Что с чем сравнивать

Георгий КУНАДЗЕ

ЧТО С ЧЕМ СРАВНИВАТЬ

Все сравнения хромают, а некоторые к тому же не дозволены гуманным российским «законом». В связи с этим официально заявляю, что мне, например, даже в голову не приходит сравнивать путинскую Россию с гитлеровской Германией, или, упаси бог, Путина с Гитлером. Ничто, однако, не ново в этом не лучшем из миров: иные события текущей политики дают богатую пищу для исторических аналогий, помогающих лучше разобраться в том, что происходит сегодня.

С учетом сказанного, хотел бы обратиться к опыту Корейской войны 1950-1953 годов, сравнив ее с так называемой «специальной военной операцией», развязанной Россией против Украины. За давностью лет Корейская война уже порядком позабылась. Поэтому без краткого экскурса в ее историю все же не обойтись.

Объяснять при каких обстоятельствах освобожденная японская колония Корея в августе 1945 года была разделена на советскую и американскую зоны оккупации, и как на их месте возникли два конкурировавших между собой корейских государства, не стану. Скажу лишь, что логика событий очень напоминала ту, что привела к образованию двух германских государств. Правда, в отличие от германского, «корейский вопрос» не являлся приоритетным для главных антагонистов Холодной войны – СССР и США.

В конце 1948 года советские войска покинули Северную Корею, в середине 1949 года американцы последовали их примеру, уйдя из Южной. При этом, однако, СССР продолжил снабжать Северную Корею всеми видами тяжелых вооружений – танками, артиллерийскими орудиями, боевыми самолетами – и обучать ее армию. Напротив, США, опасаясь, как бы их своенравный ставленник Ли Сын Ман не затеял какую-нибудь авантюру на полуострове, ограничили свои военные поставки Южной Корее легким оружием. И больше того, имели неосторожность вынести ее за пределы своего оборонного периметра в Восточной Азии. Две эти ошибки США подтолкнули Северную Корею к «освободительной» войне против Южной. Получив от северных корейцев заверения в том, что задуманное ими нападение на Южную Корею быстро закончится легкой победой, Сталин дал на него согласие.

25 июня 1950 года северокорейская армия перешла границу Южной Кореи, через четыре дня вступила в Сеул и продолжила стремительное наступление, захватив в итоге всю территорию Южной Кореи за исключением Пусана, где южнокорейские войска и спешно переброшенные им на помощь американские части, укомплектованные по штатам мирного времени, из последних сил отражали атаки агрессора. Ситуацию на фронте американцам удалось переломить только благодаря смелой десантной операции в Инчхоне, в глубоком тылу наступавшей на Пусан северокорейской группировки. Которая была вынуждена начать отступление, вскоре превратившееся в беспорядочное бегство. В конце сентября американские и южнокорейские войска освободили Сеул, к началу октября пересекли границу Северной Кореи, в середине октября взяли Пхеньян, выйдя на границу Северной Кореи с Китаем. В этот момент в войну вступили формирования так называемых «китайских добровольцев», численность которых на пике боев приближалась к миллиону человек. Война покатилась назад, в начале января 1951 года войска США и их союзников вновь оставили Сеул. Тяжелые бои продолжались еще больше двух лет. К началу 1953 года линия фронта стабилизировалась на довоенной границе Северной и Южной Кореи. В марте 1953 года умер Сталин, а в июле того же года все воюющие стороны, кроме самой Южной Кореи, подписали перемирие, действующее и поныне.

Ну а теперь, собственно, к аналогиям.

АНАЛОГИЯ ПЕРВАЯ.

Нападения Северной Кореи на Южную, и России на Украину были порождением маниакального стремления пхеньянских и московских вождей «объединить» под своей властью территории, населенные людьми, говорящими на одном языке.

Справедливости ради замечу, что объективных оснований для такого этноязыкового подхода к политике у Северной Кореи было куда больше, чем у России: на момент начала войны корейцы были единым народом, в то время как русские и украинцы – всего лишь двумя этнически близкими народами с неважной историей взаимоотношений, в том числе в сфере языка и культуры.

В любом случае, вопросы языка и культуры относятся к исключительной компетенции суверенного государства и как повод к войне совершенно ничтожны.

АНАЛОГИЯ ВТОРАЯ.

Предлогом для нападения Северной Кореи на Южную и России на Украину стали насквозь фальшивые измышления о том, что последние представляли экзистенциальную угрозу самому их существованию. На самом деле в обоих случаях имел место элементарный страх того, что как этнически близкие государства Южная Корея и Украина со временем превратятся в объект для подражания соответственно для народов Северной Кореи и России.

