Черный отряд

Глава 5

На стол со звучным щелчком лег небольшой металлический кейс. На ядерный чемоданчик похож, как я его себе представлял — серебристый, с резиновыми накладками по углам.

Когда Семенович открыл крышку кейса я понял, что вижу портативный персональный компьютер. Он же «комм» или еще десяток самых разных названий. Слова «ноутбук», что в переводе с английского «блокнот», а также «лэптоп», что в переводе означает «на коленях», в этом мире с портативными персональными компьютерами не ассоциировали.

Конкретно этот порткомм — «партком», как все произносили, был техникой армейской, защищенной. По идее, с ним можно сесть прямо в наполненную водой ванную, включить душ чтобы сверху лился и беспроблемно работать, периодически отбиваясь этим чемоданчиком от атакующих бешеных собак, например. Так, пока Семенович оживляет технику из режима сна и открывает почту, а потом также неторопливо выбирает сообщение с присланным видеофайлом, у меня в голову ерунда какая-та лезет. Которая тут же вылетела прочь, едва началось воспроизведение видео.

Едва появилась картинка, я понял что снимала дежурная камера на крыше одного из небоскребов Нового Орлеана. На экране общая панорама города, камера смотрит в сторону залива. Самое главное в происходящем — алое свечение, которое постепенно усиливалось, а вскоре вдруг сверкнуло яркой вспышкой так, что по экрану пошли помехи. Ночь стала красной, словно во время невероятной яркости багряного заката. Некоторое время весь мир вокруг был всех оттенков красного, но прошло еще несколько секунд и алое свечение полностью исчезло.

Накопленная над Разломом энергия Сияния была использована для открытия дверей между мирами. Я подумал об этом, но не сказал — картинка на экране сменилась, и мы теперь видели часть побережья с большой высоты. Картинка уже тепловизионная, во всей палитре градаций серого цвета. Под водной гладью угадывались яркие и массивные источники тепла — я насчитал больше десятка, а картинка все плыла вперед, показывая новые и новые ровные мерцающие белизной овалы.

Активные, ожившие порталы. Разной глубины цвета: побережье здесь изрезано отмелями и барьерными островами, так что порталы вдоль Разлома открываются как на приличной, так и на совсем небольшой глубине. И из некоторых уже показались как будто большие косяки крупных рыб.

Продолжалось это совсем недолго — изображение вдруг расцвело яркими пятнами, палитра серого исчезла, сменившись на белое сияние, периодически высвечивающее экран полностью.

— Глубинными бомбами забросали, — негромко пояснил Семенович.

Съемка велась явно с большой высоты, с крупным увеличением. Но пятна на экране сейчас очень уж яркие, так что я вопросительно глянул на Семеновича.

— Изделие пять эф сорок восемь? — поинтересовался, намекая на глубинные бомбы с тактическим ядерным зарядом.

Семенович не ответил, но я понял — если и ошибся, то в номенклатуре, а не в принципе применяемого воздействия на противника. Вот чем мне нравится этот мир, что после Третьей мировой — никаких связывающих широту маневра ограничений. Партия сказала надо, и полетело сразу тактическое ядерное оружие, безо всяких душевных терзаний и боязни осуждения. Прямо по фон Клаузевицу, предостерегающему от доброжелательности и половинчатости усилий как от самых вредных и опасных ошибок в военном деле.

Видеозапись уже была остановлена и Семенович сейчас вывел на экран карту береговой линии у Нового Орлеана, показывая на скопления отметок красных пятен вдоль подводного Разлома.

— Многочисленные источники теплового излучения, предварительно идентифицированные как «портальные окна», числом до двух сотен, открылись в шести областях побережья Мексиканского залива вдоль всего Разлома. Пять эпицентров выходов было уничтожено сразу, превентивно, — показал Семенович на карте места прорывов реальности, по которым отработали глубинными бомбами. — Шестой эпицентр, самый малочисленный — всего двенадцать активных источников излучения, не тронули. Вскоре все они пропали. Похоже проходы закрылись самостоятельно или же их закрыли после перемещения в наш мир всех гостей.

Вновь Семенович включил видеозапись, но теперь уже съемка велась с берега, с возвышенности. Снова стационарная тепловизионная камера, транслирующая широкий участок побережья во всей палитре серых оттенков. На экране видны фортификационные сооружения, высокий бруствер на удалении от берега, бронетехника в капонирах; по пустому пляжу параллельно растянуты сразу три густые полосы спирали Бруно — ограждения из колючей проволоки. Здесь явно готовились встречать силы вторжения — для того чтобы понять, с кем предстоит иметь дело.

— Они идут.

Ровный голос, заставивший меня вздрогнуть, раздался сквозь едва уловимое шипение помех. Надо же, эта картинка оказалась со звуком. Изображение оставалось неизменным — я наблюдал за ровной водной гладью, по которой расстелилась лунная дорожка, лишь слегка подернутая мелкой волной.

