла. Так слышу, чего-то там ворочает, кричит, мол ненавижу, ненавижу… А кого он там ненавидит, кроме него в квартире-то и нет никого. Может и “того” уже. От одиночества. — старушка покрутила пальцем у виска, и достала из кармана юбки ключи, — Спасибо тебе, сама бы не дотащила.

Сопоставив присутствие оперов на предыдущих адресах, и то, что Валера из 15-ой двери не открывает, Виталик решил, что стучать еще раз он не будет. Происходило что-то непонятное. Спустившись вниз, он позвонил Тиграну. Тот не сразу взял трубку, заставив Марихина понервничать.

— Але, але! — заорал Виталик, как только прекратились гудки, — Тигран!

— Шош такое, чего орать так, а?

— Слушай, Тига, тут какая-то херня происходит. Мне Олька дала адреса недовольных, так я по всем проехал. С уверенностью могу сказать - они все откинули коньки.

— В смысле? Чего несешь-то?

— В коромысле! Они. Сами. Все. Ну, может один еще живой, я хер знает. Кто-то повесился, кто-то с окна выпрыгнул. Понимаешь? А вчера они все орали, что наши окна говно и надо все взад вернуть. Деньги требовали.

— Эээ… Может, Нос убирает недовольных?

— Он тебе че, Дон Корлеоне что ли? Я думаю, что окна некачественные, может пластик какой-то яд или газ выделяет, люди с ума сходят и вешаются.

— Слушай, а у Костюкова же тоже четыре окна на даче. А может он уже это, ну… Мы ж позавчера их установили ему, Колбан еще где-то пробздыхался, я его там полчаса по участкам искал потом. Чермет таскал опять, деда какого обнес, ветерана. Заставил вернуть все.

— Оля сказала, что Нос “не алё” сегодня. Может, съездить, посмотреть? Мало ли что, угорят всей семьей.

— Давай. Я сейчас тоже туда поеду. Без меня не входи. У ворот подожди.

Пока Виталик ехал до Костюковской дачи, включил радио. На местной волне ведущий тарахтел про погоду, подтверждая догадки, что жара продержится до конца августа, а потом пошли криминальные новости.

— Необъяснимая волна самоубийств захватила наш город. На данный момент, по оперативным сводкам, с жизнью покончили 14 человек. Также, замечен рост тяжелых заболеваний, за вчерашний день в приемную реанимации поступило 38 человек с различными диагнозами, в тяжелом состоянии. Наши эксперты объясняют это ухудшением экологической обстановки, выбросами тяжелых металлов в воздух, а также совпадением со вспышкой на Солнце, которая произошла в среду, и стала самой мощной за последние 12 лет. Ей был присвоен балл X9.3. Последний взрыв подобной силы фиксировался 12 лет назад - 7 сентября 2005 года. Все эти факторы тяжело повлияли на физическое и психическое здоровье наших сограждан. Поэтому мы призываем вас без надобности не покидать свои дома, не находиться на солнце долго, и остерегаться переутомления.

Диктор балаболил, как заведенный, приводил какие-то цифры, статистику, а Виталик ехал и думал, что хорошо сидеть в студии с кондером, и вообще не опасаться переутомления. Потому что тяжелее микрофона там поднимать нечего.

У ворот дачи Носа уже стояла машина Тиграна. Но, в ней никого не было. Калитка была открыта и Виталик зашел.

Неподалеку от дома стоял Тигран с телефоном наготове. Фотографировал что-то.

— Тига, ты чего тут? Что фоткаешь?

— Тссс… тихо. Видео снимаю. Ща выскочит.

Кто выскочит, Виталик так и не понял, но обвел взглядом дом. Ничего особенного. В окнах горел свет, хотя было еще светло, дверь была открыта, свежий газон радовал глаз незатоптанной травой.

Вдруг из-за угла выбежал Евгений Иванович Костюков. На четырех конечностях, голый. Евгений Иваныч несся резвым галопом, помахивая яйцами и сверкая белоснежными частями тела. Промчался вдоль дома и скрылся за верандой.

— Восьмой круг наматывает. — довольно прошептал Тигран, — Ишь, как его придавило.

— Что происходит-то? — тоже шепотом спросил Виталик.

— А хер его знает, когда я приехал, он уже тут бегал.

На десятом кругу Нос выдохся и прилег рядом с крыльцом. Тогда установщики решились к нему подойти.

— Евгений Иваныч, вам плохо? — Виталик потряс за плечо начальника.

Нос обвел пространство совершенно безумными глазами и забубнил:

— Это не я, я не хотел, Нинка, сука, она сама напросилась, это не я, это он мне показал! Он мне показал, он показал!

Начальник завыл и свернулся калачиком.

— Все, в дурку надо звонить. — подвел резюме Носовскому перформансу Тигран, — А то еще и яйца себе к газону приколотит. Я такое видел по телеку. Там мужик тоже голый бегал и гавкал, а потом свои фаберже гвоздями к тротуару прибил.

— Тига, а мы в дом будем заходить? Вдруг он Нину Васильевну грохнул?

— Дурак, что ли? Полиция пусть туда заходит. А я ни ногой. Звони 112.

До вечера Тигран с Виталиком давали показания. Сначала, конечно, помогали бригаде психиатрички ловить Носа, но потом приехала полиция. И началось… В доме нашли труп Нины Васильевны Костюковой, 1970 года рождения, разодранный до неузнаваемости и кучу садовых инструментов в крови.

Установщики вспомнили, что Нос все время жаловался, что дачу он терпеть не может. Потому что жена решила пол-участка засадить картошкой.

Разъехались уже в сумерках. С полным непониманием происходящего. По дороге в город Виталик обратил внимание на ярко подсвеченные баннеры вдоль трассы. То, что на них рекламировались окна, которые они сейчас вставляли, это он сразу понял. Но рекламный слоган был слишком длинный и за секунду читался плохо. И только на подъезде к городу удалось сложить слова в предложение, от которого никто не мог отказаться:

“ Окна Доппельгангер! Молчите? Наши окна все скажут за вас!”