Черный код

1

Я коснулась пальцами прохладной хромированной дверной ручки, но повернуть так и не смогла. Закрыла глаза, раздраженно выдохнула через нос, выпрямила спину и обернулась к Вронской – адвокату подсудимого – сухопарой женщине в годах с белой, почти бесцветной кожей и крашеными в платиновый цвет волосами.

– В переговорную я пойду одна.

Она приподняла брови.

– Я бы хотела присутствовать при встрече с подзащитным.

– Вы можете присутствовать в комнате наблюдения. Оттуда все прекрасно слышно и видно через специальное окно, – отрезала я, понимая, что в другой ситуации, возможно, пришлось бы уступить.

Но я находилась перед серой металлической дверью в комнату, в которую не имела ни малейшего желания входить. Мне предстояло в ближайшем будущем тесно общаться с человеком, о котором ходили самые дурные слухи. И на фоне подобной перспективы все лишние наблюдатели, страстно дрожащие над соблюдением формальностей, могли идти лесом.

– Это мой первый контакт с объектом, – отчеканила я, глядя ей прямо в глаза, – и от того, насколько доверительные отношения между нами возникнут, зависит успех вашего, как вы говорите, дела. Поэтому я настаиваю на том, чтобы первая встреча и беседа состоялись с глазу на глаз. Даже если это будет подразумевать лишь условное уединение.

С минуту Вронская сверлила меня взглядом, но все же соизволила отойти к другой двери, ведущей в комнату наблюдения. Избавившись от нежеланного сопровождения, я переложила пластиковую папку с досье из одной вспотевшей ладони в другую и заставила себя войти в переговорную.

Все оказалось даже хуже, чем я ожидала.

Он был наделен той универсальной красотой, которая нравится девяноста процентам половозрелых женщин, если учесть, что остальные десять – лесбиянки. Не смазлив, а именно красив. Спокойной, мужской, достигшей своего расцвета красотой. Прямой нос. Широкие скулы. Густые темные волосы и брови. Верхняя губа, пожалуй, казалась чуть больше нижней, но это нисколько не портило общую картину. Даже казенная одежда на мощных плечах смотрелась так, что ее хотелось сорвать с него зубами, постанывая от желания. Ни один экран телевизора не мог передать реальности. У меня перехватило дыхание и закололо в груди. Я прижалась спиной к двери, сглатывая и напоминая себе, что где-то там в моей жизни имеется Сережа.

Мне сразу же не понравился взгляд будущего объекта. Слишком умный и проницательный. И поза, которую принял мужчина. Ноги широко расставлены. Руки небрежно сложены на столешнице, словно на запястьях в целях моей безопасности совсем нет наручников, а те, в свою очередь, не прикованы цепью к металлическому поручню посередине стола.

Подсудимый, чья жизнь полностью зависит от результата моей работы.

Я сглотнула еще раз, отошла от двери. Краем глаза наконец-то начала замечать окружающую обстановку: охранника с каменным выражением лица, который замер в углу, и то самое широкое тонированное окно, отделяющее нас от комнаты наблюдения.

Никогда не отдавала себе отчета, что мои каблуки так громко стучат по плиткам. Или это грохотало мое сердце? Все те несколько секунд, которые потребовались, чтобы преодолеть расстояние от двери до стола и приземлиться напротив объекта, я кожей чувствовала на себе ироничный и слегка презрительный мужской взгляд.

Сделав вид, что меня это совершенно не волнует, я хлопнула по столу папкой и распахнула ее. Фотография, приклеенная в левом верхнем углу досье, тоже была лишь слабым подобием реальности. Я все больше начинала жалеть, что уступила мольбам и согласилась взяться за это дело.

– Итак… – мне пришлось прочистить горло, потому что голос получился слишком хриплым, – Максим Велс, тридцать два года…

– Синий Код, одна из десяти лучших Синих Кодов страны, – ответил он в унисон мне.

Я вскинула ледяной взгляд, показывая, что его комментарии не приветствуются. В карих глазах плясала насмешка. Всем видом их обладатель показывал мне, что плевать хотел и на эксперимент, и на то, что я притащилась сюда вершить его судьбу.

– Не одна из десяти, а лучшая, – высокомерно уточнила я, – иначе ваш адвокат не доставала бы меня звонками два дня подряд. Но мы сейчас не меня обсуждаем.

