Черный отряд

Глава 9

— Теперь я могу узнать, почему такая сложность и конспирация?

Родионов в ответ на вопрос промолчал. Жестом попросил меня подождать, после чего просто сидел и смотрел в стену — там, где в нормальном самолете должен быть иллюминатор. В везущем же сейчас нас в Москву суборбитальном корабле иллюминаторов предусмотрено не было.

Вскоре нам принесли кофе — Родионову как обычно, а мне три ложки сахара и «не размешивать». Бессменная Лидочка принесла, кстати. Похоже, кроме личного секретаря Александра Николаевича «Поскребышева», до сих пор не помню его фамилию, у Родионова еще и личная стюардесса есть.

Находились мы сейчас с Родионовым в отдельном салоне, только вдвоем. Мэйсоны — отец и сын, летели вместе с нами, но располагались в другом отсеке. Похоже, что у них тоже есть темы для приватной беседы. Или нет, а серьезный разговор только у нас тут предстоит.

Лишь после того как мы попили кофе, и Лидочка принесла Родионову еще одну кружку, он нарушил молчание. Причем начал с довольно неожиданной подачи:

— Ты каким-то образом меняешь реальность вокруг себя. Не замечал?

— Да нет… Наверное… — пожав плечами, ответил я, озадачившись.

— Замечал, значит. Только не акцентировал внимание, — кивнул Родионов, увидев мою неоднозначную реакцию. — Видишь ли, все планы, рядом с которыми ты оказываешься, постоянно изменяют свое направление, часто весьма кардинально. Так что я сейчас думаю, что именно и в каком виде тебе довести, чтобы снова не скорректировать реальность и потом не начинать все сначала, когда пройдет шок удивления…

Некоторое время после этих его слов стояло молчание. Которое завершилось еще более необычной подачей.

— Бергер, — вдруг произнес Родионов.

— Бергер?

— Да, Бергер. И Крамер. Их, как и тебя недавно, пытались убить темные культисты.

— Ух ты, серьезно. И какие они из этого сделали выводы, есть информация?

— Есть. Но об этом ты с ними сам и поговоришь, они оба желают тебя видеть. Да-да, они сейчас тайно находятся в России, именно из-за этого такая срочность с тем, чтобы ты как можно скорее оказался в Москве. Но есть и еще одна цель нашего визита, и для стороннего наблюдателя именно она выходит на первый, показательный план.

— Какая же?

— Генрих Станкевич сегодня… уже вчера, вернее, покончил жизнь самоубийством на своей подмосковной даче.

— Чего это он?

— Оказался в конце пути, — пожал плечами Родионов. — Выбирая между позором и смертью он выбрал второе.

— Вы к этому причастны?

— Нет-нет, он сам, если ты об этом.

«Ну да, ну да», — так и захотелось мне сказать. Промолчал.

— Если говорить в рамках общей картины событий, то конечно причастен, — отреагировал Родионов на мой явно недоверчивый взгляд. — Потому что именно я был первым из тех, кто посадил Генриха на крючок, и я был именно тем, у кого оказалась основная информация о всех его делах и делишках с уважаемыми людьми.

— Чем это грозит уважаемым людям?

— Не очень правильно ставишь вопрос. Это не вопрос прямой угрозы, это… как бы тебе объяснить. Сейчас на самом верху идет крайне напряженная аппаратная борьба, а Генрих был часть той группы, против которой опосредованно выступает… моя, так скажем, команда. За время, пока Генрих был у меня на поводке, я не приобрел ничего сверхважного, но… ты же видел результаты недавних выборов во Франции?

— Да. Видел, изучал.

