Чудо для чудовища

Глава 3

Он проснулся от адской головной боли. Первое и основное, вполне серьезное желание – сдохнуть. Даже не встал бы с кровати, если бы не долбило по вискам, будто внутри танцевали черти. Кое как дошел до кухни, только там вспоминая, что не один в доме, когда увидел детские бутылочки и прочую лабуду. Сразу стало еще паршивее. Выпив обезболивающее, Стас прихватил с собой воду и поплелся в ванную комнату. Залез под душ прямо в одежде. Все равно все в стирку. От него так воняло, что тошно было самому. Разделся не сразу. Помылся с головы до пят. Даже почистил зубы, чего не делал уже пару дней. Но бриться так и не стал. Его вообще мало заботил собственный вид. Хотелось лишь привести себя в чувства и перестать задыхаться от собственного смрада.

Надев чистые, но мятые джинсы и такую же мятую футболку, он налили себе кофе и вышел с сигаретами на улицу. Только дальше крыльца так и не прошел, потому что девчонка заняла всю его территорию за уличным столом, куда положила мелкую. Пришлось расположиться на ступеньках. Прикуривал под внимательным взглядом девичьих глаз.

– Надеюсь, это простые сигареты? – спросила она.

Он не ответил. Попытался вспомнить, что было этой ночью. Но память выдавала не так уж и много. Тут заныла мелкая. Да, вот этот звук он помнил хорошо. Противный, раздражающий. Девчонка взяла ее на руки и начала укачивать. Он видел маленькое тельце, видел маленькие ручки, половину лица, стараясь не задерживать внимание хоть на чем-то. В итоге вообще увел взгляд в другую сторону. Все еще не готов. И вообще сомневался, что наступит тот день, когда сможет посмотреть на собственную дочь, чтоб при этом не рвало душу на куски собачьим хватом оскаленной пасти.

– Станислав, – вдруг позвала девчонка. – Не принесете из кухни бутылочку с едой? Она стоит возле мойки.

Он так офигел от просьбы, что не сразу понял, чего она от него хочет. Как-то не рассчитывал, что его начнут вовлекать во все это. Прикасаться к детским вещам – даже не собирался. Вызвалась помочь – он не против, даже будет терпеть присутствие обеих в его доме. Но участвовать…

– Сама возьми, – сказал той, поднимаясь на ноги, чтобы скрыться в доме, когда мелкая повысила голос на октаву.

Сука, даже не дала нормально покурить. Кофе и вовсе забыл на ступеньке. Мало, что каждое его утро паршивое, так еще некоторые пытаются то изо всех сил испортить до невыносимых пределов. Взяв пару косяков, Стас вышел на задний двор и расположился на плетеном лежаке, в тени, на лужайке. Включил музыку на телефоне. Планировал спокойно покурить, чтоб хоть немного расслабиться. Но скучать не дали. То Барс позвонил, то пару раз продавец из его лавки, решить некоторые вопросы. А потом и вовсе возле него появилась девчонка. Села рядом на второй лежак. Вся такая стройная, точеная, в белом сарафанчике. Глядя на нее, невольно начал вспоминать, когда у него был последний секс… месяцев девять назад. Как раз тогда, когда Оля забеременела. Потом у нее начался сильный токсикоз, потом врачи запретили…

– Опять курите эту гадость? – спросила девчонка, морща нос.

– А ты опять ко мне на «вы»?

Она сразу подобралась и заговорила по-другому:

– Стас… Я хотела у тебя спросить, что ты решил на счет имени? Девочке нужно дать имя и официально ее оформить.

Началось. Такое чувство, что она делает это специально – бесит его. Даже разговаривать не хотелось. Так что спустя паузу продолжила говорить сама:

– Мне нравится Майя.

– А мне нет, – ответил он, но только потому, что они с Олей его когда-то выбрали.

– Хорошо. Какие у тебя есть идеи?

