Чужая кожа

Глава1. Змеиный характер.

Как приятно снова увидеть утром в окне ясное голубое небо после долгой и холодной зимы! Особенно, если это субботнее утро. И солнце уже не просто обозначает своё местоположение на небосклоне, а греет, и я чувствую его приятные лучи на лице, словно тёплые руки, протянутые ко мне.

Зазвонил телефон. Звонил Дениска, мой племянник. Он уже студент первого курса, последнее время звонит не часто, и мы редко с ним видимся, очень занятой человек.

– Тётя Оля! Привет, как здоровье, как дела? Слушай, у нас тут какая-то подозрительная бабушка ходит, сама с собой разговаривает, мы вообще подумали сначала, что это какая-то коряга среди деревьев. Она вся в чёрном, и похожа на бабу Ягу.

– Подожди, где ходит, в университете?

– Да почему! Мы с ребятами на Чусовском водохранилище отдыхаем. Сегодня рано утром приехали. Палатки поставили. А она тут рядом всё с нами ходит. Говорю тебе, лицо как у бабы Яги. И сама такая же. Нам уже не до смеха. Мы приехали вообще-то с ночевой, а теперь уже и не знаем. То там покажется, то здесь. И ходит, что-то бормочет. Может колдует.

– Не обращайте внимания, она же к вам не подходит. Да?

– Не подходит. Но она ходит возле нас! – Дениска зажал трубку ладонью и прошептал – Она ведьма, я при ребятах не стал говорить, но она настоящая ведьма! Страшная такая!

– Слушай, старые люди вообще редко отличаются красотой.

– Тётя Оля! Ты про что! Она стра-шна-я! И ведёт себя страшно. Мы все тревожно себя чувствуем.

– Не преувеличивай, просто у бабушки с головой может уже проблемы. Такое, к сожалению, тоже бывает у старых людей. Просто её не провоцируйте. У тебя оберег с собой?

– Нет, дома оставил.

– Молодец. Знаешь, если вы уж так настроены там ночевать, лучше перейдите на другое место. Я не думаю, что вам долго собраться! Может, она всегда в этих местах ходит, они ей знакомы, а тут вы заняли её место, вот она и нервничает.

– Ладно, может ты и права. Посмотрим по мере развития событий.

Вечером я ему позвонила, чтобы узнать, как там они справились с ситуацией. Оказалось, Дениска уже дома. Они вообще уехали.

– Представляешь, она поднимет что-то там с земли, и потом дует на нас. Как будто что-то невидимое гонит по воздуху. Просто мурашки от неё по коже. Мы собрались, и как ты сказала, прошли в обратном направлении с полкилометра, чтобы подальше от неё расположиться. Хорошо, что не успели снова палатки поставить. Костёр разожгли, сидим вокруг него, а Влад говорит, смотрите, здесь такая же коряга, как и на старом месте. И тут опять эта бабка разгибается и, не глядя на нас, пошла вглубь леса. Потом с другой стороны уже идёт. Наклонится к земле, руками что-то крутит. Короче, мы решили в следующий раз с ночевой ехать, через неделю. Мы пошли на остановку, там полтора часа прождали электричку и уехали в город. Вот. Ты что, считаешь, что это всё случайность? Что мы опять заняли её место?

– Да старушка своеобразная, но всякие же бывают болезни к старости, она же к вам не подходила?

– Нет, она на нас и не смотрела, даже через чур старательно отводила глаза, чтобы на нас не смотреть.

– Но вы все живы-здоровы вернулись?

– Да, нормально. Только Ваньку укусила какая-то муха, на шее вздулся укус.

– Ну и всё, забудь. Что, скоро на экзамены выходите?

– Да, последняя неделя перед ними.

Этот разговор у нас с ним был в середине мая. Потом он не звонил, готовился к экзаменам, потом их сдавал. И вот, десятого июня в одиннадцать вечера раздаётся звонок. Это была как раз пятница, я только вернулись из кинотеатра, только успела домой зайти. Звонил Дениска. Как только он поздоровался, я сразу почувствовала, что у него что-то произошло. Так и есть, Дениска говорил сбивчиво, всё время прыгая с одной мысли на другую:

– Тётя Оля, помнишь, я тебе сказал, что Ваньку Добрина укусила муха, или ещё там какой кровосос? Всё вздулось у него, мы тогда ещё ему салфетку приложили антибактерицидную, с собой была. Бабка ещё дула в сторону нас, будто что–то там насылала на нас. У Ваньки долго красный волдырь прямо на шее был. Он говорил, что температура держится тридцать семь и два. И он нам рассказывал, что он плохо стал спать, всё кошмары разные снятся. Он на последний экзамен не пришёл. Он вчера на консультацию бледный пришёл, как мертвец. Мы пошли после консультации за будку, он с нами. Ты представляешь, у него червяк вылез из раны! Чёрный, кожа неровная, весь извивался. Я говорил, что она ведьма! Это она наколдовала. Ванька испугался, рукой махнул, червяк упал на землю, и быстро уполз в кусты.

