Чейзер (СИ)

Глава первая. Вначале была легенда

Безлюдье, тревога и наползающий мрак близкой ночи - вот что меня окружало. И еще тишина, такая неестественная и потому оглушительная. Вокзал был пуст, его окна, частью разбитые ударной волной рвавшихся тут не так давно бомб, частью целые и заклеенные бумажными полосами, были темны и безжизненны; замершие на путях искореженные взрывами и обгоревшие остовы вагонов и платформ казались черными тенями на фоне темнеющего хмарного неба. Клочья осенних облаков плыли над моей головой, порывами налетал холодный ветер. Большие часы на столбе у края перрона во время последней бомбардировки города союзниками остановились, их циферблат треснул, и теперь они постоянно показывали четверть пятого - в это самое время трое суток назад у вокзала начали рваться бомбы, сброшенные "либерейторами". Каждый раз, когда я смотрел на них, сразу возникала потребность проверить время, и я лез в карман за своими часами. Наверное, я слишком часто это делал, это могло вызвать подозрения. В последний раз это случилось минут пять назад, и стрелки показывали без семи семь. Ждать осталось совсем немного, потому что встреча с Лотаром назначена на семь.

Я узнал о ней два дня назад, в кафе "Луна" от Марии. Мы с Лотаром прежде никогда не встречались, хотя в разведке слово "никогда" лучше не использовать, под псевдонимом Лотар может скрываться кто угодно - даже твой сосед или одноклассник. Мария сказала мне, что Лотар уже год работает с местным Сопротивлением, и ему удалось получить информацию огромной важности, которая очень интересует Центр. Так что командованием приказано встретиться с ним на перроне городского вокзала в пятницу в семь вечера, и на встречу отправлюсь я. Условным знаком для Лотара будет журнал "Пари-Матч", который я должен держать в левой руке. Все подробности Лотар мне сообщит при встрече - так сказала Мария.

- За удачу! - шепнула она, поднимая бокал с вином. - И да хранит тебя Бог, Андре!

Мария знает мое настоящее имя, но всегда использует псевдоним, который мне дали в разведке - Андре Форжерон. Так-то я Андрей Кузнецов, уроженец Москвы, недоучившийся студент журфака МГУ - война помешала. А Мария родилась во Франции, в Париже. Ее отец - французский коммунист, воевал в Испании в тридцать шестом году, а мама русская, из эмигрантов. Мы познакомились в разведшколе в Саратове, куда меня направили в октябре сорок первого, в самые тяжелые дни обороны Москвы. Я тогда просился на фронт, написал несколько заявлений, но в военкомате нашли мне другое применение. Сочли, что работая под руководством специалистов из Пятого Управления РККА, я принесу Родине больше пользы....

Часы в моем кармане издали мелодичный звон. Я вздрогнул, достал часы, открыл крышку. Ровно семь. Лотар вот-вот появится. Поежившись и поправив шляпу, я медленным шагом направился к остановившимся вокзальным часам. Осколки стекол, усыпавшие перрон, противно хрустели под моими подошвами. А потом услышал шаги нескольких человек.

Они вышли из здания вокзала - не армейцы и не эсэсовцы, "кеттенхунде", офицер в чине гауптмана и два солдата фельджандармерии. Крепкие, рослые, откормленные, с до зеркального блеска начищенными горжетами, в новенькой форме. И тут же направились в мою сторону.

- Ире папирен битте! - бросил мне офицер, вцепившись в меня наглым, господским и одновременно подозрительным взглядом водянистых голубых глаз. Господи, какая противная у него морда, настоящий нацист. Такой застрелит и не поморщится.

Я достал свой аусвайс, подал жандарму. Тот взял документ брезгливо, кончиками пальцев, затянутых в лайковые перчатки. В голове вспыхнула мысль, от которой меня жаром обдало: как объяснить этому лощеному фрицу, что я делаю в семь вечера на перроне полуразрушенного вокзала, на который уже четвертый день не приходят поезда?

- Очень предусмотрительно носить с собой удостоверение личности, герр Форжерон, - сказал немец на чистом французском языке, возвращая мой документ. - Здесь опасное место для прогулок, не стоит оставаться на вокзале. В городе орудуют банды маки и английских диверсантов.

- Благодарю за заботу, герр гауптман.

Офицер не ответил мне. Быстро, отработанным за годы движением, извлек из кобуры "Люгер" и выстрелил в своих солдат. Они даже не поняли, что случилось. А потом схватил меня за руку и крикнул:

- Я Лотар! За мной!

Я был так ошеломлен, что не сразу сообразил, что Лотар говорит со мной уже не по-французски, а на чистейшем русском языке. И не мог оторвать взгляда от двух еще вздрагивающих тел в растекающихся лужах крови.

- Быстрее, черт!

Лотар потащил меня на пути, и мы побежали прямо по разбитым рельсам, мимо разбомбленных вагонов и оставленных взрывами воронок, мчались, не разбирая дороги, пока хватило дыхания. Наверное, мы отбежали от здания вокзала не меньше, чем на километр, когда Лотар, наконец, остановился.

- А ты дохляк, зема, - сказал он с насмешкой глядя на меня. - Совсем задохся. Куришь?

- Нет, - выдохнул я, пытаясь прийти в себя. - Что... что вообще тут такое.... творится?

- Потом. Давай за мной!

На этот раз мы не бежали, а шли быстрым шагом. Миновали застывшие мертвые паровозы, вагоны и платформы, потом вышли к сортировочной станции. Само здание станции было сильно разрушено бомбардировкой. Лотар вошел первым, через секунду жестом позвал меня внутрь.

- Отдышался? - спросил он. Его глаза загадочно поблескивали в пахнущей гарью полутьме. - Давай, приходи в себя. У нас мало времени.

- Ты что, наш, советский? - спросил я, опустившись на уцелевший стул.

- Советский, - он протянул мне руку. - Будем знакомиться - Константин. Можно без звания. Вот ты значит какой, лейтенант. Мария тебя очень точно описала. Оружие есть?

- Никак нет.

- Держи, - Лотар-Константин протянул мне свой "Люгер". - Вот еще обойма. Перезаряди.

Я попытался вытащить обойму из рукояти, но защелка была слишком тугая, и еще, у меня дрожали пальцы. Сильно дрожали. Константин наблюдал за мной, а потом потерял терпение.

- Дай сюда! - буркнул он, выхватив у меня оружие. - Сиди здесь, я сейчас.

Он вышел из комнаты и вернулся минуты через три с большой тяжелой сумкой, измазанной землей и пеплом. В сумке оказался комплект полевой формы вермахта, пистолет-пулемет МР40 и подсумок с магазинами.

- Быстро надевай это, - велел Константин, показывая на сумку.

- Что за дело, ептыть? Объясни толком, что творится.

- Сейчас четверть восьмого, - сказал Константин, глянув на часы. - Представление начинается в восемь, так что успеваем.

- Какое представление?

- Ты одевайся, одевайся... Ну вот, хорошо, - протянул он, оглядев меня, - форменный фриц, аж руки чешутся. Снаряженных магазинов всего два, поэтому стреляй короткими очередями и не мажь. Дело такое, что промахиваться никак нельзя. Ты как стрелок, хреновый или ворошиловский?

- Слушай, ты, - разозлился я, - долго еще выеживаться будешь? Притащил меня сюда, маскарад устроил. Что вообще...

- Ладно, ладно, охолонись. Хочешь правду - вот тебе правда. Засаду мы с тобой устроим, зема. На крупного зверя, крупнее не бывает.

- Языка брать будем, что ли?

- Нет, не языка. Про "Анненербе" слышал когда-нибудь?

- Не приходилось. А кто это?

- Интересные люди. Я б сказал, с изюминкой люди. Это особое подразделение СС, которое занимается разной чертовщиной. И придется нам с тобой познакомиться с ними сегодня.

- Чертовщина, да? А если без красивых слов?

- А если без, то вот тебе факты. Был недалеко от города до войны химический завод компании Рон-Пуленк. В сорок третьем немцы устроили на этом заводе концлагерь. Пригнали сюда несколько тысяч узников из Натцвайлера и других лагерей. Сами фрицы называют этот новый лагерь "Объект 43". И наша, и английская разведки давно до этого "Объекта" добирались - уж больно он их интересовал. Подозревали, что там какое-то новое секретное оружие делают. Только вот лагерь очень сильно охранялся, подхода к ним никакого не было. Почти год мы за ними наблюдали, но без толку.

- И что дальше?

- Дальше? Появилась у нас одна зацепка. Когда на севере Франции союзники высадились, фрицы занервничали. Начали специальными конвоями с Объекта 43 что-то вывозить. Не так давно такой вот конвой под бомбовый удар союзников попал - все в кашу, но один фриц выжил и оказался у партизан. Звали его Пауль Райхманн, он на этом Объекте инженером по гидросистемам работал, причем имел высокий доступ. У Райхманна еще и документы кое-какие интересные оказались. Словом, выяснилось, что немцы на Объекте 43 монтировали какую-то хитрую машину, которую называли Flucht - по-нашему "Прямая линия". Принцип ее действия и назначение Райхманн описать не мог, только упомянул, что каждый этап проекта согласовывался с высшим командованием СС и "Анненербе". Сам Зиверс неоднократно приезжал на объект и интересовался ходом работ. Отвечал за реализацию проекта правая рука Зиверса, штандартенфюрер Удо Энгель, а научным консультантом была штурмбаннфюрер санитарной службы СС Ева Хаан. Она, по словам Райхманна, лично отбирала заключенных для экспериментов, связанных с проектом. Что уж они с этими беднягами там делали, Райхманн не знал, но клялся, что потом отобранных Хаан людей никто больше не видел. Вообще, в блок, где была смонтирована машина, даже комендант лагеря не имел права входить. Вот так мы получили первую информацию об этой конторе. Ну, а потом удалось завербовать одного парня-француза, который работает ремонтником в гараже на объекте. Он сообщил, что в гараже в постоянной готовности стоят два автомобиля "опель-адмирал" с одинаковыми номерами. Четыре дня назад, как раз перед налетом союзников оба автомобиля с пассажирами были готовы покинуть Объект 43. Причем один автомобиль должен был сопровождаться конвоем, а вот второй почему-то нет. Интересное кино получается.

- И каковы наши действия?

- Нам поставлена следующая боевая задача - в случае эвакуации перехватить автомобиль с высокопоставленными нацистами. Сегодня в восемь англичане начнут налет - в числе целей значится и Объект 43. В Центре сделали так, что информация о будущем налете попала к немцам. За дорогами следят наши люди. В принципе, немцы могут ехать либо через город, либо по дороге Страсбург - Сен-Лазар. Думаю, интересующие нас персоны поедут по ней. Второй маршрут не так приметен, да и не станут с воздуха бомбить одинокую машину. - Константин еще раз оглядел меня с головы до ног. - А мы по ней слегка постреляем. Как, готов?

- Так точно.

- Тогда выдвигаемся. Времени осталось совсем немного.

Последующие полчаса мы пробирались по узким улочкам старого города, скрытые сгустившейся темнотой. Я сильно волновался, мне еще ни разу не доводилось участвовать в такой операции. Но Константин был спокоен. Так мы добрались до францисканского монастыря, и здесь увидели огни.

- Спокойно, - сказал Константин, - это свои.

"Свои" оказались группой французов, одетых в камуфлированную эсэсовскую форму и окруживших бронетранспортер "Ханомаг". Их командир поприветствовал нас и заявил, что все готово, и что они ждут только приказа перекрыть дорогу.

- Превосходно, - сказал Константин. - Тогда начинаем.

Маки полезли в машину, бронетранспортер завелся и пополз в сторону дороги, хорошо заметной за деревьями. Я немного успокоился - с такой поддержкой предстоящее боевое задание уже не казалось таким рискованным. Впрочем, чего это я? Я ж комсомолец, мне бояться не положено...

БТР выкатился на обочину, взяв дорогу под прицел пулемета. Французы быстро извлекли из кустов оплетенную колючей проволокой рогатку и перекрыли дорогу. Все, теперь ждем. Интересно, что бы сказала Мария, увидев меня в этой форме?

Едва я подумал о Марии, как до нас донесся далекий звук сирены, на него отозвалась другая, и вскоре сигналы предупреждения о воздушном налете выли уже по всему городу. В небо уперлись световые столбы зенитных прожекторов, шаря в нем, будто призрачные пальцы. Я посмотрел на Константина - он негромко беседовал с командиром партизан, кряжистым мужиком с квадратным лицом и пышными драгунскими усами. Мне не хотелось, чтобы он заметил мою нервозность.

- Ну-ка, подойди! - вдруг позвал он меня.

Я подчинился. Француз кивнул, отошел. Константин взял меня под локоть, отвел в сторону.

- Начну я, - зашептал он, - ты стой и не кипиши, понял? Как упаду на землю, тогда стреляй. И точно стреляй, чтобы ни один не опомнился. Французы нас подстрахуют, конечно, но и нам самим оплошать никак нельзя. Понял, зема?

- Понял.

- Понял он, - передразнил Константин. - Надо отвечать "Так точно", деревня. А теперь слушай приказ, на тот случай, если меня... если я не смогу дальше действовать. Французы не знают, а ты обязан. В машине наверняка будут какие-то интересные вещи. Документы, чертежи, планы, карты - ну, ты разведчик, должен понимать. Так вот, все, что найдешь на месте операции, доставишь Марии. Она знает, что с этим делать. Приказ ясен?

- Так точно. - Я сделал паузу. - Только ты уж под пули не подставляйся, не стоит.

- И тебе могу сказать то же самое. Все, ждем. Скоро начнется....

Вдалеке заухали взрывы, окрашивая ночное небо зарницами. По самолетам били зенитки - я отчетливо слышал их стрельбу. Мне вдруг стала понятной простая вещь: вряд ли эсэсовские шишки поедут через город, там попасть под случайную бомбу плевое дело. Константин все правильно придумал. Надо ждать тварей тут. Только вот от ожидания этого прямо дрожь по спине пробирает...

Уж не знаю, сколько времени прошло - может десять минут, может, больше. А потом из- за поворота дороги показалась легковушка. Одна, без охраны.

- Стоять! - крикнул Константин, обращаясь ко всем сразу. - Не стрелять!

Он шагнул на дорогу, и свет фар легковушки упал на него. Я видел, как Константин поднял руку. Машина - теперь я разглядел ее, это был роскошный черный "опель-адмирал", - взвизгнула тормозами, видимо, водитель не ожидал, что кто-то вот так внезапно выскочит на дорогу. Хлопнула дверь, кто-то в кожаном плаще выскочил из машины, подскочил к Константину и разразился непечатной немецкой руганью. Мол, знаешь ли ты, такой-растакой, кого останавливаешь? А я будто в гипнозе смотрел в салон - в нем оставались еще трое, молодой белобрысый офицер со злым лицом на сидении рядом с водителем, и крашеная блондинка сзади - ее лицо было бледным, будто гипсовым. Или это в машине свет такой?

Константин прервал поток брани, выстрелив немцу прямо в лоб, и сам упал на дорогу, рядом с убитыми. Миг спустя "Ханомаг" включил фары, и по легковушке заработали не меньше десятка стволов, включая МГ-34. "Опель" немедленно осел на простреленных шинах, безупречно чистый сверкающий корпус в мгновение стал похож на решето. Лобовое стекло разлетелось градом осколков, содержимое головы белобрысого нациста забрызгало всю кабину, водителя прошило пулями вместе с сидением.

- А-а-а-а, сволочи! - заорал я и нажал на спуск, присоединяясь к расстрелу машины.

Я расстрелял весь магазин. Вряд ли хоть кто-то мог остаться в живых под таким градом пуль. Но я ошибся. В тот момент, когда я менял магазин на полный, задняя дверь расстрелянной машины распахнулась, и блондинка в эсэсовской форме вывалилась из салона на дорогу. Изо рта у нее толчками выплескивалась темная кровь, глаза остекленели, но в правой руке она продолжала сжимать пистолет, а в левой - небольшой чемоданчик из серебристого металла.

Я вскинул автомат, чтобы добить ее, но эсэсовка меня опередила - судорожным отчаянным движением сунула ствол пистолета в рот и нажала на курок. Все, финита ля комедия.

- Кажись, все! - услышал я голос Константина. - Чемодан возьми!

Я не сразу смог вырвать чемодан из пальцев мертвой женщины. Константин, видя, что меня вот-вот вывернет наизнанку, сам обыскал карманы убитых, собирая документы и прочую важную мелочь. А потом мы бежали в ночь, стремясь побыстрее уйти с места операции и унося наши трофеи, пока не оказались у какого-то неприметного дома на окраине, в дверь которого Константин долго стучал, пока, наконец, нам не открыли. Хозяин провел нас на второй этаж. Я даже не удивился, когда увидел сидевшую за столом Марию.

- Оба живы! - обрадовалась она. - Как все прошло?

- Андре, давай-ка наш трофей на стол, - велел мне Константин.

Мы встали кругом - Мария, Константин, я и хозяин дома, который каким-то специальным инструментом ловко открыл замок. В чемоданчике оказался металлический футляр с винтовой крышкой. Свинтив ее, Константин осторожно извлек из футляра стеклянный флакон с бесцветной жидкостью.

- Духи? - удивленно спросила Мария. - Похоже на флакон от духов.

- Нет, дорогая моя, это не духи, - Константин поднес флакон к лампе. - Ради этого сотни людей отдали свои жизни. - Тут он глянул на меня. - Закрой дверь, быстро!

Я понял, что сейчас узнаю что-то невероятно важное. Нечто такое, что в жизни разведчика можно узнать только один раз. Я подошел к двери, прикрыл ее, но насмешливый голос за моей спиной сказал:

- Эй, Мезенцев, ты чего? Проснись! Эй, не спи!

Я открыл глаза и не сразу сообразил спросонья, что вся группа смотрит на меня. Мгновение спустя я услышал негромкий и будто обиженный голос доцента Михаила Львовича Виленского, нашего преподавателя по культуре речи:

- Нет, натурально бывает, что студенты засыпают на лекции. Но в первый раз слышу, чтобы так храпели!

***

Ну заснул и заснул - чего башку пеплом посыпать? Со всеми бывает. Тем более у Виленского на лекции. Его на факультете так и называют - Кот-Баюн. Лекции он читает тихо и монотонно, будто со своим галстуком разговаривает. Убаюкивает, зараза, не хочешь, а заснешь. Не в первый раз кто-то у него засыпает. Да еще и погода морит, в такую погоду всегда спать охота. А то, что сокурсники поржали, так плевать. Они с любой фигни ржут. Чихнул кто на паре - смеются, сморкнулся - тоже. Не беда, переживем. Лишь бы Виленский на меня обидку не задавил, а то припомнит мне на зачете. Так-то по словам знатоков факультетской жизни Львович мужик не злопамятный, но все же...

А сон-то, сон! Ну прямо тебе кино про войну, блин. Никогда мне таких ярких и реалистичных снов не снилось. И ведь как все связно! Еще и цветной. Ночью мне таких снов сроду не снилось, а тут нате, на лекции. Крепко меня сморил Виленский своим плетением словес....

Я умылся холодной водой, вытер лицо бумажным полотенцем, показал язык своему отражению в зеркале, и вышел из туалета. Слава Богу, одна пара осталась, английский, и домой.

- Мезенцев, стой!

Это Наташка Архипова, наша староста. Странная девица, манерная вся из себя, чопорная, как семидесятилетняя англичанка, совершенно завернутая на учебе, кошаках и смурных опусах Мураками и без малейшего чувства юмора. Я подумал было, что она за мою спячку на лекции зудеть начнет, но ошибся.

- Тебя Резниченко вызывает, - заявила она с выражением лица принцессы, отдающей приказ последнему из холопов. - Он на кафедре.

Олег Анатольевич Резниченко - заведующий кафедрой романских языков и наш куратор. Мужик с феноменальной памятью, меня всегда поражало и сейчас поражает, сколько он всего знает. Поисковик Гугл, а не человек. Назови ему любую цитату, и он тут же скажет, из какой она книги. Всю мировую литературу, особенно иностранную, знает вдоль и поперек. И еще на пяти языках свободно разговаривает. Наши серые мышки, вроде той же Архиповой, поголовно и насмерть в него влюблены и в своем кругу называют его Олежеком. Вообще его на факультете любят - преподаватель хороший, толковый, не подлючий, на экзаменах никого не валит и зачеты ставит автоматом. С ним у меня как-то забавный диалог на экзамене по зарубежной литературе случился. Резниченко был ассистентом экзаменатора. Мне достался не самый лучший билет - первый вопрос "Макбет" Шекспира, а второй ранняя американская проза - Готорн там, Вашингтон Ирвинг, прочие. Сказать по правде, ни "Макбета", ни американцев я особо не читал, так глазами пробежал. Ну ничего, думаю, прорвемся, уж на тройку расскажу по-любому. Накатал на листке что вспомнил, сажусь отвечать, и в этот момент экзаменатор наш, Игорь Рудольфович Винтер, встает и выходит, оставив нас с глазу на глаз с Резниченко. Ну, я начинаю ему рассказывать про "Макбет", что там да как, говорю про сцену с ведьмами, - единственную, которую более-менее помнил, - а Резниченко мне так с выражением говорит: "Будь здрав, Макбет, будь здрав, Гламисский тан!" Я не догнал сразу, смотрю на него, как панк на салют. А он мне: "Будь здрав, Макбет, будь здрав, Кавдорский тан!". Ну, тут у меня соображалка включилась, и я ему в ответ: "Будь здрав, Макбет, будь здрав, король в грядущем!" Резниченко улыбнулся, расписался в моей зачетке и сказал: "Молодец, Мезенцев, память у вас феноменальная. Знаю, что не читали "Макбета", так, пробежались по страницам, но выкрутились. И до новых встреч". Вот так я за одну минуту сдал экзамен на "отлично". Короче, свой человек. Со студентами всегда на "вы", ни разу не слышал, чтобы он орал на кого-то. Только вот непонятно, на кой хрен я ему понадобился?

Наверное, про мой сон на паре ему уже успели настучать. А, плевать, как-нибудь вынесу маленькое начальничье порицание. Идем на кафедру.

Резниченко был не один - рядом с ним стояла старенькая преподавательница испанского Надия Фазыловна, "баба Надя", как ее называли на факультете. Я поздоровался. Резниченко кивнул мне, показал на стул. А баба Надя тихо, как-то бочком, ускользнула в соседнюю комнату. Я успел заметить, что в руке у нее платочек, и тушь потекла, будто плакала она.

- Вызывали, Олег Анатольевич? - спросил я.

- Вызывал. Хочу вас, Мезенцев, попросить помочь в одном деле.

- Не вопрос. Конечно, помогу.

- Дня два-три придется после занятий поработать. Книги перевозить будем в библиотеку.

Из смежной комнаты послышались всхлипывания бабы Нади. Резниченко как-то безрадостно глянул на меня, кашлянул в кулак.

- Андрей Антонович, наш бывший завкафедрой умер, - сказал он, опустив глаза. - Необыкновенный был человек, Царство Небесное. Умница, интеллигент, преподаватель от Бога. У нас половина преподавателей у него училась. Библиотека после него огромная осталась, очень ценная. Андрей Антонович одинокий был, бездетный, все свои книги завещал родной альма матер. Вот и надо эти книги из квартиры забрать и сюда перевезти.

- Хорошо, Олег Анатольевич, - ответил я.

- Андрей Антонович на улице Коммунаров жил, а вы там, как мне помнится, где-то по соседству живете.

- Да, на Фестивальном проспекте. Совсем рядом.

Резниченко кивнул, быстро написал пару строчек на листке из блокнота и отдал мне.

- Вот вам адрес, - сказал он. - Подходите сегодня в четыре. И возьмите с собой матерчатые перчатки.

- Понял, Олег Анатольевич, - я сунул листок в карман рубашки.

- Все, свободны. - Тут Резниченко на меня так внимательно посмотрел. - Не выспались что ли сегодня?

- Да нет, все нормально, - я понял, что куратору уже стукнули про мой храп на паре у Виленского. - Отлично все.

- Идите, Мезенцев.

- До свидания.

В коридоре я вытащил бумажку из кармана и прочел адрес. Улица Коммунаров, дом 8, корпус 1, квартира 12. Реально в двух кварталах от моей хаты, хоть через весь город не надо ехать. Занятия кончаются в два часа, успею поточить чего-нибудь вкусненькое и еще "ВКонтакте" заглянуть.

Звонок на пару прервал мои мысли. Аудитория 224, в которой у нас будет английский, в другом крыле, надо спешить. Я прошел по коридору, вышел в вестибюль. И увидел группу людей, преподавателей и студентов - они в молчании стояли у накрытого красной тканью стола, приставленного к стене. На столе я увидел вазу с красными гвоздиками и большую фотографию в траурной рамке. С фото на меня смотрел поверх старомодных роговых очков умными немного печальными глазами незнакомый мне пожилой человек. Под фотографией было написано следующее:

"КУЗНЕЦОВ АНДРЕЙ АНТОНОВИЧ

17 февраля 1924 г. - 19 апреля 2014 г."

Стоп, Андрей Кузнецов? Это ведь...

Я почувствовал, что ладони у меня вспотели. И лицо начало гореть, будто температура поднялась. Быстро, чтобы никто не заметил моего состояния, я отошел от стола и поспешил в аудиторию. Почему-то мне совершенно расхотелось идти на английский. Я понял, что всю пару буду думать совсем не о тонкостях перевода оборотов с there и употреблении перфекта. Что-то странное происходит. И я пока не могу понять, что именно.

А, наплевать и забыть! Все это игра воображения. Просто совпало, в жизни так бывает. И вообще, надо шевелиться - наша англичанка Алла Игоревна не любит, когда опаздывают на занятия...

***

Хорошо, когда дома никого нет. Просто душой отдыхаешь. Первое, что я куплю, когда сделаю карьеру и начну прилично зарабатывать - это квартиру. Пусть маленькую, пусть в не престижном районе, но свою. Чтобы сам себе хозяин. Без отца и Ленки.

Уже то хорошо, что батя сейчас на вахте. Он работает по схеме "две на две" - две недели на Севере, две дома. Когда он дома, это для меня настоящий вынос мозга. Во-первых, все эти его расспросы - как учеба, с кем дружишь, куда ходишь, не появилась ли у меня девушка и тэ дэ и тэ пэ. Да хрен бы с ними, с вопросами (хотя следует на них отвечать немедленно и подробно), но потом и еще каменты начинаются типа "А вот я в твое время...." Никакая психика этого занудства не выдержит. Во-вторых, ненавижу телевизор, а отец может смотреть его сутками, особенно люто настаигравшие мне сериалы про бандитов и ментов и футбол, от которого у меня зуд по всему телу. И постоянно пиво бухает, каждый день литра по четыре минимум, потом пивным духом прет по всей квартире. Когда мама была жива, такого не было...

Ленка тоже не подарок. Сестрица старше меня на четыре года, но решила заменить мне мать. Может, замуж выйдет (поскорее бы!), будет мужа воспитывать, но пока отрывается на мне. Заколебали ее постоянные замечания и придирки - помой руки, джинсы на кресле не оставляй, смартфон на кухонный стол не клади, приходи домой вовремя и т.д. и т.п. Спасает дело тот момент, что она с девяти до шести на работе, потом еще полчаса добирается. Так что мы только по вечерам и выходным видимся. В больших количествах Ленку выносить тяжело. Общаемся через записки, которые она оставляет на моем компьютерном столе (это если отца дома нет). Вот и сегодня для меня была записочка:

"В холодильнике суп - разогрей и ешь. Посуду после себя помой. Убери у себя в комнате. Мусор вынеси".

- Лол! - пробормотал я, скомкав записку и кинув ее в мусорное ведро. - Главное, мусор вынеси. исполни супружеский долг!

Суп был вкусный, как раз такой, какой люблю - куриный с домашней лапшой. Ленка, может, и зануда, но готовит классно. И хлеб успела купить свежий. Я съел две тарелки. Будь у меня сегодня другие планы, я б завалился часика на два в счастливую послеобеденную спячку, но меня в четыре Резниченко будет ждать, так что придется ограничиться кратким серфом в сети.

Не люблю просматривать почту в смарте - глаза устают. Только в случае крайней необходимости. В транспорте, или если на парах приспичило. А вот на большом дисплее, да удобно усевшись в кресле, да с чашкой кофе - это тема. Комфорт все-таки великая вещь.

Писем была полна почта, но все какие-то левые, не от тех, кто мне интересен. Удалив все это, я зашел на свою страницу "ВКонтакте", посмотрел, чем живет народ, а потом, глянув на часы, обнаружил, что уже половина четвертого. Пора собираться как бы...