– Это не мой адвокат, – покачал головой Макс, – а моей сестры. А что до десятки лучших… так говорили в прессе. Я всего лишь повторяю чужие слова.

Я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Корчит из себя всезнайку, основываясь лишь на слухах из прессы.

– Как бы то ни было, адвокат вашей сестры собрался защищать вас.

Он попытался развести руками.

– Тут я не могу помешать. Пробовал отказаться, но безуспешно.

– Вернемся к досье, – я опустила взгляд вниз, уповая, чтобы Макс не расценил это как попытку бегства. Смотреть на его холеное и гордое лицо и одновременно соображать было выше моих сил. – Тридцать два года, женат…

– Был женат.

Неужели развелся? Невозможно поверить, что какая-то счастливица добровольно упустила его из капкана. Я подавила приятное ощущение в груди и мысленно отругала себя.

– В любом случае это никак не влияет на дело. Вот здесь написано, что вы… – я еще раз пробежала глазами по строчкам, – вы сами требуете назначить в качестве приговора смертную казнь?!

Так как Макс не отвечал, мне пришлось посмотреть на него. Словно он только этого и ждал, самодовольный засранец медленно кивнул. Прекрасно. Он даже говорить вслух уже считает ниже своего достоинства.

– Но почему?! – все же не сдержала удивления я.

– Потому что я этого достоин.

Замечательный ответ. Убийцу хотят спасти все, кроме самого убийцы. Чего еще ожидать от человека, который ведет себя так, словно сделал миру одолжение одним своим появлением на свет?

– Конечно, вы этого достойны, – прошипела я, против воли растеряв всю профессиональную компетентность, – эмоции захлестнули с головой. – Потому что вы застрелили гениального человека в расцвете сил. Надежду нашей страны! Ты… убил… его…

Ни один мускул не дрогнул на лице Макса, пока он выслушивал мои гневные обвинения. Неизвестно, что творилось в комнате наблюдения, но для меня самой стало ясно, что первый контакт с объектом пошел ко всем чертям. Нет более неподходящего для работы человека, чем тот, к которому перцептор испытывает личную неприязнь. А я ее испытывала. Хоть Сергей и просил не показывать это никому. Я честно старалась так и делать, пока разговор не коснулся больной темы.

– Андрей Викторович был моим учителем, – судорожно сжимая кулаки, процедила я, – моим наставником… я обязана ему всем, что у меня есть… а ты его… убил!

– Мне очень жаль, Синий Код.

Показалось, или в голосе этого мерзавца прозвучало сочувствие?

Я тряхнула головой.

– У меня есть имя. Меня зовут Анита. Называть меня Синим Кодом – это просто неуважение.

Внезапно Макс подался вперед. Его мощное тело с таким усилием обрушилось на стол, что я невольно отпрянула, прижалась к спинке стула, а охранник встрепенулся и потянул руку к дубинке.

– Ты можешь называть себя как угодно, – прорычал мне в лицо Макс, грозно сверкая глазами, – но для меня ты – просто зомбированная девочка, одна из множества точно таких же зомбированных людей. Мне плевать, оскорбляет тебя этот факт или нет. Как по мне, так даже звание Синего Кода для тебя слишком высокое. Ты годна лишь для одного дела. Чтобы я швырнул тебя голяком на этот стол и отделал по самое не хочу. И поверь, я бы с большим удовольствием сделал это, не будь мои руки прикованы к этой железяке.

Он прищурился и оскалился, часто и глубоко дыша. Я поймала себя на мысли, что пытаюсь отклониться до боли в позвоночнике. В переговорной повисла тишина.

– На место! – послышался приказ охранника.

Макс тут же стрельнул в меня из-под век прежним насмешливым взглядом и принял расслабленную позу. Я сгребла со стола досье, поднялась на ноги. Колени слегка дрожали, но не от страха – от ярости.

– Первый сеанс считаю оконченным, – бросила я, пытаясь сохранить последние остатки самоуважения, – но советую приготовиться к следующему. Если вы откажетесь добровольно вступать в контакт, придется делать это медикаментозно. Предупреждаю, что это больно. Хотя вам наверняка тоже наплевать. Но так или иначе, поверьте, я увижу всю картину. И, возможно, ваше прошение о казни с радостью удовлетворят.

Повернувшись на каблуках, я пошагала к двери.