– И что с ним теперь? Он где? Товарищ твой, я про него спрашиваю, не про червяка.

– Он сначала покачнулся, когда из шеи червяк вылез, даже так замер, потом отпрыгнул. И всё. Домой ушёл. Сегодня на экзамен не пришёл. Его на обследовании увезли в областную больницу.

– А червяк большой?

– Сантиметров двадцать, чёрный весь, шкура такая чешуйчатая, неровная, и пополз очень быстро в траву, как молния. Весь извивался. Ужас какой-то.

– Червяки так быстро не ползают. – Сказала я – Да, странное событие. Очень. Но вполне возможно, что укус насекомого спровоцировал какой-то инфекционный процесс.

– Тётя Оля, это было настоящее колдовство. Там, на водохранилище. Нас было пять человек, и мы все сразу почувствовали беспокойство. Я предлагаю нам туда с тобой съездить, походить там, где та ведьма ходила. Посмотреть всё. Здесь недалеко, меньше часа на электричке. Давай в выходные? А ты Алексею Александровичу позвони, проконсультируйся, на всякий случай.

Мы с ним договорились съездить на водохранилище в ближайшую субботу. Я, на всякий случай, как просил Дениска, позвонила Сакатову, моему другу и эксперту по различным нестандартным ситуациям и волшебству, и рассказала ему про червяка, который вылез из раны. Он выслушал меня, как мне показалось, сначала без всякого интереса, но вечером позвонил и взволнованно начал говорить:

– Оля, я скинул Дениске несколько фотографий различных пресмыкающихся, чтобы он показал, на кого был похож этот, как он выразился, червячок. И что ты думаешь? Это оказался Яванский ксенодерм! Посмотри фотографию его, я тебе сейчас выслал, я подожду.

Я открыла файл с фотографией, там была миниатюрная чёрная змейка с чёрными пуговками-глазами. Только вот шкура у неё была не совсем обычная, бугристая, словно это был небольшой дракончик.

– Так это змея? Или кто это? – Спросила я.

– Это змея. Уникальная, в своём роде. Название её, повторюсь, Яванский ксенодерм, и переводится как «чужая кожа». Ксенос – чужой, дерма – кожа. Потому что ты сама видела, какая она необычная. Все змеи гладкие, а эта отличается от них. Она вся покрыта мелкими бесформенными чешуйками, и они не плотно прижаты, а хаотично рассыпаны между тремя рядами крупных чешуек с правильной формой. Вдоль всей спины у неё расположен выступ в виде большого бугра. Это напоминает чешую крокодилов, или драконов. Сама по себе змея не ядовитая, не агрессивная, так сказать несоциальная, любит уединение. Если её случайно встретишь, она быстро попытается спрятаться, спастись бегством. Если спастись бегством у неё не получится, тогда она может больно укусить, защищаясь. И укус этот будет очень долго заживать. Человек не умрёт, но целый год лечения ему обеспечен. Любит закапываться во влажный рыхлый грунт рисовых полей или болот. Но! Место её обитания – это Ява, Суматра, Малайзия. Совсем не Урал. Там её ещё называют змея-дракон. Вырасти она может до восьмидесяти сантиметров. То есть, она не крупная.

– Слушай, вблизи она такая красивая, словно произведение искусства. Природа неистощима в своём разнообразии.

– Да, согласен, красивая. У местных жителей, где живут эти мини-дракончики, существует легенда, что когда-то змея украла эту кожу у дракона, повелителя и первого короля людей. И я вам с Дениской, когда мы в субботу поедем к тому месту, где и произошло проникновение, расскажу одну историю, её мне выслал мой школьный товарищ. Это история не совсем про змей, скорее про мифических змей. Я начну сегодня её переводить на современный язык. К выходным, я думаю, что справлюсь.

– Ты с нами поедешь?

– Ну да, мы уже договорились с Дениской. Если у Ильи будет время, то он нас на машине туда отвезёт. Если не получится, то поедем на твоей любимой электричке.

До субботы Сакатов мне ещё позвонил раз пять. Я уже знала, что: самой ядовитой змеёй является тайпан Маккоя, полученным от него ядом можно убить сто человек, что Браминский слепун – единственный вид змей, состоящий только из самок, что натуралист Пол Розоли хотел стать первым человеком, который выживет после того, как его проглотит анаконда, и в специальном костюме он дал себя проглотить, но эксперимент не удался, так как анаконда сдавила тело Пола. Ну и ещё очень много интересной информации о змеях. Дениска мне тоже позвонил, чтобы сообщить, что друг его всё ещё в больнице, и состояние его стабилизировалось, но он всё равно себя очень плохо чувствует.

В субботу за мной заехал мой двоюродный брат Илья, отец Дениски, он всё-таки нашёл время и решил с нами поехать, тем более, что погода была замечательная, солнечная. Мы заехали за Сакатовым, потом за Дениской. С собой мы набрали большие пакеты с едой, словно собирались жить на Чусовском водохранилище до ноябрьских праздников. Илья нас сразу предупредил, что змей он не любит, поэтому не будет с нами ползать по болотам, а будет сидеть на бережке у костра, сосиски жарить.