— Минутная готовность, — после совсем короткой паузы произнес все тот же ровный спокойный голос.

Я бросил короткий взгляд на Антипенко. Мы определенно наблюдали за оборонительными позициями советской морской пехоты, так что не будь сейчас майора с нами и эту запись мы бы возможно не увидели. Сразу бы не увидели, по горячим следам.

— Они здесь, — снова знакомый ровный голос.

В этот момент море вспенили взлетающие высоко вверх белые столбы. Водная гладь на удалении от пляжа превратилась в полосу бушующего ада, куда снаряды и пакеты реактивных систем ложились пачками, постепенно приближаясь к берегу следом за двигающейся под водой нечистью. Артиллеристы работали ювелирно, огневой вал приближался к берегу постепенно, подходя уже к самой полосе прибоя на пляже.

С момента первых взлетевших вверх водных столбов я наблюдал за изображением так внимательно, что только сейчас вспомнил, что забыл как дышать. И только когда сделал первый вдох, огонь прекратился, практически одномоментно. Береговая полоса пляжа теперь напоминала лунный пейзаж — особенно в сером тепловизионном режиме съемки.

Несколько долгих, очень долгих и от этого томительных секунд ничего не происходило. После этого на поверхности водной глади начали одна за одной появляться фигуры. Мелкие на общей панораме видео, совсем крошечные. Большинство плавало неживой массой, среди которой постепенно проявлялось движение. Качество видео высокое, так что мы могли разглядеть что выжившие пришельцы — гуманоидные. Низкорослые, согбенные.

Вот из-под воды к пляжу устремились две фигуры, еще чуть погодя еще три, вот несколько групп по четыре-пять, скопление по шесть-семь-восемь, а дальше я уже считать перестал. Двигались большинство из выбирающихся на берег неуверенно, как получивший хороший удар в голову боксер. Не все — вот кучка сразу из пяти-шести тварей сбилась в тесную группу. Едва оказавшись на песке пляжа, они разом упали на четыре лапы и бегом устремились к заграждениям колючей проволоки.

Эта активная группа была совсем неподалеку от камеры, так что я узнал вид нечисти: крысолюди. Или — как их повсеместно называли на Осколках, скавены. Название крысолюдей из вымышленной вселенной «Вархаммер», которое принесли на Осколки жители с Земли — из моего мира. Так и закрепилось именование «скавены» за крысоподобными мутантами.

Именно они сейчас темной разрозненной массой появлялись из воды и собираясь в группы, бежали в сторону укреплений. Их становилось все больше и больше — уже вся линия прибоя превратилась в живую массу тварей.

Колючая проволока для тварей не стала непреодолимой преградой — ее постепенно заваливали телами первые атакующие группы. Для нас действие происходило почти в полной тишине, иногда разбавляемой шелестом помех и ровным спокойным голосом, отдающим команды. Но на побережье в этот момент тихо точно не было: скавены во время атаки стаями очень мерзко и противно орут, даже визжат. От одной твари шумом бьет по ушам, а когда их сотни и тем более около тысячи, оглушающий эффект очень серьезный.

Кроме того, с берега постепенно начинало стрелять все то, что могло стрелять. Сначала я видел лишь отдельные росчерки трассирующих пуль, после которых атакующие твари нечисти падали. Некоторые не двигались, некоторые бились в конвульсиях агонии, разрывая когтями песок. На пляже между тем песок снова взметнулся вверх полосой разрывов. Мины.

Еще чуть погодя заработали доселе молчавшие пулеметы — явно сначала проверяли гипотезу опасности автоматического огнестрельного оружия для стрелков. И сейчас, когда негативного воздействия не увидели, вдарили со всех стволов. Массу вылезающих на пляж тварей буквально разрывало на куски, только летели ошметки по сторонам.

Пляж скавены так и не пересекли — спирали колючей проволоки в трех местах были завалены телами, создавая проходы, но уже до бруствера линии укреплений добежали считанные единицы. А те одиночки и небольшие группы, кто добежали, были оглушены и захвачены штурмовыми командами. Я видел, как работает сейчас одна из таких команд прямо под нашей камерой.

— И так везде, — сообщил мне Семенович, когда видеозапись остановилась стоп-кадром. — Из двенадцати нетронутых порталов, по предварительной оценке, появилось около семи тысяч тварей. Опять же предварительно — все крысолюди по твоей классификации. Атакующая масса еще под водой разделилась на четыре основные группы, выход на берег происходил в разных местах, все попытки успешно купированы. Как крысолюди дышали под водой и дышали ли вообще по мере движения к берегу, пока непонятно.

В голосе Семеновича вполне ощутимо слышалось удовлетворение и что-то еще. Я сначала не понял, что именно, и только чуть погодя догадался: «От него кровопролития ждали, а он чижика съел».