Перед самым выходом из дома на смарт пришло сообщение от Сыча - "Меня тоже припахали, встретимся на Коммунарах". Не скажу, чтобы меня это сообщение сильно обрадовало, но и не расстроило. Мне было как-то параллельно, если честно. Славик Сычев мой однокурсник, но особой взаимной симпатии у нас нет - так, мужская солидарность, поскольку в группе у нас на двадцать три девчонки только четверо парней: я, Сыч, знойный армянин и любимец всего женского населения филфака Вова Мовсесян и странный картавый очкарик Юра Лисовских, от которого постоянно пахнет валерьянкой и нафталином, как от ветхого деда. Сыч всегда раздражал меня своими тупыми шутками. Однажды на семинаре по штилям Ломоносова кто-то из девчонок задал вопрос, был ли Ломоносов верующий, и Сыч загнул примерно следующее: "Ага, верующий был, но покемонов в церкви любил половить". Напряг у чела с чувством юмора. А еще у Сыча есть одна черта характера, которая мне очень не нравится - он лезет ко всем со своей дружбой и пытается каждому понравиться. Со мной это не прошло, так что мы просто сокурсники. А с другой стороны, если книг действительно много, лишняя рабочая сила ну никак не помешает. Быстрее все сделаю и освобожусь.

***

Двухкомнатная квартира в доме-сталинке на Коммунаров 8 была довольно-таки запущена - кругом слой пыли, дешевые бумажные обои выгорели, покрылись пятнами и местами отклеились, давно небеленый потолок был в ржавых разводах. И запах специфический, такой в давно непроветриваемых нежилых помещениях бывает. Дело понятное - одинокий девяностолетний старик тут жил, царство ему Небесное. А еще, она была просто забита книгами. Я никогда прежде не видел столько книг. Их тут были тысячи. Они заполняли старые массивные шкафы со стеклянными дверями, лежали стопками в углах комнат, у дивана, под кроватью, на кухне и даже в чуланчике в прихожей. А еще здесь были подшивки советских и иностранных газет и журналов на самых разных языках, просто кипы бумаг, перевязанных шпагатом, тетради, блокноты, какие-то листочки и прочая макулатура. Квартира покойного Кузнецова была царством книг. Кроме них тут и не было ничего, ну разве только древний диван с кожаной спинкой и письменный стол с допотопной пишущей машинкой и опять же стопками книг в гостиной, стол и пара полок с посудой на кухне и сработанная при царе Горохе кровать с панцирной сеткой в спальне. Да, еще не столе стоял доисторический ламповый радиоприемник "Телефункен". Такая вот обстановочка.

Оглядываясь вокруг, я заметил две старые черно-белые фотографии в рамках на столе. На одной была совсем юная, очень миловидная темноволосая и большеглазая женщина с восточными чертами лица, одетая в платье в мелкий белый горошек. На второй фотографии был юноша в военной форме, фуражке и с погонами младшего лейтенанта. Хорошее лицо, открытый взгляд, лихой чуб, падающий из-под околыша фуражки на лоб. На гимнастерке красовались ордена Славы и Красной Звезды.

- Таким вот он был, наш Андрей Антонович, - вздохнул Резниченко. - Военный разведчик, ни больше, ни меньше. В восемнадцать лет уже на фронтах воевал.

- А девушка? - спросил я, продолжая смотреть на фото. - Его жена?

- Не знаю. Сколько помню эту квартиру, всегда эта фотография у Андрея Антоновича на столе стояла. И никогда он про эту девушку никому не рассказывал... Ладно, молодцы, давайте к делу. Шкафы сегодня не трогаем, в деканате велели разобрать книги в зале, чтобы можно было тело из больницы до семи вечера домой привезти и поставить в гостиной, чтобы все по-божески, - Резниченко издал странный звук, словно застрявший в горле комок проглотил. - Программа следующая: из машины во дворе берем картонные коробки, аккуратно укладываем в них книги, выносим и ставим коробку в кузов. Только не друг на друга, а рядышком. С книгами бережно, некоторые из них очень старые. Все ясно?

- Ага, - протянули мы с Сычом.

- Тогда начинаем.

Работы оказалось больше, чем мы думали: к пяти часам мы расчистили только один угол комнаты, где было навалено особенно много всего. Резниченко через каждые пять минут выходил поговорить по телефону, ну мы и пользовались минуткой, чтобы немножко передохнуть.

- Гляди! - Сыч показал мне какой-то старый журнал, то ли чешский, то ли польский. На развороте был постер, с которого улыбалась смазливая блондинка топлесс. - Вот почему дедушка не женился, гы-гы.

- Дрочи поменьше, Сыч, - ответил я. - Сразу девчонка появится, ага.

- Дурак ты, Саня, это ж искусство! - Сыч бросил журнал с блондинкой в кучу забракованной Резниченко макулатуры.

- Ага, высокое. Выше некуда.

- Слушай, Сань, а что у тебя с Элиной Авдеевой - любовь?

- Не твое дело, - буркнул я.

- Да ты не злись, я ведь просто спросил.

- А я просто ответил. Еще вопросы?

- Просто рад за тебя, - заявил Сыч. - Только придется тебе соответствовать, Саня. Авдеева у нас отличница, о как!

Я хотел съязвить, но не успел.

- Из больницы позвонили, - сообщил нам Резниченко, входя в гостиную. - Тело скоро привезут, так что живенько все разбираем.

- Так мы уже коробку набрали, - заявил Сыч.

- Тогда несите в машину. А вы, Мезенцев, на столе все разберите.

- Понял, Олег Анатольевич.

Книги на столе в большинстве своем были старинные, в красивых, украшенных тиснением переплетах, и все на немецком языке. Мне почему-то подумалось, что Кузнецов привез эти книги с собой из Германии после войны. Я не удержался и открыл одну из них. Это был "Фауст" Гете, изданный в Лейпциге издательством Филиппа Реклама. Сразу привлекла внимание дата издания книги - 1850 год. Плотная желтоватая бумага страниц еще больше пожелтела от времени, а готический шрифт казался особо таинственным. Иллюстраций, как ни странно, не было. Я аккуратно положил книгу на дно коробки, продолжил разбирать книжный завал на столе. Быстро глянул на фотографии и почему-то мне показалось, что и девушка, и сам молодой Кузнецов смотрят на меня осуждающе - мол, какого ляда ты лазаешь в наших книгах?

Или я ошибаюсь - они смотрят куда-то МИМО меня?

Точно, их взгляды направлены в одну точку. Куда-то в другую часть комнаты. Я обернулся, пытаясь понять, куда именно. Вроде бы на стеллаж с книгами.

Полное собрание сочинений Ленина. Господи, и это старик хранил у себя дома? Или же....

Я решился. В комнате я был один, так что можно немного посвоевольничать. Быстро посбрасывал пыльные серые книги классика коммунизма на пол. За сочинениями Ленина был еще один ряд книг. И среди них - большой старый том в тяжелом, окованном потемневшим металлом переплете.

Я взял книгу в руки, открыл. Латынь. Тщательно выписанные черной краской на желтом, покрывшимся пятнами от старости пергаменте готические буквы. " Liber veneficus Augustus Wurtemberg de mundi ignota, de vita aeterna, et in transmigratióne animarum, scriptum a se anno regni Imperatoris Sigismundus, Deus benedicat eum. Originale testimonium transitus ad alias mundi descriptio et add transitionum carmine protegens. Scriptum est anno 1412 in nativitate Christi in Bohemia. ".

Я не силен в латыни, но кое-что изучал на первом курсе. Спасибо нашей преподавательнице латинского Лидии Рувимовне Хейфиц, вбила она таки кое-что в мою башку. Примерный перевод должен звучать как-то так: "Книга волшебника Августа Вюртемберского о мирах неведомых, о жизни вечной и о переселении душ, написанная в правление императора Сигизмунда, да хранит его Бог. Подлинные свидетельства перехода в иные миры с описанием и заклинаниями оные переходы защищающими. Написано в год 1412 от Рождества Христова в Богемии."

Ага, какая-то оккультная книженция. Чертовски дорогая и ценная, надо думать, если выпущена еще до начала эпохи книгопечатания. Надо Резниченко показать.

Я бережно положил фолиант на стол, и тут мне на глаза попалась потертая папка из коричневой кожи, прямо возле пишущей машинки. Я взял ее в руки, чтобы переложить в коробку, но тут папка вдруг выскользнула из моих пальцев, упала на пол, раскрылась, и из нее выпали старая общая тетрадка в коленкоровом переплете и какой-то потемневший от времени и обтрепанный на углах лист бумаги. Я выругался, поднял папку, положил на стол, потом подобрал с пола тетрадь и листок. Не удержался, заглянул в тетрадку - она была от корки до корки исписана мелким аккуратным почерком. Записи перемежались весьма неплохими рисунками, сделанными тонким пером - люди в старинной одежде, странные фантастические существа, старинные постройки, холодное оружие, какие-то механизмы, неизвестные мне символы и прочее. Видимо, это были какие-то личные заметки покойного, не предназначенные для чужих глаз. Потом я осмотрел листок. Бумага была очень необычной: плотная, кремово-золотистая, с сетчатой структурой и хорошо заметными водяными знаками. Кажется, такая бумага называется верже. На одной стороне листа черной тушью была начертана карта, эдакий антик в духе первых карт Нового времени, но вот только все надписи на карте и в легенде были сделаны не латиницей, не кириллицей, а неведомыми письменами. Никогда прежде не видел таких знаков. На обратной стороне листа было написано следующее:

Десятигорье

Север - Ватарские горы с вершинами Арг и Дулет.

Запад - Мрачные горы с вершинами Ассхейм, Скъяванберг и Оленфюдль

Восток - Руат с вулканами Адова Глотка и Ведьмин котел и пиком Хрустальный.

Юг - Златогория с вершиной Ошар

Волчьи горы - разделяют Висланд, Вулафторн и Орандур. В центре Двуглавая гора - мистический центр мира. Место, где находятся Санктур и Тойфельгартен.

Я, конечно, не спец в географии, но прежде никогда не слышал таких названий. Сомневаюсь, что Ватарские или Волчьи горы существуют в действительности. Ну, Волчьи может и существуют, а вот Ватарские... Мне вдруг стало ужасно интересно. Стоп, а не писал ли покойный Андрей Антонович книжку в стиле фентези? Исписанная тетрадка вроде как черновик книжки, а карта - придуманный сочинителем сеттинг. Если так, неплохо было бы прочитать. Люблю такие вещи. И вряд ли эти записи покойного профессора представляют ценность для университета. Тэк-с, что у нас тут? "Вначале была легенда". Неплохое начало. Надеюсь, концовка будет не хуже...

***

Вначале была легенда.

Знаешь ли, никто и никогда не скажет тебе, когда и кем она была сложена, где была впервые рассказана - в придорожной корчме, в гостевой зале дворца, в трапезной знатного лорда или в лачуге отшельника. И уж тем более неведомо было, что в ней правда, а что вымысел. Только вот по всему Десятигорью, от Инковарна до Снежных Марок, от Фарагии до Вальзерата люди заговорили о таинственном даре казненного пророка и человеке. который наследовал великую тайну. Я расскажу тебе ее так, как слышал сам от странствующих сказителей.

Другие легенды быстро забывались - уж слишком суровые времена настали, не до сказаний было жителям королевств Десятигорья. Никто не мог быть уверен в том, что проснется поутру, а проснувшись - доживет до вечера. Ибо много лет не знала эта земля ни мира, ни спокойствия. Непримиримая вражда некогда разделила два сообщества магов, Санктур и Тойфельгартен, а позже переросла она в настоящую войну, и принесла эта война Десятигорью великие бедствия. Плодородные угодья превращались в пустоши, чистые воды рек и озер - в отравленные болота, неведомый ужас наполнял ночи, злобные чудовища, порожденные магией, подстерегали людей на дорогах и в лесах. Гонимые страхом жители некогда цветущих земель бросали свои жилища и искали спасения за стенами городов и крепостей, но и там не находили покоя. Правители королевств Десятигорья, такие же надменные и своекорыстные, как маги, вели войны с соседними владыками за землю и воду, за золото и власть, а следом за войнами шли голод и болезни. Именно тогда, в это темное и страшное время, когда жизнь человеческая потеряла свою цену, и все чаще звучали речи о приближающемся конце времен и гибели мира, появилась легенда о Пророке.

Сказывают, что еще до начала Войн Двух Вершин между магами, в землях дальней Фарагии, захваченных пришедшими с юга кочевниками-торкарами, в древнем городе Эсана, объявился человек, называвший себя посланником истинного Бога-Творца - не предавших род людской древних богов, жестоких и никчемных, а настоящего Создателя, давшего этому человеку свое Откровение. Поначалу жители Эсаны, люди практичные, алчные и недоверчивые, не верили пришельцу и насмехались над ним, называя чудаком и безумцем, но только странный человек не обращал на это никакого внимания - он продолжал свои проповеди, призывая людей жить в мире и любви. Постепенно все больше людей приходили послушать странного пророка; слухи о посланнике Создателя распространились далеко за пределы Эсаны, и из прочих городов Фарагии шли в Эсану люди, желающие послушать речи Посланника. Так продолжалось одиннадцать месяцев. В конце первого Года от начала Проповеди в Эсане начался лютый мор, и Пророк отправился в нищие кварталы и бесплатно лечил бедняков. Это вызвало ненависть Гильдии врачей. Гильдия обвинила Пророка в том, что это он наслал заразу на город. Пророк был арестован, и лекари Эсаны лжесвидетельствовали в суде против него, говоря, что Пророк превращал злыми чарами воду в городском водопроводе в мертвый гной, отчего и пошла чума. Так Пророк был приговорен к смерти. Его повесили как разбойника над центральными воротами города, и те самые люди, что еще недавно слушали его проповеди, радовались его мучениям.

В предместье Эсаны в то время жил виноторговец по имени Джозеф Джаримафи. Он никогда не слушал проповедей Пророка и почти не верил в богов - его богами были деньги, которых ему всегда не хватало. У него не было семьи, потому что много лет назад его жена умерла, и больше он не женился. В день казни он привез в город свой товар и стал невольным свидетелем того, как умер Пророк. На следующий день он вновь повез вино в город и увидел, как тело Пророка терзают вороны и стервятники, и нищие, собравшись у ворот, швыряют в казненного камнями и сухим навозом. Джозеф выбранил их и прогнал, и тут увидел недалеко от ворот горько плачущую девушку. Он спросил ее, почему она плачет, и девушка ответила, что ей жаль Пророка - он вылечил многих людей от чумы, а теперь эти люди смеются над ним и оскверняют его останки. Призадумался Джозеф над словами девушки, но ничего не сказал ей и отправился домой. А ночью ему приснился странный сон, будто его умершая жена продает свои свадебные украшения, чтобы выкупить тело Пророка и предать его земле. "Помоги ему", - сказала жена, и Джозеф проснулся. Решив выполнить волю покойной, он отправился к правителю города и попросил отдать ему тело казненного. Правитель, алчный, как все торкары, потребовал с Джозефа огромную плату за тело Пророка - сто золотых монет. И Джозеф согласился. Он отдал торкарскому наместнику все свои сбережения, которые собирал десять лет, выкупил тело и собственноручно похоронил мученика на кладбище для бедняков. После похорон Джозеф заснул и увидел во сне Пророка. "- Я благодарю тебя за твою жертву, мой друг, - сказал Пророк, улыбаясь. - Скажу тебе, что вечная жизнь достижима, и ты первый, кто убедишься в этом. Тьма опустилась на этот мир, но ты станешь в ней лучом света и надежды. Я многого не успел - теперь ты будешь помогать людям вместо меня. Начни прямо завтра: в доме близ Скотного рынка тяжко страдает бедная женщина. Ступай и напои ее водой из твоей фляги. " Когда Джозеф проснулся, он сделал так, как сказал ему во сне Пророк. Он нашел дом, о котором ему было сказано во сне, а в доме умирающую женщину, вокруг которой плакали трое ее малолетних детей. Джозеф влил в рот женщины глоток воды из фляги, и она выздоровела. Пораженный случившимся, Джозеф поспешил к могиле Пророка, но не нашел ее - она исчезла.

С тех пор бывший виноторговец обрел бессмертие и, навсегда покинув Эсану, странствует по землям Десятигорья, исцеляя больных и прогоняя смерть. Говорят, ему было еще одно видение, в котором Пророк указал ему источник живой воды, и только Джозеф знает, где этот источник находится. Многие пытались найти Джозефа и разгадать тайну волшебного источника, но никому это не удалось. И еще говорят знающие люди, что в одной из скрытых от мира волшебных книг записано, что Джозеф откроет себя миру в самое тяжелое время, когда великое зло будет угрожать всем живущим в Десятигорье. Так говорит легенда...

- Мезенцев!

- А? - очнулся я. Резниченко стоял в дверях гостиной с телефоном в руке.

- Ага, вот так нормально, - одобрил он. - Машинку тоже надо убрать. В спальню унесите, хорошо?

- А? Да, конечно, - я незаметно сунул тетрадь в карман моей толстовки. Пустую папку положил на стол рядом с фотографиями. Взял со стола приготовленную стопку книг, опустил в коробку - она была почти полная.

- Олег Анатольевич, тут книга какая-то древняя, - сообщил я и тут осекся: найденного мной фолианта на столе не было! Исчез, проклятущий, будто черт языком слизнул. И карта исчезла. Только что тут была, прямо на середине стола...

- Что вы сказали, Мезенцев? - Резниченко будто не слышал меня.

- Да так... ничего.

- Коробку, коробку несите!

- Будет сделано, - отрапортовал я, поднял тяжелую коробенцию и понес к дверям. Щеки у меня горели.

Сыч стоял возле "Газели" и курил.

- Смотри не заработайся, - заявил он.

- Быстрее сделаем, быстрее свалим, - ответил я, втолкнув коробку в кузов. - У меня еще дела.

- Конечно, конечно. Хотя куда торопиться - Элиночка твоя уехала на соревнования.

- Иди в жопу, Славик, - сказал я и пошел в подъезд.

Резниченко опять говорил с кем-то по телефону. Я так понял, это коллеги ему названивали, сообщали, как продвигаются дела в больнице.

- Все, они выезжают, - сказал он, заметив, что я смотрю на него. - И мы успеваем. Еще одна коробка осталась? Давайте, забирайте.

Я подхватил последнюю коробку, еще раз краем глаза глянул на фотографии. Мне вновь показалось, что Андрей Кузнецов смотрит на меня с упреком - я выносил из дома его главное богатство, его книги, которые прожили здесь, в этих стенах, целую жизнь рядом с ним. А еще я похитил его тетрадку и карту. Аж извиниться захотелось.

Правильно говорят, что в фотографиях частичка души живет. Поэтому я свои фотки никогда нигде не выкладываю. Не в соцсетях, ни в Инстаграмме. И правильно делаю...

"Я верну ваши записи, Андрей Антонович, только прочитаю и верну. Не сердитесь, пожалуйста!"

Сыч все еще стоял у машины, уставившись в дисплей своего айфона. Я втолкнул коробку в кузов, стянул перчатки. И увидел, как во двор медленно въезжает микроавтобус в сопровождении двух легковушек. Одну я узнал - это был "ниссан-кашкай" нашего замдекана.

- Андрея Антоновича привезли, - вздохнул я. И почему-то сразу захотелось бежать со двора, чтобы не увидели меня тут.

- Валор моргулис, - заявил Сыч с самым идиотским видом. - Все там будем. Чего посмурнел, Сань?

- Меньше сериалы смотри, ёба, - зло бросил я и отошел к деревьям под окнами.

- Мезенцев, Сычев! - Резниченко вышел из подъезда, помахал мне рукой. - Все, свободны ребята. Теперь уже после похорон встретимся.

- До свидания, Олег Анатольевич! - Я быстрым шагом, чтобы Сыч не догнал меня, вышел со двора на улицу и направился к трамвайной остановке. Больше всего мне хотелось побыть одному.

***

В семь позвонила Ленка - сказала, что у подружки и приедет поздно. Опять про суп, который надо доесть и посуду, которую потом следует вымыть. И еще про мусор. Короче, поговорив с ней, я понял, что прежде чем включить компьютер и спокойно посидеть в сети, на помойку все-таки придется сходить.

Во дворе у нас горят два фонаря - один сразу у нашего подъезда, второй ближе к стоянке. А вот помойка находится в самом темном углу, поэтому я захватил с собой фонарик. Швырнул мешок с мусором в контейнер и потопал обратно, освещая себе дорогу. Дошел до угла своего дома и в очередной раз понял, что сегодня со мной происходят очень странные вещи.

Сова. Здоровенная серая сова. Уселась на турник детской площадки и смотрела на меня, совсем по-свойски так подмигивая то одним глазом, то другим.

Я почувствовал, как холодные мурашки забегали у меня по спине. И в животе стало как-то нехорошо. Сова в центре города - это необъяснимо. Нет, наверное, так бывает, но я никогда не слышал о подобных вещах. Да еще сидит, красотка, в каких-нибудь пяти метрах от меня, таращится и даже не собирается улетать...

- Тьфу на тебя! - крикнул я и направил луч фонаря на птицу.

Сова бесшумно сорвалась с турника и исчезла в темноте. А я поспешил домой. У меня было странное чувство, что кто-то смотрит мне в спину.

Нервы чего-то у меня расшалились. Да и день странный какой-то. Сон, который я видел, исчезнувшая со стола книга. Сова опять же.

Поднявшись на свой этаж, я быстро скользнул в квартиру, зажег свет во всех комнатах, умылся холодной водой и, усевшись на диван, попробовал не думать о происходивших со мной странностях. Вспомнил, что Виталик Лычин мне двести рублей с прошлой недели должен и не отдаст никак. Начал перебирать в памяти ники своих друзей в соцсети. Почувствовал, что волнение и тревога постепенно проходят, и аж вздохнул с облегчением.

Да, замотался я что-то. Надо поменьше сидеть в сети и больше отдыхать.

Мой смарт мелодично проиграл сигнал, оповещающий о новом СМС. Я глянул на дисплей и улыбнулся. Элина, Элиночка, Мурлыка моя красивая.

"Доехала хорошо, место просто улетное. Такая красота, что не верится. Жаль, что ты не со мной. Целую".

Сразу как-то душа встала на место, забылись все сегодняшние заморочки и странности. Тепло стало на душе, хорошо. Она обо мне помнит, пишет. Жаль, конечно, две недели мы не увидимся, но потом...

"Рад за тебя, солнышко. Люблю, целую много-много раз!!!" И еще куча смайликов...

Блин, повезло мне. Хотя первое время я сомневался, что она на меня западет. Такая девушка, такая прелесть... И вроде бы все у нас складывается. Как нельзя лучше складывается.

Мою эйфорию прервало щелканье замка входной двери. Ленка пришла. Все, сейчас будет воспитывать.

- Привет! - Ленка изучающе посмотрела на меня. - Как жизнь?

- Нормально, - я демонстративно уставился в дисплей своего смарта. - Просто супер.

- Суп поел? Посуду помыл?

- Поел и помыл. Еще вопросы?

- Чего загадочный такой? - Ленка поставила сумку на пол, стянула курточку. - И кроссовки все в грязи. В прихожей свинарник. Я что, буду за тебя твои кроссовки мыть?

- Да помою, помою, отстань!

- Быстро, - в голосе Ленки появляются начальственные нотки. - Тебе сколько лет? Скоро свои дети появятся, а ты как маленький. Опять в телефоне сидишь.

- Ладно, все, хватит, - я понял, что спокойно пообщаться с Мурлыкой не получится. - Не бесись.

- Олеська тебе пирог передала. С мясом. Хочешь, разогрею.

- Да нет, я не хочу. Еще посижу децл, конспекты поучу и спать лягу. День был колготной.

- Как хочешь. - Ленка пожала плечами, надела на лицо маску обиженной холопом принцессы и прошла в гостиную. А мне вдруг стало легко на душе. Все хорошо, Ленка ведет себя как обычно. И больше ничего странного не происходит. Тревога отпускает, в самом деле, надо принять душ и на боковую.

Тут мой взгляд упал на тетрадь, что я забрал из квартиры Кузнецова. Почитать, что ли? Включу комп, Ленка сразу найдет мне занятие. А так решит, что я занимаюсь и не будет выносить мне мозг.

- "Спокойной ночи, любимая. Не пропадай, жду сообщений и звонков!"

И еще куча смайликов. Как представлю, как улыбается Мурлыка, читая это, так аж сердце замирает от счастья.

Нет, не буду читать. Может быть, завтра. Лучше философию повторю, завтра семинар у Калягина, опять будет со своим Фейербахом доставать. А беллетристику оставим на потом. Еще будет время.

Глава вторая. Младший из рода Стормов.

Полная и рослая женщина-охранник (из серии "коня на скаку и в горящую избу") посмотрела на меня с недоверием. Она сидела за столом, но у меня было чувство, что она смотрит на меня сверху вниз.

- А вы по какому делу к Юрию Александровичу? - спросила она.

- По личному, - ответил я, стараясь сохранить максимум уверенности в себе. - Так можно пройти, или нет?

- Здесь подождите, - ледяным тоном заявила секьюрити-леди и достала мобильник.

Я пожал плечами. В конце концов, правила есть правила. Да и Герчиков не заставил себя ждать, появился буквально через минуту. Сухой, подтянутый, аккуратный, наглаженный, весь из себя безукоризненный - словом, типичный учитель еще той, советской школы.

- Вы ко мне? - осведомился он, разглядывая меня поверх очков.

- Да. Моя фамилия Мезенцев. Я хотел поговорить с вами об Андрее Антоновиче Кузнецове.

- Вот как? - Герчиков был удивлен. - Вы его родственник?

- Нет, я просто студент филфака. Вы, наверное, знаете, что Андрей Антонович недавно умер...

- Да, уже в курсе, - Юрий Александрович вздохнул. - Жаль, уходит легендарное поколение... Последние уходят.

- Да, это очень печально. - Я сделал паузу. - Понимаете, я хочу написать доклад о Кузнецове. Конечно, наши преподаватели могут помочь, но я не хочу им докучать. А вы, насколько я знаю, интересовались его биографией, даже встречались с ним несколько раз. Я видел ваши материалы в сети, на ваш сайт заходил.

- Верно, встречался, - взгляд Герчикова стал дружелюбнее. - Вас как звать-величать, юноша?

- Саша... Александр.

- Давайте поднимемся ко мне в кабинет, Саша. У меня сейчас "окно", так что я смогу вам уделить время.

- Спасибо, Юрий Александрович.

Мы поднялись на второй этаж школы. Второй слева кабинет по коридору оказался кабинетом истории: Герчиков отпер дверь и предложил войти. Кабинет был вполне себе респектабельным - новенькие столы, красивые стенды, шкафы с книгами, интерактивная доска, компьютер, живые цветы, жалюзи на окнах. Нормальная такая школа. Нам бы на филфак такую роскошь.

- Уютно у вас, - сказал я, осмотревшись.

- Да, школа сейчас меняется в лучшую сторону, - согласился Герчиков. - Вы в какой школе учились?

- В двадцать восьмой.

- Историю у вас Андрей Павлович Хомяков преподавал?

- Ага. И еще Анна Дмитриевна.

- Ладушкина? Умница, красавица, - Герчиков совсем растаял. - А в университете кто у вас историю ведет?

- Максим Борисович Юхтин.

- О, матерый человечище! Он и у нас в пединституте лекции читал. С учителями вам повезло, юноша. Да вы присаживайтесь. Значит, Андрей Антонович вас интересует.

- Интересует.

- А про меня откуда узнали? Из Интернета?

- Все верно. Про вас пишут, что вы самый известный в нашем городе краевед.

- Льстите, молодой человек, - Герчиков шутливо погрозил мне пальцем. - Но если серьезно, я рад, что мои труды оказались не напрасными. Я ведь еще со студенческой скамьи краеведением занимаюсь. И с Андреем Антоновичем где-то в вашем возрасте впервые встретился. В гостях у него побывал, так и познакомились. А потом я всерьез его судьбой заинтересовался. Очень интересная и трудная у него судьба.

- Он ведь разведчиком был, верно?

- Верно. Правда, недолго он в разведке прослужил. Круто с ним жизнь обошлась.

- Расскажите, пожалуйста.

- Знаете, Саша, дело в том, что имена удачливых разведчиков, как правило, остаются неизвестными до момента рассекречивания архивов. Специфика работы. А вот если разведчик провалился, или, как говорится, смертью храбрых...

- Вы хотите сказать, что Андрей Антонович...

- Сам он мне ничего не рассказывал. - Герчиков помолчал. - Я из других источников узнавал, были у меня хорошие связи... Словом, в октябре 1941 года попал Андрей Антонович в разведшколу. В военное время умели кадрами распоряжаться - Кузнецов учился в МГУ, был из семьи, где с языками были на "ты". Его отец, Антон Яковлевич, известный в Москве языковед и специалист по старинным книгам, преподавал до революции древние языки в Императорском Московском лицее памяти Цесаревича Николая, мама, Евгения Андреевна, тоже преподавала, свободно говорила по-французски и по-немецки. В числе друзей семьи был сам Анатолий Васильевич Луначарский, представляете? Первые уроки французского Андрей Антонович у матери получил, а к восемнадцати годам знал французский в совершенстве, немецкий чуть хуже, но тоже на уровне. Так что неудивительно, что военная разведка им заинтересовалась.

- Продолжайте, пожалуйста, Юрий Александрович.

- После разведшколы Андрей Антонович служил во фронтовой разведке. Храбро сражался под Сталинградом, за проявленную отвагу получил орден Красной Звезды. Летом сорок третьего при выполнении боевой задачи захватил немецкого офицера, за что был награжден Орденом Славы. Был ранен, пролечился в госпитале, осенью 1943 года снова направлен в разведшколу. Был заброшен во Францию, где входил в состав действовавшей в Страсбурге агентурной группы Константина Баранова... Что с вами?