– Отлично, Синий Код, – ударился мне в спину насмешливый голос. – До встречи в моих фантазиях. Поверь, они будут очень эротичными.

Некоторое время назад

Теплая вода текла по плечам, лаская и обволакивая кожу. Гладила бедра, скользила по ногам, искрилась брызгами вокруг ступней. Я выдохнула, склонила голову в одну сторону, потом в другую, разминая еще затекшие после сна мышцы шеи. Утренний душ должен быть прохладным, чтобы бодрил и настраивал на новый день, но почему-то хотелось чего-то нежного и расслабляющего.

Как мужские пальцы, которые легли на затылок и принялись массировать его.

Я невольно застонала. Даже не заметила, как муж вошел в кабинку и присоединился ко мне. Обычно дуновение воздуха его выдавало. Видимо, в этот раз я слишком задумалась или просто так подействовала накопившаяся усталость?

– Вчера поздно пришла, маська… – шепнул на ухо Сергей, прижимаясь ко мне сзади всем телом. Сильные плечи, твердая грудь и… уже полная боевая готовность в паху.

Я снова издала протяжный стон, потому что подушечки его больших пальцев начали обводить мой выступающий седьмой позвонок, а ладони – разминать мышцы у основания шеи.

– Было много работы.

– Всю ночь ворочалась… плохо спала?

Не открывая глаз, я, насколько могла, кивнула. Сергей всегда был заботливым мужем. Не просто поддерживал меня. Иногда казалось – читал как раскрытую книгу. Но бывали моменты, когда проявление этой заботы чересчур раздражало.

– Кто на этот раз? – продолжил он свой напор.

Я помотала головой, показывая, что не хочу вспоминать тот кошмар. Не зря ведь выкладывалась по полной, чтобы скорее закрыть дело. Все закончилось, и теперь хотелось лишь покоя и отдыха.

– Кто? – настаивал Сергей. – Расскажи, легче станет.

Давление на мышцы увеличилось. Стало сильным, до боли, но именно это ощущение показалось мне самым приятным. Кровь разогревалась и делала кожу эластичнее, а в совокупности с теплым душем все походило на неплохой сеанс релакса.

– Педофил, – неохотно процедила я сквозь зубы. – Никак не признавался, где держит своих жертв, и остался ли там кто-то в живых. Но я его пробила. Наконец-то.

Легкая дрожь побежала по телу при воспоминаниях об увиденном. А учитывая, что пришлось и побывать в шкуре тех самых жертв… немудрено, что я не могла толком уснуть до утра.

– Хочешь вступить в контакт? Поработать со мной?

Я слабо улыбнулась. В паре перцепторов есть и свои преимущества. Муж прижимал меня к себе все крепче. Его горячие губы скользнули по тому месту, где только что блуждали пальцы. Язык обвел позвонки на моей шее. Руки обхватили меня, нашли и осторожно сжали грудь. Я невольно выгнулась и потерлась попкой о Сергея.

– Не хочу. Уже скинула все образы на куратора. То, что осталось, – забудется само собой, как и положено. Я уже получила соответствующую установку.

Муж резко подал бедра вперед, твердый член оказался между моих ног. Знакомые движения человека, который уже изучен вдоль и поперек. Вода струилась по нашим телам, а я уже предвкушала, что сейчас Сергей развернет меня к себе, прижмет спиной к стенке душевой кабины.

– Помочь тебе забыть, маська? Помочь?

От резкого поворота мокрые волосы хлестнули по плечам. Жадные губы накрыли мой рот. Руки подхватили под попку. Ответа от меня никто не ждал. Я просто позволила ласкать себя. Возможно, это не самый худший способ скинуть напряжение после нескольких трудных недель работы.

В коротких волосах мужа блестели капельки воды. Ресницы слиплись. Иногда его голова попадала под поток воды, и тогда по лицу струились прозрачные ручейки. Когда он целовал меня, вода попадала в рот. Я почувствовала, что Сергей ловит мои руки и соединяет наши ладони. Хрипло и отрывисто прошептала:

– Сейчас?

– Ты начни, я подхвачу, – пробормотал он мне в губы.

Мы собирались заняться тем видом секса, который можно испытать лишь с перцептором. Изысканное удовольствие, достойное касты избранных. А если учесть, что подобных нам – единицы…

Я стиснула пальцы Сережи, одновременно ощущая его первый толчок в мое уже готовое тело.