Через час мы уже шли к месту первой стоянки Дениски, оставив машину на небольшой площадке возле края леса. Нам навстречу попадались рыбаки, которые давно уже облюбовали эти места для своего медитативного отдыха. Рыбаки – самый неприхотливый вид туристов, и самый дисциплинированный, в том смысле, что после себя они не оставляют никогда те горы мусора, которые остаются после больших туристических компаний. Когда мы вышли на берег, и перед нами открылся весь лазурный простор водохранилища с живописными, заросшими стройными соснами берегами, небольшими зелёными островами, то мы просто все сели на берег, и долго любовались пейзажем. Солнце играло в воде, над которой летали озёрные чайки, изредка зависая над спокойной водой, высматривая добычу. Недалеко покачивались несколько лодок с дремавшими рыбаками. Летняя идиллия.

Дениска весь извёлся от нетерпения, всем своим видом показывая нам, что мы не просто приехали сюда посидеть на бережке. Илья вообще разомлел, разделся до плавок и полез в воду. Но весь берег был в зарослях высокой травы, и дно тоже было затянуто ею же. Илья не захотел пробираться сквозь водоросли, поэтому поболтал ногами на мелководье, подняв весь ил со дна, а потом лёг загорать, благо, что солнце уже было в зените. Мы с Сакатовым поднялись и пошли вслед за Дениской, который нам показал место, где они впервые заметили подозрительную старушку. Место было низкое, болотистое. Его, конечно, можно было назвать болотом с большой натяжкой, но деревца здесь росли чахленькие, и кое-где выступали из земли здоровые кочки с высокой и острой травой. И много было разлапистых коряг, и все они были чёрные, видать такие головёшки оставались с прежних пожаров. Дениска подошёл к одному такому обгоревшему пеньку, который был около полутора метров в высоте, и который очень напоминал какой-то мультяшный персонаж, с задранными, словно в панике, верхними двумя короткими ветками, тоже чёрными и безжизненными.

– Вот, мы этот пенёк видели, возле него даже сфоткались, я могу найти эту фотографию. – Дениска облокотился на чёрный пенёк. – Видишь, как его хорошо видно с берега, на линии взгляда ни одного высокого куста нет. И никого с ним рядом не было. Я сидел боком к нему, и вдруг вижу боковым зрением шевеление. Но я не первый это заметил и сказал об этом, рядом сидели Косинцев Саня и Влад Романенко, они лицом к лесу сидели, так они увидели тоже, и кто-то сказал, что у нас гости. Мы все повернулись, увидели бабку возле этой коряги. Понимаешь, шевеление я увидел только возле коряги, и парни её в этом же месте увидели. Если бы она к коряге откуда-нибудь шла, мы бы должны были её раньше увидеть. Со всех сторон просматриваемое место, никаких кустов близко не растёт, они вон только там, дальше. Трава тут высокая, но бабка во всём чёрном ходила, заметная такая, и она всё равно выше травы. Не ползла же она по-пластунски, в конце-то концов!

Мы с Сакатовым осмотрели корягу, землю под ней, траву рядом с ней. Коряга была засохшей, но достаточно крепкой и устойчивой. Сакатов попробовал её раскачать, но она крепко ещё держалась корнями, трещала, но не сдавалось.

– Оля, смотри вот сюда. – Сакатов сел на корточки и склонился над корявым сучком, выпирающим из земли рядом с пеньком, он без всяких усилий выдернул сучок из земли – Он просто с силой воткнут в землю. Им был заткнут вот этот проход в глубину под корни пня.

– И что? Какой же это проход, для кого? – Удивилась я.

– Змеиный. Для нашего ксеносдерма вполне хватит, чтобы уползти и спрятаться среди корней.

– Бабка не ксенодерм. И ксенодерм совсем не из этой норы выполз, а из раны Денискиного товарища. Или ты думаешь, что это змея превратилась в бабку? – Засомневалась я.

– А что, вполне может быть такое! – С энтузиазмом подхватил Дениска – Она вся в чёрном, кожа на лице у неё, как у покойника, или, как у змеи на брюхе.

– А где она одежду взяла? – Привела я первый пришедший на ум довод.

– А откуда она сама взялась? – Сакатов сорвал длинную травинку и просунул в отверстие – Смотри, больше полметра вниз стебель свободно проходит. Я уверен, там целые лабиринты ходов. В корнях многие животные роют себе дома. Я уверен, оттуда точно кто-то выполз. – Он посмотрел на Дениску и тут же добавил – Но это не бабушка. Скорее всего, змея. И, скорее всего, гадюка. Она любит такие тайные укрытия. Но не бойтесь, гадюка никогда первая не нападёт. Если только человек её первый не потревожит или напугает. Есть ещё один подвид гадюк, которые любят заболоченные почвы и берега любых водоёмов. Это гадюка Никольского. Сама она небольшая, не больше семидесяти сантиметров, такая норка как раз по её фигуре.