Все последние недели я раз за разом повторял что нечисть — страшный противник, которого нельзя недооценивать и нужно принимать всерьез. Сейчас же, после того как прорыв нечисти был закрыт с удивительной легкостью, Семенович скорее всего уже сформировал мнение насчет меня наподобие чего-то по типу: «у страха глаза велики». Пусть даже и непроизвольно это сделал.

На фоне всего этого, наверное, даже стоит поблагодарить судьбу, что сегодня меня пытались убить темные твари. Иначе впечатление от первого прорыва нечисти у окружающих меня людей было бы гораздо более наполненным эйфорией легкой победы.

Окно видеоплеера Семенович уже свернул, и под ожидающими взглядами я долгое время смотрел на картинку горы Эльбрус, стандартный фон рабочего стола МСВС — операционной системы, используемой силовыми ведомствами России и всего Союза.

Жанна, Дэвид и Матвей молчали, но явно было видно, что только воспитание и субординация заставляют их сдерживаться от комментариев. Семенович же с Антипенко выглядели, я бы назвал это состояние, сдержанно-удовлетворенно, причем оба этого не скрывали. В моем мире кто-нибудь из них, полагаю, обязательно бы сейчас спросил меня: «Ну и как тебе такое, Илон Маск?»

Чувства присутствующих понять могу, ведь полагаю прорыв закрыли без потерь — как в людях, так и в технике. Надеюсь еще вылезшие невесть откуда оторванные от реальности проверяющие (такие, наверное, в любом мире есть) никому из командиров на земле голову с перерасходом снарядов, например, компостировать не будут.

— Автоматическое оружие работало штатно, никаких проблем замечено не было. Никаких проявлений… магии, — переборол и все же произнес это слово Семенович. — Подтвержденными пока противниками выступали нечеловеческие существа, классифицированные как «крысолюди». Часть сейчас захвачена живыми и изучается. Также ведется поиск тел на месте превентивно уничтоженных эпицентров портальных окон.

Снова после слов Семеновича в комнате повисло молчание. Я речи говорить не очень умею и сейчас лихорадочно думал, что же сказать. Потому что по взглядам было хорошо видно, что от меня ждут комментариев. Очень ждут.

— Под запись? Или запомните? Я кратко попробую, — осторожно поинтересовался я, когда пауза уж очень затянулась.

— Попробуй кратко, — хмыкнул Семенович.

— Первое и самое главное: хочу предостеречь от чрезмерной эйфории. То, что я только что увидел — это явно было изучением наших возможностей. Также, как сейчас мы смотрели и еще будем смотреть другие видео попытки вторжения, не менее пристально будут смотреть и изучать произошедшее с другой стороны.

— Ты полагаешь крысолюди также вели видеозапись?

— Да. Не в привычном нам понимании, конечно же, — увидел я удивление во взглядах. — Полагаю, что с некоторыми особями была налажена ментальная связь, и лидеры нечисти наблюдали произошедшее чужими глазами или в реальном времени, или же действительно могут наблюдать в записи. Это не самое главное. Прошу обратить внимание на то, что легкость, с которой было отражена попытка вторжения, а также отсутствие каких-либо серьезных сил среди атакующих порядков намекает на то, что это была банальная разведка боем. Также я полагаю, что подобных прорывов будет еще несколько, практически не отличаясь по своей сути. Все дело в активности Сияния, — сбившись, пояснил я. — В ближайшие недели или месяцы небо снова начнет раскрашиваться алым Сиянием. Когда энергии будет накоплено достаточно, порталы снова откроются. И происходить это будет до того момента, как нечистью не будет разработана тактика противодействия применяемым вооружениям. Да, я уверен что они будут убиваться о линии защиты с постоянной периодичностью настолько часто, насколько будет позволять скапливающееся над Разломом концентрация Сияния. И в один момент вместо привычных легких целей, как сегодня, на прорыв хлынет самая настоящая орда.

Судя по взглядам, к моим словам Семенович и Антипенко отнеслись довольно скептически. Я выдохнул и потер лицо руками.

— Когда пройдет победная эйфория, мне бы хотелось, чтобы меня соединили с Дмитрием Родионовым. Я хочу к этому времени подготовить некоторые аргументы и озвучить их ему.

— Какие аргументы? Про разведку боем?

— Да. Главная цель нечисти — захватить весь континент. К этому нужно быть готовыми и этого нельзя допустить.

— Мы услышали тобой сказанное. Имело место…

— Вы не понимаете, — даже взмахнул я рукой, пытаясь сдержать раздражение от чужого непонимания. — Пять секунд буквально дайте подумать…

Еще раз потерев лицо и взъерошив волосы, я снова вздохнул, собираясь с мыслями и пытаясь сложить их в понятные слова.