Он невольно смотрит вперед и замирает, от удивления приоткрыв рот.

– Что это?

Оглядываюсь через плечо. Темная ночь над многомиллионным городом. Квадратные силуэты домов. Россыпь огней, подобных бриллиантовым брызгам. Голубой и розовый неон вывесок. Там, вдалеке, серая гладь бухты. Мы – над всем этим. И отделяет нас лишь толстое стекло прозрачной стены небоскреба.

– Это Нью-Йорк.

Муж усмехается, переводит на меня сияющий взгляд.

– У нас утро, а ты решила показать мне ночь над Нью-Йорком?!

Обвиваю руками его шею.

– Сейчас там на самом деле ночь.

Он подается вперед. Взвизгиваю, прижатая к прозрачной преграде, за которой – бездна огней. Поверх моего плеча Сергей дышит на стекло, проводит пальцем, оставляя полоску на запотевшем участке.

Проверяет: фантазия или воспоминание.

– Если бы я по-настоящему побывала в Нью-Йорке, неужели бы ты этого не знал? – дразню сквозь смех.

Он хмыкает.

– Мало ли…

В следующую секунду чувствую, как муж отводит бедра назад. Его член медленно выскальзывает, влажный и гладкий. Закусываю губу, ловлю взгляд, скорчив заискивающую гримаску.

– Тебе не нравится? Сменить декорации?

Сергей широко ухмыляется.

– Шутишь? Ты, как всегда, лучшая из лучших.

Я тоже улыбаюсь. Я знаю это. Мы в президентском номере одного из самых дорогих отелей. Под босыми ступнями – мягкий ковер. Можно почувствовать, как утопают в нем ноги. Мебель в благородных бежевых тонах. Живые чайные розы в красивой вазе на столике. Их тонкий аромат пьянит и кружит голову.

Прекрасный вид. Здесь все для нас.

Каждая мелочь продумана.

Сергей разворачивает меня лицом к стеклу. В слабом отблеске огней вижу только свой силуэт и машинально приглаживаю растрепавшиеся волосы. Муж не дает долго прихорашиваться: у него на меня свои планы. Он кладет мои руки по очереди ладонями на стену. Я зажата в ловушке между горячим и холодным. Между надежностью и зыбкой бездной. Первое же движение вырывает прерывистый вздох из моей груди. Пальцы скрючиваются и скребут по стеклу. Сергей снова внутри. Он наполняет меня. Двигается точно так, как это необходимо. Мы слишком хорошо знаем друг друга. Я уверена, что еще через полторы минуты у меня случится оргазм, и поэтому жадно впитываю взглядом изумительную картину. Плод моей собственной фантазии. Я умею создавать не только кошмары. Я умею создавать красоту.

Смотрю туда до тех пор, пока откуда-то изнутри не рождается щемящая волна. Она заставляет прижаться щекой к стеклу, закрыть глаза и закричать.

Я вздрогнула, потому что снова ощутила, как сверху хлещет вода. Мы в душе. С нежной улыбкой Сергей поцеловал меня в лоб и отстранился.

– Отдышись. А я пока пойду нам завтрак готовить.

Несмотря на усталость после сеанса, я все-таки почувствовала себя лучше. Прислонившись плечом к стенке, вяло наблюдала, как муж наспех моется и покидает тесное пространство. Потом привела в порядок себя.

Когда облачилась в халатик, обмотала волосы полотенцем и вышла на кухню, уже полностью одетый Сергей с бодрой улыбкой подал кружку горячего кофе. На столе обнаружилась тарелка с яичницей. Телевизор на стене тихонько бормотал фоном какую-то утреннюю передачу.

– Вот теперь с добрым утром, любимая!

Я не успела поблагодарить, потому что внимание привлекла резко сменившаяся заставка на экране. В углу появлялась и исчезала красная надпись «Экстренное сообщение». Двое полицейских под вспышками многочисленных фотокамер вели под локти темноволосого мужчину. Он наклонил голову, лицо не удавалось разглядеть. Только воротник зеленой рубашки поло.

– Что это там в новостях? – удивилась я.

Сергей взял пульт со стола и прибавил звук.