– Так может из Ваньки гадюка выползла? – Спросил Дениска.

– Нет, кожа у гадюки абсолютно гладкая. А то, что ты признал на фотографии, это однозначно ксенодерм. А ещё смотрите, – Сакатов показал на чёрную поверхность пня в сантиметрах десяти над землёй, с прилипшей на ней бесцветной плёнкой и осторожно подцепил её палкой – это остатки сброшенной змеиной кожи. Видимо, об этот нарост она тёрлась, чтобы сбросить старую кожу. Дениска, я не знаю, что за бабка тут ходила, но под нами змеиное гнездо. Не представляю всей связи между этим гнездом и тем, что выползло из твоего товарища, и между таинственной бабкой. А твой товарищ, случайно, в последнее время не отдыхал в экзотических странах?

– Почему случайно? Он в Таиланд на новогодние каникулы с родителями летал. Но приехал он совершенно здоровый, это же полгода назад было.

– Я же вам уже говорил, что этот ксенодерм из южной Азии, не может он здесь жить у нас. Наши местные змеи впадают в спячку в холодное время года, они все приспособлены к уральскому климату. А Яванский ксендодерм влаголюбивая и теплолюбивая змея, ей даже наше лето может показаться холодным. Тут всё ясно, пойдёмте, прогуляемся до вашей следующей стоянки. Ты говоришь, там такая же коряга есть. Что-то мне подсказывает, что и там мы найдём такой же лаз.

– Алексей Александрович, вы хотели нам рассказать какую-то необычную историю про змей. – Напомнил Дениска Сакатову.

– К сожалению, я не успел её всю перевести до сегодняшнего дня, расскажу позже. Вы должны будете её обязательно услышать, она стоит того. Сегодня же я вам расскажу другую историю, которая нам ближе географически и по времени тоже, и тоже очень интересная. И как раз по нашей теме.

До следующего места стоянки ребят было недалеко, меньше километра. Тропа уходила сначала резко в гору, а потом пологий склон нас привёл к остаткам кострища. Берег здесь был усыпан крупными камнями, и в воде была утоплена старая деревянная лодка.

– Вот, это остатки нашего костра. А вон там она появилась. – Дениска повернулся, указывая пальцем вглубь чащи и замер – Это она!

Мы с Сакатовым повернулись в сторону, которую указал Дениска, и увидели вдалеке сухую сгорбленную старушку в чёрном одеянии, которая шла в сторону, противоположную от той, откуда мы пришли.

– Подойдём? – Спросила я.

– Обязательно. – Коротко ответил Сакатов и первый отправился на перехват старушки.

Мы с Дениской заспешили за ним.

– Уважаемая, разрешите задать вам вопрос. – Сакатов подошёл к старушке и склонил голову, в лучших традициях галантного поручика на балу – Мы хотели бы узнать, не Вы ли были месяц назад здесь, на этом месте? У нас я приятелем что-то странное случилось.

Старушка спокойно подняла голову и посмотрела на Сакатова, потом скользнула взглядом по мне и Дениске. Я внимательно разглядела её. Обычная старушка, только очень худая и бледная. Я бы даже сказала, что ссохшаяся. Чёрные цепкие глазки. Что-то в ней было такое, что заставило меня почувствовать некоторую тревогу, сама даже не понимаю что, может через чур узкие губы, вернее почти полное их отсутствие. Дениска сделал к ней ещё шаг и сказал:

– Бабушка, вы тогда к нам подходили, после этого у одного из наших ребят красное пятно появилось, и из него змея вылезла, он сейчас в больнице.

В это время, прямо за нашими спинами, раздался хлопок крыльев, и пронзительно закричала птица. Я вздрогнула и обернулась. На землю, на ходу ломая тонкие ветки, падала с дерева чёрная птица. Она распустила крылья, и пыталась зацепиться за ветки, но потом она раскрыла клюв и окончательно рухнула на землю, и больше не шевелилась. Сакатов подошёл к ней и нагнулся.

– Мертва. Это чёрная ворона. Взрослая особь. Что с тобой, голубушка, такое случилось? Может отравилась. Они всеядны, а после людей остаётся много такого, что для птиц смертельно.

Он встал и кивнул головой нам за спины:

– А бабушка ушла.

Мы повернули головы, и обнаружили, что от старушки и след простыл. Как быстро она ретировалась! И бесшумно. Мы даже не услышали.

– Это она птицу убила, чтобы отвлечь от себя наше внимание. – Уверенно сказал Дениска.

– Или это такое стечение обстоятельств. Не будем демонизировать старушку. – Высказал свою точку зрения Сакатов.

Я промолчала. Но я больше уже не верила в стечение обстоятельств, и то, что старушка была не простая, я уже знала. Потому что, когда закричала птица, у меня закололо в кончиках пальцев. А это верный признак того, что рядом кто-то колдует. Мы огляделись, но в нашем поле зрения никого уже не было.

– Банальный приём, но сработал! – Сказал Сакатов.