Она решила его извести. Устроила целый допрос, когда его мозг наконец-то поплыл. Точно! Ему бы сейчас еще одну порцию кофе. Лениво почесав бровь, он попросил:

– Слушай, принеси кофейку, а?

Она выпрямилась. Будто удивилась его просьбе, не такой уж особенной. Поднялась.

– Ладно. Сейчас принесу. А потом мы продолжим выбирать имя для твоей дочери.

Невольно посмотрел ей вслед. Невольно увлекся видом стройных девичьих ножек. Похоже, ему нужна баба. Какой смысл хранить целибат? Кому? Кому вообще теперь нужно все это дерьмо? А эта вернулась уже спустя несколько минут. Принесла ему кофе и бутерброды, как знала. Он даже не стал капризничать и с удовольствием вонзил зубы в эти бутеры – с соусом, с огурчиком, даже сырок был и толстый кусок колбасы. И кофе показалось удивительно вкусным. И тишина прекрасной, пока девчонка не открыла рот.

– Я так поняла, вы с… короче, что было еще имя Софья из возможных вариантов.

Оглядев ее еще раз, он заметил в руках рацию – радио-няню, когда купленную им лично. Нашла ведь. А еще блокнот и ручку.

– Если скажешь хоть что-то, я буду рада записать все варианты. Так проще будет выбирать.

Но тут он подумал, что даже не знает ее имени. Либо не говорила, либо он не запомнил.

– Тебя саму как звать-то?

Она нахмурилась.

– Аня.

– Девственница? – слетело с его губ, скорее мысли вслух, которые не стал сдерживать.

Она обомлела, даже открыла рот от изумления.

– А похожа?

– Я не эксперт.

– Мы вообще-то выбираем имя для твоей дочери, Стани… Стас. Что вообще у тебя в голове помимо угарного дыма?

А она и правда дерзкая. Доев бутер, он вытер губы тыльной стороной ладони и ответил:

– Так что?

– Да какая вообще разница?! – начала возмущаться.

– Просто интересно.

– Мне двадцать шесть, а не шестнадцать.

– Мало ли, сейчас это модно.

– Знаешь что, давай так – ты говоришь мне имя для своей дочери, я отвечаю на твой вопрос.

Еще и торгуется. Ладно.

– Акакия, – произнес первое, что пришло в голову, лишь бы отстала.

– Стас, я серьезно. Это же твоя дочь! Сколько еще ей быть безымянной?

А вот эта дерзость ему уже не понравилась. Прям цепанула, прям за живое. Эту Аню спасло только то, что по радио запищала мелкая, и она поспешила свалить с его глаз. Вот и правильно. Теперь можно было сделать музыку громче и раскурить второй косяк.

***

– Он невыносим, – жаловалась я Лизе, когда они с Барсом наконец-то приехали.

Девушка качала Кроху на руках и с сочувствием меня слушала.

– Нет, я, конечно, все понимаю, что ему сейчас тяжело и все такое. Но поведение… Он только на вторые сутки решил узнать, как меня зовут. И знаешь, что еще спросил?

– Что?

– Про мою девственность. Это вообще нормально?

Лиза молча уставилась на меня. Похоже, даже у нее пропал дар речи.

– И эту фигню свою он курит, похоже, постоянно, и днем и ночью. А потом начинаются видения, просыпается нездоровый аппетит и вообще… он до сих пор не может выбрать имя своему ребенку. Вот что здесь сложного, если они уже почти определились?

– Дай ему еще время.

– Нет, знаешь, что самое печальное… такой папаша не лучшая компания для маленького ребенка. За это лишают родительских прав. Это ему нужно?

– Глеб говорит, что последние четыре года он не курил. Да и вообще до этого тоже сильно не увлекался, только по молодости.