– Сегодня полиция, – заговорил уверенный женский голос за кадром, – арестовала владельца сети подпольных казино, который добровольно признался в том, что застрелил из собственного пистолета нашего всемирно известного соотечественника, лауреата Нобелевской премии за вклад в науку, Андрея Соловьева. Соловьев был известен как реформатор и разработчик уникальной программы, не имеющей аналогов в мире, под условным названием «Синий код»…

Что-то со звоном разлетелось у моих ног, и я с опозданием поняла, что выронила кружку.

– Ты не обожглась? – муж присел, с беспокойством провел ладонями по моим лодыжкам. – Стой, а то еще наступишь и поранишься.

Пока я приходила в себя от шока, он принес веник и тряпку и стал деловито наводить порядок. Выпуск новостей уже закончился, включили фильм, но я не могла отделаться от ощущения нереальности происходящего. Так бывает, когда общаешься с человеком, а потом вдруг резко узнаешь, что его не стало. И не просто не стало – его убил какой-то бандит! Владелец подпольного казино! Да что вообще могло связывать таких разных людей?!

А вот меня с Андреем Викторовичем связывало многое…

В 2016 году правительство запустило в массы новейшую научную разработку «Синий Код». Я запомнила тот день на всю жизнь. Старт программы застал меня в университетской столовой, где мы с одногруппниками перекусывали на скорую руку в небольшом промежутке между занятиями.

Старенький телевизор в углу помещения показывал какую-то мыльную оперу для домохозяек, но вдруг сменил картинку с рыдающей от счастья героиней на ярко-синий экран. В тот же миг из динамиков раздался невыносимый хрип и скрежет. Мне показалось, что в голове взорвалась водородная бомба. Сметая со стола посуду и остатки еды, я упала на четвереньки, забрызгивая пол кровью. Она текла из ушей, носа и горла. Помню, что ужасно боялась захлебнуться. В мозгу билась лишь одна мысль – я умираю. Мои друзья вскочили с мест и застыли в шоке. Никто больше во всем университете не почувствовал того, что испытала я. Они не понимали, что со мной творится, и боялись подойти.

Так весь мир узнал о существовании перцепторов.

По всей стране нас – тех, у кого сочетание звукового и светового воздействия вызвало очевидную реакцию – набралось около двух десятков. Позже проводили вторую волну и третью, но вычисляли еще меньше. До сих пор наука не смогла найти какой-то алгоритм появления перцепторов среди обычных людей. Наши родители не обладали подобным умением, поэтому о наследственности не шло и речи. Возможно, свойство все-таки передавалось генетически, но не через ближайшие поколения. А возможно, определялось индивидуальными мутациями плода во время беременности.

Но тогда, в ту первую волну, мне было страшно. Очень. Узнав о происшествии, кто-то из администрации университета куда-то позвонил – и за мной вместо скорой приехала тонированная машина без опознавательных знаков. Одногруппники сторонились, как чумную, пока два человека в военной форме не увели меня под руки и не посадили в автомобиль. Я не успела даже позвонить родным.

Потом была научная лаборатория, где меня, напуганную и дрожащую, встретил человек с широкой жизнерадостной улыбкой. Мы называли его по имени-отчеству, хотя ему совсем недавно стукнуло тридцать пять и, казалось, такое официальное обращение его даже смущает. Андрей Викторович носил смешные круглые очки, рыжие волосы и бородку, белый халат с навязчивым запахом камфоры, а неизменная улыбка всюду сопровождала каждое действие.

Об учебе пришлось забыть. Моим родителям объяснили, что передо мной теперь лежит гораздо более перспективное будущее, и моя задача – получить те знания, которые даст Соловьев. Мама-библиотекарь и папа-столяр – люди старой закалки – только переглянулись и пожали плечами: «Надо так надо». Никто тогда не понимал, что происходит и к чему все приведет.

Чуть позже в моей жизни появился Сергей. Его выявили во второй волне, привезли к нам с самого Урала. Тогда уже стало заметно, что не все перцепторы показывают одинаковый уровень. Кто-то оказался сильнее, кто-то – наоборот. Мне легко давались все практические занятия. Достаточно просто я научилась устанавливать контакт и уже перешла к изучению архитектурного конструирования виртуальной реальности для объекта. Это считалось очень сложным предметом. Помню, как бесконечно гуляла по городу и трогала все, что попадалось под руку. Шершавые стены. Гладкие поручни перил. Холодную плитку тротуара. Мягкую шерсть кошек. Нагретые солнцем спинки деревянных скамеек. Изучала тактильные ощущения. Раньше и в голову не приходило обращать внимание, но теперь для меня это стало одним из аспектов работы.