- Что?

- Вы что-то побледнели сильно.

- Нет-нет, ничего. Просто душно здесь.

- Может, окно открыть?

- Не стоит. И что было потом, Юрий Александрович?

- В ноябре 1944 года группа выполнила очень важное задание центра, но во время эвакуации попала в засаду. Отстреливались до последнего патрона. Баранов и радистка Мария Кассель были убиты в бою, Андрей Антонович пытался застрелиться, но неудачно - пистолет дал осечку. Так что Кузнецов был взят в плен. Сначала тюрьма гестапо, потом концлагерь, был освобожден американцами в марте 1945 года. По возвращении в СССР оказался под следствием - времена были суровые, побывавший в плену разведчик казался подозрительным. Еще и родители из "старорежимной интеллигенции". Пока война шла, все эти классовые огрехи не вспоминали, а тут припомнили. Пять лет лагерей дали. Впрочем, по состоянию здоровья Кузнецов был в начале 1946 года помещен в психиатрическую лечебницу, где провел три месяца. Немецкий плен, сами понимаете - не сахар. Да и попытка самоубийства...

- Очень интересно. А дальше?

- В Москву Андрей Антонович вернуться не смог - запретили. Так что осел в нашем городе. Перевез сюда из Москвы то немногое, что осталось от родителей, в первую очередь, уникальную библиотеку - второй такой во всей нашей области нет. В конце 50-х был полностью реабилитирован. Сделал блестящую академическую карьеру, защитил кандидатскую, потом докторскую, почти пятьдесят лет преподавал в университете. Вот, собственно и все. Остальное, думаю, вам ваши преподаватели смогут рассказать лучше меня.

- Спасибо, очень интересно. Память у вас, однако...

- Да, пока не жалуюсь, слава Богу. У вас все? Если все, то извините, мне надо к уроку готовиться.

- Да, конечно. Еще раз спасибо, Юрий Александрович. - Я встал, сунул блокнот и ручку в сумку. - Я пойду.

- Погодите, я тут еще одну интересную вещь вспомнил, - спохватился Герчиков. - Последний раз я общался с Андреем Антоновичем пять лет назад - как раз в тот год ему к 85-летию присвоили звание почетного гражданина нашего города. Сидели у него на Коммунарах, пили чай с пирожными - Андрей Антонович очень сладкое любил. Говорили о всякой всячине. Кузнецов вспоминал свою жизнь - память у него несмотря на возраст была дай Бог каждому. Засиделись мы с ним тогда допоздна. Ну, засобирался я домой - извините, мол, Андрей Антонович, пора мне. И тут Андрей Антонович уже в дверях сказал мне: "Знаешь, Юра, если бы мне предложили прожить жизнь заново, я ничего не стал бы менять. Потому что мне очень повезло. Я видел в своей жизни то, чего никто не видел. Испытал такое, что и не опишешь. Однажды я напишу об этом книгу. Непременно напишу. И ты ее прочитаешь." - Герчиков покачал головой. - Где она теперь, эта книга?

Сам не помню, как спустился на первый этаж. Волновался я страшно - ну не может быть таких абсолютных совпадений! Человека в моем сне звали Константин, действие происходило во Франции - черт, аж волосы на голове шевелятся! А тут еще мои находки в квартире старика. И книга пропавшая. Колдовская книга, между прочим.

Что-то нехорошо мне. Надо отдохнуть, взять себя в руки. Все это просто совпадения. Ничего больше. Это только совпадения.

И вообще, чего я лезу во все это? У меня свои дела есть. Больно нужно мне разбираться с прошлым покойного профессора только потому, что где-то в информационном поле земли остался записанным кусок его прошлого, и это прошлое я увидел во сне. Выбросить весь этот вздор из головы - и дело с концом.

И еще - надо вернуть тетрадь Резниченко. Не стану ее дочитывать. Не хочу. Прямо завтра и отнесу в университет. Хватит с меня. Есть вещи поприятнее.

Вот так.

***

Все, закончил я "Масс Эффект-2". База Коллекционеров уничтожена, никто из сопартийцев не погиб, командор Шепард герой со всех сторон. Теперь загружу сохраненку в "Масс Эффект-3" и...

Смарт оповестил о новом сообщении. О. Мурлыка! "Привет, как ты?" Ну как, отлично. "Ждал твоего СМС. Люблю-люблю. Как ты?" Еще пару смайликов обязательно. И кофейку надо сделать, совместить полезное с приятным.

Ленка пьет кофе в зернах, а я растворимый. Но в этот раз захотелось молотого. Позаимствовал я малость у Ленки, размолол, заварил в турке. Запах обалденный. Просто грех пить такой кофе без большого бутерброда с сыром и ветчиной...

Пока я мастерил себе образцово-показательный, восхитительный, чудесный, нагоняющий голодную слюну сэндвич, снова пиликнул мой "Экспириа". Это Мурлыка, сто пудов, подумал я - и ошибся.

"МЕЗЕНЦЕВ, У МЕНЯ К ВАМ ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ РАЗГОВОР. СРОЧНО."

Номер отправителя был мне незнаком. Возможно, кто-кто с факультета. Попробую перезвонить.

- Алло, это Мезенцев. Вы мне звонили.

- Александр, здравствуйте! - Мужской голос в трубке был мне незнаком. - Как хорошо что вы перезвонили. Вам удобно говорить?

- Да, удобно. Вы хотели поговорить?

- Очень хотел. У вас найдется полчаса?

- Сначала объясните, что вам от меня нужно. Мы с вами знакомы?

- Нет, незнакомы, но непременно познакомимся. Кстати, позвольте представиться - меня зовут Роман.

- Саша. Что вы мне хотите сказать?

- Не по телефону. Нам нужно встретиться. Я сейчас нахожусь недалеко от вашего дома, напротив кафе "Шахерезада". Не могли бы вы подойти?

- А зачем? - У меня вдруг возникла мысль, что неизвестный чел по имени Роман как-то связан с моей сестрицей. - Что за дело?

- Очень важное. Не беспокойтесь, у меня самые честные намерения.

Точно, все дело в Ленке. Не иначе этот Роман ее ухажер. Может быть даже там все серьезно, и я сейчас говорю с будущим зятем. Ай да тихоня, а ведь прикидывалась - я у подружки, задержусь, бла-бла-бла!

- Ладно, сейчас выйду, - лениво протянул я и завершил вызов.

Что-то не вставляет меня эта ситуация, подумал я, спускаясь по лестнице. Сейчас этот Роман начнет рассказывать, как он любит мою сестру, какая она замечательная и все такое. Ну что ж, пусть женится. Поживет с ней с месяцок, запоет по-другому.

Чтобы дойти до кафе "Шахерезада" мне нужно выйти из подъезда, свернуть за угол и перейти на другую сторону улицы. Я не дошел до кафе метров пять, когда от остановки маршрутки в мою сторону направился среднего роста тощий и длинноволосый брюнет лет двадцати пяти в хорошем костюме и стильных солнцезащитных очках.

- Александр! - поприветствовал он меня, протянул руку для рукопожатия. Кисть у него была узкая и мягкая как у женщины. - Я Роман. Это я вам звонил.

- Я так и понял. - Я несколько секунд разглядывал его. Парень как парень, таких миллион, ничего примечательного. Хлипкий какой-то. Если я прав, и это Ленкин ухажер, моя сестрица явно на полголовы выше. Чего это ее на дрищей потянуло? Вообще-то Ленка могла выбрать кого-нибудь повыше ростом, поспортивнее что ли. - Чего вы хотите?

- Нам очень нужно поговорить. Давайте сядем в мою машину.

Ого, у него есть машина! Интересно какая...

- Сюда, - Роман подвел меня к новенькому белому "Тахо" (однако!), отключил сигнализацию, предупредительно открыл дверь. - Садитесь, пожалуйста.

- А что это мы на "вы"? - спросил я, забираясь на сидение. - Мы вроде как почти ровесники.

- Ну, почти, - улыбнулся Роман. Сел за руль, захлопнул дверь, снял очки и посмотрел на меня. - Простите, но я буду на "вы".

- Это почему?

- Потому что такова моя работа. Я нашел вас и теперь должен ввести в курс дела.

- Какого дела?

- С вами хочет поговорить мой начальник. Это очень важно.

- Слушай, чего тебе надо? - Я посмотрел на Романа тяжелым взглядом.

- Вы все скоро узнаете. Прокатимся?

- Я не езжу с незнакомыми людьми. Так что адьос, компаньеро!

- Не бойтесь, я хорошо умею водить.

- А я умею хорошо посылать людей, которые мне не нравятся, - заявил я, потянув ручку дверцы, но она не открылась. - А ну открой дверь, быстро!

- Погодите, Саша, - взмолился он, - не делайте ложных выводов! Я всего лишь...

- Открой дверь, не то...

- Ладно, - он сдался, видимо, сравнив шансы на успех своих метра семидесяти роста и шестидесяти кил веса против моих метра восьмидесяти трех и девяноста пяти килограммов. - Но вы же хотите узнать, куда делись книга и карта?

- Что? - Я вздрогнул. - Откуда ты...

- Могут быть самые ужасные последствия.

- Угрожаешь мне?

- Нет-нет, нисколько! У меня даже в мыслях не было причинить лично вам вред, поверьте. Просто карта... она очень необычная. Словом, вам надо поговорить с Владимиром Константиновичем.

- Да провались вы! - Я подумал, что эти ребята подозревают, что это я стибрил старинный фолиант и карту. - Я сам положил книгу на стол, а потом она исчезла. И карта пропала. И я никого не видел в квартире!

- Конечно. Вы просто не могли увидеть похитителя. Это не простой вор.

- Ага, ага. - Так, уже хорошо. Парень проговорился, они считают, что книгу и карту взял кто-то другой, не я. - И кто же этот похититель?

- Кто бы он ни был, ничего хорошего это не сулит. Когда-то очень опасные люди использовали записанные в ней магические формулы для открытия прохода между мирами. У них почти получилось - почти. Если бы не мужество и героизм вашего родственника, они добились бы своего.

- Родственника? Какого еще родственника?

- Что? - Роман перестал улыбаться. - Вы разве не знали, что Андрей Антонович Кузнецов ваш родственник?

- Погодите, постойте, - я с трудом подбирал слова, так у меня спутались мысли, - что значит "родственник"? Я... я не понимаю.

- По линии вашей прабабушки, Галины Андреевны Барецкой. Фотографию на столе Кузнецова видели?

- Это что, моя прабабка?

- Да, именно так. Они познакомились в 1950-м, Кузнецову было двадцать шесть, а Гале Барецкой восемнадцать. Это была настоящая любовь. В 1951 году у Гали родился сын Александр, ваш дедушка по матери.

- И они...это, расстались?

- Барецкие считали, что Андрей Антонович плохая партия для их дочери. Отец Гали, Андрей Ефимович, был офицером НКВД - мог ли он допустить, что его зятем станет человек, получивший срок по антисоветской статье? Так что молодым не позволили жениться, хотя Галя была беременна. Она умерла вскоре после родов. Молниеносная пневмония, таков был диагноз. Мальчика забрали родители Гали, лишив отца возможности видеться с ним. Личная неприязнь - кажется, так это называется. А Кузнецов... После Гали он так и не женился, всю жизнь хранил ей верность.

- Печально. Откуда вы это знаете?

- Работа обязывает. Теперь понимаете, почему я нашел вас?

- Я вам не доверяю, - резанул я. - И мне трудно поверить в то, что Кузнецов мой прадед. Почему об этом у нас в семье никто не знает?

- Мне трудно это объяснить. Я думал, вы в курсе.

- Но вы все знаете. Вы из спецслужб?

- Нет. Никакого отношения к ним не имею. И зла вам не хочу. Однако ситуация такова, что только вы можете нам помочь. Это очень, очень важно.

- Слишком много слов. Пожалуй, у меня нет желания иметь с вами дела.

Прощайте, и не доставайте меня больше.

- Последний вопрос - вы читали записи Кузнецова? Тетрадку, которую забрали?

- Да верну я ее, верну! - У меня начали гореть уши. - Пристебались вы с этой тетрадью. Мне было интересно, вот и все. Люблю фентези.

- Это не фентези, - Роман помолчал. - Это правда.

- Что? - Я засмеялся. - Десятигорье, Ватарские горы, Пророк, Джозеф-целитель - это все правда? И в какой стране все это происходило, в каком мире?

- Вам надо кое с кем поговорить, Саша, - предложил Роман. Я заметил, что у него дрогнули губы. - Здесь совсем недалеко, пара минут езды. И если вас не удастся убедить, значит, мы ошиблись в выборе.

***

Старый неухоженный двухэтажный дом барачного типа, к которому мы подъехали, выглядел совершенно чужеродным рядом с щеголеватыми многоэтажными новостройками, окружившими его с трех сторон. Какой-то рудимент старого города, да еще здесь, в самом центре. Табличка справа от входа сообщала, что в здании расположилась консалтинговая компания "ЦКМ-Аврора".

- Нам сюда? - спросил я Романа.

- Входите, входите! - улыбнулся тот.

Внутри здание было таким же зачуханным, как и снаружи. Очень странно, в наши дни любая уважающая себя контора старается сделать в своем офисе приличный ремонт. Здесь же просто экскурс в советскую эпоху - скрипучие деревянные полы, грязные двери, люминесцентные лампы на потолках. Похоже, тут с момента постройки даже стены не белили. Ужас какой-то. Видимо, дела у компании, в которой работает Роман, идут совсем неважно...

- Сюда, - Роман толкнул дверь с цифрой "5" и отступил в сторону, пропуская меня в комнату.

Она была почти пустой и такой же унылой, как и все здание - обшарпанные стены с зелеными крашеными панелями, большой письменный стол, четыре офисных стула, сейф в углу и старый компьютер. За столом сидел ничем не примечательный человек лет пятидесяти в очках и темном костюме.

- А, Александр Мезенцев! - произнес он и слабо улыбнулся. - Входите, присаживайтесь. Рома, ты тоже садись.

- Ну как бы да, я Мезенцев, - сказал я, выбрав из стульев наименее хлипкий и усевшись на него. - А вы кто будете?

- Ильин Владимир Константинович, к вашим услугам.

- Это ваше настоящее имя или псевдоним? - Я решил, что не буду строить из себя простачка. - И эта консалтинговая компания всего лишь прикрытие?

- Начитались шпионских книжек? - Ильин усмехнулся. - Не беспокойтесь, вам ничего не угрожает. Я просто хочу с вами поговорить.

- Тогда давайте к делу. Чего вам от меня нужно?

- Наверное, Роман Игоревич по своему обыкновению был слишком велеречив и тактичен, - Ильин бросил быстрый взгляд на своего помощника. - Я его понимаю. Что ж, попробую говорить конкретно. На сначала позвольте мне предложить вам один маленький тест, - Ильин достал из ящика стола фотографию и показал мне. - Мне говорили, что вы обладаете феноменальной памятью, совсем как ваш прадед Андрей Антонович Кузнецов.

- Дался вам мой прадед! Я только сегодня узнал, что он мой предок.

- И вы должны этим гордиться, - Ильин перестал улыбаться, протянул мне фотографию. Это был снимок разных разложенных на столе мелких предметов, обычного содержимого карманов среднестатистического гражданина. - У вас пять секунд, чтобы рассмотреть фото. Начали!

- И что дальше? - Я вернул фотографию.

- А теперь скажите, какие предметы есть на фото.

- Мобильный телефон Нокиа 3310, связка ключей - два ключа маленьких, один большой, вроде как от замка железной двери, - пачка сигарет "Кент", красная зажигалка "Крикет", начатая пачка мятного "Дирола", монеты - два пятирублевика и три десятирублевика. Две монеты лежат решками вверх, три орлом. Еще банковская карта Сбербанка, последние цифры 1213. Вроде все.

- Точно, - Ильин кивнул. - Действительно, память у вас - можно только позавидовать. А теперь такой вопрос. Вы взяли из квартиры Андрея Антоновича тетрадь с его... сочинением. И еще там была карта.

- Да. И карта пропала.

- Вместе с книгой Августа Вюртемберского, не так ли?

- Да, все так.

- Карту помните? Какие-нибудь особые пометки на ней?

- Нет. Я бегло на нее глянул. Прочитал только текст на обороте про какое-то Десятигорье. Про какие-то Ватарские и Волчьи горы, Двуглавую гору. Я подумал, что профессор решил фентези написать.- Я хмыкнул. - Толкиен же написал!

- Если бы!

- Послушайте, Роман сказал мне, что книгу и карту украли, так? Но вы же не на меня думаете!

- Нет, ни в коем случае.

- Уже хорошо. И кто тогда похититель? Почему же только сейчас это случилось? Ведь вор мог сделать это тысячу раз - чего уж легче украсть пару предметов у девяностолетнего старика, который вряд ли помнил, куда что положил. Почему так совпало?

- Совпадений не бывает, молодой человек. Все всегда случается в свое время.

- В свое время? - Я окончательно растерялся. - Слушайте, о чем вы вообще толкуете? У меня сейчас голова взорвется. Короче, надоело мне все. Пойду я домой. Счастливо оставаться.

- С вами ничего странного в последние дни не происходило? - Ильин будто не слышал моих слов, даже позы не изменил. - Видения, сны, необъяснимые встречи?

- Это вас не касается, - буркнул я. - Все, или еще вопросы будут?

- Все, - Ильин хлопнул ладонями о столешницу. - Всего вам хорошего, Александр. Было приятно пообщаться.

Это было неожиданно, но я не стал дожидаться повторного приглашения. Вышел из комнаты номер пять со странным чувством. Недоумение, непонимание происходящего - и радость, что мне так легко и безболезненно удалось отделаться от этих странных людей. В самом деле, что Рома, что его начальник какие-то мутные оба. Точно спецслужбисты, только шифруются умело. Очень надеюсь, что я их больше никогда не увижу.

Или я слишком самоуверен?

Ясный закат и живое апрельское тепло на улице заставили меня забыть о странном разговоре. Я глубоко вдохнул вечерний воздух, закрыл глаза. И еще почувствовал, что очень хочу есть. Из-за этого придурошного Романа я так и не съел приготовленный сэндвич и не выпил кофе. Ничего, никогда не поздно насладиться маленькими радостями чревоугодия. А потом поспать часок и после посидеть в сети, пока Ленка с работы не вернулась.

***

В "ВК" сегодня было особенно скучно. Никакой движухи, пустой треп ни о чем. А Ленка опять задерживается. Скинула мне, что много работы в офисе, что приедет после восьми, и я должен сам позаботиться об ужине. Опять же "не забудь помыть за собой посуду". Да я уже как бы позаботился - нет ничего лучше на ужин, чем яичница с колбасой, да еще салат из помидорчиков с огурчиками к ней.

Выйдя из чата, я некоторое время пытался найти себе занятие, а потом вдруг вспомнил про старый мамин фотоальбом, который должен храниться где-то на антресолях в кладовке. Со дня маминой смерти его никто не трогал, он весь пылью зарос. А ведь в детстве мама часто показывала нам с Ленкой фотки. Альбом оказался именно там, где я и предполагал. Оттерев с обложки пыль, я уселся в кресло и начал рассматривать фотки. Переворачивал страницу за страницей, и странно, меня захватило это занятие. Старых снимков было много - некоторые еще на плотном картоне, выцветшие и пожелтевшие, с которых на меня смотрели усатые и бородатые важные мужчины, застывшие в чинных позах и серьезные дамы со сложными прическами. Фотографии второй половины прошлого века со штампами фотоателье, где моя мама совсем еще девочка с косичками и удивительным лучистым взглядом. Черно-белые и цветные любительские фотки. Моя родня, какие-то знакомые мамы, мои и Ленкины детские фотографии. Кстати, надо бы их оцифровать, пока они еще качественные. Но я так и не нашел фотографии женщины, похожей на ту, что видел в квартире Кузнецова.

Короче, все это чушь собачья. Роман наврал мне. Кузнецов мне такой же прадедушка, как Чарльз Дарвин. И еще, комок к горлу подкатил - не могу спокойно смотреть фотки, где мама...

Смартфон сыграл мне входящий вызов в тот момент, когда я перевернул последнюю страницу альбома. Высвеченный на дисплее номер был мне незнаком.

- Алло, это Саша? - Голос женский, негромкий и слегка манерный. - Саша Мезенцев?

- Я Саша Мезенцев. Слушаю внимательно.

- Вам удобно говорить, Саша?

- Да, удобно. (Похоже, опять какой-нибудь банк проводит акцию по поиску лохов).

- Меня зовут Кристина. Мы незнакомы, но я много слышала о вас от Элины. Я хотела бы поговорить с вами. Это очень важно для вас.

- Ну так говорите, я слушаю.

- Не по телефону. Нам надо встретиться.

- Ну хорошо. Давайте завтра в любое время после обеда.

- Нам надо встретиться сегодня, Саша. Прямо сейчас.

- Елки-моталки, что за спешка! А подождать ваше дело не может?

- Нет, не может, - голос Кристины приобрел металлические тона. - Я же сказала, это важно для вас.

- Вопрос жизни и смерти, ага. А если я скажу, что не хочу встречаться?

- Ладно, я намекну тебе, дураку, в чем дело. Ты в курсе, что у Элины есть парень?

- Парень? - Меня бросило в жар, и сердце застучало. - Какой еще парень?

- Что, не знаешь, какие парни бывают? - Кристина нервно засмеялась. - Это мой брат, и они друг друга очень любят. А ты путаешься у них под ногами, понял?

- Врешь, - я вдруг ощутил бешеную злобу и ревность.

- Вру? Ничего ты вообще олень. Тебе доказательства нужны? Могу доказать.

- Гляди, если ты меня разводишь, я ведь с тобой по-другому поговорю.

- Ой-ой-ой, супермен какой! Обделаться как страшно. - Она сделала паузу. - Короче, если захочешь узнать, куда на самом деле уехала Элина, подходи к "Магниту" напротив твоего дома. Я буду тусоваться у входа. Темноволосая девушка в сиреневой курточке, усек?

Я отшвырнул от себя трубку, как гранату без чеки, и почувствовал, что мне не хватает воздуха. Господи, ну и денек! Вот всего ожидал, но только не такого. С минуту я пытался овладеть собой, потом схватил телефон - у меня появилась мысль позвонить Элине и все выяснить. Сразу, немедленно. Мне осталось только нажать кнопку вызова, и тут я подумал, что могу все безвозвратно разрушить. А вдруг эта Кристина просто из зависти или ревности наговорила мне сейчас все это? Если все это пустой гон?

Нет, не буду пока звонить Элине, подумал я, натягивая джинсы. Лучше сперва встречусь с этой чиксой. Посмотрим на ее доказательства...

Из подъезда я выскочил успокоившийся, злой и вполне мотивированный на самой серьезный разговор. Дошел до угла дома, свернул на тропинку, ведущую к дороге и....

***

Голос звал меня откуда-то издалека, из темноты.

- Александр! Александр, вы слышите меня?

Я хотел ответить, но не мог - язык меня не слушался. Будто кляп во рту.

- Он, кажется, приходит в чувство, мастер, - сказал другой голос.

- Что? Да, в самом деле, ты прав.... Александр!

- А-а-а-а-а-а-а, - только и смог ответить я. Темнота перед глазами заколыхалась, вызывая тошноту, мир стал понемногу наполняться неярким светом, источником которого был висевший под темным сводчатым потолком белый светящийся шарик. И еще я увидел лица склонившихся надо мной людей, встретился с ними взглядом.

- Ильин? - с трудом произнес я, узнав старшего из них, перевел глаза на второго - Роман?

- Вы в порядке? - В глазах Ильина была тревога. - Онемение в теле прошло?

- Не...знаю.

- Пошевелите пальцами руки. Так, хорошо. Кажется, вы отделались легким испугом.

- Я... что случилось?

- На вас напали. Мы предвидели такую возможность.

- Кто на меня напал? - Я повернул голову, пытаясь осмотреться. Место, где я находился, было мне совершенно незнакомо - какой-то подвал, скорее всего. Низкий потолок, стены из темного кирпича, каменный пол. И источник света под потолком вовсе не лампа, провода у нее нет, и вообще непонятно, как он может светиться. У меня появилось чувство страха. - Где я?

- Вы у людей, которые не желают вам зла, напротив, пытаются вам помочь, - успокоил меня Ильин. Я заметил, что он больше не носит очки. - Но сначала выпейте это.

Ильин подал мне стакан с кисловатым напитком, напоминающим по вкусу клюквенный морс. Я выпил его и сразу почувствовал, как неприятное, похожее на тяжелое опьянение состояние проходит, как наступает ясность в голове.

- Получше? - Ильин одобрительно кивнул, услышав мое "Да". - Готовы к разговору?

- Вы сказали, кто-то напал на меня. Кто именно?

- Мы предполагаем, что это агент Тойфельгартена.

- Тойфель... чего?

- На вас наложили заклинание временного паралича. Интересно, как ей удалось такое в вашем мире. Впрочем, ваша реальность технологическая, а не магическая, так что, возможно, вас атаковали мощным шокером. - Тут Ильин усмехнулся. - Все случилось так, как я предвидел. Думаю, у вас пропали ключи от дома.

- Ключи? - Я судорожно ощупал карманы куртки, потом джинсов. Телефон на месте, бумажник, ручка, флэшка на месте. А вот ключей нет. - Ээээ...а где мои ключи?

- Она забрала их. Для того и напала на вас, чтобы получить ключ, войти к вам домой и забрать тетрадь Кузнецова. Это плохо, очень плохо.

- Да шут с ней, с тетрадью, - я сел на жестком кожаном матраце, брошенном прямо на деревянный топчан, единственный предмет мебели в этом странном подвале. - Стойте, вы сказали "она"? Это что, женщина была?

- Да, мы так считаем, - подтвердил Ильин.

- Мне звонила какая-то Кристина, - начал я. - Сказала, что знает мою любимую девушку, наговорила мне про нее всяких гадостей и предложила встретиться, чтобы... Слава Богу!

- Вижу, вы нашли в этой истории что-то хорошее, - сказал Ильин. Я услышал в его голосе иронию.

- Просто я подумал, что Элина ни при чем. - Я встал с лежака. - И как я теперь попаду домой?

- Никак, - сказал Ильин. - Постойте, дайте мне договорить. С вами случилась действительно очень неприятная вещь - агент Тойфельгартена по имени Кристина украла у вас записи Кузнецова. По этим записям они вычислили и уничтожили его, а это значит, что вы не родились, Александр. Ваш предок погиб в Десятигорье, не вернувшись обратно. В вашем мире вас больше не существует.

- Вы что, пугаете меня?

- Мне меньше всего хочется вас пугать. Законы мироздания незыблемы. Гибель вашего прадеда в прошлом делает невозможным существование его потомков. Вас в том числе. Вы как бы не родились - в своем мире, конечно.

- Что вы несете? - Я сжал кулаки. - Пытаетесь припахать меня не мытьем, так катаньем. Не прокатит. Все, я ухожу.

- У вас есть телефон, попробуйте позвонить вашей сестре и отцу, - вдруг предложил Ильин.

У меня внутри что-то дрогнуло. В лице, во взгляде Ильина было нечто такое, что я подсознательно не хотел принимать. Телефон дважды сообщил мне, что я звоню по несуществующим номерам. Меня охватило страшное, ни с чем не сравнимое чувство обреченности.

- Я... я вам не верю! - прошептал я, отшатываясь от Ильина.

- Думаю, пора открыть карты. Мое настоящее имя Гаттскон, я мастер Синклита, - сообщил Ильин, - а моего молодого собрата зовут Рун Джерах. И вы теперь в одной команде с нами. Это единственная возможность что-то изменить. Когда мы встретились в первый раз, у вас еще был выбор - теперь его нет.

- Хорошенькое дело! - Я вытер ладонью лоб, с ненавистью посмотрел на собеседника. - А мне вот кажется, вы просто гребаный сумасшедший.

- Просто не желаете принять очевидное. Да и так ли безумны мои слова? В вашем мире любят истории о людях, попавших в чужой мир.

- Это фантастика! - взорвался я. - Фантастика, выдумка, чтоб вас! Вы хотите, чтобы я поверил в эту чушь - не дождетесь.

- Мы понапрасну теряем время. Это не в ваших интересах.

- Да мне плевать! - Я вздохнул. - Я хочу домой.

- Дорога домой для вас теперь пролегает через Десятигорье. Очень неприятно говорить это, но другого варианта просто нет.

- Вы не понимаете, - начал я, с трудом сдерживая накатившее отчаяние, - я не могу помочь вам! У меня учеба, у меня девушка! Я все потеряю, черт бы вас.... Нет, я не стану играть в ваши игры!

- Это не игра, юноша. Это единственная возможность спасти вашего прадедушку, себя самого и два мира, которые невольно оказались связанными между собой. Я понимаю, у вас шок. Он пройдет, поверьте.

- А если найти шпионку, укравшую тетрадь? Здесь, в моей реальности. Может, еще не поздно.

- Увы, она уже перешла границу миров. Прошлое изменено, мы знаем это наверняка. Ковен обманул нас. Теперь колесо Цикла совершило полный поворот. - Ильин-Гаттскон приложил ладонь к сердцу. - Вы наша последняя надежда.