– Так а сейчас что с этим делать? Я не смогу остаться здесь жить. А любая другая няня – да она сразу вызовет полицию. Он хоть понимает, насколько все серьезно? Глеб может с ним поговорить и все разъяснить?

– Я попробую с ним поговорить. С Глебом, то есть.

– Спасибо, Лиз, потому что я вообще в ужасе. Я хочу помочь, но мне начинается казаться, что лучшая помощь для них двоих – это забрать у него девочку и найти для нее хорошую семью…

Я едва закончила говорить, как уже по взгляду девушки поняла, что мы не одни. Достаточно было повернуть голову, чтобы увидеть в дверном проеме Стаса. И по его недоброму взгляду было заметно, что он все слышал. Только странно, почему ему не понравились мои слова, когда сам не рад своей теперь нежеланной дочери.

– Надеюсь, я поторопилась с выводами, – сказала ему, глядя прямо в глаза.

Не отрывая от меня взгляда, он шагнул на кухню и пошел ко мне, заставляя ежиться от угрозы, которая исходила от всего его существа. Да за что? Что такого я сказала? Но уже придавливая к столу, он навис надо мной и грозно произнес:

– Оторву голову. Поняла?

Сказав это, он остался на месте и ждал ответ. Признаться, я слегка опешила.

– Вполне, – пришлось мне сказать.

Только тогда мужчина медленно отошел. Он залез в холодильник, достал пару банок пиво и наконец-то вышел из дома. Но я зря подумала, что эта история закончилась. Когда мы уже обсудили ее с Лизой, покормили малышку и поменяли ей памперсы, а парочка собралась домой, ко мне подошел Глеб.

– Давай кое-что проясним, Аня, – начал он. – У Стаса сейчас очень сложный период и да, он может вести себя не лучшим образом. Именно поэтому ему нужна помощь – твоя помощь. Не усложняй ничего. Хорошо? Все старания и неудобства будут оплачены, я сказал об этом сразу.

– Дело не в деньгах. Я тоже сказала об этом сразу.

– Именно поэтому я понадеялся, что ты не станешь делать глупости, и что от тебя действительно будет толк. Ты же умная девочка, правильно? Так можем ли мы с Лизой на тебя рассчитывать?

Надо же, как заговорил. Да они со Стасом точно одного поля ягоды, даже чем-то похожи внешне. И такие, что непременно хотелось отвесить пощечину, даже если просто так, для профилактики. Или чтоб не пугали до такой степени, что вот-вот начну заикаться.

– Я и так стараюсь. И было бы неплохо, если бы Стас мне в этом помогал.

– Я поговорю с ним. Но ничего не обещаю.

– Как и я ничего не могу обещать.

Мужские черты в раз погрубели.

– Надеюсь, ты поняла меня правильно.

– Достаточно.

На этом он ушел, а меня трясло еще несколько минут, после обоих. Да еще когда Лиза напоследок сочувственно посоветовала быть аккуратнее. К сожалению или к счастью, а мне хорошо был знаком подобный типаж, кто любит подавлять и диктовать свои правила. Но хотя бы я была готова к подобному общению.

И все равно Кроху не оставлю! Она без меня здесь точно пропадет.

На удивление эта ночь прошла мирно. У меня было время успокоиться и обдумать все еще раз. Возможно, Стас не так уж и безнадежен. Только все равно вызывал во мне неконтролируемое беспокойство. Он словно подбитый зверь, которого зря оставили в живых. Чего стоил только один его взгляд – дикий, животный. И вообще все выражение лица – будто какого-то головореза во всемирном розыске. Я даже была готова поверить в то, что он загрызет за своего ребенка, на которого ни разу не взглянул. Зато это хотя бы говорило, что ему далеко не наплевать на Кроху. Значит, у этой маленькой семьи еще есть шанс. И значит – я здесь не зря.

