Четвертая степень

Чип-будильник, как всегда, сработал с пятиминутным опозданием. Пять минут, которые могут стоить всего.

«Ты опаздываешь», – прогудел сухой голос в черепушке.

(Вообще-то, машинам плевать, что мы чувствуем. Что задал – то и бельмесят).

Короткий гул пронесся в мозгу – чип стимулировал бета-волны, состояние бодрствования, безо всяких посредников, вроде устаревшего кофе.

Сориентировавшись в долю секунды, я набросил на плечи самозастегиваемый комбинезон и прыгнул в трубу аварийного спуска. Винтовая лента в считанные минуты с ветерком доставит с моего сорокового этажа на пятнадцатый. Говорят, раньше такие трубы были только на детских площадках и в аквапарках. Теперь их устанавливают в каждом доме. Веяние эпохи.

Индикатор предусмотрительно горел зеленым, а значит, если какой-то шутник подложил в трубу гвозди или лезвия, их уже убрал автобот. Я конечно люблю риск, но не настолько.

Из соседних труб посыпали жители того же арколога – огромного небоскреба. Монументальное сооружение с оранжереями, больницами, магазинами, компьютерными центрами. Многие люди не покидали такие здания всю жизнь. Но были и другие, вроде меня, каждое утро спешащие на работу.

Вообще это не обязательно. Вполне возможно выйти через сеть, подключившись к любому общественному телу. Сознание управляет им хоть с противоположной стороны планеты. Правда, и удовольствие не из дешевых, потому мне сказочно повезло жить невдалеке от остановки. Табло на пятнадцатом этаже как раз показало обратный отсчет. До отбытия омнибуса осталось… о нет, опаздываю!

Я втопил. Успею ли за семь минут? Мозг услужливо высчитал, подсказав нужную скорость. Ничего не выйдет. Разве что, вылетев из очередной трубы, не сбавляя скорость, понесусь через парк. Так и сделал, благо ножные импланты спружинили, направляя меня в полет, и расставленные по пути табло продолжали отсчитывать время. Пять минут, две, тридцать секунд… Адреналин зашкаливал. Казалось, еще чуть-чуть, и сердце замрет. Говорят, это вредно. Но что мешает поставить новое сердце?

Мне его меняли трижды. Лимит почти исчерпан. Тем азартнее снова себя загонять. Люди, опустившиеся на дно, без единого кредита за душой, жили в специальных Эдемских садах, нося шкуры, и взволнованные туристы приходили туда поглазеть. Говорят, к «нео-ндертальцам» применяют технологии, подавлявшие логическое мышление. И они счастливы, правда счастливы со своим правополушарным восприятием. В отличие от нас.

Ужас, о чем только не думаешь, опаздывая на работу. Еще немного, и поддамся соблазну – начну копить на сортировщик мыслей. Может, даже с распараллеливанием. Каково это – одновременно думать несколько мыслей? Или отсечь всё лишнее, мысля в один поток. Правда, носители таких устройств с большой вероятностью становятся жертвами организации «Новый Сион» – одного из последних гнезд радикальной религиозности. Мол-де не человеки это уже. Господь лишь властен над душами.

Ерунда. Но… черт! Омнибус, глумливо сияя фарами, унесся вдаль над верхушками деревьев. В нос ударил запах разгонной подушки, напоминаюший древнюю резину, а омнибус мчал и мчал. Еще несколько его летучих братьев пасутся у остановки… к несчастью. Что же, я как последний идиот поеду в полупустом?.. Нет, день определенно не задался. А там, высоко-высоко – они. Счастливцы. Потные туши граждан, набившие транспорт, как селедки. Там толкучка, брань, духота… Круто! Заряд бодрости на целый день.

Адреналиновые наркоманы – так прозвали нас. Люди с многочисленными модификациями. Железо и пластик составляют наше тело на треть, позволяя больше, чем предкам. Как побочный эффект – неплохо чувствуем изменения погоды и магнитное поле планеты. С внедрением имплантов и чипов жизнь становится упорядоченней, и машинное мышление постоянно внедряется в работу мозга. Неудивительно, что порой нам хочется вновь почувствовать себя живыми, на самой грани, на лезвии бритвы. Все же, как ни крути, человек – это животное. Глупо отрицать. Лучше получить максимально допустимое удовольствие. Да, эмоции – пережиток дикого прошлого, но как без них обойтись, если ты человек?

И ведь находятся смельчаки – отважные, безбашенные! Настолько, что идут в подпольный медцентр – и удаляют себе чип-будильник. И каждое утро просыпаются, словно их далекие предки: под звон, под музыку, радио или без ничего. В самом тренде, конечно, беспорядочно летающий по спальне будильник: чтобы встать из постели, поймать его, и лишь потом можно выключить звук.

Но не будем о грустном. Мне посчастливилось втиснуться в самую гущу народу. Словно сбегая от катастрофы, люди жались друг к другу, хотя вокруг осталось прилично места – такие же отчаянные опоздуны, как и я. Не от катастрофы бежали они, а от себя. Говорят, нет более одинокого места на Земле, чем мегаполис. Даже в эпоху, когда больших городов не стало, пропало понятие государств и расстояний.

Прижимаясь к симпатичной девушке, я вдруг заметил ярлычок на ее щеке. Общественное тело? Здесь, в омнибусе? Почему не вселиться в тело, которое уже в месте назначения, а не тащиться до него на транспорте? До таких извращений не доходил даже я. Это всё виртуальщики. От них жди любых причуд.

Словно лезвием, Человечество рассекло на три категории: киборгизированных человеко-железок, гонящихся за острыми ощущениями, виртуалов, не вылезающих из сетки, и гибридов, принявших животные гены, обитая в естественной среде. Кажется, еще чуть-чуть, и будет три разных расы. Как бы не начаться войне… Впрочем, пресса слишком обсосала данную тему, чтоб она была правдой.

Омнибус причалил у вакуумной трубы – моей пересадки. Поезда отправлялись ежеминутно, но, как водится, многие пропустили несколько локомотивов, чтоб набиться погуще. Последний оплот человечности – эта толкучка. Говорят, так жили предки, и для них это было не редкостью, а неизбежностью. Побудка, пробка, работа, ланч и снова дедлайн, а под вечер, когда город высосал все соки, они дремали под телевизор, листая ленту примитивного Интернета. Почему-то особой популярностью пользовались картинки – визуальные образы, понятные даже тем, у кого мозг перегрелся. Куда нам до них, людей Великого Перехода?

Вскоре завод распахнул свои двери. Этот промышленный узел лежит полностью на мне и когорте роботов, которыми я управляю с большого пульта. Человеческое вмешательство минимально, но все еще необходимо ввиду несовершенства электроники. Искусственный интеллект – умнейший, толковейший брат. И чем сложнее устроен, тем он уязвимей для сбоев. Один маленький сбой для ИскИна – огромный шаг населения на пути к нестабильности, нарушению производственных цепочек, дефициту и бла-бла-бла. Пусть даже сбой случается раз в пару лет, а не как раньше, в дозаслоновскую эру.

Тем не менее, несколько раз в день я проверяю датчики, убеждаюсь, что они не привирают, заказываю запасные детали и, лишь порядком устав копаться в техниках безопасности, ломлюсь в виртуалку. Моя отдушина, мой виртуальный дом – всё так же чат-комната. Та самая, где собираются самые непохожие друг на друга сущности. И непохожесть их множится с каждым часом.