- Я ничем не смогу вам помочь. Я простой парень и...

- Видимо, вы так и не успели прочитать рукопись своего предка, - Гаттскон покачал головой. - Семьдесят лет назад он не по своей и не по нашей воле оказался в Десятигорье. Я уже говорил, что ваша реальность технологическая, а не магическая, но так было не всегда. Некогда рожденный в вашем мире чернокнижник по имени Август Вюртембергский сумел овладеть искусством открывать пространственно-временные порталы в другие миры. Прошло более пятисот лет, и опыт Августа использовали оккультисты из организации, которую вы называете СС. Они смогли соединить технологии и магию, создали мост между мирами.

- Проект "Прямая линия", - я вспомнил свой сон. - Ну и что?

- Возникла угроза, равной которой еще не было. Пришельцы заключили союз с ведьмами Ковена, разрушив баланс сил. Гибель грозила не только нам - ваш мир тоже оказался в великой опасности. К счастью, мы обрели союзника и друга. Им был ваш прадед Андрей Кузнецов. Тогда нам удалось остановить вторжение и спасти оба мира, и все это совершил мэтр Андре.

- Это все хорошо, но причем тут я?

- Наш мир снова в опасности. Мало нам было войны магов, так теперь еще пришла беда, откуда не ждали. А поскольку книга Августа Вюртемберского теперь у ведьм Ковена, под угрозой и ваша реальность.

- Ладно, ладно, я все понял! - Я чувствовал, что моя голова вот-вот разорвется. - Чего вы от меня хотите?

- Вы отправитесь в Десятигорье и поможете нам победить Ковен. Только так вы сможете переиграть прошлое и вернуться к себе домой.

- Вы, конечно, сволочи хорошие, но у меня, как я понял, нет выбора. Черт с вами, давайте попробуем. Только не думайте, что я делаю это ради вас. Я делаю это ради отца, Ленки и моей Мурлыки. - Я помолчал. - И прадедушки тоже.

***

Небольшой ярко освещенный зал был полон самой разнообразной техники, от компьютеров до плазменных панелей на стенах, а прямо по центру зала располагалась подковообразная конструкция из зеленоватого металла - воздух над ней колебался, будто марево в жаркий день. Гаттскон предложил мне сесть в кресло напротив конструкции, сам уселся за компьютер. Роман протянул мне включенный планшет.

- Нажмите кнопку "Пуск", - велел он.

- Это еще зачем?

- Мы должны подготовить вас к миссии, - пояснил Гаттскон. - Как я уже говорил, ваша реальность технологичная, поэтому мы будем использовать технологии, а не магию. Ранее в разговоре вы подали отличную мысль. Мы решили стилизовать систему взаимодействия с вами в нашей реальности под популярные в вашем мире компьютерные игры. Начнем с определения ваших исходных параметров. В нашей реальности все выбранные вами параметры будут активированы.

- Похоже на РПГ, - сказал я. - Конструируем персонажа, верно?

- Пожалуй. Только этот персонаж вы сами. Поэтому выбирайте с умом, ваш выбор будет окончательным.

- Ладно, давайте попробуем, - сказал я и запустил программу. На дисплее планшета появилась следующая информация:

МИССИЯ: ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ.

ВРЕМЯ СОЗДАНИЯ: 21 апреля 2014 года.

ИМЯ: Александр Андреевич Мезенцев.

ВОЗРАСТ: 19 лет.

ТИП ПЕРЕХОДА: первый приоритетный.

ЗНАЧИМЫХ ТАЛАНТОВ И ОСОБЫХ ТАЛАНТОВ: два частично присутствуют (Образованность, Знаток языков).

НЕОБХОДИМО ОПРЕДЕЛИТЬ КЛАСС ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ.

ПЕРЕЙТИ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВОЗМОЖНОГО КЛАССА: Да?

- Нажмите кнопку "Да". - велел мне Гаттскон. - Система обработает ваши данные и предложит вам несколько специализаций.

- Ну точно РПГ, - хмыкнул я. Система предложила мне следующие возможные классы: рыцарь, стрелок, младший сын, солдат, агент, монах, наемник, паломник, вагант и страж.

- Видите, система сразу забраковала для вас развитие по всем линейкам, связанным с магией, - пояснил Гаттскон. - Это потому, что вы не обладаете магическими способностями. Вы можете выбрать только Путь воина.

- Монах - и Путь воина?

- Тот, кто ведет тайную войну - тоже воин. Запомните, от того, выберете вы Тайный или Явный путь, будут зависеть ваши таланты, социальный статус и общее отношение к вам людей. Все классовые качества и таланты можно посмотреть, нажав кнопку "Выбор".

Я нажал. Планшет тут же выдал мне такую таблицу:

1. РЫЦАРЬ:

Боец Явного пути.

Базовые качества: Репутация +10, сила +10, здоровье +10, харизма +10, ловкость +10.

Штраф: Интеллект -10

Особый талант: Благородное происхождение.

Таланты класса: Холодное оружие, Жокей, Ношение доспехов, Крепкий парень, Стихосложение, Милый собеседник.

Описание: Рыцарь - образец благородства и воинского искусства, предмет восхищения дам и простолюдинов. В любом доме они желанные гости, их любят и стараются им угодить. Они умеют сражаться пешими и конными, владеют тактикой боя и умело используют любое оружие для победы над врагом.

2. СТРЕЛОК:

Боец Тайного пути.

Базовые качества: Ловкость + 10, скорость +10, удача +10, здоровье +10,

хитрость +10.

Штраф: Харизма -10.

Особый талант: Знаток капканов.

Таланты класса: Дальнобойное оружие, Следопыт, Маскировка, Плавание, Мастер на все руки, Травы и коренья.

Описание: Главное оружие Стрелка - его умение понимать тайны природы и использовать их в своих целях. Он одинаково хорошо ориентируется в залах дворца и заброшенных подземельях, в лесу и в пещерах. Стрелок умеет изготавливать и обезвреживать ловушки и метко стреляет.

3. МЛАДШИЙ СЫН:

Боец Явного пути.

Базовые качества: Ловкость +10, интеллект +10, удача +10, здоровье +10, харизма +10

Штраф: Сила - 10

Особый талант: Благородное происхождение.

Таланты класса: Холодное оружие, Ношение доспехов, Знаток языков, Травы и коренья, Маскировка, Милый собеседник.

Описание: В Десятигорье есть пословица: "Старшего сына любит отец, среднего мать, а младшего боги". Жизненные невзгоды только закалили Младших Сыновей, а ум, отвага и удача позволяют им добиваться всех поставленных целей. Они отличные бойцы, настоящие искатели приключений, способные преодолевать любые трудности.

4. СОЛДАТ:

Боец Явного пути.

Базовые качества: Сила +10, ловкость +10, скорость +10, здоровье +10, репутация +10

Штраф: Интеллект -10

Особый талант: Сила духа.

Таланты класса: Холодное оружие, Дальнобойное оружие, Жокей, Ношение доспехов, Крепкий парень, Мастер на все руки.

Описание: Солдаты славятся своей несокрушимой стойкостью и боевым мастерством. Отвага и сила воли позволяют им справиться с любой боевой задачей.

5. АГЕНТ:

Боец Тайного пути.

Базовые качества: Ловкость +10, скорость+10, интеллект+10, удача +10, харизма+10.

Штраф: Репутация -10

Особый талант: Образованность.

Таланты класса: Холодное оружие, Травы и коренья, Знаток языков, Мастер по замкам, Милый собеседник, Маскировка.

Описание: Их главный талант - умение добиваться своих целей, не привлекая внимания. Их таланты позволяют им добывать сведения и проникать в места, недоступные для других.

6. МОНАХ:

Боец Тайного пути.

Базовые качества: Репутация+10, ловкость +10, интеллект+10, скорость+10, хитрость +10.

Штраф: Удача -10

Особый талант: Сила духа.

Таланты класса: Кулачный боец, Крепкий парень, Мастер на все руки, Знаток языков, Травы и коренья, Милый собеседник.

Описание: Монахи предпочитают добиваться поставленных целей мирным путем, но в случае опасности могут отлично постоять за себя. Их уважают за образованность и охотно приходят им на помощь. Обширные знания помогают монахам справляться с любыми трудностями.

7. НАЕМНИК:

Боец Явного пути.

Базовые качества: Сила +10, ловкость+10, удача+10, хитрость+10, здоровье+10

Штраф: Репутация-10

Особый талант: Мастер боя.

Таланты класса: Холодное оружие, Кулачный боец, Ношение доспехов, Жокей, Крепкий парень, Мастер на все руки.

Описание: Наемники не пользуются особой любовью обывателей, но никто лучше них не преуспел в искусстве войны. Наемники в одиночку справляются с заданиями особой сложности и при этом получают выгоду для себя. В королевствах Десятигорья наемники считаются лучшими солдатами и не остаются без работы.

8. ПАЛОМНИК:

Боец Тайного пути.

Базовые качества: Репутация +10, ловкость+10, харизма+10, интеллект+10, хитрость+10

Штраф: Здоровье -10

Особый талант: Сила духа.

Таланты класса: Холодное оружие, Травы и коренья, Маскировка, Следопыт, Стихосложение, Мастер по замкам.

Описание: Паломники - мастера находить нужную информацию, не возбуждая ничьих подозрений. Никто лучше них не умеет маскироваться в толпе и обманывать бдительных врагов.

9. ВАГАНТ:

Боец Тайного пути.

Базовые качества: Интеллект+10, ловкость+10, харизма +10, скорость +10, хитрость+10

Штраф: Репутация-10

Особый талант: Образованность.

Таланты класса: Кулачный боец, Крепкий парень, Маскировка, Стихосложение, Милый собеседник, Мастер по замкам.

Описание: Артистический темперамент, наблюдательность и хитрость позволяют Вагантам добиться нужной цели без особого риска, а их образованность и талант неизменно располагают к ним людей, чем Ваганты умело пользуются.

10. СТРАЖ:

Боец Явного пути.

Базовые качества: Репутация +10, сила+10, здоровье +10, харизма+10, удача+10

Штраф: Хитрость -10.

Особый талант: Сила духа.

Таланты класса: Холодное оружие, Ношение доспехов, Мастер на все руки, Жокей, Крепкий парень, Знаток языков.

Описание: Это настоящие паладины. Стражи владеют как навыками великолепного бойца, так и особыми знаниями, помогающими им при выполнении самых трудных заданий. В Десятигорье говорят, что один опытный Страж стоит трех солдат, и это правда.

Нет, ну я говорил, что это РПГ! Самая настоящая. Неделю назад я точно так же выбирал для себя класс моего героя в "Масс Эффект-2". Да и прежде в разных играх делал то же самое. Может, все это и впрямь какая-то компьютерная игра? Или я действительно сошел с ума?

- Позвольте, я кое-что поясню, - предложил Гаттскон, заметив мои колебания. - Выбор действительно нелегкий. От того, какую специализацию вы выберете, зависит ваша исходная легенда, условия начала вашей миссии и то снаряжение, которое у вас будет изначально. Сначала о базовых качествах классов - их всего девять в разных комбинациях: ловкость, скорость, репутация, харизма, здоровье, интеллект, хитрость, сила и удача. Ловкость определяет вашу подвижность, умение избегать ловушек и уклоняться от атак. От скорости зависит быстрота вашей реакции. Репутация показывает, насколько хорошо к вам относятся окружающие. Харизма определяет степень вашего обаяния и успешность контакта с другими людьми. Здоровье отражает вашу физическую форму, устойчивость к спиртным напиткам и иммунитет. Интеллект, естественно, связан с вашими умственными способностями и эффективностью принимаемых решений. Хитрость влияет на выбор модели поведения, успешность вашей маскировки и помогает влиять на людей. Сила связана с возможностью носить доспехи, обращаться с оружием и поднимать массивные предметы. Удача повышает для вас вероятность успеха во всех смыслах. Чем выше ваша удача, тем больше шанс встретить нужного человека, обзавестись уникальным предметом, артефактом или разжиться деньгами, например. Кроме качеств есть еще таланты и особые таланты. Если хотите, могу пояснить вам, что какой талант вам даст.

- Мне в принципе понятно, но я бы хотел уточнить. Вот, например, "Благородное происхождение" - что это?

- Все буквально: благородное происхождение это титул, кое-какие исходные средства и определенное положение в обществе.

- Ясно. Теперь " Милый собеседник "- это дар хорошо подвешенного языка, не так ли?

- Да, умение разговаривать с людьми, убеждать их и располагать к себе. Талант "Травы и коренья" - умение изготавливать различные лекарства и яды из природных компонентов, единственный алхимический талант, доступный тому, кто не обладает магическими способностями. Азы алхимии, как бы... Талант "Крепкий парень" добавляет здоровья и устойчивости к физическим нагрузкам. Талант "Маскировка" позволяет вам лучше прятаться, красться, использовать тени и укрытия, а также частично защищает от магического сканирования. Талант "Стихосложение" наделяет вас умением слагать стихи, что совсем нелишне, если вы хотите заработать денег или сделать себе имя. Талант "Жокей" - это искусство верховой езды, как вы понимаете. Ну, "Кулачный боец" и "Мастер по замкам" говорят сами за себя.

- А "Мастер на все руки"?

- Умение чинить и ремонтировать снаряжение самостоятельно, плюс изготавливать разные полезные вещи, например, бомбы. Очень экономит ваши средства.

- Да, неплохо. А что значит "Сила духа"?

- Это степень вашей устойчивости к физическим и психическим воздействиям, таким, как боль, голод, жажда, усталость, страх и прочее. Также немного защищает вас от боевой, сканирующей и манипулирующей магии. Полезный талант, должен сказать. Вы уже определились?

- Нет пока.

- Тогда думайте. Помните, что вы сейчас делаете важный выбор.

- Да понял уже, - я посмотрел на перечень классов и вновь задумался. Какой выбрать? Наемник, Рыцарь и Солдат что-то меня совсем не вставляют - слишком уж заточены на грубую силу, а мне, как я понял из туманных объяснений Гаттскона-Ильина, предстоит воевать с ведьмами. Тут одного меча и накачанных бицепсов мало, знания нужны. А у них с интеллектом слабовато, у Рыцаря и Солдата вообще штраф по интеллекту.

- Скажите пожалуйста, - произнес я, не отрывая взгляд от дисплея, - а какой класс был у моего... у Кузнецова?

- В его случае система не требовала выбрать класс. Мэтр Андрэ был сразу определен как Агент. Хотите выбрать Агента?

- Нет-нет, еще думаю...

Тэк-с, смотрим дальше. Вот Монах неплох, но по Удаче у него штраф. И оружейных талантов нет. Кулачный бой это неплохо, но как драться с рыцарями в доспехах, например, или с магами, которые кидаются файерболлами? Будет, как в анекдоте про Чапаева: "Куда ты, бедолага, на шашку босыми ногами полез!" Это только в гонконгских боевиках шаолиньские монахи всех штабелями укладывают и щелбанами танки переворачивают, а в реальности это вряд ли сработает. Не, не пойдет. И Ваганта туда же - слабоват будет. К тому же нет у меня желания веселить разных синчеров по тавернам. Черт, как же трудно выбрать!

- Помните, от вашего выбора будет зависеть ваша жизнь, - подлил масла в огонь Гаттскон.

- Понял уже, - огрызнулся я. - Дайте подумать.

Гаттскон кивнул, и я опять углубился в изучение классов. Стрелок неплох - хорошие у него таланты. И Страж красава. Но только у первого нет Знания языков, а второй маскироваться не умеет. Может, выбрать Паломника или Агента? Нет, все-таки лучше Страж, или...

- Младший Сын, - сказал я. - Боевые навыки, маскировка и знания. Гремучая смесь. Вот его и возьму.

- Отличный выбор, - одобрил Гаттскон. - Уверены?

- Страж хорош, но у него хитрость понижена и маскировки нет. Уж очень прямолинеен. Агент и Паломник чистые разведчики - не мое. По-моему, в прямом бою они слабоваты. Стрелок дальнобойщик и таланта, связанного с доспехами, у него нет. Хотя... Нет, все-таки Младший Сын!

- Принято! - Гаттскон, казалось, был доволен. - Поздравляю вас, Преследователь.

- Не с чем поздравлять, - возразил я. - Это все?

- Вы можете также изменить свою расу, пол, возраст и внешность, если хотите.

- Расу? - Я решил поерничать немного. - Кем мне стать? Эльфом? Гномом? Или орком?

- О чем вы? - удивился маг. - У нас в Десятигорье нет таких рас. Есть айслинги, яруджа, кан и амару.

- Это все объясняет, - сыронизировал я. - Нет уж, я останусь европейцем, с вашего позволения.

- Аналог европеоидной расы Земли в Десятигорье - айслинги, - объявил Гаттскон. - Принято. Остальные параметры менять не будете?

- Нет. Я вполне доволен своим полом, внешностью и возрастом.

- Хорошо. Осталось выбрать вам имя. Посмотрите принятые в Десятигорье имена, близкие вашему, которые я предлагаю.

На дисплее моего планшета появились три варианта - Лекстер, Эльсен и Элессар. Я поморщился.

- Не, не пойдут, - сказал я категорично. - Дурацкие имена. Элессар вообще смахивает на "комиссар". Отстой. Пусть остается Александр. Или нет, лучше Сандер. Да, пускай Сандер, мне нравится.

- Эрл Сандер вообще-то звучит, - одобрил Гаттскон. - Все, мы закончили. Теперь несколько слов напоследок. С этого момента вы Преследователь, и ваша миссия определится уже в нашей реальности. Скажу только, что она опасная и непростая. Началу миссии будет предшествовать короткий период обучения, без этого нельзя. Вы должны вжиться в новую реальность. Но если вы добьетесь успеха, вас ждет награда.

- Вот-вот, давайте поговорим о награде. Что именно вы мне собираетесь предложить?

- Пока только еще одну жизнь. Жизнь Младшего сына, если хотите.

- Странная награда. Но выбора у меня нет, не так ли?

- Нет, мой друг, - с подкупающей прямотой ответил Гаттскон. - Хотя, маленький подарок я могу сделать вам прямо сейчас. Рун, отдай ему прибор.

Маг-помощник тут же подал мне мой телефон.

- Мы понимаем, что вы привыкли пользоваться этим устройством, и не хотим создавать вам неудобства, - пояснил Гаттскон. - Пусть он останется с вами в нашей реальности и помогает вам. Правда, он слегка изменит свой вид, но сути это не изменит. Это пока все, что мы можем вам дать.

- И на том спасибо, - я сунул трубку в карман куртки, встал с кресла. - Что теперь?

- Войдите в портал. - Гаттскон улыбнулся. - Спасибо тебе, Саша. И пусть силы Света помогут тебе!

Я ничего не ответил. С решимостью самоубийцы (а что мне терять, если я даже не родился!) шагнул вперед, встал между искрящихся разрядами дуг. Все, крышка мне. Или это только начало?

Ответить самому себе я не успел, потому что рухнул в Пустоту.

***

- Он в порядке?

- Да, отец Дроммард. Горячка прошла, но он еще очень слаб.

- Бедный мальчик! Оставь нас, Бенел, я хочу поговорить с ним.

- Но отец Дроммард...

- Ступай, мой друг, ступай. Настоятель мне позволил. Да благословят тебя Высшие силы!

Холодная сухая рука коснулась моего лба, и это прикосновение заставило меня вздрогнуть. Я открыл глаза. Одетый в темное пожилой, очень худой человек с узким изможденным лицом и добрыми глазами стоял возле моей постели и смотрел на меня.

- Мир тебе, эрл Сандер! - сказал он с теплотой в голосе.

- И вам мир, - ответил я, не совсем понимая, что происходит.

- Ты меня узнаешь, мальчик мой? - спросил старик. - Я отец Дроммард.

Я вновь вздрогнул, но не слова старика были тому причиной - совсем рядом с моим ухом раздалась переливчатая трель моего смартфона. Я повернул голову и увидел, что возле моей подушки лежит нечто, похожее на массивное прямоугольное зеркало из темного полированного металла. Я не мог ошибиться - это табличка тренькнула. Я схватил ее, поднес к глазам. На зеркальной поверхности немедленно побежал светящийся зеленым текст:

"По некоторым причинам мы не можем постоянно опекать тебя, Преследователь. Впоследствии ты поймешь, почему. Мы держим свое обещание - магический Наставник будет информировать тебя, сообщать полезные сведения и в экстренных случаях связывать нас с тобой.

Твоя миссия начинается в центре Вальзерата, в монастыре Грейвул. Ты Сандер Сторм, третий, младший сын барона Джернона Сторма, пэра Россарта. В возрасте одиннадцати лет ты был отправлен в монастырь. Свой матери ты не знал - еще в детстве тебе сказали, что она умерла при родах. Монахи заботились о тебе и обучали, но теперь пришло время покинуть свое убежище. Послушай, что скажет тебе отец Дроммард - семейный капеллан Стормов, который служит им больше сорока лет. Был исповедником Джернона Сторма-старшего и барона Джернона Сторма, умершего восемь дней назад. "

Ага, понятно, у меня есть персональный информатор, снабжающий меня полезными сведениями. Отлично, просто великолепно. Теперь я, по крайней мере, не буду похож на героя дешевого сериала, страдающего амнезией. Или же я просто сошел с ума, и у меня глюки?

Нет, комната, в которой я находился, выглядела слишком готично для палаты психолечебницы. Стены из темного камня, сводчатый потолок, опирающийся на крестообразные арки, стрельчатые окошки с витражами-гризайлями, тяжелая, несомненно старинная мебель, тускло горящий светильник на столе, и рядом с ним - глиняный кувшин и пиала с отколотым краешком. Все выглядит, как декорация исторического фильма - или же подлинный интерьер средневековой спальни.

- Я узнаю вас, - сказал я, и старик улыбнулся.

- Вот и славно, - ласково сказал он. - Отец настоятель сказал, что ты был тяжело болен. Но теперь, слава Высшим силам, ты в порядке. Надеюсь, тебе хватит сил выслушать меня.

- Конечно, святой отец. - Я попробовал встать, и мне это удалось без особых усилий. Вообще, для человека, который в мгновение ока перенесся из одной реальности в другую, я чувствовал себя совсем неплохо. - Видите, я совершенно здоров.

- Прекрасно, рад это слышать. - Тут он окинул меня долгим внимательным взглядом. - А ты вырос и возмужал. Настоящий наследник дома Стормов!

Сколько мы не виделись с тобой - пять лет?

- Наверное. Как вы поживаете, отец Дроммард?

- Удел стариков - терпение. Мои застарелые болезни все чаще напоминают о себе. Особенно болезнь желудка - скоро она сведет меня в могилу, я знаю. Путь в Грейвул стал для меня настоящим испытанием.

- Мне очень жаль, святой отец.

- Я привез тебе печальные вести, сын мой. Твой батюшка, Джернон Сторм, шестнадцатый барон Россарт, покинул нас ради вечной жизни. - Тут капеллан сложил ладони вместе и коснулся ими своих губ. - Давай помолимся о его душе. Повторяй за мной: "О Высшие, всевидящие и всезнающие, к слуху вашему обращаюсь я со смиренной молитвой - примите и даруйте вечное блаженство душе отца моего, слуги вашего Джернона, да живет он вечно в царстве света и добра!"

Я повторял вслед за капелланом слова молитвы, а сам думал о другом. Как странно, что со мной такое происходит! Это не может быть правдой, хотя это не галлюцинация, нет - я чувствую запах горелого масла от светильника, исходящий от священника тяжелый дух давно немытого старого тела, а ноги мои зябнут, потому что я стою на голом каменном полу босиком. Я не спец в психиатрии, но галлюцинации не могут быть такими детализированными и правдоподобными, охватывать сразу все чувства. И еще - я понял, что ужасно хочу есть.

- Он ушел легко, - сказал священник, когда мы закончили молиться. - Высшие были милостивы к нему. До последнего своего часа он сохранял трезвость ума и здравый рассудок.

- Я скорблю о нем, святой отец, - сказал я, не зная, что толком говорить.

- Это похвально. Я думаю, ты простишь своего отца за то, что он так несправедливо обошелся с тобой, Сандер. За все, что он сделал, да простят его Высшие силы. Я должен сказать тебе, что присутствовал при оглашении последней воли барона. Наследником замка Россарт и всех земель стал твой брат Пьерен.

- Правда? А...я?

- Смирись, сын мой - отец не оставил тебе ничего.

Я едва не ляпнул "Не больно-то и хотелось", но видя, как сокрушен старый капеллан, сдержался. Какое-то время мы молчали.

- Видишь, я не стал вестником радости для тебя, - наконец, заговорил отец Дроммард, - но я хочу помочь тебе. Теперь, когда старый барон мертв, я свободен от клятвы, которую меня когда-то вынудили дать. Я должен рассказать тебе о твоей матери, Сандер. Это печальная история, но я не могу уйти, не поведав ее тебе.

- Отец говорил, что моя мать бросила меня.

- Это не так. Твоя мать любила тебя, поверь. Она была красавицей. Не было в нашем повете девушке, могущей сравниться с ней красотой и прелестью. Она не могла похвастаться знатным происхождением, но юный Джернон Сторм даже не задумывался об этом. Твой отец так влюбился в нее, что обвенчался с ней, вызвав ярость отца, который едва не проклял его за непослушание. Сторм сыграл свадьбу, даже не дождавшись окончания траура по первой жене. Он был без ума от своей милой Глены. Но их счастье омрачила ревность. Барон стал похож на скрягу, обладающего редким драгоценным камнем - сначала он не позволял жене покидать замок, потом сделал все, чтобы соседи не посещали Россарт с визитами. Когда родился ты, барону было уже сорок девять лет, и ревность совсем помрачила его разум - он начал думать, что ты не его сын, что жена изменила ему с кем-то из челяди. Я знаю, откуда пошел этот мерзкий слух: это Пьерен, твой недостойный брат, заронил в сердце отца эти гнусные подозрения. Пьерен задумал сделать все, чтобы остаться единственным наследником эрлинга Россарт после кончины вашего старшего брата Леона, благородного и добродетельного человека. Не сомневаюсь, что барон диктовал свое завещание, будучи отравлен наветами этого низкого человека. Я хочу, чтобы ты это знал. У меня нет доказательств, но это так.

- Вы говорили о моей матери, - напомнил я.

- Да, прости... Пришел день, и она исчезла. Барон говорил всем, что она сбежала из замка, но это не так. Он убил ее - да помилуют его душу Вечные!

- Он убил мою мать? И вы заставили меня прочесть молитву за упокой его души?

- Прости меня, сынок, но по-другому я не мог. Старый барон уже предстал перед судом Высших, и его душе будет нелегко. Даже самый ужасный преступник заслуживает сострадания и поминальной молитвы.

- Он убийца.

- Теперь когда старый барон предстал перед судом Высших, я не могу далее скрывать правду. - Отец Дроммард опустил глаза. - Твоя мать была ведьмой, Сандер. Барон случайно узнал об этом. Прости, что вынужден сказать тебе об этом.

- Она была моей матерью, - ответил я. - Остальное неважно.

- Да, конечно... Вот, - старик подал мне серебряный медальон на цепочке. Я взял его, рассмотрел - сам медальон был сделан в виде цветка шиповника, с маленьким красным камнем в центре. - Это все, что осталось от Глены. Он твой.

- Вы хранили его все эти годы?

- И хранил бы еще тысячу лет, - с жаром ответил старик и осекся, будто сказал что-то лишнее, не предназначенное для моих ушей. - Мне он больше не понадобится, пусть тебе напоминает о матери. Я сохраню память о Глене в своем сердце, которому недолго осталось биться.

- Спасибо вам, святой отец.

- Тебе не следует больше оставаться в Грейвуле, - сказал отец Дроммард. - Это небезопасно, Пьерен знает, где ты. Он может подослать к тебе убийц. Ты не получил ничего по завещанию, но по-прежнему остаешься сыном барона Сторма.

- И куда мне идти?

- В Донкастер. Там есть школа военных капелланов...Погоди, постой, не делай такое лицо - военный капеллан больше солдат, чем монах, и стать им большая удача. Это очень уважаемая в армии должность. Начальствует в Донкастерской школе мой давний друг Брен Неллер. Когда-то мы были неразлучны, а потом жизнь развела нас - я стал монахом, а Неллер продолжил службу герцогу Вальзератскому. Кажется, все это лишь вчера было. Печально быть стариком. - Отец Дроммард вздохнул, извлек из своей плечевой сумки маленький свиток. - Это рекомендательное письмо для Неллера, покажешь его, и он поможет ради нашей старой дружбы. И вот еще, возьми, пригодится, - старик протянул мне отличный обоюдоострый кинжал с оплетенной кожей рукоятью в черных ножнах с серебряными накладками. - Это фамильный корд Стормов, до тебя его носил твой благородный брат Леон. Я подумал, что наследнику дома Россартов негоже ходить без оружия.

Я взял кинжал, вытащил лезвие на треть из ножен - сталь посверкивала в свете лампадки серебристыми искорками. На лезвии был черненный узор и какие-то неведомые мне письмена. Видно было, что кинжал не дешевая штамповка, наверняка штучная работа, судя по отделке и качеству стали. Я почувствовал, как забилось сердце, когда смотрел на этот клинок. Почему, когда берешь в руки оружие, всегда испытываешь волнение? И неважно, что именно - меч, нож, автомат, пистолет? Видимо, это у любого мужчины в крови...