***

Очередное паршивое утро. И даже не важно, как он провел эту ночь – в пьяном угаре или в полутрезвой тупости. Но ему было чем заняться. После неосторожных слов медсестрички он решил за ней присмотреть, издалека. Да не заметил, как увлекся этим процессом. Ночью, сидя наверху у лестницы, в темноте дома, больше прислушивался: куда пошла, что делает. Слушал, как возится с мелкой, как принимает душ. Когда же стало тихо, он спустился вниз и нашел девчонку в детской, где помимо кроватки для ребенка находилась еще одна, побольше. Обе стояли впритык друг к другу, и у каждой по «спящей царевне». Мелкую было почти не видно. Вдруг захотелось подойти, но внутри все и так крутило. Поэтому он не стал переступать порог этой комнаты. Для него это запретная зона, радиоактивная. Здесь даже ощущался другой запах, сладковатый, противный. А взять любую из вещей – слишком отчетливо помнил, когда и при каких обстоятельствах та была куплена…

– Ой, Стас, смотри какая детская кроватка! – говорила Оля.

А он тогда осмотрел весь ассортимент и пожал плечами.

– Да они все одинаковые.

А она прильнула к нему, обняла за шею и с улыбкой сказала:

– Ничего-то ты не знаешь, Джон Сноу.

Дьявол! Как же он скучал по ней. По ее запаху, по ее теплу… только утро, а уже хотелось выть. Ночью почти не спал. Сегодня бы съездить в лавку, да сил хватило только на то, чтобы сделать себе кофе и расположиться на улице. На солнце, даже в тени, разморило быстро. Уже начал дремать, когда туда же выперлась эта няня-медсестра с мелкой. На ней были джинсовые шортики и белая футболка. Волосы собраны в неряшливый хвост на макушке. Волосы густые, русые. Ноги длинные, стройные. Она так и не открыла ему секрет про свою девственность. Да вряд ли все еще. Чтоб никто не позарился на такую милашку? Вот он бы от нее не отказался. Хотя – сейчас не отказался бы от любой. Долгое воздержание сказывалось. Только, если раньше была причина, то сейчас – никаких. Хоть хватай девку за волосы и тащи в кровать. Похоже, ему точно нужна баба, если возникают такие идиотские мысли. И для этого всего лишь стоило найти старые контакты. Только вот – не хотелось тянуть в дом всякую грязь, в дом его и Ольги. Вызвать такси? Лень матушка быстро все решила за него, а может это была апатия – вообще наплевать. Так что, он остался на месте и просто закрыл глаза.

Очнулся спустя несколько часов. Да и то от того, что затекла шея. Жажда заставила подняться и зайти в дом. Первое, что он услышал – тишину. Но когда заглянул в детскую, то увидел мелкую в своей кроватке. Но Ани не было. Это насторожило. Уже хотел ее искать, когда открылась дверь в ванную комнату и в коридор выплыла девчонка, сталкиваясь с ним носом к носу.

– Фу ты, Господи! – выпалила она, отскакивая назад.

На ней был уже синий сарафан, свободный, короткий, почти воздушный. И от нее вкусно пахло.

– Извини, я испугалась, – сразу поспешила сказать, уже пробегая мимо и заставляя задохнуться приятным запахом.

Он проводил ее взглядом, лизнул глазами открытые щиколотки стройных ножек и поймал себя на мысли, что начинает серьезно раздражаться. Как-то все сильнее ему не нравилось присутствие в доме посторонней. Не послать бы всех к черту? Или же наоборот – пригласить рогатого к себе на вечеринку. В его волшебном ларце еще было чем поживиться.

– Да, кстати, – услышал за спиной, когда уже встал на лестницу. – Лиза с Барсом скоро будут, как раз к ужину.

Приняв эти слова за обычную информацию, он молча поднялся и зашел к себе. Открыл ларец, но невольно вспомнил недавние слова Барса:

– Жур, соберись, не веди себя как придурок. Если девчонка сбежит, ты будешь возиться с мелкой?