— Семеныч, ты же помнишь что я тебе говорил про суть нечисти? Даже сбросив со счетов вообще все остальные виды, скорее всего не участвовавшие в этом прорыве, возьмем только скавенов, которых мы только что видели… крысолюдей, — пояснил я для Дэвида и Матвея, которые этого определения явно раньше не слышали. — Скавены живут большими стаями, но они в большинстве живут совершенно иначе, не как крысы или как люди. Да, их общности называют стаями, но это не совсем отражает действительность. Скавены обладают живучестью тараканов, при этом образом жизни они в массе как муравьи или термиты, подавляющая их часть подчиняется единому разуму улья. Более верное определение — колония, а не стая.

Я перевел дыхание. Меня слушали и не перебивали, это хорошо.

— Изначально скавены продукт мутации, люди с добавлением крысиного генома. Это были клоны, которые размножались по примеру колоний муравьев, личинками, или кладками яиц, не знаю как грамотно назвать. Но за последние годы произошли серьезные изменения: у части скавенов берет верх человеческое начало, и есть сведения, что традиционное размножение, как у людей, в некоторых стаях скавенов уже преобладает над гнездовыми мутациями под воздействием нечистой силы Сияния. При этом общество скавенов поделено на несколько каст, переход из одной в другую невозможен, несмотря на то, что у них в каждой отдельной стае у всех скавенов одинаковая ДНК, но различия в форме и видах особей зависят от эпигенетических меток, если вы знаете что это такое…

Судя по взглядам, знали не все. Я тоже не знал, просто слышал об этом на Осколках и запомнил. Так что углубляться в тему не стал — умное что-то выдал, и хватит. Теперь снова пора вернуться к тому, что понимаю.

— Есть специализированные особи: рабочие, воины, рабы, еда — да, они друг друга жрут в том числе в голодные годы. И кроме этих подчиненных и на все согласных каст есть высшие касты, которые уже обладают разумом схожим с человеческим, и которые договороспособны. Именно вожаки отдельных стай заключают союзы не только с другими видами нечисти, но и темными культистами, а также с отдельными лидерами человеческой цивилизации. Да-да, с лидерами той самой цивилизации живых, которой сейчас грозит уничтожение в ином, соседнем с Осколками мире. Именно высшие касты, которые живут не единым разумом стаи, а живут по образу и подобию человека, управляют основной массой скавенов. Причем развитие скавенов растет чем дальше, тем больше, по экспоненте. Снежный ком, — пояснил я на всякий случай. — Наличие Сияния плюс очеловеченный разум вожаков дает непредставимые возможности для нечисти в плане самостоятельных управляемых мутаций…

— Нечисть изначально создавалась людьми как инструмент, над которым просто потеряли контроль? — вдруг спросила Жанна.

— Не знаю насчет всей нечисти, — покачал я головой. — Насчет скавенов тоже не знаю, если честно, но есть основания полагать, что именно так и было. Слышал я такие намеки. В другом мире, с которым связаны Осколки с другой стороны, именно орды скавенов смогли потеснить людскую цивилизацию живых и захватить себе целый континент. Заразив его — теперь внимание, чумной скверной. Если следов чумой скверны в телах найденных и захваченных скавенов не найдете, значит моя версия о разведке боем верна даже не на сто, а на все двести процентов.

— Как выглядит чумная скверна? — поинтересовался Антипенко.

— Примерна та же срань, что и черная, — в сердцах махнул я рукой в сторону улицы, где сейчас работали криминалисты. — Только чумная.

— Как информативно, — едва слышно хмыкнул Матвей.

— Опасная псевдоживая субстанция, заряженная на захват или уничтожение человеческого тела и души? — сформулировала вдруг Жанна.

— Да, — кивнул я, поразившись простоте определения. — Чумная скверна это, если а-ля натурель, вязкая жижа коричневого цвета, с вкраплением черного и темно-зеленого. Смотрите на глаза и оружие скавенов. Если есть следы в глазах — значит тело захвачено скверной. Еще могут быть следы на оружии — используется для заражения, меня заразили именно так. Но я уверен, что чумной скверны ни у кого вы не найдете, этот козырь наверняка пока не собираются показывать.

Вдруг заговорил Матвей.

— Ты так легко говоришь о разведке боем без надежды на результат, но эти тысячи и тысячи крысолюдей, которые перли на берег, они так спокойно отнеслись к своей участи?

— Да. Их никто не спрашивал, а сами они спрашивать неспособные. Это инструмент, рабочие особи. Вожаки стай и их союзники сейчас будут и дальше гнать на убой раз за разом тысячи и тысячи рядовых скавенов, просто для того чтобы посмотреть, как люди этой планеты умеют сопротивляться. Низшие касты скавенов не обладают свободой воли, они просто живой инструмент, груша для того чтобы выработать тактику и стратегию. А теперь представьте! — поднял я руку, останавливая желающего что-то сказать Семеновичу.