- Вы просто задарили меня сегодня, - ответил я. Мне захотелось обнять старика.

- Увы, мои дары слишком ничтожны для наследника эрлинга Россартов. Может, однажды ты и войдешь в дом своих предков полноправным хозяином, но я вряд ли это увижу.

- Когда мне отправляться?

- Чем быстрее, тем лучше. Пьерен мог догадаться, куда я поехал. Я говорил с настоятелем, он поддержал мою идею. Да и тебе, сынок, хватит сидеть в этих стенах. Пришла пора увидеть мир и занять в нем достойное тебя место.

- Тогда я отправлюсь немедленно.

- Погоди, тебе надо подкрепиться и получить благословение аббата. Добраться до Донкастера будет несложно - дойдешь до Эммена, это деревня в пяти милях от монастыря, там есть постоялый двор, где почти всегда можно встретить отправляющихся в Донкастер купцов. За небольшую плату они охотно довезут тебя до города. - Отец Дроммард сделал паузу. - Я бы отправился с тобой, но сил у меня не хватит. Поэтому прости меня, сынок, и помни, что Пьерен способен на любую подлость. Будь осторожен.

***

Сборы были недолгими. После скромного завтрака из овсяной каши, мягкого сыра, хлеба и травяного чая в монастырской трапезной, я вернулся в свою комнатку и собрал вещи. Сложил в сумку все свое имущество - две полотняные рубахи, пару штанов, деревянную миску и ложку, маленький ножичек, полотенце и коробочку с лекарственным сбором, помогающим от лихорадки и простуды. Оделся, привесил кинжал на пояс, полученный от старого капеллана медальон повесил на шею (хоть эта вещица осталась от совершенно чужой мне женщины, но я по легенде как бы ее сын получаюсь, так что пусть напоминает мне о моей собственной маме!), положил за пазуху странный предмет, в который превратился мой смартфон, закинул сумку на плечо, в последний раз осмотрел комнату и вышел во двор монастыря.

Отец Дроммард и добрейший аббат Ульфилла, настоятель Грейвула, ждали меня. Аббат вручил мне узелок с провизией и, виновато опустив взгляд, сунул мне в ладонь четыре серебряных монеты - видимо, все деньги, которые у него были.

- Я буду помнить о вас, святой отец, - сказал я, опустившись перед аббатом на колени. - Вы навсегда останетесь в моем сердце.

- Помни, что двери Грейвула для тебя всегда открыты, сын мой, - сказал аббат и напоследок вручил мне маленькую книжку в лоснящемся переплете из темной кожи. - Эту книгу написал некогда мой учитель, приор Арденаль. В ней ты найдешь много мудрых и полезных мыслей. Пусть мудрость и добро ведут тебя по дорогам нашего беспокойного мира!

- Прощай, Сандер, пэр Россарта и барон Сторм! - напутствовал меня отец Дроммард. - Когда-то я растил тебя, как собственного сына, и вижу, что ты вырос храбрым, сильным и благородным человеком. Да пребудет с тобой милость Высших!

- Спасибо за все, - сказал я и, поклонившись добрым старикам, начал свое путешествие.

За воротами монастыря начиналась грунтовая дорога, довольно широкая и обсаженная по сторонам высокими деревьями, на которых уже распустилась молодая листва. Лучи солнца, пробиваясь сквозь эту листву, бросали на дорогу замысловатый узор из сплетенных теней. Иногда налетающий ветер раскачивал ветки, и узор начинал двигаться на коричневатой земле. За деревьями раскинулись зеленеющие луга и поля, небольшие буковые, дубовые и березовые рощицы, залитые теплыми весенним солнцем, а небо было по-весеннему синим и ясным. Едва я отошел от монастыря метров на сто, как за моей спиной звучно и радостно ударил главный колокол на монастырской звоннице, то ли оповещая о каком-то важном событии в монастыре, то ли провожая меня в неизведанное. Волосы на моей голове зашевелились, во рту вдруг стало сухо: все происходящее со мной вновь показалось мне невероятным сном, галлюцинацией, впрочем, пока слишком мирной и прекрасной, чтобы напугать меня. И вот еще что - несмотря на всю шизофреничность происходящего, я совершенно не испытывал страха, только любопытство и желание со всем разобраться. Происходящее со мной слишком напоминало стандартное начало компьютерной игры - протагонист выходит в большой игровой мир, в котором будет действовать, развиваться и выполнять разные задания. Так что повторюсь, происходящее меня не пугало. Добавлю еще то, что окружающая меня действительность была совершенной копией земной: трава и деревья ничем не отличались от своих земных собратьев, порхающие над дорогой воробьи и ласточки выглядели вполне по-земному, и ничего особенного я пока в окружающем меня мире не заметил. Так что я шел по сельской дороге, и колокол монастыря продолжал звенеть, пока не затих.

Тут меня пронзила неожиданная и показавшейся мне чрезвычайно важной мысль - а имя-то я себе выбрал ну очень удачно! Я, Александр Андреевич Мезенцев, теперь Сандер из семейства неких Стормов, попросту Сандер Сторм. Звучит практически как английское Thunder Storm, то есть буря, гроза. Случайно так получилось, или намерено, я не знал, но подобное созвучие показалось мне очень примечательным. Моряки говорят:: "Как назовешь судно, так оно и поплывет". В моем новом имени есть что-то брутальное, звучное и благородное, так что попытаемся ему соответствовать.

И в этот момент пропел свою трель смартофон (я буду по привычке так его называть) у меня за пазухой. Я остановился, достал его и прочитал следующее:

Деньги: у тебя четыре серебряных кварта - монеты, которая чеканится в великом герцогстве Вальзерат. Четыре кварта составляют один золотой денарий. Эта сумма сопоставима с месячным жалованием герцогского чиновника. Кварты и денарии имеют хождение по всему Десятигорью, как и монеты прочих государств, и охотно принимаются торговцами, менялами и купцами во всех городах и деревнях.

- Неплохо, - резюмировал я. - Да я богач!

Немедленно пришло второе сообщение от неведомого провайдера. На этот раз речь шла о географии и политике:

Великое герцогство Вальзератское, или просто Вальзерат расположено между Орандуром и Монхэмом, в самом центре Десятигорья. Территория герцогства около двадцати тысяч квадратных миль, население пятьсот сорок тысяч человек. Основное население - вальзератцы и ораны. Столица герцогства город Данмут, близ которого расположен замок Вальзерат, резиденция великого герцога. Правителем герцогства является великий герцог (в настоящее время Вальзератом правит герцогиня Ульрика-Индигерда де Сассен-Деррик, вторая дочь Румальда Второго Вальзерата, умершего год назад.) Крупные города - Донкастер, где расположен один из старейших в Десятигорье университетов, и Эттбро. Герцогство славится своими мастерами-оружейниками, сырами, винами, вальзератской породой лошадей и древними руинами, привлекающими искателей приключений со всего Десятигорья.

Запомни, что законами герцогства запрещены дуэли, приставание к женщинам в общественных местах, публичное использование магии и непочтительные высказывания о правящем доме и герцогстве в целом.

Ну что тут сказать - здорово. Если магический Гугл и дальше будет снабжать меня такой информацией, мне будет несложно разобраться в специфике окружающей меня действительности. Можно только поблагодарить магов - хотя нет, это их стараниями я тут очутился, и...

Черт, а ведь понятия не имею, придется ли мне заряжать мой смартфон, ведь зарядника к нему у меня нет. Да и на корпусе, как я определил после быстрого осмотра, нет никаких клемм. Значит ли это, что мой универсальный подсказчик будет работать неограниченное время? Было бы здорово вообще-то...

Солнце (назовем местное дневное светило именно так) поднималось все выше, начало припекать. Я продолжал свой путь и очень скоро добрался до перекрестка, где на деревянном столбе красовались две указательные стрелки - одна указывала на Эммен, вторая на монастырь Грейвул. Так что я шел правильно и, судя по всему, до нужной мне деревни идти осталось совсем немного.

И вновь я вернулся мыслями ко всему, что предшествовало моему попаданию в эту реальность. Теперь я не сомневался, что все странные события последних дней - до жути правдоподобный сон на паре у Виленского, найденная в квартире Кузнецова тетрадь, книга и карта, увиденная мной сова, встреча с Романом, а позже и с Ильиным, - были прелюдией к тому, что происходит со мной сейчас. Меня самого поражало то спокойствие, с которым я воспринял все, что со мной происходит, но есть ли у меня альтернатива? Кричать, паниковать, посыпать голову пеплом - много ли толку будет от такой эмоциональной реакции? Идем дальше и наслаждаемся пейзажем, тем паче. что он очень красив.

Я дошел до поворота дороги, перебрался через большую лужу, оставленную, видимо, недавним дождем, и тут увидел расположенную в низине группу домов - по всей видимости, это и была деревня Эммен, главная цель моего путешествия. И еще я обратил внимание на большую рощу справа от дороги. Деревья в этой роще были старые, узловатые, лишенные листвы, окруженные уродливыми, торчащими из голой бурой земли пневматофорами. Мертвые деревья, одним словом. Целая роща мертвых деревьев. Она совершенно не вписывалась в тот пасторальный пейзаж, которым я наслаждался до сих пор. Плотный сизый туман, клочьями плававший между деревьями, придавал странной роще еще более зловещий вид. Естественно, у меня появилось желание подойти поближе и рассмотреть это чудо природы.

Я сошел с дороги и двинулся к мертвой роще. И вот тут вновь тренькнул мой смартфон, порадовав меня очередным, очень странным сообщением:

Внимание, Преследователь! Ты наткнулся на Адову Пасть, особую территорию, возникшую в результате сильнейшего магического воздействия. Адовы Пасти возникают в местах поединков магов из-за действия магических энергий, или же создаются искусственно с целью защиты объектов, в которых скрыты уникальные предметы, выходы на Тропы Посвященных или важная информация. Определить Адову Пасть можно по искалеченным магией деревьям и другим растениям, бесплодной земле, разрушенным и опаленным строениям, или стойкому туману, появляющемуся в Адовой Пасти в любую погоду. Обитающие в Адовой Пасти существа агрессивны и очень опасны. Будь осторожен - в настоящий момент у тебя нет необходимой защиты, позволяющей проникнуть внутрь Пасти или даже находиться вблизи от нее!

Игнорировать такое предостережение было бы глупо тем более, что у меня внезапно появился звон в ушах и ощущение страха, как только я подошел к странной роще метров на пятьдесят. Еще я заметил, что свежая зеленая травка, густо покрывшая луг, совершенно не росла за некоей невидимой мне границей: дальше из влажной земли торчали лишь сухие уродливые кустики, такие же мертвые на вид, как и деревья рощи. Звон в ушах усилился, начался озноб, плюс медальон на шее начал ощутимо греться. Какие-то непонятные энергии явно воздействовали на меня. И еще мне показалось, что я услышал со стороны рощи негромкий звук, похожий на тихое угрожающее рычание. Это было предупреждение, которым совсем не стоило пренебрегать. А еще у меня появилось ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я не стал искушать судьбу, вернулся на дорогу и направился в сторону деревни. Звон в ушах и чувство опасности тотчас исчезли, и я добрался до околицы Эммена без всяких приключений.

Глава третья: Адова Пасть

Деревня Эммен оказалась ухоженной и выглядела совсем как благополучные европейские городки - аккуратные, выбеленные нежно-салатовой, кремовой и белоснежной известью дома-фахверки под красными и коричневыми черепичными крышами, чистые улочки, ухоженные сады и цветники при каждом доме. Загляденье, а не деревушка. Вокруг небольшой мощеной площади в центре Эммена располагались храм - массивное здание из серого камня со стрельчатым порталом и двумя башенками-колокольнями, - кузница, мастерские шорника, портного, сапожника и плотника, и несколько лавок. Здесь же был колодец и небольшой рынок, где с дощатых прилавков под навесами опрятно одетые женщины разного возраста, от совсем еще юных девушек до ветхих старушек, торговали молоком, куриными яйцами, творогом и сушеными фруктами. Завидев меня, они пустили в ход все свое обаяние и красноречие, чтобы заставить меня купить их товар, но я не поддался на их чары. Таверна "Под раскидистым дубом" находилась сразу за храмом: это было крепкое двухэтажное деревянное здание с коновязью и навесами для повозок во дворе. Я прошел через двор, поднялся на крыльцо, оглянулся - мне опять показалось, что за мной следят, - и, не заметив ничего подозрительного, толкнул дверь.

Внутри таверна выглядела так, как и должна выглядеть средневековая корчма - земляной посыпанный тростником пол, длинные массивные похожие на козлы столы и лавки, резные деревянные стойки, подпирающие стропила. Народу в корчме не было совершенно. Я закашлялся - дым от разожженного в большом камине огня шел не столько в трубу, сколько в зал, отчего помещение было ощутимо задымлено. Темноту в корчме слегка рассеивали несколько прикрепленных к столбам мазниц, добавлявших свою лепту в наполнивший трапезную чад. Правый дальний угол корчмы был отделен от зала крепкой стойкой из темного дерева, за которой стоял, по-хозяйски опершись на стойку руками, пузатый широкоплечий дядька с черной окладистой бородой. Поскольку зал был пуст, то я сразу стал объектом его внимания.

- Добро пожаловать, добрый мастер, добро пожаловать! - пробасил он, отвешивая мне поклоны. - Милости просим под наш скромный кров! Странникам и гостям мы завсегда рады.

- Благодарю, - сказал я, подойдя ближе. - У вас тут уютно.

- Все к услугам господ путешественников! Не смотрите, молодой мастер, что зал сейчас пуст. Ближе к вечеру тут яблоку негде упасть. Не угодно ли чего? Поесть, попить, комнату?

- Я направляюсь в Донкастер. Хотел вот узнать, не едет ли туда сегодня кто из Эммена.

- Нынче нет, молодой мастер. - Корчмарь засопел. - У нас сегодня вторник, верно? Это ближе к пятку торговые да мастеровые люди направляются в Донкастер, потому как в субботний день большая ярмонка там. А уж в этот раз ярмонка особая будет, поелику эта суббота на День Великомучеников выпадает. Так что, коли собрался молодой господин в Донкастер, надобно до завтрашнего вечера подождать, тогда и уедете без помех.

- До завтрашнего вечера? А раньше никак?

- Никак нет, молодой мастер. Разве только коня купить, альбо пехом, но это двадцать миль с гаком топать - оно вам нужно? Остановитесь у меня, моя таверна по всему повету славится.

- Дело в том, что спешу я.

- Дык все спешат, - возразил корчмарь. - А спешка вещь плохая. От спешки много всего скверного случается. Издалека ли путь держите?

- Из Грейвульского монастыря.

- О как! Мнится мне, милсдарь и на монаха вовсе не похож. Скорее, на знатного господина.

- Я как бы и есть дворянин.

- О, великая честь для меня, молодой мастер! Так не побрезгуйте нашим гостеприимством, прошу. У меня в корчме гостевые комнаты есть, отдохнете, выспитесь, как сама герцогиня Вальзератская, да хранят ее Высшие, в своей опочивальне не спит! В моих комнатах чисто, ни клопов, ни запахов дурных. И кухня у меня самая лучшая в округе. Жареное-пареное-копченое всегда к столу найдем, да и пряностей для дорогих гостей я не жалею. И выпить с меня будет. За все про все возьму с вас полкварта.

Смартфон тут же отозвался мелодичной трелью. Я достал его из-за пазухи и прочитал следующее:

Трактирщик завысил цену минимум в два раза, каналья.

- Полкварта? - спросил я. - А скидки?

- Чего, простите покорно?

- Скидки. Четверть кварта дам, а больше нет.

- Дык только из великого уважения к вам... - Тут трактирщик настороженно посмотрел на меня. - А твоя милость случаем не маг будет?

- Нет, не маг. А с чего ты взял, любезный?

- Штука у вас больно странная, - трактирщик глазами показал на мой смартфон. - Магическая, истинно.

- Ну это так, подарок от святых отцов, - сочинил я на ходу. - Так как насчет скидки?

- Ваша воля, ваша власть, соглашусь на четверть кварта себе в убыток, доброму гостю на радость. - Тут трактирщик шутливо погрозил мне пальцем. - Горазды вы торговаться, твоя милость.

- Так иначе я отсюда с пустыми карманами уйду, - ответил я. - Словом, договорились.

- Знамо дело. Так, выходит, твоя милость не маг?

- Сказал ведь уже, что нет, - с легким раздражением бросил я. - Чего привязался?

- Да так, подумалось кое-что.

- Ну ты говори, не мямли!

- Да барынька тут у меня в корчме остановилась со служанкой своей. Видно что благородных кровей, и денег у нее немало будет. Третий день как гостит. Спрашивала меня, нет ли в Эммене мага или кого-нибудь, кто с магами якшается. И погрустнела шибко, когда я сказал, что нет у нас этих, прости Высшие....

- А причем тут я?

- Дык барынька эта искала охотника некую работенку для нее сделать. И плату сулила хорошую, аж пять золотых монет. Вот я и подумал - коли твоя милость маг, так и деньжат бы заработал, и мне, убогому, с сей прибыли толика перепала бы за посредничество.

Так, интересно. Надо бы узнать поподробнее, что за работа. если я застрял в Эммене на сутки, можно будет хотя бы заработать.

- А где эта дама остановилась? - спросил я.

- У меня, в гостевых комнатах. Это во дворе, в гостинице. Три дня сидит со служанкою своей у себя в номере, носа на улицу не кажет. И уезжать вроде не собирается. Странная какая-то.

- Ладно, спасибо за разъяснения. Попить у тебя есть чего?

- А что господин мой прикажет, то и подам. Сидр есть, медовуха, пиво, вина разные. Или ключевой воды угодно?

- Пиво какое у тебя?

- Светлый маскер и гаусбургское. Свежее, только вчера мой приказчик из Эттбро доставил.

- Дай мне кружку гаусбургского.

- С превеликим удовольствием. А покушать чего желаете?

- А что есть?

- Из закусок сардельки по-вальзератски, копченые свиные ребрышки, колбасы разные, добрые твердые и мягкие вальзератские сыры, щука в чесночном соусе. А коли добрый мастер желает, можем и горячее приготовить - , сырную похлебку, рагу из баранины, или яичницу с ветчиной.

- Яичницу с ветчиной давай. И гаусбургское твое.

- Гражина! - Трактирщик рявкнул так, что я вздрогнул.

Из скрытой в глубине зала двери - видимо, это была дверь на кухню, - выглянула средних лет полная женщина в белом чепце и переднике.

- Гаусбургского мастеру подай и сковороду на плиту поставь! - велел женщине корчмарь. - Сам гостю яичницу пожарю.

- Спасибо, - поблагодарил я и сел за один из столов.

Сильного голода я не испытывал, но поел с удовольствием - яичница из настоящих деревенских яиц с отличной нежной ветчиной была отменна. Да и перцу трактирщик не пожалел, сдержал слово. Вот только соли было маловато. На столах солонок я не увидел, а потом вспомнил, что в старину соль ценилась чуть ли не на вес серебра. Пиво тоже оказалось превосходным, холодное, свежее, чуть горьковатое, чем-то напомнившее мне чешское великопоповицкое. Я вообще-то не любитель пива, но пару кружек могу выпить с превеликим кайфом, да в хорошей компании, да под задушевный разговор.... Глиняная кружка, которую мне принесла Гражина, вмещала целый литр, так что в голове у меня приятно зашумело.

- Еще чего подать, твоя милость? - осведомился трактирщик, наблюдая за мной.

Я хотел ответить, что пока ничего не нужно, но тут дверь в глубине зала открылась, и в трапезную вошла молодая женщина очень необычной внешности. Во-первых, она была темнокожей, и черты ее лица говорили о сильной примеси негроидной крови. Во-вторых, незнакомка обладала великолепной фигурой и была одета в мужское платье, жемчужно-серый приталенный дублет, подшитые кожей штаны и высокие сапоги без каблуков. Мельком глянув на меня, она подошла к трактирщику и спросила:

- Что скажешь, Гаспар? Ни с кем не разговаривал?

- Да вот только что с молодым господином гутарил малясь, да только он не маг, - извиняющимся тоном ответил корчмарь, показывая на меня глазами. - А более у нас никого нетути, говорил уже вам, милая мазелька. Одни землепашцы да ремесленники.

Темнокожая красотка на этот раз адресовала мне куда более долгий и внимательный взгляд. Я встретился с ней глазами, пару секунд поиграл в гляделки, а потом сделал вид, что остатки пива в моей кружке интересуют меня больше, чем возможное знакомство. Впрочем, женщина тут же подошла ко мне.

- Путник? - спросила она.

- Разве это важно? - ответил я, прекрасно понимая, что отвечать вопросом на вопрос невежливо. Барышня нахмурилась.

- Чего ты весь такой загадочный? - с раздражением произнесла она.

- Так надо. Потому я и зовусь Мистер Энигма.

- Мистер...что?

- Загадка я ходячая. Пивка?

- Ты не похож на фермера, - внезапно заявила дамочка. - И на торговца тоже.

- Это почему еще?

- Куртка у тебя из очень дорогого сукна. Такое сукно делают только в Орандуре, и торговцы просят за аршин аж девять копперов. Фермеру такая куртка не по карману. И кинжальчик у тебя отличной работы.

- Текстильный институт заканчивала?

- Чего?

- А ты наблюдательная, говорю. Люблю внимательных девушек.

- Ты ведь рыцарь, верно?

- Ну, это с какой стороны посмотреть. Я вот рыцарей иначе как в латах и с мечами себе не представляю.

- Хватит мне голову морочить. Ты рыцарь, клянусь Ошей.

- Допустим, ты права, - я спокойно допил пиво. - Что дальше?

- А это что у тебя на шее? - На лице девицы отобразилось неподдельное удивление. - Знак Дикой Розы?

- Слушай, родная, тебе чего от меня нужно? Или ты себе жениха с титулом ищешь?

- Глупый ты, - мулатка сердито сверкнула глазами. - Я всего лишь хотела предложить тебе кое-что. Есть работа для настоящего мужчины.

- Буфетчик говорил мне кое-что, - сказал я. - И еще он сказал, что ты готова заплатить пять золотых.

- Не я. Моя госпожа.

- Значит, ты служанка. Так что за работа?

- Этого я не могу сказать. Тебе надо поговорить с госпожой. Ей очень нужна помощь. Даже не представляешь, как нужна.

- Пять золотых, конечно, деньги хорошие, - заявил я, - но откуда мне знать, что твоя хозяйка задумала? Может, она меня впутает в такую историю, что от меня рожки да ножки останутся?

- Э, да ты трус! - с презрением протянула девица. - Ладно, демоны с тобой. Доедай свою яичницу.

- Погоди, - я положил вилку на стол, вытер рот ладонью. - Где твоя госпожа?

- Здесь, в гостинице, - лицо моей собеседницы сразу просветлело. - Идем со мной.

***

Гостевые комнаты таверны "Под раскидистым дубом" находились в аккуратном двухэтажном домике, а сам домике - в огороженном глухим забором заднем дворе таверны. Комната, в которую меня вели, находилась на втором этаже. Служанка велела мне оставаться в коридоре, вошла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы я не мог подслушать и подглядывать. Вышла она меньше чем через минуту.

- Входи, - велела она.

Я вошел. В комнате стоял тонкий и очень приятный запах духов. Большая кровать у окна была разобрана, на полу у кровати лежал тюфяк - видимо, постель служанки. Прикроватный столик украшали пузатая винная бутылка и два стеклянных фужера с остатками красного вина. Однако, такие бокалы для средневековья роскошь неслыханная, если я что-нибудь помню из истории. Правый угол комнаты закрывала большая расписная ширма. Слева от ширмы, у большого камина, стояли два стула со спинками: на спинке одного из них висело великолепное платье для верховой езды из темно-вишневого бархата, расшитого серебряными узорами.

- Салима, подожди в коридоре, - велел мелодичный женский голос из-за ширмы.

Служанка поклонилась и вышла, напоследок глянув на меня с недоверием.

- Кто вы? - спросил голос.

- Меня зовут Сандер, я младший сын барона Джернона Сторма, - ответил я, продолжая стоять на пороге. - Как мне к вам обращаться, сударыня?

- Возьмите стул и присаживайтесь, эрл, - сказала она, проигнорировав мой вопрос. - Вы слишком благородный человек, чтобы слушать меня стоя.

- Благодарю, я постою. Ваша служанка сказала, вам нужна помощь.

- Нужна - не то слово. Это вопрос жизни и смерти, - голос дрогнул. - Именно потому я торчу в этой проклятой дыре четвертый день, хотя давно должна быть в другом месте. Если вы мне поможете, я буду признательна вам до конца жизни.

- Трактирщик сказал, вам нужен маг. Но я не маг.

- Увы, это так. Помощь мага была бы предпочтительнее. - Тут голос сделал паузу. - Но я вижу у вас на шее знак Дикой Розы! Откуда он у вас?

- Это подарок близкого мне человека.

- Вам делают необычные подарки, эрл. Впрочем, вернемся к делу. Откуда вы пришли в Эммен?

- Со стороны Грейвула, сударыня.

- О, значит вы видели ЭТО?

- Что именно?

- Адову Пасть. Вы наверняка должны были заметить ее по дороге в Эммен.

- Я видел какую-то странную рощу с мертвыми деревьями, окутанными туманом.

- Это она и есть. Я эксперт по магическим проявлениям из Донкастерского университета. Занимаюсь природой Адовых Пастей, изучаю механизм их воздействия на людей. Две недели назад я отправила своего помощника в Эммен исследовать появившуюся здесь Адову Пасть и дала ему очень дорогостоящий артефакт. Мы условились, что он будет ждать меня в этой гостинице после того, как выполнит задание. Однако я жду его уже три дня, а он все не появляется. Я беспокоюсь о нем. С ним могло случиться несчастье в Адовой Пасти. Понимаете. о чем я?

- Кажется, да. Вы хотите, чтобы я нашел вашего помощника. Или артефакт, принадлежащий вам.

- Я верю, что он жив, но моя вера тает с каждым часом. - Тут женщина за ширмой явно всхлипнула. - Он может быть ранен... лежит беспомощный в этом ужасном месте! Вы поможете ему, и если он будет спасен, я утрою вашу награду.

- Где мне его искать?

- Разве я неясно выразилась, эрл? Он должен быть вблизи этой ужасной Адовой Пасти, или внутри нее. Вот почему я искала мага.

- Еще раз повторяю - я не маг. Я только подошел к этому месту на пятьдесят шагов и почувствовал, что моя голова вот-вот взорвется. Как же я найду вашего приятеля?

- Я вижу, что вы не робкого десятка, поэтому помогу вам. Есть один способ проникнуть в заколдованное место. Откройте ларец, что стоит на каминной полке.

Я кашлянул в кулак, шагнул к камину и взял в руки изящной работы ларчик из черного дерева, отделанный искусными инкрустациями. Открыл крышку и увидел три керамические бутылочки с притертыми пробками - красную, черную и белую.

- Это магические эликсиры, - пояснила незнакомка за ширмой. - В них соответственно Красносок, Черносок и Белосок. Первые два выпиваются перед тем, как входить в места, пораженные магическими энергиями - они защитят вас от всех воздействий. Они действуют три часа, и все это время ваш организм будет исцелять себя сам. Как только вы покинете опасное место, вам будет необходимо выпить Белосок, иначе вы получите смертельное отравление первыми двумя эликсирами.

- Что-то мне все это не очень нравится, - заметил я, с подозрением глядя на флаконы.

- Поверьте, вам ничто не угрожает. От вас требуется лишь вовремя выпить Белосок.

Мой смартфон тренькнул. Новое сообщение касалось как раз темы разговора:

Красносок и Черносок - волшебные эликсиры, применяемые ведьмами Тойфельгартена для защиты от элементальной и психомагии. Нейтрализуют магические воздействия, исцеляют раны, нанесенные магическим оружием, ожоги и обморожения. Обладают длительным действием. Белосок - сильное противоядие, используемое для нейтрализации токсических побочных эффектов боевых и защитных эликсиров. Секрет изготовления данных эликсиров и их состав являются тщательно оберегаемым секретом Ковена.

- Откуда у вас эти зелья? - спросил я.

- Их приготовил мой знакомый алхимик. Я снабдила Лекса такими же эликсирами, но он, вероятно, что-то напутал с ними.

- Вашего друга зовут Лекс?

- Александер, если полностью.

- Тезка, - пробормотал я. - А если он мертв?

- Не хочу об этом думать, но если случилось худшее... Я понимаю ваши опасения, задание действительно рискованное. Но вы же мужчина, вы же рыцарь! В этой гнусной деревне одни огородники и козопасы. Все они трусы, ни один не отважится пойти на риск, чтобы помочь людям, попавшим в беду. Конечно, я могла бы вызвать помощь из Донкастера, но на это уйдет несколько дней, а сейчас каждая минута дорога. - Тут она вновь всхлипнула. - Я и так потеряла массу времени. Как представлю, что Лекс лежит сейчас в этом ужасном месте раненый, отчаявшийся, беспомощный, так сердце разрывается! И артефакт - он ведь является собственностью университета и стоит больших денег. Мне придется объяснять ученому совету, почему он пропал и что случилось с моим коллегой.

