Чудовище

72. Ва-банк!

Суть того приема, благодаря которому встретить мелкого из школы могла не я, а вовсе даже Тварь, была просто как мычание. Нужно было пропустить через себя мысли, чувства, эмоции того, кем ты хочешь стать, принять их, отзеркалить и постепенно заменить своими. Звучит, правда, просто, но выполнить — неимоверно трудно, особенно, если этого человека боишься и ненавидишь. Но у меня был неплохой стимул, а потому я справилась, хотя ощущения были омерзительные. Будто в старую, вонючую, кишащую насекомыми шкуру завернулась!

Особенно доставала чертова двойственность восприятия. Еще недавно так устраивавшая меня прическа — короткая стрижка — теперь казалась чем-то почти непристойным. Бесил цвет волос. Не того фасону мантия, и тому подобное. Когда я все это озвучивала, Воробей, поганец мелкий, ухохатывался. Внешние же последствия неполного обратного слияния были минимальны: потемнела радужка, чуть изменилась осанка, пропал ирландский акцент. Хорошо, еще по-гаэльски с английским не заговорила. Вот уж где был бы ужас!

Зато с точки зрения магической идентификации все выглядело гораздо серьезней. Теперь, по утверждениям Добби, я воспринималась почти как Беллатрикс Лестрейндж. Во всяком случае, выявить, что нас в одном теле двое, могло лишь глубинное сканирование. Все бы хорошо, но долго держать баланс, чтоб и не быть собой, и помнить, что к чему, я не могла. От силы час-полтора. Судя по воспоминаниям о продолжительности посещения сейфа, этого должно было хватить. Чудненько!

Разумеется, идти в банк, чтоб забрать из сейфа, полного галеонов, только старый артефакт, я не собиралась. Было бы полным идиотизм оставлять кругленькую сумму неведомо кому: я не особо верила, что и единичное мое посещение банка пройдет как надо, не говоря уж о повторном. Выводить деньги из-под ведомства гоблинов я намеревалась по старой отработанной схеме через магловские банки. Прочую золотую и не очень рухлядь было решено так и оставить, но да ладно, téidís i dtigh an diabhail! (п/а: ирл. черт с ними!) И так сумма получалась кругленькой, в несколько раз превышающей ту, что я получила за свой дом в Хинчли. К гоблинам со мной отправлялся Живоглот: у полукниззла, в случае чего, было больше шансов ускользнуть незамеченным, чем у Добби. Эльфов, тем более свободных, гоблины не переваривали. Маскировки ради рыжего кота после долгих уговоров перекрасили в трехцветного.

Само посещение банка, вопреки всем опасениям, прошло по плану, без неожиданных сюрпризов. То ли серорожим было начхать, то ли их хваленая система безопасности меня не учуяла. Чаша Хаффлпафф была обнаружена в дальнем углу, проверена на предмет наличия частицы чужой души и помещена в специально приготовленный для нее безразмерный мешочек, прикрепленный к ошейнику Живоглота. Гоблин хоть и скривился как сестричка Цисс при виде грязнокровных отродий, но перевод денег на магловские счета произвел. Довольно скоро я оказалась на выходе из Гринготтса, и жизнь была хороша, несмотря на то, что у мена слегка поднялась температура. Зато по возвращению в Ирландию неприятности посыпались как из дырявого мешка. Но Мерлина ради, чего еще ожидать от этой проклятой страны и ее жителей, сплошь пьянь, ворье и мошенников?!

Для начала у меня не получилось отобрать у кота вещь Лорда, а это крашенная мохнатая тварь вообще взбесилась и поцарапала мне руку. Разумеется, я вытащила палочку и попыталась объяснить бешеному комку шерсти, как следует вести себя с людьми, но уродец неожиданно ловко увернулся. А потом невесть откуда трансгрессировал этот дементоров щенок Поттер и без лишних слов вырубил меня. Быстро, засранец, и качественно. Научила, мать его грязнокровку, на свою голову!