Как и предполагал Сакатов, под корягой, точной копией той, от которой мы только что ушли, он тоже нашёл лаз небольшого диаметра, который уходил глубоко под землю. Сакатов даже лёг на землю и понюхал его.

– К сожалению, нюх мой не такой тонкий, как у собаки, и я чувствую запах только сырой земли.

Он встал, отряхнулся, и мы пошли на берег к Илье, который уже не только успел разжечь костёр, но и соорудил стол под открытым небом. Он привёз с собой большой термос с крепким чаем, и мы выложили на салфетку все наши бутерброды.

– С голоду мы не помрём. – Удовлетворённо хмыкнул Илья – Ну что, рассказывайте, что узнали.

Мы ему рассказали про змеиные норы и про инцидент с бабкой.

– Да какой же это инцидент? – Удивился Илья – Бабка технично сняла вас с хвоста. То есть, мы зря сюда приехали. Ничего вы не узнали. Ладно, не расстраивайтесь, зато отдохнём и поваляемся на солнышке.

– Алексей Александрович, расскажите вашу историю! – Снова попросил Дениска.

– Да, напугай нас! – Шутя поддела я Сакатова.

– Хоть ты, Оля, и не любишь страшные сказки, но то, что я сейчас вам хочу рассказать, весёлой историей не назовёшь. Давно это было, сто лет назад. В первую весну после великого переворота в России. После революции. И хоть в Москве и Петербурге вовсю кипела борьба, вспыхивали мятежи, шла экспроприация экспроприаторов, но в маленькой деревушке Луговой, на границе Сибири и Урала, даже не догадывались, что нет у них уже больше царя-батюшки. Жизнь там текла своим чередом. Только что они пережили суровую зиму, весна была голодной, как и всякая деревенская весна. Крестьяне спешили выгнать свою скотину на пастбища, где ещё только-только проклёвывалась первая зелёная трава, чтобы отощавшие животные совсем не пали голодной смертью. Как только установились более-менее дороги после весенней слякоти, собрался крестьянин Василий Петрович, житель деревни Луговой, объехать поля, которые были засажены озимым ячменём. Да и так, хотелось ему скорее проехаться по лесу, посмотреть, как природа пробуждается, засиделся за зиму дома. Его худая лошадёнка тоже радовалась солнцу и ветру, резво бежала без понукания, весело стуча копытами по наезженной дороге. Василий Петрович, разомлев под тёплым весенним солнцем, даже песню затянул. Проехал он через небольшой берёзовый лес с уже набухшими почками, полюбовался лёгкой зелёной дымкой, которая обещала в скорости превратиться в буйную зелёную листву, и выехал к полю. Спрыгнув с телеги, он пошёл по кромке поля, на ходу загрёб горсть чёрной земли, понюхал её, крякнув от удовольствия, очень уж он любил этот запах, запах плодородия. Остановился он, подставив лицо под ещё холодный, но уже обещавший стать тёплым, ветер. Закрыв глаза, он стал благодарить бога за то, что дожил в добром здравии со своей семьёй до тёплых денёчков. И слышит он, как кто-то легонько дёргает его за край армяка. Повернулся он, опустил глаза, и видит, что стоит рядом с ним мальчишка, совсем ещё малец, и дёргает его за одежду. Одет малец в длинную серую рубаху, грязную всю, волосы русые треплет ветер, а ручонки все красные, замёрз малец, и нос покраснел. Охнул Василий Петрович, откуда ты и кто такой, спросил. А малец только улыбается и доверчиво смотрит на него, ничего не говорит. Подхватил его Василий Петрович, скинул с себя армяк, обмотал им мальчишку и огляделся. Не один же малец тут по полям ходит. Отнёс он его к телеге, посадил на неё, а сам по окрестностям походил, покричал, ища того, кто привёл мальчишку в эти места. Никого не нашёл, вернулся Василий Петрович к телеге, а мальчишка уснул, согревшись под солнышком в тёплом армяке. Смотрит на него Василий Петрович и не знает, что делать. У него и своих пятеро, да это полбеды, свои уже все взрослые, и мальца он, без всякого размышления, может у себя оставить. Смущало его то, что родители его потеряли, поди ищут его везде, с ума сходят. А он тут лежит, как котёнок, свернувшись калачиком, и даже улыбается во сне. Он снова отошёл от телеги, снова покричал, да только одни птицы охотно отвечали ему своими звонкими голосами. Долго не мог решиться Василий Петрович увезти мальчишку в деревню, сам ведь отец, понимает, каково это, потерять в лесу малыша такого. А то, что он не из их деревни, Василий Петрович сразу понял. Деревня у них небольшая, они все друг друга знают, и своих детишек деревенских тоже. Но делать нечего, домой надо возвращаться. Он пошёл рядом с лошадью, по пути размышляя над своей находкой. То, что малец недавно только заблудился, это точно, не выжить иначе ему было ночью одному в холодном лесу. И про себя решил, что пока оставит пацана у себя, а завтра, с самого утра, возьмёт своих старших сыновей, и ещё раз проедет по окрестностям, поищет родителей мальчишки. Подъехали к дому. Жена Груня, увидев чумазого и отощавшего малыша, тут же налила ему стакан молока, сунула краюху хлеба, и побежала топить баню. Дети Василия Петровича окружили мальчишку, и начали его спрашивать, кто он и откуда. Но он только улыбался, уминая за обе щёки хлеб напополам с соплями. Потом Груня вымыла и напарила мальчишку, спеленала его в толстую шаль и положила на печку, под бочок к матери Василия Петровича, бабушке Симиле. Вот так и остался у Василия Петровича жить найдёныш. Родителей его они так и не смогли отыскать, хоть и несколько раз ездили специально для этого, обошли все леса в округе. А так как малец ни разу не сказал ни единого слова, они поняли, что он немой. Имя ему дали Исай, то есть спасённый. Мальчишка оказался ласковым, понятливым, и всё лето помогал своим названным братьям и в поле, и по хозяйству. Приняли Исая в свою семью, как родного. Он был самым младшим, а у Василия Петровича самому младшему родному сыну было в ту пору уже тринадцать, поэтому его не просто любили, а даже и баловали. Вот так он и рос среди чужой семьи, ставшей ему самой родной. Только одна бабушка Симила приняла его настороженно поначалу, но потом тоже к нему привязалась. Совсем освоился за лето Исай в деревне, все к нему относились хорошо, даром, что он говорить не умел. Зато как улыбнётся, так любой сразу начинает ему улыбаться в ответ. Особенно Исай полюбил бегать в крайнюю избу к Венедикту Семёновичу, который учил крестьянских детишек грамоте, а также мог лечить от лихорадки, раны залечивать, и даже роды принимать. Венедикт Семёнович жил в деревне уже больше двадцати лет, и стал вполне уже деревенским жителем. Когда-то сосланный сюда на десять лет, он так и прижился здесь, никуда отсюда не уехал, даже когда истёк его срок ссылки. Местные тоже привыкли к нему. Поначалу, конечно, внимательно приглядывались к нему, а как? Всё-таки ссыльный ведь, преступник. А потом поняли, что он добрейший человек, да ещё и грамотный к тому же. Да и знахарь. А когда обученные им ребятишки начали писать и читать, так радости в деревне совсем не было границ. Вот и Исай вместе с деревенскими ребятишками каждый день бегал к нему на его уроки. У Венедикта Семёновича было много книг, он помимо обучения грамоте, ещё и очень интересно рассказывал о других странах, о царях и героях, о войнах и восстаниях, о диковинных растениях и животных. Ребятишки сидели притихшие, и целый мир открывался перед ними, и они понимали, что их деревенька – малая песчинка на огромной земле. Исай, хоть и не говорил, но грамоту тоже понемногу начал осиливать. Венедикт Семёнович видел, как у того загорались глаза, когда он открывал книгу и водил пальцем по строчкам. Венедикт Семёнович старался больше ему уделять внимания, и Исай смотрел на него и слушал, и в смышленых глазах его можно было прочитать неподдельный интерес к каждому слову учителя. Когда Исай первый раз написал ему: «Почему», Венедикт Романович понял, что его уроки не прошли даром.