- Я постараюсь помочь вам, сударыня.

- Благослови вас Высшие силы! Если вы найдете Лекса живым, я уплачу вам пятнадцать золотых. Если же он... словом, принесите мне артефакт.

- Хорошо, я попытаюсь вам.. - Тут я осекся. Мне вдруг померещилось, что я уже однажды слышал этот голос. Но где, когда, при каких обстоятельствах?

- Что-то не так? - озабоченно спросил голос.

- Нет, ничего... Просто подумал, почему вы прячетесь от меня за этой ширмой.

- Во-первых, я не одета. Во-вторых, мое положение в обществе обязывает меня соблюдать определенные меры предосторожности, когда я путешествую инкогнито. Вы удовлетворены, эрл?

- Извините, я просто спросил, - мне и самому показалось, что я веду себя бестактно. - Я пойду.

- Поторопитесь, мой друг. При любом исходе дела я буду ждать вас, и вы убедитесь, что я могу быть благодарной, - голос внезапно перешел на томный шепот. - Высшие вам в помощь! Салима!

- Да, госпожа, - темнокожая служанка возникла за моей спиной.

- Отправишься с этим рыцарем до места и поможешь ему, - распорядилась дама за ширмой. - Вдвоем вы лучше справитесь. Но сначала помоги мне одеться...

***

Пока я ждал Салиму, много всего разного передумал. Понятное дело, что я иду на очень большой риск, согласившись помочь неизвестной дамочке - черт его знает, что в этой Адовой Пасти меня ожидает. Очень подозрительно и то, что женщина вначале искала мага, а потом вдруг моя кандидатура ее устроила, и защитные эликсиры сразу появились. Предположим, они и впрямь защитят меня от всяких там воздействий (хотя не факт), но в проклятой дыре может оказаться какая-нибудь хищная тварь, охочая до человеческого мяса. А у меня из оружия только кинжал. Так что я, похоже, сильно сглупил, согласившись помочь. С другой стороны, никогда не поздно отказаться. И мой смартфон молчит. Никаких предупреждений. О чем это говорит? Правильно: вот к бабушке не ходи, но задание, полученное от загадочной дамы, входит в курс обучения, о котором меня предупреждал Ильин. Или же оно непосредственно запускает главную линейку заданий, связанных с Ковеном - собственно, тех самых, что я непременно обязан выполнить и ради которых меня замантулили в эту реальность.

Смартфон будто прочел мои мысли. Тренькнул и сообщил мне вот что:

Ковен - одно из двух магических сообществ в Десятигорье, объединяющих ведьм, следующих Темным путем в магии. Исторических свидетельств о времени создания Ковена, как и создании Синклита нет - считается, что оба сообщества возникли одновременно во времена, которые ныне принято называть Легендарными или Первоначальными. Есть немало историй о происхождении ведьм, ведовства и Ковена, однако все они не могут быть признаны достоверными. Главной резиденцией Ковена является цитадель Тойфельгартен, расположенная на одной из вершин Двуглавой горы.

Следом за первым пришло второе сообщение следующего содержания:

Темный путь - школа магии, практикуемая ведьмами Тойфельгартена. Противоположна школе Светлого пути, к которой принадлежат маги Санктура. Основы Темной школы изложены в так называемой "Книге Грядущей Ночи" - таинственном гримуаре, написанном легендарной основательницей Ковена Элией Марджаной. Как пишет преподобный приор Арденаль: "Темные ведьмы из своих пороков и черных мыслей для ворожбы и лиходейства силы извечно черпали, недобрые помыслы и нечистые желания в волшбу воплощая". Магия Темного пути объединяет четыре искусства - Оборотничество, Воздействие, Зельеварение и Управление стихиями.

Ха, да тут упомянут автор книжки, которую мне на прощание подарил аббат! А я ведь сунул ее в сумку и даже не глянул, о чем она. Убрав смартфон, я достал книжку, раскрыл и прочитал заглавие: "Подлинная и подробная история великой войны магов Синклита и ведьм Ковена, сочинение Арденаля Гетты, милостью Высших настоятеля монастыря Святых Великомучеников в Лестаре". Судя по всему, эта книга должна стать моим обязательным чтением. Почитаю, но не сейчас.

И еще одна мысль пришла в голову - поручившая мне задание незнакомка не отправилась сама в Адову Пасть спасать своего приятеля. Почему? То ли действительно не сильна в магии, то ли хитрит, ищет дурачка, который рискнет головой за ее интерес. Может, и в самом деле зайти сейчас и послать ее куда подальше?

Тут дверь открылась и вышла Салима.

- Все, я свободна, - заявила она. - Можем идти.

Когда мы пришли на место, солнце уже начало склоняться на закат. Салима велела мне выпить эликсиры, что я и сделал. Зелья оказались отвратными на вкус и по запаху, даже не знаю с чем это пойло можно сравнить. Однако буквально через минуту я ощутил необычайный прилив сил и уверенности в себе. "Какой-то допинг, - подумал я, - да еще с защитным эффектом". Тут я заметил, что Салима встала на обочине дороги.

- Ты не со мной? - спросил я.

- У тебя есть защита, а у меня нет, - возразила она.

- Герои всегда геройствуют в одиночку, так?

- Задание получил ты, а не я, - заявила девица.

- Понятно, - протянул я и зашагал в сторону Пасти. По пути набрал с земли горсть мелких камешков, они могли пригодиться внутри чертовой аномалии.

С этого момента попробую максимально точно описать все, что видел и чувствовал в этом странном месте. Начать с того, что эликсиры действительно давали определенную защиту - звона в ушах, озноба и страха я на этот раз не чувствовал. Как только вошел в клубившийся под деревьями туман, раздался металлический звук, похожий на удар гонга, и я с удивлением увидел, что уродливых загубленных неведомой силой деревьев вокруг меня больше нет, я стою у начала вымощенной камнем дорожки, по обочинам которой располагались высокие спиралевидные колонны из серого камня. По всей видимости, подумал я, Адова Пасть оказалась чем-то вроде пространственного перехода в совершенно неизвестное мне место. И еще я увидел впереди, за пеленой тумана источник яркого голубоватого свечения. Дорожка странно подавалась под моими шагами, будто я шел не по плотной земле, а по натянутому полотнищу, из-за чего я дважды терял равновесие и только чудом удержался на ногах. Вообще, все окружающее меня было каким-то призрачным, нереальным, будто сон. Колонны из камня, о которых я упоминал, двигались и изгибались, я не мог определить расстояние до предметов. Возможно таков был эффект преображения реальности в Адовой Пасти, может быть, такое искажение восприятия вызвали выпитые мною эликсиры. Чем дальше я шел по пружинящей под ногами дорожке, тем сильнее становилось у меня ощущение, что я вхожу в какую-то наполненную клочьями тумана трубу, в конце которой продолжал пульсировать таинственный голубой свет. Шел я медленно, осторожно, бросая вперед камешки, и такая перестраховка была совершенно оправдана - некоторые из камней, падая на дорожку, исчезали в голубоватой вспышке. Страха я больше не испытывал, только интерес. Мне хотелось разгадать тайну странного места, я совершенно забыл о задании, которая мне дала женщина в гостинице. Меня тянул к себе загадочный свет. Было в нем что-то манящее, что-то многообещающее. Охваченный непонятным радостным волнением, я перешел на быстрый шаг, потом на бег, и вот уже неправильной формы испускающий яркий голубоватый свет кристалл на большом неправильной формы валуне был прямо передо мной, оставалось только протянуть руку и коснуться кристалла пальцами. И еще я увидел распростертое у подножия полуколонны иссохшее, похожее на мумию тело мужчины, лежавшее ничком - правая рука была выброшена вперед в последней отчаянной попытке дотянуться до кристалла. Я еще успел подумать, что бедняге Лексу уже ничем не поможешь, и тут световое щупальце вытянулось из кристалла в мою сторону и поползло к моим ногам. Мгновение спустя будто весь мир рухнул мне на голову, и все провалилось во тьму.

***

Голоса были тихие, вкрадчивые, но каждое слово крепко впечатывалось в память.

- Он мертв?

- Еще жив, госпожа, но без чувств. Прикажете добить его?

- Не стоит, магия Синей звезды все равно очень скоро прикончит его. Проверь его сумку. И сними с него знак Дикой Розы.

- Госпожа, у этого простачка был зачарованный кинжал.

- Это не простачок. Это очень опасный враг, Салима. Радуйся, что нам удалось так легко избавиться от него. И агент Санктура мертв. Все получилось как нельзя лучше. Сразу два идиота попались в нашу ловушку. Сестры будут довольны. Кинжал тоже забери, это хороший трофей.

- Конечно, госпожа.

- Второй труп тоже обыщи. Может быть, найдешь что-нибудь интересное. И поторопись - мне все время кажется, что за нами кто-то следит.

***

Обрывки мыслей понемногу соединялись в нечто осмысленное, я снова возвращался к реальности. Только вот голубая звезда, сиявшая в кристалле, стала красной - или нет, это угли костра.

Точно костер. Ярко горит, весело, выбрасывая языки пламени в звездное небо. Ой, черт, да как же голова болит!

- Оооох!

- Очнулся, джочи? - Темная тень, говорившая приятным женским голосом, склонилась надо мной, мягкая и теплая ладонь легла на лоб. - Тебе плохо?

- Голова раскалывается.

- Это от магических эликсиров. Я дала тебе Белосок. Еще немного, и было бы поздно. Ты очнулся. Это хорошо.

- Я вошел в Адову Пасть... - вспомнил я.

- И едва там не погиб, - закончила тень. - Хорошо, я успела изменить Вектор силы.

- Чего? - Я приподнялся на локте, попытался разглядеть свою собеседницу. - Ты кто вообще будешь?

- Я Эплбери, - ответила она. - А как тебя зовут, джочи?

Интересная девушка, подумал я, разглядывая ее в свете костра. Тоненькая, изящная, длинноногая, очень миловидная. Глазищи огромные, с искорками. Длинные и прямые темные волосы, расчесанные на прямой пробор, красиво обрамляют лицо с мягкими, как у ребенка чертами. Одета в мужской дорожный костюм из тонкого нубука и бархата со множеством шнурков и пряжек и высокие гетры из шкуры какого-то пятнистого зверя, вроде как леопарда.

- Сандер, - представился я. - И долго я был без сознания?

- Несколько часов. Магия Синей звезды едва не выпила из тебя жизнь. Твое счастье, что у меня с собой оказался...

- Как ты меня нашла?

- Следила за тобой. Ты мне показался... примечательным.

Понятно, вот почему я ощущал в Эммене, что за мной кто-то наблюдает. Эта красотка положила на меня глаз и....

- Ах ты, дьявол! - Я обнаружил, что кинжал, подаренный мне Дроммардом, исчез. И медальон Глены тоже. И книга. И деньги. И письмо отца Дроммарда к Бреннеру. - Да будьте вы прокляты!

- Что-то не так? - осведомилась Эплбери.

- Да все не так! - Я был в отчаянии, аж запрыгал на месте от злобы и досады. - Значит, эти голоса мне не померещились. Проклятые ведьмы обобрали меня подчистую.

- Сожалею, что я не смогла им помешать, - ответила Эплбери.

- Вот уж попал, так попал! - Я схватился за голову. - И что мне теперь делать? Погоди, погоди...

Я сунул руку за пазуху и вздохнул с облегчением - смартфон был на месте. Для меня было сообщение, которое, надо думать, пришло, пока я был в отключке:

"Задание "Адова Пасть" провалено.

Задание Дроммарда остается в силе. Ступай в Донкастер и найди Брена Неллера."

- Проклятые бабы! - буркнул я. - Чего уставилась на меня?

- Ты такой смешной, когда злишься, джочи.

- Почему ты зовешь меня "джочи"?

- Это на языке кан. Значит - "друг".

Я хотел было спросить, что означает "кан", но мой смартфон опередил меня - тут же выдал мне следующее сообщение:

"Кан - одна из четырех рас Десятигорья. Считается, что кан являются потомками таинственного племени Шен-Шен или "детей Света", населявших в глубокой древности весь континент. В настоящую эпоху владения кан сократились до нескольких небольших княжеств в отрогах Руатских гор. Кан неохотно покидают свои родные земли, поэтому в королевствах Десятигорья их встретишь нечасто. Кан обладают особыми способностями к магии, кроме того, они славятся как искусные воины."

- Значит, ты из народа кан? - произнес я, пряча смартфон. - И что тебя занесло в Вальзерат?

- У каждого из нас свой путь, - уклончиво сказала она, опуская взгляд.

- Спасибо, что спасла меня.

- Это случайность. Я рада, что успела вовремя.

- Случайность или нет, я все равно тебе очень благодарен, - я протянул ей руку. - И искренне рад знакомству.

- Ты должен быть очень осторожен, Сандер, - сказала она. - Ведьмы коварны.

- Поздно осторожничать. Чертовы стервы обобрали меня, и это бесит.

- Почему вы, айслинги, такие дураки? - с нескрываемым раздражением спросила Эплбери. - Ты радоваться должен, что остался жив, а ты о потерянных вещах думаешь.

- Ладно, не сердись, - я осмотрелся. - А где это мы сейчас находимся?

- Там, куда перебросила нас Сила. Это Монхолмский лес рядом с Донкастером.

- Надо же, как кстати! - проворчал я, потерев пальцами подбородок. - Ты что предлагаешь делать?

- Я иду в Донкастер. Только утром: ночь не лучшее время, чтобы шастать по лесу.

- У меня выбора нет, - вздохнул я. - Чтоб этих ведьм разорвало! Будем ждать утра. Хотя, может, тебя моя компания напрягает, так я...

- Нет, вовсе не напрягает, - тут Эплбери улыбнулась смущенно. - Вдвоем веселее.

- Это точно, - сказал я. Блин, а может эта девчонка ко мне неравнодушна? Я, конечно, не красавец писаный, но уж точно не урод. А вдруг я ей понравился, и она не прочь продолжить знакомство. Учтем, учтем...

- Помечтай, это полезно, - вдруг сказала она. - Я вообще-то не уличная девка, первому встречному на шею не вешаюсь.

- Ты... да как ты поняла?

- У тебя все на физиономии написано. - тут Эплбери снова улыбнулась. - Ты спи, я подежурю. А когда устану, разбужу тебя, хорошо?

Глава четвертая: Тест на профпригодность

От Монхолмского леса до Донкастера оказалось и впрямь недалеко - час полтора ходьбы неспешным шагом. То ли нам повезло, то ли моя спутница хорошо знала эти места, но Эплбери вывела нас из леса прямо на широкий тракт, по которому мы дошли в аккурат до грязного, кишащего сварливыми собаками, хаотично застроенного бедными домами городского предместья. У въезда на ведущий в город каменный мост несмотря на ранний час собралась большая толпа собравшихся в Донкастер селян обоего пола с детьми, узлами, корзинами и разной домашней живностью в клетках и на поводках. Я обратил внимание, как быстро и испуганно они расступились, едва мы с Эплбери подошли к ним.

- Ведьма! - шептали в толпе. - Ведьма, чтоб ее!

Эплбери не обратила на это шушуканье никакого внимания, гордо продефилировала мимо настороженных крестьян, и мне оставалось только следовать за ней по мосту до самых ворот. Тут нас ждал наряд городской стражи. Реакция стражников меня удивила: я ожидал, что командир этих церберов начнет доставать нас расспросами, но нет - он учтиво поклонился сначала Эплбери, потом мне, после чего приказал пропустить нас в город.

За стенами Донкастера я не увидел ничего такого, что обогатило бы мои знания о средневековом городе, или заставило бы их пересмотреть. Все, как в фильмах из средневековой жизни - узкие немощеные улицы, щедро унавоженные скотом и загаженные людьми, дымный зловонный воздух, совершенное отсутствие зелени и чахлые худосочные горожане в замурзанной темной одежде, шарахавшиеся от нас, как от зачумленных. Облупленные двух- и трехэтажные дома с какими-то мутными пленками в оконных рамах и дырявыми крышами, лепились друг к другу как сиамские близнецы. Глядя в оба под ноги, чтобы не уйти по колено в зловонные лужи, которых на нашем пути встретилось ну очень много, мы дошли до небольшой квадратной площади - на нее выходил обшарпанный, изъеденный непогодой фасад возвышавшегося над домами каменного храма: вся паперть была усеяна нищими в лохмотьях, которые ползали по грязным ступеням, стенали и хныкали на разные голоса, выклянчивая милостыню. На другом конце площади был маленький рынок, где с длинных, дощатых и от сотворения мира немытых прилавков торговали кожами и рыбой, и оттуда напахивало такой густой и удушающей вонью, что волосы заворачивались в кучеряшки. Я был просто счастлив, когда мы миновали это ужасное место и двинулись по новой улице, которая, впрочем, совершенно не отличалась от предыдущей. Вдобавок ко всему испортилась погода: набежали тучи, поднялся не по-весеннему холодный ветер, и начал накрапывать дождь, заставивший меня надеть на голову капюшон куртки. Нарисовалась неприятная перспектива еще и промокнуть. И вот тут я понял, что просто иду за Эплбери, хотя у меня в Донкастере есть свое дело.

- Послушай, - спросил я, - а куда мы идем?

- Здесь недалеко есть неплохая гостиница, - пояснила Эплбери. - Я всегда в ней останавливаюсь. Потерпи, осталось совсем немного идти.

- Ты, наверное, хорошо знаешь этот городок, верно?

- Более-менее. А что?

- Мне нужен Брен Неллер из школы военных капелланов. Слышала о нем?

- Есть тут школа военных капелланов, но тебя туда не пустят. Можно, конечно, дожидаться этого Неллера на улице под дождем, но лучше спросить в гостинице, где он живет и потом сходить к нему домой. Хозяин гостиницы, дядюшка Парис, знает в городе всех жителей.

- Прям-таки и всех, - проворчал я. - Ладно, веди!

Гостиница, о которой говорила Эплбери, оказалась в конце улицы и называлась "Добрый покой". Странное какое-то название, хорошо, хоть не "Вечный покой". Судя по внешнему виду, это заведение даже на одну хиленькую звездочку не тянуло: один из углов здания заметно осел, отчего между крышей и верхним краем стены образовалась заметная щель. Перед входом стояла огромная лужа, покрытая масляными разводами - правда, какой-то креативный ум догадался перебросить через лужу широкие доски, по которым мы и добрались до дверей. Нижний этаж гостиницы представлял собой один большой зал, темный, закопченный, чадный и пропахший самыми радикальными запахами. Народу, слава Богу, было немного - человек пять от силы, однако они тут же оторвались от кружек с пивом и брагой и уставились на нас с уже знакомой мне настороженностью. Хозяин, огромный детина с плечами, широкими как классная доска и кудлатой бородой, рубил большим секачом куриные тушки и раскладывал куски на противне.

- Святые Высшие, да кого я вижу! - выпалил он, завидев нас. - Это же дамзель Эплбери, выпей золотуха мои старые глаза!

- Давненько не видела вас, дядюшка Парис, - ответила Эплбери с кокетливой улыбкой. - Как поживаете?

- Хорошо поживаю, благодарение Высшим и ее светлости герцогине! Давненько тебя не видел, красотка. Совсем забыла про меня, ветреница ты эдакая. - Тут бородач соизволил и на меня обратить внимание. - А это кто с тобой?

- Это Сандер, мой друг, - заявила Эплбери, опередив меня. - Он впервые в Донкастере и хочет найти одного человека. Знаете ли вы Брена Неллера?

- Да кто ж его не знает! - Дядюшка Парис вытащил из ведра очередную курицу, приговоренную к четвертованию. - Почтенный человек, весь город его знает. Сейчас он в школе, будущих капелланов премудрости учит.

- Мне надо с ним встретиться, - сказал я.

- Школа недалеко туточки, если по Шорной улице идти враз и придете. Только без специальной гербовой бумаги тебя туды не пустят, парень.

- А если домой к нему сходить?

- Тоже можно, но это до вечера ждать надо. Так-то милсдарь Неллер у Собачьего рынка живет, там всяк тебе его дом покажет, другого такого дворца окрест не найти. - Дядюшка Парис полюбовался на противень с разложенной на нем курятиной, вытер измазанные кровью и жиром руки о передник. - Лучше вам непогоду у меня переждать. Пива, вина гретого подам, а то и покрепче чего. Колбаски могу предложить, сырку, каперсов, холодной свининки, а чуть апосля отведаете моей печеной курочки с чесноком. - Тут трактирщик изучающе так на нас посмотрел. - Или комнату вам надобно?

- Комнату, - заявила Эплбери и положила на прилавок серебряную монету.

Ого, вот это я понимаю - взять быка за рога! Я даже сказать ничего не успел: трактирщик мигом смахнул монету в ладонь, и сделка была заключена.

- Я вам в гнездышко глинтвейну прикажу снести, - заявил он с ухмылкой, которая показалась мне мерзкой. - Ступайте наверх, комната первая справа по коридору.

Эплбери сделала мне приглашающий жест и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Я, гадая, что все это может означать, потопал за ней. Комната оказалась под стать всей гостинице, но у нее имелась дверь, окно было плотно закрыто, в камине оказались приготовленные к растопке дрова, и пол был чистым. Когда мы вошли, Эплбери затворила дверь на засов и сказала:

- Теперь нам никто не помешает.

- Да? - Я ошалело посмотрел на нее. - А ты не любишь терять время на разговоры.

- Как раз я хочу с тобой поговорить, - заявила магичка. - Да так, чтобы никто уши не грел.

Она вытянула руку к камину, произнесла заклинание, и дрова, сложенные в топке пирамидкой, вспыхнули разом. Потом Эплбери так же заклинанием зажгла две свечи на столе, и в комнате стало вполне уютно. Бросив на кровать свой посох, магичка предложила мне сесть.

- Можешь даже лечь, - добавила она. - Но разговор у нас будет долгим, так что не засни.

- О чем ты хочешь поговорить со мной?

- О тебе. Хочу узнать тебя получше.

- Ну, это не так страшно, - пошутил я и протянул к ней руки. - Я бы тоже познакомился с тобой поближе.

- Это не то, что ты думаешь, - с самым серьезным выражением лица заявила Эплбери. - Если ты про секс, ничего не получится. У меня чисто деловое предложение.

- В самом деле? - Я почувствовал разочарование. - Ладно, говори, что там у тебя.

- Я все думаю над тем, что случилось в Эммене.

- Случилось то, что случилось. Мне неприятно об этом говорить. Развели меня эти гадюки.

- Я не об этом. Меня интересует другое - откуда ты вообще взялся?

- Я же сказал, я пришел из Грейвульского монастыря.

- А в монастырь как попал?

- Как? - Я с подозрением посмотрел на магичку. - А тебе-то что?

- Я сразу почувствовала, что ты особенный. Маскировка может обмануть кого угодно, но только не мага.

- И в чем моя особенность?

- Я ведь оказалась в Эммене не случайно. Меня послали узнать, по какой причине в окрестностях Эммена дважды за последнее время возникал пространственный разлом. Я нашла место, где был открыт первый портал - ту самую Адову Пасть, в которую ты сунулся, не разобравшись, что к чему. С ним было все очевидно: его открыли ведьмы из Ковена при помощи Синей звезды - другой вопрос, зачем? А вот следов второго портала я не нашла. И он, как мне кажется, связан с тобой.

- Ты что, сыщик?

- Я свободный маг. Или. как нас называют на Двуглавой горе, маг-ренегат. Такие как я не желают иметь дела ни с Санктуром, ни с Тойфельгартеном.

- Интересно. И кому же ты служишь?

- Тем, кто желает спасти Десятигорье. Наши земли в огромной опасности.

- Да, я что-то слышал о войне магов.

- Прочитал книгу Арденаля Гетты? - Эплбери хмыкнула. - Да вобщем там все верно написано. Две официальные корпорации магов, Санктур и Тойфельгартен, враждуют не одно столетие, это так. Но страдает от этого весь наш мир. Выпущенная на свободу магия несет великие беды, только двум грызущимся псам с Двуглавой горы этого не объяснить. Что ты знаешь о магии, Сандер?

- Ну, это волшебство, - неуверенно начал я. - Сила, заклинания, волшебные палочки там всякие.

- Волшебные палочки! - Эплбери посмотрела на меня, как на идиота. - Если бы так... Магия - зло. Она очень легко превращается в стихию, над которой породивший ее маг уже не имеет никакой власти. Она оборачивается огненными бурями, которые выжигают посевы и леса, моровыми болезнями людей и животных, нашествиями восставших мертвецов и массовым безумием. Вырвавшаяся на свободу магия несет смерть и уничтожение. И в Санктуре, и в Тойфельгартене прекрасно знают об этом, но все равно используют самые смертоносные виды магических энергий в своей бессмысленной бесконечной войне. Чем дольше продолжается эта война, тем страшнее ее последствия. До сих пор только чудо спасало нас от гибели.

- Какое чудо?

- Я недостаточно доверяю тебе, чтобы говорить об этом, - холодно сказала Эплбери. - Мне еще нужно разобраться, на чьей ты стороне.

- Ну и не доверяй. черт с тобой, - разозлился я. - Только не я затеял весь этот разговор, сечешь? У меня свои планы. И вообще, с чего ты взяла, что я имею ко всей этой байде какое-то отношение?

- Твой прибор. Ты говоришь, что не маг, а сам пользуешься магической вещицей. И почему-то ведьмы ее у тебя не забрали. Как ты это объяснишь?

- Просто не нашли. Он был у меня за пазухой, и стервозины не догадались меня раздеть.

- А мне кажется, ты лжешь.

- Слушай, иди-ка ты корове в гости! - Я окончательно потерял терпение: мало того, что я остался без денег, без снаряжения, так еще эта мартышка учиняет мне тут допрос! - Не обязан я перед тобой оправдываться. И вообще, через пару часов мы расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой.

- Хорошо, скажу тебе откровенно - я примерно догадываюсь, кто ты. Мне кажется, второй пространственный разлом был связан с тобой. И открыли его маги Санктура. Это тебя они призвали.

- Догадчица какая! А если и так, что из этого?

- Да ничего, - тут Эплбери внезапно расхохоталась. Весело, заразительно, до слез.

- Ты чего?

- Прости, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, - она вытерла слезы, постаралась взять себя в руки. - Просто... нет, не могу!

- Ладно, счастливо оставаться, - не выдержал я, встал и направился к двери. Рванул засов так, что дверь чуть не слетела с петель.

- Погоди! - окрикнула меня Эплбери. - Если что-то изменится в твоих планах, ступай на улицу Праведных Дев, здесь, в Донкастере. Там есть лавка Окана, где торгуют лечебными травами и декоктами. Скажешь хозяину, что ты хочешь купить пояс из змеиной кожи, и он объяснит тебе, что делать дальше.

Я ничего не ответил. Спустился вниз и вышел из гостиницы на грязную и сырую улицу. Настроение было самое поганое. Почему-то больше всего злило то, что с самых первых часов пребывания в этой реальности, все запросто угадывают, кто я такой. Сначала ведьма в Эммене - я хорошо запомнил ее слова " Это не простачок. Это очень опасный враг, Салима." Теперь вот Эплбери догадалась, что я пришелец из другого мира, и организовали мне вояж в Десятигорье именно маги Санктура. Мой смартфон сдал меня с потрохами, а я так радовался, что у меня есть хороший источник информации...

Смартфон будто почувствовал, что я о нем подумал, тут же разродился новым сообщением:

"Маги-ренегаты - сообщество магов, не признающих Синклит и Ковен. Сами себя называют друидами или свободными магами. Возникло после вторжения Черного Ордена. Считают, что официальные магические сообщества Двуглавой Горы (Санктур и Тойфельгартен) нарушают древнюю этику магов и необоснованно присвоили себе функции "живых богов", управляющих судьбами Десятигорья, тем самым обрекая мир на бесчисленные бедствия и неминуемое уничтожение. Скрываются от властей. Предположительно сообщество возглавляет верховная жрица друидов Бодика."

Так, отлично, вполне своевременная инфа. Зануда Эплбери, выходит, друидка. Но это ее проблемы. Жаль, что так все закончилось - я-то думал, что нашел в этом мире друга. Хотя я должен быть ей благодарен, она спасла меня от смерти. Начиналось все куда как романтично...

Ничего, все будет хорошо. Я в этой реальности только второй день. Будет и на моей улице праздник. А пока надо найти место, где можно переждать дождь и отсидеться до вечера. Пообщаюсь с Неллером, а там видно будет, что делать дальше.

***

Собачий рынок Донкастера был прелюбопытным местом - здесь в самом деле торговали щенками, причем некоторые щенки были такими няшками, что я даже пожалел об отсутствии денег. Дом Неллера находился сразу за рынком. Настоящий каменный особняк с флигелем, башенками и разбитым перед фасадом аккуратным парком, окруженный ажурной железной оградой, с двустворчатыми металлическими воротами, украшенными вензелем владельца. На мой стук явился пожилой слуга, который, выслушав меня, заявил, что "господин Неллер меня не примут", но я показал ему сообщение в смартфоне, и слуга отпер ворота. Он провел меня сначала в огромный холл, потом по лестнице мы поднялись на второй этаж в библиотеку.