Очнулась я только к концу недели, провалявшись в жесточайшей лихорадке несколько дней. Я была слаба как новорожденный котенок, магии во мне не ощущалось ни на гран, но на этом плохие новости собственно и заканчивались. Потому что я была все еще я, безымянная ирландка, за последние десять лет уже привыкшая к тому, что меня называют Патрицией. Я не испытывала никакого благоговения перед мистером Томом Реддлом и была бы рада прикопать этого tuilli к дьяволу с концами. (п/а: ирл. мерзавец) И если я ту чашу не прощелкала, то мечта моя должна была в скором времени осуществиться. Еще одной хорошей новостью являлось то, что Твари в моем сознании не ощущалось. Никак, совсем, будто ее никогда и не было. Вот и чудненько!

Самим фактом своего пробуждения я была здорово обязана Воробушку. Без его вмешательства не я бы, а Тварь бы меня поглотила. То-то мне казалось в бреду, что тухлятину сожрать пытаюсь! Такие финты и для взрослых опытных магов даются нелегко, а гению моему было всего пятнадцать, поэтому похоронное выражение опять осунувшейся мордахи я сначала списала на обыкновенную усталость. Однако едва я более-менее окрепла, мои заблуждения были рассеяны. Все началось с того, что я спросила о судьбе чаши Хаффлпафф.

— Все нормально, — ответил шкет. — Я ее вчера уничтожил... Проверил, чаша — та самая, — ответил он на готовый сорваться с языка вопрос.

А вот это было нехорошо: что могло случиться, что у мелкого опять срабатывает на прием?

— Все хорошо, Патти, правда! — ну вот, опять!

«Колись, зараза, все равно ведь узнаю! — подумала я. — Реддл, что ли, сбежал?!» Воробей в ответ тяжело вздохнул.

— Да если бы...

Как оказалось, Реддл не сбежал, но от этого легче не стало. Нет, дядюшка Фестер все так же тихонечко лежал в коме в дальнем углу пещеры. И когда я отправилась в банк, шкет, само собой, полез в его воспоминания, дабы узнать, что же на самом деле произошло в канун Самайна восемьдесят первого и cad faoi sa diabhal Темный Лорд забыл в Годриковой лощине? (п/а: ирл. Какого черта) Если честно, меня тот самый вечер тоже интересовал несказанно. Одного посещения Годриковой лощины хватило, чтоб понять, почему о Гарри Поттере так много говорили. Дело в том, что Фиделиус с коттеджа Поттеров никто не снимал. Он попросту слетел. По причине разрушения камня основания, на котором и держался. Собственно говоря, нарушение целостности камня основания коттеджа, построенного, судя по всему, где-то в конце пятидесятых, и привело к частичному разрушению дома. Но вот в чем штука: мало что на этом свете способно уничтожить камень, и уж точно при этом ни один ребенок не способен выжить. А Авада там или не Авада — дело пятое.

Поскольку отсутствовала я не так уж и долго, все, что смог выудить Воробей — это подробности гибели родителей. И то не полностью: на самом интересном его прервал Добби. А уж домовика по тревоге поднял Живоглот. Это наглое рыжее чудовище, оказывается, на малых расстояниях было способно к минимальному обмену сообщениями с Добби. Так что пока я гонялась с Круциатусами за полукниззлом, эльф успел притащить ко мне шкета, которого я не зря два месяца регулярно гоняла по бережку. Подросток не спасовал, а сначала ударил каскадом заклинаний, лишив и меня, и Живоглота тем самым сознания, а потом стал разбираться, cad sa riach тут творилось. (п/а: ирл. какого черта)

Однако то, что птах все же успел у Реддла увидеть, заставило его ограничиться уничтожением чаши вместо того, чтоб упокоить навечно еще и нашего спящего красавца. Визит Темного Лорда в дом Поттеров совершенно не напоминал обычное убийство. Это был ритуал с принесением человеческой жертвы, отдаленно напоминающий создание хоркрукса. Mallacht mo chléibh air! (п/а: ирл. Будь он проклят!) Go n-ardaí an diabhal léis sé! (п/а: ирл. Черт его побери!) Чудненько!