Чтобы создавать то, чего нет, надо сначала изучить то, что существует.

Сергею приходилось нелегко. Его сил не хватало, чтобы удержать контакт более чем на пять минут. Он злился, нервничал, краснел. Даже в сердцах уходил прочь с занятий, несмотря на то, что Андрей Викторович всегда был терпеливым и понимающим с каждым из нас.

Так мы с Сережей и сблизились. В какой-то момент я решила ему помочь. Мы начали работать в паре, со мной у него получалось. Из-за усиленных занятий в лаборатории ни у кого из перцепторов не оставалось времени на личную жизнь, и однажды мы с Сергеем обнаружили, что личную жизнь можно строить… в своих фантазиях.

Наверное, мы были первыми, кто открыл виртуальный секс с перцептором.

В таком сумасшедшем темпе пролетело несколько лет. Словно щелкнули выключателем – и я опомнилась под вспышками фотокамер, в ряду таких же, как я, счастливчиков, облаченных в одинаковую темно-синюю форму. Андрей Викторович что-то долго и взволнованно говорил сразу в несколько микрофонов. Сергей аплодировал мне из толпы: для пресс-конференции выставили только лучших представителей экспериментальной группы.

Внезапно я осознала, что передо мной открыты все дороги. Из неведомой зверюшки, странно отреагировавшей на шум из телевизора, я превратилась в высококлассного специалиста-универсала. Таких, как я, готовы были оторвать с руками сотни заинтересованных лиц.

Кого-то завербовала ФСБ. Мне выпала дорога в судебные эксперты. Те, кто не вошел в список лучших, нашли свое место в эротическом бизнесе – для этого не требовалось больших умений. Сергей перебивался случайными заработками, но четко дал понять, что никуда меня не отпустит.

После первого года самостоятельной работы я купила родителям шикарную квартиру. Еще через полгода – мы с теперь уже мужем тоже обзавелись жильем. Обновили машины. Свое двадцатипятилетие я встретила очень уважаемым человеком, один час работы которого стоил очень и очень дорого. Я могла уже диктовать условия и качать права, и ко мне прислушивались.

Стоит ли говорить, что Соловьев навсегда остался для всей моей семьи кем-то вроде божественного благодетеля? Что бы ждало меня, не создай он в свое время программу «Синий Код»?!

Я, наконец, отвлеклась от воспоминаний и посмотрела на Сергея, который заканчивал вытирать темно-коричневую кофейную лужицу.

– Ты как-то странно спокоен.

Он вскинул голову, на лице отразилась растерянность.

– Ты совсем не расстроен из-за Андрея Викторовича? – спросила я, уже примерно догадываясь, каков будет ответ.

Сергей оставил в покое тряпку, выпрямился.

– Я знал еще вчера, маська.

– Что?!

– Послушай, ну ты же с головой ушла в работу, отключила телефон, – муж говорил торопливо, словно боялся, что разозлюсь. – Потом пришла поздно, уставшая. Мне знакомые позвонили, сказали. Но если бы я сразу вывалил на тебя, ты вообще бы глаз не сомкнула.

Он обнял меня, заставил прижаться щекой к груди и погладил по голове.

– Конечно, я тоже огорчился, маська.

Вопреки словам, в голосе мужа не проявилось ни капли сожаления. Я только вздохнула. Если уж по справедливости, то чего требовать от Сергея? Не добившись успеха, он вообще перестал хоть как-то участвовать в программе «Синий Код». Делал сеансы только со мной и только ради нашего общего удовольствия. Соловьев значил для него не больше, чем сосед по лестничной клетке.

– Зачем надо было убивать Андрея Викторовича? – все же пожаловалась я. – Ума не приложу. Он не делал никому ничего плохого.

– У тебя есть шанс это выяснить, – Сергей усадил меня на стул, а сам быстро завершил уборку и подошел к раковине, чтобы вымыть руки.

– Каким образом? – фыркнула я.

– Семья того человека ищет перцептора для участия в рассмотрении дела. И обещает неплохие деньги за психодиагностическое освидетельствование.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась я.

Сергей выключил воду, повернулся и неторопливо сложил руки на груди.

– Его адвокат звонила вчера.

– Мне?!