— Теперь представьте, что через год-два море вдруг отодвинется, а после хлынет на берег огромной волной цунами. Одновременно по всему побережью пойдет десяток ураганов и смерчей, а весь разлом и окружающее побережье застелет так называемая магическая Пелена. Туман, сквозь который не видно ничего, в том числе никакими системами слежения и обнаружения. И только после этого откроются порталы, а на оборонительные линии ошеломленных и расслабленных рутиной защитников двинут уже не десятки, а сотни тысяч тварей. Причем первые ряды их будут измененными, новыми видами — способными передвигаться под водой не так неуклюже, как обычные твари, которые шли в атаку сегодня. И среди атакующей орды будут не только скавены, но и демоны, и владеющие магией твари, колдуны, шаманы, весь набор. Автоматическое оружие в магической Пелене станет опасным для жизни, ракеты и самолеты до порталов просто не долетят. При этом одновременно будет открыт второй разлом где-нибудь на севере материка. Здесь даже ядерное оружие не поможет, просто потому что вся земля Северной Америки будет захвачена не просто ордой нечисти, а чумной скверной. Ее всю выжечь не получится, с таким раскладом еще и Южную Америку есть вариант потерять. И я очень хочу, чтобы те люди на этой планете, которые принимают решения, держали в уме такой вариант развития событий и были к нему готовы.

На некоторое время вновь повисла пауза. На экране комма между тем, пока я говорил, раз за разом появлялись иконки оповещений. Семенович после моих слов отвлекся, развернул список входящих — в большинстве это были новые информационные видео с мест вторжения. Он жестом предложил мне и остальным посмотреть, я только рукой махнул — ничего нового там все равно не увижу. Нечисть я видел и убивал не на экране, а любоваться избиением сейчас желания не было.

— Ты так говоришь «выведут новые виды», как будто это быстрый процесс, — вдруг произнес Антипенко.

— Да. Да, это быстрый процесс. Я раз за разом повторяю вам такое определение как «астральная проекция». В мирах с Сиянием изменения, они же мутации, могут происходить буквально в ручном режиме. Смотрите! — я вытянул руку и сжал кулак. — Видите ямочку на запястье? Это следствие работы мышцы моего тела, которая отвечает за выпуск когтей. У меня, у человека разумного, предки которого когти уже миллионы, или сколько там лет когти не выпускают! У некоторых людей этой мышцы больше нет, потому что наш вид изменяется в ходе эволюции. С Сиянием все совсем не так. Вы же видели все, как у меня глаза в темноте светятся? Достаточно чуть-чуть изменить параметры астральной оболочки, просто надо делать это умело и аккуратно, и после этого под воздействием измененной астральной оболочки уже меняется физическое тело. И для этого нужны не десятки тысяч лет, а условные несколько часов.

— Так легко? — снова спросил Антипенко.

— Главное в этом процессе — умение работать с астралом. Незначительные изменения происходят легко. Серьезные могут искалечить и даже убить, загнав физическое тело словно в мясорубку — порвет и перекрутит. Подобные эксперименты с людьми находятся в довольно жестких рамках, начерченных кровью неудачных попыток изменений, а тем же скавенам или гоблинам…

— Гоблинам? — удивился новому названию Дэвид.

— Да, это один из видов нечисти.

— Если скавены — крысособаки…

— Крысолюди.

— Неважно, ты понял. А гоблины с кем скрещивались?

— Гоблины ни с кем не скрещивались, это изначально люди, просто измененные не в лучшую сторону.

— Как выглядят?

— Выглядят довольно отвратно. Как гоблины, я даже не знаю, как объяснить.

— Орков случайно в номенклатуре нет? — поинтересовался вдруг Матвей.

— Вы же помните, что я недавно говорил про богов? На Осколках есть бог Орк. Оркус, как его называют неправильно.

— Почему неправильно?

Жаль, но Рассел Кроу в фильме «Гладиатор» здесь не снялся, так что пример с полководцем Максимом, которого в русском переводе повсеместно ошибочно называли Максимусом, мне было не привести. Так что пришлось использовать как пример себя.

— Потому что по правилам латыни окончание «-ус» указывает на мужской род и не читается. Мое имя на латыни пишется как Максимус, а читается как Максим. С Оркусом и Орком такая же история. Так вот, он весьма сильный и почитаемый бог, считается покровителем стражей границ и тюремщиков, там это крайне уважаемая профессия если что. Так вот, я к чему: на Осколках есть твари нечисти — мутация гоблинов с добавлением генома змеи. Серпенты, как их называют официально, или хобгоблины или просто демоны в разговорной речи. Пришельцы с земли сначала пробовали называть их орками, но из-за имени божества, после нескольких эксцессов, не прижилось.

— Орк, это ведь тоже из римской мифологии, — произнес вдруг Антипенко.

— Да.

— Так что с изменениями скавенов и гоблинов? — напомнил мне Семенович, возвращая в обсуждение.

— Их могут гнать в вивисекторные камеры сотнями безо всяких проблем, так что у нечисти вопрос мутаций решается довольно быстро. У людей же это… сейчас, пять секунд.