АНАЛОГИЯ ТРЕТЬЯ.

Действия Северной Кореи в июне 1950 года и России в феврале 2022 года вызвали единодушное осуждение стран так называемого «коллективного Запада», объединенных общим пониманием международной законности, а также решимостью наказать агрессора и помочь его жертве. Большинство стран остального мира их примеру не последовало, решив, что их хата с краю. При этом, однако, если действия Северной Кореи поддержали СССР, его европейские сателлиты и КНР, то действия России – только кучка отпетых мировые изгоев, вроде той же Северной Кореи или каких-нибудь Сирии и Эритреи.

АНАЛОГИЯ ЧЕТВЕРТАЯ.

Вызванную северокорейской агрессией дипломатическую войну с «коллективным Западом» СССР в 1950 году вчистую проиграл, причем исключительно по глупости. Совбез ООН рассматривал нападение Северной Кореи на Южную как раз тогда, когда постоянный член Совбеза СССР, обладавший правом вето, бойкотировал его заседания, добиваясь передачи КНР места Китая, которое занимал представитель правительства Чан Кайши. В результате, наложить вето на резолюцию Совбеза оказалось некому, воевавшая с Северной Кореей международная коалиция во главе с США получила на свои действия мандат ООН, а поддерживавшие Северную Корею страны формально оказались нарушителями устава этой главной международной организации. Других же международных площадок для рассмотрения северокорейской агрессии не нашлось.

В 2022 году Россия как постоянный член Совбеза ООН о бойкоте его заседаний уже не помышляла и в силу этого проиграть формально не могла. Но, по сути, все же проиграла, причем с разгромным счетом. Объективная несостоятельность ООН, организации, в которой постоянные члены Совбеза имеют законное право противопоставить себя всем остальным ее членам стала вопиющей. А реформа ООН – жизненно необходимой. Впрочем, международных площадок для осуждения очень «специальной военной операции» против Украины хватает и без ООН – ЕС, ОБСЕ, НАТО, G7... Члены этих международных организаций едины в своем неприятии действий России. И готовы действовать соответственно. Есть, конечно, и международные организации, которые неустанно плодит сама Россия. При этом, однако, мало кто из членов этих организаций горит желанием оказать России хотя бы символическую поддержку.

АНАЛОГИЯ ПЯТАЯ.

Одним из малоизвестных факторов, побудивших Северную Корею напасть на Южную, были тайные симпатии, которые питали некоторые южные корейцы к северокорейскому режиму. Причин этого отчасти странного, но более-менее объяснимого феномена было несколько.

Хотите верьте, хотите нет, но до возникновения на Корейском полуострове двух корейских государств, северная часть Кореи была индустриально чуть более развитой, чем южная, где преобладало допотопное сельское хозяйство, с продажными чиновниками, богатыми помещиками и забитыми нищими крестьянами.

К сказанному стоит добавить, что, если на севере Кореи по чисто советскому, точнее, сталинскому образцу было создано тоталитарное государство, в котором жестко насаждалось единомыслие, а инакомыслие не менее жестко каралось, режим на юге оказался чуть более разболтанным. В силу этого коммунистическая северокорейская пропаганда сравнительно свободно проникала на юг, а вот обратного движения почти не было. Одним словом, к моменту начала Корейской войны на юге хватало молодых идеалистов, разделявших левые идеи и резко критически относившихся к режиму престарелого реакционера Ли Сын Мана, большую часть своей жизни прожившего в США.

Однако, уже первые дни северокорейской оккупации расставили по своим местам, если не все, то очень многое. Южные корейцы, в первую очередь жители городов, были подвергнуты жестоким неизбирательным репрессиям. Людей хватали на улицах, пытали в местных аналогах НКВД, ставили к стенке без какого-либо подобия суда. С чем сравнить ужасы северокорейской оккупации? Разве что с большевистским террором в том же Крыму в годы Гражданской войны. Или с преступлениями режим Пол Пота в Кампучии. И произошло неожиданное: южные корейцы начали пересматривать свое отношение к еще, казалось, вчера ненавистному режиму Ли Сын Мана. «Власть Ли Сын Мана была, конечно, злом, но все же злом относительным, в то время как власть Ким Ир Сена оказалась злом абсолютным», – резюмирует замечательный британский историк Макс Хейстингс (Max Hastings). И с ним трудно не согласиться.

Скажу еще раз: все сравнения хромают. И все же не напоминает ли описанный выше перелом в отношении южных корейцев к своей не самой лучшей власти того, что произошло в Украине. Где, насколько мне известно, даже многие противники нынешней украинской власти изменили свое отношение к ней в лучшую сторону, убедившись в том, что нынешняя российская власть многократно хуже.