Пролетело жаркое суетливое лето, пришла дождливая осень, крестьяне сворачивали свои работы на полях, и тоскливо глядели на птиц, которые улетали с холодных полей вслед за тёплым летом. Однажды вечером Венедикт Семёнович пришёл в дом к Василию Петровичу с горькой новостью. Долго он не мог начать говорить с ним, а потом огорошил его словами: « Василий Петрович, я многое повидал в жизни, но то, что я тебе сейчас скажу, сам не могу понять. У Исая змеиный язык». Василий Петрович посмотрел на Венедикта Семёновича. Нет, не шутит, и не похож он на сумасшедшего. Тот, видя, что Василий Петрович не может это принять, снова заговорил: « Не знаю, как такое может быть. Но только он не обыкновенный ребёнок. Ещё раз расскажи мне, как ты его нашёл, и где». Василий Петрович с трудом собрался и повторил Венедикту Семёновичу, как он нашёл Исаю. Они сидели молча. Потом заговорил Василий Петрович: «Что делать-то? Он ведь хороший мальчишка, добрый. Не зверь какой. И ко мне пришёл тогда за помощью. Да мы все его полюбили, как родного!» Венедикт Семёнович ответил: « В деревне пока никому не будем говорить, сам знаешь, народ запаникует. И найдётся обязательно кто-нибудь, кто увидит в этом дурной знак. А к чему это может привести, сам знаешь. А что дальше делать, не знаю. Может, его потому и бросили, что он такой, особенный. Давай будем наблюдать». На том и порешили. Наблюдали за ним Венедикт Семёнович с Василием Петровичем, но Исай ничем не выделялся среди своих сверстников. Так же бегал с мальчишками, иногда дрался, иногда плакал, иногда шалил. Единственно, что его от них отличало, так это только то, что он всегда молчал.