Я поднялся и прошел в свою комнату. Здесь из привезенных Дэвидом из гостиницы Галфпорта вещей забрал массивный перстень с желтым камнем. После этого вернулся к остальным.

— Вот это — артефакторный меч, — показал я остальным перстень. — Когда я окажусь в зоне действия Сияния, я с помощью перстня могу вызвать из пространственного кармана меч, с клинком усиленном стихийной энергией. Мое тело обучено обращаться с этим мечом посредством слепка знаний, который был интегрирован в мою астральную оболочку и изменил мое физическое тело и физические возможности. В зоне действия Сияния мое тело приобретает возможности, значительно превосходящие человеческие — я например смогу всем вам снять головы с плеч, а вы этот момент просто не заметите, потому что не увидите моего движения, только смазанный росчерк…

Так, похоже на фоне зрелища вторжения я увлекся и слишком много лишнего наговорил.

— Наш разговор не пишется? — поздно спохватился я.

— Нет, — ответил Семенович.

— Нет, — покачал головой Антипенко.

— Хорошо. Информацию про меч попрошу никому не рассказывать, в свете, вернее во тьме недавних событий, — кивнул я в сторону улицы. — Я еще жить хочу, и не хочу слишком много о себе рассказывать.

— Много таких как ты? — спросил Антипенко.

— Вот, об чем и речь. Людей, которые способны использовать артефакты Сияния — много. При этом людей, которым безопасно доступны серьезные изменения астральной оболочки, уже гораздо меньше. Если же речь про убийц магов, то их даже меньше, чем владеющих стихийной силой индигетов. Мой случай, так скажем, штучный. И каждый человек обладающей широкой возможностью развития — это редкость, просто потому что изучения безопасных путей оплачиваются жизнями. У нечисти подобной проблемы не стоит.

— То, что таких как ты меньше чем индигетов, это их заслуга или недоработка таких как ты убийц магов? — спросил Семенович.

— Если честно, даже не знаю, — ответил я совершенно честно. — Все случаи, когда мы с магами пытались убить друг друга, никак не были связаны с классовой принадлежностью, так что о наличии вражды я бы говорить не стал. Знаю только, что если есть возможность стать на путь убийцы магов, позволяющий на равных соперничать с владеющими индигетами, от него отказываться не принято.

— А сколько таких культистов? — показал Антипенко в сторону улицы, намекая на девушек-хищниц. — И сколько их уже может рядом с нами ходить? Как им противодействовать?

Я задумался. Параллельно, пока в беседке говорили про богов и обсуждали вторжение, я думал и об этом.

— Пока на всей Земле повсеместно нет Сияния, нет даже его эха, они страшны только как убийцы. Чистая Тьма — как способ изменения и захвата души активна только на Осколках, или непосредственно над Разломом. Девушки явно не местные.

— Ты в этом так уверен? Сияние же горит на небе, значит оно уже в нашем мире.

— Оно сконцентрировано только над Разломом. Это как радиация…

Я замялся. В этом мире не было Чернобыля, и мне не привести было знакомый пример локального выброса. Хотя чего это я, в этом мире Третья мировая война была с применением оружия массового поражения. Об этом и сказал, сравнивая радиационное заражение местности, не выходящее за определенные границы. И подытожил сказанное:

— В нашем мире сейчас нет Сияния. Вернее оно есть, но локальное — только у Нового Орлеана, буквально как газовый факел на месторождении. Который сейчас, после прорыва, еще и потух на время. Вот, смотрите, — я надел перстень на указательный палец и сжал кулак — провернув большим пальцем перстень так, что печатка оказалась внутри.

— В этот момент, если бы рядом была достаточная концентрация Сияния, в моей руке должен был появиться меч. Сейчас меча не видно, но он есть — также, как наша с вами астральная проекция. В отсутствии Сияния их просто не пощупать. А так как у нас у всех с вами сейчас нет ярко выраженной и высвеченной Сиянием астральной проекции, Тьме как стихии просто не за что зацепиться. Наши души никак не захватить, только если убивать вредным воздействием. Причем я не уверен, что оно будет таким смертоносным, как в зоне действия Сияния. И Тьма, которая оказалась в телах хищниц — была автономна. Это сложная, а не элементарная стихия, она способна существовать, сжигая саму себя, используя внутренний ресурс — вы же видели, как тело убитой исчезло, самоуничтожаясь. Сжираемой Тьмой даже. Вполне возможно, что тело также исчезло бы и в случае, если бы у нее получилось меня убить…

В этот момент у меня вдруг появилась догадка, что культистки если и собирались меня убивать, может быть они собирались это делать без помощи Тьмы. Не переставая обдумывать эту новую мысль, параллельно я продолжал:

— Приняла Тьму пытавшаяся меня убить культистка или не в этом мире, или где-то совсем рядом с Разломом. Но я все же уверенно полагаю, что она — пришлая, возможно из моего старого мира. Так что в идеале было бы обработать все связи ковбоя, с которым мы играли в покер, и понять откуда вообще хищницы взялись.