– Сюда. К нам домой. Твой телефон ведь был выключен, помнишь?

– Откуда они узнали номер?

Муж пожал плечами.

– Наверное, кто-то из твоих бывших клиентов поделился?

Я не стала спорить. Такое вполне могло быть. Внезапно Сергей сделал несколько шагов, опустился передо мной на колени и взял мои руки в свои. В последний раз я видела его в таком умоляющем виде в тот день, когда он делал мне предложение.

– Они заплатят еще больше, если ты убедишься, что чувак арестован по ошибке.

– Что?! – от возмущения я попыталась выдернуть руки, но муж вцепился мертвой хваткой и даже скрипнул зубами, удерживая их.

– Послушай, маська. Послушай! Мы могли бы купить дом. Целый дом! Ты же хотела дом, а? Там будет два этажа и гараж… – Он подумал и добавил: – И детская. Все как мы мечтали, помнишь?

– Мы накопим и купим такой дом, но не на деньги убийцы близкого мне человека! – прошипела я. – Он признался! Что тут еще выяснять?!

– Накопим, – с жаром подхватил Сергей, – но за какой срок? А тут всего одно дело – и наша мечта исполнится. Мы заведем ребенка, станем настоящей семьей. Ты узнаешь, почему он убил Соловьева. А если оправдаешь парня… – глаза у мужа загорелись, и он тряхнул головой: – Черт, да мы сможем путешествовать по миру целый год! Это будет великолепно! Я увезу тебя в Индию, покажу Китай, мы встретим рассвет на побережье Слоновой Кости!

Я смотрела в лицо человека, с которым была неразлучна последние несколько лет, и совсем не узнавала его. Черты озарились почти безумной радостью.

– Сережа! Этот бандит убил Андрея Викторовича!

Но муж не хотел слушать никаких аргументов.

– Мертвым уже все равно. А живым – нет. Вдумайся в цифру. Просто представь, какая это куча денег.

Я все-таки отобрала руки и сцепила пальцы в замок.

– Куча денег – это если я докажу его невиновность. А как я смогу это сделать, если он на самом деле убил?

В глазах Сергея зажглись хитрые огоньки.

– Ты можешь сконструировать сцену преступления. Обратить нападение в самооборону.

– Ты предлагаешь мне подделать сцену преступления?! – я не сдержалась и повысила голос. – Как?! Куратор поймет, что это не воспоминание, а фантазия, когда я передам визуальный образ для просмотра!

Муж фыркнул, а потом и рассмеялся.

– Поймет? Ты идеально конструируешь! Сегодня в той гостинице… да я даже чувствовал холодок от кондиционера, который был направлен в нашу сторону! Как тут можно понять?

– Вызовут кого-то из наших. Из десятки лучших. В качестве контрольного эксперта. Это же преступление государственной важности! Такая потеря для науки!

– Не смеши, маська. С твоей репутацией? Твоим словам поверят в ту же секунду, как ты их произнесешь! Никому и в голову не придет усомниться. Ты тоже не последний человек в науке.

Я вскочила на ноги и принялась мерить шагами кухню.

– Именно потому, что дорожу репутацией, я ничего не собираюсь подделывать!

– Ну ладно, – не сдавался Сергей. – Просто выясни, за что убили Соловьева. Разве это не принесет тебе удовлетворение? Ты узнаешь мотивы убийцы. Мы купим дом. Это тоже неплохо.

– Если ты так хочешь этот дом, бери и занимайся этим делом сам! – выпалила я и тут же прикусила язык, но поздно: муж дернулся как от удара.

– Думаешь, я бы не занялся, если бы мог? – тихо и как-то обреченно произнес он и опустился на стул, разом потеряв весь запал и желание меня уговаривать.

– Сереж, прости… – теперь уже я присела перед ним и попыталась встретиться взглядом.

Муж отводил глаза и выглядел побитой собакой.

– Сереж, ну я не хотела напоминать… ну пожалуйста, не обижайся…

Наконец, он посмотрел на меня.

– Ты – сильная, маська. Я навсегда лишь твой оруженосец. Думаешь, мне весело от этого? Тысячу раз я хотел заняться работой вместо тебя. Но у тебя получается лучше. Всегда получалось. А за дело прошу взяться лишь потому, что уверен – ты сможешь.

Что-то в моей груди больно сжалось в комок от его надтреснутого голоса.

И я неохотно кивнула.