А потом до деревни докатились события, которые давно уже встряхнули всю Россию до основания. В деревне появились мужчины и женщины в кожаных тужурках, организовали колхоз, стало всё общее, сверху им ставили планы, каждую субботу были собрания. В общем, новый порядок дошёл и до деревни Луговой. Что-то стало хуже, что-то лучше, но по большому счёту, ничего для крестьян и не изменилось. Как жили впроголодь, так и дальше так продолжали жить.

Венедикт Семёнович официально открыл первую советскую школу в Луговой и стал преподавателем. Но всё так же его ученики собирались у него дома вечерами и слушали про отважных и смелых людей, покоривших Северный полюс, открывших новые земли, забиравшихся на самые высокие вершины мира, и спускавшихся в самые глубокие пещёры. Только книг стало больше. И назвали эту волшебную комнату с полками, заставленными книгами, библиотекой. Ребятишки росли, на смену выросшим приходили новые. Но Исай всегда был рядом со своим учителем. Он, теперь работающий на ферме, вечерами после работы летел в школу, помогал учителю убирать классы, раскладывать на следующий день материалы, а потом они сидели, пили чай и Венедикт Семёнович или вспоминал жизнь свою до революции, или рассказывал про своих друзей, разбросанных жизнью в разные уголки страны. Иногда он читал письма, которые приходили ему из далёкого Петербурга, и светлые глаза его наполнялись слезами, и он надолго замолкал, глядя куда-то вдаль, в прошлое, которое всё так же не отступало от него, сколько бы лет не прошло. Исай внимательно смотрел на него, и в его умных глазах тоже была боль. Только никому не мог он сказать о ней. Нет, теперь Исай, конечно, всё, что хотел сказать, мог написать в маленьком блокноте, который постоянно носил с собой. Но ведь не всё напишешь. Все его сверстники давно уже переженились, у кого-то уже бегали малыши, а кто-то уехал в город, чтобы получить профессию и навсегда осесть там. В семье у Исая сейчас в деревне оставались только Василий Петрович с мамой Груней, да Верунька с Петькой, его названные брат и сестра. И то, Верунька уже сосватана, осенью свадьбу играть будут, а жених у неё из соседней деревни, значит, после свадьбы она уедет к нему. Петька тоже собирается, как и старшие его братья и сёстры, в город уехать, на завод пойти работать. А Исай всегда один, нет, не совсем один, с ним родители, сестра, брат, Венедикт Семёнович, но не стремился он ухаживать за девушками, и создавать семью тоже не торопится.

Сидят они так, каждый в своей думке, и, наконец, решился Венедикт Семёнович спросить Исая: «Исай, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты как сын мне. Ты мне можешь довериться. Ты знаешь, что ты отличаешься от остальных людей?» И внимательно посмотрел на Исаю. Тот придвинул к себе блокнот и написал: «Я сын змеи. Она погибла. Я сбежал от них, не знаю почему. Но меня ждут. Я должен что-то найти». Венедикт Семёнович, хоть и предполагал, что Исай не простой человек, однако от такого откровения растерялся. А Исай снова написал: « Я очень привязался ко всем вам. Мне нужно давно уже было уйти, да я всё откладываю. Та жизнь, которая меня ждёт там, она совсем не похожа на вашу. И смогу ли я там жить, я сам не знаю». Венедикт Семёнович его спросил: «А куда ты должен уйти?» Исай замотал головой, показывая, что не может сказать об этом. Положил Венедикт Семёнович свою руку на руку Исая, и улыбнулся ему. Исай пожал ему руку и тоже улыбнулся. Больше они к этому разговору и не возвращались.