Да, это был аргумент. Но у него не то настроение, чтобы под кого-то подстраиваться. Он честно попробовал. И что? Будто это действительно кого-то спасет, не его точно. Поэтому, Стас взял один косяк, внизу налил себе кофе и вышел на улицу.

– Ты все-таки хочешь остаться без девчонки, – сказал ему Барс, когда они остались одни за столом.

Задержав дыхание, Стас посмотрел на косяк в своей руке. Лениво выдохнул дым, медленно пропуская по небу. И только потом ответил:

– Всего второй за день.

Две девахи стояли в стороне и нянчили мелкую. Так что они с Барсом могли спокойно поговорить и покурить.

– Лучше расскажи мне, какие новости по смерти Ольги? – спросил он у друга.

Этот вопрос появился еще с самого начала. Стас хотел точно понимать – почему так случилось? Почему здоровая женщина вдруг умирает при родах. Да, говорили, что у Оли возникли какие-то осложнения во время беременности, но ведь никто не поднимал панику. Потом оказалось, что были тяжелые роды, и вообще что-то пошло не так. Но он все равно отказывался верить, что подобный исход вышел сам собой. Кто-то ведь должен быть виноват. Сейчас Барс это уточнял. Только вот рыскал слишком долго.

– Пока ничего нового. Мне удалось получить врачебные записи и консультацию по ним специалиста, но там ничего криминального.

– Может, записи липовые? Ты проверял?

– Хочешь поучить меня, как работать? – недовольно пробурчал Барсецкий. – Проверю, в очередной раз. Не наседай, мне сейчас Романова хватает.

Романов – знакомый тип, адвокат, которого в аду давно заждались. А так же его постоянный покупатель кубинских сигар, за которыми очень редко приходит лично – либо заказывает доставку, либо присылает своих ребят.

– И что хочет на этот раз?

– Как обычно – информацию и погрязнее.

– Противный мужик.

– Вот именно.

Быстро потеряв интерес к персоне Романова, Стас повернул голову. Невольно уперся взглядом в девчонок. Держа мелкую на руках и слушая Лизу, Аня чему-то рассмеялась. А ведь на ее месте сейчас могла бы стоять Ольга. Могла бы держать на руках их дочь и радоваться жизни. Сука!

Ударив по столу, он поднялся. Зашел в дом, по ступенькам в свою комнату, лишь бы подальше ото всех. Рухнул спиной на кровать и засунул сигарету в рот. Так сильно хотелось сдохнуть, что начал об этом задумываться всерьез. Как раз с того момента, как узнал о смерти любимой. Давно он не чувствовать себя таким слабым и беспомощным. Последний раз до этого – когда нашел мертвую мать на кухне. Это с отцом было уже привычно. Потом проще. Он никогда не скулил даже в самых сложных ситуациях. Когда было нечего жрать, когда приходилось доказывать своим же, чего он стоит, когда получал по голове от чужих, когда тыкали дулом в висок в разгар девяностых, когда на кону стояла собственная жизнь. А сейчас подвывал, словно брошенный щенок. Да, Барс орал: «теперь у тебя есть дочь!» и все такое. Будто имеются гарантия, что хотя бы она от него никуда не уйдет. Будто он в состоянии полюбить хоть еще кого-то. Будто все вообще так просто…

– На, – сказал Барс, когда все-таки приперся за ним в комнату и теперь протягивал бутылку пива.

Стас принял ее. А Барс отошел к окну и спросил:

– Не пойму, чего ты бесишься из-за этой девчонки?

– Она меня раздражает.

– Чем?

– Своим присутствием, – ответил, садясь на кровати и открывая бутылку пива.

– И как может раздражать такая симпатичная медсестричка?

– Вот этим как раз и раздражает.

Этот придурок противно ухмыльнулся.

– Тебе просто нужно кого-нибудь трахнуть, – посоветовал друг.