Брен Неллер, маленький хрупкий старичок в черном, сидел за столом, держа в пальцах раскрытую книгу. Выслушав слугу, он знаком велел ему уйти, а потом долго смотрел на меня, словно изучал.

- Садитесь, - наконец, сказал он.

- Благодарю, - я придвинул стул со спинкой и сел напротив хозяина.

- Вы сказали Жоакену, что вас прислал отец Дроммард, - начал Неллер. - Что вы младший сын барона Россарта.

- Все так, сударь.

- Дроммард говорил мне о вас. Только мне непонятно, почему он не передал хотя бы пару слов для меня.

- У меня было рекомендательное письмо от отца Дроммарда, - начал я, чувствуя себя так, как наверное, чувствовал себя д`Артаньян на первой встрече с де Тревилем, - но это письмо у меня украли в Эммене.

- В Эммене? И когда это случилось?

- Вчера, сударь. Меня... обманули.

- Обманули и украли рекомендательное письмо, да, - протянул Неллер, и я с тоской понял, что он мне не верит. - А что еще у вас украли?

- Все, сударь. Деньги, оружие и книгу, которую подарил мне аббат Ульфилла.

- Хорошо, пусть так. Письмо - всего лишь письмо, поэтому не будем придавать случившемуся особого значения. Как ваше имя, юноша?

- Сандер.

- Так вот, Сандер, глядя на вас, я сомневаюсь, что вам судьбой предназначено быть военным капелланом. Не спорю, должность почетная, но она более подобает монаху, а не младшему сыну дворянского рода. Кроме того - буду с вами откровенен, - есть некоторые серьезные препятствия, с которыми мне приходится считаться.

- Я не понимаю вас, сударь.

- Хорошо, давайте говорить начистоту, - Неллер открыл ящик стола, извлек лист бумаги и подал мне. Это было письмо следующего содержания:

"Вы знаете, милостивый государь Брен, с каким уважением я отношусь к вам и к тому делу, которому вы посвятили последние двадцать лет своей жизни. И мне известно, с какой готовностью вы берете под свою опеку одаренных молодых людей, оказавшихся в затруднительной ситуации. Однако на этот раз хочу уведомить вас, что один из очень влиятельных сеньоров, с которым мы вынуждены вести дела, проявил интерес к судьбе своего родственника - до него дошли слухи, что некая духовная особа хлопочет о приеме в школу военных капелланов вышеупомянутого родственника. При встрече со мной этот влиятельный господин с прискорбием сообщил, что в случае приема молодого человека в Донкастерскую школу будет вынужден убедить своих друзей (а связи у него обширные) оставить ваше предприятие без тех сумм, которые расположенные к вам знатные семейства прежде охотно жертвовали на благое дело воспитания армейских духовных наставников. Я знаю, что вы человек мудрый и примете верное решение."

Письмо было без подписи, но на сломанной печати из красного сургуча был коронованный лев. Я уже видел этот герб на знаменах над воротами на въезде в Донкастер. Поэтому я ничего не стал говорить, просто положил письмо на стол перед Неллером.

- Вы все понимаете? - спросил Неллер, глядя на меня из-под приопущенных век. - Я к тому, что наличие у вас рекомендательного письма все равно ничего не изменило бы.

- Да, сударь. - Я встал и поклонился. - Простите за беспокойство.

- Погодите. Экий вы резвый... Я не могу принять вас в школу, но это не значит, что не готов помочь вам.

- Я не хочу, чтобы вы помогали мне из жалости.

- Слова, достойные дворянина, но всего лишь слова... Во-первых, примите это, - Неллер положил на стол несколько золотых монет. - Не смотрите на меня так, это не подачка, а аванс. Вам нужны деньги. Во-вторых, я попрошу вас поработать на моего хорошего друга. Он недавно столкнулся с одной загадкой, которую не в состоянии разрешить.

- Что я должен сделать?

- Отправляйтесь в Донкастерский замок и найдите капитана стражи по фамилии Эббот. Скажите ему, что это я вас прислал. Эббот объяснит вам, что делать. Согласны?

- Да, сударь.

- Превосходно. Я не ошибся в вас. И отец Дроммард тоже.

Смартфон пиликнул, оповещая о новом сообщении. Оно было лаконичным и не без подколки:

"Встреча с Неллером: задание выполнено.

Добавлено задание: Тайна "Белых буков".

Активные задания: Обучение.

Бонусы к базовым качествам и талантам: нет (учись, парень!)"

- Вы позволите мне удалиться? - спросил я, прочитав сообщение.

- Одну минуту, - Неллер встал, подошел к дальней стене библиотеки, на которой между книжными шкафами красовались в полированных дубовых пирамидах великолепные экземпляры разнообразного холодного оружия - прямые и изогнутые мечи, топоры, палаши, перначи, кинжалы. Постоял в недолгом размышлении, потом снял с подставки длинный меч с крестообразной гардой и массивным шестигранным оголовником и протянул его мне рукоятью вперед. - Возьмите, это подарок.

- Мне? - Я аж задохнулся.

- Ваш батюшка барон Джернон однажды спас меня в бою. Это было во время битвы при Перрале почти сорок лет назад. У меня сломался меч, и висландский кавалерист уже готовился раскроить мне череп, но барон Джернон опередил его. Мы тогда были очень молоды, и благодаря вашему отцу я получил возможность прожить очень долгую и счастливую жизнь. Я помню об этом и буду помнить всегда. В том, что ваш брат оказался негодяем, нет вашей вины. Вручая вам этот меч, я всего лишь плачу свой долг. У этого меча есть имя - Солер. Он вам прекрасно послужит, не сомневайтесь.

- Тысяча благодарностей, сударь. - У меня от волнения и радости начал заплетаться язык. - Это просто королевский подарок.

- Это самое малое, что я могу сделать для сына такого славного и благородного человека, как Джернон Сторм. Носите этот клинок с честью. И помните, что мы с вами на одной стороне. А сейчас ступайте, и пусть Высшие помогают вам.

***

Капитан Эббот оказался весьма колоритным парнем. Рослый, плечистый, все лицо в шрамах, левый глаз закрыт бельмом, зато взгляд правого будто сверлил меня насквозь.

- Говоришь, милорд Неллер прислал? - протянул он. - Ты вроде не из его кадетов.

- Нет, сэр. Я сам по себе.

- Вижу, что из благородных. Породу не скроешь, даже если камзол насквозь мокрый и башмаки в грязи. Пойдем, потолкуем.

Он привел меня в кордегардию, зловонную и темную, разжег висевший под сводом светильник и велел сесть за стол.

- Выпьешь? - предложил он.

- Нет, спасибо.

- А я глотну немного, - Эббот приложился к своей фляге, крякнул, вытер ладонью рот. - Вобщем, дело такое. Про Лектурский лазарет слышал?

- Нет, сэр. Я в Донкастере человек новый.

- Лектурский лазарет "Белые буки" еще при дедушке нынешней нашей герцогини открыли. Свозили туда поначалу военных инвалидов, тех кто за честь и герб Вальзерата руки-ноги потерял, либо разума лишился. А где-то двадцать годов тому назад туда всех душевнобольных из Донкастера и окрестных поветов стали определять. Последние лет пятнадцать возглавляет лазарет отец Эммерих, один из первых учеников милорда Неллера и его бывший оруженосец. Хороший человек, благослови его Высшие, доброе у него сердце. И до последнего времени все в Лектуре было спокойно и хорошо, как в царствии Небесном, да только с месяц назад вдруг ни с того ни с сего начали больные умирать. Оно и раньше было, что умирали, в таком месте смерть дело обычное, но так, чтобы за одну неделю сразу семеро, по одному в день - такого никогда не случалось. Отец Эммерих, ясное дело, разбираться начал, а больные ему и говорят, что бедолаг этих Черный Человек убил, который по ночам в лазарете ходит. Оно, конечно, безумным что хочешь почудиться может, но только говорившие от страха сами еле живые были. С тех пор и творится в Лектуре эта чертовщина: каждую ночь по больному умирает, никаких следов, и конца этому не видно. Отец Эммерих милорда Неллера попросил о помощи, а тот меня, но неофициально, чтобы слухи нехорошие по городу не поползли. А у меня времени в обрез, служба. Вот и попросил я милорда Неллера помощника мне найти, чтобы на месте разобрался. Возьмешься?

- Не вопрос, сэр. Помогу, чем смогу.

- Отлично, - взгляд капитана Эббота сразу потеплел. - Есть где остановиться в Донкастере?

- Нет, сэр.

- Тогда оставайся тут. Найдем тебе в казарме свободную койку, выспишься, а утром отправишься в Лектур - это совсем рядом с городом, полмили от Северных ворот. - Эббот потрепал меня по плечу. - Пошли, молодой лорд. Вижу, глаза у тебя совсем осоловели.

Я и сам чувствовал, что адски хочу спать - вчерашние испытания в Эммене, ночь в лесу и полный суеты день в Донкастере совсем меня измотали. Так что я отправился вслед за капитаном в казарму стражи и там, завалившись на одну из кроватей, провалился в глубокий сон без сновидений.

Разбудил меня пожилой сержант, который заявил, что меня ждут к завтраку. Сидя за столом, я несколько раз ловил направленные на меня любопытные взгляды стражников. Видимо, ребята решили, что я новенький. Подкрепившись, я встретился с Эбботом, и капитан, еще раз объяснив мне, как добраться до Лектура, сказал напоследок, что сам обязательно прибудет в лазарет в ближайшее время.

От Донкастера до Лектура я добрался до полудня и без всяких приключений. Лазарет "Белые буки" находился в бывшем монастыре на окраине деревни. Я постучался в ворота и сказал привратнику, что мне нужен отец Эммерих. Пока привратник бегал за настоятелем лазарета, я стоял на теплом весеннем солнышке и любовался окрестностями - места тут были райские, прямо тебе средняя полоса России поздней весной. В такую чудесную погоду только гулять и гулять, даже не верилось, что вчера было так холодно и пасмурно.

Отец Эммерих, одетый в сутану степенный благообразный мужчина лет пятидесяти с длинной окладистой бородой выслушал меня самым внимательным образом и сразу предложил следовать за ним. Мы прошли по обсаженной розовыми кустами мощеной дорожке через обширный двор, где земля уже покрылась свежайшей зеленой травкой. Я не удержался и спросил, почему во дворе нет ни одного больного, хотя погода хорошая.

- Сейчас пациенты в своих палатах, - ответствовал настоятель. - Им нужен покой.

Дорожка привела нас к массивному мрачному трехэтажному зданию с узкими окнами, и мы вошли в него. Внутри было темно и холодно, а коридоры оказались такими низкими, что я испытал нечто вроде клаустрофобии. Поднявшись вслед за настоятелем по узкой каменной лестнице на второй этаж, я оказался в небольшом холле - в его дальнем конце располагался кабинет отца Эммериха.

- Вы новичок, - сказал старик, когда мы вошли в кабинет. - Сразу видно, что вы не занимались подобными делами. Вы стражник?

- Нет, просто воспитанник одного из друзей лорда Неллера, - ответил я. - Лорд Неллер и капитан Эббот попросили меня помочь вам.

- Помочь! - Отец Эммерих развел руками. - Если бы я знал, как нам быть! Сегодня ночью в восточном крыле умер еще один страдалец. Сестры услышали крики больных, а когда прибежали в палату, он был уже мертв. По правде сказать, мы даже не представляем, что происходит.

- Капитан Эббот сказал, что ваши пациенты видели какого-то Черного Человека, - сказал я.

- Да, они все это говорят. По их словам, он появляется в самый глухой час ночи и проходит по коридорам. Они описывают его как высокую безликую черную фигуру, которая двигается бесшумно, будто призрак. Однако работающие в клинике сестры и помогающий мне врач никого не видели, хотя специально дежурили по ночам, рискуя жизнью. Так что заслуживающих доверия свидетельств, что призрак действительно появляется в лазарете нет. Вы же понимаете, что наши больные по разуму сущие дети.

- Кто-нибудь из персонала умер?

- Никто. Только пациенты.

- Как вы объясните такую массовую галлюцинацию, святой отец?

- У меня нет объяснения. Я знаю, что такое возможно. Сто пятьдесят лет назад в одном из женских монастырей Валь-Ардана случилось что-то похожее. У пяти монахинь начались непонятные припадки, а их сестры заявляли, что видят летающих по коридорам монастыря жутких призрачных существ с горящими глазами. Демонов, как они утверждали. В итоге одна из монахинь умерла во время припадка, у двоих помутился рассудок, но объяснение всему удалось найти. В то время шла очередная война между Санктуром и ведьмами Ковена, и монастырь подвергся магическому воздействию одной и сторон.

- Может, и вашем случае все дело в магии?

- Не исключено. Вот почему я предпочел бы видеть на вашем месте хорошего мага - уж извините за прямоту, сын мой.

- Я понимаю. Капитан Эббот сказал, что все началось месяц назад.

- Да, около того. За это время умерло больше тридцати пациентов. В большинстве своем это пожилые люди, их у нас две трети от общего числа больных, но есть и молодые.

- А причина смерти?

- Внезапный сердечный приступ - так считает мой помощник доктор Тибериус. Однако многие из умерших никогда не жаловались на сердце.

- Я бы хотел взглянуть на тело последнего умершего, - сказал я.

- Разумеется. Несчастный сейчас в мертвецкой, доктор Тибериус как раз готовит его к вскрытию. Пойдемте, я вас провожу.

Мертвецкая располагалась в подвале - жуткое мрачное место, хотя я представлял, что оно будет еще страшнее. Никаких ужасных атрибутов средневекового морга, вроде расчлененных плавающих в лужах крови тел, подвешенных к потолку скелетов и заспиртованных в банках органов тут не было, но тусклый свет, резкий запах серы, немного перебивающий вонь разложения и распростертое на деревянном столе голое изможденное тело последней жертвы вызвали у меня самые мрачные впечатления. Доктор Тибериус, костлявый седой тип с лицом кинематографического злодея, раскладывал на столике свой инструментарий. Он отвесил мне самый почтительный поклон, и я ответил тем же.

- Даже не знаю, стоит ли вскрывать папашу Оттона, - признался он. - У него был vicum cordis, как вы знаете. Я и сам удивлен, что он прожил почти восемьдесят лет. Картина совершенно типична. Бьюсь об заклад, это был фатальный сердечный приступ.

- А что могло вызвать приступ, доктор? - спросил я.

- Да что угодно. Сильная радость, страх, испуг, даже щекотка. А вы, простите, врач или маг?

- Я воин, - ответил я. - Прислан помочь вам разобраться со слухами о Черном Человеке.

- Помилуйте, и вы туда же! - Тибериус рассмеялся. - Мало ли что померещится нашим беднягам! Они испуганы, это очевидно, вот и выдумывают разные небылицы.

- Вы считаете, что всем им мерещится одно и то же?

- Они безумны, юноша. Без-ум-ны. Одно это все объясняет. - Тибериус со вздохом посмотрел на тело. - Пожалуй, я займусь этим беднягой. С вашего позволения, отец Эммерих.

- Постойте, - я подошел ближе, пригляделся. - У него на левом предплечье татуировка. Смотрите, цифры - 1135.

- Да, действительно, - Тибериус застыл с поднятым в руке ланцетом. - Это в самом деле татуировка.

- Она у него была раньше?

- Конечно, была, - небрежно ответил врач. - Уж не хотите ли вы сказать, молодой мастер, что это я ее наколол уже мертвому Оттону?

- Нет, конечно нет... - Я повернулся к Эммериху. - Вы не помните, у остальных погибших были такие татуировки?

- Не помню, - признался настоятель, растерянно глядя на меня. - А разве это важно?

- Сейчас любая мелочь может быть важна. Из ваших слов я понял, что своим пациентам вы подобные татуировки не делаете, верно?

- Разумеется. - Отец Эммерих попробовал улыбнуться. - У нас не каторга, а лазарет.

- Было бы неплохо взглянуть на другие тела, - предложил я. Отец Эммерих помрачнел.

- Это невозможно, - категоричным тоном заявил он. - Несчастные уже похоронены, а раскапывать могилы смертных грех.

- И я совершенно уверен, что не замечал ничего такого в предыдущих случаях, - вставил Тибериус.

- Возможно, доктор, вы просто не обратили внимания на такую мелочь.

- Я обращаю внимание на все, - ледяным тоном ответствовал Тибериус и склонился над умершим. Я понял, что разговор закончен.

- Очень странно, - сказал я, когда мы покинули мертвецкую. - Могу я поговорить с вашими пациентами?

- Обычно я не позволяю гостям беседовать с больными, - ответил отец Эммерих, - но дело действительно крайне важное, потому сделаю для вас исключение. Только оружие вам придется снять, это может испугать больных.

Я согласился. Оставил меч в кабинете Эммериха, надел поверх куртки длинную и очень неудобную сутану из плотного сукна и отправился в палаты лазарета. Посещение сумасшедшего дома - процедура крайне неприятная. Отец Эммерих предупредил меня, что опасности никакой нет, в главном здании "Белых буков" содержатся только тихие больные, несколько буйных помещены в отдельный флигель, где за ними следят специально обученные монахи-санитары. Тем не менее моя экскурсия получилась психологически очень тяжелой.

На первом этаже размещались шесть палат, четыре большие и две маленькие. Я говорю "палаты" - именно так их назвал добрейший отец Эммерих, - но ничего общего с больничной палатой в современном понимании слова они не имели. Это были тесные и темные комнатки-кельи с неоштукатуренными стенами и земляными полами, больше похожие на тюремные камеры. Из мебели только грубо сколоченные топчаны, на которых эти несчастные спали. Плюс совершенно невыносимое зловоние, которое не выветривалось оттуда годами. В первой палате содержались пациенты с церебральным параличом - не приведи мне Бог еще раз в жизни увидеть такой ужас! Данте Алигьери с его картинами ада нервно курит в уголке. Я пробыл в этой "палате" меньше минуты и вылетел оттуда пулей, мне казалось, что все мое тело покрыто насекомыми, которые жрут меня заживо. Примерно то же самое я увидел и в прочих палатах. Я не хочу описывать, как выглядели сами больные, скажу только, что отец Эммерих сказал правду - большинство из этих людей были пожилыми людьми, многие с последствиями инсульта или старческим слабоумием. Я в смятении подумал, какой же светлой душой, каким мужеством нужно обладать, чтобы, как отец Эммерих и его помощники, посвятить себя заботе и уходу за этими несчастными. Воистину, святые люди! Разговор с больными не получился: едва я заговаривал о Черном Человеке, больные тут же уходили в молчанку или начинали нести какую-то околесицу. Некоторые вообще пребывали в ступоре и не обращали на меня никакого внимания. Так что разговора определенно не получилось. Но одну важную подробность я все же выяснил: ни у кого из пациентов, которых я повидал, не было татуировок с номером. Во всяком случае, я их не заметил.

К концу обхода я чувствовал себя совершенно измотанным - не физически, морально. Отец Эммерих заметил мое состояние.

- Вам нехорошо? - спросил он с тревогой.

- Не то слово. Никогда не думал, что увижу ад еще при жизни.

- Да, это действительно тяжелое зрелище, сын мой. Мы стараемся сделать все возможное для этих бедняг. Ее светлость лично патронирует наш лазарет, и многие богатые люди делают щедрые пожертвования на "Белые буки". Все знают, что у многих наших пациентов нет близких, или родные отказались от них. - Настоятель вздохнул. - Да воздадут Высшие каждому по делам его!

- Аминь, - я вытер со лба пот, руки у меня дрожали. - Почему они не хотят говорить со мной?

- Наверное, они напуганы. Не думаю, что вам удастся что-то от них узнать.

- Да, это была дурацкая идея, - пробормотал я.

- Умерший сегодня старик Оттон жил здесь, - заметил отец Эммерих, показывая на последнюю дверь в коридоре. - Не хотите поговорить с его соседями по палате?

- Наверное, в этом тоже не будет смысла. Но давайте попробуем.

Соседи Оттона находились в палате - высохший как мумия старичок с белоснежной козлиной бородкой лежал на своем топчане, скрестив тоненькие, почти детские руки на груди, а второй пациент стоял у окошка, покачиваясь на пятках. Он даже не повернулся, когда лязгнул засов и мы вошли в палату.

- Мир вам, дети мои! - сказал отец Эммерих. Дедушка никак не отреагировал на слова настоятеля, продолжая смотреть умильными слезящимися глазами в черный от копоти и грязи потолок. А вот стоящий к нам спиной широкоплечий мужчина ответил.

- Да чтоб ты сдох, старая крыса! - отчетливо произнес он.

- Кто вы? - спросил я, понимая, что сейчас, скорее всего, буду послан этим грубияном куда подальше.

К моему удивлению, мужчина сразу повернулся. Лицо у него было грубое, одутловатое и покрытое шрамами, сивые волосы торчали пучками на лысеющей голове. Я вздрогнул: левая сторона черепа от виска до макушки была закрыта металлической пластиной.

- А тебе-то что, чертов молокосос? - гаркнул мужчина. - Ты кто такой?

- Больше почтения, Элвин, - сказал отец Эммерих. - Молодой господин прибыл узнать о Черном Человеке.

- Да мне поссать, зачем он прибыл, - ответствовал Элвин. - На деревьях уже листья, так что самое время ему тут гулять. Погода хорошая, тепло. Уже освежевали старого дурака Оттона? Бьюсь об заклад, внутри него не оказалось ничего, кроме дерьма.

- А вы не любили беднягу, - заметил я.

- Ненавидел. Как и всю эту хренову лечебницу и всех вас, проклятые крысы. Меня, воина и героя, заперли в этом каменном мешке, держат здесь против моей воли, да-да! Эх, если бы не эта проклятая боль!

- Элвин был гвардейцем, и в бою получил тяжелейшее ранение в голову, - шепнул мне отец Эммерих. - С тех пор он страдает от ужасных припадков и порой нам даже приходится его связывать, чтобы он не покалечился.

- Ничего я не знаю про этого Черного Человека, - заявил Элвин, обращаясь будто не к нам, а к некоему невидимому для нас собеседнику. - Только вот готов поспорить, что это он утащил душу засранца Оттона. Я этому рад - никто больше не будет портить воздух в палате и лапать мое сахарное печенье. Еще бы этого забрал, - Элвин показал на расслабленного старика.

- Нельзя так говорить, сын мой, - с укоризной сказал отец Эммерих.

- Плевать на приличия. Не во дворце. - Элвин скрестил руки на груди, важно надул губы. - Я бывал во дворце, не то, что вы, чертовы костоправы. Вас туда не пустили бы. Туда только приличных людей пускают. Значит, этот головастик хочет услышать про Черного Человека? Так я скажу - я видел его. Вот как вас сейчас вижу обоих. Он ходит тут по ночам, да-да, ходит. Старый пердун Оттон почувствовал, что он идет, и сразу хрипеть начал. А у меня голова сразу заболела. Остальное вы знаете.

- Как он выглядит? - спросил я.

- Никак, - Элвин осклабился, показав редкие коричневые зубы. - У демонов нет облика. А это демон, головой клянусь. Только мимо двери прошел, а Оттон усрался и помер. Еще будут расспросы?

- Спасибо, что рассказали, - ответил я.

- Тут про этого Черного Человека все знают, - заявил Элвин. - И все ждут, что он придет и заберет душу. Я ведь тоже в него не верил, а теперь верю. Все говорят, что он вернулся, это еще старая ворона Гиерлинда предсказывала. Теперь вы посмейтесь. За вами он тоже придет, да-да. А мое печенье я ему не отдам.

- Гиерлинда?

- Так зовут одну пациентку, - пояснил отец Эммерих. - Она в нашем лазарете как живая легенда.

- Идите, идите отсюда, - добавил Элвин, глядя на нас без малейшего дружелюбия. - Устал я от вас. Вы у меня силы забираете. И деньги. Да-да, вас мой кошелек интересует. Но только вам его не украсть. Дулю вам, а не деньги Элвина Бонне.

Отец Эммерих взял меня под руку и вывел в коридор.

- Элвин не буйный, но лучше оставить его в покое, иначе у него припадок начнется, - пояснил он.

- Он говорил о матушке Гиерлинде. Могу я с ней поговорить?

- Конечно, идемте, сын мой.

***

По дороге на второй этаж отец Эммерих сообщил мне, что Гиерлинда самая старая обитательница "Белых буков", ей почти девяносто лет, и все эти годы они прожила в этих стенах, чуть ли не с первых дней основания лазарета. Признаться, мне стало жутко. Вот как раз тот случай, когда долгая жизнь становится не благословением, а проклятием.

- Не хотел бы я так прожить жизнь, - сказал я.

- Самое удивительное, что у матушки Гиерлинды отличная память, - заметил Эммерих, - и она помнит историю этого места в мельчайших подробностях. Это поразительная женщина.

- Не сомневаюсь.

Палата Гиерлинды располагалась на втором этаже, и тут я был приятно удивлен - она оказалась полной противоположностью того, что я видел на втором этаже. В чистой и достаточно светлой, хоть и очень маленькой комнатке, была приличная мебель, камин и даже цветы в ящиках у окна. Сама же хозяйка, аккуратная старушка, чистенькая, белая и хрупкая, как фарфоровая статуэтка, сидела в кресле лицом к двери, и наше появление заставило ее улыбнуться, но я понял, что она не увидела, а услышала нас. Матушка Гиерлинда была слепа.

- Я чувствую твой запах, Эммерих, - сказала она. - Доброго тебе утра. А кто с тобой?

- Доброе утро, сестра. Это молодой мастер Сандер, посланник от лорда Неллера. Помогает мне разобраться с Черным Человеком..

- Он необычный, этот мальчик. - Она протянула мне иссохшую руку в коричневых старческих пятнах. - Подойди ко мне, юноша.

Я подошел, не без трепета взял в ладони изуродованные артрозом пальцы женщины. Ее рука была сухой и холодной. На лицо старушки будто легла тень, она перестала улыбаться.

- Эммерих, оставь нас наедине, - вдруг сказала она.

Настоятель как-то странно глянул на меня, замешкался на пару мгновений, а потом нерешительно, как-то бочком выскользнул из комнатки и закрыл за собой дверь. Я остался рядом со старушкой, продолжая держать ее пальцы в ладонях.

- Ты как он! - шепнула Гиерлинда, и мне послышались в ее голосе радость и удивление. - Ты так похож на него!

- На кого, сударыня?

- На моего возлюбленного. На единственного человека, которого я любила всем сердцем и люблю до сих пор.

- Сударыня, мне жаль, но...

- Постой, - она подняла свободную руку, провела пальцами по моему лицу. - Удивительно! Значит, это все-таки случилось.

У меня вдруг шевельнулась странная и пугающая мысль - а вдруг бабушка собралась объясняться мне в любви? Чур меня, чур. Я уже собрался выпустить ее руку, но тут она добавила:

- Это было семьдесят лет назад. Два месяца прошло с тех пор, как открылись "Белые буки", и месяц, как я попала сюда. Еще недавно я была Гиерлиндой де Немрай, дочерью знатных родителей и счастливой невестой, готовившейся к свадьбе, но меня настигла тяжелая болезнь. Из-за нее я стала очень плохо видеть, и мой жених оставил меня. Ему не нужна была калека. И мои родители отправили меня сюда. Они отказались от меня. Самые близкие и дорогие мне люди меня предали. Я думала, что моя жизнь кончилась. Но потом появился этот человек...

***

- Он был очень молод - лишь немногим старше меня. Наверное, лет двадцать ему было. И он был красив. У него были удивительные глаза. Умные, понимающие, внимательные и немного печальные. Я поняла, почему у него такой взгляд - он видел слишком много зла.

Я хорошо помню день, когда мы впервые увиделись. Это был шестнадцатый день последнего месяца осени: зима не очень-то торопилась приходить в наши края, и было тепло. Я гуляла в парке и заметила, как тогдашний настоятель лазарета ведет этого юношу к дверям. Из-за слабости глаз я не могла разглядеть его лица, он был далеко от меня, но я почувствовала сильное волнение. А потом они подошли ближе, и он посмотрел на меня. Я всем телом ощутила этот взгляд. И еще, я поняла, что он не такой, как все те, кто меня окружал все это время. Что он другой.

Весь день я думала об этом юноше. Он понравился мне, мне захотелось поговорить с ним. В то время в лазарете было всего двенадцать больных, и все они были старыми солдатами, потерявшими здоровье. Они не разговаривали со мной, и мне было очень одиноко. Этот юноша был совсем непохож на них. И мне было его очень жаль.

От сестры, которая ухаживала за мной, я узнала, что новенького поместили в пристрой в дальней части парка - этот дом сохранился до сих пор. И еще я узнала имя юноши. Его звали Андре. Красивое имя, правда?

- Продолжайте, матушка Гиерлинда, прошу вас.

- Я очень хотела встретиться с ним, но никак не получалось. Он не выходил к общей трапезе, его кормили отдельно, и во время прогулок в парке я не видела его. Я очень много думала о нем. Однажды я попросила сестру Мири устроить нам встречу. Мири была очень добрая, она поняла меня. Как-то раз после обеда она пришла ко мне в келью и повела в парк. Там на скамейке сидел Андре. Мири представила меня и ушла. Так мы встретились и смогли в первый раз поговорить...