— Уже давно работают над этим, — кивнул Семенович. — Ты скажи лучше, как отличить этих культистов?

— На Осколках их узнать довольно легко — человека с бледной как снег кожей и заполненными Тьмой глазами ну никак не пропустишь.

— У девушек кожа была не бледной.

— Когда Анфиса умирала, ее кожа побелела. В зоне действия Сияния культисты так постоянно выглядят. Но здесь, конечно, пока сложнее. Фонарик есть? — вдруг промелькнула у меня идея. — Хочу кое-что попробовать.

Матвей достал из кармана и протянул мне простой светодиодный китайский фонарик. Я сразу же двинулся на улицу и поманил всех за собой. Мы вышли во двор, где я прошел к телу убитой хищницы Мэри.

Сборная команда криминалистов пускать к телу меня не хотела, но Семенович разрулил, после чего я присел рядом с телом и расстегнул мешок. На меня глянули подернутые мутной поволокой глаза, в которые я и посветил фонариком. Реагируя на яркий свет глаза сразу же заполнились непроглядным мраком.

— Пожалуйста. Периодически проверять светом всех и каждого на критических должностях и объектах, — обернулся я к спутникам, после того как застегнул пакет с хищницей.

Проведенная проверка серьезно впечатлила всех не только простотой, но и результатом, так что возвращались на виллу в молчании.

— Максим, — негромко обратился ко мне Семенович, когда мы вновь оказались в гостиной.

— Я.

— Ты имеешь обыкновение постоянно носить солнцезащитные очки. Это что-то значит?

— Да.

— Позволь спросить, что.

— Вы все знаете принципы работы рунной защиты?

— Я не знаю, — в один голос на разных языках произнесли Матвей и Дэвид.

— Рунная защита, это — грубо говоря, татуировка, которая наносится не только на физическую, но и на астральную оболочку. У нашего тела есть энергетические каналы, с которыми можно совместить орнамент рунной защиты. Рунный орнамент базируется на стихии — он не красками наносится, а чистой стихийной энергией. Это как раз то самое безопасное изменение астральной оболочки для людей, которое я упоминал. Для нанесения рунного орнамента можно выбрать только одну стихию. Как правило, это три элементарных — Вода, Воздух, Земля…

Когда начал говорить, увидел в глазах слушателей недоумение. Все же вопрос был про мои глаза и солнцезащитные очки, а не про рунный защитный орнамент. Но по мере того как я говорил, недоумение во взглядах сменялось интересом.

— …Комбинировать стихии при нанесении орнаментов нельзя, а каждая защищает только от определенных типов повреждений. Не полностью защищает, конечно же, вопрос личных способностей и силы удара. Но в зоне действия Сияния попадание сразу нескольких пуль я, например, вполне выдержу.

— Что с Огнем, это ведь тоже элемент? — спросил Антипенко.

— Какая у тебя защита? — поинтересовался Семенович.

— Это как магический бронежилет? — озадачился Матвей.

— Какие бывают типы повреждений? — задал вопрос Дэвид.

Все четверо спросили в один голос, и только Жанна промолчала. Лишь внимательно смотрела на меня блестящими в полумраке глазами.

— Типы повреждений бывают разные, — не стал я углубляться в классификацию физических и магических типов. — Огонь элемент, да. Более того, Огонь может дать комплексную защиту, но это крайне опасно.

— Огонь может сжечь душу? — неожиданно догадалась Жанна, которая на лету подхватывала знания.

— Именно. Если нанести рунный орнамент на основе стихии Огня, можно выжечь себе душу. Огонь силен и он поглощает почти все, к чему прикасается — так что даже если орнамент стихией Огня нанесен без проблем, неприятности могут догнать позже, в процессе.

— Макс, с глазами-то у тебя что? И с защитой? — напомнил о своих не получивших ответ вопросах Семенович.

Я выдержал паузу и медленно выдохнул. Демонстративно показывая, как мне не нравятся столь выбивающие из колеи рассказа вопросы.

— Я к этому веду, и как раз начинаю рассказывать. У меня нанесена защита рунного орнамента на основе Адского пламени. Это одна из разновидностей Огня, его иногда называют демоническое пламя. Для души, для сильной души, это неопасно. Например, адским пламенем оперируют почти все ведьмы, и это дает им комплексную защиту. Вот только я не ведьма и не ведьмак, у меня нет предрасположенности к демоническому пламени в крови, так что после нанесения защиты случилось побочное явление. Глаза, как вы знаете, зеркало души, и в зоне устойчивого действия Сияния у меня глаза немного не похожи на человеческие. В принципе, у любого из тех, кто повелевает стихиями, глаза отражают стихийную силу самым разным магическим образом…

— У тебя глаза огнем горят? — поинтересовалась Жанна.