Такой умный, прям так бы и дал в морду.

– Ее?

– Только если сама захочет.

– И ты мне будешь рассказывать о женском согласии? – спросил он, намекая на Лизу, которую еще совсем недавно удерживал силой в чужом доме и систематически брал.

– Не сравнивай. У тебя другая ситуация.

– Почти такая же.

– Почти, – подтвердил засранец.

Барс укатил где-то в девять вечера, когда мелкая начала адски капризничать. Если бы не лень, Стас уехал бы с ним, не раздумывая, лишь бы перестало закладывать уши от противного звука. Всем повезло, когда Ане все-таки удалось успокоить мелкую и уложить спать. Теперь, сидя ну кухне, он смотрел, как она моет посуду. Да он откровенно пялился: на ее густые волосы, на длинные ножки, на маленькую, аккуратную задницу. И странным даже не казалось, что возникало желание подойти и потрогать ее… или же задрать чертово платье и взять эту девчонку, не спрашивая…

– Так что решил на счет имени? – вдруг спросила она.

– Чего? – произнес он, не готовый к каким-то вопросам.

– Стас, твоей дочери нужно имя.

Он все-таки отвел взгляд. Тяжело вздохнул. Протер лицо руками. Достало. Вообще все.

– Придумай сама.

Но она повернулась к нему и одарила строгим взглядом.

– Нет, я не буду брать на себя такую ответственность.

– Да не парься. Я разрешаю.

– И все равно нет, – ответила та, подходя к нему. – Стас, у тебя на выбор всего два имени. Это ведь не сложно – выбрать одно из них.

Да она реально его достает.

– Отвали, а? – попросил пока еще по-хорошему.

Зато сразу замолчала. Схватила со стола грязную тарелку и вернулась к мойке. А он снова невольно уставился на ее задницу. В штанах уже начало зудеть. Ходит тут, перед его носом, вся такая ароматная, молодая, красивая, стройная – аппетитная. Как специально напрашивается на неприятности. Так почему бы не воспользоваться ситуацией?

Поднявшись, Стас подошел к девчонке. Но успел только протянуть руку и положить на ее бедро, когда она дернулась в сторону со скоростью испуганной лани и уткнулась спиной в холодильник.

– Ты чего? – спросила она, перепуганная, как загнанный кролик.

А он досадливо выдохнул и спросил:

– Да ладно, правда девственница?

– Нет! – воскликнула скорее на эмоциях.

– Тогда чего дергаешься?

Она захлопала ресницами. Похоже, он поставил ее в тупик. Когда же пауза затянулась, решил спросить еще кое-что:

– Кто-то есть?

Из ее горла вылетел какой-то каркающий звук. А потом все-таки собралась и ответила:

– Ты меня, конечно, извини, но я соглашалась только на то, чтобы присматривать за Крохой, а не… не знаю, что ты там еще подумал.

Тогда он подошел ближе, заставляя ее вжаться в этот чертов холодильник, и спросил прямо:

– Хорошо. Что нужно, чтобы ты поменяла решение?

– На что? – испуганно спросила девчонка.

– Не тупи. На секс, – ответил, упираясь рукой в холодильник над ее головой.

Но в следующую секунду он даже не сразу понял, что произошло. Его резко и довольно сильно оттолкнули, а затем в ушах зазвенело, когда перед носом махнула женская ладонь. Эта зараза просто отвесила ему пощечину. Отвесила и убежала, закрываясь в детской. Как знала, что туда идти за ней не станет.

– Да и черт с тобой, – произнес он, потирая ушибленную щеку.

Пусть сидит там хоть всю ночь. Но, надо признать, опять цепанула. Взбодрила и разозлила так, что внутри словно разлилась горючая жидкость. Хорошо. Не хочет эта – найдет другую. Даже если придется тащить в дом – имеет право. Это Оля была одна на миллион. А остальных баб – как грязи.