Я сразу поняла, что Андре не сумасшедший. И мне стало интересно, как так случилось, что он оказался в этом печальном месте. Но Андре не хотел об этом говорить. У него было много тайн, которыми он не хотел со мной делиться, потому что не доверял мне. Мы говорили о разных пустяках, о погоде, о птичках, которые летали по парку, о нашей жизни в лазарете. Я рассказала Андре, почему оказалась в "Белых буках". Он предложил мне погулять, и я согласилась - мне было приятно идти рядом с ним. Потом пришла Мири и сказала, что нам нужно идти в свои палаты. И тогда Андре предложил мне встретиться завтра. Надо ли говорить тебе, как я обрадовалась! От волнения и радости я не спала всю ночь. Я думала о том, что Высшие услышали меня, послали мне близкого человека, который прогонит мое отчаяние, избавит от одиночества, поможет забыть о моем недуге и поверить в себя. Это было чудесное сладкое чувство.

На следующий день мы встретились вновь. Гуляли по парку, слушали птиц и разговаривали о разных пустяках. А потом Андре внезапно сказал мне: "Я хочу попросить тебя об одной вещи, Гиерлинда. Никто не должен знать того, о чем мы с тобой разговариваем. Можешь мне это пообещать?" Конечно, я согласилась. И он попросил меня рассказать ему о моей стране, о Вальзерате. Он очень внимательно слушал, и я с удивлением понимала, что он с ходу запоминает все, что я ему рассказываю. У Андре была удивительная память.

Прошел день, потом еще один, потом еще, и все эти дни я рассказывала Андре разные вещи. О Вальзерате, о наших городах, о красивых местах Десятигорья, о моем детстве. Ему было интересно абсолютно все, он задавал очень много вопросов, самых неожиданных.

- Ты такой любопытный! - в конце концов не выдержала я. - Наверное, ты был в школе лучшим учеником.

- Я хочу выжить, Гиерлинда, - неожиданно сказал Андре. - То, что ты мне рассказываешь, очень важно для меня. Очень. Однажды я скажу тебе, в чем дело.

- Я чувствую себя учительницей, - пошутила я.

- Так и есть. Ты мне очень помогаешь, милая. Но ты еще больше поможешь мне, если сможешь достать для меня немного бумаги и чем писать. Сделаешь?

- Я попробую, - Я покраснела: Андре впервые назвал меня "милой", и это было очень приятно. - Конечно, Андре, я буду рада помочь тебе.

Сама судьба помогла нам с Андре: на следующее утро я неожиданно получила из Эттбро письмо от моей давней подруги Шилены - она узнала, что я нахожусь в лазарете и написала мне. Конечно, я тут же попросила у отца Филиберта, тогдашнего настоятеля "Белых буков" бумагу и чернила, чтобы переписываться с Шиленой. Так Андре получил бумагу, перо и чернила, чему был очень рад.

- Никому не говори, что ты мне помогаешь, - предупредил он, - иначе нам запретят видеться.

Мне показалось странной его просьба, но я пообещала хранить молчание. А вот ночью в лазарете было неспокойно. Всю ночь лаяли собаки, а утром я узнала от сестры Мири, что у нас появились новые больные. Их поместили в отдельную палату. Мири сказала, что они очень странные - измученные, голодные и все, как один, не понимают нашего языка. И еще Мири сказала, что Санктур и Тойфельгартен опять начали воевать между собой. Меня встревожили ее слова: живя в лазарете, я совсем забыла о том, что за стенами "Белых буков" остается большой мир. И я подумала о своих близких: конечно, они предали меня, но мне было их жаль. Ведь война могла коснуться их тоже.

Прошло еще несколько дней. Я чувствовала, что люблю Андре, но боялась открыться ему, и потому скрывала свои чувства. Я рассказала ему о войне, но он удивил меня своим ответом.

- Этого надо было ожидать, - сказал он. - Это одна из причин, по которой я оказался тут. Прошу, ни о чем меня не спрашивай, так будет лучше для нас обоих.

- О чем ты говоришь? Ты не доверяешь мне?

- Всего лишь не хочу, чтобы из-за меня ты попала в нехорошую историю.

Меня удивили его слова, но я не стала допытываться, что к чему. Мы продолжали видеться с Андре каждый день, и о большем счастье я не могла и мечтать. Вскоре я получила письмо от Шилены - моя подруга писала, что уезжает в Оссланд, потому что в Вальзерате стало неспокойно. Она пообещала писать мне с нового места, но это было последнее письмо, которое я получила от нее.

Между тем пришла зима, выпал снег, и стало очень холодно. Отец Филиберт сократил время прогулок, опасаясь, что больные простудятся. Теперь мы с Андре могли видеться только полчаса в день, и это было очень и очень скверно. И я решилась. Я понимала, что поступаю глупо, недостойно и легкомысленно, но я не могла по-другому.

- Андре, - сказала я ему во время очередной встречи, - я давно хотела сказать тебе, что ты мне очень дорог. Ты стал для меня смыслом жизни, и я поняла, что Высшие даровали мне счастье.

Он сначала растерялся. А потом улыбнулся и обнял меня.

- Родная моя, - шепнул он мне на ухо, и от звука его голоса мое сердце растаяло, - я тоже должен тебе что-то сказать. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю, Гиерлинда. И я не хочу разлучаться с тобой ни на минуту.

- И я не хочу с тобой разлучаться - никогда-никогда!

- Это дерево слышало нас, - улыбнулся Андре, показав на старую березу, возле которой мы стояли. - Оно теперь наш свидетель. И если тебе понадобится узнать, о чем я думаю, подойди к нему и спроси. И я тоже так буду делать. Договорились?

Это был лучший день в моей жизни. Я вернулась в свою палату и весь вечер молилась, благодаря Высших за посланное мне счастье. Просила их навсегда соединить нас с Андре. Я была уверена, что Высшие услышат меня, и теперь мы станем неразлучны. Но я ошиблась.

Ночью меня разбудили стук и яркий свет. Я увидела, что в моей комнате находятся два человека - высокий молодой мужчина в странной черной одежде и головном уборе, и женщина, одетая по-мужски. Лицо женщины скрывала черная вуаль.

- Встать! - скомандовал мужчина, направляя мне в лицо слепящий луч фонаря. - Быстро!

Я была испугана и не смела показаться перед мужчиной в ночной рубашке, поэтому замотала головой и прикрылась одеялом. Тогда мужчина силой потащил меня с постели и заставил встать.

- Смотреть в глаза! - велел он, схватив меня рукой в черной перчатке за подбородок. Черный говорил со странным акцентом. Глаза у него были страшные, бледно-голубые и холодные, как прикосновение смерти.

- Гиерлинда де Немрай, не так ли? - заговорила женщина, шагнув ко мне. - Сама невинность с виду, никогда не подумаешь, что перед тобой враг. Сама расскажешь все, что знаешь?

- Рассказать? - не поняла я. - Что рассказать?

- Не прикидывайся дурочкой. Я хочу знать, что тебе говорил человек, с которым ты крутила любовь весь последний месяц.

- Я... я ни с кем не крутила любовь, госпожа. - тут я вспомнила, о чем просил меня Андре, и мне стало страшно. - Вы ошибаетесь.

- Я так не думаю, - женщина показала мне раскрытую ладонь, над которой плавал призрачный шар, вспыхивающий огненными искрами. - Я ведь могу забраться в твой мозг, и тогда тебе будет очень больно. Очень-очень. Поэтому говори сама, пока я не рассердилась.

Ведьма, подумала я. В детстве я слышала много ужасных историй о ведьмах. Только они могут так околдовать человека, что он станет покорно выполнять их волю, только они могут читать мысли. Цепенея от ужаса, я попыталась выбежать из кельи, но человек в черном ударил меня фонарем по голове, и я упала на колени.

- Говори быстро, дрянь! - зашипела ведьма. - Выкладывай все, что знаешь, иначе я превращу тебя в кучу пепла!

- Я ничего не знаю!

- Ты каждый день виделась с Андре. О чем вы говорили?

- Мы... любим друг друга. Он добрый, хороший, и я очень...

Ведьма расхохоталась.

- Мало того, что он скрылся от нас в таком неожиданном месте, еще и подружку себе завел, - сказал она. - Что он тебе говорил?

- Как любит меня... как мы с ним поженимся... госпожа, прошу вас...

- Я так и думала, - ведьма что-то сказала человеку в черном, а потом больно вцепилась мне в руку. - Он говорил тебе, что собирается бежать?

- Бежать? - Я задрожала всем телом, из глаз у меня хлынули слезы. - Бежать?! Андре... бежал?

- Теперь я вижу, что ты ни демона не знаешь, - с презрением сказала ведьма и выпустила меня. - Твое счастье.

Сказав это, ведьма вновь обменялась с черным парой фразой, и они вышли из комнаты, громко хлопнув дверью. Я была так испугана, что не сразу поняла, что все закончилось, и я осталась жива.

Остаток ночи я просидела без сна, дрожа от страха и плача. Вот, значит как - Андре бежал из лазарета! Бежал, позабыв обо мне, о своих клятвах, предал нашу любовь. Или же у него просто не было выбора? Теперь я понимала, почему Андре не делился со мной своими тайнами, но мне не было от этого легче. Его ищут ведьмы из Ковена, он может погибнуть. Мое сердце разрывалось, мне было одиноко и страшно, и казалось, что моя жизнь кончена.

Между тем наступил рассвет. Я с трудом оделась, села в кресло и стала ждать - сама не знаю чего. Мне было плохо. Мне не хотелось думать о том, что мой Андре меня предал, но печальные мысли сами лезли в голову. Не знаю сколько я так просидела. Потом раздался стук засова моей двери, и на пороге появилась молодая сестра - новенькая, не Мири.

- А где Мири? - спросила я.

- Тсс! - Сестра сделала страшные глаза. - Не спрашивайте про нее! Она исчезла этой ночью, и лучше вам не знать, кто ее забрал.

Ведьмы, поняла я, и холод разлился в моей груди.

- Что случилось? - спросила я. - Почему Мири забрали?

- Ваш приятель Андре сбежал сегодня ночью из лазарета, - сказала сестра с неприятной усмешкой. - Наверное, сестра Мири знала о его планах. Вот так она заканчивается, любовь эта проклятая.

- Андре нашли?

- Поди, его след уже простыл! Только бегать долго не получится. Рано или поздно его поймают.

- Уходите, - сказала я сестре. - Уходите немедленно.

Она ушла, пробормотав что-то презрительное в наш адрес. Никогда я еще не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. И тут я внезапно вспомнила слова Андре, сказанные им в тот день, когда мы открылись друг другу.

" -Это дерево слышало нас. Оно теперь наш свидетель. И если тебе понадобится узнать, о чем я думаю, подойди к нему и спроси. И я тоже так буду делать."

Гиерлинда вздохнула, переводя дыхание, подняла на меня свои невидящие глаза, и мне вдруг показалось, что она может видеть меня, мое лицо, и уж совершенно точно заглянуть непостижимым образом мне в душу.

- Я не ошиблась, - сказала она после долгой паузы. - Мне было очень трудно выждать несколько дней, прежде чем улеглась суматоха, вызванная побегом Андре. На пятый день после всех этих событий я вышла в парк и осторожно, пугаясь любого шороха, дошла до той самой старой березы. Осмотрев ее, я увидела небольшое дупло на высоте в три сажени и, встав на цыпочки, смогла до него дотянуться. В дупле оказалась скрученная в трубочку записка от Андре. Прошло семьдесят лет с того дня, но я помню каждое написанное в ней слово:

"Милая моя, родная! Я знаю, что мой поступок причинит тебе много горя, но я вынужден бежать из "Белых буков". Мои враги знают, где я, и завтра будет поздно. Я не буду тебе рассказывать, какое страшное зло пришло на твою родину, потому что это будет очень долгая история, в которую ты вряд ли поверишь. Знай лишь одно - если я останусь жив, то обязательно найду способ вернуться к тебе и уже никогда с тобой не расставаться. Хочу сказать, что я очень многим тебе обязан. Ты помогла мне, и я этого никогда не забуду. Я хочу доверить тебе последнюю мою тайну. Помнишь, ты мне рассказывала о качающихся камнях Иссарты, которые ты видела в детстве? Я оставил в своей темнице кое-какие важные записи. Твои воспоминания помогут найти их. Если появится человек, который напомнит тебе обо мне, поделись с ним воспоминаниями, и пусть он заберет то, что я оставил для него.

Люблю тебя и буду любить всегда. Прости меня и будь счастлива, ненаглядная моя Гиерлинда.

Андре".

- Вы сохранили эту записку? - спросил я.

- Нет. Я боялась, хотя очень хотела сохранить ее. Но я сделала больше - я сохранила память о моем Андре в своем сердце. И храню ее уже семьдесят лет. Через год после случившегося я совсем ослепла, и с тех пор живу во тьме. Лишь воспоминание о моей любви светит мне среди вечной ночи. А сегодня я встретила тебя и сразу поняла, что ты тот человек, о котором говорил мой Андре. Я почувствовала это. Странно, что ждать пришлось так долго.

- А Черный Человек?

- Это призрак из прошлого. Из тех дней, когда мой Андре прятался в "Белых буках" от зла, идущего за ним следом. Я знала, что рано или поздно он придет за мной. За всеми нами.

- Что же нам теперь делать?

- Слушай и запоминай, - матушка Гиерлинда вздохнула и, сделав знак наклониться к ее лицу, зашептала мне в ухо: - Первый камень помечен руной "сей", это значит счастье. Второй камень помечен руной "хат", это значит полет. Третий камень помечен руной "рас", что значит цель. Четвертый камень помечен руной "лай", что значит ласточка. Пятый камень помечен руной "сафир", что значит весна. Шестой камень, как говорит легенда, таит ответ на загадку под луной. Запомнил?

- Да. И что это значит?

- Это виденные мной качающиеся камни Иссарты. Память моего детства. Не забудь мои слова.

- Я запомню.

- Иди, сынок. Будь осторожен. Ты должен опередить Черного. И помни, что старая Гиерлинда молится за тебя...

- Вы очень долго разговаривали, - заметил отец Эммерих, когда я вышел в коридор. - Что-нибудь узнали?

- Ничего, - вздохнул я. - Госпожа Гиерлинда всего лишь рассказала мне о своей юности.

- А про Черного Человека? Она что-нибудь говорила про него?

- Только то, что верит в его существование... Один вопрос, мэтр Эммерих - я могу получить ключи от всех помещений "Белых буков"? Хочу в одиночку побродить по лазарету.

- В лазарете есть только четыре помещения, запертые на ключ, - ответил настоятель. - Это мой кабинет, кладовая с припасами, аптека и старый дом в дальней части парка, который давно отдан под склад разной рухляди. Если вам необходимо, я дам вам ключи.

- Благодарю, это очень важно. - Я ощутил волнение. - Если вас не затруднит, дайте мне в придачу к ключам огниво. И еще, мне нужно забрать мое оружие.

***

Ужин оказался более чем скромным - овсянка на воде, грубый хлеб и холодный травяной чай. Впрочем, я не ожидал царского пира, да и голод утолил. Отец Эммерих отвел мне для отдыха маленькую комнатку, в которой в обычное время дежурили братья-санитары. Здесь была узкая кровать с жестким тюфяком и заменявшие стол козлы с двумя табуретами, но мне и не требовалось большего. Я снял куртку, растянулся на кровати, пытаясь расслабить уставшие за день ноги, и это было чудесное ощущение. Нужно было отдохнуть, мне понадобятся силы, когда наступит ночь, и я попытаюсь осуществить задуманное. А задумал я рискованную вещь. Наверное, по-другому разобраться в этом деле никак не получится, а то, что мой смарт молчит, косвенно подтверждает мою правоту. Ну и конечно, я очень надеялся на то, что рассказанная мне Гиерлиндой история реальна, и я не окажусь в положении идиота, разыскивающего черную кошку в темной комнате.

В этой реальности я понял, что отсутствие часов - огромное неудобство. Совершенно не имеешь представления о времени. Я лежал, вытянув ноги и заложив руки за голову, смотрел в потолок и пытался думать о хорошем, но не получалось. Все мои раздумья в конце концов плавно съезжали к главной теме - моему попаданию в этот странный и таинственный мир, в котором я уже успел попасть в очень опасную переделку и едва не лишился жизни, и вот-вот собираюсь опять подвергнуть себя опасности.

Тут я подумал об Эплбери. Не то, чтобы я уж очень на нее запал, но девушка видная. Фигурка, личико, голос приятный. А уж глазищи, глазищи! Но с претензиями, сразу начала меня строить. И что самое скверное, легко и просто меня расшифровала. Догадалась, что я попаданец (тьфу, слово какое противное!) Наверное, надо было попытаться найти с ней общий язык, а я вместо этого в бутылку полез. Да Бог с ней, что сделано, то сделано. И потом, магичка не сказала мне "Прощай". Никогда не поздно заявиться в лавку Окана и спросить про пояс из змеиной кожи...

Наверное, мои раздумья и размышления сморили меня, потому что вздрогнул, будто меня тряхнули. В комнате стало совсем темно. Пришла пора идти за приключениями. И нужно подумать, что мне может в моем поиске пригодиться.

Во-первых, оружие, так оно у меня есть. Я уже почти не вспоминал об украденном у меня кинжале, поскольку паче чаяния стал обладателем куда более существенного клинка. Меч Солер был удобен, отлично сбалансирован и на удивление легок - думаю килограмма полтора, не больше. Я не великий знаток холодного оружия, но мой меч казался мне просто совершенным оружием. Старикашка Неллер сделал мне отличный подарок, что говорить. Надеюсь, он не пожалел о своем великодушии и не станет требовать меч назад, когда я приду к нему с рапортом о выполнении задания. Это было бы свинством.

Приду с рапортом? Ха-ха-ха, а ты самоуверен, брат. Тут тебя неизвестно что ожидает, а ты загодя победу празднуешь...

Еще раз проведя пальцем по лезвию Солера и убедившись, что заточка меча безупречна, и я с его помощью смогу легко организовать винегрет из любого врага, решившего напасть на меня, я стал думать о другом. У меня был ключ от домика, где семьдесят лет назад прятался таинственный Андре, но только от входной двери. А что если записи, которые меня интересуют, находятся в запертом тайнике? Как мне его открыть?

Странно, но мой смартфон тут же среагировал на мои мысли, выдав следующий текст:

Взлом замков любой сложности возможен тремя способами:

- При помощи грубой силы. Кувалдой, ломиком или рычагом можно открыть практически любой замок. Но у этого способа есть недостатки - во-первых, неизбежный при ударе шум может привлечь внимание и выдать тебя, а во-вторых, удар может повредить содержимое контейнера, который ты пытаешься вскрыть.

- При помощи отмычек. Отмычками при известной ловкости также можно бесшумно вскрывать самые сложные замки, но отмычки нельзя встретить в открытой продаже. Кроме того, если отмычка сломается в замке, вскрыть его будет можно лишь первым способом, то есть ломом или кувалдой.

- При помощи специальных заклинаний. Опытный маг способен открыть любую дверь или сундук, а также закрыть их так, что никто не сможет отпереть замок, как бы ни пытался. Но ты не маг, так что тебе доступны только два первых способа. И помни, что есть еще один вариант - найти ключ от замка, который тебе надо открыть.

Напоследок знай, что любая попытка отпереть замок силой, отмычкой или магией является преступлением. Если ты будешь застигнут за взломом замка, тебя привлекут к ответственности по законам государства, в котором ты находишься. Самое мягкое наказание за незаконное отпирание замка в Оссланде - по "Законам короля Беды" застигнутый на месте взлома вор обязан заплатить один золотой хозяину замка и пять золотых штрафа. При условии, конечно, что он ничего не успел украсть. Самое суровое наказание за воровство в королевстве Гинцу - смертная казнь через повешение полагается даже за ношение отмычек, фомок или других инструментов, предназначенных для взламывания замков и дверей.

Ну, вобщем ценная информация. Особенно если учесть, что у меня нет ни ключа от возможного тайника, ни ломика, ни отмычек. Но хорошо хоть меня не забывают. Черт, вообще у меня складывается чувство, что за мной наблюдают. Какая-то чертова матрица, а не чужая реальность!

А может, это и есть что-то вроде матрицы. Или все проще, и я всего-навсего сошел с ума. Если так, то в сумасшествии есть определенная прелесть. Но лучше об этом не думать.

Когда комната совершенно погрузилась в мрак, я решил, что мне пора идти на дело. Осторожно вышел в коридор и бесшумно сбежал по лестнице на первый этаж, попутно прихватив подвешенный к вбитому в стену крюку масляный фонарь. Мне послышались какие-то громкие и, как показалось, возбужденные голоса - верно, пациенты отца Эммериха беседовали друг с другом или со своими галлюцинациями. Так же тихо я вышел во двор, в холодную и сырую темноту. Небо казалось совершенно черным, и двор выглядел достаточно зловеще. Набравшись храбрости, я перебежал мимо фасада к углу лазарета и вышел в парк, где и находилась моя цель.

В глубине парка оказался только один дом, выстроенный из серого камня, как и весь лазарет, и больше похожий на маленькую каменную церковь. Запущенный и давно необитаемый, он в этом мраке сам казался призрачным, и в мою душу начал вползать невольный страх. Выругавшись втихомолку, я зашел с торца, нашел вход и, нащупав замок, попытался открыть его ключом. Замок был очень тугим, но в конце концов сухо щелкнул, и дверь скрипнула под моей рукой.

Внутри дома крепко пахло плесенью, мышами, пылью и еще чем-то едким. Я поставил на пол фонарь, открыл крышку и попытался поджечь фитиль при помощи огнива. Не скажу, что это оказалось просто. Когда я уже начал беситься, искры все же попали на фитиль, он затлел, а потом вспыхнул крошечным огоньком. Дождавшись, когда фонарь разгорится, я шагнул внутрь дома, разглядывая окружающую меня обстановку.

Дом состоял из одной большой, квадратов, наверное, в шестьдесят, комнаты с полом, составленным из каменных плит. Некоторые из них раскололись, сухая трава между плитами кое-где торчала на полметра. Вдоль стен громоздились кучи досок, какие-то старые ветхие ящики, поломанная мебель и тому подобный хлам, и я с тоской подумал, что мне, возможно, придется разбирать эти завалы. Арочный свод опирался на толстые, потемневшие от времени и растрескавшиеся каменные колонны, в промежутках между которыми свисали настоящие занавеси из паутины. На полу и на всех предметах лежал толстенный слой пыли, было видно, что сюда давным-давно никто не заходил.

- Что там старушка говорила про камни Иссарты? - пробормотал я, озираясь кругом. - - Первый камень помечен руной "сей", это значит счастье. Все это замечательно, но тут нет никаких камней!

Камней действительно не было. Только кирпичи, из которых был сложен полуразвалившийся очаг, но это были самые обыкновенные кирпичи. Я попробовал пошатать их - не вышло, их крепко связывал раствор. Я только измазался в саже и копоти, накопившихся в очаге за много лет. Нет, в очаге определенно не было никакого тайника. Тогда где он может быть?

Так, попробуем рассуждать логически. Вряд ли Андре спрятал свои записи в стенах: для того, чтобы раскачать и вытащить камень из стены нужен инструмент и время, а у Андре не было ни того, ни другого. Тем более из такой стены. Это аббат Фариа в "Графе Монте-Кристо" два года рыл подкоп самодельными железками, чтобы сбежать из тюрьмы. Но это приключенческая литература, а там можно напридумывать чего угодно. Так что стены отбрасываем. Может, Андре закопал записи в землю, под плиты пола? Допустимо, но тогда ему был нужен надежный сосуд для бумаг - кувшин, например, чтобы бумаги не промокли и не испортились в земле. А если под кровлей? И вообще, причем тут история о качающихся камнях?

"Твои воспоминания помогут найти их. Если появится человек, который напомнит тебе обо мне, поделись с ним воспоминаниями, и пусть он заберет то, что я оставил для него."

Еще раз вспомним - первый камень помечен руной "сей", это значит счастье. Всего камней шесть. Причем именно шестой таит ответ на загадку "под луной" .

Камни... Шесть камней. О черт, а ведь колонны тоже камни. И их шесть!

Захваченный своей догадкой, я начал исследовать поверхность ближайшей ко мне колонны и очень скоро обнаружил то, что искал - глубоко выцарапанную в камне руну, похожую на ключ с тремя бородками. И пошло поехало: через пять минут я отыскал подобные рисунки на всех шести колоннах.

Значит, старая Гиерлинда сказала мне правду. Андре действительно пометил рунами колонны в своем приюте. Но что это мне дает? Ничего. Я понятия не имею, где именно искать.

- Первый камень помечен руной "сей", это значит счастье, - бормотал я, пялясь на колонны. - Второй камень помечен руной "хат", это значит полет. Третий камень помечен руной "рас", что значит цель. Четвертый камень помечен руной "лай", что значит ласточка. Пятый камень помечен руной "сафир", что значит весна. Шестой камень, как говорит легенда, таит ответ на загадку под луной. Ага, счастье как полет к цели ласточки весной.

Ласточка весной вьет гнездо в норе. Нора. Что-то похожее на простую дыру.

Ладно, попробуем сосредоточиться и разобраться с долбаными рунами. Их всего пять. Мне нужно найти начало надписи, только вот где оно?

Я вспомнил слова Гиерлинды. И внезапно понял, что разгадка-то совсем простая.

- Ах ты мать твоя чирлидерша! - вырвалось у меня.

Руны, насколько я помнил историю, должны читаться слева направо. Знак на колонне рядом со мной напоминает ласточку - внешний угол как крылья, внутренний, как хвост вилочкой. Значит, на колонне слева будет руна "рас" то есть цель. А какова моя цель? Правильно, найти записи. Руна указывает на колонну за моей спиной.

И на ней астрологический знак Луны, несомненно, оставленный Андре! Короче, именно здесь должен быть тайник.

Самым тщательным образом я осмотрел колонну. Даже не знаю, сколько времени это у меня заняло. Может, минуту, а может, гораздо больше. И мне опять улыбнулась удача - в самом низу колонны, в нескольких сантиметрах от пола я заметил на камне плотную бляшку сухой глины, будто вмазанную в камень. Я обнажил меч и аккуратно ткнул бляшку острием. Глина тут же выкрошилась, открыв отверстие в камне. Я с замирающим сердцем заснул в дырку пальцы и нащупал скрученную в тугую трубку бумагу.

- Йес! - выдохнул я и потянул драгоценную находку из тайника.

Листки были перевязаны веревкой, а это значило, что я вытащил записки Андре целиком. Дело было сделано. И мой смартфон тут же оповестил меня об успехе.

"Поздравляем!

Отыскав неизвестные до сих пор записи Андре, ты выполнил задание и совершенно переиграл ситуацию в прошлом. Так как в реальности Десятигорья остались свидетельства пребывания в ней Андре, акция ведьм по изменению прошлого провалилась. Андре не погиб, смог покинуть эту реальность и вернуться в свой мир. История двух миров не подверглась изменению. Черный Человек в Лектурском лазарете больше не появится.

Задание "Тайна белых буков" успешно выполнено.

Задание "Обучение" завершено.

Тебе присвоен второй ранг в классе "Младший сын"

Увеличена репутация +5

Бонус к таланту Милый собеседник +5

Добавлено задание "Прочитать записки Андре."

Добавлено задание "Найти мага."

Добавлено задание "Ведьмы".

Добавлено задание "Друиды".

Добавлено задание "Поговорить с Эбботом и Неллером."

- Давно бы так! - буркнул я, донельзя довольный собой. - Знай наших.

В тот момент я еще даже не представлял себе, какой ужас мне придется пережить через несколько минут. А пока я засунул бумаги за пазуху, следом запихал смартфон, вышел из дома, запер дверь и, стараясь держаться в тени деревьев, направился к фасаду лечебницы. Мне не терпелось оповестить отца Эммериха о моем успехе. Кроме того, следовало вернуть ключ от пристроя, который мне теперь был не нужен.

Я подошел к углу лазарета, когда внезапно в лицо мне пахнуло таким холодом, что я аж задохнулся. А в следующую секунду я увидел высокую черную фигуру, неторопливо и уверенно идущую по дорожке в сторону входа в лазарет. Нас разделяло не больше тридцати метров.

Если бы я увидел Джека Потрошителя с окровавленным скальпелем в руке, то, наверное, испугался бы меньше. Вжавшись в стену, я затаив дыхание следил за тем, как приближается призрак. Более жутких ощущений я в жизни не испытывал - будто саму смерть увидел. Но одновременно с леденящим ужасом я почувствовал еще и удивление, потому что разглядел, во что одет этот фантом.

Это было невероятно, но Черный Человек был в форме офицера СС.

Он не заметил меня - прошел в каких-нибудь двадцати шагах, толкнул дверь и вошел в лазарет. Я понял, что у меня появилась возможность сбежать. Задержав дыхание, я рванулся вдоль деревьев в сторону забора. Добежал, вцепился в густой плющ, покрывший забор, вскарабкался наверх и сиганул с двухметровой высоты в темноту, а потом быстро и долго бежал, пока совершенно не выбился из сил. И только за воротами Донкастера - мне пришлось отдать целый золотой стражнику, чтобы каналья пропустил меня в город, - я почувствовал себя в безопасности.