Если в моем прежнем мире я проходил далеко и мимо политической жизни, то в этом абстрагироваться от нее не получалось с самого начала, потому что здесь были замполиты, политинформация и прочее. Та же подготовка к собеседованию для получения гражданства, например. Тем более далеко от политики не получилось уйти, находясь в школе офицеров. Разбор недавней предвыборной борьбы в Четвертой республике мы проводили неоднократно и с разных сторон как до выборов, так и после. Так что я был в курсе того, как лидировавший по всем опросам кандидат за три недели до голосования оказался в центре коррупционного скандала. Скандала, на первый взгляд довольно скромного, но раскрученного до космических уровней и по итогу стоившего признанному фавориту президентского кресла.

— Сейчас в Москве идет столкновение сразу трех групп влияния. И то, что у меня есть благодаря Генриху, может при определенных условиях стать хорошим козырем. Который можно будет использовать также, как была использована компрометирующая информация против господина Руаяль на недавних выборах. Или же эта информация наоборот, может быть не использована…

— Fleet in being, — не удержался я, намекая на то, что есть факторы, которые влияют на ситуацию только лишь одним фактом своего существования.

— Именно так, — едва улыбнулся Родионов, согласно кивнув. — Откуда ты такой умный?

— Из другого мира.

— А, ну да, запамятовал.

Я тоже едва заметно улыбнулся. Если раньше меня оговорки про «откуда я такой умный» от Родионова подспудно и незаметно подпитывали дофамином, то сейчас — после всего лишь нескольких месяцев обучения под руководством грамотных наставников, я уже смотрел глубже. Нет, это не было искусственной лестью, Родионов говорил это искренне. На первом уровне общения, конечно же.

— Почему мы в Москву летим? У нас же в Петрограде вроде как столица, там все важные дела делаются.

— Потому что происходящее тесно завязано на мировые события с иноземным вторжением, а Министерство иностранных дел у нас в Москве. Сегодня, уже совсем скоро, на весь мир в Генассамблее ООН будет сделано заявление об опасности вторжения иномировых пришельцев. Я тебе сказал, что у нас сейчас есть три выраженные группы элиты — но при этом происходит не столько внутрироссийская аппаратная борьба, сколько определение внешнеполитического курса страны на десятилетия вперед, если не дальше. Это уже надгосударственные разборки, основные бодания сейчас в ООН проходят, причем консенсуса пока нет ни в одной великой державе. Прямо сейчас решается, не побоюсь этого слова, судьба нашего мира. И происходящее тесно связано с Бергером и Крамер, которые…

Тут Родионов замялся, оборвав фразу на полуслове.

— Которые готовы вступить с советским правительственным в союзнические отношения что ли? — продолжил я.

— Неважно пока. Давай, чтобы не рисковать изменять реальность, буду тебе рассказывать суть по мере твоего приближения к информации. Сейчас на повестке более близкий вопрос.

— Алиса Станкевич, полагаю?

— Правильно полагаешь.

— И что с ней?

— Она — твой золотой ключик.

— Для чего?

— Генрих Станкевич сумел накопить просто удивительного размера капиталы. Причем собирал он их, зачем-то во Флориде, Майами и в карибских офшорах. Активнее всего в недвижимость вкладывался, там целый список фазенд ему принадлежащих. Наверное, хотел переехать на старости лет, или просто подальше прятал, не знаю даже. Да и не суть. В общем, его капиталы находится в основном в юрисдикциях западного полушария. Алиса Станкевич, как ты понимаешь, одна это просто не вытянет — стоит ей только попробовать, сразу станет кормом. Да-да, это тот самый путь, о котором я тебе говорил относительно недавно. Ты поддержишь оказавшуюся в беде девушку…

— Я ее только за руку могу подержать в рамках ситуации. Я, если честно, даже что такое офшор слабо представляю.

— Это решаемый вопрос, специалисты и исполнители, которые знают что это такое, и что с этим нужно делать, у тебя будут. И на ее деньги ты организуешь… как ты говорил?

— Частную военную компанию.

— Да-да, именно так. Как базу себе выберешь или Мексику, или Кубу, или один из протекторатов. Тот же Майами, например.

— Почему не Флорида?