Следующей весной умер Василий Петрович, и Исай остался один с мамой Груней. Он заботился о ней, как о своей родной матери. И вот однажды, под вечер, приезжает из города чёрная машина и останавливается у дома Венедикта Семёновича. Несколько человек в военной форме, с пистолетами, выпрыгнули из неё, и зашли в дом к нему, оставив настежь распахнутые двери. Они перевернули все полки с книгами у него, переворошили все сундуки и даже постель. Нашли письма от друзей и соратников Венедикта Семёновича, с собой забрали. А потом скрутили его, и повели к машине. Толкнули с крыльца Вениамина Семёновича, и он упал в чёрную грязь, лицом вниз, и кровь перемешалась с землёй, и в старческих глазах Вениамина Семёновича отразились удивление и боль. Сильные руки подхватили его и поставили на ноги. Он увидел рядом с собой Исая. Он с ненавистью смотрел на солдата, который толкнул его учителя. Солдаты на минуту опешили, но потом двое подошли к нему и попытались оттолкнуть его от Венедикта Семёновича. Но он встал перед ним. В глазах его разгорался огонь. Они стали красными, словно внутри его разожгли пылающий костёр. Зрачки сузились, став тонкими и беспощадными. Солдаты вытащили пистолеты, но Исай молниеносным движением выбил оружие из рук их, надвигаясь на них и оттесняя их от машины и от Вениамина Семёновича. Солдат, который ближе всех стоял к Исаю, пнул его по руке, и Исай кинулся на него и тут же из его рта показался длинный чёрный раздвоенный язык, он схватил своими сильными руками солдата за шею и сломал её. Тот дёрнулся и повалился на землю. «Нет, Исай, не надо!» Закричал Венедикт Семёнович. Но Исай уже не мог остановиться. За пару минут он разделался со всеми солдатами, и только потом остановился. «Исай! Что ты наделал! Уходи, Исай, они придут за тобой, иди в свой настоящий дом, к своим, и никогда больше не возвращайся сюда!» Вениамин Семёнович плакал. Исай оглядел лежащих вокруг солдат, опустил голову и пошёл к лесу. И вдруг раздался выстрел, потом ещё один, потом ещё. Исай на мгновение остановился, потом сделал шаг и повалился ничком на землю. Из машины стрелял шофёр, который видел всё, но не вышел, а дождался, когда Исай отойдёт от машины подальше. «Нет!» закричал Венедикт Семёнович и кинулся к Исаю. Он сделал несколько шагов, и уже был возле Исая, когда раздался ещё один выстрел. Он упал рядом с Исаем и схватил его за руку. Рука Исаи холодела и съёживалась. И последнее, что увидел Венедикт Семёнович, перед тем, как потерять сознание, так это большую чёрную змею, которая бездыханная лежала на земле, глядя стеклянными мутными глазами в тусклое серое небо. Вот такая история.

– А ведь бабушка с нами не говорила. – Задумчиво сказал Дениска.

– Давайте не будем вот так сразу применять к себе сказочную историю. – Запротестовала я – Получается, что теперь всегда, если кто-то молчит, мы будем думать, что у него змеиный язык?

– Не всегда, а только после того, как у кого-то из людей после такого общения, будут вылезать змеи из шеи. – Упрямо сказал Дениска – Не знаю, как вы, но я уже стопроцентно уверен, что она змея. Хоть у вас в сказке и хороший человек-змей, но это только сказка. Скорее всего, если такие и существуют, они, вряд ли, своей жизнью готовы пожертвовать ради людей.

– Дениска ты не прав, всё зависит от нас от самих, от людей. – Возразил ему Сакатов.

– И как это?

– А так. Например, ты нашёл в лесу волчонка и принёс его домой. Волк – хищник, и с человеком дружить в природе не будет. А ты начал его воспитывать, заботиться о нём, привязался к нему, и он тебя полюбил. Каким он вырастет? Он вырастет твоим другом и к людям будет относиться лояльно. А вот другой пример. Кто-то взял специально волчонка, чтобы, например, вырастить из него злого сторожа, или бойцовскую псину. И пока он растёт, человек постоянно будет его раздражать, чтобы он был злее. Понял разницу?

– Понял. Но бабку вырастили бойцовской псиной.

– Не буду спорить, бабушка не похожа на мать Терезу, но это абсолютно ни о чём не говорит. К старости у людей много разных качеств обостряется, порой не самых хороших. Так, подведём итог. Возле обеих ваших стоянок были змеиные норы. Это раз. Бабушка ничего нам не сказала, и общаться с ней не имеет смысла. Это два. Сейчас нам поможет только многовековой опыт людей в таких вопросах. Я этим и займусь, когда приеду домой.

– А давайте, пойдём, поплаваем! Вода возле самого берега прогрелась уже, посмотрите как тут хорошо. – Предложила я – Водичка такая хорошая. Дениска, не расстраивайся. Твой друг сейчас в больнице, его там обследуют, и если что не так, быстро выявят и вылечат. Эта история, конечно, очень странная, но Алексей Александрович обязательно найдёт всему объяснение.

– Теперь не только Ольга притягивает разных колдунов и ведьм, сейчас и ты тоже! – Вздохнул Илья – Какое-то семейное проклятие.

– Почему именно проклятие? Это наоборот, даже очень хорошо, мы охотники на ведьм. – Не согласился Дениска.

– Слушай, охотник на ведьм, ты у себя на радиофаке только никому об этом не рассказывай. – Подтолкнул Дениску к воде Илья – Это не вяжется с твоей будущей профессией.

– Кстати, – вспомнила я, повернувшись к Сакатову – А тот ксенодерм, который сбежал, он не покусает никого?

– Оля, ты чем слушала? Я же тебе сказал, что Яванский ксенодерм не ядовитая и не агрессивная змея. Это не гадюка, у неё нет смертельного яда. Укусить, защищаясь, может, и болеть рана будет долго. Но я думаю, что у нас мало найдётся желающих дразнить змею. И вряд ли она останется в городе. У нас там нет болот. И не забывайте, это теплолюбивая змея. Её век на Урале будет очень коротким.

Мы побродили возле берега, потом всё-таки поплавали, позагорали, и часа в четыре Илья нас повёз в город. Мы договорились с Сакатовым, что он нас соберёт у себя дома, как только переведёт свою загадочную историю про змей.