— Нет, в зоне устойчивого воздействия Сияния у меня полностью черная радужка и красный вертикальный зрачок. Так называемый демонический взгляд, мало кого оставляет равнодушным. Поэтому я и стараюсь носить постоянно солнцезащитные очки, чтобы если что вдруг моя внешность сюрпризом не стала.

На самом деле я соврал сейчас. Демонический взгляд у меня оттого, что во мне живет частица демонической души. Но татуировка рунного орнамента на основе адского, демонического пламени у меня тоже есть, и для окружающих мне эта версия кажется гораздо более подходящей.

Мои слова между тем встретили общим молчанием — похоже, все в воображении примеряли демонический взгляд на мое лицо. После этого было задано еще несколько вопросов, а еще чуть погодя разговор как-то сошел на нет. Сначала никто не расходился — все же все (кроме меня) только что в буквальном смысле коснулись иномирового вторжения. Не только на экране, когда смотрели видео, но и во дворе, где лежали останки двух измененных Тьмой девушек.

Потом Семенович прокрутил свежеприсланные видео, на которые я поглядывал краем глаза. Потому что думал об убитых культистках. Понятно, что если переиграть случившееся — по-иному действовать я бы не стал. Но. Если бы меня хотели убить, Анфиса могла сделать это например в клубе, причем без особых проблем.

Не сегодня, так завтра. Или нас хотели убить сразу всех? Или не просто убить, а захватить чтобы… чтобы что? Поговорить? Увезти и обратить во Тьму? Или же нас вообще не хотели убивать, а для начала просто войти в круг общения и… и что дальше? Следить, или попытаться договориться?

Последний вариант, кстати, невероятным не выглядел — темные культисты вполне договаривались с элитами других миров. Но сегодня, как понимаю, окно возможностей переговоров именно лично со мной я серьезно сузил.

Как следствием произошедшего стал перевод нас на казарменный режим и ограничение свободы передвижений. О чем, кстати, отвлекая от мыслей, только что сообщил Семенович, озвучив решение вышестоящего командования.

Сюрпризом, после случившегося, конечно не стало. И теперь оставшиеся апрельские деньки, как и весь май мы должны провести безвылазно на вилле. Занимаясь прежним делом, а именно — мне рассказывать все что помню и знаю, остальным прилежно записывать все что говорю, а также задавать наводящие вопросы. Но уже без прежней вечерней вольницы и с усиленной охраной.

Так-то мотивы решения я понимал прекрасно, все же опасность теперь возникла неиллюзорная, это не конкурирующее ведомство, которое забрать хочет. А из меня еще не все нужные знания вытащили. Но все равно расстроился.

После объявления Семеновича о новых приказах разговоры почти сошли на нет — даже прямое столкновение с Тьмой и недавнее вторжение нечисти не перевесило информацию об ограничении свободы. Мы ведь теперь еще и на полном карантине здесь — ввиду опасности неизученной Тьмы.

Я видел, как постепенно ко всем приходит и это понимание — насчет карантина. И по мере этого все откланивались, расходясь по комнатам. Первой ушла Жанна, довольно скомкано пожелав всем спокойной ночи. После этого одновременно попрощались и Семенович с Антипенко.

Остались Дэвид с Матвеем, которые попытались было забросать меня вопросами, но я витал в облаках мыслей и раздумий, так что оба поняли, что сегодня ночью каши со мной не сваришь. Дежурно предложили выпить, и когда я отказался, взяли три бутылки виски и две бутылки колы, чтоб лишний раз не ходить, после чего отправились в беседку обсуждать произошедшее.

В гостиной после этого я остался один. Посидел немного, потом пошел в свою комнату. Разделся, завалился на кровать, но сон конечно же не шел. Да и вряд ли придет — голова буквально гудит от самых разных мыслей, тут просто не заснуть.

Окно у меня было приоткрыто, дующий с моря ветер заставлял лениво колыхаться занавески, в серебристом лунном свете выглядящие как призрачные тени. Свет я не включал, даже ночник не горел, так что выглядел этот полет занавесок довольно занятно, а при условии игры воображения возможно даже пугающе. Вот только от подобных зрелищ давно не испытываю душевного трепета — когда сталкиваешься с настоящей нечистью, глаза в глаза, перестаешь бояться обычной темноты.

Как накаркал: чужое присутствие я вдруг почувствовал ощутимо ярко. Причем информацию об этом в первую очередь мне передал импульсом перстень, который с пальца после демонстрации я так и не снял. Получается, что артефакт понемногу начинает оживать, и сигнализирует что рядом кто-то обладающий нечеловеческой силой, чьи эмоции направлены непосредственно на меня.

«Да как мне это все дорого!» — мысленно выругался я, потянувшись к прикроватной тумбочке, где лежала так выручившая меня сегодня беретта.