— Видишь ли, мне очень желательно, чтобы ты обладал самостоятельностью. Если говорить совсем прямо, то Россия в самое ближайшее время уходит из Конфедерации, а мне в карибском регионе нужен будет надежный инструмент решения самых разных проблем. Или организации проблем, тут уже как пойдет. При этом очень желательно нам бы с тобой… не то, чтобы порвать связь, но как-то разойтись, чтобы ты для стороннего взгляда вышел из-под моего крыла.

— Это надо будет сделать в Москве?

— Это надо сделать. Но где и когда — вопрос сложный, ты ж понимаешь. Если делать, то качественно, а скорость с качеством редко под руку ходят….

Я невольно обратил внимание, как Родионов элегантно исказил выражение: «Спешка хороша только при ловле блох»

— …поэтому вопрос со сроками пока открыт. Да, чтобы ты в курсе был: в посольстве Конфедерации в Москве уже назначена дата приема, через неделю тебе наконец вручат Орден Легиона. Очень было бы хорошо приурочить к этому событию нашу с тобой размолвку, чтобы не выглядело театральной постановкой, но тут уж как пойдет. Я сейчас усиленно работаю над этим, но если честно подвижек вроде бы немного… В общем, твоя первоочередная задача — забрать Алису Станкевич из Москвы, вывезти ее в карибский регион и там обеспечить безопасность. И ей, и себе. Параллельно будешь тренировать бойцов своего отряда, с которым тебе в будущем предстоит выполнять задачи не только здесь, но и в иных мирах, если возникнет такая необходимость. Стратегия ясна?

— Примерно да. Почему Мэйсоны с нами в Москву летят?

— В Конфедерации сейчас, после импичмента президенту, настает непростое время. Возможно, у них сейчас начнется смута, вплоть до гражданской войны. В этом случае старший Мэйсон возглавит правительство в изгнании, мы вывезли его заранее. Он довольно популярная персона в южных штатах, так что сейчас находиться у себя дома ему просто опасно, британцы или французы могут его ликвидировать превентивно.

— Ясно. Что у меня с военным ведомством?

— А что у тебя с военным ведомством?

— С ними мне ссориться как с вами не нужно будет?

— Да ты с ними и так вроде не в любви большой. Капитан Корнилов останется с тобой, он уже в Майами набирает бойцов к тебе в будущий отряд, майор Антипенко вернется на место службы.

— Понял, — покивал я. — Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи. Что? — посмотрел я на Родионова в ответ на удивленный взгляд.

— Фраза знакомая, а откуда понять не могу, — наморщился тот, явно пытаясь вспомнить где это слышал.

— Хрущев сказал.

— Хрущев? Это… — пощелкал Родионов пальцами, словно чувствуя близость догадки.

— Никита Сергеевич. Кукурузу на Украине сажал, идеологию быстровозводимых типовых многоэтажек продвигал.

— Точно, точно, вспомнил такого, — воскликнул Родионов, покачав указательным пальцем и став вдруг неуловимо похожим на Ди Каприо, которому лет пятьдесят с большим плюсом. — Он еще книгу написал, с которой компания по оправданию царизма началось. Так красочно расписывал как хорошо при монархии жилось, ее только в восьмидесятых из школьной программы исключили. Ты-то его откуда знаешь?

— Да вот. Знаю, — вздохнул я. — У меня еще вопрос есть…

— Сильно важный?

— А что?

— Дай минутку, еще кофе попрошу принести. Ты будешь?

— Не-не, у меня и так под сто пятьдесят уже.

— Чего под сто пятьдесят?

— Ударов сердца в минуту.

— Ну так конечно, по три ложки сахара в кофе класть, как тебе с такой ереси сердце все двести не выдает, — хмыкнул Родионов.

Вопросов, пока летели до Москвы, я задал ему еще великое множество, после чего общая картина ближайших действиях хотя бы стала примерно понятна.

И, что оказалось потом для меня крайне удивительно, несмотря на все последующие события этой стратегии мы и придерживались.